ПРОЛОГ
Нессир, царь Ольтерма, повелительно протянул руку к стоящему у его трона послу Нерону.
- Отправишься в мятежную колонию Кольвин.
- Да, мой повелитель.
- Соберешь дань, которую они удерживали последние два года.
- Да, мой повелитель.
- Я дам тебе двадцать воинов.
- Да, мой повелитель. - Нерон ничем не выдал, что последние слова царя показались ему завуалированной насмешкой.
- Ты считаешь, я издеваюсь над тобой? - Царь словно прочел его мысли.
- Нет, мой повелитель, ты волен в своих приказах, и не нам, твоим рабам, их обсуждать.
- Однако я вижу, что ты хочешь спросить меня, почему я посылаю с тобой так мало людей.
- Ты, как всегда, проницателен, мой господин.
- Я отправляю с тобой шестнадцать воинов и Халиноми. - Нессир будто и не слышал его.
Нерон поперхнулся.
- Х.. Халиноми?.. - Он даже не прибавил своего обычного "мой повелитель".
- Да, посол, ты пока еще хорошо слышишь. Я не настолько глуп, чтобы жертвовать своими людьми, посылая их к этим кольвинским шакалам.
- Б-благодарю... Когда прикажешь отправляться? - Нерон довольно быстро взял себя в руки. В конце концов, он давно уже привык не удивляться приказам своего царя.
- Халиноми прибудут к тебе завтра утром, следовательно через три дня можешь отправиться. Теперь свободен. - Нессир царственно махнул рукой.
Нерон поклонился и быстро вышел из тронного зала.
Царь же повернулся к темнокожему рабу, стоявшему за его спиной и велел позвать из гарема царицу Альдо, единственную из многочисленных наложниц, которую он сделал законной женой и даже практически соправительницей за ее уникальные таланты и незаурядный ум. Собственно, ум жены ему был по барабану, Нессир вообще не любил слишком умных женщин, которые обязательно начинали лезть не в свое дело, забывая о главном предназначении своего пола. А вот талантами Альдо пользовался в полной мере, за что и платил ей почетом и высоким статусом царской супруги.
Великолепная Альдо появилась на пороге тронного зала в сопровождении посланного за ней раба. Она была закутана в невесомое полупрозрачное покрывало, наброшенное скорее для проформы, потому что если оно что-то и скрывало, то только от тех, у кого было неважное зрение.
- Ты звал меня, мой повелитель? - Голос у царицы был низкий, красивый, завораживающий.
- Если бы не звал, ты бы тут не оказалась. - Нессирмахнул рукой отсылая раба. - Подойди ко мне, Альдо.
Царица приблизилась, ступая мягко и плавно, словно плывя над полом.
- Если хочешь, чтобы я забыл о твоих кознях за моей спиной, выполни этот мой приказ.
- Все, что угодно для моего повелителя. - Слабая улыбка скользнула по скрытым под вуалью губам.
- Разбуди Халиноми.
Надо признать, на царицу эти слова не произвели такого впечатления, как на Нерона. Альдо лишь слегка вздернула тонкую бровь и искривила рот.
- Пообещай им вечную жизнь, если они выполнят мой приказ. Убеди посулами, уговорами, чем угодно, но заставь их служить мне.
В этом месте Альдо слегка сбледнула с лица, но по-прежнему ничем не выдала своих чувств.
- Мой господин, неужели ты и вправду собираешься дать Халиноми вечную жизнь? - не выдержала она.
- Посмотрим, - задумчиво проговорил Нессир. - Выполняй и считай, что я закрыл глаза на все твои интриги еще на месяц.
Мрак могильника ничем не рассеивался. Никто не принес сюда ни единого факела, свет закатного солнца извне тоже почти не проникал. Было холодно и темно, шаги гулко отдавались под каменными сводами, но женщина не останавливалась, шла вперед, во мрак, туда, где витали над тремя позолоченными урнами неупокоенные души, туда, где в нарисованной на полу пентаграмме томился демон, заточенный примерно в то же время, что и души. Поднимать мертвых из небытия Альдо приходилось не в первый, а где-то в третий-четвертый раз, но никогда до этого ей не предстояло вызвать из небытия душу и вложить ее в воссозданное из праха тело, возвращая к жизни не тупоумного зомби, а настоящее живое существо, просто спавшее почти две сотни лет, чтобы после смерти пробудиться от долгого сна и выйти в мир, который оно так давно не видело.
Халиноми - четверо лучших наемных воинов своего времени, да, пожалуй, не только своего, казненные два века назад за свои злодеяния, хотя, скорее, просто за то, что были слишком известны для своей собственной пользы.
Как водится, душа, обиженная на жуткую несправедливость или жестокость, которую ей пришлось перенести в жизни, не может спокойно расстаться с этим миром после смерти, жаждя отмщения или хотя бы моральной компенсации, дабы восстановить нарушенную когда-то справедливость. Вот такие-то души и можно еще вызвать из небытия, ибо они крепче любых других цепляются за обидевший их мир. Души Халиноми были как раз такими "неспокойными", иначе бы и мечтать нельзя было об их призыве: они просто вернулись бы к жизни в другом мире, в другом воплощении.
Наконец, Альдо оказалась в небольшой комнате, в центре которой стояли три урны и была нарисована пентаграмма.
Сбросив покрывало, сняв украшения и расплетя волосы, Альдо осталась в одном только платье. Черные локоны защекотали шею.
Царица пошла вдоль ряда урн, водя над каждой рукой и шепча слова заклинания:
- Прах станет плотью, душа станет кровью, память станет духом, ветер станет голосом...
Она говорила долго, нараспев, растягивая слова, иногда переходила на ритмичный речитатив. Царица не трогала крышки урн, но тонкие струйки праха, просачиваясь через щели под крышками, стекали на пол, замирая там, готовясь, следуя полученному приказу, "стать плотью". Пентаграмма на полу полыхала алым, выпуская какую-то древнюю сущность.
Альдо в последний раз обошла вокруг урн.
- ... жизнь да будет вечной.
ГЛАВА 1
ТАЛЬМОН
Все жители их небольшого городка за крепостной стеной столпились, чтобы увидеть людей, въезжающих в ворота. Эвелина не была исключением. Бросив все домашние дела и усиленно работая локтями, девушка протолкалась в один из первых рядов, чтобы взглянуть на прибывших. Говорили, что это делегация из Ольтерма приехала за сбором дани и для переговоров с хозяином крепости. Говорили еще, что дань теперь собирают по всему Кольвину.
Кавалькада въехала в ворота. Впереди всех ехал средних лет мужчина с рыжевато-черной бородой и недобрыми подозрительными глазами. Очевидно, в его непосредственные обязанности входили не только дипломатические переговоры, но и выколачивание дани. Эвелина сразу же почувствовала к нему инстинктивную неприязнь. Но впечатление от руководителя кавалькады изгладилось из памяти в тот самый миг, когда девушка взглянула на его охрану.
Их было четверо, ехавших по обе стороны от посла. Их невозможно было не узнать тому, кто вырос в Ольтерме или на подвластных ему территориях. Потому что старые предания, которые ты выучиваешь наизусть еще в детстве, вряд ли когда-либо будут забыты.
... и был первый статен и красив, и очи его черные не отражали солнечного света, как очи отца его, василиска, и две тяжелые черные косы обрамляли смуглое лицо, в коем не было ни единого изъяна...
Эвелина взглянула на Ладише, сына василиска и человеческой женщины. Внешность его соответствовала описанию в легенде, разве что кос не было и в помине: длина волос едва достигала плеч. До Эвелины медленно дошло, что перед казнью косы Ладише были отрезаны.
... и был второй росту среднего, светловолос и синеглаз, а на шее носил ожерелье магическое, ко всяким взрывам способное...
РайхоМиельган, Безумный Подрывник, тоже был безошибочно описан древними хронистами.
... и был третий высок и русоволос, и статен, и собою хорош, и вообще виду самого бесовского...
Вот здесь Эвелина была не согласна с летописцами. Общеизвестно, что один из Халиноми, Йарна, был демоном преисподней, но вот бесовского в его наружности было не больше, чем в ее, Эвелининой. Он действительно был симпатичен, но не более. Длинные, до пояса русые волосы были забраны в хвост, серые глаза глядели с любопытством, и, честно говоря, у Эвелины он вызывал доверие.
... и был четвертый ростом невелик, но ладно сложен, и смугл, и черноволос, и глаза имел темные, и косу до пояса, как и все жители Золотой пустыни...
ТэссэРойола, оборотень-рысь, главный и самый младший из Халиноми. Если память не изменяла Эвелине, Тэссэ было семнадцать лет, когда его казнили. Она потом долго еще сожалела о том, что он умер, хотя в те далекие годы семнадцать лет казались ей целой жизнью.
На плече Тэссэ лежал огромный двуручный меч, биденхандер, ростом, наверное, с самого Тэссэ, но оборотня это, похоже, ничуть не смущало. Он держал его так легко, словно это был деревянный шест. Проезжая мимо внимательно смотревшей на него Эвелины, Тэссэ улыбнулся ей незлой, но весьма самодовольной улыбкой, чем вынудил девушку слабо улыбнуться в ответ и опустить глаза. Когда посол с сопровождающими проехали ворота, в толпе горожан раздался шепоток, превратившийся постепенно в гул множества голосов, наперебой обсуждающих только что прибывших.
- Халиноми! Кто бы мог подумать...
- Да нас просто развели, какие Халиноми!
- Они ж мертвы давно!
- Неприкаянные души всегда обратно в мир можно позвать...
- Ну, все, братцы, черные дни настали.
- Помяните мое слово, еще наплачемся...
- Что это они тут забыли?
- Видать, того господина охраняют, что в черном плаще...
- А этот что тут делает?
- А черт его знает, может, опять деньгу выколачивать станет...
- А Халиноми зачем?
- Да чтоб мы не сопротивлялись...
- И не боится ведь...
С гудящей головой отправилась Эвелина домой. Нужно было заняться домашними делами и отвлечься от только что увиденного. Вернувшись, Эвелина захлопотала на кухне, постепенно отвлекаясь от сегодняшних впечатлений. Через час или около того вернулись родители и сообщили, что приехал посланец из Империи. О Халиноми не было сказано ни слова, и к полудню Эвелине начало уже казаться, что никаких легендарных наемников прошлого она сегодня не видела, это были просто очень похожие на них люди. Хотя нет, думала девушка, поливая деревья в небольшом садике, разбитом возле дома. Нельзя родиться обычному человеку с такими же идеальными чертами, как у Ладише. Ни один мужчина с такой легкостью не удержал бы в одной руке гигантский биденхандерТэссэ. Никто не смог бы завладеть ожерельем Войхель, "ко всяким взрывам способным", хотя бы потому, что ожерелье это сгинуло вместе с Безумным Подрывником. И уж разумеется, ни под одним человеком лошадь не вела бы себя так нервно, как лошадь Йарны, в глазах и движениях которой сквозил первобытный необъяснимый ужас. Еще бы, такого-то всадника нести...
Эвелина поставила лейку на землю и стерла выступивший на лбу пот. Солнце палило нещадно. Девушка собиралась снова взяться за лейку, как свет ей заслонила чья-то тень. Эвелина резко вскинула глаза. ТэссэРойола, опершись о воткнутый в землю биденхандер, стоял рядом и смотрел на нее. От неожиданности девушка выронила лейку.
- Т-т-т...
- Тэссэ. - Он протянул ей руку.
- Я-а-а знаю... Эвелина...
- Халиноми просят у вас приюта.
Эвелина впала в ступор.
- Конечно. Сейчас. Поговорю с родителями.
Сказав это, она на негнущихся ногах повернулась к дому и пошла внутрь, оставив Тэссэ дожидаться в саду.
- Что? Приюта? За чем же дело стало? - отозвался отец. - Хороший хозяин встретит хлебом-солью любого гостя, в том числе и наемника. Скажи Тэссэ, что принять Халиноми будет для нас большой честью.
Эвелина снова вышла в сад к терпеливо дожидавшемуся ее оборотню. Только теперь Тэссэ был не один, вся его веселая компания, пока скромно стоящая у забора, была здесь. Девушка оглядывала знакомые с детства лица, вспоминая строчки из старинных легенд, вспоминая истории каждого из молодых мужчин, стоявших сейчас перед ней. Затем, набравшись смелости, глубоко вдохнула и подошла к ним.
- Добро пожаловать в наш дом, Халиноми, - улыбнулась она. - Будьте нашими гостями до тех пор, пока вам не надоест.
Мысленно Эвелина запаниковала, ей показалось, что она сморозила полнейшую глупость, но Халиноми вроде нормально отреагировали, заулыбались. Эвелина ощутила прилив облегчения. Она не сразу откликнулась, когда к ней обратились, встрепенулась только, когда услышала свое имя.
- Эвелина! - в третий раз повторил Тэссэ, пощелкав пальцами у нее перед носом.
- Простите, пожалуйста, я задумалась. Позвольте, я проведу вас в дом.
Халиноми проследовали за ней в широкие деревянные сени, затем в кухню. На втором этаже для них были отведены две комнаты, находящиеся рядом с хозяйскими. Комната Эвелины, например, оказалась соседней с той, которую поделили Тэссэ и Йарна.
Проследив, чтобы гости устроились с удобством, девушка вернулась к домашним делам. Работа по хозяйству всегда помогала ей, когда нужно было успокоиться и что-то обдумать. А сейчас ей хотелось просто вспомнить. Вспомнить, как в детстве она слушала и самостоятельно читала легенды о Халиноми, как досадовала, узнав, что таких замечательных воинов казнили, как хотела выйти замуж за Тэссэ. Тогда ей было пять лет, и все казалось возможным и легким: и оживить погибших два века назад наемников, и встретиться с ними, и отдать себя их лидеру. Много лет прошло с тех пор. Теперь ей девятнадцать, и то, что она тогда приняла бы как должное, вызывает сегодня растерянность и боязнь.
Наведя порядок в доме, Эвелина вышла на двор колоть дрова. Вообще обычно этим занимался отец, но он ведь тоже не железный, да и стареет уже, сдает позиции, что бы там ни говорил. Больше мужчин в доме нет. Впрочем, Эвелина никогда не была изнеженной хрупкой девушкой. В руках ее было достаточно силы, и она часто помогала отцу, выполняя традиционно мужскую работу. Сначала уставала непомерно, а потом ничего, привыкла.
Так и в этот раз. Эвелина закатала рукава и взялась за топор, намереваясь должным образом обработать натасканное ею на прошлой неделе дерево: сучья, бревна, ветви.
- Ты всегда колешь дрова сама? - услышала она голос за спиной и едва не выронила топор.
Обернулась. Тэссэ, оставивший, должно быть, свой биденхандер в комнате, стоял позади.
- Да, - с некоторым запозданием ответила Эвелина. - Мне вовсе не трудно, я сильная.
- Разве у тебя в семье нет мужчин?
- Только папа, но он уже теряет силу. А так нет, я единственная дочь.
- Не возражаешь, если я помогу тебе?
Эвелина слегка смутилась.
- Я и сама могу... - неуверенно пробормотала она, опуская глаза. - К тому же, ты гость, и заставлять тебя работать...
- Я сам этого хочу, так что традиций гостеприимства ты не нарушишь.
- Ну, тогда держи... - Она протянула ему топор.
Через некоторое время Эвелина вынуждена была признать, что у Тэссэ получалось гораздо лучше и быстрее. Силы в его руках, по всему судя, было намного больше, чем в ее, и топор взлетал легко. За пару часов он управился со всем, что она притащила из лесу на прошлой неделе.
- Вот и все. - Тэссэ, улыбаясь, вручил ей топор.
- Спасибо. - Эвелина улыбнулась тоже.
Затем они перенесли дрова в сарай. К этому времени небо начало розоветь, а солнце - клониться к горизонту. Эвелина вспомнила, что ужин еще не готов, и побежала в дом помогать матери с приготовлением еды не на троих, как обычно, а на семерых.
За ужином, когда появилась, наконец-то, возможность собраться всем вместе,Эвелинин отец начал разговор с Халиноми. Хотел начать вежливо и издалека, но это простодушному ремесленнику не удалось.
- Ээ... простите великодушно, господа наемники, но мне вот какой вопрос хотелось бы прояснить... Вы ведь сюда не просто так воздухом подышать приехали, я правильно говорю?.. Да и шутка ли сказать - двести лет в могиле, а потом...
- Вы правы, почтенный Асмут, - спокойно отозвался Ладише. - Мы здесь по приказу царя Нессира,правителя Ольтерма. Царь хочет подчинить мятежный Кольвин, и для начала послал советника Нерона собрать дань, которую ваши соотечественники удерживают уже два года.
- А вы охраняете советника? - Кажется, в голосе Асмута послышалось облегчение.
- Можно сказать и так, - передернул плечами Ладише. - Правда, когда он отправится на встречу с хозяином этой крепости, мы не сможем находиться рядом. На крепостных воротах стоит барьер, защищающий от всякой магии, а на нас чародейство ольтермской царицы Альдо, так что пройти через ворота мы не сможем, там с советником будет только его личная охрана.
- Тогда в чем же заключается ваше... мм... задание?
- Если переговоры увенчаются успехом, и хозяин крепости изъявит желание сотрудничать с Ольтермом, то считайте, что мы были в вашем городе только для того, чтобы подышать воздухом, - улыбнулся Йарна.
- А если не изъявит? - внезапно спросила Эвелина.
Тэссэ, Йарна, Ладише и Райхо внимательно посмотрели на нее, девушке стало не по себе под этими взглядами.
- Тогда мы исполним роль карательного отряда, - нехорошо усмехнулся Тэссэ, - ведь именно для этого, в конце концов, нас сюда послали.
За столом на какое-то время воцарилось молчание.
- По крайней мере, честно, - вздохнул Асмут.
- Я уверен, хозяин крепости - умный человек и понимает, что должен согласиться с требованиями Ольтерма. Хотя бы для проформы, - серьезно произнес Ладише.
- Будем надеяться, дитя пустынь, будем надеяться, - еще глубже вздохнул Эвелинин отец.
Больше они этой темы не касались. Приказы есть приказы, обсуждать их бессмысленно - лишний раз душу себе травить. Поэтому остаток вечера прошел во вполне благоприятной, дружеской атмосфере. И хозяева, и гости предпочитали не думать о том, что будет, если хозяин крепости Тальмон окажется полным дураком.
На следующее утро Эвелина проснулась в отличном настроении, давно у нее такого не было. Быстро одевшись и застелив постель, девушка сбежала по ступеням вниз, в просторную кухню, где уже стоял на столе завтрак, приготовленный мамой.
- Ты одна? - Шеара подняла глаза от печи. - А где гости?
- А они что, еще не спускались? - удивилась Эвелина.
- Спят, должно быть, - усмехнулась Шеара. - Разбуди их там и скажи, что, если не поторопятся, завтрак остынет.
Девушка кивнула и побежала наверх выполнять просьбу матери. Но, оказавшись перед дверью в комнату Тэссэ и Йарны, она внезапно оробела. Как это выглядит со стороны, когда молодая девушка вламывается в спальню мужчин? Впрочем, почему вламывается, поправила себя Эвелина, она культурно постучит, прежде, чем войти. Хотя, если они спят, то наверняка не услышат. С другой стороны, вряд ли демон вроде Йарны нуждается во сне...
Она долго бы еще, наверное, стояла перед дверью, если бы та не отворилась перед самым ее носом и на пороге не появился Йарна собственной демонической персоной.
- О! Госпожа Эвелина! Прекрасно день начинается! - жизнерадостно заявил он, подсовывая ей какую-то бумагу. - Подпиши, пожалуйста.
- Что это? - Девушка опустила глаза на документ.
- Так, чистая формальность, - лучезарно улыбнулся демон, - чтобы впоследствии больше не гадать мучительно, что же ждет тебя после смерти.
- Контракт о продаже души, если быть точной, - вернула ему улыбку Эвелина. - Извини, дорогой гость, но я еще не выжила из ума, чтобы такое подписывать.
- Ну, как знаешь. - Демон щелкнул пальцами, и документ исчез с легким хлопком. Запахло дымом.
- Йарна, разбуди, пожалуйста, Тэссэ и остальных. - Эвелина порадовалась, что можно это дело свалить на кого-то другого.
- Не нужно меня будить, я уже проснулся, - донесся до нее слегка хрипловатый после сна голос Тэссэ.
- Отлично. Тогда зови Ладише и Райхо, и спускайтесь к завтраку.
Позавтракать спокойно им не дали. Только Эвелина и Халиноми сели за стол, как в дверь кто-то заколотил. Девушка пошла открывать, и дверь распахнулась так резко, что едва не ударила ее по лицу. На пороге стояла Аглая, соседская дочь. Она выглядела возбужденной и обеспокоенной.
- Эвелина, помоги! - взмолилась Аглая. - Мама со вчерашней ночи рожает, измучилась вся. Что-то не так пошло, всю ночь мается! Повитуха ничего сделать не может, говорит, наговор какой-то на маме лежит, проклятие... Позови тетю Шеару, Эвелина, она должна помочь.
- Мамы сейчас нет дома, - растерянно отозвалась девушка. - Я сбегаю позову...
- Оставайся на месте, Эвелина, - сказал внезапно Ладише, поднимаясь из-за стола, а затем повернулся к Аглае: - Веди меня к своей матери.
Несколько мгновений та настороженно смотрела на одного из Халиноми, словно колебалась, можно ли ему доверять, а затем махнула рукой и быстро побежала в сторону соседнего дома. Ладише, на ходу завязывая волосы в хвост, двинулся за ней.
Эвелина присела на освободившееся место рядом с Тэссэ.
- Ладише умеет принимать роды? - спросила она его.
- Насколько я знаю, ему доводилось это делать несколько раз.
- Для этого, наверное, нужна большая смелость и выдержка, - покачала головой Эвелина. - Я только один раз присутствовала при родах, и это был самый страшный кошмар в моей жизни, хоть я тогда вообще старалась в ту сторону не смотреть. Я, наверное, жуткая трусиха, но до сих пор при одном воспоминании в дрожь бросает.
- Тяжеловато тебе придется. - Легкая улыбка тронула губы Райхо. - Ты тоже ведь когда-нибудь будешь рожать.
- Тогда, надеюсь, рядом будет кто-нибудь вроде Ладише, - отшутилась Эвелина, но лицо ее оставалось серьезным.
... Ладише появился ближе к полудню. Эвелина дождалась его прихода, специально оставив ему разогретый завтрак.
- Как мама Аглаи? - осторожно спросила девушка, присаживаясь на лавку рядом с Ладише. - Все хорошо? Кого она родила?
- Девочку.
- Ладише, а скажи... - Она замялась.
- Да?
- Тебе... ну... не страшно было?
- Почему мне должно было быть страшно? - вполне миролюбиво откликнулся он, впервые взглянув ей в глаза. Всего на миг, но Эвелина быстро отвела взгляд в сторону.
- Ладише, а у тебя есть дети? - тихо спросила девушка, глядя в пол.
- Нет. - В голосе его послышалась легкая грусть.
- В таком случае, я желаю тебе крепкой и любящей семьи. - Произнеся это, девушка смутилась, как будто сказала что-то неподобающее, что могло ее скомпрометировать, но Ладише лишь улыбнулся в ответ:
- Спасибо, Эвелина. Я очень надеюсь, что твое пожелание сбудется.
Проснувшись на следующее утро, Эвелина вспомнила, что сегодня к ним в гости должна приехать бабушка из Сурдала, небольшого города, расположенного по соседству с крепостью Тальмон, а это значит, что нужно подготовиться к ее встрече, хотя бы испечь яблочный пирог. Девушка потянулась, вставая, быстро оделась и отправилась в соседнюю комнату будить Халиноми, как и вчера утром.
Увидев ее, Йарна, который, должно быть, и не ложился, красноречиво улыбнулся и вышел из комнаты, оставив девушку наедине со спящим Тэссэ.
Эвелина осторожно присела на краешек кровати и хотела уже потрогать Тэссэ за плечо, но рука ее замерла в воздухе, а затем медленно опустилась на одеяло. Девушка вглядывалась в черты спящего оборотня, и неизъяснимая нежность наполняла ее душу. Он улыбался во сне, как ребенок, которому снится что-то очень хорошее. Лицо его сияло абсолютной безмятежностью, черные волосы сетью оплели подушку.
Склонившись к нему, Эвелина мягко прикоснулась к смуглой щеке и легонько погладила подушечками пальцев.
- Тэссэ.. - словно ветерок сорвался с ее губ, но он услышал.
Веки дрогнули и приподнялись, открывая слегка затуманенные темно-синие глаза, которые в этот ранний час показались Эвелине карими.
- Поднимайся, - проговорила она нежно. - Уже утро
- Много бы я отдал, чтобы всегда так просыпаться, - блаженно вздохнул Тэссэ, по-кошачьи выгибая спину.
Приподнялся и сел на постели. Легкое покрывало слетело, открыв взгляду Эвелины обнаженный торс. Девушка, догадавшись, что Тэссэ не отличается стеснительностью, поняла, что, когда он встанет с кровати, она увидит нечто куда более интересное. Поэтому, спешно извинившись, Эвелина поднялась с постели и вышла из комнаты.
Ладише и Райхо она решила не будить. Все, довольно с нее шляться по мужским спальням, и так едва со стыда не сгорела, когда Тэссэ обнаружил, что она его ласкала. Пытаясь отделаться от навязчивых мыслей о собственной испорченности, Эвелина взяла лесенку и пошла с ней в сад собирать яблоки для будущего пирога. Позавтракать она не успела, ну да ладно... В процессе, так сказать, перекусит...
Бабушка приедет только вечером, думала Эвелина, срывая яблоки и складывая в корзинку, которую повесила на одну из веток, а значит, у нее еще целый день, чтобы придумать, как объяснить ей визит Халиноми. Бабушка Даяна - женщина старой закалки, поступков Халиноми, "ольтермских душегубцев", она активно не одобряла еще в те далекие времена, когда рассказывала о них на ночь любопытной внучке.
Как назло, никакого путного объяснения в голову не приходило, а советоваться с самими Халиноми Эвелина не решилась: засмеют. Конечно, им-то какое дело до того, что думает об их делах какая-то незнакомая старая карга.
Подходящий вариант начал уже вырисовываться, когда внезапно лесенка стала опасно крениться назад. Эвелина спешно наклонилась вперед и замахала руками, пытаясь удержать равновесие, но было поздно. Увлекая за собой лесенку, девушка полетела на землю.
До земли она, к счастью, не долетела, да и с лесенкой удачно разминулась, оказавшись в чьих-то руках.
- А могла бы ведь и убиться, - прошептал ей на ухо Райхо.
Эвелина тупо кивнула, все еще не отойдя от шока.
- Кого я вижу! Линочка, дорогая, как ты выросла! Да и жениха, как погляжу, завела!
- Кто это? - спросил Райхо, взглянув куда-то поверх ее головы.
Эвелина проследила за направлением его взгляда.
- Это моя бабушка, - убито проговорила она. - Надо же... а сама сказала, что к вечеру будет...
- Линочка, - бабушке сложно было дать больше шестидесяти лет, так быстро она шагала навстречу любимой внучке, - какая ты стала красавица! И жениха, вижу, тоже статного выбрала... Кстати, кого-то он мне напоминает... Мы случайно не виделись где-нибудь?
- Вряд ли. - Уголки губ Райхо дернулись, в глазах зажглись искорки смеха.
- И вовсе это не мой жених, бабушка, - поспешила вставить Эвелина.
- Так что же он тебя тискает за всякое? - нахмурилась пожилая женщина.
Девушка только сейчас обнаружила, что все еще находится в объятиях Райхо и торопливо высвободилась, красная как рак.
- Я с дерева падала, он меня подхватил, вот и все... - В поисках поддержки она взглянула на Райхо. Его глаза уже откровенно смеялись.
- Вспомнила! - внезапно хлопнула себя ладонью по лбу старая Даяна. - Он напоминает мне того подрывника из Халиноми, чтоб ему пусто было.
Улыбка в глазах Райхо исчезла, теперь взгляд его стал цепким и внимательным, недобрым.
- Бабушка, - Эвелина проглотила комок в горле, - пройдем в дом, там мама с папой, они так давно тебя не видели...
- В дом я пройти всегда успею, - махнула рукой Даяна, - ты лучше скажи, чего ради на дерево лазила.
- Яблок хотела насобирать и пирог испечь, думала, ты к вечеру придешь.
- А я вот какая плохая, все расчеты сбила, - покачала головой бабушка, в голосе которой раскаяния не было ни на йоту.
Поручив бабушку заботам родителей, Эвелина пошла искать остальных Халиноми. Они обнаружились в саду. Тэссэ и Йарнаустроили тренировочный поединок, за которым с ленивым равнодушием наблюдал Ладише. Эвелина присела на траву рядом с ним, прислонившись спиной к стволу яблони.
- Не боишься, что яблоко на голову свалится? - пошутила она.
- Не боюсь, - не оценил шутки Ладише.
- Ко мне бабушка приехала, - вздохнула Эвелина, снова вопросительно взглянув на василиска.
Тот, все еще не отрывая взгляда от поединка, произнес:
- Вот как... Приятная, я надеюсь, личность?
- Я ее очень люблю. Пожалуйста, будьте с ней вежливы.
- Ну, мы-то, положим, будем, - фыркнул подсевший с другой стороны от Эвелины Райхо. - Но, похоже, твоя бабушка нас не очень жалует. Мы разве убили кого-то из ее предков?
- Нет. Просто она считает, что любой, кто убивает для своего удовольствия, не заслуживает жизни, - с предельной искренностью ответила Эвелина.
- А ты? - внезапно спросил Ладише.
- Что я? - не поняла девушка.
- Ты как считаешь?
В это время Тэссэ совершил очень удачный разворот, и острие биденхандера уперлось в горло Йарны.
- Не может такого быть, чтобы человек сражался лучше демона, - ошарашенно произнесла девушка. -Йарна поддавался.
- Ты не права, Эвелина. - Демон кончиками пальцев осторожно отвел чудовищный клинок от своей шеи. - Все было всерьез, разве что с условием не наносить друг другу серьезных увечий.
- Но ты же демон, - не поверила девушка. - Какой вред тебе от обычного оружия?
- Никакого, - согласился Йарна. - Но этот клинок не обычный. Начать с того, что это мой подарок мальчику на четырнадцатилетие.
Тэссэ усмехнулся. Эвелина заинтересованно посмотрела сначала на него, затем на клинок, и, кажется, хотела что-то спросить, как вдруг над садом разнесся звонкий голос старой Даяны:
- Да здесь она, здесь!
А потом:
- СИЛЫ НЕБЕСНЫЕ, ХАЛИНОМИ!!
- Бабушка, ты только не бойся, я тебе сейчас все объясню...
- Линочка, ты что, некромантией занялась?
- Не я.
- А кто?!
- Царица Альдо, жена ольтермского правителя. Она прислала Халиноми в наш город с приказом.
- Лина, ну, какая же ты глупая! Ты что, не знаешь, что за приказы получают такие... такие, как они!?
- Знаю, они мне сами сказали.
- И что, дурья твоя башка?!
- Будем надеяться, все обойдется, - сказав это, девушка почувствовала себя полной дурой.
- Мы рассчитываем, уважаемая Даяна, что нам не придется выполнять порученную нам работу, и визит в Тальмон станет для нас просто приятным отдыхом, - миролюбиво произнес Ладише.
У него был талант успокаивать людей. Взглядом, мимикой, интонациями. Старая Даяна досадливо пожевала губами, затем сказала:
- Надеюсь на это. Иначе смотрите: кто Линочку мою любимую обидит, тому все причиндалы мужские повыдергаю нахрен!
- Ну, что вы, госпожа Даяна, никто вашу Линочку трогать не собирается. - На лице Йарны играла улыбка от уха до уха, причем, как показалось Эвелине, причиной ее был еле сдерживаемый хохот.
- Вы не подумайте, я ж не со зла так говорю, - произнесла совсем уже подобревшая Даяна. - Просто дочка у меня была единственная, больше боги не дали, и у нее тоже девочка одна родилась. Линочка мне теперь дорога как зеница ока, и, прежде чем отдавать ее кому-то, я должна увериться, что ей будет с ним хорошо.
Эвелина вспыхнула и попыталась отвернуться, потому что взгляды Халиноми все как по команде устремились на нее.
- Э... ну... может, пройдем в дом, - запинаясь, предложила она.
- И то верно, скоро сумерки спустятся, - одобрила идею бабушка.
Впрочем, родные стены Эвелину все равно не спасли. Любимая бабуля уже оценила достоинства новых знакомых своей внучки и сейчас активно сватала ее за каждого из них, включая даже Йарну. Эвелина сидела красная как рак, а родители не вмешивались, решив дать старшей в семье наговориться с дорогой внучкой, которую она не видела уже много месяцев. К смущению девушки примешивалось еще и то, что Халиноми, она видела, неприятен этот разговор, и они смотрят на старую Даяну с плохо скрываемой досадой. "Силы небесные, да сколько же можно, это, в конце концов, просто некрасиво, как она не понимает..." - мысленно стонала Эвелина.
- Госпожа Даяна, мы с Эвелиной выйдем ненадолго подышать свежим воздухом, - внезапно перебил старую женщину Ладише, взяв девушку за руку.
- Ну, идите, идите, - сощурилась Даяна, - дело, я понимаю, молодое.
У несчастной девушки вспыхнули уши и слезы брызнули из глаз. Ладише тихонько зашипел сквозь стиснутые зубы, но больше ничем не выдал своей досады.
Они вышли на широкое крыльцо и остановились, опершись о перила, вдыхая вечерний воздух.
- Спасибо тебе, - тихонько проговорила Эвелина. - Это было ужасно... Я чувствовала себя, как товар на рынке.
- Ей так не терпится выдать тебя замуж? - улыбнулся Ладише.
- Она считает, что я засиделась в девках.
- А сколько тебе лет?
- Девятнадцать.
- Не слушай бабушку, Эвелина. Всему свое время.
Они немного помолчали, глядя в темнеющее небо.
- Ладише... почему такое имя? - спросила девушка, нарушив установившуюся тишину. - Кто его дал?
- Мама. Ладише - это одна из звезд.
Эвелина вскинула глаза к небу.
- Которая?
- Не ищи, ты все равно не увидишь ее. Она видна только в Золотой пустыне, да и то не всегда.
- Ладише, Звезда Востока... красиво...
- А твое имя что означает? - в свою очередь спросил василиск.
- Не знаю, честно говоря. Родителям просто показалось, что красиво звучит - Эвелина, - пожала плечами девушка.
- Мне тоже нравится, - улыбнулся Ладише, на миг отрывая взгляд от небесного купола и глядя в лицо Эвелине. Она быстро отвела глаза. - Послушай...
- Да?
- Ты ведь так и не ответила на мой вопрос.
- На какой?
- Сегодня ты сказала, что твоя бабушка считает тех, кто убивает для собственного удовольствия, не заслуживающими жизни. Но так и не ответила, как считаешь ты.
- А тебе... правда важно знать мое мнение?
Ладише кивнул.
- Тогда я согласна с бабушкой... Нет, пожалуй, не во всем. Все это правильно, когда касается каких-то далеких людей, а вы, Халиноми, здесь, рядом, спите со мной под одной крышей, сидите за одним столом. Ты стоишь рядом со мной, и мне, признаться, приятно просто вот так говорить с тобой... Наверное, я не хотела бы, чтобы вы исчезали, просто... просто занялись бы другим делом. Из тебя получился бы хороший лекарь, например. Тэссэ и Райхо могли бы пойти в армию, а Йарна с его умениями был бы везде с радостью принят... Извини, я, наверное, глупости говорю сейчас... Не мне решать, кто достоин, а кто - нет, но я хочу, чтобы вы, именно вы, жили дальше. Мне... удалось ответить на твой вопрос?
- Спасибо, Эвелина.
Ладише перевернул ее руку ладошкой кверху, и девушка почувствовала тепло его губ в самом центре ладони.
- Вернемся в дом? - с легкой улыбкой предложил он, отпуская ее руку. - Мало ли что подумает твоя бабушка.
- Она и так это подумала, Ладише, мы ничего не изменим. Давай еще немного так постоим.
Они снова оперлись о деревянные перила.
- Ладише?..
- Да?
- Что будет, если хозяин Тальмона откажется от союза с Ольтермом?..
Большая кошка лежала рядом с ее кроватью, держа на весу левую переднюю лапу, которую насквозь прошила деревянная заноза, очевидно, с пола. На темных досках расплылось бордовое пятно крови. Глаза твари были полуприкрыты, в них читалась тоска. Прямо с порога, увидев у себя в комнате это чудо, Эвелина подскочила к кошке и взяла поврежденную лапу в свои ладони.
- Бедненькая моя кошечка... Ничего, сейчас подожди, я воду принесу и бинт...
Эвелина пулей метнулась на первый этаж. Разумеется, того, что у кошки были кисточки на ушах и размеры, весьма отличающиеся от размеров домашнего животного, девушка не приняла во внимание.
Вскоре рана была обработана, прижжена и перевязана (что удивительно, кошка не издала ни единого мява, и только внимательно смотрела на девушку своими желтыми глазами).
- Можешь идти, если хочешь. - Эвелина погладила кошку по голове. - Надо же, какая ты большая… - как бы с удивлением заметила она, только сейчас обратив внимание на этот факт. Да ты, наверное, рысь... Хотя откуда рыси взяться в наших местах?
Кошка удовлетворенно кивнула и потерлась щекой о руку девушки. Затем скромно отошла к стеночке и улеглась там, изредка посматривая на Эвелину.
- Будешь ночевать у меня?
Как бы миролюбиво девушка ни была настроена, перспектива провести ночь в одной комнате с хищником не особенно радовала ее. Но выгнать рысь Эвелина не посмела.
- Ну, хорошо, останешься здесь с условием, что не станешь меня есть, - строго проговорила Эвелина.
Рысь лениво мяукнула, положила голову на лапы и задремала, изредка окидывая полутемную комнату мутным взглядом.
Девушка разделась, разобрала постель и нырнула под одеяло. Собиралась уже задуть свечу, когда увидела, что рысь на нее смотрит.
- Ну, иди сюда, - подозвала она, сдавшись под этим взглядом.
Кошка с готовностью подошла к ней, и девушка запечатлела на пушистой мордочке несколько нежных поцелуев, а затем потрепала шерстку на загривке рыси.
- Все, хорошая моя, спать. Я гашу свет. - И задула свечу.
Наутро в доме недосчитались сразу двоих: бабушки и рыси. Ну, старая Даяна умотала в родной Сурдал еще засветло, а рысь... кошки, как говорится, гуляют сами по себе, к тому же дверь Эвелина на ночь не запирала.
К завтраку она спустилась последней. Даже стыдно как-то стало, когда увидела, что Халиноми уже сидят за столом.
- Ты сегодня поздно, Эвелина, - заметил Йарна. - Еще минут двадцать и могла бы вообще без завтрака остаться.
- Тогда ты наколдовал бы его для меня, - парировала девушка, но, как оказалось, неудачно.
- Не стоит преувеличивать мои возможности. Я специализируюсь, в основном, на сражениях, - безмятежно откликнулся Йарна.
Тэссэ подвинулся, освобождая Эвелине место, и девушка благодарно кивнула. И чего ба решила, что у нее с Халиноми что-то намечается? Конечно, когда девушка живет под одной крышей с четырьмя молодыми мужчинами, это чревато даже при условии, что под той же крышей живут и родители девушки. Но с чего ба взяла, что им пойдет на пользу, если она переберется жить в их дом? Нет, Эвелина бабушку, конечно, любит, но жить в одном доме с ней, да еще и с четырьмя наемниками, на которых старая Даяна постоянно будет ехидно коситься, молчаливо спрашивая: «Да когда ж?» - лучше сразу повеситься.
- Тэссэ, что у тебя с рукой? – спросила Эвелина, только теперь заметив, что левая кисть наемника перетянута бинтом.
- Неудачно о стену облокотился, - поморщился Тэссэ. – Руку насквозь прошило.
Немая сцена. Потом…
- Так это был ты!.. – взвизгнула девушка.
Прежде чем оборотень успел хоть слово сказать, Эвелина размахнулась и со всей силы ударила его по лицу, а затем бросилась вон из кухни.
Прибежав в свою комнату, девушка прислонилась к двери, закрывая лицо руками. Небесные силы, как он посмел! Она ведь пожалела его, перевязала рану, а он… Как же стыдно… Он видел ее раздетой, она ласкала его и целовала, не зная, кто перед ней. А ведь могла бы и догадаться. Откуда взяться рыси за крепостной стеной и, в частности, в ее доме? Разве не знала она, Эвелина, что один из Халиноми – оборотень? Тоже хороша…
«А если бы знала, - внезапно подумала девушка, садясь на кровать, - если бы знала, неужели прогнала бы его, раненного? Нет… просто перевязала бы рану и отправила спать в его комнату… Ох, надеюсь, мама с папой не знают, что мы провели ночь в одной спальне».
Весь день она старалась не встречаться с Тэссэ, но, в конце концов, он ее все же заловил, когда она отдыхала от домашних дел в своей комнате.
- Эвелина, можно мне войти? – Он задал этот вопрос скорее для проформы: понятно было по голосу, что оборотень в любом случае войдет и хочет лишь узнать, не против ли девушка.
Та обреченно кивнула.
- Ты избегаешь меня весь день, - проговорил он, присаживаясь рядом с ней на кровать.
- Неудивительно, если вспомнить, кем ты меня выставил перед своими товарищами, - невесело улыбнулась Эвелина.
- Мы с Йарной поспорили, что я проведу ночь в твоей спальне, но, клянусь, все знают, что я был там в облике рыси всю…
- И смотрел, как я раздеваюсь?
Тэссэ вздохнул.
- Если честно, Эвелина, ты весьма зазывно раздеваешься.
Девушка вспыхнула.
- Ну, ладно. Извини меня, пожалуйста.
Ей в ладонь легло что-то прохладное и легкое. Эвелина с удивлением всмотрелась в диковинную вещицу. Небольшой браслет, сплетенный, казалось, из тончайших серебряных кружев.
- Что это?
- Амулет. Он раньше принадлежал моей сестре.
- Серебряный?
- Нет. Я не знаю, из какого металла сделан браслет, но точно не из серебра. Самира ведь была оборотнем.
- А что, вы боитесь серебра?
- Рыси не особенно, но все равно это явно не лучший подарок для оборотня.
- Красивый, – улыбнулась Эвелина, рассматривая браслет. – Ты уверен, Тэссэ, что хочешь отдать его мне? Ведь это…
- Уверен. Я все равно не знаю, что стал бы с ним делать, не таскать же на себе женские побрякушки. К тому же, я должен как-то загладить свою вину перед тобой. Ты прощаешь меня, Эвелина?
- Ты такой милый… - Девушка улыбнулась еще теплее. – Конечно, я прощаю тебя, Тэссэ.
- Эвелина, выходи за меня замуж, - неожиданно предложил он.
- Что? – опешила она.
- Становись моей женой, - просто сказал Тэссэ. – Я буду защищать тебя, заботиться о тебе и никогда не позволю никому причинить тебе вред.
Он обнял ее одной рукой за плечи и привлек к себе. Сердце Эвелины испуганно металось в грудной клетке. Разве не об этих словах она мечтала пятнадцать лет назад? Разве не хотела, чтобы он вот так вот обнимал ее за плечи? Теперь мечта сбылась, а ей почему-то боязно и неловко. Дождавшись, когда непослушное сердце успокоится, девушка сказала осторожно:
- Тебе нужно обсудить это с моим отцом.
- А ты сама согласна?
- Я не знаю… это очень неожиданно, Тэссэ. Мне надо подумать… Посмотрим, что скажет папа.
Папа был убит радостью… Он тоже не знал, что сказать, когда за ужином Тэссэ внезапно завел разговор о женитьбе на его дочери. Видно было, что Асмуту не хотелось отдавать Эвелину одному из Халиноми, но и отказывать без веской причины такому опасному и непредсказуемому типу, как Тэссэ, ремесленник боялся.
- Видишь ли, мальчик мой, - начал он, - я бы, конечно, с радостью. Дочка-то уже в возраст вошла, да все же… Ты моложе ее двумя годами, почти дитя, это не очень для брака хорошо… Еще тебе не мешало бы грамоте научиться. Эвелина-то хоть ремесленникова дочь, а читать-писать умеет. И за детей мне боязно. Ты… хм… не совсем человек, поэтому я что-то не мыслю, какие у вас могут появиться дети. Но все это, конечно, только слова, решить должна Линочка, я ее неволить не стану, если захочет за тебя замуж идти, пусть поступает, как сердце велит. Я учил ее всегда слушаться своего сердца, оно дурного не посоветует.
Иными словами, Асмут удачно переложил ответственность на дочь. В принципе, он все сделал правильно: кому ж решать судьбу человека, как не самому человеку? Но Эвелина опустила глаза, не решаясь взглянуть на Тэссэ. Не то чтобы она всеми фибрами души была против такого союза. Никого на примете у нее не было, а Тэссэ нравился ей, так что, пожалуй, если бы все шло к свадьбе, она бы не отпиралась долго, но вот так вот неожиданно…
- Я не стану принуждать тебя, Эвелина. Просто подумай над моим предложением, - улыбнулся ей Тэссэ.
- Хорошо. Я подумаю. – Девушка улыбнулась в ответ, обрадовавшись, что не нужно прямо сейчас говорить, что она решила.
Она действительно думала об этом. Ночью, когда весь дом заснул, Эвелина молча смотрела в потолок, размышляя над предложением оборотня. То, что он младше, не имело значения. Не такая уж большая у них разница в возрасте, к тому же, опыта у Тэссэ все равно больше, чем у нее. То, что он не умеет читать, тоже не беда, этому можно научить достаточно быстро. А дети-оборотни ничуть не пугали Эвелину. Она будет любить своих детей, чьими и какими бы они ни были. И все же девушка не могла представить себя женой Тэссэ. Он был одним из Халиноми, и это превращало его в недоступную мечту. Эвелина всегда будет переживать за него, она никогда не узнает счастья покоя и семейного очага. Она будет плакать ночами в одинокой постели и часами сидеть у окна, надеясь, что во дворе объявятся знакомые лица. Нет, такой судьбы девушка себе не хотела.
Где-то в середине ночи усталость взяла свое…
Наутро Эвелина спустилась в кухню в одиночестве. Халиноми еще не проснулись, поэтому девушка не отказала себе в удовольствии поесть в кои-то веки одной. Но, когда, вымыв посуду, она собралась идти за водой, гости так и не объявились в кухне. Ну, и горазды же спать…Чем, интересно, вчера занимались, что так долго дрыхнут?
Принеся домой воды, Эвелина обнаружила, что завтрак давно остыл, да так и остался нетронутым. Нет, это уже ни в какие рамки.
Девушка поднялась на второй этаж и осторожно постучала в комнату Тэссэ и Йарны. Ответа не было, и Эвелина ударила в дверь несколько сильнее. Ничего, кроме собственных ударов, она не услышала. В конце концов, глубоко вздохнув, девушка повернула дверную ручку. Дверь открылась тихо, она не была заперта. Взгляду Эвелины предстала абсолютно пустая комната, как будто в ней и не жили двое гостей. Ни одежды, ни оружия… Кровати застелены, словно Халиноми уходили в заранее запланированное время.
Комната Райхо и Ладише ничем не отличалась от предыдущей. Постели тоже были заправлены, вещи исчезли. Куда же Халиноми подевались, подумала Эвелина, опускаясь на кровать Ладише. Возможно, поехали на свое задание и сейчас охраняют того самого мужчину с угрюмым лицом, которого она видела, когда отряд из Ольтерма только прибыл в Тальмон. Да, скорее всего, так оно и есть. По крайней мере, других вариантов девушка себе представить не могла. Она истово помолилась высшим силам, чтобы они вразумили хозяина крепости и дали ему сообразительности согласиться сотрудничать с Ольтермом, что бы под этим сотрудничеством ни подразумевалось. Иначе… всей крепости будет секир-башка, Халиноми это достаточно доходчиво объяснили.
Жаль… Девушка уже почти прекратила думать о Халиноми, как о легендарных бойцах, отнявших на своем веку много тысяч жизней. Для нее они стали приятелями, почти друзьями, а позволить себе плохо думать о друзьях она не могла. Ну, даст судьба, все обойдется. Она, по крайней мере, будет просить небо именно о таком исходе.
Девушка обвела взглядом пустую комнату. Тумбочка у кровати Ладише была покрыта яркой шелковой тканью, Эвелина хотела ее снять, и порезалась обо что-то. Приподняв ткань, девушка увидела, что ею были прикрыты осколки зеркала, которое раньше висело на стене недалеко от кровати. Когда бьются зеркала – это плохая примета.
Ладише не любил зеркал, но постоянно, особенно в детстве и отрочестве, смотрелся в любую мало-мальски гладкую поверхность, стараясь разглядеть в своем отражении черты того василиска, чтобы удостовериться, что не только за красивые глаза его называют Ладише из Восточного дома. Глаза, кстати, и в самом деле были чудесные: черные, практически лишенные блеска, хотя Ладише и не мог похвастаться длинными ресницами, которые бы придавали глазам такую «бархатность». Идеальное лицо, идеальное тело – юный василиск никогда не сомневался, что это досталось ему от матери. Хальтидже, дочь знатной и состоятельной семьи Сахмеддин, была для него воплощением красоты и изящества, да и отчим отмечал, что Ладише очень похож на нее. Решад никогда не скрывал от пасынка, кто его настоящий отец, но называть бастардом, разумеется, не рисковал. Как он повел себя, когда узнал, что у девушки, обещанной ему в жены, есть ребенок от Владыки Востока, змеиного царя Наргеса, Ладише не знал, но предполагал, что Решад не прыгал от радости. Будь Ладише чьим-нибудь другим сыном – не видать бы Хальтидже замужества, как своих ушей, но связи с земными и небесными покровителями не приравнивались к блуду, так что мать удачно вышла замуж.
Решад уважал свою старшую супругу, Ладише это видел. Никогда он не попрекнул ее внебрачным ребенком, никогда не поставил этого самого ребенка ниже других своих детей. Наоборот, Ладише, как старший сын в семье, был наследником немалого состояния Амарийе, и менять свое решение из-за его происхождения Решад не собирался. В самом деле, текущая в нем кровь – не от какого-нибудь грязного бродяги или безродного пахаря.
Ладише учился наравне с остальными детьми семьи, даже больше: Решад основательно взялся за подготовку своего преемника. Порой пасынок уставал так, что у него не хватало сил даже на то, чтобы раздеться перед сном. И часто, когда выпадала свободная минута, он подходил к зеркалу. У него болела голова от долгого глядения на себя самого. Особенно Ладише всматривался в глаза, впрочем, головная боль шла именно от этого.
Василиск прижал ладони к вискам и с силой потер. Затем отошел от зеркала, поняв, что ничего нового в нем так и не увидел. Идеальное лицо не было подвластно проблемам переходного возраста, и Ладише выглядел старше своих четырнадцати лет не только из-за этого, но и потому, что в глазах таилась взрослая настороженность и взрослое же осознание того, что мир несовершенен.
- Опять провел весь час у зеркала?
Хальтидже подошла тихо, но Ладише различал ее шаги за несколько метров и сразу же обернулся к матери.
- Что ты хочешь в нем увидеть, кроме того, что видишь каждый день? – Женщина присела рядом с сыном на диван.
- Тебе не положено находиться на мужской половине. Если Решад узнает, осерчает и будет бить плеткой.
- Тогда пошли в гарем. Тебя ведь он наказывать не станет.
«Только нагрузит заданиями сверх всякой меры», - подумалось Ладише, но вслух он, конечно же, согласился.
Оказавшись в комнате матери, он присел на диван, утонув в разноцветных шелковых подушках. Хальтидже села рядом.
- Решад говорит, я потакаю тебе, - улыбнулась она, и у Ладише защемило сердце и захотелось ответить такой же улыбкой. Лицо Хальтидже в это мгновение показалось ему невыразимо прекрасным.
Женщина сняла с головы покрывало, обнажая тяжелые черные косы, совсем как у него. Только вот Ладише, в отличие от матери, не было нужны прятать их от чужих глаз.
- Ты любила Наргеса? – спросил он.
- Я люблю Наргеса. – Она сделала ударение на слове «люблю».
- Он тебя бросил, да?
- Василиск не человек, дитя не бросит, но неужели ты ждал, что я проживу с ним всю свою жизнь?
- Я не знаю. С трудом представляю себе такой мезальянс, но ты была бы счастливее.
- Счастливее? Безусловно, если бы приносиларадость Наргесу. Просто… не всегда все случается так, как мы мечтаем. В этом нет ничьей вины. Отец прочил меня Решаду, и Наргес не счел нужным вмешаться.Он предложил, конечно, средства, чтобы я могла жить в собственном доме, не завися от семьи, растить его дитя, но я не согласилась. Зачем мне это, если я все равно не могу быть рядом с ним?
- Мне кажется, или Владыка Востока никогда не испытывал к тебе любви?
- Наргес никогда не любил меня, но я благодарна за его доброту, за ласку и заботу, за спокойствие и уверенность, которые он вселил в меня.
- Только… за это? Ты считаешь, что полюбила Владыку Востока лишь за его душевные качества? А не…
- Что?
Ладише как-то печально, совершенно по-взрослому усмехнулся.
- Василиски владеют безотказным средством приворота.
Хальтидже внезапно нежно обняла его и прижала его голову к своей груди.
- Ладише… это вздор. Если ты всегда будешь сомневаться, за что тебя любят: за твою душу или за твой магнетический взгляд, безотказное, как ты сказал, средство приворота, ты никогда не обретешь истинной любви. Просто не используй свои чары на той, которая тебе мила, чтобы потом не терзаться этим вопросом. Я полюбила Наргеса задолго до того, как он продемонстрировал мне свои способности.
- Значит, это все-таки было?
- Было, - невозмутимо кивнула женщина. – Непосредственно перед твоим зачатием. Мне, понимаешь ли, очень трудно было отделаться от мыслей, что подумает семья и люди, так что пришлось ему меня немного успокоить.
Они немного помолчали, а затем Хальтидже сказала негромко, зарываясь пальцами в густые черные волосы сына:
- Ладише, я уверена, женщина, которая тебя полюбит, полюбит не за притягательную силу твоего взгляда, а за то, что ты способен подарить ей счастье.
Ни он, ни она не произнесли больше ни слова. Ладише устроил голову на ее груди, изредка счастливо вздыхая, словно только в объятиях матери мог отдохнуть от забот внешнего мира. Хальтидже легонько поглаживала подушечками пальцев его волосы – вроде бы такая простая ласка, которая очень нравилась Наргесу.
Из сладостной полудремы Ладише вывел голос Решада, гневно возвещающий нерадивому ученику и неблагодарному пасынку, что он совершенно забыл об уроке истории и бедный учитель начинает заметно нервничать.
К двадцати годам Ладише из Восточного дома превратился в писаного красавца. Идеальное тело, мускулистое и гармонично сложенное, идеальное лицо, лишенное малейшего изъяна, изумительно красивые глаза, притягивающие чужие взгляды своим черным бархатом, шикарные косы длиной до лодыжек, обрамляющие смуглое лицо. А несоразмерно длинные по сравнению с нормальными верхние резцы только придавали обаяния его улыбке. Ничего удивительного не было в том, что непокорная, диковатая красота молодого мужчины привлекала противоположный пол как магнит. А если уж преданные поклонницы Ладише вдруг какими-то путями дознавались, что он сын Владыки Востока и наследник всех богатств семьи Амарийе, от завуалированных, но оттого не менее навязчивых предложений заключить брачный союз просто не было отбоя. Но Ладише не спешил брать в свой дом супругу. Он выбирал, присматривался. Сын Наргеса не собирался жениться по любви, он в нее не верил. Ладише хотел найти милую, скромную, трудолюбивую девушку, которая произведет на него хорошее впечатление, но такой в своем ближайшем окружении не видел, а потом стало не до выбора невесты.
Хальтидже умерла так быстро, что Ладише не успел даже осознать, что произошло. Просто однажды во время обеда на женской половине она упала на пол и потеряла сознание. Служанки всполошились, сестры Ладише позвали врача, но Хальтидже так и не пришла в себя. В семье был объявлен траур, Ладише не мог даже плакать, так ему было тошно. В конце концов, он лишился единственного человека, который мог его понять. А потом началось самое веселое…
Обычно жену хоронили в родовом склепе семьи ее мужа или, если таковой нет, в родительской усыпальнице. Хальтидже, еще когда только вышла замуж за Решада, часто спрашивала, можно ли развеять ее прах по пустыне, ибо ей очень хотелось после смерти стать частью дома Наргеса, а не нынешнего мужа. В принципе, вопиющим нарушением традиций это не было: Царь Змей, как-никак, отец ее первенца и наследника Амарийе. Но Решад, который, казалось бы, всегда снисходительно относился к подобным заявкам жены, весьма однозначно ответил Ладише, попросившему его исполнить последнюю волю матери:
- Хальтидже будет похоронена в родовой усыпальнице Амарийе. Мне нет дела до твари, соблазнившей мою жену.
Это были последние слова, которые услышал от него пасынок. На следующее утро никто из его бывшей семьи не проснулся. К двадцати годам Ладише уже очень хорошо разбирался в ядах.
Странно было сознавать, что дом вернулся к прежней своей тихой жизни, словно и не жили никогда в нем Халиноми. Эвелина моталась по дому, не находя себе дела, хватаясь то за одно, то за другое, но внимание ее было рассеянно, девушка постоянно смотрела в окно. Чего она ждет? Даже если и вернутся к ней Халиноми, то вряд ли больше, чем на пару дней. А потом их пути разойдутся навсегда, и бабушке Даяне не придется волноваться за добрачное целомудрие внучки. Небесные силы, неужели она, Эвелина, так привязалась к этим наемникам за четыре неполных дня? Может, прав был Тэссэ, и ей следовало бы выйти за него замуж? Почему-то сейчас эта мысль не казалась столь уж неприемлемой, как вчера днем. Действительно, если она уже заранее скучает по ним, лучшим выходом будет не расставаться. Быть женой наемного убийцы – далеко не самая завидная доля, Эвелина это понимала. Сколько солдатских жен и матерей рыдают и молятся по ночам о сохранении жизни своих супругов. Готова ли она к этому? Настолько ли она любит Халиноми, чтобы навсегда связать свою жизнь с одним из них?Непосредственный Тэссэ, рассудительный Ладише, безмятежный Райхо, непредсказуемый Йарна – каждый из них вызывал в сердце Эвелины теплые чувства, но чтобы стать супругой кому-то из четверых, нужно было нечто большее, чем просто теплые чувства, и Эвелина это понимала.
Уже вечером, стоя у комнаты Ладише и Райхо, она вспомнила, что ей теперь некому желать спокойной ночи…
Девушка проснулась в середине ночи то ли от вспышки, озарившей комнату и осветившей ее, словно лучами дневного солнца, то ли от криков, раздававшихся под окнами. Заспанная, не понимающая, в чем дело, Эвелина села на постели и прислушалась. Под окнами действительно орали, причем орали дико, как будто весь городок внезапно охватила паника. Девушка слышала топот десятков ног. Вскочив с постели, Эвелина запуталась в складках ночной сорочки и рухнула на пол.В тот же миг пол содрогнулся, и комнату вновь осветила вспышка. Поднявшись, девушка подбежала к окну. Зарево пожара было первым, что она увидела. А уж потом глаза ее нашли испуганных людей, спешно выносящих из домов все самое ценное и бегущих, бегущих, бегущих…
Они кричали что-то о том, что все умрут, о том, что нужно скорее спасаться, но чаще всего выкрикивалось одно слово:
- ХАЛИНОМИ!!!
Эвелина как стояла, так и села на пол, съехав по стене. Она не могла поверить в то, что это – дело рук ее хороших знакомых, с которыми она провела столько приятных минут.
Дверь в ее комнату распахнулась, и на пороге появились родители, тоже испуганные, но настроенные более чем решительно и, к их чести, не поддавшиеся общей панике.
- Собирайся скорее, Эвелина, - поторопил ее отец. – Забирай все, что считаешь ценным – и уходим.
Тут только девушка заметила, что в руках у родителей довольно внушительные мешки, заполненные более чем на две трети. Эвелина подскочила к шкафу, схватила несколько платьев и деньги, которые копила на обновку. Бросила эти нехитрые пожитки в свой мешок, накинула халат и выбежала из дома следом за родителями.
Отбежать далеко им не удалось. Стоило семейству отдалиться на некоторое расстояние от дома, как он исчез в жуткой вспышке. Бревна разметало на несколько десятков метров, одно из них просвистело над Эвелиной, заставив ее в ужасе сжаться. Земля прямо перед ней вспыхнула, и девушка услышала крики родителей. Они звали ее, не видели и звали. В следующий миг чьи-то руки подхватили ее и легко оторвали от земли. Девушка забилась в объятиях неизвестного, как-то умудрилась развернуться и увидела Йарну, за спиной которого расправлялись огромные черные крылья.
ГЛАВА 2
ЦАРСКАЯ МИЛОСТЬ
Эвелина перевернулась на другой бок и уткнулась носом в подушку. Как хорошо лежать в своей постели, сознавая, что весь кошмар предыдущей ночи тебе всего лишь приснился. Сегодня ей придется проститься с Халиноми. Свое задание они выполнили, сопроводили имперского посла куда нужно и заслужили отправку в родной Ольтерм и награду за свои труды. Интересно, подумала Эвелина, вздыхая, вспомнят ли они когда-нибудь о ней? Откажется ли Тэссэ в одночасье от планов на нее? Заедут ли они попрощаться? Или миссия посла закончилась ночью и этой же ночью вся его свита покинула Тальмон? А может, Халиноми именно сейчас едут к ее дому, чтобы проститься, а она спит, и родители, наверное, решат не будить ее, чтобы лишний раз не давать повода для слез? Эта мысль заставила Эвелину мгновенно стряхнуть благостное оцепенение и открыть глаза.
Роскошная двуспальная кровать под балдахином, укрытая шелковыми простынями и покрывалами, заваленная мягкими подушечками всех оттенков золотого, служила ей ложем. Высокий расписной потолок комнаты опирался на колонны, встроенные в стены и тоже разрисованные разнообразными мифическими существами и растениями. Стены были завешены коврами. Из мебели в комнате была пара низких столиков с фигурными ножками, длинный диван, несколько сундуков, платяной шкаф с резными дверцами и ажурная ширма, изукрашенная растительным орнаментом. Это успел охватить взгляд Эвелины в первые секунды.
- Понимаю, что это прозвучит, как издевательство, но все равно доброе утро, - раздался голос Ладише.
Василиск вошел в комнату и тихо притворил за собой дверь.
- Ладише, где…
Эвелина хотела спросить, где она находится, но почувствовала, что еще не готова услышать правду, и спросила вместо этого:
- Где Тэссэ?
Ладише удивленно взглянул на нее, но ответил:
- Тэссэ пошел к царю Нессиру доложить о проделанной работе.
Эвелина отвернулась от василиска и уставилась в стену невидящим взглядом.
- А я думала, тот ужас мне приснился, - безжизненным голосом произнесла она.
- Все было так, как ты видела. Мы уничтожили город и саму крепость. Как оказалось, хозяин Тальмона не пошел на переговоры, и, когда нам преподнесли головы Нерона и его охранников, мы сделали, что должно.
Эвелина как-то странно всхлипнула и сжалась.
- Не бойся, твои родители живы-здоровы и тоже находятся во дворце.
- Вы пощадили их? – Голос Эвелины слегка оживился.
- У нас тоже есть представления о благодарности.
Он замолк, внимательно глядя на девушку, она спиной чувствовала этот взгляд, поэтому накрылась одеялом с головой.
- А больше вы никого не пощадили?
- Нет.
- Даже… - голос ее дрогнул, - даже ребенка, которого ты принял несколько дней назад?
- Я не знаю, что стало с ребенком. Мы разрушили дома и убили тех, кто вздумал сопротивляться. Судьба остальных мне неведома. Возможно, они сбежали и спаслись, возможно, сгорели в домах.
Снова воцарилось молчание.
- Мне побыть с тобой или уйти? – спросил наконец Ладише.
- Уходи.
Василиск ничуть не обиделся. Поднялся с постели и вышел из комнаты, прикрыв дверь.
Эвелина встала с кровати и прошла по устланному пушистым ковром полу к окну. Положив локти на подоконник, она уронила голову на руки. Ей нужно было собраться с мыслями, побыть одной.
Вчера ночью сломалась вся ее предыдущая жизнь, все, к чему она привыкла, что казалось незыблемым и вечным, как в детстве. А сломали это те, кому она доверилась по собственной дурости. Эвелина вздохнула, горько, тяжело, и во вздохе этом послышались задушенные рыдания. Доверилась… Если бы даже сейчас ее спросили, кому она безоговорочно готова доверить свою жизнь, она сказала бы, что Халиноми. По крайней мере, они никогда ее не обманывали. Но, черт возьми, как же тяжело…
- Эвелина… - Кто-то осторожно тронул ее плечо.
Девушка резко обернулась и встретилась взглядом с синими глазами Тэссэ. И внезапно на нее нахлынула безотчетная слепая ярость. Размахнувшись, она со всей силы ударила его по лицу. Затем замахнулась снова, но Тэссэ удержал ее руку. Эвелина зарычала, как разгневанная пантера, и попробовала ударить его коленом между ног. Но и тут не преуспела: Тэссэ, больно вывернув девушке руку, развернул ее спиной к себе и сжал в объятиях так сильно, что у нее перехватило дыхание. Горячие слезы брызнули из глаз, Эвелина рванулась изо всех сил, пытаясь высвободиться из железного кольца его рук, и оборотень не стал ее удерживать. Давясь рыданиями и размазывая слезы по лицу, девушка выбежала из комнаты и метнулась куда глаза глядят.
Ты вечна, Пустыня, вечна и прекрасна. Изо дня в день, из года в год неизменные пейзажи, закаты и восходы, озаряющие твои бесплодные пространства – что, кроме этого ты видишь? Наверное, за многие века своего существования, ты видела много боли и много радости, много обманутых мужей и брошенных жен, много лишенных родительского тепла детей и много счастливых супружеских пар. Видела преступников: насильников, убийц, воров. Видела скандалы и ссоры. Видела безумную страсть и нелепую смерть. И, должно быть, не впервые видишь таких, как он.
В самом деле, что ему осталось на этой земле? У него нет семьи, он пережил своих детей, внуков и правнуков, да и не видел их никогда, если признаться. У него не было друзей, не было любимых, не было того, за что можно было бы отдать жизнь. Несколько веков за плечами не сделали его счастливее, время не тронуло идеальных черт, на лицо не легли морщины, на волосы – седина. Только где-то в глубине притягательных черных глаз пряталась… нет, не боль даже, а грусть.Он много умел, а еще больше знал, и его знания действительно нужны были людям, но сам он никогда не отличался желанием безвозмездно служить человечеству. Их благодарность давно не радовала его, их плата была ему не нужна, сын Владыки Востока мог позволить себе практически все. Вот только не хотелось. Вседозволенность – кому она нужна, если жить не для чего?
А ты все так же прекрасна, Пустыня, как и двести, и триста лет назад. И как не надоедает тебе твоя мощь?
Ладише погладил кончиками пальцев головку маленькой кобры, обвившей его руку. Говорят, укусы этих змей практически безболезненны… Ему достаточно лишь приказать – и вековая грусть исчезнет из его глаз навсегда.
- Кусай…
Змея
Полная версия: Звезда Востока
Змея непонимающе смотрит на повелителя, будто не верит в то, что он только что сказал.
- Кусай, не заставляй меня повторять дважды.
Узкие клыки впиваются в запястье. Легкий вздох…
Вода была теплой, но и она оказала бодрящее действие. Ладише пошевелился и попробовал вздохнуть. Песок сразу же забился в нос и рот, заставив закашляться. Отплевываясь, василиск перевернулся на спину, и глаза его встретились с насмешливым взглядом других, темно-синих, почти черных. Приведший его в чувство был очень молод, вряд ли ему было больше двадцати лет. Темноглазый, черноволосый и смуглолицый, с длинной черной косой, одетый в шаровары и короткий халат, он выглядел как типичный житель пустыни.
- Очнулся? – задал риторический вопрос незнакомец.
Ладише хотел ответить, но вновь захлебнулся кашлем, оставив собеседнику право додумывать ответ самому.
- Пей, поможет. – Парень протянул ему фляжку с какой-то прозрачной зеленоватой жидкостью.
Ладише не было нужды отказывать, он взял фляжку и сделал большой глоток. Горло обожгло, но кашель как рукой сняло. Парень проворно выдернул сосуд из его рук и закрыл.
И тут василиск не выдержал. К горлу подкатил тяжелый ком, мешающий дышать, и в следующий миг Ладише уже плакал – навзрыд, горько, по-женски. Все, что он не мог позволить себе излить на протяжении многих столетий, вылилось теперь наружу через эти слезы. Незнакомый парень не ушел и не рассмеялся, просто присел рядом на корточки и ждал, когда истерика закончится. Ждать пришлось около часа, потому что слез не становилось меньше, а рыдания не утихали, но незнакомец проявил упорство. Возможно, ему просто интересно было наблюдать, как глаза, смертоносные глаза василиска, исторгают из своих глубин слезы вместо адских лучей.
- Странный ты выбрал способ для самоубийства, василиск. Ты бы еще отравиться попробовал…
Слабая улыбка сквозь слезы.
- Мое имя Тэссэ, - представился парень.
- Я Ладише.
Губы Тэссэ изогнулись в легкой усмешке.
- Красивое имя…
Минут через сорок Эвелина начала успокаиваться, слезы постепенно сошли на нет, и теперь девушка только всхлипывала, да изредка тяжело вздыхала. Вот в таком состоянии и нашел ее Тэссэ. Присев на корточки перед девушкой, сидящей в углу библиотеки, оборотень осторожно погладил ее по голове. Это простое движение рисковало вызвать новый поток слез у едва успокоившейся Эвелины. Она порывалась снова зарыдать, даже руки к лицу поднесла, но осуществить задуманное не получилось: Тэссэ внезапно подался вперед, становясь на колени, и прижал девушку к себе, нежно гладя по волосам.
- Все будет хорошо, Эвелина, я никому не дам тебя в обиду и не причиню тебе вреда, можешь не бояться…
Девушка обняла его и рыдать раздумала, только заплакала, тихо, почти беззвучно, лишь иногда вздрагивая всем телом. Несмотря на то, что еще полчаса назад она ненавидела Тэссэ, сейчас ей нужны были его объятия. Не слова утешения, не сочувствие, ибо его не будет, а именно ласка, прикосновение. И он обнимал ее до тех пор, пока она не прекратила вздрагивать.
Когда слезы перестали катиться по щекам, Эвелина предприняла слабую попытку высвободиться из объятий Тэссэ, и он не стал ее держать.
- Я был у царя, - сказал наемник, когда они уселись в кресла друг напротив друга. – Рассказал ему, как все прошло. И о тебе.
Эвелина вздрогнула, но продолжила слушать.
- Царь помилует тебя и твоих родителей только в том случае, если ты исполнишь один из его приказов, описанных в этом документе. – Тэссэ протянул ей бумагу, скрепленную печатью ольтермского царя.
Эвелина сломала печать и углубилась в чтение, попутно просвещая и Тэссэ о том, что там было написано.
- Чтобы остаться жить с Халиноми, я должна стать либо ученицей Ладише, либо женой Райхо, либо заключить контракт с Йарной о продаже души, либо… - Здесь она запнулась. – Тэссэ, я не верю, что царь Нессир стал бы приказывать такое.
- Последний вариант предложил я.
- Я не могу на это пойти.
- Знаю. Я не заставлял бы тебя принимать решение, но царь не хочет, чтобы ты жила с нами просто так, никому из нас никем не приходясь. О нравственности печется, что ли, - злобно выплюнул он последние слова.
Эвелина вздохнула.
- Для вас проще было бы меня убить еще в Тальмоне.
- Не говори ерунды! Ты была добра к нам, и мы не имеем права так платить за это.
- Слишком дорого вам ваша благодарность обойдется.
- Почему? Царь все равно не посмеет нас тронуть, а ты исполнишь один из приказов, на свой выбор, и все будет хорошо. А потом, когда мы подчиним Кольвин и выполним приказ Нессира, мы перестанем зависеть от ольтермских правителей, и никто уже не станет диктовать нам, как обращаться с тобой.
Эвелина смотрела в пол.
- Прости, что я тебя ударила, - наконец сказала она, поднимаясь с кресла. – Я, пожалуй, пойду.
- Так ты решила, кем будешь?
- Царю нужен срочный ответ?
- Желательно быстрый.
- Я скажу через несколько дней. Сейчас я никого не хочу видеть.
Тэссэ с минуту смотрел ей в глаза, затем вздохнул:
- Хорошо. Только решай побыстрее. И еще, Эвелина, - он взял ее руки в свои, - не снимай браслет.
Девушка взглянула на псевдосеребряное изделие на своем запястье и слабо улыбнулась.
Ночью, когда весь огромный дворец, отведенный царем для Халиноми, погрузился в сон, Эвелина не спала. Она лежала в своей комнате на кровати и смотрела в широкое окно на звезды. Здесь был очень красивый небосвод. Сначала девушка искала звезду под названием Ладише, но так и не смогла найти. А может быть, та и светила, только Эвелина не знала, где именно. В эту ночь девушка всерьез подумывала о побеге от своих тюремщиков. Судя по тому, что ей предложили, царь просто хотел посмеяться над пленницей, которой все равно жить осталось меньше недели.
Нет, нельзя… Она – единственный шанс для родителей не быть казненными. Если она сбежит, им отрубят головы на площади, а то и чего похуже измыслят… Царь ясно дал понять, что выскочка из мятежной колонии не может просто так жить с его лучшими воинами, если они, конечно, не используют ее для плотских утех. Эвелина обхватила себя руками за плечи. Нельзя бежать. Если только с родителями…
Поднявшись с постели, девушка тихонько вышла из комнаты, благо никто не думал ее запирать или приставлять к дверям охрану. Беззвучно ступая босыми ногами по мягким коврам коридора, Эвелина быстро шла к спальне, отведенной родителям. Остановившись перед закрытой дверью, девушка несколько раз легонько стукнула, моля высшие силы, чтобы папа с мамой не спали. Но на ее стук никто не отозвался. Для пущей уверенности Эвелина стукнула еще пару раз все с тем же результатом и, тяжело вздохнув, пошла к себе. Ей необходимо было поговорить с кем-то о своей нелегкой доле, спросить совета. Небесные силы, какой легкой была прежняя жизнь, когда все было ясно и о своей будущей судьбе она, Эвелина, задумывалась от силы раз в год. Как круто, неожиданно и жестоко все поменялось. Каким подозрительным и враждебным сразу стал мир вокруг, мир могущественного Ольтерма. Раньше за советом Эвелина всегда шла к родителям, а теперь к кому ей пойти?
В нерешительности потоптавшись на лестнице, ведущей на мужскую половину дворца, где находились комнаты Халиноми, девушка все же поднялась по ступенькам в широкий скудно освещенный коридор. Стараясь держаться стен, она пошла вперед. Эвелина понятия не имела, где чьи комнаты находятся, поэтому неудивительно, что быстро растерялась и оробела и хотела уже уйти с мужской половины, как внезапно увидела за одним из поворотов коридора тоненькую полоску света, очевидно, падающую из-за полуприкрытой двери. Эвелина пошла на свет, и увидела, что одна из дверей в этом ответвлении коридора действительно приоткрыта. Сквозь тонкую щель видна была роскошная кровать под балдахином, огромное количество диванов и кресел и большой сундук с массивным золотым замком.
- Эвелина, так? – раздался голос Йарны. – Входи уж, раз пришла.
Девушка приоткрыла дверь пошире. Демон лежал на кровати в лениво-расслабленной позе. Русые волосы были распущены, мягкий шелковый халат чуть распахнут на груди и спущен с плеч. Эвелина немного смутилась, но отступать было уже поздно и некуда. В конце концов, она сама пришла к нему среди ночи, простоволосая, босая, в одной ночной рубашке.
- Садись. – Демон похлопал ладонью по покрывалу рядом с собой.
Эвелина помотала головой и села в кресло возле кровати.
- Итак, чем я могу помочь? Устала скучать в одинокой постели? Или, может быть, желаешь подписать контракт?
- Йарна, можно… можно мне с тобой поговорить?
- Поговорить? Странное желание… Ну, давай поговорим. – Йарна перевернулся набок, оказавшись лицом к Эвелине.
- Мне… мне нужен совет. Мне очень тяжело сейчас.
- А кому легко? – философски пожал плечами демон.
- Что мне делать? Я не хочу с вами жить. Я хочу домой, в Тальмон, хочу, чтобы все было как раньше. Надо мной висит топор палача. Если я в чем-то разочарую вас или царя Нессира, я пропала. Как мне быть, Йарна?
- Давай порассуждаем, Эвелина. В Тальмон ты вернуться можешь, но жить в руинах вряд ли захочешь. Так, как было раньше, ничего уже не будет, разве что вы с родителями поселитесь в новой крепости. Но это случится только после того, как мы смирим Кольвин и будем сами себе, а значит, и тебе, пленнице, хозяевами. Что же касается того, что ты можешь разочаровать нас или царя… Нессир, да продлят боги его дни, издал указ, в котором вполне ясно сказано, на каких правах ты можешь жить с нами в одном доме и быть записанной в число добропорядочных ольтермцев. А если уж ты не справишься ни с одной из отведенных тебе ролей… впрочем, ты справишься. Не так уж сложно, по-моему, быть ученицей или женой, не говоря уже о том, что я буду очень рад, если ты заключишь со мной контракт о продаже твоей души. Я постараюсь ни за что не потерять такую чистую душу. Ну, и вариант, который предложил Тэссэ, тоже, мне кажется, не стоит отметать.
- Никогда на это не пойду.
- Никогда не говори «никогда», - засмеялся Йарна. – Все может произойти. Возможно, наступит день, когда ты пожалеешь о том, что не сделала этого.
- Не пожалею.
- Что ж, как знаешь. В конце концов, у тебя еще целых три варианта в запасе, так что выбирай… Удалось мне тебя хоть немного успокоить?
- Да, спасибо, что выслушал. Я пойду, пожалуй.
Она поднялась и пошла к двери.
- Эвелина.
Девушка обернулась.
- Повтори сейчас: «Все будет хорошо».
- Все будет хорошо.
- Улыбнись. Ну, не смущайся… Правда, ты очень мила, когда улыбаешься… Да, вот так. Теперь можешь идти. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Спасибо.
- Спасибо после смерти не возьмешь. Подумай все же перед сном, кого из нас ты выберешь. И помни, что я не оставляю надежды…
Возвращаясь в свою комнату, Эвелина думала, что не уснет: всю ночь будет думать либо над предложением Нессира, либо над планом побега. Но она оказалась неправа. Девушка уснула, как только голова ее коснулась подушки.
Проснувшись на следующее утро, она обнаружила у своей постели большую коробку шоколадных конфет. Даже несмотря на ее общее тревожное и подавленное состояние, настроение начало подниматься, а новый день Эвелина и вовсе встретила с улыбкой на губах. Вчера ночью она твердо решила поговорить с родителями, но наутро эта решимость начала стремительно таять. Может быть, действительно, лучше остаться с Халиноми? Вряд ли они буду обижать ее, вряд ли ей будет плохо здесь, да и родители рядом. А родной дом… нет его больше, так зачем же теперь слезы лить?
В конце концов, Эвелина решила поступить так, как всегда поступала в детстве, когда не знала, что ей делать: пошла за советом к родителям.
В комнате родителей не обнаружилось, и Эвелина понятия не имела, где их нужно искать. Решив дождаться вечера, девушка пошла обследовать дворец, чтобы чем-то себя занять.
Огромное красивое здание, ни одна комната которого не была похожа на другую, поражало. Эвелина обозревала громадную библиотеку, центральный зал с фонтанами посередине, столовую, зал для приемов, гостевые комнаты. Заходить в покои Халиноми девушка не стала: это могло быть принято за проявление дурного тона.
Когда Эвелина собиралась уже идти обратно в свою комнату, в холле первого этажа, делящего дворец на мужскую и женскую половины, столкнулась с отцом. Он был в переднике ремесленника, которого не надевал уже довольно длительное время, и девушка удивилась, увидев отца в подобном наряде. Еще больше поразило ее то, что старый Асмут буквально светился от счастья.
- Они выделили мне мастерскую, представляешь, Линочка! – вскричал он, едва завидев дочь. – Давно у меня не было собственной мастерской… Небесные силы, да здесь мне работы хватит до конца жизни!..
Он осекся, заметив, какими глазами смотрит на него дочь.
- Хм, Эвелина… я не могу тебя принуждать, конечно, но не могла бы ты… ну, быть с ними поласковей…
- То есть… ты не хочешь уйти отсюда? – осторожно спросила девушка.
- Конечно же, нет. Куда нам идти? А здесь столько… хм… возможностей. Я ни в коей мере не заставляю тебя, Линочка, и не давлю на тебя, потому что эта ответственность, которая так внезапно свалилась… но все же прошу подумать… не лучше ли будет остаться с Халиноми?
Эвелина вымученно улыбнулась.
- Мне и самой это приходило в голову, - выдавила она.
Вот ведь как все обернулось… Думала, родители только поддержат ее желание сбежать из этой золотой клетки, а оказалось… В чем-то отец, разумеется, прав: идти им теперь действительно некуда, да и вряд ли Эвелине будет житься с Халиноми хуже, чем в родном доме. Уж в том, что они никогда не позволят себе подло с ней обойтись, девушка была уверена, а все остальное – так ли важно? Нет, нет. Как бы она ни убеждала себя, что жить будет хорошо, понимала все же, что так, как было дома, не будет больше никогда. Никогда дворец Халиноми не станет ей по-настоящему родным. Но родителям здесь хорошо, и бежать некуда, и Халиноми подводить не хочется. Небесные силы, как сложно решиться…
- Что-то случилось, Лина? – озабоченно спросил отец, с тревогой глядя в ее отрешенное лицо.
- А? – Девушка очнулась. – Нет, ничего… все хорошо.
Все хорошо, потому что предельно ясно.
- Папа, ты не знаешь, где сейчас мама?
- В комнате, должно быть, - почесал бороду Асмут, вопросительно взглянув на дочь.
Шеара действительно была в комнате. Склонившись над вышиванием, женщина сидела в уютном мягком кресле, одном из тех, в которые хорошо забираться с ногами и засыпать.
- Мама… - Эвелина робко топталась на пороге. – Можно я войду?
- Конечно. – Шеара улыбнулась, отложила вышивание.
Девушка прошла в комнату и присела на широкий подлокотник кресла рядом с матерью.
- Ты о чем-то хотела поговорить?
- Тебе хорошо здесь? – в лоб спросила Эвелина.
Горестная складка прочертила лоб женщины.
- А как ты думаешь?
Эвелина не отвечала, и Шеаре пришлось продолжить:
- Мой дом разрушен, моя прежняя жизнь больше никогда не вернется. Но самое главное – моя семья – со мной, и все живы-здоровы, и есть те, в чьих силах о нас позаботиться. А раз так, то все поправимо, Эвелина.
- То есть, ты считаешь, нам стоит продолжать здесь жить?
- Да. По крайней мере, до тех пор, пока нам не будет угрожать преследование со стороны царской семьи Ольтерма.
- Для этого мне нужно вступить в более близкие отношения с Халиноми.
Шеара вздохнула, а затем внезапно обняла дочь и притянула ее голову к своей груди.
- Я понимаю, как тяжело тебе сейчас, но потом, поверь, ты смеяться будешь над этими переживаниями. Не так уж страшно подойти к Ладише и попросить его взять тебя в ученицы. А может, ты желаешь стать женой? Не такие уж плохие варианты тебе предложили. Положение рабыни-наложницы гораздо более тяжело и гораздо менее почетно.
Эвелина лишь крепче прижалась к матери.
- Я не подведу, - шепнула она.
Робко постучав в дверь комнаты, девушка отошла на пару шагов и стала покорно ждать. Ладише открыл почти сразу, она не услышала, как он подошел к двери.
- Эвелина? В такой ранний час? Что-то случилось?
Наброшенный на голое тело халат вызывал у девушки желание отвернуться, она то и дело заливалась краской оттого, что так не вовремя побеспокоила Ладише.
- Я хотела…
Она встала на колени и попросила четко и громко:
- Ладише, сделай меня своей ученицей.
- Кусай, не заставляй меня повторять дважды.
Узкие клыки впиваются в запястье. Легкий вздох…
Вода была теплой, но и она оказала бодрящее действие. Ладише пошевелился и попробовал вздохнуть. Песок сразу же забился в нос и рот, заставив закашляться. Отплевываясь, василиск перевернулся на спину, и глаза его встретились с насмешливым взглядом других, темно-синих, почти черных. Приведший его в чувство был очень молод, вряд ли ему было больше двадцати лет. Темноглазый, черноволосый и смуглолицый, с длинной черной косой, одетый в шаровары и короткий халат, он выглядел как типичный житель пустыни.
- Очнулся? – задал риторический вопрос незнакомец.
Ладише хотел ответить, но вновь захлебнулся кашлем, оставив собеседнику право додумывать ответ самому.
- Пей, поможет. – Парень протянул ему фляжку с какой-то прозрачной зеленоватой жидкостью.
Ладише не было нужды отказывать, он взял фляжку и сделал большой глоток. Горло обожгло, но кашель как рукой сняло. Парень проворно выдернул сосуд из его рук и закрыл.
И тут василиск не выдержал. К горлу подкатил тяжелый ком, мешающий дышать, и в следующий миг Ладише уже плакал – навзрыд, горько, по-женски. Все, что он не мог позволить себе излить на протяжении многих столетий, вылилось теперь наружу через эти слезы. Незнакомый парень не ушел и не рассмеялся, просто присел рядом на корточки и ждал, когда истерика закончится. Ждать пришлось около часа, потому что слез не становилось меньше, а рыдания не утихали, но незнакомец проявил упорство. Возможно, ему просто интересно было наблюдать, как глаза, смертоносные глаза василиска, исторгают из своих глубин слезы вместо адских лучей.
- Странный ты выбрал способ для самоубийства, василиск. Ты бы еще отравиться попробовал…
Слабая улыбка сквозь слезы.
- Мое имя Тэссэ, - представился парень.
- Я Ладише.
Губы Тэссэ изогнулись в легкой усмешке.
- Красивое имя…
Минут через сорок Эвелина начала успокаиваться, слезы постепенно сошли на нет, и теперь девушка только всхлипывала, да изредка тяжело вздыхала. Вот в таком состоянии и нашел ее Тэссэ. Присев на корточки перед девушкой, сидящей в углу библиотеки, оборотень осторожно погладил ее по голове. Это простое движение рисковало вызвать новый поток слез у едва успокоившейся Эвелины. Она порывалась снова зарыдать, даже руки к лицу поднесла, но осуществить задуманное не получилось: Тэссэ внезапно подался вперед, становясь на колени, и прижал девушку к себе, нежно гладя по волосам.
- Все будет хорошо, Эвелина, я никому не дам тебя в обиду и не причиню тебе вреда, можешь не бояться…
Девушка обняла его и рыдать раздумала, только заплакала, тихо, почти беззвучно, лишь иногда вздрагивая всем телом. Несмотря на то, что еще полчаса назад она ненавидела Тэссэ, сейчас ей нужны были его объятия. Не слова утешения, не сочувствие, ибо его не будет, а именно ласка, прикосновение. И он обнимал ее до тех пор, пока она не прекратила вздрагивать.
Когда слезы перестали катиться по щекам, Эвелина предприняла слабую попытку высвободиться из объятий Тэссэ, и он не стал ее держать.
- Я был у царя, - сказал наемник, когда они уселись в кресла друг напротив друга. – Рассказал ему, как все прошло. И о тебе.
Эвелина вздрогнула, но продолжила слушать.
- Царь помилует тебя и твоих родителей только в том случае, если ты исполнишь один из его приказов, описанных в этом документе. – Тэссэ протянул ей бумагу, скрепленную печатью ольтермского царя.
Эвелина сломала печать и углубилась в чтение, попутно просвещая и Тэссэ о том, что там было написано.
- Чтобы остаться жить с Халиноми, я должна стать либо ученицей Ладише, либо женой Райхо, либо заключить контракт с Йарной о продаже души, либо… - Здесь она запнулась. – Тэссэ, я не верю, что царь Нессир стал бы приказывать такое.
- Последний вариант предложил я.
- Я не могу на это пойти.
- Знаю. Я не заставлял бы тебя принимать решение, но царь не хочет, чтобы ты жила с нами просто так, никому из нас никем не приходясь. О нравственности печется, что ли, - злобно выплюнул он последние слова.
Эвелина вздохнула.
- Для вас проще было бы меня убить еще в Тальмоне.
- Не говори ерунды! Ты была добра к нам, и мы не имеем права так платить за это.
- Слишком дорого вам ваша благодарность обойдется.
- Почему? Царь все равно не посмеет нас тронуть, а ты исполнишь один из приказов, на свой выбор, и все будет хорошо. А потом, когда мы подчиним Кольвин и выполним приказ Нессира, мы перестанем зависеть от ольтермских правителей, и никто уже не станет диктовать нам, как обращаться с тобой.
Эвелина смотрела в пол.
- Прости, что я тебя ударила, - наконец сказала она, поднимаясь с кресла. – Я, пожалуй, пойду.
- Так ты решила, кем будешь?
- Царю нужен срочный ответ?
- Желательно быстрый.
- Я скажу через несколько дней. Сейчас я никого не хочу видеть.
Тэссэ с минуту смотрел ей в глаза, затем вздохнул:
- Хорошо. Только решай побыстрее. И еще, Эвелина, - он взял ее руки в свои, - не снимай браслет.
Девушка взглянула на псевдосеребряное изделие на своем запястье и слабо улыбнулась.
Ночью, когда весь огромный дворец, отведенный царем для Халиноми, погрузился в сон, Эвелина не спала. Она лежала в своей комнате на кровати и смотрела в широкое окно на звезды. Здесь был очень красивый небосвод. Сначала девушка искала звезду под названием Ладише, но так и не смогла найти. А может быть, та и светила, только Эвелина не знала, где именно. В эту ночь девушка всерьез подумывала о побеге от своих тюремщиков. Судя по тому, что ей предложили, царь просто хотел посмеяться над пленницей, которой все равно жить осталось меньше недели.
Нет, нельзя… Она – единственный шанс для родителей не быть казненными. Если она сбежит, им отрубят головы на площади, а то и чего похуже измыслят… Царь ясно дал понять, что выскочка из мятежной колонии не может просто так жить с его лучшими воинами, если они, конечно, не используют ее для плотских утех. Эвелина обхватила себя руками за плечи. Нельзя бежать. Если только с родителями…
Поднявшись с постели, девушка тихонько вышла из комнаты, благо никто не думал ее запирать или приставлять к дверям охрану. Беззвучно ступая босыми ногами по мягким коврам коридора, Эвелина быстро шла к спальне, отведенной родителям. Остановившись перед закрытой дверью, девушка несколько раз легонько стукнула, моля высшие силы, чтобы папа с мамой не спали. Но на ее стук никто не отозвался. Для пущей уверенности Эвелина стукнула еще пару раз все с тем же результатом и, тяжело вздохнув, пошла к себе. Ей необходимо было поговорить с кем-то о своей нелегкой доле, спросить совета. Небесные силы, какой легкой была прежняя жизнь, когда все было ясно и о своей будущей судьбе она, Эвелина, задумывалась от силы раз в год. Как круто, неожиданно и жестоко все поменялось. Каким подозрительным и враждебным сразу стал мир вокруг, мир могущественного Ольтерма. Раньше за советом Эвелина всегда шла к родителям, а теперь к кому ей пойти?
В нерешительности потоптавшись на лестнице, ведущей на мужскую половину дворца, где находились комнаты Халиноми, девушка все же поднялась по ступенькам в широкий скудно освещенный коридор. Стараясь держаться стен, она пошла вперед. Эвелина понятия не имела, где чьи комнаты находятся, поэтому неудивительно, что быстро растерялась и оробела и хотела уже уйти с мужской половины, как внезапно увидела за одним из поворотов коридора тоненькую полоску света, очевидно, падающую из-за полуприкрытой двери. Эвелина пошла на свет, и увидела, что одна из дверей в этом ответвлении коридора действительно приоткрыта. Сквозь тонкую щель видна была роскошная кровать под балдахином, огромное количество диванов и кресел и большой сундук с массивным золотым замком.
- Эвелина, так? – раздался голос Йарны. – Входи уж, раз пришла.
Девушка приоткрыла дверь пошире. Демон лежал на кровати в лениво-расслабленной позе. Русые волосы были распущены, мягкий шелковый халат чуть распахнут на груди и спущен с плеч. Эвелина немного смутилась, но отступать было уже поздно и некуда. В конце концов, она сама пришла к нему среди ночи, простоволосая, босая, в одной ночной рубашке.
- Садись. – Демон похлопал ладонью по покрывалу рядом с собой.
Эвелина помотала головой и села в кресло возле кровати.
- Итак, чем я могу помочь? Устала скучать в одинокой постели? Или, может быть, желаешь подписать контракт?
- Йарна, можно… можно мне с тобой поговорить?
- Поговорить? Странное желание… Ну, давай поговорим. – Йарна перевернулся набок, оказавшись лицом к Эвелине.
- Мне… мне нужен совет. Мне очень тяжело сейчас.
- А кому легко? – философски пожал плечами демон.
- Что мне делать? Я не хочу с вами жить. Я хочу домой, в Тальмон, хочу, чтобы все было как раньше. Надо мной висит топор палача. Если я в чем-то разочарую вас или царя Нессира, я пропала. Как мне быть, Йарна?
- Давай порассуждаем, Эвелина. В Тальмон ты вернуться можешь, но жить в руинах вряд ли захочешь. Так, как было раньше, ничего уже не будет, разве что вы с родителями поселитесь в новой крепости. Но это случится только после того, как мы смирим Кольвин и будем сами себе, а значит, и тебе, пленнице, хозяевами. Что же касается того, что ты можешь разочаровать нас или царя… Нессир, да продлят боги его дни, издал указ, в котором вполне ясно сказано, на каких правах ты можешь жить с нами в одном доме и быть записанной в число добропорядочных ольтермцев. А если уж ты не справишься ни с одной из отведенных тебе ролей… впрочем, ты справишься. Не так уж сложно, по-моему, быть ученицей или женой, не говоря уже о том, что я буду очень рад, если ты заключишь со мной контракт о продаже твоей души. Я постараюсь ни за что не потерять такую чистую душу. Ну, и вариант, который предложил Тэссэ, тоже, мне кажется, не стоит отметать.
- Никогда на это не пойду.
- Никогда не говори «никогда», - засмеялся Йарна. – Все может произойти. Возможно, наступит день, когда ты пожалеешь о том, что не сделала этого.
- Не пожалею.
- Что ж, как знаешь. В конце концов, у тебя еще целых три варианта в запасе, так что выбирай… Удалось мне тебя хоть немного успокоить?
- Да, спасибо, что выслушал. Я пойду, пожалуй.
Она поднялась и пошла к двери.
- Эвелина.
Девушка обернулась.
- Повтори сейчас: «Все будет хорошо».
- Все будет хорошо.
- Улыбнись. Ну, не смущайся… Правда, ты очень мила, когда улыбаешься… Да, вот так. Теперь можешь идти. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Спасибо.
- Спасибо после смерти не возьмешь. Подумай все же перед сном, кого из нас ты выберешь. И помни, что я не оставляю надежды…
Возвращаясь в свою комнату, Эвелина думала, что не уснет: всю ночь будет думать либо над предложением Нессира, либо над планом побега. Но она оказалась неправа. Девушка уснула, как только голова ее коснулась подушки.
Проснувшись на следующее утро, она обнаружила у своей постели большую коробку шоколадных конфет. Даже несмотря на ее общее тревожное и подавленное состояние, настроение начало подниматься, а новый день Эвелина и вовсе встретила с улыбкой на губах. Вчера ночью она твердо решила поговорить с родителями, но наутро эта решимость начала стремительно таять. Может быть, действительно, лучше остаться с Халиноми? Вряд ли они буду обижать ее, вряд ли ей будет плохо здесь, да и родители рядом. А родной дом… нет его больше, так зачем же теперь слезы лить?
В конце концов, Эвелина решила поступить так, как всегда поступала в детстве, когда не знала, что ей делать: пошла за советом к родителям.
В комнате родителей не обнаружилось, и Эвелина понятия не имела, где их нужно искать. Решив дождаться вечера, девушка пошла обследовать дворец, чтобы чем-то себя занять.
Огромное красивое здание, ни одна комната которого не была похожа на другую, поражало. Эвелина обозревала громадную библиотеку, центральный зал с фонтанами посередине, столовую, зал для приемов, гостевые комнаты. Заходить в покои Халиноми девушка не стала: это могло быть принято за проявление дурного тона.
Когда Эвелина собиралась уже идти обратно в свою комнату, в холле первого этажа, делящего дворец на мужскую и женскую половины, столкнулась с отцом. Он был в переднике ремесленника, которого не надевал уже довольно длительное время, и девушка удивилась, увидев отца в подобном наряде. Еще больше поразило ее то, что старый Асмут буквально светился от счастья.
- Они выделили мне мастерскую, представляешь, Линочка! – вскричал он, едва завидев дочь. – Давно у меня не было собственной мастерской… Небесные силы, да здесь мне работы хватит до конца жизни!..
Он осекся, заметив, какими глазами смотрит на него дочь.
- Хм, Эвелина… я не могу тебя принуждать, конечно, но не могла бы ты… ну, быть с ними поласковей…
- То есть… ты не хочешь уйти отсюда? – осторожно спросила девушка.
- Конечно же, нет. Куда нам идти? А здесь столько… хм… возможностей. Я ни в коей мере не заставляю тебя, Линочка, и не давлю на тебя, потому что эта ответственность, которая так внезапно свалилась… но все же прошу подумать… не лучше ли будет остаться с Халиноми?
Эвелина вымученно улыбнулась.
- Мне и самой это приходило в голову, - выдавила она.
Вот ведь как все обернулось… Думала, родители только поддержат ее желание сбежать из этой золотой клетки, а оказалось… В чем-то отец, разумеется, прав: идти им теперь действительно некуда, да и вряд ли Эвелине будет житься с Халиноми хуже, чем в родном доме. Уж в том, что они никогда не позволят себе подло с ней обойтись, девушка была уверена, а все остальное – так ли важно? Нет, нет. Как бы она ни убеждала себя, что жить будет хорошо, понимала все же, что так, как было дома, не будет больше никогда. Никогда дворец Халиноми не станет ей по-настоящему родным. Но родителям здесь хорошо, и бежать некуда, и Халиноми подводить не хочется. Небесные силы, как сложно решиться…
- Что-то случилось, Лина? – озабоченно спросил отец, с тревогой глядя в ее отрешенное лицо.
- А? – Девушка очнулась. – Нет, ничего… все хорошо.
Все хорошо, потому что предельно ясно.
- Папа, ты не знаешь, где сейчас мама?
- В комнате, должно быть, - почесал бороду Асмут, вопросительно взглянув на дочь.
Шеара действительно была в комнате. Склонившись над вышиванием, женщина сидела в уютном мягком кресле, одном из тех, в которые хорошо забираться с ногами и засыпать.
- Мама… - Эвелина робко топталась на пороге. – Можно я войду?
- Конечно. – Шеара улыбнулась, отложила вышивание.
Девушка прошла в комнату и присела на широкий подлокотник кресла рядом с матерью.
- Ты о чем-то хотела поговорить?
- Тебе хорошо здесь? – в лоб спросила Эвелина.
Горестная складка прочертила лоб женщины.
- А как ты думаешь?
Эвелина не отвечала, и Шеаре пришлось продолжить:
- Мой дом разрушен, моя прежняя жизнь больше никогда не вернется. Но самое главное – моя семья – со мной, и все живы-здоровы, и есть те, в чьих силах о нас позаботиться. А раз так, то все поправимо, Эвелина.
- То есть, ты считаешь, нам стоит продолжать здесь жить?
- Да. По крайней мере, до тех пор, пока нам не будет угрожать преследование со стороны царской семьи Ольтерма.
- Для этого мне нужно вступить в более близкие отношения с Халиноми.
Шеара вздохнула, а затем внезапно обняла дочь и притянула ее голову к своей груди.
- Я понимаю, как тяжело тебе сейчас, но потом, поверь, ты смеяться будешь над этими переживаниями. Не так уж страшно подойти к Ладише и попросить его взять тебя в ученицы. А может, ты желаешь стать женой? Не такие уж плохие варианты тебе предложили. Положение рабыни-наложницы гораздо более тяжело и гораздо менее почетно.
Эвелина лишь крепче прижалась к матери.
- Я не подведу, - шепнула она.
Робко постучав в дверь комнаты, девушка отошла на пару шагов и стала покорно ждать. Ладише открыл почти сразу, она не услышала, как он подошел к двери.
- Эвелина? В такой ранний час? Что-то случилось?
Наброшенный на голое тело халат вызывал у девушки желание отвернуться, она то и дело заливалась краской оттого, что так не вовремя побеспокоила Ладише.
- Я хотела…
Она встала на колени и попросила четко и громко:
- Ладише, сделай меня своей ученицей.
ГЛАВА 3
ОПАСНАЯ ИГРА
Они стояли перед троном царя, все четверо, не соизволив даже преклонить одно колено, хотя обычно большинство придворных должны были распластаться ниц, а избранные, такие, как убитый Нерон, кланялись царю в пояс. Нессиру это, видимо, не нравилось, но он никак не проявил в речи своего раздражения. Альдо сидела рядом с царем на меньшем по размерам троне и рассматривала лица Халиноми, не особенно вникая в смысл того, о чем они говорили с ее мужем.
Взгляд женщины скользил по лицам молодых мужчин, внимательный и оценивающий. Любой бы смутился под этим взглядом, откровенно изучающим и бесстыдным, но Халиноми, похоже, он ничуть не трогал. Альдо узнала все, что хотела, и собиралась уже перевести взгляд на лицо мужа, когда внезапно Ладише слегка развернул к ней голову и их взоры встретились. По позвоночнику Альдо словно прошла горячая волна, завершившаяся где-то у основания шеи. Женщина едва заметно вздрогнула и поднесла ладонь к губам, затем коснулась пальцами уха и края воздушной вуали, прикрывающей нижнюю часть ее лица. На придворном языке Ольтерма, которым пользовались на протяжении вот уже четырех сотен лет, этот жест обозначал: «Ты мне нравишься. Приходи сегодня вечером в мои покои».
В дверь постучали. Альдо набросила на голову воздушное покрывало, поднялась с дивана и пошла открывать. Губы ее растянулись в довольной улыбке под легкой вуалью, когда она увидела на пороге Ладише.
- Ты прошел через мою охрану? – Она закрыла за ним дверь.
- Это было довольно легко сделать с моими глазами, - сдержанно ответил василиск.
- Н-да. - Альдо продолжала улыбаться. – Куда все уходит? В давние времена, чтобы проникнуть в спальню царской жены, мужчины вступали в бой с охраной гарема и, если им везло, доходили до желанной цели.
- Хочешь, я вернусь и всех перебью? – великодушно предложил Ладише.
- Не нужно. – Смех царицы был звонким, как колокольчик. – Я не так жестока, чтобы требовать их смерти.
Полупрозрачная вуаль колыхалась от ее дыхания, из-под покрывала выбился черный как смоль локон. Ладише улыбнулся, отметив про себя прием, использованный Альдо, чтобы будто бы невзначай показать ему свои чудесные волосы.
- Царица, можно спросить тебя?
- Спрашивай, - благосклонно кивнула она.
- Почему ты выбрала меня?
Альдо жестом указала на диван, приглашая Ладише сесть, и сама опустилась на ковер у его ног.
- Я попросила моего мужа вызвать вас всех, чтобы вы снова рассказали обо всем, что случилось в Тальмоне. Я присматривалась к каждому из вас. Тэссэ и Райхо одержимы своим ремеслом, ни одна женщина им его не заменит, это я поняла еще тогда, когда изучала хроники двухсотлетней давности. Йарна, это адово порождение, похоже, оценивает людей лишь с точки зрения возможности отнять у них души. Вряд ли он способен бескорыстно относиться к кому бы то ни было из рода человеческого. А ты… ты ведь почему-то пришел сюда, даже несмотря на то, что царь отдал каждому из вас по десятку самых красивых наложниц из своего гарема. Что тобой двигало?
- Ко мне не так часто кто-то проявляет душевную склонность, чтобы я этим пренебрегал. Наложницы, которых подарил мне твой супруг, действительно прекрасны, но вряд ли какая-нибудь из них добровольно вызвалась меня ублажать. Я ценю твое расположение, царица.
Альдо взяла его руку и поднесла к губам.
- Нессир приходит ко мне очень редко, - сказала она. – Я провожу ночи в одиночестве. Любой муж, оставляющий свою жену без внимания, должен быть готов к тому, что рано или поздно она ему изменит…
Ладише проснулся оттого, что солнечный луч начал своей путешествие по его векам. Заморгав, василиск перевернулся на другой бок, отворачиваясь от окна. Альдо спала рядом, спиной к нему. Длинные черные волосы ее разметались и укрыли подушку. Ладише прислушался к ее дыханию и отметил про себя, что царица еще не проснулась. Присев на постели, он склонился над ней, глядя в безмятежное лицо. Соблазнительные губы, припухшие от ночных поцелуев, были приоткрыты, длинные ресницы легонько подрагивали, ноздри маленького точеного носика едва заметно трепетали. Ладише внезапно очень сильно, до боли захотелось поцеловать ее. Наклонившись еще ниже, он прижался губами к губам Альдо. Она едва слышно застонала, просыпаясь. Оторвавшись от ее губ, Ладише почувствовал прилив нежности к женщине и крепко обнял Альдо сзади, сцепив руки на ее животе.
- Ладише? Это ты? – Сонный голос. Но василиск различил, что она улыбается.
Альдо попыталась высвободиться из его объятий, но Ладише не позволил.
- Не надо, пожалуйста, - прошептал он, сильнее прижимая ее к себе. – Давай еще немного так полежим.
Царица ничего не ответила, только вздохнула чуть слышно, и Ладише почувствовал, как она накрыла его руки своими.
Эвелина нервничала и не могла побороть в себе желания вытереть вспотевшие ладони о платье. Сегодня ей предстояло пройти проверку на наличие магических талантов, чтобы стать ученицей Ладише, и девушка небезосновательно подозревала, что никаких талантов у нее нет. Поэтому и кусала в ожидании губы.
Василиск, потенциальный учитель, подошел к ней сзади и легонько встряхнул за плечи.
- Не переживай так, Эвелина. Это не конец света.
Девушка нервно сглотнула и, не вытерпев, вытерла о подол вспотевшие ладони.
- В случае чего Райхо всегда будет рад такой милой жене.
Эти слова также не прибавили ей оптимизма, но Эвелина нашла в себе силы поблагодарить Ладише за поддержку.
- Что мне нужно делать?
- Начнем с примитивного задания. Для начала попытайся зажечь эту свечу. – Василиск подвинул к ней обычную восковую свечку.
Девушка слегка оперлась кончиками пальцев о стол и вперила отчаянный взгляд в ничего не понимающий кусок воска, пытаясь заставить его загореться. Свече ее усилия были побоку, воспламеняться она и не думала. Эвелина прикусила губу.
- Я не могу, Ладише.
Тот задумчиво взглянул на нее, затем положил на стол перед ней перстень с вставленным в золотую оправу изумрудом.
- Попробуй приподнять его над столом.
Эвелина послушно попробовала, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Это и в самом деле бесполезно. У нее не было в роду ни волшебников, ни мифических существ, ни, тем более, земных покровителей этого мира. С ней никогда не происходило ничего, что можно было бы назвать выходящим за рамки обычных представлений о возможном. У нее не проявлялись сверхъестественные способности, даже интуиция была не очень хорошо развита.
После долгих бесплодных попыток сдвинуть перстень хотя бы на дюйм, девушка обреченно взглянула на Ладише.
- Я требую невозможного? – серьезно спросил он.
Девушка кивнула.
- Может… у меня просто нет способностей к магии… Тут уж ничем не поможешь… - пролепетала она. – Пожалуй, мне действительно не стоило тебя просить…
Она отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую щеки, и предательские слезы, выступившие на глазах. Конечно, теперь он посчитает ее еще и слабой, потому что она легко краснеет и расстраивается.
Девушка почувствовала, как его пальцы легонько касаются ее подбородка и приподнимают его.
- Я расстроил тебя? – негромко спросил Ладише, кончиком пальца стирая с ее щеки слезинку.
- Скорее, я тебя разочаровала. Я ведь ничего не умею.
- Ты умеешь многое, Эвелина, а магическими талантами обладают лишь избранные, я, собственно, и не ожидал, что ты окажешься из их числа.
Девушка удивленно взглянула на него.
- Зачем же тогда заставил проходить эту проверку?
- Ну, надо же мне было убедиться. Я не думал, что это так тебя расстроит.
- Я просто… я не готова выходить замуж… я не хочу… я хочу быть твоей ученицей, но теперь…
- Кроме магии есть много другого, чему я могу научить тебя, - улыбнулся он.
- Чему, например? – Она вернула ему улыбку.
- А чему бы ты хотела учиться?
- Ну… мне хотелось бы уметь разговаривать со всеми живыми существами на земле. Я знаю, ты это умеешь. И вряд ли для этого нужны магические способности или врожденный талант.
- В какой-то степени нужны и они, но, в основном, ты права
Эвелина почувствовала несказанное облегчение и даже некоторую слабость. Ладише осторожно поддержал ее за талию, усадив на диван.
- Не ожидал, что это так утомит тебя. – Он присел рядом.
- Тебе было легко наблюдать, - возразила Эвелина. – А для меня и моих родителей это вопрос жизни и смерти.
- Мы все равно не позволили бы вас казнить, - сказал Ладише, - так что твои опасения излишни.
- Но мне пришлось бы с вами расплачиваться. Я и сейчас должна вам по гроб жизни, и долг мой с каждым днем неуклонно возрастает. А как может женщина, у которой ничего нет, отблагодарить мужчин?
- Мы сами виноваты в том, что у тебя ничего нет. Мы разрушили твой дом и взяли тебя почти нищей. Так что не считай себя слишком сильно нам обязанной.
- Но я знаю, сколько проблем у вас из-за меня! – горячо возразила Эвелина. – Я лишь обуза!
- А вот это неправда, - внезапно сказал Ладише, нежно обнимая девушку и зарываясь лицом в мягкие русые волосы. – Ты заботилась о нас, когда мы были твоими гостями, - пришла пора нам заботиться о тебе. И потом, - выдохнул он ей в волосы, - ты очень милая, с тобой приятно просто находиться рядом.
Эвелине было не по себе в его объятиях, она незаметно попыталась высвободиться. Незаметно не получилось, но Ладише, поняв, видимо, ее смущение, отстранился, лишь коснувшись напоследок губами ее лба.
Альдо, расслабленная, разнеженная, лежала в удобном шезлонге, а старая служанка Кериме втирала ароматические масла в ее роскошное тело.
- Опять, что ли, полюбовника своего ожидаешь? – неодобрительно пожевала она губами. Только Кериме и позволялось разговаривать с царицей подобным образом.
- Мм. – При должном уровне фантазии блаженное мычание Альдо вполне можно было принять за согласие.
- До чего мир докатился, - качала головой старая женщина. – Хоть бы мужа постыдилась, царица.
- Зачем мне его стыдиться? – Альдо прижмурила глаза. – Я не люблю его, он – меня. Он и навестил-то мою спальню всего раз пять за всю нашу совместную жизнь. Знаешь, сколько у него наложниц, более сговорчивых, чем я?
- Так чего же ты такая… строптивая? Чего тебе не хватает, а?
- Ох, Кериме, ты давно уже вышла из возраста, когда могла бы понять меня, но, так и быть, я скажу. Мне не хватает теплоты, мне не хватает страсти. Ты знаешь, я умею ублажать мужчин, но, когда я стала царской женой, мое умение никому оказалось не нужно, мой державный супруг требовал от меня только беспрекословного подчинения, а в последнее время вообще держит за придворного мага. Скоро жалованье начнет платить, - фыркнула она и улыбнулась собственной шутке.
- Так попросила бы развода, - не поняла Кериме. – Зачем зря всем головы морочить?
Альдо рассмеялась.
- Развода? Я надоела тебе, Кериме, и ты хочешь новую госпожу? Я столько сил приложила, чтобы оказаться подле царя, что покинуть это место только из-за того, что он уделяет мне мало внимания, было бы верхом глупости с моей стороны.
- Ты тщеславна, царица.
- А ты занудна, Кериме, - беззлобно уколола Альдо.
Служанка обиженно замолкла и продолжила свое дело, не проронив более ни слова.
- Кериме, неужели ты обиделась? – удивленно спросила царица, приподнимая голову.
- Опасную игру ты затеяла, госпожа, - внезапно сказала служанка. – Змеем он порожден и сам змей, и сущность его не скроет ни красота, ни ласковые речи. Он опасен, царица, ты должна это понимать. Настанет день – и то темное и древнее, что таится в нем, получит свободу, разбуженное тобой. И тогда ты пожалеешь, что приблизила его к себе.
Альдо засмеялась снова.
- Ты стара и глупа, Кериме. Эта опасность делает Ладише еще более притягательным. Я, знаешь ли, люблю рисковать. Без риска гаремная жизнь была бы совсем пресной.
Царица жестом приказала служанке закончить, встала с шезлонга и завернулась в длинное махровое полотенце.
- Уйди, Кериме. Он сейчас придет.
- Ты должна одеться, царица, не пристало женщине встречать мужчину без покрывала на лице.
Альдо лишь отмахнулась.
- Он видел меня не только без покрывала, но и вообще без платья, какой смысл соблюдать перед ним приличия? Ты все еще здесь, Кериме, а, между тем, я приказала тебе убраться.
Поклонившись, служанка удалилась из зала с бассейном. Через некоторое время в небольшом павильоне у входа появился Ладише, как всегда неотразимо прекрасный, настолько красивый, что у Альдо захватило дух. Она подождала, пока он приблизится к ней и протянула ему руку для поцелуя. Ладише легонько прикоснулся губами к тонкому запястью, вызвав улыбку на губах царицы. Церемониал был выполнен, и они бросились друг другу в объятия, слив губы в длительном глубоком поцелуе. Старая Кериме, наблюдающая за ними из преддверия зала, в который раз неодобрительно покачала головой.
Ладише и Альдо, она видела, спустились по лесенке в бассейн, наполненный прозрачной голубой водой. Они были полностью раздеты, и даже сейчас, в свои годы, Кериме засмотрелась на обнаженные тела, испытывая чисто эстетическое удовольствие. Давно уже миновали времена, когда она была молода и прелестна, когда мужчины выстраивались в очереди только чтобы взглянуть на неприступную красавицу. Канула в прошлое и та ночь, когда она впервые отдалась мужчине, разделив с ним брачное ложе. Тогда идеалы брака были для женщины священны. А что сейчас, подумала Кериме, уже с неприязнью взглянув на плещущуюся в бассейне парочку. Темные волосы Альдо лежали на воде, струйки воды стекали по ее обольстительной груди, набухшие соски поблескивали мелкими капельками. Ладише уперся руками в бортик бассейна позади нее, не давая женщине вырваться из кольца его рук, впрочем, как поглядела Кериме, она не очень-то и пыталась. Наоборот, Альдо обвила руками шею любовника и жадно припала к его рту устами. Старая служанка аж передернулась от такого непотребства.
- Альдо, - внезапно произнес Ладише, кладя голову женщины себе на плечо, - ты хотела бы родить мне ребенка?
Ничего себе наглость! Кериме была уверена, что царица вырвется из объятий зарвавшегося любовника и высокомерно рассмеется или даже ударит его по лицу, но та только тихонько вздохнула, прижавшись к Ладише в ответ.
Нет, этого так оставлять нельзя. Змееныш должен знать свое место, и плевать, что он один из повсеместно известных наемников Халиноми. Она, Кериме, лично готова принять на себя его гнев и его месть, но не позволит разрушить брачный союз царственной четы. Старая женщина беззвучно отделилась от стены и, полная сознания своего долга, двинулась прочь из зала. Конечно, ей, простой служанке, сложно будет договориться о личной встрече с царем, но если сказать, что дело первой срочности, то, возможно, получится попасть на аудиенцию.
ОПАСНАЯ ИГРА
Они стояли перед троном царя, все четверо, не соизволив даже преклонить одно колено, хотя обычно большинство придворных должны были распластаться ниц, а избранные, такие, как убитый Нерон, кланялись царю в пояс. Нессиру это, видимо, не нравилось, но он никак не проявил в речи своего раздражения. Альдо сидела рядом с царем на меньшем по размерам троне и рассматривала лица Халиноми, не особенно вникая в смысл того, о чем они говорили с ее мужем.
Взгляд женщины скользил по лицам молодых мужчин, внимательный и оценивающий. Любой бы смутился под этим взглядом, откровенно изучающим и бесстыдным, но Халиноми, похоже, он ничуть не трогал. Альдо узнала все, что хотела, и собиралась уже перевести взгляд на лицо мужа, когда внезапно Ладише слегка развернул к ней голову и их взоры встретились. По позвоночнику Альдо словно прошла горячая волна, завершившаяся где-то у основания шеи. Женщина едва заметно вздрогнула и поднесла ладонь к губам, затем коснулась пальцами уха и края воздушной вуали, прикрывающей нижнюю часть ее лица. На придворном языке Ольтерма, которым пользовались на протяжении вот уже четырех сотен лет, этот жест обозначал: «Ты мне нравишься. Приходи сегодня вечером в мои покои».
В дверь постучали. Альдо набросила на голову воздушное покрывало, поднялась с дивана и пошла открывать. Губы ее растянулись в довольной улыбке под легкой вуалью, когда она увидела на пороге Ладише.
- Ты прошел через мою охрану? – Она закрыла за ним дверь.
- Это было довольно легко сделать с моими глазами, - сдержанно ответил василиск.
- Н-да. - Альдо продолжала улыбаться. – Куда все уходит? В давние времена, чтобы проникнуть в спальню царской жены, мужчины вступали в бой с охраной гарема и, если им везло, доходили до желанной цели.
- Хочешь, я вернусь и всех перебью? – великодушно предложил Ладише.
- Не нужно. – Смех царицы был звонким, как колокольчик. – Я не так жестока, чтобы требовать их смерти.
Полупрозрачная вуаль колыхалась от ее дыхания, из-под покрывала выбился черный как смоль локон. Ладише улыбнулся, отметив про себя прием, использованный Альдо, чтобы будто бы невзначай показать ему свои чудесные волосы.
- Царица, можно спросить тебя?
- Спрашивай, - благосклонно кивнула она.
- Почему ты выбрала меня?
Альдо жестом указала на диван, приглашая Ладише сесть, и сама опустилась на ковер у его ног.
- Я попросила моего мужа вызвать вас всех, чтобы вы снова рассказали обо всем, что случилось в Тальмоне. Я присматривалась к каждому из вас. Тэссэ и Райхо одержимы своим ремеслом, ни одна женщина им его не заменит, это я поняла еще тогда, когда изучала хроники двухсотлетней давности. Йарна, это адово порождение, похоже, оценивает людей лишь с точки зрения возможности отнять у них души. Вряд ли он способен бескорыстно относиться к кому бы то ни было из рода человеческого. А ты… ты ведь почему-то пришел сюда, даже несмотря на то, что царь отдал каждому из вас по десятку самых красивых наложниц из своего гарема. Что тобой двигало?
- Ко мне не так часто кто-то проявляет душевную склонность, чтобы я этим пренебрегал. Наложницы, которых подарил мне твой супруг, действительно прекрасны, но вряд ли какая-нибудь из них добровольно вызвалась меня ублажать. Я ценю твое расположение, царица.
Альдо взяла его руку и поднесла к губам.
- Нессир приходит ко мне очень редко, - сказала она. – Я провожу ночи в одиночестве. Любой муж, оставляющий свою жену без внимания, должен быть готов к тому, что рано или поздно она ему изменит…
Ладише проснулся оттого, что солнечный луч начал своей путешествие по его векам. Заморгав, василиск перевернулся на другой бок, отворачиваясь от окна. Альдо спала рядом, спиной к нему. Длинные черные волосы ее разметались и укрыли подушку. Ладише прислушался к ее дыханию и отметил про себя, что царица еще не проснулась. Присев на постели, он склонился над ней, глядя в безмятежное лицо. Соблазнительные губы, припухшие от ночных поцелуев, были приоткрыты, длинные ресницы легонько подрагивали, ноздри маленького точеного носика едва заметно трепетали. Ладише внезапно очень сильно, до боли захотелось поцеловать ее. Наклонившись еще ниже, он прижался губами к губам Альдо. Она едва слышно застонала, просыпаясь. Оторвавшись от ее губ, Ладише почувствовал прилив нежности к женщине и крепко обнял Альдо сзади, сцепив руки на ее животе.
- Ладише? Это ты? – Сонный голос. Но василиск различил, что она улыбается.
Альдо попыталась высвободиться из его объятий, но Ладише не позволил.
- Не надо, пожалуйста, - прошептал он, сильнее прижимая ее к себе. – Давай еще немного так полежим.
Царица ничего не ответила, только вздохнула чуть слышно, и Ладише почувствовал, как она накрыла его руки своими.
Эвелина нервничала и не могла побороть в себе желания вытереть вспотевшие ладони о платье. Сегодня ей предстояло пройти проверку на наличие магических талантов, чтобы стать ученицей Ладише, и девушка небезосновательно подозревала, что никаких талантов у нее нет. Поэтому и кусала в ожидании губы.
Василиск, потенциальный учитель, подошел к ней сзади и легонько встряхнул за плечи.
- Не переживай так, Эвелина. Это не конец света.
Девушка нервно сглотнула и, не вытерпев, вытерла о подол вспотевшие ладони.
- В случае чего Райхо всегда будет рад такой милой жене.
Эти слова также не прибавили ей оптимизма, но Эвелина нашла в себе силы поблагодарить Ладише за поддержку.
- Что мне нужно делать?
- Начнем с примитивного задания. Для начала попытайся зажечь эту свечу. – Василиск подвинул к ней обычную восковую свечку.
Девушка слегка оперлась кончиками пальцев о стол и вперила отчаянный взгляд в ничего не понимающий кусок воска, пытаясь заставить его загореться. Свече ее усилия были побоку, воспламеняться она и не думала. Эвелина прикусила губу.
- Я не могу, Ладише.
Тот задумчиво взглянул на нее, затем положил на стол перед ней перстень с вставленным в золотую оправу изумрудом.
- Попробуй приподнять его над столом.
Эвелина послушно попробовала, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Это и в самом деле бесполезно. У нее не было в роду ни волшебников, ни мифических существ, ни, тем более, земных покровителей этого мира. С ней никогда не происходило ничего, что можно было бы назвать выходящим за рамки обычных представлений о возможном. У нее не проявлялись сверхъестественные способности, даже интуиция была не очень хорошо развита.
После долгих бесплодных попыток сдвинуть перстень хотя бы на дюйм, девушка обреченно взглянула на Ладише.
- Я требую невозможного? – серьезно спросил он.
Девушка кивнула.
- Может… у меня просто нет способностей к магии… Тут уж ничем не поможешь… - пролепетала она. – Пожалуй, мне действительно не стоило тебя просить…
Она отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую щеки, и предательские слезы, выступившие на глазах. Конечно, теперь он посчитает ее еще и слабой, потому что она легко краснеет и расстраивается.
Девушка почувствовала, как его пальцы легонько касаются ее подбородка и приподнимают его.
- Я расстроил тебя? – негромко спросил Ладише, кончиком пальца стирая с ее щеки слезинку.
- Скорее, я тебя разочаровала. Я ведь ничего не умею.
- Ты умеешь многое, Эвелина, а магическими талантами обладают лишь избранные, я, собственно, и не ожидал, что ты окажешься из их числа.
Девушка удивленно взглянула на него.
- Зачем же тогда заставил проходить эту проверку?
- Ну, надо же мне было убедиться. Я не думал, что это так тебя расстроит.
- Я просто… я не готова выходить замуж… я не хочу… я хочу быть твоей ученицей, но теперь…
- Кроме магии есть много другого, чему я могу научить тебя, - улыбнулся он.
- Чему, например? – Она вернула ему улыбку.
- А чему бы ты хотела учиться?
- Ну… мне хотелось бы уметь разговаривать со всеми живыми существами на земле. Я знаю, ты это умеешь. И вряд ли для этого нужны магические способности или врожденный талант.
- В какой-то степени нужны и они, но, в основном, ты права
Эвелина почувствовала несказанное облегчение и даже некоторую слабость. Ладише осторожно поддержал ее за талию, усадив на диван.
- Не ожидал, что это так утомит тебя. – Он присел рядом.
- Тебе было легко наблюдать, - возразила Эвелина. – А для меня и моих родителей это вопрос жизни и смерти.
- Мы все равно не позволили бы вас казнить, - сказал Ладише, - так что твои опасения излишни.
- Но мне пришлось бы с вами расплачиваться. Я и сейчас должна вам по гроб жизни, и долг мой с каждым днем неуклонно возрастает. А как может женщина, у которой ничего нет, отблагодарить мужчин?
- Мы сами виноваты в том, что у тебя ничего нет. Мы разрушили твой дом и взяли тебя почти нищей. Так что не считай себя слишком сильно нам обязанной.
- Но я знаю, сколько проблем у вас из-за меня! – горячо возразила Эвелина. – Я лишь обуза!
- А вот это неправда, - внезапно сказал Ладише, нежно обнимая девушку и зарываясь лицом в мягкие русые волосы. – Ты заботилась о нас, когда мы были твоими гостями, - пришла пора нам заботиться о тебе. И потом, - выдохнул он ей в волосы, - ты очень милая, с тобой приятно просто находиться рядом.
Эвелине было не по себе в его объятиях, она незаметно попыталась высвободиться. Незаметно не получилось, но Ладише, поняв, видимо, ее смущение, отстранился, лишь коснувшись напоследок губами ее лба.
Альдо, расслабленная, разнеженная, лежала в удобном шезлонге, а старая служанка Кериме втирала ароматические масла в ее роскошное тело.
- Опять, что ли, полюбовника своего ожидаешь? – неодобрительно пожевала она губами. Только Кериме и позволялось разговаривать с царицей подобным образом.
- Мм. – При должном уровне фантазии блаженное мычание Альдо вполне можно было принять за согласие.
- До чего мир докатился, - качала головой старая женщина. – Хоть бы мужа постыдилась, царица.
- Зачем мне его стыдиться? – Альдо прижмурила глаза. – Я не люблю его, он – меня. Он и навестил-то мою спальню всего раз пять за всю нашу совместную жизнь. Знаешь, сколько у него наложниц, более сговорчивых, чем я?
- Так чего же ты такая… строптивая? Чего тебе не хватает, а?
- Ох, Кериме, ты давно уже вышла из возраста, когда могла бы понять меня, но, так и быть, я скажу. Мне не хватает теплоты, мне не хватает страсти. Ты знаешь, я умею ублажать мужчин, но, когда я стала царской женой, мое умение никому оказалось не нужно, мой державный супруг требовал от меня только беспрекословного подчинения, а в последнее время вообще держит за придворного мага. Скоро жалованье начнет платить, - фыркнула она и улыбнулась собственной шутке.
- Так попросила бы развода, - не поняла Кериме. – Зачем зря всем головы морочить?
Альдо рассмеялась.
- Развода? Я надоела тебе, Кериме, и ты хочешь новую госпожу? Я столько сил приложила, чтобы оказаться подле царя, что покинуть это место только из-за того, что он уделяет мне мало внимания, было бы верхом глупости с моей стороны.
- Ты тщеславна, царица.
- А ты занудна, Кериме, - беззлобно уколола Альдо.
Служанка обиженно замолкла и продолжила свое дело, не проронив более ни слова.
- Кериме, неужели ты обиделась? – удивленно спросила царица, приподнимая голову.
- Опасную игру ты затеяла, госпожа, - внезапно сказала служанка. – Змеем он порожден и сам змей, и сущность его не скроет ни красота, ни ласковые речи. Он опасен, царица, ты должна это понимать. Настанет день – и то темное и древнее, что таится в нем, получит свободу, разбуженное тобой. И тогда ты пожалеешь, что приблизила его к себе.
Альдо засмеялась снова.
- Ты стара и глупа, Кериме. Эта опасность делает Ладише еще более притягательным. Я, знаешь ли, люблю рисковать. Без риска гаремная жизнь была бы совсем пресной.
Царица жестом приказала служанке закончить, встала с шезлонга и завернулась в длинное махровое полотенце.
- Уйди, Кериме. Он сейчас придет.
- Ты должна одеться, царица, не пристало женщине встречать мужчину без покрывала на лице.
Альдо лишь отмахнулась.
- Он видел меня не только без покрывала, но и вообще без платья, какой смысл соблюдать перед ним приличия? Ты все еще здесь, Кериме, а, между тем, я приказала тебе убраться.
Поклонившись, служанка удалилась из зала с бассейном. Через некоторое время в небольшом павильоне у входа появился Ладише, как всегда неотразимо прекрасный, настолько красивый, что у Альдо захватило дух. Она подождала, пока он приблизится к ней и протянула ему руку для поцелуя. Ладише легонько прикоснулся губами к тонкому запястью, вызвав улыбку на губах царицы. Церемониал был выполнен, и они бросились друг другу в объятия, слив губы в длительном глубоком поцелуе. Старая Кериме, наблюдающая за ними из преддверия зала, в который раз неодобрительно покачала головой.
Ладише и Альдо, она видела, спустились по лесенке в бассейн, наполненный прозрачной голубой водой. Они были полностью раздеты, и даже сейчас, в свои годы, Кериме засмотрелась на обнаженные тела, испытывая чисто эстетическое удовольствие. Давно уже миновали времена, когда она была молода и прелестна, когда мужчины выстраивались в очереди только чтобы взглянуть на неприступную красавицу. Канула в прошлое и та ночь, когда она впервые отдалась мужчине, разделив с ним брачное ложе. Тогда идеалы брака были для женщины священны. А что сейчас, подумала Кериме, уже с неприязнью взглянув на плещущуюся в бассейне парочку. Темные волосы Альдо лежали на воде, струйки воды стекали по ее обольстительной груди, набухшие соски поблескивали мелкими капельками. Ладише уперся руками в бортик бассейна позади нее, не давая женщине вырваться из кольца его рук, впрочем, как поглядела Кериме, она не очень-то и пыталась. Наоборот, Альдо обвила руками шею любовника и жадно припала к его рту устами. Старая служанка аж передернулась от такого непотребства.
- Альдо, - внезапно произнес Ладише, кладя голову женщины себе на плечо, - ты хотела бы родить мне ребенка?
Ничего себе наглость! Кериме была уверена, что царица вырвется из объятий зарвавшегося любовника и высокомерно рассмеется или даже ударит его по лицу, но та только тихонько вздохнула, прижавшись к Ладише в ответ.
Нет, этого так оставлять нельзя. Змееныш должен знать свое место, и плевать, что он один из повсеместно известных наемников Халиноми. Она, Кериме, лично готова принять на себя его гнев и его месть, но не позволит разрушить брачный союз царственной четы. Старая женщина беззвучно отделилась от стены и, полная сознания своего долга, двинулась прочь из зала. Конечно, ей, простой служанке, сложно будет договориться о личной встрече с царем, но если сказать, что дело первой срочности, то, возможно, получится попасть на аудиенцию.
Летний полдень сиял над берегом лесного озера. Спокойная вода казалась золотой там, где ее касались солнечные лучи, и черной там, куда лучи не доставали. Зеленая роща пела на самые разные лады, и Эвелина чувствовала себя так, будто попала в рай на земле.
- Нравится? – Ладише остановился на берегу озера.
- Очень, – не покривила душой девушка, становясь рядом.
- Тогда давай присядем здесь. – Он опустился на траву.
Эвелина последовала его примеру.
- Что теперь делать? – улыбаясь, спросила она.
- Ничего, - мягко проговорил Ладише. – Прикрой глаза, расслабься, вдохни этот чудный воздух. Нам ведь некуда спешить.
- В отличие от тебя, Ладише, у меня нет нескольких сотен лет, чтобы никуда не спешить, - позволила себе не согласиться Эвелина.
- Но, если ты не научишься расслабляться, у тебя не будет и твоих нескольких десятков, - возразил василиск все так же мягко.
Эвелина не нашла что на это сказать, прикрыла глаза и почувствовала, как под веками разливается расплавленное золото. Легкий, едва уловимый ветерок, коснулся ее волос.
- Можешь прилечь, - услышала она голос Ладише и с радостью последовала его совету, растянувшись на теплой травке, подставляя лицо и тело солнцу.
Эвелина чуть касалась пальцами стеблей травинок, и ей чудилось, что она чувствует мощные земные толчки, слышит, как растет трава. Вот бабочка села ей на руку, Эвелина приоткрыла глаза и легонько улыбнулась и этой бабочке, и себе, и Ладише, и всему огромному прекрасному миру, который она сейчас обнимала.
- Как ты себя чувствуешь? – Горячее дыхание Ладише обдало ее шею.
- Я… мне очень тепло и хорошо, - призналась девушка. – Я хочу, чтобы это никогда не кончалось.
Она почувствовала, как его пальцы нежно касаются ее лица, и, смеясь, поцеловала их подушечки. Почувствовала тепло его ладони у своей щеки и неосознанно потянулась лицом к теплой руке, потерлась щекой, ощутив, как его пальцы зарываются в волну солнечных локонов.
Ладише осторожно подвел руку под ее талию, приподнимая Эвелину. Она не сопротивлялась, слегка выгнувшись в его объятиях. Глаза ее по-прежнему были прикрыты, ресницы легонько подрагивали, рот чуть приоткрылся, и Ладише не отрывал взгляда от нежных губ. Медленно, чтобы не испугать Эвелину напором, он прижал ее к себе крепче и потянулся к ее губам. Легонько провел по кромке языком, ощутив, как затрепетало девичье тело в его объятиях. Веки девушки чуть приподнялись, с губ сорвался тихий вздох. Василиск коснулся кончиком языка ее щеки, пробуя вкус ее кожи, затем мягко, очень-очень нежно притронулся к девичьим губам в поцелуе. Почувствовал, как дрогнуло и забилось сильнее ее сердце совсем рядом с его. Удлиненные верхние резцы оцарапали нежную кожу, теплые светлые капельки выступили на губах девушки, и Ладише слизнул их.
Он целовал ее долго, всласть, то нежно, то жадно, и ее мягкие губы были такими щедрыми. Эвелина не сопротивлялась его ласкам. Они ведь не делали ничего предосудительного, они просто любили друг друга…
- Не надо… - Словно ветерок слетел с губ Эвелины. – Ладише, не надо… продолжать.
Василиск внимательно посмотрел на нее. Взгляд его был затуманен, как, наверное, и ее собственный, не оставалось сомнений в том, чего им обоим хочется, но девушка нашла в себе силы возразить, и он не посмел настаивать.
- Прости меня, пожалуйста, - наконец произнес Ладише. – Я забылся.
- Нет… нет, все хорошо, - пробормотала Эвелина. – Это был мой первый поцелуй, и я никогда этого не забуду, но нам действительно не стоит продолжать. Ты учитель, я ученица, для нас неприемлемы такие отношения.
- Эвелина… - Он неуверенно коснулся ее руки. – Ты хотела бы стать моей женой?
Она накрыла его руку своей и тихонько погладила.
- Ты достоин лучшей жены, чем я, Ладише, - просто сказала девушка. – Женщина, которая будет с тобой, будет счастлива, я уверена.
Печальная улыбка скользнула по его губам, но василиск не произнес ни слова. Они сидели обнявшись, ничего не говоря, слушая каждый сердце другого.
- Ты простишь меня за то, что сегодня произошло? – первым нарушил тишину Ладише. – Ты была так прекрасна, что мне не удалось себя сдержать. Но я клянусь, что не притронусь к тебе без твоего согласия.
Эвелина сглотнула. Любвеобильность и сильнейшая чувственная притягательность Ладише могли однажды заставить ее оказаться с ним в одной постели, чего Эвелина… ну, не то чтобы так уж не хотела, но все-таки опасалась.
- До меня дошли слухи, что на севере Кольвина, где живет племя сьеров, есть небывалого таланта кузнец, работающий при дворе тамошнего вождя. Говорят, что он делает оружие, которому не сможет противостоять никакая сталь, выкованная людьми. Я также слышал, что кузнец этот может делать и украшения, причем такие, за которые подерутся все ювелиры мира. – Нессир откинулся на спинку трона, чуть свысока глянув на стоящих перед ним Халиноми. – Должно быть, это очень талантливый человек, раз одинаково умело управляется и с оружием, и с украшениями.
- И чего ты ждешь от нас, царь? – прямо спросил Тэссэ.
- Я хочу иметь этого кузнеца при своем дворе не позднее начала ноября.
- Мы управимся раньше, - хмыкнул оборотень.
- Тогда не вижу смысла вам медлить. До земель сьеров путь неблизкий.
- Но Эвелина… - начал было Ладише.
- А, да, ваша пленница, - вспомнил Нессир, - как я мог забыть! Ну, так что, она решила, с кем будет?
- Она моя ученица.
- Вот как… Тогда бери ее с собой. Девочке полезно будет поучиться настоящей жизни.
- При всем моем уважении, повелитель, я не думаю, что похищение придворного кузнеца правителя сьеров может быть приравнено к настоящей жизни и полезно для Эвелины.
- Дело твое, василиск. – Царь сощурился, впившись взглядом в глаза Ладише. Тот ответил ему таким раздраженным взором, который в сочетании с природными свойствами глаз оказал беспрецедентное действие: Нессир отвернулся.
- Нравится? – Ладише остановился на берегу озера.
- Очень, – не покривила душой девушка, становясь рядом.
- Тогда давай присядем здесь. – Он опустился на траву.
Эвелина последовала его примеру.
- Что теперь делать? – улыбаясь, спросила она.
- Ничего, - мягко проговорил Ладише. – Прикрой глаза, расслабься, вдохни этот чудный воздух. Нам ведь некуда спешить.
- В отличие от тебя, Ладише, у меня нет нескольких сотен лет, чтобы никуда не спешить, - позволила себе не согласиться Эвелина.
- Но, если ты не научишься расслабляться, у тебя не будет и твоих нескольких десятков, - возразил василиск все так же мягко.
Эвелина не нашла что на это сказать, прикрыла глаза и почувствовала, как под веками разливается расплавленное золото. Легкий, едва уловимый ветерок, коснулся ее волос.
- Можешь прилечь, - услышала она голос Ладише и с радостью последовала его совету, растянувшись на теплой травке, подставляя лицо и тело солнцу.
Эвелина чуть касалась пальцами стеблей травинок, и ей чудилось, что она чувствует мощные земные толчки, слышит, как растет трава. Вот бабочка села ей на руку, Эвелина приоткрыла глаза и легонько улыбнулась и этой бабочке, и себе, и Ладише, и всему огромному прекрасному миру, который она сейчас обнимала.
- Как ты себя чувствуешь? – Горячее дыхание Ладише обдало ее шею.
- Я… мне очень тепло и хорошо, - призналась девушка. – Я хочу, чтобы это никогда не кончалось.
Она почувствовала, как его пальцы нежно касаются ее лица, и, смеясь, поцеловала их подушечки. Почувствовала тепло его ладони у своей щеки и неосознанно потянулась лицом к теплой руке, потерлась щекой, ощутив, как его пальцы зарываются в волну солнечных локонов.
Ладише осторожно подвел руку под ее талию, приподнимая Эвелину. Она не сопротивлялась, слегка выгнувшись в его объятиях. Глаза ее по-прежнему были прикрыты, ресницы легонько подрагивали, рот чуть приоткрылся, и Ладише не отрывал взгляда от нежных губ. Медленно, чтобы не испугать Эвелину напором, он прижал ее к себе крепче и потянулся к ее губам. Легонько провел по кромке языком, ощутив, как затрепетало девичье тело в его объятиях. Веки девушки чуть приподнялись, с губ сорвался тихий вздох. Василиск коснулся кончиком языка ее щеки, пробуя вкус ее кожи, затем мягко, очень-очень нежно притронулся к девичьим губам в поцелуе. Почувствовал, как дрогнуло и забилось сильнее ее сердце совсем рядом с его. Удлиненные верхние резцы оцарапали нежную кожу, теплые светлые капельки выступили на губах девушки, и Ладише слизнул их.
Он целовал ее долго, всласть, то нежно, то жадно, и ее мягкие губы были такими щедрыми. Эвелина не сопротивлялась его ласкам. Они ведь не делали ничего предосудительного, они просто любили друг друга…
- Не надо… - Словно ветерок слетел с губ Эвелины. – Ладише, не надо… продолжать.
Василиск внимательно посмотрел на нее. Взгляд его был затуманен, как, наверное, и ее собственный, не оставалось сомнений в том, чего им обоим хочется, но девушка нашла в себе силы возразить, и он не посмел настаивать.
- Прости меня, пожалуйста, - наконец произнес Ладише. – Я забылся.
- Нет… нет, все хорошо, - пробормотала Эвелина. – Это был мой первый поцелуй, и я никогда этого не забуду, но нам действительно не стоит продолжать. Ты учитель, я ученица, для нас неприемлемы такие отношения.
- Эвелина… - Он неуверенно коснулся ее руки. – Ты хотела бы стать моей женой?
Она накрыла его руку своей и тихонько погладила.
- Ты достоин лучшей жены, чем я, Ладише, - просто сказала девушка. – Женщина, которая будет с тобой, будет счастлива, я уверена.
Печальная улыбка скользнула по его губам, но василиск не произнес ни слова. Они сидели обнявшись, ничего не говоря, слушая каждый сердце другого.
- Ты простишь меня за то, что сегодня произошло? – первым нарушил тишину Ладише. – Ты была так прекрасна, что мне не удалось себя сдержать. Но я клянусь, что не притронусь к тебе без твоего согласия.
Эвелина сглотнула. Любвеобильность и сильнейшая чувственная притягательность Ладише могли однажды заставить ее оказаться с ним в одной постели, чего Эвелина… ну, не то чтобы так уж не хотела, но все-таки опасалась.
- До меня дошли слухи, что на севере Кольвина, где живет племя сьеров, есть небывалого таланта кузнец, работающий при дворе тамошнего вождя. Говорят, что он делает оружие, которому не сможет противостоять никакая сталь, выкованная людьми. Я также слышал, что кузнец этот может делать и украшения, причем такие, за которые подерутся все ювелиры мира. – Нессир откинулся на спинку трона, чуть свысока глянув на стоящих перед ним Халиноми. – Должно быть, это очень талантливый человек, раз одинаково умело управляется и с оружием, и с украшениями.
- И чего ты ждешь от нас, царь? – прямо спросил Тэссэ.
- Я хочу иметь этого кузнеца при своем дворе не позднее начала ноября.
- Мы управимся раньше, - хмыкнул оборотень.
- Тогда не вижу смысла вам медлить. До земель сьеров путь неблизкий.
- Но Эвелина… - начал было Ладише.
- А, да, ваша пленница, - вспомнил Нессир, - как я мог забыть! Ну, так что, она решила, с кем будет?
- Она моя ученица.
- Вот как… Тогда бери ее с собой. Девочке полезно будет поучиться настоящей жизни.
- При всем моем уважении, повелитель, я не думаю, что похищение придворного кузнеца правителя сьеров может быть приравнено к настоящей жизни и полезно для Эвелины.
- Дело твое, василиск. – Царь сощурился, впившись взглядом в глаза Ладише. Тот ответил ему таким раздраженным взором, который в сочетании с природными свойствами глаз оказал беспрецедентное действие: Нессир отвернулся.
ГЛАВА 4
КУЗНЕЦ
Это потом уже Эвелина узнала, что на севере Кольвина царит вечная зима, а в тот раз просто удивилась, когда Ладише попросил ее одеться теплее в дорогу. Лето было в самом разгаре, и девушка не думала, что в родном Кольвине где-то может лежать снег.
Он и не лежал. Зато дул пронизывающий морозный ветер, моросил мелкий ледяной дождь, тучи закрывали грязно-серое небо. Плащи, в которые кутались Халиноми и Эвелина, помогали мало, потому что ветер раздувал их полы, а дождь находил лазейки между тканью и кожей и ловко забирался туда, отчего становилось мокро и противно.
Они шли уже несколько часов, и девушка ужасно устала, а до ближайшего села было еще километра четыре, если верить карте, в которую время от времени посматривали Йарна и Тэссэ.
Родители, разумеется, были против того, чтобы отправлять дорогую дочурку неизвестно куда и неизвестно зачем, однако Халиноми особенно не посопротивляешься, да и сама Эвелина выказала желание отправиться с ними. Ну, правда, что с ней может случиться при таких-то заступниках, а мир повидать юной девушке хотелось. Конечно, одних Эвелининых заявлений родителям было мало, но Ладише, как это ему обычно удавалось, сумел их убедить.
Девушка взглянула на василиска. Лицо его было бледно, полуприкрытые глаза смотрели куда-то перед собой, вряд ли видя все, что попадало в поле их зрения. Очевидно, Ладише очень устал или же…
- Ладише, ты что, холоднокровный? – внезапно догадалась Эвелина.
Он окинул ее мутным взглядом и внезапно усмехнулся:
- Подарок от любимого батюшки. – И плотнее закутался в плащ, что практически не принесло ощутимых результатов.
Больше Эвелина ничего не спросила, только покачала удивленно головой. Она впервые видела человека с такой странной физиологией и не могла представить, как Ладише удается так жить. Зато теперь стало понятно, почему он так любит бывать на солнце.
Они прошли еще около километра, когда Ладише, не говоря ни слова, внезапно рухнул на землю. Халиноми остановились. Эвелина испугалась было, бросилась к Ладише, но ее оттеснил Йарна.
- С ним все будет хорошо, просто он замерз. – С этими словами демон легко поднял василиска на руки. Йарне, в отличие от остальных Халиноми, теплый плащ не требовался, и Эвелина позавидовала демону.
Они продолжили путь. Теперь девушка шла рядом с Йарной, время от времени бросая взгляды на побледневшее лицо Ладише, на котором внезапным контрастом выделялись черные брови.
- А это не опасно? – спросила она наконец.
- Что? Впасть в спячку от холода?
- Он спит?! – поразилась девушка, еще пристальнее всматриваясь в неподвижное лицо. Казалось, Ладише вовсе не дышал.
- Да. Только очень крепко. Если его отогреть, он проснется, а до тех пор вообще ни на что реагировать не будет, - пояснил Йарна, несший василиска, словно легкое перышко.
- В таком состоянии он ничего не сможет. Зачем вы его сюда потащили?
- Поспит и проспится, - бросил Тэссэ. – Царь Нессир настаивал, чтобы мы отбыли из дворца все вместе.
- Он что, не знал, что Ладише так реагирует на холод?
- Знать-то он, предположим, знал, - усмехнулся Йарна. – Да только сдается мне, Нессир специально отослал его сюда, чтобы «остудить». Дабы неповадно было посягать на царскую жену, когда у самого в гареме десяток красавиц.
- Что?! – Эвелине показалось, что она ослышалась.
- Что слышала. Ладише и царица Альдо – любовники.
- А что же царь? – Эвелина не могла поверить в то, что Нессир, зная об измене своей жены, так спокойно к этому отнесся.
- А что царь? Альдо нужна ему: она талантливый маг, Ладише работает на него, да и с Наргесом, Владыкой Востока, ссориться не резон. Разумеется, он делает вид, что ничего страшного не происходит.
- А если вдруг у них будет ребенок? – ужаснулась Эвелина.
- Кончайте сплетничать, - прервал их Тэссэ. – Мы, кажется, пришли.
Назвать несколько домов селением язык не поворачивался, но Халиноми решительно завернули в ту сторону, и у Эвелины выбора не оставалось, кроме как двинуться за ними.
Тэссэ выбрал самый, на его взгляд, приличный дом и постучал в дверь.
- Кто там? – раздался хрипловатый мужской голос за дверью.
- Путники, - лаконично ответил оборотень.
Дверь потихоньку отворилась. На пороге стоял невысокий коренастый мужчина с длинной каштановой бородой, чем-то напоминающий гнома.
- Что-то много вас, путников. – Внимательные глаза скользнули по лицам Халиноми, на миг уперлись в бесчувственного Ладише и остановились на Эвелине.
- Так вы дадите нам приют?
По мнению девушки, оборотень вел себя слишком уж нахально. Он здесь гость, а не хозяин, чтобы говорить так требовательно. Она попыталась загладить резкость его тона.
- Извините за то, что мы вас побеспокоили, просто нам нужно где-то остановиться, чтобы дать оправиться нашему другу, - произнесла она миролюбиво. – Видите ли, он плохо переносит холод, так что мы будем очень благодарны, если вы на некоторое время разрешите нам у вас поселиться.
Доброе слово, как говорится, и волку приятно. Мужчина растаял, даже изобразил подобие улыбки и отступил вглубь сеней, приглашая гостей войти. Эвелина улучила момент, приблизилась к Тэссэ и прошептала ему на ухо:
- Вежливее нужно быть с людьми.
- Ну, у меня же есть ты, - ответил он, смерив ее насмешливым взглядом.
В доме Тольма, так звали хозяина, была всего одна жилая комната, поэтому Эвелине пришлось поселиться с Халиноми. В комнате была одна широкая кровать, на которой могли достаточно свободно уместиться три человека. Кровать отдали Эвелине и все еще пребывающему в анабиозе Ладише. Йарне постель не требовалась, а Тэссэ и Райхо заявили, что удовольствуются сном на полу.
Всю ночь Эвелина чувствовала себя не в своей тарелке, даже когда Халиноми уснули. Ей было не по себе от мысли, что она спит в одной комнате с четырьмя наемными убийцами, а с одним из них делит постель. Она натягивала одеяло до самого подбородка, хотя в темноте никто не мог ее видеть. Сон пришел только под утро, когда девушка окончательно убедилась, что бесплодные терзания по поводу своей нравственности не принесут успокоения, а Халиноми как не собирались, так и не собираются просыпаться и двусмысленно глядеть на нее.
Утром, когда Эвелина открыла глаза, первым, что она увидела, была деревянная стена дома, теряющаяся в темноте. Судя по тому, что темнота была не черной, а какой-то сероватой, можно было предположить, что уже наступило утро, промозглое и пасмурное. Эвелина приподнялась на локте. Из занавешенного грубой тканью окна пробивался тусклый утренний свет. Очаг в комнате давно погас, и воздух был холодным. Халиноми нигде не было. Видимо, ушли по своим делам, решив не будить ее.
Девушка повернулась на другой бок. Ладише, так и не подавший признаков жизни, лежал рядом. Чуть приподнявшись, Эвелина прислушалась к его дыханию. Его не было слышно, даже грудь практически не приподнималась, и определить, что василиск дышит, девушка смогла только прижавшись губами к его губам, неожиданно теплым.
Поеживаясь, Эвелина поднялась с постели и начала одеваться. Ладише даже не пошевелился. «Видимо, ему совсем тяжело». - Сердце девушки сжалось при виде неподвижного лица.
Выйдя из комнаты, Эвелина столкнулась с хозяином.
- Доброе утро, - поздоровалась она учтиво.
- И тебе того же, девица, - миролюбиво ответил он. – Приятели твои ни свет ни заря ушли куда-то, даже за ночлег поблагодарить не соизволили.
- Извините их, - опустила голову девушка.
- Да я не сержусь. А что этот, четвертый, что вчера без сознания был? Что-то я его сегодня выходящим не видел.
- Он так и не очнулся, господин.
Хозяин задумчиво пожевал губами.
- Сколько живу, а впервые вижу, чтобы люди так плохо холод переносили. Он, может, из жарких стран будет? Вроде бы лицо не наше какое-то.
- Да, Ладише родился в Золотых пустынях.
- Ладише? Что-то имя уж больно знакомое, - нахмурился хозяин. – Вот только никак не припомню, кого так звали.
- Так звали одного из Халиноми. – Эвелина поняла свою ошибку и сейчас всеми силами стремилась ее исправить. – Моего друга назвали в честь той же звезды, что и того Ладише, сына Владыки Востока.
- Вот, точно! – хлопнул себя по лбу мужчина. – Так что, говоришь, тяжко ему?
- Я, честно говоря, не знаю, каково сейчас Ладише, - призналась Эвелина. – Но мне немного боязно за него. Он со вчерашнего вечера спит сном беспробудным, я понятия не имею, как долго это еще продлится и к каким последствиям может привести.
- Как змея этот твой Ладише! – изумленно высказался хозяин. – Очаг-то в комнате, поди, погас давно.
- Да, господин.
- Дык, ясен пень, что холодно, как на леднике! Принеси дров со двора, очаг растопи, сразу теплее станет – и тебе, и приятелю твоему.
Они вдвоем натаскали дров в камин и с третьего раза зажгли огонь, медленно и вяло побежавший по дереву.
- Ну, скоро разгорится, - удовлетворенно потер руки хозяин. – Ты за очагом смотри, а я обед приготовлю.
- А разве у вас нет жены? – спросила Эвелина.
- Умерла моя жена три года назад, - коротко обрубил хозяин и быстро вышел из комнаты.
Девушка почувствовала себя виноватой в жуткой бестактности. Она хотела было извиниться перед хозяином, но того в кухне не было. Выйдя во двор, Эвелина его тоже не обнаружила, зато увидела аккуратно уложенные штабелями дрова. Грех было не воспользоваться предложением гостеприимного хозяина, поэтому девушка осторожно сняла сверху несколько поленьев и понесла в дом.
После нескольких ходок, когда у очага в комнате, отведенной Халиноми, образовалась аккуратная горка дров, Эвелина начала усердно пытаться зажечь огонь. К счастью, дерево не было сырым и хорошо горело, правда, у девушки слегка дрожали руки и пару раз она едва не затушила только разожженный огонь, закидав его поленьями сверх всякой меры.
Однако не прошло и пятнадцати минут, как ее усилия были вознаграждены и пламя разгорелось. Эвелина бросила вопросительный взгляд на лицо Ладише, будто спрашивая: «Почему ты все еще спишь?» В это время в комнату вошел хозяин.
- А, разожгла-таки! – удовлетворенно потер он руки. – Молодец.
- Извините меня, пожалуйста, за бестактность, - не дала ему договорить Эвелина.
- Да забудь, - махнул здоровой ручищей хозяин. – Я обед как раз приготовил, уважь, присядь к столу, а то, чувствую, твои друзья нескоро еще появятся.
Эвелина не посмела отвергнуть приглашение, к тому же, есть ей действительно хотелось. Как оказалось, их хлебосольный хозяин вовсе не обделен был кулинарными талантами, поэтому девушка поела с удовольствием и после еды предложила помыть посуду.
С пару минут хозяин молча смотрел, как она работает, а потом произнес:
- Что с твоим приятелем?
- С которым? – Эвелина напряглась, но постаралась, чтобы голос звучал ровно.
- С тем, который лежит в соседней комнате.
- Ничего. Он просто спит.
- Даже после того, как ты зажгла камин?
- Ну, ему, наверное, нужно время, чтобы отогреться…
- Тогда почему бы тебе самой не согреть его?
- Каким образом? – не поняла девушка.
- Ты что, ни разу в походе не была? Раздеваешь его, с себя тоже всю одежду снимаешь и ложишься рядом, у него под боком, чтобы, значит, как грелка была…
Только чудом Эвелина не упустила тарелку, которую в этот момент держала в руках.
- Как же это…
- Ты что, стесняешься? – расхохотался хозяин, а затем внезапно сделался серьезным. – Впрочем, правильно, что стесняешься. Но тут уж решать тебе. Не думаю, что твоему другу будет так уж плохо, если он обойдется без твоей помощи.
- Нет, это… Если нужно, то я, конечно… - пробормотала девушка, взяв себя в руки.
Вернувшись в комнату, она с надеждой глянула на Ладише: не проснулся ли? Но нет, василиск лежал все так же неподвижно, и, лишь приложив ухо к его груди, можно было догадаться, что он все еще жив. Хотя в комнате стало ощутимо теплей с того времени, как Эвелина зажгла огонь в очаге.
Ничего не поделаешь… Девушка сняла кофту, платье, оставшись в одной только нижней сорочке, затем дрожащими руками стянула с Ладише плащ и халат, раздев его до пояса.
- Запомни, - проговорила она, глядя в закрытые недвижные глаза, - я делаю это только для того, чтобы ты не замерз окончательно, так что никаких глупостей. – Голос ее дрогнул.
Разумеется, ответа не было. Вздохнув, девушка забралась в постель к Ладише, натянула одеяло до подбородка и прижалась к нему сзади, сцепив руки на его животе.
- Что ты, интересно, видишь, Ладише? – пробормотала она, утыкаясь лицом в его плечо. –Слышишь ли ты мой голос? Или просто лежишь в темноте?
КУЗНЕЦ
Это потом уже Эвелина узнала, что на севере Кольвина царит вечная зима, а в тот раз просто удивилась, когда Ладише попросил ее одеться теплее в дорогу. Лето было в самом разгаре, и девушка не думала, что в родном Кольвине где-то может лежать снег.
Он и не лежал. Зато дул пронизывающий морозный ветер, моросил мелкий ледяной дождь, тучи закрывали грязно-серое небо. Плащи, в которые кутались Халиноми и Эвелина, помогали мало, потому что ветер раздувал их полы, а дождь находил лазейки между тканью и кожей и ловко забирался туда, отчего становилось мокро и противно.
Они шли уже несколько часов, и девушка ужасно устала, а до ближайшего села было еще километра четыре, если верить карте, в которую время от времени посматривали Йарна и Тэссэ.
Родители, разумеется, были против того, чтобы отправлять дорогую дочурку неизвестно куда и неизвестно зачем, однако Халиноми особенно не посопротивляешься, да и сама Эвелина выказала желание отправиться с ними. Ну, правда, что с ней может случиться при таких-то заступниках, а мир повидать юной девушке хотелось. Конечно, одних Эвелининых заявлений родителям было мало, но Ладише, как это ему обычно удавалось, сумел их убедить.
Девушка взглянула на василиска. Лицо его было бледно, полуприкрытые глаза смотрели куда-то перед собой, вряд ли видя все, что попадало в поле их зрения. Очевидно, Ладише очень устал или же…
- Ладише, ты что, холоднокровный? – внезапно догадалась Эвелина.
Он окинул ее мутным взглядом и внезапно усмехнулся:
- Подарок от любимого батюшки. – И плотнее закутался в плащ, что практически не принесло ощутимых результатов.
Больше Эвелина ничего не спросила, только покачала удивленно головой. Она впервые видела человека с такой странной физиологией и не могла представить, как Ладише удается так жить. Зато теперь стало понятно, почему он так любит бывать на солнце.
Они прошли еще около километра, когда Ладише, не говоря ни слова, внезапно рухнул на землю. Халиноми остановились. Эвелина испугалась было, бросилась к Ладише, но ее оттеснил Йарна.
- С ним все будет хорошо, просто он замерз. – С этими словами демон легко поднял василиска на руки. Йарне, в отличие от остальных Халиноми, теплый плащ не требовался, и Эвелина позавидовала демону.
Они продолжили путь. Теперь девушка шла рядом с Йарной, время от времени бросая взгляды на побледневшее лицо Ладише, на котором внезапным контрастом выделялись черные брови.
- А это не опасно? – спросила она наконец.
- Что? Впасть в спячку от холода?
- Он спит?! – поразилась девушка, еще пристальнее всматриваясь в неподвижное лицо. Казалось, Ладише вовсе не дышал.
- Да. Только очень крепко. Если его отогреть, он проснется, а до тех пор вообще ни на что реагировать не будет, - пояснил Йарна, несший василиска, словно легкое перышко.
- В таком состоянии он ничего не сможет. Зачем вы его сюда потащили?
- Поспит и проспится, - бросил Тэссэ. – Царь Нессир настаивал, чтобы мы отбыли из дворца все вместе.
- Он что, не знал, что Ладише так реагирует на холод?
- Знать-то он, предположим, знал, - усмехнулся Йарна. – Да только сдается мне, Нессир специально отослал его сюда, чтобы «остудить». Дабы неповадно было посягать на царскую жену, когда у самого в гареме десяток красавиц.
- Что?! – Эвелине показалось, что она ослышалась.
- Что слышала. Ладише и царица Альдо – любовники.
- А что же царь? – Эвелина не могла поверить в то, что Нессир, зная об измене своей жены, так спокойно к этому отнесся.
- А что царь? Альдо нужна ему: она талантливый маг, Ладише работает на него, да и с Наргесом, Владыкой Востока, ссориться не резон. Разумеется, он делает вид, что ничего страшного не происходит.
- А если вдруг у них будет ребенок? – ужаснулась Эвелина.
- Кончайте сплетничать, - прервал их Тэссэ. – Мы, кажется, пришли.
Назвать несколько домов селением язык не поворачивался, но Халиноми решительно завернули в ту сторону, и у Эвелины выбора не оставалось, кроме как двинуться за ними.
Тэссэ выбрал самый, на его взгляд, приличный дом и постучал в дверь.
- Кто там? – раздался хрипловатый мужской голос за дверью.
- Путники, - лаконично ответил оборотень.
Дверь потихоньку отворилась. На пороге стоял невысокий коренастый мужчина с длинной каштановой бородой, чем-то напоминающий гнома.
- Что-то много вас, путников. – Внимательные глаза скользнули по лицам Халиноми, на миг уперлись в бесчувственного Ладише и остановились на Эвелине.
- Так вы дадите нам приют?
По мнению девушки, оборотень вел себя слишком уж нахально. Он здесь гость, а не хозяин, чтобы говорить так требовательно. Она попыталась загладить резкость его тона.
- Извините за то, что мы вас побеспокоили, просто нам нужно где-то остановиться, чтобы дать оправиться нашему другу, - произнесла она миролюбиво. – Видите ли, он плохо переносит холод, так что мы будем очень благодарны, если вы на некоторое время разрешите нам у вас поселиться.
Доброе слово, как говорится, и волку приятно. Мужчина растаял, даже изобразил подобие улыбки и отступил вглубь сеней, приглашая гостей войти. Эвелина улучила момент, приблизилась к Тэссэ и прошептала ему на ухо:
- Вежливее нужно быть с людьми.
- Ну, у меня же есть ты, - ответил он, смерив ее насмешливым взглядом.
В доме Тольма, так звали хозяина, была всего одна жилая комната, поэтому Эвелине пришлось поселиться с Халиноми. В комнате была одна широкая кровать, на которой могли достаточно свободно уместиться три человека. Кровать отдали Эвелине и все еще пребывающему в анабиозе Ладише. Йарне постель не требовалась, а Тэссэ и Райхо заявили, что удовольствуются сном на полу.
Всю ночь Эвелина чувствовала себя не в своей тарелке, даже когда Халиноми уснули. Ей было не по себе от мысли, что она спит в одной комнате с четырьмя наемными убийцами, а с одним из них делит постель. Она натягивала одеяло до самого подбородка, хотя в темноте никто не мог ее видеть. Сон пришел только под утро, когда девушка окончательно убедилась, что бесплодные терзания по поводу своей нравственности не принесут успокоения, а Халиноми как не собирались, так и не собираются просыпаться и двусмысленно глядеть на нее.
Утром, когда Эвелина открыла глаза, первым, что она увидела, была деревянная стена дома, теряющаяся в темноте. Судя по тому, что темнота была не черной, а какой-то сероватой, можно было предположить, что уже наступило утро, промозглое и пасмурное. Эвелина приподнялась на локте. Из занавешенного грубой тканью окна пробивался тусклый утренний свет. Очаг в комнате давно погас, и воздух был холодным. Халиноми нигде не было. Видимо, ушли по своим делам, решив не будить ее.
Девушка повернулась на другой бок. Ладише, так и не подавший признаков жизни, лежал рядом. Чуть приподнявшись, Эвелина прислушалась к его дыханию. Его не было слышно, даже грудь практически не приподнималась, и определить, что василиск дышит, девушка смогла только прижавшись губами к его губам, неожиданно теплым.
Поеживаясь, Эвелина поднялась с постели и начала одеваться. Ладише даже не пошевелился. «Видимо, ему совсем тяжело». - Сердце девушки сжалось при виде неподвижного лица.
Выйдя из комнаты, Эвелина столкнулась с хозяином.
- Доброе утро, - поздоровалась она учтиво.
- И тебе того же, девица, - миролюбиво ответил он. – Приятели твои ни свет ни заря ушли куда-то, даже за ночлег поблагодарить не соизволили.
- Извините их, - опустила голову девушка.
- Да я не сержусь. А что этот, четвертый, что вчера без сознания был? Что-то я его сегодня выходящим не видел.
- Он так и не очнулся, господин.
Хозяин задумчиво пожевал губами.
- Сколько живу, а впервые вижу, чтобы люди так плохо холод переносили. Он, может, из жарких стран будет? Вроде бы лицо не наше какое-то.
- Да, Ладише родился в Золотых пустынях.
- Ладише? Что-то имя уж больно знакомое, - нахмурился хозяин. – Вот только никак не припомню, кого так звали.
- Так звали одного из Халиноми. – Эвелина поняла свою ошибку и сейчас всеми силами стремилась ее исправить. – Моего друга назвали в честь той же звезды, что и того Ладише, сына Владыки Востока.
- Вот, точно! – хлопнул себя по лбу мужчина. – Так что, говоришь, тяжко ему?
- Я, честно говоря, не знаю, каково сейчас Ладише, - призналась Эвелина. – Но мне немного боязно за него. Он со вчерашнего вечера спит сном беспробудным, я понятия не имею, как долго это еще продлится и к каким последствиям может привести.
- Как змея этот твой Ладише! – изумленно высказался хозяин. – Очаг-то в комнате, поди, погас давно.
- Да, господин.
- Дык, ясен пень, что холодно, как на леднике! Принеси дров со двора, очаг растопи, сразу теплее станет – и тебе, и приятелю твоему.
Они вдвоем натаскали дров в камин и с третьего раза зажгли огонь, медленно и вяло побежавший по дереву.
- Ну, скоро разгорится, - удовлетворенно потер руки хозяин. – Ты за очагом смотри, а я обед приготовлю.
- А разве у вас нет жены? – спросила Эвелина.
- Умерла моя жена три года назад, - коротко обрубил хозяин и быстро вышел из комнаты.
Девушка почувствовала себя виноватой в жуткой бестактности. Она хотела было извиниться перед хозяином, но того в кухне не было. Выйдя во двор, Эвелина его тоже не обнаружила, зато увидела аккуратно уложенные штабелями дрова. Грех было не воспользоваться предложением гостеприимного хозяина, поэтому девушка осторожно сняла сверху несколько поленьев и понесла в дом.
После нескольких ходок, когда у очага в комнате, отведенной Халиноми, образовалась аккуратная горка дров, Эвелина начала усердно пытаться зажечь огонь. К счастью, дерево не было сырым и хорошо горело, правда, у девушки слегка дрожали руки и пару раз она едва не затушила только разожженный огонь, закидав его поленьями сверх всякой меры.
Однако не прошло и пятнадцати минут, как ее усилия были вознаграждены и пламя разгорелось. Эвелина бросила вопросительный взгляд на лицо Ладише, будто спрашивая: «Почему ты все еще спишь?» В это время в комнату вошел хозяин.
- А, разожгла-таки! – удовлетворенно потер он руки. – Молодец.
- Извините меня, пожалуйста, за бестактность, - не дала ему договорить Эвелина.
- Да забудь, - махнул здоровой ручищей хозяин. – Я обед как раз приготовил, уважь, присядь к столу, а то, чувствую, твои друзья нескоро еще появятся.
Эвелина не посмела отвергнуть приглашение, к тому же, есть ей действительно хотелось. Как оказалось, их хлебосольный хозяин вовсе не обделен был кулинарными талантами, поэтому девушка поела с удовольствием и после еды предложила помыть посуду.
С пару минут хозяин молча смотрел, как она работает, а потом произнес:
- Что с твоим приятелем?
- С которым? – Эвелина напряглась, но постаралась, чтобы голос звучал ровно.
- С тем, который лежит в соседней комнате.
- Ничего. Он просто спит.
- Даже после того, как ты зажгла камин?
- Ну, ему, наверное, нужно время, чтобы отогреться…
- Тогда почему бы тебе самой не согреть его?
- Каким образом? – не поняла девушка.
- Ты что, ни разу в походе не была? Раздеваешь его, с себя тоже всю одежду снимаешь и ложишься рядом, у него под боком, чтобы, значит, как грелка была…
Только чудом Эвелина не упустила тарелку, которую в этот момент держала в руках.
- Как же это…
- Ты что, стесняешься? – расхохотался хозяин, а затем внезапно сделался серьезным. – Впрочем, правильно, что стесняешься. Но тут уж решать тебе. Не думаю, что твоему другу будет так уж плохо, если он обойдется без твоей помощи.
- Нет, это… Если нужно, то я, конечно… - пробормотала девушка, взяв себя в руки.
Вернувшись в комнату, она с надеждой глянула на Ладише: не проснулся ли? Но нет, василиск лежал все так же неподвижно, и, лишь приложив ухо к его груди, можно было догадаться, что он все еще жив. Хотя в комнате стало ощутимо теплей с того времени, как Эвелина зажгла огонь в очаге.
Ничего не поделаешь… Девушка сняла кофту, платье, оставшись в одной только нижней сорочке, затем дрожащими руками стянула с Ладише плащ и халат, раздев его до пояса.
- Запомни, - проговорила она, глядя в закрытые недвижные глаза, - я делаю это только для того, чтобы ты не замерз окончательно, так что никаких глупостей. – Голос ее дрогнул.
Разумеется, ответа не было. Вздохнув, девушка забралась в постель к Ладише, натянула одеяло до подбородка и прижалась к нему сзади, сцепив руки на его животе.
- Что ты, интересно, видишь, Ладише? – пробормотала она, утыкаясь лицом в его плечо. –Слышишь ли ты мой голос? Или просто лежишь в темноте?
Мадина внимательно разглядывала гостей – командный состав армии, разместившейся в принадлежащих ее семье деревнях. Никогда раньше девушка воинов вживую не видела, поэтому сейчас наверстывала упущенные знания.
Командиры войска разговаривали с ее отцом, перебрасывались шутками, они были веселы и беззаботны перед завтрашним сражением. Сначала Мадине это казалось нечеловечески безрассудным, но потом она поняла из разговора, что войско уповает на неких наемников Халиноми, пришедших из далекой восточной страны. Девушка украдкой перевела взгляд в дальний угол зала, где сидели за отдельным столом эти самые Халиноми. Их было четверо, все очень молоды, насколько она могла судить, самый старший из них выглядел не больше, чем на тридцать лет. Куда им до того же командного состава… Однако опытные воины говорили о наемниках с должным уважением в голосе, которое невольно передавалось тем, кто их слушал, в том числе и Мадине.
За их столом пили вино, - отец по такому случаю велел отпереть кладовые дома, - за столом же Халиноми не было ничего крепче воды. Когда Мадина обходила с чашей всех гостей по очереди, отец сделал ей знак отойти от стола Халиноми и не предлагать им чашу. Девушка, разумеется, не посмела ослушаться. Ну, не пьют и не пьют, их дело. Однако когда она снова села на место, в свой кубок с вином заглядывала уже с некоторым сомнением. Пить почему-то расхотелось. Мадина вскинула глаза на Халиноми, и встретилась взглядом с одним из них – высоким и красивым, с длинными черными косами, ложащимися на плечи. Молодой мужчина еле заметно покачал головой. Это решило дело: Мадина отставила кубок и заметила, как тонкие губы наемника слегка дрогнули, попытавшись изобразить улыбку.
Отец заметил внезапное охлаждение дочери к напитку, но не подал вида и не произнес ни слова. Он продолжал свою беседу с воинами, но девушка больше не прислушивалась к ней: она смотрела на Халиноми. Смотрела украдкой, так как помнила из уроков культурологии, что в той стране, откуда они родом, не принято девушке долго и пристально разглядывать незнакомого мужчину.
На следующий день на рассвете войско выступило в поход. Халиноми были в первых рядах, Мадина видела это из окна своей комнаты. Наемники выглядели бодро, словно и не пришлось им встать ни свет ни заря на смертельный бой. Впрочем, если верить всему, что рассказывали вчера за столом о Халиноми, бой этот станет смертельным разве что для их противников. И точно, они совершенно не боятся. Вон невысокий блондин со странным ожерельем рассказывает какой-то анекдот… Смеются… До чего беспечно… Вон парень с биденхандером успокаивает лошадь, на которой надлежит ехать одному из его спутников. Лошадь отворачивается, фыркает, роет землю копытом, сопротивляется, одним словом. К ней подходит другой, тот самый, который вчера вечером отговорил Мадину пить вино. Что-то говорит лошади. Та вроде бы успокаивается, настороженно косясь на наемников, и даже не фыркает, когда к ней подходит симпатичный русоволосый мужчина. И что в нем такого страшного нашла глупая скотина, вполне себе приятная наружность… В это время наемник с косами отходит от лошади и поднимает глаза к окну девичьей спальни. Мадина не успевает вовремя закрыть окно, и их взгляды встречаются вновь. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, а затем наемник коротко улыбается и взлетает в седло своего коня. Армия выступает.
Эвелина вздрогнула, когда Ладише внезапно зашевелился, и быстро разжала объятия. Вернее, попыталась разжать, потому что василиск с неожиданной силой сжал ее руки, прижимая к своей груди.
- Отпусти!
Он медленно повернулся к ней. Глаза его были еще слегка затуманены, и осознание реальности не вполне пришло к нему. Измученное холодом тело инстинктивно тянулось к теплу, и, не успела девушка вздохнуть, как оказалась прижата к его груди.
Эвелина тихо охнула, но отодвинуться не попыталась, чувствуя его жар, биение чужого сердца рядом со своим.
- Тебе… тебе уже лучше? – почему-то хрипло проговорила она. - Ты больше не замерзаешь?
Ладише судорожно вздохнул, ослабляя хватку и позволяя девушке сделать вдох.
- Да… мне лучше.
- Тогда, может, я… - Она предприняла слабую попытку высвободиться из объятий.
- Нет! – Он прижал ее к себе с прежней силой, затем, опомнившись, отпустил. – Нет, пожалуйста… побудь еще немного со мной.
Она не посмела возразить, вернувшись в его объятия и приникнув к горячей груди.
- Я понимаю, как ты себя чувствуешь сейчас, - проговорил он, - особенно после того, что произошло между нами, поэтому спасибо тебе за то, что все же согласилась меня согреть. – Рука его зарылась в русые кудри.
- Я предупреждала, когда ложилась, чтобы без глупостей, - напряженно проговорила Эвелина.
- Я не прикоснусь к тебе без твоего позволения, - пообещал Ладише.
Но даже несмотря на это, девушке было не по себе. Лежать в объятиях полураздетого мужчины, прижиматься к его груди своей, почти обнаженной, чувствовать его тепло, биение его сердца, чувствовать, как его рука гладит твою спину… Эвелина нервно заерзала, не зная, что ей делать.
- Успокойся. Я же сказал, что не трону тебя.
- Но сейчас-то ты меня еще как трогаешь, - озабоченно заметила девушка.
- Извини, просто… - Он зарылся лицом в ее волосы.
«Ох, нет, это уже слишком, что же мне делать?! Я не могу его оттолкнуть, это было бы бесчеловечно… С другой стороны, он ничего и не делает, но если вдруг начнет… Я буду сопротивляться… Не может быть, чтобы ему до сих пор было холодно…»
Последнюю мысль она озвучила вслух:
- Не может быть, чтобы тебе не стало теплее.
- Да, сейчас мне уже не холодно, - легко подтвердил Ладише.
- Так почему…
- Просто… приятно…
Но на этот раз Эвелина с легким сердцем отстранилась и высвободилась из объятий.
- Хорошего понемногу, - строго произнесла она, запахивая на груди сорочку. – Одевайся.
Ладише, улыбаясь, поднялся и потянулся за халатом. В это время в дверь деликатно постучали и на разрешение: «Войдите!» на пороге появился Тольм.
- Очнулся уже, сын Наргесов? – миролюбиво поинтересовался он, лукаво поглядывая на раздетую Эвелину.
- Очнулся, - кивнул Ладише, надевая халат.
- Чего только не может женская ласка, - усмехнулся хозяин. – Ну, когда соберетесь, жду вас к ужину.
С этими словами он покинул комнату.
- Меня всегда забавляла способность людей видеть то, чего нет и в помине, и в то же время не замечать очевидных вещей, - задумчиво проговорил Ладише, глядя вслед хозяину.
Эвелина не ответила, молча одеваясь.
- Кстати, - Ладише взглянул на нее, - почему он назвал меня сыном Наргеса?
- Ээ…
- Ты что, назвала ему наши настоящие имена?
- Ну… я сказала ему, как тебя зовут, но представила все так, будто ты просто носишь такое же имя, как и тот Ладише из Халиноми, который был казнен два века назад.
- Вот как…
- Я… я что-то не так сказала?
- Нет… нет, все верно. Просто интересно будет посмотреть на его лицо, когда он узнает правду.
- Узнает правду? Вы что, собираетесь открыть свои настоящие имена?
- Ну, эти сьеры все равно узнают когда-нибудь.
Они немного помолчали. Но желания идти ужинать не было ни у него, ни у нее, поэтому Эвелина первой нарушила тишину.
- Ты, наверное, не сможешь принимать участие в вашем задании… - робко произнесла она. – Так ведь?
- К сожалению, ты, похоже, права, - невозмутимо подтвердил Ладише. – Я уязвим перед холодом, хотя и не так, как змеи.
- Тебе, скорее всего, скучно будет здесь сидеть…
- Ну, - улыбнулся Ладише, - ты меня развлечешь.
- Боюсь, я не очень хорошо умею развлекать. Я никогда не была душой компании.
- Но у нас же не компания. Нас только двое, а мне интересно тебя послушать.
- Честно говоря, мне самой хотелось бы тебя кое о чем спросить. Ведь ты мой учитель и обязан отвечать на мои вопросы.
- Задавай.
- Когда ты лежал в забытьи… ну, сегодня… что ты видел? Или ничего не было и ты просто лежал в черной яме?
- Нет, черной ямы не было определенно. Были какие-то сны, воспоминания… Я вспомнил… одну девушку… небольшую сцену из моей первой жизни. А потом мне показалось, что ты меня зовешь, спрашиваешь, вижу ли я что-нибудь во сне. Я последовал на твой зов и проснулся.
- А…
- Что-то еще желаешь спросить?
- Нет… сейчас, пожалуй, нет.
- Тогда пойдем ужинать. – Он поднялся с кровати. – А то хозяин еще чего-нибудь себе придумает.
За ужином Эвелина мучительно размышляла о том, как задать уже целый день терзающий ее вопрос. Размышляла и все никак не могла облечь его в нужные слова, чтобы не показаться чересчур любопытной или, не приведи судьба, бестактной.
После ужина, когда Ладише выказал желание выйти во двор развеяться, Эвелина пошла его сопровождать. Мало ли что, вдруг опять замерзнет. Так она, по крайней мере, объяснила хозяину. Сама же хотела просто поговорить с Ладише наедине, без каких бы то ни было свидетелей.
Когда василиск присел на невысокую ограду, установленную вдоль земли Тольма, девушка подошла к нему и несмело подергала за рукав.
- Да?
- Ладише… можно задать тебе вопрос?
- Конечно.
- Только если не хочешь, не отвечай, - сразу предупредила Эвелина.
- Я подумаю над этим. Так о чем ты хочешь меня спросить?
- Ты и царица Альдо… у вас и правда… ну…
- Правда. – Коротко ответил Ладише, сразу поняв, о чем идет речь.
- Но зачем… зачем ты это делаешь, Ладише? Ты ее любишь?
- Люблю? Да наверное, нет. Просто я ценю, когда люди хорошо ко мне относятся. Обычно это бывает нечасто.
- Почему?
- Кто знает, - пожал плечами василиск. – Душа человеческая – очень сложный механизм, даже я не могу разобраться во всех ее тонкостях. Быть может, роль играет инстинктивная неприязнь к змеям. Или, возможно, это восхищение далеким и недостижимым идеалом: восторгаются все, но не любит никто.
- Мне сложно такое представить. По-моему, нужно быть совершенно бесчувственным, чтобы не любить тебя…
- Да, и еще, - Ладише словно не слышал ее слов, - я один из Халиноми.
Эвелина задумчиво посмотрела на него, затем перевела взгляд на окутанную вечерним туманом дорогу.
- Я думаю, в душе ты все равно не причисляешь себя к тем, кто любит убивать. Не знаю… Халиноми выиграли много войн, погубили много жизней, столько же спасли, так что…
- Но счет ведется только тем, кого мы отправили на тот свет.
- Конечно… - усмехнулась Эвелина. – Кто будет подсчитывать спасенных? Но, Ладише, - поспешно произнесла она, - я вовсе не испытываю к тебе неприязни, я вообще змей люблю… ой, прости, я имела в виду, что я тебя совсем не боюсь и ценю как друга.
- Спасибо, - негромко проговорил василиск, оборачиваясь к ней.
- Ну, не смотри на меня так. – Эвелина заслонилась локтем. – Ты меня пугаешь.
- Сама только что сказала, что ничуть не боишься, - улыбнулся Ладише, отводя ее локоть.
- Осторожно, упадешь.
- Я крепко держусь, не бойся.
С минуту девушка смотрела в его лицо; черные волосы трепал ветер, темные глаза глядели пристально и одновременно дружелюбно, тонкие губы едва заметно улыбались. Высшие силы, как можно было не любить его?
Очередной порыв ветра заставил Ладише отпустить локоть Эвелины и плотнее запахнуть плащ.
- Становится холодно, Эвелина. Пойдем в дом.
- Я лягу на полу, а ты спи на кровати.
Девушка помотала головой.
- На полу холодно, а тебе нельзя долгое время находиться на холоде. Очаг скоро погаснет, и что тогда будешь делать? Давай лучше я лягу на полу. Я теплокровная, мне холод не так страшен.
- Могу предложить еще более приемлемый вариант: мы оба ложимся в постель и согреваем друг друга.
- Э-э, нет, - замотала она головой. – Даже несмотря на то, что ты пообещал ко мне не прикасаться, я все равно не рискну делить с тобой постель теперь, когда ты в полном здравии. Я буду спать на полу, и не пытайся меня переубедить. – Эвелина упрямо вздернула подбородок.
- Как пожелаешь, - вздохнул Ладише, мудро решив не перечить женщине.
- Вот и ладно, - улыбнулась Эвелина, втайне радуясь, что пришлось затратить так мало сил на уговоры. – Отвернись, пожалуйста, я разденусь.
- Даже притом, что я видел тебя раздетой, ты не можешь отказаться от условностей, - едва заметно усмехнулся Ладише.
- Такая уж я есть, - беззащитно улыбнулась Эвелина, и ему не осталось ничего другого, кроме как отвернуться и дать ей возможность раздеться и залезть под одеяло в своей импровизированной постели.
- Ну, все, я готова, теперь ты, - услышал он ее голос.
Обычно Ладише спал вообще без всякой одежды, но на этот раз решил пощадить целомудрие своей спутницы, оставшись в одних шароварах.
- Я потушу свет? – спросил он, взглянув на натянувшую одеяло выше подбородка Эвелину.
- Да, конечно.
Одинокая свеча, – единственное, что освещало комнату, когда погас очаг, - была потушена, и в комнате воцарился мрак.
- Интересно, - пробормотала Эвелина, - почему остальные так долго не появляются? Уже день прошел, а их все нет. Ладише, как ты думаешь, с ними ничего не случилось?
- Думаю, ничего такого, что могло бы означать неудачу. Просто похищение придворного кузнеца – дело не из тех, что нужно выполнять поспешно.
- Иными словами, все хорошо?
- Полагаю, да. Если бы что-то пошло не так, я бы уже почувствовал.
Она замолчала.
- Спокойной ночи, Эвелина, - первым нарушил тишину Ладише.
- Спокойной ночи.
Девушка блаженно вздохнула и удобнее устроилась на своем твердом ложе. Некоторое время она просто лежала, не смыкая глаз, глядя в темноту перед собой, думая, размышляя… Затем глаза ее начали потихоньку слипаться, дыхание замедлилось, и через несколько минут Эвелина уже спала.
Чьи-то руки осторожно приподняли ее и уложили на мягкую постель, нагретую теплом чужого тела. В сладкой дреме девушка почувствовала, как кто-то обнимает ее сзади, прижимая к себе, согревая своим теплом. Она не проснулась и не открыла глаз, чтобы посмотреть, кто это. Лишь тихонько вздохнула и снова погрузилась в глубокий сон.
Командиры войска разговаривали с ее отцом, перебрасывались шутками, они были веселы и беззаботны перед завтрашним сражением. Сначала Мадине это казалось нечеловечески безрассудным, но потом она поняла из разговора, что войско уповает на неких наемников Халиноми, пришедших из далекой восточной страны. Девушка украдкой перевела взгляд в дальний угол зала, где сидели за отдельным столом эти самые Халиноми. Их было четверо, все очень молоды, насколько она могла судить, самый старший из них выглядел не больше, чем на тридцать лет. Куда им до того же командного состава… Однако опытные воины говорили о наемниках с должным уважением в голосе, которое невольно передавалось тем, кто их слушал, в том числе и Мадине.
За их столом пили вино, - отец по такому случаю велел отпереть кладовые дома, - за столом же Халиноми не было ничего крепче воды. Когда Мадина обходила с чашей всех гостей по очереди, отец сделал ей знак отойти от стола Халиноми и не предлагать им чашу. Девушка, разумеется, не посмела ослушаться. Ну, не пьют и не пьют, их дело. Однако когда она снова села на место, в свой кубок с вином заглядывала уже с некоторым сомнением. Пить почему-то расхотелось. Мадина вскинула глаза на Халиноми, и встретилась взглядом с одним из них – высоким и красивым, с длинными черными косами, ложащимися на плечи. Молодой мужчина еле заметно покачал головой. Это решило дело: Мадина отставила кубок и заметила, как тонкие губы наемника слегка дрогнули, попытавшись изобразить улыбку.
Отец заметил внезапное охлаждение дочери к напитку, но не подал вида и не произнес ни слова. Он продолжал свою беседу с воинами, но девушка больше не прислушивалась к ней: она смотрела на Халиноми. Смотрела украдкой, так как помнила из уроков культурологии, что в той стране, откуда они родом, не принято девушке долго и пристально разглядывать незнакомого мужчину.
На следующий день на рассвете войско выступило в поход. Халиноми были в первых рядах, Мадина видела это из окна своей комнаты. Наемники выглядели бодро, словно и не пришлось им встать ни свет ни заря на смертельный бой. Впрочем, если верить всему, что рассказывали вчера за столом о Халиноми, бой этот станет смертельным разве что для их противников. И точно, они совершенно не боятся. Вон невысокий блондин со странным ожерельем рассказывает какой-то анекдот… Смеются… До чего беспечно… Вон парень с биденхандером успокаивает лошадь, на которой надлежит ехать одному из его спутников. Лошадь отворачивается, фыркает, роет землю копытом, сопротивляется, одним словом. К ней подходит другой, тот самый, который вчера вечером отговорил Мадину пить вино. Что-то говорит лошади. Та вроде бы успокаивается, настороженно косясь на наемников, и даже не фыркает, когда к ней подходит симпатичный русоволосый мужчина. И что в нем такого страшного нашла глупая скотина, вполне себе приятная наружность… В это время наемник с косами отходит от лошади и поднимает глаза к окну девичьей спальни. Мадина не успевает вовремя закрыть окно, и их взгляды встречаются вновь. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, а затем наемник коротко улыбается и взлетает в седло своего коня. Армия выступает.
Эвелина вздрогнула, когда Ладише внезапно зашевелился, и быстро разжала объятия. Вернее, попыталась разжать, потому что василиск с неожиданной силой сжал ее руки, прижимая к своей груди.
- Отпусти!
Он медленно повернулся к ней. Глаза его были еще слегка затуманены, и осознание реальности не вполне пришло к нему. Измученное холодом тело инстинктивно тянулось к теплу, и, не успела девушка вздохнуть, как оказалась прижата к его груди.
Эвелина тихо охнула, но отодвинуться не попыталась, чувствуя его жар, биение чужого сердца рядом со своим.
- Тебе… тебе уже лучше? – почему-то хрипло проговорила она. - Ты больше не замерзаешь?
Ладише судорожно вздохнул, ослабляя хватку и позволяя девушке сделать вдох.
- Да… мне лучше.
- Тогда, может, я… - Она предприняла слабую попытку высвободиться из объятий.
- Нет! – Он прижал ее к себе с прежней силой, затем, опомнившись, отпустил. – Нет, пожалуйста… побудь еще немного со мной.
Она не посмела возразить, вернувшись в его объятия и приникнув к горячей груди.
- Я понимаю, как ты себя чувствуешь сейчас, - проговорил он, - особенно после того, что произошло между нами, поэтому спасибо тебе за то, что все же согласилась меня согреть. – Рука его зарылась в русые кудри.
- Я предупреждала, когда ложилась, чтобы без глупостей, - напряженно проговорила Эвелина.
- Я не прикоснусь к тебе без твоего позволения, - пообещал Ладише.
Но даже несмотря на это, девушке было не по себе. Лежать в объятиях полураздетого мужчины, прижиматься к его груди своей, почти обнаженной, чувствовать его тепло, биение его сердца, чувствовать, как его рука гладит твою спину… Эвелина нервно заерзала, не зная, что ей делать.
- Успокойся. Я же сказал, что не трону тебя.
- Но сейчас-то ты меня еще как трогаешь, - озабоченно заметила девушка.
- Извини, просто… - Он зарылся лицом в ее волосы.
«Ох, нет, это уже слишком, что же мне делать?! Я не могу его оттолкнуть, это было бы бесчеловечно… С другой стороны, он ничего и не делает, но если вдруг начнет… Я буду сопротивляться… Не может быть, чтобы ему до сих пор было холодно…»
Последнюю мысль она озвучила вслух:
- Не может быть, чтобы тебе не стало теплее.
- Да, сейчас мне уже не холодно, - легко подтвердил Ладише.
- Так почему…
- Просто… приятно…
Но на этот раз Эвелина с легким сердцем отстранилась и высвободилась из объятий.
- Хорошего понемногу, - строго произнесла она, запахивая на груди сорочку. – Одевайся.
Ладише, улыбаясь, поднялся и потянулся за халатом. В это время в дверь деликатно постучали и на разрешение: «Войдите!» на пороге появился Тольм.
- Очнулся уже, сын Наргесов? – миролюбиво поинтересовался он, лукаво поглядывая на раздетую Эвелину.
- Очнулся, - кивнул Ладише, надевая халат.
- Чего только не может женская ласка, - усмехнулся хозяин. – Ну, когда соберетесь, жду вас к ужину.
С этими словами он покинул комнату.
- Меня всегда забавляла способность людей видеть то, чего нет и в помине, и в то же время не замечать очевидных вещей, - задумчиво проговорил Ладише, глядя вслед хозяину.
Эвелина не ответила, молча одеваясь.
- Кстати, - Ладише взглянул на нее, - почему он назвал меня сыном Наргеса?
- Ээ…
- Ты что, назвала ему наши настоящие имена?
- Ну… я сказала ему, как тебя зовут, но представила все так, будто ты просто носишь такое же имя, как и тот Ладише из Халиноми, который был казнен два века назад.
- Вот как…
- Я… я что-то не так сказала?
- Нет… нет, все верно. Просто интересно будет посмотреть на его лицо, когда он узнает правду.
- Узнает правду? Вы что, собираетесь открыть свои настоящие имена?
- Ну, эти сьеры все равно узнают когда-нибудь.
Они немного помолчали. Но желания идти ужинать не было ни у него, ни у нее, поэтому Эвелина первой нарушила тишину.
- Ты, наверное, не сможешь принимать участие в вашем задании… - робко произнесла она. – Так ведь?
- К сожалению, ты, похоже, права, - невозмутимо подтвердил Ладише. – Я уязвим перед холодом, хотя и не так, как змеи.
- Тебе, скорее всего, скучно будет здесь сидеть…
- Ну, - улыбнулся Ладише, - ты меня развлечешь.
- Боюсь, я не очень хорошо умею развлекать. Я никогда не была душой компании.
- Но у нас же не компания. Нас только двое, а мне интересно тебя послушать.
- Честно говоря, мне самой хотелось бы тебя кое о чем спросить. Ведь ты мой учитель и обязан отвечать на мои вопросы.
- Задавай.
- Когда ты лежал в забытьи… ну, сегодня… что ты видел? Или ничего не было и ты просто лежал в черной яме?
- Нет, черной ямы не было определенно. Были какие-то сны, воспоминания… Я вспомнил… одну девушку… небольшую сцену из моей первой жизни. А потом мне показалось, что ты меня зовешь, спрашиваешь, вижу ли я что-нибудь во сне. Я последовал на твой зов и проснулся.
- А…
- Что-то еще желаешь спросить?
- Нет… сейчас, пожалуй, нет.
- Тогда пойдем ужинать. – Он поднялся с кровати. – А то хозяин еще чего-нибудь себе придумает.
За ужином Эвелина мучительно размышляла о том, как задать уже целый день терзающий ее вопрос. Размышляла и все никак не могла облечь его в нужные слова, чтобы не показаться чересчур любопытной или, не приведи судьба, бестактной.
После ужина, когда Ладише выказал желание выйти во двор развеяться, Эвелина пошла его сопровождать. Мало ли что, вдруг опять замерзнет. Так она, по крайней мере, объяснила хозяину. Сама же хотела просто поговорить с Ладише наедине, без каких бы то ни было свидетелей.
Когда василиск присел на невысокую ограду, установленную вдоль земли Тольма, девушка подошла к нему и несмело подергала за рукав.
- Да?
- Ладише… можно задать тебе вопрос?
- Конечно.
- Только если не хочешь, не отвечай, - сразу предупредила Эвелина.
- Я подумаю над этим. Так о чем ты хочешь меня спросить?
- Ты и царица Альдо… у вас и правда… ну…
- Правда. – Коротко ответил Ладише, сразу поняв, о чем идет речь.
- Но зачем… зачем ты это делаешь, Ладише? Ты ее любишь?
- Люблю? Да наверное, нет. Просто я ценю, когда люди хорошо ко мне относятся. Обычно это бывает нечасто.
- Почему?
- Кто знает, - пожал плечами василиск. – Душа человеческая – очень сложный механизм, даже я не могу разобраться во всех ее тонкостях. Быть может, роль играет инстинктивная неприязнь к змеям. Или, возможно, это восхищение далеким и недостижимым идеалом: восторгаются все, но не любит никто.
- Мне сложно такое представить. По-моему, нужно быть совершенно бесчувственным, чтобы не любить тебя…
- Да, и еще, - Ладише словно не слышал ее слов, - я один из Халиноми.
Эвелина задумчиво посмотрела на него, затем перевела взгляд на окутанную вечерним туманом дорогу.
- Я думаю, в душе ты все равно не причисляешь себя к тем, кто любит убивать. Не знаю… Халиноми выиграли много войн, погубили много жизней, столько же спасли, так что…
- Но счет ведется только тем, кого мы отправили на тот свет.
- Конечно… - усмехнулась Эвелина. – Кто будет подсчитывать спасенных? Но, Ладише, - поспешно произнесла она, - я вовсе не испытываю к тебе неприязни, я вообще змей люблю… ой, прости, я имела в виду, что я тебя совсем не боюсь и ценю как друга.
- Спасибо, - негромко проговорил василиск, оборачиваясь к ней.
- Ну, не смотри на меня так. – Эвелина заслонилась локтем. – Ты меня пугаешь.
- Сама только что сказала, что ничуть не боишься, - улыбнулся Ладише, отводя ее локоть.
- Осторожно, упадешь.
- Я крепко держусь, не бойся.
С минуту девушка смотрела в его лицо; черные волосы трепал ветер, темные глаза глядели пристально и одновременно дружелюбно, тонкие губы едва заметно улыбались. Высшие силы, как можно было не любить его?
Очередной порыв ветра заставил Ладише отпустить локоть Эвелины и плотнее запахнуть плащ.
- Становится холодно, Эвелина. Пойдем в дом.
- Я лягу на полу, а ты спи на кровати.
Девушка помотала головой.
- На полу холодно, а тебе нельзя долгое время находиться на холоде. Очаг скоро погаснет, и что тогда будешь делать? Давай лучше я лягу на полу. Я теплокровная, мне холод не так страшен.
- Могу предложить еще более приемлемый вариант: мы оба ложимся в постель и согреваем друг друга.
- Э-э, нет, - замотала она головой. – Даже несмотря на то, что ты пообещал ко мне не прикасаться, я все равно не рискну делить с тобой постель теперь, когда ты в полном здравии. Я буду спать на полу, и не пытайся меня переубедить. – Эвелина упрямо вздернула подбородок.
- Как пожелаешь, - вздохнул Ладише, мудро решив не перечить женщине.
- Вот и ладно, - улыбнулась Эвелина, втайне радуясь, что пришлось затратить так мало сил на уговоры. – Отвернись, пожалуйста, я разденусь.
- Даже притом, что я видел тебя раздетой, ты не можешь отказаться от условностей, - едва заметно усмехнулся Ладише.
- Такая уж я есть, - беззащитно улыбнулась Эвелина, и ему не осталось ничего другого, кроме как отвернуться и дать ей возможность раздеться и залезть под одеяло в своей импровизированной постели.
- Ну, все, я готова, теперь ты, - услышал он ее голос.
Обычно Ладише спал вообще без всякой одежды, но на этот раз решил пощадить целомудрие своей спутницы, оставшись в одних шароварах.
- Я потушу свет? – спросил он, взглянув на натянувшую одеяло выше подбородка Эвелину.
- Да, конечно.
Одинокая свеча, – единственное, что освещало комнату, когда погас очаг, - была потушена, и в комнате воцарился мрак.
- Интересно, - пробормотала Эвелина, - почему остальные так долго не появляются? Уже день прошел, а их все нет. Ладише, как ты думаешь, с ними ничего не случилось?
- Думаю, ничего такого, что могло бы означать неудачу. Просто похищение придворного кузнеца – дело не из тех, что нужно выполнять поспешно.
- Иными словами, все хорошо?
- Полагаю, да. Если бы что-то пошло не так, я бы уже почувствовал.
Она замолчала.
- Спокойной ночи, Эвелина, - первым нарушил тишину Ладише.
- Спокойной ночи.
Девушка блаженно вздохнула и удобнее устроилась на своем твердом ложе. Некоторое время она просто лежала, не смыкая глаз, глядя в темноту перед собой, думая, размышляя… Затем глаза ее начали потихоньку слипаться, дыхание замедлилось, и через несколько минут Эвелина уже спала.
Чьи-то руки осторожно приподняли ее и уложили на мягкую постель, нагретую теплом чужого тела. В сладкой дреме девушка почувствовала, как кто-то обнимает ее сзади, прижимая к себе, согревая своим теплом. Она не проснулась и не открыла глаз, чтобы посмотреть, кто это. Лишь тихонько вздохнула и снова погрузилась в глубокий сон.
Серое промозглое утро, однообразные дома по бокам дороги, угрюмые лица ранних путников и невыспавшихся крестьян, деревья с темно-зелеными листьями, мокрая грязь под ногами – все это как нельзя лучше способствовало оптимизму и хорошему настроению. А если учесть, что дворец вождя оказался на порядок дальше, чем они ожидали и добрались Халиноми до него только к утру следующего дня, заночевав в дороге, можно было представить себе расположение их духа. Халиноми оставили в доме Тольма Ладише и Эвелину; Тэссэ беспокоился, как бы хозяин не узнал от девушки, кто именно попросил приюта под крышей его дома. Йарна и Райхо считали, что Эвелина достаточно умна и сдержанна, чтобы не совершить подобной глупости, но на душе у оборотня все равно было неспокойно. Лучше бы они оставили ее в Ольтерме… Хотя почему он так за нее переживает? Придется держать ответ перед ее родителями? Ерунда! Они такие же пленники, как и сама Эвелина, где это видано, чтобы захватчик отчитывался перед теми, кого он захватил. Тогда почему? Кодекс чести, мало кому понятный, но неукоснительно соблюдаемый Халиноми, кодекс, по которому нельзя бросать тех, кому обязан? Уже ближе, но все равно не то… Любовь к этой милой девушке, как к потенциальной невесте? Возможно, но не это, не это заставляло оборотня злиться и переживать за ту, кого он оставил в незнакомом доме. Тогда что же с ним такое творится, черт возьми!..
- Йарна, Райхо, мы пришли, - коротко проговорил он, пытаясь отвлечься от мыслей об Эвелине.
Перед ними возвышалась каменная стена, ограждающая дворец вождя и прилегающую к нему территорию. Серая, как и все в этом неприветливом краю.
- Йарна, слетай на разведку.
Демон кивнул, расправил черные крылья и, оттолкнувшись от земли, взмыл в воздух. Тэссэ проводил его задумчивым взглядом.
- Будем сражаться в честном бою или просто выкрадем кузнеца и смотаем удочки? – вопросительно поднял бровь Райхо.
- Я не отказался бы от боя, но это займет слишком много времени и привлечет слишком много внимания. Если весть о том, что Халиноми прорвались во дворец, достигнет того человека, у которого мы остановились, он может нанести вред Эвелине и Ладише, если Ладише, конечно, так и не выйдет из своей спячки. – При одной мысли о том, что кто-то посмеет тронуть его друзей, кулаки Тэссэ невольно сжались, а брови сошлись на переносице. – Клянусь, если он хоть пальцем их тронет, я ему голову оторву.
- Не горячись так, - примирительно произнес Райхо, - ничего с ними не сделается.
- Будем надеяться. – Тэссэ прокрутил в ладони рукоять биденхандера. – Однако Йарна запаздывает. Мне не хотелось бы проторчать тут все утро.
Словно услышав его слова, перед ними приземлился Йарна, сложив за спиной в мгновение ока исчезнувшие крылья.
- Дворец хорошо охраняется, но кузнец живет не в нем, а в доме, что парой сотен метров дальше. Дом обнесен оградой, но не очень высокой, я вполне могу вас перенести за нее, да вы, впрочем, и сами можете перебраться. Не думаю, чтобы кузнец возлагал очень большие надежды на эту ограду, если он, конечно, не самоуверенный идиот, но магических ловушек во доре его дома я не обнаружил. Видимо, в племени сьеров очень немногие владеют магией, если вообще владеют.
- А у дома кузнеца есть охрана? – поинтересовался Тэссэ, сжимая рукоять биденхандера в ожидании кровавой расправы.
- Не поверишь, господин, но дом никем не охраняется.
- Значит, действительно самоуверенный дурак, - фыркнул Райхо. – Позволь, Тэссэ, я разнесу этот дворец ко всем чертям, когда мы достанем кузнеца.
- Да, пожалуй, это будет лучше всего, - кивнул оборотень. – Йарна, перенеси меня через стену. Ты, думаю, воспользуешься ковром-самолетом? – обернулся он к Райхо.
Подрывник кивнул, доставая из сумки на поясе свернутый в рулон небольшой ковер, расправил его и встал на середину. Кисточки ковра дрогнули, оживая, и магический артефакт поднялся в воздух. Тэссэ не стал дожидаться, влез на спину Йарне, обвив руками его шею, как когда-то в далеком детстве. Демон взлетел практически одновременно с ковром.
Они перелетели через стену, и взгляду Тэссэ предстало лишенное всякого порядка и симметрии нагромождение строений из дерева и камня. Здание дворца, находившееся в центре, похоже, было построено из двух этих материалов. Каменный фундамент и деревянные стены. Хорошо загорится, быстро сгорит, Райхо не придется долго возиться. Что ж, тем хуже для обитателей этого дворца. Нет, и все же странно, почему они не позаботились хотя бы о рвах и подъемных мостах, как в некоторых западных странах? Просто дом, просто двое стражников на посту у ворот, которых так легко будет снять.
Тэссэ приказал Йарне опустить его на землю и с кошачьей грацией спрыгнул со спины демона под самым носом у обоих стражей. Те, надо отдать им должное, не дремали на посту, не перебрасывались шуточками и не считали ворон, а исправно несли свою вахту. Впрочем, это помогло им мало, разве что совесть перед смертью успокоить. Свистнул, разрезая воздух, биденхандер, и оба стража повалились на землю, не издав ни звука.
Тэссэ услышал, как рядом с ними приземлился Райхо.
- Зачем ты убил этих? – спросил Подрывник, загнутым носком туфли переворачивая одно из тел. – Нам же вроде дворец без надобности.
- Не хочу, чтобы нас кто посторонний заметил, - ответил оборотень, вскидывая огромный меч на плечо. – Идем.
Больше им никто не встретился: дворец спал. С одной стороны это было хорошо: можно было быстро исполнить приказ Нессира и вернуться, а с другой – хотелось боя, желательно равного, а не той бойни, которая произошла в Тальмоне, когда никто вообще никакого сопротивления не оказал, не говоря уже о достойном отпоре.
Когда Халиноми приблизились к дому кузнеца, Тэссэ распорядился:
- Райхо, ты будешь наблюдать сверху. Когда увидишь, что я, Йарна и этот самый кузнец оказались за стеной на достаточном расстоянии, можешь взрывать все, что здесь находится. Мы с Йарной пойдем в дом.
- Я прикрою тебя чарами невидимости, - предложил демон Подрывнику.
- Обижаешь, - прищурился Райхо. – Я не попадусь на глаза ни одному, даже самому зоркому стражу.
- Отлично, значит, решили, - хлопнул в ладоши Тэссэ. – Йарна, не задерживайся.
Подрывник взмыл в воздух на своем неизменном ковре-самолете, а оборотень и демон направились к массивным деревянным дверям. Не церемонясь, Тэссэ взмахнул биденхандером, и щепки полетели из дверей, открывая двум наемникам неровную дыру, в которую вполне можно было пролезть.
- Надо же, а с петель не слетели, - заметил Йарна негромко. – На совесть сделаны.
- Как видишь, им это не помогло, - ухмыльнулся Тэссэ, первым ступая за порог дома.
Они прошли в просторный коридор, украшенный развешанным по стенам оружием. Оборотень даже засмотрелся на искусно сработанные мечи и кинжалы, кистени и алебарды.
- Знаешь, Йарна, а тут, пожалуй, можно будет кое-чем запастись на будущее, - произнес он, разглядывая стены.
- Я бы не советовал, - просто сказал демон. – Вполне возможно, что кузнец, которого мы схватим, проклянет нас, и его изделия, когда бы ты к ним не притронулся, будут приносить тебе неудачи и поражения в битвах.
- Все это ерунда, Йарна, - отмахнулся Тэссэ, - любое проклятие можно снять, любое железо очистить, так что нужно будет подать знак Райхо, чтобы не спешил поднимать этот дом на воздух.
Наконец оборотень отошел от особенно приглянувшейся ему алебарды и двинулся дальше по коридору, окутанному утренним полумраком. Йарна неслышно последовал за ним.
- Меня настораживает, Тэссэ, что здесь так тихо.
- Все спят.
- Должны бы уже проснуться.
- Если только тот кузнец не лентяй и лежебока, что тоже вполне может быть.
- Даже если и так, - заметил Йарна, - то он бесспорно талантливый лежебока, ты не находишь?
Тэссэ усмехнулся, поудобнее устраивая на плече биденхандер.
Через минуту перед ними появилась широкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. И по-прежнему никого. Взглянув вверх и крепче сжав рукоять двуручника (мало ли что), Тэссэ ступил на лестницу. Половица, казавшаяся такой прочной на первый взгляд, издала жуткий треск, так что оборотень чуть не подпрыгнул, но не провалилась.
- Ч-черт… - Он застыл, прислушиваясь. Ни звука. – Вымерли они все, что ли…
Тэссэ поставил ногу на другую ступеньку, которая тоже издала жуткий скрип, но оборотень уже никак не отреагировал. Да что же это такое в самом деле? Они либо спят как после попойки, либо поумирали, либо…
- Либо ждут, когда мы сами к ним придем, - завершил его мысль Йарна, легко левитируя на верх лестницы.
- В таком случае, не будем их разочаровывать.
Оборотень дошел до конца лестницы, стонущей под ним на все лады, но так и не услышал ничего, кроме своих собственных шагов.
- Тебе кажется, это ловушка, Йарна? – спросил он, поднимаясь на площадку второго этажа.
- Просто я не верю в то, что такой талантливый и важный человек может быть таким самоуверенным, если только он не очень силен.
- Надеюсь на это, - весело отозвался Тэссэ. – Я давно не встречался с по-настоящему сильным противником.
- Понимаю твой энтузиазм и даже разделяю его, но, думаю, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь, что твой противник – маг.
- С чего ты это взял?
- Смотри.
Тэссэ опустил глаза вниз. По полу были протянуты тонкие металлические проволоки, которых он, не укажи ему на них Йарна, и не заметил бы.
- Что это такое? – Тэссэ присел на корточки, разглядывая проволоки.
Демон присел рядом и осторожно потрогал пальцем ближайший к ним металлический шнурок. Тот в один миг обвил палец и сдавил его так, что на пол брызнула кровь: края, раньше казавшиеся гладкими, ощетинились десятками острых микроскопических иголочек, погружаясь в плоть. Йарна брезгливо стряхнул проволоку со своей руки.
- Видишь? Не слишком приятная вещь, ты не находишь?
- Спасибо, что предупредил. – Тэссэ выпрямился. – Ладно, идем дальше. Надеюсь, эти железные нити не чувствуют кровь жертвы.
- Ты сравниваешь их с животными, в то время как это всего лишь механизмы, пусть и очень тонкие. – Йарна поднялся вслед за хозяином. – Старайся на них не наступать, если не хочешь обеспечить себе пару незабываемых минут в железных объятиях.
- Я уже понял.
Стараясь ступать осторожно, Тэссэ пошел дальше по коридору второго этажа, туда, где располагались жилые комнаты.
- Если я правильно тебя понимаю, кузнец живет в одной из тех комнат. – Оборотень махнул рукой в конец коридора.
- Насколько мне известна планировка подобных домов, хозяйские комнаты находятся на втором этаже, - пожал плечами демон. – Только я не думаю, что кузнец будет в своей комнате.
- Почему?
- Такие, как он, очень часто работают по ночам и спят там, где работают.
- Так какого же черта мы сюда тащились?! Где мастерская этого ублюдка?
- Давай сначала все же проверим комнаты, - рассудительно предложил демон, - раз уж пришли.
Они двинулись к жилым помещениям, внимательно смотря себе под ноги. И, как водится, пропустили то, что было на уровне их глаз. Тэссэ не заметил, как переступил едва видимую черту, нарисованную на потолке и стенах. Он ничего не почувствовал, зато почувствовал Йарна.
- Стой.
Оборотень остановился, вопросительно взглянув на демона. Тот сосредоточенно рассматривал что-то, не видимое для Тэссэ, но находящееся прямо перед его носом.
- Что такое? – так и не дождавшись объяснений, поинтересовался оборотень, попытавшись, впрочем, тщетно, отыскать то, что так внимательно рассматривал его товарищ.
- Ты что, ничего не чувствуешь? – Демон вскинул на хозяина удивленный взгляд.
- А должен? – вопросом на вопрос ответил Тэссэ. Он начинал уже раздражаться.
- Только что ты переступил границу сильнейшего магического барьера, правда, я пока еще не могу сказать, как он работает и почему пропустил тебя.
- Если сам поторопишься, то и ты пройдешь. – Медлительность демона злила Тэссэ.
- У меня есть все основания полагать, что я тут и останусь, - пробормотал Йарна, не отрывая взгляда от невидимой преграды.
Тэссэ досадливо вздохнул и протянул ему руку.
- Видишь? Моя рука прошла, берись за нее и переступи эту чертову границу!
Йарна медленно протянул руку и коснулся пальцев Тэссэ. Ничего не произошло: не было ни вспышек, ни хлопков, ни непонятно откуда появляющихся отравленных стрел. Ободренный успехом, демон подался вперед, преодолевая преграду, за что и поплатился.
Оковы черного железа вылетели из стен так быстро, что ни Тэссэ, ни Йарна даже не успели понять, что случилось. Ладонь демона выдернуло из руки Тэссэ, на запястьях и лодыжках Йарны с хищным щелчком закрепились металлические браслеты, и демон оказался распят между полом и потолком прежде, чем успел хоть слово сказать.
- Что за #@%$&! – выругался Тэссэ, отскакивая, чтобы его не задела хлестнувшая цепь.
- Я предупреждал. – Йарна взглянул на оковы, сжимающие его руки. – Черное железо, как назло… Этот кузнец явно знает, что делает. Что-то мне подсказывает, раньше он был охотником на демонов. – Надо отдать Йарне должное, он быстро взял себя в руки.
- Черт возьми, Йарна! Ты можешь освободиться?
- Боюсь, мне не обойтись без помощи мага. – Демон досадливо дернул рукой и поморщился, когда браслет врезался в кожу.
- Ерунда! Я сам освобожу тебя!
Биденхандер, раскрученный и направленный твердой рукой, со всей силы ударил по оковам, но разрубить цепь не смог. Что-то полыхнуло, меч отшвырнуло назад, а вместе с ним отодвинуло и Тэссэ.
- Не поможет, - меланхолично протянул Йарна. – Твой клинок переполнен демонической силой, ведь я сам его подарил, а черное железо гасит всю магию, в том числе и адскую. Можешь даже не пытаться. Еще с десяток таких ударов – и с Меруи можно будет прощаться.
Тэссэ злобно воззрился на него.
- Я прикончу этого кузнеца, - прошипел он.
- Не кипятись так, в конце концов, это ведь мы вломились в его дом.
- Теперь это не имеет значения, - зло выплюнул оборотень, разглядывая длинную черную царапину, оставленную на сверкающей стали биденхандера.
- Ну, тогда удачи тебе, - хмыкнул демон. – Потому что объект твоей страсти стоит прямо у тебя за спиной.
Оборотень резко обернулся и встретился взглядом с рослым плечистым мужчиной лет тридцати, загорелым и светловолосым.
- Ты… - выплюнул он, сжимая рукоять биденхандера, - посмотри, что твои оковы сделали с Меруи!
- Это сделали не мои оковы, котенок, а твоя глупость, - отозвался мужчина, не отводя взгляда от прикованного к так и не преодоленной невидимой преграде Йарны.
- Не смей звать меня котенком!
- А ты прекрати веси себя как дитя, - парировал кузнец, не удостаивая Тэссэ даже взгляда.
Это взъярило оборотня еще больше. Не произнося больше ни слова, он взмахнул биденхандером, посылая широкую огненную волну навстречу кузнецу. Тот инстинктивно заслонился локтем, казалось, ничто не сможет уберечь его от демонического пламени, но внезапно простое бронзовое кольцо на его пальце, на которое Тэссэ и внимания-то не обратил, полыхнуло белым и остановило посланную мечом волну.
«Маг, - понял Тэссэ, - и, похоже, специалист по охоте на демонов. Подобными атаками я ничего не добьюсь. Придется резать, как свинью».
- Твое кольцо тебе не поможет, - заявил оборотень, направляя на кузнеца острие биденхандера. – Оно еще способно защитить от магии, но вряд ли помешает мне оторвать тебе голову.
- Что ж, посмотрим, - усмехнулся противник, но глаза его оставались на редкость серьезными. – Посмотрим, котенок, кто из нас сильнее.
- Это будут твои последние слова, кузнец. Я бы поиграл с тобой подольше, потому что ты кажешься не столь слабым противником, как другие твои сородичи, но за то, что ты назвал меня котенком, я тебя не пощажу.
Он сорвался с места так быстро и так неожиданно, что кузнец не успел среагировать вовремя, не выставил защиту, не заслонился рукой, лишь попытался уклониться. Острие меча разрубило ему плечо, и левая рука безжизненно повисла, и, хотя кольцо было на правой, противник утратил вместе с кровью часть своей силы. Тэссэ зло усмехнулся.
- Ты выжил, кузнец? Это досадная оплошность. – Оборотень развернулся, в мгновение ока оказавшись рядом с врагом, и атаковал снова.
На этот раз, однако, противник сумел не только уклониться, но еще и толкнуть Тэссэ так, что тот утратил равновесие и был отброшен к стене. Не теряя даром времени, кузнец схватил со стены тяжелый походный меч, и занес над противником. Оборотень успел вовремя. Два лезвия встретились с жутким звоном, и мощный сьер с удивлением обнаружил, что невысокий парень не просто держит его удар, но и постепенно отодвигает его клинок. Он отвлекся, и Тэссэ отбросил лезвие его меча от себя, поднимаясь на ноги. Кузнец отпрыгнул назад, дабы не попасть под острие взлетевшего биденхандера, но противник целился не в него. Вал адского огня был направлен в стену рядом. Камень, служивший дому защитой и опорой на протяжении многих лет, не выдержал подобной силы удара, и пошел трещинами. Не успел кузнец отскочить от рушащейся громады, как кусок стены развалился окончательно, и в лицо сражающимся ударил свет солнца, начавшего робко пробиваться из-за застилающих небо туч. Йарна, не щурясь, взглянул на солнце, затем перевел взгляд на Тэссэ.
- Все?
- Все. Ему конец. – Оборотень, сбитый на пол отлетевшим обломком, вновь поднялся на ноги и отряхнулся.
- Догадываешься, что сделает с тобой Нессир? – Йарна умел испортить настроение.
- Нессиру я скажу, что кузнец скончался от тяжелой болезни по нашем прибытии.
- Не спеши хоронить меня, котенок, - раздался хриплый голос из-под завала.
Тэссэ и Йарна оба как по команде посмотрели в ту сторону. Сначала на поверхности показалась чья-то рука, затем вторая, потом кузнец поднял голову и подтянулся, напрягая мышцы на руках, выбираясь из-под завала.
- Йарна, Райхо, мы пришли, - коротко проговорил он, пытаясь отвлечься от мыслей об Эвелине.
Перед ними возвышалась каменная стена, ограждающая дворец вождя и прилегающую к нему территорию. Серая, как и все в этом неприветливом краю.
- Йарна, слетай на разведку.
Демон кивнул, расправил черные крылья и, оттолкнувшись от земли, взмыл в воздух. Тэссэ проводил его задумчивым взглядом.
- Будем сражаться в честном бою или просто выкрадем кузнеца и смотаем удочки? – вопросительно поднял бровь Райхо.
- Я не отказался бы от боя, но это займет слишком много времени и привлечет слишком много внимания. Если весть о том, что Халиноми прорвались во дворец, достигнет того человека, у которого мы остановились, он может нанести вред Эвелине и Ладише, если Ладише, конечно, так и не выйдет из своей спячки. – При одной мысли о том, что кто-то посмеет тронуть его друзей, кулаки Тэссэ невольно сжались, а брови сошлись на переносице. – Клянусь, если он хоть пальцем их тронет, я ему голову оторву.
- Не горячись так, - примирительно произнес Райхо, - ничего с ними не сделается.
- Будем надеяться. – Тэссэ прокрутил в ладони рукоять биденхандера. – Однако Йарна запаздывает. Мне не хотелось бы проторчать тут все утро.
Словно услышав его слова, перед ними приземлился Йарна, сложив за спиной в мгновение ока исчезнувшие крылья.
- Дворец хорошо охраняется, но кузнец живет не в нем, а в доме, что парой сотен метров дальше. Дом обнесен оградой, но не очень высокой, я вполне могу вас перенести за нее, да вы, впрочем, и сами можете перебраться. Не думаю, чтобы кузнец возлагал очень большие надежды на эту ограду, если он, конечно, не самоуверенный идиот, но магических ловушек во доре его дома я не обнаружил. Видимо, в племени сьеров очень немногие владеют магией, если вообще владеют.
- А у дома кузнеца есть охрана? – поинтересовался Тэссэ, сжимая рукоять биденхандера в ожидании кровавой расправы.
- Не поверишь, господин, но дом никем не охраняется.
- Значит, действительно самоуверенный дурак, - фыркнул Райхо. – Позволь, Тэссэ, я разнесу этот дворец ко всем чертям, когда мы достанем кузнеца.
- Да, пожалуй, это будет лучше всего, - кивнул оборотень. – Йарна, перенеси меня через стену. Ты, думаю, воспользуешься ковром-самолетом? – обернулся он к Райхо.
Подрывник кивнул, доставая из сумки на поясе свернутый в рулон небольшой ковер, расправил его и встал на середину. Кисточки ковра дрогнули, оживая, и магический артефакт поднялся в воздух. Тэссэ не стал дожидаться, влез на спину Йарне, обвив руками его шею, как когда-то в далеком детстве. Демон взлетел практически одновременно с ковром.
Они перелетели через стену, и взгляду Тэссэ предстало лишенное всякого порядка и симметрии нагромождение строений из дерева и камня. Здание дворца, находившееся в центре, похоже, было построено из двух этих материалов. Каменный фундамент и деревянные стены. Хорошо загорится, быстро сгорит, Райхо не придется долго возиться. Что ж, тем хуже для обитателей этого дворца. Нет, и все же странно, почему они не позаботились хотя бы о рвах и подъемных мостах, как в некоторых западных странах? Просто дом, просто двое стражников на посту у ворот, которых так легко будет снять.
Тэссэ приказал Йарне опустить его на землю и с кошачьей грацией спрыгнул со спины демона под самым носом у обоих стражей. Те, надо отдать им должное, не дремали на посту, не перебрасывались шуточками и не считали ворон, а исправно несли свою вахту. Впрочем, это помогло им мало, разве что совесть перед смертью успокоить. Свистнул, разрезая воздух, биденхандер, и оба стража повалились на землю, не издав ни звука.
Тэссэ услышал, как рядом с ними приземлился Райхо.
- Зачем ты убил этих? – спросил Подрывник, загнутым носком туфли переворачивая одно из тел. – Нам же вроде дворец без надобности.
- Не хочу, чтобы нас кто посторонний заметил, - ответил оборотень, вскидывая огромный меч на плечо. – Идем.
Больше им никто не встретился: дворец спал. С одной стороны это было хорошо: можно было быстро исполнить приказ Нессира и вернуться, а с другой – хотелось боя, желательно равного, а не той бойни, которая произошла в Тальмоне, когда никто вообще никакого сопротивления не оказал, не говоря уже о достойном отпоре.
Когда Халиноми приблизились к дому кузнеца, Тэссэ распорядился:
- Райхо, ты будешь наблюдать сверху. Когда увидишь, что я, Йарна и этот самый кузнец оказались за стеной на достаточном расстоянии, можешь взрывать все, что здесь находится. Мы с Йарной пойдем в дом.
- Я прикрою тебя чарами невидимости, - предложил демон Подрывнику.
- Обижаешь, - прищурился Райхо. – Я не попадусь на глаза ни одному, даже самому зоркому стражу.
- Отлично, значит, решили, - хлопнул в ладоши Тэссэ. – Йарна, не задерживайся.
Подрывник взмыл в воздух на своем неизменном ковре-самолете, а оборотень и демон направились к массивным деревянным дверям. Не церемонясь, Тэссэ взмахнул биденхандером, и щепки полетели из дверей, открывая двум наемникам неровную дыру, в которую вполне можно было пролезть.
- Надо же, а с петель не слетели, - заметил Йарна негромко. – На совесть сделаны.
- Как видишь, им это не помогло, - ухмыльнулся Тэссэ, первым ступая за порог дома.
Они прошли в просторный коридор, украшенный развешанным по стенам оружием. Оборотень даже засмотрелся на искусно сработанные мечи и кинжалы, кистени и алебарды.
- Знаешь, Йарна, а тут, пожалуй, можно будет кое-чем запастись на будущее, - произнес он, разглядывая стены.
- Я бы не советовал, - просто сказал демон. – Вполне возможно, что кузнец, которого мы схватим, проклянет нас, и его изделия, когда бы ты к ним не притронулся, будут приносить тебе неудачи и поражения в битвах.
- Все это ерунда, Йарна, - отмахнулся Тэссэ, - любое проклятие можно снять, любое железо очистить, так что нужно будет подать знак Райхо, чтобы не спешил поднимать этот дом на воздух.
Наконец оборотень отошел от особенно приглянувшейся ему алебарды и двинулся дальше по коридору, окутанному утренним полумраком. Йарна неслышно последовал за ним.
- Меня настораживает, Тэссэ, что здесь так тихо.
- Все спят.
- Должны бы уже проснуться.
- Если только тот кузнец не лентяй и лежебока, что тоже вполне может быть.
- Даже если и так, - заметил Йарна, - то он бесспорно талантливый лежебока, ты не находишь?
Тэссэ усмехнулся, поудобнее устраивая на плече биденхандер.
Через минуту перед ними появилась широкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. И по-прежнему никого. Взглянув вверх и крепче сжав рукоять двуручника (мало ли что), Тэссэ ступил на лестницу. Половица, казавшаяся такой прочной на первый взгляд, издала жуткий треск, так что оборотень чуть не подпрыгнул, но не провалилась.
- Ч-черт… - Он застыл, прислушиваясь. Ни звука. – Вымерли они все, что ли…
Тэссэ поставил ногу на другую ступеньку, которая тоже издала жуткий скрип, но оборотень уже никак не отреагировал. Да что же это такое в самом деле? Они либо спят как после попойки, либо поумирали, либо…
- Либо ждут, когда мы сами к ним придем, - завершил его мысль Йарна, легко левитируя на верх лестницы.
- В таком случае, не будем их разочаровывать.
Оборотень дошел до конца лестницы, стонущей под ним на все лады, но так и не услышал ничего, кроме своих собственных шагов.
- Тебе кажется, это ловушка, Йарна? – спросил он, поднимаясь на площадку второго этажа.
- Просто я не верю в то, что такой талантливый и важный человек может быть таким самоуверенным, если только он не очень силен.
- Надеюсь на это, - весело отозвался Тэссэ. – Я давно не встречался с по-настоящему сильным противником.
- Понимаю твой энтузиазм и даже разделяю его, но, думаю, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь, что твой противник – маг.
- С чего ты это взял?
- Смотри.
Тэссэ опустил глаза вниз. По полу были протянуты тонкие металлические проволоки, которых он, не укажи ему на них Йарна, и не заметил бы.
- Что это такое? – Тэссэ присел на корточки, разглядывая проволоки.
Демон присел рядом и осторожно потрогал пальцем ближайший к ним металлический шнурок. Тот в один миг обвил палец и сдавил его так, что на пол брызнула кровь: края, раньше казавшиеся гладкими, ощетинились десятками острых микроскопических иголочек, погружаясь в плоть. Йарна брезгливо стряхнул проволоку со своей руки.
- Видишь? Не слишком приятная вещь, ты не находишь?
- Спасибо, что предупредил. – Тэссэ выпрямился. – Ладно, идем дальше. Надеюсь, эти железные нити не чувствуют кровь жертвы.
- Ты сравниваешь их с животными, в то время как это всего лишь механизмы, пусть и очень тонкие. – Йарна поднялся вслед за хозяином. – Старайся на них не наступать, если не хочешь обеспечить себе пару незабываемых минут в железных объятиях.
- Я уже понял.
Стараясь ступать осторожно, Тэссэ пошел дальше по коридору второго этажа, туда, где располагались жилые комнаты.
- Если я правильно тебя понимаю, кузнец живет в одной из тех комнат. – Оборотень махнул рукой в конец коридора.
- Насколько мне известна планировка подобных домов, хозяйские комнаты находятся на втором этаже, - пожал плечами демон. – Только я не думаю, что кузнец будет в своей комнате.
- Почему?
- Такие, как он, очень часто работают по ночам и спят там, где работают.
- Так какого же черта мы сюда тащились?! Где мастерская этого ублюдка?
- Давай сначала все же проверим комнаты, - рассудительно предложил демон, - раз уж пришли.
Они двинулись к жилым помещениям, внимательно смотря себе под ноги. И, как водится, пропустили то, что было на уровне их глаз. Тэссэ не заметил, как переступил едва видимую черту, нарисованную на потолке и стенах. Он ничего не почувствовал, зато почувствовал Йарна.
- Стой.
Оборотень остановился, вопросительно взглянув на демона. Тот сосредоточенно рассматривал что-то, не видимое для Тэссэ, но находящееся прямо перед его носом.
- Что такое? – так и не дождавшись объяснений, поинтересовался оборотень, попытавшись, впрочем, тщетно, отыскать то, что так внимательно рассматривал его товарищ.
- Ты что, ничего не чувствуешь? – Демон вскинул на хозяина удивленный взгляд.
- А должен? – вопросом на вопрос ответил Тэссэ. Он начинал уже раздражаться.
- Только что ты переступил границу сильнейшего магического барьера, правда, я пока еще не могу сказать, как он работает и почему пропустил тебя.
- Если сам поторопишься, то и ты пройдешь. – Медлительность демона злила Тэссэ.
- У меня есть все основания полагать, что я тут и останусь, - пробормотал Йарна, не отрывая взгляда от невидимой преграды.
Тэссэ досадливо вздохнул и протянул ему руку.
- Видишь? Моя рука прошла, берись за нее и переступи эту чертову границу!
Йарна медленно протянул руку и коснулся пальцев Тэссэ. Ничего не произошло: не было ни вспышек, ни хлопков, ни непонятно откуда появляющихся отравленных стрел. Ободренный успехом, демон подался вперед, преодолевая преграду, за что и поплатился.
Оковы черного железа вылетели из стен так быстро, что ни Тэссэ, ни Йарна даже не успели понять, что случилось. Ладонь демона выдернуло из руки Тэссэ, на запястьях и лодыжках Йарны с хищным щелчком закрепились металлические браслеты, и демон оказался распят между полом и потолком прежде, чем успел хоть слово сказать.
- Что за #@%$&! – выругался Тэссэ, отскакивая, чтобы его не задела хлестнувшая цепь.
- Я предупреждал. – Йарна взглянул на оковы, сжимающие его руки. – Черное железо, как назло… Этот кузнец явно знает, что делает. Что-то мне подсказывает, раньше он был охотником на демонов. – Надо отдать Йарне должное, он быстро взял себя в руки.
- Черт возьми, Йарна! Ты можешь освободиться?
- Боюсь, мне не обойтись без помощи мага. – Демон досадливо дернул рукой и поморщился, когда браслет врезался в кожу.
- Ерунда! Я сам освобожу тебя!
Биденхандер, раскрученный и направленный твердой рукой, со всей силы ударил по оковам, но разрубить цепь не смог. Что-то полыхнуло, меч отшвырнуло назад, а вместе с ним отодвинуло и Тэссэ.
- Не поможет, - меланхолично протянул Йарна. – Твой клинок переполнен демонической силой, ведь я сам его подарил, а черное железо гасит всю магию, в том числе и адскую. Можешь даже не пытаться. Еще с десяток таких ударов – и с Меруи можно будет прощаться.
Тэссэ злобно воззрился на него.
- Я прикончу этого кузнеца, - прошипел он.
- Не кипятись так, в конце концов, это ведь мы вломились в его дом.
- Теперь это не имеет значения, - зло выплюнул оборотень, разглядывая длинную черную царапину, оставленную на сверкающей стали биденхандера.
- Ну, тогда удачи тебе, - хмыкнул демон. – Потому что объект твоей страсти стоит прямо у тебя за спиной.
Оборотень резко обернулся и встретился взглядом с рослым плечистым мужчиной лет тридцати, загорелым и светловолосым.
- Ты… - выплюнул он, сжимая рукоять биденхандера, - посмотри, что твои оковы сделали с Меруи!
- Это сделали не мои оковы, котенок, а твоя глупость, - отозвался мужчина, не отводя взгляда от прикованного к так и не преодоленной невидимой преграде Йарны.
- Не смей звать меня котенком!
- А ты прекрати веси себя как дитя, - парировал кузнец, не удостаивая Тэссэ даже взгляда.
Это взъярило оборотня еще больше. Не произнося больше ни слова, он взмахнул биденхандером, посылая широкую огненную волну навстречу кузнецу. Тот инстинктивно заслонился локтем, казалось, ничто не сможет уберечь его от демонического пламени, но внезапно простое бронзовое кольцо на его пальце, на которое Тэссэ и внимания-то не обратил, полыхнуло белым и остановило посланную мечом волну.
«Маг, - понял Тэссэ, - и, похоже, специалист по охоте на демонов. Подобными атаками я ничего не добьюсь. Придется резать, как свинью».
- Твое кольцо тебе не поможет, - заявил оборотень, направляя на кузнеца острие биденхандера. – Оно еще способно защитить от магии, но вряд ли помешает мне оторвать тебе голову.
- Что ж, посмотрим, - усмехнулся противник, но глаза его оставались на редкость серьезными. – Посмотрим, котенок, кто из нас сильнее.
- Это будут твои последние слова, кузнец. Я бы поиграл с тобой подольше, потому что ты кажешься не столь слабым противником, как другие твои сородичи, но за то, что ты назвал меня котенком, я тебя не пощажу.
Он сорвался с места так быстро и так неожиданно, что кузнец не успел среагировать вовремя, не выставил защиту, не заслонился рукой, лишь попытался уклониться. Острие меча разрубило ему плечо, и левая рука безжизненно повисла, и, хотя кольцо было на правой, противник утратил вместе с кровью часть своей силы. Тэссэ зло усмехнулся.
- Ты выжил, кузнец? Это досадная оплошность. – Оборотень развернулся, в мгновение ока оказавшись рядом с врагом, и атаковал снова.
На этот раз, однако, противник сумел не только уклониться, но еще и толкнуть Тэссэ так, что тот утратил равновесие и был отброшен к стене. Не теряя даром времени, кузнец схватил со стены тяжелый походный меч, и занес над противником. Оборотень успел вовремя. Два лезвия встретились с жутким звоном, и мощный сьер с удивлением обнаружил, что невысокий парень не просто держит его удар, но и постепенно отодвигает его клинок. Он отвлекся, и Тэссэ отбросил лезвие его меча от себя, поднимаясь на ноги. Кузнец отпрыгнул назад, дабы не попасть под острие взлетевшего биденхандера, но противник целился не в него. Вал адского огня был направлен в стену рядом. Камень, служивший дому защитой и опорой на протяжении многих лет, не выдержал подобной силы удара, и пошел трещинами. Не успел кузнец отскочить от рушащейся громады, как кусок стены развалился окончательно, и в лицо сражающимся ударил свет солнца, начавшего робко пробиваться из-за застилающих небо туч. Йарна, не щурясь, взглянул на солнце, затем перевел взгляд на Тэссэ.
- Все?
- Все. Ему конец. – Оборотень, сбитый на пол отлетевшим обломком, вновь поднялся на ноги и отряхнулся.
- Догадываешься, что сделает с тобой Нессир? – Йарна умел испортить настроение.
- Нессиру я скажу, что кузнец скончался от тяжелой болезни по нашем прибытии.
- Не спеши хоронить меня, котенок, - раздался хриплый голос из-под завала.
Тэссэ и Йарна оба как по команде посмотрели в ту сторону. Сначала на поверхности показалась чья-то рука, затем вторая, потом кузнец поднял голову и подтянулся, напрягая мышцы на руках, выбираясь из-под завала.
- Хороший ход, котенок, - рассмеялся он отрывистым лающим смехом. – Если бы я не ждал этого, мог бы запросто погибнуть под камнями.
- Впредь и тебе урок, кузнец. – Тэссэ неспешно поднял биденхандер с земли. – Когда есть возможность, бей в спину, не предупреждай врага о том, что ты собираешься его ударить. Когда-нибудь это сослужит тебе хорошую службу. Впрочем, это всего лишь к слову пришлось. Никакого «когда» у тебя уже не будет.
Крутанув гигантский двуручник в ладони, Тэссэ бросился в атаку. Тяжелая рукоять биденхандера ударила кузнеца в грудь. Сьер зашатался и отступил назад, но ненамного, а затем рука его описала полукруг в воздухе, и над спящим двором разнесся громкий вскрик Тэссэ. Предплечье его было разрублено одним из тех самых отлично сработанных мечей, которыми он недавно восхищался. Биденхандер отлетел на пару метров, оборотень, шипя и ругаясь сквозь зубы, зажал кровоточащую руку здоровой.
Противник, чувствуя, что час его близок, не дал ему передохнуть, вновь взмахнул мечом, заставив Тэссэ отскочить. Затем снова и снова. Обротень уходил, оставляя за собой кровавый след, а кузнец шел на него, делая резкие и порой весьма неожиданные выпады мечом. Видно было, что сьеру тяжелее с каждой минутой, и Тэссэ возьмет верх рано или поздно, если только сумеет все это время, пока у противника еще будут силы, уворачиваться от его ударов, каждый из которых мог оказаться для оборотня смертельным. И Тэссэ понимал это, и улыбка злого торжества играла на его губах; понимал это и кузнец, поэтому не щадил ни себя, ни противника, метя в его наименее защищенные места. Обездвиженный оковами Йарна наблюдал за ними. Сейчас он мог только наблюдать.
Когда кузнец вновь появился, он был один. Сьер пошатывался, брел неуверенно, голова его была опущена, плечи словно гнула к земле невидимая тяжесть. Остановившись, кузнец поднял мутный взгляд на Йарну, и внезапно лицо его чуть оживилось.
- Вот и все демон. Ты умрешь здесь.
Магическое кольцо на пальце смотрело точно в грудь Йарне.
- Сейчас я произнесу формулу изгнания, и твоя душа навсегда покинет эту землю. Возвращайся в ад…
С небывалой силой рука сжала его шею. Сьер от неожиданности не смог оказать сопротивления, только захрипел и попытался освободить свое горло из смертельного захвата непонятно как высвободившего руку демона.
- Ты… что ты с ним сделал?..
Кузнец, уже задыхаясь, выбросил вперед правую руку, так что бронзовое кольцо оказалось направлено демону в грудь. Белое сияние окутало Йарну, он разжал руку, извиваясь от боли в своих оковах.
- Возвращайся в преисподнюю, - прохрипел кузнец потирая свободной рукой шею, не отводя кольца от груди демона.
- Будь ты проклят… - выдохнул Йарна. – Пусть никогда твои…
Договорить ему не дала очередная волна белого света, заставившая сущность демона сжаться от невыносимой муки.
Сьер был слишком занят изгнанием демона, чтобы обращать внимание на что-то еще. Впрочем, это что-то само не очень хотело быть замеченным. Просто кузнец внезапно ощутил резкую боль в спине, а затем ноги его подкосились, отказавшись держать, и он рухнул на землю, ощущая, как по позвоночнику течет что-то теплое и липкое.
Кузнец обернулся, белое сияние исчезло, Йарна безвольно повис на цепях, шепча слова проклятия. Кутаясь в теплый плащ, на улице стоял Ладише, чья рука послала кинжал в спину врага.
- Змееныш не придумал ничего лучше, кроме как бить в спину отравленным оружием, - прохрипел кузнец, выдергивая окровавленный кинжал.
- Кинжал не отравлен. Ты нужен Халиноми живым и желательно здоровым, - отозвался Ладише, ничуть не обидевшись на «змееныша».
Сьер увидел девушку, замершую в растерянности за спиной Ладише, и нахмурился. Это кто еще такая? Впрочем, девушка волновала его сейчас меньше всего. Опираясь на локти, кривясь от боли, кузнец приподнялся и выбросил вперед правую руку. Змееныш двигался медленнее, чем он, должно быть, от холода, поэтому кузнец понадеялся на оставшийся у него шанс.
Надежды не оправдались. Взмахнув рукой, василиск отправил его искру обратно, и защититься от собственной же атаки у сьера сил уже не хватило. Белый свет, гибельный для демонов и нелюдей, окутал его. Он не мог причинить большого вреда человеку, но оказаться в поле действия подобной магии в любом случае малоприятно. Издав тихий вскрик, кузнец рухнул на землю, не подавая признаков жизни. Девушка, стоящая рядом с Ладише, прижала ладони ко рту и попятилась.
Василиск неспешно подошел к Йарне, уже оправившемуся от боли и лишь с неприязнью взирающему на распростертого кузнеца.
- Он мертв? – поинтересовался демон, кивая на сьера.
- Нет. Царю он нужен живым, - покачал головой Ладише. – Где Тэссэ? С ним что-то случилось?
- Да ничего со мной не случилось, - раздался раздраженный усталый голос.
Оборотень выбрался из темного коридора, держась за стену, прислонился к ней, ища взглядом на поле боя свой биденхандер.
- Где Меруи? – Он поднял глаза на Ладише.
- Мой господин, - Йарна облегченно вздохнул, - что произошло между вами и этим кузнецом?
- Он оглушил меня рукоятью и оставил лежать на полу. То ли подумал, что я уже умер, то ли оказался слишком благородным, чтобы убить того, кто не может сопротивляться, неважно. Главное, что теперь его все равно ничто не спасет. Ладише, Меруи.
Василиск, не решаясь прикасаться к демоническому оружию, левитировал его Тэссэ. Уверенная рука уже привычно сжала рукоять. Полные злого торжества глаза обратились на не подающего признаков жизни сьера.
- Ты что, собираешься его убить? – нахмурился Ладише. – А как же приказ царя?
- Черт бы побрал этот приказ, вечно о нем забываю! – выругался Тэссэ, опуская меч. – Ладно, у меня будет еще много шансов отыграться за свое поражение. А теперь… - Он повернулся к все еще распятому между потолком и полом Йарне. – Предпримем вторую попытку… Ладише, устрой мне магическую поддержку. Все, давайте…
Разумеется, никто из них не заметил, как кузнец с трудом приподнялся на локтях, как поднял дрожащую руку с перстнем, как потратил пару секунд на то, чтобы унять дрожь
- Горите вы все в преисподней! – выкрикнул он, выпуская из кольца поток белого света.
Василиск обернулся, обернулся Тэссэ, демон рванулся в оковах, едва не выдернув их из каменной кладки, но отразить удар не успевал никто из них.
- Не лезь не в свое дело, идиотка! – закричал оборотень, увидев, как Эвелина бросилась наперерез световой волне.
Кузнец, узрев новую преграду, в последний момент попытался отклонить волну от первоначальной цели, но сместить ее получилось ненамного.
Вспышка белого света.
Звон – будто от разбитого стекла.
Трещина на псевдосеребряном амулете.
Все замерли: и сьер, и освобожденный выбросом такой силы демон, и Тэссэ, и Ладише, и Эвелина. Время будто остановилось для них, а потом с первым ударом чьего-то сердца потекло снова, стремительно нагоняя упущенные секунды.
Первым опомнился Тэссэ. В мгновение ока он подлетел к кузнецу, наступил ему на спину, скрутил руки за спиной.
- Йарна, цепь.
Демон поднял с земли одну из цепей, которая не так давно сдерживала его самого, и протянул господину. Оборотень ловко сковал руки кузнеца за спиной и, только удостоверившись, что цепь так просто не разорвешь и не сбросишь, слез с него. Подошел к Эвелине, которая, все еще не оправившись от шока, стояла не шевелясь и глядя перед собой испуганно и одновременно удивленно.
- С тобой все хорошо? – спросил он, заглядывая ей в лицо.
- Что? – Девушка медленно перевела на него взгляд. – Ах… да… конечно… Вот только браслет…
Она подняла руку и показала ему амулет, тонкое кружево которого было нарушено грубой трещиной, прошедшей через все изделие.
- Ничего страшного, - облегченно вздохнул Тэссэ, - могло быть и хуже. А амулет, в конце концов, для того и создавался, чтобы защищать своего владельца.
Он отошел от Эвелины и глянул на потерявшего сознание от истощения кузнеца.
- Йарна, возьми его. Мы уходим.
- В жизни я не прикоснусь к человеку, который занимался охотой на демонов, - непреклонно заявил Йарна. – Разве что левитировать могу.
- Делай как хочешь, - махнул рукой Тэссэ. – Честно говоря, я бы с большим удовольствием оторвал ему голову за все то, что он сказал и сделал, если бы не этот чертов приказ.
Демон сделал небрежное движение рукой, словно отгонял назойливую муху, и бесчувственный кузнец медленно поднялся в воздух где-то на метр. Тэссэ, не глядя на них, пошел к воротам. Улица, по которой они шли, оставалась пустынна, хотя час уже никак не мог называться слишком ранним. Эвелина покорно поплелась следом за Халиноми.
- А где Райхо? – робко спросила она Йарну.
- Дожидается, когда мы выйдем с территории дворца, - ответил демон.
- Зачем?
Йарна многозначительно улыбнулся и пояснил. Девушка отвернулась и ничего не сказала. Когда за их спинами прогремел взрыв, на лице ее не дрогнул ни единый мускул, разве что в глазах появилась какая-то обреченность.
- Они так ничего и не заметили, самоуверенные идиоты, - усмехнулся Тэссэ, даже не обернувшись.
Райхо нагнал их минут через пять. Ковер-самолет, на котором он летел, был увеличен с помощью собственной магии, поэтому смог поднять в воздух Халиноми, Эвелину и кузнеца, все еще не подающего признаков жизни. Когда ковер взлетел, девушка вскрикнула и уцепилась за ворсистый край, но скоро поняла, что опасения ее излишни: упасть с ковра можно было только при очень большом желании.
Постепенно девушка успокоилась и села ровно. Взгляд ее упал на неподвижно лежащего кузнеца, и она несмело спросила у Халиноми:
- С ним все будет в порядке? Почему он до сих пор не очнулся?
- Ничего страшного с ним не случится, - небрежно махнул рукой Тэссэ, но этот ответ не удовлетворил обеспокоенную девушку.
Подсев ближе к пленнику, она осторожно потрогала его за плечо, словно желая разбудить, в чем преуспела… Кузнец поднялся так резко, что едва не столкнулся с Эвелиной лоб в лоб: Ладише вовремя успел оттащить девушку. Тэссэ, мгновенно обернувшись, с силой дернул за длинный конец цепи, сковывающей за спиной руки сьера, и тот вновь повалился на ковер. Глаза его, горящие карие глаза, сверкали гневом, он не отводил взора от лица Эвелины, и девушка, не в силах выносить долее этот взгляд, потупилась, уставившись в ворс ковра.
- Впредь и тебе урок, кузнец. – Тэссэ неспешно поднял биденхандер с земли. – Когда есть возможность, бей в спину, не предупреждай врага о том, что ты собираешься его ударить. Когда-нибудь это сослужит тебе хорошую службу. Впрочем, это всего лишь к слову пришлось. Никакого «когда» у тебя уже не будет.
Крутанув гигантский двуручник в ладони, Тэссэ бросился в атаку. Тяжелая рукоять биденхандера ударила кузнеца в грудь. Сьер зашатался и отступил назад, но ненамного, а затем рука его описала полукруг в воздухе, и над спящим двором разнесся громкий вскрик Тэссэ. Предплечье его было разрублено одним из тех самых отлично сработанных мечей, которыми он недавно восхищался. Биденхандер отлетел на пару метров, оборотень, шипя и ругаясь сквозь зубы, зажал кровоточащую руку здоровой.
Противник, чувствуя, что час его близок, не дал ему передохнуть, вновь взмахнул мечом, заставив Тэссэ отскочить. Затем снова и снова. Обротень уходил, оставляя за собой кровавый след, а кузнец шел на него, делая резкие и порой весьма неожиданные выпады мечом. Видно было, что сьеру тяжелее с каждой минутой, и Тэссэ возьмет верх рано или поздно, если только сумеет все это время, пока у противника еще будут силы, уворачиваться от его ударов, каждый из которых мог оказаться для оборотня смертельным. И Тэссэ понимал это, и улыбка злого торжества играла на его губах; понимал это и кузнец, поэтому не щадил ни себя, ни противника, метя в его наименее защищенные места. Обездвиженный оковами Йарна наблюдал за ними. Сейчас он мог только наблюдать.
Когда кузнец вновь появился, он был один. Сьер пошатывался, брел неуверенно, голова его была опущена, плечи словно гнула к земле невидимая тяжесть. Остановившись, кузнец поднял мутный взгляд на Йарну, и внезапно лицо его чуть оживилось.
- Вот и все демон. Ты умрешь здесь.
Магическое кольцо на пальце смотрело точно в грудь Йарне.
- Сейчас я произнесу формулу изгнания, и твоя душа навсегда покинет эту землю. Возвращайся в ад…
С небывалой силой рука сжала его шею. Сьер от неожиданности не смог оказать сопротивления, только захрипел и попытался освободить свое горло из смертельного захвата непонятно как высвободившего руку демона.
- Ты… что ты с ним сделал?..
Кузнец, уже задыхаясь, выбросил вперед правую руку, так что бронзовое кольцо оказалось направлено демону в грудь. Белое сияние окутало Йарну, он разжал руку, извиваясь от боли в своих оковах.
- Возвращайся в преисподнюю, - прохрипел кузнец потирая свободной рукой шею, не отводя кольца от груди демона.
- Будь ты проклят… - выдохнул Йарна. – Пусть никогда твои…
Договорить ему не дала очередная волна белого света, заставившая сущность демона сжаться от невыносимой муки.
Сьер был слишком занят изгнанием демона, чтобы обращать внимание на что-то еще. Впрочем, это что-то само не очень хотело быть замеченным. Просто кузнец внезапно ощутил резкую боль в спине, а затем ноги его подкосились, отказавшись держать, и он рухнул на землю, ощущая, как по позвоночнику течет что-то теплое и липкое.
Кузнец обернулся, белое сияние исчезло, Йарна безвольно повис на цепях, шепча слова проклятия. Кутаясь в теплый плащ, на улице стоял Ладише, чья рука послала кинжал в спину врага.
- Змееныш не придумал ничего лучше, кроме как бить в спину отравленным оружием, - прохрипел кузнец, выдергивая окровавленный кинжал.
- Кинжал не отравлен. Ты нужен Халиноми живым и желательно здоровым, - отозвался Ладише, ничуть не обидевшись на «змееныша».
Сьер увидел девушку, замершую в растерянности за спиной Ладише, и нахмурился. Это кто еще такая? Впрочем, девушка волновала его сейчас меньше всего. Опираясь на локти, кривясь от боли, кузнец приподнялся и выбросил вперед правую руку. Змееныш двигался медленнее, чем он, должно быть, от холода, поэтому кузнец понадеялся на оставшийся у него шанс.
Надежды не оправдались. Взмахнув рукой, василиск отправил его искру обратно, и защититься от собственной же атаки у сьера сил уже не хватило. Белый свет, гибельный для демонов и нелюдей, окутал его. Он не мог причинить большого вреда человеку, но оказаться в поле действия подобной магии в любом случае малоприятно. Издав тихий вскрик, кузнец рухнул на землю, не подавая признаков жизни. Девушка, стоящая рядом с Ладише, прижала ладони ко рту и попятилась.
Василиск неспешно подошел к Йарне, уже оправившемуся от боли и лишь с неприязнью взирающему на распростертого кузнеца.
- Он мертв? – поинтересовался демон, кивая на сьера.
- Нет. Царю он нужен живым, - покачал головой Ладише. – Где Тэссэ? С ним что-то случилось?
- Да ничего со мной не случилось, - раздался раздраженный усталый голос.
Оборотень выбрался из темного коридора, держась за стену, прислонился к ней, ища взглядом на поле боя свой биденхандер.
- Где Меруи? – Он поднял глаза на Ладише.
- Мой господин, - Йарна облегченно вздохнул, - что произошло между вами и этим кузнецом?
- Он оглушил меня рукоятью и оставил лежать на полу. То ли подумал, что я уже умер, то ли оказался слишком благородным, чтобы убить того, кто не может сопротивляться, неважно. Главное, что теперь его все равно ничто не спасет. Ладише, Меруи.
Василиск, не решаясь прикасаться к демоническому оружию, левитировал его Тэссэ. Уверенная рука уже привычно сжала рукоять. Полные злого торжества глаза обратились на не подающего признаков жизни сьера.
- Ты что, собираешься его убить? – нахмурился Ладише. – А как же приказ царя?
- Черт бы побрал этот приказ, вечно о нем забываю! – выругался Тэссэ, опуская меч. – Ладно, у меня будет еще много шансов отыграться за свое поражение. А теперь… - Он повернулся к все еще распятому между потолком и полом Йарне. – Предпримем вторую попытку… Ладише, устрой мне магическую поддержку. Все, давайте…
Разумеется, никто из них не заметил, как кузнец с трудом приподнялся на локтях, как поднял дрожащую руку с перстнем, как потратил пару секунд на то, чтобы унять дрожь
- Горите вы все в преисподней! – выкрикнул он, выпуская из кольца поток белого света.
Василиск обернулся, обернулся Тэссэ, демон рванулся в оковах, едва не выдернув их из каменной кладки, но отразить удар не успевал никто из них.
- Не лезь не в свое дело, идиотка! – закричал оборотень, увидев, как Эвелина бросилась наперерез световой волне.
Кузнец, узрев новую преграду, в последний момент попытался отклонить волну от первоначальной цели, но сместить ее получилось ненамного.
Вспышка белого света.
Звон – будто от разбитого стекла.
Трещина на псевдосеребряном амулете.
Все замерли: и сьер, и освобожденный выбросом такой силы демон, и Тэссэ, и Ладише, и Эвелина. Время будто остановилось для них, а потом с первым ударом чьего-то сердца потекло снова, стремительно нагоняя упущенные секунды.
Первым опомнился Тэссэ. В мгновение ока он подлетел к кузнецу, наступил ему на спину, скрутил руки за спиной.
- Йарна, цепь.
Демон поднял с земли одну из цепей, которая не так давно сдерживала его самого, и протянул господину. Оборотень ловко сковал руки кузнеца за спиной и, только удостоверившись, что цепь так просто не разорвешь и не сбросишь, слез с него. Подошел к Эвелине, которая, все еще не оправившись от шока, стояла не шевелясь и глядя перед собой испуганно и одновременно удивленно.
- С тобой все хорошо? – спросил он, заглядывая ей в лицо.
- Что? – Девушка медленно перевела на него взгляд. – Ах… да… конечно… Вот только браслет…
Она подняла руку и показала ему амулет, тонкое кружево которого было нарушено грубой трещиной, прошедшей через все изделие.
- Ничего страшного, - облегченно вздохнул Тэссэ, - могло быть и хуже. А амулет, в конце концов, для того и создавался, чтобы защищать своего владельца.
Он отошел от Эвелины и глянул на потерявшего сознание от истощения кузнеца.
- Йарна, возьми его. Мы уходим.
- В жизни я не прикоснусь к человеку, который занимался охотой на демонов, - непреклонно заявил Йарна. – Разве что левитировать могу.
- Делай как хочешь, - махнул рукой Тэссэ. – Честно говоря, я бы с большим удовольствием оторвал ему голову за все то, что он сказал и сделал, если бы не этот чертов приказ.
Демон сделал небрежное движение рукой, словно отгонял назойливую муху, и бесчувственный кузнец медленно поднялся в воздух где-то на метр. Тэссэ, не глядя на них, пошел к воротам. Улица, по которой они шли, оставалась пустынна, хотя час уже никак не мог называться слишком ранним. Эвелина покорно поплелась следом за Халиноми.
- А где Райхо? – робко спросила она Йарну.
- Дожидается, когда мы выйдем с территории дворца, - ответил демон.
- Зачем?
Йарна многозначительно улыбнулся и пояснил. Девушка отвернулась и ничего не сказала. Когда за их спинами прогремел взрыв, на лице ее не дрогнул ни единый мускул, разве что в глазах появилась какая-то обреченность.
- Они так ничего и не заметили, самоуверенные идиоты, - усмехнулся Тэссэ, даже не обернувшись.
Райхо нагнал их минут через пять. Ковер-самолет, на котором он летел, был увеличен с помощью собственной магии, поэтому смог поднять в воздух Халиноми, Эвелину и кузнеца, все еще не подающего признаков жизни. Когда ковер взлетел, девушка вскрикнула и уцепилась за ворсистый край, но скоро поняла, что опасения ее излишни: упасть с ковра можно было только при очень большом желании.
Постепенно девушка успокоилась и села ровно. Взгляд ее упал на неподвижно лежащего кузнеца, и она несмело спросила у Халиноми:
- С ним все будет в порядке? Почему он до сих пор не очнулся?
- Ничего страшного с ним не случится, - небрежно махнул рукой Тэссэ, но этот ответ не удовлетворил обеспокоенную девушку.
Подсев ближе к пленнику, она осторожно потрогала его за плечо, словно желая разбудить, в чем преуспела… Кузнец поднялся так резко, что едва не столкнулся с Эвелиной лоб в лоб: Ладише вовремя успел оттащить девушку. Тэссэ, мгновенно обернувшись, с силой дернул за длинный конец цепи, сковывающей за спиной руки сьера, и тот вновь повалился на ковер. Глаза его, горящие карие глаза, сверкали гневом, он не отводил взора от лица Эвелины, и девушка, не в силах выносить долее этот взгляд, потупилась, уставившись в ворс ковра.
ГЛАВА 5
ТАНЕЦ
Пленников в Ольтерме, как, впрочем, и в любом другом государстве, содержали по-разному, в зависимости от их статуса и наличия или отсутствия покровителей. Комната Эвелины была золотой клеткой, девушке позволено было практически беспрепятственно перемещаться по дворцу, заходя даже на мужскую половину, хотя это и могло послужить пищей для сплетен. Рандверу, пленному кузнецу, досталась обычная комната, в каких жили слуги, без излишеств, без роскошного убранства, зато в царском дворце. На женскую половину заходить ему было запрещено, выходить за территорию дворца без царского позволения – тоже.
В эту комнату по поручению Нессира привел его Ладише. Василиску подобный приказ удовольствия не доставил, но досады своей он выказывать не стал. Самообладание позволяло ему быть вежливым даже с пленником, который едва не убил его.
- Это твоя комната, сьер. Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока царь не позовет тебя.
- Зачем я понадобился царю? – довольно резко спросил кузнец.
- Для изготовления оружия и украшений, я полагаю, - пожал плечами Ладише.
- Пусть заставит меня для начала, - угрюмо проговорил пленник.
- Ну… интересно будет на это посмотреть, - чуть улыбнулся наемник, - хотя это меня и не касается.
Кузнец молча отошел к кровати и со всего размаха сел на нее, смяв аккуратно натянутое покрывало.
- Есть вопросы? – поинтересовался Ладише.
- Меня будут охранять?
- У двери комнаты стражи не будет. Но не надейся сбежать, сьер: выходы из дворца, его территория и ворота день и ночь охраняются. Это все, что ты хотел узнать?
- Постой… - Кузнец сжал в ладони покрывало. – Кто та девушка, что была с тобой в моем доме? Это… твоя жена?
Лицо Ладише смягчилось, губы вновь тронула улыбка.
- Это Эвелина. И нет, она, к сожалению, пока не жена мне, а только ученица, но я надеюсь, что она согласится выйти за меня.
Рандвер недружелюбно усмехнулся:
- Что, думаешь, раз твоя мать любила гулять по пустыне в одиночку, теперь можешь охмурить любую дурочку?
Благодушное выражение исчезло с лица Ладише. Василиск сжал руку кузнеца и одним движением сломал ему палец. Рандвер не издал ни звука.
- Если ты посмеешь еще раз отозваться о моей матери в таком тоне, я вырву тебе язык, - пообещал он.
Когда Эвелина после завтрака вошла в свою комнату, ее ждал сюрприз в виде женщины лет сорока, сидящей на диване, но тут же вставшей при виде ее.
- Э-э… здравствуйте… - растерянно проговорила Эвелина. – Я могу вам чем-то помочь?
- Ну, что ты, госпожа, - покачала головой женщина. – Это я должна задавать такой вопрос. Не пристало девушке, находящейся при дворе, обходиться без служанки. Мое имя Джамиле, я буду прислуживать тебе.
- Я… я и сама могу все делать… Вы можете быть свободны…
- Отставить меня имеет право только тот, кто меня к тебе приставил, то есть Ладише Амарийе. Ты можешь распоряжаться мною, госпожа, но прогнать меня ты не в силах.
Эвелина вздохнула. Ну, вот, опять за нее все решили. Может, стоит пойти поговорить с Ладише. Хотя, если учесть, что он только что вернулся от царя Нессира, вряд ли у него будет очень хорошее настроение. Ладно, если Ладише будет не в духе, она, Эвелина сумеет его развеселить. С этой мыслью девушка велела служанке отправиться к себе, а сама пошла на мужскую половину дворца, куда должен был уже вернуться ее инициативный наставник.
В комнате Ладише не оказалось, и Эвелина подумала грешным делом, что он снова проводит время в спальне царской жены, но тут услышала, как сзади к ней кто-то подошел.
- Ладише ищешь?
- Йарна! – Девушка едва не подпрыгнула. – Ты напугал меня! Да, я ищу Ладише. Ты не знаешь, где он?
- Вроде бы он направлялся в зал для приемов, когда я его видел, - пожал плечами демон.
- Спасибо большое. – Даже не подумав, что может понадобиться Ладише в зале для приемов в этот весьма неторжественный час, девушка направилась к лестнице на первый этаж.
- Эвелина.
- А? – Она обернулась.
- Не желаешь подписать контракт? – В руке демона появился уже знакомый документ.
Эвелина беспомощно улыбнулась.
- Мы это уже обсуждали, Йарна. Я не пойду на такое и не вижу тебе смысла дальше меня уговаривать.
- Ну… меня это забавляет…
- А меня нет. Не предлагай мне больше подобного, хорошо?
- Хорошо, - легко пообещал Йарна.
- Клянись.
- Не требуй клятвы с демона, - рассмеялся он, - если не хочешь совсем разочароваться в силе обещаний.
Девушка вздохнула. Некоторых уже не переделаешь.
Зал для приемов она исследовала еще в первый свой день у Халиноми. Огромное помещение с высоким потолком, расписанным орнаментом, как и подпирающие его колонны. Фонтан из белого мрамора в центре зала, мягкие ковры, устилающие пол, подсвечники и подставки для факелов в стенах, высокие – от пола до потолка – окна без штор. Зал был великолепен и в первый раз поразил провинциальную девушку своим величием. Сейчас он наверняка был пуст, да и некому Халиноми было сие величие демонстрировать. Эвелина вошла в зал, потянув на себя тяжелые дверные створки. Обычно это делали рабы, дежурившие у дверей, но сейчас их не было на месте. Вероятно, Ладише их отослал, подумалось девушке.
Она несмело переступила порог громадного зала, глазами ища Ладише. И увидела.
Он танцевал так красиво, так грациозно, так завораживающе, что девушка не могла оторвать от него зачарованного взгляда. Движения Ладише, даже быстрые, были потрясающе изящными, плавными. Ни одна женщина никогда не сумела бы похвастаться такой пластикой, какой обладал сын василиска.
Это не был обычный танец для души, по крайней мере, изначально, так почему-то показалось Эвелине. Он больше походил на магическое действо. И внезапно девушке представилось на миг, как все должно было быть. Вместо расшитого орнаментом халата Ладише должен был надеть другой – вышитый золотой и серебряной нитью, подпоясанный шелковым поясом. Вместо обрезанных прядей волос по плечам его должны были хлестать тяжелые черные косы, на руках – звенеть браслеты. Вместо ковра должен был быть песок, взлетающий под его босыми ногами. Вместо зала вокруг – пустыня, под мелодию которой, не слышную простым смертным, исполнялся этот танец. Внезапно она увидела все это как наяву: и браслеты, и косы, и пустыню. У Эвелины захватило дыхание от необыкновенного зрелища, ей казалось, такой красоты она никогда раньше не видела в жизни.
Не желая беспокоить Ладише по такому пустяковому поводу, как приставленная к ней служанка, Эвелина попятилась к выходу, но неудачно задела дверь спиной, оступилась и с громким вскриком полетела на ковер. Мягкий ворс смягчил падение, поэтому девушка пострадала мало. Но Ладише, отвлеченный посторонним звуком, прервал танец и оглянулся на ту, которая посмела потревожить его уединение.
- Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, помогая девушке подняться.
- Я… я тебя искала… - пролепетала она.
- Что случилось?
- Неважно… Теперь уже неважно… Ладише, прости меня, пожалуйста, я потревожила… я не хотела…
- Ладно уж, - улыбнулся василиск. – Так тебе, надо полагать, понравился мой танец?
- Я в жизни не видела ничего красивее, - честно призналась девушка.
- Не преувеличивай, - с легкой грустью произнес Ладише. – Это лишь жалкая пародия на то, что действительно красиво.
- Неправда, - горячо заверила его Эвелина. – Я понимаю, что вокруг тебя не родная пустыня, и косы тебе отрезали, и браслетов ты не надел, но это же не главное. Главное – это то, что ты вкладывал всего себя в этот танец, что видна была твоя душа и… - Она внезапно замолчала, испуганно посмотрев на него, будто сказала лишнее.
- Откуда ты знаешь, как нужно исполнять этот танец? – удивился Ладише. – Я разве когда-нибудь говорил тебе об этом?
- Нет, - растерялась Эвелина. – Это показалось мне само собой разумеющимся. Просто… я увидела, как это должно быть…
- Увидела? Что ты хочешь этим сказать?
- Не знаю. Когда ты танцевал, мне почудилось, что на тебе были браслеты, и халат, расшитый золотом и серебром, и косы до колен… Ты… ты научишь меня или для этого опять требуются магические таланты?
- Да, Эвелина, способности к магии действительно требуются, поэтому научить тебя подобному танцу у меня не получится. Зато я могу пригласить тебя станцевать со мной.
- А… это удобно? – Минуту назад горевшая энтузиазмом девушка сразу же пошла на попятный.
- Почему нет?
- Ну… разве не будет в Ольтерме считаться неприличным, когда женщина танцует с мужчиной?
- Во-первых, нас все равно никто не увидит, во-вторых, это же танец магического свойства, он не… хм… не способствует сближению. Ну, так что? Согласна ты? – Ладише протянул ей руку.
Эвелина сделала глубокий вдох и вложила свою ладонь в его.
И начался танец. На этот раз медленнее, чем тот, что Ладише исполнял в одиночку. Сначала девушка казалась сама себе жутко неловкой, но василиск, похоже, не придавал этому значения, и вскоре она перестала обращать внимание на собственный промахи. Он вел ее уверенно, иногда отпуская и позволяя ей самой выбрать следующее движение. В голове девушки зазвенели серебряные колокольчики, она уже забыла о своем смущении, захваченная новым чувством. Признаться честно, Эвелина никогда раньше не танцевала. Разве что в одиночку, когда никто ее не видел – от радости или потому, что душа просила. Но сейчас она впервые поняла, что это такое – танцевать с кем-то и для кого-то. Девушка чувствовала на себе взгляд Ладише, и старалась не ударить в грязь лицом хотя бы перед ним.
Когда василиск в очередной раз взял контроль в свои руки и, слегка коснувшись ее руки, закружил по залу, Эвелина внезапно посмотрела в его глаза. Сбилась с ритма, оступилась, танец прервался, и Ладише пришлось подхватить ее, чтобы она не упала. «Значит, не сближают подобные танцы, да?» - с грустью и какой-то злостью подумала она.
ТАНЕЦ
Пленников в Ольтерме, как, впрочем, и в любом другом государстве, содержали по-разному, в зависимости от их статуса и наличия или отсутствия покровителей. Комната Эвелины была золотой клеткой, девушке позволено было практически беспрепятственно перемещаться по дворцу, заходя даже на мужскую половину, хотя это и могло послужить пищей для сплетен. Рандверу, пленному кузнецу, досталась обычная комната, в каких жили слуги, без излишеств, без роскошного убранства, зато в царском дворце. На женскую половину заходить ему было запрещено, выходить за территорию дворца без царского позволения – тоже.
В эту комнату по поручению Нессира привел его Ладише. Василиску подобный приказ удовольствия не доставил, но досады своей он выказывать не стал. Самообладание позволяло ему быть вежливым даже с пленником, который едва не убил его.
- Это твоя комната, сьер. Ты будешь находиться здесь до тех пор, пока царь не позовет тебя.
- Зачем я понадобился царю? – довольно резко спросил кузнец.
- Для изготовления оружия и украшений, я полагаю, - пожал плечами Ладише.
- Пусть заставит меня для начала, - угрюмо проговорил пленник.
- Ну… интересно будет на это посмотреть, - чуть улыбнулся наемник, - хотя это меня и не касается.
Кузнец молча отошел к кровати и со всего размаха сел на нее, смяв аккуратно натянутое покрывало.
- Есть вопросы? – поинтересовался Ладише.
- Меня будут охранять?
- У двери комнаты стражи не будет. Но не надейся сбежать, сьер: выходы из дворца, его территория и ворота день и ночь охраняются. Это все, что ты хотел узнать?
- Постой… - Кузнец сжал в ладони покрывало. – Кто та девушка, что была с тобой в моем доме? Это… твоя жена?
Лицо Ладише смягчилось, губы вновь тронула улыбка.
- Это Эвелина. И нет, она, к сожалению, пока не жена мне, а только ученица, но я надеюсь, что она согласится выйти за меня.
Рандвер недружелюбно усмехнулся:
- Что, думаешь, раз твоя мать любила гулять по пустыне в одиночку, теперь можешь охмурить любую дурочку?
Благодушное выражение исчезло с лица Ладише. Василиск сжал руку кузнеца и одним движением сломал ему палец. Рандвер не издал ни звука.
- Если ты посмеешь еще раз отозваться о моей матери в таком тоне, я вырву тебе язык, - пообещал он.
Когда Эвелина после завтрака вошла в свою комнату, ее ждал сюрприз в виде женщины лет сорока, сидящей на диване, но тут же вставшей при виде ее.
- Э-э… здравствуйте… - растерянно проговорила Эвелина. – Я могу вам чем-то помочь?
- Ну, что ты, госпожа, - покачала головой женщина. – Это я должна задавать такой вопрос. Не пристало девушке, находящейся при дворе, обходиться без служанки. Мое имя Джамиле, я буду прислуживать тебе.
- Я… я и сама могу все делать… Вы можете быть свободны…
- Отставить меня имеет право только тот, кто меня к тебе приставил, то есть Ладише Амарийе. Ты можешь распоряжаться мною, госпожа, но прогнать меня ты не в силах.
Эвелина вздохнула. Ну, вот, опять за нее все решили. Может, стоит пойти поговорить с Ладише. Хотя, если учесть, что он только что вернулся от царя Нессира, вряд ли у него будет очень хорошее настроение. Ладно, если Ладише будет не в духе, она, Эвелина сумеет его развеселить. С этой мыслью девушка велела служанке отправиться к себе, а сама пошла на мужскую половину дворца, куда должен был уже вернуться ее инициативный наставник.
В комнате Ладише не оказалось, и Эвелина подумала грешным делом, что он снова проводит время в спальне царской жены, но тут услышала, как сзади к ней кто-то подошел.
- Ладише ищешь?
- Йарна! – Девушка едва не подпрыгнула. – Ты напугал меня! Да, я ищу Ладише. Ты не знаешь, где он?
- Вроде бы он направлялся в зал для приемов, когда я его видел, - пожал плечами демон.
- Спасибо большое. – Даже не подумав, что может понадобиться Ладише в зале для приемов в этот весьма неторжественный час, девушка направилась к лестнице на первый этаж.
- Эвелина.
- А? – Она обернулась.
- Не желаешь подписать контракт? – В руке демона появился уже знакомый документ.
Эвелина беспомощно улыбнулась.
- Мы это уже обсуждали, Йарна. Я не пойду на такое и не вижу тебе смысла дальше меня уговаривать.
- Ну… меня это забавляет…
- А меня нет. Не предлагай мне больше подобного, хорошо?
- Хорошо, - легко пообещал Йарна.
- Клянись.
- Не требуй клятвы с демона, - рассмеялся он, - если не хочешь совсем разочароваться в силе обещаний.
Девушка вздохнула. Некоторых уже не переделаешь.
Зал для приемов она исследовала еще в первый свой день у Халиноми. Огромное помещение с высоким потолком, расписанным орнаментом, как и подпирающие его колонны. Фонтан из белого мрамора в центре зала, мягкие ковры, устилающие пол, подсвечники и подставки для факелов в стенах, высокие – от пола до потолка – окна без штор. Зал был великолепен и в первый раз поразил провинциальную девушку своим величием. Сейчас он наверняка был пуст, да и некому Халиноми было сие величие демонстрировать. Эвелина вошла в зал, потянув на себя тяжелые дверные створки. Обычно это делали рабы, дежурившие у дверей, но сейчас их не было на месте. Вероятно, Ладише их отослал, подумалось девушке.
Она несмело переступила порог громадного зала, глазами ища Ладише. И увидела.
Он танцевал так красиво, так грациозно, так завораживающе, что девушка не могла оторвать от него зачарованного взгляда. Движения Ладише, даже быстрые, были потрясающе изящными, плавными. Ни одна женщина никогда не сумела бы похвастаться такой пластикой, какой обладал сын василиска.
Это не был обычный танец для души, по крайней мере, изначально, так почему-то показалось Эвелине. Он больше походил на магическое действо. И внезапно девушке представилось на миг, как все должно было быть. Вместо расшитого орнаментом халата Ладише должен был надеть другой – вышитый золотой и серебряной нитью, подпоясанный шелковым поясом. Вместо обрезанных прядей волос по плечам его должны были хлестать тяжелые черные косы, на руках – звенеть браслеты. Вместо ковра должен был быть песок, взлетающий под его босыми ногами. Вместо зала вокруг – пустыня, под мелодию которой, не слышную простым смертным, исполнялся этот танец. Внезапно она увидела все это как наяву: и браслеты, и косы, и пустыню. У Эвелины захватило дыхание от необыкновенного зрелища, ей казалось, такой красоты она никогда раньше не видела в жизни.
Не желая беспокоить Ладише по такому пустяковому поводу, как приставленная к ней служанка, Эвелина попятилась к выходу, но неудачно задела дверь спиной, оступилась и с громким вскриком полетела на ковер. Мягкий ворс смягчил падение, поэтому девушка пострадала мало. Но Ладише, отвлеченный посторонним звуком, прервал танец и оглянулся на ту, которая посмела потревожить его уединение.
- Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, помогая девушке подняться.
- Я… я тебя искала… - пролепетала она.
- Что случилось?
- Неважно… Теперь уже неважно… Ладише, прости меня, пожалуйста, я потревожила… я не хотела…
- Ладно уж, - улыбнулся василиск. – Так тебе, надо полагать, понравился мой танец?
- Я в жизни не видела ничего красивее, - честно призналась девушка.
- Не преувеличивай, - с легкой грустью произнес Ладише. – Это лишь жалкая пародия на то, что действительно красиво.
- Неправда, - горячо заверила его Эвелина. – Я понимаю, что вокруг тебя не родная пустыня, и косы тебе отрезали, и браслетов ты не надел, но это же не главное. Главное – это то, что ты вкладывал всего себя в этот танец, что видна была твоя душа и… - Она внезапно замолчала, испуганно посмотрев на него, будто сказала лишнее.
- Откуда ты знаешь, как нужно исполнять этот танец? – удивился Ладише. – Я разве когда-нибудь говорил тебе об этом?
- Нет, - растерялась Эвелина. – Это показалось мне само собой разумеющимся. Просто… я увидела, как это должно быть…
- Увидела? Что ты хочешь этим сказать?
- Не знаю. Когда ты танцевал, мне почудилось, что на тебе были браслеты, и халат, расшитый золотом и серебром, и косы до колен… Ты… ты научишь меня или для этого опять требуются магические таланты?
- Да, Эвелина, способности к магии действительно требуются, поэтому научить тебя подобному танцу у меня не получится. Зато я могу пригласить тебя станцевать со мной.
- А… это удобно? – Минуту назад горевшая энтузиазмом девушка сразу же пошла на попятный.
- Почему нет?
- Ну… разве не будет в Ольтерме считаться неприличным, когда женщина танцует с мужчиной?
- Во-первых, нас все равно никто не увидит, во-вторых, это же танец магического свойства, он не… хм… не способствует сближению. Ну, так что? Согласна ты? – Ладише протянул ей руку.
Эвелина сделала глубокий вдох и вложила свою ладонь в его.
И начался танец. На этот раз медленнее, чем тот, что Ладише исполнял в одиночку. Сначала девушка казалась сама себе жутко неловкой, но василиск, похоже, не придавал этому значения, и вскоре она перестала обращать внимание на собственный промахи. Он вел ее уверенно, иногда отпуская и позволяя ей самой выбрать следующее движение. В голове девушки зазвенели серебряные колокольчики, она уже забыла о своем смущении, захваченная новым чувством. Признаться честно, Эвелина никогда раньше не танцевала. Разве что в одиночку, когда никто ее не видел – от радости или потому, что душа просила. Но сейчас она впервые поняла, что это такое – танцевать с кем-то и для кого-то. Девушка чувствовала на себе взгляд Ладише, и старалась не ударить в грязь лицом хотя бы перед ним.
Когда василиск в очередной раз взял контроль в свои руки и, слегка коснувшись ее руки, закружил по залу, Эвелина внезапно посмотрела в его глаза. Сбилась с ритма, оступилась, танец прервался, и Ладише пришлось подхватить ее, чтобы она не упала. «Значит, не сближают подобные танцы, да?» - с грустью и какой-то злостью подумала она.
Ладише хотел и не мог оторвать взгляд от своей прелестной партнерши. Ему было все равно, что она то и дело оступалась, ладони ее вспотели, а на губах то и дело появлялась виноватая улыбка. Эвелина была такой милой, совершая все эти промахи, что василиск не мог отделаться от навязчивого желания погладить ее волосы, обнять, поцеловать. И не только поцеловать. Глядя на счастливые глаза Эвелины, он представлял, как они туманятся страстью, как приоткрываются нежные губы, как изгибается в его объятиях девичье тело. Каждый раз, когда она приближалась к нему, его бросало в жар, и Ладише надеялся только, что она не посмотрит ему в глаза и не заметит этого. Он понимал, что в таком состоянии не в силах контролировать магнетическую силу своего взгляда и желание, давно уже не подчиняющееся ему. Взглянув на него, Эвелина будет зачарована черным омутом. Он не хотел пользоваться таким, как ему казалось, низким способом, чтобы заставить ее упасть в его объятия. Конечно, он мог ее соблазнить, и тогда Эвелине ничего бы другого не осталось, кроме как выйти за него замуж, но Ладише слишком уважал и любил ее, чтобы так поступить. Да и как он сможет после смотреть ей в глаза, если даже она и простит его. «Только не поворачивайся, не смотри на меня. Продолжай танцевать, а я постараюсь изгнать из своей головы эти отвратительные фантазии». Но она не услышала его беззвучной мольбы: посмотрела. И василиск почувствовал, что больше не может себя сдерживать.
Эвелина не успела ничего сказать, как он шагнул к ней, не отрывая взгляда от ее глаз. Впрочем, ей это тоже не удалось: черные глаза Ладише притягивали к себе получше любого магнита. Она хотела что-то сказать и не смогла. Он обнял ее осторожно, нежно, прижал к себе, поглаживая по волосам. Она чувствовала жар его тела, она все понимала, и не оттолкнула его. Обняла в ответ, склонив голову ему на плечо. Ладише внезапно слегка отстранился, приподнял ее подбородок и мягко коснулся ее губ своими, пока еще только в нежном целомудренном поцелуе. Она не воспротивилась, не отвернулась, и он вновь прильнул к ее губам, сплетая объятия, крепко прижимая к себе горячее девичье тело, чувствуя, как прижалась к его груди упругая женская грудь. Снова на ее губах выступила кровь от его клыков, снова Ладише собрал алые капельки языком, снова, как и в прошлый раз, им не удалось довести начатое до конца. Теперь отстранился Ладише.
- Очнись, Эвелина, - прошептал он. – Очнись, прошу тебя, мне и так очень сложно себя сдерживать. – Он слегка потряс ее за плечи.
Девушка открыла глаза и посмотрела на него уже трезвым взглядом.
- Что случилось? – обеспокоенно спросила она.
- Ну, слава небесам, - облегченно вздохнул Ладише. – Не знаю, простишь ли ты меня, но я умоляю о прощении.
- За что? – Девушка осторожно потрогала языком припухшие губы, которых совсем недавно касались чужие. – За это?
- И за это тоже, - кивнул Ладише. – Я хочу недозволенного, поэтому ты правильно сделала тогда, что меня остановила.
Они немного помолчали. Оба старались не смотреть друг на друга. Она была смущена, он старался избежать взгляда глаза в глаза, чтобы не повторилось то, что произошло недавно.
- Ладише, - внезапно сказала Эвелина, - может, нам обоим будет проще, если я уступлю тебе? Нас никто не увидит, а ты, наконец-то, успокоишься. К тому же… для меня такой опыт будет лучше, чем с кем-то другим, мы же все-таки не чужие друг другу и…
- Не пытайся убедить себя, что все будет хорошо, - покачал головой Ладише. – Я никогда на это не пойду, по крайней мере, пока мы не женаты. Ты просто не понимаешь, Эвелина, как строго в Ольтерме подходят к связям до брака. Ты запросто можешь угодить на плаху, и даже Халиноми не обладают достаточной властью, чтобы тебя спасти. Так что я спрошу еще раз: ты согласна стать моей женой?
- Я подумаю, - уклончиво ответила девушка, а затем, внезапно вспомнив о чем-то, спросила: - А как же царица?
- А что царица? Она принадлежит Нессиру, я не стану посягать на узы брака.
- Уже посягнул, - сама того не желая, сказала Эвелина.
- Ну, я же не требую развода царской четы, хотя…
- Тебе бы этого хотелось.
- Да, верно. Но Альдо скорее отдаст руку на отсечение, чем отречется от трона. Ладно… - Он сделал глубокий вдох. – Так о чем ты хотела поговорить, когда только пришла ко мне?
- О служанке, которую ты ко мне послал. – Эвелина с радостью ухватилась за новую тему.
- Я подумал, тебе будет проще, если прислуживать будет женщина.
- Я вообще не нуждаюсь в слугах.
- Значит, не пользуйся ее помощью. Только не прогоняй: если вдруг тебе будет неловко о чем-то попросить нас, ее ты попросить всегда сможешь.
- Спасибо, - улыбнулась девушка. – Я… пойду?
- Подожди. Я провожу тебя. Ты на себя в зеркало смотрела? Появишься перед кем-то в таком виде – тут же слухи поползут.
Девушка подошла к зеркалу в дальнем конце зала. М-да, вот это подарок для любителей сплетен: припухшие губы, растрепанные волосы, раскрасневшееся лицо.
- Идем.
Эвелина отвернулась от зеркала и, стараясь скрыть краску стыда на щеках, опустила глаза. Они вышли из зала и прошли по пустым коридорам дворца, так никого и не встретив: Ладише знал никому не известные переходы. Доведя ее до спальни, василиск слегка неуверенно посмотрел на девушку, видимо, чего-то от нее ожидая.
- Ну… думаю, ничего не будет, если ты войдешь. Там сейчас должна быть Джамиле… наверное.
Они вошли в пустую комнату. Эвелина только теперь вспомнила, что Джамиле она сама же и отослала. Девушка нервно взглянула на Ладише. Что он теперь выкинет? Василиск осмотрел комнату, нашел платяной шкаф и уверенно направился к нему. «Залезть, что ли, хочет?» - не к месту подумала девушка. Но Ладише только открыл дверцы и начал что-то искать в необъятных недрах. Минуты через три он вытащил из шкафа длинный шелковый платок, расшитый растительным орнаментом.
- С этого момента, Эвелина, тебе лучше прятать волосы, - вполне миролюбиво сказал он, протягивая платок ей. – Во избежание сплетен и предвзятого отношения.
- Что, даже при Халиноми? – удивилась девушка.
- Необязательно. Но на людях, пожалуйста, без платка не показывайся. Хорошо?
- Хорошо, - покорно кивнула Эвелина.
- Тогда до встречи, - улыбнулся Ладише. Протянул руку, чтобы погладить ее по голове, передумал и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.
Эвелина долго смотрела ему вслед, сжимая в руках платок. Итак, ей поступило еще одно предложение стать женой. В принципе, она ничего не имела против Ладише, она была уверена, что будет счастлива с ним и что сможет подарить счастье ему, но что-то подсказывало ей, что еще не время, и она решила, что будет ждать.
Халиноми вернулись с победой. Вернее было бы сказать, что армия вернулась с победой, но Мадина прекрасно сознавала, кто ее, эту победу, добыл. В доме отца снова был пир для командного состава. Снова лилось рекой вино, звучали пьяные голоса. Снова она обносила чашей всех гостей, останавливаясь у стола Халиноми. Снова отходила обратно и садилась на свое место. Снова бросала взгляд на стол, за которым сидели наемники. Вот странно, они победили, радуются, но радость их какая-то… жестокая, что ли. Воины, сидящие за одним столом с ее отцом, рады просто тому, что остались в живых и что разбили врага, а эти… будто и не сомневались, что так будет. Это ж надо – за столом обсуждать самые кровавые моменты сражения во всех подробностях. Мадину передернуло. Она взглянула на темноволосого мужчину в халате, с которым встретилась взглядом через окно спальни несколько дней назад. Он единственный не участвовал в обсуждении, просто сидел, подперев руками подбородок, и со снисходительной улыбкой разглядывал своих товарищей. Заметив, что девушка на него смотрит, наемник повернул голову к ней и слегка улыбнулся – открыто, как улыбаются друзьям и любимым. Сердце Мадины забилось сильнее, она неосознанно поправила волосы, чем заслужила еще одну улыбку, а затем наемник отвернулся.
Девушка слегка ударила локтем брата, сидевшего рядом.
- Анро, ты знаешь Халиноми?
- Ну, положим, - потирая бок, недовольно проворчал братец.
- Кто это – с черными косами?
- Ладише Амарийе. Сын василиска и человеческой женщины. Говорят, что он отравил всю свою семью за то, что его мать отказались похоронить так, как она этого хотела.
- Вот как… - Мадина снова взглянула на Ладише, но он больше не оборачивался к ней.
- А ты что, на него запала? – внезапно поинтересовался Анро.
- Вот еще, - фыркнула девушка. – Конечно, нет. Я его второй раз в жизни вижу.
- Ну, смотри. А то говорят, василиск как посмотрит – сама не своя потом ходить будешь, по нему сохнуть.
У Мадины что-то неприятно заныло в груди. А ведь она на него смотрела. Смотрела прямо в глаза, когда отправлялась армия. Что если он ее тоже решил приворожить?
Нет, глупости, ничего такого не было, она бы поняла. Да и зачем Ладише привораживать абсолютно незнакомую девушку. У него на родине, наверное, целый гарем таких, как она.
Когда пир закончился, и все убрались по домам, Мадина помогла служанке убрать со стола и уже хотела идти к себе, как внезапно увидела одинокую фигуру, стоящую на крыльце. Это был Ладише. Сначала Мадине хотелось просто уйти, не привлекая его внимания, но потом она подумала, что ничего не будет, если она к нему подойдет и спросит, как все прошло и понравилось ли ему у них.
- Привет, - поздоровалась она, а мысленно испугалась: не слишком ли фамильярно?
- Здравствуй… Мадина, так? – Ладише слегка обернулся к ней.
- Так. – Ей почему-то стало приятно, что он запомнил ее имя. – А ты Ладише?
- Да.
Она подошла ближе.
- Тебе понравилось в нашем доме?
- У тебя очень гостеприимный отец.
- А мне… мне почему-то показалось, что вам он уделял меньше внимания, чем остальным.
- Ну, мы сами не рвались участвовать в веселье. – По его голосу Мадина поняла, что наемник улыбается.
- Вы… рады, что победили? – Высшие силы, какой глупый вопрос.
- Рады, разумеется. – Ладише сделал вид, что не заметил этого.
- Просто… мне показалось, что вы восприняли победу как должное. Вы же… всегда побеждаете свои противников?
- Да. Но это все равно приятно.
- Спасибо за то, что помогли справиться с врагами.
С этими словами Мадина встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку. Затем развернулась на каблуках и убежала в темноту дома.
Ладише дотронулся до щеки, которой коснулись ее губы, улыбнулся про себя и пошел в направлении деревни.
Почему эти воспоминания ожили в нем сейчас? Потому ли, что Эвелина напомнила ему Мадину? Потому ли, что отказала? Ладише потер виски, избавляясь от нахлынувшей внезапно ностальгии. Все кончено. Мадина умерла двести лет назад, а в этом времени он никого практически не знает. Чужой среди своих.
По коридору ему навстречу кто-то шел. Василиск оторвал взгляд от пола: это была Найэри, одна из его наложниц. Совсем юная, ей шел шестнадцатый год, хотя формы ее могли по пышности соперничать с формами Альдо. Из всех наложниц одна Найэри его постоянно избегала. Когда видела в коридоре, старалась незаметно куда-нибудь улизнуть, на его приветствия отвечала суровым «угу», а оказаться с ним в одной комнате вообще было для нее чем-то из области кошмаров. Видимо, она совершенно не хотела, чтобы малознакомый мужчина, пусть и такой обаятельный, как Ладише, посчитал ее слишком приветливой и на этом основании затащил в постель. Она забыла только о том, что Ладише, как ее хозяину, не нужны были вообще никакие основания.
- Найэри! – окликнул он ее.
Девушка вздрогнула, как-то сжалась и попыталась сделать вид, что не заметила его.
- Найэри, - позвал он уже настойчивее.
Тут уже не спишешь все на расстройство слуха. Ей ничего не оставалось, кроме как повернуться к нему.
- Пойдем со мной, - мягко проговорил Ладише, подавая ей руку.
Видя, что она хочет отказаться, василиск поймал ее взгляд и повторил все так же мягко:
- Пойдем со мной, Найэри.
Она словно в трансе безропотно подала ему руку. Ладише понимал, что после ему придется успокаивать эту девушку, но поделать с собой ничего не мог. Тело все еще горело после жарких объятий Эвелины, на губах разливались живым пламенем ее поцелуи, он так и не был удовлетворен. А Найэри милая. Она соотечественница Эвелины и чем-то даже на нее похожа. У нее мягкие русые волосы до плеч, глаза цвета молодой травы, родинка на верхней губе. Неосознанно Ладише погладил лежащую в его руке ладонь. Все будет хорошо, девочка, я постараюсь, чтобы тебе не пришлось жалеть…
- Что ты здесь забыла? – довольно холодно поинтересовался Рандвер, неприязненно оглядывая Эвелину.
- Я… - Девушка смутилась. – Ну… просто зашла посмотреть, как тебе живется.
- Как видишь, не хуже, чем дома, - ухмыльнулся кузнец. – Если буду работать на твоего царя, станет еще лучше.
- Нессир не мой царь. Я такая же пленница, как и ты.
- Что-то не видно по тебе, что пленница. В шелках и золоте ходишь, с Халиноми на «ты», думаешь, я поверю? Или, может, ты с ними спишь, поэтому они позволяют тебе так много?
- Да как… - Эвелина задохнулась от возмущения.
- А почему бы и нет? Если возмущаешься, значит, что-то было.
- Зачем ты так говоришь? – обиженно произнесла девушка. – Они просто приютили меня за то, что мои родители в свое время дали им приют. Не нужно их порочить, они ни разу даже… - Эвелина замялась. Она хотела сказать «ни разу даже не посягнули на меня», но это было неправдой. И все же ей неприятно было выслушивать такое о себе и своих покровителях. – Ты просто ненавидишь их, потому что они разрушили твой дом, а тебя взяли в плен.
- Странно, что ты их любишь за то же самое, - фыркнул Рандвер.
- У них приказ был – убить всех жителей Тальмона, всех! А они ослушались, они пощадили меня и родителей! Думаешь, их не обвинили в неповиновении царю!
- Эк ты разошлась, - усмехнулся сьер. – Говори после этого, что совершенно к ним равнодушна.
- Не равнодушна, нет! Но это разные вещи.
- От одного до другого недалеко.
Эвелина сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки.
- Этот василиск… Ладише… ты ему, похоже, нравишься. Он сказал, что хочет жениться на тебе.
Вот так-так. Эвелина покраснела. Зачем Ладише сказал об этом постороннему? Она отвернулась, и это сыграло с ней злую шутку. Рандвер прыгнул на нее сзади, как хищный зверь на добычу, сцепив могучие руки на девичьей шее. Эвелина даже вскрикнуть не успела, как оказалась прижатой к полу его телом. Перед глазами у нее потемнело, девушка попыталась сделать вдох и не смогла. Она забилась под Рандвером, тщетно стараясь высвободиться.
- Если они так любят тебя, - прошипел кузнец ей на ухо, - думаю, для них твой бездыханный труп будет лучшим сюрпризом.
«Нет, пожалуйста, нет! Я ни в чем не виновата! Подумай хоть о моих родителях! Что станет с ними?!» - хотела закричать Эвелина, но не смогла. Даже хрипа не вырвалось из сжатого стальными тисками горла.
Внезапно тиски разжались, девушка стремительно отползла прочь от неуравновешенного пленника, кашляя и хватая ртом воздух. Только оказавшись на достаточном расстоянии от него, Эвелина обернулась и увидела выражение его лица. Рандвер плакал.
- Я… не могу… проклятая девка… почему я не могу…
Эвелина попятилась к двери, не зная, что сказать. Возможно, она пожалела бы его, если бы так не боялась за свою жизнь.
- Что, - кузнец с горькой усмешкой взглянул на нее, - побежишь жаловаться Халиноми? Ну, давай. Возможно, так и надо было сделать с самого начала.
Если она расскажет Халиноми о том, что здесь произошло, ничто уже не удержит Тэссэ от того, чтобы оторвать Рандверу голову, Эвелина это очень хорошо понимала.
- Нет, - медленно произнесла она. – Нет, я не расскажу им.
С этими словами она развернулась спиной к кузнецу и стремглав вылетела из комнаты.
Эвелина не успела ничего сказать, как он шагнул к ней, не отрывая взгляда от ее глаз. Впрочем, ей это тоже не удалось: черные глаза Ладише притягивали к себе получше любого магнита. Она хотела что-то сказать и не смогла. Он обнял ее осторожно, нежно, прижал к себе, поглаживая по волосам. Она чувствовала жар его тела, она все понимала, и не оттолкнула его. Обняла в ответ, склонив голову ему на плечо. Ладише внезапно слегка отстранился, приподнял ее подбородок и мягко коснулся ее губ своими, пока еще только в нежном целомудренном поцелуе. Она не воспротивилась, не отвернулась, и он вновь прильнул к ее губам, сплетая объятия, крепко прижимая к себе горячее девичье тело, чувствуя, как прижалась к его груди упругая женская грудь. Снова на ее губах выступила кровь от его клыков, снова Ладише собрал алые капельки языком, снова, как и в прошлый раз, им не удалось довести начатое до конца. Теперь отстранился Ладише.
- Очнись, Эвелина, - прошептал он. – Очнись, прошу тебя, мне и так очень сложно себя сдерживать. – Он слегка потряс ее за плечи.
Девушка открыла глаза и посмотрела на него уже трезвым взглядом.
- Что случилось? – обеспокоенно спросила она.
- Ну, слава небесам, - облегченно вздохнул Ладише. – Не знаю, простишь ли ты меня, но я умоляю о прощении.
- За что? – Девушка осторожно потрогала языком припухшие губы, которых совсем недавно касались чужие. – За это?
- И за это тоже, - кивнул Ладише. – Я хочу недозволенного, поэтому ты правильно сделала тогда, что меня остановила.
Они немного помолчали. Оба старались не смотреть друг на друга. Она была смущена, он старался избежать взгляда глаза в глаза, чтобы не повторилось то, что произошло недавно.
- Ладише, - внезапно сказала Эвелина, - может, нам обоим будет проще, если я уступлю тебе? Нас никто не увидит, а ты, наконец-то, успокоишься. К тому же… для меня такой опыт будет лучше, чем с кем-то другим, мы же все-таки не чужие друг другу и…
- Не пытайся убедить себя, что все будет хорошо, - покачал головой Ладише. – Я никогда на это не пойду, по крайней мере, пока мы не женаты. Ты просто не понимаешь, Эвелина, как строго в Ольтерме подходят к связям до брака. Ты запросто можешь угодить на плаху, и даже Халиноми не обладают достаточной властью, чтобы тебя спасти. Так что я спрошу еще раз: ты согласна стать моей женой?
- Я подумаю, - уклончиво ответила девушка, а затем, внезапно вспомнив о чем-то, спросила: - А как же царица?
- А что царица? Она принадлежит Нессиру, я не стану посягать на узы брака.
- Уже посягнул, - сама того не желая, сказала Эвелина.
- Ну, я же не требую развода царской четы, хотя…
- Тебе бы этого хотелось.
- Да, верно. Но Альдо скорее отдаст руку на отсечение, чем отречется от трона. Ладно… - Он сделал глубокий вдох. – Так о чем ты хотела поговорить, когда только пришла ко мне?
- О служанке, которую ты ко мне послал. – Эвелина с радостью ухватилась за новую тему.
- Я подумал, тебе будет проще, если прислуживать будет женщина.
- Я вообще не нуждаюсь в слугах.
- Значит, не пользуйся ее помощью. Только не прогоняй: если вдруг тебе будет неловко о чем-то попросить нас, ее ты попросить всегда сможешь.
- Спасибо, - улыбнулась девушка. – Я… пойду?
- Подожди. Я провожу тебя. Ты на себя в зеркало смотрела? Появишься перед кем-то в таком виде – тут же слухи поползут.
Девушка подошла к зеркалу в дальнем конце зала. М-да, вот это подарок для любителей сплетен: припухшие губы, растрепанные волосы, раскрасневшееся лицо.
- Идем.
Эвелина отвернулась от зеркала и, стараясь скрыть краску стыда на щеках, опустила глаза. Они вышли из зала и прошли по пустым коридорам дворца, так никого и не встретив: Ладише знал никому не известные переходы. Доведя ее до спальни, василиск слегка неуверенно посмотрел на девушку, видимо, чего-то от нее ожидая.
- Ну… думаю, ничего не будет, если ты войдешь. Там сейчас должна быть Джамиле… наверное.
Они вошли в пустую комнату. Эвелина только теперь вспомнила, что Джамиле она сама же и отослала. Девушка нервно взглянула на Ладише. Что он теперь выкинет? Василиск осмотрел комнату, нашел платяной шкаф и уверенно направился к нему. «Залезть, что ли, хочет?» - не к месту подумала девушка. Но Ладише только открыл дверцы и начал что-то искать в необъятных недрах. Минуты через три он вытащил из шкафа длинный шелковый платок, расшитый растительным орнаментом.
- С этого момента, Эвелина, тебе лучше прятать волосы, - вполне миролюбиво сказал он, протягивая платок ей. – Во избежание сплетен и предвзятого отношения.
- Что, даже при Халиноми? – удивилась девушка.
- Необязательно. Но на людях, пожалуйста, без платка не показывайся. Хорошо?
- Хорошо, - покорно кивнула Эвелина.
- Тогда до встречи, - улыбнулся Ладише. Протянул руку, чтобы погладить ее по голове, передумал и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.
Эвелина долго смотрела ему вслед, сжимая в руках платок. Итак, ей поступило еще одно предложение стать женой. В принципе, она ничего не имела против Ладише, она была уверена, что будет счастлива с ним и что сможет подарить счастье ему, но что-то подсказывало ей, что еще не время, и она решила, что будет ждать.
Халиноми вернулись с победой. Вернее было бы сказать, что армия вернулась с победой, но Мадина прекрасно сознавала, кто ее, эту победу, добыл. В доме отца снова был пир для командного состава. Снова лилось рекой вино, звучали пьяные голоса. Снова она обносила чашей всех гостей, останавливаясь у стола Халиноми. Снова отходила обратно и садилась на свое место. Снова бросала взгляд на стол, за которым сидели наемники. Вот странно, они победили, радуются, но радость их какая-то… жестокая, что ли. Воины, сидящие за одним столом с ее отцом, рады просто тому, что остались в живых и что разбили врага, а эти… будто и не сомневались, что так будет. Это ж надо – за столом обсуждать самые кровавые моменты сражения во всех подробностях. Мадину передернуло. Она взглянула на темноволосого мужчину в халате, с которым встретилась взглядом через окно спальни несколько дней назад. Он единственный не участвовал в обсуждении, просто сидел, подперев руками подбородок, и со снисходительной улыбкой разглядывал своих товарищей. Заметив, что девушка на него смотрит, наемник повернул голову к ней и слегка улыбнулся – открыто, как улыбаются друзьям и любимым. Сердце Мадины забилось сильнее, она неосознанно поправила волосы, чем заслужила еще одну улыбку, а затем наемник отвернулся.
Девушка слегка ударила локтем брата, сидевшего рядом.
- Анро, ты знаешь Халиноми?
- Ну, положим, - потирая бок, недовольно проворчал братец.
- Кто это – с черными косами?
- Ладише Амарийе. Сын василиска и человеческой женщины. Говорят, что он отравил всю свою семью за то, что его мать отказались похоронить так, как она этого хотела.
- Вот как… - Мадина снова взглянула на Ладише, но он больше не оборачивался к ней.
- А ты что, на него запала? – внезапно поинтересовался Анро.
- Вот еще, - фыркнула девушка. – Конечно, нет. Я его второй раз в жизни вижу.
- Ну, смотри. А то говорят, василиск как посмотрит – сама не своя потом ходить будешь, по нему сохнуть.
У Мадины что-то неприятно заныло в груди. А ведь она на него смотрела. Смотрела прямо в глаза, когда отправлялась армия. Что если он ее тоже решил приворожить?
Нет, глупости, ничего такого не было, она бы поняла. Да и зачем Ладише привораживать абсолютно незнакомую девушку. У него на родине, наверное, целый гарем таких, как она.
Когда пир закончился, и все убрались по домам, Мадина помогла служанке убрать со стола и уже хотела идти к себе, как внезапно увидела одинокую фигуру, стоящую на крыльце. Это был Ладише. Сначала Мадине хотелось просто уйти, не привлекая его внимания, но потом она подумала, что ничего не будет, если она к нему подойдет и спросит, как все прошло и понравилось ли ему у них.
- Привет, - поздоровалась она, а мысленно испугалась: не слишком ли фамильярно?
- Здравствуй… Мадина, так? – Ладише слегка обернулся к ней.
- Так. – Ей почему-то стало приятно, что он запомнил ее имя. – А ты Ладише?
- Да.
Она подошла ближе.
- Тебе понравилось в нашем доме?
- У тебя очень гостеприимный отец.
- А мне… мне почему-то показалось, что вам он уделял меньше внимания, чем остальным.
- Ну, мы сами не рвались участвовать в веселье. – По его голосу Мадина поняла, что наемник улыбается.
- Вы… рады, что победили? – Высшие силы, какой глупый вопрос.
- Рады, разумеется. – Ладише сделал вид, что не заметил этого.
- Просто… мне показалось, что вы восприняли победу как должное. Вы же… всегда побеждаете свои противников?
- Да. Но это все равно приятно.
- Спасибо за то, что помогли справиться с врагами.
С этими словами Мадина встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку. Затем развернулась на каблуках и убежала в темноту дома.
Ладише дотронулся до щеки, которой коснулись ее губы, улыбнулся про себя и пошел в направлении деревни.
Почему эти воспоминания ожили в нем сейчас? Потому ли, что Эвелина напомнила ему Мадину? Потому ли, что отказала? Ладише потер виски, избавляясь от нахлынувшей внезапно ностальгии. Все кончено. Мадина умерла двести лет назад, а в этом времени он никого практически не знает. Чужой среди своих.
По коридору ему навстречу кто-то шел. Василиск оторвал взгляд от пола: это была Найэри, одна из его наложниц. Совсем юная, ей шел шестнадцатый год, хотя формы ее могли по пышности соперничать с формами Альдо. Из всех наложниц одна Найэри его постоянно избегала. Когда видела в коридоре, старалась незаметно куда-нибудь улизнуть, на его приветствия отвечала суровым «угу», а оказаться с ним в одной комнате вообще было для нее чем-то из области кошмаров. Видимо, она совершенно не хотела, чтобы малознакомый мужчина, пусть и такой обаятельный, как Ладише, посчитал ее слишком приветливой и на этом основании затащил в постель. Она забыла только о том, что Ладише, как ее хозяину, не нужны были вообще никакие основания.
- Найэри! – окликнул он ее.
Девушка вздрогнула, как-то сжалась и попыталась сделать вид, что не заметила его.
- Найэри, - позвал он уже настойчивее.
Тут уже не спишешь все на расстройство слуха. Ей ничего не оставалось, кроме как повернуться к нему.
- Пойдем со мной, - мягко проговорил Ладише, подавая ей руку.
Видя, что она хочет отказаться, василиск поймал ее взгляд и повторил все так же мягко:
- Пойдем со мной, Найэри.
Она словно в трансе безропотно подала ему руку. Ладише понимал, что после ему придется успокаивать эту девушку, но поделать с собой ничего не мог. Тело все еще горело после жарких объятий Эвелины, на губах разливались живым пламенем ее поцелуи, он так и не был удовлетворен. А Найэри милая. Она соотечественница Эвелины и чем-то даже на нее похожа. У нее мягкие русые волосы до плеч, глаза цвета молодой травы, родинка на верхней губе. Неосознанно Ладише погладил лежащую в его руке ладонь. Все будет хорошо, девочка, я постараюсь, чтобы тебе не пришлось жалеть…
- Что ты здесь забыла? – довольно холодно поинтересовался Рандвер, неприязненно оглядывая Эвелину.
- Я… - Девушка смутилась. – Ну… просто зашла посмотреть, как тебе живется.
- Как видишь, не хуже, чем дома, - ухмыльнулся кузнец. – Если буду работать на твоего царя, станет еще лучше.
- Нессир не мой царь. Я такая же пленница, как и ты.
- Что-то не видно по тебе, что пленница. В шелках и золоте ходишь, с Халиноми на «ты», думаешь, я поверю? Или, может, ты с ними спишь, поэтому они позволяют тебе так много?
- Да как… - Эвелина задохнулась от возмущения.
- А почему бы и нет? Если возмущаешься, значит, что-то было.
- Зачем ты так говоришь? – обиженно произнесла девушка. – Они просто приютили меня за то, что мои родители в свое время дали им приют. Не нужно их порочить, они ни разу даже… - Эвелина замялась. Она хотела сказать «ни разу даже не посягнули на меня», но это было неправдой. И все же ей неприятно было выслушивать такое о себе и своих покровителях. – Ты просто ненавидишь их, потому что они разрушили твой дом, а тебя взяли в плен.
- Странно, что ты их любишь за то же самое, - фыркнул Рандвер.
- У них приказ был – убить всех жителей Тальмона, всех! А они ослушались, они пощадили меня и родителей! Думаешь, их не обвинили в неповиновении царю!
- Эк ты разошлась, - усмехнулся сьер. – Говори после этого, что совершенно к ним равнодушна.
- Не равнодушна, нет! Но это разные вещи.
- От одного до другого недалеко.
Эвелина сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки.
- Этот василиск… Ладише… ты ему, похоже, нравишься. Он сказал, что хочет жениться на тебе.
Вот так-так. Эвелина покраснела. Зачем Ладише сказал об этом постороннему? Она отвернулась, и это сыграло с ней злую шутку. Рандвер прыгнул на нее сзади, как хищный зверь на добычу, сцепив могучие руки на девичьей шее. Эвелина даже вскрикнуть не успела, как оказалась прижатой к полу его телом. Перед глазами у нее потемнело, девушка попыталась сделать вдох и не смогла. Она забилась под Рандвером, тщетно стараясь высвободиться.
- Если они так любят тебя, - прошипел кузнец ей на ухо, - думаю, для них твой бездыханный труп будет лучшим сюрпризом.
«Нет, пожалуйста, нет! Я ни в чем не виновата! Подумай хоть о моих родителях! Что станет с ними?!» - хотела закричать Эвелина, но не смогла. Даже хрипа не вырвалось из сжатого стальными тисками горла.
Внезапно тиски разжались, девушка стремительно отползла прочь от неуравновешенного пленника, кашляя и хватая ртом воздух. Только оказавшись на достаточном расстоянии от него, Эвелина обернулась и увидела выражение его лица. Рандвер плакал.
- Я… не могу… проклятая девка… почему я не могу…
Эвелина попятилась к двери, не зная, что сказать. Возможно, она пожалела бы его, если бы так не боялась за свою жизнь.
- Что, - кузнец с горькой усмешкой взглянул на нее, - побежишь жаловаться Халиноми? Ну, давай. Возможно, так и надо было сделать с самого начала.
Если она расскажет Халиноми о том, что здесь произошло, ничто уже не удержит Тэссэ от того, чтобы оторвать Рандверу голову, Эвелина это очень хорошо понимала.
- Нет, - медленно произнесла она. – Нет, я не расскажу им.
С этими словами она развернулась спиной к кузнецу и стремглав вылетела из комнаты.
ГЛАВА 6
НАЙЭРИ
Край горизонта лишь слегка подернулся розовым, небо еще оставалось темным, до рассвета было самое меньшее полчаса, и Ладише только сейчас смог заснуть. Найэри спала рядом, все еще не вышедшая из транса. Василиск представил, что она будет чувствовать, когда проснется, и ему стало жаль девушку. Осторожно обняв ее, Ладише склонил голову ей на плечо и прикрыл глаза. Найэри заворочалась во сне, но глаз не открыла. Постепенно все тревожащие мысли выветрились из его сознания, уступив место внезапно накатившей усталости. Василиск и сам не заметил, как провалился в глубокий черный сон.
Проснулся он часа через четыре, не выспавшись и с тяжелым сердцем. Найэри лежала рядом, все так же мирно посапывая, но Ладише понимал, что это продлится недолго, и лучше он сам ее разбудит и все объяснит, чем потом она устроит ему истерику.
Василиск осторожно, с бесконечной нежностью прикоснулся губами к ее волосам, к щеке, к губам. Девушка тихонько застонала, подаваясь к нему. Затем ресницы ее дрогнули, веки приподнялись, и на Ладише вопросительно уставились зеленые глаза.
- С добрым утром, - улыбнулся он, взъерошив ее волосы.
- А… Ладише… что произошло?
- Весь прошлый вечер ты провела в моей спальне.
Брови ее дрогнули и сделали попытку сойтись на переносице.
- То есть… - Найэри пошевелилась и поморщилась от боли между бедер.
- Да, так все и было, - тихо произнес Ладише.
- Я… я столько выпила вчера? – пробормотала Найэри, стараясь не смотреть ему в глаза.
- Нет, ты ничего не пила. Это я зачаровал тебя.
Ладише сам не понял, откуда взялась эта убийственная честность. Сейчас она ударит его по лицу или разревется в голос, и будет права. Формально он может делать с ней что захочет – он ее хозяин, она его наложница, но это только формально… Не следовало забывать о человечности в отношениях, и Ладише говорил Найэри правду, ничего не скрывая и не приукрашивая, дабы выставить себя в более выгодном свете.
Найэри не разревелась и не попыталась ударить его. Она лишь отвернулась, накрывшись с головой одеялом.
Ладише в свою очередь не стал пытаться ее успокоить: просто молча коснулся русых волос, размышляя о невеселом.
Царь Нессир, погруженный в мысли об истоках бытия и основах мироздания, не сразу заметил стоящего у невысокой садовой ограды Ладише.
- Приветствую тебя, сын Наргесов, - поздоровался царь, останавливаясь рядом.
- Здравствуй, повелитель. – Ладише обернулся к нему и слегка поклонился.
Нессир с удивлением отметил, что лицо наемника не выражает ни испуга, ни смятения, хотя именно такие чувства, по его мнению, должен был испытывать любовник женщины, встречая ее законного мужа. На идеально красивом и таком же бесстрастном лице не было ничего, кроме… да, почему-то Нессиру показалось, что Ладише выглядит безмерно усталым.
- Я хотел бы поговорить… - начал царь издалека, внимательно следя краем глаза за реакцией василиска.
- Мне позвать Тэссэ, повелитель? – равнодушно поинтересовался он.
- Нет, не нужно. Я хотел поговорить с тобой, Ладише.
- Вот как…
Нессир видел, что собеседник не настроен на разговор, что его что-то гнетет и он хочет побыть наедине со своими мыслями.
- Я не задержу тебя надолго, - сказал царь. – Ответь, Ладише, как прошла для тебя поездка на север Кольвина? Ты ведь, насколько я знаю, плохо переносишь холода?
- Как видишь, повелитель, со мной все в порядке. Кузнец у тебя, так о чем тебе волноваться?
- Эта девушка, твоя ученица – ты взял ее с собой. Зачем?
- Она так хотела, - пожал плечами Ладише.
- Она не доставила вам неудобств?
- Нет, никаких.
- Послушай, Ладише, почему бы тебе не взять ее в жены? Она вроде хорошая девушка, порядочная, недавно видел ее в платке, выглядит как благочестивая ольтермка, вежлива, воспитана. Чем не жена?
- Ты же сам настаивал, повелитель, чтобы она, если и вышла бы замуж за кого-то из нас, то это был бы Райхо.
- Верно. Он единственный среди вас человек, ты уж не обессудь. Но не будет вопиющим нарушением закона, если Эвелину, или как там ее, возьмешь в жены ты.
Ладише невесело усмехнулся, и Нессиру показалось почему-то, что он задел больную тему.
- А твои наложницы? А Найэри?
- Что Найэри? – Василиск впервые повернул лицо к царю.
- Она стала какой-то заторможенной с этого утра. Знаешь, Ладише, когда два года назад она попала в мой гарем, она и тогда искала любого удобного случая, чтобы улизнуть из дворца. Очень непокорная особа. Собственно, поэтому я ее и не трогал, у меня было достаточно красивых женщин, чтобы заботиться еще и о какой-то тринадцатилетней соплячке. Но она росла, хорошела, я подумал, что кто-то другой сможет смирить ее нрав, поэтому и отдал тебе. Что с ней произошло, Ладише, мне просто интересно узнать.
- Ничего такого, за что меня стоило бы хвалить, - отозвался василиск, отворачиваясь.
- Даже так? Ты что, настолько серьезно к этому относишься? – поразился царь. – Но она ведь всего лишь наложница, обязанная исполнять прихоти господина, что тебе до ее чувств?
- Кто обязал ее? – тихо откликнулся василиск. – Почему она должна делить со мной ложе без ее на то желания?
- Странное отношение. Именно поэтому ты предпочитаешь общество моей жены?
- Кто тебе донес? – досадливо поморщился Ладише. Глаза его нехорошо блеснули, выдавая намерения относительно участи доносчика.
- Сам догадался, - усмехнулся царь. Ему необязательно знать о Кериме. – Так это правда, что ты вступил в неподобающие отношения с моей женой?
Ладише кивнул, не сочтя нужным сопроводить скупой жест словами.
- А знаешь, василиск, за это ведь полагается смертная казнь – как для тебя, так и для нее.
- Мне известны законы Ольтерма, к тому же, в мои времена они тоже не отличались мягкостью. Но ты не посмеешь причинить вред ни мне, ни царице, да продлят небесные силы дни ее. Мы оба нужны тебе, и избавляться от нас тебе невыгодно. Поэтому и терпишь ее измены и интриги за твоей спиной.
- Вот как? А она снова плетет интриги? – заинтересовался Нессир. – Ты что-то об этом знаешь?
Реакция Ладише его удивила. Василиск только неопределенно пожал плечами, отнесясь к вопросу настолько безразлично, что это выходило даже за рамки приличий.
- Меня не интересуют людские разборки, - равнодушно уронил он. – Поговори с царицей сам.
- Ну, понятно, куда уж тебе, вы все больше другим занимаетесь, - зло ответил Нессир, ощутив внезапную неприязнь к собеседнику.
Ладише внезапно улыбнулся чему-то, словно царь упомянул нечто, что его порадовало.
- Не стану долее докучать тебе, василиск, к тому же вижу, что ты сильно не в духе. Просто предупреждаю, что каждый твой шаг контролируется, и если я простил тебе измену с Альдо, это не значит, что прощать буду всякий проступок, который ты совершишь. Если же вдруг ты попадешься на чем-то, что подведет тебя под суд, не взыщи, я спрошу еще и за соблазнение моей жены.
- Я все понял, повелитель. Я постараюсь не оступиться и не навлечь на себя твой гнев.
- В таком случае, до свидания, Ладише. Приятно было с тобой пообщаться.
С этими словами царь отошел от ограды и двинулся дальше по выложенной мелкими гладкими камушками дорожке, ведущей в сад. Ему было о чем подумать.
Эвелина никогда не отличалась малодушием, чем по праву могла гордиться. Так и в этот раз: увидев стоящего у садовой ограды Ладише, она не повернула обратно и не сделала вид, что прогуливается, ничего не замечая, хотя и видела, что василиск не в очень хорошем расположении духа. Просто подошла к нему и встала рядом.
- Не боишься находиться так близко ко мне? – с печальной усмешкой произнес василиск.
- Чего мне бояться? – слегка улыбнулась девушка. – Я ведь ни на что тебя не провоцирую.
- После того, что было между нами… мне казалось, ты станешь меня избегать.
- Забудь. Ничего не было.
Они немного помолчали. Эвелине было слегка неловко, она чувствовала, что невовремя влезла в размышления Ладише, потревожив его покой.
- У тебя когда-нибудь бывало так, чтобы ты не знала, за что любит тебя человек – за твою душу или за красоту и богатство? – внезапно спросил Ладише.
- Ну… начать с того, что большого богатства у меня никогда не было, - улыбнулась девушка, - да и ни ухажеров, ни близких друзей тоже. Но, Ладише, я, кажется, понимаю, что ты хочешь сказать. У тебя ведь возникали такие сомнения – и не раз, и не два, так?
Василиск кивнул.
- Мои глаза – это одновременно и дар и проклятие, - проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Взгляд его стал устремленным куда-то внутрь себя. – Иногда мне хотелось бы родиться обычным человеком – без этой идеальной, но безжизненной красоты, без этих дьявольских глаз, которые не приносят ни счастья, ни покоя. Тогда я бы, по крайней мере, точно знал, что если меня кто-то любит, то не за красивые глаза и лицо.
- Я понимаю, так, наверное, очень тяжело жить…
- Вчера я… я причаровал одну девушку, свою наложницу, из тех, которых подарил царь. Я провел с ней ночь, чтобы забыться, да и просто потому, что мне так захотелось. Я… взял ее против ее воли. А после… она даже взглянуть на меня боялась. Знаешь, лучше бы она мне отказала, но отказала мне, а не моей магнетической силе. Так было бы честнее.
- Ты постоянно сомневался, за что тебя любят, да? – тихо спросила Эвелина, осторожно накрывая его руку своей. – Ты гадал, искренны эти чувства или это лишь страсть, вызванная твоим… твоим природным даром?
- Примерно так. – Ладише покосился на лежащую поверх его ладони руку, но убирать не стал.
- Но это же ужасно – постоянно сомневаться в чувствах того, кого любишь.
- Ты жалеешь меня? – удивленно спросил василиск, заглядывая ей в лицо.
- Как я могу не пожалеть тебя, - слабо улыбнулась Эвелина, - когда тебе так тоскливо, как сейчас. Ты ведь хочешь, чтобы с тобой кто-то побыл, правда? Или предпочитаешь уединение?
- Побудь со мной. Просто стой рядом. Держи меня за руку. Мне так будет гораздо легче, чем одному.
- Я люблю тебя таким, какой ты есть, - просто сказала девушка, - хоть ты и пытался меня причаровать, но люблю я тебя все равно не за это.
- Я знаю, - тихо отозвался он, нежно сжимая ее руку.
НАЙЭРИ
Край горизонта лишь слегка подернулся розовым, небо еще оставалось темным, до рассвета было самое меньшее полчаса, и Ладише только сейчас смог заснуть. Найэри спала рядом, все еще не вышедшая из транса. Василиск представил, что она будет чувствовать, когда проснется, и ему стало жаль девушку. Осторожно обняв ее, Ладише склонил голову ей на плечо и прикрыл глаза. Найэри заворочалась во сне, но глаз не открыла. Постепенно все тревожащие мысли выветрились из его сознания, уступив место внезапно накатившей усталости. Василиск и сам не заметил, как провалился в глубокий черный сон.
Проснулся он часа через четыре, не выспавшись и с тяжелым сердцем. Найэри лежала рядом, все так же мирно посапывая, но Ладише понимал, что это продлится недолго, и лучше он сам ее разбудит и все объяснит, чем потом она устроит ему истерику.
Василиск осторожно, с бесконечной нежностью прикоснулся губами к ее волосам, к щеке, к губам. Девушка тихонько застонала, подаваясь к нему. Затем ресницы ее дрогнули, веки приподнялись, и на Ладише вопросительно уставились зеленые глаза.
- С добрым утром, - улыбнулся он, взъерошив ее волосы.
- А… Ладише… что произошло?
- Весь прошлый вечер ты провела в моей спальне.
Брови ее дрогнули и сделали попытку сойтись на переносице.
- То есть… - Найэри пошевелилась и поморщилась от боли между бедер.
- Да, так все и было, - тихо произнес Ладише.
- Я… я столько выпила вчера? – пробормотала Найэри, стараясь не смотреть ему в глаза.
- Нет, ты ничего не пила. Это я зачаровал тебя.
Ладише сам не понял, откуда взялась эта убийственная честность. Сейчас она ударит его по лицу или разревется в голос, и будет права. Формально он может делать с ней что захочет – он ее хозяин, она его наложница, но это только формально… Не следовало забывать о человечности в отношениях, и Ладише говорил Найэри правду, ничего не скрывая и не приукрашивая, дабы выставить себя в более выгодном свете.
Найэри не разревелась и не попыталась ударить его. Она лишь отвернулась, накрывшись с головой одеялом.
Ладише в свою очередь не стал пытаться ее успокоить: просто молча коснулся русых волос, размышляя о невеселом.
Царь Нессир, погруженный в мысли об истоках бытия и основах мироздания, не сразу заметил стоящего у невысокой садовой ограды Ладише.
- Приветствую тебя, сын Наргесов, - поздоровался царь, останавливаясь рядом.
- Здравствуй, повелитель. – Ладише обернулся к нему и слегка поклонился.
Нессир с удивлением отметил, что лицо наемника не выражает ни испуга, ни смятения, хотя именно такие чувства, по его мнению, должен был испытывать любовник женщины, встречая ее законного мужа. На идеально красивом и таком же бесстрастном лице не было ничего, кроме… да, почему-то Нессиру показалось, что Ладише выглядит безмерно усталым.
- Я хотел бы поговорить… - начал царь издалека, внимательно следя краем глаза за реакцией василиска.
- Мне позвать Тэссэ, повелитель? – равнодушно поинтересовался он.
- Нет, не нужно. Я хотел поговорить с тобой, Ладише.
- Вот как…
Нессир видел, что собеседник не настроен на разговор, что его что-то гнетет и он хочет побыть наедине со своими мыслями.
- Я не задержу тебя надолго, - сказал царь. – Ответь, Ладише, как прошла для тебя поездка на север Кольвина? Ты ведь, насколько я знаю, плохо переносишь холода?
- Как видишь, повелитель, со мной все в порядке. Кузнец у тебя, так о чем тебе волноваться?
- Эта девушка, твоя ученица – ты взял ее с собой. Зачем?
- Она так хотела, - пожал плечами Ладише.
- Она не доставила вам неудобств?
- Нет, никаких.
- Послушай, Ладише, почему бы тебе не взять ее в жены? Она вроде хорошая девушка, порядочная, недавно видел ее в платке, выглядит как благочестивая ольтермка, вежлива, воспитана. Чем не жена?
- Ты же сам настаивал, повелитель, чтобы она, если и вышла бы замуж за кого-то из нас, то это был бы Райхо.
- Верно. Он единственный среди вас человек, ты уж не обессудь. Но не будет вопиющим нарушением закона, если Эвелину, или как там ее, возьмешь в жены ты.
Ладише невесело усмехнулся, и Нессиру показалось почему-то, что он задел больную тему.
- А твои наложницы? А Найэри?
- Что Найэри? – Василиск впервые повернул лицо к царю.
- Она стала какой-то заторможенной с этого утра. Знаешь, Ладише, когда два года назад она попала в мой гарем, она и тогда искала любого удобного случая, чтобы улизнуть из дворца. Очень непокорная особа. Собственно, поэтому я ее и не трогал, у меня было достаточно красивых женщин, чтобы заботиться еще и о какой-то тринадцатилетней соплячке. Но она росла, хорошела, я подумал, что кто-то другой сможет смирить ее нрав, поэтому и отдал тебе. Что с ней произошло, Ладише, мне просто интересно узнать.
- Ничего такого, за что меня стоило бы хвалить, - отозвался василиск, отворачиваясь.
- Даже так? Ты что, настолько серьезно к этому относишься? – поразился царь. – Но она ведь всего лишь наложница, обязанная исполнять прихоти господина, что тебе до ее чувств?
- Кто обязал ее? – тихо откликнулся василиск. – Почему она должна делить со мной ложе без ее на то желания?
- Странное отношение. Именно поэтому ты предпочитаешь общество моей жены?
- Кто тебе донес? – досадливо поморщился Ладише. Глаза его нехорошо блеснули, выдавая намерения относительно участи доносчика.
- Сам догадался, - усмехнулся царь. Ему необязательно знать о Кериме. – Так это правда, что ты вступил в неподобающие отношения с моей женой?
Ладише кивнул, не сочтя нужным сопроводить скупой жест словами.
- А знаешь, василиск, за это ведь полагается смертная казнь – как для тебя, так и для нее.
- Мне известны законы Ольтерма, к тому же, в мои времена они тоже не отличались мягкостью. Но ты не посмеешь причинить вред ни мне, ни царице, да продлят небесные силы дни ее. Мы оба нужны тебе, и избавляться от нас тебе невыгодно. Поэтому и терпишь ее измены и интриги за твоей спиной.
- Вот как? А она снова плетет интриги? – заинтересовался Нессир. – Ты что-то об этом знаешь?
Реакция Ладише его удивила. Василиск только неопределенно пожал плечами, отнесясь к вопросу настолько безразлично, что это выходило даже за рамки приличий.
- Меня не интересуют людские разборки, - равнодушно уронил он. – Поговори с царицей сам.
- Ну, понятно, куда уж тебе, вы все больше другим занимаетесь, - зло ответил Нессир, ощутив внезапную неприязнь к собеседнику.
Ладише внезапно улыбнулся чему-то, словно царь упомянул нечто, что его порадовало.
- Не стану долее докучать тебе, василиск, к тому же вижу, что ты сильно не в духе. Просто предупреждаю, что каждый твой шаг контролируется, и если я простил тебе измену с Альдо, это не значит, что прощать буду всякий проступок, который ты совершишь. Если же вдруг ты попадешься на чем-то, что подведет тебя под суд, не взыщи, я спрошу еще и за соблазнение моей жены.
- Я все понял, повелитель. Я постараюсь не оступиться и не навлечь на себя твой гнев.
- В таком случае, до свидания, Ладише. Приятно было с тобой пообщаться.
С этими словами царь отошел от ограды и двинулся дальше по выложенной мелкими гладкими камушками дорожке, ведущей в сад. Ему было о чем подумать.
Эвелина никогда не отличалась малодушием, чем по праву могла гордиться. Так и в этот раз: увидев стоящего у садовой ограды Ладише, она не повернула обратно и не сделала вид, что прогуливается, ничего не замечая, хотя и видела, что василиск не в очень хорошем расположении духа. Просто подошла к нему и встала рядом.
- Не боишься находиться так близко ко мне? – с печальной усмешкой произнес василиск.
- Чего мне бояться? – слегка улыбнулась девушка. – Я ведь ни на что тебя не провоцирую.
- После того, что было между нами… мне казалось, ты станешь меня избегать.
- Забудь. Ничего не было.
Они немного помолчали. Эвелине было слегка неловко, она чувствовала, что невовремя влезла в размышления Ладише, потревожив его покой.
- У тебя когда-нибудь бывало так, чтобы ты не знала, за что любит тебя человек – за твою душу или за красоту и богатство? – внезапно спросил Ладише.
- Ну… начать с того, что большого богатства у меня никогда не было, - улыбнулась девушка, - да и ни ухажеров, ни близких друзей тоже. Но, Ладише, я, кажется, понимаю, что ты хочешь сказать. У тебя ведь возникали такие сомнения – и не раз, и не два, так?
Василиск кивнул.
- Мои глаза – это одновременно и дар и проклятие, - проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Взгляд его стал устремленным куда-то внутрь себя. – Иногда мне хотелось бы родиться обычным человеком – без этой идеальной, но безжизненной красоты, без этих дьявольских глаз, которые не приносят ни счастья, ни покоя. Тогда я бы, по крайней мере, точно знал, что если меня кто-то любит, то не за красивые глаза и лицо.
- Я понимаю, так, наверное, очень тяжело жить…
- Вчера я… я причаровал одну девушку, свою наложницу, из тех, которых подарил царь. Я провел с ней ночь, чтобы забыться, да и просто потому, что мне так захотелось. Я… взял ее против ее воли. А после… она даже взглянуть на меня боялась. Знаешь, лучше бы она мне отказала, но отказала мне, а не моей магнетической силе. Так было бы честнее.
- Ты постоянно сомневался, за что тебя любят, да? – тихо спросила Эвелина, осторожно накрывая его руку своей. – Ты гадал, искренны эти чувства или это лишь страсть, вызванная твоим… твоим природным даром?
- Примерно так. – Ладише покосился на лежащую поверх его ладони руку, но убирать не стал.
- Но это же ужасно – постоянно сомневаться в чувствах того, кого любишь.
- Ты жалеешь меня? – удивленно спросил василиск, заглядывая ей в лицо.
- Как я могу не пожалеть тебя, - слабо улыбнулась Эвелина, - когда тебе так тоскливо, как сейчас. Ты ведь хочешь, чтобы с тобой кто-то побыл, правда? Или предпочитаешь уединение?
- Побудь со мной. Просто стой рядом. Держи меня за руку. Мне так будет гораздо легче, чем одному.
- Я люблю тебя таким, какой ты есть, - просто сказала девушка, - хоть ты и пытался меня причаровать, но люблю я тебя все равно не за это.
- Я знаю, - тихо отозвался он, нежно сжимая ее руку.
Темная ночь. Звезд почти не видно, огни не горят, если стража и ходит, то явно не под окнами ее комнаты. Найэри сидела на кровати и разрывала на полосы постельное белье. Делать ей больше здесь нечего, оставаться нельзя. Выход один: сбежать. Переночевать где-нибудь в заброшенном доме, а наутро податься в город искать работу. Хотя… что она умеет делать, что может предложить другим, кроме собственного тела, которое, кстати, Найэри отнюдь не считала идеальным. Девушка подозревала, что Ладише прибег к ней просто от безысходности, что ему было все равно, кого укладывать в постель, а утром он, должно быть, пожалел о том, что провел ночь с ней, а не с какой-нибудь опытной и гораздо более раскрепощенной наложницей.
Импровизированная веревка была готова. Найэри привязала один конец к ножке кровати, а другой перекинула за окно. Все. Теперь можно лезть. Девушка окинула последним взглядом комнату. Что отсюда она может забрать с собой? Подумав немного, Найэри решила, что брать ничего не стоит: все, что было здесь, досталось ей от ее пленителей, своего не было. Осторожно встав на подоконник, девушка начала медленно спускаться.
Веревка должна была выдержать, Найэри не раз проверила ее перед тем, как вылезать, но метрах примерно в четырех от земли девушка услышала треск рвущейся ткани…
- … Это кто вообще?
- Да наложница, кажись. Смотри, как одета.
- Да ясно, что наложница. Может, еще скажешь, чья?
- Змея этого… Амарийе вроде.
- М-да, не повезло девочке.
- А там глядишь, так и повезло. Он, говорят, с женщинами очень милосердно обращается.
- Видать, не очень, раз она от него сбежать захотела.
- А, кто их, баб, разберет! Тащим ее к василиску?
- К этому типу?! В такое время?! Да ты в своем ли уме, Измаил! Он из нас котлету сделает отравленную. Представь: он с одной из своих женщин развлекается, а тут мы с этой являемся. Как ты думаешь, если ты способен еще думать, что он скажет и успеем ли мы это услышать?
- Так что с ней делать?
- А она жива вообще? Гляди, как головой треснулась. Как бы не померла, а то опять на нас все скинут: мол, девица решила совершить самоубийство, а вы, псы смердящие, куда смотрели?
Найэри почувствовала, как ее кто-то осторожно трясет за плечо. Это невинное пошевеливание отозвалось в голове тупой болью, и девушка застонала.
- Слава небесам, жива, - облегченно выдохнул названный Измаилом страж. – Ну, что, отнесем в караулку?
- Нет… начальник не поймет. Нужно во дворец – врачу показать.
- Ну уж нет, я в царский ни за что без высшего дозволения не сунусь.
- Да не в царский, к наемникам этим. У них же тоже должен во дворце лекарь жить.
- А вот не живет. Все лекари – только у царя, да продлят высшие силы дни его.
- Я слышал, что змееныш и сам неплохо справляется с обязанностями врачевателя.
- Так мы ж уже говорили про змееныша.
- Так то ж про хозяина, а это ж про лекаря.
- То есть, тащим девицу к нему?
- Давай. Ты сгоняй за носилками, а я тут покараулю.
Измаил пошел за носилками, а его товарищ остался подле нее. Найэри не могла открыть глаза: одна мысль об этом вызывала головную боль, но говорить она могла, вернее шептать.
- Не надо… к Ладише…
- Что ты говоришь? – встрепенулся страж.
- Не надо… лучше к кому-нибудь другому… он… накажет меня…
- Да кто тебя, больную, станет наказывать. Амарийе просто осмотрит тебя и скажет, нет ли каких опасных травм.
- А к дворцовому доктору… нельзя?..
- Не допустит тебя никто к дворцовому доктору, девочка. Просто помолчи, не утруждай себя разговорами.
Найэри утратила силы и решимость сопротивляться. Сейчас этим ничему не поможешь. Поэтому она просто замолчала, расслабившись и попытавшись задремать, чтобы не видеть и не слышать своего позора.
Задремать не получилось: Измаил обернулся быстро, вскоре ее уже укладывали на носилки. Старались осторожно, но голова девушки все равно иногда моталась из стороны в сторону, что причиняло ей страдания. В такие моменты она до крови закусывала губу, чтобы не стонать.
Наконец, когда ее безвольное тело было погружено на носилки, и два стражника подняли их и понесли в сторону дворца, Найэри позволила себе расслабиться. Они долго шли по темным, плохо освещенным коридорам мужской половины, шаги их гулко отдавались в чернильной тьме. В конце концов, когда Найэри начало уже казаться, что это путешествие кончится еще очень и очень нескоро и можно даже попытаться снова задремать, мягкий приглушенный свет проник под ее сомкнутые веки: они вошли в комнату Ладише. Странно, вяло подумалось девушке, Ладише не запер свою дверь, он ждал гостей? Или просто она не слышала, как стражи стучали?
Найэри едва не вскрикнула от неожиданной боли, когда ее сняли с носилок и опустили на постель. Зато, когда голова коснулась мягкой подушки и наполовину утонула в ней, девушка почувствовала неземное облегчение. Вот и все. Теперь можно поспать.
- Вы можете быть свободны, - услышала она голос Ладише, но никак не отреагировала. Ей теперь, признаться, вообще все было безразлично.
Удаляющиеся шаги. Должно быть, это вышли несшие ее стражи. Ладише наклоняется к ней, осторожно трогает ее голову. Странно, но его прикосновения абсолютно не приносят боли: Ладише действует так умело и аккуратно, что девушка практически не замечает его манипуляций.
- Небольшое сотрясение и ушиб, - констатирует он спокойным голосом, и Найэри чувствует, что его спокойствие передается и ей. Все будет хорошо. А раз так, то хотелось бы поспать. – Сегодня ты поспишь в моей комнате, не возражаешь?
Замечательный вопрос, особенно если учесть, что она и двух слов сказать не может, не то что возразить.
- Вот и хорошо. А теперь спи. – Его пальцы касаются ее висков, ладони ложатся на глаза. – Спи…
Найэри казалось, что наутро она будет чувствовать себя как после ночной попойки, но действительность была многим лучше. Начать, пожалуй, с того, что голова не болела, а закончить тем, что проснулась она не в заброшенном доме, как планировала этой ночью, а в спальне Ладише, на мягкой постели, утопая в воздушных перинах и ворохе ярких подушек. Василиск лежал рядом. Найэри приподнялась на локте и взглянула в его лицо. Спит. Надо же… Она никогда еще не видела его спящим. Да и, честно говоря, никаким не видела. Нет, не так. Она насмотрелась в позапрошлую ночь на год вперед. Насмотрелась и натерпелась. До сих пор при воспоминании о его поцелуях голова идет кругом. Невольно девушка взглянула на расслабленные, даже – при определенной доле фантазии – сложенные в некое подобие улыбки, губы. Он выглядел таким… таким счастливым, когда спал. Обычно в жизни он не такой. Наверное, это потому, что в жизни его глаза открыты, а вся печаль отражается именно в них, губы же его могут сколько угодно смеяться и улыбаться. Теперь Найэри знала, что это ложь. Нет, мягче было бы сказать, не ложь, а маска, надеваемая из уважения к приличиям да и просто к окружающим. Не принято постоянно пребывать в печали.
«Странно, что же его так гнетет. Вроде бы возродился с друзьями, получил задаром огромный дворец от царских щедрот, десяток красавиц себе в постель, живи, казалось бы, да радуйся. Чего же ему не хватает?»
Разумеется, задать подобный вопрос Ладише Найэри не осмелилась. Да и не хотелось ей почему-то будить его ради такого пустяка. С удивлением девушка обнаружила, что ей нравится просто смотреть на его умиротворенное лицо, лишенное каких-либо намеков на неизбывную печаль. Против воли Найэри снова взглянула на его губы, сложенные в странную линию, которую теперь можно было принять за снисходительную усмешку. Девушка не успела даже поразиться произошедшим в его лице изменениям, как внезапно Ладише медленно, будто неохотно, открыл глаза. Взгляд его обежал комнату и остановился на Найэри, которая тут же сделала вид, что узоры на поддерживающих потолок колоннах – интерес всей ее жизни.
- С добрым утром, - улыбаясь, произнес он. – Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - пробормотала девушка в ответ.
- М-да, действительно, только шишка осталась. – Ладише потрогал ее лоб.
Найэри смущенно отодвинулась от него, ожидая, когда же начнется самая веселая часть разговора.
- Почему ты пыталась вчера сбежать? Я настолько неприятен тебе?
Девушка молчала.
- Не бойся, я не трону тебя, даже если ты расскажешь то, что меня оскорбит или расстроит. Ну, так почему?
- Хотела оказаться подальше…
- От меня?
- От дворца. От царя. От Халиноми. От тебя тоже.
- Ты хотела свободы?
Найэри кивнула. Она не поворачивалась к Ладише, но поняла, что он усмехается.
- А зачем тебе свобода? – внезапно спросил василиск.
- Неужели непонятно? – вдруг язвительно отозвалась девушка. – Я всю жизнь подчинялась кому-то. Сначала родителям, которые твердили, что интересы семьи гораздо важнее моих чувств, и в тринадцать лет продали меня в гарем царя. Затем я подчинялась наставницам в гареме, потом царице Альдо, теперь вот тебе. Это естественное желание каждого пленника – обрести свободу.
- Иными словами, ты понимаешь свободу как возможность никому не подчиняться?
- Да.
- В таком случае выходит, что Халиноми несвободны. Мы вынуждены слушаться приказов царя Нессира, выполнять его поручения, работать на него.
- Да, вы несвободны. – Она впервые взглянула ему в глаза – гордо, с вызовом, с осознанием собственной правоты. – Если бы вы были вольны в своих действиях, то отказали бы царю.
- Нессиру, пожалуй, откажешь, - усмехнулся Ладише. – Но отставим в сторону шутки. Понимаешь ли ты, Найэри, что наша жизнь, вторая, искусственная жизнь, зависит от царя? Мы обещали подчинить мятежный Кольвин, он обещал за это позволить нам жить, пока не будем убиты. Если повезет – вечно, но я в это не верю: доля наемника опасна и непредсказуема. Особенно с таким командиром, как Тэссэ. Считаешь ли ты, Найэри, что нам надлежало предпочесть так называемую свободу шансу вернуться в мир?
Девушка задумалась.
- Я не знаю, - медленно произнесла она. – Наверное, нет.
- Вот видишь. Не стремись влиться в толпу обычных горожан: ты жила среди них тринадцать лет, пока тебя не доставили в место столь же чужое, сколь и многообещающее. Многие твои ровесницы просто мечтают попасть в гарем к какому-нибудь влиятельному человеку. Тебе несказанно повезло – ты стала наложницей самого царя.
- Вот пусть те, кто мне завидовал, и приходят на мое место, - огрызнулась Найэри. – Я никого ублажать не вызывалась.
- Дикая… - Ладише ласково погладил мягкие русые волосы. – Дикая и непокорная.
- В этом мне тоже «повезло»? – против воли улыбнулась Найэри. – Только, скорее, с обратным знаком: Нессир не любит слишком самостоятельных женщин.
- Ну, а мне, наоборот, такие нравятся. Нравятся те, у кого есть чувство собственного достоинства, те, кто не лебезит перед каждым, кто сильнее его или выше по рангу, и не самоутверждается за счет тех, кто не может дать им отпор. Ладно… Я отвернусь, если хочешь, а ты можешь одеваться.
Найэри потянулась к платью, лежащему на кресле у постели. Постойте… если она вчера была в полубессознательном состоянии, кто же ее тогда раздевал? Девушка покосилась на Ладише, с отрешенным видом рассматривающего потолок. А чего она, фифа такая, хотела?
- Оделась? – поинтересовался он через некоторое время.
- Да, уже оделась.
Василиск обернулся к ней.
- Я уже ухожу, - быстро проговорила девушка, разворачиваясь к двери и пытаясь как можно незаметнее попятиться к ней.
- Подожди. – Ладише поднялся, и Найэри пришлось отвернуться.
Набросив халат, василиск подошел к ней и положил руки ей на плечи.
- Найэри, посмотри на меня.
- Не хочу, - мотнула головой наложница. – А то случится, как в прошлый раз.
- Не случится. Видит небо, я просто хочу взглянуть в твои глаза.
Девушка несмело подняла на него взор.
- Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?
- К-какую вину? – непроизвольно вырвалось у нее.
- Ты считаешь, я не виноват перед тобой за то, что произошло прошлой ночью?
- Ну, я же твоя наложница, ты мой господин, так зачем же тебе оправдываться передо мной? – не удержалась от язвительности Найэри.
- Потому что тебе было плохо; потому что ты об этом пожалела; потому что ни один мужчина не должен брать женщину против ее воли – этого достаточно или нужны еще доводы?
- Нет… этого достаточно.
- Так что мне сделать?
- Сделай что-нибудь хорошее, - просто сказала девушка.
- Что именно? Или ты оставляешь это на мой выбор? – улыбнулся Ладише. Ему, видимо, впервые довелось выслушать такую странную просьбу.
- Оставляю на твой выбор. Мне главное убедиться, что ты… что ты способен не только гипнотизировать.
- Хорошо. – Улыбка сошла с лица василиска, и девушке показалось, что последняя фраза была лишней и вообще не к месту.
- Но ты вообще не обязан искупать свою вину и идти у меня на поводу, - быстро сказала она, стараясь загладить неприятное впечатление от своих слов.
- Я сам этого хочу, Найэри. – Уголки его губ снова приподнялись. – Хочу, чтобы ты меня простила. Прежде чем ты уйдешь… можно, я тебя поцелую?
- Раньше ты разрешения не спрашивал. – Черт, и почему ее язык думает быстрее, чем голова. – Поцелуй, конечно… - Ну, вот, снова пришлось заглаживать оплошность, хотя на самом деле Найэри не очень хотела снова очутиться в объятиях Ладише и почувствовать то самое, мешающее думать опьянение.
Василиск, вопреки ожиданиям, коснулся ее губ быстро, в нежном целомудренном поцелуе, затем потрепал ее по голове и вышел из комнаты.
- Я позвал вас, чтобы отдать следующий приказ, - внимательно разглядывая стоящих перед его троном наемников, проговорил царь Нессир. – Племя сьеров помните? Вижу, что помните. Так вот, я желаю, чтобы его вожди присягнули мне на верность. Склоните их к этому силой, если сможете – уговорами, хотя покорность, подкрепленная договором, держится гораздо меньше.
- Иными словами, мы должны завоевать этих самых сьеров, - перебил царя Тэссэ. Причем перебил так, что это нельзя было назвать нарушением норм поведения, ибо Нессир в это время сделал паузу.
- Да, ты все правильно понял, наемник, - кивнул царь. – Отправляться можете через неделю, но чем скорее, тем лучше. И главное – вождей мне доставить живыми. С охраной их делайте, что хотите, хоть на алтарях режьте. – Он покосился на Йарну, который в этот момент делал вид, что его очень интересуют тучки за окном. – А насчет оплаты… все, что возьмете в этом походе – все ваше. Я отправлю с вами две сотни солдат.
Тэссэ фыркнул:
- Мы и сами справимся со сьерами, царь! А делиться добычей не привыкли.
- В таком случае, отправляйтесь вчетвером. Или вернее будет сказать, втроем? – Он внимательно посмотрел на Ладише.
- Я просто оденусь теплее, - сдержанно произнес василиск.
- Это не мое дело, я просто предупредил. Я жду вождей сьеров с изъявлениями покорности и желания принять подданство Ольтермской Империи не позднее конца осени – но это крайний срок. Если верить всему, что о вас писали и рассказывали, вы без труда справитесь гораздо раньше. Я прав, Тэссэ?
- Хм… бесспорно, - самодовольно заявил оборотень.
- В таком случае, вы свободны. Собирайтесь, прощайтесь со своими наложницами и отправляйтесь. И еще, - напутствовал он собравшихся уже покинуть тронный зал Халиноми, - не слишком свирепствуйте в их землях. Я не хочу прослыть кровавым тираном-захватчиком.
- Не волнуйся, царь, мы убьем только самых беспокойных, - пообещал оборотень, ухмыляясь в предвкушении битвы.
Импровизированная веревка была готова. Найэри привязала один конец к ножке кровати, а другой перекинула за окно. Все. Теперь можно лезть. Девушка окинула последним взглядом комнату. Что отсюда она может забрать с собой? Подумав немного, Найэри решила, что брать ничего не стоит: все, что было здесь, досталось ей от ее пленителей, своего не было. Осторожно встав на подоконник, девушка начала медленно спускаться.
Веревка должна была выдержать, Найэри не раз проверила ее перед тем, как вылезать, но метрах примерно в четырех от земли девушка услышала треск рвущейся ткани…
- … Это кто вообще?
- Да наложница, кажись. Смотри, как одета.
- Да ясно, что наложница. Может, еще скажешь, чья?
- Змея этого… Амарийе вроде.
- М-да, не повезло девочке.
- А там глядишь, так и повезло. Он, говорят, с женщинами очень милосердно обращается.
- Видать, не очень, раз она от него сбежать захотела.
- А, кто их, баб, разберет! Тащим ее к василиску?
- К этому типу?! В такое время?! Да ты в своем ли уме, Измаил! Он из нас котлету сделает отравленную. Представь: он с одной из своих женщин развлекается, а тут мы с этой являемся. Как ты думаешь, если ты способен еще думать, что он скажет и успеем ли мы это услышать?
- Так что с ней делать?
- А она жива вообще? Гляди, как головой треснулась. Как бы не померла, а то опять на нас все скинут: мол, девица решила совершить самоубийство, а вы, псы смердящие, куда смотрели?
Найэри почувствовала, как ее кто-то осторожно трясет за плечо. Это невинное пошевеливание отозвалось в голове тупой болью, и девушка застонала.
- Слава небесам, жива, - облегченно выдохнул названный Измаилом страж. – Ну, что, отнесем в караулку?
- Нет… начальник не поймет. Нужно во дворец – врачу показать.
- Ну уж нет, я в царский ни за что без высшего дозволения не сунусь.
- Да не в царский, к наемникам этим. У них же тоже должен во дворце лекарь жить.
- А вот не живет. Все лекари – только у царя, да продлят высшие силы дни его.
- Я слышал, что змееныш и сам неплохо справляется с обязанностями врачевателя.
- Так мы ж уже говорили про змееныша.
- Так то ж про хозяина, а это ж про лекаря.
- То есть, тащим девицу к нему?
- Давай. Ты сгоняй за носилками, а я тут покараулю.
Измаил пошел за носилками, а его товарищ остался подле нее. Найэри не могла открыть глаза: одна мысль об этом вызывала головную боль, но говорить она могла, вернее шептать.
- Не надо… к Ладише…
- Что ты говоришь? – встрепенулся страж.
- Не надо… лучше к кому-нибудь другому… он… накажет меня…
- Да кто тебя, больную, станет наказывать. Амарийе просто осмотрит тебя и скажет, нет ли каких опасных травм.
- А к дворцовому доктору… нельзя?..
- Не допустит тебя никто к дворцовому доктору, девочка. Просто помолчи, не утруждай себя разговорами.
Найэри утратила силы и решимость сопротивляться. Сейчас этим ничему не поможешь. Поэтому она просто замолчала, расслабившись и попытавшись задремать, чтобы не видеть и не слышать своего позора.
Задремать не получилось: Измаил обернулся быстро, вскоре ее уже укладывали на носилки. Старались осторожно, но голова девушки все равно иногда моталась из стороны в сторону, что причиняло ей страдания. В такие моменты она до крови закусывала губу, чтобы не стонать.
Наконец, когда ее безвольное тело было погружено на носилки, и два стражника подняли их и понесли в сторону дворца, Найэри позволила себе расслабиться. Они долго шли по темным, плохо освещенным коридорам мужской половины, шаги их гулко отдавались в чернильной тьме. В конце концов, когда Найэри начало уже казаться, что это путешествие кончится еще очень и очень нескоро и можно даже попытаться снова задремать, мягкий приглушенный свет проник под ее сомкнутые веки: они вошли в комнату Ладише. Странно, вяло подумалось девушке, Ладише не запер свою дверь, он ждал гостей? Или просто она не слышала, как стражи стучали?
Найэри едва не вскрикнула от неожиданной боли, когда ее сняли с носилок и опустили на постель. Зато, когда голова коснулась мягкой подушки и наполовину утонула в ней, девушка почувствовала неземное облегчение. Вот и все. Теперь можно поспать.
- Вы можете быть свободны, - услышала она голос Ладише, но никак не отреагировала. Ей теперь, признаться, вообще все было безразлично.
Удаляющиеся шаги. Должно быть, это вышли несшие ее стражи. Ладише наклоняется к ней, осторожно трогает ее голову. Странно, но его прикосновения абсолютно не приносят боли: Ладише действует так умело и аккуратно, что девушка практически не замечает его манипуляций.
- Небольшое сотрясение и ушиб, - констатирует он спокойным голосом, и Найэри чувствует, что его спокойствие передается и ей. Все будет хорошо. А раз так, то хотелось бы поспать. – Сегодня ты поспишь в моей комнате, не возражаешь?
Замечательный вопрос, особенно если учесть, что она и двух слов сказать не может, не то что возразить.
- Вот и хорошо. А теперь спи. – Его пальцы касаются ее висков, ладони ложатся на глаза. – Спи…
Найэри казалось, что наутро она будет чувствовать себя как после ночной попойки, но действительность была многим лучше. Начать, пожалуй, с того, что голова не болела, а закончить тем, что проснулась она не в заброшенном доме, как планировала этой ночью, а в спальне Ладише, на мягкой постели, утопая в воздушных перинах и ворохе ярких подушек. Василиск лежал рядом. Найэри приподнялась на локте и взглянула в его лицо. Спит. Надо же… Она никогда еще не видела его спящим. Да и, честно говоря, никаким не видела. Нет, не так. Она насмотрелась в позапрошлую ночь на год вперед. Насмотрелась и натерпелась. До сих пор при воспоминании о его поцелуях голова идет кругом. Невольно девушка взглянула на расслабленные, даже – при определенной доле фантазии – сложенные в некое подобие улыбки, губы. Он выглядел таким… таким счастливым, когда спал. Обычно в жизни он не такой. Наверное, это потому, что в жизни его глаза открыты, а вся печаль отражается именно в них, губы же его могут сколько угодно смеяться и улыбаться. Теперь Найэри знала, что это ложь. Нет, мягче было бы сказать, не ложь, а маска, надеваемая из уважения к приличиям да и просто к окружающим. Не принято постоянно пребывать в печали.
«Странно, что же его так гнетет. Вроде бы возродился с друзьями, получил задаром огромный дворец от царских щедрот, десяток красавиц себе в постель, живи, казалось бы, да радуйся. Чего же ему не хватает?»
Разумеется, задать подобный вопрос Ладише Найэри не осмелилась. Да и не хотелось ей почему-то будить его ради такого пустяка. С удивлением девушка обнаружила, что ей нравится просто смотреть на его умиротворенное лицо, лишенное каких-либо намеков на неизбывную печаль. Против воли Найэри снова взглянула на его губы, сложенные в странную линию, которую теперь можно было принять за снисходительную усмешку. Девушка не успела даже поразиться произошедшим в его лице изменениям, как внезапно Ладише медленно, будто неохотно, открыл глаза. Взгляд его обежал комнату и остановился на Найэри, которая тут же сделала вид, что узоры на поддерживающих потолок колоннах – интерес всей ее жизни.
- С добрым утром, - улыбаясь, произнес он. – Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - пробормотала девушка в ответ.
- М-да, действительно, только шишка осталась. – Ладише потрогал ее лоб.
Найэри смущенно отодвинулась от него, ожидая, когда же начнется самая веселая часть разговора.
- Почему ты пыталась вчера сбежать? Я настолько неприятен тебе?
Девушка молчала.
- Не бойся, я не трону тебя, даже если ты расскажешь то, что меня оскорбит или расстроит. Ну, так почему?
- Хотела оказаться подальше…
- От меня?
- От дворца. От царя. От Халиноми. От тебя тоже.
- Ты хотела свободы?
Найэри кивнула. Она не поворачивалась к Ладише, но поняла, что он усмехается.
- А зачем тебе свобода? – внезапно спросил василиск.
- Неужели непонятно? – вдруг язвительно отозвалась девушка. – Я всю жизнь подчинялась кому-то. Сначала родителям, которые твердили, что интересы семьи гораздо важнее моих чувств, и в тринадцать лет продали меня в гарем царя. Затем я подчинялась наставницам в гареме, потом царице Альдо, теперь вот тебе. Это естественное желание каждого пленника – обрести свободу.
- Иными словами, ты понимаешь свободу как возможность никому не подчиняться?
- Да.
- В таком случае выходит, что Халиноми несвободны. Мы вынуждены слушаться приказов царя Нессира, выполнять его поручения, работать на него.
- Да, вы несвободны. – Она впервые взглянула ему в глаза – гордо, с вызовом, с осознанием собственной правоты. – Если бы вы были вольны в своих действиях, то отказали бы царю.
- Нессиру, пожалуй, откажешь, - усмехнулся Ладише. – Но отставим в сторону шутки. Понимаешь ли ты, Найэри, что наша жизнь, вторая, искусственная жизнь, зависит от царя? Мы обещали подчинить мятежный Кольвин, он обещал за это позволить нам жить, пока не будем убиты. Если повезет – вечно, но я в это не верю: доля наемника опасна и непредсказуема. Особенно с таким командиром, как Тэссэ. Считаешь ли ты, Найэри, что нам надлежало предпочесть так называемую свободу шансу вернуться в мир?
Девушка задумалась.
- Я не знаю, - медленно произнесла она. – Наверное, нет.
- Вот видишь. Не стремись влиться в толпу обычных горожан: ты жила среди них тринадцать лет, пока тебя не доставили в место столь же чужое, сколь и многообещающее. Многие твои ровесницы просто мечтают попасть в гарем к какому-нибудь влиятельному человеку. Тебе несказанно повезло – ты стала наложницей самого царя.
- Вот пусть те, кто мне завидовал, и приходят на мое место, - огрызнулась Найэри. – Я никого ублажать не вызывалась.
- Дикая… - Ладише ласково погладил мягкие русые волосы. – Дикая и непокорная.
- В этом мне тоже «повезло»? – против воли улыбнулась Найэри. – Только, скорее, с обратным знаком: Нессир не любит слишком самостоятельных женщин.
- Ну, а мне, наоборот, такие нравятся. Нравятся те, у кого есть чувство собственного достоинства, те, кто не лебезит перед каждым, кто сильнее его или выше по рангу, и не самоутверждается за счет тех, кто не может дать им отпор. Ладно… Я отвернусь, если хочешь, а ты можешь одеваться.
Найэри потянулась к платью, лежащему на кресле у постели. Постойте… если она вчера была в полубессознательном состоянии, кто же ее тогда раздевал? Девушка покосилась на Ладише, с отрешенным видом рассматривающего потолок. А чего она, фифа такая, хотела?
- Оделась? – поинтересовался он через некоторое время.
- Да, уже оделась.
Василиск обернулся к ней.
- Я уже ухожу, - быстро проговорила девушка, разворачиваясь к двери и пытаясь как можно незаметнее попятиться к ней.
- Подожди. – Ладише поднялся, и Найэри пришлось отвернуться.
Набросив халат, василиск подошел к ней и положил руки ей на плечи.
- Найэри, посмотри на меня.
- Не хочу, - мотнула головой наложница. – А то случится, как в прошлый раз.
- Не случится. Видит небо, я просто хочу взглянуть в твои глаза.
Девушка несмело подняла на него взор.
- Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?
- К-какую вину? – непроизвольно вырвалось у нее.
- Ты считаешь, я не виноват перед тобой за то, что произошло прошлой ночью?
- Ну, я же твоя наложница, ты мой господин, так зачем же тебе оправдываться передо мной? – не удержалась от язвительности Найэри.
- Потому что тебе было плохо; потому что ты об этом пожалела; потому что ни один мужчина не должен брать женщину против ее воли – этого достаточно или нужны еще доводы?
- Нет… этого достаточно.
- Так что мне сделать?
- Сделай что-нибудь хорошее, - просто сказала девушка.
- Что именно? Или ты оставляешь это на мой выбор? – улыбнулся Ладише. Ему, видимо, впервые довелось выслушать такую странную просьбу.
- Оставляю на твой выбор. Мне главное убедиться, что ты… что ты способен не только гипнотизировать.
- Хорошо. – Улыбка сошла с лица василиска, и девушке показалось, что последняя фраза была лишней и вообще не к месту.
- Но ты вообще не обязан искупать свою вину и идти у меня на поводу, - быстро сказала она, стараясь загладить неприятное впечатление от своих слов.
- Я сам этого хочу, Найэри. – Уголки его губ снова приподнялись. – Хочу, чтобы ты меня простила. Прежде чем ты уйдешь… можно, я тебя поцелую?
- Раньше ты разрешения не спрашивал. – Черт, и почему ее язык думает быстрее, чем голова. – Поцелуй, конечно… - Ну, вот, снова пришлось заглаживать оплошность, хотя на самом деле Найэри не очень хотела снова очутиться в объятиях Ладише и почувствовать то самое, мешающее думать опьянение.
Василиск, вопреки ожиданиям, коснулся ее губ быстро, в нежном целомудренном поцелуе, затем потрепал ее по голове и вышел из комнаты.
- Я позвал вас, чтобы отдать следующий приказ, - внимательно разглядывая стоящих перед его троном наемников, проговорил царь Нессир. – Племя сьеров помните? Вижу, что помните. Так вот, я желаю, чтобы его вожди присягнули мне на верность. Склоните их к этому силой, если сможете – уговорами, хотя покорность, подкрепленная договором, держится гораздо меньше.
- Иными словами, мы должны завоевать этих самых сьеров, - перебил царя Тэссэ. Причем перебил так, что это нельзя было назвать нарушением норм поведения, ибо Нессир в это время сделал паузу.
- Да, ты все правильно понял, наемник, - кивнул царь. – Отправляться можете через неделю, но чем скорее, тем лучше. И главное – вождей мне доставить живыми. С охраной их делайте, что хотите, хоть на алтарях режьте. – Он покосился на Йарну, который в этот момент делал вид, что его очень интересуют тучки за окном. – А насчет оплаты… все, что возьмете в этом походе – все ваше. Я отправлю с вами две сотни солдат.
Тэссэ фыркнул:
- Мы и сами справимся со сьерами, царь! А делиться добычей не привыкли.
- В таком случае, отправляйтесь вчетвером. Или вернее будет сказать, втроем? – Он внимательно посмотрел на Ладише.
- Я просто оденусь теплее, - сдержанно произнес василиск.
- Это не мое дело, я просто предупредил. Я жду вождей сьеров с изъявлениями покорности и желания принять подданство Ольтермской Империи не позднее конца осени – но это крайний срок. Если верить всему, что о вас писали и рассказывали, вы без труда справитесь гораздо раньше. Я прав, Тэссэ?
- Хм… бесспорно, - самодовольно заявил оборотень.
- В таком случае, вы свободны. Собирайтесь, прощайтесь со своими наложницами и отправляйтесь. И еще, - напутствовал он собравшихся уже покинуть тронный зал Халиноми, - не слишком свирепствуйте в их землях. Я не хочу прослыть кровавым тираном-захватчиком.
- Не волнуйся, царь, мы убьем только самых беспокойных, - пообещал оборотень, ухмыляясь в предвкушении битвы.
Эвелина поднялась поздно, поэтому спустилась к завтраку позже, чем родители. За столом никого не было, и кухарка в который раз посетовала, что ей приходится весь день разогревать еду, потому что наложницы имеют дурную привычку не спускаться в столовую всем скопом, а приходить поодиночке. Эвелина вскользь заметила, что она не наложница, а свободная уважаемая девушка. Кухарка молча согласилась, только хмыкнув тихонько. И почему никто не верит, что у нее с Халиноми действительно ничего нет?
Девушка в гордом одиночестве поглощала завтрак, когда заметила, что по лестнице, ведущей к жилым комнатам на втором этаже, спускается кто-то еще. Это была весьма миловидная девушка с русыми волосами до плеч, зелеными глазами и родинкой на верхней губе. «Наверное, одна из наложниц», - подумалось Эвелине.
Девушка подошла к кухарке, молча потребовала завтрак и так же молча присела на стул в некотором отдалении от Эвелины, не спеша вступать с ней в разговор. Обе, должно быть, чувствовали себя неловко, Эвелина – так уж точно. Но она пересилила себя, изобразила улыбку и повернулась к наложнице.
- Привет.
- Привет, - отозвалась девушка.
- Как тебя зовут?
- Найэри. – И, немного помолчав, добавила: - А ты Эвелина, так?
- Да, а откуда ты знаешь?
- Тебя весь гарем знает. Ну, о твоем знакомстве с Халиноми.
- Вот уж не думала, что я такая… известная.
Они снова замолчали, занятые каждая своим завтраком.
- А ты чья? – снова начала разговор Эвелина. Видать, не с самой приятной темы.
- Меня подарили Ладише.
Эвелина поморщилась. Ей не понравилось, как это прозвучало – «подарили». Девушка, сидящая рядом с ней, похоже, тоже была смущена, поэтому Эвелине не захотелось продолжать разговор. А жаль… Эта была не похожа на остальных наложниц, было в ней что-то… Уж не эту ли девочку Ладише причаровал не так давно? Напрямую спрашивать, Эвелина, конечно, не стала, но отметила, что при случае нужно будет поинтересоваться у Ладише. Разумеется, если для него это не является болезненной темой.
- А… хм… ты не знаешь, где сейчас Ладише?
Найэри пожала плечами.
- Ладише Амарийе, да продлят высшие силы дни его, ушел в город сегодня утром, - раздался в столовой голос Джамиле, Эвелининой служанки.
- Зачем?? – хором спросили девушки.
- Вроде бы, он там какого-то больного осмотреть решил, насколько я поняла, - пожала плечами женщина. – Поистине, милосердие его велико, пусть он и преступник, и наемный убийца.
Найэри, услышав эти слова, посветлела лицом, лицо же Эвелины удивленно вытянулось: Ладише никогда не отличался высоким стремлением беззаветно служить людям, он слишком пренебрежительно относился к ним для этого.
- Вообще, из него получился бы хороший врач, - задумчиво проговорила Найэри. – И зачем он подался в наемные убийцы?
Эти слова были так созвучны мыслям самой Эвелины, что она сразу же прониклась симпатией к Найэри.
Этим же вечером Найэри собиралась торжественно объявить Ладише, что больше не держит на него зла. Такая возможность представилась ей, когда она возвращалась с ужина на второй этаж и столкнулась с василиском на лестнице.
- Привет. – Она похлопала его по плечу, заставляя обернуться.
- Здравствуй, Найэри.
- Я слышала, ты весь день лечил больных за городскими стенами.
- Я старался выполнить все, как ты мне и сказала. Мне удалось тебе угодить? – улыбнулся он.
- Удалось, - тряхнула головой Найэри. Несколько русых прядок выбились из-под платка.
- Это следует понимать как то, что ты прощаешь меня?
- Прощаю.
Ладише облегченно вздохнул.
- Высшие силы, как же хорошо…
Внезапно он сжал наложницу в объятиях и прильнул к ее губам в долгом страстном поцелуе. Девушка забилась в его руках, пытаясь оттолкнуть.
- Ладише, не надо, увидят же…
- На лестнице никого нет, - улыбаясь, произнес он. – И потом, я… так рад, что ты меня простила.
- Не думала, что это для тебя так уж важно, - удивленно покачала головой Найэри.
- Важно. И пусть тебя не смущает твой статус, право на чувства имеем все мы.
- Ладише… м-можно я пойду? – Она предприняла новую попытку высвободиться из его объятий, и василиск не стал долее ее удерживать.
Он молча смотрел, как она уходит. Почему-то ему казалось, что обида ее не избыта полностью.
Армия заслужила отдых, Халиноми заслужили возвращение домой, чем они и собирались сейчас заняться. Седлали коней, прощались с солдатами. Хозяин крепости, отец Мадины, объяснил им, где лучше всего поменять лошадей, где переправиться через реку, и еще много полезных, но абсолютно бессмысленных, по мнению Мадины, вещей. Она стояла на крыльце, наблюдая за отъездом. Видела, каких трудов стоило Халиноми успокоить лошадь… кажется, Йарны. Теперь было самое время спросить, почему его так боятся животные, она ведь его больше никогда не увидит, но девушка осталась стоять на крыльце, все так же глядя на наемников. Ладише обернулся к ней и наградил дружелюбной улыбкой. Мадине показалось, что от этого стало только хуже: уж лучше бы просто уехал, не обращая на нее внимания. Она не знала, что с ней такое творится, у нее уже был жених, которого она любила всем сердцем, а это просто какое-то наваждение, но девушка сознавала, хоть и никому не скажет об этом впоследствии, что будет скучать по Ладише, вспоминать его голос, его глаза, его улыбку.
Халиноми уже оседлали лошадей, и отец Мадины подошел к ним с последними пожеланиями и наставлениями.
- Счастливого пути, господа наемники. Желаю вам удачно добраться до этого вашего… Ольтерма, да благословит его Бог. Если что непредвиденное случится в дороге и если это будет близко к нашей земле, милости прошу, помогу, чем смогу.
- Да, да, мы поняли, - улыбался Тэссэ. Мадине он нравился меньше всех из этой компании. Видно было по молодому оборотню, что главная цель его жизни – погубить как можно больше человеческих душ. Вот и сейчас: нет, чтобы искренне улыбнуться, так он самодовольно ухмыляется.
Гневные мысли девушки пресеклись, когда внезапно оборотень посмотрел на нее, и улыбка его перестала быть самодовольной, а стала такой, какая нравилась Мадине, - искренней и дружелюбной.
- Прощай, красавица! – крикнул он. – Если повезет, мы снова сюда приедем!
И Мадина против воли помахала ему в ответ рукой.
Наемники уезжали, уезжал Ладише, а вместе с ним что-то уходило из ее жизни. Что-то, возможно, не очень важное, но, несомненно, приятное. Она долго смотрела им вслед, даже тогда, когда они уже скрылись из виду. Хотела заняться чем-то другим и – смотрела.
Вечером, правда, ей стало не до Халиноми и уж тем более не до Ладише: к ней приехал жених, чтобы обсудить с отцом день проведения свадьбы.
Когда отец вошел в ее комнату и, загадочно улыбаясь, произнес: «Догадайся, кто к тебе приехал», девушка пулей сорвалась с места и метнулась в столовую. Там, улыбаясь, сидел Вацлав, ее жених, красивый молодой мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Мадина, плюнув на приличия, кинулась ему в объятия: ну, право же, никто ведь не смотрит. Вацлав засмеялся, обнял невесту в ответ.
- Скучала по мне?
- Скучала, - прошептала Мадина, уткнувшись лицом в его грудь. – Где ты пропадал все это время?
- Охранял западные рубежи, ты же знаешь, там сейчас неспокойно.
- Ох, Вацлав… обещай мне, что, когда мы поженимся, ты забудешь про службу. Я не смогу жить в постоянном страхе за тебя, я не хочу, чтобы наши дети видели своего отца раз в год.
- Ты уже думаешь о детях, Мадина, - просиял он. – В таком случае, я обещаю, что оставлю службу после нашей свадьбы. Кстати, мы с твоим отцом обговорили этот вопрос. Свадьба назначена на десятое июня.
- Это через месяц, - пробормотала девушка. – Обещай, Вацлав, что за это время ты никуда не исчезнешь.
- Обещаю, моя милая, этот месяц я проведу с тобой.
- Вот и хорошо. – Она взъерошила его короткие черные волосы. – Я обещаю не докучать тебе своим присутствием, понимаю, что вам с отцом обо многом нужно поговорить.
- Кстати, - произнес Вацлав, слегка отстраняя ее от себя, - это правда, что вы наняли Халиноми?
- Да. – Улыбка сошла с лица Мадины, когда она заметила нехороший блеск в глазах любимого.
- Зачем? Неужели все было так плохо?
- Все было хуже некуда, - убежденно заявила девушка, хотя истинного положения вещей она не знала. – Помочь мог только быстрый и мощный удар.
- Ладно, - сменил гнев на милость Вацлав, - я понимаю, что каждый может оказаться в такой ситуации. Возможно, придет время, и я сам вынужден буду воспользоваться их услугами.
- Мадина! – раздался сверху голос отца. – Мадина, Аглая уже приготовила для тебя вышивание! Если ты не придешь, она сама пойдет за тобой!
- Пойдем на крыльцо, - задорно улыбаясь, проговорила девушка. – Не хочу, чтобы старая Аглая увязалась за нами. Сесть за вышивание я смогу и позже.
Она потянула его за руку, и вдвоем они вышли на широкое крыльцо, куда старая Аглая выходила от силы раз в месяц по причине нездоровья и уличного холода.
Они стояли вдвоем, под быстро темнеющим небом, наблюдая, как садится солнце, разливая расплавленное золото по небосводу. Мадина счастливо вздохнула, прижавшись к любимому. Тот, не говоря ни слова, обнял ее, поглаживая по волосам.
- Опаньки, какие гости! – раздался со двора вскрик ее брата Анро.
Вацлав и Мадина одновременно посмотрели туда, где на фоне темнеющего леса вырисовывались четыре мужские фигуры.
- Кто это? – удивленно спросил Вацлав.
- Халиноми.
Сначала все было нормально: они ехали по гладкой ровной дороге достаточно быстро, никого не встречая на своем пути, пока не наткнулись на бурлящую между камней реку, неширокую и, наверное, не очень глубокую. Тэссэ с присущей ему самоуверенностью заявил, что если хозяин крепости предупреждал о переправе именно через этот «ручеек», то он просто перестраховщик. И все же они предприняли все меры, чтобы не произошло того, что произошло.
Стоило их лошадям войти в бурлящий поток, как он буквально смел несчастных животных со своего пути и потащил по течению, швыряя на острые камни. Халиноми не ожидали подобного, не сумели вовремя среагировать, а когда Йарне удалось вытащить товарищей на берег, а Райхо – завалить поток камнями, сорванными взрывом с ближайшей скалы, лошадям было уже не помочь, и Тэссэ просто прирезал их.
- Ну, что, пойдем попросим еще лошадей? – первым нарушил тишину Подрывник, когда они вчетвером стояли и смотрели на то, что осталось от их скакунов и что теперь уносила ленивая, не в пример недавней, речка.
- А куда мы денемся, - досадливо пробормотал Тэссэ. – Черт, как хреново получилось. Ладно, нечего на воду смотреть, все равно лошадки не встанут.
С этими словами он отвернулся от реки и зашагал прочь, в направлении недавно оставленной крепости.
… Сложно сказать, что почувствовал Ладише, когда увидел Мадину в объятиях незнакомого мужчины. Нет, разумом он прекрасно сознавал, что так и должно быть, но не мог подавить в себе неприятное чувство, очень похожее на ревность…
Девушка затравленно смотрела на Халиноми. Взгляд ее нашел глаза Ладише, и она не выдержала, отвернулась, попытавшись одновременно высвободиться из объятий Вацлава. Ей почему-то казалось, что она поступает неправильно, обнимая другого на глазах у Ладише, хотя разум удивленно спрашивал: а что ей до него? а что ему до нее? Она заметила, как помрачнело лицо Вацлава при взгляде на Халиноми. И Тэссэ, заметив этот взгляд, помахал ему рукой, что еще больше обозлило воина.
- Ненавижу наемников, - пробормотал он тихо, но Мадина все равно услышала.
Ладише со вздохом закрыл книгу. Все исторические хроники, какую бы он ни взял, все напоминали ему о его времени, о тех, кто остался там, а ныне покоится в земле.
Василиск положил книгу на стол возле кровати и собирался уже потушить свечи, при которых читал, как внезапно кто-то робко постучал в его дверь.
Набросив халат, Ладише пошел открывать. Удивление пополам с радостью наполнили его душу, когда он увидел стоящую на пороге Найэри. Она была в длинной шелковой сорочке, с распущенными волосами, босая.
- Ты… что здесь делаешь? – слегка севшим голосом спросил василиск.
- Ну… я же простила тебя, так? – смущенно пробормотала она, шаря глазами по полу.
Ладише внезапно обнял ее и крепко прижал к себе.
- Найэри, девочка моя…
Девушка в гордом одиночестве поглощала завтрак, когда заметила, что по лестнице, ведущей к жилым комнатам на втором этаже, спускается кто-то еще. Это была весьма миловидная девушка с русыми волосами до плеч, зелеными глазами и родинкой на верхней губе. «Наверное, одна из наложниц», - подумалось Эвелине.
Девушка подошла к кухарке, молча потребовала завтрак и так же молча присела на стул в некотором отдалении от Эвелины, не спеша вступать с ней в разговор. Обе, должно быть, чувствовали себя неловко, Эвелина – так уж точно. Но она пересилила себя, изобразила улыбку и повернулась к наложнице.
- Привет.
- Привет, - отозвалась девушка.
- Как тебя зовут?
- Найэри. – И, немного помолчав, добавила: - А ты Эвелина, так?
- Да, а откуда ты знаешь?
- Тебя весь гарем знает. Ну, о твоем знакомстве с Халиноми.
- Вот уж не думала, что я такая… известная.
Они снова замолчали, занятые каждая своим завтраком.
- А ты чья? – снова начала разговор Эвелина. Видать, не с самой приятной темы.
- Меня подарили Ладише.
Эвелина поморщилась. Ей не понравилось, как это прозвучало – «подарили». Девушка, сидящая рядом с ней, похоже, тоже была смущена, поэтому Эвелине не захотелось продолжать разговор. А жаль… Эта была не похожа на остальных наложниц, было в ней что-то… Уж не эту ли девочку Ладише причаровал не так давно? Напрямую спрашивать, Эвелина, конечно, не стала, но отметила, что при случае нужно будет поинтересоваться у Ладише. Разумеется, если для него это не является болезненной темой.
- А… хм… ты не знаешь, где сейчас Ладише?
Найэри пожала плечами.
- Ладише Амарийе, да продлят высшие силы дни его, ушел в город сегодня утром, - раздался в столовой голос Джамиле, Эвелининой служанки.
- Зачем?? – хором спросили девушки.
- Вроде бы, он там какого-то больного осмотреть решил, насколько я поняла, - пожала плечами женщина. – Поистине, милосердие его велико, пусть он и преступник, и наемный убийца.
Найэри, услышав эти слова, посветлела лицом, лицо же Эвелины удивленно вытянулось: Ладише никогда не отличался высоким стремлением беззаветно служить людям, он слишком пренебрежительно относился к ним для этого.
- Вообще, из него получился бы хороший врач, - задумчиво проговорила Найэри. – И зачем он подался в наемные убийцы?
Эти слова были так созвучны мыслям самой Эвелины, что она сразу же прониклась симпатией к Найэри.
Этим же вечером Найэри собиралась торжественно объявить Ладише, что больше не держит на него зла. Такая возможность представилась ей, когда она возвращалась с ужина на второй этаж и столкнулась с василиском на лестнице.
- Привет. – Она похлопала его по плечу, заставляя обернуться.
- Здравствуй, Найэри.
- Я слышала, ты весь день лечил больных за городскими стенами.
- Я старался выполнить все, как ты мне и сказала. Мне удалось тебе угодить? – улыбнулся он.
- Удалось, - тряхнула головой Найэри. Несколько русых прядок выбились из-под платка.
- Это следует понимать как то, что ты прощаешь меня?
- Прощаю.
Ладише облегченно вздохнул.
- Высшие силы, как же хорошо…
Внезапно он сжал наложницу в объятиях и прильнул к ее губам в долгом страстном поцелуе. Девушка забилась в его руках, пытаясь оттолкнуть.
- Ладише, не надо, увидят же…
- На лестнице никого нет, - улыбаясь, произнес он. – И потом, я… так рад, что ты меня простила.
- Не думала, что это для тебя так уж важно, - удивленно покачала головой Найэри.
- Важно. И пусть тебя не смущает твой статус, право на чувства имеем все мы.
- Ладише… м-можно я пойду? – Она предприняла новую попытку высвободиться из его объятий, и василиск не стал долее ее удерживать.
Он молча смотрел, как она уходит. Почему-то ему казалось, что обида ее не избыта полностью.
Армия заслужила отдых, Халиноми заслужили возвращение домой, чем они и собирались сейчас заняться. Седлали коней, прощались с солдатами. Хозяин крепости, отец Мадины, объяснил им, где лучше всего поменять лошадей, где переправиться через реку, и еще много полезных, но абсолютно бессмысленных, по мнению Мадины, вещей. Она стояла на крыльце, наблюдая за отъездом. Видела, каких трудов стоило Халиноми успокоить лошадь… кажется, Йарны. Теперь было самое время спросить, почему его так боятся животные, она ведь его больше никогда не увидит, но девушка осталась стоять на крыльце, все так же глядя на наемников. Ладише обернулся к ней и наградил дружелюбной улыбкой. Мадине показалось, что от этого стало только хуже: уж лучше бы просто уехал, не обращая на нее внимания. Она не знала, что с ней такое творится, у нее уже был жених, которого она любила всем сердцем, а это просто какое-то наваждение, но девушка сознавала, хоть и никому не скажет об этом впоследствии, что будет скучать по Ладише, вспоминать его голос, его глаза, его улыбку.
Халиноми уже оседлали лошадей, и отец Мадины подошел к ним с последними пожеланиями и наставлениями.
- Счастливого пути, господа наемники. Желаю вам удачно добраться до этого вашего… Ольтерма, да благословит его Бог. Если что непредвиденное случится в дороге и если это будет близко к нашей земле, милости прошу, помогу, чем смогу.
- Да, да, мы поняли, - улыбался Тэссэ. Мадине он нравился меньше всех из этой компании. Видно было по молодому оборотню, что главная цель его жизни – погубить как можно больше человеческих душ. Вот и сейчас: нет, чтобы искренне улыбнуться, так он самодовольно ухмыляется.
Гневные мысли девушки пресеклись, когда внезапно оборотень посмотрел на нее, и улыбка его перестала быть самодовольной, а стала такой, какая нравилась Мадине, - искренней и дружелюбной.
- Прощай, красавица! – крикнул он. – Если повезет, мы снова сюда приедем!
И Мадина против воли помахала ему в ответ рукой.
Наемники уезжали, уезжал Ладише, а вместе с ним что-то уходило из ее жизни. Что-то, возможно, не очень важное, но, несомненно, приятное. Она долго смотрела им вслед, даже тогда, когда они уже скрылись из виду. Хотела заняться чем-то другим и – смотрела.
Вечером, правда, ей стало не до Халиноми и уж тем более не до Ладише: к ней приехал жених, чтобы обсудить с отцом день проведения свадьбы.
Когда отец вошел в ее комнату и, загадочно улыбаясь, произнес: «Догадайся, кто к тебе приехал», девушка пулей сорвалась с места и метнулась в столовую. Там, улыбаясь, сидел Вацлав, ее жених, красивый молодой мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Мадина, плюнув на приличия, кинулась ему в объятия: ну, право же, никто ведь не смотрит. Вацлав засмеялся, обнял невесту в ответ.
- Скучала по мне?
- Скучала, - прошептала Мадина, уткнувшись лицом в его грудь. – Где ты пропадал все это время?
- Охранял западные рубежи, ты же знаешь, там сейчас неспокойно.
- Ох, Вацлав… обещай мне, что, когда мы поженимся, ты забудешь про службу. Я не смогу жить в постоянном страхе за тебя, я не хочу, чтобы наши дети видели своего отца раз в год.
- Ты уже думаешь о детях, Мадина, - просиял он. – В таком случае, я обещаю, что оставлю службу после нашей свадьбы. Кстати, мы с твоим отцом обговорили этот вопрос. Свадьба назначена на десятое июня.
- Это через месяц, - пробормотала девушка. – Обещай, Вацлав, что за это время ты никуда не исчезнешь.
- Обещаю, моя милая, этот месяц я проведу с тобой.
- Вот и хорошо. – Она взъерошила его короткие черные волосы. – Я обещаю не докучать тебе своим присутствием, понимаю, что вам с отцом обо многом нужно поговорить.
- Кстати, - произнес Вацлав, слегка отстраняя ее от себя, - это правда, что вы наняли Халиноми?
- Да. – Улыбка сошла с лица Мадины, когда она заметила нехороший блеск в глазах любимого.
- Зачем? Неужели все было так плохо?
- Все было хуже некуда, - убежденно заявила девушка, хотя истинного положения вещей она не знала. – Помочь мог только быстрый и мощный удар.
- Ладно, - сменил гнев на милость Вацлав, - я понимаю, что каждый может оказаться в такой ситуации. Возможно, придет время, и я сам вынужден буду воспользоваться их услугами.
- Мадина! – раздался сверху голос отца. – Мадина, Аглая уже приготовила для тебя вышивание! Если ты не придешь, она сама пойдет за тобой!
- Пойдем на крыльцо, - задорно улыбаясь, проговорила девушка. – Не хочу, чтобы старая Аглая увязалась за нами. Сесть за вышивание я смогу и позже.
Она потянула его за руку, и вдвоем они вышли на широкое крыльцо, куда старая Аглая выходила от силы раз в месяц по причине нездоровья и уличного холода.
Они стояли вдвоем, под быстро темнеющим небом, наблюдая, как садится солнце, разливая расплавленное золото по небосводу. Мадина счастливо вздохнула, прижавшись к любимому. Тот, не говоря ни слова, обнял ее, поглаживая по волосам.
- Опаньки, какие гости! – раздался со двора вскрик ее брата Анро.
Вацлав и Мадина одновременно посмотрели туда, где на фоне темнеющего леса вырисовывались четыре мужские фигуры.
- Кто это? – удивленно спросил Вацлав.
- Халиноми.
Сначала все было нормально: они ехали по гладкой ровной дороге достаточно быстро, никого не встречая на своем пути, пока не наткнулись на бурлящую между камней реку, неширокую и, наверное, не очень глубокую. Тэссэ с присущей ему самоуверенностью заявил, что если хозяин крепости предупреждал о переправе именно через этот «ручеек», то он просто перестраховщик. И все же они предприняли все меры, чтобы не произошло того, что произошло.
Стоило их лошадям войти в бурлящий поток, как он буквально смел несчастных животных со своего пути и потащил по течению, швыряя на острые камни. Халиноми не ожидали подобного, не сумели вовремя среагировать, а когда Йарне удалось вытащить товарищей на берег, а Райхо – завалить поток камнями, сорванными взрывом с ближайшей скалы, лошадям было уже не помочь, и Тэссэ просто прирезал их.
- Ну, что, пойдем попросим еще лошадей? – первым нарушил тишину Подрывник, когда они вчетвером стояли и смотрели на то, что осталось от их скакунов и что теперь уносила ленивая, не в пример недавней, речка.
- А куда мы денемся, - досадливо пробормотал Тэссэ. – Черт, как хреново получилось. Ладно, нечего на воду смотреть, все равно лошадки не встанут.
С этими словами он отвернулся от реки и зашагал прочь, в направлении недавно оставленной крепости.
… Сложно сказать, что почувствовал Ладише, когда увидел Мадину в объятиях незнакомого мужчины. Нет, разумом он прекрасно сознавал, что так и должно быть, но не мог подавить в себе неприятное чувство, очень похожее на ревность…
Девушка затравленно смотрела на Халиноми. Взгляд ее нашел глаза Ладише, и она не выдержала, отвернулась, попытавшись одновременно высвободиться из объятий Вацлава. Ей почему-то казалось, что она поступает неправильно, обнимая другого на глазах у Ладише, хотя разум удивленно спрашивал: а что ей до него? а что ему до нее? Она заметила, как помрачнело лицо Вацлава при взгляде на Халиноми. И Тэссэ, заметив этот взгляд, помахал ему рукой, что еще больше обозлило воина.
- Ненавижу наемников, - пробормотал он тихо, но Мадина все равно услышала.
Ладише со вздохом закрыл книгу. Все исторические хроники, какую бы он ни взял, все напоминали ему о его времени, о тех, кто остался там, а ныне покоится в земле.
Василиск положил книгу на стол возле кровати и собирался уже потушить свечи, при которых читал, как внезапно кто-то робко постучал в его дверь.
Набросив халат, Ладише пошел открывать. Удивление пополам с радостью наполнили его душу, когда он увидел стоящую на пороге Найэри. Она была в длинной шелковой сорочке, с распущенными волосами, босая.
- Ты… что здесь делаешь? – слегка севшим голосом спросил василиск.
- Ну… я же простила тебя, так? – смущенно пробормотала она, шаря глазами по полу.
Ладише внезапно обнял ее и крепко прижал к себе.
- Найэри, девочка моя…
ГЛАВА 7
ДИТЯ
На этот раз и вопроса не возникло о том, чтобы Эвелине сопровождать Халиноми в походе. Против этого высказались не только родители девушки, но и сами наемники. Да она, впрочем, и не горела желанием видеть, как они убивают людей. В общем, решено было, что девушка остается во дворце под присмотром родителей и Джамиле.
Когда пришла пора прощаться, Эвелина вышла на крыльцо, чтобы пожелать им…
- Счастливого пути, - печально улыбаясь, пожелала она. – Легкой дороги… Я хотела бы сказать еще и «пусть удача вам сопутствует», но, как понимаете, не могу… И все равно… я буду скучать.
Она поцеловала каждого, задержавшись рядом с Тэссэ.
- Пожалуйста, береги их, - шепнула ему.
- Мои товарищи – самое дорогое, что у меня есть, - серьезно ответил оборотень, взглянув ей в глаза. – Я скорее сам под топор лягу.
- Не нужно ложиться под топор, - покачала головой девушка. – Просто береги.
Она молча смотрела, как они уходят. В душе рождалось какое-то странное чувство, похожее на то, которое возникало в далеком детстве, когда мама говорила: «Лина, отпусти бабушку, ей уже нужно идти». Эвелина смотрела вслед Халиноми и после того, как они скрылись из виду, до тех пор, пока кто-то не положил руку ей на плечо.
- Ты уже скучаешь по ним? – мягко спросила Шеара, обнимая дочь за плечи.
- Я хочу, чтобы с ними все было хорошо, - пробормотала Эвелина, прижимаясь к матери. – Я… я, наверное, глупая, но почему-то боюсь за них.
- Волноваться о том, кто тебе дорог – это нормально, - улыбнулась Шеара.
- Я хочу быть с ними…
- Вот как?.. Но ты же сама не выказала энтузиазма, когда они упомянули, что идут на битву.
- Это верно, я ненавижу сражения, ненавижу, когда льется кровь и обрываются чьи-то невинные жизни, но… это другое. Я просто… просто, когда там, в землях сьеров, плененный кузнец послал навстречу Халиноми смертоносный белый луч, я… встала у него на пути. Я не знаю, что мною двигало, но в тот момент это показалось единственно правильным – защитить их, пусть даже таким способом.
- Чем больше ты говоришь, тем больше я за тебя боюсь, - вздохнула Шеара. – Похоже, я слишком поздно осознала, что моя девочка выросла и стала способна на сильные чувства не только к родителям.
Эвелина улыбнулась.
- Я постараюсь, чтобы возвращение стало праздником для них.
- Только не перегни палку, - Шеара улыбнулась тоже, - а то ты знаешь здешние законы. Залетишь под венец просто потому, что слишком ласково произнесла «привет».
- Не утрируй, - рассмеялась девушка, высвобождаясь из материнских объятий.
Тэссэ огляделся. Темный ночной лес. Звездное небо. Прохладный сырой воздух, абсолютно не сочетающийся со словом «лето».
- Если этот маг забросил нас не туда, я его из-под земли достану, - убежденно проговорил он. – Ладише, что скажешь? Это то место?
- Определенно, это земля сьеров, - кивнул василиск, плотнее кутаясь в плащ.
- Как ты себя чувствуешь? – слегка озабоченно спросил Тэссэ, искоса глянув на него.
- Хорошо. Только спать хочется.
- Сейчас разобьем шатер и устроимся на ночлег, потерпи немного. Йарна, займись.
Демон запустил руку в сумку, висящую у него на плече. Сумку небольшую, вряд ли способную вместить в себя что-то большее, чем несколько книг, если не знать, что она была расширена пятым измерением, и туда можно было совать все, что угодно, не рискуя при этом надорваться, ибо вес сумки оставался всегда в пределах пары килограммов. Разумеется, найти вручную нужную вещь не представлялось для обычного мага возможным, поэтому для поиска и извлечения использовалось специальное заклятие, но Йарна многим выгодно отличался от обычных магов: хотя бы тем, что проделывал сию операцию именно вручную.
Через пару минут на небольшой поляне был разбит шатер, начерчен круг предназначенный отгонять нечисть. Тэссэ невесело усмехнулся, когда увидел его идеальные очертания. Да любая нечисть от них, восставших трупов, с воплями бегать будет. Но вслух он ничего не сказал, просто глубоко вдохнул влажный лесной воздух и шагнул в шатер. Остальные последовали за ним.
Наутро Йарна разбудил его осторожным прикосновением к плечу. Оборотень сонно заморгал, оглядываясь. Ах, да, они же заночевали в шатре.
- Как там Ладише? – спросил он демона.
- Спит еще. Будить?
- Не надо. Лучше разбуди Райхо.
Йарна усмехнулся:
- Подрывник еще до рассвета куда-то улетел на своем ковре-самолете. Ты же знаешь, он любит работать ночью.
Тэссэ приподнялся на локтях.
- В таком случае, и нам не стоит от него отставать. – В голосе его послышались кровожадные нотки.
Йарна зажег несколько свечей, потому что сквозь плотные стенки шатра свет не проникал. Тэссэ оделся и подошел к спящему товарищу.
- Ладише. – Он потряс его за плечо. – Вставай, иначе Райхо без нас все закончит!
Василиск слегка пошевелился, сбрасывая руку оборотня.
- Слышит, - усмехнулся Тэссэ. – Значит, скоро поднимется.
Когда через полчаса они свернули шатер и отправились в путь к ближайшему поселению, солнце было уже высоко.
Халиноми сидели под кроной раскидистого дерева – помеси дуба с пальмой и березой, наверняка плодом чьих-то магических экспериментов. Тэссэ травой вытирал окровавленное лезвие биденхандера, Райхо скатывал ковер-самолет и прятал в сумку, а Ладише и Йарна просто сидели, прислонившись к неожиданно теплой коре, наслаждаясь лучами пусть неласкового, но все-таки майского солнца.
- С этим селением разобрались, - удовлетворенно вздохнул Тэссэ, приставляя свое оружие к дереву. – Нужно будет сегодня поискать другие.
Йарна лениво кивнул, не отрывая взгляда от облаков. После массовых убийств его потянуло на лирику. Ладише же наоборот удовлетворен не был. Впрочем, ни для кого из Халиноми не было секретом, как василиск относится к убийствам и к жестокости вообще. Хотя это и не помешало ему призвать полчища ядовитых змей, которые в считаные часы изничтожили достаточно крупное поселение. Тэссэ вообще редко понимал, что творится в душе у его напарника, но с личными вопросами не лез, в душе копаться не пытался. Захочет – сам расскажет. Но это если захочет.
Наконец, Йарна насмотрелся на небо, которому вечно противостояла его родина – ад, поднялся и произнес:
- Ладно, хозяин, я полечу на разведку, найду селения сьеров и их столицу. Райхо, не хочешь со мной?
- Почему бы и нет, - миролюбиво согласился Подрывник.
- Жду вас до темноты, - распорядился Тэссэ.
- Если говорить твоими словами, то «мы справимся раньше, не нужно нас недооценивать».
Тэссэ спокойно так протянул руку к биденхандеру, даже не посмотрев в сторону оружия и не изменив выражения лица.
- Но ты же не считаешь, Йарна, что у меня нет права так говорить?
- Разумеется, не считаю, - кивнул демон, абсолютно не испугавшись угрожающего жеста хозяина.
Через минуту демон и человек взмыли в небо и растаяли в яркой синеве. Тэссэ остался один на один с Ладише. Вот сейчас было самое время поговорить по душам. Оборотень присел рядом с василиском.
- Хочешь что-то обсудить со мной? – слабо улыбнулся последний. – Или настроен на серьезный разговор?
- И то, и другое. Я просто никогда не мог понять, что творится у тебя на душе.
- Ты опасаешься, что я предам тебя?
- Нет, этого я не опасаюсь. Чувствую, что не предашь. Просто… ты не слишком любишь свое ремесло, но в то же время не хочешь от него отказаться. Почему? Если бы ты сказал, что не хочешь больше никого убивать, мы бы поняли. Не думай, что я собирал команду только для того, чтобы вместе с ней громить людей… Громить я мог бы и один. Ладише… - Он вдохнул поглубже. – Я хочу сказать, что поддержу тебя в любом случае, даже если ты оставишь Халиноми.
- Я признателен тебе за поддержку, Тэссэ, но пока я не собираюсь оставлять ни вас, ни свое ремесло. Почему – позволь мне скрыть. По крайней мере, до тех пор, пока я не буду готов рассказать.
- Хорошо, - улыбнулся Тэссэ. – Я рад, что ты не собираешься покидать Халиноми, неважно по какой причине, и, если ты не хочешь об этом говорить, – это твое дело. Я не стану настаивать.
- Спасибо, - улыбнулся Ладише в ответ.
Первое селение, достаточно крупное, попалось им через две минуты полета. Райхо и Йарна слегка снизились, чтобы рассмотреть, что в нем находится, но, увы, никаких значимых сооружений вроде царского дворца, например, не нашли.
- У меня такое ощущение, что эти варвары селятся исключительно такими вот деревнями, - фыркнул Райхо. – Их даже уничтожать неинтересно – один мощный взрыв – и лети к следующей.
- Тэссэ сказал ничего не трогать, только осмотреть.
- Понятно, что Тэссэ хочет, чтобы и ему тоже досталось, - кивнул Райхо. – Ла-адно уж, я ни на что здесь не претендую. Вот если бы мы нашли большой красивый город… - Он мечтательно зажмурился.
- Боюсь, у сьеров таких просто нет. Все же это полудикое племя. Хотя… при воспоминании о том кузнеце у меня до сих пор мурашки бегут по коже. Варвар бы до такого заклятия не додумался.
- Охотники на демонов есть у всех народов, - безмятежно пожал плечами Подрывник.
- Вот-вот, представляешь, как тяжело мне общаться с людьми, - поддакнул Йарна, а в следующий миг оба они уже хохотали.
Внезапно смех их оборвался. Просто взял и оборвался без особых на то причин. Ну, нельзя же было назвать причиной то, что они увидели на земле, хотя демон и накрыл их обоих завесой невидимости, чтобы им удалось подлететь поближе.
Какие-то люди схватили девочку лет шести и трясли ее за плечи, и били, крича:
- Отдай, воровка! Не твое! Не ты честным трудом заработала!
Девочка упрямо мотала головой, но ничего не говорила и не отпускала зажатого в пальцах предмета.
- Отдай! – выкрикнул вдруг один, ударив ее по лицу.
Девочка всхлипнула, разжала руку, и предмет, который она так защищала, оказался в чужих руках. Несчастный ребенок застонал и схватил рослого сьера за руку, пытаясь вырвать свое сокровище, но тот лишь отпихнул девочку ногой и, развернувшись, ушел вместе с остальными по своим делам, горя праведным гневом. Девочка побежала было за ними, но споткнулась о корягу и растянулась на земле. Она не плакала, просто лежала, глядя вслед уходящим.
- Что там они забрали? – поинтересовался Райхо у Йарны. Они пристроились на крыше одного из домов и оттуда наблюдали за происходящим.
- Бусы какие-то дешевые, - озадаченно проговорил демон.
- И чего так было с ними носиться?
- Ну, тебе ли не знать… - Йарна красноречиво глянул на ожерелье Войхель на шее у Подрывника.
- То другое, - улыбнулся Райхо. – Это магический артефакт.
- Почему ты не допускаешь, что те бусы тоже могут быть чем-то вроде этого.
- Не допускаю, потому что ожерелье Войхель существует в единственном экземпляре, - продолжал улыбаться Подрывник.
- Иногда люди бывают сильно привязаны к каким-то вещам. Когда-то одна девушка пообещала отдать мне душу, если я найду ее куклу, которую подарили ей родители на какой-то там день рождения.
- И что теперь с этой куклой и с девушкой? – Райхо с любопытством посмотрел на демона.
- Куклу я, разумеется, нашел. Оказалось, она лежала под лестницей, всеми забытая. Ну, с другой стороны, я бы и не взялся за задание, которое не смог бы выполнить. А эта девушка сейчас живет в моих подземных чертогах и вроде не жалуется.
- Никогда не бывал в аду, так что ничего не смогу сказать, но, если судить по тому, что я читал во всех летописях и слышал от других, жить там и не жаловаться – довольно проблематично.
- Все так думают до тех пор, пока туда не попадают. Ад – это место наказания грешников, а моя подруга в жизни особенно не грешила, разве что продала мне душу. Она даже девственницей была, когда попала в ад.
- Гхм… а во сколько лет она туда попала? – заподозрив подвох, спросил Подрывник.
- В шестнадцать.
- Ну, тогда чего же ты хочешь? Просто порядочная девушка.
- Ну, мне-то она об этом не сказала, - улыбнулся Йарна. – Я, признаться, думал, она как остальные. Ну, просто всегда ко мне, да и не только ко мне, попадали именно такие женщины… А когда я лишил невинности эту, чувствовал себя последним идиотом.
- Что, даже жениться не предложил? – ухмыльнулся Райхо.
- Зачем? Она и так от меня никуда не денется, а брак демона с той, что продала ему душу, у нас не особенно приветствуется. Да и потом, суккубы меня не поймут.
- Тебя послушать, так ад – это второй рай.
- Не богохульствуй, - рассмеялся Йарна. – Он такой только для его хозяев, а не для попадающих туда грешников.
- То есть Тэссэ будет вечно гореть на костре?
- Нет, - внезапно голос демона стал серьезным. – Тэссэ никогда не испытает ничего из того, что уготовано другим. Он попал в ад по контракту со мной, и я постараюсь, чтобы он получил если не исполнение всех желаний, то хотя бы покой.
- Ты так серьезно подходишь к своим обязанностям?
- И это тоже.
Они замолчали. Райхо не стал расспрашивать дальше, вообще не стал больше говорить о Тэссэ.
- А мы – я и Ладише – куда попадем после смерти?
- Что я тебе, гадалка? Откуда я знаю. Могу только сказать с уверенностью, что в ад вы двое не попадаете.
- Интересно, почему?
- Дело в том, что у нас несколько другие понятия о грехе, чем в среде человеческой.
- То есть убийство – уже не грех? – усмехнулся Подрывник.
- Если бы все, кто совершил в жизни хоть один проступок, поступали бы прямиком к нам, ад был бы переполнен. Я объясню тебе потом наши представления о добре и зле, потому что здесь явно не место, хотя бы потому, что появились слушатели.
Они оба посмотрели на поднявшуюся девочку. Та стояла и глядела прямо на них. Не сквозь них на крышу, а именно на наемников, на ней сидящих. Так, по крайней мере, показалось им. Райхо и Йарна переглянулись.
- Она нас видит? – недоуменно спросил Подрывник. – Ты ослабил заклятие?
- Не ослаблял, - озадаченно пробормотал Йарна. – Мы должны быть невидимы.
- Эй, дитя! – окликнул девочку Райхо. – Подойди ближе.
Она, ничуть не испугавшись, приблизилась к дому, все так же глядя на них.
- Видит, - констатировал Подрывник, спрыгивая с крыши и приземляясь перед девочкой. Йарна последовал его примеру. – Можешь снять заклятие, оно нам теперь без надобности.
Демон сделал небрежное движение рукой, снимая завесу невидимости, не укрывшую их от глаз ребенка.
- Что будем с ней делать? – негромко спросил Подрывник. – Убьем или отпустим на все четыре стороны?
- Зачем же сразу отпускать? – улыбнулся Йарна. – Быть может, у этого ребенка есть что нам сказать. Я правильно говорю, милое дитя?
Девочка покачалась на носках, будто раздумывая, стоит ли говорить. Райхо и Йарна с любопытством глядели на нее.
- Они забрали мамины бусы, - наконец произнесла она.
Подрывник фыркнул, демон продолжал улыбаться.
- Стало быть, они обокрали твою маму? Так иди и скажи ей, одна ты ничего им не сделаешь.
- Мамы нет, - помотала головой девочка.
- У человека не может не быть матери.
- Мама там. – Девочка указала пальцем в небо.
Райхо непроизвольно поднял глаза, а Йарна меж тем продолжал:
- А ты уверена, что твоя мама на небе, а не, скажем, под землей?
- Ее зарыли в землю, и душа улетела на небо, - уверенно заявила девочка. – Она смотрит оттуда за мной, чтобы со мной ничего плохого не случилось и чтобы меня никто не обижал.
- Видать, плохо смотрит, - не удержался Райхо.
- Нет, она смотрит, но ничего не может сделать. – Девочка произнесла это таким тоном, что заставила Подрывника замолчать.
- Предлагаю сделку, - не стал терять времени Йарна. – Ты завещаешь мне душу после смерти, а я найду твои бусы и принесу тебе. Согласна? – В руке его материализовался адский контракт.
Девочка поглядела на документ, а затем улыбнулась во весь свой щербатый рот и помотала головой.
- Нет. Мама сказала, что если я продам свою душу, то никогда не попаду на небо.
Райхо не сдержал ухмылки при виде лица Йарны:
- Я начинаю уже уважать эту женщину.
Демон вздохнул и испепелил контракт взглядом.
- Но если вы вернете мамины бусы, я вам скажу спасибо. – Это было произнесено таким тоном, что наемники рассмеялись.
- Спасибо на воздух не поднимешь… - начал Райхо.
- … и после смерти не возьмешь, - закончил Йарна.
- Мама всегда говорила, что доброе слово лучше любой награды.
- Мне очень хотелось бы познакомиться с твоей матерью, честно, - улыбнулся Йарна. – Но, я так понимаю, мы вращаемся на разных полюсах.
- Моя мама никогда не стала бы дружить с демоном.
- А ты?
- Не знаю. Если он хороший, то да.
- Я начинаю понимать, за что так любят детей, - засмеялся демон. Присел перед девочкой на корточки и положил руки ей на плечи. – Давай договоримся так, дитя. Я возвращаю тебе бусы твоей мамы, а ты за это говоришь мне спасибо, только от чистого сердца. Идет?
- Хорошо, - просияла девочка.
- Тогда подожди здесь. Райхо, ты не посмотришь за ней?
- Да что с ней случится.
- Просто посиди рядом, поговори. Кто знает, сколько придется ждать.
- Ты что, этим крестьянам контракты собираешься всем предлагать? – фыркнул Подрывник.
- Спасибо за идею, пожалуй, стоит, - усмехнулся демон. Оттолкнулся от земли и взмыл в небо, уже на лету набрасывая на себя заклинание невидимости.
Девочка проводила его восхищенным взглядом. Райхо вздохнул, устало потер лоб и присел на траву возле дома. Девочка пристроилась рядом.
- Как тебя зовут, дитя? – поинтересовался Подрывник.
- Рут, - ответила та.
- Давно ты без матери осталась?
- Два месяца уже.
- А отец?
- Папы у меня нет, - уверенно заявила девочка.
- Лучше скажи, ты никогда его не видела, - усмехнулся Райхо.
- Нет, у меня нет папы. Мама так сказала.
Подрывник искоса глянул на малолетнюю собеседницу. Интересно, в какой семье она воспитывалась? Это ж надо было так ненавидеть отца своего ребенка, чтобы сказать девочке, что никакого отца у нее вообще нет. Хотя если вспомнить распущенность этих северных племен, где хорошо если половина знает, кто их отцы, то эта девочка вроде как и не выбивается из общей картины.
- Рут, - произнес Райхо после нескольких минут молчания, - хочешь, я покажу тебе кое-что очень красивое?
- Красивое? Хочу, - закивала девочка.
- Тогда садись. – Подрывник развернул ковер-самолет и усадил на него Рут, усевшись рядом. Обнял ее одной рукой за талию, чтобы не упала, другой рукой сделал изящный жест, будто обмахивался веером, - и ковер поднялся в воздух. Рут завизжала от восторга. – Подожди, это еще не самое захватывающее, - улыбнулся Подрывник и вновь взмахнул рукой, взяв курс на следующий населенный пункт.
- А с чего вы взяли, что попадете на небо? Вы праведно жили? Творили добро? Не отказывали в помощи страждущим? Не отнимали у неимущего? Не чинили расправы над слабосильным? Тогда какие у вас основания полагать, что на небе рады будут вас видеть? Не вы ли час назад отняли у несчастной сироты единственный предмет, хранящий память о ее матери, мир ее праху?.. Бусы-то я заберу, не надо мне их всовывать, я пекусь о последующей жизни ваших душ. Вы ведь не хотите гореть на адских кострах все свое бесконечное посмертие? Или я неправ? Помните, что в контракте оговорены условия вашей загробной жизни, так что это залог спокойной смерти и такого же спокойного последующего существования. Ну, так что, подписываете?... Нет, я ни в коем случае не настаиваю, у меня таких как вы целые очереди, просто спрашиваю, кто желает. Не нужно кричать, я и так слышу. Значит, подписываете здесь, здесь и вот тут. Как это чем? Кровью, конечно же… Ну, если страшно, тогда давайте обратно, буду я с вами носиться… Ну и что, что не умеешь писать? Крестик поставь. Да хоть солнышко нарисуй, главное, чтобы твоя кровь на бумаге осталась… Подписали? Все? Ого… Давайте контракты. Да не надо совать, собираю по одному. И бусы давайте заодно…
Встрепанная и возбужденная Рут скатилась с ковра-самолета и бросилась навстречу Йарне, держащему в одной руке бусы ее мамы, а в другой – внушительную стопку контрактов о продаже души.
- Вижу, ты доставал бусы с максимальной выгодой, - усмехнулся Райхо.
- А ты с такой же точно выгодой посидел с ребенком, - не остался в долгу демон. Присел на корточки и протянул Рут дешевые белые бусы.
Девочка взяла их, трепетно прижала к груди, а затем взглянула на демона.
- Спасибо тебе…
- Меня зовут Йарна.
- Спасибо тебе, Йарна, от всего сердца. Я всегда буду помнить.
Демон не ответил, лишь протянул руку и взъерошил темные волосы девочки.
- Так ты, надо полагать, показал ей свое ремесло. – Йарна взглянул на Подрывника.
Райхо кивнул.
- Это было очень красиво, - закивала Рут. – И мне понравилось летать.
- Наивная душа! – воскликнул демон, расхохотавшись.
- Кончай истерику, - раздраженно бросил Райхо. – Уже темнеет, а Тэссэ велел управиться до заката.
- Да, я представляю, что скажет Тэссэ. – Йарна уже не смеялся, но улыбка все еще не сходила с его губ. – Хорошую разведку мы провели, ты не находишь?
- А с ребенком что будем делать? Бусы мы ей вернули, теперь вроде бы ничего не должны. Распрощаемся здесь?
- Почему? – Рут взглянула в глаза Подрывнику. – Почему распрощаемся?
- Ну, подумай сама, - непривычно мягко произнес Райхо, - что нам с тобой делать?
- Ничего не надо делать, - помотала головой девочка. – Я буду вести себя тихо и не полезу не в свое дело. Можно я пойду с вами?
- Йарна, что думаешь? – взглянул на товарища Подрывник. Сам он явно был не в восторге от предложения девочки.
- Думаю, это будет забавно, - пожал плечами демон. – Почему бы не взять ее с собой, к тому же, если она обещает, что не будет мешаться.
- Не буду, - клятвенно пообещала Рут.
- Тогда отправляемся. Райхо, она полетит с тобой.
- Ла-адно уж.
Подрывник встал в середину ковра-самолета и подал руку счастливой девочке, уже предвкушающей очередную незабываемую поездку. Когда маленькая ладошка легла в его ладонь, он внезапно улыбнулся каким-то своим давним, очень приятным воспоминаниям. Положил руку Рут на плечо и дал ковру ход.
ДИТЯ
На этот раз и вопроса не возникло о том, чтобы Эвелине сопровождать Халиноми в походе. Против этого высказались не только родители девушки, но и сами наемники. Да она, впрочем, и не горела желанием видеть, как они убивают людей. В общем, решено было, что девушка остается во дворце под присмотром родителей и Джамиле.
Когда пришла пора прощаться, Эвелина вышла на крыльцо, чтобы пожелать им…
- Счастливого пути, - печально улыбаясь, пожелала она. – Легкой дороги… Я хотела бы сказать еще и «пусть удача вам сопутствует», но, как понимаете, не могу… И все равно… я буду скучать.
Она поцеловала каждого, задержавшись рядом с Тэссэ.
- Пожалуйста, береги их, - шепнула ему.
- Мои товарищи – самое дорогое, что у меня есть, - серьезно ответил оборотень, взглянув ей в глаза. – Я скорее сам под топор лягу.
- Не нужно ложиться под топор, - покачала головой девушка. – Просто береги.
Она молча смотрела, как они уходят. В душе рождалось какое-то странное чувство, похожее на то, которое возникало в далеком детстве, когда мама говорила: «Лина, отпусти бабушку, ей уже нужно идти». Эвелина смотрела вслед Халиноми и после того, как они скрылись из виду, до тех пор, пока кто-то не положил руку ей на плечо.
- Ты уже скучаешь по ним? – мягко спросила Шеара, обнимая дочь за плечи.
- Я хочу, чтобы с ними все было хорошо, - пробормотала Эвелина, прижимаясь к матери. – Я… я, наверное, глупая, но почему-то боюсь за них.
- Волноваться о том, кто тебе дорог – это нормально, - улыбнулась Шеара.
- Я хочу быть с ними…
- Вот как?.. Но ты же сама не выказала энтузиазма, когда они упомянули, что идут на битву.
- Это верно, я ненавижу сражения, ненавижу, когда льется кровь и обрываются чьи-то невинные жизни, но… это другое. Я просто… просто, когда там, в землях сьеров, плененный кузнец послал навстречу Халиноми смертоносный белый луч, я… встала у него на пути. Я не знаю, что мною двигало, но в тот момент это показалось единственно правильным – защитить их, пусть даже таким способом.
- Чем больше ты говоришь, тем больше я за тебя боюсь, - вздохнула Шеара. – Похоже, я слишком поздно осознала, что моя девочка выросла и стала способна на сильные чувства не только к родителям.
Эвелина улыбнулась.
- Я постараюсь, чтобы возвращение стало праздником для них.
- Только не перегни палку, - Шеара улыбнулась тоже, - а то ты знаешь здешние законы. Залетишь под венец просто потому, что слишком ласково произнесла «привет».
- Не утрируй, - рассмеялась девушка, высвобождаясь из материнских объятий.
Тэссэ огляделся. Темный ночной лес. Звездное небо. Прохладный сырой воздух, абсолютно не сочетающийся со словом «лето».
- Если этот маг забросил нас не туда, я его из-под земли достану, - убежденно проговорил он. – Ладише, что скажешь? Это то место?
- Определенно, это земля сьеров, - кивнул василиск, плотнее кутаясь в плащ.
- Как ты себя чувствуешь? – слегка озабоченно спросил Тэссэ, искоса глянув на него.
- Хорошо. Только спать хочется.
- Сейчас разобьем шатер и устроимся на ночлег, потерпи немного. Йарна, займись.
Демон запустил руку в сумку, висящую у него на плече. Сумку небольшую, вряд ли способную вместить в себя что-то большее, чем несколько книг, если не знать, что она была расширена пятым измерением, и туда можно было совать все, что угодно, не рискуя при этом надорваться, ибо вес сумки оставался всегда в пределах пары килограммов. Разумеется, найти вручную нужную вещь не представлялось для обычного мага возможным, поэтому для поиска и извлечения использовалось специальное заклятие, но Йарна многим выгодно отличался от обычных магов: хотя бы тем, что проделывал сию операцию именно вручную.
Через пару минут на небольшой поляне был разбит шатер, начерчен круг предназначенный отгонять нечисть. Тэссэ невесело усмехнулся, когда увидел его идеальные очертания. Да любая нечисть от них, восставших трупов, с воплями бегать будет. Но вслух он ничего не сказал, просто глубоко вдохнул влажный лесной воздух и шагнул в шатер. Остальные последовали за ним.
Наутро Йарна разбудил его осторожным прикосновением к плечу. Оборотень сонно заморгал, оглядываясь. Ах, да, они же заночевали в шатре.
- Как там Ладише? – спросил он демона.
- Спит еще. Будить?
- Не надо. Лучше разбуди Райхо.
Йарна усмехнулся:
- Подрывник еще до рассвета куда-то улетел на своем ковре-самолете. Ты же знаешь, он любит работать ночью.
Тэссэ приподнялся на локтях.
- В таком случае, и нам не стоит от него отставать. – В голосе его послышались кровожадные нотки.
Йарна зажег несколько свечей, потому что сквозь плотные стенки шатра свет не проникал. Тэссэ оделся и подошел к спящему товарищу.
- Ладише. – Он потряс его за плечо. – Вставай, иначе Райхо без нас все закончит!
Василиск слегка пошевелился, сбрасывая руку оборотня.
- Слышит, - усмехнулся Тэссэ. – Значит, скоро поднимется.
Когда через полчаса они свернули шатер и отправились в путь к ближайшему поселению, солнце было уже высоко.
Халиноми сидели под кроной раскидистого дерева – помеси дуба с пальмой и березой, наверняка плодом чьих-то магических экспериментов. Тэссэ травой вытирал окровавленное лезвие биденхандера, Райхо скатывал ковер-самолет и прятал в сумку, а Ладише и Йарна просто сидели, прислонившись к неожиданно теплой коре, наслаждаясь лучами пусть неласкового, но все-таки майского солнца.
- С этим селением разобрались, - удовлетворенно вздохнул Тэссэ, приставляя свое оружие к дереву. – Нужно будет сегодня поискать другие.
Йарна лениво кивнул, не отрывая взгляда от облаков. После массовых убийств его потянуло на лирику. Ладише же наоборот удовлетворен не был. Впрочем, ни для кого из Халиноми не было секретом, как василиск относится к убийствам и к жестокости вообще. Хотя это и не помешало ему призвать полчища ядовитых змей, которые в считаные часы изничтожили достаточно крупное поселение. Тэссэ вообще редко понимал, что творится в душе у его напарника, но с личными вопросами не лез, в душе копаться не пытался. Захочет – сам расскажет. Но это если захочет.
Наконец, Йарна насмотрелся на небо, которому вечно противостояла его родина – ад, поднялся и произнес:
- Ладно, хозяин, я полечу на разведку, найду селения сьеров и их столицу. Райхо, не хочешь со мной?
- Почему бы и нет, - миролюбиво согласился Подрывник.
- Жду вас до темноты, - распорядился Тэссэ.
- Если говорить твоими словами, то «мы справимся раньше, не нужно нас недооценивать».
Тэссэ спокойно так протянул руку к биденхандеру, даже не посмотрев в сторону оружия и не изменив выражения лица.
- Но ты же не считаешь, Йарна, что у меня нет права так говорить?
- Разумеется, не считаю, - кивнул демон, абсолютно не испугавшись угрожающего жеста хозяина.
Через минуту демон и человек взмыли в небо и растаяли в яркой синеве. Тэссэ остался один на один с Ладише. Вот сейчас было самое время поговорить по душам. Оборотень присел рядом с василиском.
- Хочешь что-то обсудить со мной? – слабо улыбнулся последний. – Или настроен на серьезный разговор?
- И то, и другое. Я просто никогда не мог понять, что творится у тебя на душе.
- Ты опасаешься, что я предам тебя?
- Нет, этого я не опасаюсь. Чувствую, что не предашь. Просто… ты не слишком любишь свое ремесло, но в то же время не хочешь от него отказаться. Почему? Если бы ты сказал, что не хочешь больше никого убивать, мы бы поняли. Не думай, что я собирал команду только для того, чтобы вместе с ней громить людей… Громить я мог бы и один. Ладише… - Он вдохнул поглубже. – Я хочу сказать, что поддержу тебя в любом случае, даже если ты оставишь Халиноми.
- Я признателен тебе за поддержку, Тэссэ, но пока я не собираюсь оставлять ни вас, ни свое ремесло. Почему – позволь мне скрыть. По крайней мере, до тех пор, пока я не буду готов рассказать.
- Хорошо, - улыбнулся Тэссэ. – Я рад, что ты не собираешься покидать Халиноми, неважно по какой причине, и, если ты не хочешь об этом говорить, – это твое дело. Я не стану настаивать.
- Спасибо, - улыбнулся Ладише в ответ.
Первое селение, достаточно крупное, попалось им через две минуты полета. Райхо и Йарна слегка снизились, чтобы рассмотреть, что в нем находится, но, увы, никаких значимых сооружений вроде царского дворца, например, не нашли.
- У меня такое ощущение, что эти варвары селятся исключительно такими вот деревнями, - фыркнул Райхо. – Их даже уничтожать неинтересно – один мощный взрыв – и лети к следующей.
- Тэссэ сказал ничего не трогать, только осмотреть.
- Понятно, что Тэссэ хочет, чтобы и ему тоже досталось, - кивнул Райхо. – Ла-адно уж, я ни на что здесь не претендую. Вот если бы мы нашли большой красивый город… - Он мечтательно зажмурился.
- Боюсь, у сьеров таких просто нет. Все же это полудикое племя. Хотя… при воспоминании о том кузнеце у меня до сих пор мурашки бегут по коже. Варвар бы до такого заклятия не додумался.
- Охотники на демонов есть у всех народов, - безмятежно пожал плечами Подрывник.
- Вот-вот, представляешь, как тяжело мне общаться с людьми, - поддакнул Йарна, а в следующий миг оба они уже хохотали.
Внезапно смех их оборвался. Просто взял и оборвался без особых на то причин. Ну, нельзя же было назвать причиной то, что они увидели на земле, хотя демон и накрыл их обоих завесой невидимости, чтобы им удалось подлететь поближе.
Какие-то люди схватили девочку лет шести и трясли ее за плечи, и били, крича:
- Отдай, воровка! Не твое! Не ты честным трудом заработала!
Девочка упрямо мотала головой, но ничего не говорила и не отпускала зажатого в пальцах предмета.
- Отдай! – выкрикнул вдруг один, ударив ее по лицу.
Девочка всхлипнула, разжала руку, и предмет, который она так защищала, оказался в чужих руках. Несчастный ребенок застонал и схватил рослого сьера за руку, пытаясь вырвать свое сокровище, но тот лишь отпихнул девочку ногой и, развернувшись, ушел вместе с остальными по своим делам, горя праведным гневом. Девочка побежала было за ними, но споткнулась о корягу и растянулась на земле. Она не плакала, просто лежала, глядя вслед уходящим.
- Что там они забрали? – поинтересовался Райхо у Йарны. Они пристроились на крыше одного из домов и оттуда наблюдали за происходящим.
- Бусы какие-то дешевые, - озадаченно проговорил демон.
- И чего так было с ними носиться?
- Ну, тебе ли не знать… - Йарна красноречиво глянул на ожерелье Войхель на шее у Подрывника.
- То другое, - улыбнулся Райхо. – Это магический артефакт.
- Почему ты не допускаешь, что те бусы тоже могут быть чем-то вроде этого.
- Не допускаю, потому что ожерелье Войхель существует в единственном экземпляре, - продолжал улыбаться Подрывник.
- Иногда люди бывают сильно привязаны к каким-то вещам. Когда-то одна девушка пообещала отдать мне душу, если я найду ее куклу, которую подарили ей родители на какой-то там день рождения.
- И что теперь с этой куклой и с девушкой? – Райхо с любопытством посмотрел на демона.
- Куклу я, разумеется, нашел. Оказалось, она лежала под лестницей, всеми забытая. Ну, с другой стороны, я бы и не взялся за задание, которое не смог бы выполнить. А эта девушка сейчас живет в моих подземных чертогах и вроде не жалуется.
- Никогда не бывал в аду, так что ничего не смогу сказать, но, если судить по тому, что я читал во всех летописях и слышал от других, жить там и не жаловаться – довольно проблематично.
- Все так думают до тех пор, пока туда не попадают. Ад – это место наказания грешников, а моя подруга в жизни особенно не грешила, разве что продала мне душу. Она даже девственницей была, когда попала в ад.
- Гхм… а во сколько лет она туда попала? – заподозрив подвох, спросил Подрывник.
- В шестнадцать.
- Ну, тогда чего же ты хочешь? Просто порядочная девушка.
- Ну, мне-то она об этом не сказала, - улыбнулся Йарна. – Я, признаться, думал, она как остальные. Ну, просто всегда ко мне, да и не только ко мне, попадали именно такие женщины… А когда я лишил невинности эту, чувствовал себя последним идиотом.
- Что, даже жениться не предложил? – ухмыльнулся Райхо.
- Зачем? Она и так от меня никуда не денется, а брак демона с той, что продала ему душу, у нас не особенно приветствуется. Да и потом, суккубы меня не поймут.
- Тебя послушать, так ад – это второй рай.
- Не богохульствуй, - рассмеялся Йарна. – Он такой только для его хозяев, а не для попадающих туда грешников.
- То есть Тэссэ будет вечно гореть на костре?
- Нет, - внезапно голос демона стал серьезным. – Тэссэ никогда не испытает ничего из того, что уготовано другим. Он попал в ад по контракту со мной, и я постараюсь, чтобы он получил если не исполнение всех желаний, то хотя бы покой.
- Ты так серьезно подходишь к своим обязанностям?
- И это тоже.
Они замолчали. Райхо не стал расспрашивать дальше, вообще не стал больше говорить о Тэссэ.
- А мы – я и Ладише – куда попадем после смерти?
- Что я тебе, гадалка? Откуда я знаю. Могу только сказать с уверенностью, что в ад вы двое не попадаете.
- Интересно, почему?
- Дело в том, что у нас несколько другие понятия о грехе, чем в среде человеческой.
- То есть убийство – уже не грех? – усмехнулся Подрывник.
- Если бы все, кто совершил в жизни хоть один проступок, поступали бы прямиком к нам, ад был бы переполнен. Я объясню тебе потом наши представления о добре и зле, потому что здесь явно не место, хотя бы потому, что появились слушатели.
Они оба посмотрели на поднявшуюся девочку. Та стояла и глядела прямо на них. Не сквозь них на крышу, а именно на наемников, на ней сидящих. Так, по крайней мере, показалось им. Райхо и Йарна переглянулись.
- Она нас видит? – недоуменно спросил Подрывник. – Ты ослабил заклятие?
- Не ослаблял, - озадаченно пробормотал Йарна. – Мы должны быть невидимы.
- Эй, дитя! – окликнул девочку Райхо. – Подойди ближе.
Она, ничуть не испугавшись, приблизилась к дому, все так же глядя на них.
- Видит, - констатировал Подрывник, спрыгивая с крыши и приземляясь перед девочкой. Йарна последовал его примеру. – Можешь снять заклятие, оно нам теперь без надобности.
Демон сделал небрежное движение рукой, снимая завесу невидимости, не укрывшую их от глаз ребенка.
- Что будем с ней делать? – негромко спросил Подрывник. – Убьем или отпустим на все четыре стороны?
- Зачем же сразу отпускать? – улыбнулся Йарна. – Быть может, у этого ребенка есть что нам сказать. Я правильно говорю, милое дитя?
Девочка покачалась на носках, будто раздумывая, стоит ли говорить. Райхо и Йарна с любопытством глядели на нее.
- Они забрали мамины бусы, - наконец произнесла она.
Подрывник фыркнул, демон продолжал улыбаться.
- Стало быть, они обокрали твою маму? Так иди и скажи ей, одна ты ничего им не сделаешь.
- Мамы нет, - помотала головой девочка.
- У человека не может не быть матери.
- Мама там. – Девочка указала пальцем в небо.
Райхо непроизвольно поднял глаза, а Йарна меж тем продолжал:
- А ты уверена, что твоя мама на небе, а не, скажем, под землей?
- Ее зарыли в землю, и душа улетела на небо, - уверенно заявила девочка. – Она смотрит оттуда за мной, чтобы со мной ничего плохого не случилось и чтобы меня никто не обижал.
- Видать, плохо смотрит, - не удержался Райхо.
- Нет, она смотрит, но ничего не может сделать. – Девочка произнесла это таким тоном, что заставила Подрывника замолчать.
- Предлагаю сделку, - не стал терять времени Йарна. – Ты завещаешь мне душу после смерти, а я найду твои бусы и принесу тебе. Согласна? – В руке его материализовался адский контракт.
Девочка поглядела на документ, а затем улыбнулась во весь свой щербатый рот и помотала головой.
- Нет. Мама сказала, что если я продам свою душу, то никогда не попаду на небо.
Райхо не сдержал ухмылки при виде лица Йарны:
- Я начинаю уже уважать эту женщину.
Демон вздохнул и испепелил контракт взглядом.
- Но если вы вернете мамины бусы, я вам скажу спасибо. – Это было произнесено таким тоном, что наемники рассмеялись.
- Спасибо на воздух не поднимешь… - начал Райхо.
- … и после смерти не возьмешь, - закончил Йарна.
- Мама всегда говорила, что доброе слово лучше любой награды.
- Мне очень хотелось бы познакомиться с твоей матерью, честно, - улыбнулся Йарна. – Но, я так понимаю, мы вращаемся на разных полюсах.
- Моя мама никогда не стала бы дружить с демоном.
- А ты?
- Не знаю. Если он хороший, то да.
- Я начинаю понимать, за что так любят детей, - засмеялся демон. Присел перед девочкой на корточки и положил руки ей на плечи. – Давай договоримся так, дитя. Я возвращаю тебе бусы твоей мамы, а ты за это говоришь мне спасибо, только от чистого сердца. Идет?
- Хорошо, - просияла девочка.
- Тогда подожди здесь. Райхо, ты не посмотришь за ней?
- Да что с ней случится.
- Просто посиди рядом, поговори. Кто знает, сколько придется ждать.
- Ты что, этим крестьянам контракты собираешься всем предлагать? – фыркнул Подрывник.
- Спасибо за идею, пожалуй, стоит, - усмехнулся демон. Оттолкнулся от земли и взмыл в небо, уже на лету набрасывая на себя заклинание невидимости.
Девочка проводила его восхищенным взглядом. Райхо вздохнул, устало потер лоб и присел на траву возле дома. Девочка пристроилась рядом.
- Как тебя зовут, дитя? – поинтересовался Подрывник.
- Рут, - ответила та.
- Давно ты без матери осталась?
- Два месяца уже.
- А отец?
- Папы у меня нет, - уверенно заявила девочка.
- Лучше скажи, ты никогда его не видела, - усмехнулся Райхо.
- Нет, у меня нет папы. Мама так сказала.
Подрывник искоса глянул на малолетнюю собеседницу. Интересно, в какой семье она воспитывалась? Это ж надо было так ненавидеть отца своего ребенка, чтобы сказать девочке, что никакого отца у нее вообще нет. Хотя если вспомнить распущенность этих северных племен, где хорошо если половина знает, кто их отцы, то эта девочка вроде как и не выбивается из общей картины.
- Рут, - произнес Райхо после нескольких минут молчания, - хочешь, я покажу тебе кое-что очень красивое?
- Красивое? Хочу, - закивала девочка.
- Тогда садись. – Подрывник развернул ковер-самолет и усадил на него Рут, усевшись рядом. Обнял ее одной рукой за талию, чтобы не упала, другой рукой сделал изящный жест, будто обмахивался веером, - и ковер поднялся в воздух. Рут завизжала от восторга. – Подожди, это еще не самое захватывающее, - улыбнулся Подрывник и вновь взмахнул рукой, взяв курс на следующий населенный пункт.
- А с чего вы взяли, что попадете на небо? Вы праведно жили? Творили добро? Не отказывали в помощи страждущим? Не отнимали у неимущего? Не чинили расправы над слабосильным? Тогда какие у вас основания полагать, что на небе рады будут вас видеть? Не вы ли час назад отняли у несчастной сироты единственный предмет, хранящий память о ее матери, мир ее праху?.. Бусы-то я заберу, не надо мне их всовывать, я пекусь о последующей жизни ваших душ. Вы ведь не хотите гореть на адских кострах все свое бесконечное посмертие? Или я неправ? Помните, что в контракте оговорены условия вашей загробной жизни, так что это залог спокойной смерти и такого же спокойного последующего существования. Ну, так что, подписываете?... Нет, я ни в коем случае не настаиваю, у меня таких как вы целые очереди, просто спрашиваю, кто желает. Не нужно кричать, я и так слышу. Значит, подписываете здесь, здесь и вот тут. Как это чем? Кровью, конечно же… Ну, если страшно, тогда давайте обратно, буду я с вами носиться… Ну и что, что не умеешь писать? Крестик поставь. Да хоть солнышко нарисуй, главное, чтобы твоя кровь на бумаге осталась… Подписали? Все? Ого… Давайте контракты. Да не надо совать, собираю по одному. И бусы давайте заодно…
Встрепанная и возбужденная Рут скатилась с ковра-самолета и бросилась навстречу Йарне, держащему в одной руке бусы ее мамы, а в другой – внушительную стопку контрактов о продаже души.
- Вижу, ты доставал бусы с максимальной выгодой, - усмехнулся Райхо.
- А ты с такой же точно выгодой посидел с ребенком, - не остался в долгу демон. Присел на корточки и протянул Рут дешевые белые бусы.
Девочка взяла их, трепетно прижала к груди, а затем взглянула на демона.
- Спасибо тебе…
- Меня зовут Йарна.
- Спасибо тебе, Йарна, от всего сердца. Я всегда буду помнить.
Демон не ответил, лишь протянул руку и взъерошил темные волосы девочки.
- Так ты, надо полагать, показал ей свое ремесло. – Йарна взглянул на Подрывника.
Райхо кивнул.
- Это было очень красиво, - закивала Рут. – И мне понравилось летать.
- Наивная душа! – воскликнул демон, расхохотавшись.
- Кончай истерику, - раздраженно бросил Райхо. – Уже темнеет, а Тэссэ велел управиться до заката.
- Да, я представляю, что скажет Тэссэ. – Йарна уже не смеялся, но улыбка все еще не сходила с его губ. – Хорошую разведку мы провели, ты не находишь?
- А с ребенком что будем делать? Бусы мы ей вернули, теперь вроде бы ничего не должны. Распрощаемся здесь?
- Почему? – Рут взглянула в глаза Подрывнику. – Почему распрощаемся?
- Ну, подумай сама, - непривычно мягко произнес Райхо, - что нам с тобой делать?
- Ничего не надо делать, - помотала головой девочка. – Я буду вести себя тихо и не полезу не в свое дело. Можно я пойду с вами?
- Йарна, что думаешь? – взглянул на товарища Подрывник. Сам он явно был не в восторге от предложения девочки.
- Думаю, это будет забавно, - пожал плечами демон. – Почему бы не взять ее с собой, к тому же, если она обещает, что не будет мешаться.
- Не буду, - клятвенно пообещала Рут.
- Тогда отправляемся. Райхо, она полетит с тобой.
- Ла-адно уж.
Подрывник встал в середину ковра-самолета и подал руку счастливой девочке, уже предвкушающей очередную незабываемую поездку. Когда маленькая ладошка легла в его ладонь, он внезапно улыбнулся каким-то своим давним, очень приятным воспоминаниям. Положил руку Рут на плечо и дал ковру ход.
- Ну, наконец-то, почему так долго? – встретил их Тэссэ. – Я уже заждался. – Внезапно взгляд его упал на девочку, скромно притулившуюся возле Райхо. – Оо? А это кто такая?
- Это Рут, мы нашли ее в одной из деревень в нескольких минутах полета отсюда. Она сирота, ей некуда было идти, и мы взяли ее с собой, - пояснил Йарна.
- Вот как? Ну, привет, девочка. – Тэссэ протянул ей руку.
Рут робко протянула в ответ свою.
- И что же с ней дальше делать? Я так понимаю, в деревню ты возвращаться не хочешь, - обратился он к девочке.
Та помотала головой.
- Так я и думал. Да впрочем, скоро тебе и некуда будет возвращаться, - добавил он приглушенным голосом. Потеребил кончик косы и сказал: - Сегодня пусть спит в нашем шатре, а наутро решим, что с ней делать. Ладише, отведи ее. Ну, а вы, - он вновь повернулся к демону и Подрывнику, - рассказывайте, что видели.
- Что видели, то уже в руинах, - не сдержал усмешки Райхо.
- Вот как? – взметнул бровь Тэссэ. – Почему так?
- Слишком велико было искушение, - не стал кривить душой Подрывник.
- А, ну, раз так… Что, даже самой захолустной деревеньки не оставил?
- Только ту, откуда мы эту девочку забрали.
- Значит, сегодня ночью еще можно будет развлечься, - кровожадно улыбнулся Тэссэ.
- Лучше не надо, - миролюбиво возразил Йарна.
- Почему? – Оборотень удивленно взглянул на него.
- Ну, должен же кто-то рассказать вождям о кровавых расправах, что творятся на их землях, чтобы они заложили души летающему над их владениями демону, дабы избежать в посмертии вечных мучений.
- Даже так? Ты, я вижу, не скучал сегодня, - усмехнулся Тэссэ.
- Умный никогда не скучает, - скромно улыбнулся в ответ демон.
- … а когда она уже почти ушла на небо, то сказала мне напоследок, чтобы я была хорошей девочкой, верной подругой и всегда говорила спасибо, если кто-то сделал мне добро. А твоя мама что тебе говорила?
- Она учила меня доверять людям, - просто ответил Ладише.
- Это тоже важно, - серьезно кивнула Рут, чем немало позабавила своего собеседника.
- Чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь? – поинтересовался василиск.
- Я хочу бороться со злом, - торжественно заявила девочка. Затем потупилась, смутилась и пробормотала: - Ну, или выйти замуж и воспитывать собственных детей.
- Второй вариант кажется мне более реальным.
- Почему? Конечно, бороться со злом и побеждать могут не все, но я особенная. Я знаю, что могу.
- Бороться несложно. Сложно отличить зло от добра.
- Это легче легкого, - уверенно заявила Рут.
- Сейчас ты так думаешь, - чуть улыбнулся Ладише. – Вот скажи мне, ты слышала когда-нибудь о Халиноми?...
… За стенками шатра завывал ветер, Рут ерзала на матрасе и все плотнее прижималась к Ладише. Он был теплым и сильным – таким, наверное, мог бы быть ее папа, но папы у Рут никогда не было.
- Ладише? – прошептала она. – Ты спишь?
- Чего ты хочешь? – улыбнулся василиск, ероша ее волосы.
- А у тебя был папа?
- Конечно… - вздохнул он.
- А какой он был?
- Не знаю. Я никогда его не видел.
- А твоя мама ничего не рассказывала?
- Она любила его. Это все, что мне известно.
Рут замолчала. А потом попросила так же шепотом:
- Ладише, расскажи мне сказку.
- О чем тебе рассказать?
- Не знаю. Что-нибудь хорошее.
- Хорошее? Ты слышала легенду о Суламите?
- Не слышала
- Ну, что ж, тогда…
… Много веков стоит в непролазных джунглях священное дерево Мейонги. Никто не помнит точно, когда оно взросло из маленького семени, брошенного в землю шаловливым ветром. Даже земные покровители этого мира, Четверо Владык, появились тогда, когда оно уже пошло в рост. Ни одно дерево не жило так долго, поэтому начали поговаривать о магической силе, коей обладает Мейонги. Много лет назад построили рядом с деревом храм небесной покровительницы Востока, богини Нейали. Храм был величествен и богато украшен, и, дабы не покусились люди в жадности своей на его богатства, жрецы нашли для храма стража – Суламите, любимого сына Владыки Востока, змеиного царя Наргеса, и Фериде, королевы-кобры. Много поколений сменилось, жрецы служили своей богине, Суламите охранял богатства храма. Но однажды змею стало скучно проводить дни в одиночестве, и он позвал к себе проходящую мимо девушку. Девушка соблазнилась золотой и серебряной посудой, шелковыми одеждами и драгоценными украшениями, опоила змея, подмешав в питье снотворный отвар, а когда страж уснул, вынесла из храма все, что смогла унести. Пробудившись от своего сна, Суламите сокрушался и грозил воровке всеми мыслимыми карами, так что любой палач, ужаснулся бы, услышав его слова, но они ничем уже не могли помочь, ибо злая девушка скрылась в неизвестных краях. И был наказан тогда Суламите жрецами за то, что не выполнил свой долг, не оберег храм, позволил осквернить его святыни. И в наказание был змей превращен в человека на триста лет и мог только девять дней в году, в конце каждого месяца, кроме зимних, принимать истинное обличие. И в отчаянии и великой обиде пошел Суламите к отцу своему, Наргесу, и Наргес сказал ему: «Если сотню лет ты проведешь во сне у дерева Мейонги, оно освободит тебя от заклятия жрецов». С тех пор уже почти целый век спит у священного дерева Суламите, спит сном беспробудным. Дождевая вода не касается его одежды, земная грязь не пятнает его ног, и звери, и птицы, и гады ползучие стороной обходят священное дерево. И будет спать Суламите до тех пор, пока не придет какой-нибудь человек и не обрежет косы его черные, вросшие в дерево, словно цепи. И в благодарность за это исполнит Суламите любое его желание…
- Ну, так что будем делать? – Тэссэ скрестил руки на груди, покосившись на спящих в обнимку Ладише и Рут. – Оставим ее у себя?
- Думаю, да, - кивнул Йарна. – Посмотри, как он счастлив.
Ладише улыбался во сне, улыбалась и девочка, обхватившая ручками его шею.
- Не знал, что Ладише так любит детей, - удивленно покачал головой Тэссэ. – Ну, если ты, Райхо, не возражаешь, мы заберем девочку с собой.
- Я не возражаю, - безмятежно откликнулся Подрывник.
- Отлично, тогда у меня есть такое предложение: малявку можно отдать Эвелине – вот уж кто сможет о ней позаботиться. К тому же, неплохая практика перед будущим материнством, вы не находите?
- Идея мне нравится, - одобрил Йарна. – Вот только как воспримет ее Ладише? Он, кажется, прикипел к этой девочке.
- А вот мы его самого сейчас и спросим. – Тэссэ присел на корточки перед спящим товарищем и легонько потряс его за плечо. – Ау, спящий красавец! Открой глаза и ответь мне на один вопрос!
Веки Ладише слабо дрогнули. «М-да, как бы ты хорошо себя ни чувствовал, все равно тебя клонит в сон от здешнего климата», - подумал оборотень.
- Ладише, скажи, ты не против будешь, если мы возьмем эту… Рут к себе во дворец и отдадим под опеку Эвелины?
- Я буду рад, - просто ответил василиск.
- Хорошо, - улыбнулся Тэссэ. – Можешь пока спать дальше, я разбужу тебя через два часа. Нам нужно уходить отсюда, мы и так перевыполнили план.
Ладише вяло кивнул и вновь зарылся лицом в волосы Рут.
- Что-то мне тоже холодно, - поежился Тэссэ. – Позавтракать, что ли, пока он спит…
- Это Рут, мы нашли ее в одной из деревень в нескольких минутах полета отсюда. Она сирота, ей некуда было идти, и мы взяли ее с собой, - пояснил Йарна.
- Вот как? Ну, привет, девочка. – Тэссэ протянул ей руку.
Рут робко протянула в ответ свою.
- И что же с ней дальше делать? Я так понимаю, в деревню ты возвращаться не хочешь, - обратился он к девочке.
Та помотала головой.
- Так я и думал. Да впрочем, скоро тебе и некуда будет возвращаться, - добавил он приглушенным голосом. Потеребил кончик косы и сказал: - Сегодня пусть спит в нашем шатре, а наутро решим, что с ней делать. Ладише, отведи ее. Ну, а вы, - он вновь повернулся к демону и Подрывнику, - рассказывайте, что видели.
- Что видели, то уже в руинах, - не сдержал усмешки Райхо.
- Вот как? – взметнул бровь Тэссэ. – Почему так?
- Слишком велико было искушение, - не стал кривить душой Подрывник.
- А, ну, раз так… Что, даже самой захолустной деревеньки не оставил?
- Только ту, откуда мы эту девочку забрали.
- Значит, сегодня ночью еще можно будет развлечься, - кровожадно улыбнулся Тэссэ.
- Лучше не надо, - миролюбиво возразил Йарна.
- Почему? – Оборотень удивленно взглянул на него.
- Ну, должен же кто-то рассказать вождям о кровавых расправах, что творятся на их землях, чтобы они заложили души летающему над их владениями демону, дабы избежать в посмертии вечных мучений.
- Даже так? Ты, я вижу, не скучал сегодня, - усмехнулся Тэссэ.
- Умный никогда не скучает, - скромно улыбнулся в ответ демон.
- … а когда она уже почти ушла на небо, то сказала мне напоследок, чтобы я была хорошей девочкой, верной подругой и всегда говорила спасибо, если кто-то сделал мне добро. А твоя мама что тебе говорила?
- Она учила меня доверять людям, - просто ответил Ладише.
- Это тоже важно, - серьезно кивнула Рут, чем немало позабавила своего собеседника.
- Чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь? – поинтересовался василиск.
- Я хочу бороться со злом, - торжественно заявила девочка. Затем потупилась, смутилась и пробормотала: - Ну, или выйти замуж и воспитывать собственных детей.
- Второй вариант кажется мне более реальным.
- Почему? Конечно, бороться со злом и побеждать могут не все, но я особенная. Я знаю, что могу.
- Бороться несложно. Сложно отличить зло от добра.
- Это легче легкого, - уверенно заявила Рут.
- Сейчас ты так думаешь, - чуть улыбнулся Ладише. – Вот скажи мне, ты слышала когда-нибудь о Халиноми?...
… За стенками шатра завывал ветер, Рут ерзала на матрасе и все плотнее прижималась к Ладише. Он был теплым и сильным – таким, наверное, мог бы быть ее папа, но папы у Рут никогда не было.
- Ладише? – прошептала она. – Ты спишь?
- Чего ты хочешь? – улыбнулся василиск, ероша ее волосы.
- А у тебя был папа?
- Конечно… - вздохнул он.
- А какой он был?
- Не знаю. Я никогда его не видел.
- А твоя мама ничего не рассказывала?
- Она любила его. Это все, что мне известно.
Рут замолчала. А потом попросила так же шепотом:
- Ладише, расскажи мне сказку.
- О чем тебе рассказать?
- Не знаю. Что-нибудь хорошее.
- Хорошее? Ты слышала легенду о Суламите?
- Не слышала
- Ну, что ж, тогда…
… Много веков стоит в непролазных джунглях священное дерево Мейонги. Никто не помнит точно, когда оно взросло из маленького семени, брошенного в землю шаловливым ветром. Даже земные покровители этого мира, Четверо Владык, появились тогда, когда оно уже пошло в рост. Ни одно дерево не жило так долго, поэтому начали поговаривать о магической силе, коей обладает Мейонги. Много лет назад построили рядом с деревом храм небесной покровительницы Востока, богини Нейали. Храм был величествен и богато украшен, и, дабы не покусились люди в жадности своей на его богатства, жрецы нашли для храма стража – Суламите, любимого сына Владыки Востока, змеиного царя Наргеса, и Фериде, королевы-кобры. Много поколений сменилось, жрецы служили своей богине, Суламите охранял богатства храма. Но однажды змею стало скучно проводить дни в одиночестве, и он позвал к себе проходящую мимо девушку. Девушка соблазнилась золотой и серебряной посудой, шелковыми одеждами и драгоценными украшениями, опоила змея, подмешав в питье снотворный отвар, а когда страж уснул, вынесла из храма все, что смогла унести. Пробудившись от своего сна, Суламите сокрушался и грозил воровке всеми мыслимыми карами, так что любой палач, ужаснулся бы, услышав его слова, но они ничем уже не могли помочь, ибо злая девушка скрылась в неизвестных краях. И был наказан тогда Суламите жрецами за то, что не выполнил свой долг, не оберег храм, позволил осквернить его святыни. И в наказание был змей превращен в человека на триста лет и мог только девять дней в году, в конце каждого месяца, кроме зимних, принимать истинное обличие. И в отчаянии и великой обиде пошел Суламите к отцу своему, Наргесу, и Наргес сказал ему: «Если сотню лет ты проведешь во сне у дерева Мейонги, оно освободит тебя от заклятия жрецов». С тех пор уже почти целый век спит у священного дерева Суламите, спит сном беспробудным. Дождевая вода не касается его одежды, земная грязь не пятнает его ног, и звери, и птицы, и гады ползучие стороной обходят священное дерево. И будет спать Суламите до тех пор, пока не придет какой-нибудь человек и не обрежет косы его черные, вросшие в дерево, словно цепи. И в благодарность за это исполнит Суламите любое его желание…
- Ну, так что будем делать? – Тэссэ скрестил руки на груди, покосившись на спящих в обнимку Ладише и Рут. – Оставим ее у себя?
- Думаю, да, - кивнул Йарна. – Посмотри, как он счастлив.
Ладише улыбался во сне, улыбалась и девочка, обхватившая ручками его шею.
- Не знал, что Ладише так любит детей, - удивленно покачал головой Тэссэ. – Ну, если ты, Райхо, не возражаешь, мы заберем девочку с собой.
- Я не возражаю, - безмятежно откликнулся Подрывник.
- Отлично, тогда у меня есть такое предложение: малявку можно отдать Эвелине – вот уж кто сможет о ней позаботиться. К тому же, неплохая практика перед будущим материнством, вы не находите?
- Идея мне нравится, - одобрил Йарна. – Вот только как воспримет ее Ладише? Он, кажется, прикипел к этой девочке.
- А вот мы его самого сейчас и спросим. – Тэссэ присел на корточки перед спящим товарищем и легонько потряс его за плечо. – Ау, спящий красавец! Открой глаза и ответь мне на один вопрос!
Веки Ладише слабо дрогнули. «М-да, как бы ты хорошо себя ни чувствовал, все равно тебя клонит в сон от здешнего климата», - подумал оборотень.
- Ладише, скажи, ты не против будешь, если мы возьмем эту… Рут к себе во дворец и отдадим под опеку Эвелины?
- Я буду рад, - просто ответил василиск.
- Хорошо, - улыбнулся Тэссэ. – Можешь пока спать дальше, я разбужу тебя через два часа. Нам нужно уходить отсюда, мы и так перевыполнили план.
Ладише вяло кивнул и вновь зарылся лицом в волосы Рут.
- Что-то мне тоже холодно, - поежился Тэссэ. – Позавтракать, что ли, пока он спит…
Не рискну выкладывать на всеобщее обозрение. Кому понравилось, пишите на e-mail или в личку, выложу продолжение.
То что я пишу, говорит о том, что мне произведение крайне интересно, но, не смотря на это, в нем есть моменты которые требуют доработки.
Пролог.
1.
На мой взгляд лучше остановиться на "... Альдо приходилось не в первый раз." (точка)
Слово "тупоумного" желательно заменить, на "примитивного" или любое другое, на усмотрение автора.
2.
совершенно непонятно о какой пользе идет речь. Хотя подключив собственную фантазию и кое-какую информацию, встреченную ранее, я могу понять, что здесь имелось ввиду, но мои предположения могут быть ошибкой. Проза позволяет раскрыть все, что задумано автором и в данном предложении загадок не должно быть.
3.
Не представляю себе моральной компенсации без отмщения.
Пролог.
1.
Цитата
Поднимать мертвых из небытия Альдо приходилось не в первый, а где-то в третий-четвертый раз... ...возвращая к жизни не тупоумного зомби, а настоящее живое существо
На мой взгляд лучше остановиться на "... Альдо приходилось не в первый раз." (точка)
Слово "тупоумного" желательно заменить, на "примитивного" или любое другое, на усмотрение автора.
2.
Цитата
...хотя, скорее, просто за то, что были слишком известны для своей собственной пользы
совершенно непонятно о какой пользе идет речь. Хотя подключив собственную фантазию и кое-какую информацию, встреченную ранее, я могу понять, что здесь имелось ввиду, но мои предположения могут быть ошибкой. Проза позволяет раскрыть все, что задумано автором и в данном предложении загадок не должно быть.3.
Цитата
Как водится, душа... ...жаждя отмщения или хотя бы моральной компенсации...
Не представляю себе моральной компенсации без отмщения.
Глава 1
1. "По всему судя" - я очень люблю инверсии в стихах, если они грамотно применены - это всегда оправданно. В прозе инверсии не допустимы и оправдания им нет.
2.
Слово "вполне" нужно убрать.
3. Вычеркиваем историю с родами которые принимал Ладише, т.к. нет смысловой нагрузки, кроме ненужной возможности для Эвелины в последствии спросить " Даже... - голос ее дрогнул, - даже ребенка, которого ты принял несколько дней назад?" это ни к чему.
4. Историю с бабушкой тоже нужно убрать, как и последующие упоминания о ней - по той же причине.
5. История с большой кошкой была бы забавной, если бы не одно НО. Очевидные факты которые главная героиня не смогла свести, до того, как начала раздеваться. А раз уж не смогла, то и обвинять некого и обижаться можно лишь на собственную глупость и бить за это оборотня не стоило.
6.
Нетрудно заловить человека в его комнате. А слово "заловил" нужно поменять.
7.
"Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть не оглянулся ли я"
Понятно что имелось в виду, но написано, не по-русски. "Он задал этот вопрос из вежливости, понятно было, что оборотень в любом случае войдет"
8.
Я бы сказала очень неожиданно, вообще, забегая вперед скажу, что мир, а точнее люди/существа в нем крайне удивительны, тут все предлагают "замуж" очень неожиданно - ни с того ни с сего. Даже если есть любовь с первого взгляда, через три дня "замуж" не предлагают, а тут о любви вообще нигде речи не идет. Предложение выйти замуж не является признанием в любви, как собственно и самой любовью.
Предложение Тэссы и прочих, не имеют под собой никакого основания, к этому нет ни каких предпосылок.
9.
Фраза клёвая, но не сюда...
10. История Ладише, выше всяких похвал, это самый яркий, интригующий и притягивающий момент в первой главе. Но к сожалению конец ее был совершенно непонятен. А вопрос заключается в том, зачем было травить всю свою семью? Достаточно было убить только отца (отчима), это было бы столь же эффектно, но не так бессмысленно.
11.
мЕталась.
12.
Есть выражение "как стоял так и упал", то есть плашмя. А вот как можно сесть, чтобы получилось "как стояла"?
1. "По всему судя" - я очень люблю инверсии в стихах, если они грамотно применены - это всегда оправданно. В прозе инверсии не допустимы и оправдания им нет.
2.
Цитата
Поэтому остаток вечера прошел во вполне благоприятной, дружеской атмосфере.
Слово "вполне" нужно убрать.
3. Вычеркиваем историю с родами которые принимал Ладише, т.к. нет смысловой нагрузки, кроме ненужной возможности для Эвелины в последствии спросить " Даже... - голос ее дрогнул, - даже ребенка, которого ты принял несколько дней назад?" это ни к чему.
4. Историю с бабушкой тоже нужно убрать, как и последующие упоминания о ней - по той же причине.
5. История с большой кошкой была бы забавной, если бы не одно НО. Очевидные факты которые главная героиня не смогла свести, до того, как начала раздеваться. А раз уж не смогла, то и обвинять некого и обижаться можно лишь на собственную глупость и бить за это оборотня не стоило.
6.
Цитата
Весь день она старалась не встречаться с Тэссэ, но, в конце концов, он ее все же заловил, когда она отдыхала от домашних дел в своей комнате.
Нетрудно заловить человека в его комнате. А слово "заловил" нужно поменять.
7.
Цитата
Он задал этот вопрос скорее для проформы: понятно было по голосу, что оборотень в любом случае войдет и хочет лишь узнать, не против ли девушка.
"Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть не оглянулся ли я"
Понятно что имелось в виду, но написано, не по-русски. "Он задал этот вопрос из вежливости, понятно было, что оборотень в любом случае войдет"
8.
Цитата
- Эвелина, выходи за меня замуж, - неожиданно предложил он.
Я бы сказала очень неожиданно, вообще, забегая вперед скажу, что мир, а точнее люди/существа в нем крайне удивительны, тут все предлагают "замуж" очень неожиданно - ни с того ни с сего. Даже если есть любовь с первого взгляда, через три дня "замуж" не предлагают, а тут о любви вообще нигде речи не идет. Предложение выйти замуж не является признанием в любви, как собственно и самой любовью.
Предложение Тэссы и прочих, не имеют под собой никакого основания, к этому нет ни каких предпосылок.
9.
Цитата
Папа был убит радостью…
Фраза клёвая, но не сюда...
10. История Ладише, выше всяких похвал, это самый яркий, интригующий и притягивающий момент в первой главе. Но к сожалению конец ее был совершенно непонятен. А вопрос заключается в том, зачем было травить всю свою семью? Достаточно было убить только отца (отчима), это было бы столь же эффектно, но не так бессмысленно.
11.
Цитата
Эвелина моталась по дому, не находя себе дела
мЕталась.
12.
Цитата
Эвелина как стояла, так и села на пол, съехав по стене.
Есть выражение "как стоял так и упал", то есть плашмя. А вот как можно сесть, чтобы получилось "как стояла"?
Глава 2
При чтении слова "подушечки" представляются маленькие подушечки под иголки. Оттенков золотого не существует.
Цитата
Роскошная двуспальная кровать под балдахином, укрытая шелковыми простынями и покрывалами, заваленная мягкими подушечками всех оттенков золотого,
При чтении слова "подушечки" представляются маленькие подушечки под иголки. Оттенков золотого не существует.
1.
Отказать можно только в случае если что-то просят, а когда предлагают можно отказаться.
2. Движение не может рисковать, рискует в данном случае Тэссэ.
3. Ода логике
Что-то одно нужно убрать либо рыдать раздумала, либо заплакала.
4.
В предыдущем предложении речь идет о помещение, поэтому слово "здесь" неуместно оно указывает, что небосвод был в комнате.
5.
Одно из "УВИДЕЛА" лучше заменить, например на ЗАМЕТИЛА.
Цитата
- Пей, поможет. – Парень протянул ему фляжку с какой-то прозрачной зеленоватой жидкостью. Ладише не было нужды отказывать
Отказать можно только в случае если что-то просят, а когда предлагают можно отказаться.
2. Движение не может рисковать, рискует в данном случае Тэссэ.
Цитата
Это простое движение рисковало вызвать новый поток слез
3. Ода логике
Цитата
Девушка обняла его и рыдать раздумала, только заплакала
Что-то одно нужно убрать либо рыдать раздумала, либо заплакала.
4.
Цитата
Здесь был очень красивый небосвод.
В предыдущем предложении речь идет о помещение, поэтому слово "здесь" неуместно оно указывает, что небосвод был в комнате.
5.
Цитата
Эвелина понятия не имела, где чьи комнаты находятся, поэтому неудивительно, что быстро растерялась и оробела и хотела уже уйти с мужской половины, как внезапно УВИДЕЛА за одним из поворотов коридора тоненькую полоску света, очевидно, падающую из-за полуприкрытой двери. Эвелина пошла на свет, и УВИДЕЛА , что одна из дверей в этом ответвлении коридора действительно приоткрыта. Сквозь тонкую щель видна была роскошная кровать под балдахином, огромное количество диванов и кресел и большой сундук с массивным золотым замком.
Одно из "УВИДЕЛА" лучше заменить, например на ЗАМЕТИЛА.
1. Начнем с речевых оборотов
... чтобы будто БЫ... второе БЫ нужно убрать.
2. Далее с физических
это как?
3.
В данном случае это выглядит нелепо, не смешно, неуместно.
4. О служанке ее поведении и моральных принципах подробнее в комментариях к восьмой главе.
Цитата
Ладише улыбнулся, отметив про себя прием, использованный Альдо, чтобы будто бы невзначай показать ему свои чудесные волосы.
... чтобы будто БЫ... второе БЫ нужно убрать.
2. Далее с физических
Цитата
Альдо спала рядом, спиной к нему... ...Присев на постели, он склонился над ней, глядя в безмятежное лицо... ...Наклонившись еще ниже, он прижался губами к губам Альдо... ...крепко обнял Альдо сзади, сцепив руки на ее животе.
это как?
3.
Цитата
- Альдо, - внезапно произнес Ладише, кладя голову женщины себе на плечо, - ты хотела бы родить мне ребенка?
В данном случае это выглядит нелепо, не смешно, неуместно.
4. О служанке ее поведении и моральных принципах подробнее в комментариях к восьмой главе.
1.
Ну во-первых, если человек чувствует мощные земные толчки, то это землетрясение поэтому слово "толчки" лучше заменить.
Во-вторых, как то все чувства у нее слишком сильно обострены, земля аж толкает, мир она обнимает, а обычное дыхание обжигает.
2.
То ли руки три, то ли Ладише прикасается к ее лицу сразу двумя, одну из которых впоследствии перемещает к талии. Как можно сначала целовать подушечки пальцев ощущая тепло ладони на щеке, потереться об эту ладонь (направленную подушечками пальцев к губам) и ощутить при этом как пальцы зарываются в волосы?
3. Царь Ольтерма говорит как безродный босяк, где образование, где хорошо поставленная речь?
И с логикой у него плохо
4. Негоже с царем так бесцеремонно, где субординация?
Цитата
Эвелина чуть касалась пальцами стеблей травинок, и ей чудилось, что она чувствует мощные земные толчки, слышит, как растет трава. Вот бабочка села ей на руку, Эвелина приоткрыла глаза и легонько улыбнулась и этой бабочке, и себе, и Ладише, и всему огромному прекрасному миру, который она сейчас обнимала. - Как ты себя чувствуешь? – Горячее дыхание Ладише обдало ее шею.
Ну во-первых, если человек чувствует мощные земные толчки, то это землетрясение поэтому слово "толчки" лучше заменить.
Во-вторых, как то все чувства у нее слишком сильно обострены, земля аж толкает, мир она обнимает, а обычное дыхание обжигает.
2.
Цитата
Она почувствовала, как его пальцы нежно касаются ее лица, и, смеясь, поцеловала их подушечки. Почувствовала тепло его ладони у своей щеки и неосознанно потянулась лицом к теплой руке, потерлась щекой, ощутив, как его пальцы зарываются в волну солнечных локонов.
То ли руки три, то ли Ладише прикасается к ее лицу сразу двумя, одну из которых впоследствии перемещает к талии. Как можно сначала целовать подушечки пальцев ощущая тепло ладони на щеке, потереться об эту ладонь (направленную подушечками пальцев к губам) и ощутить при этом как пальцы зарываются в волосы?
3. Царь Ольтерма говорит как безродный босяк, где образование, где хорошо поставленная речь?
Цитата
при дворе тамошнего вождя.
Цитата
- Я хочу иметь этого кузнеца при своем дворе не позднее начала ноября.
И с логикой у него плохо
Цитата
- Мы управимся раньше, - хмыкнул оборотень.
- Тогда не вижу смысла вам медлить.
- Тогда не вижу смысла вам медлить.
4. Негоже с царем так бесцеремонно, где субординация?
Цитата
- Дело твое, василиск. – Царь сощурился, впившись взглядом в глаза Ладише. Тот ответил ему таким раздраженным взором, который в сочетании с природными свойствами глаз оказал беспрецедентное действие: Нессир отвернулся.
Цитата
Ладише попросил ее одеться теплее в дорогу.
Логичнее было бы написать - "взять с собой теплые вещи". Просто не очень комфортно в самом разгаре лета надевать теплые вещи. Или я возьму на себя смелость, посоветовать тебе ввести термин "магический телепорт" на мой взгляд это объяснит резкий переход из "лета в север" и, то что героям приходится идти пешком.
Цитата
- Поспит и проспится, - бросил Тэссэ
Тавтология - свет светит, кроме того, слово "проспится" имеет ярко выраженную негативную окраску.
Цитата
Они вдвоем натаскали дров в камин и с третьего раза зажгли огонь, медленно и вяло побежавший по дереву. - Ну, скоро разгорится, - удовлетворенно потер руки хозяин.
Цитата
После нескольких ходок, когда у очага в комнате, отведенной Халиноми, образовалась аккуратная горка дров, Эвелина начала усердно пытаться зажечь огонь.
Это два разных очага, а почему они тогда находятся в одной комнате?
"- А как Вам удалось вбить кольцо в небо?
- Кольцо в небо... а что у Вас по физике было?!"
Цитата
дрожащими руками стянула с Ладише плащ и халат, раздев его до пояса.
Неудивительно, что бедняга до сих пор не пришел в себя. Любой человек бывший в походе знает, что гораздо легче согреться (под одеялом) если ты без одежды, а Ладише существо хладнокровное, его мокрый плащ, не снятый заботливыми друзьями, должен был стать для него некой камерой сохраняющей холод. С такими друзьями врагов не надо))
Цитата
- Да… мне лучше. - Тогда, может, я… - Она предприняла слабую попытку высвободиться из объятий. - Нет! – Он прижал ее к себе с прежней силой, затем, опомнившись, отпустил. – Нет, пожалуйста… побудь еще немного со мной.
Цитата
- Да, сейчас мне уже не холодно, - легко подтвердил Ладише. - Так почему… - Просто… приятно…
Цитата
Были какие-то сны, воспоминания… Я вспомнил… одну девушку…
Цитата
- Но зачем… зачем ты это делаешь, Ладише? Ты ее любишь? - Люблю? Да наверное, нет. Просто я ценю, когда люди хорошо ко мне относятся. Обычно это бывает нечасто.
Цитата
Чьи-то руки осторожно приподняли ее и уложили на мягкую постель, нагретую теплом чужого тела. В сладкой дреме девушка почувствовала, как кто-то обнимает ее сзади, прижимая к себе, согревая своим теплом.
В этой части Ладише выглядит очень слабым персонажем, быть наемником при таких качествах он просто не сможет. Он слишком нуждается в человеческой искренности и человеческом тепле. Это видно и по поступкам, и по словам. Этого можно было избежать если бы поведение героини было бы более ироничный/язвительным. Сейчас контраст вопросов Эвелины и ответов Ладише очень огромный, что не красит не одну не другого.
Цитата
- Но сейчас-то ты меня еще как трогаешь, - озабоченно заметила девушка.
Очень часто, в критике стихов я слышала фразу "второй смысл" и с ужасом произношу ее сейчас. Вы можете подумать, что я испорченна, но таких как я найдется, к сожалению, не мало, просто обращаю на это внимание.
К вопросу о физиологии демона,
где у него крылья?
На сколько хорошо охранялся дворец, два стражника, что были легко сняты, или ,может, он хорошо охраняется внутри? Тогда как Йарна это обнаружил?
Странное чувство самосохранение у героев, с одной стороны они убивают двух охранников через которых могли просто перелететь, с другой стороны самоуверенно полагают, что проблем с кузнецом не возникнет, хотя по всему видно, что беспокоиться есть о чем.
Вернемся к физиологии, на этот раз кузнеца.
С чего такая быстрая регенерация, с того что он маг? А в этом мире все маги так быстро регенерируют?
Цитата
Тэссэ не стал дожидаться, влез на спину Йарне, обвив руками его шею... ...Демон взлетел практически одновременно с ковром.
где у него крылья?
Цитата
Перед ними возвышалась каменная стена, ограждающая дворец вождя и прилегающую к нему территорию.
Цитата
- Дворец хорошо охраняется, но кузнец живет не в нем, а в доме, что парой сотен метров дальше.
Цитата
- Зачем ты убил этих? – спросил Подрывник, загнутым носком туфли переворачивая одно из тел. – Нам же вроде дворец без надобности. - Не хочу, чтобы нас кто посторонний заметил, - ответил оборотень, вскидывая огромный меч на плечо. – Идем. Больше им никто не встретился: дворец спал.
На сколько хорошо охранялся дворец, два стражника, что были легко сняты, или ,может, он хорошо охраняется внутри? Тогда как Йарна это обнаружил?
Странное чувство самосохранение у героев, с одной стороны они убивают двух охранников через которых могли просто перелететь, с другой стороны самоуверенно полагают, что проблем с кузнецом не возникнет, хотя по всему видно, что беспокоиться есть о чем.
Цитата
Демон присел рядом и осторожно потрогал пальцем ближайший к ним металлический шнурок. Тот в один миг обвил палец и сдавил его так, что на пол брызнула кровь: края, раньше казавшиеся гладкими, ощетинились десятками острых микроскопических иголочек, погружаясь в плоть. Йарна брезгливо стряхнул проволоку со своей руки.
Вернемся к физиологии, на этот раз кузнеца.
Цитата
Острие меча разрубило ему плечо, и левая рука безжизненно повисла.
Цитата
Сначала на поверхности показалась чья-то рука, затем вторая, потом кузнец поднял голову и подтянулся, напрягая мышцы на руках, выбираясь из-под завала.
С чего такая быстрая регенерация, с того что он маг? А в этом мире все маги так быстро регенерируют?
К сожалению, к данному тексту тоже есть вопросы. Например:
1 Почему спасители (Ладише, Эвелина) так быстро оказались на месте, куда все остальные (Райхо, Йарна, Тэссе) шли/ехали около суток?
2
Почему-то многие способности у героев не описаны изначально, а появляются в процессе. Складывается впечатление, что придумываются они походу.
Как я уже сказала, все, что написано выше, написано только потому, что идея произведения достаточно интересна, поэтому хочется чтобы воплощение ее стало лучше.
1 Почему спасители (Ладише, Эвелина) так быстро оказались на месте, куда все остальные (Райхо, Йарна, Тэссе) шли/ехали около суток?
2
Цитата
Ладише, устрой мне магическую поддержку.
Почему-то многие способности у героев не описаны изначально, а появляются в процессе. Складывается впечатление, что придумываются они походу.
Как я уже сказала, все, что написано выше, написано только потому, что идея произведения достаточно интересна, поэтому хочется чтобы воплощение ее стало лучше.
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.