Решил выложить еще один старый юмористический рассказ, который пришел мне на ум после тяжелого трудового дня работы курьером в Интернет-магазине.

Заказ первый.

Я, вообще-то, человек мирный. Но когда меня вот так вот посылают на... работу, я начинают звереть! ДА! Беру тяжелую коробку! Да! Заворачиваю в пакет, чтоб держать удобнее было! А потом КАААААААК еду! И КААААААААААК отдаю ее куда надо!
- Нарик, штоптебя! Это как это ты себе это представляешь?
- А че те не нравится? Три заказа на одной ветке, еще один – как раз тебе по дороге.
- Ага, а тебя не смущает тот скромный факт, что Преображенская Площадь и Университет находятся точнехенько на противоположных концах Москвы?
- Ну и что, ветка-то одна...
- Ага, а ты на время посмотри! Один заказ до четырех, другой, на другом конце Москвы, до пяти, потом еще и Краснопресненская до пяти и Преображенка до семи. Это как это я так ехать должен? Ну ладно, Краснопресненскую я, без разговоров, беру, но...
- А, ну вот и отличненько, Краснопресненскую снимаю...
Мои глаза округлились от возмущения, а кулак непроизвольно сжался.
- Ну уж нет, снимай эту бадью, что до четырех!
- Да ты че, успеешь!
- Нарик, блин! Время пятнадцать минут четвертого!
- Ну вот и нормально...
Видимо, лицо у меня резко перекосилось, так как Нарик, отшатнувшись, пробурчал что-то себе под нос и ускоренно затыкал мышкой по кнопкам сайта.
Я, тем временем, удовлетворенно опустился на стул и хмыкнул. Из принтера, со специфическим шелестением вылезло два листа бумаги – копии моего путевого листа. Путевой лист – это такая бумажка, на которой в столбик написано, что, куда и до скольких нужно отвезти. Я тупо уставился на листок. Видимо, процесс моей мозговой деятельности очень уж отчетливо отражался на лице, так как две девушки, ожидающие своих заказов, начали как-то странно на меня смотреть и тихо хихикать.
Мне, тем временем, было не до смеха. Какой-то настырный колокольчик в голове упрямо подсказывал мне, что я опять «отжог неподецки». Среднее расстояние от заказа до заказа почему-то не уменьшилось, при снимании одного из адресов. Наоборот, оно как-то подозрительно увеличилось, обещая мне долгие поездки в метро и еще более долгие прогулки по Московским улицам потенциальных трущоб.
Попялившись так еще минут пять (я искренне надеялся, что под моим суровым взглядом, буквы испугаются и убегут – НИФИГА!), я плюнул на все и потопал смотреть на то, что я должен был сегодня отвезти.
Результат меня не утешил с самого начала – это было две коробки с большими и тяжелыми ирригаторами. Они вдвоем никак не хотели помещаться в стандартный пакет, поэтому их бросили прямо так – один в пакете, другой на нем. Бумажка с адресом и чеком на все это дело была заботливо запихана кем-то в пакет. Хм, судя по черным полосам на коробке, этот кто-то сильно нервничал при этом процессе и пытался затоптать наглую бумаженцию как можно дальше вглубь ногой.
А, судя по этой самой бумажке, которую я двумя пальцами с брезгливым видом выудил из нутра пакета, эти две коробки мне предстояло таскать на себе в течение последующих трех-четырех часов. Перспектива меня не особо обрадовала. Ну да ладно, это еще только начало... Что там дальше? Ага, глюкометр – ну, это штучка маленькая, легкая, ее и в сумку сунуть можно. Так... тонометр и два адаптера. Интересно, а клиент, заказывая это все, реально думал, что от двух адаптеров ему легче станет? Ну да ладно...
- Нарик! – заорал я так, что стекла задрожали, хотя упомянутый человек сидел в двух шагах от меня.
- Че тебе?! – ошалело завопил он в ответ.
- Распечатай мне пожалуйста накладные на Преображенскую площадь и метро Университет, - максимально вежливо попросил я.
Прифигевший от такой наглости Нарик занялся распечаткой, а я, взявшись за печать, расставил синие кругляшочки по всем документам, какие полагались по мегаинструкции. Мегаинструкция состояла из одного пункта и была придумана нашим шефом, Юрой. Пункт этот выглядел примерно как: «УВОЛЮ ВСЕХ НАХРЕН!», поэтому правила никто не нарушал. Девчонки в углу открыто ржали. Нарик приходил в себя, печатая мои накладные. Правда, от крайней степени офигения он забыл, о чем именно я его просил, поэтому просто тупо распечатал все сотни три накладных за последнюю неделю. Парень, по имени Роман и штабному прозвищу Ромашка остановил-таки принтер на семьдесят восьмой накладной и, отвесив Нарику дежурный подзатыльник, помог мне собрать заказы. После этого наступил мучительный момент прилаживания пакетов в руки. Я уж и так с этими коробками, и сяк, но одна по любому получалась в зубы. Вспомнив про мой мегахитрый план по засовыванию одного из заказов в сумку, я с блеском его исполнил и, сделав оставшимся в офисе работникам ручкой, в смысле пакетом, потопал к метро.
На десятом шаге (я даже смог дойти до лестницы вниз!) мне показалось, что ручки пакетов как-то нехорошо впиваются в кожу рук (заказы в пакет влезли с трудом, и мне приходилось держать одну ручку большим пальцем, а другую – средним). На одиннадцатом шаге я решил, что меня это все достало. На двенадцатом я подумал об увольнении. На тринадцатом я сам себя послал. На четырнадцатом решил пропустить денек-другой. На пятнадцатом я снова сам себя послал.
Так, в увесилительно-могильном диалоге с самим собой я добрался до метро. У турникетов я приостановился и зубами начал подтягивать к себе висящую через плечо сумку, с неаппетитным чавканьем вгрызаясь в ремень. В сумке, в боковом кармане, лежал кошелек, а в нем – проездной. К счастью по новой системе проезда «Ультраспрайт» (и тут эти америкосы), билет доставать из широких штанин было совсем не обязательно, поэтому я, в окосевшее-скрученном состоянии дотопал до турникета и начал прилаживать сумку карманом к датчику. Дело уже пошло, когда дежурная у турникетов, женщина плотоядных форм и размеров, пристроилась ко мне сзади и громкими криками начала подсказывать, что делать:
- Давай! Аккуратнее! Влево! Влево бери! Да не так далеко, дубина! Во! Вот так! Прилаживай! Да подержи ты подольше, у тебя что, горит? Ну вот и все, а ты боялся!
Пройдя через турникет и услышав позади спасительный щелчок бесстрастной электроники, я развернулся к дежурной и, забыв про ремень во рту, облил ее потоком оскорблений, которые, правда, все равно понял только я:
- Шыф тфы, кафофа фдолофыя, кафофо фрррена тфы фафе мны фплюфилафь? Тфя фе, фафе фафа не фуфила ф люфми фафгофафифать? Поффа нафыг ыт фоей фафефтной офобы! – после этого я с гордым видом развернулся и ушел, дожевывая остатки ремня.
Я вошел в переполненный поезд, решив сдать два уже изрядно поднадоевших ирригатора первыми, благо более ничего объемного или тяжелого у меня не наблюдалось. Таким образом, держать путь мне предстояло на Краснопресненскую, дабы избавиться от ценного груза и тем самым облегчить себе жизнь. Это нужно было проехать две станции по этой ветке, пересесть и проохать еще две по другой.
На следующей станции в поезд навалилась уйма народу, загнав, точнее, заплющив меня в самую средину вагона. Елы-палы, мне же выходить на следующей. Предприняв героическую попытку прорваться к выходу и, в результате, чуть не потеряв свой груз, я смиренно наблюдал прибытие поезда на нужную мне станцию изнутри заполненного вагона. Решение пришло быстро.
- АТАЗ, ЛОХМАТЫЕ! МОЯ РОЖА ВЫХОДИТЬ БУДЕТ!
Вагон и половина станции мгновенно окосели от удивления, а я воспользовавшись их замешательством, с криком «НЕ ЗАБУДУ МАТЬ РОДНУЮ!» с боем прорвался к выходу. Двери захлопнулись у меня за спиной и пришедшие в себя пассажиры унеслись дальше. На станции, я оперативно замешался в толпе и двинулся к переходу.
Перейдя на нужную станцию, я еще с порога заметил свой поезд и, с реактивным воем ядерной ракеты, идущей на прямую состыковку с Землей, по методу Молота и Наковальни (были два таких ядерных физика вроде), понесся к поезду.
Двери вагона захлопнулись точнехенько на моем, несущемся впереди всего остального носе. Крик боли, прерывающийся более осознанным и спокойным трехэтажным матом, сочиняемым мною на ходу начинающего двигаться поезда, огласил станцию. Машинист остановился и высунулся из окошка, наверно, чтобы попросить меня записать ему самую интересную из изобретенных мною словесных конструкций, но, увидев мое положение, немедленно открыл двери. Я тут же успокоился и нырнул в вагон, пока никто не сообразил, в чем, собственно, дело.
Выползя из поезда на Баррикадной, я прошел к выходу и, как все встал на эскалатор. Но тот внаглую остановился, и грубоватый мужской басок попросил всех перейти на другой эскалатор, который как раз начал двигаться:
- Граждане пассажиры, перейдите, пожалуйста, на другой эскалатор. Ой, нет, вернитесь, пожалуйста, на тот... То есть... Да... Нет... В общем... Короче, я их обоих запущу, и не парит!
Наш человек. Я вихрем пристроился в начале колонны поднимающихся пассажиров, дабы спокойно подняться на грешную Землю из самых глубин подземных транспортных связок. И мне это удалось! Хотя, впрочем, как всегда.
Так вот, оказавшись, в прямом смысле, на самой матушке, я методом научного тыка определил направление и посеменил вперед. Наобум свернув несколько раз в особо понравившихся местах, я сильно удивился, обнаружив перед собой дом с подходящим адресом. Потыкав охранника на предмет остатков жизни или совести, и таковых не обнаружив, я потянул на себя первую попавшуюся дверь, я вскарабкался по лестнице, и открыл единственную дверь. За ней оказалась проходная.
- Дом три, корпус четыре? – деловито осведомился я у средних лет дамы, сидящей за столом.
- Он самый. Вы к кому?
Этот вопрос ввел меня в ступор. Действительно...
- К Светлане!
- К какой, какая фирма, офис, который стол от окна, где прописана, как зовут мать, мужа, сына, собаку, с какой стороны от кровати ставит тапочки во время сна?
Ничуть не смутившись из-за явно издевательских вопросов, я СКАЗАЛ! Ну, то, что я обычно говорю, в ответ на такого типа вопросы.
- А я почем знаю? Ща позвоним, спросим, - и я начал набирать номер, указанный на жестоко искалеченном сначала упаковщиком, потом мною, листочке, прилагая все усилия к набору номера:
- Тааак... Это че за иероглиф? Эм... А! Это девя-ятка... вон оно как! А это? Тока не... Нет... И это девятка! Во дают люди, две девятки... Круто!
С неимоверным трудом, я дотыкал номер, состоящий из всех девяток, исключая первую и последнюю цифру, которых почему-то кто-то сделал восьмерками, которые я знал назубок. Да. Я умею считать до восьми! От восьми...
- Але... Але, Светлана? Да! Да, это я! Какая я Вам нафик, тетя Лера?! Я вообще еще девушка молодая, меня тетей называть неприлично! Да! Нет! Нет, я не женского пола. Ну, может быть... Сегодня вечером? Еду. Домой еду. Да хрен меня любимого знает, куда меня занесет! Не, я не твой любимый! Что значит бросил перед первым свиданием? Я тя ваще еще в глаза не видел! Куда? Не, там воняет и солнышко не светит! Слушай, подруга, я тебе чего звоню то... Курьер из Интернет–магазина! Типа приперся! Че... Какую Ирину? Мне Ирину? Спасибо, конечно, но я типа как пока один побуду... Старая? Ну так тем более... А! Заказ забрать? Ну так давайте ее сюда!
Я закрыл мобильник и отер пот со лба. Пронесло! Ой, блин, хорошо, что не пронесло!
- Че она сказала? – с наглым видом полюбопытствовала «ресепесиенитка».
- Что ща спустится, - я ограничился лишь общей информацией, предпочитая не упоминать о том, что «бросил бедную, несчастную, почти мать своего ребенка на произвол судьбы».
Через пять минут, статная дама по имени Ирина принимала у меня коробки с ирригаторами. Я удобно устроился под столом и начал подписывать гарантийные талоны. Учитывая мои познания в цифрах, провозился я довольно долго, но все-таки сдал груз и со свободной душой получил деньги за товар. Обалдевшими глазами я посмотрел на кучу новых цыферок, коими были исписаны рубли, и, после минутного размышления предпочел без подсчетов отпустить клиентку, и свалить по-тихому.
Как я добрался до метро, я не помню. Зато хорошо запомнил душный, переполненный поезд на кольцевой линии.
Новым местом назначения было метро Университет. Но, об этом – чуть позже.

Забавный рассказ. Ну.. мне понравился, улыбнуло. Выкладывай ещё, Алекс.

Заказ второй.

Станция метро Университет встретила меня ледяным ветром и открытым шоссе. Мда, очень весело. По карте определив вектор движения, я потопал, обдуваемый всеми ветрами, брошенный и одинокий. Ветер, видимо, выбрав меня как самую привлекательную цель (еще бы – на километр вокруг ни души не видно), начал самым наглым образом дуть мне в лицо.
- Давай! Еще разок попробуй! – заорал я ему, и новый порыв со всей дури ударил меня асфальтом о затылок. Потирая шишку, я поднялся на ноги и угрюмо зашагал по тротуару. Еще раз сверившись с картой, я с точностью до 0,001% определил, что я дебил. От станции «Воробьевы горы» идти было куда ближе. Я обернулся и, не обнаружив спасительного метро, дрожа от холода, двинулся дальше. Прошагав с километр, я свернул на еще одно шоссе (понастроили тут) и потопал по нему. Наконец, искомый дом был найден. Оторвав от носа большую сосульку, я начал искать нужный мне подъезд. И тут вышла загвоздочка – дом был жилой, но квартира указана не была. Был указан какой-то снабженческий отдел. Матернувшись, я подошел к бабульке, восседающей на скамейке неподалеку, и потыкал ее на предмет каких-либо отделов. Потом, слегка удивившись, потыкал на предмет наличия у нее зрения и слуха. Потом, реально обеспокоившись, на предмет наличия пульса и дыхания. Ни того, ни другого, ни третьего, я так и не нашел, поэтому, расстроенно начал обходить здание вокруг.
По другую сторону дома я обнаружил вход в подвальное помещение, выложенный плиткой и с домофоном. Нажав кнопочку и услышав незаинтересованное «Вы к кому?», я радостно начал:
- У вас тут есть снабженческий отдел?
- Ну есть.
- Мне к Виктору Степановичу.
Домофон запищал и я беспрепятственно вошел в теплое помещение. На ходу размораживая руки, я добрался до охранника и он дал точные инструкции на предмет того, как добраться до Виктора Степановича.
- Направо, прямо, прямо, налево, направо, направо, налево, прямо, семнадцатая дверь слева, если смотреть кверху ногами через зеркало.
Я, с умным видом кивнул и потопал по незамысловатому маршруту. В нужном коридоре я выпросил зеркало и отыскал, таким образом, нужную дверь.
Виктора Степановича на месте не оказалось, но его коллеги бодро хапнули у меня коробку, распечатали, выпотрошили и начали возмущаться по поводу отсутствия гарантии, которая к этому прибору оформлялась через Интернет. Пришлось объяснять.
Потратив час на вдалбливание основных истин гарантийного обслуживания в головы клиентов, и получив, наконец, свои кровные, я с радостным видом вышел на улицу где тут же опупел от холода. Через пять минут я моментально среагировал на изменение обстановки – достал карту, определил направление движения и зашагал по размеченному маршруту. Пройдя два особо широких бульвара, я вышел на живописный, но чересчур крутой склон, спускающийся к воде.
По иронии судьбы, как раз к воде мне и было надо. Вздохнув, я сделал шаг по наклонной, размокшей от дождя грязи, и тут же чуть не навернулся. Я уперся в дерево рукой, для стойкости и, передохнув, сумасшедшей перебежкой по скользкой почве, добрался до следующего дерева.
Тропа подо мной использовалась велосипедистами, которым не хватало острых ощущений – впереди виднелись трамплины и рампы. Я снова побежал, балансируя чтобы не упасть, и уже думал, что снова нахожусь в безопасности у дерева, но инерция подумала иначе – и я, пролетев мимо дерева, еле держась на ногах, понесся вперед, со скоростью курьерского поезда.
Велосипедисты-экстремалы с круглыми глазами смотрели на обгоняющего их меня, при этом, не имеющего под собой велосипеда. Я взлетел на трамплин, с трудом перескочил на другую сторону, моментально пролетел дальше, взмыл, с витиеватым сальто вверх над особо страшной рампой, удачно приземлился на ноги и, подпрыгнув на последнем небольшом трамплинчике, вылетел на набережную, где и смог остановиться посредством встречи со скамейкой.
Передохнув на этой самой скамейке, а затем с трудом от нее отлепившись (примерз, блин), я двинулся вдоль Москвы-реки в сторону станции метро. Выглянуло солнце, чуть согрев холодный воздух. Моя черная куртка легко ловила солнечный ультрафиолет и я мгновенно запарился. Расстегнув куртку, я наслаждался долгожданным теплом и красивым видом искрящихся на солнце волн. Световые блики плясали над поверхностью воды, ветер улегся а тишина была такая, что душа радостно пела, отдыхая от суеты. Времени было еще навалом, и я перешел на прогулочный шаг. Последний оставшийся заказ мирно покоился в сумке, а чувство неизбежно выполняемого долга согревало поющую душу, когда от поверхности воды отпрыгнул солнечный лучик, внаглую ткнулся мне в глаз и понесся по набережной. Умиротворение как рукой сняло и я, дико вопя и размахивая многострадальным заказом, бросился в погоню.
Хрясь! Я почти нагнал лучик и ударил сумкой по камням мостовой. Лучик отпрыгнул и гнусно захихикал.
- САФСЕМ АБАРЗЕЛ КЫЗЫЛДУР ХРЕНОВ? – заорал я и нанес новый удар. Лучик принял его на грудь, успев при этом прожечь в моей сумке заметную дыру. Увидев плачевное состояние моей частной собственности, я совсем разъярился.
Хрясь! Хрясь! ХРЯСЬ! Лучик от моего удара размазало по мостовой.
- АГА! – взревел я и потупился. Со стороны воды на меня злобно взирало бессчетное количество агрессивно настроенных лучиков.
- Блин... – только и успел сказать я, прежде чем на меня обрушился солнечный шторм.

Заказ третий.

Люди в метро как-то подозрительно косились на меня, когда я, весь в гари, копоти и ожогах, с одеждой, больше похожей на тряпку, которой тушили пожар, злой как черт (и примерно так же выглядящий), спускался по эскалатору.
Сумка, в которой лежал АБСОЛЮТНО ЦЕЛЕХОНЬКИЙ, БЕЗ ЕДИНОГО ПЯТНЫШКА заказ, еще не развалилась потому что... да хрен ее знает, какого черта она до сих пор не развалилась! На вид она напоминала мешок, который забыли в доменной печи, и держалась, похоже, только из жалости ко мне.
Я протопал босыми ногами по гладкой плитке станции (ботинки и носки сгорели начисто) и подошел как платформе, где как раз останавливался мой поезд. Войдя в вагон (все люди разом отхлынули от меня в другие концы вагона), я сел на освободившееся место и, сунув руку за пазуху, выудил оттуда брыкающийся и сопротивляющийся солнечный лучик. С мстительным наслаждением раздавив его, я понял, что попал. Причем не просто попал а крупно залетел. Вместо лампочек внутри плафонов ярко загорелись дьявольски красные огоньки...
Час спустя, на станции метро Преображенская площадь пассажиры московского метрополитена могли наблюдать совершенно аномальное явление. Когда, по представлениям людей из тоннеля должен был появиться поезд, вместо него оттуда пулей вылетел чумазый обгорелый парень и, отчаянно матерясь на всех языках (два албанина после того, как уехали из Москвы потом гордо всем рассказывали, что русские на самом деле матерятся на их языке) вскарабкался на платформу и космической скоростью унесся со станции.
Отдышавшись в темной витрине закрытого на технический перерыв магазина одежды и обуви, дверь которого я начисто снес, даже не заметив, я оперативно замаскировался под нормального человека, пообещав, со скрещенными пальцами, потом обязательно вернуть деньги или вещи и с разумной осторожностью вышел на улицу.
К счастью, солнце снова скрылось за тучами, а новая одежда хорошо защищала от холода, поэтому я спокойно двинулся вперед. Учитывая, что, улепетывая от злосчастных огоньков по подземным тоннелям, я умудрился обогнать четырнадцать поездов, машинисты которых потом с круглыми глазами рассказывали, что у метрополитена Москвы теперь есть свой Призрак, я прибыл на место даже раньше чем ожидал. На Преображенской Площади находился мой институт, а потому местность вокруг я знал неплохо. Прячась по теням, я преодолел небольшое расстояние до дома клиента. Поднявшись на седьмой этаж, я позвонил в дверь.
Открыла мне симпатичная старушка и с ахами и охами стала принимать заказ, подробно расспрашивая о принципах работы нового для нее устройства. Вот пытливый русский ум, тут же всего две кнопки! Одна – включить, другая – сохранить измерения. Подробно, с семьдесят второй попытки (заодно и считать научился), я таки объяснил, как эта фиговина работает, используя в своем повествовании такие высоконаучные определения как хреновина, хрень, штукенция, фенька и другие официальные названия этого металлолома.
Твердо отклонив добросердечное предложение выпить чайку «с керо... в смысле с вареньем», но не отказавшись от конфетки «с крысиным... в смысле раковые шейки», я вышел на улицу и хлопнулся в обморок.

Хорошо написано. Слушай а ты случаем не МГУПИ (МГАПИ) заканчивал? А то как раз рядом с пребрагой.

Не, я еще учусь, но не там.