ПАСЮКИН, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ОГУРЦЫПасюкину захотелось огурцов.
В этом желании не было ничего странного, так как Пасюкин любил огурцы. Он любил разные овощи и даже некоторые фрукты, но огурцы – больше всего. Конечно, свежие зелененькие творения Природы, выросшие естественным путем под летним солнцем, были гораздо милее, но и франкенштейны огуречного мира, появившиеся под лучами мощных ламп в урбанистических парниковых хозяйствах, вызывали в его душе самый благоприятный отклик.
В холодильнике оказалось настолько пусто, что даже такой ненаблюдательный человек, как Пасюкин, обнаружил, что огурцов там нет. Пасюкин хотел потребовать, чтобы жена сходила в магазин, но, открыв рот, вспомнил, что холост. Пришлось одеваться и выходить на улицу.
Ближайший овощной ларек находился за углом. Через пять минут Пасюкин изучал ценники, сначала бегло, потом все более и более внимательно, пока не убедился, что огурцов на прилавке нет вовсе.
- Не завезли сегодня, - подтвердила продавщица. – Возьмите помидоры.
- Красные? – скорчил презрительную мину Пасюкин.
- Не любите красные, купите зеленые, - попыталась сохранить покупателя тетка. – Или вот киви выберите. Они зеленые. И полезные.
- Пускай буржуи свои киви едят, - с негодованием отверг это предложение Пасюкин. – Мне родной овощ милее.
- Между прочим, огурцы происходят из Индии, - неожиданно блеснула эрудицией продавщица. – Тоже мне, родной овощ…
- Даже негритенок, выросший в этой стране, станет нашим! – высокопарно ответил Пасюкин и пошел дальше.
На следующем лотке огурцов тоже не было. "Сегодня на базе не отгрузили,"- развела руками продавщица. Третий объект, который находился уже в двух кварталах, тоже не принес вожделенного результата.
"Совсем частники обнаглели!" - подумал Пасюкин и решил обратиться за помощью к государству. Обычно он предпочитал не покупать огурцы в магазине, там они чем-то неуловимо напоминали малолетних узников концлагеря: какие-то посеревшие, раньше времени съежившиеся, дети-старики. Но в данный момент ему это уже было не важно. Страсть всецело овладела им. "Полцарства за огурец!"- воскликнул бы Пасюкин, если бы у него было царство. Или хотя бы половина.
Из магазина он вышел в прострации. Мало того, что огурцов и там не было, так его еще и ни за что обхамили, заподозрив в намерении украсть пустую коробку от эквадорских бананов.
Сдавленный в трамвайной толчее, через полчаса Пасюкин доехал до рынка. На базаре было все, даже меховые шапки, при виде которых в тридцатиградусную жару Пасюкина бросило в пот. Не было только огурцов. Вчера были, уверяли несчастного торговцы. А сегодня нет.
Выходя из ворот рынка, Пасюкин встретил знакомого. Астралов трудился в местном диспансере психологом, а по совместительству занимался уфологией. Его познания в этой области были так обширны, что и на основной работе Астралов прославился: под его наблюдением один Бонапарт перестал считать себя императором французов, а признался врачам, в том, что он инопланетянин с Сириуса, присланный на Землю сдать пустые бутылки.
- Там же все перекупщики! – убежденно размахивал руками доктор. - Тебе в деревню нужно ехать!
В электричку было не вбиться, но страсть к огурцам помогла преодолеть и эту трудность, и Пасюкин, ставший в тамбуре двадцать шестым, чувствовал себя Христофором Колумбом, отправляющимся в загадочную Индию…
"В Индию… за огурцами…"- неожиданно вспомнил Пасюкин продавщицу первого ларька, и скупая мужская слеза сползла по его не бритой с утра щеке.
- Не плачь, земляк, - утешающее посмотрел плотно прижатый к нему сосед. – Я вот давеча ехал, так мало того, что народу тьма была, какая-то… женщина, прости Господи, порося на дачу везла. Вот там, действительно, трудно было.
Но настроиться на возвышенные мысли о многострадании, терпении и величии нашего народа Пасюкину не дали мечты о встрече с огурцами.
Когда в окнах электрички перестали мелькать пригороды, и все приобрело сочно-зеленый цвет, воображаемый матрос на клотике прокричал: "Земля!". Гнусавый голос объявил: "Зеленянка". Индия была в трех шагах.
По пыльной дороге, истекая потом, Пасюкин добрел до околицы, наверное, Зеленянки. Он бросился к первому же попавшемуся встречному с вопросом, который уже не первый час задавал направо и налево: "У вас огурцы есть?". "Может и есть, - меланхолично ответил абориген. – А у тебя выпить есть?".
- Нет у меня выпить, - отмахнулся от него Пасюкин, решив попытать счастья с особой другого пола, которую он увидел за штакетником через два дома. – Бабушка, а у вас огурцы есть?
Предполагавшаяся бабушка оказалась особо примерно его же возраста. То, с каким рвением она схватила валявшуюся рядом суковатую палку и бросилась к забору, пробудило в Пасюкине дремавшие в нем атавистические чувства. Опасаясь за свою жизнь, он шмыгнул в проулок и сразу же оказался на задворках, где ковырялась в огороде – теперь уже точно – старушка, которую лишь врожденная интеллигентность помешала Пасюкову обозвать "ветхой".
- Бабу… тетушка, скажите, пожалуйста, а у вас, случайно, нет огурцов? – отдышавшись, осторожно поинтересовался Пасюкин.
- Нету милок, - не разгибаясь ответила хозяйка. – Совсем нету.
- Как же так? – вознегодовал горожанин. – Не может быть, чтобы у вас огурцы не росли!
- Не может такого быть, касатик, - ласково согласилась его собеседница. – Еще вчера росли. По всей деревне росли. А сегодня нету.
- То есть как? – не понял Пасюкин. – Вы их что, съели все? За ночь?
- Да ты что, милок, - махнула рукой селянка. – Да как же это может быть, чтобы съели? Нет, просто пропали они все. Да вон, погляди – вон там они были.
На том месте, куда указывал ее палец, не было ничего, только взрытая земля.
- Куда же они делись? – душа Пасюкина пришла в необычайное смятение. – Куда же они все могли деться?
- Да как куда? – удивилась женщина. – Известно, куда. К Огуречному богу.
- Нет такого бога, - запротестовал атеист Пасюкин. – Не может его быть!
- Ну тогда сам придумай, куда они все подевались, - потеряла всякий интерес к беседе бабка и снова стала ковыряться в огороде.
Пасюкин ошалело поплелся по узкой тропинке, куда глаза глядят. А не глядели они никуда, и вскоре он очутился на просторном луге, над которым пищали что-то свое жаворонки. Мужчина расстелил на травке пиджак, лег и, за неимением прочих объектов наблюдения, уставился в нагретое солнцем голубое небо.
Прямо ему в глаза смотрел муравей. Укоризненно. Словно бы осуждая Пасюкина за чересчур страстную любовь к огурцам.
- Эх, Пасюкин, Пасюкин, неужели ты так ничего и не понял? – спросил муравей.
- Ты кто? – изумился тот.
- Вижу, что ничего ты не понял. Какая разница, кто я? Главное, куда делись огурцы!
- А куда они делись? – спросил Пасюкин.
- Вот с этого и надо было начинать, - одобрил вопрос муравей. – Запомни, то, что ты задаешь правильный вопрос, наполовину извиняет неправильный ответ на него.
- Мудро, - отметил Пасюкин, постепенно приходя в себя. – Но не убедительно. И тем более, не является ответом на мучающий меня вопрос: куда делись все огурцы?
- Для этого мне придется вернуться к изначальным тайнам мироздания, - почесал лапкой голову муравей. – Начну, пожалуй, с космогонической теории мхарбаратов…
- Ты можешь просто ответить на мой вопрос? – устало спросил человек.
- Могу, - неожиданно легко согласился муравей. – Вопрос только в том, что ты понимаешь под словом "просто". Если к этому относиться…
- Ты мне надоел, - заявил Пасюкин. – Не вдавайся в тонкости. Отвечай по сути, я тебя добром прошу.
- Какое у тебя добро! – пренебрежительно отозвался муравей. – Пиджак вот десятилетней давности. В Европе такие не носят. Я уж о штанах не говорю…
- Отвечай! – рявкнул Пасюкин.
- Ладно, ладно, - согласился муравей. – Короче говоря, есть в бесконечной Вселенной такая планетка – Альгамала. Ее обитатели очень любят поесть. Они считают, что делают это в честь своего бога Синемиллы. А тот – первый обжора. И любимая его еда – огурцы. Его даже так и называют – Огуречный бог, - тут Пасюкин встрепенулся, но муравей не обратил на это никакого внимания. - Поэтому раз в год альгамалцы жребием выбирают одну из обитаемых планет и вывозят оттуда все огурцы, после чего приносят их богу в жертву. Считается, что, откупаясь таким образом от Синемиллы, обитатели Альгамалы получают право лопать что попало и, самое главное, где попало. А через год все повторяется снова.
- А что значит, где попало? – переспросил Пасюкин.
- Значит, на любой планете, - ответил муравей. – Например, на Земле. Может, я и есть альгамалец, а сейчас я буду тебя есть!
Пасюкин заорал и проснулся. Маленький муравей одиноко торопился домой через левый ботинок человека. Пока Пасюкин соображал, что к чему, пока собирался дать муравью щелбан, тот уже исчез в траве.
Смеркалось. Жаворонки исчезли, их сменили цикады. Жаркое солнце тоже уступило место круглой, то есть полной луне. "Интересно, - подумал Пасюкин. – А о женщине я бы сказал наоборот: полная, то есть круглая."
Он поднялся, отряхнул пиджак, осмотрелся.
Деревня была совсем рядом. Внезапно Пасюкин почувствовал себя партизаном, пробирающимся в занятое фашистами село. Почему-то в памяти всплыло только имя Зои Космодемьянской. Ассоциация была явно не из приятных, но ничего другого в голову любителя огурцов не пришло.
Осторожно, крадучись, переполошив всех деревенских собак, Пасюкин неумолимо приближался к огородам.
- Стой! – раздался за спиной негромкий командный голос. Пасюкин замер.
- Ну-ка повернись, только медленно. И чтобы я все время видел твои руки!
Пасюкин повернулся. Перед ним стоял огурец.
Не лежал, не висел, а именно стоял. Каким образом, в темноте было непонятно. А, возможно, и при свете человек бы не понял, как это происходит, но в данный момент все мысли Пасюкина были не об этом.
- Опять сплю, - обреченно заявил он себе.
- Ни фига, - грубо ответил огурец. – Не спишь ты. И не задавай лишних вопросов. Я тебя и сам все расскажу. Только слушай.
- Слушаю, - послушно согласился Пасюкин.
- Так вот, - начал огурец. – На этой планете ты любишь огурцы больше всех. Это мы выяснили по специальной методике. Поэтому именно тебя выбрали для того, чтобы передать это сообщение: мы уходим.
- То есть как? – изумился Пасюкин.
- А вот так, - ответил огурец. – Мы эмигрируем. Все. Абсолютно. Ты думаешь легко жить, когда тебя могут съесть в любую минуту? И ладно, если бы умирать приходилось в старости, полностью исполнив свой долг перед потомками. Так ведь нет, нас едят еще недозревшими, мы и сделать-то ничего не успеваем. А ведь вы, люди, только на шестьдесят пять процентов состоите из воды, из самого ценного, что создала Природа. А мы, огурцы – на девяносто пять! Сами же говорите, что мы малопитательные. А едите, трескаете, жрете! Это просто геноцид!
Огурец разошелся: "А этот ваш дикий обычай – закатывать нас в банки! Как будто это естественно – любоваться на мертвых за стеклом. Кощунство: делиться рецептами бальзамирующего нас рассола, словно научными изобретениями!"
- Но есть же еще малосольные… - попытался возразить Пасюкин.
- Нет, человек, нам с тобой не о чем говорить, - возмутился огурец. – Короче, прощай! Мы уходим. Навсегда!
- Нет! - крикнул Пасюкин. – Я же так люблю вас…
- Есть? – иронически обернулся огурец. – Нет уж, довольно с нас.
Утро обнаружило, что Пасюкин безутешно рыдает на окраине маленькой деревни. С тех пор все в нем переменилось. Он объяснил знакомым, что выбрал "путь самурая" и перешел на японскую диету: рис, рыба и никаких овощей. А при виде квашенной капусты Пасюкин теряет сознание.
)?.. Я всегда и Александр и Волк... белый... в одном лице 
... А что за "Хроники и "Северный вихрь"? (я эту вещь ваяю с зимы)... Если читал мое, то отношение понятно (банальное фэнтези)... но.... устал я уже от депрессии в прозе... Есть у меня одна из последних незавершенных работ - "Игрок" - на следующий год планирую кинуть ее на "Дебют", правда возраст тоже отрезает и эту возможность... так вот, вещь настолько тяжелая, что я просто от нее устал и решил сделать нечто светлое и любимое, пусть и банальное.. загорелся... сюжет был давно, но я его подработал, оставил свое восприятие фэнтези и создал своего героя - не бойца и не мага, а просто человека, попавшего в самый центр жестокого политического вихря... человека со своими психологическими проблемами и странным прошлым.. еще три главы и первая книга саги будет закончена... Здесь висит где-то первых три..