Вторая часть "Семи Зверей Райлега" (не поленился, перед изучением перечитал и первую, "Тёрна") повествует о совсем иных героях, а с дхуссом-совсем-не-дхуссом и поредевшим на демона керваном пути пересекутся лишь под конец книги. В основном же речь пойдёт о судьбе благородной доньяты Алиедоры, дочери сенора Венти, королевства Меодор. Вторая сюжетная линия - её деверь, дон Дигвил, сын и наследник сенора Деррано, королевства Долье. Завяка сюжета мне чем-то напомнила "Французскую волчицу" Дрюона: только если Изабелле Плантагенет (урождённой Капетинг) в постель супруг посторонних мужиков подкладывал, да и терпения монаршей дочке хватило надолго, то тут недалёкий муж оказался любителем флагелляции. "Счастливая молодая" явно ожидала в первую брачную ночь не плетей, а, гм, несколько иных болевых ощущений. От огорчения пришлось огреть несостоятельного самца кочергой промеж ушей, да дать дёру под крыло семьи: с извращенцем я, дескать, не подписывалась дела иметь! Этот камушек и стронул лавину...
Юной красавице удалось достигнуть отчего дома, несмотря ни на устроенную по факту побега псвовую охоту а-ля сэр Хьюго Баскервилль, ни на различные опасности (разбойники, Гниль et cetera), подстерегающие неопытную девицу домашнего воспитания, привыкшую во всём полагаться на свиту и слуг. Родня, полюбовавшись следами порки, в ответ на наглые требования экстрадиции ("Прокреатор обвенчал!") заняла принципиальную позицию: "С Дону выдачи нет!", кровиночку не вернём ни за какие коврижки. Никто не учёл тонкости момента: монархи сопредельных стран давно готовились вцепиться друг другу в глотки, и нужен был лишь достойный предлог, коий столь счастливо и предоставился. Но и венценосные особы не восхотели подумать о том, что за их рыцарскими игрищами внимательно наблюдают державы континентального масштаба, некроманты и големоводы, каковым акулам палец покажи - пополам перекусят. И понёсся махач...
Удивила ода дивных людям:
"Жестоки они, как породивший их отец-огонь, и тверды, как мать-земля. Только кажутся они порой слабыми и безвольными. Легко впасть в ошибку презрения, недооценив их силы. В сердце даже самого никчёмного, самого трусливого из их племени горит изначальное пламя, а в душе, даже самой опустившейся, мелкой и ничтожной, - кроется несокрушимый гранит земной плоти.
Остерегайся людей, говорят Старшие, и повторяем мы. Страшись, бойся и беги их и не преклоняй слуха к тем, кто станет с пренебрежением говорить о них, краткоживущих, не обладающих сокровенным знанием, как мы.
Ибо, как никто, помнят люди древний зарок Семи Зверей, зарок жестокого и безжалостного мира - не отступать и не сдаваться."
Душевно о женской логике - это когда истиной является то, что доставляет даме удовольствие. Но мир так несправедлив...
"Алиедора ахнула, поспешно зажав рот ладонью. Лоб мгновенно покрылся потом. Как же так? Почему? Это ж неправильно! Это мы должны были победить! Это мы - хорошие, это на нас напали! Это к нам - в балладах - всегда в последний миг являлась помощь! К нам, а не к негодяям Деррано!"
Улыбнул Некрополис в переложении на Стругацких: "Спокойствие в стране - для нас превыше всего. А кто <желает странного> - у нас для таких дело тоже находится. Они становятся, как нетрудно догадаться, Мастерами" и "Пирамида - самая устойчивая вещь на земле, это ещё древние знали. Нужно, чтобы никто не рвался сменить своё место в ней сам по себе, порядок нарушая, а делал бы это согласно установлениям. Тогда в стране воцарятся мир, покой, процветание и последний земледелец действительно будет иметь не менее трёх слуг-зомби."
Оценю в 8,5 из 10: не прыжок выше головы, но автор планку держит, а высота оной у Перумова - обзавидуешься. Исследовал опус внимательно, карты рассматривал - вот что-то мне мнится, что напутано несколько с временами-расстояниями. А родине Гончих хочется прибить на герб девизом строчку Кинчева: "Мы вскормлены пеплом великих побед"!