ЮЛИЙ
"Величие древнего Марна было основано на редком и почти невероятном союзе удачи и доблести. Длинный период своего детства Марн провел в борьбе с соседними мелкими племенами, враждебными рождавшемуся городу. Достигнув полной юношеской силы, он с жаром предался великим трудам, он пронес свое победоносное оружие за горы, реки и моря, и пожал лавры во многих землях. Наконец, склонившись к старости и все еще иногда и все еще иногда торжествуя над неприятелем благодаря величию своего имени, он ищет теперь наслаждения в покое.
Уважаемое всеми государство, перед которым склонялись главы могущественных наций, и которое создало кодекс законов для торжества правосудия и свободы, передало, как мудрая и могущественная мать, Императорам, своим возлюбленным детям, заботу управлять своими безграничными владениями. Твердый и прочный мир, сменил кровавую революцию республики. Марн по-прежнему был обоготворяем, как царь вселенной, и побежденные народы не переставали уважать достоинство граждан Марна и величие его сената…"
Порыв ветра, вечный сквозняк, гуляющий по коридорам и залам старого Императорского дворца, перевернул пожелтевшую страницу. Он, ветер, был настоящим хозяином этого места. Величественное здание почти все время пустовало, и лишь изредка голоса, усиливаемые гулким эхом, нарушали покой пустого пространства под тяжелым куполом, подпираемым массивными колонами.
Юлий огляделся – сенаторы опаздывали, большинство старых, до блеска отполированных скамей пустовали. Сквозь узкие и длинные окна били лучи полуденного солнца, освещая выщербленные стены из камня. Висевшие на стенах флаги, колыхались под порывами все того же неутомимого, не знающего устали, ветерка.
Обязанность явиться сюда была священным долгом любого из представителей так называемых Высоких родов, но они уже давно забыли о нем. Долг, совесть, честь – пустые слова, если они не подкреплены делом. Да, зачастую заседания сената превращались в яростную перепалку, словно на базаре. Пришедшие сюда могли годами спорить о мелочах, в итоге так ни о чем и не договорившись. Слава богам, если сегодня будет принято хоть какое-то решение, промедление теперь подобно смерти. Империя стара как мир, неповоротлива, охотно забывает о то, о чем помнить не хочет, но алчность ее лишь возросла. Боязнь потерять свое имущество – вот то, что может заставить сенаторов начать действовать.
Командир императорской стражи внимательно разглядывал тех, кто уже пришел – в зале собрались представители восьми из десяти родов, нет только Императора и Дементиона. Впрочем, надежды на то, что Гай оставит свои горы и приедет в пыльную столицу, нет.
- Всем встать! – раздался голос стражника, тяжелые двери распахнулись, Тит быстрым шагом проследовал к своему месту – трону стоявшему на возвышении. Император был мужчиной невысокого роста, невзрачной, абсолютно серой внешности, часто говорил откровенные глупости, особенно, если рядом не было никого, кто мог ему подсказать верные слова. Но все же в нем, в потомке одного из славных и древних родов было что-то такое, что заставляло всех остальных, если не уважать его, то, по крайней мере, отдавать почтение. Сенаторы зааплодировали. Вставший Юлий присоединился к овациям.
Когда шум утих, Тит Витарий Руберион поклонился, соблюдая традицию. Забавно, но и во времена когда Императоры казнили сенаторов одного за другим, и когда сенат диктовал свою волю держателям престола, традиции блюлись неуклонно. Марн стоял на древних ритуалах, словно на фундаменте. Они цеплялись за старые обычаи, как утопающий хватается за протянутую ему руку, веря, что в ней спасение.
Шум смолк, Император о чем-то шептался с писцами. Сенаторы негромко переговаривались между собой. Взгляд Юлия остановился на брате. Тиберий со скучающим видом рассматривал древние фрески оставшиеся от тех времен, когда солярный культ еще не восторжествовал по всей Империи. Тогда у них были свои боги, но всех их смела странная и непонятная вера, пришедшая с запада. Сола, умирающего и возрождающегося, объявили единственным богом когда-либо существовавшим, а старых идолов низвергли, но память осталась – и лепнина на дворцах, и мозаика, и статуи, многие из которых уцелели, так как воли фанатикам не давали, а род Темпериев оберегал древние реликвии. В кого превратились величественные священнослужители, жрецы, предсказывавшие будущее и благословлявшие воинов? В устроителей торжеств, в распорядителей праздников! Вся их жизнь большой балаган, и ничего больше. Юлий со злостью ударил кулаком по скамье. Бессилие – самое страшное, оно убивает все – волю к жизни, надежду… Он поморщился, а Император закончил перекладывать свитки и поднял голову.
- Дорогие сенаторы! – голос Тита дрогнул, положение и в самом деле было серьезным, Владыка это понимал. – С прискорбием сообщаю вам о том, что Великому Марну вновь угрожает опасность. С дальних рубежей идут черные вести, вождь шарталов Этли поднял мятеж, овладел всем Сильвионом, а затем со своей Ордой перешел реку и вторгся в Рентарион. Он разбил легионы под командованием Тезея Телия Фрагориона и в настоящий момент продвигается дальше, овладевая все новыми и новыми землями. Его воины грабят и сжигают все селения, встречающиеся им на пути, жителей они или обращают в рабство или убивают. Легионы, посылаемые против Этли, лишь увидав его воинов, бросают оружие и разбегаются. С уверенностью можно сказать, что его целью является столица, и к концу зимы Этли будет стоять у стен Марна.
Последние слова Тита утонули в громе голосов. Сенаторы, поднявшись со своих мест, старались перекричать друг друга. Они обвиняли, предлагали, защищались.
- Тише! – Тиберий встал, и тут же шум смолк. Гай смотрел на брата, но тот уже сел, на какое мгновение до того, задержав свой взор на Императоре.
- Высказывайтесь по очереди, – в свою очередь предложил Тит. – Мы внимательно выслушаем всех, кто захочет что-то либо сообщить нам. Время еще есть.
Первым встал Мирон Ферий Комтерион, грузный облысевший старик, одетый в богато украшенный хитон цвета охры. На лице владыки Тальмиота отчетливо читался страх.
- Мой Император! Опасность слишком велика. У нас не осталось никаких резервов, казна истощена, в провинциях неспокойно, рабы восстают при каждом удобном случае… Даже в Марне ненадежно, город не выдержит осады.
- Что Вы предлагаете? – тихо спросил Тит.
- Покинуть столицу! – простонал Мирон. – Оставить Этли только камни и пепел. Двор пока может обосноваться в Ладарте, самой нашей богатой провинции. Уверен, что вскоре войско Этли само сгинет! Его варвары передерутся из-за добычи, голод и холод будут разить их не хуже мечей!
Юлий заскрипел зубами. Проклятый предатель! Толстый Мирон заботится только о своем брюхе и кошельке. Больше его ничто не заботит. Самое мерзкое то, что, таких как он, сейчас большинство среди сенаторов. Нынешняя знать совсем не та, что прежде – на заре существования Марна в Сенат входили лучшие во всех смыслах люди, сами выходившие на поле боя, когда к стенам подступал неприятель. Идея бросить всех и бежать - это предательство! Хорошо, если Тит это понимает.
- Это тяжелое решение, мой Император, но иного выхода нет! Этли непобедим! – продолжил завывать Комтерион.
- В самом деле? – вопли прервал негромкий голос, в котором, тем не менее, звучала сталь.
- У Вас есть другое предложение, Никон? – Император выглядел расстроенным.
Вставший во втором ряду худощавый мужчина с острыми, хищными чертами лица и серыми рыбьими глазами, перевел свой взгляд на владыку Империи, и тот сразу как будто съежился под его тяжестью. Род Фурениев, Драконов, владык Ладарты. Один из самых древних родов, знатностью тягающийся с Виталиями, представитель которых ныне и был Императором. Но ведь и Драконы когда-то носили этот венец на своем челе. Они были охочи до крови и золота, жестоки и немилосердны. Никто не мог знать, что на самом деле происходит в глубинах их черных душ, в такт каким мыслям бьются их каменные сердца. Тиберий их никогда не любил, а Юлий и вовсе опасался. От Никона можно всего ждать, Старый Дракон спит и видит, как отобрать у слабого Тита его престол.
- Император, бросивший свою столицу, перестает быть таковым. – Никон сказал то, о чем думал сам Юлий. – Но я хотел спросить об ином. Леонид, как случилось, что Ваш сын потерпел поражение?
- Никон! – с укором произнес Тит. – Какая сейчас разница?
- Я полагаю, что полководец бежавший с поля боя заслуживает смерти! – Юлию показалось, что в глазах Старого Дракона сверкнули огоньки. – Прежде, чем битва закончилась, Тезей был уже далеко…
- Он предвидел исход! – нервно выкрикнул Леонид. – Нет смысла погибать в безнадежном бою! Все знают, что Этли непобедим!
Юлий и сам хотел бы узнать, что такого увидел Тезей, что решил оставить своих солдат одних и бежать. После того, как эти легионы были разбиты, в Рентарионе вообще не осталось никаких сил. Впрочем, надежды на то, что наследник рода Телиев понесет какое-то наказание, не было. Скорее всего, переждет несколько лет вне столицы, а затем вернется. Если, конечно, будет куда возвращаться.
- Может быть Этли непобедим, но и Марн не был ни разу взят врагом. Стены Древнего города неприступны, флота у Этли нет, и мы можем подвозить продовольствие из Ладарты. Пусть Этли вечно стоит у стен, но Марн не падет, – предложил Никон Фурений Фероксион.
- Но он разорит все окрестные земли, – возразил Тит Витарий Руберион, неожиданно вспомнивший о подданных. – Город не вместит в себя всех жителей Марниона.
- Всех спасти нельзя, – согласился Старый Дракон, как всегда верный себе. – Кто-то погибнет, это неизбежно. Но неужели мы… - он обвел зал руками, – … граждане Марна, убоимся какого-то варвара? Впрочем, многим из вас Марн вовсе не отец, а отчим… Неудивительно, что вы бежите как зайцы, едва завидев опасность.
- Зачем, Никон? - Тит горестно вздохнул. – Может, кто-то еще хочет сказать что-либо?
- Никон прав, – с первого ряда поднялся облаченный в золото верховный жрец Сола, Клавдий из рода Пилосиев. Род, который возвысился совсем недавно, буквально за два поколения. Когда-то их предок был простым торговцем, державшим лавчонку, а теперь они повсюду – Клавдий возглавил церковь, его сестра Елена – жена Императора, отец правит Абдузой, одной из самых богатых провинций. Их называли выскочками, но они игнорировали любые выпады, зная, кто на самом деле находится на вершине. Верховный жрец славился незаурядным умом, красотой и красноречием, он был хитер и всегда понимал, как повернуть дело к личной выгоде. Теперь он использовал свое ораторское искусство, убеждая сенат в своей правоте.
– Мы не можем оставить Марн. – жрец словно пел. - Марн для нас все, и бежав из столицы, мы потеряем гораздо больше, чем могли бы представить. Оставить святыни на поругание? Нет, допустить этого нельзя. От Этли мы могли бы откупиться, принеся ему богаты дары, признав его гражданином Империи, и отдав ему во владение Рентарион. Предвидя возражения Леонида скажу, что потеря Рентариона и станет тем наказанием, которое заслужил Тезей.
- Я протестую! – взвился Леонид. – Рентарион принадлежит дому Телиев!
- Род Телиев уже потерял эти земли! – парировал Клавдий. – Еще, мой Император, я бы хотел лично отправится к Этли. Разговор о боге, о милосердии, о добре могут смягчить самые жесткие сердца. Отправь меня к Этли, и я обещаю вам, что он повернет обратно…
- Вполне может случиться, что Этли пришлет нам вашу голову, – скривился Фрагорион.
- Что ж, – жрец улыбнулся. – Я уверен, что вы будете этим чрезвычайно расстроены, Леонид.
Леонид Телий Фрагорион хмыкнув, опустился на скамью и сложил руки на груди, покачав головой. Клавдий развел руками и вопросительно посмотрел на Императора.
- Ммм… - промычал Тит. – Значит, вы поговорите с ним, Клавдий?
- Обещаю петь как соловей, чтобы усладить слух нашего грозного недруга… - жрец Сола низко поклонился. – Мой Император, другого выхода у нас нет!
А ведь он прав, проклятье всему. Придется откупиться от Этли, в очередной раз предав погибших и тех, кто еще жив. Шарталы были настоящими мясниками, их боялись все, и множество племен в свое время нашло убежище в Рентарионе, спасаясь от воинственного вождя варваров, который прошел с востока на запад подобно смерчу, уничтожая все и вся. Теперь их кинут прямо в пасть волку.
- Это не так, – голос со стороны привлек всеобщее внимание. Тит уже что-то собиравшийся что-то сказать, замялся и замолчал.
- Тиберий? – первым нарушил наступившую тишину Никон. – Вы возражаете?
- Вы думаете, что Этли непобедим, а это не так, – брат перескочил через спинку скамьи и направился в центр зала. – Он нагнал на вас страху, но на самом деле бояться нечего.
- Да неужели? – фыркнул Клавдий.
- Тиберий… - Тит тяжко вздохнул. – Вы помните, что Этли не разу не потерпел поражения?
- Лишь потому, что никто не смог разбить его, но из этого не следует, что он непобедим. Победить его можно.
- Может быть, Вы знаете как? – Клавдий снова ухмыльнулся.
- Знаю. – Тиберий посмотрел на Тита. – Мой Император, выслушайте меня… Я отправлюсь в Тетовион, там мы соберем новую армию, дадим бой Этли, разобьем его и выкинем обратно в Сильвион.
- Откуда Вы возьмете армию? – рассмеялся верховный жрец. – У нас не осталось никаких сил в Тетовионе.
- Там проживают племена нидлингов и квойслингов. – пояснил Тиберий. – Я поговорю с вождями, возможно, удастся создать коалицию. Кроме того, три наших самых боеспособных легиона находятся за проливом, в Тальмиоте, отражая бесконечные атаки конунгов Норха. Я предлагаю покинуть остров, вывести оттуда все население, и поселить их в Тетовионе, укрепив тем самым новый рубеж.
Конечно! Юлию хотелось плясать от восторга. Если брат говорит, что это можно сделать, то это действительно можно сделать. Тиберий в двадцать лет разбил войско Фаонского царя и навязал ему свои условия, обезопасив южные границы Империи. Теперь они решат свои проблемы на севере, и в Империи снова воцарится мир.
- Оставить Тальмиот?! – возопил Мирон, похоже, толстяка сейчас хватит удар. – Да о чем вы вообще говорите?
- Да, – жестко сказал полководец. – Вы не были там ни разу, получая оттуда лишь золото. Я же знаю, как обстоят там дела - жители прибрежных селений пребывают в страхе перед набегами норхианцев, которые их грабят, убивают и уводят в полон при каждом набеге, число которых все возрастает. Это все реально. Необходимость такова, что нам надо разбить Этли, который является главой и вдохновителем этой враждебного нам союза. Без него наши северные враги будут беспомощны, и мы сможем расправиться с ними по одиночке. Через какое-то время, мы вернемся и в Сильвион и в Тальмиот.
- Хорошо, Вы получите эти легионы. – Тит похоже обрадовался. – Вы сможете победить Этли, Вы в этом уверен?
- Да, – полководец преклонил колено.
- Отлично, отлично. – Император светился от восторга. – Я всегда верил в вас Тиберий, и Марн в Вас верит. Отправляйтесь в Тетовион, сделайте все возможно, и пусть Сол поможет вам.
- Мой Император! – верховный жрец выглядел возмущенным.
- Молчите, Клавдий, молчите… - Тит отмахнулся от него как от мухи. – Может у Вас есть какие-то просьбы, Тиберий?
- Нет, – брат, встав, развел руками. – Я отправлюсь через два дня, все, что мне нужно у меня есть…
Тит задумчиво кивнул, хотел что-то сказать, но тут двери зала сената с грохотом распахнулись. На пороге, оглядывая собравшихся, стоял Гай Морибий Дементион. Изящный юноша, красавец и сибарит, последний потомок некогда знаменитого рода, он отличался экстравагантным поведением, не признавал никаких авторитетов, и не терпел всех, кто не вел свое происхождение от древнейших семей Марна. Дементионам принадлежала Дильпета – громадное горное плато, делившее Империю пополам. Племена, которые там жили, признали верховенство рода Гая, и принесли ему клятву вечной верности. После того, как его родители погибли, Дементион вел уединенную жизнь в своем дворце, лишь изредка появляясь в Марне.
- Похоже, я опоздал… - владыка гор смело посмотрел в глаза Императору. – Приношу свои извинения, – в его устах это звучало словно издевка. – В город так трудно въехать, на дороге все время мешаются какие-то оборванцы. Конечно, я указал им их место, но они имели наглость утверждать, будто они направляются к Императору. Говорил, что они фаонские купцы…
- Это делегация из Фаона. – ахнул Тит. – Очень важный договор. Они уже прибыли?
- В самом деле, фаонцы? – Гай уселся на ближайшую скамью, скрестив ноги. – Мне казалось, что фаонцы уродливее, видимо я ошибался, – он зевнул. – О чем разговор?
- До Вас новости и вовсе не доходят, – едко заметил Клавдий. – Неужели не знаете, что Этли вторгся в Рентарион?
- Ах, Этли… - Гай весело посмотрел на верховного жреца. – Видимо, ему понравился Ваш наряд, милый Клавдий. Он так блестит. Известно, что варвары охочи до блестящих побрякушек…
- Вы как всегда не серьезны, Гай, – печально заметил Тит. – Между тем, Вы могли бы помочь Тиберию, ведь от ваших гор до Тетовиона совсем недалеко. Говорят, дильпетцы отличные воины, так почему бы вам не оказать какую-нибудь помощь?
- Посмотрим, посмотрим… - глаза Дементиона обежали зал, ни на ком особо не задерживаясь. – Раз вы все решили, я полагаю, я избавлен от необходимости присутствовать на этом скучном заседании. Я прибыл в Марн совсем не для того, чтобы любоваться на Вас и ваше золотое одеяние, Клавдий, и не ради Вас, мой снотворный Император… Говорите нужные слова быстрее…
- Хорошо. – Тит повернулся лицом к сенаторам. – Кто против того, чтобы отправить Тиберия Валидия Тигриона в Тетовион, и дать ему то, о чем он просил?
Рук было немного. Мирон, Леонид и их друзья.
- Кто за? – улыбнулся Тит.
"За" были почти все.
- Решение принято, – задумчиво кивнул Император. – Все свободны.
Первым из зала выскочил Гай, остальные сенаторы были более медлительны и величавы. Обсуждая решение, они не спеша, выходили парами и тройками, а за ними ушел и Император и Клавдий. Юлий, взяв свою книгу, подошел к одиноко стоявшему брату. Тиберий, казалось, смотрел куда-то вдаль.
- Это было… - он не мог подобрать слов. – Восхитительно. Мирон и Клавдий чуть не лопнули от злости, ты сорвал их планы.
Тиберий кивнул.
- Гораздо более, меня заботят планы Этли. Сейчас ему нужно добить тех последних, кто еще сопротивляется ему… Затем… Он и вправду двинется на штурм Марна.
- Ты знал его, – это был не вопрос. Когда они были мальчишками, Империя и вновь созданная держава шарталов в Сильвионе, обменялись заложниками, заключив договор о мире, и Тиберий попал в их число, проведя детство при дворе шарталского царя, отца Этли. Разумеется, он видел и самого будущего грозного вождя. До сегодняшнего дня Тиберий никогда не вспоминал о том времени.
- Это было его мечтой, - пояснил брат. – Марн ни разу не был взят, и Этли представлял, как он захватит вечный город, и отдаст своим воинам на разграбление. Это была игра, и я в ней всегда был последним защитником, который погибал от руки завоевателя. Мы играли тысячи раз, и каждый раз я проигрывал. Тогда, я поклялся, что этого не произойдет никогда…
- Этого не произойдет, – пообещал Юлий.
- Кто знает. Наше время на исходе… - Тиберий был печален. – Эпоха героев давно ушла, мы живем от беды до беды. Марн уже не тот, что прежде, Тех, кому нужна Империя, почти не осталось, каждый преследует свои собственные цели… Шарталы совсем иные, они живут битвой, жаждой золота и крови, они знают кто их враги, и знают, что врагов надо убивать. Этли ведет их от победы к победе, и они обоготворяют его.
- Но он смертен, – заметил Юлий. – Как смертны и ты, и я. Исход еще не предрешен, весы судьбы могут качнуться в любую сторону.
- Ты прав… Подобные мысли вредны… - он улыбнулся. – Конечно, мы победим, разве может быть иначе? Приходи сегодня на ужин, посидим перед дорогой. Гектор тоже придет, и Кассандра будет рада тебя видеть.
- Хорошо, я приду… - согласился Юлий. – Буду рад видеть Кассандру, да и Гектора тоже. Нельзя все время проводить на службе, но ведь Тит беспомощен как ребенок. За ним нужен глаз да глаз.
- Верно, – вздохнул Тиберий. – Поэтому я оставляю его на тебя. Надеюсь, за время моего отсутствия он себя не погубит. Теперь же пойдем, оставим это место в покое.
Они ушли, а в бывшем Императорском дворце, ныне заброшенном, продолжал гулять ветер. Он был настоящим хозяином этих мест…