Мои рассказы(Ветер, aka Tari4) Опции

[Tari4]

Первый рассказ цикла "Иначе"

Тари4

Невысокий, худощавый контур прорисовался в дверном проёме. В комнату вползла тень, а затем и её обладатель решительно толкнул входную дверь. Белобрысость субъекта резко контрастировала с острыми глазами кофейного цвета, сидящими, пожалуй, чуть ближе друг к другу, чем того требует канон.
-   хей! Это здесь торгуют легальными симбионтами?
Автокасса не нашлась, что ответить. Одет он был вызывающе. Ботинки – писк прошлого сезона в космосе, кажется, не протирались с последнего визита на один из невольничьих рынков окраин. А с руки, чуть ниже локтя дерзко взирала ни мир Мист  - пиратский симбионт, компьютер и телохранитель в одном флаконе. На выдающейся из тела самым хамским образом части Мист, пластине 3х4 сантиметра значилась гравировка. А штучка-то именная! Одна из первых моделей, ручная работа! Если приглядеться, можно было даже различить дарственную надпись: «… - но автокассе до этого не было дела. Она услужливо ждала, пока к ней обратится клиент.
Терн ненавидел заставлять ждать. Даже автокассы. И не преминул обратиться.
-   Здравствуйте, мне нужна Тари.
-   Модель, цель приобретения? Ваша личная карта?
-   Тари… последняя модель. Цель… ха! Я отправляюсь туда, куда патрули и носа не суют. Там она нужнее всего. Только там она по-настоящему обретает смысл. Карта? Вот… минуту
И он начинает перебирать одинаковые карточки, которых, к слову говоря, каждому на жизнь полагается одна. Бормоча себе под нос: «разрешение… кому даётся разрешение… ладно, пусть будет наёмник»
-   Вот, пожалуйста – он не без некоторой опаски опускает одну из карточек в прорезь говорящего аппарата.
-   Допуск запрещён – режут воздух холодные металлические нотки бездушного динамика. – Мы можем предложить вам замечательную модель Силли 14, последняя модификация, процессор почти не уступает запрашиваемому, 18 сред существования, 14 функционирования, программное обеспечение позволяет…
-   К чертям!!! Мне нужна Тари! И только она! – он почти кричал, он был на грани срыва. Ошибка… как такое возможно?
-   … вооружение…
-   Мне не нужна Силли! Только Тари. -  На последнем слове от его голоса повеяло чем-то пострашнее абсолютного нуля. – она существует и функционирует во всех известных средах. И никто и ничто не может с ней сравниться!
-   Нам это известно, – холодно отвечала машина. – Именно по этой причине вам отказано в допуске…


Не дослушав толком объяснения, Терн уже начал прикидывать, как забрать искомое силком, когда из чуть приоткрытой двери в зал телепорта его приглушённо позвали.
Одним рывком оказавшись за дверью, он был готов отдать Мист приказ на уничтожение. Но вместо того, получил на руки свёрток в чертёжной бумаге и силуэт человека в предстартовой готовности на телепорте. Лихорадочно разворачивая свёрток, Терн дёрнулся к заливающейся светом кабине.
Под слоем бумаг была Тари… странная Тари и записка – никаких инструкций.
Сворачивающийся внутрь себя даритель вряд ли успел различить вопрос
-   … совместимость?


«Здравствуй тот, кто держит в руках эту вещь. Я Миирон Тари, отец Трех известных миру моделей Тари. С каждой новой моделью к ним приходила доля разумности. Именно благодаря разуму, сознанию они продолжают лидировать среди симбионтов. То, что ты держишь в руках – четвёртая модель. Власть предержащие отвергли её. Она опасна, сказали мне. Но она не опасна. Просто она разумна. По-настоящему, но не по человечески. Я уничтожил все материалы по её изготовлению. Но саму модель уничтожить не смог. Она – живое существо. Я не убийца… просто я трус. Поступай так, как считаешь нужным. Схема установки – стандартная ».

Когда корабль покинул плоскость солнечной системы, и только тогда Терн, наконец, отдышался. В себя он так и не пришел. Пребывая в мутном полузабытьи, он снял защитную полосу с узкой металлической пластинки и, утерев рукавом рубашки пот со лба, приложил кусок металла 2х4 строго по вертикальной линии симметрии лица на 50 миллиметров выше линии бровей. Сначала кожей, а потом всё глубже и глубже ощущал он как перестраиваются клетки его материи, формируя внутреннее тело Тари. И только когда проникновение Тари преодолело лобовую кость он вспомнил собственнный вопрос. Но было поздно. Было поздно отсоединять Мист, было поздно останавливать процесс активации. Оставалось ждать.
Резким толчком его выбило из мира реальности, чудовищная боль, хаос ощущений порождали бред. Симбионты вцепились друг в друга и сейчас оспаривают контроль над нервной системой – мелькнула где-то в хаосе мысль Терна Миста.
Через час всё было кончено. Мёртвый кусок железа выпал из безвольно болтавшегося рукава рубашки и с прощальным звоном навечно упокоился в пыли. Так погибла первая Мист вселенной. Та, что была всегда верна своему творцу.
Сознание возвращалось. Ни быстро ни медленно. Вне времени и состояния. То что он понимал – жизнь. Жизнь ещё не окончена и это стоит того, чтобы верить в единый закон. Каждому – свой путь.
На этой зыбкой и незыблемой грани между сознанием и бытием Терн ощутил чужую волю. Сначала – где – то в беззвучной дали, а потом всё ближе и ближе. Она накатывала, поглощая его собственную.

Он умер от безумия. Умер, но продолжал жить. Он ещё видел, как подчиняясь могучей воле тело его изменяет форму, свойсва, как сменяется пространство, сминая его. Он ещё успел сказать «Тари! Обретённая цель!».

Он умер от безумия. Так постановили медики, нашедшие спустя двадцать лет его труп в планетарном катере на орбите солнца. На лбу в последнем привете застыла прощальная капелька пота, а в пыли у ботинок лежал мёртвый симбионт Мист 1.
Его личность была установлена неделей после. Никаких свидетельств о появлении легендарного Терна Миста на Земле в лавке С1 в означеный день не обнаружено. Ничего кроме записки с неидентифицируемым почерком не могло указать на встречу двух великих симбионт-творцов, потому что за неделю до описываемых событий Миирон Тари погиб в автокатастрофе и никак не мог оказаться в том самом магазине. Автокасса к тому времени была давно уничтожена.

[Tari4]

Второй рассказ данного цикла

Люди

Турникет упорно не желал пускать его внутрь. Значит его годы…  «Интересно, а каков предел? Сколько лет дают право на причастие к ним?»
И он устроился ждать на улице, пока она выйдет. «Странно, а ведь она там работает… может быть есть какой-то специальный служебный вход? Но она выходит здесь… надо спросить. Турникет не пропускает тех, кому не суждено провести на этой земле дольше какого-то числа лет. Две – или три человеческих жизни. Не знаю. И, наверное не надо мне это знать.»
Она вышла. Как всегда прижимая увесистую папку к груди, в синих джинсах и вязаном свитере. В серых кроссовках и в смешном берете.
-   Здравствуй, Алани!
-   Здравствуй, Дир, давно ждёшь? А чего снаружи?
-   Меня не пропускает ваш злобный турникет… - и по меняющемуся выражению её лица понял, что не надо было этого говорить.
-   Т-тебя? Не пропускает?… почему? – она ощутимо сбледнула с лица. И как-то вся потускнела.. - Сколько тебе? Сотню? Две?
-   Сто шестьдесят лет. Проговорил он, чётко проговаривая буквы.
-   Всего?!!!
-   А тебе?
-   Нет, это несправедливо!!! Несчастных полторы сотни лет!!! Судьба ошиблась и Ева не права!!! Маэри не может быть права, если такой человек как ты – смертен!! Неужели у тебя нет талантов! Есть! Неужели ты ничем не увлечён!…

Когда-то давно в мире появилась Маэри, Ева бессмертных. Она прожила более сотни лет, когда ряд её научных изысканий привёл к тому, что был выявлен путь к бессмертию. Он прост. Это особая пометка Судьбы, особый знак, открывающий человеку возможность. Всё просто. Главное – цель. Если предназначение человека невыполнимо или требует неотлучного и постоянного выполнения, а человек строго следует своему предназначению, то он будет жить вечно. И вообще, человек, слепо следующий тому, что ему предначертано,будет жить, пока не исполнит это. Пометкой судьбы наделён не всякий. Даже то, что не продлевает, а сокращает жизнь. Но и среди тех, кому дан шанс…

-   Я просто ещё не нашел. Возможно, всё изменится! Моя сегодняшняя цель…
-   Просто теория не верна! Маэри должна говорить с тобой! Возможно, она сможет помочь!
-   Ал, что она может изменить?

Предначертание Маэри – открыть это свойство и помогать тем из меченых, кому требуется помощь, вести их всех. И она жива. Ей уже более четырёхсот лет. Потом начали появляться другие. Действительно Вечных мало, но немало талантливых долгожителей  - учёных, чей труд требует долгой и кропотливой работы, творцов, исследователей, психологов, слесарей, уборщиц, да -  да, уборщиц. Одна из них даже вечна.

-   Она поможет найти!
-   А если нет? Ал, ты подумала, а что будет со мной, если я услышу «Нет», если 160 лет, это всё. И больше я не нужен судьбе!

Потом был найден способ выявлять сроки жизни. А ещё потом родился Ниеро, тот, кому было предначертано просто разделить с Маэри вечность. И это тоже был Шанс. Его предназначение – любить Маэри. Такое тоже возможно.

-   Не говори глупостей! Такого не может быть! Пойдём! - И она потащила его назад к зданию бессмертных, месту своей работы и работы почти всех долгожителей.
-   Не стоит! Не стоит! Не надо… - бормотал он, подчиняясь…

-   … надежды нет. Да, он талантливый механик, но его механизм будет изобретён. И на этом путь закончится. Мне очень жаль, но это так. - Маэри была погружена в свои мысли и отвечала отстранённо, холодно. Алан слышала такое впервые.
-   Но может…?
-   Нет.

Когда они вышли из здания, Дир ненавидел всех. Он ненавидел бессмертных за то, что судьба была слишком добра к ним. Он ненавидел долгожителей, хотя сам был из них, он ненавидел людей, просто потому, что ненависть помогает от боли.
Он был слишком погружен в свою ненависть. И не сразу заметил собравшуюся перед входом толпу. Здесь стояли люди. С транспарантами и оружием. Они что-то кричали, но что?
И когда он стал тяжелее на девять грамм, он был рад этой пуле. Теперь он различал в последние минуты своей жизни – зачем они пришли. Они пришли убить или изгнать бессмертных. Они, обделённые жизнью и не желающие признавать свою неполноценность перед этим блестящим тонированными стёклами зданием, перед девяностоэтажной глыбой железобетона, где сидели люди, отличные от них.

-   Маэри, нам пора.
-   Да, Я знаю, Ниеро, позови всех.
Она сидела, прислонившись лбом к оконному стеклу и смотрела на толпу. Она прощалась с миром, где родилась, потому что Дир изобрёл выход. И Алан закончила его техническое воплощение. И теперь они могут уйти из мира людей. Теперь и навсегда. Не мешать им больше, не причинять им боль.

-   Маэри, не все согласны уйти!
-   Мы уже говорили об этом. Пусть те, кто остается уничтожат установку. Это их выбор. И они правы в этом выборе. Их жизнь – наша жизнь – для людей! Что толку в нашем сообществе, если не делиться с людьми тем, ради чего нам продлена жизнь!
-   Маэри!
-   Оставь это! И дай мне попрощаться. Я прожила здесь четыреста лет.

… когда толпа ворвалась в цитадель долгожителей и бессмертных, она была пуста. За исключением одной комнаты, где сидели девятнадцать человек. Все они покорно сдались толпе. Все они были бессмертными. Один из них сказал, что теперь всё кончено. И люди убили его. Вторая поднялась, и объяснила, что они решили остаться. Она говорила долго, но никто её не слушал. Она молча встретила свою смерть в когтях бесновавшейся толпы.

… их осталось одиннадцать, когда прибыл патруль.

[Tari4]

В неподвижном молчании застыли друг напротив друга два корабля. А за кормой перемигивались звёзды, беззвучно смеясь над иронией творцов.

Вад Митров всегда был одиночкой. Один на маленьком корабле он болтался меж звёзд, периодически появляясь на окраинных мирах только для пополнения запасов топлива и вещества. Он не любил людей, потому что ему не за что было их любить. Он не любил никого. Но никому не желал зла. Всё чего он хотел – чтобы его не беспокоили.
И когда ИскРа донесла, что впереди по курсу неопознанный корабль, он решил просто пройти мимо. На всех волнах прослушиваемого диапазона его корабль всегда излучал: «Здравствуйте. Кто бы вы ни были, мне нет дела до вас, мне нечего вам предложить и нечем помочь. Прошу, не беспокойте меня.» - и так множество раз. Холодным, равнодушно-вежливым голосом кибертехники.
Но корабль, идущий навстречу не изменил курса, он, казалось не слышал. Ваду было всё равно. Он очнулся от своей бесконечной дрёмы, только когда Искусственный Разум корабля сообщил, что движущееся на сближение космическое тело не может быть идентифицировано как объект, созданный людьми но в то же время является космическим кораблём дальнего следования.

Ч241 никогда не любил свой народ. Он просто никогда не испытывал эмоций и не нуждался в них. В космосе его не беспокоили. И он не покидал космоса. На его корабле не было искусственного интеллекта, а киберштурман не мог говорить. Поэтому когда корабль остановился нос к носу с кораблём, принадлежавшим, по всей видимости, другой цивилизации он не удивился. Он никогда не удивлялся.

«Сейчас… так, что же там надо делать… » - Вад никогда не интересовался теориями контакта. Он вообще предпочитал верить, что другой цивилизации в космосе просто нет. Потому, что если бы она была, то она бы непременно нарушала его, Вада, хрупкий покой. И теперь он был растерян. «Ведь от нашего разговора будет вести отсчёт диалог цивилизаций… надо отдать ИскРе команду на расшифровку языка… надо»

«Другие. Такое же непоседливое племя как и наши. Значит теперь в космосе два непоседливых племени и скоро здесь станет тесно» - Ч241 никогда не думал на тему других цивилизаций. Ему это было просто не интересно. «Теперь они будут искать друг друга, изучать»

«Искать контакта, торговать, познавать»

«Однажды они смогут жить бок о бок»

«И непременно не поделят стартовую площадку»

«Будут уничтожать друг друга, поняв что становится тесно или по другим причинам. Повод для деятельности найти легко»

«Начнётся социальный психоз, агрессия. Люди очень агрессивны и никогда не умели смотреть на вещи проще»

«Будут ненавидеть друг – друга, потому что похожи»

«Новая война не принесёт ничего хорошего ни земле не этим странным чужакам… господи! Ну какого дьявола он молчит! Так трудно сделать первый шаг!»

«Разумность – это не свойство, это проявление себя в определённых обстоятельствах. Наше общество ещё не научилось делать это всегда. А чужак разумен. Он молчит»

«Слишком многое изменится. И невозможно сказать – когда и как. Это может задеть мою жизнь. Люди любят трудности, но не один я ушел от людей в космос. А даже если и один. Моя размеренная жизнь и жизни тех, кому претят сумасбродства большинства, как всегда не будут замечены»

«Буду разумен и я. Прощай чужак, надеюсь не встретиться больше с тобой. И не с кем из вас» - и он ушел, отставляя на пути своего следования маячки с сигналом непроходимой зоны. Он отправил своим сообщение и координаты зоны без объяснения.

«Уходит? Да, он прав.» - И оставляя по пути своего следования маячки непроходимой зоны Вад задал координаты ближайшей планеты целью полёта. Пока корабль штопали и заправляли он успел оставить сообщение о непроходимой зоне, сообщить её координаты и не объясняя причин растворился привычно в краю ироничных звёзд.