Моя царица, начало Опции

[Лоринга]

Уроки Ринека

Время близилось к полудню, солнце стояло высоко в небе, и листва зеленела на деревьях. Ничего удивительного не было в том, что Ринеку поскорее хотелось туда, на волю, где пели птицы и журчали ручьи. А вместо этого он сидит в маленькой темной комнатушке с низким потолком и делает вид, что смотрит в книгу и слушает мага-наставника. Хорошо, что сегодня занятия кончатся раньше: учителя срочно вызывают на заседание какого-то дико важного Союза Чародеев... Ринек уже предчувствовал, как повеселится с друзьями, которых очень давно не видел.
Уроки истории далеко не всегда занимали его: практиковаться в магии было куда увлекательнее, но наставник Ринека историю любил и порой когда начинал говорить, то не мог остановиться. Так занесло его и в этот раз.
Мальчик послушно листал страницы учебника, слушая вполуха. Внезапно взгляд его упал на огромную, занимающую большую часть листа картину. На ней изображена была великолепная скульптура - звезда с четырьмя лучами. На южном луче пристроилась странная, но очень красивая длинноногая птица с печальными глазами. На северном стоял оскалившийся волк. На западном - дикий конь с развевающейся гривой и наклоненной, словно перед атакой, головой. Восточный луч обвивал змей с тремя шипами на голове, которые при наличии фантазии можно было принять за корону.
- Что это? - спросил Ринек.
Наставник насупился: мальчишка перебил его на самом интересном месте. Подойдя к Ринеку, он взглянул в лежащую перед мальчиком книгу.
- Это могила Четырех Владык.
- Кого?
- Существ, что правили нашим миром многие столетия.
- А разве миром не правят цари наших государств?
- Так-то оно так, да только от людей далеко не все зависит. Они смертны, а Владыки смертными не были.
- Тогда как же они угодили в могилу? И что это вообще за существа такие?
- Магические создания, наделенные властью над природой и себе подобными. Например, Повелитель Волков Сигурд, Владыка Севера, повелевает льдом и ветром. Алаян, Королева Птиц, Владычица солнечных морей и плодородных земель Юга, повелевает стихией воды и воздуха. Рено, Вождь Мустангов, Владыка бескрайних западных степей и лесных угодий, обладает властью над огненной стихией. А самый сильный из них - Наргес, Царь Змей, хозяин восточных пустынь и влажных тропических лесов. Песчаные бури, засухи, нашествие ядовитых гадов - проявления его гнева.
Теперь я отвечу на вопрос, который ты задал первым. Владык нельзя убить, но можно изгнать их души из этого мира. Это и случилось двадцать лет тому назад, когда они разгневались на людей и решили изничтожить большую их часть. Тогда против них вышли четверо величайших магов времени: Исфер Мийориар, Саад Эрмедж, Альмира Бесмилле и Антаго Саввер. Альмира была самой молодой из магов, остальные заканчивали уже свой жизненный путь. Они отдали свою силу Альмире, и она смогла одолеть Владык. Госпожа Бесмилле, кстати, жива до сих пор и в ближайшее время покидать сей бренный мир не собирается.
"Именем бескрайних просторов солнечного Юга..." - начал вслух зачитывать Ринек.
Маг изменился в лице и, не особенно церемонясь, дал ученику подзатыльник и вырвал книгу из его рук.
- Ишь чего удумал - вслух заклинания читать, - хмыкнул он. - Хорошо хоть ты сопляк, кишка тонка, а если бы кто из взрослых магов об этом заклятии узнал?
- А что в нем такого? - обиженно вспыхнул мальчик, потирая затылок.
- Это заклинание призыва Владык обратно в мир.
- И о нем никто не знает?
- Никто, кроме меня да моего наставника, но того нет уже на свете... Ладно, парень, отдыхай, мне нужно срочно уехать. Оставляю дом на тебя.
Заперев книгу в шкафу и снабдив этот самый шкаф парочкой заклинаний для надежности, маг вышел во двор, и Ринек увидел через окно, как мягко тронулась его карета без кучера и лошадей.
Свобода.
Ринек бросился в деревню, чтобы позвать друзей в опустевший, наконец, дом. Друзей у него было немного: вечно лохматый и вечно побитый драчун Ленко из многодетной семьи да маленькая светловолосая Эля, любящая представлять себя сказочной царевной. С остальными деревенскими детьми у ученика мага было слишком мало общего.
Пригласив гостей, Ринек, как хлебосольный хозяин, позаботился об угощении, достав из кладовой несколько банок варенья. Варенье умяли в один присест, так что хозяину пришлось сбегать в кладовку за медом. Наставник убьет его, когда вернется... Хотя, может, и не убьет. Он ведь понимает, что Ринек давно не был с друзьями.
После обильного угощения дети не потеряли резвости, поэтому очень скоро дом огласился их криками и смехом. И как три человека способны создавать такой шум, думал Ринек, гоняясь по всем этажам за Ленко и подвывая, как подбитый волк. В мозгу живо нарисовался образ Сигурда, Повелителя Волков, и мальчик внезапно остановился.
- Выдохся? - ехидно прошипел Ленко.
- Просто у меня есть кое-что поинтереснее догонялок.
- Что, например?
- Пойдем, покажу.
Защитные заклинания наставника не были для него проблемой: Ринек неоднократно пробирался в запрещенную секцию библиотеки. Не подвели его навыки и на этот раз. Через пятнадцать минут трое детей склонились над изображением могилы Четырех Владык.
- Мне о них мама рассказывала, когда я помладше была. Она много о Владыках знает. Ведь они еще хозяйничали здесь, когда она жила.
- А мне дядя рассказывал. Ему десять лет было, когда соседнюю деревню уничтожил Вождь Мустангов.
Ринеку стало обидно, что друзья, оказывается, знают эту давнюю историю, а он, ученик мага, только сегодня ее услышал. Пытаясь доказать, что он ничем не хуже друзей, мальчик заявил:
- А мне учитель тоже много чего рассказывал. Он даже заклинание записал, которое Владык может обратно в мир призвать.
- Правда? - Глаза Ленко загорелись.
- Клянусь. Вот оно.
- Ух, ты, длинное какое... Можешь прочесть?
- Да ну, - передернула плечами Эля, - страшно.
- Ничего не страшно, дурында, - махнул рукой Ленко. - Читай, Ринек.
- Я, пожалуй, согласен с Элей. Учитель велел не произносить его вслух, - не очень уверенно сказал Ринек.
- Боишься? - Ленко недобро сощурился.
- С чего ты взял?
- Тогда чего не читаешь? Ничего же не будет - ты ведь ученик, а не взрослый маг.
- Все равно...
- Значит, боишься, - вынес вердикт Ленко. - Все с тобой ясно.
- А вот и нет. - Ринек схватил книгу, прокашлялся. - "Именем бескрайних морских просторов солнечного Юга..."
Заклинание оказалось длиннее, чем он ожидал: на лист. Краснея от напряжения, Ринек прочел его с выражением три раза. Во время чтения Эля испуганно обнимала себя руками за плечи, а Ленко выжидающе, практически не мигая, смотрел на друга. И когда тот в третий раз произнес: "... пусть явятся", хлопнул его по плечу и сказал с дружеской усмешкой:
- Вот видишь, ничего не произошло. А ты боялся.
Ринек хмыкнул и пошел возвращать книгу на место. Когда, промучившись полчаса с восстановлением защитных заклятий, он вернулся в комнату, Эля погладила себя по раздувшемуся животу и довольно икнула, глазами указав на опустевший кувшин меда. Все, теперь учитель его точно убьет.




Заложница

Солнце жгло спины и головы, капли пота градом катились по щекам, испаряясь, казалось, еще в воздухе. Пить хотелось ужасно, но еще больше хотелось лечь прямо на раскаленный песок под этим безжалостным солнцем и никогда больше не подниматься. Голос разума из последних сил твердил, что это глупо и недальновидно, что нужно идти вперед, ведь крушение воздушного корабля случается раз в сто лет, значит, в следующий век никто не окажется на месте Виэйна и его дочери, вынужденных блуждать по Золотой пустыне. Утешало это слабо.
Когда на горизонте замаячило высокое строение, Виэйн лишь устало усмехнулся. Тринадцатый мираж за сорок минут...
- Папа, - Сарра подала голос, - там вдалеке дом.
Интересно, могут двое людей видеть один и тот же мираж? Ничего, сейчас узнаем, дом как раз в той стороне, куда они направляются.
Отец и дочь подходили все ближе, но дом не исчезал. Виэйн взял Сарру за руку и прибавил шагу. Еще немного пройти...
- Настоящий! - ахнула девушка, когда они вошли в высокие незапертые двери.
Внутри было светло и прохладно. Мраморный пол устилали пушистые восточные ковры, расшитые ярким орнаментом. Ковры висели также кое-где на стенах. В нишах стояли огромные вазы с причудливыми узорами или статуи, невероятно искусно сделанные: казалось, люди в нишах были живыми, всего лишь на миг прервавшими движение.
Дворец был абсолютно пуст. Виэйн и Сарра ходили по комнатам, ища хозяина, пока, наконец, не добрели до небольшой столовой. На низком столе стояли кувшины с соками и вином, на блюдах лежали фрукты и восточные сладости, тонкие кусочки мяса и ломтики хлеба. Виэйн и Сарра были хорошо воспитаны и в других обстоятельствах хотя бы попросили разрешения сесть за стол, но спрашивать было некого, а два с половиной дня в пустыне давали о себе знать. Отец и дочь сели к столу. Виэйн взял хрустальную чашу, налил в нее сока из кувшина и отпил немного. Прислушался к ощущениям. Ничего. Вроде не отравлено.
- Можно пить, - кивнул он дочери.
Воспитанное общество ужаснулось бы их неумеренности, но у путников было оправдание. Поднявшись из-за стола, Виэйн обернулся к двери и поклонился невидимому хозяину дома.
- Благодарю тебя, добрый хозяин, за угощение.
- Не спеши называть меня добрым, человек.
Виэйн обернулся. Первым, что он увидел, были остекленевшие глаза дочери, ее рука, поднятая к лицу в инстинктивной попытке защититься и так и оставшаяся в этом положении. Рядом с окаменевшей девушкой, положив руку ей на плечо, стоял молодой красивый мужчина в свободном восточном халате. Его темные длинные волосы, идеально прямые, сбегали за спину. А глаза его, черные миндалевидные глаза, казалось, тянули из Виэйна волю.
- Кто... ты... - выдавил Виэйн, борясь с желанием пасть ниц перед этим страшным человеком... впрочем, почему человеком...
- Наргес, Царь Змей. И не делай вид, будто не помнишь меня.
- Ты же мертв.
- Меня нельзя убить, человек.
Виэйн обессиленно опустился на ковер.
- Чего ты хочешь?
Наргес сощурился, оценивающе глядя на него, заетм погладил плечо каменной Сарры.
- Ты ведь ее брат, так?.. - задумчиво произнес он.
- Я ее отец.
- Я говорю об Альмире Бесмилле. Ты ее младший брат.
- Так. - Виэйн сглотнул.
- Приведи ее ко мне. Сюда.
- Зачем тебе? - Виэйн произнес эти слова и внутренне сжался, ожидая гнева Наргеса.
- А вот это уже мое дело, человек. - Царь Змей отвернулся, затем вздохнул, - поговорить с ней хочу...
Виэйн молчал, глядя на статую Сарры. Только ради нее...
- Приведешь сестру ко мне - я отпущу твою дочь и дам тебе золота, сколько захочешь. Если же нет, эта милая девушка станет одним из украшений моего дворца.
Виэйн похолодел. Вот, значит, откуда здесь такие живые статуи...
- Ты согласен, человек?
- А как... я найду дорогу домой?
- Сейчас.
Наргес перебросил волосы через плечо и распустил их. На ладони его оказался золотой зажим в виде змеи. Владыка Востока шепнул ей что-то, и зажим начал расти, пока не превратился в полутораметровую кобру, обвившего руку хозяина.
- Она проведет тебя до ближайшего поселения, а там тебе помогут выбраться из моих владений.
Наргес негромко зашипел, и кобра соскользнула с его руки на пол. Виэйн непроизвольно отскочил, когда она проползла у его ног. Царь Змей усмехнулся.
- Возьми еды в дорогу, человек, и ступай.
- А ты... не обманешь меня? не убьешь мою дочь до этого?
- Не обману. Девушка будет в безопасности. Ступай.


Дом Альмиры встретил Виэйна величественной, царственно-прохладной красотой. Небольшой, но внушительный замок с башнями и высокими воротами. Хорошо хоть ни рвов, ни мостов, иначе вообще было бы не подобраться. А ведь когда-то живущая здесь женщина учила его ходить и говорить, сажала на колени и дергала за волосы, а когда они стали постарше, любила топить в речке. Куда подевались те времена? Виэйн давно уже не разговаривал с сестрой. О чем? Он обычный человек, она - великая колдунья, народная героиня, спасшая в свое время много невинных жизней от гнева Четырех Владык. Он вспомнил свою встречу с Наргесом и поморщился от отвращения к себе и осознания собственного бессилия. Но делать было нечего. Решительным шагом Виэйн подошел к воротам и три раза ударил в них колотушкой. В одной из створок открылось небольшое окошечко на высоте человеческого роста, и прищуренные глаза привратника уставились на пришедшего.
- Ты кто такой?
- Виэйн Бесмилле, брат твоей хозяйки.
- Так я тебе и поверил, - осклабился привратник. - Нет у хозяйки братьев.
- Это она тебе сказала?
- Кто ж еще. Так что проваливай отсюда поживее.
Вот, значит, как. Альмира, оказывается, уже не сестра ему... В другое время Виэйн бы плюнул и ушел, но теперь он рисковал слишком многим.
- Слушай, ты, - сказал он привратнику, собирающемуся уже закрыть окошко, - мне нужно срочно видеть Альмиру. У меня к ней дело, касающееся Наргеса, Владыки Востока.
Страж заколебался, но затем, видимо, придя к какому-то выводу, заявил:
- Катился бы ты отсюда, дядя, подобру-поздорову. Владыки Востока больше нет, и остальных Владык тоже. Теперь они представляют интерес разве что для историков, поэтому...
- Что у тебя ко мне за дело? - раздался мелодичный голос, и ворота открылись, впуская Виэйна.
Сестра стояла перед ним, такая же молодая, как и тридцать лет назад. Альмире было пятьдесят шесть, но, если судить по внешности, дать ей можно было не больше двадцати пяти. Чародейки живут дольше и дольше сохраняют молодость. Альмира была одета в длинное платье из бордового атласа, открывающее плечи и прелестную ложбинку между грудями. Куда подевалась милая крестьянская девушка в скромном наряде, с длинной косой и венком из луговых цветов на голове?
Они стояли друг напротив друга, неловко улыбаясь, не решаясь начать разговор. Наконец, Альмира вспомнила об обязанностях хозяйки и пригласила брата в дом. Виэйн шел за ней по длинным коридорам, но смотрел больше не по сторонам, а на сестру. Вьющиеся светлые пряди волос закрывали ее спину. Но раньше девушка носила косу или прятала волосы под платок, и только одно существо во всем мире могло прикасаться к разметавшимся, бегущим по плечам прядям, вдыхать их запах, ворошить раздвоенным языком...
- Как у тебя дела? - Альмира жестом указала Виэйну на стул, а сама встала у окна. Из ее кабинета открывался вид на лес, и чародейка любила его.
- Все хорошо, - натянуто улыбнулся Виэйн. - Свой дом, жена, дочь, хозяйство.
- А как племянница? - Губы Альмиры тронула улыбка, но тоже какая-то вымученная.
- Вся в меня. Бой-девка. Замуж думал отдать, да только...
- Что только?
Виэйн посмотрел в глаза сестры и решил идти напролом.
- Посватался к ней один из жителей деревни, что возле Золотой пустыни. Хороший вроде парень, да и она им как бы довольна. Вот у него и осталась. Хочет, чтобы ты на свадьбу приехала. Она же в глаза тебя, родную тетку, не видела, только слышала о твоих подвигах...
- Ты вроде бы говорил, что твое дело касается Наргеса?
- Я сказал так, чтобы ты меня впустила.
- А...
Повисло молчание. Легкий ветерок из окна ворошил светлые волосы женщины. Глаза ее, пустые и грустные, глядели на горизонт.
- Хорошо, я поеду, - сказала она наконец. - Посмотрю на племянницу, пожелаю ей счастья.
Виэйн не знал, поверила она ему или нет, но внутренне он облегченно выдохнул. Торжествовать победу было пока рано, и, чтобы не выдать волнения, он принялся говорить о деталях проведения несуществующей свадьбы.




Сделка

Я завтра умру. Все мы завтра умрем. Противник превосходит нас числом и умением. Командир приказывает стоять до конца. Ясно, что завтрашний бой не переживет ни один из нас.
Такие примерно мысли посещали Ирдаша Бесмилле, когда он с остальными солдатами, имевшими сомнительное счастье выжить в затянувшемся сражении с одним из восточных кланов, сидел в наполовину пустом лагере. Командир вспоминался с ненавистью, но с еще большей ненавистью вспоминались его слова: "Мы будем сражаться до конца, чьим бы этот конец ни был". С неприязнью вспоминались боевые товарищи, смирившиеся со своей участью и уверенные, что бежать все равно некуда. Оно и верно: в пустыне особенно не побегаешь, но на что только не идут люди, которым хочется жить. А жить Ирдашу хотелось. Дома у него жена, дети, хозяйство. А он, оторванный от родной земли безжалостным рекрутским набором, вынужден печься под здешним солнцем.
Ирдаш был крестьянином, практичным и расчетливым. Он никогда не пропускал мимо ушей нужные ему сведения, благо на память не жаловался. И у него был один безумный план побега. То, что он дезертирует, пугало его меньше всего. О предательстве никто не узнает, а жизнь его принесет пользы больше, чем геройская смерть.
На закате, когда обреченный отряд забылся в пьяной оргии, Ирдаш собрал  пожитки, потихоньку выскользнул из лагеря и пошел в пустыню. Он шел, пока палатки окончательно не скрылись из виду. Огляделся вокруг. Ни единой живой души. Небеса, как тосковал он сейчас по родной деревне!
Достав из рукава нож, Ирдаш сжал зубы и полоснул руку у локтя. Тонкий ручеек крови пролился с лезвия ножа. Теперь заклинание:

Солнце в небе над пустыней:
В воздух луч, а кровь - в песок.
Ты явись мне, царь змеиный,
Как явился мне Восток.

Долгое время ничего не происходило, и Ирдаш успел напридумывать себе всяких ужасов, по сравнению с которыми смерть в завтрашнем бою начала казаться просто-таки верхом блаженства.
- Зачем звал?
Окровавленный песок брызнул в разные стороны перед Ирдашем, расчищая дорогу молодому темноволосому мужчине. Одного только взгляда в его глаза хватило, чтобы сообразительный крестьянин понял, кто перед ним, и пал ниц.
- Поднимись, человек. Мои глаза не убьют тебя, пока я в этом теле.
Ирдаш спешно поднялся, отряхивая штаны и рубаху. Царь Змей смотрел вполне миролюбиво, вот только глаза его... Ну, хоть не убил, и на том спасибо.
- Не за что, - отозвался Наргес. - Так зачем звал?
- Помощь нужна, - едва слышно произнес Ирдаш.
- Ну, так говори, я слушаю. - Царь Змей скрестил руки на груди, внимательно изучая своего собеседника - тому приходилось постоянно прятать глаза.
- Помоги мне выбраться из пустыни так, чтобы меня никто не заметил. А взамен я... хочешь, дочку свою отдам? Ей, правда, шесть годков всего, но уже сейчас ясно, что красавицей вырастет. Вот войдет в возраст невестинский, я ее тут же - тебе. Согласен?
Наргес перехватил взгляд Ирадаша, и губы его искривила неприятная усмешка.
- Согласен.
Совсем осмелев, Ирдаш произнес заискивающе:
- Мне бы еще золота... У тебя ведь его много, говорят.
- Будет девушка - будет золото. - С этими словами змеиный царь исчез в лучах почти зашедшего солнца.
На песок перед Ирдашем шлепнулась кобра, быстро скользнувшая в сторону. Ободренный Ирдаш последовал за ней.



Шесть лет Альмире

Что может быть радостнее возвращения отца из далекого и, казалось бы, смертельного похода? Вся семья высыпала встречать Ирдаша. Жена и четверо детей крутились вокруг него, причитая, обнимая, расспрашивая. Ирдаш казался счастливым. Создавалось впечатление, что ему не верится в возвращение к родному дому. Альмира была самой счастливой девочкой на свете в этот день. Любимица отца, единственная дочь в семье, она очень переживала, когда его забрали. Лишь легковерное детское сердечко позволило ей это перенести. Раз мама сказала, что отец вернется, значит, вернется. Оставалось только ждать. И Альмира дождалась.
- Я привез тебе гостинец, - сказал Ирдаш, когда жена ушла в дом готовить праздничный ужин, а сыновья умчались на речку рассказать о чудесном возвращении папы.
- Какой? - Девочка поерзала у отца на коленях.
- Держи. - На ладонь ей легло миниатюрное кольцо в виде свернувшейся змейки, обвившей своим телом ярко-алый рубин.
Альмира поднесла перстень к глазам. Змейка бросила на нее испытующий взгляд. Она казалась живой. Ее глаза, ярко-желтые, сияли совсем как настоящие. Девочка зачарованно любовалась перстнем, купающимся в свете солнечных лучей. Разумеется, она не заметила, как напряглось лицо отца.
- Нравится? - спросил Ирдаш негромко.
- Очень, - покивала Альмира, не отрывая глаз от перстня.
Она не могла этого видеть, но ей показалось, что отец облегченно вздохнул.
Вскоре появились братья, и девочка соскользнула с папиных колен, направившись в дом помогать маме накрывать на стол.
За ужином Ирдаш рассказывал о том, что происходило с ним во время службы. Мальчишки были в восторге (еще бы, довелось от очевидца о настоящих сражениях услышать!), жена то и дело в ужасе прижимала ладони ко рту, а Альмира смотрела на подарок отца, слушая одним ухом, и воображение ее рисовало бескрайние песчаные просторы Золотой пустыни, безоблачное небо ярко-голубого цвета, белое солнце. И - покой, вечный неколебимый покой.
Этой ночью ей приснился чудесный сон. Огромный черный змей с четырьмя шипами на голове и глазами цвета расплавленного золота баюкал ее в своих кольцах, нежно вороша раздвоенным языком ее волосы. Альмире было так хорошо, так тепло и приятно, что не хотелось ни говорить, ни думать, просто смотреть и смотреть в эти чудные, ласковые золотые глаза - и это было бы счастьем. За весь сон никто из них так и не произнес ни слова. Они просто смотрели друг на друга, пока окрик мамы: "Альмира, пора идти за водой!" не вырвал девочку из этого прекрасного сна. И, прежде чем окончательно проснуться, Альмира спросила тающего в вязкой дымке утреннего пробуждения змея:
- Как твое имя?
- Я Наргес, змеиный царь. 




Семь лет Альмире

Венки плыли по воде. Самые разные, всех возможных цветов венки, сплетенные умелыми руками молодой невесты или неловкими детскими пальчиками, плыли по воде. Альмира с подружками специально упросили родителей отпустить их в эту ночь погулять подольше, потому что им хотелось, как и подросшим девушкам, плести венки и пускать по реке в надежде, что какой-нибудь из них выловит суженый. Разумеется, для детей это была всего лишь игра. Девочки увлеченно сплетали цветы и травы, делясь друг с другом, кому они пошлют свои творения.
- Ты плыви, мой венок, далеко на Восток, где тропический лес, где всесильный Наргес, к берегам приплыви, расскажи о любви, - пропела Альмира, отпуская неловко, но старательно сплетенный венок на воду.
- Глупая, - улыбнулась сидевшая рядом старшая девушка. - До владений змеиного царя тысячи миль, а наша земля - вотчина Рено, Вождя Мустангов.
- Ну, так может, Рено передаст мой венок Наргесу, - с восхитительной наивностью предположила Альмира, глядя как уплывает вдаль творение ее рук.
Ей пора было возвращаться домой, хотя, видит небо, ей хотелось еще посидеть на берегу, посмотреть на игры, которые в эту ночь устраивала старшая молодежь, хотелось попеть песни, поплясать, даже, возможно, прыгнуть с кем-нибудь через костер, но было уже очень темно, и мама наверняка начала волноваться. Альмира поднялась, оправила платьице и заспешила домой.
Однако не дошла она до дома, как внимание ее привлекла группа деревенских мальчишек, собравшихся возле одного из костров и сующего в огонь толстую ветку, а затем сразу отдергивающих ее. Девочка подошла поближе, чтобы увидеть, чем же они занимаются. Растревоженная гадюка испуганно и зло шипела, когда мальчишки подносили близко к огню ветку, вокруг которой она обвилась. А их это, похоже, забавляло.
- А ну прекратите! - крикнула Альмира, удивившись собственной смелости.
Мальчишки недоуменно оглянулись на нее.
- Алька, ты чего? - не понял один.
- Что вы делаете! - Девочка решительным шагом подошла к одному из компании и попыталась выдернуть ветку со змеей у него из рук. Как и следовало ожидать, ничего у нее не получилось, только гадюка злобно зашипела на девочку, когда та протянула руку, чтобы снять ее.
- Осторожно, дурында, укусит! - завопил пацаненок, который держал ветку.
- Отпустите ее! - крикнула Альмира, снова хватаясь за ветку.
Кто-то схватил девочку сзади и попытался оттащить, но она еще крепче вцепилась в ветку, из глаз брызнули слезы.
- Совсем дурная, это же ядовитая змея, за ее убийство все прошлые грехи прощаются, - пыхтя от натуги, проговорил тот, кто тянул ветку, ибо уже не справлялся с изо всех сил тянущей в свою сторону Альмирой.
- Неправда! - выкрикнула девочка сквозь слезы. - Это глупое поверье!
Неизвестно, чем закончился бы этот поединок, если бы гадюке все это не надоело и она не сползла на землю по ноге Альмиры. Парни в страхе отшатнулись от поспешно уползающей змеи, напуганной не меньше них. Альмира тоже замерла. Когда же гадюка скрылась в траве, на девочку посыпался град упреков.
- Из-за тебя мы ее упустили!
- Ядовитых гадов бить надо при первой возможности!
- Она ж ужалить тебя могла, колода бестолковая!
- Тогда вы - жестокие бесчеловечные изверги, вот! - обиженно заявила Альмира, размазывая по лицу злые слезы.
Она шла домой, вытирая мокрые щеки и облизывая соленые губы, сжимая кулаки. У дома, догадавшись, что родители ее будут расстроены и обескуражены, увидев ее в таком состоянии, девочка наскоро привела себя в порядок.


На землю опустилась ночь, темная, звездная, лунная. Под светом звезд и луны, гладь реки серебрилась и переливалась. Красивый, атлетически сложенный молодой мужчина с русыми кудрями до плеч стоял на поросшем травой пляже, вдыхая ночной воздух, напоенный ароматами любви и свободы. У  крестьянских девушек в эту ночь принято было плести венки и пускать их по воде навстречу своему суженому. Вот и он пришел к этому берегу. Ни один венок сюда не доплывет, а если и доплывет, то по ошибке, потому как влюбленные в него человеческие женщины обычно предпочитали показывать свою любовь несколько иначе. Значит, именно сюда должен приплыть венок той самой девочки, что по-детски влюблена во Владыку Востока. Мужчина вздохнул и уселся на прохладную траву, запрокинув голову и глядя в небо. Небеса, как хорошо... Ветер, вода, луна, свобода. Это был его любимый берег, где он отдыхал от бешеных гонок времени, текущего с каждым годом все быстрее, где успокаивал свою мятежную душу. Это было место, от которого он подпитывался силами, как магическими, так и душевными. Здесь никто не смел бывать, на много миль вокруг простирались не обжитые людьми пространства - то, что он по праву мог называть своим, что не приходилось ни с кем делить. Он всегда был здесь один, и это было исцеляющее одиночество. Только он, небо и вода.
На водной поверхности робко, словно догадываясь, что ему не положено здесь находиться, появился неумело сплетенный венок из луговых цветов, медленно и неуверенно плывущий в его сторону. Чуть покачавшись на легких волнах, венок пристал к поросшему травой берегу.
Рено, Вождь Мустангов, поднялся, спустился по откосу и, ступив в воду, подобрал венок.

Сообщение отредактировал Лоринга - 25.11.2010, 16:34

[Лоринга]

Десять лет Альмире

Говорят, есть несколько праздников, когда добрые духи могут исполнить любое твое желание. Новый Год и день рождения тоже к ним относятся. До Нового года было далеко, а вот день рождения у Альмиры должен был быть очень скоро, и она нет-нет, да и надеялась робко на чудо. Все-таки первая круглая дата, не хухры-мухры. Десять лет за плечами.
Спать в эту ночь девочка ложилась с особенным настроением. Такое бывает, когда ждешь чего-то необычного, но пока не знаешь чего. Нет, Альмира, конечно, знала, что наутро родные разбудят ее веселой песенкой-пожеланием счастья, мама испечет ее любимый пирог, а папа, возможно, возьмет с собой в лес посмотреть, как змеи на зимовку уходят. Это повторялось из года в год, но все равно было замечательно. Девочка сладко засыпала в эту ночь, подложив под голову кулачок. В такую ночь ей обязательно должен был присниться Наргес – нужно же поделиться с кем-то своей радостью. И она не ошиблась: гигантский змей снова ждал ее, и Альмира встретила его как старого друга, да, впрочем, он и был старым другом.
- Наргес, а ты знаешь, какой завтра день? – Она поцеловала чешуйчатый нос.
- Как я могу забыть, Альмира. Завтра тебе исполняется десять лет.
- Я совсем уже взрослая буду.
- Взрослой ты станешь, а пока ты еще только чистое прелестное дитя, - нежно отозвался он, вороша русые волосы раздвоенным языком. – Скажи, Альмира, что бы ты хотела получить в подарок?
- Какую-нибудь магическую вещичку… знаешь, как в сказках?
- Знаю. Что же именно ты хочешь?
- Зеркальце для гаданий.
- И только? – слегка удивленно переспросил Наргес. – Это несложно, я подарю тебе зеркальце. А больше ты ничего не желаешь?
- Нет, не надо. Мама говорит, что это нехорошо, когда детей балуют.
- Ну, что ж… как скажешь, моя милая.
В эту ночь они о многом еще говорили, и Альмира чувствовала себя очень счастливой. Впрочем, уже сколько лет сон приносил ей только радость и дарил так много сил, что родители просто изумлялись наутро, до чего же бодрой выглядит дочь.
В это же утро, проснувшись ни свет ни заря, Альмира увидела у себя рядом с подушкой небольшое зеркальце в покрытой позолотой оправе из черного дерева. Присмотревшись, девочка заметила, что оправа испещрена какими-то странными значками. Должно быть, на ней что-то было написано, но грамоте Альмира была не обучена, поэтому с сожалением положила зеркальце под подушку. Она знала, что этот подарок будет хранить как зеницу ока всю свою жизнь.
Этот день, день ее десятилетия, стал для девочки особенным, это дали почувствовать и родители. Мама уже под вечер, когда вся семья села за праздничный стол, даже произнесла такую речь:
- Алечка, дорогая моя доченька. Ты вступаешь во второе десятилетие своей жизни, самое важное, потому что на него придется твое взросление и замужество, выбор, с кем быть и кем быть. Я очень надеюсь, что ты сделаешь его правильно. По крайней мере, молиться буду именно об этом. Я желаю тебе преданных друзей, любимого и любящего супруга, здоровья, много детей, впрочем, об этом рановато еще говорить…
Девочка сидела довольная, слушая пожелания обычно немногословной матери. Отец, она заметила, каждый раз слегка вздрагивал, когда мама упоминала о замужестве, а когда заговорила о детях, вообще как-то поник. Но тогда Альмира была настолько занята собой, настолько счастлива, что предпочла не замечать этого.





Тринадцать лет Альмире

Говорят, даже самые послушные дети становятся трудноуправляемыми, когда наступает переходный возраст. Большинство подружек Альмиры сделались весьма озабочены своим взрослением, постоянно крутились у зеркала, как будто им не сегодня-завтра нужно было выходить замуж. Альмира и сама видела, что постепенно прощается с детством и превращается в девушку. У нее пошли месячные крови, сначала вызывающие легкое головокружение, а потом проходящие практически безболезненно. Трудноуправляемой Альмира не стала, у зеркала крутилась не в пример меньше подружек, хотя бы потому, что в свои тринадцать лет была не очень красива и абсолютно неженственна. Худощавая, угловатая и неловкая, вряд ли она могла привлечь внимание какого-нибудь парня. Однако девочка абсолютно не переживала по этому поводу. Отец и мать уверены были, что она через год-другой станет такой красавицей, что все нынешние малолетние невесты от зависти позеленеют. Альмира верила. Нет, она понимала, конечно, что для родителей их дитя всегда будет самым красивым, но так считали не только родители. Наргес, ее любимый друг, тоже убеждал, что совсем немного времени пройдет – и она, Альмира, превратится в красивую женщину, которую любой сочтет за счастье взять в жены. Девочка тогда со смехом ответила змеиному царю:
- Зачем же мне любой? Мне нужен только тот, кого я полюблю всем сердцем.
Наргес в ответ нежно ласкал раздвоенным языком ее щеки, бережно обвивая кольцом хрупкое девичье тело. Ему недолго оставалось ждать…



Семнадцать лет Альмире

Пришедшие на свадьбу гости возбужденно гомонили, ожидая, когда к ним выведут невесту. В толпе, собравшейся у дома Ирдаша Бесмилле, уже назревала первая драка – не по пьяни, а так, от нефиг делать. Начавшуюся было разборку остановило появление Альмиры на пороге отчего дома, с которым нынче девушке предстояло навсегда разлучиться. Гости притихли. Девушка в простом бежевом платье и ярком сарафане была настолько прелестна, что многие в этот момент позавидовали жениху. Надо же, а ведь какая нескладная да смешная была еще года четыре тому назад – все мальчишки потешались, не знали, что такая красавица вырастет родителям на радость. Вот ведь… не разглядели.
У нее была тяжелая русая коса до пояса, доброжелательные серо-голубые глаза, озаренные каким-то внутренним светом, симпатичные ямочки на щеках, когда она улыбалась. А упругие девичьи формы не скрывала никакая одежда. А еще у Альмиры были скромность и доброта, тоже лучшие женские украшения.
Семнадцать лет – самая пора для свадеб, вот и выходит Альмира за приятеля детства. По любви ли – одним небесным покровителям известно, но не бежит, не упрямится, значит, по крайней мере, по взаимному согласию.
Галдящая процессия, возглавляемая отцом невесты, дружно шагала к дому жениха. Тот уже вышел на крыльцо – нарядный и причесанный, так и не скажешь, что еще утром сегодня в земле копался.
Альмиру подводят к парню, и она слегка смущенно улыбается ему. Он берет ее за руку и подходит к своим родителям испросить благословения.
- Будь ласков с женой своей, - поучает мать, - не бей ее, не брани, охраняй и других охотников отваживай.
- Не слушай мамку, сынок, - похлопывает его по плечу отец. – Баба – она завсегда должна свое место знать. Так что если что… ты не серчай, Алька, я мужик простой, и сына своего так же воспитал. Поэтому не серди его, веди себя порядочно, на рожон не лезь, детей исправно рожай, за хозяйством смотри, а не то отведает твоя спина плеточки мужниной…
Альмира улыбается, слегка вымученно, и молодая пара подходит к родителям невесты. Мама на мгновение прижимает голову дочери к груди и шепчет ей на ухо:
- Будь счастлива, девочка моя.
Ирдаш улыбается и кладет руку дочери на плечо.
- Ничего не могу добавить к словам матери. Удачи, доченька.
- Ну, раз никто больше ничего сказать не хочет и возражений не имеет… - начал староста.
- Я возражаю.
Гости изумленно заозирались. Альмира последовала их примеру, но смотрела явно не туда. На нее внезапно дохнуло жаром пустыни, и в золотистом, словно сотканном из песчинок сиянии появился прямо перед ней незнакомый молодой мужчина, высокий и статный, черноглазый и смуглолицый, с длинными темными волосами, собранными то ли лентой, то ли зажимом – они взметнулись так быстро, что Альмира не разглядела.
- Я возражаю, - повторил мужчина, обводя взглядом притихших гостей. Те, на кого он смотрел, отметила девушка, тут же утыкались глазами в землю, делая вид, что они в первый раз видят собственную обувь. Затем обернулся к отцу Альмиры. – Одиннадцать лет назад, крестьянин, ты обещал свою дочь мне. И вот – срок подошел, а она выходит замуж за другого. Ты обманул меня.
- Н-но… как же я мог… до пустыни далеко… - бормотал разом утративший весь свой лоск Ирдаш.
- Я прибыл сам и, как оказалось, едва не опоздал, - досадливо уронил мужчина.
- Ты… ты заберешь ее? – в отчаянии воскликнул Ирдаш.
У Альмиры голова пошла кругом. О чем они говорят? Кто вообще тут появился? Какие права он на нее имеет?
- Папа, я о чем-то не знаю? – вопросила она убитого горем отца.
- Выходит, ты не ссссказал ссссссссвоей дочери, кому она обещана в жены, - словно змей зашипел незнакомец. – Ты поссссссссступил бессссчессссстно, кресссстьянин.
- Альмира, доченька, тогда не сказал, говорю теперь, - пробормотал Ирдаш. – Одиннадцать лет назад за право вернуться домой я пообещал тебя змеиному царю Наргесу.
Девушка удивленно взглянула на стоящего рядом мужчину. Наргес? Он? Мужчина повернулся к ней и внезапно взгляд его из разгневанного стал ласковым.
- Тебе непривычно видеть меня в таком обличии, милая? – спросил он, мягко улыбнувшись. Спросил – и обратился гигантским черным змеем с глазами цвета расплавленного золота.
- Пусть Альмира решит, с кем ей быть. Я ее неволить не стану, - произнес Ирдаш.
Но произнес, все это поняли, скорее, для приличия, потому что его дочь так смотрела на василиска, что ни у кого и сомнений не осталось в ее выборе.
- Ты… пришел за мной… - чуть слышно прошептала она. – Как мне поверить, что это не сон, что я не проснусь на собственной свадьбе?
- Оглянись вокруг, Саярадж. Разве все это не настоящее?
- А вдруг это только… - Она несмело протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, и Наргес склонил увенчанную шипами «царской диадемы» голову.
Когда девичья ладошка коснулась черной чешуи, Альмира просияла. Они смотрели друг на друга с такой нежностью, что остальные начали невольно чувствовать себя лишними. И все же Ирдаш осмелился подать голос:
- Хм… хм… вы знакомы?
- Да, крестьянин, - лаконично ответил василиск. – Я знаю твою дочь с шестилетнего возраста.
- Вот как, - крякнул Ирдаш, - ну, тогда… Альмира, девочка, ты действительно хочешь уйти с ним?
Девушка счастливо кивнула.
- Тогда я прошу прощения у всех, кого обманул из любви к дочери. – Ирдаш бухнулся на колени. – У тебя, змеиный царь, у тебя, дорогой жених, у вас, сыновья мои, у тебя, Альмира.
- Хватит в ногах валяться, - сказал Наргес, принимая свой человеческий облик, чтобы позволить людям без опаски поднять на него глаза.
Он взял девушку за руку и привлек к себе.
- Мы отправляемся, Саярадж.
- Наргес, можно… можно мне попрощаться? – Она попыталась высвободить руку.
- Конечно, - разрешил змеиный царь.
Девушка подошла по очереди к отцу, матери, братьям, обняла их, сказала, что будет навещать при первой же возможности. Затем приблизилась к жениху.
- Прости меня, Холиш, что так вышло. Но я действительно отдана была змеиному царю, а уговоры нарушать нехорошо. И, к тому же, я люблю его всем сердцем и не желаю себе лучшего супруга. Но ты обязательно найдешь себе другую жену, лучшую. А обо мне не вспоминай. Ладно?
- Л-ладно, - пробормотал еще не пришедший в себя от потрясения Холиш.
Альмира снова подошла к Наргесу.
- Я готова.
В тот же миг их подхватил вихрь золотых песчинок, заслоняющий обзор, но в желтой круговерти девушка успела еще увидеть, как змеиный царь щедрой рукой сыпанул золота ее отцу.
- Откуп за невесту, как и обещал.
А затем все исчезло перед глазами, и девушка теснее прижалась к Наргесу.
Это длилось всего несколько секунд, а потом под ногами ее оказалась твердая опора, и Альмира осмелилась открыть глаза. Они с Наргесом стояли на выложенной мрамором дорожке, ведущей к огромному дворцу, окруженному великолепным садом. Так это и есть затерянный в пустыне дворец Владыки Востока… Девушка ощутила, как у нее слабеют ноги. Ей, что, предлагают стать хозяйкой всего этого? Ей, неграмотной крестьянской девчонке, у которой нет ничего, кроме смазливой мордашки?
- Ты поражена, Саярадж? – мягко спросил Наргес, вновь беря ее за руку.
- Это… все мне?
- Да, милая, это все тебе, и ты хозяйка дворца и его богатств. Удивлена?
- Не то слово, - пробормотала Альмира.
- Пойдем, - шепнул ей змеиный царь, и девушка пошла следом за ним по мраморной дорожке.
Внутри дворец показался ей еще больше, чем снаружи. Огромное количество комнат, большие залы, широкие окна, ковры, статуи, напоминающие реальных людей, фонтаны, широкие лестницы, уходящие под потолок колонны – все это поражало воображение, но Альмира ничему решила не удивляться, иначе просто сил не хватит дойти до своих покоев.
Покои новоявленной змеиной царицы оказались под стать дворцу – просторные и роскошные. Девушка осторожно трогала дверцы платяного шкафа, шелковые покрывала на постели, хрупкий невысокий столик. Наргеса ее поведение невероятно позабавило, и он не смог сдержать улыбки.
- Не бойся, Саярадж, все не такое хрупкое, каким кажется на первый взгляд. Так что располагайся, как тебе захочется.
Девушка осторожно присела на краешек кровати, оправляя сарафан. Наргес пристроился рядом, любуясь ею.
- Ну, что ты на меня так смотришь? – смутилась Альмира.
- Ты такая красавица, - улыбнулся он. – А ведь четыре года назад ты не верила, что вырастешь из нескладного подростка такой прелестной девушкой.
Он взял ее руку в свою. Альмира едва заметно покраснела. Раньше он мог обнимать ее во сне сколько угодно, и ей не было стыдно, а вот сейчас… сейчас другое. Она теперь его жена. Девушка вздохнула. Супруга змеиного царя. Ну, не нелепо ли? Разве она достойна такой чести, разве может она принести ему радость?
- Достойна, Саярадж. – Его пальцы едва ощутимо ласкали ее ладонь.
- Но… почему? – беспомощно спросила девушка.
- Я давно уже хотел взять себе супругу. Так почему бы ею не стать тебе? Ты ведь была завидной невестой в своей деревне.
- Так то в деревне, - вырвалось у Альмиры. – А у тебя, наверное, столько девушек под носом крутится. Образованных, красивых, богатых – есть из кого выбирать.
- На богатство мне наплевать, Саярадж. Красивую жену я уже получил. – Он нежно провел ладонью по ее волосам, заставив девушку прикрыть глаза. – А научить тебя я еще смогу. У нас теперь будет много времени… если ты, конечно, согласишься со мной жить.
- А… разве я имею право отказаться? – Она приподняла опущенные ресницы.
- Имеешь, - кивнул Наргес. – Ты же не по любви пошла со мной. Я тебя вынудил, увел из родительского дома, расстроил твою свадьбу. Быть может, ты захочешь вернуться в деревню и искать себе другого мужа – я не стану удерживать. Но давай посмотрим год. Если за это время ты не сможешь полюбить меня, я тебя отпущу и дам богатое приданое, так у вас, кажется, принято. Если же пожелаешь остаться… - Он улыбнулся.
- Я согласна на такой уговор, - просто сказала девушка. – Только у меня еще один вопрос будет…
- Задавай.
- Этот год… ты будешь делить со мной постель?
- Если ты согласишься. – Наргес придвинулся к ней ближе. Горячее дыхание опалило щеку. Альмира сглотнула, но отодвинуться не попыталась. – Если ты не хочешь, так и скажи, нечего бояться. Я пойму отказ.
Девушка смущенно теребила подол сарафана. Странно выходит… Сегодня она собиралась выйти замуж за нелюбимого, пусть и неплохого человека, и ей и в голову не приходило отказать ему в первую брачную ночь. А когда Наргес, любимый Наргес, спрашивает ее так, будто не имеет права принудить, она почему-то отмалчивается и краснеет.
- Ну… - Альмира неловко улыбнулась, – сегодня же наша брачная ночь.
В черных глазах змеиного царя плеснулась нежность.
- Спасибо, Саярадж…

[Лоринга]

Первые дни

Проснувшись утром, Альмира не обнаружила рядом с собой Наргеса, и ей начало уже казаться, что все, произошедшее вчера, было лишь сном, что она вышла замуж за Холиша и сейчас просыпается в его доме. Но эти мысли ушли сразу же, стоило Альмире оглядеться. На избу Холиша интерьер восточного дворца мало походил. Значит, не сон… Девушка томно потянулась, и присела на постели. Острая боль между бедер заставила ее поморщиться, но одновременно, вспомнив о прошедшей ночи, Альмира улыбнулась. Интересно, подумалось ей, почему он всегда называет ее чужим именем… что значит это «Саярадж»?
Дверь в спальню тихонько приотворилась, и вошел Наргес.
- Доброе утро, милая.
Девушка слегка порозовела. Змеиный царь присел на край ее кровати и протянул ей небольшой цветок на ладони. У цветка не было стебля, и весь он казался золотым, будто сотканным из солнечного света. Альмира осторожно потрогала кончиками пальцев это чудо, не решаясь взять.
- Это Альминеш, по-вашему, солнечный цветок, - пояснил Наргес. – Наклонись ко мне.
Альмира послушно наклонилась, и змеиный царь закрепил Альминеш у нее в волосах.
- Я хотел подарить его тебе в день нашей свадьбы, но не успел. Его можно сорвать только раз в полгода на рассвете. Считай это свадебным подарком.
Девушка почувствовала, как по голове разливается тепло, идущее от цветка.
- Он будет согревать тебя в самые суровые зимы, если ты окажешься от меня далеко, если некому будет поддержать и обогреть тебя… - Змеиный царь приподнял двумя пальцами ее подбородок и нежно поцеловал в губы.
- Хм… спасибо… - Альмира была растрогана и украдкой вытерла слезы, навернувшиеся на глаза. Наргес, довольный произведенным эффектом, погладил ее волосы и поднялся с кровати.
- Сегодня, Саярадж, я покажу тебе дворец.
- Наргес…
- Да?
- Почему ты называешь меня Саярадж?
Змеиный царь как-то странно посмотрел на нее, затем улыбнулся.
- С данаянского языка это переводится как «моя царица».
Альмира ощутила заливающий щеки румянец удовольствия.


Осмотр дворца занял весь день, да и то Альмира не была уверена, что Наргес показал ей все. Возможно, не успел, возможно, не счел нужным. К тому же, осмотр затягивался из-за лирических отступлений, во время которых супруги больше занимались друг другом, чем собственно дворцом. Под конец дня девушка чувствовала себя довольной и уставшей, так что Наргес милостиво позволил ей уснуть, как только они добрались до спальни. Сам он сидел рядом, пока дыхание Альмиры не стало медленным и ровным, затем обернулся огромным змеем и покинул дворец.


Ощущение непередаваемого счастья было первым, что почувствовала Альмира, пробудившись. Солнечные лучи лились в ее спальню через широкое окно, и девушка нежилась в их тепле, подставляя золотистому свету горячее после сна тело. Ей хотелось, чтобы и Наргес был рядом, потому что, когда ты счастлив, хочется делиться этим с близкими, но змеиного царя снова не было. Что ж, возможно, ей придется привыкнуть, что просыпаться возле него не удастся. Девушка выползла из постели, оделась и решила самостоятельно обследовать нижние этажи дворца, которые Наргес ей не показал, но на которые ужасно хотелось заглянуть. Она и в детстве была очень любопытной и из-за этого непослушной, а теперь, когда родители ей больше не указ, а Наргес вряд ли узнает о том, что она решила, Альмира не чувствовала страха. Даже если узнает, она улыбнется ему вот так (девушка порепетировала перед зеркалом), прижмется все телом, обовьет руками за шею, и все будут рады и довольны.
Поэтому, наведавшись в столовую (слуг во дворце не было, но сам дворец выполнял любое желание хозяев), девушка сбежала по лестнице в подземелья. Теперь начнется настоящее исследование…
Альмира едва не застонала, когда увидела, что вход в подземелье закрывают тяжелые ворота, наверняка запертые с помощью магии. Девушка уже хотела идти обратно, как внезапно в голову ей пришла мысль: если дворец выполняет все ее желания, то чем должны отличаться эти ворота.
- Откройтесь, - приказала она.
Массивные створки, как-то нехорошо помедлив, распахнулись. Девушка сглотнула. Может, действительно не стоит… Нет, она уже открыла ворота, так к чему же теперь отступать. Наргес все равно ничего не узнает, он сейчас в далекой пустыне и навестит супругу нескоро.
Проход казался освещенным каким-то необычным, льющимся от стен светом, и это придало девушке смелости. Она храбро шагнула в тоннель, и тотчас же ворота за ее спиной бесшумно закрылись. Альмира поежилась. Ей нечего волноваться, она может открыть их в любую минуту по собственному желанию… Успокоив себя этими мыслями, девушка пошла дальше.
Коридор был весьма длинным, но прямым и разветвлений не имел, поэтому Альмире было легко идти, тем более что освещение делало дорогу значительно проще. Как говорится в сказках, долго ли коротко ли, а пришла Альмира в огромный круглый зал с десятками дверей, ведущих непонятно куда. Не то чтобы двери были все сплошь одинаковыми, нет, они были разного цвета, из разного материала, на большинстве были надписи, но читать девушка не умела, поэтому благополучно плюнула на таблички и выбрала самую красивую дверь: из массивного дубового ствола с вытисненной золотыми буквами надписью.
- Откройся.
Замок едва слышно щелкнул, и девушка, легонько толкнув дверь, вошла в просторную полутемную комнату, абсолютно лишенную мебели и окон. Рассеянный свет лился с потолка, падая на огромное ростовое зеркало в золотой оправе. Альмира оставила дверь открытой, и та, к счастью, закрываться не стала.
Девушка подошла к зеркалу и вгляделась в темную глубину. Пыли на стекле не было, словно кто-то постоянно приходил сюда и стирал ее. Не заметила Альмира также ни одной царапины, ни единой неровности, стекло было идеально гладким. Девушка долго смотрела на собственное отражение, пока ей не показалось, что оно начинает расплываться и подрагивать. Альмира заморгала, потрясла головой, но глаза упорно отказывались видеть то, что надлежало бы. Вместо собственного отражения, Альмира увидела себя на полянке, зеленой, покрытой цветами и травами. Она в свободном белом платье с вышивкой по подолу собирала цветы и сплетала венок. И таким красивым тот венок выходил – просто загляденье. Альмира зачарованно смотрела, как девушка в зеркале примерила венок, весьма мило смотревшийся на светло-русых волосах, и глянула в озеро увидеть отражение. Судя по улыбке, мелькнувшей на ее лице, увиденное пришлось ей по нраву.
Сзади к девушке в зеркале кто-то подошел и обнял ее за талию, поцеловал в шею. Так как отраженная была очень похожа на Альмиру, та подумала, что второй участник действа – Наргес, но это был не змеиный царь. Молодой красивый мужчина лет двадцати пяти с вьющимися черными кудрями до плеч, смуглый и черноглазый. Он был одет в крестьянскую рубашку и крестьянские же штаны, но и в таком наряде умудрялся выглядеть восхитительно. Впрочем, отрешенно подумала Альмира, этому красавцу подошел бы любой наряд.
Девушка в зеркале со смехом обернулась к мужчине, отвечая на его поцелуй. Они о чем-то говорили, но Альмира не разбирала слов.
Незнакомец снял с головы возлюбленной венок и бросил его в воду. Тот не поплыл и не застыл, покачиваясь, на воде, а тут же пошел ко дну. Девушка проводила его беспомощным взглядом, но мужчина не дал ей долго глядеть в воду, вновь властно обнял и развернул к себе. На этот раз красавица не успела даже слова сказать, как он прильнул к ее губам в длительном страстном поцелуе, и Альмира, не девушка в зеркале, а именно Альмира, ощутила, как у нее подкашиваются ноги от непонятных, мало изведанных прежде ощущений. Она невольно потрогала губы, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Все было в порядке.
Тем временем мужчина в зеркале бережно опустил свою слабо сопротивляющуюся любовницу на ковер из цветов. Альмира видела, как неуверенно девушка пытается отстранить его, но под конец сдается и выгибается в ласковых руках. И тут же новоявленная змеиная царица почувствовала нежное томление в груди. Она затуманенными глазами глядела на мужчину, в это время ласкающего белую грудь возлюбленной. Да что же с ней такое творится! Альмира ощутила, как все плывет перед глазами, она уже чувствовала на своей груди прикосновения ласковых рук, спиной ощущала прохладу травы, глаза ее были закрыты, ресницы дрожали, сквозь них пробивалось не тусклое освещение комнаты, а настоящий солнечный свет. Руки любовника скользнули к ее бедрам, и Альмира осознала, что сейчас она допустит его туда, куда до этого допустила только Наргеса, Воспоминание о Наргесе заставило ее открыть глаза. Солнечный свет больно резанул сетчатку, и Альмира зажмурилась снова. Только теперь она не лежала покорно под мужчиной, с благодарностью принимая его ласки, а пыталась вырваться из его рук, но они мягко и настойчиво удерживали ее на месте, пока его губы исследовали ее тело. Альмира сделала последнюю отчаянную попытку высвободиться, закричав во весь голос:
- НАРГЕС!!!
… Что-то с силой выдернуло ее из сладкого забытья, девушка оказалась вжатой в холодную чешую. Альмира уцепилась за шипы «царской диадемы» василиска очень вовремя: он начал двигаться, унося ее прочь от этого зеркала, от этой комнаты, от этого зала. Змей преодолел коридор в два раза быстрее, чем она на своих двоих, и прошипел воротам:
- Откройтесь.
Услышав приказ хозяина, тяжелые створки медлить не стали, как было в случае с Альмирой. Только здесь, на верхних ярусах дворца, змеиный царь отпустил девушку, склонив голову, чтобы она могла слезть с его загривка.
Альмира чувствовала себя виноватой, поэтому стояла перед ним, опустив очи долу и вырисовывая носком туфли замысловатые узоры на полу. Обернувшись человеком, Наргес скрестил руки на груди и произнес:
- А теперь скажи мне, Саярадж, зачем ты это сделала?
- Ну… мне стало интересно…
- Неужели нельзя было мне сказать? Или ты думаешь, что я не повел тебя на нижние этажи из-за плохой памяти?
- Нет, просто…
- Если хочешь пройти по ним, скажи мне, я буду сопровождать тебя, но одну не отпущу, пока ты настолько неопытна. Нет, лучше вообще запру ворота, чтобы никто, кроме меня не мог через них пройти. Если ты еще не поняла, Саярадж, то ты чудом не скормила душу инкубу.
Альмире было вдвойне стыдно оттого, что Наргес отчитывал ее не повышая голоса. «Всего пару дней тут, а уже успела его расстроить», - огорченно думала девушка.
- Отправляйся в комнату, Саярадж, - наконец устало махнул рукой Наргес.
Девушка вздрогнула как от удара и покорно пошла прочь. Владыка Востока проводил ее задумчивым взглядом, затем обернулся вновь огромным змеем и исчез среди песков пустыни.


Весь день Альмира не могла найти себе занятия. Не было сомнения, что Наргес наказал ее таким образом, лишив своего общества и своего расположения. Даже когда бралась Альмира за какое-то дело, отвлечься все равно не получалось: девушку грызла вина за собственный проступок.
Когда вечером к ней в комнату вошел Наргес, девушка бросилась ему на шею, шепча горячо:
- Прости меня, пожалуйста, мне так жаль, что я тебя огорчила…
- Я не сержусь, Саярадж, я давно уже простил тебя, - отвечал змеиный царь, обнимая ее. – Просто в тот момент мне подумалось: как же больно будет тебя потерять, не успев даже узнать супружеского счастья… Что с тобой, Саярадж? Ты плачешь?
Альмира уже ревела – громко, по-детски, уткнувшись в грудь Наргеса.
- Ну, ну… что ты?.. Все ведь хорошо, - шептал он, лаская кончиками пальцев встрепанные волосы.
- А если бы я там правда… того…
Наргес не ответил, нежно покачивая девушку в объятиях, как в змеином обличии, бывало, баюкал в кольцах.
- Ты ведь все понимаешь…
Она кивнула, прижимаясь к нему еще крепче.
- Я люблю тебя.
- Знаешь, Саярадж, пожалуй, я возьмусь учить тебя не только чтению и письму… Ты хотела бы обучаться магии?
- Магии? – вздрогнула девушка. – А это возможно? Вдруг у меня не окажется таланта?
- Это не беда. Конечно, будь ты одаренной, все получилось бы проще и быстрее, но и не наделенным магическим даром тоже дорога не закрыта. Ты должна уметь защитить себя от таких, как тот инкуб в зеркале.
- А зачем ты вообще держишь таких, как он?
- Для врагов, - коротко ответил Наргес. – Врага не всегда можно встретить во всеоружии, иногда приходится играть роль радушного хозяина, показывающего гостю красоты дома.
- А. – Альмира с умным видом покивала. – И когда ты собираешься начать мое обучение?
- С сегодняшнего вечера, - улыбнулся змеиный царь. – Я хочу проверить, настолько ли ты бесталанна, как говоришь.
- Совершенно бесталанна, - закивала Альмира.
- Не спеши с выводами, Саярадж. Еще ничего не доказано.
- Как ты хочешь это проверить? – Девушка с любопытством посмотрела на него.
- Мне доводилось присутствовать при испытаниях, когда ученика подвергали смертельной опасности. Если в нем пробуждалась магия, он выживал и продолжал обучение. Если нет – его хоронили.
- Ты не сделаешь этого… - Альмира слегка побледнела. Кто знает, что змеиному царю в голову придет.
- Разумеется, нет, странно, что тебе это пришло в голову. Есть гораздо менее опасный способ. Когда человек испытывает сильные чувства, все равно, страх это или радость, гнев или любовь, его скрытые качества проявляются. Мне показалось во время нашей первой ночи, что в тебе есть скрытый, задавленный неверием в себя, магический дар. Разумеется, я могу ошибаться, потому что тогда мне было не до этого, но все же склонен думать, что тебе есть на что надеяться. А сейчас… давай потанцуем, Саярадж.
- Ч-что?
- Дай мне руки… Вот так… не бойся, моя красавица, мне все равно, даже если ты не умеешь танцевать.
Наргес слегка кивнул, и откуда ни возьмись полилась негромкая музыка, тягучая и нежная, немного томная. Девушка вложила ладони в руки супруга, и он легко повел ее в танце, направляя едва ощутимыми прикосновениями. Их взгляды встретились, и больше Альмира не могла оторвать глаз. Уголки тонких губ Владыки приподнялись. Что он такого увидел в ее глазах, интересно? Но девушка не спрашивала. Не могла спросить, когда он вот так вот смотрел на нее.
Как-то незаметно для обоих танец перешел во взаимные ласки и поцелуи. Лицо Альмиры пылало от прикосновений горячих губ, в безотчетном порыве девушка прильнула к груди любимого, и услышала, как Наргес тихо рассмеялся.
- Теперь я чувствую, Саярадж.
- Что? – Она непонимающе подняла на него глаза.
- У тебя есть способности к магии, твоя сила не похожа на мою, она прохладная, как горный ручей… Вот здесь. – Его ладонь легла на ее левую грудь.
Альмира смутилась.
- Что ты хочешь сказать?
- Что завтра мы начнем занятия. А пока… не вижу смысла отрываться от начатого. – Он легонько погладил ее грудь через неплотную ткань.

[Лоринга]

Страж храма

- Так что мне нужно найти? – переспросила Альмира.
- Храм Нейали, небесной покровительницы восточных земель, - терпеливо объяснил Наргес в пятый раз. – Если найдешь его или захочешь прервать испытание, вызови меня. Все понятно?
- Конечно, что может быть проще… Всего лишь найти храм.
- Верно. Когда окажешься у его ворот, позови меня. И еще, Альмира. Так как храм находится довольно близко, я сам отправлюсь за тобой, если вдруг ты по каким-то причинам не вернешься до заката.
- Хорошо, - легко согласилась девушка.
- Возьми. – Наргес снял с волос зажим. – Пока эта кобра с тобой, ни одна тварь джунглей не причинит тебе вреда. А сейчас, если боишься, прижмись ко мне сильнее.
Альмира так и сделала и едва не взвизгнула, когда брошенный Наргесом на песок зажим начал увеличиваться в размерах, пока не вырос до огромной золотой кобры длиной метров в десять. Причем не металлической, а самой настоящей, из плоти и крови.
- Фериде будет подчиняться тебе, пока ты не вернешься. Она доставит тебя в джунгли и пронесет через тропический лес, не подвергнув опасности. Однако дорогу указывать ей будешь ты. В конце концов, это испытание для тебя, твоей интуиции. От храма расходятся сильные магические волны, ты должна научиться их чувствовать. Вот сейчас, например…
Альмира прикрыла глаза.
- Чувствуешь что-нибудь? – негромко спросил Наргес.
Девушка помотала головой.
- Это не страшно. Я вовсе не жду от тебя выдающихся результатов в первый раз. Просто хочу, чтобы ты узнала, как это происходит… и посмотрела на свои владения.
- Владения я предпочла бы осмотреть вместе с тобой, - еле слышно произнесла Альмира.
- Тогда я обещаю тебе, что завтра мы проведем весь день вместе, и я покажу тебе твое царство.
- И покатаешь меня на загривке, как вчера. – Она состроила умильную рожицу.
- Если обещаешь крепко держаться, - улыбнулся Наргес. – А теперь удачи.
- Постой… - Девушка с сомнением покосилась на ожившую кобру. – Как, ты сказал, ее зовут?
- Фериде. Что-то не так?
- Да нет… нет, ничего…
Может же быть, что это не легендарная королева-кобра, а другая Фериде… Да и стала бы королева обращаться обычным зажимом для волос…


Альмира никогда не жаловалась на чувство направления.
Альмира никогда не жаловалась на интуицию.
Альмира никогда не жаловалась на выносливость.
И на умение находить контакт с живыми существами не жаловалась также.
А на что было жаловаться, если все было как у остальных? Ну, откопал Наргес в ней талант, убедил в непохожести на окружающих – как будто от этого она стала способнее. Нет, Фериде слушалась ее беспрекословно, да и сидеть на ее загривке было интересно, хотя держаться однозначно не за что. Так что они, должно быть, являли комичное зрелище. Величественная и изящная золотая кобра и судорожно цепляющаяся за сверкающую, но почти абсолютно гладкую чешую девушка. И хотя Фериде держала голову над землей, меньше всего сейчас подходя под определение «пресмыкающееся», Альмира все равно молила богов, небесных покровителей, чтобы дали ей удержаться и не свалиться в какое-нибудь донельзя приветливое болото или зыбучие пески.
Пустыню, кстати, миновали довольно быстро. А вот в джунглях дело застопорилось. Альмира хоть убей не чувствовала ничего, похожего на мощные магические волны. Она вообще ощущала только насекомых, непрестанно кружащих рядом и своим жужжанием нагоняющих смертную тоску. Может, позвать Наргеса?
Девушка покосилась на высокое полуденное солнце. Нет, рано. У нее есть время до заката, а рассказать змеиному царю о своих неудачах она всегда успеет. Альмира слезла с загривка Фериде и в задумчивости присела под деревом. Как здесь хорошо… Солнце, небо, зелень… Еще бы знать, куда идти… Ну, не чувствует она ничего, Наргес ей даже объяснить не соизволил, как эти самые волны отличать, что уж… Лучше вот так посидеть тут, подперев рукой подбородок, посмотреть на солнце в переплетении древесных крон, на кусочки голубого неба, виднеющиеся сквозь листву. Нет, все же какие странные растения. На родине Альмиры никогда не встречалось таких. Очевидно, они любят тепло и влагу, как змеи, поэтому и растут только во влажных тропических лесах.
Золотая кобра, обвив чудовищным телом одно из не менее чудовищных деревьев, молча ждала Альмиру, положив голову на одно из колец. На девушку черные, без белка, глаза не смотрели. Впрочем, откуда той было знать наверняка. По таким глазам ничего нельзя определить. Однако, какое красивое создание… Если отбросить страх и удивление, то перед Альмирой лежало одно из самых прекрасных существ, которых ей доводилось видеть.
Похоже, кобра не причинит ей вреда… Так почему бы не заговорить с ней? Она, Альмира, свободно разговаривает с Наргесом-змеем, вряд ли одна из его подданных окажется другой.
- Эм… Фериде…
Змея подняла треугольную голову.
- Я хотела кое о чем тебя спросить. Можно?
Либо ей показалось, либо кобра кивнула.
- Меня поразило твое превращение из металла в живую змею. Интересно, кто ты на самом деле – магический артефакт или живое существо?
- А ты как думаешь? – Голос Фериде был полон горькой иронии. Альмира едва не подскочила, услышав его. Нет, она, конечно, ожидала этого, даже уверена была, что так оно и будет, да вот отвыкла как-то с детства с кем-либо, кроме людей и Наргеса, разговаривать.
- Я думаю, ты живая, - не очень уверенно предположила Альмира.
- Поразительная догадливость для человеческой женщины. – Оптимизма в голосе не прибавилось ни на йоту, однако иронии теперь тоже не было.
- Тогда почему ты превращаешься в металл?
- Определенно не потому, что хочу этого, - сердито прошипела кобра.
- Тебя заколдовали? Кто? Ну, правда, скажи, Наргес должен снять заклятие, он очень хорошо в них разбирается.
- Наргес не станет мне помогать, - холодно произнесла Фериде. – Будь он настолько милостив, я не обращалась бы в металл по малейшему его жесту.
- Так это…
- Да, девочка, это твой супруг меня проклял, - зло прошептала Фериде. – Небывалое унижение для королевы-кобры.
- Но… за что? – У Альмиры в голове не укладывалось. Что такого можно было натворить, чтобы вывести из равновесия флегматичного Наргеса?
- Я отказалась отдать ему сына, рожденного с магическим даром, и он наказал меня, забрав дитя к себе и обратив меня, его мать, в золото.
- Это… это жестоко, - пробормотала Альмира. – Ни одна мать не должна быть насильно разлучена с собственным ребенком.
- Наргес всегда поступал так, когда видел, что у него родились дети с магическими талантами. Все равно от кого – человеческой женщины или такой, как я, он забирал их. Если мать была смертной, ей везло: змеиный царь позволял жить вместе с ребенком до конца ее дней, а мне, видевшей еще болота на месте этих лесов, мне отказано в этом!
Чего только о близких не узнаешь… Альмира общалась с Наргесом одиннадцать лет и ни сном ни духом не знала о его замашках. Дети – это, разумеется, святое, и их нужно учить, передавать собственный опыт, грех не воспользоваться их талантами, если они есть, но вот так поступать с матерями… А как бы он поступил с ней, окажись она такой же непокорной?
- Фериде, ты можешь отнести меня к храму?
Змея кивнула.
- Я имею в виду без моего управления, я ведь абсолютно ничего не знаю и не чувствую.
- Наргес догадается, что ты ему лжешь. Такая, как ты, не сможет его обмануть.
- Я и не собираюсь обманывать. Так и скажу ему, что мне помогли. Просто хочу взглянуть на храм.
Ей показалось, разумеется, всего лишь показалось, что в глазах Фериде мелькнул недобрый огонек.
- Как пожелаешь.


Храм являл собой монументальное сооружение, снаружи, однако, ничем, кроме размеров, в глаза не бросающееся. Однотонные стены, колонны, небольшая лестница. Все аккуратно, но очень скромно. Альмира хмыкнула. По ее мнению, храм небесной покровительницы Востока должен был быть… ну, роскошнее, что ли. «Впрочем, может оказаться, что внутри он гораздо более роскошен, чем снаружи».
Наргес сказал ей позвать его, как только она окажется у порога храма, но у Альмиры такого желания не возникло. Во-первых, ей до жути хотелось взглянуть на столь величественное сооружение изнутри, а во-вторых, времени у нее все равно много – несколько часов до заката.
- Фериде… мне неловко просить, но Наргес сказал, чтобы ты всегда была со мной. Я не знаю, что встретится мне в этом храме. Может быть, там ловушки, а так я вроде бы хозяйкой вхожу…
Фериде энтузиазма не проявила, и Альмира прекрасно ее понимала: кому захочется превращаться в золотой зажим. Но ослушаться кобра не решилась, и, обернувшись металлом, упала на землю. Девушка бережно подняла зажим, надела на руку, как браслет, и вошла в храм. Двери его были закрыты, но не заперты, и, приложив определенные усилия, Альмира смогла их открыть.
В храме было светло, из широких окон подал свет, проникающий сквозь древесные кроны. Внутри действительно было так много драгоценностей, что у девушки глаза разбежались. Да за одни только вон те бусы на одной из статуй можно купить три такие деревни, как ее. Однако на драгоценности Альмира не зарилась: богатства змеиной царицы не поддавались счислению. Ей было просто интересно, почему, раз дверь никто не запирает, почему здесь так много всего, ведь давно уже должны были найтись ловкачи, которые все это прикарманили бы. Или расчет шел на джунгли, окружающие храм со всех сторон? Тогда как же к нему ходят молиться? Да и потом – магам никакие джунгли не страшны.
Альмира шла по абсолютно пустым залам, не уставая восхищаться великолепием, балансирующим на грани безвкусицы, но не переходящим ее.
Она не успела среагировать, зачарованная пустотой и тишиной, когда какое-то существо метнулось на нее, сбив на пол. Девушка вскрикнула, вскинув руку в непроизвольном защитном жесте, когда увидела совсем близко светлые ярко-зеленые глаза. Существо замерло, и Альмира сумела разглядеть, что оно напоминает человека неясно какого пола. У него были длинные черные кудри, бледное лицо с тонкими чертами и глаза, чем-то напоминающие Наргесовы. В ушах его девушка заметила золотые с изумрудами серьги. К горлу ее существо приставило ятаган, причем так близко, что стоило ей даже глубоко вздохнуть – и уже пошла бы кровь. Альмира не могла заговорить из-за лезвия, прижимающегося к шее, только смотрела в глаза создания с мольбой.
Неожиданно он встал, отнимая ятаган от ее шеи и прекращая наконец вжимать девушку в пол тяжестью собственного тела. Альмира увидела, что существо непонятного пола больше все-таки напоминает мужчину, причем довольно симпатичного. Он забросил оружие в одни из ножен на поясе (Альмира увидела, что ятаганов было два), затем склонился над девушкой, протягивая ей руку. Альмира неловко поднялась, цепляясь за него, и мужчина осторожно поставил ее на ноги.
- Вы, должно быть, очень испуганы, моя госпожа.
- Н-не то слово. Просто зуб на зуб не попад-дает от ужаса, - призналась Альмира, и вправду стуча зубами.
- Прошу госпожу меня простить, я не знал… не знал, что вы под покровительством змеиного царя.
Альмире сделалось дурно. А если твари джунглей также не заметили бы браслета?
Мужчина выглядел смущенным, и девушка понемногу оттаяла.
- Это я должна просить прощения, я вторглась в храм как…
- Как хозяйка, вы ничего не нарушили. – Он внезапно опустился на колени. – Я Суламите, страж этого храма. Позволено ли мне будет спросить имя моей госпожи или она сочтет это дерзостью?
- Меня зовут Альмира, - улыбнулась девушка. – Но Наргес зовет меня Саярадж.
Тонкая бровь Суламите слегка недоуменно изогнулась. Альмира почувствовала, что краснеет.
- Право, моя госпожа, вы заслуживаете этого имени.
Девушка покраснела еще больше.
- Я… я чем-то смутил вас?
- Нет, Суламите, все прекрасно, и встань, встань, пожалуйста, я не хочу, чтобы передо мной становились на колени.
Страж поднялся.
- И никогда, никогда больше так не делай.
- Как пожелает моя госпожа.
- И не зови меня своей госпожой. «Альмира» куда как лучше. Я ничем не отличаюсь от тебя, вернее, отличаюсь, но в худшую сторону: я не умею так незаметно подкрадываться, так быстро двигаться и так точно удерживать оружие в миллиметре от чужой шеи.
На бледных щеках Суламите выступили пятна болезненного румянца.
- Я молю о прощении… Альмира.
- Да, и обращайся ко мне на «ты». – Она протянула ему руку.
Суламите сначала недоуменно на нее покосился, затем осторожно коснулся ее пальцев. Альмира поддержала инициативу, ответив крепким рукопожатием. Для полной картины не хватало еще дружеских объятий, но страж явно не привык к подобной близости с теми, кто выше его по рангу, хотя, как казалось Альмире, он даже короля пришьет как простого смертного, стоит только первому войти в храм без приглашения. Интересно, кому же тогда Суламите напрямую подчиняется? И кто он вообще? Ведь не человек, это ясно. Такими точными и быстрыми движениями, такой силой (он легко держал Альмиру в руках, когда ставил на ноги) не мог обладать человек.
Девушка с интересом покосилась на Суламите. У нее есть время до заката, и если она его не очень отвлечет, тогда, может…
- Можно мне с тобой поговорить?
- Как по… пожелаешь.
Он повел ее из зала в другую комнату, просторную и такую же роскошную, только на этот раз жилую. Девушка присела на диван, заваленный яркими подушками, и жестом пригласила Суламите сесть рядом.
- О чем ты хотела спросить… Альмира?
- Ну… - Девушка прикинула, как лучше начать. – Вот ты меня пощадил, потому что я под защитой Наргеса. А кого ты еще пощадил бы?
- Остальных Трех Владык и тех, кому они покровительствуют.
- Больше никого?
- И жрецов храма. – Суламите невесело усмехнулся. – Они имеют надо мной власть почти неограниченную. – О жрецах он явно предпочитал не говорить. Девушка видела, что ему неприятно, и поспешила сменить тему.
- И еще один вопрос, он, правда, может показаться нескромным, но я не знаю, кто ты… В смысле, я понимаю, что не человек, но кто именно…
- Я сын Наргеса, змеиного царя, и Фериде, королевы-кобры. – Голос его был полон достоинства.
Альмира сразу прикинула, что в плане родословной ей хвастаться нечем, и задала другой, не менее интересующий ее вопрос:
- То есть, ты можешь менять обличие, как Наргес? Ты оборотень?
- Все это было прежде, - вздохнул Суламите. – До тех пор, пока недостойная женщина не обманула меня, опоив снотворным, и вынесла из храма часть его богатств. С тех пор я заточен в слабосильном человеческом теле сроком на три века, и только девять дней в году могу принимать настоящее свое обличие. Таково было заклятие, наложенное на меня жрецами.
- Мне очень жаль. – Альмира осторожно погладила его по щеке. – Ты правда не заслуживал такого.
Суламите слабо улыбнулся.
- У тебя доброе сердце, Альмира. Сохрани его.
- Обязательно сохраню, - улыбнулась девушка в ответ.


Свет закатного солнца золотил песок. Огромный черный змей свернулся кольцом вокруг невысокой девушки, казавшейся особенно хрупкой в тяжелых кольцах.
- Наргес…
- Да, Саярадж?
- Можно тебя спросить?
- Спрашивай, конечно.
- Это очень дерзкий вопрос, ты не рассердишься?
- Я не могу на тебя сердиться. – Плеск расплавленного золота в глазах.
- Зачем ты наказал Фериде?
- Чтобы она не пыталась забрать у меня Суламите.
- По-моему, Суламите забрал как раз ты.
Альмира инстинктивно сжалась, ожидая вспышки гнева. Она не привыкла так с ним говорить.
- Верно. Потому что лишь я мог развить его таланты. Но, Саярадж, скажи, неужели ты думаешь, что я обратил бы Фериде в металл, если бы она согласилась не препятствовать моему общению с Суламите?
- Н-нет…
- Это наказание не рассчитано на долгий срок. Еще век, самое большее два – и Фериде будет свободна.
- Век? – ужаснулась Альмира.
- Разве это много? – удивился змей, слегка приподнимая голову.
- Это очень много, Наргес! Может быть, для тебя и Фериде время и не имеет такого значения, как для смертных, но, поверь, королева-кобра явно не рада такому повороту дел, и будет страдать.
- Ты хочешь, чтобы я освободил ее?
- Да. – Альмира бесстрашно взглянула ему в глаза.
- Хорошо, Саярадж, - вздохнул змеиный царь. – Я выполню твою просьбу. Но ты ошибаешься, если думаешь, что Фериде станет тебя благодарить. Мы не люди, благодеяний не забываем, но некоторые из нас очень не любят оставаться должниками.