Дневник убийцы. Опции

[K3rK]

Дневник убийцы.
Север. Холод пробирает каждого до костей и норовит погрузить в вечный сон. Скольких он погрёб в ледяной долине? И даже среди вечных снегов живут люди.
Мягкое потрескивание догорающей свечи. Свет медленно тает, теряясь во мраке комнаты. Мужчина сидит напротив свечки и, бросив пристальный взгляд, следит за ее танцем. Лет тридцати, но выглядит старше своих лет. Облокотив руки на стол, держит голову, и сквозь черные прямые волосы искрой блестят глаза. Задумавшиеся, слегка усталые.
«Когда-то у всех наступает время, когда задумываешься о прошлом. Что ты сделал? К чему вообще топчешь землю изо дня в день? Ведь, если ты пойдешь в лес и тебя изорвут волки, о тебе может статься и не вспомнят. А вспомнив, тебе будет уже наплевать. Тебя нет…
А если все по-другому? Есть Бог. Насытившись плотью, волки разойдутся, душа останется. А что дальше? Божий суд? Рай? Ад… не имеет разницы. Ты будешь либо – жить, плескаясь в райских наслаждениях. Или мучится в адском огне. Может быть.  Но и в раю и в аде ты будешь скорбить себя  о  прожитой жизни и жалеть о том, что ты ничего не сделал. А жизнь одна.…И это испытание».
Над восточными хребтами гор ели - ели побледнело. Морозная дымка утопила град в цепкие лапы зимы. Редкий люд неуклюже маячил среди улиц, пытаясь не замерзнуть. Среди улиц гулким эхом раздались пять звонов с Главного собора. Они его и разбудили.
«Так сложилась моя судьба. Я стал наемником. Убийцей. Моя любимая  матушка Гуда, семь лет назад покинула этот мир, цинга. Безусловно, когда это случилось,  мне было очень сложно. Ведь отца у меня не было, как сказала в детстве мамаша, отец ушел севернее, в монастырь. Я ей верил и верю по сей день. В скором времени на попеченье меня взял дядя Хрут. Толстый весельчак,  пьяница и развратник. Думаю, и сейчас у него все, как и прежде – вонючая рыбная лавка, громадная кружка медовухи и пара шлюх. Да, сладкое детство. А я и не жалею.
Друзья… Их нет, узнав о моем ремесле, они отвернулись. А чего было ожидать? И это я! Кто я теперь? В аду мне гореть. Моя жизнь это золото, заказное письмо и искусно сделанный эльфийским мастером кинжал.
Мое имя Ивор, сын Ивгора Торкхема. Я виду свое повествование во второй эпохе от Великого Союза Трех, в день 7 числа 1357 года месяца Мороза.  Теплая перекошенная  избенка, на востоке города. Место моего рождения, колыбель детства и, в конце концов, моя крыша. А это мой дневник. Пришло время меняться.
Я рос на улицах второй столицы Риффов – Кхолме. Кхолм был заложен еще в первой эпохе от Великого Союза Трех. Связующее звено Бархатного  торгового пути из южных провинций людей и эльфов к острову Риффу – родиной каждого северянина. Через град протекает река – Темная, берущая начало где-то с юга Фрост-кель-Дума. Именно здесь я провел детство, и живу по сей день.
Будни с раннего утра до обеда я проводил в соседней деревушке Кхёльн, в  зловонной лавке того  сама развратника, который в скором временя меня  приютил, дяди Хрута. Что я делал? Чистил рыбу. Она была бесконечна. Руки немеют и дрожат, замерзают и покрываются отвратительной коркой из пахучей слизи и чешуи. Ели заметная в толстых щеках, убивающая улыбка дяди запомнилась мне навсегда. А как от него несло! Рыба и медовуха… Хороший парфюм. Две золотые монеты – мой первый доход.
В остальные дни с утра я ходил в церковную школу. Приятный запах  огромной библиотеки и десятки прочитанных книг – это мои занятия в школе.  И как же я стал таким, каков я сейчас?
Скорей всего этому послужило первое убийство. Это случилось семнадцать лет назад, в конце  месяц Листопада. Холодным осенним утром я, как и обычно направлялся в Кхёльн. В воздухе веяло тоской. Словно по течению,  вереницы золотых и багряных кораблей плыли в воздухе и по земле. Солнце уже давно  не грело по-летнему тепло, а лишь ледяным диском висело над горизонтом. Тонкая извилистая дорожка вела на юг, врезаясь в стену пихт, кедров, лиственниц, реденьких берёз и прочих деревьев Кхёльнского леса. И кто знал, что там случится это…
На входе в лес, среди деревьев, можно сразу разглядеть крохотный трухлявый мостик через ручей. Я шел и шел, как и прежде. Ручей покрылся тонкой кромкой льда, облачившись в стеклянно – серебряную мантию.  Лес тихо перешептывался с ветром. Руки и ноги озябли  от прохладных дуновений хиюса. Как только я ступил на прогнившую дощечку моста, внезапно сзади я услышал хруст листьев.
-Стой парень, – велел голос позади меня. Я повернулся. Передо мной стоял высоченный мужик, его грязные русые волосы ниспадали на широкие плечи. Красное от хмеля, морщинистое обветренное лицо, исполосанное шрамами отражало усталость, но в глазах  горело пламя безумия, и это меня испугало. На левом бедре покачивалась рукоять меча.
-Чего вы хотите? – сказал я.
-Ты спрашиваешь, чего я хочу? – слегка покачиваясь, он двинулся на меня.
Я ринулся  к мосту. Он нагонял меня, я развернулся, понимая, что бежать без толку. Разбойник врезался в меня скалой, я упал. Он достал из ножен здоровенный меч, махнул им за спину и собирался нанести смертельный для меня удар. Но… Везде есть но. Я ударил нагой ему в голень, он подскользнулся и упал головой прямо о камень. Кровь сразу смешалась с черной землей и осенней  листвой. Что было потом… А потом случилось то, что теперь я никогда не смогу забыть. О чем я думал? Что мной овладело? Страх? Я быстро взял тот самый камень и ударил им о голову мужика. Теплая алая жидкость брызнула мне на руки и камзол. Я побежал… Да, это моя судьба. Как и все мы – сначала сделаем, а потом задумываемся, что сделали. В последующие годы я задавал себе вопрос – зачем? Что он хотел от меня? Я был тогда ребенком.
С этого начались все мои грехи. И в правду, чем была забита моя голова? Убийство, убийство, и еще раз убийство. Руки пропитаны кровью, навсегда. Не плохая история, не правда ли? Скажу больше, никогда не убивал хладнокровно…
Теперь нужно начинать с нового листа, но старые пятна останутся, как бы я того не хотел. Чем мне предстоит заняться? Кто знает? Вопрос времени. А пока… Выпью я чаю, да, мой кошелек мне позволяет».
Ивор сделал глубокий глоток терпкого, крепкого напитка и закрыл глаза, дабы полностью ощутить вкус заморского товара.

Ночь упала на город угольно – черной материей. На небе медленно катится серебряный диск луны, то исчезая, то появляясь среди призрачно-серых облаков. Звезды давно усыпали небосклон светящейся пылью, отражаясь в окнах домов Кхолма. По каменным дорогам города вяло плетется стража, поджигая факелы улиц  и иногда разгоняя бездомных и пьяниц.
Ивор не спеша передвигал ноги, направляясь в трактир «В гостях у Барди». Здесь  он много провёл зимних вечеров, согреваясь кружкой теплого пива и камином заведения. Вечно веселая обстановка сделала это местом пристанью для много люда северного удела, и не только.
Тяжелая скрипучая сосновая дверь отварилась.  Пара человек сидела  за столом в дальнем конце у камина и несколько одиночных персон разбросаны по всему кабаку. Хозяин заведения – низенький круглолицый муж, с добрыми - добрыми глазами, шныряющий по залу, словно шмель по цветкам. Тут он встретил взглядом Торкхема:
-Здорова Ивор! Чего тебе налить? Как обычно свежего пивка или сегодня чего-нибудь покрепче? – у коротышки уголки рта чуть не подтянулись до ушей.
-Барди! Я разве похож на человека желающего испить медовухи или бренди? Пива, свежего теплого пива…
-Да как скажете сударь, мое дело предложить! Как дела то у тебя? Говорят ты, будто изменился. Не узнать, – с той же улыбкой сказал Барди.
-Все как прежде течет в своем русле. Понемногу идут дела. – Ивор задумался кому до него дело  какое? -  Народа совсем нет. Куда все подевались?
- А ты у народа и спроси. Черт его знает? – остановился коротышка, и продолжил, - Ты присаживайся, скоро подойду с пивком.
Ивор прошел вдоль зала и уселся рядом у огромного камина. Не успел и моргнуть, как перед ним очутился толстяк с пенистой  кружкой пива и свечкой в другой руке. Ивор быстро достал пять монет и положил на стол.
-Приятного отдыха. – Барди развернулся  и пошел к остальному люду.
Ивор любил это заведение больше всех, а ведь в городе с десяток подобных трактирчиков. Сосновые балки, расписанные мастерами столицы, подпирали и держали большущую крышу. На них висели три диковинные  люстры  и подсвечники. Красивые картины украшали заведения пейзажами далеких стран, а суконная обивка стен давала заведению поистине графскую величавость. Когда приходил народ, жена Барди Ринд доставала из-за прилавка скрипку и заведение наполнялось звонкой мелодией. Музыка раздавалась на несколько кварталов в ночном городе. Привлекая, будто свет мотыльков, новый люд. Здесь не было ни драк, ни азартных игр и прочего, что отвлекало от хорошей кружки пива. Лишь веселая  музыка и приятый вкус крепкого напитка.
Прошло около часа, когда за стол Ивора сел странный молодой человек. Его глаза постоянно бегали и частенько подкашивались на Ивора. Сорочка из шерсти северного волка переливалась с белого в розовый в бликах от камина. Еще один заказчик, догадался Ивор, боится начать разговор.
-Ты кто такой? У тебя вид, какой – то испуганный, парень. – Ивор сделал зловещую улыбку, дабы напугать юношу еще сильнее.
-Что? Это вы мне? – еще раз покосился на Ивора собеседник.
-Вроде бы ты сел ко мне за стол?  - повысив голос, но так что он казался еще шепотом на соседних столах, и продолжил, - Не так ли?
Робкое:
-Да, простите. Моё имя Берси, сын Вестейна Бьёрна. А я так понимаю вы…
-Да,  тот самый - продолжил Ивор.
Берси качнул головой:
-И у меня кое- что есть для вас. Поймите… - начал было юноша, когда Ивор перебил.
-Я больше этим не занимаюсь. Обратитесь-ка, парень, к кому-нибудь другому.  – Слабым шепотом ответил Ивор.
-Но у меня не совсем, то, что вы думаете.
Ивор удивился такому повороту разговора и сказал:
-Выкладывай тогда. – Торкхем убрал с лица маску убийцы, и продолжил. - Ей, Барди! Угости гостя кружкой пива, – обращаясь к хозяину, крикнул Ивор, тот тут же метнулся в погребок. – Составь мне компанию на вечер, - сказал Торкхем Берси.
-Буду рад, господин. Спасибо за пиво.
Барди, как всегда, прилетел с кружкой, Ивор расплатился.  И они продолжили разговор.
-Значит, другое говоришь? Ну, валяй историю.
Юноша замедлил свой ответ и вскоре промолвил сквозь зубы неясным шепотом:
-Я влюблен в Изгерду, дочь конунга Харальда третьего. Два долгих года. Мои мысли о ней не как не уходили. Я пытался забыть, осознавая то, что она не для меня и как бы я того не хотел, я бедняк, сын старого сапожника в многодетной семье. На какое – то время мои мысли туманом развеялись, и я снова зажил, как прежде, – Ивор внимательно слушал, потому  что не любил перебивать людей попусту. – Но вскоре я услышал одну историю, точнее легенду. Её поведал мне мой отец, прочитав книгу «Цветок падшего ангела», - повысив голос, продолжил парень, - суть предания в том, что якобы на горе Гхолд в северо-восточной части полуострова, растет цветок дивной красы. И если подарить его девушке, та потеряет голову и влюбится.
-Хорошая сказка. И ты в это веришь? – Ивор сделал глубокий глоток напитка.
-А что мне остается делать? Помогать своему старику, а когда он помрёт продолжить ковыряться в сапогах?!
-Ты сам думал об этом? Цветок на горе! Да там травинки и не будет. Дивной красы, но с этим поспорить можно. Ну а магическое свойство. Бред…
-Так вы беретесь за дело? – с искринкой в глазах сказал Берси.
-Что? Дорогой Берси, это и есть твое предложение?
-Я сразу сказал, что у меня не простая просьба.
-О, господи… Сколько?
С паузой:
-Двести сэр.
Ивор понимал, что перед ним бедняк и не удивился услышанной сумме. По привычке, прямого ответа Ивор не дал:
-Я подумаю. Приходи завтра к вечеру на это же место.
-Господин…
-Чего еще?
-Вас звать Ивор?.. Я слышал…
-Сын Ивгора Торкхема.
Ивор сделал последний глоток и шмыгнул к выходу.  Мороз цепкими лапами накинулся на лицо и руки мужчины. Снег плавно падал хлопьями с угольно – черного неба. На улицах ни одной живой души. Неспешным шагом он поплелся к дому, в уютный очаг.

«Не успел оглянуться, и судьба кинула кости. Влюбленный юноша… Не муж, жаждущий крови и денег. А всего лишь парень, потерявший голову от любви к девушке. Двести монет. А не сказал ли я, что пора меняться? Да! Зачем мне деньги то.
Любовь… Странное чувство. А может смысл жизни и даже в этом. Вечная любовь. Что еще нужно? Чего же тут думать? Парню повезет, если это не легенда. Ладно, лягу в  кровать. Старая, скрипучая, но настолько удобная».

Солнце побагровело и начало исчезать за горизонтом. Тени стали сгущаться, топя город в ночной мрак. Западный ледяной ветер пронизывал одежду на сквозь. Ивор зашел в кабак, его тут же оплело тепло. Когда глаза привыкли к здешней полутьме, Ивор разглядел в  табачном дыму Берси, грустного и поникшего за тем же столом. Сегодняшним вечером народа было куда больше, чем вчера. Скрипка молчала, Ринд не было за стойкой.
-Я решил! – присев напротив Берси, сказал Ивор.
Юноша будто с просони поднял глаза на Ивора:
-О, это вы, сэр. И какое решение приняли?
-Я берусь за ваше предложение.
-Вы сказали? Возьмете мое дело? – Не веря своим ушам сказал Берси, и продолжил – Но…Зачем…
-А это важно? – перебил с улыбкой Ивор.
-Да нет же! – обрадовался юноша, - Вот, возьмите Ивор.
Берси протянул мешочек с монетами и сверток бумаги, явно вырванный из какой то книги.
-Двести обещанных монет и условное место вашей цели. Я вырвал это из книги. Скорей всего вы и не найдете его именно там, но цветок точно должен цвести где-то на горе. Это все что я могу сказать, – на одном дыхании произнес  юноша.
-Спасибо что хоть это есть, - Ивор смущенно посмотрел на уже развернутый сверток, - Главное, что бы погода была ясной, а там уже и доберусь.
В зал вошло еще пять бездельников, и вместе с ними зашла Ринд.
-Барди! Почему у нас на столах не стоит ни одной кружки? – с усмешкой сказал Ивор, - старый бесстыдник.
-Лечу, лечу! – послышалось из глубины зала.
Трактир наполнился чистой переливчатой  музыкой скрипки Ринд. В мгновение ока на стол упали две кружки пенистого напитка. Языки пламени плясали под мелодию возлюбленной Барди, мерцая  то в красный, то в оранжевые тона. Так и прошел этот веселый вечер с танцами и песнями до глубокой ночи. «А если это ошибка? Та самая, роковая…смертельная. - Думал Ивор. – Что за абсурд! Всякий шаг для меня – это погрешность. Откуда мне знать? Я ж не провидец. И что гадать? Все решено».

«Что меня ожидает в этом путешествии? Сам не знаю, гора, цветок, холод, ветер, мороз… Все что угодно! Думаю, есть вероятность и того что я не вернусь с Гхолда. Все может быть! А если я его найду? Что тогда? Парень заживет своей жизнью, а я? Будь, что будет…»

«Прошла неделя, мороз не спадает. Плохо. Но уже пора в путь. До ближайшей деревни Торфгольм около сорока миль. Там и переночую, первую ночь. Затем уже будет сложнее, после Торфгольма, только в восьмидесяти милях будет не большое поселение – Скайкхолл. Скорей всего придется переночевать в каком-нибудь подлеске или ложбинке. А там придется идти так сказать в слепую, не знаю, есть ли там какие-то еще поселения. Может быть в Скайкхолле меня и направят дальше. Теперь главное ничего не забыть… Топор, огниво… А что еще надо? Конечно, отцовский медвежий плащ! Единственная оставшаяся вещь от отца. А как пригодилась…
Еда. Мой выбор всегда был на орехах с медом. Съел пару ложек – глядишь и наелся. Чудо! Несколько хлебцев, фляга воды. Что же еще? Меньше возьмем – дальше уйдем! Не правда ли. Может стоит зайти в лавку к алхимику?»
Колокол пробил двенадцать раз. Солнце с утра не было видно. Сплошные, грязно – серые облака, затянули небо унылой дымкой, лишь на юге виднелся небольшой просвет.  Лавка «Философский камень» виднелась из любого места среди остальных построек в южной части Кхолма, высокая, из белого мрамора, башня, стояла здесь еще до прихода северянин. Каждый тяжелый блок отточен идеально ровно и состыкован, словно единый массив. 
Круглая, как лунный диск, дверь тихо приоткрылась. В воздухе стоял  мягкий аромат изысканных трав и цветов, где то в глубине комнат слышалось тихое бульканье. Ивор прошел по мягкому ковру, словно по летнему мху, в глуши леса. Вошел в круглый каменный зал, в дальнем конце помещения за деревянной полукруглой стойкой стоял высокий старик. Его, как смоль, борода исчезала за прилавком. Бородач сразу кинул взгляд в сторону Ивора.
-Здравствуйте сударь. Что вас интересует? – старик глубоко всматривался в глаза юноши.
-Я пока и сам не решил. Может  посоветуете? Решил довериться колыбели судьбы и рискну сходить севернее, на гору Гхолд. – ровно, спокойно.
-И что же вас, мужчину в рассвете сил, заставило пуститься в смертельное путешествие в царство вечного льда? – прищурив очи, сказал старик. - Если можно?
-Легенда.
-Я слышал одну. Про цветок и гору, что вы упомянули. Та ли это история?
-Да, именно эта.
-Значит, в вашем сердце пылает пламени огонь? Ведь у цветка есть магическое свойство. Ибо цвет его поражает в самое сердце любую красавицу, будь то заморская принцесса, или простая крестьянка.
-Вы ошибаетесь.
-Ошибаюсь? И где ж моя ошибка?
-Я ни в кого не влюблён.
-А для чего же вам…
-Для себя, – соврал Ивор.
Стрика озадачил ответ собеседника:
-Как бы то ни было – это легенда. Перейдем же к торговле. Ммм… Что же у нас есть? – старик нырнул под лавку. - Предложить могу лишь зелье Альва. Пару капель и согреет лучше любого костра, а что еще нужно кроме тепла в лютый мороз? Ну как вам предложение?
-Беру. И его сумма?
-Две сотни монет. Привезенное из дальних эльфийских земель. Такова и цена. Кое-что еще есть, могу дать один совет… - ожидая ответа от Ивора, протолковал старец.
Не долгое:
-И что у вас для меня?
-Знакомы ли вы с книгой, где как раз и упоминается легендарный цвет?
-Я слышал о ней. Но не более того.
-Фраза из той самой книги гласит «И взошел цвет в полнолунье, неведомой красы.  Был чёрен он, ибо земля пропитана болью и горечью была», – пристальный, как и прежде взгляд, - И это мой совет. Будем знакомы, я Альрик Серый.
-Ивор Торкхем. Спасибо за товар. – Ивор слегка наклонил голову, в знак прощания и пошел.
-Удачи! – восклицал старик в спину Ивору.

«Несомненно, он намекал на полнолунье. Сегодня на дворе 16 число месяца Мороза. Значит, полнолунье через пять фаз, время есть, да и про запас. А разве зря  сходил к алхимику? Старик-то не олух какой, мало того зелье нашел подходящее и совет на дорожку дал. Удачный денёк, не смотря на вседневный сумрак. Зелье-то, какое диковинное – прозрачная стеклянная колбочка, увенчанная позолоченной скобой с живописными письменами, эльфийский язык. А какой же? Раз из тамошних стран. А содержимое – желто – золотое с красноватым отливом вдоль всего бутыля. Интересная вещь! Что ж, я готов. Вставать придется раньше обычного, дабы преуспеть до Торфгольма не спеша».

Солнце еще не было видно за горизонтом. Град продолжал спать в сонном облаке тумана. Деревья и дома Кхолма словно замерли в немом ожидании. Время будто бы встало, мертвенно ожидая восхода первых лучей над заснеженными вершинами Фрост – кель – Дума. Недоступные его пики, месяцем тянулись с Восточного моря на север – к проливу Северных Ледяных Врат.  Вдруг затишье прервали шесть долгих раскатистых звонов с колокольни собора.
Тусклый свет зажегся в одной из лачужек восточной части Кхолма. По правде говоря, когда пришло до дела, у Ивора начисто пропала всякая охота к путешествиям. Комната стало донельзя уютной. Не заправленная, все еще теплая кровать звала не слышным шепотом, но заранее собранная старая потертая сумка ждала у двери. Он облачился в свой рабочий костюм: темно – кожаная туника с капюшоном, ее покрывали дюжина различных карманчиков, заклепок, ремешков. И такие же штаны. И сверху множество меха, дабы утеплиться. Следом Ивор нацепил кинжал и накинул тяготящий плечи отцовский плащ, взял и сумку.
Торкхем распахнул дверь, что та хлопнула о стенку, аж  снег присыпал с крыши. Вдохнул свежего утреннего воздуха и промолвил:
-В путь, назад дороги нет. Возвращаются трусы, – перевел взгляд с бездушных улиц на уже бледно – синее небо и побрёл уверенным шагом к северным вратам града.
По дороге до ворот он никого не встретил, безлюдно и пустынно, думал Ивор, но знал, что с восходом Кхолм заживет своей жизнью. Высокие сводчатые врата соединяли две стены столицы, стражники уже стояли на постах, жалкие и сонные. Увидев приближение незнакомца, один из стражников сразу отворил одну из дверей, другой стоял серым изваянием, как прежде. Ивор тенью прошел чрез врата. Часовые будто бы не заметили мужчины, не вымолвив ни слова.
Перед ним простёрлось редколесье, сливавшееся вдалеке со снежной стеной сосняка. Дорога хорошо просматривалась, но по ней уже ни ездили дня два, заметил Ивор. Колья петляла среди пологих лесистых холмиков прямо до самого леса Карне, на всеобщем наречии – красный, ведь осенью его отличал багрянец, редкий для Севера. Извилистой лентой речушка Темная мелькала средь круч, ее воды, даже под белесым льдом казались черными.
Рассвет был ясный и солнечный, но прохладный ветер опять подувал с севера. Клочья голубой дымки начали таять в лучах утреннего солнца. Шаг за шагом Ивор отдалялся от града Кхолма. Справа, мрачной цепью тянулись пики Фрост – кель – Дума, все время бросавшиеся в глаза Ивора.

«17 число месяца Мороз, от 1357 года.
Скольких я убил, сколькие души я отправил с этого света? Десятки…
У всех есть второй шанс… Но кто пал от моего кинжала его утерял. И уж точно не мне вершить судьбы.
Мое сердце тонуло все глубже и глубже  в бездну тьмы, пучину мрака, но жизнь в нем все полыхала. Тень, тихое дыхание, блеск стали в холодном свете месяца, и мертвец в луже крови – моя жизнь до этой дороги, а теперь я стал другим и это второй шанс.
Я прочел много книг об искусстве войны, теории, тактики и просто красивейшие баталии по всему миру. И тут всплывал вопрос – почему все мужа, не исключая ни одной из великих рас, воюют? Что их тянет в бой? Стон рогов, бой барабанов, стук тысяч копыт, звон мечей и топоров, отчаянные крики по всему бранному полю... Завораживают и захватывают дух. И как не горько признавать – война это убийства. Так значит славные воины, великие князья, милосердные  паладины, величавые  витязи – убийцы?
Может быть, в каждом из  нас течёт кровь дикого зверя? С самого рождения. У кого-то это чувство со временем утрачивается, а кого-то продолжает поедать душу. Разум становится всего лишь иллюзией, человек превращается в какое – то жалкое существо…И если у тебя слабая сила воли - душа чернеет и твое тело, твоя сущность становится слугой тьмы, рабом дьявола. И это конец».

После двухчасового пути Ивор подошел к опушке леса. Деревья, укутанные в иней, веяли холодом. Но где-то там, среди вековечных деревьев покоится деревушка – Торфгольм. Местные жители – охотники и рыболовы. Высокие, смуглые, светловолосые и все словно бы витязи, словом – как и весь северный люд. 
Дорого у леса заметно сузилась, деревья подступили плотной снежной стеной, закрывая морозные лучи солнца. Вокруг все помрачнело и поуныло, нагоняя скованность на Ивора. Еще миля другая на север – и путник перешел через Темную, скромным мостиком. Лесной чертог поредел, и перед ним открылась не большая полянка, дорога продолжала виться, исчезая вдали за голубым холмиком. Миновал и поляну, тропинка начала медленно спускаться в низину. Речка превратилась в заледенелый каскад водопадов, теряясь в лесной глуши.

Между тем алое закатное солнце потускнело, прежде чем Ивор увидел средь лесного бора первые угрюмые домики Торфгольма. Снежные вершины Фрост – кель – Дума подползли с востока, и иногда нависали  над кронами лесных древ. Ноги слегка подкашивались, но теплые блики огней факелов предали сил, и путник поспешил до деревни.
Улицы просторные, чистые, но все словно две капли воды, только старый трактирчик выделялся средь всех лачуг. Ивор так и дошел до «Горячего очага» никого не встретив.
В заведении было несколько человек, пьющих каждый в одиночку. Кроме них за стойкой стоял высоченный, даже по северным меркам, лысый муж. Засученные рукава обнажали волосатые руки – он непрерывно трепал в руке бутыль, протирая его грязной тряпкой.
-Добрый вечер, что-то скудно тут у вас. – Сказал Ивор, зная, что хозяину это не понравится, но такие фразы безвольно вылетали у него будто сами того желая.
Здоровяк недобро посмотрел на Ивора, но ответа Ивор такого не ожидал:
-Добрый. Господин, видимо не местный вы, с Кхолма? – с ровным спокойствием ответил хозяин, бутылка продолжала болтаться в ручищах великана.
-Видимо, видимо, – с паузой, - и людей не богато… - продолжил Ивор.
-Чем богат, тем и рад. Чем могу служить, сэр? – будто не замечая слов путника, сказал хозяин.
-Мне б пива, перекусить, теплого крова на эту ночь. И разве что, приятного вечера, дабы сны сладкие снились.
Здоровяк мягко улыбнулся, нырнул под прилавок, достал кружку пенистого зелья и промолвил:
-Хорошего отдыха господин, - толкнул кружку пива, - пять золотых, постель на ночь – десять. Вас устраивает?
-Несомненно! – воскликнул Ивор, - а все же, в «очаге» уютно.
-Благодарен. Моё имя Ауд, сын Альмонда Викара. Что ж, может быть вы, сэр, поведаете ваш рассказ? Все же не просто в путь собрались, да и с поклажей какой. Наверное, вдаль?
- Почему бы и нет? Звать меня Ивор, сын Ивгора Торкхема. Вы точно хотите ее поведать?
-А что ж делать-то? Валяйте!
-Как скажете. Соглашусь, я не останусь в Торфгольме. Мой путь пролегает дальше – на север, в Скайкхолл. И этот хуторок тоже не конечный пункт. Пик Гхолд – туда ведет моя тропа.
-Продолжайте, - качнул головой Ауд.
-Не так давно, в столице, я познакомился с юношей по имени Берси Бьёрн. Так вот, он рассказал мне легенду. Дело в том, что юноша влюбился в дочь самого конунга Харальда третьего. Он – бедняк, сын Вестейна Бьёрна - сапожника. Что же, как небылица может вселить надежду в душу парня? Как по-вашему? Легенда гласит, что на горе прорастает неведомый цвет, якобы влюбляющий любую даму во владельца травы. Вот собственно и истории.
-А вам-то это к чему? Жить, что ль надоело? Простите, там же лютый мороз, снега-то по пояс! Не людское это место. Сказки не для того что б жить в них, а что б читать в холодный вечерок. – Сквозь улыбку сказал трактирщик.
-Может быть в чём то и есть истинна, но не для того ль нам жизнь – что б верить в сказки?
-Ваше дело! Интересный вы человек Ивор… Вон видишь мужика, за дальним столом у восточной стены? – Ауд кинул взгляд именно в тот самый угол, где сидел не много сутулый, коренастый муж весь облаченный в звериные меха. Глаза серые, видавшие многие виды.
-И?
-Это местный егерь. Редкий гость у меня, но появляется постоянно. Может быть совета какого даст? Хороший человек. Авось историю может поведает? Кто ж знает? Предлагаю познакомиться, особенно сейчас, в путешествии.
-Благодарствую. Буду рад. – Ивор попрощался с хозяином таверны и присел рядом с егерем. Муж медленно перевел взгляд с кружки крепкого напитка на Ивора, будто хотел что то вымолвить, но ничего не сказал. Первым начал Ивор:
-Не помешаю?
-Ни в коем случае. Буду даже рад! Присаживайтесь по удобнее, – хриплый голос скрёб горло мужу, он то и дело морщился и сглатывал слюну.
-Хозяин, Ауд, посоветовал вас. Меня звать Ивор Торкхем. Дело в том, что судьба подарила мне подарок, дабы я попал на гору Гхолд. Вы ж знаете местность в округе. Может одарите мудрым советом?
-Ох уж и подарок у вас! А советом грех не одарить! А что, с вашего позволения,  вы ищите на горе? – Ивор не медля, поведал сказ егерю. – Хорошая легенда. Моё имя Гест Варди. А теперь  мой совет – наверное, вы знаете, севернее – есть хуторок, я там сам редкий гость, там и люда с десятка два – три. Во всяком случае, переночевать там удастся. Дальше придется свернуть с дороги северо-восточнее, дабы пик Гхолда в той стороне. Туго вам придется сударь… Минуя миль десять горы станут выше. Ориентируйся по пику Кфулхма – его угольно-черный, южный склон виден отовсюду, пока его не преодолеть. Ступайте по косогорам, прямо на этот склон. Далее я к худу не бывал, а что же там делать-то – мертвенная сторона: горы, снег, горы. Ночью остерегайся волков. Не думаю, что они там живут, да и нападут ли? Тамошние горы пусты, не чем там кормиться. Всё зверьё обитает здесь – в низине. Все же не забывай и об этом.
-Это видимо все?
-Не забыть бы чего… - Гест начал глубокими глотками осушать сосуд, прошло около получаса в тишине, вдруг егерь опомнился. – Да! Что б меня… Два дня спустя пропала два мужа с Скайкхолла. Не знаю куда подевались, если найдешь, ты уж скажи мне, если повидаемся еще. Или Ауда поведай. Предать земле надо б земляков.
-Если найду – непременно… А что по вашему послужило их пропаже? Мне такие вести не к стати.
-Не думаю, что заплутали. Все же все охотники там, в Скайкхолле, и детей с детства этакому ремеслу учат. Авось волки, медведь… Кто ж знает?
-Есть ли кто в Карне пострашнее зверья дикого? – предостерёгся Ивор.
-Не встречал я на своём веку никого страшнее них. Но слышал я истории люда местного, что якобы оборотни леса наши рыщут, зрели их говорят. Вымыслы везде есть, куда не глянь – сидят деды с бабками да сочиняют, от того что делать нечего. Не верю я слухам, пока сам не угляжу. Вот видел я однажды, давненько было, медведя. Издали смотрел, казался мне он огромным, словно из легенды какой. В те дни люд тоже исчезал. Зверь и поедал их, думаю. Но это было три зимы назад. Былью стало.
-Былью стало… - сказал Ивор и думы его погрузились в сказанное.
Миновало еще два часа. Ивор попрощался с егерем и усталым шагом поплелся на второй этаж  - в комнатку за десять монет. Лестница и пол тихо поскрипывали под ногами, тусклый свет свечей трепыхался в не ощутимых сквознячках трактира – все это нагоняло сон в глаза Ивора. Не заметно для себя путник упал камнем в постель, веки наполнялись свинцом, он уснул.

Восточный предел забрезжил алым заревом, ветер продолжал дуть с севера. Облака  снизу засветились розовым ярким свечением и тоскливо плыли на далекий юг – к людским провинциям и эльфийским садам. Туман все еще плавал призрачной дымкой средь лачуг деревни.
Гулкий стук в дверь.
-Господин Ивор, господин Ивор, предрассветный час близок. – Кто-то сказал, подкашливая и сопя, наверное, здоровяк, подумал Ивор.
-Я уже встал. – Тихо вымолвил сквозь зубы, послышался удаляющийся скрип, в зал.
Трактир – пуст, лишь Ауд перетаскивал громоздкие бочки и другую утварь.
-Утро доброе, - надрывно произнес хозяин, - Рассвет нынче ясный, не сулит непогоде. Словом только в путь, - улыбнулся Ауд, - вот вам, сэр, кружка молока горячего с медом на дорогу – прогреться. 
-Доброе Ауд. Благодарен. – Сказал Ивор.
-Как вам Гест? Послужил чему старик?
-Хороший мужик, вроде бы простой, а нет! Егерь все-таки. Послужить – послужил. Направил меня, предостерег. И совету дал. А чего еще желать на дорогу мне?
-Что верно – то верно. Что ж пойду, надо бы порядок сделать в кладовой. Давно не убирал. А вы, господин, поторопитесь. Надо б преуспеть до перевала Астальдо, севернее по дороге, не сворачивая. До ночи, там можно отыскать место для ночлега. В детстве я часто бегал  туда – обратно, в Скайкхолле жили некогда бабка с дедом мои. Вот приходилось.- На мгновенья  Ауд о чем-то задумался. -Заговорился, пойду. Удачи вам.

«18 число месяца Мороза, от 1357 года.
Идя по улице, смотришь на люд. Трактирщик -  наливает пенистое пиво, улыбаясь. Кузнец кует накаленную до красна подкову, усердно молотя по наковальне. Торговец – торгует, жадно набивая карман мелочью. Сапожник – ныряет иглой в сапог, старательно латая его. Ювелир стачивает кромки драгоценных камней, любуясь своим сокровищем. Парфюмер – глотает пары чудных масел, дабы смешать их в парфюм. И что они делают? Сплавляют драгоценное время… Нет. О них не сложат легенд, не споют баллад. Но все они остаются в нашей памяти. С самого раннего детства, и по сей день.
Знакомый трактирщик нальёт хмельного напитка, поднимая настроения занимательными рассказами. Лошадь идет грациозно, стуча по каменистой дороге подковой. Отдавая торговцу золота – не жалеешь, вещь твоя и только. Сапог теперь теплит и уютен. Камень сверкает звездой на персте, становится добродетелью на годы. Сладостный парфюм сопровождает, оставляя позади лишь добрые сказы люда о тебе. Иногда становится ужасно, понимая, что прошлое никогда не вернуть. Все те улыбки тех самых простолюдин, светлые  восходы, добрые  закаты. Прошлое дымкой нависает в разуме, даря, когда улыбку, когда и грусть. Но все повторяется – солнце опять взойдет на востоке, исчезнет за горизонтом на закате. И стоит ли тогда жалеть о прошедшем? Уж точно не сейчас. Может быть, доживая свой век, и нужно будет с улыбкой вспоминать предков, друзей, и просто, всех тех, кому ты отдал крохотный уголок в сердце, в памяти. Осознавая, что солнце уже не озарит тебя с востока, птица не споет, шелест листьев не услышать, капель не прозвенит, ручей не утолит жажды, трава не пощекочет стоп. Ни радости, ни счастья, ни любви, ни даже злости, ненависти. Ни улыбки… Ничего.
А если все это сон…»

К полудню северный ветер внезапно нагнал огромную серую тучу, закрывшую, и без того, тусклый бледно – красный диск. Весь день серый пейзаж не менялся – вековые древа подступили по обе стороны плотной, казалось было неживой, стеной. За десять футов уже ничего не было видно.
Минуя двенадцать миль леденящий ветер завыл в ушах более громче, врезаясь в путника порывистыми волнами. Карне все сильнее укутывал сумрак. Ношу намеревался выбросить. С каждым шагом мешок тяжелел, и давался все сложнее и сложнее, но куда без него? Один раз Ивор присел за толстенным стволом сосны, дабы укрыться от воющего недруга. Перекусил, передохнул и снова - в путь.

К вечеру тучи рассеялись. В темнеющем небе одна за другой зажигались первые звезды. Из-за гор выплыла почти полная луна, в ее серебристо – голубом свете деревья бросили на землю черные тени.
-Где же перевал, скорее бы. А то ног уже не чую. – Сказал себе под нос тихо Ивор, хоть как то, подбадривая себя.
А перевал Астальдо был недалек. Вскоре Ивор спустился по отлогому склону, быстро нашел место для ночлега – у вековечной высокой ели, у подножия – не большая впадина. Собрал хвороста, дров – что б на ночь хватило. От ветра закрывал елочный массив, костер развел бы и ребенок. Веселые языки пламени осветили столетний ствол, и грели по-домашнему уютно. Расстелил колкого хворосту и улегся.

«Хм, я первый раз сплю вне четырех стен. Всю ночь придется вертеться разными боками, дабы не замерзнуть и дров с лихвой подкидывать. Волков – не слышно: радует.  Руки мерзнут – писать не могу…»

Ивора разбудил холод. Дрова кончились, последний уголек медленно угасал средь черного уже холодного кострища. На небе россыпью висят звезды, но путник чувствовал близкий восход солнца. Не спеша перекусил – торопиться было не куда, Скайкхолл будет где-то после полдня.
Через час на востоке побледнело, рассвет был чистый, как и два дня тому назад. Северный ветер поутих, и перенесся чуть к востоку. Белесый туман у Темной осел в ложбине Астальдо, и даже с восходом долго стоял в низине. Торкхем миновал двухмильную прямую и наткнулся на первую, и единственную – думал Ивор, развилку. Левая колья резко брала влево и уходила на холм – в окружную. Правая же почти не сворачивала и шла на отвесной мостик, покрытый в зимнее убранство, как и прочем все в окрестности.
«И почему мне никто не сказал про развилку. Куда мне идти то? Двадцати футовый мостик – вроде не трухлявый, но по нему точно не ходили месяц. А дорога налево, думаю для торговцев, телегу ведь не поведешь через мост. И неизвестно, какой крюк она делает. Была не была – пойду через мост.»
Ступив на тоненькую деревяшку моста, как и все остальные - в ногу ударила дрожь. Мост потихоньку раскачивался, скрипел, сводя ноги еще сильнее. Каждый шаг, взмах рукой – казалось бы, роковой, но мост стал крепко, перестав расшатываться. Ивор на половине попривык и пошел уже шустрее.
Солнце стояло высоко над горизонтом, неистово слепя Ивора. Лес поредел, облаков поубавилось, ветер нежданно угас. Дорога начала потихоньку вилять змеей, путник, не в первой за день, пересек Темную, угольные воды которой радостно искрились подо льдом. Скоротав семь миль, последовал пологий спуск, схожий тому, что при Торфгольме. Где-то далеко, в белоснежном бескрайнем море, Ивор заметил прогалину с раскинутыми угольями. Э то Скайкхолл покоится на склоне одинокого холма.
Здесь, пред спуском в низину Ллорана, неподступные вершины Фрост – кель – Дума потянулись с востока на север и голубели в дали. Пики веяли величаем королей древности, бескрайней памятью эльфийской расы, несокрушимой мощью и горькой каплей злорадства – забытых божеств Севера.
Торкхем насчитал с десяток, тонувших во снеге изб, несколько придворных построек. Северные плотники всегда славились крепостью построек и быстротой сооружения. Но Скайкхолл - старые трухлявые и в первой – жалкие избенки, даже окна набиты соломой. Хутор, казалось, спит в непробудном сне. Только протоптанные тропы в округе и дым валивший кудрями из глиняных труб – говорили другое. Поодаль домов путнику в глаза бросились туши животных, разные: и косули, и беляки, и кабаны, даже волк. За оградой виднелись пяльцы - на неких шкура мертвенно серая, на других все еще сочила багряными пятнами.
Стук костяшек пальцев.
-Иду, иду. – Старческое, - Кого ж занесло к нам сегодня?
Ивор не ошибся, дверь открыла  старуха. «Барди в женском обличие». – Подумалось Ивору.
-Вы ж кто такой, будете сударь? В нашей-то глуши красавец такой.
-Я, госпожа, путник, судьбой занесенный в ваши края. С Кхолма я.
-Ой, батюшки… Делать нечего столичным стало! Ну, проходи, раз  уж пришел.
-Спасибо.
Тепло овило Ивора с ног до головы вспять. В избе – хоть глаз выколи. Ивор споткнулся несколько раз, пока продвигался за ели доносившимися словами бабки. Даже во мраке комната казалась крохотной, словно бы чулан. Чуть слышное потрескивание языков пламени в печи, неугомонное бормотание старушки – все, что ощущал поначалу Торкхем.
Как ни странно – Ивор попривык и уже разглядел десятки разной породы шкур по всей комнате, от мала - до велика. Шкуры были на стенах, полу, кровати – куда ни глянь. В слабом полусвете от огня, медленно таяли в полутьме обугленные горшки, кувшины и другая посуда. Ивор прошел с коридора дальше, и все же наткнулся на стол. Стол тоже не велик, но толстенный - вширь ладони. «Наверняка сослужил десятка три лет, - подумал Ивор, – весь в зазубринах, будто вся деревня только на нем и разделывает туши». – Улыбка скользнула на лице гостя.
-Рассказывай сударь, как нынче в столице стало, что забросило к нам? – вскоре сказала старушка.
Ивор поведал женщине все, что она порасспросила. Узнал ее имя – Инга, что властная на всеобщем наречии. Не охотно, против воли, на сердце легла тоска, усталость.
-А вы знаете как на Гхолд попасть? Мне посоветовали в Торфгольме ориентироваться на склон Кфулхма, якобы черен он. Но как мне его узреть, если лес повсюду?
-Раз сказали, значит поредеет. Не так ли? В час минуешь холм наш, а там и леса меньше станет, и склон увидишь свой.
-Ладные вести Инга.

«19 число месяца Мороза, от 1357 года.
В сон клонит. Нет пути назад. Только вперед. Ни сил, ни веры… Это всего лишь трудности. По-моему это стоит перед всеми людьми всегда, и нельзя отступать, как бы того не хотелось. Тело бессильно – мы все рабы своей плоти, не так ли? Разум в дымке, лабиринте. И когда стремишься найти выход – голова трещит по швам. Вскоре понимаешь, что ходишь вокруг, а выход пред тобою, стоит лишь взглянуть благоразумнее».

Утренняя заря напоминала зарево далекого пожара. Космами темного дыма клубились на востоке тяжелые тучи, освещенные снизу тускло мерцающем солнцем, но вскоре огненные диск выплыл в чистое небо, золотисто осветив кроны деревьев.
Ивор был готов отправиться в путь вновь, с новым приливом сил. Ивор шагнул из-за последнего дома, когда позади послышались вздохи Инги.
-Постой же, Ивор, - пыхтела старушенция, - я тебе куль с едой приготовила, пригодится ведь.
-Благодарен Инга, не стоило! А что ж ты мне сготовила на дорогу?
-Глупыш, как же не стоило-то! Мяса, другого не имеем. Хлебцев еще с лихвой.  – Заулыбалась Инга.
-Еще раз благодарен!
-Да не за что. Возвращайся!
-Непременно.
Так и распрощались. Охотников со вчерашнего дня не было, добычи не нашли ведать. Ивор не смог услышать ни одной охотничьей истории, как бы ему не хотелось.
Ивор миновал три лиги на север, сил не поубавилось. Солнце стояло в зените, тепля плечи путника, точно летним днем. Лесной бор поредел, как и предугадала старушка, но Кфулхма Ивор до сих пор не видел. Скоротав затем еще пятьдесят шагов, Торкхем решил наконец свернуть с тракта северо-восточнее, в сторону угольного склона. Миля – еще одна, и лес поредел еще больше. Еще раз путник пересек обсидиановую заледенелую речку, которая затем скрылась за небольшим утесистым холмиком. Путь Ивора то поднимался, то спускался в ложбины, но тропа заметно поднималась выше. Заснеженных круч поприбавилось. На одной из них Торкхем разглядел в долгой дали долгожданный, склон Кфулхма, и направился к нему.
Ближе к вечеру раз – другой Ивор перекусил Скайкхоллмской снеди, заметно подкрепив запас сил. Пальцы рук ели разгибались, нос давно перестал чувствовать. А ноги двигались будто не по воле Ивор, а сами по себе.
Цепкий морозец с мрачным сумраком камнем упали на редколесье предгорной цепи Фрост – кель – Дума. Тени медленно поползли на восток, то бишь золотистое солнце начало катиться к западным пределам. Место для ночлега нашлось само – ложбинка между холмов. Как и прежде Ивор наколол дров, приготовил и лежак с хворосту, развел костёр.
Как снег на голову - над холмами завыл ледяной ветер, нагнал призрачно - белых туч. «Вот тебе еще. – Разгневался Ивор. – Ясный день ведь был. Хорошо хоть  меня не тревожит здесь. До Гхолма еще лиг десть с лишним – не меньше уж точно. А сколь мне там еще шорохаться? Ой, некстати». Серебряная унылая луна неспешно выплыла из-за хребтов гор, озаряя голубыми лучами снежные ковры. Звезды одна за другой рассыпались пыльцой по небосклону. За многие лиги, злорадный ветер принес волчий вой, еще больше терзающий думы Ивора.

«20 число месяца Мороза, от 1357 года.
Люди прогибаются и начинают плыть по течению судьбы... И только тем, которые не поддаются ее произвол, откроется истина. Каждый человек сам выбирает свою судьбу. Невозможное возможно. Нет ничего невозможного в этом мире. Невозможно - это слово, которое придумали те, кто не может повернуть вспять свою судьбу. Никто не может изменить твою судьбу, если ты сам этого не захочешь».
Серой ночью пошел снег…
Неспешно потянувшись и зевая, Ивор открыл глаза. Он не знал который час, небо затянула темная пепельная материя, не дававшая проскользнуть ни одному лучику солнца. Небосклон безжалостно давил на плечи путника, то и дело Ивору приходилось дышать глубже. Над кручами стонал студеный северо-западный ветер, но в ложбине его не было.
Перекусил, испил воды Скайкхоллмской из пахучей кожаной фляги. Вода будто родниковая, живая, чистая, утоляющая жажду. Костер все тлел и тлел, безнадежно сопротивляясь непогоде. Ивор выкарабкался из прогалины, и пытался хоть что-то узреть. Тщетно. Снег густой стеной падал с небес, всецело закрывая видимость.
-Добротная погода нынче. С пути не сбиться бы. – Улыбнулся губами Ивор. «Бог милостив. Каждый человек вознаграждается, в меру трудностей и упорства пройденного пути». – Уповал Торкхем.
Выкоробкался из прогалины, и его тут же подцепил леденящий суровый ветер. Ориентируясь по обрывку – карте, Гхолд находился в лигах пятнадцати, думал Ивор. Целый день предстояло пройти Торкхему по ледяной пустыне, дабы преуспеть до предгорья к ночи. Ибо именно нынче станет последняя фаза луны.
Миновал семь лиг. Далеко в предгорьях он увидел два не живых пятна. Оказались те самые два трупа, упоминаемые трактирщиком. У одного, кряжистого, полного, мужа в годах, разорвана грудь, точнее ее почти не было. Второй же, казался не тронутым, но жизнь в нем давно иссякла.
Оба ледяными бревнами покоились в снегу. Вокруг не понятные Ивору следы – толи волчьи, толи медвежьи, уходили косой по склону куда-то  далеко, сначала на восток, затем на север. «Ни к добру, ни к добру».
Прошло семь часов. Ветер неугомонно шумел в ушах. Снег шел и шел. Ивор вяз в бездушном песке, иной раз, падая, но вновь и вновь подымаясь. Путь заметно ступал вверх, в предгорное царство Фрост – кель – Дума. Наконец Ивор разглядел сереющий склон Кфулхма, оказалось, что Торкхем взял дугой к западу. Будто витязь, чрез вражье войско - ступал сквозь непогоду Ивор. С каждым шагом хиюс точно бы обжигал лицо Ивора, он пытался  и прикрыться мощеным капюшоном, но тщетно.
Время придумал дьявол, вечность – Бог. Оно, то коварно быстро, будто смерть, то ожесточенно медлительно, как муки. Ныне же удручающе калечило, не добивая…
Пошел по косогору черному, мертвящий ветер чуть ли не срывал одежду, она не была уже для него преградой. Остаток пути до Гхолда был сплошной невыносимой пыткой. За откосами высилась, исчезая в тучах, вечно хладная спящая вершина. Прежде чем мутный сумрак сменился ночной темнотой, он добрался до подножия. Несомненно это был пик легендарного Гхолда, что на всем пути маячил в грязном скомканном свертки страницы.
Ивор порешил пройти чуть выше, дабы взглянуть с вышних утесов. Ноги перестали слушаться, тело ныло, Ивор изнемогал. Упал. По неподвижно-мертвому лицу покатилась слеза. « Не может быть, это разве мой конец?» - бессилие, неверие сковали тело, он перестал его чувствовать. Дыхание дрожит, хрустально-хрупко.  –« Такого просто не может быть!» - казалось было исчерпал сознания, веки сковывали глаза, норовя погрузить в вечный непробудный сон. Ветер выл, снег все шел. Ночь ниспала наземь. Бледный диск выплыл из-за утесов, озаряя снежные ковры, словно драгоценной пылью блистали они в серебряных лучах луны. Искрой, точно бы лезвием о воду – зелье, драгоценный эльфийский настой. Из безызвестной стороны людской – некрепкий импульс сил прилил к нему. Приподнялся на колени, отыскал бутыль. Крохотный, будто робкий, сладкий глоток… Животрепещущее, жгучее тепло волной прокатилось по телу.
Ивор прошел до ближнего утеса и уселся. Чудным образом развел костер, растопил, как смог,  меду с орехами, и перекусил приторной жижи. В минувший час лицо Ивора будто состарилось с десяток лет.
Мертвое затишье прервал волчий вой, но то был в стократ раскатистей ужасающий вопль, проникающий в самые тайные уголки страха человеческой души. В сердце ударила барабанная дробь. Взгляд Ивора пал на восточные косогоры, поодаль от подступа Гхолда. Холодный диск продолжал лить мягкие серебряные лучи, освещая, словно днём, спящие пики Фрост – кель – Дума. Рассекая воздух, быстрее ветра к полуживому путнику приближалась темно – серая точка. То был оборотень. Бежать было невмочь, да и куда? Полуволк молнией настигал Торкхема, его когти вилами втыкались прямо в землю, разбрасывая клочья грязного снега в разные стороны. Ивор тут же позабыл обо всем, капля сил снова прилила к нему, но все же было тяжко. В лучах луны и в бликах огня золотом и сребром  блеснуло эльфийское лезвие. Оборотень стал далече Ивора. Взоры их были словно тлеющие уголья, готовые вот- вот полыхнуть пламенем. Вдруг волк бросился к Ивору… Несметной мощью веял глубокий взгляд монстра, но рука не дрогнула. Теплая алая кровь слилась на белоснежно-белый, волшебно-мерцающий снег.
Оба изнеможенные, устало дышащие, окровавленные – продолжали битву. В этом бою не могло выжить двоих, один должен был пать. Оборотень сбил Ивора, багровый кинжал отлетел в сторону, набросился и начал молотить полуживое тело. Чудом Ивор оттолкнул из последних сил огромную тушу врага, молнией подобрал лезвие и швырнул. Восьмифутовая туша упала камнем на холодный снег.
Мертвое тело монстра обратилось в человеческое, синие, холодное. «Я – убийца».

Ивор еще немного перекусил и противовольно побрел исполасывать кряжистые склоны Гхолда. Надежда осталась во вчерашнем дне, что теперь? Миновали часы. Он все ходил и ходил, находясь в полузабытье. Сказкой – ни сказкой, взору Ивора бросилась черная прогалина. Он направился к ней. И в правду, темно-зеленый куст, голубым оттенком блистал в прогалине под луной. «Я схожу с ума? Это иллюзия? Не верю…»  Лишь один цветок венчал его, бархатно-черный, будто не настоящий бутон. Бессилие, неверие, скверность рассеялись дымкой. Ивор долго любовался им, столь красив был цвет. Он не хотел срезать его, невиданная магия царила вокруг него. «Срезать мне его, как не хочется, придется. Сколько шел к нему, сколько сил утратил я?».

Рубиновое зарево заполыхало над гребнями гор, осветив мраморно-белый склон Гхолда и, казалось было, плоские тучи – золотом. Восход был светлый чистый добрый. Ветер унесся далеко-далеко, и остался во вчерашнем прошлом. Путник быстро вскочил из снежной постели, распрямился, вздохнул и, не замедляясь, пошел на юго-запад, обратно в Скайкхолл. И роза качалась за плечами путника…
На обратном пути, в Скайкхолле ему довелось услышать охотничьи сказы. В Торфгольме его, как и прежде, тепло встретили в трактире. Рассказал Ивор тропу до Гхолда, упомянул и мертвые тела. Егеря не была средь гуляк и он сказал здоровяке Ауду.
До столицы он дошел добротно, быстро, не заметя многомильной дороги. Кхолм был на месте.

Прошло два дня – таких же светлых, ярких, волшебных. В вечернем сумраке Ивор мелькал средь домов улицы, в конце которой стоял добрый, уютный трактир. Барди, как и раньше, носился туда-сюда, радужно даря улыбки направо и налево.
-Приветствую, господин Торкхем! – заметил вошедшего Ивора хозяин. Где ж пропадал, а?
-Приветствую и тебя Барди. А пропадал – долгая история, как-нибудь в другой раз. У тебя и без меня дел по-горло.
-Прав-то, прав. Ну, присаживайся! Пиво будет. – Улыбка все маячила на лице добряка.
Ивор, как обычно, прошел до стола у камина, добротно потрескивая раскаленными угольями. Народа в зале было мало, от того и скрипка пылилась. Пара человек потягивало пенящиеся напитки, иногда пуская клубья табачного дыма. Барди поднес напитка, Ивор бросил на стол монеты, толстяк взял и развернулся, но Ивор его остановил:
-Постой, постой.
-Что-то еще господин?
-Изволь расспросить кое о чём. Помнишь, когда я был последний раз со мной сидел парень? Странный такой, в белом облачении, туники вроде?
-Хм. – Начал вспоминать Барди. – А звали как его?
-Берси, Берси Бьерн, сын Вестейна Бьерна.
В глазах Барди потухла, словно огонёк свечи, искра счастья, радости. Лицо в миг посерело, уныло, забылось.
-Ну что? Помнишь?
-Ах, да. Если вам он был нужен, - непромедлял толстяк, - вы его больше не увидите.
-То есть как? Уехал что ль?
Резкое, обрывистое:
-Он мертв. – После паузы. – Его нашли в доме повешенным. Сам не знаю от чего…
У Ивора сердце сжалось, будто на миг душа замерла и с обрыва - в пропасть.
-Извините, сэр. – Барди развернулся и пошел дальше обслуживать новых посетителей, но теперь вяло, и в первой – нехотя.
«Этого точно не должно было случиться. Да и как? На кой черт мне это знать? Что теперь мне делать. Все зря». – Поник Ивор. День от того стал тоскливым, тусклым,  все будто умерло. Прошло два часа, когда Торкхему, случайной находкой, пришла мысль - сходить к алхимику.
В башне, как и раньше, веяло лесными богатствами, близких и дальних пределов. Но сегодня они одурманивали и неизбежно вгоняли в паутину разума. Все тот же старик стоял за полукруглой стойкой, теперь он был не один. Как и в первый раз, старик кинул взгляд на Ивора, но теперь изумленный, непонятливый, но все же радостный.  Еще несколько человек крутились у него. Ивору даже не было интересно кто они, он молча дошел до алхимика.
Старик начал первым:
-Добрый вечер сударь. И что ж, как ваша легенда?
-Замечательно! – без каких-либо всплесков чувств произнес Ивор.
-Да уж по вам не скажешь, с вашего позволения. Так это сказка? Хоть живы остались, возрадуйтесь же!
Ивор медленно достал из-за спины обсидиановый бутон. Глаза у старика чуть не треснули.
-О, Боже. Так это не легенда! От чего ж вы безрадостный?
-Я хотел лишь сказать спасибо за зелье, оно спасло мне жизнь. А цветок – всего лишь цветок, что с него взять? – Ивор развернулся, но старик не дал уйти.
-Вы мне солгали? В тот серый день?
Опять пытаться уйти от истины было глупо:
-Да, я солгал.
-Цвет, он не для вас, а для кого же?
-Бутон должен был попасть в руки к одному человеку. – Злобное, обрывистое. – Он повесился. – Взгляд убийцы, да, именно убийцы молнией нырнул в глаза старика.
-Не отчаивайтесь же, сударь. Ведь всякий конец – это начало.
-Может, быть. Но какое… - Смотря куда-то в пол.
-Это уже зависит от вас самого.
Пауза. Молчание прервал голос старика:
-Я вижу цвет не утратил природных сил. Не усыхает он, как свежесорван.
-Да, я тоже заметил. Его что-то не виданное питает.
-Осмелюсь сказать – это древняя магия. Так пуст же он произрастает у вас, Ивор. Ибо время его еще придет.

«27 число месяца Мороза, от 1375 года.
Жизнь – вера. Вера – надежда. Надежда – первый шаг к разочарованию. А разочарование – тропа к чему-то другому…».


Критикуйте!!! Ищите логические ошибки и т.д. Забыл!!! Прочитайте для начала=))

[K3rK]

Прошел год - ни одного комментария.. Сколько мне еще ждать?) я понимаю что конечно полная чушь.. но хоть бы кто сказал что то : "увы, бездарность.." или по горячее - "дерьмо все эти ваши каракули") но я бы принял хоть что то... Сказали бы чего не хватает.. я конечно перечитывая не вижу не каких.. так сказать выступов, скажем так, за которые читателю хотелось бы карабкаться до конца, побоюсь это слова, произведения. А то знаете ли, писать очень хочется, но писать качественно.. Над этим люди может должны сами, естественно, стоять, оттачивать мастерство..Но охото что бы люди хоть как то обсуждали.. Ну или..люди подскажите хоть как тему удалить? Или только посредством модератора?)

[Alex_Feather]

Очень тяжело в прочтении. Нет чего-то, что могло бы зацепить внимание. К тому же, я заметил несколько ошибок. Например:

Мягкое потрескивание догорающей свечи.

Свечи и фонари горят беззвучно. Трещат лучины и очаги.

искрой блестят глаза

Одной искрой оба глаза? Тогда уж искрами.

Я стал наемником. Убийцей.

Наемник и убийца это все-таки разные вещи. Наемник - наемный солдат. Их использовали для многих целей, от охраны караванов до помощи регулярной армии. Убийца - это убийца.
Но это, впрочем, не главное. Напрягает отсутствие чего-то цепляющего. Вроде как история про убийцу, а видно только одну бесконечную болтовню. Познакомить читателя с героем можно и куда более интересным способом.

[K3rK]

огромное спасибо) ну в общем я писал что бы что то писать)) без какой либо идеи - поэтому то и не за что зацепиться в чтении. Не ответственно - может быть, но я старался. и ошибок этих, даже глупых, было не избежать)
попытаюсь написать что то более серьезное затягивающее,пока опять же нет главного - идеи.) Огромное спасибо за ответ,еще раз.

Сообщение отредактировал K3rK - 04.08.2010, 10:33

[Санни]

попытаюсь написать что то более серьезное затягивающее,пока опять же нет главного - идеи.)

Вероятно в этом и проблема в последствии. Очень трудно читать текст, в котором нет идеи. НЕкоторые, когда НЕ могут придумать свою идею - пишут по чужой. Получаются фанфики - читаются тоже без охоты, но хотя бы понимаешь откуда и какие ноги растут. Но а вообще: идея в любом творчестве - главная суть.

[Alex_Feather]

Согласен, в этом деле главное - знать, к чему ведешь. Например, здесь я наблюдал монотонное описание персонажа в течение первых нескольких абзацев. Оно было в несколько иной форме, чем обычно, но, по каким-то причинам, не стало от этого лучше. Скорее всего потому, что через некоторое время читать мысли персонажа попросту надоедает. У меня возникло ощущение, что персонаж мается бездельем - мысли скомканные, мечущиеся от одного к другому. Стоило создать более прямое описание, или же разбавить его чем-то. Например, наблюдаем в самом начале главгероя, старательно обдумывающего себя предложение за предложением. Сам он не двигается. Вставив пару ремарок о том что герой пошевелился, размял затекшие мышцы и т.п. можно достичь его большей человечности и добавить динамики.

[K3rK]

согласен. Огромное спасибо за трату времени на меня и мое уг) буду стараться)) но исправлять это я думаю не стоит.. Есть над чем работать..) Не знаю к чему,но, всегда хотел писать фэнтези. А в нем как то создать сюжет довольно сложно, с точки зрения динамичности что ли. Взять того же ВК, ну кольцо и задача уничтожить. Вся идея, в общем то, ну грубо. Но что бы было интересно - это задача, наисложнейшая, для меня конечно. Создать мир, реальный - живой, насыщенный ее, жизнью, что б каждая деталь была перед читателем как перед ним. И много много другого.. До бесконечности много. Вот и моя проблема именно с фэнтези.
А на форуме, заметил, любят "выдержки дневников" скажем так. Разнообразные мысли людей, я к ним отношусь как то снисходительно. Я не спорю их тоже довольно сложно написать понятным всем языком, не просто вычерпать их из головы и излить на листе, или же сразу в электронном виде, а отфильтровать что ли, опять же грубо. Не скрою, я их сам люблю почитать, но они как то находятся между художественным произведением и черновиком на него же.
А встретить хорошее фэнтези - ну очень сложно, мне очень понравились здесь рассказики про хоббитов, Санни, Марвиэль Тиуэнь, и еще пару других не из Толкиена (или Перумова). Не знаю, или у меня склад ума какой то.. Сюжеты может и можно как то излить в хорошую историю, но стиль написания, язык - ну какой то через чур уж для меня. Для меня библия фэнтези - Толкиен, может в этом и загвоздка вся. Ну не могу я читать такие диалоги, как у многих, (и у меня в том числе), не верю я что так говорили. А что бы проникнуться тем временем, овладеть лексикой, оборотами речевыми и прочим прочим свойственному тому времени, имеется ввиду средним векам,не говоря уже о создании других языков. ( ну так или иначе большинство людей описывает именно этот промежуток времени). Просто при чтении токового не возникает ничего что б затягивало как настоящий другой мир, в этих произведениях нет духа той эпохи, а это главное для фэнтези. Я не смогу написать много, да может и не стоит. Но я думаю люди поняли к чему клоню.
А писать другую прозу - драматически произведения, в частотности, которые мне бы может и хочется писать, но  это очень даже ответственно, наверное, страшновато, где то, как то что то не так поймут и  прочее.
Да и не видел я уже ничего скажем  ну не великого, но достойного с полна, из отечественного - все время беру читать зарубежную литературу.. Наитупейший фактор, и с моей точки зрения - но он как то оказывает на меня влияние. Вообщем передо мной какое препятствии стоит, мешающее начать писать. Вот..
Люди полную чушь написал какую то, но рука нажать ctrl+A а затем del не поднимается, простите. Конечно, кто прочитав - меня возненавидит может)) На мое отношение, написанное в строках выше. Кто то посчитает тупизмом еще тем)) Но кто не поймет что то могу отписать) я довольно часто на форуме.

[Санни]

Нормальное рассуждение о попытках найти себя в творчестве. Я так и вообще считаю, что очень правильно стараться найти свою тропинку на творческом пути. Просто много разных аспектов "за" и "против" возникает. Одно дело писать, пока ты учишься, пока у тебя есть "уйма времени". И совсем другое, когда ты погружаешься во "взрослую жизнь". Меня восхищают люди, которые НЕ теряют свой творческий потенциал даже заваленные работой и буднями. Они творят, ищут.
Так что, ищите и вы. Ищите, высказывайтесь, пишите.