Прозаическая дуэль Санни VS NeoNi, Бой смелых) Опции

[Санни]

- Все, - привычно сорвалось с губ, когда он избегая смотреть в лицо, окинул лежащее перед ним тело последним взглядом.
Час назад в нем еще билась и трепетала жизнь. В глазах светилась отчаянная, безумная надежда на чудо.
- Сергей Валентинович, время..
Он знал. Время было упущено. Еще тогда, когда девочка с солнечно-карими глазами, была отведена к своему первому "доктору".
- ... родные ждут. Вас ждут, Сергей Валентинович.
До высокого, худощавого мужчины в медицинском халате только сейчас дошло, что медсестра, ассистировавшая ему во время операции, говорит уже минут десять. И все ждет, когда он отреагирует на ее слова. Сергей посмотрел на свои руки в окравленных перчатках, устало стянул их. И кивнул медсестре:
- Зафиксируйте дату, время и причину.
Ничего необычного, кроме знакомого ощущения бессилия от ничтожности своих сил и возможностей. И закипающей злости. На людей, способных затянуть болезнь до такой степени, что ничего нельзя будет исправить. Сергей пытался выдержать время, привычно намыливая руки несколько раз подряд. Сполоснул лицо и уткнулся в белое полотенце. Сдерживаясь изо всех сил. Пальцы с силой смяли невинную белизну ткани, швырнули в сторону. "Он - врач. Это прежде всего". Хмурый, серо-льдистый взгляд на отражение в зеркале: чуть вытянутое лицо с высокими скулами, резкие черты лица.. Ему редко удавалось быть соболезнующим. Не в его характере.

Двое взрослых людей держали за плечи мальчика лет двенадцати. Взоры всех троих были устремленны куда-то вдаль, за окно, где ветер заставлял деревья танцевать в тревожном, бурном ритме. Взрослые не двигались, казались истуканами. А мальчик безмолвно шевелил губами. Молился? Напевал что-то? Сергей не заметил у парня наушников, значит больше первое:
- Ваша дочь Евдокия умерла. Сердце не выдержало нагрузки.
Он не поздоровался с ними, потому что не считал это возможным. Сообщил о происшедшем сухо, холодно, безлично. Еще не старая женщина, медленно повернула к нему лицо:
- Все мы во власти божьей.
- Дуня.. - мальчик, в глазах сдерживаемые слезы.
- Так было угодно Богу, - резко сжал плечо сына отец.
Сергею показалось, что все это дурно поставленная пьеса с драматической концовкой. В такой лучше не быть ни зрителем, ни участником. Но его не спрашивали, когда привезли захлебывающуся кровью девочку. Возможно поэтому он не смог удержаться:
- Вы понимаете, что ее можно было спасти?
На него глянули две пары сухих, невозмутимых глаз:
- Мы были против визита к врачу. И тем более хирургического вмешательства. - сказал отец, но у всех троих глаза засверкали.
Сухим, жестким, беспощадным светом. Фанатичным в своей слепой вере.
- Валентиныч, тебя в ординаторскую!
Он резко дернул плечом, не прощаясь развернулся, и ушел.

В ординаторской никого не было, кроме позвавшего его коллеги. Сергей медленно прошел к окну: жизнь за стеклом была безразлична к тому, что творилось в его душе. И пожалуй это было правильно. Все может и идет своим ходом, не цепляясь чувствами или мыслями за творящиеся рядом маленькие трагедии. Оборвавшаяся жизнь, разбитое сердце, разрушенная надежда, преданная вера - все это маленькие трагедии в огромном, бесконечном потоке Жизни.
- Валентиныч, перестань. Это происходит ни в первый, да и ни в последний раз.
- Знаю.
А вот у него не получалось быть безразличным. Долгий вдох, как перед погружением в воду:
- Они водили ее к священнику, вместо того, чтобы привести к врачу.
- Ты говорил, - даже не оборачиваясь он знал, что коллега пожал плечами. - Это их право. Она была..
- Дочерью, которой они дали жизнь..
- По догматам: жизнь дается и забирается богом. Они в это верят. И считают, что если суждено умереть - то так пожелал тот, в чьей они власти.
Сергей молча смотрел в окно. Из здания больницы вышли три фигуры: шествовали гордым, спокойным шагом. Безразличные ко всему вокруг, погруженные в себя, в свою веру и убеждения.
- Девочку можно было спасти, - словно через силу выговорил Сергей. - Можно и нужно. Если нам дано право выбора, если нам дана возможность совершенствоваться - то почему об этом забывают? Говорится: на бога надейся - и сам не плошай, так?
Хмыканье, минутная заминка:
- Не знаю. Я не задумывался об этом. И ты не думай, Серега. Сделал все, что мог. Тебе не в чем себя упрекнуть. - еще пару секунд молчания. - Коньячку?
Коллега был прав. Но разве безразличное "я сделал все что мог, а остальное меня не касается" - благо? Голова упрямо мотнулась из стороны в сторону, прежде чем он отошел от окна, взял бутылку с прянно-терпким напитком и замер. Для себя он знал ответ, верил в силу своих рук, знаний, возможностей. Но как достучаться до безразличных сердец? До затуманенного сознания? Как? И имеет ли смысл стучать, если от тебя ждут одного - помощи. А помочь самим себе - не хотят. Для этого нужно что-то другое. Ни только вера или надежда. Нужно большее.. но что?
- Наливай.
Дверь распахнулась:
- В операционную. ДТП!
Сергей поставил бутыль, хмыкнул, одергивая халат:
- В следующий раз, коллега. - вышел из комнаты.
Оставшийся в одиночестве мужчина посмотрел на бутылку, перевел взгляд на дверь и решительно плеснул себе в бокал:
- За здравие.

Сообщение отредактировал Санни - 05.02.2010, 21:27

[NeoNi]

«Случайность – это непознанная закономерность.» (Фридрих Энгельс)

«Шанс просто упадет в ваши ладони, если вы подставите ладони,
когда шансы будут падать.» (Джим Рон) 

  Майя разложила стерильные инструменты, взглянула на часы. Стрелки показывали без десяти девять. Значит успела, хотя снова проспала: помчалась на работу, даже не успев позавтракать, бутерброд перехваченный по дороге не в счет.
  Операционная блистала белизной, лучи летнего солнца били сквозь зарешеченные окна, зеленая листва чуть колыхалась на фоне голубого неба. Майя достала кейс с ампулами анестетика, набирая шприцы, невольно загляделась в окно. Как похоже на Землю, на свой родной Мир, который здесь почему-то называют Энеей! Такое же небо, солнце, деревья, даже море, говорят, похоже на земное. Правда, самого моря Майя еще не видела – оно слишком далеко отсюда, на востоке. Вот только люди здесь - другие. Да и люди ли они вообще? Скорее, нет. Разве можно назвать людьми создания, развязавшие кровопролитную войну с землянами и уничтожившими почти треть населения планеты? Жестокие, человекообразные твари, открывшие Порталы между двумя мирами, только одним своим существованием уже нарушали все известные законы физики! Майя считала именно так, и она могла по пальцам пересчитать тех, кто думал иначе.
  С улицы донесся тихий свист. Майя с ампулой в руке подошла к открытому окну. Марк, сержант из службы охраны помахал ей рукой:
- Майка, привет! Встретимся вечером? Можно вместе поужинать. Во сколько сегодня у тебя смена заканчивается?
- В семь, - Майя улыбнулась, этот голубоглазый парнишка давно уже пытался за ней ухаживать.
- Хорошо, я тебя встречу, - он снова помахал рукой и свернул на аллею.
Майя задумчиво смотрела ему вслед. А почему бы и не встретиться? Здесь на базе так мало развлечений, а срок контракта заканчивается только через полтора года! Телефон в кармане халата звякнул так неожиданно, что Майя вздрогнула. Рука дернулась, ампула с анестетиком выскользнула из пальцев, упала на подоконник, покатилась к краю, звякнула о карниз. Майя отключила все еще надрывающийся телефон, в панике прижалась лицом к решетке, но ничего не увидела – высокий кустарник, доходящий чуть ли не до второго этажа, плотно скрывал газон, расположенный под окнами. Ампула сейчас находилась либо внизу среди густой травы, либо, что еще хуже, застряла где-то среди веток. Надо бегом спуститься вниз и найти. Лекарство безумно дорогое, номерное, за каждую ампулу в журнале расписываешься!
  Дверь в операционную приоткрылась, пропуская темноволосого молодого мужчину, хирурга, заведующего пятым отделением.
- Майечка, у тебя все готово?
- Да, Альбер Эдуардович, - робко произнесла Майя, голос словно застревал в горле, - Все готово.
- Что-то ты бледная. Хорошо себя чувствуешь?
- Нет-нет, все в порядке. Спала плохо…
- Через пять минут жду в ординаторской. Не опаздывай.
  Заведующий ушел. Его шаги давно смолкли в коридоре, а Майя все еще заторможено смотрела на дверь. Сбегать за ампулой она уже естественно не успеет. Что же тогда делать? Взять другую, а потом потихоньку найти упавшую и вернуть на место? А если не найдет? В этих кустах черт ногу сломит, только расцарапаешься вся! А вдруг найдет, но спохватятся раньше? Решат, что украла. Да и номера уже все в журнал, дура, заранее записала! Сознаться, что потеряла? Останется без премии, получит выговор! Опозорится на все отделение!
  Майя взглянула на часы – без двух минут девять. Схватив шприц, быстро набрала раствор безобидной глюкозы, положила на столик первым с краю. Авось все сойдет гладко! В конце концов, Альбер в своем деле специалист, увидит, что доза мала, удивится, конечно, но добавит еще. С этими альбиносами никогда точно не рассчитаешь!
  Закрыв окна, девушка включила бактерицидный облучатель и покинула операционную.
 

  Альбер Ковальский быстрым шагом вошел в ординаторскую. Девять часов ровно. Он никогда не опаздывал, ответственно и пунктуально подходил к любому делу, благодаря чему и дослужился до должности заведующего пятым отделением.
Анестезиолог Лиза Ильинская и Максимильен Роа, в последнее время ассистирующий Ковальскому, не торопясь, распивали кофе.
- Альбер Эдуардович, Вам налить? – тут же услужливо предложила Лиза.
- Спасибо, Лизонька, я уже пил, - Альбер прошел к своему столу, - Как у нас сегодня дела?
- Ничего нового, - Макс отставил чашку с кофе, - За ночную смену умерли еще четверо.
Лиза положила на стол заведующего раскрытый регистрационный журнал и стопку карт наблюдения. Альбер вздохнул, глядя на записи.
  Может на самом деле зря они втроем все это затеяли? Хотя идея была так хороша: превратить эленгов в обычных землян! Без всяких там экстрасенсорных способностей, с обычной земной внешностью… В итоге – никакой угрозы и все счастливы! После пяти лет войны в резервациях оказались несколько тысяч этих тварей, и никто толком не знал, что с ними делать: отпустить на все четыре стороны с их-то способностями – слишком опасно, продолжать содержать – накладно, уничтожить под корень – не гуманно, хоть подавляющее большинство землян выступало именно за последний вариант. Наверное, поэтому в правительстве предложенный Ковальским и его людьми проект приняли на ура. Но прогнозы не оправдались, ассимиляции не получилось. Эксперименты проваливались один за другим.
  Самым простым казалась задача придать эленгам человеческий вид. Они и так были похожи на людей за исключением цвета волос и строения глаз: волосы абсолютно белые, глаза – лишенные привычных для землян радужки и зрачка. Глаза, по мнению многих, были самым кошмарным в облике этой расы – словно у оживших мертвецов из фильмов ужасов. Что только не делал Альбер, чтобы это изменить! Вводил пигменты, пересаживал выращенные генетиками радужки и даже целые глазные яблоки, но положительного результата все не было – организм эленгов упорно отторгал чужеродные ткани.
  Вторым направлением в деятельности Альбера и его отделения было лишение или хотя бы ограничение способностей эленгов создавать электромагнитные поля. Потоки энергии, излучаемые этими созданиями, были настолько сильны, что обычная бытовая техника рядом с ними мгновенно выходила из строя, программные системы начинали глючить, даже часы и те останавливались. Впрочем, войну эленги проиграли лишь из-за того, что слишком уж рассчитывали на собственные врожденные способности, недооценив военный потенциал землян.
  В настоящее время чтобы ограничить разрушающее воздействие эленгов, применялись специальные чипы, блокирующие способности, которые, также как и датчики движения, монтировались в специальные ошейники, используемые в некоторых земных тюрьмах. Снять без специального ключа такую штуку, как известно, невозможно, сработает заряд и голову разнесет основательно. Кроме того, могли применяться некоторые виды наркотиков, но это средство было слишком кратковременным и дорогостоящим.
  Исследования Альбера заключались в том, чтобы найти способ вживлять подобные микрочипы прямиком в организм, либо изменить структуру ДНК, «подправив» геном в нужном направлении. И то и другое, несмотря на блестящие перспективы, результатов пока не давало. Вокруг инородных тел образовывались всевозможные свищи, язвы и некрозы тканей. С ДНК вообще происходила полная чертовщина: сколько бы не меняли ее структуру, через некоторое время все возвращалось назад. Что-то было явно упущено из виду, но пока никто не мог уловить что.
- Если ничего не придумаем, нас скоро прикроют, - Альбер закрыл регистрационный журнал, - Зачем финансировать проект, не приносящий результатов?
- Остается признать, что мы ни черта не понимаем в их генетике, - заметил Макс, - Лучше этих уродов усыпить, а то мучаемся и мы, и они.
- Мы делаем благое дело! – парировала Лиза.
- Для кого? – Макс усмехнулся, - Для эленгов? Может, они тебе спасибо скажут за то, что мы их здесь их детей убиваем?
- Любая наука требует жертв! Мы для их же будущего стараемся! И не попрекай меня детьми! Прекрасно знаешь, что со взрослыми особями все эксперименты еще в самом начале провалились! Сейчас хоть какие-то подвижки есть!
- Уничтожим сотни, чтобы спасти тысячи?
- Макс, не язви, - вмешался Альбер, пустой спор ему порядком надоел, - Как там с новым препаратом?
- Только что звонил в лабораторию: первую серию испытаний они уже почти завершили, просят еще образцов для гистологии.
- Просят – дадим. Жалко, что ли? У нас в боксах этих образцов пруд пруди.
  Дверь в ординаторскую открылась, пропуская запыхавшуюся Майю.
- Можно? – девушка, потупив глаза, робко переступила через порог.
- Проходи, Майя, - ответил Альбер, - Хочу проконсультировать тебя насчет нового препарата. А потом пойдем поработаем.


    Пауль Годер работал в службе охраны уже второй год. Работа считалась не пыльной, дежурство в больничных корпусах как правило проходило тихо, без инцидентов. Не сказать, чтобы Пауля так уж радовали его обязанности, но платили хорошо, воинский стаж шел, а дома ждала родня, уже успевшая привыкнуть к обеспеченной жизни. Впрочем, и сами обязанности были не особо хлопотными: сопровождать «пациентов» на «процедуры», присутствовать на операциях, что вообще было чистой воды формальностью, да пить чай с девчонками-мед.сестрами.
  Операции Пауль не любил, на них по инструкции зачем-то требовалось личное присутствие охраны. Как будто камер наблюдения мало! На этажах дежурить было намного лучше. Стены, двери и окна обладали прекрасной звукоизоляцией. Ничего не видно, ничего не слышно, никаких угрызений совести. А совесть, как и жалость, у Пауля в последнее время завела странную привычку просыпаться, в самые неподходящие моменты.
  Когда над дверями операционной зажглась табличка «Не входить!» Годер как обычно занял стул около входа, рассматривал деревья за окном и мечтал о том, как вернется домой и навсегда позабудет про эту проклятую базу. Смысл и ход операции Пауля не интересовали, лишь вскользь заметил, что оперировать собирались девочку лет десяти и парнишку лет пятнадцати. На ум невольно пришли свои дети, которых не видел уже давным-давно. Пауль усилием воли выгнал из головы сентиментальные мысли и отрешенно наблюдал, как Майка возилась с инструментами, Лиза вводила детям анестетик, Альбер с Максом как всегда о чем-то спорили. Иногда Ковальский проводил операции с помощью роботов, но чаще оперировал сам. Так было и сегодня. Обычная суета в обычный день.
  Майка правда малость удивила: странная какая-то, рассеянная, не сводит глаз с Лизы, все переспрашивает по два раза, даже Альберу пришлось напоминать, чтобы антисептик подала, руки обработать.
- Майя, да что ты столбом встала! – в очередной раз возмутилась Лиза, - Сними ты с них эти ошейники! Кого бояться! Они же к столам ремнями пристегнуты! К тому же спят!
- И уже не проснутся, - скептически заметил Макс.
Майя трясущимися руками достала из кармана маленький брелок, разблокировала замки, аккуратно сняла ошейники с детей. Она всегда боялась эленгов, но сейчас с ней явно творилось что-то не то. Впрочем, пусть Ковальский сам разбирается со своим персоналом, Годера это не касалось.
  Девочку оперировали первой. Пауль лишь глянул в сторону хирургов, с грустью отметил, что особо не церемонятся, кромсают на куски, значит, не выживет. Посмотрел на часы – пол-одиннадцатого, отвернулся к окну – лето, солнце, зеленая листва. Сейчас бы на речку купаться…
  Что-то тихо щелкнуло. Щелчок вернул Годера к действительности. Он быстро окинул взглядом операционную. Вроде все в порядке. Только вот глаза у мальчишки-эленга открыты.
  Пауль встал  с места:
- Э-э… А он разве не должен спать?
- Кто? Ты о чем? – Лиза перевела взгляд с оперируемой девочки на Годера.
Пауль взглянул на ребенка – глаза закрыты. Дьявол, неужели показалось? Он подошел  к мальчишке, склонился над ним, путаясь в сомнениях. Ребенок не шевелился, дышал ровно, спокойно. Годер неопределенно хмыкнул, покачал головой. Покажется же такое?
Внезапно парнишка открыл глаза, рука взметнулась вверх, шприц со всей силы вонзился в шею охранника. Пауль взвыл, даже не успев толком сообразить, что произошло,  отшатнулся, почти сразу же упал на колени – подкосились ноги. Мальчик сел на столе, ремни его больше не держали, посмотрел на мужчину своими белыми жуткими глазами.
  Пауль, парализованный инъекцией, медленно заваливался на бок, двигаться он уже не мог, звуки застряли в горле, превратившись в хрип. Ошарашенный собственной беспомощностью, Годер мог лишь тупо наблюдать за нараставшим вокруг кошмаром.
  Мониторы приборов отключились почти одновременно, камеры слежения очевидно постигла та же участь. Освещение погасло, провода лопались, рассыпая вокруг яркие искры.
  Майя, взвизгнула, попятилась к окну, закрывая лицо руками. Тысячи тонких игл из пластика и стекла от взорвавшихся пробирок метнулись за ней. Стеллаж с аппаратурой рухнул от невидимого толчка, подмяв под себя Альбера. Лиза, стояла не шевелясь около операционного стола, ошалело смотрела как зав.отделением пытается выбраться из под кучи коробок и проводов. Она опомнилась лишь тогда, когда около десятка шприцов, до этого спокойно лежащих на процедурном столике, вонзились ей в тело – спину, руки, шею. Поршни шприцов пришли в движение, выплескивая содержимое, Лизу извело от боли. Макс бросился к Альберу, приподнял упавший стеллаж, отодвинул в сторону. Ковальский медленно отполз в угол, по виску стекала кровь. Макс сжал в руке скальпель, обернулся к ребенку с белыми глазами:
- Ах, ты, сволочь…
  Провод обвился вокруг шеи Макса, дернул назад, сбил с ног, быстро пополз по стене, потянув за собой, остановился, намотавшись на идущую под потолком трубу. 
  Парнишка спрыгнул со стола, склонился над Годером, рывком перевернул его на спину - теперь в поле зрения охранника был только потолок. Через мгновенье Пауль почувствовал, что его раздевают. Обалдел: зачем? Затем сообразил: надо же этому проклятому выродку во что-то одеться! Годер содрогнулся, меньше всего он хотел бы остаться на этом полу голым, жалким и мертвым.
От пинка Пауля вновь перевернуло на бок. «Сукин ты сын!» – подумал Годер, он мог только думать и молча наблюдать за происходящим.
  В операционной мало что изменилось после недавнего погрома. Альбер лежал не шевелясь в луже собственной крови. Макс все еще судорожно дергался, словно муха, залипшая в паутину, руками пытался не дать проводу сдавить шею. Лиза стояла на коленях, тихо скуля, ее рвало. О том, какая доза какого препарата успела влиться в тело, можно было лишь догадываться. Майя в истерике безуспешно пыталась открыть окно, чтобы позвать на помощь.
  Парень шагнул вперед, повертел  в руках табельное оружие, снял предохранитель. Четыре тихих щелчка… И все. Всхлипывания Майи внезапно стихли, операционная погрузилась в липкую тишину.
  Пауль уставился на белые кафельные плитки у себя под носом, избегая смотреть на распластанные на полу тела. Его удивило, что пятого выстрела так и не последовало.
  Мальчишка некоторое время внимательно разглядывал охранника своим мертвым взлядом, видимо о чем-то раздумывая, затем отвернулся и вышел из операционной.
«А ведь прав ублюдок, - с горечью подумал Годер, - Со  мной и без него разберутся! Отправят под трибунал за такое дежурство!»
  Он отыскал взглядом непостижимым образом уцелевшие часы - табло по прежнему высвечивало десять тридцать, как будто все, случившееся здесь, не заняло даже минуты. «А может и не было ничего, - закралась в голову глупая мысль, следуя ей, Пауль закрыл глаза, - Сейчас открою, а вокруг все в порядке. Или нет?»
  Открывать глаза не хотелось.


____________________________


PS: Перечитала… А я оказывается скрытый маньяк! Пять человек за полчаса уложила!    

Сообщение отредактировал NeoNi - 25.02.2010, 18:12

[Санни]

НЕ смотрела "Аватар", но что-то мне кажется он тут "аукается".
Вот теперь я тебя узнаю, Неони. Отлично.. Правда пара опечаток есть, но это так - мелочи.

[NeoNi]

Эх, сестра меня тоже Аватаром тыкнула! А я, когда писала, думала о Второй Мировой
в фэнтези-варианте.

[Санни]

Хмм.. может быть все это взаимосвязанно.

[Никтополион]

В очередной раз нахожусь в глубоких раздумьях.

Такие разноплановые и такие отличные рассказы, что выявить победителя я не могу.

Ставлю обеим по пятерке.

И скажу пару слов:
Санни - жестокий рассказ. Суровый и жесткий рассказ про три ипостаси человека. Про фанатизм, равнодушие и профессионализм. А Сергей - это удача.

Неони - а почему сразу скрытый маньяк? Не знаю, в силу каких причин, но твое произведение мне кажется мягким и добрым.

[NeoNi]

Ник, спасибо. Ты всегда такой добрый!  

Я себе маньячкой обозвала, потому что пять человек в рассказе убила.  Мне почему-то всегда жалко убивать персонажей! Даже отрицательных.

[Никтополион]

А что же дальше? о_О
Вопрос секунданту, собственно.

[Redigar Argentum]

Уйё... Я, как обычно, торможу =) Вечером дам тему.

[NeoNi]

Так как оценивать все равно не кому, да и проигрываю я сильно, предлагаю отдать перо Санни и закрыть дуэль. 

[Санни]

Я так НЕ считаю, Неони. Твое последнее произведение - уверена - сравняло нас. Так что: или ничья, или.. НЕ знаю чего там положено.

Пишу совершенно серьезно: твой второй "ответ" в дуэли - выше всяких похвал. И я очень рада, что ты пишешь и надеюсь будешь писать подобные вещи. Только еще надо работу над ошибками делать и НЕ только ее.

[Redigar Argentum]

Значит, по последней)

Тема: Потомки Каина.
Доп. условия: можете посмотреть одноименное стихотворение Гумилева, можете брать в расчет братоубийство, а можете иметь в виду, что все пастухи и"играющие на гуслях и свирели", то есть музыканты и поэты - потомки Каина. См. книгу Бытия, глава 4.
Срок: 25 дней.

Надеюсь, вы не против привязки к библейской тематике?)

[Санни]

Ок, Арг, жду НЕ дождусь "твоей дуэли"... чтобы побыть секундантом. У меня уже есть "темы на примете".

[Redigar Argentum]

Тема: Последняя строка.
Доп. условия: если хотите смерть - то только естественную Х)
Срок: 18 дней.

[Никтополион]

Прошу прощения =)

Как понимать смену задания?

[Санни]

По просьбам "трудящихся".

[Late]

второй раунд
несколько раз перечитал оба рассказа, но фаворита выявить так и не удалось)
Санни 5/5
NeoNi 5/5

Рассказ САнни - жестко, и отчасти напомнило доктора Хауса. Цепляет своей реалистичностью =/
Рассказ NeoNi - мрр, понравилось и даже было мало. Понравился Пауль и этот мальчишка-эленг, как ни странно. Но Майя, фатальная ошибка =/

[NeoNi]

Рассказ NeoNi - мрр, понравилось и даже было мало. Понравился Пауль и этот мальчишка-эленг, как ни странно. Но Майя, фатальная ошибка =/

Спасибо за оценки)
Когда-то давно мы с сестрой придумали историю про наемных воров, которые орудовали в поствоенном футуристическом городе. Так вот этот мальчик вырос и неплохо в воровскую банду вписался, а Пауль их ловил, работая в полиции, потому что из военных его выперли. Так что, в общем, продолжение у истории есть, только вот написать его некому. Я, увы, лодырь.

[Санни]

Спасибо, Late, в целом я и хотела попытаться жизненно написать. Рада, если хоть сколько-то получилось достичь цели.

[Redigar Argentum]

Итак, дуэлянты отказываются от дальнейших выстрелов. Их право
Очки подсчитывать или признаете ничью?