Прозаическая дуэль, Тёмная Клер VS Ллиэн Опции

[Aderus]

Дуэль прозаическо-затяжная с выходом из-за печки 

Внимание!
ТЕМА: Ревность.
Доп. условия:
Рассказ условно поделен на 3 части.
1 и 3 рассказ идёт от третьего лица, по возможности непричастного к главной истории.
2-ая полностью от первого лица, желательно женщины лет 30-35! 
Дело происходит в советские времена, примерно в 50-60 года.
Рекомендую пересмотреть кинофильмы Девчата, Весна на заречной улице, Высота и тп)))
Срок: 14 дней
Удачи!!! 

Сообщение отредактировал Aderus - 11.03.2009, 16:34

[Тёмная_Клер]

Осмелюсь выставить это...

Помешательство, на почве ревности.

Ноябрь 1949 года. Архангельск. С тёмного Белого моря дули пронизывающие ветры. Зима уже вовсю дышала своим арктическим дыханием, обжигая и без того больную природу. Полуголодные, серые люди лениво бродили по улицам города, как призраки.
- Товарищи, что же за безобразие у вас тут творится, - спокойно произнёс начальник, проверяющий. – Что в армии, что в тюрьме. Везде один беспредел.
- Ну что вы, Максим Николаевич, какое безобразие. Все дела разобраны. Вы же знаете, в такое время… Чего же ещё ожидать? Люди сами умирают от голода. Давеча вот раскрыли крупное преступление, - быстро залепетал зам директора городской тюрьмы.
- А бумаги есть, нормально оформленные?
- Да, всё по протоколу, - мгновенно отозвался зам директора, подавая бумаги. Гражданин проверяющий был, подобно тысяче таких проверяющих, весьма угрюмой внешности в кожаном плаще и начищенных до блеска ботинках. На его точёном носу сидели очки в тёмной оправе, левая бровь его иногда подрагивала.
Проверяющий мельком глянул на предоставляемые ему бумаги и отвернул лицо, сделав вид, будто заинтересовался красным знаменем на стене.
- А вы знаете, тут было одно крайне интересное и запутанное дело... – начал зам, судорожно сжимая сухие колени в серых брюках.
- По поводу Марии Александровны Геррнштейн? – переведя взгляд на собеседника, спросил проверяющий.
- Да.

Февраль 1955 год. Верхоянск. Грубые, покрытые льдом и ржавчиной бараки сливались в одну серую неровную линию. Здесь сотнями работали люди. Преступники… ссылаемые, кто за неосторожное слово, за не ту веру, изменники родины, или же просто по ошибке. Но были и те, кто действительно заслуживал этого.

«И сколько можно вспоминать всё это? Опять живот сводит. Грязь. Вечная грязь и снег. Зачем я связалась с этим уродом? Какого чёрта! О да… как хорошо, что этот гад сдох. Я не убивала. Но он сдох. Чтоб тебе пусто было! Да пропади оно всё. Хотя и пропадать-то нечему. Тот день… Я пришла со второй смены, он был дома. Стоп. Нет. Я не была на второй смене, я ушла с неё. У меня, кажется, очень болела голова и зашкаливало давление и ещё кровь из носа хлестала. А ты… ты тоже возвращался домой. Я видела, как ты заходил домой, купил букет тюльпанов у старухи и направился к трамвайной остановке. И я пошла за тобой! Было очень интересно…Ты поехал на другой конец города. Меня даже не заметил. Наверно я была дурно одета. А что делать! У меня была красивая одежда, да ты отнял у меня всё. Продал! Продал как простые тряпки… А я дура, даже ребёнка от тебя хотела иметь. И он был… да хорошо, что не выжил в моей утробе. Такой бы урод вышел. А ты, ты шёл ничего не подозревая. И встретился с этой профурсеткой с красным платком на шее. И гулял с ней полдня. А потом поехал домой. Но я уже была дома. Я готовила ужин, делала вид, что ничего не знаю. Я решила жить дальше. Готовилась стать матерью. Хоть и было нечего жрать, но из старой муки я пекла оладьи с морковкой. А ты ходил к ней. Но последней каплей стал другой день.
Ко мне в кабинет зашла женщина, хотела устроиться в цех по переработке льняных волокон. Я подняла глаза и увидела её, ЕЁ! Она смотрела на меня невинными зелёными глазами, рыжие волосы лучились даже при тусклом свете лампочки под потолком. Кажется, я изменилась в лице, что эта подскочила ко мне и принялась обмахивать газетой. Запах её духов, кажется «Тайны», наполнил всю комнату. Но я снова стерпела и даже посоветовала ей работу в каком-то мелком цехе. А вскоре я заметила, что мой муж, да будь он проклят, вызвался меня провожать на работу и забирать. И приходил то он всегда заранее. Уж я то знаю, с чем это было связано! А за этой рыжей ведьмой все мужики с цехов гонялись! А со мной она видимо очень хотела подружиться. А я её подставляла при каждом удобном случае. Ненавижу! Как я ненавижу этот мир. А завтра снова дышать опилками… Зато он мёртв! Да, сдохла собака. Каждую ночь я перебираю воспоминания. Как они греют моё больно сердце! А однажды, он пришёл вместе с ней. А я вышла вся такая страшная, лохматая и пузатая, в халате. И меня нагло поставили перед фактом. Помнится, я грохнулась в обморок, хотя непонятно из-за чего. Я ведь всё знала. Всё знала! А потом он ушёл, закрыв дверь своим ключом за собой. А я… я взяла нож. Хотела ударить себя, а потом встала и вышла на улицу. Догнала их, прямо так, в халате. По дороге я потеряла тапочек, распорола ногу о камень. Помню, как эта дура завизжала. Первым я пырнула его, прямо в спину. Я нанесла два удара. А затем я схватила Лизу за её рыжие волосы. А эта дрянь ещё сопротивлялась, визжала, брыкалась, пару раз ударила меня и моего ребёнка. Но я успела, рука не дрогнула, когда я добивала её, перерезая ей горло. А потом был суд… На одном из заседаний я потеряла ребёнка. Меня спас этот ребёнок, аффект и помешательство. Потом два года клиники. Там было весело. А теперь каторга. Каждый день я встаю в пять, получаю свой кусок чёрствого хлеба и иду собирать опилки. А отголоски коммунизма и лозунги доносятся до меня с трудом. А я училась всю жизнь по книгам. И мой отец был немцем. И деньги были. Но муж погубил всё! И я полюбила урода. И сама стала такой же! Ненавижу эту страну, ненавижу этих людей!»

Май 1959 года. Архангельск.
- Да… Странное это было дело. Чтобы беременная женщина, вот так смогла зарезать двоих на улице, - проворчал человек, перебирая архив.
- А что именно вас интересует? – спросил он, поворачиваясь к другому человеку, стоявшему за его спиной.
- Понимаете, отец Марии Геррнштейн очень влиятельный человек. Думаю, прочие объяснения излишни, - ответил человек. Очки на его носу загадочно сверкнули. – Как учит нас жизнь, мы обязаны помогать друг другу.
- К чему это? – спросил архивариус, на минуту оторвавшись от рядов бумаг.
- Жизнь очень сложная штука. А Мария Геррнштейн была найдена с перерезанным горлом. Рядом с ножом была найдена рыжая коса, причём явно срезанная в тот же вечер.
- Да что вы говорите! – с нескрываемым ужасом выдохнул архивариус. Для него было непривычно слышать о преступлении в таких подробностях. Обычно начальство и СМИ тщательно скрывало такие детали. – Вот, нашёл.
- Удачного вам дня, - взяв толстую, прошитую папку, попрощался человек. Быстрым движением он убрал её в портфель и ушёл.
- Чёртов КГБ-шник, - проворчал архивариус, запирая комнату архива на ключ. 

[Ллиэн]

Клер, умничка Прошу прощения за свое опоздание, замоталась с курсовой... Но про дуэль я не забыла) Скоро все будет) Извините еще раз

[Aderus]

  Молодчинка, Клер! Хорошо вышло! Остается немного подождать Ллиэн.

[Тёмная_Клер]

Ллиэн, Aderus, благодарю. Ллиэн, ждём-с)

[Ллиэн]

Ну, вот и мое чудо)))))

Ревность

День подходил к концу, и небо уже сверкало багряными красками. Последние лучи майского солнца  оранжевыми пятнами ложились на стены, стол и три чашки с остатками заграничного чая, который Нина привезла из очередной поездки.
Ольга и Вера шли по жизни вместе вот уже двадцать семь лет - она познакомились, когда обеим было по три года. Выросли в одном дворе; сидели за одной партой; крепко держась за руки, вдвоем приехали покорять Москву; бок о бок сдавали вступительные экзамены на педагогический факультет МГУ и радостно обнимались, увидев свои фамилии в списках поступивших. Жили в одной комнате в общежитии, после окончания института пошли работать в одну школу, а четыре года назад наконец-то получили собственные квартиры - в новостройке, которую потомки ласково окрестят "хрущевкой"...
Нина, обладательница третьей чашки, жила в этом же доме. Будучи актрисой одного из Московских театров, Нина постоянно ездила по заграницам и дома жила крайне редко - однако благодаря своей открытой натуре и легкому характеру моментально подружилась с новыми соседками. Из своих поездок Нина обязательно привозила подругам качественные вещи вроде итальянских плащей и мелочи наподобие чая и конфет. Помимо заграниченых деликатесов, эмоциональная Нина досыта кормила Веру и Ольгу рассказами о жизни за пределами СССР - но, разумеется, в конце концов женщины приходили к выводу, что в Союзе - лучше всего.
Впрочем, у них были и другие темы для разговора. Их всех троих одна Нина была замужем - за человеком, который к миру театра не имел никакого отношения и на командировки жены смотрел скорее отрицательно, чем положительно. Вера вот уже много лет тайно вздыхала по одному из профессоров МГУ. А Ольга...
Как только речь зашла о том, что Глеб в очередной раз высказал Нине недовольство по поводу ее длительного отсутствия, Ольга резко встала и, пробормотав что-то о непроверенных сочинениях, поспешно ушла.
- Что это с ней? - искренне удивилась Нина.
- В чем-то Глеб прав, - заметила Вера - Меньше тебе надо по загранице кататься. Вон даже не знаешь, что у Оли происходит...
- А что у нее происходит? - глаза Нины загорелись.
- Помнишь, Оле шесть лет назад дали классное руководство?
Нина поспешно закивала - хотя она этого не помнила.
- Так вот, в последнее время по нашей школе поползли слухи, что к некоторым своим ученикам Оля относится не просто как преподаватель...
- Ну не тяни ты! - Нина буквально подпрыгивала на табуретке от нетерпения, однако Вера начала издалека:
- Коллектив к Оле попал уже сформировавшимся - к тому времени, как она стала их классным руководителем, они отучились вместе уже четыре года. оля сразу же поняла, что класс можно поделить на две половины - условно говоря, умницы и хулиганы... Своеобразным лидером хулиганов был мальчик по имени Олег Сергеев. Уже тогда было ясно, что ничего путного из него не выйдет - высокий, худой, долговязый, а глазищи прямо-таки бешеные... Чтобы хоть как-то держать его в рамках, Оля посадила его прямо перед собой за одну парту с девочкой Машей - отличницей, гордостью школы, образцом для подражания - и поручила этой самой Маше Олега подтягивать. Ну и сама помогала, как могла. Олег сперва сопротивлялся, затем привык... Время шло. Через пару лет Олег, как и предвидела Оля, превратился в первого хулигана нашего района, однако с помощью Маши ей удавалось усмирять его нрав - по крайней мере, в стенах школы. Но примерно полгода назад все изменилось. Дети выросли... Олег начал провожать Машу до дома после уроков, стал вести себя тише воды ниже травы... Его успеваемость повысилась. А Машина почему-то резко поползла вниз - особенно по русскому языку и литературе - хотя я не вижу причин для этого... почти не вижу.
- Ты хочешь сказать, что Оля занижает ей оценки? Но зачем?
- Незачем - если забыть о том, что Оля не только педагог, но еще и одинокая женщина, у которой нет ни семьи, ни детей, ни большой и светлой любви, которая могла бы ее поддержать.... Впрочем, насчет последнего я уже не уверена. Достаточно просто посмотреть на ее лицо в тот момент, когда она видит Олега и Машу вместе. Поверь мне, я уже посмотрела...
- Наша Оля... и ее ученик... Да не может этого быть!

Этого не может быть. Конечно, быть этого не может. "Я к вам пишу - чего же боле..." Какая глупость. Дурной сон - а я почему-то никак не могу проснуться. Я - взрослая, состоявшаяся тридцатилетняя женщина. Педагог, в конце концов! Ты - семнадцитилетний мальчишка, за всю свою жизнь прочитавший только букварь. Ты - ничто. Ты ничего из себя не представляешь... Почему мое сердце замирает, когда я тебя вижу? Примерно так же оно замирало на лекциях одного моего институтского профессора, по которому Веруня - для тебя Вера Павловна - вздыхает до сих пор... Но это было давно и вполовину не так больно, как сейчас... Это убивает меня. Когда я вижу, как ты смотришь на Машу, или словно бы случайно касаешься ее руки, или несешь после занятий ее портфель, мне хочется вышвырнуть ее из школы без аттестата. А когда она что-то тебе объясняет, и вы склоняете головы над тетрадью настолько низко, что ее мышиного цвета кудряшки перемешиваются с твоими волосами, или когда вы сидите рядом в столовой и грызете одно яблоко на двоих... Как я ее ненавижу!!! Ненавижу - потому что отчаянно завидую. Потому что это несправедливо, что ты выбрал ее, а не меня. Я ведь гораздо лучше! Разве ее последние оценки это не доказывают? Не доказывают, что она полное ничтожество? Зачем она тебе?!
Я знаю, что это непедагогично. Но мне наплевать. Я ненавижу ее. Я хочу, чтобы она страдала. И я сделаю для этого все, что в моих силах.

Никто не знал о существовании письма. Никто не видел, как теплым майским вечером Олег Сергеев с тремя друзьями залезли в учительскую - хотели исправить ошибки в диктантах. Никто не заметил, что, обыскивая стол Ольги Владимировны в поисках контрольных тетрадей, Олег нашел в дальнем углу ящика сложенный листок бумаги, исписанный аккуратным почерком. Никто не обратил внимания, как после прочтения этого листка кулаки Олега сжались, а губы беззвучно прошептали: "Убью". Никто не удивился, когда после следующего урока литературы Олег подошел к Ольге Владимировне и долго-долго что-то ей говорил. Никто ничего не заподозрил, когда в тот же день у Ольги Владимировны случился сердечный приступ.
***
День подходит к концу, и небо уже сверкает багряными красками. Последние лучи майского солнца оранжевыми пятнами ложатся на стены, стол и две чашки с остатками чая.
- Ты все знаешь, да? - это не вопрос, а констатация факта.
- Да.
- Читала?
- Да.
Пауза.
- Зачем тогда пришла?
- Ольга Владимировна, - в голове Маши слышится мольба, - я вас очень прошу, простите его! Он наговорил вам кучу гадостей, он вам угрожал, ну так он по глупости... он ведь совсем еще ребенок, он не понимает ничего...
- А ты? Ты понимаешь? Ты понимаешь, как я... - слово "ненавижу" повисает в воздухе.
- Понимаю.
- Как ты можешь понять? Тебе всего семнадцать, ты жизни не видела совсем...
Пауза.
- Знаете, Ольга Владимировна... У меня есть брат. Он старше меня на двенадать лет. Когда я была маленькой, весь мой мир крутился вокруг него. Я обожала его, он обожал меня. А потом он решил жениться... и мир рухнул. Как же я ненавидела его невесту. Я ненавидела каждое слово, которое она произносила, каждый волос на ее голове, каждый ее поступок... Я ненавидела ее за то, что она отнимает у меня брата. За то, что он любит ее больше, чем меня. Каких только гадостей я ей не подстраивала... А потом я внезапно осознала, что своей глупой детской ревностью делаю Ярику очень больно. Меньше всего на свете я хотела этого - поэтому я постаралась принять Свету. Теперь мы подруги. Ольга Владимировна... ревность ведь очень эгоистичное чувство. Мы ревнуем не ради любимого - мы ради себя ревнуем. Ревнуя, мы словно бы сознательно причиняем боль и ему, и себе... Никто не знает, зачем. Ведь лучше от этого никому не становится... только хуже.
Пауза.
- Прости меня.
- Вы не у меня прощения просите... Вы у себя его просите. За то, что себя не бережете. За что, что себя мучаете. За то, что до приступа себя довели. Простите себя за это. А я на вас зла не держу. 
Пауза.
- Ольга Владимировна, я, наверное, пойду... Выздоравливайте.
- Спасибо, Маша. Увидимся в понедельник.
Заперев за ученицей дверь, Ольга еще долго стояла в прихожей, словно никак не могла на что-то решиться. Затем она подошла к письменному столу, села, придвинула к себе пачку тетрадей. Нужная лежала сверху. Ольга пролистнула тетрадь, нашла последнее сочинение, зачеркнула исписанные придирчивыми замечаниями строчки...
Когда она исправляла жирную "удовл." на не менее жирную "отл.", ее рука слегка дрогнула.

[Aderus]

Отлично, Ллиэн! Мне очень понравился рассказ.

Итак, рассказы готовы, мы ждём оценок и коментариев.

Клер, Ллиэн, дайте знать когда будете готовы ко второму раунду 

[Тёмная_Клер]

Я готова выслушать тему)) И думаю не стоит затягивать. А пока за нас авось проголосуют...

[Ллиэн]

Да, я тоже согласна выслушать тему сейчас, особенно учитывая затяжной характер нашей дуэли

[Aderus]

Со всей ответственностю объявляю начало ВТОРОГО РАУНДА!!!

Думаю тема вам понравится)

Тема: Испытание Верности
Срок: 14 дней
Жанр: Фэнтези Приключения!
Доп. Условия: Никаких рыцарей, никакой любви, максимум односторонняя симпатия. Глав. Герой не важно какой расы, но со своими страхами, мыслями, чувствами, тревогами, слабостями.
Удачи!


P.S. Клер, Ллэн, я повторюсь, вы отлично справились с первым заданием. 

[Тёмная_Клер]

Думаю тема вам понравится)

Правильно думаешь) Ура)))

Клер, Ллэн, я повторюсь, вы отлично справились с первым заданием.

Благодарю)))

Ллиэн, я не похвалила тебя за рассказ) А он дейстительно интересный.

[Gabriel]

Ад, нет предела твоему секундантскому воображению! я тебя уже боюсь, честное слово!

Клер - 5/4
Лли - 5/5

у Клер чуть-чуть язык не дотянул. очень смущали знаки препинания.

Ну что вы, Максим Николаевич, какое безобразие.

- Товарищи, что же за безобразие у вас тут творится, - спокойно произнёс начальник, проверяющий.

нужно ! или ? знак поставить. теряется выразительность, становится сухо и скучно.
но зацепила последняя строчка

очень понравился сюжет Лли, умничка в первых абзацах началась скучная банальная история, которая складывалась до самой развязки в моем воображении: подруги не поделили одного мужчину. ан нет! банальностью здесь даже не пахнет. безумно интересно читать!

[Aderus]

Полностью виноват я. Провальная первая тема, а девочки старались.

[Ллиэн]

Ад, ну ты что Перестань:) Вполне нормальная первая тема... Конечно, сначала, когда я прочитала ее и доп условия, у меня глаза на лоб полезли, но это детали)))) В конце концов получился вполне приличный рассказ, который понравился не только мне одной А насчет второго раунда... понимаю, мы просрочили все, что только можно, но ты уж не ругайся Просто надо сесть и подумать, а думать сейчас ну совсем не хочется...

[Redigar Argentum]

Девчонки, обе молодцы, даже выбрать сложно... Но все таки -

Клер - 5/4
Лли - 5/5

Клер, я недопонял, причем там рыжая прядь, если та девушка давно мертва. Это я такой тупой?)
Лли, у тебя все хорошо, понятно и в то же время есть что-то свое. И на тему актуальную, кстати...

А ты, Ад, правда извращаться с темами стал! Такую кучу доп. условий напихал... Хоть бы девчонок пожалел)))

[Санни]

Может тему закрыть надо? А то как-то висит НЕприкаяно.

[Gabriel]

может.