От: Башня Ужаса, От темы с ID: 6869 Опции

[Dying Sphinx]

Так, башня моя, я забил! А то запарился уже в подземельи гнить)
Описание выложу немного позже, а пока скажу лишь, что здесь будет распологаться Лаборатория и, скорей всего, Пыточная. Всё остальное - потом!!

[Dying Sphinx]

Стояла холодная такая ночка, большой и бледный диск луны заглядывал в Спальню через квадрат слюдяного окна. Он равнодушно наблюдал за работой Тёмного Пилигрима, освещённого настольной лампадкой. Можно было, конечно, включить свет, но Канзиус будто не хотел нарушать воцарившейся в Башне таинственной атмосферы. Всё и вся преобладало сейчас в полудрёме, и яркий враждебный свет полностью нарушил бы почти что кладбищенское спокойствие. Привидения-плакальщицы едва слышно подвывали в коридорах, по освещённым луной стенам изредка прошмыгивали заблудившиеся тени, а на первых этажах можно было услышать призрачный грохот цепей – то блуждали неупокоенные призраки мучеников, древних пленников бывшей темницы. Вся башня жила, и в то же время спала – находилась в привычном своём состоянии. А Канзиус в этот поздний час проводил время за работой. Сидя в кожаном кресле, склонившись над своим личным столиком, он вдевал и вытаскивал заговорённую рабочую иглу. В суховатых и мозолистых руках мастера непрерывно ёжился Локи. В Колизее ему прилично досталось: куклу пришлось собирать по разорванным лоскуткам да комочкам, некоторые части вообще не отыскались. Ему крупно повезло, что уцелел фентин – маленький чёрный пульсирующий камушек, служивший кукле сердцем. Это был, конечно, не единственный раз, когда Канзиусу приходилось латать маниакального друга (об этом говорили многочисленные «шрамы» Локи), но сейчас куклу приходилось буквально воскресать. Только недавно Канзиус приделал Локи новый рот с рядами маленьких острых зубок и уже об этом жалел.
- Страх, негатив, ужас, столько ужаса!..- стонал под иглой Локи. Ему было страшно? Как бы не так! Маленький биовампир причитал по своим утерянным запасам. Ровно столько, сколько Канзиус наживался на чужих душах, малец при каждой возможности высасывал у жертв их эмоции, чувства. В этом была его сила. А теперь всё пропало… Канзиус его понимал, хоть и хмурился каждый раз, как Локи недовольно ёжился от прикосновения иглы.
- Мои запасы, столько запасов… Канзиус, дай мне умереть! Зачем ты снова зашиваешь меня? Как я смогу теперь смотреть на этот жестокий мир, эти болота, леса, на эту траву?.. Как я теперь буду смотреть на солнце?.. О, какой я несчастны-ы-ый!..- затянул страдальчески тряпичный шут.
Нет, ну это уже было невозможно терпеть! Канзиус разозлился:
- Хватит ныть, Локки, и перестань постоянно ёрзать – я, между прочим, уже битый час над тобой тут пыхчу! И хватит притворяться, ты ненавидишь солнце не хуже любого упыря.
- О, как я несчастен…- продолжала хныкать кукла. Пилигрим только недавно закончил основное туловище, и основу для головы. Успел, разве что, приделать только уши и рот. Ни глаз, ни носа, ни обычного шутовского колпачка пока не было. Но и этого хватало, чтобы раздражать мастера. Кукла ничего не видела вокруг себя и полностью погрузилась в оплакивание своей несчастной судьбы.
- Локи, если ты сейчас же не заткнёшь свой маленький ротик, я пожертвую своей работой, но получу огромное удовольствие от того, как крутишься в мясорубке!
Пересмешник шмыгнул несуществующим носом. Впрочем, ныть он перестал.
- Какой же ты бессердечный!- пробубнил он.
Тут уж Канзиус усмехнулся:
- И это мне говорит кровожадная кукла-маньяк? Брось, Локи, я наизусть знаю тебя изнутри: и в прямом и в буквальном смысле. К тому же если бы я о тебе не беспокоился, то какого чёрта бы посреди ночи тут глаза мозолил?
Кукла промолчала. Безусловно, на её ядовитом язычке вертелось не одна острота, но он благоразумно решил промолчать. Тем более он знал, что Пилигрим прав. Вместо этого он быстро перешёл на гнев. Маленький рот изогнулся в злобной гримасе:
- Это всё эта демониха!- прошипел он ядовито.- Клянусь, как только я выберусь из-под иглы, я прикончу её!!!
- Для того, чтобы ты скорее «выбрался из-под иглы»,- спокойно произнёс Канзиус,- поменьше дёргайся и не мешай мне делать свою работу. А то потом не ной, что «шовчик криво пошёл».
- Она будет мучаться долго, и смерть ей покажется во избавление!- продолжал кровожадно Локи. Его гнев, казалось, можно было ощутить физически. И Канзиус прекрасно знал, что кукла своё слово сдержит – это она на вид такая беспомощная. Это больше всего и беспокоило Пилигрима. Сейчас никак нельзя было вносить суматоху в и так малочисленные ряды. Не должно было быть внутренних распрей. Но Локки сейчас был полностью отдан планам о своей сладкой мести.
- Да, я тогда оплошал, должен был догадаться, что в этой бестии течёт яд…Но в этот раз всё будет не так, в этот раз…
- Локи, может хватит?
- Что?..- не поняла кукла, словно вернувшись из транса. Но тут же опомнилась, и крошечные губы презренно искривились:
- Ты что, её защищаешь? ТЫ ещё говоришь «хватит»?! Да ты что, спятил что ли?!!  Ты проиграл, понимаешь, проиграл! Там, в Колизее, почему ты ничего не сделал? У тебя была масса шансов и возможностей уничтожить их по-одному! Почему ты не сделал этого? Я ведь видел, Канзиус, ты действовал не в полную силу. Почему?..
Тёмный Пилигрим вздохнул. Битва действительно была проиграна, но он и не стремился к победе. Да и к власти тоже. Зам главы. И что это ему даст? Зачем ему лишняя ответственность, когда вполне хватало Башни, Лаборатории и своего ремесла. У него уже было то, чего он хотел. И Торговец Душами умел ценить это. А его игрушечный напарник – нет.
- Послушай, Локи,- начал он, заранее зная, что не найдёт понимания у тщеславной куклы,- это был просто бой, ясно? Соревнование, практика - называй как хочешь. Мы дрались не на смерть. Просто проверяли боевые способности друг друга. И выявляли достойного заместителя главы.
Локи не верил своим игрушечным ушам:
- И ты упустил такую возможность? Как ты мог?! Сейчас ты бы был Замом! И покои бы, скорей всего отдали пошикарней… Эгоист!
Канзиус даже прекратил на время пришивать глаз-бусинку, от возмущения откинувшись на спинку стула.
- Это Я – эгоист?! Кукла, ты зажирела! И притом, тебе никогда не приходило в твою крошечную голову, что кто-то просто-напросто оказался могущественнее меня? – не до конца пришитый глаз сердито насупил бровь: «что за чушь он несёт?!». Канзиус снова навис над куклой,- Или ты думаешь, что я тут самый крутой? Так вот, я поспешу тебя огорчить. Может, я действовал и не в полную меру своих возможностей, но крайних мер на недавно приобретённых союзниках я принимать не собираюсь. И тебе придётся считаться с моим мнением, если не хочешь извечно обитать в корзине с компостом.
Локи фыркнул и отвёл взгляд:
- Долго ты меня там продержишь…- прошептал он себе под новенький нос. На этом беседа закончилась, и Пилигрим был откровенно этому рад, хоть и знал, что упрямый Пересмешник от своего не отступится. Лишь кукла иногда дёргалась и ойкала, недовольно бурча что-то под нос, когда Канзиус промахивался иглой. Через несколько часов кропотливой работы совершенно новенький Локи уже разминал на столе затёкшие конечности, восхищённо рассматривая себя в зеркальце – на нём сидел непривычно чистый и аккуратный шутовской наряд. Пересмешник получил тело, которое было гораздо лучше предыдущего: никаких тебе заплаток и лишних швов. Да и держался он теперь крепче. Канзиус использовал на этот раз вместо простых ниток «скоморошьи жилы». Шить было труднее, но результат того стоил. Костюм был всё из того же гардиробчика куклы – самой обыкновенной ткани, но основное тело было выполнено из латексины - податливой и прочной материи, способной изменять форму. Даже если бы Локи шарахнули (если изловчились бы) мечом, палицей или опять какой-нибудь боевой цепью, костюмчик бы, безусловно, попортился, однако тельце куклы просто превратилось бы в полугустое вещество, подобно смоле облепившее оружие. А потом Локи бы по нему сполз и, материализовавшись снова, благополучно бы отдал честь. К тому же Пересмешник, Канзиус не сомневался, в будущем станет предусмотрительней и осторожнее. Единственное, что действительно сейчас беспокоило Канзиуса – это сам Локи. Безусловно, он попытается мстить, и, безусловно, не в открытую. Его надо было как-нибудь усмирить. Но как?
 

[Dying Sphinx]

Канзиус вернулся в Башню в приподнятом настроении. Совсем недавно он стал наблюдателем одной из тренировок: чернокнижник решил поразмяться перед боем и выбрал своей целью падшую. Пилигрим усмехнулся. Спарк, конечно, дал видов: разворотил арену ко всем чертям. Это произошло в самом конце. Туман, ледяной дождь и эти столбы из-под земли… Да, выглядело всё это впечатляюще. А потом всё как в каком-нибудь смазливом романе: иссушённые до последней капли, гладиаторы взмыли вместе в небеса…Именно тогда Канзиус, побледневший, поспешил ретироваться. Такой неожиданный финал сражения вдруг взбаламутил его нехорошие воспоминания и не то чтобы причинил боль, но навеял лёгкое раздражение. Впрочем, Канзиус об этом быстро забыл, вспомнив эффектное заклинание Винсента, посеявшее на стадионе хаос. Он потешался тем, что уже отправленному к Колизею отряду тёмных гномов-строителей, обитающих в подземельях Замка, придётся неплохо поработать.
Канзиус шёл по освещённым призрачными сферами коридорам (если кто не знает, то каждая из таких сфер использовала энергию заключённого в неё фиба – маленького сгустка страданий ). Излучая размеренный, зеленоватый холодный свет, фибы отчаянно бились о стенки своих сфер, подвешенных на стену. Канзиус уже научился не обращать на это внимания. Коридор резко повернул, и Канзиус невольно пропустил сквозь себя привидение-плакальщицу. Та так была убита своим горем, что и не заметила, как прошла через живую плоть. Относительно живую… Зато Канзиус, признаться, не ожидал столкновения и сейчас остановился, недовольно оглянувшись назад на воющий призрак, медленно плывущий дальше.
- Развелись же тут…- пробормотал Пилигрим, и, заложив руки за спину, преспокойно отправился дальше. Проходя мимо грязно-оранжевой статуи мученицы, обмотанной колючей проволокой и закинувшей голову в безмолвном вопле, Канзиус приостановился, оценивая работу развращённого скульптора. Будь бы Пилигрим обычным человеком, его это ужасное художество безусловно схватило бы за душу. Но он таковым не являлся и смотрел на мучения с равнодушием мясника. Более того, Канзиус привык хватать за душу других…
Поднявшись по широкой лестнице с мраморными периллами в свои покои, Пилигрим обнаружил, что Локи нигде нет. Он заглянул в большой золотой сундук с тремя крупными драгоценными каменьями на крышке: рубином, сапфиром и изумрудом. Там Пересмешника тоже не оказалось: лишь какие-то мелкие его заначки, натыренные драгоценности и кой-какие детали для ловушек.  Канзиус заволновался и принялся искать куклу по всем комнатам, где бы тот мог обитать. Первым делом он зашёл в своё личное Хранилище. Здесь кроме артефактов на стенах находился ещё большой шкаф с секретным замком. Там хранилось множество склянок с коллекцией самых отобранных душ Пилигрима. Из него постоянно доносился слабый звон стекла, какие-то шорохи и шептания. Чтобы открыть шкафчик, надо было обойти несколько ловушек и охранных систем. О них Канзиус распространятся не желал. Далее нужно было вставить специальный ключ и провернуть. Ключ заглатывался сквозь скважину внутрь, а в этой самой скважине появлялось большое заросшее мхом ухо. Оно определяло, принадлежит ли голос Канзиусу, и нет ли в нём лживых ноток. Уху надо было шепнуть пароль (пароль менялся каждую неделю). Если Ухо было удовлетворено, оно исчезало в скважине, а вместо него появлялся большой воспалённый глаз. Он изучал стоящего перед ним, проверяя на всех уровнях магическую маскировку, отпечаток тени, ауру и наличие души, вернее даже, её отсутствие. Если все детали удовлетворяли Око, оно исчезало, замочная скважина расширялась и превращалась в раскрытую зубастую пасть. Это была проверка на силу воли. Внутрь надо было просунуть руку, нащупать ручку и провернуть несколько раз в правильном порядке. Если Пасть замечала нетвёрдость и замешательство хозяина руки, и если эта рука не соответствовала «требованиям», магическая челюсть захлопывалась, и прощай, рука! Даже если потенциальный вор проделал половину из всего этого (что было невозможным теоретически), под конец именно Пасть делала своё дело. Ему отсекало руку, как и должны быть наказаны воры. Если вдруг вор хотел остановиться и убежать на половине пути, его ожидала неудача: когда ключ проглатывался скважиной (его потом можно было взять обратно на специальной полочке уже в шкафу), дверь в комнату запиралась и покрывалась ледяной коркой (магическая защита), а с другой стороны к двери спешили Теневые Стражи. Окон в Хранилище не было – Пилигрим позаботился. Вот такая вот системка! Но, так или иначе, куклы здесь не было.
С очередной пустующей (призраков и теней не считать) комнатой волнение перерастало всё в большее беспокойство. Через полчаса поисков Канзиус понял, что Пересмешника в Башне нет. Но где же он?.. Это настораживало…
- Только не это…- простонал Канзиус. Прошлой ночью, когда он «воскресил» своего напарника, он не сводил с куклы глаз и держал всё время при себе. Пилигрим вроде как провёл с Локи беседу, даже пригрозил, но чувствовал, что кукла всё равно что-то замышляет. Он беспокоился о том, что Локи начнёт свою тайную месть. Месть Обскур. Канзиус сделал ошибку, оставив сегодня вечером Локи одного в Башне. Сам он отправился на поединок Винсента и Мариссы – не целыми же днями дома сидеть. Загрузил куклу кой-какой мелкой работой с ингредиентами и ушёл. А сейчас вернулся… О Хаос, он же даже ещё не успел закончить свой Ошейник! Эта вещица предназначалась для Пересмешника. Таким образом Канзиус хотел оградить безумную куклу от своей безумной идеи. Но теперь, предчувствовал Канзиус, поздно…
- Надо было его запереть где-нибудь…- с этими словами Канзиус помчался вон из Башни. Он направлялся к Обскур. Её надо было предупредить.

[Dying Sphinx]

Канзиус предавался одиночеству с бутылкой первоклассного ликёра. Настроение было не ахти. Пустота в груди в данный момент ощущалась как никогда отчётливо. Пилигрим пытался её чем-нибудь залить. Опустошал стопку за стопкой, но алкоголь его не брал. И не заполнял той пустоты. Правда, после десятой по венам разлилось приятное тепло. Сладость ликёра на языке и губах сейчас была противной. Канзиус осушил очередную стопочку и стукнул ею по столу, сжав губы в ниточку, словно выжимая из них последние остатки напитка. Недовольно поморщился, налил ещё.
- Э, брат, так нельзя… Не жалеешь ты себя, не жалеешь…- притворно вздохнул со стены Локи.
Пилигрим демонстративно не обратил на него внимания. Пускай себе повесит – заслужил. Опрокинул стопку в рот.
- Ну ладно, извини, я был не прав!- сдалась кукла, понимая, что лестью Торговца не пробьёшь.- Я не буду больше, честное слово! Ну вот…ну…вот даю тебе Слово Пересмешника!
Канзиус усмехнулся, вновь поморщившись от ликёра:
- Слово Пересмешника? Виси уж. Знаем мы твоё слово. Больше будешь своей соломенной башкой думать. Вон, сходи, попроси мозги у Гудвина.
- Эй, у меня не соломенная башка!- взвизгнул в возмущённо Локи, что было крайне неадекватно в его положении.
Винсент принёс Канзиусу Локи в не очень-то плачевном состоянии. Головы, правда, не было, но туловище было лишь слегка потрёпано, так что осталось целым. Снова возиться с куклой Канзиус не стал. Ограничился лишь тем, что нахлобучил на тряпичное туловище кукольную голову игрушечной принцессы. Не то, чтобы у Пилигрима водились подобные игрушки…  Просто на днях он нашёл покалеченную «принцессу» в старой коробке на чердаке. Канзиус даже представления не имел, откуда могли взяться игрушки в Замке Хаоса, тем более в Башне Ужаса. Но это его не сильно волновало - главное, замену нашёл. Новую-то голову делать было неохота. К тому же проучить следовало этого горе – мстителя. В своё наказание Пересмешник был подвешен на гвоздик между полок – подвешен накрепко, сам не выберется. Сначала он жутко бесился по поводу своей новой головы, но, поняв, что ему бы лучше быть покладистей, истерику перестал. Даже подлизываться начал. Не-е, не пройдёт, пускай повесит ещё пару суток. Так сразу дурь из головы, хоть и новой, не выветривается.
- Хотя лучше бы и соломенная,- заныл Локи,- Ну за что так жестоко, Канзиус? Ты ж посмотри, она вся белобрысая и кучерявая какая-то! Тьфу, жуть!.. Нету души у тебя, изверг!- от своих мучений кукла забылась.
Пилигрим печально усмехнулся, раздавив очередную стопку:
- Конечно нет, ты что, забыл, что ли? Сквозняк там.
Хотел налить ещё, но бутылка почему-то стояла пустая. Быстро как-то… Канзиус отвернул голову, облокотившись локтями на стол. Рукава муфтана были заворочены, обнажённые сероватые руки были испещрены магическими татуировками, загадочно переплетающимися и постоянно перетекающими во что-то новое. Татуированная абстракция безошибочно показывала то, что происходило в данный момент внутри Канзиуса. Сейчас татуировки изображали что-то вроде колючей проволоки, в хитром переплетении стягивающей бледные руки. Черты лица ожесточились, исказились болезненной ухмылкой. Не было там души, не-бы-ло. Уже двести пятьдесят лет как не было. Почти двести пятьдесят один. Изредка старая рана в груди начинала ныть и нарывать, но сегодня она особенно разошлась, будто открылась вновь. Канзиус всем существом ненавидел подобные моменты, когда его накрепко схватывала ностальгия. С одной стороны, отсутствие души даёт многие плюсы, огромную власть. Например, обычные предрассудки смертных Пилигрима не затрагивали, он был выше жалких человеческих чувств. Правда иногда, сам того не замечая, предавался им также. Во-вторых, потеря души и та глубокая сердечная…травма, сплюсовавшись, перевоплотили Канзиуса, дали начало его новой жизни, нового, «с изнанки», образа. Они помогли ему стать полупризрачным созданием, способным иногда перемещаться по миру душ. Он стал таким, какой сейчас. Поначалу его вообще было не узнать, но годы текли, прошёл один век за другим, да и не за горами конец третьего – и Канзиус постепенно менялся, вновь обретал некоторые черты, свойственные людям. Раньше он получал удовольствие от страданий, от своего жуткого ремесла, надсмехался над слабостями смертных. Но постепенно боль и мучения перестали приносить радость, он замкнулся в себе. Что насчёт ремесла, ему оно и до сих пор нравилось, но теперь Канзиус ставил себя в некоторые нравственные рамки, пытаясь причинять живым наименьшее количество страданий. Злость и ненависть ко всему живому сменились равнодушием, простыми профессиональными равнодушием и безразличием. Минимум контакта с возможными клиентами, максимум самопознания и рассуждений. Таков был теперешний Канзиус, Торговец Душами, этакий полупризрак с извечной печатью печали в ясных янтарных глазах. Таким его знал и Локи, верная (ну или почти верная…) кукла из глубин Эреба, сопровождавшая его весь этот долгий путь. Но никто, даже Пересмешник, не знали о навязчивой Идее Тёмного Пилигрима, хранимой им в самых глубинах сердца. Идее, которая существу своему была приравниема с мечтой. Все свои прожитые годы, от самого Перевоплощения, Канзиус лелеял в себе, растил эту идею. Порой он был просто одержим ею, совершал странные поступки. После этого она опять ложилась на некоторое время «на дно», но позже загоралась снова. Канзиус мечтал найти проданную душу. Когда-то давно, в обмен на сердце возлюбленной, он заложил свою душу. Злобный демон обманул его. Перековеркав желание Канзиуса, он отдал ему прямо в руки живое, ещё бьющееся сердце… Это было ударом. И сигнал к перевоплощению. Если бы не ненависть к демону и безумное желание отомстить, Канзиус бы не выдержал перевоплощения, просто-напросто погиб. Но дух оказался крепче…и ещё помог Призрачный Странник. Путешествуя по Междумирью, старец, такой же по профессии меняла душ, наткнулся на Канзиуса, рыдающего с окровавленным сердцем девушки в руках и рваной раной на груди. Имени того старца Канзиус так и не узнал. Странник сделал для него очень многое: вселил веру, укрепил дух, помог начать новую, кристально чистую вечность. Именно старец научил его этой профессии и передал навыки магии Вуду и Некромантии. Позже, кстати, Канзиус сплотил и перевоплотил эти два учения в одно – искажённую магию Таши. Странник забрал у него сердце возлюбленной, чтобы тот мог позабыть былое, и Локи – полезного помощника. Затем Странник исчез также неожиданно, как и появился, но начало уже было положено, и Тёмный Пилигрим предоставил себе самому дальнейшее своё обучение. Он влился в ремесло, совершенствовал азы нового учения, открывая с помощью практики всё новые возможности искажённой магии. Но сколько Канзиус ни искал, какие только коллекции душ других Торговцев не рассматривал, всё было тщетно. Его души нигде не было. Вероятно, она всё это время проводила за пазухой этого чёртового демона. Канзиус искал встречи с ним (вызвать его вновь он не мог – с перевоплощением он потерял способность к другим видам магии), желал кровавой мести, но о демоне больше не слышал. Зато он верил, что когда-нибудь  их линии судьбы пересекутся, и тогда демон будет страдать так, как не страдал ни один ещё демон. Потому что Канзиус запомнил это ненавистное имя. Порождение Ада звали Скайфиксом.

[Index]

* * *
(Несколько часов спустя).
Над готическими пиками башен ярко светила большая круглая луна, ясно вырисовывая каждую деталь мрачного замка. Винсент постучал молоточком в дверь и нетерпеливо наблюдал за «оживлением» сплетённых тел на ней. Каждая секунда казалась часом, чернокнижник нервно стучал пальцами по корке толстого обветшалого тома, что держал в руке. Башня Ужаса уже начинала его раздражать…

[Dying Sphinx]

Когда по Башне пронёслось призрачное эхо, извещавшее о том, что кто-то стучится в дверь, Канзиус только-только выходил из своего Бестиария. Хмыкнув, он направился к входной двери, размышляя о том, кого это нелёгкая в такой час принесла. Прозвучала нужная формула, и дверь со скрежетом отворилась. На порог хлынул лунный свет, а напротив угадывались очертания Винсента.
Гостей в своей башне Канзиус ещё ни разу не успел принять, да и не ждал их вовсе. Особенно теперь, когда был отвлечён от «общения» со своими любимцами. Вид у него был нелепый и слегка озадаченный: он стоял в забрызганном кровью фартуке, одетых по локоть специальных перчатках и без своего плаща, который обычно всегда носил. Винсент явно нервничал – таким чернокнижника Канзиусу ещё не приходилось видеть.
- Случилось чего?
- Может пройдём внутрь? Есть срочный разговор.
Кукловод ещё раз окинул Винсента взглядом, выгнул бровь, но ничего расспрашивать не стал.
- Ну пойдём,- он повернулся к чернокнижнику спиной и пошёл вперёд, показывая чернокнижнику дорогу наверх, в приёмные покои.
Дверь позади закрылась, и сплетение тел снова заняло своё положение, застыв в безмолвных страданиях.
-«Надо бы завести дворецкого. Запрячь бы какое-нибудь привидение…»,- подумал Канзиус, когда они поднимались по широкой мраморной лестнице на третий этаж. Пилигрим на ходу стягивал перчатки, нисколько не стесняя себя присутствием гостя. Поднявшись на второй этаж, он сухо пригласил подняться наверх, а сам свернул в Лабораторию. Там он снял рабочую форму, неспешно и аккуратно повесив её на нужный крючок, и также неспешно стал подниматься следом. Всё это время он напряжённо размышлял о том, что же такое могло случиться. Вошёл в довольно светлый и просторный зал. Может быть, ощущение просторности появлялось из-за скромно обставленной мебели. Тут же преобладало ощущение стерильности, какого-то душевного холода, упорядоченности и неземного умиротворения. Преобладали белые и чёрные цвета, мебель была выполнена в строгом стиле, даже люстры, и то как таковой не являлось, дабы не портить сложившейся обстановки. Под выбеленным потолком парили три больших белых шара, излучающих мягкий, стелющийся свет. Единственным, что слегка оживляло обстановку, словно бросая вызов умиротворённому спокойствию, напоминая о том, что жизнь и смерть полны чувств и чаще всего неблагоприятных – был небольшой фонтан в центре комнаты. Он представлял собой дерево смерти, вырезанное из такого же грязно-оранжевого материала, что и другие скульптуры в Башне Ужаса. Древо Смерти было искажено страданиями, словно скручено от невыносимой боли. Его редкие ветки-лапы с чёрными листьями были пригнуты к земле, а иссохшийся скрученный ствол был испещрён маленькими дуплами. Из этих отверстий медленно, тихо журча, даже как-то шелестя, били тонкие струи: белые, словно молоко, красные, словно кровь и прозрачные, словно слёзы. Струи стекали в маленький бассейн, в который было посажено дерево. Одно дупло, правда, было довольно большим, и в нём чернела пугающая пустота, в которой ночью Канзиус не раз замечал два маленьких зелёных огонька: наверняка в Древе устроил гнёздышко какой-нибудь патронус Башни. Винсент уже был здесь и без особого энтузиазма рассматривал зал, с особенным равнодушием косясь на Древо Смерти. Канзиус прошёл и бесцеремонно приземлился на чёрное кожаное кресло, указав перед собой на такой же стилистики диван.
Винсент поспешно сел на указанное место.
- Чай, кофе?- поинтересовался Канзиус.
- Не до любезностей, Канзиус,- поморщился Винсент,- У нас реальная проблема.
Канзиус пожал плечами:
- Вот и ладно, тем более, что кофе у меня всё равно нет – это я так, из любезности спрашивал… Эээ, да, так что стряслось-то?

[Index]

Винсент подсел поближе и придвинул белоснежный гостиный столик, хлопнув на него книгу, которая всё это время покоилась у него в руках. Без всяких объяснений он принялся быстро её перелистывать, что-то шепча про себя. Канзиус за всем этим наблюдал с неподдельным интересом. Да Винсент и сам понимал, что ведёт себя достаточно странно, но обстоятельства того стоили… Наконец найдя, что искал, он придвинул том ближе к Тёмному Пилигриму и ткнул пальцем в середину текста.
- Вот.
Канзиус нахмурился, с подозрением изучая древние руны и непонятные рисунки.
- Что: вот?- усмехнулся он, подняв непонимающий взгляд на мага.
- Ну вот же!..- Винсент нетерпеливо подчеркнул ногтем строку.- Ты что, не видишь?..
- Так, объясни мне нормально, что такое, я же в этих чёртовых рунах ни беса не понимаю: язык этого периода мне незнаком…- начал выходить из себя уже Канзиус.
Винсент взял себя в руки.
- В общем, смотри, здесь написана одна занятная заметка про один очень редкий артефакт. Семя Эреба.
Канзиус фыркнул:
- Семя Эреба? И ты и я прекрасно знаем, что этой легенде уже ума лет, Винсент. Это всего лишь сказка.
- Я тоже в некоторой степени так думал.- невесело усмехнулся Винсент,- До сегодняшней ночи.
- Так, а это уже интересно…-протянул Канзиус, откинувшись на спинку кресла,- Продолжай.
- Один из моих демонов-разведчиков несколько часов тому назад доложил мне, что уловил довольно-таки странные и очень мощные пульсации. Такие могут излучать только редкостные артефакты. А аура, которую мне описал бес, не подходит ни к одной из известных мне групп артефактов. Если б я в поисках не наткнулся бы на этот фолиант, то не знаю бы, что было б… В общем, описание полностью сходится с выложенным в фолианте труде о Семени Эреба. Это может быть только он, других вариантов я не на хожу, как бы странно и глупо это бы не звучало…
- А ты уверен? Может твой бес что-то напутал?- Канзиус задумчиво теребил бородку.
Винсент грустно покачал головой:
- Нет, и к тому же у меня есть ещё одни доказательства. Если ты помнишь, по легенде артефакт этот имеет свойство перемещаться в пространстве и времени, на недолго задерживаясь в определённом месте. Это происходит в определённые фазы луны, раз в несколько столетий. Так вот: я проверил по лунному календарю, и…всё сходится.
Канзиус задумчиво изучал одну особенно витиеватую руну в письменах.
- Даже если и так,- он перевёл взгляд на чернокнижника,- чего ты так всполошился-то? Что в этом такого? Да, я понимаю, такая возможность и всё такое… но зачем тебе я? Ты вполне мог бы послать за артефактом какого-нибудь демона.
- А ты помнишь возможности этого артефакта?- усмехнулся Винсент.
- Ну да. Если мне не изменяет память, с помощью этой штуки можно вызвать отряд древнейших духов из самых глубин Хаоса. Да, соглашусь, это неплохое оружие для нас, но ты ведь не забыл, что духи исчезнут обратно, как только время пребывания артефакта в нашем мире подойдёт к концу?
- Верно, но это лишь одна из его чудесных возможностей. Артефакт обладает ещё одним превосходным свойством. Команда опытных магов-рунистов запросто сможет обратить это свойство вспять, перенаправить поток силы в обратную сторону. И таким образом артефакт вместо того, чтобы вышвыривать в наш мир духов Хаоса, станет наоборот, затягивать всех, в ком есть хоть частичка первозданного Хаоса, к себе «на родину». Конечно, всё это будет происходить в определённом радиусе, но он, я так думаю, будет немал. А ты ведь не забыл, кто МЫ по существу?.. Вот-вот. Самое интересное, что этот артефакт находится в Тёмном лесу – на стороне Гильдии Тёмных Эльфов. Наверняка они скоро тоже заметят пульсации (если уже не заметили), и приберут Семя себе. Теперь-то ты понимаешь, что добыть артефакт первыми для нас не только выгодно, но и жизненно важно?
- Мда,- протянул Канзиус,- Интересно мертвяки танцуют…
- Вот и я том же.
- Что ж, тогда не надо терять ни секунды – нужно срочно собирать совет Гильдии.
Винсент вскочил с дивана. Я уже разослал сообщения. Скорей бежим в замок – там нас, должно быть, уже ждут…

Две тёмные фигуры стремительно пересекали двор, оставив Башню Ужаса стоять в запустении…