IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

10 страниц V < 1 2 3 4 5 > »   
Тема закрытаОткрыть новую тему
> Глава четвертая. Час волка.
Саола
сообщение 25.05.2004, 19:41
Сообщение #41
Пламя
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 29


Прости меня, моя любовь....



26 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      Всего несколько дней пути. Зима на юге Лаконы выдалась на редкость сухой. Война еще не успела прийти сюда, и люди в городках и селениях продолжали жить прежней жизнью, печь в земляных печах хлеб, есть, пить и пасти на высохших полях скот и лошадей. Все вроде так, как и должно быть, но….
      Смутная тревога, не оставлявшая Саолу в Фалессе, стала здесь только более острой. Что-то было не так, что-то на что и слов то подобрать нельзя. Это было в крови Саолы и в ее Силе, в огненно-стальных рассветах и алых закатах этой земли. Об этом помнили умершие до весны фруктовые сады, это шептал сухой пахнущий пеплом ветер. Эта неясная угроза не давала спать ночами, будто что-то в густой южной темноте могло причинить ее вред, это приходило тенями в ее беспокойные сны.
      Криэран должен был быть в осаде, но, выехав на поросший сухой, словно, выгоревшей, травой холм, Саола столкнусь с неподвижной тишиной. То, что предстало ее глазам заставило необъяснимо поежиться, а мирный уставший Всполох нервно и испуганно заржал, перебирая копытами. Город, как и прежде, стоял на высоком утесе над морем, но немой, замерший… Высокие белые башни вспарывали шпилями серое зимнее небо, чуть подрагивали на ветру бело-золотые знамена, как прежде качались на волнах корабли в гавани, чернел на склонах Нижний город, и желтое солнце продолжало равнодушно прожигать постройки и саму землю….
      Все, как прежде, кроме давящего безмолвия. Ни людей, ни зверья, ни даже чаек над заливом. Саола с какой-то мрачноватой иронией подумала, что, наверное, именно так выглядели днем те самые города Теней из сказок Эвиана, отвратительные всему живому. Стало совсем холодно, будто в далеком детстве, когда те самые истории заставляли маленькую воспитанницу Гильдии прятаться под одеялом с головой, прятаться, но слушать историю до конца.
      Но легендам нет места в жизни, нет вечной любви, прекрасных принцев и страшных чудовищ, похищавших красавиц из их замков. Через пару часов сядет солнце и, Саола совсем не была уверена, что после этого ото всюду полезут Тени, а вот Мастера Гильдии ее точно не примут, на ночь глядя. Что бы не случилось с этим городом, Гильдия уцелела. Она была всегда и будет, пока стоят эти белые стены, будет, потому что иначе и быть не может.
      Что бы там не случилось, терять ей все равно нечего. Инстинкт самосохранения и то шестое чувство, которое заставляет крыс бежать с тонущего корабля, а кошек выбираться под открытое небо перед землетрясением, даже не говорили, а требовательно приказывали бежать отсюда подальше, и как можно быстрее. Но Сила, решительно толкала вперед «Иди». Саола тронула бока Всполоха.
      Конь пронесся к нижним воротам, поднимая клубы серой, забивающей нос и глаза пыли, но как только хозяйка направила его по залитым неверным вечерним солнцем пустым улицам, как будто взбесился, не слушаясь ни поводьев, ни шпор.
- Тихо, тихо, милый, - прошептала склонившись к его уху Саола, осторожно касаясь Силой охваченного ужасом разума животного.
      Всполох успокоился лишь отчасти, фыркая и храпя, продолжил свой путь, но у Белых ворот, когда Саоле пришлось спешиться, что бы открыть тяжелую створку, вырвал поводья, вскинулся на дыбы и бросился вниз по улицам, прочь из этого мертвого города. Еще какое-то время Саола слышала удаляющийся стук его копыт по сухой земле и камням, потом тишина поглотила и его.
     
      В Белом городе были разные дома – разграбленные, с распахнутыми дверьми и слепыми черными глазами выбитых окон и совершенно целые, будто покинутые совсем недавно, где-то осталась еда на столе, в пыли небрежно валялись детские игрушки, заставившие Саолу почувствовать за собой смутную вину и вновь осознать всю неуютность этой застывшей тишины.
        В ее собственном особняке оказалось прохладно, сумрачно и пыльно. Невысокие белые стены, как и все здесь, полнились тишиной и воспоминаниями. В этой гостиной они с Ардриком слушали вечерами учителя, здесь она делила с Эвором чашу, что бы потом предать его, ради того, что тогда считала правильным. И в спальне все осталось как прежде, зеркало увешанное всякой ерундой, платяная ниша до предела забитая одеждой… а у постели на небольшой тумбочке лежало несколько засохших лепестков….
        Летние чайные розы, белые лилии венка Королевы турнира… Саола осторожно взяла в руку лепесток, но он рассыпался пеплом под ее горячими пальцами…. Как быстро идет время и, как быстро оно ставит все по своим местам.
        На юге не бывает понятия «сумерки», ночь наступает внезапно. Еще четверть часа, и солнце провалится за далекую лесную полосу на западе. Надо спешить, даже если надежды почти нет, она обязана убедиться, что Гильдия пуста…. С ними не могло ничего случится, они просто ушли….
      Знакомые улицы казались пугающе чужими и почти незнакомыми. Саола с трудом узнавала дома и ограды, высокие стены, в сады за которыми в детстве лазила за виноградом и переулки, где пряталась потом от стражников…. Площадь перед Сенатом тоже была такой как прежде. И каменные изваяния давно умерших Императоров смотрели со своих постаментов с безразличной величественностью. В детстве она любила играть здесь, теперь это место казалось Саоле жутковатым.
      Последний луч солнца алым отблеском коснулся белых колон Сената, и словно в старых легендах стало сразу темно, как бывает в доме, когда порыв ветра внезапно гасит все свечи. Но на этих мертвых улицах не было даже ветра.
      Саола так и не смогла понять, когда именно это началось, но никогда прежде она не испытывала такого безосновательного почти животного ужаса. Ничего не изменилось, но ступни словно прилипли к сухим покрытым выжженным песком каменным плитам, тела коснулся знакомый уже холод. Бежать она не пыталась, напротив, остановилась, вглядываясь в окружающую тьму, которая внезапно перестала быть препятствием для ее глаз. Сила послушно окрасила для нее жутковатым алым свечением. А где-то глубоко в груди уже рождалось пока робкое, но набирающее мощь пламя.
      Она словно кожей ощутила опасность и медленно почти лениво оглянулась на огромное изваяние первого Императора Лаконы с супругой. Как и следовало ожидать Ярно I, прекрасная Лиа Сатросская и даже тигр, на холке которого лежала рука правителя остались совершенно неподвижны, но от мрака за постаментом отделилась не менее темная, но знакомая фигура… Эвиан…
- Саола, - губ учителя коснулась тонкая улыбка, - Хорошо, что ты пришла. Я знаю, мы повздорили, но сейчас это в прошлом. Мы должны спешить. Надо уходить. Ты ведь веришь мне?
      Он стоял теперь совсем близко, и Саола без труда могла разглядеть в подаренном ей огнем прозрении его тонкое гладкое лицо с чуть раскосыми зелеными лесными глазами, в темноте длинные светлые волосы казались бесцветно серыми.
    Эвиан протянул ей руку, на которую, когда-то в прошлой и почти забытой жизни Саола всегда без сомнений опиралась. Он уцелел значит Гильдия… она шагнула было на встречу, но Сила, окружив хозяйку нестерпимым жаром своевольно отшвырнула чародея прочь.
    До Саолы донеслось разъяренное шипение, Эвиан с какой-то хищной звериной грацией и нечеловеческой скоростью метнулся на несколько шагов назад и самодовольно улыбнулся, демонстрируя длинные очень белые клыки.
      Страх давно растаял. Саола смотрела на материализующиеся из темноты тени, почти радуясь их появлению. Не так уж важно переживет ли она эту ночь. Сила требует выхода, а сердце ярости и мести за все, что она потеряла.
        Это просто, когда видишь врага, когда точно знаешь, кого и за что ненавидеть, не боясь этой ненависти, горькой и пьянящей одновременно. Славно, когда некому сожалеть и нечего терять, когда позади пепел, а впереди бездна. «Слишком поздно», это еще не «никогда».
      Несколько теней метнулось вперед. Нечеловеческая красота, грация и скорость. И кто, в своей безграничной глупости, выдумал описывать Тени, как уродливых монстров. Смерть тоже может быть прекрасной…. Огонь тоже смерть.
      Первая сияющая невыносимой желтизной пламенная плеть ударила в наступающую тьму, за ней последовали другие, но огонь опадал, казалось, не касаясь врага, расползаясь тонкими пламенными змейками между плит мостовой.
      Саола расслышала негромкий почти шипящий смех Эвиана. Он то знал, знал при жизни, и помнил после смерти, что ночью в этих каменных холодных кварталах ей неоткуда почерпнуть силы.
        Что-то черное коснулось пылающей оболочки, внезапно оставив Саолу беззащитной. Она нашла в себе силы отшвырнуть нападавшего, но и сама оказалась на земле. Разметавшиеся темные волосы застилали глаза, руку по которой успела полоснуть когтями ночная тварь жгло невыносимым холодом….
        Время словно застыло. Кровь, темно алая, почти черная в ночной темноте крупными каплями падала на белый камень… дымясь, прожигая его, уходя куда то вниз.
      Тени отчего- то остановились, словно не решаясь броситься на загнанную в угол жертву, нестерпимая боль билась в виски, тело сковывало холодом, будто Сила жаждала забрать все тепло своей хозяйки, но Саоле вдруг стало поразительно спокойно, она уже знала, что произойдет.

        Огонь жесток, своеволен и жаден, как никакая другая стихия, пламя за все просит слишком большую цену, цену которую Саола научилась выплачивать не торгуясь.
        Кровь вытекала из раны гораздо быстрей, чем должна бы, но земля словно в ответ на эту жертву задрожала мелко, едва ощутимо, гул нарастал, и Тени, почуяв неладное, наконец шатнулись вперед…. Те что были быстрее распались пеплом сразу, другие отпрянули назад, уже понимая, что происходит, стремясь отдалиться как можно от хрупкой неподвижной фигурки застывшей на камнях.
        Саола вдруг неожиданно запрокинув голову засмеялась, страшно, неестественно громко, почти безумно…. Поздно, слишком поздно….
        Те первые, ушедшие казалось бы в никуда робкие змейки огня уже нашли засохшие на зиму фруктовые сады за белыми оградами, краснодеревную мебель в каменных домах, множась и расползаясь с каждым мгновением… Площадь была окружена огнем, кольцом пламени шириной во весь город…
      Криэран горел, пылали белые особняки, нижние кварталы и корабли в гавани, сады и окружающие город оливковые рощи. Пламя росло, ширилось, поглощая весь мир, и его рев был даже страшнее, еще недавно царящей здесь мертвой тишины.
      Огонь единственная стихия, черпающая силу в самой себе, достаточно бросить искру, что бы родился пожар… уничтожающий, сжигающий все на своем пути, не разбирающий своих и чужих.
      Саола больше не смеялась, чудовищная, словно рвущая ее на части, сила жила, не находя себе места, в ее крови, в памяти и чувствах…. Слишком много, что бы вместить это безумие в столь хрупкую оболочку.
      Площади продолжала сотрясаться в жуткой агонии, мгновение другое и огромный каменный утес, на котором почти два тысячелетия стоял Белый город, вздохнул последний раз судорожно, словно живое существо. Жар расплавил камень изнутри, заливая лавой бесконечные катакомбы и коридоры, где пряталась смерть, и теперь твердая скорлупа, наконец, истончилась настолько, что позволила жидкому огню позлащать осколки площади, древние монументы и здания, словно игрушки падающие в этот ад. Город проваливался во внутрь себя, сгорал и превращался даже не в пепел, в ничто.
      Мир стал огнем внезапно и столь же быстро охладел, ворвавшимся в него океаном. Так медленно бьется сердце… удар… еще удар… Ничего не помня и не сознавая себя, тонкая темноволосая девушка, неподвижно застывшая на оплавленной земле, смотрела в беззвездное ночное небо… пошел дождь.
     
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Мирта ле Тойе
сообщение 26.05.2004, 14:57
Сообщение #42
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 26






11 день месяца Темнейших Глубин. Лес. Озерный Чертог

Девушка смотрела на возвышающиеся за окном могучие стволы деревьев. Несколько дней назад они пришли в Озерный, а ей до сих пор не верилось, что такое чудо может быть. Жаль только, что покидать чертоги ей нельзя, даже вместе с оборотнями. А в этом лесу так легко дышалось… Она загадала для себя, что как только ей будет позволено выйти за ворота, прежде всего она пойдет к деревьям на том берегу. Она чувствовала, что должна понять их…
Хлопнула дверь. Мирта с удивлением посмотрела на запыхавшуюся Сиэнну. Кузина Эвора очень дружелюбно приняла ее и девушки быстро сблизились. Заботами Энни Мирта уже одевалась как уроженка княжества и знала большинство здешних преданий.
-   Эвор объявил, что собирается бросить вызов Герену!

Мирта сначала не осознала всего смысла сказанного, но спустя несколько мгновений…
-   Но его рука! Как же он…
-   Да! – звенящим от волнения голосом отозвалась Энни, - И мы снова его потеряем. Навсегда!
-   Я с ним поговорю! – Мирта выбежала из комнаты прежде чем подруга успела ей ответить. Она не сказала бы сейчас, что заставило ее сразу бежать к князю, да еще и быть уверенной, что он ее выслушает. И почему сама мысль о возможной гибели Эвора кажется такой… страшной.
Эвор беседовал со своими дружинниками во дворе. Мирта остановилась, чувствуя себя неловко. И что она так всполошилась? Он же не уходит на битву прямо сейчас. Люди уже поглядывали на неподвижно стоявшую посреди двора девушку. Эвор наконец увидел ее, сказал что-то своим людям и шагнул навстречу.
-   Мирта, что-то случилось?
-   Я слышала, ты хочешь сражаться с Гереном?
-   Уже рассказали? Быстро… - он пристальнее посмотрел на нее и его глаза потеплели, - И ты пришла, только чтобы это спросить?
-   Да, я… Эвор, неужели это правда?
-   А что тебя так смущает?
-   Но ведь… - она посмотрела на его правую руку. Как он будет держать меч?
-   Да, я калека, - голос у него стал жестким, - но я пока еще князь, Мирта, и никто, кроме меня кровь за мой народ проливать не будет!
Ну почему они оба говорят совсем не то! Девушка прижала ладони к щекам, как будто пыталась собрать разбегающиеся мысли. Последняя попытка убедить его….
-   А мне кажется, что твоему народу нужен прежде всего живой князь! Эвор, если с тобой что-то случится, все развалится! Почему вы все так стремитесь ввязаться в какую-нибудь драку!
Нико, отец, все они! «Ты не понимаешь, сестричка! Это не женское дело, Мирта!» и кто знает, увидит ли она родных снова. «Я не хочу, чтобы ты тоже ушел!» Но Эвор не услышал.
-   Это мое решение, я его не изменю, - он упрямо вздернул подбородок, отчего его лицо сразу стало чужим. – Если ты уже все сказала, то извини, мне надо идти.

Девушка чувствовала себя совсем беспомощной. Почему он с ней так разговаривает? И вообще… Это была какая-то детская, нерассуждающая обида.
-   Ну и пожалуйста! – выпалила она и круто развернувшись, почти побежала от него.

Мирта уютно свернулась на кровати, обложившись подушками. Перед ней стояло блюдо с ужином, но есть не было ни малейшего желания. И больше она не спустится! Раз ему все равно… Голос разума убеждал, что ничего страшного не случилось, но сегодня был явно не его день.
В комнату тихо проскользнула Риган и устроилась у Мирты в ногах. Сестренки-кошки почему-то ходили грустные, но сейчас личико Риган было не нахмуренным, а очень даже веселым.
-   Сегодня только и говорили о том, какую чудесную перепалку вы с князем устроили…
Мирта застонала и потянулась за подушкой.
-   Риган, я тебя очень прошу, не надо об этом.
-   А о чем еще? – девушка невинно посмотрела на нее. - Ничего интересного больше не было. Что на вас нашло?
-   Нашло! – Мирта резко села, - Он же погибнет! Этот Герон…
-   Герен.
-   Он его убьет! А Эвор слушать ничего не желает!
-   Эвор, - мягко перебила ее Риган, - отвечает за всех своих людей и за Лес. И мне почему-то кажется, что ему легче драться с Гереном, чем выслушивать сожаления.
Мирта вспомнила мгновенно замкнувшегося в себе Эвора и опустила глаза. Она помнила, насколько слабым он был, когда она впервые его увидела, может, это и мешало ей увидеть…
-   Он, конечно, тоже хорош, - продолжала Риган, - так что вы квиты, я думаю? Завтра все наладится, не волнуйся. – она уже подошла к дверям и оттуда лукаво добавила, - хотя, насколько я знаю, милые бранятся… - и, хихикнув, исчезла, прежде чем брошенная Миртой подушка долетела до двери.
Пришлось встать и подобрать несчастную пуховую думку. Но мысли девушки уже пошли в другом направлении. Завтра они поговорят, и тогда Эвор… Эвор…
Заснула она почему-то улыбаясь и обняв злополучную подушку.


--------------------
Но не жди, Судьба, не заплачу
Я на трудном своем пути.
И тогда на звезде соседней
Или где-то в тихом раю
Знаю я, что буду последней
Засмеявшейся в нашем бою!
(с)
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Франциск ле Шаорин
сообщение 26.05.2004, 21:25
Сообщение #43
Человек
Персонаж Игры
Аколит
**


Пол:
Сообщений: 40


Разделяй и властвуй!



18 число месяца Темнейших Глубин. Фалесса.

   Отрицательный результат, конечно, тоже результат, но мне-то нужен положительный! Что ж, ожидание – штука скучная... Скоротаем время?
   Достав из тайничка "на мелкие расходы" приличной (не для меня, но...) стоимости рубиновую брошь, пошлю ее незабвенной Дорате. Эта красотка вполне может скрасить мой серенький покамест быт...
   Последние известия не радовали. Выходка Иви в королевской опочивальне (хм... я был бы не я, если бы не контролировал ход событий и столярные работы в императорских покоях) расстроила меня несказанно. Увы! Нет в жизни счастья, а в людях совершенства, хотя, мне казалось, крошка Иви, как никто к нему близка. Интересно, почему женщинам мозги (даже самые лучшие) зачастую заменяет совсем другое место? Если так будет продолжаться, придется идти на крайние меры. Иначе дурочкам может возмечтать о троне и, как следствие, потребовать у новоявленного ... Риверса голову дядюшки Франца. Забавно! Я-то это предвижу... Однако на месте миляги Крыса я бы выбрал не горяченькую пи... простите, девицу, а именно доброго дядю. Императора, а также (еще в большей степени) Императрицу делает свита... Коей под моим непосредственным контролем процентов около восьмидесяти. Не хотелось бы, чтобы многообещающий молодой человек оказался влюбленным идиотом.
   А я-то старый романтик, возмечтал, что нашел женщину, достойную каждого гроша из несметных богатств Шаоринов! Нет, дело тут не в слюнявых чувствах, просто мы с Иви могли бы породить на свет ну очень умного и талантливого наследничка, придав алмазный блеск и без того славному имени...
   Утешусь в объятьях чудесной распутницы Доры! Она меня вообще развлекает, а ... исполняет просто божественно!
   В ожидании плотских утех попробую заняться делами политическими. Послание моему "другу за деньги" Артуру ле Тейну уже продуманно. Быстренько пишу и вызываю лучшего гонца: Артур со товарищи обязан незамедлительно прибыть в столицу. Необходимо собрать все реальные силы: еще не известно, что отколет сиятельный рогоносец Ярно. Не приведи Марэль, малышка Иветта влюбится в Крыса! Тогда наше дело моментально становится безнадежным – подлинную страсть к Императору может СЫГРАТЬ только холодное и невозмутимая душа. О! Приехала-таки моя подружка.
   Графиня ле Шаду оказалась, как всегда на высоте. Убедившись в отсутствии ненужных свидетелей, обольстительница начала избавляться от ненужной одежды прямо с порога. В мою спальню рыжая бестия вступила в первозданном виде, а предметы ее туалета, изысканные и очаровательные, отмечали ее путь.
   Я всегда гордился своим сухощавым стройным телом и немалыми мужскими достоинствами, но под горящим взором Дораты почувствовал себя неотразимым!
   Эта женщина умела выпустить демонов из потайных закоулков телесно-душевных моих пристрастий, поощряя и укрощая одновременно мои порочные наклонности, удерживая на грани и низвергая в пропасть безумного вожделения. Она обещала многое – и сдержала больше, чем обещала...
   Нет, я не женюсь на ней. Но сберегу только для себя – или убью.


--------------------
Но знай, к Добру
Стремиться мы не станем с этих пор.
Мы будем счастливы, творя лишь Зло,
Его державной воле вопреки.
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Риган
сообщение 27.05.2004, 22:28
Сообщение #44
Персонаж Игры
Аколит
**


Пол:
Сообщений: 48


&quot;Жизнь стоит того, чтобы жить!&quot;



10-11 день месяца Темнейших Глубин. Лес. Озерный Чертог


Разговор с Эвором вернул на лица сестер улыбку. И покидая его, они были почти счастливы.
- Ты виделась с Крином?
Ри чуть опустила голову:
- Нет, Ред сказал, что он ушел в дозор... и пока не возвращался, - вздох вырвался из груди девушки.
- Скоро вернется, сестренка, - успокаивающе коснулась ее руки Фаэнна.
- Поправка, - раздался позади знакомый голос: - Уже вернулся.
Риган резко развернулась, глядя широкораспахнутыми глазами на веземца. Его руки спокойно лежали на груди, но Ри могла поклястся, что весь он напряжен. Фаэнна посмотрела на лицо сестры, потом перевела взгляд на Крина:
- Нууу.. я пойду, - мурлыкнула она, скользнув в сторону.
Бьеринг мрачно смотрел на Риган, которая плавно скользнула к нему. Девушка, не отрывая глаз от лица любимого, встала перед ним, наклоняя голову набок и сверкая зелеными глазами:
- Сударь, как же вы себя запустили! Уверена, что меч ваш покрылся ржавчиной, пока меня не было.
- Нет, негодный мальчишка, мой меч ни разу не отдыхал в ножнах, - в тон ей ответил Крин.
Глаза Риган потемнели:
- И кто же его затачивал и чистил, господин мой?
- Лес не без добрых людей, - безмятежно ответил веземец.
Лицо девушки словно окаменело, но тут Крин резко схватил ее в объятья, прижимая к себе с такой силой, что у девушки перехватило дыхание. Его губы крепко прижались к губам Ри, яростно целуя:
- Кошка.. как я скучал по тебе, - тихо шептал он, целуя ее снова и снова, пока с губ Риган не сорвался легкий стон.
Она подняла руки, обнимая его шею и зарываясь пальчиками в волосы, ноги обхватили его талию, а губы никак не могли оторваться от губ любимого. Руки веземца скользнули по бедрам девушки, прижимая к себе еще теснее:
- Ты по моему кое-что не учитываешь, Риган, - хрипло сказал он, прерывая поцелуй.
- А именно? - недоуменно подняла брови девушка.
- Еще пол-минуты и я овладею тобой прямо тут, Риган.
- А я ничего не буду иметь против этого, - жарко ответила Ри. - Но лучше отнеси меня к себе... Мне очень хочется понять чего же я в тебе должна опасаться.
Губы ее тронула такая страстная и лукавая улыбка, что Крин, глухо застонав, еще раз поцеловал свою возлюбленную:
- В любом случае: пощады не жди, - и он направился в свою комнату, невыпуская девушку из объятий.


На следующий день Риган чувствовала себя так, словно накануне она проскакала на коне весь путь от Фалессы до Леса... без остановок. Но она была счастлива: бесконечно и немыслимо счастлива. Пока не встретилась с сестрой. Еще до того как их глаза встретились, Риган ощутила боль и отчаянье. Она стремительно бросилась к сестре:
- Что с тобой? Что случилось?
- Я.. в-видела его.. Я сосредоточи-чилась и видела его. Он п-погибнет, - изумрудные глаза наполнились слезами.
Руки сестер соединились, Фа закрыла глаза, передавая свои ощущения сестренке. Мгновение они стояли почти неподвижно, а потом все тело Ри затрепетало, губы приоткрылись в безмолвном крике, она резко рванула сестру к себе, обнимая и гладя ее растрепанные волосы. Фаэнна заплакала, а Риган смотрела вдаль ненавидящими глазами. В этот миг к ним подошла Мирта:
- Утра, сестрички, - улыбаясь сказала Мирта, но услышав всхлип Фаэнны и увидев страшный взор ее сестры, молодая графиня нежно коснулась их рук. - Что произошло?
Риган продолжала нежно утешать сестренку и пытаясь справится со страшной ненавистью, что захлестнула ее сердце, посмотрела в глубокие, синие глаза Мирты:
- Это из-за того парня. Кота. Фа видела его гибель, - тихо произнесла она и взор ее погас.
- Нет-нет, что вы! - живо откликнулась Мирта. - Он выживет. Ведь он обещал. То есть.. Вы же все - кошки - живучи.
Фа чуть заметно кивнула, а Риган покачала головой:
- Да.. Мы цепляемся за жизнь. Мы любим жизнь. Но есть что-то в душе каждого из нас непозволяющее жить спокойно, если дано слово. Пусть его никто не слышал, кроме нас самих. Мы - знаем это слово. И свой долг перед ним. Странно, что порой слово Смерти - страшное и бессмысленное, если вдуматься в него - пересиливает торжествующее слово Жизни.
Услышав эти слова, Фа подняла голову, глядя на сестру:
- Ты ли это, Ри?
- Это так на тебя не похоже, - покачала в свою очередь головкой Мирта.
Риган открыто им улыбнулась, делая в своей памяти глубокий рубец: "Между Жизнью и Смертью.. Если придется выбирать.. Каков будет мой ответ и мое слово? Сначала я хочу защитить тех, кого люблю.. без них бессмысленна жизнь. Но если он погибнет.. " Глаза ее блеснули льдом и встретились с ледянным холодом в глазах Фаэнны: сестры дали слово. Мирта вдруг резко обняла их и прижала к себе, убаюкивая, словно они были маленькими и непослушными сестренками, а с губ ее сорвались странные и удивительно звучащие слова:
"Все мгновенно.. все пройдет.. Что пройдет - то станет мило.."
- Откуда это? - вскинулись две одинаковые головки.
- Мой брат Николя напевал.. Право, я не знаю откуда он это взял. Наверное песня. Брат очень любит петь песни, - с ласковой улыбкой молвила Мирта.
Четыре изумрудных глаза уставились на нее:
- Поет песни? Он - музыкант?
- О.. ну.. Вообще-то он был оруженосцем Ярно, потом рыцарем.. потом..
- Подожди, - прервала ее Фаэнна. - То есть он - воин?!!!
Видно было, что поющие воины сестренкам не встречались и изумлению их не было предела.
- Вроде того, - сомневаясь в собственных словах, ответила Мирта.
Сестрички переглянулись:
- Ты нас познакомишь?!! - последовал дружный вопрос.
Немного ошарашенная их энтузиазмом Мирта кивнула головой:
- Конечно, сестрички. Думаю он будет рад познакомится с вами.
- Фа, ты представляешь - воин, который поет?!!! Фантастика!!!!
- Ага.. Я вот пытаюсь представить поющим Эвора или Реда.. ничего не выходит.
- Крин тоже никак не представляется соловьем, - продолжила ее мысль Риган.
- А император Ярно или Рикард Шарк? - поддела их Мирта.
- Эти вороны?!!!!!!!!!!!! - в шутливом шоке зашатались кошки.
Девушки звонко рассмеялись.


Видя перепалку между Эвором и "их подопечной", Фаэнна и Риган не торопились вмешиваться. Но как только ссорящиеся разошлись, сестренки не сговариваясь рванули каждая в свою сторону.
"Ох уж эти мне тайно-влюбленно-непризнающиеся!!! Это ж надо из-за собственной гордости не заметить страх девушки, которая боится его потерять!" - думала Фаэнна, колдуя над вкусно-пахнущим отваром.
Девушка быстро остудила его и налила в большой бокал:
- Тааак.. его надо пить теплым и желательно небольшими глотками, - вспоминала она. - Ну что же.. где тут взъяренный Князь.
Эвор мрачно ходил перед дверями своего дома. Любой, кто пытался сунутся с каким-то вопросом - тут же отлетал от мрачного и яростного взгляда Князя. Фаэнна вздохнула поглубже и ловко, по кошачьи скользнула вперед, принимаясь ходить также как Эвор, но на безопасном расстоянии и держа перед собой бокал с отваром:
- Мой Князь..
- Я же просил..
- Эвор, - тут же исправилась Фаэнна, сверкнув лукавыми глазами. - Раз вы все равно думаете, то помогите мне разрешить одну загадку.
Глухой полустон вырвался из груди мужчины, но он, пересилив себя, остановился и посмотрел на рыжеволосую девушку:
- Какую... Фаэнна?
- Да, Эвор! - обрадовалась тому, что он узнал ее девушка. - Только подержи этот бокал. Да, кстати, это тебе.. Когда мне загадывали эту загадку, я должна была пить отвар... Я была больна. Мне хочется, чтобы ты решил, посмотрев на мир моими глазами, Эвор.
- Неуверен, что у меня получится, - пробурчал он.
- Вот и отлично! Я тоже была неуверена. Поэтому - начнем!
Девушка чувствовала, что Князь все еще в большом напряжении, поэтому невозмутимо уселась у его ног, предоставляя ему на выбор: ходьбу, сидение или стояние. Эвор сел и сделал небольшой глоток из кубка.
- Как говорится: Стихии знают.. Однажды в большой семье Стихий, повелевающих этим миром родилась прекрасная дочь. Отец, мать и брат не чаяли в ней души. Девушка росла хорошея день ото дня, - Фа краем глаза наблюдала, как Эвор делает второй глоток ее отвара. - И вот пришло время, когда за ней стали ходить женихи.. Сватались многие. Но милый ее сердцу был один. И все бы у них сложилось хорошо, да только грянула великая Битва. Все пошли на эту Битву: отец, мать, брат.. собрался и возлюбленный этой девушки идти в бой. Они говорили уходя: "береги себя, дочка.. Будь сильной, сестренка.. Я верю в тебя, родная.. Мы должны идти, чтобы ты - жила." Ушли родные. Девушка стремилась пойти с ними, но безмолвный приказ их - мешал ей. Сердце ее дрогнуло от страха. Она побежала к возлюбленному. Он уже уходил на страшную битву.. и вернулся раненный. Она лечила его. Ждала и верила, что он скажет ей как быть сильной? Как ждать, борясь с тоской и страхом в сердце? Как провожать любимых и не плакать? Но он лишь сказал, что должен идти, чтобы она жила. Он собирался в путь, а она стояла возле двери, готовясь к тем ударам, которые будут отмерять ее сердце с каждым шагом любимого... И он ушел. Не поняв.. А она не осмелилась задать ему этих вопросов. Скажи, Эвор, что мешает двум людям понять друг друга, отбросив гордость и предубеждение? Что мешает задать нужные вопросы, оставив в стороне мельтешение обычаев и правил?
- Мы чтим обычаи, потому что они древнее и мудрее нас, - тихо сказал Князь. - А правила делают жизнь понятнее и проще.
- В обычае Леса - слушать. Сердце Леса - это многочисленные деревья, - тихо молвила Фа. - Как думаешь - легко их все услышать и понять? А ведь они вместе.. растут единной семьей. Что же мешает послушать себя и ... того, кто дорог тебе? Возможно вы просто не слышите друг друга. А правил много..
- И их можно править, сестренка, - положив руку на рыжеволосую головку, закончил Эвор. - Я тебя слышал, Фаэнна.
Девушка подняла на него лучистые глаза и улыбнулась:
- А отвар допил?
- Да, хитрюга. Ведь это был успокоительный отвар?
Она кивнула головой:
- Теперь, Эвор, у тебя есть целая ночь, чтобы ответить на мою загадку: что это за сила, что делает сердца глухими?
Князь наклонился, целуя Фа в лоб:
- Последую твоему совету, сестренка, - он поднялся и через несколько мгновений его фигура скрылась за дверьми дома.
Фаэнна, весело подбрасывая кубок, бросилась разыскивать сестру. Встретившись они лишь посмотрели друг другу в глаза и дружно подмигнули:
- Утро вечера.. - начала Фаэнна.
- Мудренее! - закончила Риган.


--------------------
"По Дороге Сна мимо мира людей -
Что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет Земля.
Только никогда, мой брат-чародей,
Ты НЕ найдешь себе королевы,
А я - НЕ найду себе короля..." (с)
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Адриан
сообщение 27.05.2004, 22:47
Сообщение #45
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 17


Oderint, dum metuant



27 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Южные области.

    Пожар полыхал почти всю ночь. Горело дерево, камень и сам воздух. Земля на много миль вокруг Криэрана превратилась в выжженную пустыню. Пепел, песок и пыль. Пройдет еще много лет, прежде чем первая трава пробьется сквозь эту покрытую слоем сажи землю.
    Желто-серый рассвет над мертвыми землями занимался бледно, словно нехотя, и призрачный утренний свет делал окружающий мир еще более бесцветным, чем он был в темноте.
    Адриан остановил коня и спешился. От Криэрана осталось даже меньше, чем он ожидал увидеть, ни черных остовов домов, ни даже каменного утеса. Опаленная пустыня неожиданно обрывалась морем, заполнившим рваный оплавленный кратер, где земля под городом провалилась вовнутрь себя.
      Никто не мог выжить в бушевавшем здесь прошлой ночью аду, но Адриан не был удивлен, заметив тонкую фигурку, застывшую, глядя в даль, у самой кромки берега. Она стояла столь неподвижно, что казалась продолжением оплавленных камней кругом. Такое странное сочетание Силы, одиночества и почти беззащитной хрупкости. В это мгновение не верилось, что она могла быть повинна в гибели этого города, но Адриан точно знал, что Огонь бездействует сейчас только потому, что незваный гость пока не проявляет враждебности.
- Саола…
    Бледная синеглазая девушка не пошевелилась, но Адриан не сомневался, что она слышит его. Не она сама, так ее Сила, уже бросившая юное лицо Императрицы тень нездешнего могущества. Сила, уже успевшая необратимо изменить ее, даже если сама она еще не чувствует этого.
      Каждый маг всегда ходит по краю обрыва, играя с судьбой и со своим Даром, насколько хватает его везения и смелости. Чародей и его Сила вечные союзники и соперники в этой игре, где только тот, кто не боится платить собой, добивается успеха, а заплативший рано или поздно проиграет… проиграет самому себе. Но иных правил нет.
    Молчание продлилось бесконечно долго, потом Саола очень медленно подняла на Адриана глаза, в глубине которых плескалась усталость, и он только сейчас заметил, насколько контрастно с невероятно возросшей Силой ослабла ее физическая оболочка. Девушку знобило, едва зарубцевавшаяся рана на руке все еще слабо кровоточила….
- Зачем ты пришел? – тихо спросила Саола.
- Надо уходить, - ответил Адриан.
    Уходить, потому, что другого выхода нет, победить Тень по одиночке не удастся, и какими бы врагами они не были раньше, сейчас им придется служить одним целям или умереть. Круг замкнулся, и война началась.
- Очень холодно, - произнесла Саола медленно, - Теперь так будет всегда. Я ведь тоже стану такой как ты?
- Не сейчас, но… да, - лгать Адриан разучился давным-давно.
    Саола снова надолго замолчала, она знала, на что шла, наращивая свою Силу. Если шаг сделан, назад пути уже нет. Можно сколь угодно долго сопротивляться прихотям собственного Дара, но рано или поздно он подточит все защитные барьеры, которые ставит человеческая воля. Так было всегда. Адриан не был первым, а Саола не станет последней вставшей на этот путь. Тени, пробудившись, вернули Королевскому магу память и боль, но Голод оставался с чародеем постоянно…, голод его Силы….
- Ты с самого начала знал, что так будет. Ты мог это изменить, но ничего не сделал, - голос Саолы чуть дрогнул, и Адриан понял, что рад тому, что в этот момент Императрица не смотрит ему в глаза, - Почему ты не пришел раньше, хотя знал, что мы рождены для этой войны. И что будет с нами потом, когда мы победим? Или этого «потом» для нас тоже не предусмотрено?
- Возможно, и нет, - негромко сказал маг, его голос поглотил ветер, но она знала ответ и так.
    Надежда глупа и пуста…. Когда-то все это уже было. Они тоже верили в победу, строили планы и собирались жить вечно…. Да, тогда бессмертие еще казалось благом…. И никто не хотел думать, что в их случае быть Избранным и быть обреченным по сути одно и то же. Теперь они все мертвы….
- Наша судьба такая, какая есть.
    Саола неожиданно улыбнулась.
- Да, судьба, она много значит. Но в итоге каждый сам выбирает свой путь. Все бабочки живут один день, но те, что сгорели в пламени, к которому стремились, счастливее доживших до утра… Я пойду до конца, - почти весело произнесла она, - А ты расскажешь, как мне не оступиться раньше времени.

Ночь с 29 на 30 Темнейших Глубин.
Юго-восточная Лакона

    Беззвездная зимняя ночь давно перевалила за свою половину. Отдыхать до восхода солнца было более, чем не предусмотрительно, но возможности ехать всю ночь все равно не было. Рана ослабила Саолу настолько, что девушка редко могла самостоятельно держаться в седле более трех-четырех часов подряд, а помощи своего попутчика она не терпела. Оставалось сидеть до рассвета у огня, слушать треск дров в пламени и негромкое позвякивание сбруи мирно пасшихся рядом лошадей, чье спокойствие было почти гарантией того, что Теней нет рядом.
    Адриан сознавал, что надо торопиться - сразу в Лес или искать остальных из Четверки, как сознавал и то, что их искали, не могли не искать, и такими темпами вскоре загонят в ловушку…. Саола, словно уловив его мысли, медленно подняла на Чародея глаза.
- Мы едем слишком медленно, - негромко произнесла она.
- Да, - Адриан кивнул, - Смерть успевает быстрее.
- Тогда разумнее будет разделиться, - продолжила Саола, - Мы не можем рисковать.
    Наверно стоило сказать «нет», но благородство, как и любые другие светские предрассудки для королевского мага уже давно ничего не значили, и оглядываться на них не было никакого резона, особенно если то, что предлагала Саола, решало сразу несколько проблем.
- Мы оба знаем, КУДА ехать и КАКУЮ информацию надо передать, - сказала она твердо, помогая ему принять окончательное решение, - То, что мы отправимся разными путями только повысит возможность того, что кто-то из нас доберется до цели. Так?
    Все было так, и все было совершенно неправильно, потеря каждого из Четверых может стоить жизни и свободы людям этого мира…, но Чародей только кивнул, на ее слова. Саола улыбнулась, блики костра ложились на ее лицо, делая его то почти призрачным, то напротив очень живым.
    Адриан давно рассказал ей все о враге… и о прошлой войне, победу в которой выжившие Тени с такой легкостью сделали поражением, сам не заметив, что рассказывает уже о себе и о тех, кто уже никогда не будет ходить по этой земле. За годы Сила научила Адриана скрывать свои эмоции или не испытывать их вовсе, но чародею казалось Саола чувствовала его боль… и жалела, жалела даже несмотря на то, что таким как она престало его только бояться, не потому ли, что легко могла оказаться на его месте теперь…
    Они, все Четверо, тоже всего лишь прошлое, отголоски старой крови, вражды и Силы, но в одном Саола права, Они, как и те, кого Адриан называл когда то своим народом и своей семьей, вольны сами выбрать свою дорогу и ее завершение….

      Утро выдалось холодным и ветреным. Адриан протянул своей недавней попутчице поводья серого в яблоках жеребца купленного ими в одной из деревень.
- Удачного пути, - негромко сказал он, помогая Саоле устроиться в седле, - Постарайся услышать остальных, хотя рано или поздно ваша кровь заставит вас почувствовать друг друга. Вас Четверо....
    Синие глаза обожгли Адриана взглядом, заставив чародея почувствовать какую-то смутную давно забытую печаль.
- Нас пятеро, - медленно произнесла она, - Удачи и тебе, - и тронула коня.


--------------------
А когда на берег хлынет волна,
И застынет на один только миг,
На земле уже случится война,
О которой мы узнаем из книг (с)
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Иванэ ле Амарра
сообщение 27.05.2004, 22:55
Сообщение #46
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 26


Война близко!



25 день месяца Темнейших Глубин. Восточная Лакона. Деннир.

Вязкий, как болотная жижа, туман стелился по полям, скапливаясь в низинах, извиваясь причудливыми узлами, бежал вдоль дорог, незамерзающих речушек, ручьев. Как знакомы были эти картины. С самого детства. Всю жизнь. Тридцать три года – так много для смертных, так мало для вечности, для времени, для всего мира…
Иванэ задернул занавеси на окне, не пуская спускающиеся на его родовое поместье сумерки в свой кабинет, и отрезал себя от всего окружающего. Когда восемь дней назад он, подчиняясь приказу своего императора и боли в глазах императрицы, покинул Фалессу, все казалось каким-то сумасшествием, но Ярно был неумолим, а Саола…Саола смотрела на него с таким отчаянием и верой одновременно, что Иванэ сдался. И теперь жалел. Нужно было, как он и хотел, пойти к правителю и разобраться во всем сразу, иначе эта рана будет гноиться и как бы в результате вместо лечения каленым железом не пришлось отрубать всю руку.
Как так получилось, что все в этом мире покатилось под откос? Или это было всегда, но они не замечали…Война, осада, поражения и победы, предательства, заговоры… Все против всех и каждый сам за себя. Так было и будет во все времена из века в век, сменяются люди, маски, лица, суть остается та же.
Что же все-таки случилось? Этот вопрос не давал Иванэ покоя. Кто-то приносит ему записку и приглашает в кабинет Саолы, но сама императрица об этом ничего не знает. В тоже время она должна придти туда в это же время, значит, ее нужно заставить, но как? Подстроить что-то, что расстроит девушку настолько, что она сбежит ото всех. Ведь Сао почти плакала, когда появилась в башне. Что же она увидела? Что могла увидеть? Очередные недоброжелатели, считающие лесную княжну недостойной трона? Вряд ли – к такому она уже привыкла, тогда что? Напрашивается только Ярно, но император любит свою жену, тогда почему он, увидев их, так разозлился и приказал убираться из города? Что они сделали? Возможно, Сао и Ярно поссорились, тогда понятно, почему плакала девушка, и рассердился Ярно, но при чем здесь Иванэ? Нет, ниточки, ведшие к одному кукловоду, упорно не вязались в один узел. Кто-то у трона в этот опасный для страны момент затеял свою игру и этот кто-то умен, хитер, достаточно влиятелен и способен пойти на достижение собственных целей, поправ интересы страны. Чье же имя напрашивалось? Вы правильно подумали.
Иванэ слишком рано списал со счетов Шаорина… Он подумал, что тот успокоился, но таким людям никогда не бывает достаточно власти, они хотят большего. Похвально стремление, но не в этот раз, не в этой жизни. Слишком рано Франц взялся за новую партию. Война еще не окончена. Это похоже на неудачную охоту, когда шакалы взялись делить шкуру неубитого тигра. Впрочем, почему это должно заботить его, опального герцога Деннира. Император достаточно ясно выразился. Он больше не желает видеть его, не нуждается в службе одного из самых верных своих вассалов и так далее и тому подобное… Во имя Марэля, хоть раз нужно плюнуть на всё и всех и заняться собственной жизнью. Он слишком долго служил Лаконе. Хватит, пусть теперь послужат другие, а мы посмотрим. Место в первом ряду обеспечено. Посмотрим, как Франц вцепится в горло Лаконе. Хорошо, если хитрец все еще понимает, что его интересы и выгода напрямую зависят от благосостояния страны. Посмотрим, как Ярно избавится от лирийцев и накажет Сторн, посмотрим, посмотрим…
Иванэ опустился в кресло перед высоким, до самого потолка, камином, в котором догорали дубовые поленья, наполняя комнату приятным запахом леса, и закрыл лицо руками. А что собственно ему спасать? О какой жизни идет речь, если Лакона и была все эти годы смыслом и светом в конце тоннеля. Еще одним огоньком, освещавшим его существование, была Лекса, но золотоволосая красавица далеко, в объятиях Шарка. Оставалось надеяться, что она хотя бы счастлива. Таков был ее выбор и не удивительно, ведь он разбил ее жизнь. Александра всегда любила свободу, она была дочерью моря, а он хотел запереть ее в каменной клетке больших городов. Он сам во всем виноват. Он потерял и разбил все, что было ему дорого, ни сюзерена, ни жены, ни детей, ничего не осталось, все сгорело…А что осталось? Сердце в груди, бьющееся за свою страну, и руки, способные держать меч. Так куда девать это ненужно никому добро? Правильно отправится к Салерне, чтобы в последний раз послужить Лаконе, ведь ничего другого ему не осталось… Бежит? Да, он бежит. Бежать, вот все, что осталось…

30 день месяца Темнейших Глубин. Восточная Лакона. Деннир.

От тех кораблей, что привел когда-то герцог ле Амарра в Фалессу, и людей, бывших на них, осталась в лучшем случае треть, но этого вполне достаточно. Не было больше изящной красавицы каравеллы «Александра», поэтому Иванэ остановил свой выбор на многофункциональном галеасе «Крепкий». Капитан Герри, ставший новым командующим людьми Иванэ, не мог заменить Найджа, но был отличным воином и смекалистым командиром. Поэтому герцог, не задумываясь, доверил ему снаряжение и оснащение кораблей. Люди, как и их господин вновь получившие смысл жизни с удвоенными силами принялись за починку корпусов, палуб, мачт, женщины готовили провизию и зашивали паруса, подростки чистили оружие и вязали канаты, работа нашлась всем, казалось, в Деннир вдохнули новую жизнь. Сам Амарра целыми днями пропадал в порту, забываясь в работе и делах. Он бежал, трусливо бежал от воспоминаний, но боялся признаться в этом даже самому себе.
В один из таких дней, он вместе с простыми рыбаками грузил бочки с пресной водой. Несмотря на холод рубашка была уже мокрой от пота, темные волосы прилипали ко лбу и закрывали глаза, но не было ничего прекрасней этих мгновений единения с чем-то общим, причастности к полезному делу, смеха над простыми незатейливыми, порой грубыми шутками работяг, ветра, холодящего разгоряченную кожу и низкого серого неба, отражавшего его настроение. На куче мешков рядом с живой цепочкой людей, кативших друг другу бочки, сидела старая женщина и искусно вязала морскими узлами веревки. Она была настолько стара, что ее пергаментная кожа на тыльной стороне ладони хотела каждый раз треснуть, когда она сжимала пальцы на грубой ворсине, но старуха не обращала на это внимание и продолжала свое занятие. Иногда она бросала лукавые взгляды на суетящихся под ее носом людей, но потом вновь возвращалась к веревкам. Иванэ в глубине души восхитился ею. Достойная уже давно покоя, она все равно пришла, чтобы помочь. Когда последняя бочка оказалась в трюме, рыбаки устало присели прямо на палубу. Герцог накинул на плечи камзол и сел рядом с женщиной. Та на миг подняла глаза, посмотрев исподлобья на него, потом обратилась к своему занятию, но сказала:
- Не стыдись своего бегства. - Иванэ замер, пораженный прозорливостью женщины. - Каждому отмеряно то, что отмеряно. А мы тщетно пытаемся убежать от этого. Всю жизнь.
- Почему ты помогаешь? Ты могла бы уже обрести заслуженный покой.
- Покой? – Губы старухи искривились то ли в усмешке, то ли в гримасе боли. Ты увел моего внука под стены столицы, герцог, а вернул мне только ветер. А мальчишка лежит где-то в поле, и в его глазницах, опустошенных вороньем, плещется грязный дождь. О каком покое ты говоришь?
- Тогда ты должна ненавидеть меня.
- Ненависть глупое чувство. От него не будет толку и пользы. Ненависть не вернет мне внука, не заставит его пронзенное сердце биться вновь. Ненависть это тоже бегство, а я устала бежать. – Женщина отбросила одну из веревок и взяла следующую. – Видишь эту веревку, герцог? Она может бесполезно пролежать все плавание, а может спасти кому-то жизнь. Так и человек, может прожить свое жизнь без толку и пользы, а может стать кому-то дорогим, оставить свой след в мире. И каждый узел на веревке – поступок человека, и только от нас зависит, какие это будут узлы – пустые или надежные. Когда-то все веревки оборвутся, но не перерубай свою до срока.
- Почему?
- Потому что в этом мире еще есть те, кому ты нужен.
- Таких людей уже не осталось.
- Ты ошибаешься, - ответила старуха, указывая крючковатым пальцем на пристань. Там, стояла невысокая худенькая девушка и смотрела на Иванэ. На бледном лице выделялись огромные глаза, ветер трепал длинные волосы. Герцог вскочил, в глазах его засветилось узнавание и беспокойство, он почти бегом бросился к ней, потому что, казалось, что еще чуть-чуть, и гостья упадет без сил.
- До тех пор, пока мы нужны кому-то, мы должны жить, как бы тяжело, страшно и одиноко нам не было. – Донеслось ему вслед.


--------------------
И пусть один меч сам стоит спокойно против неба! (с)
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Сафар ибн Изим Бнед
сообщение 28.05.2004, 1:05
Сообщение #47
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 23


Степной Змей



14 число месяца Темнейших Глубин. Темнейшие глубины. cool.gif

   В момент, наступивший, после того как удар ренегата-чернокнижника низверг эту часть мира в бездну, Сафар запомнил лишь одно - яркие всполохи огня, бежавшего по его рукам.
   Да, то что должно было свершится - свершилось. Потомок древних князей из пустыни, когда-то сокрушивших правителей Лирии, а затем ставшими ими же, обрел свою силу - силу магии. Она текла по его венам и артериям, она была частью его самого, а он ее часть. Магия. Пожалуй, самое непонятное и вместе с тем самое могущественное, что есть в этом мире.
   Те, кто верил в Каар, не одобряли магию, но и не препятствовали ей - она была одной из сил этого мира - как ветер, как волны, как бушующее пламя. Но магов в Лирии было мало, да и век их был недолог - те, о ком говорили хроники - не умирали, а исчезали в неизвестность.
   Теперь и он обрел эту силу, хотя и не смог предотвратить случившееся. Да, они навсегда избавили Лирию от Иллиссайе и ее кошмарных подручных (оставалось на это надеятся), но проглядели новую опасность.
   Безумный колдун открыл дорогу чему-то древнему и опасному, одному из ночных страхов, липких кошмаров. И исчез. И они перенеслись куда-то...
   Сафар с трудом встал. Не те года, когда можно такое переносить. Все-таки он должен сидеть во дворце, отдавать приказы, а не самостоятельно участвовать в смертельных поединках. Он не имеет право рисковать, слишком большая ответственность лежит на его плечах. Особенно, после того, что он узнал на Острове Вечных Бурь. После, того как он спас троих дочерей. После того, как стал магом!
   Однако спас ли? В пещере (очевидно под землей), куда его занесло самым таинственным образом, были лишь лирийцы, которых он привел с собой (но Джимшида среди них не было) и... Зайриэ!
   - Дочка! - Сафар кинулся к ней. - Ты жива?
   Девушка со стоном подняла голову:
   - Да.
   Как все-таки много ей пришлось пережить. И бегство из дворца в неизвестность, и плен у змей.
   - Все в порядке?
   - Похоже да.
   Сафар внимательно оглядел дочурку.
   - Что с твоей рукой?
   Зайриэ подняла руку, осматривая. От запястья до локтя шла две кровавые полосы, словно от гигантских зубов.
   - Подарок кобры на прощание, - мрачно произнесла она. - Наверняка, яд.
   Хан Лирии кивнул.
   - Остается надеяться, что он не подействует в ближайший час. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее...
   Сафар огляделся. Каар знает, но, похоже на то, что все эти пещеры имели рукотворное происхождение. В стенах сияли многочисленные проходы, которые вели куда-то в неизвестность.
   - Маруф! - позвал правитель Лирии, и тот час же увидел родича. - Пересчитай людей, пусть они помогут раненным. Надо уходить отсюда.
   - Повинуюсь, - Маруф склонил голову в знак послушания, и поспешил исполнять свой приказ.
   Теперь он должен решить, куда они могут направиться. Внимание Сафара привлек один из туннелей, самый большой, из него доносился еле слышный перестук.
   - Ты уверена, что сможешь идти самостоятельно? - он взглянул на Зайриэ.
   - Да, - она все еще была очень слаба, но, тем не менее, полна решительности. Они вернутся назад, какие бы препятствия не стояли на их пути.
   Сафар окинул взглядом, тех, кто пошли за ним. Он несет за них ответственность, за все то, что может случиться. Цепь воинов вошла в лабиринт.


--------------------
Через десять тысяч лет
Все опять приснится мне,
Будут снова ветра шептать:
"Ничто невозможно понять..."
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Роджетт ДэФлор
сообщение 28.05.2004, 13:28
Сообщение #48
Человек
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 9


В очередь, козлы, в очередь!



16 – 17 числа Глубин.

Вся моя столица выплеснулась на улицы встречать поредевшее воинство. Радости и слез было пропорционально потерям – то бишь почти поровну…
Народ праздновал, а я вместе с ближними отчаянно пытался восстановить армию. Число восполнить оказалось просто – понабрали молодежь и мужчин прямо от сохи, а вот выучка еще долго не подойдет к прежней отметке. Ну да что есть…
Меры были приняты, процесс пошел, и мы с Ольгой мучительно решали, что делать дальше.
Выигранная нами война была лишь третьестепенным эпизодом в кровавой буре, прошедшейся по миру. Ничего еще не было кончено… Лирия и Лакона сцепились и замерли, ожидая, кто первым одуреет от потерянной крови.
Олег восстановил контроль над своей Сетью – даже оставшись калекой, он нисколько не потерял хватки. Нити – плод его сотрудничества с Яромиром – несли информацию из центров мира, помогая нам если и не выйти из лабиринта, то хотя бы сделать пометки на его стенах.
Первой была весть от Всеслава. Ярно Фалесс разбил Шарка и рассеял лирийский экспедиционный корпус. Всеслав в данный момент укрывался в лесах севернее Фалессы вместе с десятком своих бойцов – осколками некогда грозного отряда «Волки», сотворенного моим давним знакомым… Где Мист в данный момент, Всеслав не знал – тот исчез сразу после покушения на Хаммерида (ныне покойного), явно исполненного им.
Овлур сообщал о затянувшемся бездействии армии вторжения. Ничего нового.
Аквилла прислала срочное сообщение, из которого явствовало, что в Озерном чертоге объявился Эвор Тилийский. Я возблагодарил и Шепчущего, и Маррега, узнав об этом. Гражданская война на моей первой родине меня, понимаете ли, не радовала, и в Эворе я видел единственную достойную доверия политическую фигуру. Данное мое впечатление Ольга целиком поддерживала. Более того, Аквилла из третьих рук услышала о чем-то вроде союза, заключенного Эвором с Лаконой в лице герцога Амарры.
Шаск, наш сторнийский резидент, молчал…
Сегодня утром пришло послание от Даджала. Лириец передал примерно следующее: «Это конец. Все погибло. Люди умирают. Власти не работают. Волнения. Анархия. Смогу ли выжить – не знаю. Отбой». Весело… Эх, ну почему же? Безумно жалко лирийскую культуру, лирийские города, да и самих лирийцев.
-Война, надо полагать, окончена? – сказал я Ольге, показав переданное Олегом послание.
-Возможно. А возможно, и нет, - пожала точеными плечиками она.
-Как же так? Они утратили контроль над Лирией, им неоткуда брать подкрепление и продовольствие… Хотя…
-И я о том же. Армия вторжения и так кормится в Лаконе. А вопрос с подкреплениями решается переходом местных на сторону Сафара – это ведь уже давно имеет место.
-Но… но ведь известие о катаклизме разрушит моральный дух солдат.
-Во-первых, а кто им скажет? Во-вторых, тем более у лирийской армии появится повод закрепиться на новых землях – возвращаться-то некуда.
-Этого не в коем случае нельзя допустить! Но мы ничего не можем сделать.
-Мы – ничего. А вот мы плюс Лес…
-Да. С этим согласятся все. В конце концов, жители Леса – почти наша кровь, больше, чем на две трети. Да еще общие границы… хмм… Но все же – Лес после Войны Полумесяца далеко не в лучшей форме. Союз не принесет ожидаемых выгод.
-А вот тут, Род, надо знать, с кем в лесу завести дружбу. Криллу уже никто не воспринимает всерьез. Герен активен и местами популярен, но недальновиден и некомпетентен. Эвор… Ну, ты его знаешь. Вы ведь чем-то похожи.
-Но ведь у Эвора явный недостаток сил и влияния.
-Силу мы ему и предложим. А влияние восстановится в процессе. Кстати, ты подумал о том, что союз с Эвором автоматически означает союз с Лаконой?
-Так ведь…
-Да, Род. Именно то, что нужно.
…Целый день Боярская дума обсуждала предложение, внесенное Олегом Святославичем. Наконец проект соглашения с «законным князем всея Полумесяца Эвором Тилийским» был представлен мне и Ольге. Он был высочайше одобрен (ну еще бы – мы же его писали!) и благосклонно утвержден к исполнению.
Я лично возглавил посольство и семнадцатого числа вновь оставил город.
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Тарикэ
сообщение 31.05.2004, 9:24
Сообщение #49
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 14


&quot;Битва во Имя, но чье это - Имя?&quot;



15 число месяца Темнейших Глубин


Бой барабанов - удар за ударом. Такт за тактом.. Быстрые движения ног и стремительное верчение. Поворот, поворот. Черные волосы подобно змеям окутывают плечи, спину, закрывают лицо... Бой барабанов.. Удар.. удар..
Легкий стон пробудил Тарикэ к жизни. Принцесса с трудом открыла глаза и, увидев над собой ткань палатки, опять закрыла их:
- Ооо.. опять, - раздался снова ее тихий стон.
- Хорошо, хорошо, хорошо, - затараторил кто-то рядом. - В себя приходит - это хорошо.
- Сестра, - раздался ласковый и несколько виноватый голос.
"Миримэ", - подумала Тарикэ, все еще не открывая глаз. - "А где же.. И где.." Вопросы никак не могли угнаться друг за другом. Ее голова кружилась и принцессе хотелось лишь одного: тихого покоя.
- Нет, нет.. Покой будет потом, далеко потом, - раздался все тот же первый голос.
Тарикэ повернула голову и ее ресницы медленно поднялись, вглядываясь в стоящего рядом с ее ложем маленького человечка:
- Зачем претворяешься, ллуниф? Ведь ты не говоришь так, - тихо молвила принцесса.
Человечек захихикал:
- О да. Барг-Танг умеет говорить правильно и хорошо. Но вашему высочеству нужен сейчас не серьезный и многомудрый шаман, а веселый человек.. Просто чтобы вы посмотрели на себя чуть по другому. Садитесь, ваше высочество, - карлик осторожно приподнял головку принцессы, помогая ей сесть.
- Спасибо. Зови меня Тарикэ.. или Кали, - чуть улыбнулась в ответ девушка, переводя взгляд на сестру, сидящую напротив. - Где мы?
- Об этом тебе лучше расскажет сам Барг-Танг, - с легкой улыбкой ответила Миримэ.
Тари заметила, что щеки сестры покрылись легким румянцем то ли смущения, то ли стыда: "О Каар! Не хватало еще, чтобы Мири стыдилась своего произношения.. Или.. а чего это она смущается, собственно?" Черные глаза уставились на маленького ллунифа, который с готовностью принялся объяснять:
- Вы, свет очей любого умеющего видеть...
- Каар! А можно покороче? - не удержалась Тарикэ. - Прости, Барг-Танг, но я просто не в силах сейчас выносить высокопарных обращений.
- О.. Где вы учились краткости, моя принцесса? - удивился шаман.
- Краткость и точность. Вот то, что всегда любил мой отец, - веско ответила Тарикэ самым своим повелительным тоном.
- Слушаю и повинуюсь, - с легкой ухмылкой ответил ллуниф. - Вы в лирийском лагере. Наш предводитель... Сафар Бнед..
- Что?!! Папа тут?!!
- Выслушайте меня, моя принцесса, - склонил голову ллуниф.
Его рассказ занял много времени. Так много, что у Тарикэ перестала кружится голова и появился странный звон в ушах. По окончанию рассказа, темные глаза принцессы разве что молнии не метали:
- И вы позволили ему попасть во власть этой тайсуанской чаровницы? Вы втянули его в этот кошмар и бросили? Вы спокойно смотрите на то, как душа его покоряется чужой воле?!!!
Маленький шаман склонил голову, готовясь к ответу, но его опредила Миримэ:
- Ты не должна гневаться на Барг-Танга, сестричка. Магия тайсуанской ведьмы велика и не мужчинам сопротивлятся ей. Любой мужчина с радостью отдаст за нее голову, если ей вздумается очаровать его. Великий Визирь перестал быть Визирем.. Он стал ее орудием. Ты должна это понять и принять. Мы с Барг-Тангом обсуждали как его убрать.. Он нарушил клятву, которую давал некогда нашему отцу. Он достоин смерти..
Тарикэ молча слушала сестру, а потом поднялась, чуть качаясь на слабых еще ногах:
- Уж не шипение ли змеи я слышу, Миримэ? - ее саму поразила жестокость слов.
Миримэ качнулась, словно ее ударили. И Тарикэ тут же оказалась рядом, обнимая ее:
- Прости. И выслушай.
- Вот-вот.. Сначала скажите, ваше высочество, принцесса Тарикэ, - встрял ллуниф. - А уж потом рубите с плеча.
- Я так и сделаю. Миримэ, послушай.. И не торопись осуждать Вефира.. Вспомни, ты предала собственную сестру.. Ты готова была предать отца нашего. Как можешь ты с такой легкостью решать жить или умереть великому визирю?
- Я была..
- Вот именно! Околдована. Прости меня еще раз.. Больше я никогда не напомню тебе о том, что ты свершила будучи Жрицей Змей.. Но и ты пообещай не "рубить с плеча", как сказал Барг-Танг.
Миримэ уткнулась в плечо младшей сестры и тихие слезы полились по ее щекам:
- Я действительно хотела наказать другого.. за грех подобный моему, - негромко сказала она.
- Не надо плакать, пожалуйста. Мы все ошибаемся. Главное, что мы умеем прощать. И не только других, но и самих себя, - тихо утешала ее Тарикэ.
Ллуниф покачал головой:
- Вы - истинная дочь вашего отца, принцесса Тарикэ..
"И где я это уже слышала?"
- Что же вы предлагаете сделать с великим визирем хана Лирии?
Тарикэ почувствовала, что щеки ее вспыхивают:
- Прежде всего я хочу увидеть его так, чтобы он не видел меня.. И еще я хочу - нет желаю - развеять чары тайсуанской ведьмы.
Барг-Танг удовлетворенно улыбнулся:
- Будет по слову этому.


--------------------
"За чертой нездешних сказок
Непонятное случилось..."
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Каттак Ит-Тимань
сообщение 02.06.2004, 20:26
Сообщение #50
Демон
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 4


Всэх зарэжу!



Человек приходит на землю и становится мужчиной или женщиной. Все в воле Всевышнего. Но и Всевышний прислушивается к тому, кто идет на землю. Мужчина рождается с сердцем тигра или шакала или ехидны. Я - тигр. Я - Каттак Ит-Тимань, тигр пустыни. Но в пустыне власти и подчинения нет. Мне нужны люди, которые будут подчинятся моим желаниям и исполнять мои прихоти... Мм.. Женщина.. Прекрасная женщина с сердцем змеи. Они рождены Кааром для ублажения мужчин. Но не эта. Эта рождена, чтобы дарить радость обладания избранным. Нееет.. Избранному. Такому, как я.. Змею надо держать у сердца. Ужалит - злее будешь. Не испугаешься - придушишь.. Или позволишь жить, дабы еще раз вкусить сладостный яд. Вздох.. Я вздыхаю? О, да.
- Великий Каттак..
Великий.. Мне нравится это. Киваю.
- Великий Каттак, та, которую вы поручили отыскать подобна воздуху. Ее везде чуешь, но нигде не видишь.
- Тц.. Каар дал тебе длинный язык. Это было в его власти. Моя сила лишит тебя половины твоего языка.. А потом и вовсе вырвет его из твоего рта, если ты не выполнишь мою волю, шакал, - говорю я негромко. - Иди, презренный, к вечеру мне нужна она.. Твое дело - исполнить.
Усмехаюсь:
- Если ты хочешь жить.
- Поща...
Закрываю глаза. Уши слышат как вопит шакал, которому отрезают жало скорпиона. Музыка.. Под нее она танцевала передо мной, подчиняясь мне и выполняя мою волю.. Эта змея создана для великого тигра. Царица.. может быть...


--------------------
Хороший Ярно - мертвый Ярно.
Хороший Сафар - мертвый Сафар.
Хороший Дориан - ...
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Мебир Зарр
сообщение 03.06.2004, 23:50
Сообщение #51
Человек
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 14


Если мимо пройдет, говори "повезло"...



14 число месяца Темнейших Глубин. Темнейшие глубины.

   Уничтожение артефакта "Душа Паука" было только первым шагом на пути к возвращению Хозяев, и нужно было сделать еще очень много. Для начала открыть огромные ворота, что охраняли их покой и сон от случайных путников, могущих забрести в подземные лабиринты. Во-вторых, надо восстановить множественные нити, порванные или ослабшие с тех пор, как Хозяева заснули. Раньше эту работу выполняли многочисленные маги – из числа верных, но они были все убиты по приказу Змей еще несколько веков тому назад.
   Створки в свое время были запечатаны "на славу" и их открытие представлялось весьма сложным процессом – был необходим многочасовой ритуал. Конечно, он мог обрушить и всю свою силу, таким образом, просто "взломав" их, но последствия этого поступка было сложно себе представить. После того, как "Душа Паука" распалась на тысячи осколков вся Лирия встала на дыбы. Разрушения были огромны, но не фатальны, однако усугублять их, явно не стоит.
   За этой страной – великое будущее! Но только когда вместо всех этих династий во главе встанут настоящие Хозяева. Великая битва смертных предварит возвращение, тех, кто был – так говорили все пророчества, и это сбылось...
   Легкие, бесшумные шаги чернокнижника не могли потревожить этого тишины места, и где-то через час с небольшим Мебир достиг гигантских Врат. Любой, оказавшийся здесь, сразу бы понял, что их воздвигли не руки людей.
   Итак, теперь самое время приступить к ритуалу. Очертив вокруг себя мелом защитную стену, чернокнижник закрыл глаза, сосредоточился и медленно стал читать слова заклинания.
   Медленно, но верно гигантские створки стали открываться, издавая при этом жуткий скрежет. Из темноты на него глядели глаза тех, кто ждал его все эти века, ждал именно его – Мебира Зарра.
   Он достиг своей цели.


--------------------
Damned for all time In every age he existed
Damned for all time In every future he'll live
For all time He's crying He's crying
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Алек Рошель
сообщение 04.06.2004, 17:54
Сообщение #52
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 15


Первых богов на земле создал страх.



25-26 дни месяца Темнейших Глубин. Саблеза и окрестности.

Салех аль Халед с брезгливостью смотрел на кусок мяса, еще несколько часов назад бывший молодым сильным мужчиной. Он и войны его клана провели в этой богатой, изнеженной стране уже немало времени, но опытному, много повидавшему вождю, до сих пор трудно было поверить в то, что существует подобная слабость.
Воины степей превосходно знали о том, какую власть над людьми имеет боль, а потому, если был хоть какой то выбор, никогда не давались в руки врагам живыми. И даже если их настигали, а раны или мрак беспамятства не оставлял возможности встретить смерть как подобает мужчине, то ведь существовало множество других путей к Долинам Вечной тени. Пленник мог, извернувшись даже в самых тугих путах, перегрызть себе вены, мог резким рывком свернуть собственную шею,… в конце концов, он был способен откусить себе язык, захлебнуться или истечь кровью, лишив врага чести слышать даже последние слова павшего. Просветленные духом умели уходить из тела в последнее странствие одним усилием воли, гася огонь жизни силой разума.
Но этот лаконский рыцарь, так отважно сражавшийся и убивший двух степных воинов, прежде чем петли арканов оплели его густой сетью, не проявил должной осмотрительности и был еще жив, когда всадники доставили его к походным кострам клана, обмотанного веревкой, словно личинка шелкопряда нитью. Лаконец сверкал глазами, изрыгал, если верить переводчику, страшные проклятья и призывал всех немедленно убить его, чтобы зря не тратить свое и его, рыцаря, время. Но Салех не собирался терять время зря, а враг то ли не знал, то ли забыл великую в своей простоте истину: любой стойкости есть предел. Сломать можно даже самого мужественного и верного, главное знать как и не дать умереть раньше, чем под сводами пыточной прозвучат самые сокровенные тайны…
- Что он рассказал?
- Тревожные вести, мой господин, - палач, похожий на мясника в своем залитом кровью кожаном фартуке, нервно облизнул губы, - Всего в нескольких часах от нас бушует бой. Население лаконского города Саблеза восстало против гарнизона, оставленного там сиятельным Сафаром. И сейчас обезумевшая чернь убивает наших братьев.
Глава Клана задумчиво кивнул. Смерть лирийцев – это конечно печально,… но они наверняка из другого Клана, а, значит лучше подумать какую из разгоревшегося восстания можно извлечь пользу лично для себя. Ведь эти земли так богаты и куда ближе к благословенной Лирии, чем другие предназначенные к пожалованию владения. И удержи клан стратегически важный город-крепость под рукой Хана, кому как не ему быть здесь правителем по окончании великого похода на Восток? А ради такого куша стоит ввязаться в бой.
Вскочив в седло, аль Халед бросил последний взгляд на распростертое на дорожной пыли тело. Сейчас уже невозможно было сказать, каким был мужчина до пыток: лицо попросту исчезло, сменившись чудовищной маской из обнаженного мяса, во многих местах испещренного черными, вздувшимися пятнами ожогов, а очертания укрытого старой попоной тела почти не напоминали человеческие – слишком изломанными, странными они были. И лишь слабое, хриплое дыхание указывало на то, что человек жив и по какой-то глупой прихоти еще цепляется за свою бренную оболочку. Глупо, как глупо…
- Мы ускоренным маршем выступаем к городу и сокрушим безумцев, дерзнувших выступить против владычества Хана, - слова лились привычно и плавно, но заноза, засевшая в мозгу, лишала их внутреннего огня, напоминала о каком-то упущении, - …кстати, куда он тогда спешил, если бой идет в городе? Ведь он ехал как раз оттуда….
- Я не знаю, мой господин, - палач пал на колени, призывая вождя к снисхождению, - Я был так поражен известием о восстании, что все время спрашивал только о нем.
- Так спроси его сейчас.
- Поздно, о великий… Лаконец слишком далеко прошел по пути к Долинам… Боль больше не властна над ним, и теперь лишь боги смогут завязать разговор с этим презренным червем, если конечно снизойдут до этого.
Какое-то время аль Халед молча обдумывал услышанное, но постепенно морщины, пересекшие его лоб, разгладились:
- Впрочем, куда бы он ни спешил, вряд ли теперь туда доберется. Быть может, этот лаконец – просто трус, бежавший от опасностей боя.
Заплечных дел мастер кивнул, старательно пряча свои сомнения в глубине разума, не давая даже тени несогласия отразится на лице: этот воин не показался ему ни трусом, ни глупцом. Но не стоило заострять внимание на собственной ошибке…
- Я добью его, господин?
- Нет, не стоит, - Салех тронул поводья, и его конь шагом направился к сгрудившейся в отдалении охране, - Смерть восставших против Великого Хана Лирийского не должна быть легкой или милосердной. Пусть познает все муки медленного конца. А нам стоит поспешить. К САБЛЕЗЕ, ВОИНЫ!
Пыль, поднятая тысячами копыт, уже успела осесть, когда брошенный на дороге человек первый раз шевельнулся. Со стоном тело перевернулось на живот, и лишенные пальцев руки заскребли по утоптанной тверди дороги. Теперь лаконец стонал постоянно, монотонно, словно человек не просто ощутивший вспышку сильной боли, но с головой окунувшийся в нее, словно пловец в ядовитые, беспощадные воды, да так и не вынырнувший на поверхность. Закрывшиеся было раны, вновь обнажились, орошая все вокруг кровью, неведомо как еще сохранившейся в израненном теле… Но все же рыцарь полз, сжигая остатки сил на это бесполезное движение. В затуманенном болью мозгу осталось воспоминание о находящейся рядом деревне – пять минут ходьбы для сильного молодого мужчины и путешествие длинною в жизнь для умирающего. Даже доползи он, не известно, умеет ли кто-нибудь понять его слова, а, поняв – прислушаться, поверить и не принять рассказ за бред умирающего. Поверив – продолжить его путь, рискнув своей жизнью и судьбой близких…. Сотня «если», тысяча «но»… он выбросил все это из головы, заставляя себя забыть о разрывающей сознание боли и думать лишь о следующем рывке, о следующем движении, что сдвинет на ладонь вперед его распадающееся тело…

***


Сервио обливался потом и размышлял, не решил ли Пресветлый Маррель в своем гневе испепелить землю и все сущее на ней. Нет, конечно, зима в Лаконе всегда была мягкой, но то, что творилось сейчас – это действительно из ряда вон… Жарища как в пекле. Хотя, может, это он постарел, с тех пор как последний раз облачался в гвардейский доспех. А ведь когда-то он был быстр и неутомим как молодой жеребец (мысль вышла весьма двусмысленной и иссеченное морщинами лицо старого содержателя гостиницы расплылось в ухмылке). Да…. Сколько лет он уже в отставке… А вот довелось-таки еще повоевать. И пусть старые доспехи порядком прибавили в весе и тяжким грузом давят на утратившие былую мощь плечи, сбывший гвардеец все же в них влез. Так что рано сбрасывать со счетов старого лейтенанта. И все же как жарко….
Несколько десятков наспех вооруженных мастеровых, что граф ле Тойе отрядил ему в подчинение, тоже изрядно маялись в непривычных стальных «одежках», но послушные приказу, завязки не ослабляли, шлемов не снимали – Сервио за годы покоя не разучился командовать людьми. В общем, отбитые у врага ворота, что их отряду поручено охранять и во что бы то ни стало держать открытыми до подхода рыцарского воинства, под надежным надзором. Впрочем, не долго уже осталось их сторожить – прибытие трехтысячной армии ждали с минуты на минуту… если, конечно, с отосланным к ним гонцом не приключилось по дорогое чего плохого. Лаконец отогнал тревожные мысли: рядом с городом не должно было быть лирийских воинов – ошарашенные вспыхнувшим мятежом захватчики спешно стянули в город все силы и сейчас вели отчаянный бой на пылающих улицах. Именно там сейчас сражались «циркачи», Рихард, человек, с которым у Сервио были связаны самые противоречивые чувства, граф ле Тойе, Раен…
Владелец гостиницы почувствовал, что улыбка делается шире – эта девушка была способна заставить вспыхнуть ярким огнем даже почти угасшие угли. Эх, будь он помоложе годков эдак… проклятие, на чертовски много, уж горячий гвардейский лейтенант не спасовал бы. Где же его проклятая молодость…
Тот миг, когда восстание вспыхнуло само собой, старый гвардеец едва не проклял все на свете – многодневные старания графа ле Тойе, Рихарда, его самого, наконец, едва не пошли прахом. Сколько они играли в салочки со смертью, нарушая комендантский час, ведя переговоры с самыми разными людьми, не зная, кто и при каких условиях выдаст их варварам, строили хитрые и сложные планы, кто, когда и как поднимет народ, кто ударит по воротам, кто отправится штурмовать арсеналы города... И вот один миг безумия – и все труды отправились в тартарары. Лирийцы опомнятся, с легкостью сметут ту горстку несчастных, что подняла бунт, и даже уцелей в этой кровавой круговерти кто-нибудь из зачинщиков, не скоро запуганных, умывшихся кровью жителей Саблезы удастся подвигнуть на новые подвиги… но безумие, охватившее рыночную площадь выплеснулось на улицы, словно кровавая волна, сметая деморализованные лирийские кордоны. Горожане гибли сотнями… но сто первый успевал зубами впиться в горло врагу. Так в той бешеной атаке, что принесла им власть над этими воротами, из двух сотен озверевших повстанцев выжило от силы три десятка, что стояли сейчас на стенах, облаченные в трофейные, еще не отмытые от пота и крови прежних хозяев доспехи. И пока они стояли здесь, в безопасном отдалении от боя, там, позади, на извилистых улочках Саблезы продолжалась резня: варвары все же пришли в себя и ударили в ответ со всей яростью дикого народа степей. Но момент был упущен – баррикады перегородили все входы в захваченные лаконцами кварталы, сами они успели обзавестись кое-каким оружием… однако установившееся равновесие было шатким. Сервио поправил шлем и от всей души взмолился пресветлому Маррелю, прося того поторопить рыцарей.
И словно в ответ на его молитвы на дороге возник столб пыли. Множество всадников стремглав мчалось к воротам. Стоящие рядом со старым ветераном «ополченцы» уже махали руками, приветствуя спешащую подмогу и вознося молитвы всем богам. По инерции пристально вглядываясь в становящиеся все более многочисленными фигурки кавалеристов, Сервио ощутил, как спадает напряжение, стальными тисками стискивавшее душу. Теперь все будет…
Первый всадник приник к конской спине, дав шпоры и без того летящему, словно на крыльях коню. Лаконец ощутил легкое беспокойство – заливающий глаза пот, пыль, клубящаяся в воздухе и покрывающая прибывших солдат не давала рассмотреть детали, но в происходящем было что-то неправильное… Сервио судорожно сжал короткий лирийский лук, всматриваясь в наездников до боли и рези в глазах. Вот всадники уже под самыми стенами и, наконец, стало можно рассмотреть их получше. К воротам во весь опор, в запыленных доспехах, действительно несколько напоминающих лаконские, неслись воины Орды.
«Знамя… над ними не было знамени, а гордые имперские рыцари всегда выходят на ратное поле под развевающимися стягами…» - мысль еще занимала сознание, а тело уже начало действовать: стрела с легки свистом ушла в гущу атакующих, но ни выяснять, поразила ли она кого-нибудь, ни стрелять вновь времени не было. Уже понимая, что в доверчивости своей подпустил врага слишком близко, он все же рванулся вниз:
- ВОРОТА! ОПУСТИТЕ РЕШЕТКУ!
Снизу раздались крики, но шума падающей решетки из толстых железных прутьев не последовало. Его немногочисленные бойцы стреляли вниз, в грохочущую змею конницы, но ответный ливень стрел буквально сметал их со стен – возможно лирийские лучники и уступали в мастерстве дружинникам Полумесяца, но уж всяко превосходили его «воинство».
Сервио оказался внизу, когда копыта первых степных лошадей застучали по булыжной мостовой перед воротами. Стражи, оставленные у ворота, опускающего решетку, были утыканы стрелами, словно ежи иглами. Очередной влетевший под арку ворот всадник попытался достать его копьем, но гвардеец с неожиданной для его лет гибкостью перехватил древко, и резким рывком выбил лирийца из седла. Уклонившись от второго варвара, он опустился на одно колено, упер копье  землю и принял несущегося во весь опор кавалериста так, как не раз за годы службы встречал тяжелую конницу мятежных баронов, атакующую строй имперской гвардии. Копье вошло в шею лошади, пробило ее, и погрузилась глубоко под ребра всаднику. Откатившись в сторону умирающего животного, бьющегося в агонии на камнях мостовой, мужчина вскочил на ноги, обнажая непривычно легкий лирийский клинок…
Следующий степной воин с элегантной небрежностью опытного рубаки смахнул  голову старого гвардейца с плеч. Обезглавленное тело еще мгновение стояло с зажатым в руке мечем, будто салютуя вливающейся в город варварской коннице, после чего, словно разом лишившись всех костей, осело на землю.

***


Нико привалился к стене дома и перевел дух. Очередной штурм отбит. В который раз за этот день их баррикада удержалась… но не в последний ли? Короткий взгляд на остатки воинства, защищавшего завал из мебели, бревен, перевернутых телег и прочего хлама, перегораживающего улицу, оптимизма не добавил: способных держать в руках меч среди них осталось ужасающе мало, да и те почти все – уставшие, израненные, залитые своей и чужой кровью, смотрели с мрачной обреченностью. И даже сейчас, в краткий миг затишья немногочисленные лаконцы, владеющие луком или арбалетом, укрывшись на крутых, скользких черепичных крышах  домов вели с лирийскими лучниками, укрывшимися в соседних зданиях, смертельное состязание в меткости и ловкости. То и дело слышался свист стрелы и срывалось вниз, навстречу беспощадной земле, человеческое тело – иногда безмолвное и безвольное, иногда – судорожно бьющееся, словно старающееся зацепиться за воздух и оглашающее своим криком бьющийся в агонии город. А еще – никто из них не знал, когда дрогнут или погибнут защитники баррикады на соседней улице и разъяренные потерями лирийцы ударят им в спину. Быть может, это уже случилось…
А как все великолепно начиналось! На миг всем показалось, что сам Пресветлый Маррель обратил к ним свой благосклонный взор и Саблеза вот-вот падет переспелым плодом прямо в раскрытые ладони… Но рай обернулся адом. А безумный лик о бога солнца если и обращался в их сторону, то лишь для того, чтобы сжечь все их надежды и чаяния. Рыцари не пришли. Вместо них в город ворвались неведомо откуда пришедшие лирийские сотни и одним решительным ударом превратили готовых праздновать победу триумфаторов в жалких, отчаявшихся беженцев, с трудом удерживающих подходы к рыночной площади – своему последнему оплоту. С тех пор была лишь смерть, рядившаяся в разные одежды, прятавшаяся под разными масками, но с хладнокровной неторопливостью забиравшая одного за другим тех, кто пошел за ним в тот час…
Кто-то тронул его за плечо, но Нико лишь отмахнулся. Двигаться не хотелось. Вообще ничего не хотелось – только сидеть вот так, закрыв глаза и мечтать о том, чтобы все случившееся оказалось банальным ночным кошмаром.
Однако названный гость оказался весьма настойчивым – прямо в лицо Нико плеснули прохладной водой и сунули в руки приличных размеров кувшин. Все еще не открывая глаз, граф поднес его к губам и начал пить большими глотками. Прохладная свежая вода на вкус показалась лучше и удивительней молодого вина.
- Спасибо, Раен. Что бы я без тебя делал…
- Умер бы от жажды и самобичевания.
Нико наконец взглянул в усталое, но странно веселое лицо девушки:
- И что ты тут делаешь? Ты вроде бы была на крыше вместе с лучниками…
- А у нас закончились стрелы, - девушка улыбнулась,  словно сказала что-то донельзя смешное, - Те, что удалось собрать, мы решили приберечь для того, чтобы было чем отбивать штурм. Вот так вот.
- Да ну? – Нико против своей воли улыбнулся в ответ.
- Ну да, - смех девушки был подобен звону серебряных колокольчиков, и граф понял, что тоже смеется.
Наконец он взял себя в руки:
- Сумасшедшая ты… и я, наверное, тоже…
- Почему?
- Чрез пол часа мы будем лежать на этих камнях, изрубленные на части и мародеры будут играть в кости на наши вещи, но при этом мы хохочем, словно нас ждет праздник, а не последний бой.
- Только так можно отпугнуть смерть, - теперь тон Раен был серьезен, но глаза по-прежнему улыбались, - Эта старая карга боится, когда над ней смеются.
- Надеюсь, надеюсь….- Нико отпил еще воды, - Будем отгонять ее смехом, если уж больше нечем.
- Все не выпей, - девушка отобрала у него кувшин, - Мне надо еще Рихарда напоить и развеселить, а то он что-то вовсе расклеился.
Граф покосился туда, где  почти в той же позе, что и он сам, привалился к стене дома саблезский рыцарь. Еще недавно его отряд насмерть стоял на собственной баррикаде, и оставил ее только когда пали укрепления на соседних улицах и враг вышел в тыл защитникам. Лишь жалкие остатки некогда многочисленного отряда прорвались сюда и влились в ряды бойцов Николя. Сам Рихард даже не был ранен, но пустота, поселившаяся в его глазах, заставляла даже друзей отводить взгляд и отшатываться. Нико не решался спросить, что же произошло там… может Раен вызнает и сможет растормошить рыцаря…
Словно прочтя его мысли, девушка решительно поднялась и зашагала в сторону неподвижно сидящего лаконца. Нико двинулся за ней, желая поддержать в будущем разговоре.
- Рихард,… - в ласковом тоне Раен послышалась легкая угроза, -… не зли меня. Сколько можно сидеть вот так, уставившись в одну точку словно…ой…
В один миг вся уверенность слетела с нее, явив миру перепуганную юную девушку: глаза округлились, ладонь накрыла рот, словно удерживая рвущийся наружу крик. Медленно, словно идя против течения бурной реки, Нико приблизился к недвижимому рыцарю и замершей спутнице…
Лицо Рихарда было спокойным, почти умиротворенным, даже кровоподтеки и копоть не разрушали мужественную, благородную красоту молодого рыцаря. На сложенных лодочкой ладонях, словно величайшая ценность мира, покоился маленький медальон, являющий свету миниатюрный портрет девушки лет семнадцати. На него и были устремлены глаза мужчины. И еще он не дышал.
Неизвестно, когда смерть настигла последнего саблезского рыцаря, но его грудь не вздымалась, а устремленные на лицо девушки (Возлюбленной? Сестры?) глаза теперь были воистину глазами мертвеца.
Страх охватил Нико, заставив отпрянуть назад, туда, где по-прежнему боролась с подступающим ужасом Раен. Когда это произошло? Почему? Ведь на теле воина не было видно никаких ранений. Еще мгновение назад они смаковали воду, словно лучшее вино, и смеялись над смертью,… а она, быть может, выполняла свою нелегкую работу по соседству, и временами поглядывая на расшалившихся людишек, посмеивалась в ответ…
Не говоря ни слова, граф обнял девушку за плечи и увлек обратно к баррикаде.
- Надо накрыть его чем-нибудь… и глаза закрыть. Я пошлю несколько человек.
- Нет, не надо, - Раен на миг прижалась сильнее, будто ища защиты, но тут же отстранилась, - Не знаю, кто она, но он смотрел на нее когда… уходил. Пусть посмотрит еще немного. Ответить графу не дали тревожные крики – лирийцы вновь атаковали…

***


На этот раз варвары решили попробовать что-то новое. Обычно на груду хлама, гордо именуемую баррикадой, наступал плотный строй пеших воинов, стремящихся укрыться под щитами, дойти до лаконцев и навязать им рукопашную. Защитники встречали их стрелами, камнями, дротиками и звериной яростью людей, которым некуда отступать. В результате изрядно поредевшие лирийцы откатывались назад и лаконцы оставались на прежнем месте ждать нового приступа в отчаянной надежде, что удастся отбить и его тоже. На этот раз по довольно узкой улочке мчалось несколько десятков всадников.
«Необычно и глупо» - Нико с мрачным удовлетворением наблюдал, как сыпавшиеся с крыш стрелы поражали варваров одного за другим. Тщательно прицелившись, выстрелил сам, убив знаменосца…. Не доезжая до укрепления, степные воины осадили коней. В воздухе атакующими змеями взвились арканы, в кольцах которых оказывались как защитники, так и обломки, служившие «телом» укрепления. Теперь бросившие арканы степняки устремились назад, и Нико с ужасом ощутил, как заколыхалась баррикада. Рядом какой-то несчастный увлеченный петлей, вылетел на мостовую и заскользил по ней, оставляя на камнях клочья плоти. С другой стороны, лишившись опоры, рухнула часть шаткого сооружения, завалив одного из защитников. Нико выстрелил еще раз, но в следующую секунду прочная веревка из конского волоса опустилась на него и начала стремительно сжиматься… Мимо просвистела стрела, сразив «поймавшего» графа всадника, чей-то меч рубанул по аркану. Гир, могучий циркач-тяжеловес и единственный настоящий артист в их маленькой труппе, тоже оказался оплетен крепкой веревкой и, взревев от ярости, с силой рванул ее на себя. Лошадь в месте со всадником рухнула на землю, заставив взреветь всех: защитников – от восторга и радости, нападающих – от гнева. Следующим напряжением могучих плеч гигант разорвал аркан и высоко поднял его обрывки. Мимо просвистела стрела, но лаконец ответил лишь хриплым хохотом:
- И это все, на что вы способны, жалкие степные собаки?! Тогда вы состаритесь здесь, так и не увидев нашего поражения! Идите домой, в свое пропахшее навозом стойбище, глупые варвары!
Стрелы хлынули дождем, словно небеса разверзлись, обрушив на позиции стальной ливень, и циркач с легкостью, необычайной для столь громадного человека, нырнул в укрытие.
- Раен, вот твои стрелы! Собери и верни прежним владельцам, - Нико ухмыльнулся, - С благодарностью…
По баррикаде вновь застучали стрелы, запахло паленым. Одна из вестниц смерти, пущенная особо сильной рукой, перелетела через гору хлама и упала на землю у самых ног графа. Огненная стрела. А их баррикада – из дерева….
- Всем отойти! – но предупреждений уже не требовалось: с проклятиями защитники отпрянули от быстро разгорающегося гигантского костра.
- Что они делают? – Раен снова оказалась рядом, обвешанная полными колчанами, словно яблоня яблоками по осени, - Они не смогут атаковать через стену пламени.
- Отзывай лучников с верхотуры, пока дома не занялись, - Нико нахмурился, всеми силами гоня подступающее отчаяние, - Мы отходим.
И, видя недоумение девушки, пояснил:
- Любое пламя рано или поздно погаснет. И тогда не будет ни укрытия, чтобы защитить нас, ни домов, чтобы послать на их крыши лучников….
- Мы идем на следующий рубеж?
- Нет, - граф ле Тойе решительно подошел к телу Рихарда и поднял уже успевшее остыть тело на руки, - там будет то же самое… они опять подожгут баррикаду. Если понадобится, они выжгут всю Саблезу. Нельзя это допустить…. Ведь в домах закрылась уйма народу – женщины, дети, старики…. Мы и так навлекли на их голову множество бедствий.
- И что – нам сдаться? – в голосе девушки появилось упрямство, но в глазах застыла мольба, - Бросить оружие и выйти к ним подняв руки?
- Нет, - граф опустил тело рыцаря на уже занявшиеся с одной стороны бревна завала, сложил ему руки на груди, упрятав под ними по прежнему раскрытый медальон. Не удержавшись, он внимательно взглянул на изображенную там девушку – миловидная, но вовсе не ослепительная красавица, на простоватом лице застыло странное сочетание упрямства, беспомощности и достоинства…. Одна из многих – таких девять на каждый десяток. На Рихарда не похожа - значит не сестра… и для него она была не одной из многих – единственной…. Огонь нерешительно лизнул руку задумавшегося Николя, вернув того к реальности.
- Покойся с миром, друг. Пусть огонь очистит тебя и вознесет к престолу Пресветлого Марреля, где ты присягнешь ему на верность и станешь первым из его рыцарей… Возможно твоя возлюбленная ждет тебя там, среди светозарных дев…. – Нико обернулся к остаткам своего воинства, молчаливо ждущим ответа на заданный Раен вопрос:
- Да будем мы прокляты, если сдадимся! Тогда все это зря. Все смерти, вся кровь… Мы ударим по воротам города. Тем самым, откуда лирийцам пришло подкрепление.
В рядах лаконцев наступило некоторое оживление, и лишь Гир робко поинтересовался:
- Зачем? Граф Рио ле Лардли не придет. Иначе он уже был бы здесь… или мы хотим вырваться из города? Но там, на просторе, лирийская конница уничтожит нас в одно мановение ока.
- Нет, вырываться и бросать тех, кто сейчас прячется в домах, мы не будем. А что до Рио… Даже подойди он сейчас к стенам города, он бы оказался там же, где мы начали – у неприступных, полных врага стен. Вспомни – мы тут, чтобы открыть ему дорогу. Ударим по воротам, захватим их, и будем держать, пока хватит сил.
- А потом?
Нико улыбнулся, стремясь хотя бы так отогнать смерть:
- А потом мы либо умрем, либо победим. А может, и то и другое.
Многие сначала неуверенно, но с все большим воодушевлением, начали улыбаться в ответ…
Лирийцы, с нетерпением наблюдавшие за гигантским костром, невольно содрогнулись, когда из-за стены пламени донесся громкий хохот десятков людей. Бесстрашные, но суеверные, они боялись умалишенных. Ведь даже малым детям известно, что боги говорят устами безумцев… и сейчас боги говорили с врагом. Ровно ничего хорошего от этого сговора ждать не приходилось…

***


Рыцари спешили, но даже в этом торопливом беге наперегонки со временем чувствовалась обреченность и отчаяние. Все говорило о том, что в конце пути их ждут закрытые ворота и головы друзей, насаженные на пики. К немалому удивлению, у ворот все еще бушевал бой: везде - в арке ворот, на стенах, на лестницах, даже на подъемном мосту шла ожесточенная рубка. Воспарявшие духом рыцари ударили, на плечах бегущего врага ворвавшись в город и будто стальной таран сметя хлипкие заслоны лирийцев. Рио рубил, колол, топтал копытами коня, наслаждаясь безумием боя, а когда улочки стали слишком кривыми и узкими, спешился и встал встрой латников, словно рядовой воин. Через несколько часов все было кончено – те немногочисленные лирийцы, которым все же посчастливилось сдаться в плен, были согнаны на рыночную площадь. Мирные жители, до тех пор в большинстве своем запершиеся в домах и не принимавшие участия в бою, сначала робко, но потом все более и более уверенно начали выбираться из укрытий, восторженно приветствуя освободителей. Наступающие сумерки дрогнули и отступили перед светом тысяч факелов и свечей, тишина испугано умчалась прочь, устрашенные разноголосицей песен и горестных криков, молитв и проклятий… Солнце село, зажглись звезды, а управившийся с самыми неотложными делами Рио наконец-то смог отправится искать Николя, слегка разозленный тем, что граф сам не нашел его раньше и не помог разгрести хотя бы самые срочные дела. Ведь он сам лично видел наглеца у ворот уже после того, как наступающая волна лаконцев отбросила варваров, обезопасив выживших защитников. А после рыцари видели графа где-то здесь, в одной из таверн у рыночной площади. Рио проверял уже третью, но пока везде натыкался лишь на собственных солдат и горожан, бок о бок празднующих победу. Нарушение дисциплины, конечно, но будь он проклят в веках, если ребята не заслужили каждую каплю этого вина…
Граф Николя ле Тойе, личный друг императора, бард, любимец женщин, и (по мнению Рио) изрядный нахал и сумасброд, обнаружился в четвертой таверне, где с изрядной скоростью поглощал вино в обществе Раен. Оба уже успели изрядно нализаться.  В углу обнаружился еще и Алек, заснувший прямо на спине медведя, по такому случаю замершего неподвижно, словно огромный тюфяк. Хоть этот не пьет… хотя если продолжит таскаться вслед за Николя – начнет куда раньше сверстников…
- И как вино? Не подкачало? – ле  Лардли надеялся, что в его голосе прозвучит та же самая смесь гнева и укоризны, что была у него на душе.
- О нет, конечно не подкачало, - Нико какое-то время рассматривал вино в кубке, после чего расхохотался сделал большой глоток. На Рио он старательно не смотрел, - очень хорошее и очень дорогое вино… только платить за него не придется. Хозяин таверны, понимаешь ли, немножко мертв. Уж кому, как не мне это знать – лично снимал его голову с пики. Вот мы и решили поднять бокал в память о нем.
Окинув взглядом пустой зал, Рио похолодел:
- Кто еще погиб?
- Неправильный вопрос, - ле Тойе допил остатки вина и снова наполнил кубок, - на него слишком долго отвечать. Правильный – «Кто уцелел?» Задашь его?
Рыцарь полагал, что уже знает ответ, и это знание словно раскаленный метал обожгло его душу. Но все же он спросил, словно ученик, выполняющий урок:
- Кто выжил, Нико?
Граф снова рассмеялся, да так, что Алек вздрогнул во сне. Отсмеявшись, он смахнул с глаз выступившие слезы и не оборачиваясь, через плечо указал на Алека:
- Мальчуган и его медведь…
Кивок в сторону Раен:
- …эта красотка…
Молчание. Потом:
- И я. Хотя в этом я пока не уверен, совсем я тебе скажу, не уверен. Понимаешь, у меня на глазах сегодня умер человек, на теле которого не было ни одной раны. Он просто перестал жить – и все. Поэтому я сижу здесь, пью за всех тех, кто уже ушел в Долины смертной тени и жду, когда костлявая придет за мной, как она пришла за Рихардом…. А еще  смеюсь, чтобы отогнать смерть подальше…
Наконец-то Нико обернулся и взглянул в глаза Рио. Первой мыслью, посетившей рыцаря в этот момент, было: «Если смех гонит смерть прочь, то почему она смотрит на меня из глаз этого мужчины?»
- Ты слишком долго шел сюда, граф ле Лардли… так долго, что мало кто сумел дождаться тебя. Мы поговорим завтра. И завтра же я помогу во всех делах. А сейчас выйди и дай мне выпить за умерших – видит бог, они заслужили эту почесть.
Рио мог бы возразить на это очень и очень много – например то, что он выступил сразу, как только полумертвый от страха пастух передал сообщение, услышанное от умирающего рыцаря, что спешил, как мог, что его воины тоже гибли сегодня….
Вместо этого тихо вышел из таверны, аккуратно прикрыв за собой дверь…


--------------------
Рука Возмездия найдет
Того, кто в Пурпуре цветет,
Но мститель, пусть он справедлив,
Убийцей станет отомстив.

Уильям Блейк
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Эвор Тилийский
сообщение 05.06.2004, 22:04
Сообщение #53
Человек
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 30


Свобода бесценна...



14 день месяца Темнейших Глубин.
Полумесяц. Озерный Чертог.

      Как-то неожиданно все сборы подошли к концу, и оставаться в Озерном Чертоге не было больше ни смысла, ни причин. Все готово, и перводружинники уже седлают лошадей.
      В Темном Зале как всегда было прохладно и очень тихо. Черные с серебристыми вкраплениями  камни алтаря, покрытые блестящими в полумраке каплями влаги, молчали бы, наверное, даже в том случае, если б Шепчущий по какой-то своей прихоти дал им возможность говорить. Эвор медленно, словно боясь нарушить благодатную сумрачную тишину этого места, в последний раз коснулся пальцами их холодной поверхности, про себя заканчивая молитву, поправил на правой руке жесткую кожаную перчатку, скрывавшую увечье и поднялся с колена…. Во дворе его уже ждали, но они подождут еще немного… Князь не мог уйти просто так.

        Эвор остановился возле высоких темных дверей, негромко постучал и, не услышав ответа, толкнул тяжелую дубовую створку. Мирта дремала в кресле у окна, откинувшись на высокую резную спинку. Лучи ленивого послеобеденного солнца сделали ее волосы сияюще-золотыми, и прекрасное лицо обрело во сне теплую освещенную легкой улыбкой умиротворенность. Будить ее было бы святотатством, никакие его мысли и слова не стоили ее покоя, и Князь просто молча смотрел на девушку, вслушиваясь в спокойное ровное дыхание, стараясь запомнить каждую черточку ее лица.
        Время идет так быстро…. Пора уходить. Князь медленно пошел прочь, но дверь предательски скрипнула.
- Эвор, ты…
      Он обернулся на давно ставший любимым голос, сам не сознавая, что улыбается… впервые с тех пор, как позволил срубить деревья и проиграл свою войну. Она бесшумно поднялась навстречу, и синие глаза внезапно оказались очень близко.
- Я приходил просить прощения, - негромко произнес он, - Я не хотел грубить тебе вчера.
- Но все равно сделаешь по-своему, - Мирта чуть улыбнулась, - Уезжаешь….
- Хотел попрощаться, - медленно произнес Эвор, ожидая встретить гнев в темных глазах, но находя в них только немного грустное понимание, - Я…
- Знаю, - сказала она, - Ты делаешь то, что должен. Я просто боялась за тебя….
- Мирта… - Князь нежно сжал ее ладони, целуя тонкие белые пальцы, и слова которые он так долго и четно подбирал все то время, пока она была рядом, сорвались с губ неожиданно просто, - Я люблю тебя. Люблю, и готов отдать тебе все, что имею, и делить с тобой все, что каждому из нас предстоит… если ты согласишься, - Эвор улыбнулся, глядя в ее лицо, потом медленно отпустил ее руки, - Я не прошу ответа сейчас, мы скоро увидимся снова. Подумай…. И каким бы он не был, я пойму и приму его….
      Мирта несколько удивленно смотрела на Эвора своими удивительными темными глазами, он коснулся здоровой рукой ее щеки и вышел прочь.

16 день месяца Темнейших Глубин.
Полумесяц. Тил.

      Несмотря на то, что в Лесу была самая середина зимы, и дожди шли девять дней из десяти, до Тила отряд добрался за два дня. К счастью Эвор неплохо знал пути ведущие к тому месту, которое он до сих пор считал своим домом. Земля под копытами лошадей к вечеру второго дня стала почти сухой, зеленые древа сменились соснами и осинниками, стало легче дышать.
      Высокий Чертог, как всегда бывает, показался путникам неожиданно, в тумане и сверкающей водной пыли от падающей рядом с огромной высоты великой реки. Такой, как прежде, только над деревянными башнями развивались теперь иные стяги. Эвор мрачно думал о том, как примут его здесь люди…. Как вообще могут принять Князя поправшего законы и по воле Шепчущего проигравшего войну? Усилием воли, Эвор заставил себя не думать об этом.
      В Тиле их ждали, никто и не думал чинить бою препятствия. Герен встречал своего противника на ступенях чертога. Высокий, прямой и светловолосый, в бело-синих цветах Бора он гораздо больше походил на истинного лесного Князя, нежели его побитый жизнью соперник.
      Герен оставался натянуто высокомерен. Княжичу хватило предприимчивости во время смуты и безвластия подмять чужой престол и поднять над Тилом свои стяги, быстрое свержение Криллы повысило его популярность в дружинах, но Герен не ожидал возвращения Эвора, чье появление мгновенно расставило все по местам. Сын Сэдрика законный Князь Тила, пусть нарушивший закон, но не осужденный советом друидов, а значит имеющий право на власть, а Борский княжич, деливший с ним чашу узурпатор и клятвопреступник.
      «Смешно…. В этот раз у Шепчущего будет как никогда богатый выбор», - мрачно подумал Эвор, если высшая воля справедлива, их обоих должно поразить громом среди ясного неба.
- Герен сын Эрта, наследник Бора и Князь Тила, - на этих словах голос княжича дрогнул, несмотря на неестественную бодрость в голосе, - приветствует Эвора сына Сэдрика.
      Эвор медленно кивнул.
- Здравствуй, Герен, - для братьев по воде не существует титулов и званий, клятва дается однажды и до смерти, - Ты принимаешь мой вызов?
- Принимаю, - княжич резковато наклонил голову, и ястреб на плече Эвора разразился возмущенным клекотом, когда он кивнул в ответ, - Ты вызываешь, значит, можешь выбирать оружие, место и время боя.
- Будем драться завтра, перед рассветом, внизу у водопада, перед Гленой и Древами.
- Да будет так. До того времени, ты и твои люди мои гости. Никто здесь не посмеет причинить вам вред.
      После сих высококняжеских слов Герен развернулся и пошел вверх по лестнице ко входу в Чертог, давая понять, что разговор он продолжать не намерен, как и вообще обращать свое высокое внимание на прибывшего противника с дружиной до назначенного времени.
      Со следующим рассветом в Тиле должен остаться только один Князь.


--------------------
Приказа верить в чудеса не поступало... (с)
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Гунла
сообщение 05.06.2004, 22:21
Сообщение #54
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 17






- Значит, лаконцы. - хмурый мужчина оглядел стоявших перед ним людей. . Сказать по чести, больше всего вы смахиваете на передвижной цирк. Или на сумасшедших.
Нельзя не согласиться. Растрепанные, грязные, измотанные долгим полетом. Вэл . юноша с горящим взором, сбивчиво начавший объяснять недружелюбным лесным воинам, что сюда они прилетели ("При-ле-те-ли!!! Неужели так трудно понять?!"), Конрад, которому сразу приказали помолчать, теперь по своей воле и рта не откроет, чтобы как-то прояснить ситуацию, Асси вела себя тихо. пока, но уж если выйдет из себя. на Гунлу внимания не обращали совсем. "И почему это как  карлик, так сразу убогий?" мрачно думал он, семеня вслед за воинами.
В другое время это показалось бы забавным, черный юмор всегда был ему очень близок, но пора уже брать дело в свои руки. В Лесу тюрем нет, насколько он знал, суд у них очень скорый. Вот решат сейчас, что они засланцы какие-нибудь, и никакого потом для них не будет. Разве что в следующей жизни.
- Князя нет в Чертогах, - лесовик, похоже, уже принял решение, - вы будете ждать его возвращения. Пока посидите взаперти. Уведите их!
- Сударь, - Конрад все-таки преодолел свою гордость, - у нас очень важные известия. Если князю нельзя их сообщить, может быть, вы меня выслушаете?
- Ты скор на решения, Телгар, - раздался чей-то тихий размеренный голос. Воин склонил голову перед подошедшим . скорее всего, друидом, тот обежал взглядом их всех и медленно продолжил, - Я послал за княжеской гостьей, думаю, ей будет любопытно.
"Княжеская гостья"! "Любопытно"! Что изменится от ее любопытства? Через несколько минут в комнату вошли две девушки. Одну, Гунла мог бы поклясться, он никогда до этого не встречал. вторая. ее все время загораживала спутница. Вроде бы тоже лесная жительница, длинные светлые косы, темная одежда.
- Что случилось, Грал?
- Княжна, - Телгар начал объяснять, но карлик его не слышал. Спутницу той, кого воин назвал княжной Сиэнной, стало видно. Она пока смотрела на воина, но вот сейчас. она повернется. и увидит их. его. Жива, девочка моя, каких богов за это надо благодарить?

Рассказ Телгара прервал едва слышный всхлип. Мирта смотрела на лаконцев, не шевелясь, только глаза на побледневшем лице становились все темнее. Она неуверенно шагнула навстречу высокому мужчине,  и почти упала ему на руки.

Когда окружающие разобрались во всем, разговор повернулся совсем по-другому. Мирта осталась стоять, вцепившись в руку отца, да граф и сам не собирался ее выпускать. Сошлись на том, что прибывшие не будут покидать Чертог, а вечером совет выслушает их сообщение. Удивило и то, с каким почтением смотрели на Мирту . что успела сотворить эта девчонка, с веселым изумлением спрашивал себя Гунла.
Незаметно выбраться из отведенной ему комнаты оказалось проще простого. Найти покои Мирты . тоже.
- Гунла, - девушка опустилась на колени, чтобы их лица оказались вровень, - я так виновата! Мы так плохо расстались, а потом.
- Зато сегодня мы хорошо встретились, - карлик осторожно провел рукой по ее волосам, - Пойдем, твой отец хочет услышать, как ты здесь очутилась и что вообще происходит.

Мирта села рядом с отцом, снова взяв его под руку. Кассандра, напряженно выпрямившись, сидела в кресле. Вэл устроился на подоконнике. Мирта говорила, и каждым третьим словом было "Эвор". Карлик грустно усмехнулся: девочка с изумленными миром глазами ушла, ее заменила другая . более уверенная в себе, мудрая, даже более красивая. Еще одна потеря, пожалуй, самая горькая.
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Вэл Горн
сообщение 05.06.2004, 22:31
Сообщение #55
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 22


Scietia potentia est



17 день месяца темнейших глубин.


В который уже раз! Убедить человека в том, что он ошибается - на удивление сложно. Практически - невозможно.
"Скорее всего это аксиома," - думал Вэл, мрачно глядя на лесовиков.
Когда распахнулась дверь, впуская двух девушек, он инстинктивно повернул голову, желая посмотреть и тут же закрыл глаза: "Сила... Я не ошибаюсь.. Ведь это та самая Сила!!!" Зеленые глаза внимательно вглядывались в прекрасное лицо Мирты ле Тойе. Потом был большой рассказ, во время которого он молчаливо сидел на подоконнике, глядя во двор: там бегала забавная девчушка, заражая своим весельем хмуроватых воителей. Вэл и сам улыбался, глядя на ее прыжки. Краем уха он вслушивался в разговор отца и дочери. В какой-то миг глаза Вэла и Мирты встретились: ни чем неомраченное счастье девушки сменилось узнаванием. Она улыбнулась.

С наступлением вечера в сердце Вэла появилась странная тревога, заставившая его выйти из отведенной ему комнаты и обратится стражнику:
- Я не сбегу. Просто разреши постоять под кронами деревьев.. Голова странно болит.
- Стой, парень. Наши деревья всем дают силу. А умеющим их слышать - еще и знания.
Вэл улыбнулся: скоро совет, но он успеет. Мягкий шаг навстречу Лесу. И тихий шорох листьев заполнил его слух. Правая рука сжала левую: кольцо с изображением изящной белки впилось в кожу его пальца.
- Пора идти, Вэл Горн, - раздался тихий голос.
Юноша медленно повернулся, хотя итак понимал кто говорит:
- Сударыня..
Мирта улыбнулась:
- Можешь звать меня Миртой, - она протянула к нему руку.
Вэл склонился, дотрагиваясь до ее нежной руки, и замер.
- Святой Марэль, - прошептала девушка. - Ты.. ведь ты не..
- Ветер.. Мне подчиняется Ветер, Мирта, - тихо, зная, что она поймет его, произнес он.
- Сила Воды в моих руках, Вэл.
- Сила подчиняется тебе?
- Да.
- Значит пришло время Теней, - обреченно опустил золотоволосую голову Вэл.
Плечи Мирты зябко дрогнули:
- Что это значит?
Он не смог бы ей сказать всего. Такая родная и одновременно - далекая. Они встретились слишком поздно.
"Что я ей скажу? Что ни разу никого не убил в этой жизни? Так ли... А тот смерч? Убивал... ты убивал, Вэл Горн.. НЕ Я! А Сила во мне - убивает. Так ведь это моя Сила. Я сам говорю, что Ветер подчиняется мне.. Значит и убиваю - я.. Значит - умею. И могу."
Он тихо застонал, опускаясь на одно колено и прижимая одной рукой к груди портрет, нарисованный в сладком забытье.
- Что с тобой? Брат, что с тобой?! - Мирта опустилась рядом, гладя светлые волосы юноши.
- Брат?
- Конечно! - с удивительной убедительностью молвила она. - Ты мой брат.. Ты такой же как и я. Если понадобится - мы встанем рядом.
- Спасибо... Ты - замечательная. Как и синеглазка..
- Это ты о ком?
- Саола, - пропел он.
Мирта вдруг улыбнулась, поднимаясь сама и вытягивая его за собой:
- Нам пора. Пойдем. А Саола - удивительная.. И очень сильная. Надеюсь, что мы встретимся.
Их чуть не сбила с ног рыжеволосая красавица:
- Мирта, ну что же ты? Вас все ждут! - зеленые глаза девушки скользнули по Вэлу. - Привет, Ветерок.. Я тебе верю.
Юноша улыбнулся: последние слова были как печать. Чувствовалось, что даже если ему не поверит весь мир - эта девушка будет защищать его от этого неверящего мира.
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Дориан
сообщение 06.06.2004, 11:50
Сообщение #56
Вампир
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 18






1 день Месяца Холодов. Развалины Криэрана. Сторн (Цитадель).

Флот, рассекавший искрящиеся морские воды вовсе не выглядел необычным или зловещим. Просто множество торговых и военных кораблей всех размеров и предназначений, словно неведомый флотоводец просто собрал в кучу все, что еще способно плавать, от гигантских квадрирем до стареньких каботажников и отправил весь этот разношерстный сброд в плавание. И не доплыть бы части этих корабликов до побережья Лаконы, не наступи по прихоти неведомой, но могущественной силы перерыв в жестоких зимних штормах. Но сейчас водная гладь, вспениваемое тысячами весел, было на диво спокойно, а ветер и не думал срывать многочисленных матросов, карабкающихся по снастям в холодные объятья океана. Идиллия…
И лишь приблизившись к спешащей армаде на очень и очень близкое расстояние можно было как следует рассмотреть все детали и поразится царящим на борту кораблей странностям. Прежде всего, на шеях каждого члена команды, начиная с корабельного юнги, заканчивая капитаном, красовались широкие ошейники, исписанные странными, вызывающими беспокойство и глубинный, животный страх, символами. Все люди выполняли свою работу споро, со старанием, но как-то механически, без того внутреннего огня и радости, что вспыхивает в душе каждого моряка, идущего в превосходную погоду на собственном корабле по ласковым, благожелательным водам. Скорее они жили и работали в каком-то странном полусне, будто начавшийся под темным покровом ночи кошмар не рассеялся, но сумел преступить границы тьмы и отравить даже это прекрасное утро. Проследив за взглядами людей, не составит никакого труда сказать, где именно затаилось зло, ожидая своего часа – там, в затхлой темноте наглухо задраенного трюма… Но вот спешащая флотилии проходит мимо, и вновь ничего не наводит на мрачные мысли – просто обычные корабли, идущие от Сторна к лаконскому берегу.

***


Родрик тревожно вскинул голову, пытаясь разглядеть на востоке хотя бы отблески наступающей зари, но к счастью небо по-прежнему было темным. До рассвета еще далеко… Но это, пожалуй, единственная хорошая новость.
Высадка прошла без сучка, без задоринки – на берегу их не встретила готовая стоять насмерть армия со сталью и факелами, ни бьющие навстречу плети магического пламени… вот только лучше бы там оказалась армия. На месте великого города Криэрана, древней столицы Лаконской империи и главного порта на всем побережье образовалась черная выжженная пустыня. Не было ни Лирийского войска, ни тех «братьев», что ощутил Дориан… только пепел. И это беспокоило Родрика сильнее, чем все армии мира.
На берегу «слуги» уже возводили огромные шатры и плотной черной материи – не стоило забывать о подступающем рассвете, Вечные – стояли, выстроившись ровными рядами, в своей неподвижности похожие на статуи из белого мрамора, но при этом готовые по первому слову взорваться стремительным вихрем, за которым сможет уследить глаз далеко не каждого человека… Но убивать здесь было некого.
Разведчики, такие же бледные и молчаливые, как и все воины, вынырнули из темноты, волоча за собой человеческое тело. Брошенное к ногам бывшего мага ветров, оно шевельнулось и застонало – пленный был еще жив и мог прояснить, что же произошло здесь, что уничтожило в равной степени и живых и мертвых. Но, промучившись минут пять, Родрик поймал себя на мысли, что готов удавить ничтожного человеческого червя своими руками, напевав на все знания, сокрытые в его голове. Пленный похоже не понимал ни по сторнийски, ни, что еще удивительнее, по лаконски и в ответ на вопросы, крики, угрозы и удары лишь сжимался в комочек или терял сознание, прячась в беспамятстве от окруживших его существ. После очередного обморока терпение вампира лопнуло, как перетянутая гитарная струна – легко вздернув с земли обмякшее тело, Родрик впился клыками в горло несчастного, ощущая, как вместе с кровью в сознание хлынул поток образов, фактов, впечатлений… Вот он, еще не осознающий себя, маленький и беспомощный, нежится в тепле и ласке большого существа, которое позже станет звать матерью, вот делает первые шаги,… мчится на коне по степи, испытывая пьянящую смесь ужаса и восторга,… искусно спрятавшись в тени шатра с волнением ждет, появится ли ОНА, чтобы подарить ему поцелуй… или что-то большее,…мчится по степи с копьем в руке на встречу врагу, горя азартом первой схватки….
Вампир брезгливо отмел эти ничтожные человеческие воспоминания, лишь мелком просматривая на обычную, бессмысленную тягомотину, что этот червь начинал жизнью, ища в памяти умирающего те часы, когда пламя пожирало великий город…. Вот оно.
Теперь Родрик жадно впитывал все образы и картины – стремительный штурм Криэрана, скучную, монотонную осаду, начавшиеся смерти и исчезновения,… наступающую неуверенность, ужас, отчаяние… безнадежность. Видел глазами лирийца его бегство, когда смелый и умелый воин бросил оружие, стремясь лишь уберечься от царящей вокруг смерти, и где-то в глубине души надеясь, что отказ от насилия неким странным образом убережет его самого. С ужасом, почти таким же как у захваченного человека наблюдал за огненным смерчем, пожирающим все на мили вокруг… и… и…
Родрик едва не пропустил самое важное – вот они, две человеческие фигурки, такие хрупкие и слабые на вид, но при этом столь грозные в своей мощи .что даже выживший лириец счел за благо замереть в мертвой неподвижности, когда они проезжали мимо. Их образы, даже впитанные с памятью крови. Обжигали и вызывали смутный страх. Страх перед чем то враждебным самой сути вампиров… но при этом странно близким. Почти родным.
Кровь перестала поступать из прокушенного горла, и вампир отпустил мертвого лирийца. Тело осело на устилающий землю пепел. Разведчики подхватили его и понесли к уже установленным шатрам – там, в благословенной тьме, новый брат придет в себя и вольется в их ряды. Но это Родрика нимало не заботило – еще один юный вампир – эка невидаль… А вот выхваченные из памяти фигурки – это да… За всю свою долгую жизнь мужчина не слышал о маге, способном в одиночку уничтожить целый город. И не просто небольшое поселение – Криэран! Древнюю столицу, где сами камни, еще помнившие «Эру небесного огня», были пропитаны магией и защитными заклинаниями. Тут срочно нужен был совет, который был способен дать лишь один человек. Вернее – вампир.
- Еще пленные есть?
Глава разведчиков мотнул головой:
- Нет, господин. Ни одной живой души во всей округе. Мертвой, впрочем, тоже… Возможно дальше….
- Нет, - Родрик по привычке, оставшейся с человеческих времен, слегка прикусил губу, но тут же, ощутив на языке вкус собственной крови, остановился:
- Скоро рассвет – не успеете вернуться. Не хочется этого делать, но… приведите мне человека три-четыре из команды кораблей.

***


- Надо же как интересно, - призрачный образ Дориана неторопливо прошелся по шатру, на миг словно пройдя сквозь стенку, заставив Родрика вздрогнуть. Ведь там, за плотными многослойными стенами сейчас разливалось море обжигающего солнечного света. Он в который раз за разговор напомнил себе, что господин сейчас не здесь, на побережье, а в безопасной и далекой Цитадели, и что лишь магия крови заставляет их видеть смутные образы друг друга и обмениваться новостями.
- Очень и очень интересно, - туманная фигура обернулась к чему-то невидимому для бывшего мага, мелькнула чья-то изящная рука, словно возникшая прямо из воздуха, подавая древнему наполненный вином кубок. Родрик не удержавшись хмыкнул – став вампиром он моментально утратил вкус к любой пище, кроме крови. А вот Дориан постоянно пил вино, поглощал изысканные блюда, явно наслаждаясь их вкусом и ароматом. Странное поведение для высшего существа.
- … и тебе советую выпивать кубок-другой, - словно прочитав его мысли (а, может, действительно прочитав), вампир отсалютовал ему кубком, - Иначе как ты будешь править людьми, не понимая их вкусы, стремления, саму суть их существования, наконец? поверь, забыть все это вампиру слишком просто. А вот удержать в памяти…. Впрочем, вернемся к твоему рассказу. Значит, две переполненные мощью фигурки… Великолепно.
- Великолепно?! – Родрик в бешенстве вскочил. – Целый город, обращенный в прах и невесть сколько погибших наших братьев – великолепно?! Новый могущественный враг….
- Сядь! – в по-прежнему мягком голосе древнего вампира мелькнуло что-то, заставившее бывшего мага рухнуть мимо подушек прямо на земляной пол, - Учись терпению. Оно – главное оружие вампира….
Минуту тянулось молчание. Наконец, Дориан несколько смягчившись, продолжил:
- Сожжен город… и что? Это не первый и не последний город из тех, что поглотило пламя, земля, воды… Не пройдет и нескольких сотен лет, как его отстроят вновь. А не отстроят – так что с того? Наши браться… не забывай – не мы их сотворили. И я до сих пор не знаю кто и с какой целью. Дружеской была бы ваша встреча или нет – вопрос сложный. А теперь они, напуганные и осознавшие, каким опасным и жестоким может быть мир к осколкам древней расы, станут куда сговорчивее. Я по-прежнему чувствую многих из них – пройди немного вглубь материка и наткнешься на них. А самое приятное – что фигурок было всего две.
- Всего две? – Родрик сглотнул, - Всего… ты хочешь сказать, мой господин, что…
- Таких магов четверо… или пятеро… - впервые за весь разговор по лицу Дориана скользнула тень неуверенности, - И лишь объединившись в одно целое они станут по настоящему опасны. Сейчас же они как растопыренные пальцы, но сожми пальцы в кулак…
- То есть женщина - спалившая целый город, не опасна? – Родрик искренне надеялся, что в его голосе не поступит сарказм.
- О, продолжи она в одиночку сжигать города – я был бы по настоящему счастлив, - на лице древнего вампира появилась странная улыбка, - Когда-нибудь, после победы, я расскажу, откуда появились истинные вампиры. Не такие, как ты или я, но Старейшины, способные менять лик мира. Когда-то нас разбили, но я до сих пор не знаю, понимали ли люди, сколь ничтожная грань отделяла их триумф от чудовищного поражения. Ведь пройди наш враг чуточку дальше по своему пути и… Впрочем, об этом потом. В одиночку они опасны, но не всесильны. Надо просто спровоцировать их на бой раньше времени.
- Как?
- О… Уверен, эта часть плана тебе понравится, – на миг лицо Дориана преобразилось, из-под губ выступили клыки, на пальцах проглянули когти, - ты со своей армией соединишься с выжившими криэранскими братьями (или уничтожишь их, если они не проявят благоразумия). А потом вы неторопливо пойдете по лаконским провинциям к столице, убивая всех на своем пути…
- И возьмем Фалесу?! – Родрик снова вскочил. Вот этот план его действительно вдохновлял.
- Это вряд ли, - господин улыбнулся ему, словно расшалившемуся мальчишке, - Когда окажешься поближе – поймешь почему. Но ваш путь туда должен быть во истину страшным для всего живого. Все кого увидите – превращайте в наших братьев, кроме детей от двенадцати лет и младше. Из них все равно не выходят достаточно сильные воины, да и контролировать свое поведение они как следует не могут. Их вы просто убивайте, а трупы – оставляйте на видных местах: сажайте на кол, развешивайте на деревьях, расчленяйте и устилайте ими путь для своего войска.
- О как… - убивать Родрик любил, даже будучи человеком, но то, что приказал древний было слишком даже для него, - А это не слишком….
- ЭТО – как то, что надо. Уверен, ни те, кто укрылся в лесу, ни те, кто засел в Фалесе не смогут спокойно наблюдать за подобным. Они в спешке, не до конца понимая что происходит, соберут войско, ринутся в бой – и проиграют. Так или иначе – но обязательно проиграют, даже если магическое пламя пожрет все наше войско а ветры – развеют пепел. Просто слишком уж мало избранных родила Земля на этот раз. Куда меньше, чем когда-то, в час нашего поражения…. И им нужно точно знать куда ударить – сил у них ровно на одну попытку. Которую, к тому же, далеко не все из них переживут. И растратив свою мощь на орду нежити, они утратят шанс остановить нас. Воинов-то мы новых наберем, а они магов – нет… так то.
На ум бывшему магу пришла мысль, что в пожираемом  огнем войске окажется и он, Родрик… но промолчал. Не пришло еще время спорить с Дорианом. Но «не пришло» и «не настанет» - не одно и то же…
- Может, стоит ударить по Лесу? Даже я чувствую идущую оттуда враждебную силу…
Дориан улыбнулся, но, как показалось «названному брату» не ему, а кому-то другому, находящемуся в той же комнате, что и древний вампир – в Цитадели:
- Ударить конечно надо… но не армией. Тут грубая сила не поможет. Лесом займется… кое-кто другой.
Бывший маг ощутил в груди холодок обиды – что же получается – его не считают достойным? И кто занял его место по правую руку от господина? Нет, не так он себе представлял свое существование в виде высшего вампира… Ну да ничего – он еще заставит всех раскаяться, как не раз заставлял в своем человеческом облике. Он выполнит приказ Дориана – да так, что весь мир содрогнется…
- Ты все понял?
- Да, мой господин….

***


Связь оборвалась, и Лекса наконец-то получила возможность приблизиться к нему вплотную:
- И ты ему доверяешь? Этот наглец выглядит так, будто в любой момент готов вонзить клыки в твою шею…
- Доверяю?! – Дориан расхохотался. Отсмеявшись, он взял девушку двумя пальцами за подбородок и внимательно взглянул ей в глаза, - Хорошая шутка… Но запомни – я НИКОМУ не доверяю… пока. А уж этому прохвосту… он предал всех, кого мог, и даже часть тех, до кого, казалось бы, не в силах был дотянуться.
- Тогда почему ты доверил ему армию? – Александра не делала попыток высвободится – напротив, прильнула еще ближе, и теперь их лица почти соприкасались, - Почему не убьешь его или не позволишь мне это сделать?
- Потому что главная заповедь любого правителя – «Не ищи идеальных слуг -  всех есть недостатки. Просто умело используй тех, что есть». Вот увидишь – скоро в Лаконе не то что реки потекут кровью – даже вода в родниках сделается алой.
- Сколько пищи пропадет зря… - кончик языка, словно дразня, прошелся по губам, в глазах горела жажда, охотничий азарт полного сил молодого вампира и еще кое-что, всколыхнувшее в Дориане желания, казалось бы давно забытые и похороненные вместе с человеческим естеством.
- Ничто в этом мире не пропадает зря… - их губы соприкоснулись. Через несколько мгновений Леска разорвал поцелуй и лукаво улыбнулась:
- Терпение, мой господин… Ведь оно – наше главное оружие, верно? Значит, Лесом займусь я?
- Да, - его голос был необычайно хриплым. Наверное, именно этого ему не хватало больше всего со времен пробуждения – страсти, заставляющей на миг оживать мертвую кровь, струящуюся по жилам, - Ты… если захочешь…
- Если захочу… – пальцы ее рук, сомкнувшихся у него на спине, на миг превратились в когти, легко прокололи тонкую ткань одежды и оцарапали кожу, отворив дорогу крови, - Значит, ты мне доверяешь?
- Нет… - его руки с легкостью разрывали шнуровку ее платья, - Да…
Она по-прежнему улыбалась, не мешая, но и не помогая Дориану разоблачать себя.
- Ты отправишься в Лес… Сила этого места велика и неуничтожима. Но любая сила мертва без того, кто способен выпустить ее в мир. Кровь друидов откроет тебе путь туда,
… а их смерть обезопасит нас.
- Я сделаю все, как ты хочешь, - острые коготки на ее руках срезали с него одежду, иногда оставляя на теле тонкие кровоточащие раны, заставлявшие вздрагивать от боли и желания. – Как хочешь…
Вампир легко подхватил ее и прижал к стене:
- Я знаю…
…Далеко наверху, над каменными сводами Цитадели Сторна изливало свой свет солнце, нежное к одним и беспощадное к другим. Любовь двух существ, сплетавшихся во тьме древней крепости, была не менее нежна и беспощадна.


--------------------
Символы их веpы на щитах,
Но отчаянье в глазах,
А в источнике сил скопился стpах.
Их воины падают вниз, чтобы коpмить собою птиц,
Шаг за шагом - впеpёд, всё меньше ненависных лиц.
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Ардрик ле Нуаран
сообщение 06.06.2004, 13:31
Сообщение #57
Ангел
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 15


Такова жизнь...



15 число Глубин.

Эвор уехал…
Зря, зря все сомневаются в нашем князе. Лес на его стороне, ибо только он предан Лесу до конца. Ну, пока можно и обозреть перспективы… А еще лучше – доверить обозрение Эвору и почти воссоединенной семье Тойе. Мне же остается отдыхать и учиться.
Впрочем, и учеба откладывается – друиды сопровождают Эвора, тем самым зримо подтверждая его влияние в Лесу. Я предавался безделью большую часть дня – размышлял, читал… Неясное беспокойство временами касалось меня, но значения ему я не предавал – уж больно жизнь у меня нервная, было бы странно, если бы я чем-то в этом роде так и не обзавелся.
Но ближе к вечеру беспокойство развернулось во всю ширь… Когда рубили священные древа, меня едва не скрутило в спираль. Тут было близкое – и иное. Тогда ощущение было, как будто слышишь визг в соседней комнате, и тебе жутко от мыслей, что кто-то там жутко мучается. А сейчас – уже не животный визг, а вполне понятный и адресованный именно тебе крик о помощи, после которого твой прямой долг бежать к месту событий.
Я и побежал…
Глубже и глубже в чащу, Тени знают по чьим тропам, по кочкам, по хоть чуть-чуть твердым участкам в болотистой почве… Казалось, лес сам вел меня. Хотя ни в коем случае не казалось, Лес и вел. В нем было рассеянно столько Силы, что я бы мог сейчас поспорить с Адрианом Делоном. Но нет… ЭТУ Силу нужно употреблять на другое.
Тропа расширилась. Вместо привычного болота я увидел пасторального вида полянку, посреди которой торчал плоский камень.
Я приложил к нему руку. Теплый. И напитанный Силой… Как же друиды не заметили… Это смотрелось как… как приглашение. Я уселся на этот самый камень и потянулся к ощущаемой силе…
То, во что я окунулся, можно описать как существо, не скованное иллюзорными границами собственного «я». А можно и не описать, так как «я» - это не единственный ограничитель восприятия.
Я пропустил это сквозь себя, как через фильтр; растянулся над ним, как небо над холмами: оплелся вокруг него, как дикий виноград ползет по стене… Казалось, я стал воздушным змеем или веткой, плывущей по реке. Я не отказался от своей личности, но и не цеплялся за свое тело.  Найти меня было не легче, чем поймать в сеть дым над старым пеплом.
То, в чем я был, было холодным и стремительным, как река, но вдруг стало нагретым солнцем, чуть влажным и дающим жизнь – земля, что ли? Но я упрямо сжимался в узкую ленты и несся с одним вдоль берегов второго.
Как-то я видел такую игрушку – йо-йо, так вот сейчас со мной было то же самое: сознание выпрямлялось, уходя все дальше от тела, а потом вновь опоясывало его.
Потом я вдруг стал восторженным, словно грудной ребенок – настолько новым и сияющим казалось все вокруг. Я смотрел на привычный мир непривычными глазами – желтыми и с вертикальными зрачками, потом другими – фасетчатыми, потом холодными рыбьими, потом всеми сразу.
Я смотрел на Лес – из холодных заводей, в ветвей, из-под прелой листвы, из своей берлоги, с небес над ним…
А  Лес смотрел на меня.
И знаете, что? По-моему, я его устраивал.


--------------------
When you cried I'd wipe away all of your tears
When you'd scream I'd fight away all of your fears
And I've held your hand through all of these years
But you still have all of me
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Мист ле Нуаран
сообщение 06.06.2004, 17:51
Сообщение #58
Волк
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 32


Тьма приходит всегда...



13 – 20 числа Холодов.

Вот мы и дошли до Крессо… Странно, никакой радости. Может, зря? Может, меня вот прямо сейчас пристрелят со стены? Что ж, это будет правильно, но все же хочется увидеть Раэн.
Интересно, я ей все еще нужен? Надеюсь… Не заслуживаю, но надеюсь.
Мы с Виктаром пришли к воротам замка. Я снял с пояса мечи, положил из рядом и только после этого постучался в калитку. Вышедший на шум охранник в видавших многие виды доспехах сперва хотел меня послать, но мы поговорили… Вик угостил его табачком… Поговорили о войне, обсудили общую ненадежность лирийской военной снаряги, вспомнили мирное время. Потом перешли к делу. Служивый не горел желанием обсуждать своего господина, а также его детей – ну так нам они были совершенно параллельны.
О гостях нам было позволено узнать больше. Неизвестный мне лесовик Мстиш исчез неведомо куда сразу после визита сударя Николя ле Тойе… Тут наш собеседник было замолк, но я вкратце изложил все, что знаю о семье Тойе. Нуараны и Тойе конкурировали в течении четырех поколений, и я был весьма информирован… Поверил.
Оказывается, графский сын тут был. С ним пришел Корвин, ныне наследник (Арно все-таки нарвался… такие не умирают своей смертью). Сам же Николя ушел к Лесному, местонахождение коего я выяснил, еще сопровождая подзащитный табор. С ним шла и гостья леди Илианы, рыжая красотка по имени… Раэн.
На моем лице написалась такая радость, что так и не представившийся страж сразу принялся глядеть на меня этак сочувственно. Мы сердечно поблагодарили его, заявили, что дорогу к Лесному сами знаем (чем еще более укрепили уже совершенно ненужное нам доверие), и пошагали в нужном направлении.
Неужели… неужто меньше чем в неделе пешего (лошадей мы вернули поселянам) пути меня ждет любимая? В это уже как-то слабо верилось. Война разделила нас сотню жизней назад, и я не был с ней рядом, когда ей было плохо, когда ей было одиноко, когда ей, возможно, даже не хотелось жить…
Хотя… возможен другой вариант… А что, если она сейчас счастлива с другим? Что, если я для нее – призрак из прошлого, которое она пытается забыть? Что ж… Тогда я пожелаю ей счастья, незаметно возьму вожжи и тихо уйду искать самый высокий дуб…
Потому что она, исключительно она составляет смысл того недостойного фарса, который я напрасно полагаю жизнью. Я был… палачом, убийцей, я плевал в чужие души, я был хуже зверя, я почти сошел с ума… И одно-единственное светлое пятно за девять лет – она. Если я потеряю ее, то выхода не останется…
Радость осталась, но теперь к ней прибавилось ощущение… не знаю, как это выразить… как будто я завершаю этот пресловутый Путь, о котором столько толковал Чаолан.
Не знаю… наверное, так и есть… Что бы не ждало меня в Лесном, путь Миста ле Нуарана, наемника, там и окончится. Все будет кончено: и эта чертова война, и мои вечные мотания по свету…
Так мы шли, погруженные каждый в свои мысли… Куда пойдет Виктар после всего, я не знаю. Его ведь тоже очень сильно перепахало за последние месяцы…
Внезапно Вик замер, обернулся волком, принюхался и перекинулся обратно. «Люди. Кровь» - кратко пояснил он и пошел к учуянному. Когда дошли, я своим глазам не поверил!
-Всеслав! Морт! Ребята! – заорали мы и выбежали на облюбованную бывшими «Волками» поляну.
Всеслав с кое-как перевязанными ранами головы и обеих рук; Мортимер, оставивший где-то ухо и слишком много крови; Клауд с ожогами правой руки и спины; Винсент, ослепший на левый глаз и с воспаленным сабельным разрезом на левом боку; Аридата без левой кисти и двух пальцев на правой руке; Расканнен без единого целого ребра; Пат с правой рукой на лубке и парой дырок от стрел в шкуре.
И Дина Дизерт. Она попыталась было скрыться с моих глаз, но потом, решившись, посмотрела на меня. Косой рваный шрам пролег через ее некогда красивое лицо, левого глаза больше не существовало, а от носа осталось крайне мало… А потом я понял, что она плачет.
Их было восемь. Двадцать моих бойцов погибли в этой войне. За что? Ради чего?
Всеслав рассказал, что сначала отряд попытались вырезать сторнийские гвардейцы, потом атаковал Ярно… в общем, ребята вырвались из настоящего маленького ада. Всеслав повел их на север, в Квайдан; все они знали, что дойдет даже не половина…
Мы сидели долго… После разговора на многие, очень многие темы мы решили пойти в Лесное вместе. А там – будь что будет!
До Лесного мы дошли уже через семь дней. Морт так ослабел, что его пришлось нести нам с Виком… Лагерь кипел. Казалось, сюда собралась вся округа…
Люди жили, работали, радовались, кое-где даже пели. И только мы, осколки Тени знают чьей армии, уныло тащились сквозь круговерть…
-Эх, Морт, мы чужие на этом празднике жизни… - прошептал я, но Мортимер, которого мы несли, услышал и слабо кивнул.
На том, что заменяло площадь, мы составили некое подобие строя и принялись ждать, пока местная власть обратит на нас внимание.
Дождались…


--------------------
never cared for what they say
never cared for games they play
never cared for what they do
never cared for what they know
and I know!

Metallika ©
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Алек Рошель
сообщение 07.06.2004, 20:30
Сообщение #59
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 15


Первых богов на земле создал страх.



20 день Месяца Холодов. Лесное.

Медведя, скрепя сердце, решили отпустить на волю. Нет, не то чтобы Нико особо возражал против «маленького мехового любимца», как, шутя, прозвали косолапого солдаты, но громадный хищник в военном лагере, полном лошадей, солдат, не подозревающих о безвредности… Кроме того, ле Бевер, ссылаясь на свой авторитет Паладина, ежедневно убеждал Нико, что слишком тесное и долгое общение с животными способно изменить Алека, отдалить от людей. Мальчишка в самом начале разговора опасно зашмыгал носом, но на расставание согласился достаточно легко… подозрительно легко. Нико дал себе слово обязательно проследить, не идет ли мишка за отрядом, хотя пока слабо представлял, как это сделать. При мысли о том, что, возможно, придется отгонять или даже убить могучего и грозного зверя на душе становилось тошно, но если его общество и вправду угрожает мальчику… 
Прощание прошло куда спокойней, чем граф мог ожидать. Конечно, Алек немного расплакался, но «медвежонок», будто большая собака, сначала лизнул мальчика в лицо языком, шириной с доброе полотенце, потом опрокинул на землю и начал катать по траве, проявляя удивительною осторожность. Лапы, способные дробить черепа и ломать хребты, вооруженные когтями, с легкостью срывающими кору с многовековых деревьев лишь едва касались хохочущего и отбрыкивающегося мальчугана. Наигравшись вдоволь, зверь склонил могучую голову, позволив ребенку обнять себя, после чего развернулся и потрусил к кромке леса, поселив в Нико надежду, что хотя бы один из этой парочки обладает здравым смыслом. Так что в лагерь оба возвращались хоть и грустные, но все же эта была не тягостная грусть, которая рвет душу при мысли потерянном навеки друге, а та светлая печаль, что рождается от знания - с товарищем все хорошо и он, пусть и далеко, но в здоров и в безопасности.
Лесное бурлило – прибытие хоть и поредевшего за время саблезских событий, но все еще многочисленного рыцарского войска явилось здесь значительным событием. Всюду мелькали лица людей, как знакомые, не раз виденные за дни похода, так и незнакомые вовсе. А на  том подобии площади, что здесь имелось, выстроилось что-то вроде небольшого отряда, которое Нико принял за группу желающих пристать к их воинству. Обычно от таких добровольцев бывало проку чуть, но эти стояли по военному четко, ровными, неподвижными рядами. Может из этих и выйдет толк – лишние воины в это неспокойное время не помешают. Но, подойдя поближе, граф невольно замер на месте. Да, прибывшие были воинами, и явно воинами опытными… вот только выглядели они так, словно только что вышли из битвы со всем  миром. Причем вышли побежденными: практически все были ранены, многие – так тяжело, что непонятно было, каким образом эти люди умудряются стоять в строю. Обтрепанная, со следами крови и грубой, на скорую руку, штопки одежда, изможденный вид… оружие, впрочем, в превосходном состоянии… В общем, ни на партизанящих крестьян, ни на остатки подразделения регулярной армии нежданные гости не походили – больше всего они напоминали волков, измотанных, искалеченных постоянной травлей, но от этого еще более опасных.
«Тот еще сброд…» - граф ле Тойе с облегчением отметил, что рыцари его собственного отряда начали словно бы невзначай стягиваться к месту событий, образуя вокруг новоприбывших плотное кольцо, - «От этих могут быть проблемы…» Один из воинов, задумчиво поглаживающих рукоять меча сместился немного в сторону, давая место товарищу, и взору Нико явился глава отряда, стоявший перед строем своих людей скрестив руки на груди. За спиной того перекрещивалась пара сторнийских клинков – почти что близнецов тех, что украшали спину самого Нико. Выглядел этот крепкий молодой мужчина подстать своей команде оборванцев –  выгоревшая, изодранная одежда с не выведенными пятнами крови на груди… и мечи, за каждый из которых можно взять три веса золотом. «Интересное сочетание… и что здесь надо этим работничкам ножа и топора?»
Раздираемый любопытством, граф зашагал быстрее, увлекая за собой Алека, о котором почти что забыл. Мальчик напомнил о себе, когда они были уже у границы живого кольца, причем самым удивительным образом: маленькая ладошка вдруг стиснула его пальцы с такой недетской,… да что там – нечеловеческой силой, что Нико невольно вскрикнул и, остановившись, с удивлением уставился на маленького спутника. Увиденное заставило мужчину мысленно схватиться за голову: «Проклятье! Только не это! Опять… Что на этот раз, Маррель Пресветлый?!»
Лицо мальчика приобрело пугающую, сероватую бледность, зрачки расширились так, что радужка исчезла полностью, сделав глаза похожими на темные провалы, а ладошка вдруг стала холодной, словно вся сила, что была в маленьком тельце, ушла куда-то вглубь, собираясь для удара. И, будто в ответ на страхи Нико, земля вздрогнула, пугающе, но в то же время знакомо. Прорывая изумрудную гладь травы, из земли стали вырываться камни, пока оставаясь висеть в воздухе, но готовые по первому знаку призвавшей их силы закружиться в разрушительном вихре.
- Алек! Алек! – мужчина тряс ребенка за плечи, но глаза, подобные окнам в безумие, смотрели сквозь него, а голос не доходил до сознания, - Алек, да очнись же! Проклятие, что с тобой происходит?! Очнись!
Мальчик не отвечал. Вместо этого он вдруг начал медленно подниматься над землей, как во время схватки в таверне, года Нико и Доминик едва не стали жертвами ведьмы. Сколько именно людей погубило землетрясение в тот день?… Отчаявшись докричаться, граф попытался проследить за взором маленького мага – и встретился взглядом с главарем пришедшего в Лесное отряда. Большинство людей обеспокоено озирались по сторонам, борясь с подступающим ужасом. Вот-вот грозила разразиться настоящая паника, но воин по-прежнему стоял, скрестив руки на груди и спокойно глядя на причину всеобщего переполоха, словно каждый день видел, как встает на дыбы земля. И явно именно он был объектом гнева, целью магической бури – камни, висящие в воздухи начали пока неторопливое, но все убыстряющееся движение, охватывая пришлых каменной стеной…. Еще немного -  и она сожмется: устремятся внутрь острые гранитные обломки, превращая хрупкую человеческую плоть в клочья алой пены…
Скорее интуитивно, чем разумно, Нико высвободился из цепкой хватки ребенка и поспешил к гостью. Земля тряслась все ощутимее и мужчина почти бежал. Был один миг настоящего страха – когда ему показалось, что уже успевшая превратиться в размытый вихрь стена камней не попустит – ударит, сминая, обращая в небытие – как тех Гвардейцев храма на дороге… Но тяжелые булыжники, словно очумелые носящиеся по воздуху при его приближении начали останавливаться и медленно опускаться на землю. Не веря собственной удаче, граф подлетел к главе новоприбывших – то смотрел все так же спокойно, понимающе. Нико даже показалась, что на губах у того мелькнула улыбка, но мужчине было не до того, чтобы приглядываться – он с облегчением ощущал, как затихает земная дрожь. Но на всякий случай все же встал так, чтобы закрывать незнакомца от Алека.
Внешний осмотр никаких особых причин для громов небесных не выявил – высокий, русые волосы, серые глаза. Смахивает на аристократа в изгнании – потрепанные черно-белые одежды и надменно-отрешенное выражение лица эффект лишь усугубляют. «Возможно тип и не слишком приятный, но чего это мальчишка на него взъелся?»
- Нико! – в срывающемся детском голоске звучали… нет, даже не слезы – настоящая, взрослая боль – неизбывная, разъедающая, - Нико, пожалуйста, отойди! Ну пожалуйста. Дай мне…. Дай мне…
- Что, Алек? Что ты хочешь сделать? И почему?
- Я… он… он,… - …тишина, словно, говоривший задохнулся от боли. У графа забрезжили смутные догадки – мелькнуло воспоминание об Алеке, бьющемся в истерике рядом с оброненной книгой, украшенной миниатюрой со сторнийским рейдером, всплыл из глубин памяти рассказ Раен о ее возлюбленном – главаре банды убийц, держащих в страхе всю западную Лакону, слухи о сожженных деревнях.
Граф еще раз взглянул в серые глаза «гостя»:
- Я граф Николя ле Тойе, командир этих людей. Кто ты?
- Я – Мист ле Нуаран, командир этого отряда, - кивок в сторону выстроившегося на площади «воинства». Мы наемники.
- Судя по виду твоих людей – ваш путь был долгим и нелегким…
- Возможно…
Нико начал терять терпение:
- Не проходил ли он через Лаверну? Такую небольшую деревушку на берегу реки, на самой границе с…
- Мои люди пошли за мной куда позже, но мой путь в этой войне начался именно там, -
Нико почувствовал, что у него вот-вот отвиснет челюсть – граф был уверен что услышит отрицательней ответ и надеялся уловить в лице Миста намек на правду, но столь спокойное и хладнокровное признание просто ошарашило его. Наемник меж тем продолжал:
- Я думал, мы убили всех, но, суд по тому, что мальчишка узнал мое лицо – кому-то удалось ускользнуть. Что ж, никто не совершенен.
Граф ле Тойе почувствовал, как в его душе начала разгораться ярость не менее убийственная, чем магические бури в разуме Алека:
- И ты так спокойно говоришь об этом? Я был на развалинах Лаверны, когда пепел еще хранил тепло огня. Видел, что сотворил ты и те, кого ты привел… И теперь ты стоишь тут, недалеко от мальчика, чей отец сгинул в избиении, а мать – умерла от насилия и рассуждаешь о совершенстве?! Да что же ты такое?...
- Я солдат, я воин… - Мист криво улыбнулся, - Как и ты, впрочем…
- Солдат?! Солдаты не убивают людей целыми селениями. Не убивают детей, женщин, стариков…
- Да? – похоже, наемник тоже начинал злиться, - А кого убиваешь ты? Големов? Порождения чьей-то магии? Бездушных кукол? Сколько лирийцев ты убил по пути сюда? Сколько из них были мальчишками, впервые взявшими в руки боевое копье, отцами семейств, мужьями, возлюбленными?! И не ври. Что бой был честным – ты опытный воин, а они вполне могли первый раз биться с реальным врагом…. Проклятие, с чего ты взял, что твоя война чище моей?! У нас одинаковая цель – победить! Любой ценой! Если надо при этом заплатить кровью невинных ради более быстрой победы – то куда лучше сделать это! И то что я убивал детей, а ты нет - говорит лишь о том, что я и такие как я куда честнее и откровеннее таких как ты! В нас нет лицемерия! Мы не прикрываемся за надуманным бредом о благородстве, не представляем свои действия, как что-то светлое, чуждое  злу и крови… Проклятие, умей время поворачиваться вспять, солдаты отправлялись бы в прошлое и душили бы врага в колыбели!
- Я, к несчастью, не могу повернуть вспять время и оборвать твою жизнь в самом начале, - мечи вышли из ножен с едва слышным серебристым звоном – признаком настоящей сторнийской стали, - Но мне кажется и сейчас еще не слишком поздно…
Мист в свою очередь медленно, словно колеблясь, обнажил оружие. На его лице застыло странное выражение: он раскаивался в своих словах? Злился на себя за несдержанность? Или просто сосредотачивался перед боем? Впрочем, неважно…
Нико шагнул вперед, делая несложный прямой выпад, естественно, отбитый, но тут же, не прекращая движения вперед, резко крутанулся на месте, стремясь достать врага круговой отмашкой… Не прошло – Мист даже не стал отбивать мощный удар. А просто отскочил назад, начав неспешное движение по кругу. «Ладно, это ты знаешь – попробуем по-другому…» Серебристая сторнийская сталь сверкала в свете дня, со звоном сталкиваясь и разлетаясь. Клинки то оплетали друг друга, словно возлюбленные в миг любовных игр, стремясь пленить, склонить к земле, то сходились резко и прямо, как суровые мужи, схлестнувшиеся в споре. Два отряда – большой рыцарей и маленький наемников – выстроились друг на против друга, живо воскрешая в воображении случайных зрителей, жителей Лесного, два войска, выстроившихся для битвы. А между рядами, словно сошедшиеся в поединке божьего суда, бились командиры, для которых исчезло все – армии, зрители. Весь мир – остались лишь гибкие парные клинки в руках и уверенность в сердце – бой идет не между людьми – сражаются две Правды. Лишь иногда откуда-то издалека, из другого мира, где остались все друзья, день, обычное время, доносились гулкие удары мечей о щиты – знаки восхищения тем или иным особо искусным приемом.
Позже Нико не смог бы точно назвать тот момент, когда осознал, что победит и победит обязательно: его враг был невероятно быстр, умел и опытен – не слабее его самого,… но чего-то в нем не хватало. Того самого, что иногда позволяет повернуть  свою пользу даже самый безнадежный бой – веры в себя и свою правоту. Нет, не перед людьми, не перед богами – перед самим собой. Вот меч левой руки графа первый раз пробил защиту наемника, оставив на груди глубокий росчерк, тут же окрасившийся алым. Мист пошатнулся на миг, но даже не опустив глаза, чтобы взглянуть на рану снова пошел вперед. Наверное, он тоже понимал, что проиграет. Но искал этого последнего боя. Искал смерти как способа если не искупить вершенное, то уйти от него туда, где никто не сможет ни упрекнуть, ни осудить. Удар,... еще удар,… серия быстрых выпадов,… еще один удар – рискованный, но невероятно сильный: сразу двумя клинкам сверху. По рядам рыцарей пронесся стон, когда их предводитель пошатнулся,  рухнул на колени, и начал склоняться вперед, словно преклоняясь ниц перед врагом,… но тут не выпустившие оружия руки метнулись вперед, с быстротой молнии сводя клинки, превращая их в беспощадные ножницы, сомкнувшиеся там, где находились ноги наемника…
Вернее должны были находится, ибо клинки со свистом перекрестились в пустоте. Еще не до конца осознав безуспешность попытки, Нико поднял глаза и увидел быстро приближающиеся подошвы. Время вдруг приостановило свой бег, и он сумел разглядеть их во всех деталях, отметив, что подкова на правом каблуке уже порядком износилась… и тут словно удар пришло понимание, что еще миг – и эти подошвы опустятся на его лицо.
Времени отводить удар или еще как то защищаться не было – все, на что хватило остатков мгновения и слил – это отпрянуть назад – и сокрушительный удар, призванный раскроить череп, обрушился на грудь. Что-то трещало - Нико подозревал, что это не что иное, как его ребра. Сам он лежал навзничь на траве, в лицо бил солнечный свет в котором отражался какой-то серебристый силуэт. Граф, все еще почти оглушенный, выждал еще один неуловимый, но при этом жутко тягостный миг, перекатился, выставляя перед собой чудом удержавшийся в ладони меч – и почувствовал, как тот глубоко входит в чью-то плоть. Клинок Миста пронзил  мягкую луговую землю и остался торчать а ней. Сам наемник, выронив оружие, схватился за вошедшее в живот меч Нико и, рассекая пальцы до кости, вырвал его, отбросил в сторону…

***


Граф уже стоял на ногах в боевой стойке, сжимая подобранный с земли второй клинок. Однако, напряжение, проскальзывающее в позе рыцаря, показывало, что могучий удар не прошел даром. Пачкая рукоять кровью, наемник вырвал меч из земли и двинулся вперед. Боль застилала взор, но при этом приносила какое-то странное облегчение. Удар, блок,… противник смещается в стону, но острая вспыхнувшая огнем рана не дает повернуться следом, лишая скорости – и острая боль пронзает бедро, обжигает правое плечо, лишая руку чувствительности – меч еще падает на землю, когда удар рукоятью в лицо, бросает его следом, в кровь разбивая губы, и раны не дают уже и помыслить о спасительном перекате…
…В шею едва ощутимо упиралось что-то острое, чья дрожь порождала стекающие по коже теплые струйки. Его кровь, стекающая с клинка… или струящаяся из раны на шее – не все ли равно… Сверху – лицо графа ле Тойе – так он кажется назвался. Ему тоже немало досталось - лицо бледное, перекошенное от боли, на краешках губ уже начали собираться первые рубиновые капли, одна уже скользит по подбородку, оставляя багровую дорожку. Похоже, осколки ребер повредили легкие. Если среди его людей нет сильного мага – граф ненадолго переживет его – с такими ранами простому лекарю не справится. Тоже все равно… Хотя…
- Отпусти моих людей, граф Николя ле Тойе. Их не было у Лаверны.
Губы Нико искривились в гримасе то ли боли, то ли презрения:
- У каждого из вас есть своя Лаверна… и в моей власти сделать так, чтобы в будущем их стало меньше… так что….
- Нико… - оба мужчины одновременно в меру своих сил повернулись и уставились на говорившего. Алек, по прежнему бледный, но уже со спокойным, осмысленным взором, немного помолчал, и, убедившись, что к нему прислушиваются, продолжил:
- Нико… не надо. Это ничего не изменит и не поможет.
- Но Алек, - меч немного отдалился от шеи Миста, - Ведь он…
Детское личико вздрогнуло, исказилось, будто мальчик был готов разразиться плачем, но из не по-детски серьезных глаз не вытекло ни слезинки:
- Я помню… Но это никого не вернет. Только отнимет. И не только от него – от тебя тоже, Нико… Пожалуйста….
Клинок последний раз кольнул шею – и исчез. Алек меж тем ухватил графа за руку, как тогда, когда они только шли сюда, и заставил наклонится над Мистом. А вторую руку… он положил на грудь наемнику, соединив их словно мост. Глаза ребенка вдруг закрылись. Последовала вспышка, не видимая, но при этом столь яркая и ослепительная, что на миг мужчины лишились способности воспринимать реальность. В мир чувств их вернуло медленно оседающее на землю тело ребенка, которое чисто рефлекторно подхватили оба. Подхватили – и замерли, по-прежнему держа Алека на руках и уставившись друг на друга. Как хищники, спорящие из-за добычи. Но постепенно…
Нико, осторожно высвободив одну руку, ощупал грудь - он чувствовал себя по-прежнему усталым и разбитым,… но ребра больше не болели и похоже вовсе не были сломаны. Сквозь разрез на одежде Миста виднелась полоска кожи, которую украшал свежий шрам. В шраме не было ничего необычного, если не считать того факта, что мгновение назад там была глубокая проникающая рана. Алек наконец-то зашевелился и, высвободившись из поддерживающих рук, встал рядом, точно между недавними врагами.
Нико немного помолчал – гнев и злоба ушли вместе с болью, но…
- Твои люди получат помощь, им не будет отказано в приюте и защите. Ты сам не понесешь наказания, которое я лично считаю заслуженным – никто не поднимет на тебя оружия, не будет преследовать. Но ты уйдешь. Немедленно. Это мое  последнее слово.
Какое то время мужчины не отрывали взглядов друг от друга, но вот Мист медленно отвернулся, осторожно поднял и вернул в ножны свои мечи, после чего развернулся и вновь посмотрел в глаза Нико:
- Мудрое и справедливое решение. Да будет так.


--------------------
Рука Возмездия найдет
Того, кто в Пурпуре цветет,
Но мститель, пусть он справедлив,
Убийцей станет отомстив.

Уильям Блейк
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения
Илиана ле Броснэ
сообщение 07.06.2004, 22:07
Сообщение #60
Персонаж Игры
Неофит
*


Пол:
Сообщений: 29






17 день месяца Темнейших Глубин.
Западная Лакона. Крессо.


Нэнн действительно оказалась права. С баронессой не произошло ничего серьезного. Уже на следующий день она занималась обычными хозяйственными делами. Только Илиана до смерти боялась показаться ей на глаза и, узнав, что с матерью всё хорошо закрылась в своей комнате.
Сидеть на подоконнике было не жарко. Неровное стекло несколько искажало вид. Но и так было ясно, что на дворе непогода. С неба шел толи снег, толи дождь, а может и всё вместе. Темные тучи были такими низки, что казалось, задевают флюгера на башнях замка. За стуком капель, о карниз и стекло Иллиана ни сразу расслышала легкий стук в дверь.
- Кто там?
- Это я. Ты откроешь мне? – Голосок Лауры приглушала тяжелая дверь.
- Сейчас.
Илиана открыла дверь. Лаура вертела в руках яблоко и виновато посмотрела в глаза сестре.
- Можно к тебе?
Не дожидаясь ответа, она прошмыгнула в комнату и с разбега прыгнула на застеленную кровать. Илиана прикрыла дверь и опустилась рядом с ней.
- На. Это тебе. – Вручила ей Лаура яблоко.
- Спасибо.
- Ты чего в комнате сидишь? Тебя наказали?
- Нет. – Пожала Илиана плечами. – Я просто… просто решила побыть немного одна.
- Ты стала редко улыбаться и совсем перестала рисовать.
- Не знаю. Мне как-то…
- Тогда нарисуй мне дракона или корабль. А?
- Зачем?
- Просто. Мне скучно. – Пожаловалась Лаура. – Нэнн запретила приходить к ней на кухню.
- Почему?
- Не знаю. Просто.
- Ну, зная Нэнн… Ты наверно что-то натворила?
Лаура состроила забавную гримасу.
- Ну не всем же быть такими правельными как ты.
- А я правельная?
- Ага. Очень. Съешь яблоко. Оно вкусное.
- Правельная… Наверно правельной быть скучно?
- Очень. Надо все время говорить всё к месту, громко не смеяться, мыть руки, не пачкать платье и вообще…
Илиана слегка улыбнулась.
- Знаешь, я не всегда была правельной.
- Да?
- Да.
- А если я буду как ты, то ты возьмешь меня с собой?
- С собой? Куда? Я вроде никуда не еду.
- Едешь. Я слышала как папа ругался с Валерианом.
- Они ругались?
- И очень громко. Валериан назвал папу тупицей и сказал, что всё равно поедет с тобой. Ну, так возьмешь меня с собой?
- Лаура, даже если я и поеду… Но тебя с собой я взять не могу.
Малышка удрученно вздохнула.
- Повезло же Алеку. Его отец всегда берет с собой.
Илиана слегка вздрогнула. Лишнее нипоминание о Николя задевало за живое.
Надеюсь, что в Лесном я его всё же не увижу…
Надеешься? Да нет, глупая, ты надеешься как раз на обратное…
Я поеду не из-за него. А из-за себя.
Ну да. Нико - это только приятное дополнение.
Я спорю сама с собой. Так можно сойти с ума.

- Я думаю, что у Алека просто нет выбора. А наши родители здесь. И ты останешься с ними. В полной безопасности.


19 день месяца Темнейших Глубин.
Западная Лакона. Крессо.


Отец отпустил её. Отпустил… Но Илиана сама была не рада этому. В прочем чтобы ни случилось она должна довести людей до Лесного и обратно. И это главное.

Обоз. С десяток телег. На каждой по вознице и всего несколько человек сопровождения из дружины отца. Илиана в мужской одежде и спрятанными под охотничьей шляпой волосами верхом на Дорки оглядела всех. Будут ли они её слушаться? Позволят ли ей, девчонке руководить ими? Одобряющий взгляд Валериана, который занял место рядом с возницей на первой телеге, заставил юную ле Броснэ только крепче сжать поводья в руках. Илиана только одними ногами заставила жеребца поровняться с телегой Валериана.
- Почему ты едешь? Я знаю, что порой из-за старых ран ты не можешь встать с постели. И…
- И нога у меня не гнется, и потому я уже много лет не седел в седле. – Усмехнулся старый вояка. – Но кто-то должен помочь вам, леди. В ваших глазах горит тот же огонь, что я видел в глазах Арно. Ловкости, упорства и упрямства вам не занимать – я видел, как вы учились стрелять. Ну, девчонкой вас угораздило родиться, так что? Главное что вас это не останавливает. А сумеете всех нас довести до нужного места в целости и сохранности и натянуть нос лирийцам, так честь и хвала вам. Тем паче, что это будет ой как непросто.
- Я знаю.
- Вы бы это… попрощались.
- С кем? – Илиана оглянулась и замерла.
На крыльце замерла та, встречи с кем она боялась так эти дни. Застоявшийся Дорки заперебирал ногами, отвлекая внимание наездницы. Когда Илли подняла глаза, то матери уже не было на крыльце. Она… она спустилась вниз и сквозь суету всё ещё царящую меж телег шла к ней. Илиана легко покинула седло, и Валериан перехватил поводья из её рук.
- Идите.
Она встретились почти ровно на серидине двора. Мать и дочь. В серых глазах где-то на дне дрожала слеза.
- Девочка моя.
Илиана почувствовала, что ещё чуть-чуть и сама заплачет. Но плакать здесь, среди людей, которых ей надо было вести. Это было непозволительной роскошью. Баронесса протянула руки, и все что оставалось дочери это шагнуть в родные объятья.
- Возвращайся. Всё будет хорошо. Просто возвращайся, девочка моя. – С жаром и дрожью в голосе почти просила мать. – Забудь всё. Я ни в чём… ни в чём не могу упрекнуть тебя. Нет твоей вины… нет…
- Мама, я…
- Не говори ничего, - голос Розалины срывался. – Я верю… Я знаю… Моя смелая девочка. Ты хочешь встать наране с мужчинами. Может быть… может быть ты права. Делай, что можешь… что считаешь… нужным и верным. Я все равно… Слышишь?! Всё равно люблю тебя, чтобы не случилось.
- Розалин! – Теодор ле Броснэ немым укором завис над женой и дочерью. – Тебя нельзя так волноваться!
- Дорогой, все хорошо. – Баронесса разжала руки и украдкой вытерла проступившие слезы. – Я же должна была благославить на нашу дочь.
Она нагнулась и поцеловала Илиану в лоб.
- Я знаю, с ней всё будет хорошо. Она вернется, и отпразднуем её день рождения.
Барон осторожно обнял жену и улыбнулся. Затем тоже нагнулся к дочери и шепнул на ухо:
- Хоть ты и девчонка, но за всё спрошу как с сына!
И потом добавил громче:
- Все готовы. Пора в путь. Да благославит тебя Марель!
Илли вернулась к Дорки. Валериан передал ей поводья и снова неловко залез в телегу. Тут же зазвенела цепь, скрипел механизм, опускающий мост.
- Командуйте, леди. – Подмигнул Валериан.
Илиана подняла руку и махнула так, как сотни раз на её глазах делал это отец, уводя свою дружину из замка.
Тут же возница тронул поводья, и лошади увлекли телегу за собой, прочь со двора, за ворота на мост... Илиана поехала вровень с первой, не давая рвушемуся вперед жеребцу сорваться с шага на рысь. Его копыта как-то особенно гулко простучали по мосту. Седце дрогнула и она все же оглянулась. На крыльце рядом замерли родители, в немом прощании воздев руки. Эта сцена болью резанула сердце, глаза защипало…
Я их больше не увижу… Никогда… Никогда…


С 19 по 29 месяца Темнейших Глубин.
Лакона. На пути в Лесное.


Несколько дней в пути. Было сложно и просто. Вместо наезженнего тракта Иллиана повела обоз по кабаньей тропе. Валериан вполне одобрил её выбор. Девушку несколько раздрожало, что когда говорит она - всё смотрят на «правую руку» её отца ищя одобрения. Валериан только усмехался, а потом как-то сказал:
- Так всегда бывает. Когда в отряде меняется командир, а старый оказывается в том же отряде, но не главным, то все невольно смотрят на того, кто командовал раньше. Ничего. Они привыкнут.
Но Илиана и сама понимала, что Валериан ей необходим. Небходим его опыт, его память и даже его влияние на людей.
Но, как и предсказывал Валериан, всё менялось. Через пять дней уже всё поняли чего стоит их «маленькая леди», которая  не жаловалась, не боялась ни дождя , ни холода. Которая могла просто слезть с лошади и наровне со всеми толкать увязщую в грязи телегу, а вечером запросто сидеть со всеми у общего костра.
Потом был отряд лирийцев на дороге и удачная выдумка Илли, которая укрыла обоз в разоренной деревне, среди разрушенных и полусоженных домов. Никому из лирийцев даже в голову не пришло что несколько перевернутых телег на дороге вполне целые.

И ни смотря, ни на что они всё же доехали. Когда стрела с дерева ударила перед копытами Дорки, и к обозу со всех сторон высыпали вооруженные люди, это не было уж такой большой неожиданностью. Илиана от Валериана уже давно знала, что за ними наблюдают.
- Эх, вы! Расстрелялись мать вашу, понимаете ли! – Хрипло закричал Валериан. – А ну как я сейчас стрельну пару раз!
- Чего шумишь, борода? – Показался из-за дерева молодой мужчина в доспехах. – Или лирийцев зовешь?
- Да видал я ваших лирийцев…!
Илиана почувствовала, что от выражений Валериана вспыхнула до корней волос.
- Они не наши. Кто вы такие и куда едете?
- Тише, Валериан! – Остановила девушка раздухоривщегося Валериана. – Они целили мимо. Видите ли, мы ищет отряд Николя ле Тойе.
- Считайте, что нашли. – Усмехнулся мужчина. – Но откуда вы?
- Мы из Броснэ. Вы наверно знаете моего брата Корвина. Он был у нас с Николя. От них мы знаем, что у вас туго с продовольствием…
- Всё так, мальчик. Ну что ж… Я думаю, в лагере мы разберемся, те вы за кого себя выдаете или нет.
- Мы…
- После поговорим. Езжайте прямо. Вас там встретят. У сосны. Только пусть положат её на место!
- Хорошо. Вы не сказали…
- Я сказал, езжайте!
Илиана и Валериан переглянулись.
- Поехали.
Илли чуть тронула коленями бока жеребца.
Когда они отъехали на достаточное расстояние, Илиана чуть рассмеялась:
- Он принял меня за мальчика!
- Может это и к лучшему…
- То есть?
- А что… одежда на вас мужская, волос длинных не видно, лицо чумазое… Мальчишка, да и только. Могут и не поверить, что барон своей дочери такое дело доверил.
- Но он доверил.
- Да. Но нам они могут и не поверить. Может, побудете дня два мальчишкой? Проблем меньше будет…
Илли взглянула на Валериана. Он и не думал шутить.
- Те не шутишь…Мальчишкой, конечно быть вольготней… Но…. А если раскроют, догадаются?
- Вам же с ними не в баню ходить. Разгрузимся и домой. На отца вы похожи, глаза карие. Кто знает, сколько братьев у Корвина? Да, даже если знают?! Положим байстрюк вы и все дела.
- Валериан… Валериан… Это может плохо кончится.
- Кто знает, что там в этом Лесном сейчас творится, а мальчишкой быть безопасней. Я и остальных предупрежу. Ну?
- Может ты и прав.
- Прав, конечно. Только имя нужно. Такое чтоб… дворянское.
- Имя… Имя… Пусть будет… Эллиот! И на Илиану похоже, и если сокращать, то просто Эл. А меня так Корвин иногда звал.
- Эллиот ле Броснэ. Эл. По рукам. Только вы отзываться не забывайте. Ты запомнил? – Валериан толкнул возницу.
- Да мне-то какое дело… Как на духу скажу, что привел нас молодой господин Эллиот ле Броснэ. – Соскалился тот.


Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения

10 страниц V < 1 2 3 4 5 > » 
Тема закрытаОткрыть новую тему
2 чел. читают эту тему (гостей: 2, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



- Текстовая версия Сейчас: 28.03.2024, 15:42
Rambler's Top100