Версия для печати темы

Автор: Всадник 06.05.2004, 21:05

Свершилось. Час Судьбы настал. Все тайны открыты и теперь нам надо выстоять в последней схватке.

Автор: Fiona 06.05.2004, 21:23

В сей топик пишем все события по всем местам действия происходящие после 16 дня Месяца Темнейших Глубин. К оружию, господа, к оружию.

Более ранние в предыдущий топик.

Автор: Адриан 09.05.2004, 22:23

16 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      Адриан очнулся от чуткой, больше напоминающей оцепенение дремы. Чародей давно не нуждался в так необходимом для смертных сне, но последние дни и события отнимали слишком много сил, несмотря даже на то, что сам воздух в зачумленной осажденной врагом Фалесе был пропитан чужой болью, смертью и силой, силой, которую сама сущность Королевского мага впитывала словно губка воду.
        Холодно, хотя эти каменные коридоры никогда и не ведали иного тепла, кроме огня пыточных жаровен. Чародей медленно поднялся со своего кресла, остановился в дверях, стараясь уловить пока невнятные, но значительные изменения того, что его окружало. Однако, тишина и вязкий сырой полумрак почти ничего ему не рассказали. Читать по людям гораздо проще.

      …. Они проснулись и снова обретают силу. Двое самых сильных детей Аркала. Они, лишь тень тени былого величия своих Создателей, но они смерть, каждый убитый враг дарует им силу. Вечная жажда, вечное желание обрести абсолютную власть, вечная не-смерть и ненависть к тем, в ком еще остается настоящая жизнь… Ярость и многовековое желание отомстить, смешанные с тысячелетним опытом, своим и всех тех чьей крови касались их клыки....
        Адриан знал все это, знал всегда, но Сила услужливо вернула осколки памяти совсем недавно. Он последний живой в этом мире, кто помнит ту войну и ту победу, ставшую даже не отсрочкой, а поражением, он единственный кто помнит уплаченную за нее цену. Даже тогда, когда баланс сил был почти равным, нельзя было иначе…. А теперь такую цену заплатить просто некому. Прежние силы давно мертвы, похоронены и забыты теми, кто ныне ходит по этой земле…. А Четверка так и не стала Силой, они так и не поняли, для чего им дарована вечность, не осознали свое родство, и щедро тратят себя, помогая продлить агонию этого мира, не сознавая, что стоят на грани… как уже было когда-то, перед тем, как Мир проиграл свою первую войну….

        Королевский маг медленно шел по улицам, обреченный город, обреченные люди, только сами они еще не знают об этом, и продолжают жить, любить, ненавидеть, радоваться и испытывать боль, хотя ничего этого уже нет. Уж он то осознал, что значит быть мертвым заживо, когда сама смерть брезгует такой добычей. Но они еще не знают… узнают.
        Последний из Древних давно решил для себя все… «Клятва дана»… Но для ее исполнения он не обязан стоять за троном Фалессы. Влиять на Ярно он все равно сейчас не способен, слишком пристально Императора опекает его огненная ведьма. Его стража у трона окончена, но он оставит этому городу подарок, оценить который его жители смогут уже очень скоро.

- Ваше Могущество?! – в голове Первого Паладина Фалессы Ронала Нье звучало неподдельное удивление, за которым уже чувствовался не менее искренний страх…
      Адриан Делон очень редко выбирался из своего убежища для личной беседы со своими подчиненными, и это уж точно никогда не сулило им ничего хорошего. Маг заметил, как паладин почти инстинктивно попятился, мысли – сплошная смесь страхов, пустой суеты… Ронал обладал почти незаметной искрой Дара, всегда был исполнителен, инициативен, хоть и не слишком умен, и был даже настолько наивен, что полагал, будто то, что он искал и приводил Адриану «неугодных Марэлю» чародеев в течении последних пятнадцати лет обезопасит его от всего в этом мире, и от самого мага в частности….
        Адриан прошествовал вглубь комнаты, стараясь что бы прямые лучи холодного зимнего солнца не касались глаз, слишком привыкших к темноте.
- Чем обязан столь высокой чести? – промямлил, наконец, Нье, - Я прошу прощения, не ожидал гостей в такое время…
        Слова будто бы застряли в его горле под взглядом непроницаемо-черных глаз Чародея. Со стороны могло показаться непонятным, почему высокий и богатырски сложенный паладин испытывает такой явный страх перед посетившей его дом тенью в черном, однако, обладая Силой Ронал Нье чувствовал и подавляющее могущество королевского чародея, и его нечеловеческий темный голод, так сходный с жаждой тех, кого смертные называют Тенями в своих легендах… тех кто уже вернулся в этот мир.
- Соберите ВСЕХ Паладинов столицы в большом храме, - тихо произнес Адриан, но он был уверен, что собеседник отлично расслышал его слова.
- Но…
- Вы помните Клятву Ордену? Да ту самую «Клянусь повиноваться воле говорящего именем Марэля, отдать жизнь и судьбу свою на служение господу нашему и светлейшему Императору, наместнику его на троне Лаконском, мечом и словом встать на защиту земли и веры своей…». У вас представится уникальная возможность доказать, что в день произнесения ее вы были искренни. Идите же. Я буду ждать.
          На мгновение в мыслях Первого паладина мелькнуло проступившее даже сквозь страх желание покончить со своим страшным гостем здесь и сейчас, раз и навсегда, но он не осмелился. И Адриан знал, смелости нарушить приказ он тоже в себе не обнаружит.

      Главный храм Марэля находился в самом центре города, на том же холме, что и Цитадель. Стены из белого искрящегося мрамора и высокий кварцевый купол, собиравший свет так, что в большой молельной зале в светлое время суток все было залито солнечным светом…. Не то, что бы лаконцы свято верили в своего солнечного бога, но правящая династия традиционно много жертвовала на нужды святого братства. Могущества Ордена Солнца так просто боялись. Никто уже не помнил, почему люди поклонялись свету, никто не помнил целей, с которыми создавалось святое рыцарство, даже сами его воины….  Но незнание вовсе не освобождает от всей меры ответственности.
      Паладинов в столице было не так уж и много. Около четырех сотен посвященных, гораздо больше оруженосцев и служителей, но Адриану нужны были дававшие клятву, те, кто связан с ним самим и между собой определенной нитью.
        Чародей медленно прошел по залу между собравшимися святыми воинами, чувствуя настороженность, страх, усталость и просто не связанные с происходящим обрывки мыслей. Они умрут не сейчас, и даже не завтра, их смерть оттянет неизбежное, но песен о них увы не напишут, ибо со смертью последнего песни в этом городе писать будет некому, а петь и подавно.
        Адриан поднял глаза куда-то наверх, и тут же прищурился от яркого слепящего света падающего сквозь прозрачный кварцевый купол. Таких как Дориан, эта ловушка не остановит, но прочие Дети Ночи на время забудут о том, что бы соваться сколь нибудь дальше кольца городских стен.
        Любая магия имеет свои предпосылки. Прошло много лет, но камень купола все еще помнил, как был скалой, а значит не мог забыть то время, когда тот, кто теперь был Королевским Магом мог ему приказывать. Все силы собранные из агонии обреченного города ушли на то, что бы изменить саму его природу. Прозрачный, бледно-голубой камень будет впитывать и поглощать солнечные лучи в светлое время суток и заливать ими городские улицы ночью… насколько полученного света будет хватать. Когда же пополненные за день запасы будут завершаться, за Вечный день, хранящий Фалесу от Тени, будет платить один из тех, кто принес Клятву Ордену, желает он этого или нет. Это даст лишь отсрочку, но время порой значит до странности много.
          Адриан никогда не тратил себя на громкие слова, смерть есть смерть, во имя чего бы она не совершалась, и слова чародея были восприняты только ненавистью, страхом и безнадежностью… но никто не осмелится и никто ничего не сможет изменить….
        Да будет так…
        В этом городе Адриану осталось только снять свои полномочия перед советом.

Автор: Алек Рошель 10.05.2004, 18:24

16 день месяца Темнейших Глубин. Граница с Полумесяцем.

Алек сидел и бездумно пялился в костер. Было скучно. Раньше было куда веселее и интереснее – они много путешествовали, жили в тавернах, где всегда было много незнакомых людей, рассказывающих разные удивительные истории, поющих песни, а иногда – даже дерущихся и выкрикивающих какие-то странные слова, смысл которых Нико упрямо отказывался разъяснить. Потом было путешествие по лесам, немного страшное, но волнующее, незнакомый город… А теперь они уже который день сидели в этом лесном лагере, вечно готовые сорваться с места и куда-то спешить. Нико, рыцари и даже Раэн иногда куда-то исчезали и возвращались то веселые, то огорченные, но всегда усталые, иногда среди них бывали раненые, а иногда кто-то просто не возвращался…. Но об этом Алеку думать не хотелось. А Нико хоть и взял его с собой в путешествие, ни в какую не хотел брать его с собой на вылазки. А ведь это было не честно!
В мальчике начало нарастать глухое раздражение: ведь он уже большой и вполне мог бы помогать… А ему даже из лагеря запрещают выходить. Ну тут то им его не перехитрить. С хитрой улыбкой он подумало о том, что часовые уже оказались от мысли удержать или изловить его – часто, невидимый в гуще ветвей или в зарослях кустарника, он слышал как злые от бессмысленной беготни воины переругиваются, пытаясь выяснить, кто же на этот раз упустил «маленького шустрого ублюдка» (звучало непонятно, но наверное, это они так восхищались его ловкостью) и что если господин Николя хочет удержать сорванца среди шатров, то пусть либо закует его в кандалы, либо сам и ловит. Впрочем, последние два дня они даже не делали попыток его поймать… грустно – это было так весело. И других мальчишек здесь нет… Хорошо, что в лесу у него есть один хороший друг, но плохо, что его нельзя привести с собой к кострам. Он говорит, что солдаты сразу ж убьют его. Сколько раз Алек пытался его убедить, что все рыцари, а Нико – особенно, хорошие и не дают малышей в обиду, но он не верит… С кем же ему поиграть вечером? Все мужчины и даже оправляющийся от ран Браин сидят и спорят о чем то непонятном – о мостах, о маршрутах обозов, о колоннах, о стенах, о мостах… и как это им не надоедает… Вот и приходится сидеть здесь, в одиночестве и наблюдать, как пляшут язычки костра.
Так, незаметно для себя, Алек начал проваливаться в сон. Жар от огня вдруг перестал беспокоить и стал мягким, ласковым. Но пламя не слишком нравилось мальчику – оно было неверным, неустойчивым, прожорливым… чуждым любимой им земле. Вот земля – она удивительная… плодородная, надежная. Та непохожая на призрачное пламя… Алек закрыл глаза и свернулся на разложенном у костра одеяле. Но огонь не ушел – ребенок прекрасно продолжал видеть его сквозь веки. И странно – тот казался все менее чуждым. Словно он был частью земли,... рос из тверди подобно алому цветку. Засыпающему мальчику он вдруг показался просто очередным растением. И он, скорее инстинктивно, чем осознанно, потянулся к нему, стремясь проникнуть в суть творения земли, ощутить жизнь, текущую по стеблю и листьям… но ничего не было! Лишь странное ощущение, будто он подошел к какому-то барьеру. И в извечном любопытстве он устремился вниз, к корням «цветка», желая понять… увидеть…
Наверное, он уснул и спал очень долго… или не спал вовсе – Алек потерял счет времени. Голоса людей отдалились, сделались чем-то незначительным. Костер успел прогореть, превратившись в кучку малиновых углей, но Алек забыл и о нем – в слепой жажде познания он тянулся и тянулся вниз – туда где жил жар,… живой огонь, частица котрого горела во всем, что росло и цвело на поверхности. Земные пласты вдруг представились ему просто кожей и плотью, под которыми текли холодные токи ледяной воды, а где-то глубже – горячие потоки «крови», а еще глубже - ….
Алек вскрикнул во сне от невообразимого восторга – там, во невообразимой дали, «жила» удивительная, огромная, могучая сущность. В «жизни» этой природной силы ощущался удивительный ритм, словно у человеческого сердца. Это было так удивительно и интересно! Ребенок постарался слиться с этой силой, проникнуться ее биением,… приблизится к ней… Это оказалось удивительно сложно, но в то же время просто. И сделав первый шаг, Алек с ужасом и восторгом понял, что остановиться сам не сможет. Он будто бы отмыкал замок двери в комнату, полную воды. Ритм, как и жар, стал куда ощутимее, ближе. Даже сквозь сон он почувствовал, что теперь это не только его ощущения – что-то рвалось из земли наверх, заставляя землю дрожать, словно в лихорадке. Где-то в отдалении слышался скрежет, треск, крики, ржание лошадей. В сознание пробивались мысли зверей и птиц, полные абсолютного, словно бы мистического ужаса, но все это было неважно, незначительно по сравнению с красотой и величием того, что готово было родиться на свет. Еще немного, еще одно усилие….
Удар обрушился на его сознание, словно топор на живую ветвь или ведро ледяной воды на костер, мгновенно обрубив все построенные связи, вырвав из сна и заставив корчиться от боли, столь сильной, что не было мочи даже закричать. В открывшиеся глаза ударили малиновые отблески тлеющих углей, показавшиеся по началу нестерпимо яркими. Чья-то рука схватила его за шиворот и грубо, словно провинившегося щенка, вдернула в воздух.
Шарль ле Бевер с легкостью удерживал мальчишку одной рукой и на его бледном .словно свежий снег, лице читалась настоящая ярость:
- Ты…. ты… Ах ты… маленький…
- Тебе лучше его опустить.
Тихий голос, казалось, вернул к реальности обоих и заставил их обернуться. Рядом, не менее бледный, чем Паладин Храма, но абсолютно спокойный, словно бушующая в лагере паника обтекала его, стоял Нико. В руках рыцарь держал арбалет, не сжимая его и уж тем более не целясь, но наконечник арбалетного болта смотрел прямо в живот Шарлю, а рука – лежала в опасной близости от спуска. Алек, постепенно вернувший себе способность чувствовать людей, ощутил, как ярость, охватившая все естество ле Бевера, улетучивается. Странно, но он по прежнему не боялся этого угрюмого, чрезвычайно строгого к себе и к другим, человека. То ли потому что в том было что-то сродственное ему, Алеку, то ли потому что в нем жила какая-то суровая доброта. И даже ярость, заставившая мужчину схватить ребенка была вызвана всего лишь страхом… страхом не за себя, а за других и за Алека в том числе. Мальчик попытался разобраться, что же послужило причиной этого страха, и окружающий мир ответил ему со всей присущей безжалостностью. Лагерь выглядел так, словно по нему пронесся ураган: шатры рухнули, лошади, оборвавшие привязь, носились вокруг, шарахаясь от собственных хозяев. Люди тщетно пытались навести порядок. Но хуже всего было то, что его внутренний взор увидел в лесной чаще: многие деревья рухнули, животные, птицы и даже насекомые мчались прочь со всей возможной скоростью, распространяя округ себя такие ощутимые волны ужаса, что даже люди, утратившие дар животных чувствовать друг друга, испытывали беспричинное беспокойство. Хуже всего была затихающая дрожь земли. Та самая дрожь, тот ритм, с которым он еще мгновение назад  сливался. Что бы не рвалось через него не поверхность, что бы не раскачивало сейчас твердь под ногами, словно узник, почти вырвавшийся из темницы, но вновь заключенный обратно бдительными стражниками, оно убило бы все живое, не разорви Шарль ле Бевер их единение. Боль от «удара» и ужас от того, что он едва не сотворил, заставили слезы ручьем хлынуть из глаз. Алек жалобно заскулил.
Медленно, стараясь не делать резких движений, Паладин опустил его на одеяло.
- Я не собирался делать ему ничего плохого.
- Я так и понял, - Нико по-прежнему держал арбалет наведенным на ле Бевера, - Два шага назад.
Паладин подчинился:
- И давно ты знаешь?
Граф ничего не ответил. Опустив оружие, он подошел к рыдающему мальчику и опустился радом, шепча какие-то утешения.
- Давно, верно? -  ле Бевер осторожно опустился на колени рядом и провел ладонью по лицу ребенка. К удивлению Нико, Алек тут же перестал плакать и сонно заморгал глазами.
- С самого начала, - в голосе графа не было ни капли страха, лишь вызов и глубоко запрятанная горечь, - И что теперь? Сожжешь меня на костре за укрывательство колдуна?
Паладин улыбнулся, на удивление открыто, мягко:
- Возможно, позже. Сейчас его надо уложить спать. Скоро он заснет как убитый и проспит до обеда. Вижу, ваш шатер уже поставили…
Алек почувствовал, как его поднимают и несут куда-то. Борясь со сном, он мыслями потянулся к своему лесному другу:
- «Ты здесь? Ты не убежал?»
- «Нет… ну, может… недалеко,… но уже возвращаюсь. Мы все возвращаемся…» - в ответе слышалось опасение.
- «Извини, я не хотел…» - мальчик попытался передать все бездну своего раскаяния, - «Да и что такое я сделал, что все так испугались?»
- «Ты… ты… едва не выпустил…» - на Алека нахлынула волна страха, смешанная с образом чего-то могучего, страшного, - «Все бы исчезло… все бы погибли…»
- «Я не знал… не хотел…» - сон наступал, заглушая мысли и уже перед тем, как крепкие руки опустили Алека на одеяло, пришел ответ:
- «Знаю… отдыхай, братишка….»
Алек провалился в глубокий сон без сновидений, как только голова коснулась подушки.

Нико вышел из шатра и опустился на землю рядом с Шарлем ле Бевером. Какое-то время мужчины молчали. Лагерь затихал, засыпая: успокоились лошади, не суетились больше люди, восстановленные шатры отбрасывали прихотливые тени, и лишь невидимые в ночной тьме, перекликались часовые.
- Так не может больше продолжаться, - ле Бевер первым нарушил молчание, - Ты хоть понял, что сегодня могло произойти? Здесь едва не проснулся вулкан. Погибли бы не только мы – сначала землетрясение, а потом и потоки лавы и пепел убили бы тысячи, десятки тысяч…. Алек опасен.
Нико молчал. По его остановившемуся взгляду было непонятно, слушает ли он вообще речи Паладина.
- Уверен, за то время, что вы вместе, ты не раз был свидетелем того, как его сила убивает. Всегда ли она поражала тех, кто этого заслужил?
«…грохот, треск рушащихся зданий, крики, полные страха и боли, мощные потолочные балки, гнущиеся, словно ивовые прутья… Обломки часовни, в которой должна была идти служба.… Все ли молящиеся успели выбежать? Успел ли хоть кто-то…»
Нико развернулся так резко, что Шарль отпрянул:
- Я не позволю причинить вред мальчику! Он не виноват – просто таким родился.
- Не виноват… - Паладин подкинул в костер хвороста, - Может, и не виноват… Но те, кто умер от его дара тоже были невинны. Вот нас, Паладинов Храма, не любят, хотя мы и лечим болезни, помогаем при больших бедах, облегчаем страдания. Спасаем жизни. Как по твоему, почему?
- Вы те только спасаете – еще вы убиваете. Всех, в ком есть хотя бы искра магического дара. Не смотрите ни на пол, ни на возраст…
- Верно, - Шарль усмехнулся, будто Нико сказал что-то забавное, - Мы убиваем. Но не всех. Ведь мы сами – маги. Самый охраняемый секрет и самый бессмысленный – все знают об этом, но все делают вид, что даже не догадываются… Но почему мы это делаем? Ты не думал?
- Ну… потому что в ваших книгах написано, что магия дар Тьмы Предвечной и противна Маррелю… - Нико произнес эти известные с детства слова и сам поразился как глупо они звучат здесь, среди леса у военного костра.
- Сказка для крестьян, - Шарль поджег веточку и прямо на глазах изумленного графа начал заставлять пламя принимать разнообразные формы, - Ничто из сотворенного не противно создателю. Просто так легче объяснить…
- Тогда почему?
- Потому что магия – страшный дар. Во время «Великого шторма» магия использовалась в войне, и даже земля корчилась от боли. Именно тогда Адриан, наш Глава, создал Храм. Он и его сподвижники лучше всех понимали, сколь страшна может быть подобная сила без контроля.. Вот Алек… Он всего лишь ребенок, но способен погубить тысячи. И если сейчас он может сделать это по неосторожности, то позже у него может возникнуть искушение сделать это осмысленно. А сила… Самый легкий, самый приятный (по началу) способ получить силу – это черпать ее в боли других. Но страшно подумать, куда может увести этот путь.
- Магия – огромная ноша и большая ответственность, - Нико произнес это медленно, словно пробуя слова на вкус, пытаясь найти сладкую ложь среди горечи правды, - и Паладины решили, что они одни способны правильно распорядится подобной мощью.
- Да! – в первые за время разговора Шарль вышел из равновесия, - Да! Мы так решили. Решили, что лучше смерть единиц ради жизни всех. Взяли на себя смелость воплотить это решение в жизнь. Принять на себя все последствия – злобу, ненависть, страх… Мы были не правы?
- Человек должен сам решать, как ему жить и как умереть, - граф верил в то, что говорит, но почему же тогда перед глазами раз за разом упрямо вставала гора камня на месте часовни…
- За себя – да. Но сегодня Алек едва не решил, как умереть всем нам… Мне тоже нравится этот мальчик, но он - угроза тем, кто рядом…
Нико вдруг понял, где брешь в безупречной логике Паладина. Выход был на виду, совсем рядом! не в силах усидеть на месте он вскочил:
- Шарль, постой. Ответь на пару вопросов. Алек – хороший мальчик? Он нравится тебе? Ведь не стал бы он делать то, что сделал, если бы понимал, чем это грозит и осознавал, что делает?
Ле Бевер тоже вскочил, по прежнему сжимая в руке тлеющую ветку:
- Ну… Да. На все три – да. И что из этого?
- А вот что, - Нико картинным жестом указал на шатер, -  Поздравляю Вас, господин Шарль ле Бевер, Паладин Храма Солнца. В этом приюте странников ваш первый ученик. Научите его владеть собой, ответственности и … этому... как же его… смирению. А заодно – не угробить нас ненароком.
Воображаемая картина смиренного Алека вкупе с отвисшей челюстью Паладина вызвала у графа приступ безудержного веселья.
- Но… я никогда никого не учил… среди нас  вообще не было слишком сильных магов… - «Надо же… он что – боится? Или волнуется?»
Рыцарь похлопал Шарля по плечу:
- Ничего, я в тебя верю. Полагаю, начать лучше завтра, как только проснется Алек. Если конечно сумеешь поймать его прежде, чем он удерет в заросли. Поймать его там отчаялись даже разведчики. Так что не проморгай.
Когда Нико засыпал, его посещали не слишком приличествующие торжественности момента мысли о том, как иногда поднимает настроение пакость, сотворенная ближнему, и что угрюмому храмовнику придется порядком побегать. То, что ему, графу, завтра предстоит играть в кости со смертью, выслеживая очередной лирийский отряд, рыцарь не думал…

Автор: Алек Рошель 10.05.2004, 18:29

16 день месяца Темнейших Глубин. Граница с Полумесяцем. Близь г. Саблеза

- Нет, нет и нет! – Нико отвернулся, не в силах больше смотреть в лицо Рихарда, рыцаря родом из Саблезы, одновременно разгневанное и умоляющее, - Мы не будем штурмовать Саблезу. Это безумие.
- Но…
- Никаких «но»! – граф ощутил проснувшийся гнев и уцепился за него, как утопающий за соломинку, - Вы что, виконт, ослепли?! Или удары по шлему лишило вас остатков разума?! У нас триста человек. Большая часть – рыцари, при штурме стен столь же полезные, как камень на шее при плавании. Даже если нам каким-то чудом удастся преодолеть стены (а при этом мы оставим у их подножья добрых две трети воинов), то зачем нам этот проклятый городишка? Только потому, что вы сами отсюда родом?!
- Саблеза - очень важный город! – в голосе рыцаря послышалась обида, - Едва ли не ключ к Западу. И арсенал здесь великолепный. И дороги через город проходят. Если мы его займем и поднимем население, то сумеем перерезать Орде удобный путь к Тай-Суану.
- А дальше что? Перережем, поднимем… Что? А вот что. Сафар развернет своих всадников и уже через несколько дней окажется у стен. И кто их будет отстаивать? Горстка выживших рыцарей и наспех вооруженные горожане? А если мы уйдем, то они ворвутся и учинят такую резню, что вода в родниках покраснеет на годы, - Нико было больно это говорить, но он заставлял себя выплевывать слова с каким-то мрачным удовлетворением, потому что это была правда. Как бы не соблазнительна была мысль овладеть Саблезой, не жалким трем сотням рыцарей замахиваться на такой куш.
Всадники, укрытые молодым подлеском, невидимые для часовых, пялящихся на окрестности с высоких стен, повернули и медленно двинулись в обратный путь. Рядом грустно вздохнула Раен, Нико не понял, одобряет она принятое им решение или осуждает… впрочем, это не важно. Стены. Великолепные, высокие, ухоженные стены города…. Об них разбивались все надежды взять город с минимумом потерь, а устраивать бессмысленную бойню граф не собирался.
- Как же лирийцы справились… - Нико не спрашивал, скорее размышлял вслух, но, тем не менее, ему ответили:
- Предательство, - в голосе саблезского рыцаря слышалась едва сдержанная ярость, - Самые лучшие крепости губит измена. Ворота открыли изнутри.
- Изнут… - договорить Нико не успел. Послышался легкий свист, и рыцари молниеносно соскользнули с седел, стремясь уйти от стрелы.
Вот и она – вестница смерти, вошедшая в ствол дерева. Предупреждение… пока что. Сразу убивать их не собирались, а, значит, будем ждать, пока незваные гости заговорят. Долго ожидать не пришлось:
- Господа хорошие, вы только глупостей не делайте, за мечи, да арбалеты не хватайтесь… А то мало ли… - голос явно принадлежал простолюдину.
- А ты всегда сначала стреляешь, а потом здороваешься? – Нико высмотрел темную тень в кроне дерева, похожую очертаниями на человека и приготовился в случае чего послать туда арбалетный болт.
- А времена сейчас такие… Вот ты кто таков?
- А ты кто?
- А я первый спросил.
Бессмысленный диалог начинал злить, утро выдалось тяжелое и Нико сорвался:
- Слушай, ты, стрелок ****! Либо ты прекращаешь играть в игры и говоришь кто ты и чего нужно, либо…
- А он и не играет, - голос раздался из-за спины и рыцарь, обернувшись, узрел нескольких лучников, вышедших из леса позади его небольшого отряда разведчиков, - Работа у него такая – зубы заговаривать.
Лес огласил дружный хохот – лесных стрелков оказалось куда больше, чем можно было вообразить. Но, даже смеясь, те, не опускали оружия:
- Так кто ты таков?
- Граф Николя ле Тойе. рыцарь, сражающийся с врагами Лаконы с мечом в руках, - наконечники стрел по-прежнему смотрели на него и рыцарей его отряда, готовые разить при малейшем движении, - Мы что, похожи на лирийцев?
- Ну… Есть тут рыцари, с соседнего городка. Тоже лаконцы, их маму… - Нико покосился на Рихарда, ожидая вспышки гнева, но тот промолчал, лишь плотно сжатые губы  и восковая бледность выдавали загнанные глубоко внутрь негодование и гнев, - Но коли граф ле Тойе… Слышал я про графа ле Тойе… Решено. Сейчас мы тебя кой-куда сведем – там уж начальство и посмотрит, кто вы такие и что с вами делать.
Путь был не долог и привел разношерстный отряд к лагерю, который был бы почти точной копией того, который Нико с разведчиками покинул утром, не будь армия, разбившая его на порядок больше. И весьма разношерстной. Здесь были и рыцари, такие же как сам граф и его спутники, и простолюдины, вроде тех, что указывали дорогу.
«Настоящий кочующий город… Они недавно появились, иначе бы мы их заметили… А скоро их и лирийцы заметят, тогда тут начнется потеха».
Распоряжался здесь высокий рыцарь в помятых доспехах, даже со спины показавшийся  графу смутно знакомым. Вот только он должен был быть мертв. А если он не призрак, а действительно жив, то… Один из сопровождающих начал что-то докладывать и «призрак» обернулся взглянуть на гостей. Не обращая больше внимания на настороженные взгляды солдат, Нико шагнул вперед и улыбнулся:
- Рио ле Лардли! Будь ты проклят… не верю своим глазам!
Миг тот непонимающе смотрел на приветствующего его незнакомца, но вот в глазах воина мелькнула искорка узнавания. Еще миг – и Нико почувствовал, как в глазах темнеет, а ребра трещат. Хватка у друга императора по-прежнему была железной.
- Нико! Ты жив! Буду я проклят, куда я денусь… Думал ты мертв.
- Я думал то же самое… Но если ты жив, то что с Императором?
- Цел, - жестом отпустив по-прежнему бдящую охрану,  ле Лардли опустился у костра. Граф заметил, что тот бережет левую руку, кисть которой была так обмотана тряпками, что превратилась в бесформенный сверток, - Во всяком случае был цел, когда отплыл с войском к Фалесе.
- А … - Нико хотел спросить про руку, но заметив, как очередное резкое движение отозвалось болезненной гримасой на лице рыцаря, ограничился общим, - Ты как?
- В порядке… в основном, - Рио усмехнулся знакомой всем девушкам Фалесы усмешкой, -Вот только пришлось рукой схватится за меч. Кольчужная перчатка не подвела – иначе был бы сейчас без пальцев. Ничего, скоро заживет.
- У нас в отряде есть Паладин, он посмотрит.
- Так это не весь твой отряд? – ре Лардли, похоже, был приятно удивлен, - Хотя, может, для начала представишь меня своим спутникам?
Через мгновение Рио целовал ручку Раэн, расточая комплименты с такой легкостью, словно был на балу и заставляя Нико вспомнить, что до войны (словно в прошлой жизни), они недолюбливали друг друга, соревнуясь за вакантное звание главного Фалеского ловеласа…

- Нет, нет и нет! – Рио произнес это уверенным и твердым голосом и Нико вспомнил, что не ладе как сегодня утром сказал то же самое, - Саблезу не взять. Ни с тремя сотнями, ни с тремя тысячами. Этот город – ключ к Западу. Здесь сходятся слишком многие дороги, чтобы мало-мальски грамотный полководец не понимал важности города. Его укрепляли столетиями. Нужно десятитысячное воинство, метательные и стенобитные машины, подкопы, ночные штурмы, месяцы правильной осады… У нас нет на это времени. Куда раньше придет большой отряд орды и размажет нас о стены.
- Нужны месяцы… или кто-то, кто откроет ворота изнутри. И не говори, что ты сам не хотел взять город.
- Подумывал, - Рио слегка смутился, - Я бы даже сказал, мечтал… Но, как и ты, видел стены. И не собираюсь класть людей почем зря. То-то лирийцы посмеются, если мы полезем на стены, словно толпа клоунов.
«Клоуны… акробаты… цирк…. Кто-то уже говорил про цирк…. Цирки дают представления. Все любят развлечение, отдых, потеху… даже лирийцы. Еще театр, который кочует в фургончиках. Стоп – цирки тоже ездят в фургончиках… Цирк Шапито…» - Нико покосился на Раэн. Та улыбалась, словно видела, что творится в голове к графа и одобряла.
- И все же, что если ворота откроют?
- Тогда другое дело… - Рио непонимающе уставился на улыбающихся гостей, - Чего лыбишься?
- Тренируюсь, - Нико поднялся, - Собираюсь устроиться в цирк. Все, нам пора, пока наши не начали искать и не нарвались на лирийцев. Завтра пришлю гонца.

Автор: Мист ле Нуаран 12.05.2004, 12:18

9 число Глубин – 13 число Холодов.

Идем в Крессо. В остальных местах искать смысл жизни совершенно бессмысленно. Что там меня ждет – не в курсе. Может, то имение лирийцы давно разграбили… Нет, я успею! Виктар мой оптимизм разделял, основываясь на маршруте движения орд.
Орды, однако, стрелой не ходили, и шанс напороться на шайку мародеров был велик… Одну такую, в восемь голов, мы перерезали в пьяном сне. Тут вся фишка в том, что если колоть спящего, он непременно застонет. Прибудить надо, а уж потом – кинжалом.
Еще как-то мы напоролись на двенадцать таризов, пешим строем гонящих десятка три пленных – наверно, на какие-нибудь работы.
Мы забежали вперед по дороге и разместились по разным ее сторонам: Виктар - со своим и моим арбалетами, я – с лирийским луком. Когда колонна проходила мимо нас, Виктар срезал двух задних. Таризы переполошились и его местоположение не засекли. И тут я выстрелил дважды, притом так, чтоб было ясно, где я сижу. Начальник конвоя, выделявшийся более добротным обмундированием, немедленно послал двоих снять меня с дерева, на котором я и расположился.
Тем временем Вик успел перезарядить арбалеты, и когда дети Северной Лирии полезли на такое непривычное для них дерево, он снял их, как белок. Я же аккуратно посадил стрелу в горло начальнику, отбросил лук и колчан, красивым прыжком слетел с ветки и принялся резать, в чем мне помог Виктар. Пятеро варваров так и не сумели оказать грамотное сопротивление, хотя с каждым по отдельности повозиться пришлось.
Пленные некоторое время офигевше рассматривали нас, а потом принялись благодарить за избавление от поганых и просить помочь выжить лирийский отряд из деревни.
Сначала я обратил их внимание на тот факт, что нас тут всего двое, и что они наверняка психи, если считают, что мы способны побеждать при соотношении один к пятнадцати. Потом мне пришла в голову мысль, что, если уж Вселенная желает, бессмысленная смерть меня все равно настигнет… Виктар заявил, что ему решительно все равно. И я решил попробовать…
Итак, в Аппос, достаточно большое село, послужившее зимними квартирами лирийскому отряду, ближе к вечеру вернулись работники. Они взахлеб рассказывали о грандиозной попойке, устроенной в лагере, куда их вели, по случаю взятия Фалессы. Мариуш Здун, старший из них, объявил старшему отряда, что их зовут в лагерь завтра к полудню, чтоб идти занимать столицу.
Лирийцы собрались, да и решили это дело спрыснуть. Деревенские выкатили бормотухи, но степняки проявили умеренность… Ночью они тихо и без бесчинств – видимо, из лени – расположились каждый в своем доме, выставив часовых с четырех концов поселка.
Надо ли говорить, что часовые и не пикнули? Я убил западного и северного, Вик – восточного и южного. А потом мы тихо пошли по дворам. Предупрежденные хозяева не запирали двери, и наутро из тридцати домов вынесли по убитому одним ударом степняку. Это была сложнейшая акция – один черепок под ногами, и все пропало. Но каким-то чудом мы прошли безошибочно.
Жителям мы посоветовали от греха подальше уходить на север, где вовсю орудуют герильясы. Они же заявили, что прекрасно знают о них от родичей на севере, но просят сопроводить их возможно дальше, желательно до самой области Крессо, где, по слухам, оные и базируются.
Хммм… Однако по пути…
Так я и оказался во главе целой тучи поселян – не менее полутора сотен вместе с женщинами и детьми. Тронулись большим табором, в котором было все: крестьяне, бабы, дети, охотники, бортники, дети, домашний скот, домашний скарб, дети, запасы зерна, юные девы и дети. Елки-палки, откуда ж их столько, при том, что местные бабы крольчихами как-то не выглядели? Но мне лично крестьянские детишки нравились.
Кстати, выяснилось, чего не было в таборе – врача. Весь этот месяц его обязанности исполняли бабка-знахарка и я. Я кое-что понимал в медицине – понахватался за восемь лет странствий, да и сейчас подцепил некоторые бабушкины приемчики. Да еще Виктар, как оказалось, неплохо знал травы.
Мечам моим работы не было, так как шли мы самыми что ни на есть кружными и глухими дорогами, куда не то что лирийцы – местные не каждый месяц забредают. От безделья я принялся учить детишек грамоте – занятие довольно-таки идиотское во время войны, но по крайней мере весело. Дети, кстати, все схватывали на лету…
Мы шли на север, изредка выходя к незанятым селам. Там мы пополняли запасы свежей еды, узнавали слухи (был даже такой, что Ярно снял осаду с Фалессы) и уточняли дорогу по здешним местам. В одном селе удалось найти парня родом из тех мест, готового исполнить роль проводника. Я нанял его на свои, отказавшись от скудных средств общины.
Так или иначе, мы дошли до Крессо. Тут наши дороги расходились – народ пойдет в так называемое Лесное (по показаниям очевидцев его удалось локализовать), а мы с Виктаром потащимся в Крессо.
Лишь бы Раэн была там…

Автор: Алек Рошель 12.05.2004, 17:41

C 16 по 22 день месяца Темнейших Глубин. Граница с Полумесяцем. Близь г. Саблеза.

Возвращение в лагерь вышло куда более веселое, чем отъезд на разведку. Три тысячи – это не три сотни. С такой армией можно наворотить дел… В лагере, меж тем, что-то происходило – целая толпа собралась на границе шатров и лесных зарослей. Несмотря на усталость, графу стало интересно.
Галдящая толпа, широким кругом обступившая небольшой пятачок  на окраине лагеря, нехотя расступилась, и Нико увидел объект всеобщего интереса. Вернее сказать, объекты. Шарль ле Бевер сидел на большом, наполовину ушедшем в землю валуне, а перед ним переминался с ноги на ногу Алек. Между ними, на расстоянии в половину человеческого роста от земли парил небольшой осколок гранита, размером с ладонь ребенка. Когда графу удалось, наконец, пробиться достаточно близко, камешек как раз вышел из состояния неустойчивого равновесия и полетел вниз. У самой земли он снова замер на миг, после чего взмыл на прежнее место. Снова повис в неподвижности. Начал двигаться по спирали, то, опускаясь к самой земле, то, взлетая выше человеческого роста. Зрители одобрительно загудели. Алек же наблюдал за происходящим с восторгом, смешанным с напряженным, таим не свойственным ему вниманием, словно слушал удивительную сказку. Движения камешка все усложнялись: теперь он выписывал сложные петли. Лицо ле Бевера, абсолютно бесстрастное и сосредоточенное в начале, теперь блестело от пота – «представление» явно стоило мужчине немалых сил. Наконец, осколок гранита опустился на траву точно посередине между Паладином и мальчиком. Нико отметил, что Шарль заговорил не сразу, словно собираясь с силами или пробуждаясь от сна:
- Эти упражнения несложны, но превосходно учат контролировать изливающуюся силу, не давая ей поглотить, увлечь себя. Так же они учат концентрироваться по желанию, а не в моменты опасности или радости. Беда всех ерети… э-э-э… магов-самоучек в том, что они идут на поводу своей силы, вместо того, чтобы управлять ей. Научись управлять камешком – сделаешь первый шаг к овладению своим даром. А теперь, мальчик, повтори все то, что делал я.
Алек смотрел на обломок довольно долго, и окружившим место обучения людям уже начало казаться, что ничего не случится, когда тот плавно поднялся над землей и начал  повторять кульбиты, продемонстрированные ранее.  Паладин следил за полетом гранитного обломка с не меньшим тщанием, чем раньше Алек, и то улыбался одобрительно, то огорчено качал головой, хотя на взгляд Нико повторение было безупречным. Несколько раз он раздраженным жестом прерывал воздушную карусель, заставляя начать все сначала. Зрители начали понемногу расходиться по своим делам и лишь несколько человек, то ли не занятые в ежедневных работах, то ли слишком зачарованные, чтобы уследить за ходом времени, остались молчаливо глазеть на представление.
Засмотревшись на причудливые петли, граф на какое-то время забыл о самом ребенке. Когда же он поднял глаза, то подумал, что мальчишка скучает. На его лице не было заметно и следа того напряжения, что отражал весь внешний вид ле Бевера во время демонстрации. Камешек убыстрил полет, стремясь скорее завершить повторение, но Шарль сердито прикрикнул – и все началось с самого начала… Будь Нико немного внимательнее, он, возможно, успел бы подметить, что мордашка Алека приобрела невинно-хитроватое выражение, осветилась улыбкой – предвестницей очередной проказы. Но когда граф понял, что сейчас произойдет, было уже поздно: валун, с восседавшим на нем Паладином, взмыл в воздух с такой скоростью, словно вылетел из гигантской пращи и, поднявшись над верхушками деревьев, начал описывать широкие круги. Удивленные возгласы свидетельствовали, что всему лагерю был превосходно виден кружащий в воздухе громадный камень с распластавшемся на нем в отчаянной попытке удержаться мужчиной. В чьих-то криках слышалась неподдельная тревога, кто-то вопил восторженно, явно еще не осознав всей грозящей Шарлю, да и тем, кто находится внизу опасности. Сам же Нико отчаянно пытался придумать способ предотвратить катастрофу. Заставлять Алека прекратить ворожбу сейчас – обречь Паладина нападение с высоты. Позволить всему идти своим чередом – неизвестно чем закончится эта история…
Тем временем несносный мальчишка, сейчас больше похожий на изваяние, чем на живого ребенка, заставил валун завершить последний круг и со всей возможной плавностью опустил его на прежнее место. Минута прошла в полной неподвижности: по-прежнему судорожно цепляющийся за выступы ле Бевер молча смотрел на Алека, а тот – выходил из состояния сосредоточенности (управление большим камнем явно далось ему сложнее, чем игра с маленьким). Но вот мальчик пошевелился, встретился глазами со своим учителем, испуганно ойкнул – и рванул к зарослям кустарника за шатрами с быстротой зайца, спасающегося от лисицы.
И тут Паладин доказал, что в Храме их обучают не только магии: ловко скатившись с камня и из кувырка поднявшись на ноги, он ринулся за сорванцом с быстротой, вызывающей искреннее восхищение. Миг – и оба скрылись с глаз. Рыцари вокруг хохотали и делали ставки на исход погони – большинство, не раз стоявшее на часах, сходилось на том, что Шарль конечно малый не промах, но «поймать паршивца в лесу не сможет даже полк егерей». Нико же просто стоял посреди всеобщего веселья, испытывая ни с чем не сравнимое облегчение. Где-то на краю сознания бродила мысль, не стоит ли поискать арбалет и проверить, не слишком ли зол новоявленный воздухоплаватель и не причинит ли вреда мальчику, но, как и другие, он не слишком-то верил в успешность погони. Громкий визг, огласивший лес, заставил многих удивленно смолкнуть и потянуться за кошельками – ле Бевер совершил таки невозможное. Теперь искать оружие времени и вовсе не осталось – граф прибавил шагу, потом побежал…
По мере приближения к источнику визг усилился. Более того, к нему прибавились звуки, которые издает только что срезанный ивовый прут, используемый в воспитательных целях. Нико немного постоял, размышляя, не стоит ли вмешаться. С одной стороны он не одобрял таких методов воспитания, но с другой… опасность жизни мальчика явно не грозила, а «то, что не убивает нас – делает нас сильнее». К тому же у самого графа рука бы не поднялась сделать то, что, Пресветлый Маррель свидетель, сделало бы мальчишку если не сильнее, то хотя бы немного послушней. Так что пусть все идет, как идет. Насвистывая что-то веселое, мужчина развернулся и направился обратно к кострам. Сегодняшний день был радостным, но нелегким, а завтрашний обещал быть не менее утомительным: предстояло выработать план захвата города, почитаемого всеми неприступным.

- Цирк? - Рио, прибывший вместе с гонцом в лагерь Нико, казался по настоящему пораженным, - Николя ле Тойе, вы же дворянин! И собираетесь замарать свою честь, изображая из себя дешевого паяца перед толпой простолюдинов и варваров?!
- А почему, собственно, нет? – Нико попытался отшутиться, но Рио продолжал смотреть осуждающе, - Ну, тут ты прав. Убедил. Давай поступим, как велит рыцарская честь – облачимся в доспехи, поднимем знамена, подъедем к стенам города и, потрубив в рог, вызовем лирийцев на честный бой. Согласен?
Рыцарь ничего не ответил.
- Не вдохновляет, вижу… - граф усмехнулся, - А цирк… Все любят цирк, Рио. Ты когда был мальчишкой, разве, не сбегал из замка посмотреть на представление акробатов, фокусника или метателей ножей? Уверен, лирийцы тоже сбегали. Кроме того, никто так не скучает, как солдаты, оставленные в гарнизоне. Всех развлечений – выпивка да драки. Они нам обрадуются.
- Да уж,… - тот хмыкнул, но через мгновение се же признал, - В этом есть определенный смысл. Ты проникнешь в город. А дальше? Саблеза набита войсками – ей не овладеть маленьким отрядом. Захватить ворота и удерживать их до подхода рыцарских сотен? Но три с половиной тысячи человек не укроешь достаточно близко, чтобы прийти на помощь по первому зову. Это удается только в легендах. Вас всех там перебьют прежде, чем моя армия увидит стены.
Теперь пришел черед Нико промолчать. Нет, конечно, можно было уподобиться легендарным героям и мужественно удерживать ворота, пока три тысячи Рио не ворваться в город,… но это означало, что почти никто из маленького отряда циркачей не доживет до победы. И он, Николя ле Тойе, - тоже. А умирать не хотелось отчаянно. Неожиданно для всех заговорил Рихард, молчавший все время переговоров, словно речь шла о каком-то чуждом ему месте, а не родном городе лаконца:
- Восстание. Мы можем поднять восстание. За несколько дней сколотить отряд из горожан, которые помогут удержать ворота и в назначенный час выступить…
- Восстание… - Рио не смог удержать циничной усмешки, - Они уже раз восстали, когда открыли ворота врагу.
Рихард вздрогнул, как от удара, опустил глаза, но упрямо продолжил:
- …выступить плечом к плечу с теми, кто проникнет в город. Я – из Саблезы и не верю, что все горожане предали свою родину. Предателей не могло быть много – просто они действовали неожиданно и нагло. Попади я  город, многие из тех, кто сейчас не сопротивляется, присоединились бы к нам.
- А  вот это исключено, - рыцарь вскинулся, разворачиваясь к Рио, готовый отстаивать свою идею, но тот сам изумленно пялился на Нико, произнесшего слова отказа.
Уже мягче, тот продолжил:
- Ты сам говоришь, что многим известен в городе. Представляешь что будет, если тебя узнают? В лучшем случае, ты окажешься в бегах. А в худшем – мы все окажемся украшениями зубцов городской стены.
- Меня не узнают, - Рихард явно думал над своим планом достаточно долго, - Вы собираетесь устраивать цирк? Какой же цирк без клоунов. Я обрею голову, надену соломенный парик, скрою лицо под гримом… Никто не узнает саблезского виконта в ярмарочном шуте. Даже не подумает о такой возможности.
- Почему нет? – на этот раз всех удивил Рио, - Я готов пойти на это лишь ради того, чтобы увидеть клоуна дворянского звания. Шут у вас есть. Кто еще?
Постепенно разговор сполз с обсуждения военных вопросов на куда более веселую тему распределения ролей.
Рихард стал клоуном и кто-то пошутил, что лицо у «артиста» столь мрачное и не располагающее к этому жанру, что одно это вызовет у зрителей неудержимый смех. Раэн заявила, что неплохо танцует, и после первой же демонстрации все мужчины дружно решили устроить перерыв в беседе, для более тщательного ознакомления с будущим номером. На том бы работа и закончилась, если бы танцовщица не вернула рыцарей из мира грез назад на грешную землю. Нико неплохо пел и метал ножи. Разгоревшийся спор, в кого эти самые ножи будут метать, вновь пресекла Раен, заявив, что ни за одного из них зрители переживать не будут, да и где они вообще видели мужчину-мишень? Рио, сначала следивший за спорами «циркачей» с праздным безразличием, постепенно втянулся и заявил, что хоть сам он скорее бросится на меч, чем примет участие в этом балагане, но у него есть парочка подходящих кандидатов. Вскоре они прибыли из армейского лагеря: Гир, молодой парень ростом в полтора Нико, и раза два шире в плечах, оказался младшим сыном кузнеца, завербовавшимся в армию, и, как он сам заявлял, однажды уже работавшим в бродящей цирковой труппе. Второй – тип неопределенного возраста и занятий, долго кланялся и жал всем руки, после чего с таинственным видом заявил, что может заставить вещи исчезать и появляться вновь. И вообще – он широко известный в узких кругах маг и волшебник. В ответ на выраженное зрителями вежливое сомнение («Ты – маг и волшебник?! Тогда я – Пресветлый Маррель! Ты сколько сегодня выпил, маг красноносый?» - реплики публики), он укоризненно вздохнул и начал возвращать владельцам вещи, еще недавно бывшие у тех на поясах или за пазухой. Недолгое, но оживленное совещание, решавшее насущные вопросы: «Стоит ли бить мага-карманника? Если бить, то учитывать ли как смягчающее обстоятельство то, что он все вернул? Все ли он вернул и не стоит ли на всякий случай провести обыск? Принимать ли умельца в труппу и если да – то стоит ли повременить с избиением до конца акции?» закончилось решением принять Халена (так звали «мага») в группу в качестве мага и факира.
Проще и в то же время сложнее всего оказалось подобрать наездников для представления на лошадях: среди рыцарей было немало мастеров вольтижировки, так что пришлось устраивать импровизированный конкурс, а из победителей отбирать тех, кто выглядел наиболее безобидно. Этот критерий предложила вездесущая Раэн, ехидно заметив, что группа здоровенных мужиков с короткой стрижкой под боевой шлем и мозолями от постоянного размахивания мечом наверняка вызовет у лирийцев приступ искреннего доверия. Наконец, группа наездников, которым предстояло стать «гвоздем программы» («…за неимением других инструментов…» - Рио) и ударной силой маленького отряда была сформирована.
Конец всеобщему триумфу положил Гир, робко заметивший, что бродячий цирк не бывает без зверинца или, на худой конец, без одного-единственного номера с дикими зверьми. Выхода не было: ни в одном лагере не нашлось ни дикого зверя, ни того, кто умел бы с ними обращаться. Назывались разные имена – тот был до войны охотником, другой – птицеловом, дрессировщика, да еще с обученным питомцем – не было.
Все время, Нико со товарищи создавали свой цирк, вокруг них крутился еще один зритель, которого все происходящее интересовало исключительно как красочное представление. Когда очередной «артист» начинал свое представление, Алек либо носился перед импровизированной сценой, оглашая воздух восторженными криками, либо валялся на траве, положив голову на скрещенные руки и болтая в воздухе пятками. Граф с запоздалым раскаянием отметил, что сегодня сорванец предпочитает стоять, либо лежать на животе. Хотя, увидев в руках мальчика столь редкие в военном лагере сладости, заподозрил, что у того вполне хватит хитрости изображать жестоко пострадавшего, дабы вызвать всеобщее сочувствие. И при всей хаотичности своих перемещений по лагерю, Алек умудрялся сделать так, чтобы между ним и ле Бевером оказывался либо Нико, либо Раэн, временами бросавшая на Паладина уничижительные взгляды. Но при разговоре о животных и зверинце мальчишка вдруг стал подозрительно тих. Нико, справедливо опасавшийся очередной шутки во вчерашнем стиле, стал временами бросать на Алека настороженные взгляды, отмечая про себя, что то стремится как можно более незаметно подползти поближе к костру, вокруг которого собрались «распорядители аттракциона»
- Нет, птицелов – это не то, что нам нужно. Он сможет подражать голосам, но чтобы поймать и выдрессировать птицу нужно время. Его у нас нет… Алек, брысь отсюда, - граф взял на гитаре несколько аккордов, словно надеясь, что музыка подскажет выход, но ничего оригинального не приходило в голову.
- Может, выследить настоящий цирк и… э-э-э… «позаимствовать» их зверинец? – Хален улыбнулся слегка заискивающе, чем еще больше укрепил подозрения Нико по поводу своей предыдущей профессии.
- Ну-ну. В это неспокойное время дороги так и полнятся кочующими циркачами, - Раэн откинула прядь волос со лба, - Нет, не получится. Нужно придумывать что-то без зверей… Алек, тебе чего?
- Алек, - ничего грозного в голосе Шарля не было, но мальчик тут же вскочил и вытянулся, - Ты хочешь что-то сказать? Если да, то не тяни.
- Ну… - тот замялся, - У меня есть друг. Я его спросил, не может ли он нам помочь… ну… с представлением звериным. Так вот он говорит что может. Только боится очень.
- Что за друг и чего он боится? – Нико мысленно перебирал всех известных ему товарищей сорванца. Все они были солдатами его отряда, и роль неведомого друга ни коим образом не подходили. Алек переступал с ноги на ногу. Его явно распирала какая-то новость, решиться мальчик никак не мог. Наконец он выдавил:
- Обещаете его не обижать? Все обещаете?
- Все, - графу искренне хотелось надеяться на то, что слово удастся сдержать, - Обещаем. Так что за друг? И как он нам поможет? Он – егерь? Или отшельник?
Не говоря больше ни слова, мальчишка развернулся и помчался в лес.
- Занимательный мальчик, - Рио, забывшись, оперся на левую руку и болезненно охнул, - Ты где его взял?
- Долгая история… - ле Тойе разбирало любопытство, - Позже расскажу.
- А вот меня интересует личность его загадочного друга, - голос ле Бевера был полон подозрительности, - С этого отродья Тьмы Предвечной станется привести из леса одного из обитателей Долин Вечной тени.
Раэн фыркнула:
- Может, это и не мое дело, но если сиятельный граф решил молчать, то скажу я. Алека больше никто не будет наказывать таким образом! Ничего хорошего с ребенком так не сотворишь.
Шарль не стал спорить – просто поднял глаза к небу и зашевелил губами, то ли взывая в молитвах к Маррелю, то ли вспоминая свой вчерашний феерический полет. Гир, на правах участника труппы устроившийся у костра открыл рот для  какого-то комментария, но так и застыл, уставившись на что-то за спиной Нико. Раэн замерла, на ее лице начала расцветать странная улыбка. Готовясь к самому худшему, Нико обернулся.
- Вот мой друг. Он – медвежонок. Я ему сказал, что вы обещали его не обижать.
Назвать «медвежонком» то, что возвышалось над мальчиком  подобно скале над холмиком, мог только Алек. Молодой медведь, степенно вышедший из леса вслед за мальчиком был огромен. Когда же зверь, послушный взмаху детской ручонки, встал на задние лапы, граф с ужасом осознал – НАСКОЛЬКО он огромен. Такие звери обычно не водятся в теплых краях, предпочитая им северные леса и предгорья, так что каким ветром сюда занесло этого исполина, было абсолютно непонятно. В довершение всего взбудораженный мозг выдал, что эта порода славится своей хитростью и крайней свирепостью. Наверное, надо было что-то делать, вот только что именно… К реальности его вернул смех Раэн:
- Теперь у нас есть зверь. Вот только кто будет его дрессировщиком?
Алек пританцовывал рядом со своим «другом», цветя широченной улыбкой. Зверюга пыталась ему подражать, демонстрируя окружающим внушительных размеров зубы. Улыбающийся медведь – это было выше сил одного несчастного графа.
- Но мы не можем взять мальчишку в город…  - слова прозвучали почти умоляюще, - Мы же не просто представления устраивать туда едем.
Медведь глухо зарычал, словно предупреждая.
- Хотя с другой стороны… - «медвежонок» опустился на все четыре лапы и дружелюбно обнюхал всех сидящих у костра – ни дать, ни взять, большая собака, - Ладно. Но когда придет время, я запру тебя в самом глубоком подвале, что сумею отыскать в этом проклятом городишке и не выпущу, пока все не кончится.



Наконец-то Саблеза. Картина местных жителей, столпившихся на обочинах дороги уже успела стать привычной: их маленький цирк производил впечатление.
Впереди, верхом на резво трусившем медведе, опутанном чем-то вроде импровизированной упряжи, горделиво восседал Алек, безумно гордый своим ярко-алым с золотом одеянием, и оттого безмерно счастливый. Дальше следовала шестерка верховых лошадей, украшенных перьями, с лентами, вплетенными в гривы, на которых восседали рыцари, отобранные для участия в шоу вольтижировки. Замыкали колонну два ярко раскрашенных фургона, вмещавшие остальных участников цирка.
Идею начать не с города, а с окрестных деревень подал Гир,  и вправду работавший в цирке. По словам гиганта, цирк не мог просто вот так возникнуть у ворот Саблезы – никто бы не поверил. Настоящее шоу должно было неторопливо шествовать по дороге, давая представление, а часто и не одно, в каждом крупном селении. Слава настоящей трупы должна далеко обгонять ее. Нико на подобный успех не рассчитывал, но и пренебрегать советами «знатока» не собирался. Кроме того, провал в городе мог стоить головы всем «артистам», так что не грех было для начала отточить мастерство.
Первое представление их труппа дала в собственном лагере, когда, наконец, было закончено украшение фургонов и изготовление нехитрого реквизита. Так что в путь они отправились под аккомпанемент восторженных криков и рукоплесканий. В общем, слегка ободренные. А потом были деревни по дороге к городу, где восторженные крестьяне и даже проезжавшие мимо лирийцы с искренним восторгом взирали на зажигательный танец Раэн, слушали баллады Нико, смеялись на выступлениях Алека, его «медвежонка» (мальчик ни в какую не соглашался дать зверюге какое-нибудь другое имя) и Рихарда, столь неподдельно опасавшегося «мишки», что это было смешно само по себе. Впрочем, остальные участники тоже не оставались без своей доли аплодисментов, меди, серебра, а иногда даже и золота. Нико удивлялся, что даже в это неспокойное время их бродячая труппа зарабатывала столько, что вполне хватало на привольную жизнь странников. Иногда граф ловил себя на мысли, что не отказался бы подольше прожить вот так – странствуя от селения к селению в компании добрых товарищей и получая награду за то, что ему самому доставляет искреннее удовольствие. Дико, но его радовали не только восторги лаконцев, но и сдержанная радость лирийцев, часто в конце выступления просто забрасывавших циркачей золотыми монетами. Нет, он помнил все и превосходно представлял. откуда взялось это золото,… но все равно было приятно. Что не помешало нескольким небольшим отрядам лирийских фуражиров исчезнуть бесследно, словно их поглотила сама земля – в конце концов они были военным отрядом и о боевом слеживании тоже не следовало забывать.
И вот, наконец, Саблеза. Город-цель. Здесь им предстоит дать свое главное представление, и в случае провала их непросто освистают. Лирийцы, стоявшие на страже у городских ворот, быстро, но весьма небрежно осмотрели фургоны, улыбаясь циркачам дружески, словно знакомым. Наверное, видели одно из их представлений. И вовсе хорошо – меньше шансов, что найдут мечи и арбалеты, надежно укрытые в днищах фургонов. Город. Непривычно тихий, лишенный той вечной суеты, что не стихает даже после заката и лишь ближе к полуночи превращается в неясные шорохи. Угрюмые люди, куда-то спешащие, опустив глаза. И виселицы. Много виселиц – почти что на каждом перекрестке. Под каждой – на ломаном лаконском выведена надпись «Они не соблюдали комендантский час. Лаконцам запрещено выходить из домов после захода солнца».
«Все веселее и веселее. Что же, все мы знали, на что шли,» - Нико отвернулся и обеспокоено взглянул на мальчика, по-прежнему восседающего на медведе. Он опасался за него – не так уж и много времени  прошло с тех пор, как огонь поглотил Лаверну. Но мальчик был на удивление спокоен. Присмотревшись, граф понял, что глаза ребенка закрыты – медведь шел сам по себе. Показалась рыночная площадь.
- Сюда, - Рихард, уже загримированный под клоуна, вскочил в фургон графа, и указал на таверну с выцветшей от времени и непогоды вывеской, - «Тихая пристань» - лучшая таверна в Саблезе.
- Лучшая таверна могла бы иметь вывеску и поновее…
Рыцарь хмыкнул:
- Яркая вывеска – признак нового, неизвестного заведения. Эта таверна могла бы и вовсе без нее обойтись. Кроме того, ее хозяин – мой хороший друг.
- Трактирщик – друг виконта? – Нико удивленно поднял бровь.
- А почему нет? – саблезец казался слегка смущенным, - Это долгая история. В другой раз. Поворачивай туда – нас здесь ждет приют и совет…. Уж если кто и знает про повстанцев, то это Сервио. Хозяин таверны.
Нико пожал плечами и крикнул Алеку, словно дремавшему на спине зверя, поворачивать к приземистому, широкому строению. Мальчик не пошевелился, не открыл глаз, но медведь плавно повернул, а граф почувствовал, как его лошадь (к слову сказать, абсолютно не боявшаяся вышагивающего впереди хищника) тоже свернула к их новому приюту.
«Таверны, гостиницы, трактиры…. Сколько я их повидал за последние месяцы. Надеюсь, эта хотя бы окажется не из худших»…

Автор: Иветта ле Ласноу 12.05.2004, 22:33

15 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      Иветта в очередной раз передвинула руку Рейнара Риверса опустившуюся гораздо ниже, чем того требовала танцевальная позиция, обратно на свою талию. Особых способностей и успехов навязанный Францем ученик за собой не выявлял, и с танцами, как Иви и опасалась, дела были хуже всего. И как только этот «устранитель неприятностей» умудряется так блестяще показывать себя на оружейном дворе и вместе с тем с завидным постоянством оттаптывать ей ноги, когда дело касается элементарного лаконского вальса?
      А в книгах постоянно пишут, что танец и фехтование почти одно и то же… Очередной бредовый миф. Иветта в который раз разочарованно вздохнула, и дернули же ее Тени за язык предложить научить манерам этого безродного хама.
      Рейнар, однако, воспринял ее нервный вздох иначе, и его рука снова по-свойски спустилась ниже.
- Я не понимаю, почему ты так смущаешься, моя прелесть, - улыбка на его лице стала несколько плотоядной, глаза хранили насмешку, - Нам обоим хм… что-то могло бы понравиться гораздо больше, чем занятия этой дурью.
      Иви выскользнула из его рук, состряпав на лице настолько пренебрежительно целомудренное выражение, на какое вообще была способна.
- Эта «дурь», как вы, господин Риверс, изволили выразиться - в обращении прозвучали особо саркастические нотки, - Обязательна, если вы собираетесь работать с нами. Если же нет, - Иветта очаровательно улыбнулась, - то вас никто не держит, в том блошином углу, откуда ваша светлость явился, еще достаточно крыс подобных его персоне.
- Малышка показывает зубки. Как мило, - Рейнар, запрокинув голову, очень естественно расхохотался, - Тебе это даже идет.
      Конечно, после того, как Риверс отмылся и вывел отвратный трущобный запах, он оказался весьма хорош собой – высокий, поджарый и смуглый от загара с непокорными светло-русыми волосами до плеч, но Иви не на мгновение не давала себе забыть и усомниться в том, сколь глупо судить о человеке по внешности, о чем говорил и ее собственный пример. Рейнар Риверс, при всей своей привлекательности, тип скользкий, меркантильный и опасный… да и редкостный кобель к тому же.
      За то короткое время пока Иви была вынуждена мириться с его обществом в своем доме, Рейнар хм… перелюбил всех ее служанок и камеристок, особенно этого не скрывая. Впрочем, Иви это ничуть не смущало, а лишь подтверждало ее мысль о том, что с таких людей как Рейнар нельзя подпускать даже близко к своим, чувствам, но в определенных делах они могут быть очень даже полезны, и очень скоро. Никогда нельзя пренебрегать мелочами.
        Риверс тем временем плюхнулся в глубокое кресло и протянул руку к столу за поздним осенним яблоком, тут же принявшись поедать его без малейшего намека на хорошие манеры. Иви больше для порядка поморщилась.
- И вообще, - заявил Рейнар, к счастью хоть с не набитым ртом, - Когда я, наконец, узнаю, зачем ты, котенок, учишь меня всей этой хрени. Не придворных же матрон совращать.
- Ну и для этого тоже. Но тебе скажут все, когда придет время.
- Тогда тебе стоит передать советнику, что я не обладаю особым терпением, - в глазах наемника блеснула сталь, которая отчего то ничуть не напугала Иви.
- Это скорее зависит от меня. И мне уже пора во дворец.



16 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

        Император вернулся в столицу вчера ночью, вместе с ошметками некогда могущественной армии, однако, стоит ради справедливости заметить, все же по слухам Тигр хорошо потрепал Акулу у своих берегов. Шарк надолго выпал из войны, да и лирийцы, если и придут к столице, то через недельку другую. А к тому времени, если все пойдет по плану, расстановка сил в Империи изменится настолько, что Ярно снова сможет заняться любимым его сердцу занятием, то есть собрать армию и гоняться со степным ханом дуг за другом, хоть до второго пришествия Теней.
        В то, что Сафар возьмет Фалессу, Иветта не верила. Столица неприступна. И это было в очередной раз доказано не далее, чем месяц назад. Войска орды многочисленны, но лучшие из них уже полегли под этими стенами, а кочевники могут сколь угодно долго долбиться головами о серые камни столичных стен и гибнуть под стрелами защитников, но опасаться возможности их грядущих успехов все же довольно глупо.
        Делать при дворе было решительно нечего. Ярно принимал малый совет. Обсуждали войну, осаду, крепость ворот и подскочившие из-за осады цены на турнепс. Было совершенно ясно, что ничего важного сейчас при Франциске, которого Ярно обвинял в государственной измене чуть ли не открыто, обсуждаться не будет. Время ползло со скоростью смертельно раненой улитки.
        Однако одно событие этого бесконечно-долгого дня все-таки не могло не порадовать. Королевский чародей Адриан Делон подал в отставку. После того, как стервятник изволил сообщить это свое решение, лица у всех стали на какое то время вытянуто-застывшими. Сначала слова мага показались нелепой шуткой, но потом Ярно, наверное все таки вспомнив, что у Делона нет чувства юмора, казалось даже с облегчением, снял с чародея его полномочия. Вот уж воистину, великие дела свершаются вовремя. Адриан это даже не века, это целая эпоха в жизни Империи, едва ли не единственный реально опасный из-за непонятности его целей, игрок при дворе…. И до чего же вовремя огненная ведьма сумела его выжить, а в том, что это сделала именно Императрица, сомневаться не приходилось. В столице нет другой силы способной на это.
        Иветта молча смотрела на то, как маг, закутанный в черный плащ с капюшоном, последний раз проходил к выходу из тронного зала столичного дворца. Этот человек убил ее брата, она так и не смогла отомстить. Холодная рука сжала на мгновение горло и тут же отпустила. Ее время еще придет.
        Прошел еще почти час, прежде чем его Императорское Величество изволил распустить совет. Ярно назначил министру Шаорину личную аудиенцию на следующий вечер. Что ж, другого шанса у них не будет. Судьба решится завтра. Иви покинула малый совет вместе с Императрицей, тут же соблаговолившей освободить себя на остаток дня от общества компаньонки.
          В особняке же Иветту уже ждал изнывающий от скуки и отсутствия толи яблок, толи еще неразвращенных служанок Рейнар.
- Добрый день, птичка.
          Как Иви не старалась отучить наемника от всех этих «птичек», «крошек», «деток» и «заек», достигла на этом поприще не слишком больших успехов, вскоре вовсе смирившись. Риверс отлично знает насколько ее это бесит, и действует на нервы, что бы хоть чем -то себя развлечь, посему лучше просто не обращать на подобную ерунду внимания.
- Господин Риверс, - эти слова и тон бесили его не меньше.
        Он был наигранно грубоват, она преувеличенно высокомерна, и эта игра одновременно злила и забавляла обоих.
- И чем ты будешь мучить меня сегодня, красота?
          Иви капризно надув губки подошла к нему и наклонила голову чуть на бок, словно думая к чему бы придраться. Он смотрел на нее с прежней нахальной улыбкой.
- Нет, - сказала Иветта решительно, - Сегодня ты будешь учителем…
          Рейнар удивленно поднял бровь, хотя в темных глазах удивление и не ночевало, в отличии от похоти, он сразу же все понял, но вопрос все же задал.
- И чему же, котенок, тебя учить?
- Да уж явно не фехтованию, - огрызнулась Иви. От сомнения не осталось и следа, и девушка решительно стянула с наемника тунику.
        Потом было гораздо лучше, чем она могла себе представить, минутный страх, навеянный воспоминаниями о собственном первом опыте, сменился резко охватившим все ее существо желанием. Уж в чем Иветта не ошиблась, так это в определенном опыте своего «учителя». Внимательные, но вместе с тем требовательные прикосновения рук и губ Рейнара заставили все в ней вспыхнуть гораздо раньше, чем он с какой то почти звериной силой и грацией упал вместе с ней на шелковые алые покрывала. Все слилось воедино - тела, дыхание, смятые простыни и неожиданно острое наслаждение, в котором терялись и пространство и время.

        Иви медленно открыла глаза, чувствуя на себе чужой взгляд. Рейнар с прежней своей усмешкой смотрел на ее тело словно сиявшее белизной в контрасте с алым атласом.
- Хороша, - наконец, словно оценщик признал он, - И способная ученица…
- Надеюсь, гораздо лучшая, чем из тебя танцор, - засмеялась Иви.
- Только один совет. У тебя в сердце лед, научись прятать его в глазах, - все с теми же оценивающими интонациями заявил Рейнар, - Так зачем я нужен Франциску Шаорину?
          Иви улыбнулась.
- Знаешь, Рей, в столице рядом с троном принято играть в одну опасную, но чрезвычайно интересную игру….

Автор: Крыс 13.05.2004, 19:11

16 число Глубин.

Йо-хо-хо! Нынче старина Крыс сорвал банк! Но все по порядку…
Казалось, ничто не предвещало перемен к лучшему – меня мучили приличиями, и до завершения курса было еще порядочно. Ив играла высокомерную дворяночку, я отвечал на это босяцким образом действий. Бесило, но развлекало.
Кстати об играх. Ив я раскусил сравнительно быстро – девочка на самом деле дико умна и давно задвинула мораль в дальний угол. Она, между прочим, вполне сошла бы за дочку Шаорина. Или даже, ха, за мою сестричку!
Только… есть в ней какой-то… надлом, что ли… Лед в сердце, но не панцирь, покрывающий его, а наоборот, промерзшее насквозь место. Вообще, это не страшно, но если по этому месту ударить, все сердце разлетится на осколки.
Тьфу ты, куда это меня понесло? Я ж вам не бард какой-нибудь, да и жизнь моя – не легенда. Будь бы это одна из этих идиотских побасенок, я бы влюбился в Ив и кого-нибудь прирезал бы, да вот хоть Франциска. Но это уж фиг. Шаорина резать вредно для здоровья, а Иви я банально хотел.
Да, за это время я немало поразвлекся с ее прислугой, но то обычные девочки, девушки и женщины. А Ив – это уже высший класс! Белокожая блондинка с морскими глазами – это само по себе замечательно, а ее не особо скрываемый (от меня) интеллект почему-то возбуждал меня еще сильнее. Разнообразия, видимо, захотелось…
Я всячески намекал (Ха!) ей, что было б классно как-нибудь провести пару часов в ее роскошно обставленной опочивальне, однако меня только что вслух не посылали…
Но в этот прекрасный день она пришла ко мне сама.
Я буквально превзошел самого себя, пытаясь достать из этой морозной оболочки Игрока саму Иветту, какой она наверняка была хоть когда-нибудь… По-моему, что-то даже получилось.
А потом она рассказала мне о своем плане… Намечающуюся операцию я шутливо назвал Игрой с Престолом… Понравилось ли ей – не знаю. Мне в этом плане отводилась сравнительно скромная роль – но какие перспективы…
Так вот ради чего ты зацепила меня, Судьба? Будь довольна – с таким твоим жребием я согласен!
Сейчас вечер… Ив пошла к Франциску – сообщить, что я в курсе, а я… Я жду. Жду и наигрываю что-то на гитаре… Последний раз я брал ее в руки в тот вечер на Вшивом конце, когда пел у Форли. Наверно, как-нибудь стоит спеть для Ив. Но пока…

Как жалобен сорванный голос кумира,
Когда наступает черёд роковой.
Мучительна просьба последнего пира:
Спой, Мэри, спой,
Спой, Мэри, спой.
Насмешникам чёрствым, седым и усталым,
Что сели за стол невесёлой гурьбой,
Насупленным окнам чумного квартала:
Спой, Мэри, спой,
Спой, Мэри, спой.
Скрипенье телеги, наполненной грузом,
Звучит в унисон тишине гробовой.
Последнего пира продажная муза,
Спой, Мэри, спой,
Спой, Мэри, спой.
Нарывы разбухли от мерзостной влаги,
И влаги в бокале туман золотой.
Нескорбный напев, разухабистый шлягер:
Спой, Мэри, спой,
Спой, Мэри, спой.
Не стали вином виноградные грозди,
На землю осыпавшись серой золой.
Последнего пира мучительна просьба:
Спой, Мэри, спой,
Спой, Мэри, спой.

Вот такая вот песня… Раньше я их не писал… Да и позже вряд ли буду. Но эту я еще спою!

Автор: Сильвия ле Нуаран 15.05.2004, 20:52

24-25 дни месяца Темнейших Глубин. Криэран.

   За три дня ничего ровным счетом не изменилось. Количество детей ночи продолжало неумолимо расти, а количество людей убывать. По последним подсчетом до того момента, как в Криэране исчезнет последний человек оставалось чуть более двух недель. Затем, многим, очевидно, придется покинуть это место. Я уже продумывала направления возможных ударов. Главная цель – Орда. Вторая по значимости – Фалесса. Затем – и остальная Лакона, Тай-Суан, Лирия, Квайдан и весь остальной мир.
   Не пройдет и пары месяцев, как власть перейдет к бессмертным. Возможно, мне удастся найти и других союзников на этом пути...
   Но пока – Криэран. Здесь еще над многим предстояло поработать. Во-первых, забаррикадировавшиеся сенаторы, во-вторых – лирийское командование. И те, и другие были напуганы до дрожжи в коленях происходящими событиями. И в правду – из хозяев положения, которые контролировали все – они превратились в дичь.
   Количество моих детей приблизилось к семистам. Вскоре оказалось, что их можно разделить на три группы... Те из них, которыми я занималась лично, или кто-то из тех, кем я занималась лично, оставались наиболее сильными и могущественными. Дальше шли те, у кого сил было поменьше – те, кого превращали вампиры четвертого и пятого поколений, если так можно было сказать... Наконец в третью группу входили, те, кто уже не был способен к дальнейшей инициации себе подобных...
   Вот насчет них,  у меня и возникали сильные опасения. Да, я контролировала их целиком и полностью, но только когда была рядом. Внутренне, да и внешне, они были самыми настоящими зверьми, причем зверьми одержимыми. Я старалась держать их вдалеке от тех мест, что еще были населенны, но это не всегда получалось. То, что они творили, пугало меня. Ужасно, убивали любого, кто встречался им на пути, причем без всякой причины, просто, если предоставлялась такая возможность. После их нападений, обычно в живых не оставалось никого, а особенно они любили охотиться на детей. Я видела, как они загоняли их, почти как волки. Да, у людей против них не было никаких шансов.
   К счастью я приказала остановить инициацию им подобных, до того, как это вышло бы за пределы всякого контроля.
   Итак, мы взяли здание сената в кольцо, решив завладеть всеми кто находится там. Забавно, там оставалась вся элита стражи, да и все благородные семьи этого города. Бедняков они предпочли оставить за воротами, откупившись ими от ночного ужаса. Но лишь на время.
   Да, их время стремительно подходило к концу...
   Когда часы пробили полночь, дети ночи проникли в здание сената. На самом деле эта древняя постройка, видевшая еще может моих пра-пра и так далее, дедов не была уж столь неприступной, сколь считалась. Как у каждой нормально крепости здесь был один вход и множество секретных выходов, которые, однако, для детей ночи не были столь секретными...
   Объяснялось это просто... У вампиров в добавке к стандартным человеческим ощущениям прилагается всякая куча странных и непонятных вещей – вроде способности на расстоянии чувствовать скрытые входы, скопления людей ну и тому подобное.
   Естественно, что все "ужасные тайны" криэранского здания сената мной были найдены без труда. Наверняка, даже те, о которых все забыли. И вот в полночь...
   
* * *

   Кеннет ле Нуаран оглядевшись по сторонам, смахнул обильный пот со лба. Его опять начинала бить крупная дрожь, каждый раз, в то время как наступала ночь, и с тех пор, как они поняли, что надеяться больше не на что.
   Они посылали письма Императору, пытались вырваться их города, пройти тайными путями... Но все было бесполезно. Император не ответил, обезумевшие от страха лирийцы не выпустили их, а те, кто вошли в подземные ходы... О... Ему до сих пор в те краткие моменты, когда удается, заснуть снится ЭТО... И он каждый раз просыпается, с жутким криком от которого потом стоит звон в ушах...
   ОНИ пришли из неоткуда, и можно было поклясться, что ИХ породила сама ночь. Кеннет никогда до того не верил в Марэля, смеялся над простачками, что позволяли себя разводить, а вот теперь поверил. Как-то раз он пообещал священнику, который сидел здесь вместе с ними, что если случится чудо и они останутся живы, то он пожертвует церкви все свое имущество. Да будь оно проклято. Но теперь надеялся, что Марэль его услышал, в отличии от того священника, который был безумен. Он сошел с ума в тот момент, когда в его церкви появились ОНИ.
   И вот теперь он сидит у стены с безумным взглядом и куском угля в руках. Он пишет на стене два слова: "Тени вернулись"
   Неужели это правда и они вернулись?
   Здесь собрались многие. Богатые, мудрые, ученые... Но они не могли ответить на вопрос, что случилось, что каждую ночь из Тьмы приходят ОНИ и забирают свою кровавую подать?
   Кеннет чувствовал, что ответ где-то близко, иногда ему казалось, что причиной стал или сам он, или кто-то из его близких. А, ерунда, отмахивался он, но проклятое знание не отходило, оно преследовало его всюду. Что-то и когда-то он сделал не так, и теперь ему придется за это заплатить.
   Скоро, очень скоро, ОНИ придут за ним. Некоторые из тех, кто был уже стар, не выдержали этого потрясения, и он теперь завидовал им.

* * *

   Собственно, во многом сила вампиров определялась не тем, что они были в десять раз быстрее обычного человека, в том, что один их только вид вызывал у смертных безотчетный и непоборимый страх.
   Так и здесь. Стоило мне и еще десятку моих ближайших появится в здании, как людей охватила паника. Паника... Искаженные ужасом лица, жалобные вопли, и никакого порядка. Всех идиотов мы убили, тех же, кто представлял хоть малейшую ценность обратили. Надо сказать в число идиотов попал мой брат, и я лично свернула ему шею (должна же в мире быть хоть какая-то справедливость), а в число новообращенных попал мой отец... Он и раньше по своим хищническим задаткам превосходил многих, теперь же ему представился шанс проявить их во всей красе. Из него получится отличный вампир, я уверена.
   На следующий день было покончено и с лирийцами. Их предводитель Самаль, брат хана стал одним из нас... Так-же ко мне попали последние распоряжения и планы всей этой лирийской армии. Теперь, поразмыслив, я могла нанести ей фатальный удар.

Автор: Дориан 16.05.2004, 16:56

24-25 дни месяца Темнейших Глубин. Сторн. Цитадель.

…Он развернулся, одновременно творя вокруг себя щит, прочнейший из возможных. Сзади громадный меч из черной, словно ночь, стали шипел, превращаясь в пар. Волна жара ударила в спину, с легкостью смяв возведенную защиту. Боль, не сравнимая ни с чем ранее пережитым, охватила все естество. Он попытался закричать, но раскаленный воздух не давал родиться ни мольбе, ни призыву о помощи и лишь рвал легкие в клочья…

…Он с криком вскочил на ноги, на ходу производя боевую трансформу. Пальцы, длинные и изящные, словно у игрока на арфе, превратились в блестящие черные когти, лицо почти утратило сходство с человеческим, по страной прихоти сохранив какую-то непонятную, почти противоестественную красоту, клыки обнажились… Сон, всего лишь сон. Хотя и не совсем. Дориан с изумлением оглянулся – его угораздило заснуть прямо на смотровой площадке одной из башен Цитадели, и немилосердные лучи утреннего солнца, бессильные сжечь, все же достаточно сильно опаляли кожу, навевая сны о давнем поражении. Удивительно – по провел в забытьи тысячи лет, но теперь, после долгожданного возвращения в мир, снова должен хоть иногда, но спать. И видеть сны, иногда возвращавшие то в счастливое и благословенное прошлое, когда великая и милосердная Империя Теней была основой гармонии во всех изведанных землях, иногда – в кровавые дни восстания, полные свирепой радости побед, и холодным ужасом полного и окончательного поражения,  иногда – в то, чего никогда не было с ним самим. Раз за разом он ребенком шел по коридорам этого мрачного замка. В сновидении мальчик уже знал, что случится, и это знание рождало страх, отчаяние… и нетерпение. Извращенное нетерпение, когда, страшась чего-то разумом, исступленно жаждешь того же сердцем. И эта жажда, что сродни саморазрушению, служит тем черным ходом, сквозь который  ребенка входит что-то знакомое… Дориан-«мальчик» пытался понять, но на смену коридорам вновь приходили кошмары последней битвы.
Вампир улыбнулся и, на ходу возвращая себе человеческий облик, вошел в прохладную тень каменных анфилад. А где-то там, за линией горизонта то, кто делил с Вечным его сны и заставлял переживать свои, плыл сюда, торопясь найти ответы на вопросы. Пусть поспешит. Эта нить, связавшая Рикарда Шарка и лучшего полководца павшей много веков назад империи, принесла огромную пользу в начале, но сейчас настала пора либо сделать ее еще сильнее, либо разорвать вовсе, ибо так приблизив кого-то к своей сущности, становишься уязвим. Рик, послушный зову, приплывет сюда и либо станет «названным братом», либо умрет. Вампир искренне надеялся, что молодой Властитель выберет первое: за годы единства он столь сильно сроднился с юношей, что иногда воспринимал того, как часть себя. Если после смерти Дианы он был способен кого-то любить и кем-то дорожить, то именно этим человеком, так походим на того сына, которого у них с Дианой никогда не было, да и не могло быть…
Город был почти пуст. Там, в глубине остова, как и на десятках других островков архипелага десятки тысяч людей ковали мощь новой армии, воины которой спали во тьме подземных катакомб, наглухо закрытых домов, шатров из толстой плотной ткани или кож. Ни на час не гасли горны, и звон рождающегося оружия заставлял работников мечтать о мгновениях тишины, из последних запасов корабельного леса строились суда, способные укрыть в своих трюмах тысячи жаждущих крови побед солдат нового порядка… Но здесь, в столице Империи тысячи островов было безлюдно и тихо. Дориан сам так приказал. Лишь бессмертные в подземельях…. и еще один вампир, как и сам Вечный, способный ходить днем. Первая часть испытания.
Бесконечные каменные ступени, коридоры, снова коридоры, тьму в которых лучи, проникающие в маленькие узкие бойницы, были не в силах рассеять. Замок, слово специально созданный для него. Хотя, если вдуматься, так и есть – тысячи лет сна в самом сердце столицы не могло не сказаться на всем, оказалось поблизости. Год за годом он был здесь, сначала неосознанно, а потом и специально входя в сны людей, от стариков. до младенцев, еще не рожденных, но уже грезящих во чреве матерей. Здесь даже камни впитали в себя его зло, гнев, горечь, боль… чего уж говорить о людях. Не потому ли сторнийцы часто так бессмысленно и пугающе жестоки как к врагам, так и к друзьям… Не потому ли власть над непокорными островами переспелым яблоком упала ему в руки. Словно здесь его ждали.
За стенами был солнечный день, но Дориан внутренним взором видел под этой маской предвечную тьму, словно сочащуюся из самой земли, застилающую, окружающую остова невидимым, но осязаемым щитом,  и расползающуюся дальше, возвещая о возвращении Теней. Но самым удивительным было то, что навстречу, из-за моря тянулась, словно родственная душа, такая же тьма, заставляющая сердце замирать в сладостной надежде – он не один! Есть еще уцелевшие, почувствовавшие падение Стражей,  пробудившиеся к «жизни» и борьбе. К мести. И они там, на континенте уже начали свой триумфальный поход. Решено – завершив все дела с Рикардом. он выступит. Армия готова. Все готово. Десять тысяч вампиров и почти сорок тысяч «слуг», чьи шеи украшали рабские ошейники – что может противостоять этому? Флот доставит войско на материк.  К сожалению, слишком мало боевых галер, «черных кораблей», когда-то безраздельно властвовавших в водах этого мира, но в планы Вечных не входили морские сражения. Высадиться – и вперед, подавляя слабые очаги сопротивления, «обращая» непокорных и даруя послушным честь служения избранному роду. Конечно, солнце помешает на первых порах, но со временем, накопив достаточно сил, он, Дориан, сумеет заменить Старейшин и уберечь своих «детей» от солнечного света. Погружаясь все глубже в непроглядный мрак подземелий, Дориан улыбался. Будущее виделось ему счастливым – и очень кровавым.

Корабли вошли в гавань и замерли у безлюдных пирсов. Дориан уже знал о разгроме сторнийской армады, но все же поразился, как мало их осталось. Люди начали сходить на берег, непонимающе, изумленно и, наконец, испуганно таращась на опустевший, то ли заснувший, то ли умерший, город. В огромном  столичном порту горстка моряков и солдат казалась каплей краски, упавшей в ведро воды. Миг она еще едина, словно ничего не произошло, но вот – начинает расплываться, растворяться, становясь все бледнее и бледнее,… пока не исчезнет. С башен замка вампиру, несмотря на слепивший глаза солнечный свет, было удивительно четко видно, как прибывшие обходят здания, заглядывая в окна и распахивая двери, слышно их недоуменные возгласы и крики, обращенные к исчезнувшим работникам. Некоторые забрались на корабли, неподвижно замершие у причалов, ища команду, другие просто бестолково топтались на месте. Вот на берег сошел Шарк, ведя под руку какую-то даму. «Ты пришел, наконец-то… время выбирать. Час волка настал – либо обзаводись клыками, либо умри…» Словно в ответ на безмолвный диалог Дориана Властитель поднял голову…
Их разделяло расстояние, с которого даже зоркий взгляд моряка был способен различить лишь крохотную, бесформенную фигурку на вершине башни, а магия вампира, укрывшая Дориана отводящей взгляд пеленой, делала того невидимым для смертных, но все же на миг Вечному показалось, что мужчина искал его взглядом, и, найдя – испытал что-то сродни облегчению. Отвернулся от возвышавшегося на скале замка и начал отдавать приказания. «Он знает, что произошло. Знает, что я здесь. Не важно – отдает он себе ответ в этом или нет – но он знает... Проклятие, во имя Тьмы-Заступницы, мы связаны куда сильнее, чем я думал. Что я взял у него и что – он у меня?»
Сторнийцы разошлись по город, сбившись в кучу, словно ожидая нападения. Некоторые продолжали осматривать дома или кричать, призывая людей. Но Властитель шел прямо, не оглядываясь по сторонам. Словно знал куда идти и что его ждет…



…Он идет по городу, бесконечно чужому, но при этом знакомому. Везде пусто – нет ни людей, ни животных, птицы исчезли с небес. Тишина полная – даже камни мостовой несут по себе одинокого гостя совершенно бесшумно. Стоп. Не одинокого – за ним идут более сотни солдат. Но в остальном – полное повторение старого кошмара. Но это почему-то не кажется странным. А вот показавшаяся вдали человеческая фигура пробуждает в душе безотчетный страх. Он не хочет идти туда, но свернуть нельзя – это он знает точно. Возможно, нежеланная встреча несет смерть, но свернув с пути он… он… Не помнит. Удивление вытесняет даже страх – он не помнит себя: кто он, где он, зачем он… загадка. Сзади удивленно галдят воины, тоже заметившие первого живого человека в словно вымершем городе. Но Рик знает, что они жестоко ошибаются. непонятно откуда, но знает.
Стоящий спиной человек оборачивается – это высокий моложавый мужчина в развевающемся одеянии. Чужой, но до боли знакомый голос:
- Господин оказался прав. Ты пришел – не мог не придти.
Проклятие, тогда он не узнал его он явь – не сон. Это Родрик. тоже, что и несколько месяцев назад, но при этом – совершенно другой. Переродившийся. Щурящийся от света, бледный, но удивительно молодой и просто-таки лучащийся силой. Что же он тогда ответил ему? В своем давнем кошмаре…
- Я свободен от тебя. Цепи порваны, - «это что же, мой собственный голос? И о каких цепях я говорю?»
Бывший Верховный маг улыбается, демонстрируя безупречные, ослепительно белые зубы со слегка длинноватыми клыками:
- Никто не свободен в этом мире… На всех поводья: у кого-то короче, у кого-то - длиннее… Ты просто сменил одни на другие.
Гнев посыпается внезапно, беспричинно, но тут же вскипает, застилая глаза багровой пеленой:
- Ты умрешь еще раз, обещаю тебе…
Улыбка собеседника становится все шире и шире, клыки удлиняются, становясь похожими на иглы, голос меняется, становясь хриплым и холодным:
- Мы все умрем в свое время. Мое время уже настало. А теперь и твое…
Прыжок невероятно огромен, словно земля сама отталкивает собеседника, не желая нести его на себе – и вот уже руки мужчины смыкаются у него на шее. Гнев исчезает, уступая место холодной решимости, и он в свою очередь смыкает руки на горле врага…. Бесполезно. Тому словно не нужен воздух для дыхания, а свет в глазах уже меркнет… меркнет… он кричит, в отчаянии тратя последние крохи воздуха на бесполезный призыв… Тщетно. Глаза убийцы меняются, становясь из синих черными, из до неузнаваемости преобразившегося рта с трудом вырывается:
- Господин…
Сзади – топот ног. Это несутся на подмогу гвардейцы, наконец-то пришедшие в себя. Пальцы Властителя вминаются в бледную плоть, ладони напрягаются, стремясь сломать врагу шею. Но тот все еще силиться что-то сказать. Вот первый солдат с обнаженными мечами подбежал на расстояние удара. Теперь Рикард стремился лишь удержать Родрика, не дать тому вырваться до тех пор, пока стальные жала клинков не войдут тому в спину. Но за миг до удара тот с невероятной легкостью отшвыривает Рика от себя, валит с ног гвардейца, отвесив тому что-то вроде простой оплеухи, и с невероятной скоростью устремляется к Цитадели. Властитель поднимается, с облегчением ощущая, как утихает жар в медальоне и уходит туманящая сознание тяжесть. Чем бы ни стал бывший Маг Ветров, но он едва не отправил своего господина в последнее путешествие по Долинам смертной тени. Гвардеец, получивший безобидную с виду плюху, лежит на земле в той нелепой позе, что придает людским телам лишь смерть. Шея его неестественно выгнута, а из-под головы на нагретые солнцем камни медленно выползает струйка темно-красной жидкости, почему-то вызывающей у Властителя острый приступ жажды. «Он убил его мимоходом, одним ударом… Значит мог убить и меня. Но не убил – лишь разозлил. И побежал к Цитадели. Похоже на приглашение… Последуем ему»
Громада древнего замка все ближе. Солдаты за спиной молчат, подавленные происходящим. За спиной осталось первое мертвое тело. Что-то подсказывает – первое из многих… Звук, родившийся из безмолвия мертвой столицы, разорвал тишину так неожиданно и решительно, что Рик едва не закричал. «Хранитель душ» - колокол, возвещавший о болезнях или смертях Властителей или членов их семьи, ожил и начал свой мерный отсчет.
- Ждите меня здесь, - «разве это мой голос? Зачем я этого говорю…» - Я должен войти туда один. Не входите, что бы ни случилось, какие бы звуки не донеслись изнутри.
Шаг вперед. И еще один. Ворота гостеприимно распахнуты, но обычной стражи нет на месте. Что-то другое хранит замок надежнее всей стали мира. Еще шаг – и крепость принимает его в свое прохладное, полное теней нутро. И уже из тьмы, как последний привет, как дань уважения собратьям по оружию:
- Если я не выйду до темноты – уходите на корабли и отплывайте.
- Куда? – чей-то растерянный голос. Голос испуганного ребенка – не воина. Как мало нам надо, чтобы забыть о мужестве…
- Отсюда.
Теперь все. Мир исчезает, словно отрезанный острой кромкой тени. И кошмары снова вырываются на волю. Выходя из снов в реальность…
Он шел по полутемным коридорам Цитадели. Кто-то умирал здесь – об этом возвещал мерный звон «Хранителя душ», наполнявший все помещения, отражавшийся от сводов. Редкие бойницы в стенах пропускали внутрь древнего замка тусклые конусы солнечного света. Рик не понимал, что делает здесь, как сюда попал… что происходит, но одно он знал точно – несмотря на безмолвие, рассеиваемое лишь колокольным звоном, несмотря на полную неподвижность обезлюдевших коридоров, замок не пуст. Все где-то здесь, ждут его… зачем? Он не знал. Властитель знал лишь одно – нужно торопиться. Мужчина пошел быстрее, затем побежал. Двери замелькали вокруг с чудовищной скоростью, сливаясь в какой-то завораживающий хоровод. Рик сворачивал, входил в комнаты, но везде открывалась одна и та же картина.…Сколько прошло времени? Минуты, часы, годы, века? Рик остановился в изнеможении и прикрыл глаза. Когда он открыл их вновь, прямо перед ним оказалась дверь в покои отца… нет, теперь уже в его собственные покои. Покои Властителя. Но Рик не хотел туда входить, он лучше умрет. Что-то страшное ждало его там, невыразимое, словно  пришедшее из детских кошмаров… Рикард Шарк закричал, но коридор словно пожрал звук, не позволяя ничему, кроме речи колокола нарушать мертвый покой Цитадели. Словно чужая, рука легла на отполированную временем поверхность двери и толкнула….
В комнате не было ничего жуткого: все как в день смерти отца. Те же плотные занавеси на окне, тот же полумрак и благоухание трав. Сладковатого аромата разложения нет – но что-то, неразрывно связанное с «уходом» носится в воздухе. И еще – здесь кто-то был. Кто-то сидел в кресле, спиной ко входу. При скрипе открывшейся двери сидящий встал, повернулся… Рик со смесью сожаления и облегчения понял, что это не его отец. Магия кошмара рассеялась, и глазам Властителя предстал мужчина, по виду младше его самого, с удивительными зелеными глазами и бледной кожей. Увидь их кто со стороны – наблюдателя поразила бы схожесть, но в то же время различие двух людей. Оба высокие и гибкие, они казались братьями-близнецами, но цвет волос и глаз превращал их в антиподов. Дориан, (Рик никогда не слышал этого имени, но оно всплыло в его памяти, словно что-то знакомое) заговорил:
- Ты пришел сюда. Ты стремился к этому всю жизнь, верно?
- Меня вели умело и незаметно… - слова давнего сна привычно слетали с языка, как заученная в детстве роль.
- Да, - вампир не стал спорить, - Вели. Вели всю жизнь. Не только я: начали другие – моя магия лишь зацепилась за готовое заклятие.
- Грегор… Дориан… мои единственные и лучшие друзья. Я так думал. Старый жрец мертв, а маг…
- Маг умрет, когда ты этого захочешь. Для этого нужно сделать лишь один последний шаг…
- … присоединиться к тебе.
- Да. Пришел Час Волка. Обзаведись клыками – либо умри. Горе тем, кто этого еще не понял и цепляется за иллюзии о милосердии.
- И что – я должен отдать тебе свою кровь и стать бледной тварью, боящейся света?
Вампир улыбнулся, обнажив клыки, пока еще лишь слегка более блинные, чем у простого человека:
- Вовсе нет. Наши души так долго были вместе, что ты мне как сын. А после проведения ритуала – станешь мне названым братом. Встанешь не просто за моей спиной, но рядом, плечом к плечу. Ты потерпел поражение – я помогу тебе обрети победу. Ты потерял флот – я построил новый. Я создал армию, которая пройдет по землям людей, словно моровое поветрие, обращая в пыль даже память о сопротивлении. Добровольно прими мой дар, стань мне как брат, возглавь армию и принеси своей новой стране то величие, что видел в своих мечтах. В империю, которая заставит поколения и поколения гордиться тобой. Вместе мы станем сильны как никогда…
Вампир говорил еще что-то, но слова вдруг утратили смысл. Прошлое возвращалось, и теперь, лишенный всякого принуждения, он видел его ясно как никогда. Весь жизненный путь, вся череда смертей, знаменующая каждый его шаг, каждый вздох, вдруг навалились на плечи неподъемным грузом. Властитель почувствовал, что задыхается. В комнате было слишком темно и затхло…и слишком пахло смертью. Рик подошел к окну и одним движением сорвал занавеси. Луч яркого дневного света проник в комнату, погружая ее углы в тень. Мужчина на миг отступил, ослепленный, и порыв ветра, ударивший с неожиданной, не виданной здесь силой, распахнул окно. Город, кажущийся игрушечным в лучах солнца, предстал взору Шарка весь до последнего уголка. И так же весь он был пуст  и неподвижен, как пуст и неподвижен был пройденный мужчиной замок. Не было ни единого движения, ни звука, казалось даже паруса кораблей, замерших в гавани, забыли о том, что ветер заставляет их хлопать. Даже колокол стих.
«Тебе нечем будет гордиться. Открой окно и взгляни на свой город. Глади внимательнее» - чьи это были слова? Те слова, что произнес его «отец» в давнем кошмаре… И кто в действительности говорил с ним тогда? Но кто бы он ни был, сейчас он заговорил вновь, заглушая уверенную, плавную речь Дориана: «Смотри внимательно… Ты хочешь превратить весь мир в пустыню? В погост, которым правят покойники, даже не понимающие, что им давно пора лечь в могилы? Да, иногда на мир опускается Тьма, и Тени возвращаются… Но любые тени уходят с первыми лучами солнца. Все, кроме тех, что у нас в душе. В одном вампир прав. Время выбора. Смерть человеком или вечная нежизнь с острыми клыками во рту и пустотой там, где должна быть душа… ты много сделал, чтобы тени вернулись. Но еще не поздно остановиться…»
« Отец… я не знаю… что тогда случилось… что вообще  происходит… Я знаю, я виноват… Но я искуплю все… все. Я поверну вспять время… ты бы мной гордился, отец!»



Дориан чувствовал, что Властитель колеблется. Но это было нормально. Он согласится, не может не согласиться. Ведь вся его жизнь была лишь путем, подготовкой к этому моменту. К новому бытию. Но вдруг что-то изменилось. Словно в тройное пение с хора вплелись фальшивые ноты. Его аргументы были по-прежнему убедительны, но Рикард словно бы вдруг перенесся далеко отсюда. И слушал кого-то другого… Вот он подошел к окну и сорвал занавеси. Солнечный свет ударил прямо в лицо, заставив на миг прервать нить рассуждений. Шарк обернулся. На его лице появилась странная умиротворенная улыбка. И вообще молодой Властитель выглядел как человек, сбросивший с души какой-то тяжкий груз. Через невидимую нить, связывающую их, на Дориана нахлынул поток покоя и решимости. Вампир, конечно, ожидал, что тот согласится быстро, но чтобы радость…
- Ты сделал выбор?
- Сделал.
Дориан почувствовал, что сейчас произойдет, но даже молниеносные рефлексы Вечного не могли упредить удар клинка. Доброго сторнийского клинка, что лишился своей пары на далеком лаконском берегу, а сейчас – по самую рукоять вошел в сердце вампира.
- Я не стану превращать мир в кладбище, - голос Рикарда Шарка, Властителя Империи тысячи островов, звенел, - Ты и подобные тебе, вроде меня, – прошлое. Лишь тени в ночи. Благословенно будет солнце, восходящее над миром и загоняющее нас обратно в небытие.
Один бесконечно долгий миг Дориан смотрел на вонзившийся в тело меч и чувствовал, как восторг Рика просачивается по связующей их нити. А потом – вырвал клинок из груди и сжал в кулаке. В тишине комнаты скрежет сминаемой стали прозвучал словно чей-то хриплый смех.
- Что ж, я уважаю твой выбор.
Ладонью, еще не успевшей трансформироваться в когтистую лапу, он ударил сторнийца, отбросив его в дальний угол комнаты. Швырнув в окно покореженный меч, двинулся к неуверенно поднимающемуся мужчине…. Все же он недооценил молодого Властителя: забыл о нечувствительности того к боли. Вампир уже склонялся над мужчиной, когда в воздухе блеснул кинжал, распоров одежду и плоть под ней. Эта рана причинила не больше вреда, чем предыдущая, но в отличие от противника Дориана превосходно чувствовал боль. А Рикард, учившийся у жрецов Культа, - превосходно умел ее причинять. С пронзительным, разрывающим барабанные перепонки, шипением он отпрянул, а когда вновь ринулся вперед, Властитель уже был на ногах и уверенно поигрывал кинжалом.
- Неплохо… Но недостаточно. Ты не сумеешь убить бессмертного.
- Ты хотел сказать, мертвого… - в голосе сторнийца звучала холодная издевка, но лицо ничего не выражало, кроме крайней сосредоточенности. Словно он смотрел куда-то вглубь себя. Почувствовав, как тот тянется к нему через в связующе их заклятие, вампир попытался отгородиться, но воля Рикарда оказалась на удивлении сильна для человека – все возводимые щиты разлетались словно хрусталь от удара кузнечного молота. Пора было заканчивать. Трансформируясь, Дориан шагнул вслед за отступающим Шарком.
Примерно четыре минуту стало ясно, что разделаться с непокорным будет не так то просто: мужчина оказался превосходным бойцом сильным и быстрым, к тому же скрепляющее их заклятье сводило на нет все преимущества вампира в скорости – противник просто знал, куда будет нанесен следующий удар. В молчании они кружили по комнате, иногда нанося друг другу легкие ранения. Алая кровь, выступившая на черно-белых одеяниях Рика давала Дориану надежду, что со временем тот ослабеет от потери крови и его движения станут медленнее, но раны от длинного узкого кинжала, хоть и ни чем не угрожали, но злили, заставляли ошибаться. «На что он надеется? неужели он всерьез рассчитывает убить меня? После того, как пронзил мне сердце?» Шум шагов на лестнице, еще далекий, но для острого слуха вампира звучащий подобно грому подсказал ответ. Зря, похоже, он выбросил изломанный меч в окно. Что бы ни приказал Властитель своей личной охране, но пройти мимо такого они не могли.
Шаги стали громче, в дверь забарабанили, потом в нее ударилось чье-то тело и комната наполнилась людьми. В этот момент Рикард Шарк совершил свою последнюю ошибку – расслабился, посчитав, что дело сделано. И Дориан ударил.
Когти разорвали сторнийцу грудь, словно стальные лезвия, разрезая ткань, кожу, мясо, цепочку, на которой держался медальон. Мгновение Рик стоял недвижим, потом, словно во сне, наклонился, стремясь подхватить костяную безделушку… Второй удар превратил лицо мужчины в кровавую маску, где на из-под жутких ошметков плоти кое-где поглядывал череп и с уродливыми дырами вместо глаз. Шарк еще успел завершить движение, подхватив медальон у самого пола, после чего без памяти рухнул на каменные плиты.
Добить поверженного противника Дориан не успел – на него с ревом нахлынула волна гвардейцев, и вампир завертелся, отражая и нанося удары.  Когти с нечеловеческой быстротой разрывали горло, крушили черепа, ломали кости и вырывали конечности из суставов. Иногда мечи воинов все же поражали его, заставляя шипеть от боли и злости, несколько арбалетных болтов вошли в тело, но он обратил на них внимание не более чем на досадную помеху, лишь ускорив тем избиения. Последнему из врагов разорвал горло и, подняв над собой, словно опустевший кувшин, обрушил на свое лицо поток свежей крови. Огляделся. Все гвардейцы были мертвы. Но Рикарда среди них не было, и заклятие доносило слабые отзвуки жизни, еще теплящейся в теле Властителя. Судя по всему, того несли на руках к кораблю. Дориан как раз решал, успеет ли он перехватить судно до отплытия, когда нить последний раз дрогнула – и оборвалась. Вампир улыбнулся: так или иначе, но все закончилось. Цепи разорваны. Теперь – навсегда.
В залитую кровью и заваленную изуродованными телами комнату вошел Родрик. Вид у бывшего мага ветров был пристыженный, но в то же время и радостный. Ну, тут все ясно с первого взгляда:
- Ты опять охотился.
- Мой господин, им все равно было суждено умереть… К тому же все убитые мной – превосходны воины и не будут лишними в грядущей битве.
Дориан вырвал из плеча арбалетный болт и, поморщившись, начал трансформироваться обратно, подбрасывая снаряд на изменяющейся ладони:
- Ты думаешь, это извиняет тебя? Ты нарушил мой приказ. Приведи мне хотя бы одну причину не выбрасывать тебя из этого окна на камни.
Маг оскалился:
- С радостью, господин. Моя причина - за дверью и она без сознания. Уверен, такая охотничья добыча извинит все мои грехи.
Это уже становилось интересным:
- Вот как? Посмотрим…
При виде «добычи», мирно, словно в глубоком сне, свернувшейся на плитах коридора, на лицо Дориана против его воли выползла довольная усмешка:
- Да… Знатная добыча. Ты прощен. А теперь отправляйся. Флот должен быть готов к отплытию через неделю. Ты поведешь его к Криэрану. Если Тьма будет к нам милостива – то нам ты найдешь друзей. В Час Волка все хищники должны собраться вместе…

Автор: Вэл Горн 16.05.2004, 19:33

(число будет уточнятся...

Они стояли на крыше графского дома, вглядываясь в наступающие сумерки. Высокий, светловолосый юноша и маленький карлик. Первый закрыв глаза всей душой направился к ветру, воздуху, ощущая, вбирая и заставляя себя стоять на месте и не двигаться. Вэл впервые ощущал желание - осознанное и неумолимое в своей сути - снести все, что находится сейчас в этом городе с лица земли:
- Их все больше, Гунла, - тихо прошептал он. - Но ведь они - люди..
Горечь, которую услышал карлик поразила его. Он чуть коснулся руки Горна своей ладонью:
- Нет, сударь, они уже не люди. Многие из них и вовсе стали тенями, более схожими с тварями неименуемыми. Для них главное: кровь и чужая жизнь, которую они превращают в тень себе подобных... Или просто забирают.
Лицо юноши исказила странная гримаса и Гунла понял, что тот еле сдерживает себя... или в себе что-то. В этот миг раздался негромкий голос:
- Мы готовы, но только я бы хотел..
- Точнее хотела бы я, - тихо продолжил женский голос.
Этот голос подействовал успокаивающе на Вэла, схватившегося за грудь, где огнем горел портрет: "Прости, синеглазая, я опять ощущаю себя слабым.. Но мы еще живы. Мы все - еще живы. И мир еще не сдался..." Он повернулся к вновь появившимся:
- Прошу прощения, - тень былой улыбки появилась на его губах. - Я вас слушаю.
- Это очень страшно? Нуу.. лететь, - уточнила Кассандра, держась за руку Конрада.
Гунла посмотрел на широко раскинутые крылья, которые они вместе собрали на крыше графского дома. Они выглядили хрупко и надежно одновременно. На лице карлика не было и тени страха. Вэл задумчиво посмотрел на небо, потом перевел глаза на стоящих перед ним мужчину и женщину. И улыбнулся: тепло и просто.
- На мой взгляд это - прекрасно. Просто на миг представьте: вы увидите мир как на ладони. Страх и боль на краткий миг останутся на земле, а в небе только вы и свобода. Пусть этот миг будет краток, но он прекрасен и волшебен. Он дает надежду. Дает силы. Дает жизнь.
Кассандра улыбнулась в ответ и шагнула к крыльям. Конрад последовал было за ней, спросив Гунлу:
- Где Жакоб и ...
Вдруг из дома раздались испуганные крики:
- Нет! Не пойду я к этому шарлатану! Чего?! Лететь? Да что я - птица безмозглая?!! Да пошел ты *****!!
Крики затихали в глубине дома. Вдруг хлопнула дверь и страшный вопль разнесся по всей улице, долетая до крыши. Асси застыла, Вэл резко повернулся на крик, осматривая улицу, рука продолжала прижиматься к груди:
- Они идут. Быстро!
Юноша и Гунла подняли крылья, чуть наклоняя их вперед, словно собирались сверзнутся с крыши и разбится насмерть. Конрад обнял свою любимую за талию, решительно шагнув вперед. Их руки почти касаясь друг друга расположились на перекладине, чуть наклонившись они готовы были в любой миг поместить ноги на специальные подножники. Вэл глубоко вздохнул:
- Гунла, друг, как только я скажу раз - переходи к ним и становись рядом, на счет три - мы взлетим.
- А ты? - спросил карлик.
- Не беспокойся. Я буду рядом.
Ему уже не нужно было закрывать глаза, чтобы призвать силу Ветра, наполнившую крылья:
- Раз! - Гунла был рядом со своими хозяевами, тревожно сверкнув глазами на светловолосого спасителя.
- Два! - Горн устремил взгляд в город, припоминая как сон...

...- Куда ты идешь, Вэл?
- В небо... Небо, которое хотел открыть для тебя. - он помолчал, а потом тихо добавил: - Любимая....

....- Конечно! Ведь тот, кто ступил на этот путь уже не может сам остановится, моя леди, - посмотрев на нее сияющими странным светом глазами, сказал юноша. - Он никогда не остановится сам. Он покорен своим путем. Ему не свернуть, даже если он захочет. Даже если он будет прилагать все усилия. Он просто не сможет повернуть назад. Он - игрушка собственного желания, которое стало гораздо сильнее, чем сам хозяин может себе это представить.
- Люди так милы в своих заблуждениях, - тихо сказала она. - Вот ты уверен, что война - зло. Кто-то убежден, что война - это единственный смысл жизни.
- Война - зло, но не самое ужасное в этой жизни, - согласился и возразил он. - А что думаете вы, Син?
- Я считаю, что каждый из нас живет по законам, которые сам выбирает. Свои ли это законы, или общепринятые - государственные, а может это сам закон жизни: не убьешь ты - убьют тебя..
- Обязательно убить?
- А иначе порой - не выжить, Вэл....

- Три! - решительно сказал он, хватаясь рукой за перекладину. А налетевший ветер плавно поднял огромную птицу с вцепившимися в нее людьми, унося их прочь от охваченного странным огнем города: "Убить и выжить... Убить, чтобы защитить. Я не могу. Я не готов. Я опять спасаюсь в небе.. Но.. это неправильно. Повернуть вспять уже не могу, но в следующий раз я не сбегу. И сделаю выбор!" Юноша держался лишь для видимости, его тело ветер мягко нес в своих невидимых ладонях, трепля волосы и остужая разгоряченный лоб. Перед его мысленным взором поднимались четыре Стихии, одной из которых был он сам. Студент и изобретатель - Вэл Горн. Рядом слышался восторженный смех Кассандры, которая впервые в жизни ощутила свободу и полет, тихий шепот Гунлы, оглядывающего оставляемый город и глубокий голос графа ле Тойя, что-то отвечавшего своему верному другу и слуге.. А Вэл снова улыбнулся, подставляя лицо свежему ветру Леса, который звал его.

Автор: Сафар Бнед 17.05.2004, 22:44

10 число месяца Темнейших Глубин. Хайдола.

   Маленький кораблик прибыл в порт Хайдолы, почти никем не замеченный, ведь каждый день сюда со всех концов земли прибывали тысячи судов, привозившие разные диковинные товары. Во времена, когда здесь правил Сафар ежедневно продавалась товаров на сумму достаточную, для того чтобы снарядить небольшое войско. В этом и была сила Лирии, ее могущество и слава.
   Великий хан глядел на своих подданных, которые суетились вокруг. Что-то изменилось с тех пор, как он последний раз был здесь, после того, что увидел он и почувствовал. Ничто не остается прежним. Все меняется.
   Повелитель Острова Вечных Бурь говорил, что он должен спасти свой народ. Очевидно, что Иллиссайе с подручными таки захватила власть. Теперь ее надо остановить и сделать это нужно как можно быстрее, пока она не провела какой-то там ритуал. Она исхитрилась получить троих дочерей хана. Двоих, он, правда, отдал ей сам... Хан чувствовал, что они страдают. Все трое... Миримэ, Зайриэ... и Тарикэ...
   Теперь они пойдут на штурм зловещего храма, как только великий хан соберет свое войско. Хотя и многие правоверные отправились в Лакону, в самой Лирии оставалось пятидесятитысячная обученная армия. Ей командовал Маруф, приходившийся Сафару троюродным племянником по материнской линии. Если все сделать быстро, то они смогут уже через два дня достичь главного храма проклятых Кобр...
   Штурм обещает быть непростым, эта цитадель Змей строилась, и укреплялась в дальнейшем, как настоящая крепость, по всем правилам военного искусства. Хан помнил вид этих стен, которые казалось, не подвластны никаким осадным орудиям.
   Тем не менее, крепость взять было возможно. Придушить гадину в ее гнезде. Сафар уже давно не видел Иллиссайе, но она настолько хорошо запечатлелась в его голове, что стоило ему только произнести ее имя, неважно, вслух или про себя, сразу возникал ее омерзительный образ. Шипящая тварь! Она заплатит за все!
   Маруфу понадобилось чуть менее чем полдня, чтобы собрать всех. Сафар вышел на балкон своего дворца. Перед ним выстроились тысячи его воинов.
   - Готовые умереть? - раздался тихий голос. Хан обернулся. Позади стоял Шань.
   - Да, - кивнул Сафар. - Разве они умрут напрасно?
   - Стоит ли повелителю лично возглавлять атаку?
   - Иногда мой друг, от смерти больше проку, чем от жизни. Я верю в Каар, и если он решит забрать мою душу к себе, то пусть будет так. Что-то еще?
   - Не знаю... - Шань казался обеспокоенным. - Мне кажется...
    Повелитель Лирии внимательно посмотрел на него. Монах из таинственного Адара может знать что-то важное...
   - Кажется... - Шань тянул, не решаясь сказать. - Мне кажется, здесь есть что-то еще... - закончил он свою мысль.
   - Но что? - спросил великий хан. - Еще один противник?
   - Да, - кивнул адарец. - Меня терзают смутные сомнения... Но, похоже, Змеи не одни...
   Сафар задумался. Его внезапно тоже охватило странное ощущение... Что-то казалось, поднималось от земли, струилось по венам, и...
   Два обсидиановых грифона, стоявших по бокам от великого хана внезапно зашевелись, расправили лапы, встали, внимательно озираясь по сторонам.
   По толпе прокатился ропот. Сафар огляделся кругом, и одним резким движением поднял руки к верху. Тот час оба каменных зверя взмыли в небеса. Они слушались его во всем, повинуясь незримым приказам.
   Шань казалось, не был удивлен.
   - Многое на нашей стороне, но мы должны взвесить последствия всех наших поступков...
   - Да будет так... - устало сказал Сафар. - Мы выступаем.

Автор: Мебир Зарр 17.05.2004, 22:52

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей посреди пустыни.

   Мебир глядел на древние, как сама вечность стены Храма Змей. Сколько прошло времени с тех, пор как "руки" которые воздвигли их, вынуждены были уйти, уйти глубоко под землю, спасаясь от ярости молодых, но в тот момент более могущественных колдуний-оборотней...
   Тогда свет холодных звезд оказался неблагоприятен для Хозяев, удача отвернулась от них, но сейчас все изменилось, и древность возвращалась... Пришел Час Волка, время, когда люди слабы и беспомощны пред кошмарами ночи.
   Железный посох мерно стучал по желтым камням. Чернокнижник шел в тюрьму, ему нужно было привести к Иллиссайе двух девчонок, дочерей правителя этой Земли. Кобра играет в опасные игры, пытается заполучить власть над смертными. А ведь он прекрасно помнит, что недавно Сафар был недоступен для него, он находился под покровительством Иных сил, столь чуждых и непознаваемых для Мебира Зарра, что колдун даже помыслить не мог о том, чтобы снова встать на их пути.
   Но Иллиссайе посмела, и как только ее слуги принесли весть о том, что хан высадился в порту, собрал армию и идет на штурм Храма, так сразу же чародейка согнала всех своих послушниц, и начала плести свои чары - замешанные на крови трех дочерей...
   Естественно никто их убивать не будет - крови нужно совсем немного, да и жизни девиц ценны сами по себе. Все трое великие чародейки...
   Если предположить, что они переживут сегодняшний день, то у всех троих, по-видимому, будет одна судьба - стать пищей для проснувшихся Хозяев... Те всегда предпочитали магов... Да и сам Мебир - разве он не пользовался чьей-то заемной силой? Каждый раз, когда ему требовались какие-либо "сверхспособности", он черпал из жертвенной крови волшебников, которые заточены в паутину на глубине.
   Там есть потрясающие пещеры - все со дна до каменного потолка оплетенные сетями, и там, в шелковистых коконах спят вечным сном люди, наделенные магическим даром, те, которых слуги Хозяев похищали в разное время...
   Такая судьба ждала и всех Змей и всех, кто встанет на пути пробудившихся Хозяев...
   Он пришел к дверям тюрьмы. Одного жеста хватает, чтобы створки жалобно распахнувшись, открылись, и пара глаз уставилась на него.

Автор: Tarike 17.05.2004, 23:00

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей посреди пустыни.

Ей было очень холодно. Она постепенно переставала чувствовать свое тело. И лишь глаза снова и снова устремялись к сестре, словно один взор мог согреть. Впервые у Тарикэ появилась мысль о скорой гибели..
"Нет! Мы не можем погибнуть! Потому что... просто нам нужно жить.. Ведь это так просто - жить.. Только вот - холодно.. Мне нужна сила.. Много силы.."
Тарикэ закрыла глаза, пытаясь обрести себя и забыть о холоде и боли. И в этот миг появился он. Девушка сквозь прикрытые ресницы наблюдала за черноволосым незнакомцем и ощутила неимоверную силу, исходящую от него. Она чуть дернулась и вошедший оглянулся. Тарикэ заметила, что сестра снова без сил упала на ледянной пол, и девушка решилась:
- Не могли бы вы подойти? - едва она заговорила, как он уже стоял рядом.
Девушка едва доходила головой до его плеча.
- Что ты задумала, девочка?
Она резко передохнула и подняла глаза:
- Поцелуйте меня...
На лице похитителя появилось удивление, а глаза погрузились в бездонные очи принцессы, пытаясь понять. Он наклонился и прижался губами к дрогнувшим губам девушки. Тарикэ ощутила, что ее охватывает жар и силы вливаются в ее тело. Поцелуй затягивался, принцесса с трудом смогла оторваться от этих твердых и нежных губ:
- Прости, что тебе пришлось делать это, незнакомец, - Тарикэ поняла, как взять силу. Ее тело напряглось.
Их глаза долгое мгновение соревновались друг с другом. Девушка даже перестала чувствовать холод камня: "Ну же.. Возьми меня. Дай мне свою силу, незнакомец." И он согласился. С его плеч упал длинный плащ, а мужские руки охватили тонкую талию принцессы, прижимая ее к себе... он так долго нес это дитя на руках сюда.. он знал как она легка и как трепетна. Вот и сейчас девушка затрепетала в его руках, а их губы опять соединились. Цепи исчезли и нежные ладони сомкнулись на его плечах, лаская. Мужчина одним неуловимым движением снял тунику с ее тела, губы принялись исследовать этот странный подарок судьбы. Тарикэ зарылась пальчиками в его волосы, ощущая, как его ласкает поцелуями ее шею, грудь, смыкаясь поочередно на набухших сосках. Девушка чувствовала, что еще миг и она упадет. Он понял это, подхватывая ее на руки и опуская на плащ. Тарикэ, с испугавшим ее саму нетерпением, стянула с груди мужчины хламиду, жарко лаская его кожу. Его руки скользили по всему телу юной принцессы, заставляя ее извиваться от страстного желания. Он решительно сбросил с себя остатки одежды, приникая к таким сладким устам губами. Одна его рука нежно, но твердо раздвинула бедра девушки, чуть касаясь ее пылающего огнем бутона. Тарикэ изогнулась, застонав от нетерпения. И он не стал ждать, проникая в нее одним резким и быстрым движением, ладони сжали нежные, девичьи груди. Губы заглушили крик боли, вырвавшийся у нее. Тарикэ была ошеломлена, потому что вопреки охватившей ее тело боли, ноги ее переплелись, обнимая бедра мужчины и не желая останавливаться. Да это было бы невозможно. Девушка вонзила ноготки в сильные мужские плечи, ощущая нарастающую и сметающую все силу наслаждения. Ее тело жарко откликалось на каждое движение этого мужчины:
- Еще... пожалуйста... еще, - простонала Тарикэ. Она как саламандра, почувствующая огонь, готова была продолжать этот упоительный танец.
Их движения слились в сладком безумии. Девушка забилась от охватившего ее наслаждения, ноготки скользнули по его рукам, оставляя кровавые полоски. Он крепко сжал принцессу в объятьях, ощущая как ее нежное тельце содрогается под ним. Его тоже охватило восхитительное безумие, за порогом которого он уже не мог себя контролировать. Тарикэ лежала чувствуя, как медленно сознание возвращается к ней. Длинные ресницы дрогнули и она почувствовала его руки нежно и ласково гладящие ее тело. Темноволосая голова мужчины мягко поднялась со своего ложа на ее груди, дыхание постепенно восстанавливалось. Его пальцы нежно коснулись ее бровей, губ и шеи.
- Мне не холодно, - удивленно пролепетала Тарикэ.
И он улыбнулся, поднимаясь и одним движением подхватывая ее на руки и ставя перед собой. Тарикэ молча следила, как он быстро одевает ее и одевается сам. И снова их глаза встретились. Девушка чуть поддалась к нему и он снова заключил ее в объятья. Еще один жаркий поцелуй обжег губы принцессы, заставляя на миг забыть о том где они и что ждет впереди. Он отстранился, тихо сказав:
- Пора.
Тарикэ кивнула головой и подошла к сестре, обнимая ее за плечи и почти взваливая на себя: "Каар... помоги выдержать то, что ты даруешь..."

Автор: Мебир Зарр 17.05.2004, 23:04

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Ордена Змей.

   Он снова зашел и даже не глянул на принцессу. Тарикэ передернула плечами, и на звук обернулись темные глаза. А принцесса вдруг резко выдохнула:
   - Не могли бы вы подойти?!
   Мебир скользнул к ней и остановился, почти касаясь губами ее шелковистых волос. Тарикэ медленно подняла глаза и с удивительной нежностью глянула на своего похитителя:
   - Могу я вас просить еще об одном одолжении?
   - Что ты задумала, девочка?
   Тарикэ медленно передохнула и попросила:
   - Поцелуйте меня...
   Чернокнижник застыл и его губы резко коснулись ее губ, но - миг! И уже принцесса страстно целует того, кто недавно считался похитителем:
   - Прости, что тебе пришлось делать это, незнакомец...
   В глазах Тарикэ мелькнуло что-то покровительственное, и он вздернул голову... Дальнейшее было неожиданным для него.
   - Время пришло... - твердо произнес Мебир. - Пойдемте...
   И они последовали за ним, не смея, противится. Она тащила под руки другую, ту, которая провела здесь не один месяц и слишком ослабла, чтобы передвигаться самостоятельно.
   Церемония уже начиналась... Звенели какие-то музыкальные инструменты, раздавалось монотонное пение. Тысячи и тысячи змеиных жриц собрались здесь, так как ритуал требовал поистине невиданных усилий... Простые люди не воспринимали это, но любой искушенный в магии почувствовал бы, что воздух дрожит как перед грозой...
   Иллиссайе многим рисковала... Мебир усмехнулся - Кобра доверяла ему, а он ее погубит. Возможно и тогда - сотни лет назад, его хозяева оказались повержены из-за одного перебежчика... История не сохранила подробностей.
   Две девушки медленно ступали вслед за ним, о чем-то тихо переговариваясь между собой. Могущественный колдун Мебир Зарр остановился, и, развернувшись, подошел к дочерям Сафара, которые съежились от его взгляда.
   - Чтобы не случилось - помните, все имеет свою цену и за все приходится платить. Порой цена оказывается больше, чем мы готовы заплатить, но и в этом случае долг никуда не девается... а со временем он становится лишь больше.
   Девушки затаили дыхание. Все же они многого не понимают. Мир людей на пороге своей гибели, время господства человечества на этой земле подходит к концу...
   Наконец, они достигли главного заклинательного зала, который был полностью наполнен змеиными жрицами. Здесь была и главная из них. Иллиссайе - Кобра-царица.
   - Мои дети!... - она стояла на возвышении, и ее шипение разносилось по всему залу. - Насстал часс нашшего триумффа! Мы долго сстремилисссь к власссти над всссей Лирией, долго присслужживали ее многочиссленным ханам... Но всссе это в прошшлом! Отныне и впредь, эта земля нашшша!
   - Нашшша! - отовсюду раздалось шипение. Девушки бесновались, кидались, бились о стены. Казалось, они охвачены безумием. В какой-то мере так и было.
   - Мы изгнали Теххх, Что Были Прежжде! - продолжала Иллиссайе. - Мы забрали иххх сссилу сссебе! Она нашшша!
   Откуда-то из глубин шел странный звук, точно звенели тысячи цепей. Гул, заглушаемый криками кобр, нарастал, и вот - в середине зала в полу образовалась щель, из которой стал подниматься каменный монолит, на вершине которого пылала алая звезда.
   - Душа Паука... - прошептал Мебир, наклонившись к головам двух дочерей Сафара. Те, казалось, были загипнотизированы происходящим в зале. - Могущественнейший артефакт из запасов Кобр. Он способен концентрировать и передавать на расстояния магическую энергию. Все кольца "Око Паука" связанны с ним. Ваш отец так долго носил его, что теперь между его душой и "Душой Паука" установилась прочная связь. Артефакт оплел его своей паутиной, а теперь Иллиссайе рассчитывает взять конец цепи в свои руки. Он станет настоящей марионеткой, зомби... Как вот этот... - колдун указал на толстого лаконца, бывшего когда-то послом этой державы. - Согласитесь, участь, мало подходящая для такого человека как Сафар?
    Кобры окружили "Душу Паука" плотным кольцом, продолжая что-то напевать на своем странном наречии.
   Мебир ждал, и, как, оказалось, ждал не напрасно. Неожиданно в залу влетела одна из жриц с криком:
   - Хан прибыл!
   Чернокнижник улыбнулся. Этот человек нравился ему все больше. Сумеет ли он избежать все ловушек?

Автор: Сафар Бнед 17.05.2004, 23:06

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей.

   Сафар погладил бороду порядком отросшую за то время, что он провел на Острове Вечных Бурь, и достал зрительную трубу. Их появление у стен твердыни ненавистных кобр оказалось для тех неожиданностью. Даже подозрительно. Неужели они не оставили соглядатаев в Хайдоле?
   Каар бывает милостив, но на такую удачу хан Лирии и не мог рассчитывать. В самом деле, почему нет никого на высоких стенах? Почему его воины смогли взобраться на них, при этом им никто не препятствовал?
   Ловушка? Не чересчур ли большая в этом случае приманка? Если бы все было, как обычно, его воины могли бы во множестве полечь под этими стенами, а так? На что рассчитывает  Кобра сейчас?
   Сафар поглядел на Шаня. Тот казался мрачным. Предчувствует что-то? Монах поймал его взгляд и поспешил ответить:
   - Как я уже сказал, я ощущаю что-то еще кроме магии змей. При том, это только нарастает. Будь осторожен, повелитель.
   - Скажи, друг мой... - медленно произнес правитель Лирии. - Ты не ощущаешь моих дочерей? Можешь ли сказать, живы ли они?
   Шань кивнул.
   - Да, причем они все трое там... Я также увидел связывающие их чары. Кажется, нам стоит поторопиться...
   - Уже, - проворчал Сафар. - Но я не понимаю, что творит эта ведьма. Она, похоже, не собирается сражаться.
    - Я думаю, ее ответ не замедлит себя ждать... - полуприкрыв глаза, продолжил адарец. - Ей просто нужно было время.
    Ответ они действительно получили очень скоро.
   Тверь земная заходила ходуном у них под ногами, недалеко в воздух ударил поток грязи, над твердыней Кобр стремительно стало сгущаться темное облако.
   Шань вскочил на ноги, помог подняться хану.
   - Кажется, Джимшиду и остальным нужна помощь...
   Сафар вскинул руку. С небес на землю молниями низринулись каменные звери.
   - Садись на одного из них! - прокричал правитель Лирии. - Они доставят нас куда нужно!

Автор: Джимшид 18.05.2004, 11:57

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей.

Твердыня Змей. Джимшид в бессильной ярости сжимал кулаки. Где-то там затеренное среди лабиринтов билось сердце девушки, чьего имени он так и не узнал. Хан и адарец что-то обсуждали. Просто так стоять и ждать охотник уже не мог, тело и душа требовали действия.
- Я присоединюсь к войнам. – Прервал их обсуждение он.
- Пусть идёт. С ним ничего не случится. – Сказал Шань, не дав Сафару возразить.
Несколько секунда Шань и Сафар смотрели друг другу в глаза.
- Хорошо. Ты можешь присоединиться к ним. – Хан указал на одну из десятку войнов, готовящуюся к штурму.
Джимшид поправил за спиной колчан и поспешил к указанному отряду.
Он не услашал как после его ухода Сафар подозвал двух своих телохранителей и указав на него обранил:
- Отвечаете за него головами.

Команда к штурму прозвучало неожиданно. Не гремели барабаны, не звучали трубы, но разноцветная лавина людей движимая приказом сорвалась с места и шлынула к стенам храма, больше похожего на крепость. Джимшиду ещё не приходилось участвовать в сражениях, но тем захватывающее для него было всё происходящее вокруг. Во внутреннем сосредоточении, которое после не слишком долгих тренировок стало легко приходить к нему, он видел себя в этой массе людей, которая стемительно подобно полноводной весенней реке подступились к храму. Тут же в воздух взвились арканы с крючьями, появились лестницы и люди устремились вверх. Джимшид только потянулся к лестнице, собираясь подняться первым, но кто-то рывком за плечи остановил его, и ему пришлось пропустить вперед кого-то. Охотник оглянулся, но за спиной уже никого не было. Это происшествие, конечно, было странным, но раздумывать было некогда, и Джимшид решительно взялся за деревенные перекладины лестницы. Подъём был длинным. Он не считал ступеней и видел лишь сапоги поднимающегося над и ним, и слышал сопение поднимающегося за ним. Неожиданно перекладины кончились и руки встретили пустоту. Тут же его рывком, буквально за шыворот затащили на стену. Джимшид огляделся. Как ни странно и здесь их не ждало сопротивление. Войны несколько растерянно топались переглядываясь. Они пришли сюда биться. Но с кем? Врага не было. Но что-то внутри болезненно кольнуло, предупреждая, что не всё так просто. Стена под ногами содрогнулась. Джимшид, стоящий недалеко от края увидел, как из земли со свистом ударил поток грязи, погребая под собой десятки и сотни, тех, кто ещё не успел подняться. Но и на стенах безопасность была относительной. Пол под ногами содрогался. Небо потемнело. Откуда-то взявшийся ветер стремительно набирал силу. Какой-то воин рывком откинул его от становящегося всё более опасного с каждой минутой края и сам чуть не поплатился за это.
- Нужно спускаться вниз! Во двор! Если ветер ещё усилится, то нас сдует отсюда как горсть песка! – Перекрикивая ветер, попытался внушить всем Джимшид.
Ветер уже был такой силы, что не позволял стоять спокойно в полный рост. Спускаться на веревках во двор было бы просто самоубийством. Охотник огляделся. Башня в половине полета стрелы, несомненно, скрывала внутри себя лестницу ведущую вниз. Потом он встретился глазами с воином, откинувшим его от края, и  показал ему на башню. Тот кивнул и потянулся рукой к соседу. Сгорбившись, на полусогнутых ногах Джимшид двинулся к башне. Люди вокруг уже не стояли, а почти лежали на плитах, стараясь слится с полом, уцепиться за малейшие щели и выступы, чтоб не стать добычей ветра. Пробираясь мимо он касался их привлекая внимание и указывал на башню принуждал их двигатся в том направлении. У башни людей было больше. Но все они  не стремились к спасительной двери. Около десятка войнов не смотря на порывы пытались открыть её. Джимшид протолкнулся к двери, положил на неё руки и замер. Внутреннее зрение не обмануло его. Он увидел открывающий механизм и нащупал нужный камень. Легкое нажатие и дверь отошла в сторону. Войны устремились внутрь. А Джимшид замер, прислушиваясь к себе и к чему-то ещё… И вдруг пошел снег. С неба стремительно упала тень, сквозь густые хлопья охотник разглядел Сафара верхом на обсидиановом  грифоне.
- Скорее. – Сказал хан Лирии и требовательно протянул ему руку.
Охотник оторвался от стены и шагнул к нему. Рука хана была горячей почти как расколенный уголь. Дальше был полет, стремительный и быстрый. Снег залепил глаза, юноша потерял ориентацию и сумел восстановить зрение только, когда они влетели под крышу.
Грифон плавно опустился на пол. Они оба спрыгнули на пол.
- Зайриэ! Тарикэ!  - Сафар бросился к двум измученным девушкам.
- Миримэ!- Протянул хан руку к третьей, замершей чуть поотдаль. - Простите ли вы меня?
Джимшид замер. Он не видел ничего вокруг кроме неё. Неё одной, измученной, растерзанной, едва стоящей на ногах. Сафар вдруг усмехнулся, разомкнул объятье и подтолкнул её к нему.
- Привет, Луноликая! – Тихо сказал Джимшид, бережно придерживая девушку и заглядывая в её большие глаза. – Только потом не забудь сказать, как тебя всё же зовут.
Больше он ничего сказать не успел. Хан выбил чашу из рук жрицы.
  - Кобра! – Сказал Сафар. – Сейчас ты заплатишь за все твои предательства!
  - Не ссспешши, Сссафар, - пришипел жрица, чуть отступив. - Я не отдам тебе дочерей просссто так! Мы заключили сссделку!
  - К Теням сделку! - Рявкнул правитель Лирии. - Слишком многое изменилось, я стал другим, и многое понял. Мне не нужен весь мир, а лишь счастье для моего народа. С тобой этому не бывать!Поэтому ты умрешь прямо сейчас!
  - Тогда плати сам!
  В одни миг вместо жрицы, возникла огромная белая Кобра с красными пылающими глазами. Хан сделал быстрый шаг вперед, взмахнул мечом, стараясь поразить врага, но чудовищная тварь легко укорачивалась от ударов, при этом сама, пытаясь, ударить хана, вцепится в него своими ядовитыми зубами. Джимшид отстранил от себя девушку, лишь скользнул напоследок ладонью по её лицу, вынул меч и тоже шагнул на встречу Кобре. Её красные пылающие глаза притягивали, усыпляли, но охотник смотрел в них будто со стороны. Пусть мечом он владел и хуже чем луком, но вдвоем у них было больше шансов. Не смотря на свои габариты, Кобра двигалась стремительно. Джимшид сосредоточился на бое с ней, хотя за спиной он и слышал шипение, но оглянуться или хоть краем глаза взглянуть, что же там - означало распроститься с жизнью. Едва бы Кобра упустила такую возможность. Очередной стремительный бросок. Меч Джимшида вновь оставил отметину на коже Кобры. Похоже, что самым уязвимым местом у неё был глаза. Но как добраться до них? 
Вдруг всё изменилось. Воздух потемнел. Реальность пропадала.  Джимшиду показалось, что мир содрогнулся. Но ни смотря, ни на что он видел своего противника. Кобра замерла, прервав свой очередной бросок на половине. Охотник не стал мешкать, короткий замах и бесскверный булат вошел точно в глаз твари. В тот же миг чудовищная волна швырнула его куда-то.

Автор: Сафар Бнед 18.05.2004, 12:23

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей.

   Два грифона рванули вперед со скоростью песчаной бури, а в ушах словно безумный завыл ветер...
   Сафар зажмурился и помотал головой – сейчас, пара мгновений и все решится – а все, то к чему он так стремился, рассыплется в прах. Все оказалось призраком, химерой вызванной нашептываниями проклятой колдуньи. Он согласился платить долги, и он заплатит, но только не изломанными судьбами своих близких, и не жизнями своих поданных... Сколько из воинов Лирии осталось там – в другой стране? Туда ушли тысячи и вряд ли кто вернется...
   Увидев Джимшида бесстрашно сражающегося с вызванной бурей, Сафар схватил его за руку и закинул на грифона позади себя.
   - В этой войне в дело идут не только клинки! – прокричал он ему, но юноша похоже его не услышал.
   А вот Шань кивнул.
   - Я ощущаю присутствие могущественного артефакта. Похоже, в дело пошли все резервы змеиной жрицы.
   Сафар усмехнулся.
   - Сейчас она узнает, что значит "расплата". Я достану ее, а ты попробуй понять, что происходит здесь! – крикнул он, и в тот же момент, Шань на каменном звере взмыл в небеса.
   Его грифон сжал когти и со всей силой ударил по стене, разлетевшейся на осколки. Они очутились в главной заклинательной зале. Когда-то здесь Иллиссайе зачаровывала посла Лаконы... а теперь они вернулись сюда с другой целью.
   Похоже, ее удивило его появление. И его дочери оказались здесь. Все трое.
   Сафар спрыгнул с грифона.
   - Зайриэ! Тарикэ! – он прижался к ним, ощущая безмерную радость. Нет ничего выше и чище семейных уз. Лишь Миримэ стояла чуть поодаль, словно не решаясь подойти. Хан почувствовал, как огромна его вина перед ними.
   - Миримэ! Простите ли вы меня? – обратился он, ко всем троим.
   Однако битва все еще не была закончена. Оставалось последнее препятствие.
   - Кобра! – Сафар сжал зубы, шагнул вперед и выбил чащу с горевшей малиновым пламенем кровью. – Сейчас ты заплатишь за все свои предательства!
   - Не спешшши, Сссафар! – прошипела проклятая змея. - Я не отдам тебе дочерей просссто так! Мы заключили сссделку!
   - К Теням сделку! – прорычал Сафар. Как же он ненавидел ее. Если бы ненавистью можно было убивать, от нее не осталось бы и пылинки. - Слишком многое изменилось, да и я стал другим, и многое понял. Мне не нужен весь мир, а лишь счастье для моего народа. – И правитель вынес свой приговор. - С тобой - этому не бывать! Поэтому ты умрешь прямо сейчас!
   - Тогда плати сам! – прошипела гигантская белая кобра с красными глазами.
   Сафар выхватил меч.

Автор: Tarike 18.05.2004, 16:52

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей.

Это путь, сопровождаемый глухими и звенящими ударами, вел к той цепи, о которой говорилось раньше. Тари ощущала это всем своим существом. Ее сестра, еле передвигавшая в начале пути ноги, вдруг окрепла настолько, чтобы поднять голову и чуть сдвинув брови посмотреть вперед, туда, куда вел их этот странный человек. Окоченевшая от холода рука Зайриэ, крепко охватывающая плечо сестры, постепенно теплела. Тарикэ повернула головку, обеспокоенно глянув на Зайриэ:
- Все будет хорошо, сестричка. Я верю.
- Да, моя хорошая. Да, - тихо прошептала Зара, опуская взгляд, обессиливая от предпринятого усилия.
- Держись за меня, - нежно обхватывая сестренку за талию, сказала Тарикэ.
Она ощущала непрерывный приток сил, который плавно окутывал все ее тело и, забирая усталость, снова и снова одаривал ее энергией жизни. А удары все приближались, послышалось жуткое пение. Тарикэ содрогнулась... В этот миг "проводник" развернулся и подошел к ним, пронзая их обоих своими удивительными глазами:
- Чтобы не случилось – помните, все имеет свою цену и за все приходится платить. Порой цена оказывается больше, чем мы готовы заплатить, но и в этом случае долг никуда не девается... а со временем он становится лишь больше.
В этот миг сознание принцессы словно раздвоилось..
.. Душно.. нет сил.. Танец Змей.. Иллисайе - Великая Кобра. Лихородачно осмотреть все вокруг.. Но нет, спасения - нет.
.. Жаркий воздух пустыни.. Полет.. Горячий взор, пробивающий сами стены. Тарикэ встретилась взглядом с человеком в черном плаще - похоже он знал что-то еще или ждал..
Принцесса на миг пришла в себя, заметив стоящую напротив Иллисайе - Миримэ. Девушка хотела крикнуть сестре, но та качалась, завороженная словами и действиями Белой кобры пустыни. Рядом тяжело задышала Зара. И снова..
.. Удар.. еще удар.. "Я не выдержу! Больно!" Виски сдавило, словно змеи обвивались вокруг ее головки..
.. Глаза смотрели на появление удивительного рубина и сердце билось в такт его сиянию... Энергия с новой силой хлынула в тело девушки, заставив ее задрожать, как былинку.
Как сквозь зыбкую стену донесся голос черноволосого незнакомца:
...из запасов Кобр. Он способен концентрировать и передавать на расстояния магическую энергию. Все кольца "Око Паука" связанны с ним. Ваш отец так долго носил его, что теперь между его душой и "Душой Паука" установилась прочная связь. Артефакт оплел его своей паутиной, а теперь Иллиссайе рассчитывает взять конец цепи в свои руки. Он станет настоящей марионеткой, зомби... Как вот этот... – колдун указал на толстого лаконца, бывшего когда-то послом этой державы. – Согласитесь, участь, мало подходящая для такого человека как Сафар?
"Отец.. Нет, не надо! Не трогайте отца!" - она хотела это крикнуть, но все что она могла - лишь чуть наклонится вперед, плавно качнувшись из стороны в сторону подобно змее..
Сердце гулко ударилось в груди и замерло на миг.. Принцесса медленно выпрямилась, поддерживая сестру. И та, словно ощутив, что час пришел - распрямила плечи и уже стояла самостоятельно, чуть покачиваясь от слабости. В единный миг черноволосый похититель был рядом с ними, хватая их за руки и перетаскивая в самый центр разворачивающихся событий. Тарикэ в какой-то миг захотелось увидеть его взгляд, но она поняла, что он должен сделать так, как ему велит Судьба, предначертанная Великим Кааром. И девушка уже сама шагнула на положенное ей место: "Я тоже приму свою судьбу.. И если смогу, то.." Боль резанула по руке. Потекла кровь. Глаза поддернулись влагой. Рядом стояли сестры.. Вдруг родной голос:
- Зайриэ! Тарикэ! Миримэ!
Страшный ритуал был прерван, но Иллисайе не сдалась.. Тари оказалась за надежной спиной отца, который обнажил меч против Великой Змеи Храма, рядом встал незнакомый, могучий воин. Тари видела какой болью сверкнули глаза последнего, когда он подхватывал на руки ее любимую сестру - Зайриэ... Остальное было словно во сне.. Рядом мягко опустилась на колени Миримэ, пытаясь взять себя в руки. Тарикэ присела, обнимая старшую сестру, которую и не знала толком. Зайриэ, пробудившись от своего сна Боли, подняла меч, встав плечом к плечу с отцом. Рядом возникла одна из змей, распахнув пасть, она устремилась к ослабевшей Миримэ, по лицу которой текли слезы. Тарикэ резко поднялась, волосы девушки черным плащом укутали плечи и спину. Она протянула вперед руку: "НЕ СМЕЙ!!!" Мерзкая тварь отлетела и упала без движения на пол Храма, где в смертельной схватке бились люди, змеи.. Тарикэ сквозь сон смотрела на всю эту битву. Лишь один стоял неподвижно, не отрываясь глядя на магический артефакт, о котором казалось все забыли. В миг, когда черноволосый незнакомец сделал движение к "Душе Паука", принцесса рванулась к нему. Нет, она не хотела его остановить.. Девушка застыла, не дойдя до него нескольких коротких шагов. Она провела язычком по пересохшим губам и еле слышно спросила:
- Битва во Имя.. Но чье это - Имя?
Их глаза встретились на краткий миг:
- Мебир Заар.. Вы - истинная дочь своего отца, принцесса Тарикэ, - он впервые назвал ее имя и с невероятной для него нежностью посмотрел в глаза девушке.
Ее рука в очередной раз поднялась и он резко опустил свой посох.. между ними упали два безжизненных змеиных тела. Мебир резко отбросил мертвые тела со своей дороги и шагнув к застывшей принцессе, наклонился и чуть коснулся губами ее губ, чтобы тут же толкнуть ее назад к Миримэ и рванутся к свирепо пульсирующей "Душе Паука", опуская на великий артефакт удар своего посоха.
Тарикэ упала рядом с Миримэ, которая схватилась за нее, как утопающий за соломинку. Тари ощутила, что все ее тело вот вот сломается и вдруг... тьма и тишина окутала ее со всех сторон, подобные неразрывной паутине смерти...

Автор: Зайриэ 18.05.2004, 17:13

13 число месяца Темнейших Глубин. Храм Змей.

Реальность порвалась на мелкие полоски.
        Явь... Тарикэ улыбаясь, радостно смотрит на нее, очнувшуюся от своего сна Боли и Страха. Нет, она стала преодолевать Страх. Осталась лишь Боль. Физическая, измучившая ее тело.. и душевная. Последняя была бы просто невыносима. Но у нее появилась цель.
        Сон.. Снова пришел черноволосый колдун. Это начало конца. Собрать силы.. Она - дочь Хана! Но сил было слишком мало. Зайриэ потеряла сознание.
        Явь.. Они идут по коридору. Зара ощутила, что ее маленькая сестра почти тащит ее на себе и ощутила еще кое-что. От тела сестры, от ее рук в нее вливалась могучая сила, согревая и заставляя сердце бится горячее:
        - Это.. впереди? - еле слышно прошептала она, поднимая голову.
        - Все будет хорошо, сестричка. Я верю.
        - Да, моя хорошая. Да, - тихо прошептала Зара, опуская взгляд, обессиливая от предпринятого усилия.
        - Держись за меня, - нежно обхватывая сестренку за талию, попросила Тарикэ.
        Она могла идти сама, но сны были сильнее яви.. Пока сильнее. Зара не позволит снам правит ее миром, ее душой, ее телом.
        Сон.. Великие Тени мчатся к Храму.. Мерзкие тени мечутся по залу храма.. Глаза Миримэ.. Кровавые очи Иллиссайе. "Тварь.. Да разнесет тебя Каар на все части света, выжигая твое зло!" Что-то просыпалось в ней. Или это была сила, что текла от Тари?
        Явь.. Рука Миримэ, ее собственная рука, рука Тарикэ. Боль Зара не ощутила. Слишком много было боли, чтобы почувствовать этот удар. Но вот гнев захлестнул девушку и она стала выпрямлятся, устремляя на Белую Кобру свой горящий ненавистью взор. Стон со стороны Тарикэ и беспомощный взгляд старшей сестры, лишь подхлестнул ее. Торопливые губы Белой Ведьмы Храма Змей шепчут какие-то слова, колдуя над чашей. И снова слабость: голос отца.
        - Зайриэ..
        Родные руки и еще чьи-то теплые руки, чей-то взор, дарящий жизнь, надежду и силы, которых так не хватало: "Джимшид?! Но как.." Думать времени не было. Ее отец и Джимшид уже стояли, принимая удары обратившейся в кобру Иллиссайе. Рука сама нашла меч, поднимая его и придвигаясь к тем, кто пытался ее защитить: "Он хочет узнать мое имя.. Я скажу ему, но для этого надо выжить. И мне, и ему.. Джимшид.." Каждый удар отзывался в теле болью и она с отчаяньем вновь и вновь
поднимала меч, пытаясь сокрушить ту, которая была виной этой боли в ее теле, в теле ее сестер, отца:
        - Это тебе за твое гостеприимство, белая тварь! За сытный обед! За мягкую постель! - тихо шептала она, как заклятье. - Это тебе за моих сестер! Это тебе за отца! И это еще за него же! А это за меня!
        Руки горели от еле сдерживаемого огня. В каждый удар она вкладывала всю непроходящую Боль своего истерзанного тела и истомленной души. Неожиданно три меча слились воедино, объединяя силы в одном могучем ударе, сотрясшим все сознание и само мироздание пошатнулось. Зайриэ успела еще удивленно повернутся к Джимшиду, тянущему к ней руки. Ее рука устремилась к нему, роняя меч...
И реальность порвалась..

Автор: Шань 18.05.2004, 19:08

13 число месяца Темнейших Глубин. Лирия. Храм Ордена Змей.

   Шань замер на высоте, пытаясь понять, что происходить здесь, в этой пустыне.
   Его окружали чьи-то голоса. Гневные, злые, печальные... Они шептали, просили о чем-то, но разобрать слов он не мог.
   И вдруг облака рассеялись, и возник образ. Напротив адарца стоял его старый учитель.
    - Йань-Нен! – Шань попытался поклониться, насколько это было возможно в его ситуации.
   - Шань. – старик казалось, был взволнован. – Настал Час Волка.
   - Что это значит учитель?
   - Все меняется. Древние Силы этого мира пытаются вернуть прошлое.
   - И у них получается?
   - Пока все идет, так как они задумали. Война смертных предваряет Великую Войну, в которой не будет различий между людьми...
   - Я верю, что вы поведете нас по правильному пути, учитель. – Шань склонил голову.
   Адарец долго молчал, а затем сказал:
   - Увы, Шань я больше никуда вас не поведу... Теперь это предстоит делать тебе. Ты – тот, кого я выбрал. Ты сможешь следовать велениям Незримого в эти тяжелые времена...
   - Учитель? – Шань опечалился, - Означает ли это?...
   - Да. – Йань Нен кивнул. – Я больше не принадлежу этому миру. Но печалится не стоит, все идет своим чередом. Ты должен выбрать правильный путь.
   - Вы знаете, что я выберу правильно?
   - Я верю в это. – Йань Нен улыбнулся. – Теперь прощай же...

Автор: Мебир Зарр 18.05.2004, 19:14

13 число месяца Темнейших Глубин. Лирия. Храм Ордена Змей.

   Иллиссайе и ее прислужницы творили чары, щедро осыпая воинов Сафар разрядами молний, а Мебир словно статуя, застыл, уставившись на "Душу Паука". Записи в Книге Мертвых из заброшенного города описывали артефакт правильно. Гигантский рубин в оправе из золота, серебра и какого-то ныне неизвестного металла.
   Даже с расстояния в три шага ощущалась грозная сила этого предмета. Рубин бился, словно живое сердце, перекачивал магию из одного источника в другое.
   Бой приближался. Похоже, все же Сафару удалось взять вверх в магическом поединке. Что ж, у Иллиссайе оставался один шанс...
   Чернокнижник кинулся к ней.
   - Мы должны провести ритуал!
   Иллиссайе подняла на него свои кроваво-красные глаза, по щеке у нее стекала струйка крови.
   - Сссейчассс жжже, колдун... Тащщщи ихх ссссюда...
   Мебир усмехнулся про себя. Похоже, все пошло не совсем так, как она ожидала. Интересно, в чем она допустила просчет? Не рассчитала своих сил?
   Он подошел к двум девушкам, застывшим в недоумении, схватил обеих за руки и поволок к центру зала, где уже стояла Иллиссайе, десяток ее прислужниц, и среди них побледневшая Миримэ.
   - Быссстрее! - извивалась главная Кобра. - Они сссейчасс будут здесссь...
   И действительно, звон клинков уже доносился из одного бокового коридора, прилегающего к зале.
   Трех девушек поставили рядом с артефактом, одна из жриц подала чашу, вторая ритуальный кинжал, Иллиссайе полоснула всем троим по ладони, и алые капли застучали по дну.
   Мебир оглянулся. Однако, Сафар и его воины уже были здесь. Верховная жрица быстро зашептала слова заклинания. Кровь тот час же вспыхнула жарким пламенем. Но было уже поздно, что-то с шумом пролетело над их головами. Это был гигантский обсидиановый грифон, который, игнорируя все законы природы, мерно взмахивал своими каменными крыльями. Сверху на нем сидел правитель Лирии, и еще какой-то молодой лириец.
   - Зайриэ! Тарикэ! - Сафар спрыгнул со своего крылатого скакуна и прижал дочерей к груди. - Миримэ! - он потянулся к третей, стоящей в нерешительности чуть поодаль. - Простите ли вы меня?
   Иллиссайе глядела на него, с казалось бы, бесконечной ненавистью. Сафар тоже взглянул на нее, усмехнулся, передал, все еще не стоящую на ногах, Зайриэ молодому воину, прибывшему вместе с ним.
   - Кобра! - промолвил хан, и, шагнув вперед, выбил чашу у нее из рук. Та покатилась, расплескав кровь по полу, и остановившись у стены. - Сейчас ты заплатишь за все твои предательства!
   - Не ссспешши, Сссафар... - прошипела Иллиссайе, чуть отступив. - Я не отдам тебе дочерей просссто так! Мы заключили сссделку!
   - К Теням сделку! - рявкнул правитель Лирии. - Слишком многое изменилось, да и я стал другим, и многое понял. Мне не нужен весь мир, а лишь счастье для моего народа. С тобой - этому не бывать! Поэтому ты умрешь прямо сейчас!
   - Тогда плати сам! - миг и перед ним вместо девушки, возникла огромная белая Кобра с красными пылающими глазами.
   Сафар сделал быстрый шаг вперед, взмахнул мечом, стараясь поразить врага, но чудовищная тварь легко укорачивалась от ударов, при этом сама, пытаясь, ударить хана, вцепится в него своими ядовитыми зубами.
   В зал стали набиваться другие змеи, шипящие, ползающие, разящие лирийцев одного за другим. Положение оставалось шатким, и никто не мог победить. Все кругом сражались, даже бедняжка Зайриэ взяла меч в свои руки и отбивалась от наседающих гадин.
   Мебир стоял чуть в тени, не принимая никакого участия в окружавшей его бойне. Лишь когда она из змей, зашипев, закачалась перед ним, он размозжил ей голову ударом посоха.
   Наконец, выдался благоприятный момент. Сейчас или никогда. Иллиссайе и Сафар отошли от "Души Паука" достаточно далеко, и никто не в стоянии предотвратить то, что сейчас произойдет здесь.
   Он сделал десять быстрых шагов... и вдруг на его пути возникла Тарикэ. Ну что ей понадобилась, когда он в двух шагах от цели жизни?
   - Битва во Имя.. Но чье это - Имя? – прошептала принцесса.
   Мебир задумался. Он должен назвать свое имя, она запомнит его, и возможно, когда-нибудь это ляжет на чашу весов, что измеряют наши поступки.
   - Мебир Зарр. – отчеканил чернокнижник. - Вы - истинная дочь своего отца, принцесса Тарикэ...
   Колдун наклонился к ней, и чуть коснулся губами ее губ, чтобы тут же толкнуть ее назад к Миримэ. Еще шаг и он очутился рядом с артефактом, в тот миг, когда в зале появился второй всадник на каменном грифоне, на сей раз адарец. Не успев удивиться этому факту, Мебир вложив всю свою силу в удар, опустил посох на рубин. Тот разлетелся на мелкие осколки.
   В тот же час все изменилось. Реальность разорвало в клочья, точно старый пергамент. Воздух потемнел. Из разбитого артефакта вытекала вся накопленная им сила. Самая могущественная сила в этом мире на тот момент.
   И мир вздрогнул. По всей Лирии прошла волна землетрясений, рушились башни и дома, на берег с грохотом ударила приливная волна чудовищной высоты, в мгновение ока, уничтожив порт и пол-города.
   Время словно остановилось, а затем снова пошло. Но по-иному. Там где стоял каменный монолит, зияла бездонная пропасть. Храм частично обрушился и был слышен вой поднявшийся бури.
   Мебир помотал головой. Дело сделано. Хозяева пробудились и, по всей видимости, будут здесь. Чернокнижник огляделся. Среди безжизненных тел не было ни Сафара, ни Зайриэ, ни Тарикэ, ни Миримэ, ни прибывших Сафаром на грифонах адарца и лирийца. По всей видимости, их унес магический шторм. А здесь лишь простые воины и мертвые змеи. И два разбитых на куски грифона. А между ними лежала гигантская белая кобра, пронзенная тремя клинками. Она была мертва.
   А он покинул это место скорби.

Автор: Иветта ле Ласноу 19.05.2004, 22:46

17 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

          Несмотря на то, что день обещал быть более, чем непростым, Иветта ле Эри, в девичестве Ласноу, была в хорошем расположении духа и совершенно довольна собой. Утренний визит во дворец только укрепил ее в мыслях, что у них все получится, потому что иначе и быть не может. На все приготовления у нее оставалось не больше пяти часов, а это совсем не так много, как кажется, когда нужно все учесть и собрать все мелочи в одну мозаику.
          Завтра Фалесса проснется другой. И это пойдет стране только на пользу, ну и ей, Иветте, конечно, тоже. Где бы она сейчас была, если смиренно полагалась бы во всем на волю Марэля.
- Доброе утро, детка, - ничуть не изменив своих привычек, заявил Рейнар, и наказанием любовнику стала стопка писем, брошенная на стол прямо перед ним.
- Кто-то тут хвастался, что даже королевскую печать за час от руки чернилами изобразит,- усмехнулась Иви, - И пару писем ему подделать и вовсе ничего не стоит. Не знаешь такого?
- Не вопрос, - усмехнулся Риверс, даже не глядя на бумаги, исписанные ровными аккуратными строчками, - Что писать то? «Дорогой Иван, приходи ночью на сенова… в Смотримую башню, не пожалеешь. Всегда твоя Саола.»?
- Вроде того, - согласилась Иви, смеясь. Интересно, не попал ли Рей со свом «сеновалом» в точку? Императрица проводит с Амаррой немало времени, в том числе наедине, не военные же вопросы они там обсуждают…. Было бы весьма кстати, если бы пущенный таким трудом слух имел под собой реальную опору. Непогрешимых людей нет, невинных тоже.
        Принесли чернила, перья и песочницу, и Иви впервые увидела, как Риверс работает. На какое-то мгновение лицо его стало серьезным, потом на белый тонкий лист дорогой тай-суанской бумаги быстро и четко легло пару строк. Ровные буквы с уже знакомым наклоном и той же небрежным росчерком подписи наносил на бумагу Рейнар, но Иви была уверена, попади они в руки к любому, читавшему указы или письма Императрицы, он никогда не усомнился бы в ее авторстве.
- Подойдет? – самодовольно улыбнулся наемник, протягивая Иветте листок.
        «Саола» просила о встрече в Смотримой башне через час по полуночи, ссылаясь на причины государственной важности и невозможность изложить их в подобной записке, а так же советовала сжечь письмо по прочтении.
- Довольно патетично, - надула губки Иветта, - Ты бы еще написал «Моя жизнь и судьба Империи в ваших руках».
- Ну не написал же, - засмеялся Крыс, - Хотя зря, наверное, «сеновал» и «судьбы Империи» в одном письме смотрелись бы довольно пикантно.
        Иветта осторожно сложила лист в четверть, капнула воском и прижала его печатью, до мелочей копирующей гербовый перстень Ее Величества (и откуда у Франца все это берется. Как будто, всю жизнь готовился).
- Рей, - произнесла она с самым серьезным голосом, но он снова рассмеялся, - ….
- Моя память не спит с другим, Ив. Я все помню, - усмехнулся Риверс.
- Только передай через какого ни будь мальчишку, не светись, - в последний раз подчеркнула она, - Пойду, переоденусь…
        Рей вскочил из-за стола, стремительно и по-свойски обхватив Иветту за талию.
- Знаешь, - с нагловатой усмешкой заявил он, - Вдвоем этим заниматься гораздо интереснее.
- Неужели?
- Могу доказать, - ответил Риверс, как прежде усмехаясь…
        Наверное, стоило отшить его к Теням, но недавние «уроки» вспоминались так ярко…. Да и четыре с половиной часа для того, что бы подобрать платье, это все-таки больший срок, чем требуется….

        Рей ушел, и Иветта оставшись одна, наконец, соизволила приняться за то, на что у нее теперь оставалось от силы три четверти часа.
        Зеркало высотой в человеческий рост отразило стройную блондинку в бледно-зеленом платье. Императрица носит только белое с золотом, но зато этот же простой фасон, и в темноте, если Ярно вдруг застанет ее в этой одежде по крайней мере силуэт «жены» покажется ему знакомым, и что немаловажно, потом он не сможет сказать, что Иви Саолу намеренно копировала, при свете дня различия более чем разительны.
        Но мелочи часто важнее. От Императрицы всегда веет немного тяжеловатым цветочным ароматом, после ванн, в которых она столь усердно отмокает по утрам, и она не носит украшений, кроме гербового перстня с печатью, вместо которого Иви надела простое кольцо с изумрудом, потом осторожно заколола гребнем чуть вьющиеся золотистые волосы на затылке и задернула плотные портьеры.
        Служители Марэля всегда поучают – «Тьма лжива», и Иветта, вглядываясь в собственное отражение, была, как никогда прежде, согласна с ними. Зеркало равнодушно отражало чужой и такой непривычный силуэт. Сумрак стер цвета и незначительную разницу в росте…. Вот так чуть распрямить спину и склонить голову. «И каким же это ветром вас занесло в мой скромный особняк, Ваше Величество?», - смеясь спросила свое отражение Иветта, но эмоции зеркального призрака скрывала тьма.
        Это даже хорошо, что за пределами ночи мы так не похожи, думала Иветта, сегодня она будет играть на сходстве, а дальше на разительном различии с огненной ведьмой. Если план сработает, как задумано, то Ярно больше и слышать не захочет о женщинах хоть сколь нибудь напоминающих его неверную супругу. Последний раз улыбнувшись зеркалу, Иви распахнула шторы и предоставила свету расставить все на какое то время по местам. Солнце садилось. Ярно уже давно у Франциска. И ей пора во дворец.

Автор: Франциск ле Шаорин 19.05.2004, 22:50

17 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

   Так-так-так... Вернулся благородный Ярно, мой заклятый друг и государь. Это, наверное, не очень плохо, хоть и не слишком хорошо.
   А очень плохо то, что, благодаря Саоле и герцогу Амарре, я вышел из доверия у достославного императора. Или – почти вышел...
   Вот этим "почти" нужно было воспользоваться, причем – срочно. Далее, как говориться, или – план, или пропал, точнее, пропали мы с Иветтой. А вот этого допустить никак нельзя!
   Решено: сегодня же вечером приглашаю его Императорское Величество на "дружеский ужин в неофициальной обстановке". Очень надеюсь, что сие мероприятие плавно перетечет в неконтролируемую (само собой, не с моей стороны) попойку, коих Ярно так недоставало в военном походе.
   Надо сказать, Император долго не ломался. Ровно в назначенный час самоуверенный красавец Ярно ле Фалесс нарисовался на пороге моего кабинета (разумеется, пышно убранного ради августейшего гостя), сопровождаемый почтительным дворецким.
   - Ну, здравствуй, Франц, - ухмыльнулся Император, обшаривая глазами комнату.
   - Рад Вашему возвращению,  - широко улыбнулся я, протягивая руку.
   Ярно мгновение колебался, потом все же ответил рукопожатием.
   - Интересно, чего такого ты хотел мне сообщить, что нельзя сказать на совете? – в голосе Императора по-прежнему сквозила ирония, но за стол он-таки уселся, правда, приступать к еде не спешил.
   - На совете, Ваше Императорское Величество, говорит Первый Министр Франциск ле Шаорин, а на пирушку, подчеркиваю – дружескую! – Вас позвал старина Франц; значит, беседовать можно по-приятельски, без протокола...
   С этими словами я ловко откупорил бутылку старого лаконского, разлил ее по кубкам, протянул один Ярно. Кубок он взял, но подождал пока я выпью из своего. Осторожный стал, собака... И зря! В мои планы никоим образом не входит травить правителя, он мне нужен живым и здоровым, только возможно более пьяным.
   Поэтому я предусмотрительно запасся лучшими винами, какие только можно было достать в наше смутное время. В общем-то, не напрасно, Ярно отдал должное моему гостеприимству под собственный рассказ о недавних сражениях. К сожалению, мне он тоже не дал расслабляться, усиленно подливая, но я пил возможно меньшими глотками, усердно закусывал, к тому же прямо перед пьянкой слопал кусок масла размером чуть ли не с кулак. Император, изрядно захмелев, разродился-таки вопросом:
   - Франц, старый пройдоха, уже ты-то знаешь, что произошло в семействе Амарра?
   Я тщательно готовился, продумывая ответ, поскольку ожидал этого.
   - Знаешь, Ярно, люди болтают разное, но, не в обиду Иванэ будет сказанно, Александра его покинула сама. Да и то – молодой жене внимания хочется, любви, ласки, наконец, а муженьку государственные заботы милее всего. Лекса как-то оборонила, что на любую ее просьбу о совместном досуге только и слышит: "дело Императрицы", "Совет у Императрицы", "Поручение Императрицы". Дома милейший герцог бывал лишь ночами, да и то не всегда... На чашу весов была поставлена семейная жизнь, на другую – дела государственные... Обаяние Саолы перевесило...
   - Саолы? – что ты хочешь этим сказать??? – прогремел Ярно, хватая меня за отвороты камзола.
   - Я и так заболтался, - пьяно икнув, я мягко убрал руки Императора. – Давай на скользкие темы завтра побеседуем, на трезвую голову... А то у меня уже комната кружится, вот-вот потолок рухнет.
   - Ну и змей же ты, Франциск, - прохрипел Император (его и в самом деле одолела икота). – Но ты прав, утро вечера мудренее. Но не надейся, я не забуду об этом разговоре.
   Высказавшись, он не замедлил покинуть мой кров, сопровождаемый почтительным Экташем, должным доставить августейшего гуляку прямо до его покоев.
   Ну, Иви, дерзай!

Автор: Ярно ле Фалесс 19.05.2004, 22:51

Мысли императора были затуманены разговором с Шаорином. Ярно прекрасно понимал, что этот змей ведёт свою, ведомую лишь ему игру. То, что Франциск боится потерять своё драгоценное место у трона, было понятно и если Лессо удастся узнать, что Франциск причастен к заговору против Лаконы, то советнику лучше сразу уехать из страны. Ярно пытался разобрать всё, что сказал ему Шаорин, а ведь тот просто так ничего не делает. Императору не нравились намёки на то, что Саола не так проста и верна, как кажется. Но сейчас он никак не мог сосредоточиться на мыслях. Голова кружилась, Ярно был пьян и пьян прилично.
  По дороге к своим покоям он видел взоры стражи, которые наверняка думали, по нетвёрдому шагу Лессо, что император всё ещё отмечает свою победу. Город давно спал и Ярно решил, что совсем разберётся завтра, а сейчас его ждёт Саола, и думать о чём-то другом было выше его сил.
  Дверь в спальню была приоткрыта, Лессо вошёл в комнату. В полном мраке ему удалось разглядеть кровать. Император медленно снял одежду и лёг.  Нежная рука коснулась плеча императора. Саола не спала, ждала его. Ярно поцеловал императрицу в губы и они обнялись. Мягкие губы Сао соприкасались с его, ле Фалесс забыл обо всём. Казалось, эта ночь будет длиться вечно.
  Неожиданно дверь в спальню открылась. Ярно хотел уже, как минимум лишить работы того, кто осмелился без стука войти в покои императора, но увидев гостя он промолчал. Комнату освещал свет от открытой двери, перед императором стояла Сао. Сначала Лессо подумал, что это хмель даёт своё, и ему лишь показалось, но через мгновение он понял, что ошибся.
- Ненавижу! - прошептала Сао и выбежала из комнаты.
Император сотню раз проклял Франциска и стал быстро одеваться. После он зажёг свет.
- Кто ты?! - император почти кричал девушке, которую он недавно целовал.

Автор: Иветта ле Ласноу 19.05.2004, 22:52

Надо отдать Ярно должное, оделся он, несмотря на сильный хмель и потрясение, все же довольно быстро, потом запалил масляный светильник, глядя на нежданную любовницу, все еще лежащую на его кровати, с высоты своего роста. Настороженный угрюмый взгляд Императора не сулил ей ничего хорошего. Что ж вот он, Иви, твой главный экзамен по актерскому мастерству, публика немногочисленна, но зато какая!
- Кто ты?! – голос Ярно почти срывался на крик ярости.
- Иветта Эри… я… я компаньонка вашей супруги…
      На лице Иветты читался неподдельный испуг, в больших светлых глазах блеснули слезы, и девушка в отчаянии закрыла лицо изящными белыми ладонями. Ярно, несколько обескураженный такой реакцией, похоже, несколько успокоился, но лицо осталось сосредоточенно угрюмым.
- Отвечай своему Императору, - медленно, стараясь смирить раздражение, произнес он, - Что ты тут делаешь?
      Сияющие белизной в полумраке плечи девушки беззащитно вздрогнули, она тихо всхлипнула и подняла глаза на Императора, в свете лампы на ресницах поблескивали слезы. Мужчины порой не боятся вражеских армий, северных звероящеров и похмелья после выпитого накануне ящика вина на двоих, но против женских слез оказываются совершенно бессильны. Лицо Ярно несколько смягчилось.
- Зачем ты пришла?
- Я…, - всхлип, - Я никогда не осмелилась бы, но он сказал, что… что лишит меня моего места при дворе, и вышлет из столицы… у меня братья… я не могла лишить их образования и достатка… это такой позор, - девушка снова заплакала уткнувшись в свои ладони, и Император осторожно коснулся ее плеча.
- Не плачьте, я обещаю, что разберусь со всем этим, - медленно произнес он, - Но вы должны все рассказать по порядку. Я налью вам воды.
        Император всунул в дрожащие руки Иветты тонкий стеклянный стакан с лимонной водой, той самой, которую постоянно пила Императрица, она сделала несколько небольших глотков и робко улыбнулась, глядя на мужчину с плохо скрываемым обожанием.
- Кто послал вас сюда? – прежняя твердость в голосе приобрела теперь совершенно другую лояльную интонацию.
- Я никто для вас, а он… вы все равно не поверите мне…, - казалось, на мгновение в глазах девушки вспыхнул и погас вызов, потом она отвернулась, опустив глаза, - Хотя это нечестно, вы делаете для этой страны все, вы спасли нас всех… а они так подло обманывают вас… простите меня….
- Кто? – Ярно снова нахмурился, понимая, к чему она ведет.
- Иванэ Амарра, - выдохнула Иви, стараясь не смотреть Императору в глаза.
- Я не верю…
- Я знаю, - Иветта прикусила губу, медленно спустила с постели ноги, удосужившись наконец, прикрыть легким покрывалом свою наготу и отошла к окну, - Просто будьте осторожны, прошу вас. Вы наша единственная надежда…. А герцог, он готов расколоть Империю на куски, лишь бы занять ваш трон.
        Ярно не верил, сверкал на нежданную гостью снова постепенно наполняющимися гневом глазами, но Иветта продолжала с видом почти отстраненной одержимости:
- Даже вашу победу над Лесом он превратил в ничто…. Они с Эвором с самого начала решили так, за свободу Полумесяца Князь готов был платить небольшими потерями и согласился отвлекать ваши войска до прихода Сафара…
        Император мрачнел, а Иветта с горечью в голосе продолжала говорить, что его предали все, кому он верил, что Мирта и Саола изначально знали все, но Мирта, поскольку была умнее, во время сбежала с Эвором из столицы, а Саола осталась из-за Иванэ. Весь двор давно знает, что Императрица приблизила к себе герцога не просто так.
      Ярно не верил, но было заметно, что начал сомневаться и наконец настало мгновение, когда слушать дальше стало выше его сил. Он молча развернулся и пошел прочь. Пошел искать свою Саолу, как же иначе.
- Мой Император, - голос Иви дрогнул, и Ярно оглянулся, - Прошу вас, просто будьте с ними осторожны.

        Иветта настороженно прислушивалась к тишине, пока шаги Ярно не стихли где то в конце коридора, потом со вздохом облегчения и удовлетворенной улыбкой упала на подушки. Спектакль удался на славу. Бурные продолжительные аплодисменты. Есть все же что-то затягивающее в этой опасной, но интересной игре, чем больше ставки, тем интереснее… вот только игра ведется не на деньги.
        Какое-то время она еще лежала неподвижно, разглядывая потолок и шитые золотом гобелены императорской опочивальни. А слезы все текли по щекам. Проклятая настойка серого листа вызывала у Иветты Ласноу аллергию с самого детства, достаточно было поднести бутылек к лицу, и полные глаза слез обеспечены, причем часа на два не меньше. При приготовлениях к этой ночи, для убедительных слез достаточно было просто смазать ладони настойкой и поднести их к лицу.
        Нервное напряжение постепенно оставило девушку, и она засмеялась, но через мгновение вздрогнула, осознав, что в комнате кто-то есть, и тут же вздохнула с облегчением.
- Все идет по плану, детка, - тихо произнес Рей.
        Нервы не к черту с такой работой, вздохнула про себя Иви и, бросив мимолетный взгляд на Риверса застывшего у дверей и на роскошную расстеленную кровать, внезапно поняла, чего хочет…. Безумие, конечно, но опасность неожиданно сильно возбуждала. Иветта шагнула навстречу Рею, словно случайно обронив закрывающее ее обнаженное тело покрывало.
- Ив…, - прочитав желание в глазах любовницы хотел было что-то сказать Рейнар, но она поцелуем остановила его.
- Зато потом будет что вспомнить, - соблазнительно улыбнулась Иветта.
          Риверс засмеялся, почти срывая с себя одежду, ходить по самому краю было похоже обоюдным увлечением. Что цепляло за душу в этом риске и постоянном поиске острых ощущений и новизны.
- У нас не больше получаса, - задыхаясь от страсти, прошептала она.
- Нам хватит, - заверил Иветту Риверс, укладывая ее на вышитое золотом белоснежное белье.

Автор: Крыс 19.05.2004, 23:04

17 число Глубин.

Настало время активных действий.
Первым делом я подделал почерк нашей Императрицы, произведя на свет весьма нейтральное, но развеселившее меня (а все нервишки…) письмо герцогу Амарра. Мы с Ив непринужденно шутили, но как же я был сосредоточен! Один клятый волосок под пером – и ни одна сволочь не поверит, что этим самым пером водила надушенная ручка Саолы Фалесс.
Ну, в общем-то задачка была детская, и я управился в момент. После этого я и Иви очень удачно сбросили уже появившееся напряжение (ух… это вам не мечом махать – тут весь выкладываешься!), она отправилась в спальню Ярно, а я неторопливо потрусил исполнять обязанности курьера.
Сменив лощеную оболочку Рейнара Лан Риверса на жесткую шкуру Крыса, я нашел подходящего подростка (не какого-то босяка, иначе письмо никто не возьмет, а ребенка средней упитанности, средней опрятности, средней сообразительности – короче, серость), разъяснил задачу, вручил умеренное вознаграждение (проявить щедрость значит запомниться) и пообещал достать из-под земли в случае чего. После этого удалился, сделал петлю и негласно проводил посыльного до особняка Амарра. Увидев с почтительного расстояние заранее изученную мной ряху дворецкого и удостоверившись, что письмо принято к передаче, я тихо растворился в жиденькой толпе.
Выждав небольшое время в ювелирном магазинчике (купил пару сережек – натурально выглядит, да и какой-нибудь горничной будет приятно… если Иви будет занята…), я был вознагражден зрелищем неумело конспирирующегося Амарры (несчастный нацепил глухой плащ с капюшоном, укрыл лицо и сел на своего известного всему городу рысака… знаете, это уже диагноз…). Так, пташка номер раз уже на пути к гнезду…
Так, а теперь в темпе клятого вальса бежим во дворец, приводим себя в состояние офицера гвардии и лениво выходим в заранее намеченный коридор. Ну да, точно! Вон и Императрица!
Сначала я думал подпустить туману в стиле: «В окно не смотри – навернешься, в ванне не мойся – захлебнешься, с огнем не играй – обожжешься, с Франциском не болтай – свихнешься, к Ярно не подходи – заеэээ… Ну вы поняли…». Но! С ней такие штучки не пройдут – опасная… Так что пришлось корчить из себя неотесанного стражника, которому предложили что-то неподъемное вместо привычных «тащить» и «не пущать». Как я и рассчитывал, такой «административный барьер» подлил масла в огонь (о, какая точная аллегория!) гнева Саолы. Пташка номер два – пошла!
Через полчаса долг позвал снова:
-Здравствуйте, мой Император!
-Отстань, гвардеец, не до тебя…, - скривился злой и мрачный Ярно
-Служу Империи! - вытянулся во фронт я.
-Погоди… Как тебя? Частенько тебя вижу…, - величество изволило потереть высочайшую похмельную голову.
-Рейнар Лан Риверс, Гвардия! – особенно громко заорал я. Фалесс скривился так, будто сожрал лимон с кожурой.
-Прекрасно. Не ори только так… Ты, кстати, не видел во дворце Императрицу?
-Осмелюсь доложить, государь Император, я имел честь заметить вашу блистательную супругу направляющейся к Смотримой Башне. Сопроводить вас, мой Император?
-Не нужно… Благодарю, офицер…
И, ссутулившись, Ярно ушел… Эх… И вот с этим Иви вынуждена спать… Воистину цель оправдывает средства!
Важно лишь то, что пташка номер три – замыкающая – тоже вот-вот достигнет неизменного места встречи…
А потом я забежал проведать Ив…
Ой… Ох…Ууууууу… это ой-ей-ей что такое! Слов нет, одни эмоции. У девушки реально снесло колпак! У меня, кстати, тоже… Это просто невероятно – посреди заговора, в императорской спальне, в любой момент могут засечь… То, что мы проделали – это нечто особенное, никогда меня так не сносило! Слов много, эмоций через край, а не передал и сотой доли…
Ну, вот теперь можно завалить всю Империю!

Автор: Саола 19.05.2004, 23:06

17 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      В тот день было холодно и по-зимнему ясно, а вечер бросил на серые стены Фалессы нежно-сиреневый стылый полумрак, переходящий в яркую, кроваво алую полосу заката над западным горизонтом. Этот тревожно полыхающий закатный огонь последнее время вызывал у Саолы странное предчувствие беды, будто сменяющая свет ночная тьма несла в себе непонятную девушке, но давящую, опасность. Императрица зябко вздрогнула кутаясь расшитый золотом белый плащ…. Все будет хорошо, через пару часов вернется Ярно, и заставит ее забыть эти глупые ночные страхи, и длинные очень черные тени от построек словно прилипшие к улицам и площадям.
        Он вернулся всего день назад, вернулся, и Фалесса вновь разлучила их, оставив супругам для счастья только такие короткие ночные часы. Что ж Саола всегда знала, еще до того, как выбрала одну с Ярно судьбу, что он в первую очередь Император и воин, и только потом ее мужчина. Его дело воевать и править своей страной, а ее ждать супруга и хранить, то, что он оставил. И Императрица была искренне счастлива такой судьбой.
        Некоторое время Саола еще смотрела в постепенно сгущающийся вечерний сумрак с высоты своего кабинета в Смотримой башне, потом заметила остановившийся во внутреннем дворе замка экипаж. Ярно… Императрица с лукавой улыбкой подумала, что поймать супруга стоит попытаться раньше, чем его украдет у нее для очередной важной государственной беседы недремлющий Амарра, капитан гвардии Карас, первый паладин Нье или еще кто нибудь истово заботящийся о благосостоянии Империи.
        Крутой винтовой спуск с башни… несколько сотен ступенек, сглаженных и раскрошившихся за годы…. Наверное, стоило спускаться осторожно, но Саола никогда не боялась не высоты, не опасности, не бьющего в лицо ветра. Вместе с лесной кровью ей досталась прирожденная ловкость, а воспитание в Гильдии развило до предела реакцию и гибкость, ставшие за годы совершенно естественными. Прыгать по ступенькам августейшей особе, конечно, не пристало, но спускаться быстрыми шагами она могла себе позволить.
        Тонущий в полумраке двор, полутемные опустевшие вечером дворцовые коридоры, но найти свою спальню Саола могла и в темноте.
- Ваше Величество, - негромкий голос гвардейца показался ей несколько неприятным, как и его нагловатая усмешка. Прежде она его при дворе не видела, высокий, светлые волосы, привлекательное, но неприятное лицо.
        Саола устремила на осмелившегося встать на ее пути стража гневный взгляд.
- Император просил его не беспокоить, - усмешка стала еще более неприятной, - Он… хм занят.
        Все это сначала показалось Императрице каким-то бредом. Никто не смеет приказывать ей, кроме Ярно, но муж никогда не ограничивал ее присутствие на каких либо советах или встречах.
- И я бы не рекомендовал Вашему Величеству нарушать его покой…
        Саола почувствовала странный испуг. Что если с Ярно что-то случилось. Он встречался с Франциском, никогда не знаешь, чего можно ждать от этого змея. Неужели Шаорин осмелился…. В голове Императрицы промелькнули самые страшные мысли… яд… колдовство….
- Отойди с дороги, - голос Саолы остался тихим и мягким, но в нем угадывались угрожающие ноты.
        Гвардеец разумно решил не связываться с огненной ведьмой и с прежней мерзенькой улыбкой отступил с ее пути. До королевской опочивальни остался только коридор, ставший вдруг очень длинным. Саола остановилась у дверей, медленно повернула тонкую медную ручку и толкнула высокую дубовую створку вперед.

        Император был жив, здоров, и, кроме того, явно не мучался одиночеством. В широкой желтой полосе света, падающей на их с супружеское ложе через открытую дверь, Саола более чем четко видела обнаженные фигуры обоих любовников. Одна рука Ярно зарылась в белокурые волосы Иветты Эри, другая ласкала ее очень белое в полумраке тело, губы Императора покрывали поцелуями лицо и шею компаньонки, с той горячей нетерпеливой страстью, какую можно испытывать только к любимой и желанной женщине.
      Какое-то мгновение Саола стояла неподвижно, потом, словно отказываясь верить своим глазам, закрыла и открыла их вновь. Ничего не изменилось, но Ярно, наконец, соизволил оторваться и поднять глаза на супругу. Вид у него был растерянный и удивленный… не ждал.
      Саола почувствовала внезапно нахлынувшую слабость, ноги отказывались ее держать, но Сила где-то внутри уже ожила, требуя ярости и мести, прожигая свою носительницу невыносимым холодом.
- Ненавижу…, - прошептала она, сознавая, что если не оставит это место сейчас, то через пару мгновений спальня будет объята пламенем.
      Ответа Императрица не ждала, молча вышла и закрыла за собою двери.
      Ноги казались ватными, хотелось сесть прижавшись спиной к каменной стене, и… нет, не умереть, а просто исчезнуть, так, словно синеглазой ученицы Гильдии никогда и не было не в этом городе, не во всем мире. Но она не доставит им такого удовольствия. Саола остановилась, заставляя себя глубоко вздохнуть и двинуться дальше. Гнусно-ухмыляющегося гвардейца на прежнем месте, к счастью для него же не оказалось.
        Мысли путались, толпились, раз за разом возвращая Саолу к тому, что ей выпало наблюдать так недавно. Глаза предательски щипало от боли, обиды и отчаяния, но Императрица почти запредельными усилиями заставила себя держаться прямо и твердо. Завтра с рассветом она оставит Фалессу. Неважно куда… подальше от него, подальше от сплетен, позора, от этого серого города и людей, так и не принявших ее.
        Больнее всего ранят осколки собственного разбитого счастья, Саоле казалось, что она идет по ним босиком, чувствуя как мир, который она сама сжала для себя до одного человека, стремительно рушится, погребая все под своими обломками. Напрасно она верила ему и самой себе, глупо было надеяться, что Ярно Фалесс, Император Лаконы и Сопредельных земель надолго увлечется безродной лесной ведьмой.
        Кроме Смотримой башни идти особенно некуда. Ступени кончились. Совсем стемнело, и равнодушный город далеко внизу зажигал тревожные дрожащие огни, И здесь на высоте, где никто не мог видеть или слышать Императрицу слезы, наконец, пролились, обжигая щеки... Такая странная боль, но даже если он придет, она не простит.
        Императрица медленно вошла в пустую темную комнату, ветер захлопнул за ней двери, и стало совсем тихо. Саола прижалась щекой к толстому прохладному стеклу. Пустая бессильная ярость на грани отчаяния…. Разбить бы сейчас что нибудь побольше, подороже и погромче, просто сорвать злость. Девушка судорожно вздохнула. Ну вот… только истерики не хватало.
- Ваше Величество, – знакомый, но довольно неожиданный здесь, ровный негромкий голос заставил Саолу вздрогнуть. Она почти затравлено обернулась и встретилась взглядом со спокойными серыми глазами герцога Деннира.
- Консул Амарра? Что вы тут делаете? – Саола изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но голос предательски подрагивал и пришлось опустить глаза, что бы Иванэ не увидел слез. Ему сейчас слишком тяжело, что бы еще она грузила его своими проблемами.
- Вы просили о встрече, - медленно произнес герцог, - Мне передали ваше письмо.
          Саоле до сих пор казалось, что она спит. Она ничего не писала, в это мгновение государственные дела вообще мало ее интересовали.
- Прошу простить меня, - и почему так срывается голос, - Это, наверное, чья-то глупая шутка.
- Саола, что с вами, - герцог осторожно взял в руку ее дрожащие, сжатые между собой, что бы это не было так заметно, ладони, - Что-то случилось?
        Императрица упрямо покачала головой, закусив губу, но через мгновение дыхание прервалось тихим всхлипом.
- Что-то с Ярно?
- С ним все в порядке, - почти выкрикнула Саола, и слезы с новой силой потекли по щекам.
        Иванэ больше ничего не спрашивал, только осторожно коснулся рукой ее волос, и Саола, совсем как в детстве, расплакалась, прижавшись к его плечу. Он что-то говорил и пытался утешить, как это бывает, когда не знаешь и причины чужих слез. На какое-то мгновение стало даже легче, потом Саола почувствовала, что герцог опустил ее руку.
- Ярно…, - голос Амарры в наступившей тишине показался неожиданно громким.

Автор: Ярно ле Фалесс 19.05.2004, 23:09

Императорские покои, в которых разбилось счастье, остались за спиной Ярно. Но всё ещё можно было исправить. Хмель немного отпустил, но мысли Лессо всё ещё крутились в бешенном вихре, не давая возможность оценить произошедшее.
Ярно не хотел думать о разговоре в комнате, тем более не хотел думать, что это правда. Сейчас главная задача заключалась в том, чтобы найти Саолу и всё ей объяснить.
У первого же гвардейца он узнал, что императрица направилась в Смотримую башню, и быстрым шагом направился к ней.
Подъём по длинной лестнице, словно проклятый, не кончался. Император забыл обо всём, главное это сказать Сао, что он любит только её и ничто не может помешать им.
Наконец впереди показалась площадка, со всех сторон окружённая стеклом. С неё был видна вся столица, красота и богатство которой восхищали. Конечно,  после осады, Фалесса была не той, что год назад, но и сейчас она оставалась столицей, которой гордится каждый лаконец. И на фоне любимого города императора, его любимая женщина стояла в объятиях лучшего друга.
  Всё стало ясно, Иванэ предал его, а вместе с ним и Саола. Ярно сжал кулаки, он был на грани срыва, ему хотелось прямо здесь и сейчас убить обоих, а потом и себя, но Лессо сдержался.
Он стоял ещё несколько мгновений, а потом его заметил герцог.
- Ярно что….- Иванэ сделал шаг в сторону друга.
- Нет! Стой на месте! Не подходи, пока я не убил тебя!
- В чём дело? - Амарра сделал ещё один шаг.
- Ты не слышал приказа своего императора?! Стой, где стоишь.
- Да какой ты император? - в разговор вмешалась Сао.
- Тебе слова никто не давал! - гневу Ярно не было предела.
- Не говори так с ней, - Иванэ сам начинал злиться.
- Прости, я обидел твою возлюбленную, - Лессо улыбнулся, - Я даю вам эту ночь, на то, чтобы собраться и уехать из столицы! Я должен был бы вас казнить, но всё же дам свободу. Если завтра утром я застану вас в Фалессе, я прикажу убить обоих. Это моё последнее слово. Ярно ещё какое-то время смотрел на недавнего друга и недавнюю возлюбленную, а после ушёл.

Автор: Raen 20.05.2004, 19:06

16 - 25 число месяца Темнейших Глубин.

Раэн решила уйти сразу после разговора и признания. Вот только поднявшийся в лагере переполох отнюдь не способствовал спокойному уходу. Она переволновалась за Алека, который каким-то образом стал центром всего этого переполоха. Раэн видела, как Николя о чем-то тихо разговаривает с Шарлем Бевером: "О.. Судя по всему разговор еще тот," - тихо крадясь к беседующим, рассуждала про себя Раэн, присматриваясь к арбалету в руках графа и к застывшему паладину. Девушка не осмелилась подходить слишком близко и слышала обрывки разговора. Об остальном она могла только догадываться, но одно она поняла: маленький Алек обладает сверхсилой, он - маг. Раэн закрыла глаза, пытаясь осознать этот факт: "Ну и что? Что меняется? Он - ребенок. Он - замечательный ребенок.. Я бы мечтала о таком.."
Под утро она скользнула в палатку, где спали Нико и Алек. Первый ушел на обход, а мальчик тихо сопел и выглядел как... "Да как обычный ребенок он выглядит!" - решительно мотнула рыжеволосой головой Раэн, присаживаясь рядом и почти не касаясь, нежно провела ладонью по волосам Алека. А тот улыбнулся во сне и вдруг решительно схватил эту руку и уютно улегся на нее своей чумазой щекой. Раэн ошарашенно смотрела на мальчишку и вдруг поняла, что неудержимо плачет. Она прижала вторую руку к губам, чтобы случайным всхлипом не разбудить Алека и долго сидела рядом с ним, дожидаясь, пока высохнут слезы и перестанут трястись плечи. Затем она тихо освободила свою руку и осторожно выскользнула из палатки. Лагерь уже давно проснулся, кто-то оклинул рыжеволосую девушку, приветствуя и улыбаясь. Она тоже привычно махнула рукой и мягко скользнула к привязанным лошадям. Никого не удивило то, что она стала седлать своего коня - она частенько ходила в разведку с Нико и остальными воинами, да и просто прогуливала своего ретивого. Раэн легко вскочила в седло, чуть улыбнувшись тяжелому вздоху Рихарда, оказавшегося рядом и любующегося ее стройными ногами. Послушный ее желаниям конь направился к границе их небольшого лагеря и леса. Но едва она въехала под сень деревьев, как сердце болезненно сжалось и она резко оглянулась, глядя на покидаемый ею лагерь, где совсем недавно она чувствовала себя так уютно и тепло, не смотря на все грозящие опасности. Но девушка вновь упрямо тряхнула головой: "Не смогу вынести их недоверия и презрения..." Она стала поворачиваться в седле, как вдруг внушительная шишка сорвалась с дерева и прибольно ударила ее по голове. Раэн охнула, схватившись за голову. Перед глазами медленно плыли разноцветные круги и пришлось несколько раз крепко зажмурится, прежде чем мир вокруг перестал двоится.. вместе со стоящим на ее пути, лукаво улыбающимся Николя:
- А ты у нас такая большая шишка, Раэн, - с почтительным, шутейным поклоном обратился к ней юноша.
К девушке в тот же миг вернулась вся ее задиристость, выразившись в резком выпрямлении и не менее резком скольжении с лошади. Нико ловко подхватил ее на руки и решительно поставил прямо перед собой:
- Так, что мы видим, - с важным видом начал он. - Дитя мое, куда же опять тебя потащили все Тени этого мира или сам Святой Марэль? Поверь моему опыту, дитя мое, никогда не нужно бежать от самой себя.. особенно в подозрительной компании одиночества. Покайся, дочь моя, и возможно я смогу простить тебе все твои ... ээээ... как это называется, Раэн?
- Прегрешения, святой отец, - с улыбкой ответила девушка.
- Вот именно! ОЙ! Какое страшное слово сорвалось с твоих губ, дочь моя! - сделав испуганные глаза, продолжил было Нико, но потом глянув на еле сдерживающую смех девушку, сам рассмеялся. - А вообще-то я рад, что помещал тебе в очередной раз скрытся, Раэн.
Аквамариновые очи посмотрели прямо в улыбчивые глаза Нико и она с всегдашней своей прямотой сказала:
- Я тоже рада, Николя.
Он чуть дернул ее за нос:
- Больше не будешь тайком удирать?
Раэн фыркнула:
- Нет, отец мой, - они опять рассмеялись..

**********

Разобравшись в том кто и какие роли играет в будущем цирке, Раэн и Алек вместе наблюдали за тем, как репитируют будущие артисты, смеясь над Рихардом, который по полному праву заслужил звание самого серьезного клоуна. Но поведение парня было настолько потешным, что его серьезность вызывала взрывы хохота у всех. Алек носился в неудержимой радости, поедая сладости, которыми его угостила Раэн. Когда мальчик привел медвежонка, девушка была просто в восторге и торжествующе сверкнула глазами на новоявленного "воспитателя" - Шарля ле Бевера. Но тот усиленно игнорировал ее. Раэн явно это не устроило, поэтому улучив момент, она прижала Шарля к дереву и нахмурившись спросила:
- Вы и дальше намеренны заниматься воспитанием мальчика?
- Разумеется. Я не хочу, чтобы он погиб. Он мне нравится, Раэн.
- И в качестве воспитательных мер, намерены прибегать к розгам? - продолжала "допрос" девушка.
Паладин нахмурился и посмотрел прямо в ее темнеющие глаза:
- Пойми, красавица, это необходимо. Мальчишка совершенно не слушается никого. И потом, постарайся понять еще одно: его сила нуждается в контроле, иначе он погубит многих и многих. То что для него естественно - для других смертельно опасно.
- Он ребенок, - тихо возразила Раэн. - Ребенок рано потерявший семью.. он вынужден путешествовать в мире, где пылает война и властвует смерть.
- Тем более нужно научить его естественной осторожности! - пытаясь поставить точку в тяжелом для него споре, резко сказал Шарль.
Аквамариновые глаза ссузились, девушка неожиданно вплотную приблизилась к Паладину Солнца. Ее грудь высоко поднялась, касаясь груди ошарашенного ее действиями мужчины, одна рука мягко скользнула к плечу, ласково зарываясь в его волосы, а губы приблизились к его губам, тихо шепча:
- Следуя вашему примеру, мне стоило бы отстреливать тех, кто забыв о естественной осторожности, восхищенно созерцает красоту, когда она находится в опасной близости с ним.. например, как вы и я сейчас. Но вы мне подсказали прекрасную идею... Я всего лишь буду прицельно бить, - девушка придвинула к паладину свое округлое бедро, заставляя его почувствовать все ее тело. - К концу войны в нашем государстве останется крайне мало дееспособных мужчин..
Шарль с трудом перевел дыхание, глядя на нахалку. Раэн еще пару секунд постояла, вызывающе глядя на него, а потом чуть отступила. Паладин задумчиво продолжал смотреть на нее:
- Ты приводишь очень убедительные доводы, Раэн. С тобой трудно не согласится.. Но и трудно бывает удержаться, когда этот.. Алек начинает шалить. Может ты будешь и меня утешать? - подняв бровь и открыто улыбнувшись, спросил ле Бевер.
Она вздохнула, улыбаясь в ответ:
- Поверь, ему урок пошел в прок.. Просто, - она отвернулась, глядя на бегающего вдалеке Алека. - Не надо его больше наказывать. И я с удовольствием тебя утешу.. пригорошней сладостей и поцелуем в щеку.
Мужчина засмеялся:
- Можно обойтись одним поцелуем, красавица...

***********

Николя не было уже двое суток и отряд начал волноваться. Их предводитель - а молодой человек, как бы он это не отрицал стал настоящим предводителем партизанского отряда - сказал всем, что отправится проведать возможный маршрут их пути... И пропал. Алек правда уверенно говорил, что - Нико просто задерживается - но даже Раэн стала беспокоится. На третий день она седлала лошадь, пытаясь убедить Алека в том, что едет всего лишь на прогулку, но мальчик настойчиво просился поехать с ней. А она ему практически ни в чем не могла отказать:
- Раэн, ведь ты даже не знаешь где его искать!
- Кого - его? - чуть рассеянно спросила Раэн.
- Нико. Кого же еще? - уверенно заявил мальчуган.
Девушка посмотрела прямо в лицо своему маленькому собеседнику:
- И откуда ты все знаешь, Алек?
- Ну как же, - важно начал мальчик, - ведь я тоже собираюсь ему высказать все за подобное поведение. Поэтому тебе полезнее будет взять меня с собой.
Несмотря на тревогу, Раэн звонко рассмеялась и подсадила ребенка в седло, куда затем вспрыгнула и сама. Они проехали совсем чуть, когда Алек дернул девушку за длинную косу, лежающую у нее на груди и показал куда-то в сторону. Присмотревшись, она увидела знакомую фигуру Николя и еще три фигурки. Две - явно женские. Раэн без слов поняла, чего хочется мальчику и быстро спустила его на землю. Сама она наблюдала с легкой улыбкой, как он несется к своему спасителю и чуть не сбивает его с ног. Прошло около двадцати минут, когда небольшая группа с шагающим во главе них Николя и Алеком подошла к лошади, на которой отпустив поводья сидела Раэн. Нико не без удовольствия скользнул взглядом по ее стройной фигурке и тут же, чуть усмехнувшись, представил ей своих спутников:
- Знакомьтесь. Это моя боевая подруга - Раэн. А это - Салли и Луанна, - с не меньшим удовольствием, сверкнул на них глазами Николя. - Молодого обалдуя зовут Поль.
Раэн взметнула одну бровь:
- Мм? Обалдуй станет отныне званием, Николя, - улыбаясь, заметила она. - Мы волновались за тебя.
Юноша поднял глаза к небу, но ему не дал заговорить Алек:
- А я все время говорил Раэн, что она зря беспокоится. Ведь ты не сможешь оставить меня правда, Нико?
- Тот до обеда не доживет, кто тебя оставит, божье наказание.
- А откуда ты взял этих людей, Николя? - задала резонный вопрос Раэн.
- Спас. Их похоже собирались разорвать на части наши милые, лирийские друзья. Потом мы несколько задержались, запутывая следы. Ну и просто...
Он не закончил и очень красноречиво окинул взглядом ладные фигурки обоих девушек. Но Раэн словно не заметила этого взора, наклонившись с седла и резко разворачивая к себе сначала Нико, а потом и Поля. Ее глаза внимательно обежали их тела.
- Ага, - встряло божье наказание. - У них царапины, Раэн. Это они по кустам прятались. Видимо играли в прятки с лирийскими друзьями.
Все с трудом сдержали смешки, но серьезный взгляд Раэн не оставил им выбора:
- Проверь меня, Нико: значит ты увел из под носа лирийцев этих ребят, затем плутал или прятался в кустах, скрывая видимо с елико возможным тщанием и девушек, и Поля...
- Ну да.. можно сказать грудью прикрывал, - вставил Нико, все еще улыбаясь.
- Отлично! - закончила Раэн. - Тогда марш все в лагерь! Салли, Луанна, вы пройдете в шалаш и я быстро обработаю ваши ссадины. А вы двое,  - обернулась она к парням. - Вам придется потерпеть на улице. Вас нужно обработать еще и специальным составом, отбивающим у преследующих нюх.
- Святой Марэль! Что ты еще удумала? - поразился ее приказу Нико.
- Да за вами идут хвостом! Тем более, если учитывать то, как ты специфически умеешь прятаться, Николя ле Тойя!
Когда она, обработав раны хихикающих девушек, вышла на улицу из шалаша, Нико и Поль уже стояли по пояс обнаженные дожидаясь своей очереди и рассказывая всем присутствующим о своих подвигах во время спасения от лирийцев. То и дело в воздухе разносился веселый хохот. Раэн подошла к собравшимся и принялась обрабатывать ранки и ссадины на спине, груди и руках Поля. Юноша как не крепился, не мог сдержать вскриков. Николя подозрительно следил за действиями рыжеволосого лекаря и, послушав еще пару вскриков, спросил:
- Такое ощущение, что ты его прижигаешь чем-то очень горячим, Раэн..
- Не горячим, Николя, - успокоила его девушка, сосредоточенно обрабатывая своего пациента. - Просто в состав входят травы, вызывающие легкое пощипывание. А может и не очень легкое. Но это очень важно, чтобы в раны не попала зараза какая-нибудь. Вы же не хотите валятся с температурой после всех этих подвигов?
Она улыбнулась. Поль подавил очередной крик и, чуть обернувшись к своей прелестной спасительнице, сказал:
- От таких... очаровательных рук можно стерпеть что угодно.
Раэн кокетливо сверкнула своими глазами на него и обернулась к Нико:
- Ваша очередь, сударь.
Юноша покорно встал перед ней. Раэн очень нежно и внимательно обработала его спину, почти незаметно касаясь ее обмазаной в мази специальной палочкой. Она слышала, как он скрипел зубами, сдерживая желание вскрикнуть. Мазь действительно прижигала.
- Теперь грудь.
Нико повернулся, расправляя плечи. Щеки Раэн невольно покраснели: он был очень хорош... но она быстро решила эту проблему смущения, решительно замазывая каждую его царапину, даже самую маленькую. И красивая грудь в один миг превратилась в экзотичное произведение искусства. Раэн только собиралась приступить к шее и подбородку Николя, как вдруг последний подозрительно понюхал воздух, поворачивая голову к стоящему рядом Полю:
- Это чем от тебя пахнет, дружище?
Молодой человек не успел ответить, на Нико уставились лукавые, цвета морской глади глаза:
- О, прости.. Это мазь, Нико. Она отлично лечит и отбивает запах... но противопоставляя свой запах, очень .. хм... странный он немного, но терпимый, ведь правда?
- Те... ТЕРПИМЫЙ?!!! - у Николя перехватило дыхание, потому что "дивный" запах перебивал все.. вызывая совершенно конкретную реакцию у желудка. - Раэн, ах ты...
Но он не смог договорить. Его собственное тело стало пахнуть жуткой смесью лесных, прелых листьев и городских отбросов. В нем взыграл утонченный воспитаник великого и гордого семейства Тойе. Ругнувшись на все мази вместе взятые, Нико резко развернулся и бросился к ближайшему озеру и не смотря на ледянную воду, нырнул туда с головой. Вслед ему несся веселый смех соратников. Раэн кинулась за ним, неудержимо хохоча и выхватывая у кого-то некое подобие полотенца. Через пару мгновений юноша вынырнул, отплевываясь и принялся яростно оттирать со своей кожи лечебное средство. Его зеленые глаза гневно сверкали, глядя на смеющуюся Раэн:
- Да это же какой-то навоз судя по запаху!!! - вскричал Николя.
- Ничего подобного! - в ответ, сквозь паузы в смехе, кричала Раэн. - Это старинный рецепт. В нем змеиный яд, листья папортника, богулистый лист и кровавая подушечка..
Николя решительно промаршировал к своей смеющейся подруге и резко затащил ее в воду:
- Не были бы вы так любезны, мой несравненный лекарь, отодрать с моей спины ваши дивные бальзамы для отпугивания блох?!
- Вы смеете сомневаться в моих способностях лечить? - возмутилась Раэн.
Нико повернул красивую голову с блестящими озорством глазами:
- Нет. Я совсем не сомневаюсь в вашей способности, леди, отвратить от меня на некоторое время всех девушек... И себя в том числе. А этого я уже не перенесу.
Оба чуть не упали в воду от смеха, но спустя некоторое время - поняли, что начинают замерзать и быстро выскочили на берег:
- Между прочим, сударь, вы меня чуть было в ледышку не превратили! - вытирая насухо его спину и растирая грудь Нико, возмутилась Раэн.
- Поверь, красавица, я же тебя и согрею, - промурлыкал Нико, чуть целуя щеку девушки.
- Подобным поцелуем - вряд ли, - поддела его Раэн. - Уверена, тех девушек вы целовали иначе.
- Ты догадалась? По твоему это плохо?
Раэн подняла на него сверкающие глаза и покачала головой:
- Нет, Нико. Мне ты нравишься таким, какой ты есть. С тобой легко и свободно.
- Ты удивительная женщина, Раэн, - нежно лаская пальцами ее щеку, прошептал Нико. Зеленые глаза сверкнули: - Но даже такое диво не избежит наказания за свое хулиганство!
Он подхватил ее, перекидывая через плечо и торжественной походкой вступил в лагерь, не обращая внимания на возмущенные крики своей "пленницы". Вокруг раздавались хохот и аплодисменты. Гостивший в лагере Рио со строгим видом встречал их. Он поднял руку, призывая всех к тишине:
- Итак! Вы все были свидетелями ужасного покушения на драгоценную персону предводителя отважного отряда? Чего по вашему заслуживает провинившаяся?!
Стоящий в передних рядах Алек, грозно сдвинул брови, но тут кто-то крикнул:
- Пусть станцует!
- Танец! Танец!!! - подхватили все.
Драгоценная персона предводителя плавно опустил Раэн на землю, улыбаясь: в лагере так редки были эти моменты какого-то немыслимого счастья от того, что жизнь - прекрасна. И что все они не разучились радоваться. Рыжеволосая красавица откинула назад длинную косу и окинула взглядом стоящих вокруг воинов, а потом посмотрела на Рио:
- Разрешит ли высокий суд переодеться?
- Разумеется, моя леди! - откликнулся с ослепительной улыбкой рыцарь.
Раэн гордо подняла голову:
- В таком случае, подготовьте сцену..
Через полчаса на освещенной закатными лучами солнца поляне появилась рыжеволосая танцовщица с распущенной гривой сверкающих волос, юбка ее туники чуть доходила до середины стройных икр, большая часть груди и спины - были вызывающе открыты. Нико взял было гитару, но Раэн отрицательно качнула головой:
- Высокому суду нужно будет лично убедится в том, что я добросоветно выполню положенное мне наказание..
- Э? А что это значит? - удивился Рио.
Раэн подняла на него глаза, в которых плясали искорки смеха:
- Вы тоже будете танцевать.
Нико и его друг шарахнулись было в сторону, под предлогом, что понятия не имеют, как танцевать. Но восторженные зрители столпились плотной стеной, скандируя:
- Танец! Нико!!! Рио!!! Браво, Раэн!!!
Двое друзей переглянулись и посмотрели на втянувшую их в эту авантюру девушку, а она, сверкая белозубой улыбкой, плавно подняла руки над головой, начиная отбивать ладонями ритм танца и одновременно апплодируя. Стоящие кругом зрители подхватили эту музыку.. И вот под звуки музыки леса, под самые громкие аплодисменты, когда либо оглашавшие этот лес, начался один из самых удивительных танцев. Легкая, как пух, девушка скользила между двух юношей, продолжая отбивать ладонями доселе неизвестную музыку, сначала движения были настороженны и стремительны, стройные ноги быстро переступали, скользя от одного партнера к другому. Вот пальцы Рио переплелись с тонкими пальчиками Раэн и он закружил ее вокруг себя, перехватывая то одну ее руку, то другую и отбивая такт сильными ногами. Миг - она прижалась к нему! И скользнула к Николя, с которым они сцепились горящими взорами, почти вплотную сдвинув головы. Вот он резко, почти угрожающе наступает на нее, а она неуловимо скользит прочь, Раэн остановилась неожиданно выгнувшись в талии назад и почти касаясь роскошными волосами земли, юноша как завороженный последовал было за ней, но женские ладошки с легким хлопком откинули его и движение началось в обратную сторону.. Быстрые движения плечей, ног, еле касающихся друг друга рук.. И вот - снова Рио, обхватывающий тонкую талию девушки и поднимающий ее на миг надо всеми в резком кружении, чтобы ловко поймать потом, ставя перед собой. Они закружились друг вокруг друга то касаясь спинами, то сверкая улыбками и глазами, приникая в легких движениях танцах на миг и снова отдаляясь. Миг - и Нико преклонив колено, следит за тем, как Раэн летит вкруг него стремительно перебирая своими стройными ногами и кружась. На короткое мгновение поймав этот живой огонь Николя и Рио дружно вознесли девушку на своих плечах ввысь под громкие аплодисменты всех стоящих вокруг. Все трое смеясь расскланивались. После очередного поклона, Нико повернулся к боевому товарищу и предложил:
- Может пойдешь к нам в цирк, Рио? У тебя отлично получается.
- Не смогу, Нико. Я буду ревновать мою очаровательную партнершу к каждому зрителю и сорву весь план.
- О! Но зато ты бы один перебил всю лирийскую гвардию, друг мой, - с видимой серьезностью продолжил Нико. - И покрыл бы себя славой навеки..
- Решительно не годится! - подала голос Раэн.
- Почему? - хором откликнулись они.
Девушка пожала плечами, направляясь к палатке для отдыха:
- Он сорвет мой танец.. А я знаете ли, мои милые рыцари, не менее горжусь своим умением привлечь к себе внимание, чем вы своей рыцарской честью.
Плутовка быстро оглянулась и показала им язык, припуская во всю прыть от их шутливо-возмущенного рычания.

**********

Город заставил всех собраться. Каждый в маленьком отряде сознавал насколько все задуманное ими хрупко. Ежедневные выступления по два-три раза на дню помогали снять напряжение, охватившее каждого из них. Их труппа пользовалась бешенным успехом. И все "артисты" лезли вон из кожи, стараясь разнообразить свой репертуар: танцы, скачки, чудеса, которые вытворяли Алек, Рихард и медвежонок, невольный страх, охватывающий всех, когда в беззащитную девушку метали остронаточенные кинжалы, волшебная музыка песен, заставлявшая каждого заглянуть в свое сердце и душу.
Переговоры с готовыми восстать гражданами Саблезы велись или во время представлений, или после вечернего выступления, когда толпы мужчин собирались, дабы одарить каким-нибудь подарком Раэн, а восторженные девушки атаковали своего любимца - Николя. И все эти люди вкупе с детишками обязательно собирались поглазеть на "тренировки" Алека с медвежонком. Мальчик напускал на себя до умопомрачения серьезный вид и отрабатывал со своим мохнатым другом танцы или кувыркания, показывая собственным примером чего он хочет добится и в результате учебы - вымазываясь с головы до ног еще сильнее, если это было возможно.
Раэн ужасно волновалась и почти не могла спать. В одну из ночей, когда она тревожно расхаживала по своей комнате, в дверь постучали. Девушка открыла дверь и увидела Николя:
- Не спится, Раэн?
Она помотала головой, в глазах сверкала тревога и печаль.
- Пойдем. Посидим внизу, - предложил юноша.
Девушка с радостью согласилась. Николя ловко выцепил со стойки, где хозяин таверны хранил вина, одну бутылку и они уселись за один из столиков. Бокалов не было, да этим двоим они и не были нужны (оба чуть улыбнулись, вспомнив посиделки на сеновале в призрачном, как сейчас казалось, замке Крессо). Некоторое время они сидели в молчании, а потом Нико тихо спросил:
- Что тебя тревожит?
- Не могу точно сказать, Нико, - сделав глоток, ответила Раэн. - Я впервые волнуюсь не за себя, не за того, кого люблю... - голос ее дрогнул.. - Это какое-то другое волнение. Понимаешь, мне всегда было глубоко плевать на то кто и с кем борется, если это, конечно, не касалось моей жизни. А тут.. Я не знаю слов, чтобы сказать. Но мы должны победить. От этого зависят даже не наши жизни.. И от этого зависит.. моя внутренняя свобода.. Я не могу простить себе, что была среди..
Теплая ладонь парня накрыла ее руку, чувствуя, что она дрожит:
- Я не смогу вынести твоих слез, златовласка. Ты ни в чем не виновата. По крайне мере настолько, чтобы не прощать себя и плакать.. Живи и радуй этот мир. По истине, если он еще достоин такой радости..
Раэн глубоко вздохнула и в свою очередь накрыла своей ладонью руку друга:
- Что с тобой? Ты сам на себя не похож...
Николя молчал дольше, чуть прихлебывая из бутылки, пока девушка не забрала ее, якобы для того, чтобы самой промочить горло.
- Никогда не думал, что вместо того, чтобы кружить девушкам головы, меня будут волновать мысли о том, как обвести вокруг пальца многотысячную армию и при этом не потерять никого из своего отряда. Я видел много смертей, Раэн. В какой-то миг передо мной рухнул весь мир, который я знал.. Я изменился. Не мог не изменится.. и вместо музыки в моем сердце - в моих ушах звенят мечи, свистят стрелы. Когда я смотрю раз за разом в лица детворы, кружащейся перед нами на представлениях. На Алека, выкидывающего чудные номера. В сверкающие глаза девушек.. Знаешь чего мне хочется? Влюблятся.. В одну, другую, третью.. Но, чтобы свершить это, я должен защитить их, должен прогнать тех, кто пришел с мечом на эти земли в их пустыню, должен..
Николя резко замолчал, потому что Раэн вдруг прижала его ладонь к своим губам, пытаясь успокоить его:
- Научи меня играть на гитаре, Нико? - совершенно неожиданно попросила она.
- Хорошо, - ответил он каким-то пустым голосом, хватая бутылку с остатками вина и делая огромный глоток. Раэн не стала ему мешать, просто скользнула на скамейку и сев рядом, почти заставила его лечь к ней на колени головой. Девушка гладила мягкие кудри Николя, напевая что-то себе под нос. Юноша почувствовал, как глаза его смыкаются от усталости и напряжения. Тяжелые мысли исчезали из головы под ласковыми прикосновениями нежных рук, вспомнилась Мирта, дом.. Он заснул, а Раэн до рассвета сидела уставившись в одну точку за окном, в далекую звезду под которой наверняка брел тот, кого она полюбила раз и навсегда в своей жизни.

****************

Еще два долгих дня. Под вечер второго дня, Николя не появился к выступлению. Все взволновались, но хозяин трактира дал знак, что просто пришел давно ожидаемый час. Возникшие как из-под земли Рихард и Гир сияли, как начищенные клинки. Одними губами новоприбывшие произнесли: "Сегодня" Алек внимательно присматривавшийся к своим взрослым друзьям, вдруг подал голос, снимая вставший перед всеми вопрос:
- Мы должны выступать! - очень серьезно сказал мальчик. - Чтобы не случилось - мы должны выступать.
Раэн благодарно посмотрела на него:
- Алек прав! На сцену! Все!
Что случилось с каждым из этих артистов.. В этот вечер у каждого выросли крылья и появилось то особое вдохновение, вызывающее у всех присутствующих неописуемый восторг. Лишь к моменту, когда надо было выходить певшему баллады Николя - последнего так и не было. Раэн решительно взяла гитару и что-то прошептала на ухо объявлявшего каждый выход Рихарда. Сереьзный клоун вышел к зрителям и произнес:
- В этом городе каждый из нас показывал все, что умел.. Но ведь бывают чудеса на свете? Порой свершается такое, что даже в мыслях не вершишь.. Танец зажигает тело, а песня заставляет пылать душу. Та, что всегда радовала танцем, сегодня и только для вас! Споет!!!
Раэн вышла на сцену, чуть дрожа - уроков было слишком мало, но надо было петь и она коснулась пальцами струн. Как только это произошло, она ощутила необычную силу, поняв, что имел в виду Николя, говоря о музыке в сердце. Присев на стул, установленный на середине импровизированной сцены, девушка перебирала струны, охватывая всех зрителей одним взглядом, словно погружая их в море, плескавшееся в ее глазах. А потом она запела, глядя куда-то в пространство:

За чертой нездешних сказок
Непонятное случилось:
То ли проклят, то ль наказан,
То ли смерть тебе приснилась.
Знать, сложились ближе к ночи
незатейливые тени
В неизбежное знаменье.

Ах, наверно, это было
Или будет, но не с нами.
И в агонии застыла
Исчезающая память.
Хоть молитвой, хоть дурманом
обезболить бы сомненья!
Да безвольным нет прощенья.

За стеной - все тот же холод,
На глазах - все те же стены,
И знобит, как будто голым
Прогулялся по Вселенной.
Сам с собой затеяв прятки,
кто-то вновь себя приводит
К зарешеченной свободе.

И тут в толпе зрителей появился Николя, внимательно смотревший на свою ученицу и слушающий ее песню. Их глаза встретились и Раэн запела с особой силой, вспомнив их ночной разговор. Голос ее чуть дрожал, а она старалась вложить в каждое слово особый смысл, который поймет лишь тот, кто умеет любить, дружить, верить и творить:

Только все не так уж скверно,
Как пригрезилось вначале.
Как бы плоть ни рвали нервы, -
Все же губы промолчали.
Постепенно по ступенькам
осыпается сознанье
В недозволенные грани.

Ну и пусть врастают в камень
С неба скинутые звезды.
Мы с тобою рядом встанем,
Даже если будет поздно:
Камни на одной дороге
чечевицей нервных строчек -
Торопливый бога почерк.

За чертой нездешних сказок
Непонятное случилось:
То ли проклят, то ль наказан,
То ли смерть тебе приснилась.
Но решая уравненье
степеней свободы воли,
Откупаешься от боли. 

Закончив песню, девушка резко рванулась к Нико и вытащила его на всеобщее обозрение, под шквал аплодисментов. Все поняли кто научил ее так петь, волнуя самое сокровенное в глубине каждого. После поклонов и трех песен, которые ко всеобщей радости исполнил Николя, на сцену вылетели конники, отплясывая так всем нравившийся танец, где и лошади и люди были, как одно целое. Оставшиеся за кулисами кинулись к появившемуся графу, а тот только кивнул головой, прислушиваясь.  И вдруг сам воздух вокруг разразился криками, воплями и звоном мечей. Город восстал.

Автор: Саола 21.05.2004, 0:04

Ночь с 17 на 18 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

    Герцог был спокоен и когда Ярно выговаривал свои нелепые обвинения и диктовал условия, и когда Император ушел. Иванэ Амарра привык прятать все, и радость и печаль глубоко внутри. По казавшимся черными в темноте глазам было сложно прочитать хоть что-то.
    Саола молча отошла к своему столу, почти упала в рабочее кресло и налила себе стакан фруктовой воды, первый раз жалея, что не держала в Смотримой башне ничего более крепкого. Она, как прежде, чувствовала себя одновременно «здесь» и «нигде». Случившееся казалось почти нереальным, хотя разумом Императрица сознавала, что все было так, как она видела и слышала. Плескавшаяся где-то внутри ее сила, теперь опала, как залитое водой пламя, оставив после себя только смешанную со слабостью пустоту.
- Значит, письма вы не писали, – негромко, больше как утверждение, чем как вопрос произнес герцог, - Что и неудивительно. Вы не имеете обыкновения назначать встреч ночью в личном кабинете заранее.
      Саола не нашла в себе сил сказать что-либо в ответ. Наверное, она выглядит сейчас очень глупо, сидит неподвижно, глядя куда-то в пустоту
- Я должен поговорить с Ярно, - эти слова будто вернули ее из полузабытья в не слишком уютную реальность, - Все это требует объяснения. И немедленного.
      Императрица вздрогнула и медленно подняла глаза. Она не может этого позволить. Не может потому, что с самого начала не должна была вмешивать Иванэ во всю эту грязь и позволить себе бросить тень на его дела и честь…. Ярно отнюдь не шутил, когда обещал, что с рассветом убьет их обоих… а если дойдет до мечей, Саола боялась подумать чем это все может кончиться. Герцог и так заплатил слишком дорого, за ее ошибки.
- Иванэ, - тихо произнесла Саола, Амарра обернулся, - Прошу вас не вмешивайтесь. Уезжайте из столицы.
        Герцог нахмурился.
- Что бы ни сказал Ярно, он мой муж, и это наше с ним дело, - продолжила Саола, негромкий чуть отстраненный голос казался неожиданно твердым, - Утром я сама поговорю с ним, и все встанет на свои места….
- Я обязан объясниться с Императором. Он…
- Будет только хуже. Ему сейчас лучше не попадаться на глаза. Возвращайтесь в Деннир. От этого сейчас зависит мое счастье.
        По всему было видно, что Иванэ все это более чем не нравилось. Но он должен уйти, хотя бы потому, что после того, как ее не станет, они с Ярно вспомнят эту ссору через пару месяцев, как пустой бред. Герцог нужен Лаконе и нужен Императору, а поэтому обязан уцелеть.
- Если вы просите…, - в голосе Иванэ слышалось сомнение.
- Я приказываю, - медленно ответила Саола. Ей было почти все равно, что он подумает о ней в эту минуту, она знала лишь то, что он верен престолу, а значит должен подчиниться.
        Он молча и, как ей внезапно показалось тяжело склонил голову, и Саола поднялась с места, что бы проводить герцога до дверей.
- Если Император…
- Мне будет, куда пойти, - угадав его мысли, ответила Саола, - Я вернусь в Криэран или в Темный Брод.
        Лица Иванэ коснулась невеселая усталая улыбка.
- Удачи вам, Саола, - сказал он, коснулся ее руки губами и открыл дверь в ночь.
- Берегите себя, - прошептала она в след.

        Императрица дождалась, пока Иванэ Амарра спустился по длинной лестнице и верхом на своем вороном покинул двор Цитадели, и вздохнула с видимым облегчением. Пройдет время, и все встанет на свои места. Ярно не может и не имеет права забыть о человеке, который, рискуя собой, добыл ему трон Лаконы, отстоял для него этот серый город и потерял на этой войне все, кроме собственной чести.
        Саола вздохнула. Ей тоже пора. Южные ночи темны, но коротки. С рассветом она должна быть уже за пределами серых стен Фалессы. Словно призрак в своих белых с золотом шелках она спустилась в пустой за исключением стражи и солдат ее личной гвардии двор.
- Капитан Нодар, - уж чему-чему, а командовать за два месяца в осаде Саола научилась.
        Командир ее гвардии материализовался из темноты и быстро кивнул головой в знак приветствия.
- Ваше Величество, - Ланса Нодара давно перестало удивлять, что Императрицу можно встретить где угодно и в любое время суток.
- Прикажите седлать мою лошадь, - коротко распорядилась она.

      В личных комнатах Саолы к счастью никого не было. Комната была, тихой пустой и наполненной призраками уже несуществующего счастья. Девушка запалила крохотный настенный светильник и, последний раз взглянув в зеркало на Императрицу Лаконы в своем исполнении, рассталась с бело-золотыми одеждами, сменив их на простой темный костюм для верховой езды и глухой дорожный плащ. Так она покидала Гильдию, так же туда вернется. И пусть судят ее, как хотят.
      Саола усмехнулась. Да, опыт быстрых сборов и отъездов-побегов у нее уже есть. Уходить всегда легче налегке. Лишние вещи – это лишние воспоминания и боль.
        Ланс Нодар не сразу узнал в тоненькой девушке с разметавшимися по плечам темными волосами супругу своего Императора, и увидев ее дорожную форму одежды удивленно приподнял бровь.
- Ваше Величество, куда вы ночью в одиночестве?
- Домой, - тихо ответила она, зарываясь рукой в рыжую гриву нетерпеливо перебирающего ногами Всполоха.
- Позвольте сопровождать вас, - Нодар придерживал удила, пока Саола садилась в седло.
        Она последний раз окинула взглядом внутренние стены Цитадели. Сердце словно сжало ледяной рукой, когда взгляд коснувшись одного из балконов остановился на неподвижно застывшей широкоплечей фигуре, щемящее знакомой и до сих пор заставлявшей чувствовать почти непреодолимое притяжение.
      «Если ты предашь меня, Ярно, я убью тебя, или умру сама, от горя».
      Неожиданно вспомнившись, эти слова, сказанные теперь, казалось сотни лет назад, заставили Саолу вздрогнуть. Она бежала от него и от себя, отлично сознавая, что стоит ей остаться, и погибнут они оба.
- Служите своему Императору, капитан, - тихо ответила Саола и тронула коня. Застоявшийся Всполох кинулся с места в галоп. Жеребец нес почти сам, но Саоле как никогда прежде по сердцу ложился этот стылый ветер и гулкий отзвук ударов копыт по мостовой.
        Через полчаса одинокая путница уже покинула город. На Фалессу, чьи серые стены окрасились кроваво-алыми отблесками рассвета, она больше не оглядывалась.

Автор: Ардрик ле Нуаран 21.05.2004, 21:23

10 число Глубин.

Князь вернулся!!! Дозорные наткнулись на него, Мирту ле Тойе и еще двух девчонок. Никто поначалу не поверил, лишь для меня присутствие Эвора среди живых не было новостью. Да еще Грал с Тиэлом не выглядели удивленными – но они таковыми не кажутся никогда и ни при каких обстоятельствах.
В Озерном воцарилась радость, мрачные все время «сидения» дружинники сейчас только что не светились. Немудрено, ведь Эвор Тилийский для всех здесь был символом свободного и сильного Леса, которому не хозяева ни Лакона, ни Лирия, ни кто-либо иной. В Озерном не место соглашателям – любой из гарнизона будет стоять насмерть за Лес и Истинного Князя.
Включая меня.
Да, Лес стал домом мне. Тут я нашел приют, тут я нужен, тут меня понимают. Тут меня приняли и как человека, и как мага. И я с радостью встану под зеленый венок на белом фоне… А еще лучше – под Ястреба.
В конце концов, кто, как не Эвор, способен вырвать страну из гибельной гражданской войны, где победителей, скорее всего, просто не будет… Точнее, оными окажутся лаконцы либо лирийцы – смотря кто кого.
Нет! Лес – свободен, ибо нельзя сковать ярмом жизнь. Нельзя сжечь весну. Нельзя убить Природу. Но защитить все это – долг наш!
Лес – это идеальная страна для защиты. Любой лучник может сказать: «Они не пройдут!» И сдержать свое обещание.
Так сделали и здесь. Тогда все защитники Озерного поклялись, что лаконцы не продвинутся дальше. Ну а теперь, думая о Герене с Криллой, каждый из нас может поручиться: «Они не пройдут!». Не пройдут, пока мы живы.
В таком духе говорил я в общем зале. Говорил сбивчиво, временами патетически… Но в конце моей речи голоса, слившиеся в один, воскликнули: «ОНИ! НЕ! ПРОЙДУТ!».
Когда я выходил из круга, меня хлопали по плечу, говорили что-то одобрительное… Я улыбался, но почти ничего не слышал… Но тут ко мне подошел Грал.
-Отличная речь, мальчик мой!
-Вы думаете? Я… я нечасто говорю, ну, так.
-Все прекрасно. Мы с Тиэлом так уже не скажем. Ты знаешь, с годами жизнь перестает зажигать внутри факел. Или сам этот факел сгорает дотла… Но у тебя еще впереди…
-Не уверен, что проживу достаточно долго.
-Ты себя не знаешь. Поверь, ты многое еще увидишь и узнаешь… А пока – держись князя. Он так же… потух, хотя не все еще выгорело.
И старый друид ушел, оставив меня несколько выпавшим из действительности. Ненадолго, впрочем… Скоро я уже сидел с тремя дружинниками, бурно делившимися со мной восторгом, ощущением, что «вот теперь все пойдет, как надо», а также неплохим вином.
Внезапно я увидел Сиэнну… Девушка несколько потерянно бродила средь шумного праздника.
-Сиэнна?
-Ах, прости, я тебя не заметила…
-Княжна, что с вами? Вы как будто никак не найдете себе места…
-О… Все в порядке…
-Вы уверенны?
-Ардрик… Эвор собирается вызвать Герена!
-Но… но как же он собирается…
-Вот видишь? Я… я пыталась отговорить его, но он верит, что виноват во всем…
-Виноват? Да он – единственный, кому можно верить среди всех этих стервятников на тронах! Любой здесь верит ему во всем. Никто, ни один человек, не винит его.
-Я знаю… Я говорила… Но он… он… Он как будто сломанный!
-Нет, княжна. Таких не сломать… Поверьте мне…
-Но как же убедить его в этом? Может… может ты с ним поговоришь?
-Нет. Я ему в принципе никто… Но я могу поговорить с Миртой ле Тойе. Мы… знакомы.
-Попробуй… Прошу.
И она отошла, печальная и тонкая, как верба. Поразительная девушка. Из той же породы, что и Эвор – не сломается, что бы не случилось…
Праздник окончился, и я чуть нетвердой походкой побрел к себе. Со страхом сомкнул я веки, предвидя очередную ночь созерцания далекой Саолы…
Но утром я понял, что сквозь ее лицо все время проступали черты княжны Сиэнны…
Что происходит???

Автор: Кот 23.05.2004, 13:35

25 день месяца Темнейших Глубин. Сторн.

Корабли, казалось, были измучены также, как и люди на них. Их ход, медленный и натужный, мог вызывать лишь жалость и презрение. И еще осознание жестокого поражения, которое постигло сторнийцев. Маленькие рейдеры как бы тянули невыносимую тяжесть, преодолевая сопротивление памяти о том, как горели их собратья, не вынося даже мысли о крушении всех надежд и планов. Позади осталось море смерти, впереди лежало…Что?
Какое будущее ждало морских имперцев. Как только Ярно разделается с лирийцами, он возьмется за Сторн. Они прекрасно это осознавали, что же сейчас творилось в душах людей, который отправлялись в Лакону за свободой своего народа и мировым господством, а вынуждены возвращаться с поджатым хвостом, проигрышем и ожиданием новой войны, в которой добычей будут уже они.
Кот бросил взгляд на Властителя, взиравшего с мостика на приближающуюся Родину, и отдал должное его выдержке. Несмотря на всю безысходность своего положения, Рикард Шарк оставался бойцом и настоящим воином до самого конца. В какой-то миг Кот был готов признать, что таким правителем можно восхищаться, но тут же вспомнил о лаконцах, о своей стране и боли, принесенной сторнийским Властителем Лаконе и ее жителям.
Сторнийский берег становился все ближе. Уже виднелись высокие стены и башни Цитадели. Небольшая флотилия – слишком громкое название для остатков некогда большого флота – вошла в гавань главного острова Империи Тысячи Островов и корабли замерли у пирсов. Тишина и пустота – вот что сразу бросилось в глаза вернувшимся домой. Ни людей, ни криков, ни даже отдаленного эха, ни зверей, ни птиц, никаких звуков, никого и ничего. Пустота и тишина. Абсолютные. Безмолвные улицы, мертвые корабли, пустота и тишина всюду. Город был мертв. Сторнийцы осторожно стали спускаться на родную землю, ступая по ней, как будто она была заражена чумой. Они оставили смерть. Неужели только для того, чтобы встретить ее здесь? Матросы заглядывали в ближайшие здания, кричали, звали, но ответом были все те же тишина и пустота.
Шарк, наблюдавший все это время за тщетными попытками своих людей, наконец, сам ступил на трап. Рядом тут же оказалась Александра, Рик сжал ее руку, и они вместе ступили на землю Сторна. Кот последовал за ними. После битвы у Фалессы, когда он мог не раз убить Властителя, но не сделал этого, а наоборот защищал, сторнийцы стали относится к нему с большим доверием, но настороженность все равно не исчезла. Но сейчас было не до мести. Загадка сторнийской столицы, превратившейся вдруг в город-призрак, занимала и его. Шарк бросил мимолетный взгляд на Цитадель, куда ввысь, все выше и выше, но там были только камни, камни и ветер, ветер и небо. Больше ничего. Люди продолжали тщетные поиски, но Шарк уже направился к своему замку. Отпустив руку Лексы, он сказал:
- Останься здесь.
- Нет, я пойду с тобой, Рик! – Девушка упрямо сделала шаг вперед. – Я никуда тебя не отпущу одного.
- Останься здесь! – Повторил Властитель и по металлу в его голосе и глазах, Кот понял – решение окончательное и бесповоротное. Обжалованию не подлежит. Решение ли, или уверенность и знание?
Александра тоже поняла, что в этот раз она проиграла, поэтому отступила. Но вот Коту ничего не было сказано. Он, еще несколько человек из выжившей охраны и простые воины последовали за Властителем. Отряд в человек сто отправился за одиноким человеком, твердо идущим к своей цели. Рикард шел уверенно, как будто точно знал - где и кто его ждет. Шел, не оглядываясь и не отвлекаясь, шел так, как всю жизнь шел по этому миру.
Вот впереди уже показались двери Цитадели, но тут посреди улицы возник человек, человек ли… Дальше все как в страшном, сумасшедшем сне, нескончаемом кошмаре. Человек оборачивается, Шарк подходит все ближе, они говорят, похоже, Властитель знает его. Фразы, как удары меча, взгляды, как скрещенное оружие. Вдруг незнакомец бросается к Рикарду и начинает душить его, через силу Шарк вцепляется в глотку противнику, а они стоят. Оцепенев от ужаса, не веря в происходящее, не веря своим глазам, не веря своему разуму, не веря уже ни во что. Потом Кот и еще кто-то приходят в себя и бросаются на помощь, за ними мчатся другие. Дерущиеся уже рядом, люди все приближаются и, кажется, никак не могут добежать. Так бывает иногда в странных сновидениях, ты бежишь и бежишь к чему-то, уже видя цель, но ноги налиты свинцом, нечто тянет тебя назад, и ты не сдвигаешься с места. Наконец, люди добежали, но человек резко отпустил Шарка, отвесил удар одному из гвардейцев и с несуществующей скоростью направился к Цитадели. Рикард пару мгновений приходил в себя, потом посмотрел на мертвого гвардейца, лежавшего у его ног, на Цитадель и направился туда. Воины, как пришитые, тоже. У самых дверей, Властитель остановился. И тут раздался мерный, глубокий звук, гул, как будто исходящий из самого сердца, перезвон душ…Колокол начал последний отсчет жизни.
- Ждите меня здесь, - Рик взирал на зияющий чернотой провал двери. - Я должен войти туда один. Не входите, что бы ни случилось, какие бы звуки не донеслись изнутри.
Мужчина делает шаг вперед, другой, замок поглощает его и и уже из тьмы доносится последняя воля:
- Если я не выйду до темноты – уходите на корабли и отплывайте.
- Куда? – чей-то растерянный голос.
- Отсюда.
И больше ничего. Они замерли, подчиняясь приказу и прислушиваясь к мерному отзвуку удаляющихся шагов и крику колокола. Ожидание казалось длилось вечность, и Кот не выдержал. Он сделал шаг вперед. Чья-то рука легла ему на плечо:
- Куда ты? – Один из воинов Шарка. Один из его охранников.
- Что бы не было внутри, если смог войти Властитель, сможем и мы, а бросать его одного я не собираюсь. – Мгновение сомнения и человек следует за наемником. Видно, что его желание помочь хозяину искренне совпадает с желанием Кота узнать – что же таится за каменными стенами.
Внутри их ведет уже охранник, ведь убийца впервые в Цитадели Сторна.
- К покоям Властителя, - указывает он на узкую витую лестницу, и они начинают свое восхождение.
За дверью, к которой подходит гвардеец, слышатся звуки схватки. Несколько человек с силой бросаются на безмолвное дерево, но строители, возводившие крепость в давние времена, постарались на славу. Вдруг дверь поддается и с грохотом рушится внутрь, но все это видится со стороны. В комнате их ждет страшная картина. Рикард Шарк бьется с кем-то, с чем-то, обладающим невиданной силой и быстротой. Стоило людям хлынуть в комнату, как огромные когти существа вонзились в грудь Властителя, потом все понеслось в какой-то дикой пляске. Гвардейцы накинулись на нежить, но Кот и охранники склонились над Шарком. Пару мгновений они затратили на то, чтобы понять – нужно бежать, если они хотят выжить. Трое мужчин подхватили изуродованное тело и бросились в обратный путь. Не было времени задумываться о том, что оставшихся гвардейцев они обрекают на гибель, не было времени думать о будущем, оставалось только бежать. Бежать, чтобы жить, бежать, чтобы увидеть новый рассвет, бежать или умереть.
На пристани их встретили непонимающие крики людей, все еще надеющихся отыскать жизнь в родном городе, надежда умирала последней, но даже она умерла, когда люди увидели ношу воинов. Кот и двое охранников Шарка внесли Рика на палубу. Кто-то, быть может, он сам крикнул:
- Отплываем…
- Но наши люди… - Кто-то еще хотел возразить.
- Где Александра? - Ужасающая мысль вдруг пришла в голову наемнику.
- Она решила осмотреть дом каких-то знакомых…
Любопытство сгубило кошку, почему женщины всегда суют свой длинный нос туда, куда не следует. В последний миг, когда сходни уже убрали, Кот спрыгнул на камни причала.
Корабль медленно уходил из гавани.
- Все-таки ты сумасшедший… - донеслось с палубы.

Автор: Александра 23.05.2004, 13:37

25 день месяца Темнейших Глубин. Сторн. Цитадель.

Сон. Сладкий, дарящий покой сон. Сон, в котором все было легко и просто. Сон, в котором не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, только покой, к которому она так стремилась. Смутные тени отступили, оставив место воздушной радости, и видениям детства. Вот она – маленькая девочка бежит по дорожке, в конце которой ее ждет мама. Мама улыбается и раскрывает ей свои объятия. Такие теплые, родные, пахнущие свежестью, сладостью и морем. Море – как образ жизни, море – образ свободы, море – вечная Родина. Она выросла на берегу моря, море было ее домом, ее воспитателем, ее спасением. Родители и море, что еще надо ребенку. Нежные мамины руки гладят ее по голове, изящные тонкие пальцы пробегаются по щекам, глазам, рукам, ласкают, изучают, дарят покой и нежность. Так сладко, так хорошо, никаких взрослых забот, никаких проблем, ты ребенок и тебе помогут, тебя защитят, никому не позволят обижать, заступятся и отмстят обидчикам… Руки и слова-мысли в голове, такие добрые, такие родные, такие нужные, что за них ты пойдешь на все, за них ты продашь собственную душу…
- Такая красивая, такая хрупкая, но сильная, такая беззащитная…Я могу дать тебе силу, силу, силу…Ты будешь моей новой сестрой, моей помощницей, моей опорой, а я буду твоим щитом, твоим защитником…Потерянная и найденная снова…Ты моя…
Сон или явь? Бред или реальность?
Александра открыла глаза и увидела…Безмерно прекрасное лицо, лицо, овеянное красотой бессмертия, лик с печатью вечности…Мужчина удивительно похожий на Рика, и в тоже время совершенно другой, Иной…
- Кто ты? – Девушка слабо улыбнулась красавцу.
- Тот, кто подарит тебе свободу.
Ответ понравился Лексе. Всю жизнь она стремилась к свободе, к этому страшному призраку, духу, которым привлекают и пугают.
- А где Рик?
Губы незнакомца искривились в презрительной усмешке.
- Рикард Шарк, на которого возлагались такие большие надежды, оказался слабаком. Он бежал, бежал, бросив тебя… Нет, подарив тебя мне… - Губы вновь изогнулись в улыбке, на этот раз довольной.
Лекса почувствовала легкое беспокойство за любимого, но тут же успокоилась. Красавец сказал, что с ним все в порядке, потом она найдет его. Потом…
- А где мы? – Девушка осмотрела большой каменный зал. Она лежала на возвышении, похожем на алтарь, а мужчина склонялся над ней, изящными пальцами перебирая золотые волосы.
- Мы дома, - улыбнулся он. – Но скора мы вернем себе весь мир, все наши владения, избавим мир от скверны грязных тварей, словно зараза расползшихся по земле. Скоро мы снова станем единственными повелителями всего, мы вернем себе право, принадлежащее нам…
- Мы? – Александра села, тревога поднималась в ней.
- Мы, - кивнул он.
- Мы… - Раздалось из темноты, и стройные ряды теней приблизились к алтарю.
Страх пополз по позвоночнику, стал покалывать кожу и разрастаться где-то внутри.
- Не бойся… - Красавец приблизил свое лицо к ней. – Тебе незачем бояться нас…Ведь ты такая же…Будешь такой…
- Нет…Я не…
- Да, я дам тебе свободу, силу и бессмертие. Вечная жизнь, вечная красота…Ты станешь моей сестрой, рядом со мной ты вернешь причитающуюся нам власть, весь мир будет лежать у наших ног…Зачем сопротивляться такому дару…
Александра замерла, заворожено глядя в огромные, неестественно зеленые глаза, обещавшие так много, манившие, околдовавшие…
Свобода…Сила…Бессмертие…Ее защитят, ее не дадут в обиду, у нее, наконец, будет покой. Ни от кого не зависеть, ни кому не быть должной. Тени прошлого отступят, пусть их место займут эти другие, Иные тени…
- Что я должна сделать?
Улыбка, сделавшая красавца просто неотразимым, сверкнула белизной в темном склепе. Два длинных клыка выросли на глазах. Весь его облик стал меняться. В новом, возникшем на месте мужчины существе было что-то ужасающе страшное и ужасающе прекрасное одновременно.
- Просто согласится… - Он обхватил девушку. – В твоем теле бьется огонек новой жизни, свет новой силы… Отдай мне его и я подарю тебе все, что пожелаешь…Отдай мне жизнь твоего не рожденного ребенка.
Лекса положила руку на живот. Маленький секрет, о котором она не сказала никому, не был тайной для него.
- Возьми…Возьми меня всю…Я твоя…
В тот же миг острые иглы вонзились в ее шею, боль сменилась непередаваемым наслаждением, мир замер, вздрогнул и понесся вокруг них с дикой скоростью, смазывая краски, стирая время, изменяя суть человеческой природы. Наслаждение вновь сменилось болью. На этот раз она пронзила все тело девушки, зародилась где-то внизу живота, пробежалась вместе с бурлящей кровью по всем венам, одарила сладостным поцелуем каждую клеточку тела. Странное ощущение чего-то вскипающего внутри изогнуло хрупкое тело дугой, но руки с длинными когтями крепко держали Александру, не позволяя упасть.  Потом сила хлынула через нее, сметая все остатки прошлого, выжигая мысли и чувства, меняя, уничтожая, рождая новые ощущения и способности.
Сколько это продолжалось – миг или вечность – она не знала, да и зачем. Новое рождение, нет возвращение домой, переживаешь только раз в жизни.
Все закончилось также внезапно, как началось. Мир вернулся на прежнее место, только изменился до неузнаваемости, или это она изменилась…
Первым было ощущение силы, а потом голода. Или скорее жажды. Густой, солоноватой жажды. Металлический привкус во рту требовал утоления, требовал наслаждения.
Дориан, а теперь ей уже ненужно было спрашивать, чтобы узнать его имя, протянул ей руку:
- Добро пожаловать домой, сестра…
Тени выдохнули в едином порыве, где-то вдали она услышала отзвук колокола, считавшего последние мгновения старого мира или нет, минуты нового… Час волка пробил, их час… Остальные уйдут в пепел, все станет пеплом…
- Я хочу пить.
- Знаю. У меня есть подарок для тебя, - Дориан улыбнулся, показывая белоснежные зубы и клыки. Александра подумала, что у нее самой теперь такие же. – Идем.
С его помощью она спустилась с возвышения, тени расступились, пропуская своего господина и его новую сестру. Выбитые в камне ступени проводили их в другую комнату. В несколько раз меньше, чем предыдущий зал, она была совсем не освещена, но этого и не требовалось. Видеть в полной тьме – еще один из даров. На мокрых, холодных плитах лежал человек. Она не сомневалась. Только у этих смертных тварей такой приторно-пряный запах, запах еды. Когда-то давно, в прошлой жизни она знала его, но что ей тени прошлого, это лишь отзвук бессмысленно проведенных лет, Главное впереди, истинная жизнь впереди, жизнь после смерти, вечная жизнь. Человек пошевелился и попытался приподняться. С трудом ему это удалось. Похоже, кто-то не рассчитал и приложил его слишком сильно.
- Он твой… Попробуй, каково это. Первый раз самый прекрасный… - Дориан подтолкнул Александру вперед. Она подошла к человеку и склонилась над ним. Тот попытался посмотреть ей в лицо, но ему мешала тьма, а вот ей ничего теперь не мешало. В глубоких, темных, почти черных глазах она увидела беспомощность. Интересно видел ли хоть кто-то такое… Это и вправду пьянило. Ощущение власти над живым существом, ощущение полной власти, когда нить чей-то жалкой жизни принадлежит тебе, ты сжимаешь ее в своей ладони. Стоит оборвать и не станет еще одного огонька на небосклоне душ. Стоит выпустить, как он засияет с новой силой. Она не выпустит.
- Здравствуй Кот…
Мужчина вздрогнул. Глаза его расширились еще больше, но он все еще не мог видеть ее, только чувствовать, чувствовать свою смерть.
- Александра?
Она рассмеялась, и в пустых подземных норах разнеслось эхо холодного смеха, смеха не живых, смеха не мертвых, смеха теней, тех, кто застрял между тьмой и светом, жизнью и небытием, между прошлым и будущим.
- Александра умерла. – Она протянула руку и коснулась щеки мужчины, тот вздрогнул, как от удара. – Но не бойся, ты скоро последуешь за ней. И твоя участь будет в сто раз завидней, чем у тех, кто пока что мнит себя господами этого мира.
- Кто вы?
- Ваш самый страшный сон… - Ей надоело играть в пустую болтовню. Белые иглы показались из приоткрытого рта. Она вцепилась в плечи мужчины, но он не сопротивлялся. Какой сообразительный - понял, что обречен. Александра приблизила лицо к его шее, вдохнула одурманивающий аромат крови, бежавшей под этой смуглой кожей, закрыла глаза от предвкушения удовольствия, а потом вонзила клыки по самое основание. Что-то теплое и чуть липкое потекло по языку внутрь, обжигая и согревая. Это был нектар, сладкий, пьянящий, терпкий вкус, вкус силы, вкус бессмертия… Алый эликсир жизни. Что если для получения его требуется убивать и убивать всяких тварей, вроде людей.
- Оставь немного и другим, милая, - раздался смех за ее спиной. Но она в экстазе вновь и вновь припадала к живительному эликсиру, пока не насытила голод и жажду. Только после она поднялась, изящно вытерла губы и направилась к Дориану. За ее спиной сотни теней уже накинулись на беспомощное тело, пока в нем не осталось ни капли крови. Этого человека можно было считать счастливцем, его больше ничто не будет заботить, он обрел свой покой.
- Вот теперь я действительно дома, брат… - Дориан и Александр рука в руке покинули темное подземелье. Веселье начиналось.

Автор: Илиана ле Броснэ 23.05.2004, 14:00

16 день месяца Темнейших Глубин.
Западная Лакона. Крессо.


- Отец! Нам надо поговорить! – Решительно заявила Илиана, входя в кабинет отца.
- У тебя что-то срочное, малышка? – Спросил барон, не отрываясь от бумаг.
- И да, и нет… Корвин уехал три дня назад. Вы обещали ему, вы обещали Николя ле Тойе…
Илиана как живой укор зависла над отцом.
- Погоди. – Барон соизволил оторваться от бумаг и перенес всё внимание на дочь. – Что я обещал?
- Лесное. Вы обещали отправить туда провиант.
- Тени!... Я действительно забыл! Теперь ещё и этим прийдется заниматься… А я как раз собирался…
- Ну, так вы пошлете обоз?
- Конечно. Только надо решить, кому доверить это. Да… некстати я отправил Корвина…
- Ну, так отправьте меня.
- Илиана, ты соображаешь что говоришь?
- Да. – Безмятежно улыбнулась она. – Вы конечно отец точно знаете, где находится это Лесное?
- Естественно. Я… О Тени… - Теодор ле Броснэ замер.
На его лице отразилась живая работа мысли. Но потом он разглядел искорки насмешки в глазах дочери.
- Ну, так как?
- А ты, похоже, прояснила этот вопрос у брата?
- Да. К тому же я не уверена, что оставшиеся в Броснэ рыцари имеют об этом представление. Хотя конечно вы можете их об этом расспросить…
Илиана развернулась и полностью довольная собой вышла из кабинета.

Отец на шел её  через несколько часов на оружейном дворе. Илиана ждала, что он появится, и заметила его сразу. Но всё равно продолжала выпускать стрелу за стрелой в мишень, раскручеваемую на колесе.
Стрельба не терпит суеты… Есть только мишень и я. Только мишень…
Колесо остановилось. Илиана слышла как крякнул довальный Жан. Все стрела его ученицы вошли в цель, превратив мешок с соломой в подобие игольницы.
- Илиана! – Резко окликнул её отец. – Что ты здесь делаешь? Что за вид?
- А что я здесь делаю? – Смело повернулась она к отцу, опуская лук.
- Иди за мной.
Тяжелый взгляд не предвешал ничего хорошего. Илиана пошла за ним, напоследок сунув лук в руки Жана, который вдруг озорно подмигнул ей своим единственным глазом.

- Итак… Я хочу знать что это значит.
- Что значит?
- Всё. Лук в твоих руках, штаны, разговоры про Лесное… Всё!
Для разговора Теодор ле Броснэ выбрал свой кабинет. Илиана все ещё в мужской одежде замерла перед ним.
- Да, я учусь стрелять. И что с того? С девяти лет я не пропустила ни одну охоту. Вы всегда брали меня с собой. Что с того, что я решила несколько… усовершенствоваться?
- Усовершенствоваться?! А штаны?
- В таком виде удобнее посешать оружейный двор. Стоять на одном колене в платье и при этом стрелять… Отец, как вы это себе представляете?
- А Лесное?.
- Лесное… Что вы хотите услышать от меня, отец? Да. Я хочу туда поехать. Я хочу, чтобы вы мне доверили отвезти туда обоз. Я знаю округу, не хуже егерей. Я знаю где. Я знаю как. Разве этого мало?
- Ты - женщина! Побери меня Тени!
- И что? Значит, я ни на что не способна? Отец... еслиб сейчас с вами говорила не я, а мальчишка… пусть даже лет двенадцати. Вы бы ему доверили привезти обоз в лагерь партизан?
- Доверил бы… Да я бы приказал ему это сделать! Потому что так воспитывают мужчин.
- Вы считаете меня менее ответственной? Я могу это сделать.
- Возможно.
- Отец…
- Я сказал, возможно. Но это и невозможно. Девушке знатного рода не пристало заниматься мужскими делами. Достаточно с тебя того, что ты перенесла.
- Но после перенесенного я больше не могу заниматься женскими делами. Я не могу просто сидеть за стенами. НЕ МО-ГУ! Я каждую ночь вижу… Отец! Вы так и не стали спрашивать, как умер Арно… Он умер у меня на руках… Он истекал кровью, и я ничего не могла сделать. За стеной деревьев горел город. Ночь… такая холодная… А прямо под моими ладонями из моего брата истекала его кровь, его жизнь… такая горячая… Я не знаю, что было бы с нами в захваченном городе…Но у него был шанс. Он был в городе и наверняка всё понял. Он мог уехать, но вернулся за мной. Он решил, что я первой подъеду к воротам. Я думаю он знал… Знал, что у первого есть больше шансов вырваться, исчезнуть в ночи…
Голос срывался. Илиана путалась в словах. Но рассказывала, рассказывала всё, что так долго носила в себе. Теодор ле Броснэ замер. Он с жадностью вслушивался в рассказ дочери. Он ни разу её не прервал. Но они оба не заметили, что ещё один человек стоял у приоткрытых дверей, зажимая рот рукой, чтоб не закрычать от ужаса и горя.
-… А потом было утро. Я закрыла ему глаза. Шел дождь. – Илли непроизвольно обхватила себя руками, спасаясь от холода поднимающегося изнутри. – Было так холодно. Я выкопала ему могулу собственными руками. А дождь шел и шел. И вся земля вокруг была влажной и красной. Кровь была везде… Вода стекала в яму, которую я копала. Я копала наверно полдня, голыми руками… Но засыпать его было страшнее. Он был как живой! Я не знаю, как сохранила какой-то рассудок после всего. Но я не могу больше здесь. Мне каждый камень, каждая комната напоминает о брате. О том что я виновата… Если бы он не врернулся… Если бы…
Ноги у Илли подкосились. Отец усадил её в кресло, налил в кубок вина.
- Илли… твоей вины нет во всем этом…
- Тогда почему я живая? А он нет.  Вы хотите, чтоб я осталась. А я не могу здесь. Отпустите меня. Отправьте меня к Корвину, в Лесное… куда угодно! Мне даже в дороге было легче, чем здесь!
- Лесное… Ты оказалась права. Они не очень-то запомнили дорогу. Ты уверена, что по рассказу Корвина сможешь найти…
- Да. Корвин замечал больше чем они. Он ехал по знакомым местам. Я знаю ориентиры.
В душе Илиана проснулась легкая надежда. И Она посмотрела в потемневшие глаза отца.
- Это сумашествие. Я не должен…
Но тут в их разговор вмешался тот, кто ненавязчиво слушал их разговор.
- Тео…
- Розалин?
- Я всё слышала. Я стояла у дверей.
- Всё?
- Абсолютно.
На смертельно бледном лице матери Илиана увидела слезы, которые беззвучно текли по щекам.
- Мама! – Она попыталась бросится к матери, но та лишь движением руки остановила её. – Тео, отпусти её. Это будет правельным. Пусть едет… куда захочет.
Баронесса охнула от боли и согнулась, прижимая руку к животу.
- Илиана, быстро позови Нэнн! – Скомандовал отец.
Девушка бросилась вон. Потом в доме понялся перепалох. И только после нескольких часов  волнений, тревог, переживай, Нэнн объявила, что баронесса вне опасности, что она просто переволновалась и ей необходим отдых.
Не очень-то доверяя утещительному заявлению кормилицы, Илиана поймала её в коридоре.
- Нэнн, с ней действительно всё хорошо? Ребёнок…
- Всё хорошо. Слава Марелю и ребёнок, и она вне опасности. Но и нервничать её сейчас совсем нельзя.
- Я хотела поговорить с ней. Всё из-за того, что я…
- Ягненочек… Мне очень жаль. Но она не хочет тебя видеть. Пока был приступ она такого наговорила… Да простит её Марель! Ей сейчас увидеть тебя – это ребёнка потерять, а то и самой на тот свет отправится.
- Она говорила, что я виновата в смерти Арно?
- Девочка моя…
- Она сказала так?! – В порыве Илиана стиснула руки Нэнн.
- Да. Но…
- Я поняла. Теперь действительно будет лучше, если отец отошлет меня.
Илли выпустила руки кормилицы и побрела прочь.

Автор: Rigan 23.05.2004, 15:08

8 - 10 день месяца Темнейших Глубин. Лес. Озерный Чертог.

Луна мягко светила, посеребрив пушистые шкурки двух огромных кошек, которые в пятый раз обходили вкруг выбранной ими деревеньки, осматриваясь и прислушиваясь. Но ничто, кроме жуткого опустошения не царило в этом месте.. Война прошлась по нему жестоким, неумолимым ударом. И жизнь не скоро снова проснется в этом пропитанном горечью месте. Фаэнна опустила пушистую голову, пытаясь почувствовать запах травы на улочке деревни, но тут же чихнула от набившейся в нос пыли. В ответ послышалось еле слышное стенание Риган. Две кошки быстро кинулись к дому, где отдыхал Князь с "их новой подопечной" - а именно так они для себя называли Мирту ле Тойя. Оказавшись около дома, два зверя взлетели на дерево и подняв мордочки к луне, зажмурились и завыли. Что было в этом печальном звуке, кроме боли и горечи - сказать сложно, но дерево, на котором сидели две кошки шелохнулось и ветви мягко коснулись шерстки в еле заметном поглаживании. Оба животных глубоко вздохнули и привалились к стволу, преображаясь и переплетая руки друг с другом:
- Фа, ты это чувствуешь? Чувствуешь? - тревожно вздрагивая, шептала одна сестра другой.
Фаэнна глубоко вздохнула и устремила зеленые глаза куда-то вдаль:
- Да, сестричка. Я чувствую.. Особенно остро с того момента, когда мы оставили этого парня одного. Словно.. - девушка искала подходящее слово.
- Словно обрекли его на смерть, - тихо продолжила чуть звенящим голосом ее сестра.
Фаэнна кивнула и судорожно перевела дыхание. Ри быстро обхватила сестренку за плечи и уткнулась в ее плечо. Они помолчали. Риган попыталась заглянуть в глаза сестры:
- Тебе он понравился, да?
- Он такой забавный.. помнишь, как он сказал "мяу"?! Ты еще зафырчала в ответ.. Но разве можно требовать от человека идеального мурлыкания, - чуть улыбаясь этим воспоминаниям, говорила Фа. Она опять замолчала. А потом резко обернулась к сестре, блестя наполненными слезами глазами: - Ну почему меня не покидает чувство, что он пошел навстречу смерти?! Что вообще происходит в мире, Ри?
Риган не знала ответа.. Ни на один из вопросов. Она только чуть гладила сестренку по рыжим волосам, утешая. Спустя мгновение она вспомнила старый сон и тихо, заново переживая тот кошмар, рассказала его Фаэнне. Когда она закончила рассказ, ее сестра истомленная переживаниями и тревогой, которая трепетала в ее сердце - заснула. Ри продолжала обнимать ее плечи, глядя на клонящийся к земле диск луны: перед ее внутреним взором проносились лица Эвора.. Мирты.. какого-то парня очень похожего на Мирту.. маленького мальчика в чьих ладонях распускались цветы.. золотоволосого юноши с удивительно доброй улыбкой.. Саолы - такой, какой ее в последний раз запомнила Риган - в пылающем пламени.. Рикарда Шарка подставляющего лицо свирепому, морскому ветру.. Кота, смотрящего куда-то в даль и хмурящего черные брови над глазами, в которых полыхал вызов самой судьбе... странной, истомленной девушки, на лице которой жили только огромные, черные глаза... красноватые глаза женщины, извивающейся, как кобра... У Риган закружилась голова и она забылась в тревожном сне.

************

На утро девушки встали очень рано и терпеливо ждали пробуждения Князя Эвора и Мирты. Правда их терпения имело крайне плачевные последствия для оград деревеньки и некоторых небольших домиков. Кошкам приспичило станцевать свой танец, дабы оживить эту землю до того, как сюда вернутся люди. Гибкие фигурки скользили по улицам, время от времени делая длинные прыжки, обрушивая ветхие оградки и давая возможность робким росткам укутаться в теплые ладони земли, чтобы с наступлением весны пробится к солнцу, к свету, к жизни. Некоторые домики нуждались в сносе и кошки с какой-то странной радостью опрокидывали хрупкие строения подточенные огнем  войны. Теперь деревня выглядела так, словно жители снесли все, дабы призвать на место сие благие дожди, теплое солнце.. Был такой обычай у лесовиков, когда земля переставала приносить урожай - ее оставляли, чтобы дать ей время отдохнуть. Когда Князь и юная графиня появились под утренним солнцем, две кошки уже сидели смирно перед порогом вылизывая свою шерстку. Заметил ли Эвор перемены в деревеньке или нет, это уже было не важно.. Проказницы сняли часть напряжения и, как они искренне надеялись, жизнь появится в разрушенном войном месте гораздо раньше людей. Дальнейший путь Эвор находил сам.. Хотя Риган и Фаэнна периодически исчезали, проверяя нет ли вокруг кого. Но молодой мужчина шел стремительно к своей цели. Его рука поддерживала спутницу, для которой Лес открывался совершенно по новому. Огромные очи Мирты скользили по древним исполинам, по юным деревцам - ласково, нежно. Риган искоса наблюдала за прелестной графиней и не могла ни признаться самой себе, что Мирта чувствует Лес почти так же, как и Эвор: "Это не Саола.. Та .. Сао сдерживала сама себя постоянно в Лесу. Ей в нем плохо было. Интересно, а Мирта знает Саолу? Скорее всего - да.. Ведь они по одному дворцу ходили в этом плохопахнущем городе..." Риган чуть слышно фыркнула.. Фалесса девушке совершенно не понравилась. Рядом неожиданно возникла Фаэнна. Где-то в подсознании Ри почувствовала, что сестра напряженна и они рванулись длинным прыжком вперед. Когда же они выглянули из-за зарослей, то поняли - перед ними Озерный Чертог. Сердце Риган быстро забилось: "Крин... Ред.." Фаэнна разделяла нетерпение сестренки. И они не сговариваясь дружно повернули к оставшемся позади Эвору и Мирте:
- Ну и чего мы тут стоим? – Фаэнна возмущенно тряхнула золотисто-рыжими кудрями, - Нас там ждут….

Увидев пернатую стрелу, Риган ругнулась, вызвав улыбку у сестренки и Мирты:
- Чтоб их Стихии подняли и опустили! Они что глаза потеряли?! - возмущенно бурчала она.
- Обычная осторожность, Риган, - тихо сказал Эвор, следя за приближающимся человеком.
Девушка хотела было сказать, что надо быть идиотом, чтобы не почувствовать родной запах от пришельцев, но Фа ее быстро одернула:
- Ри, они же - люди.. Они не чувствуют так, как мы.
- Стихии! Я забыла, - чуть улыбнулась Риган. - Мы слишком долго были кошками, сестренка.
Когда Эвор произнес свое имя и потребовал встречи с командиром, Фа и Ри быстро преобразились, поднимая хвосты и выступая на негнущихся от гордости лапах по бокам от Князя и его гостьи. Неожиданное появление Князя Тила и его сопровождающих было подобно молнии. Воины Леса почтительно сторонились Эвора, поминая Шепчущего и косясь на огромных кошек. А последние чуть отстали от своего предводителя, когда к нему бросился Ред, тщетно пытающийся стереть тревогу с лица. После того, как друзья поприветствали друг друга и Дир отошел от Эвора произошло неожиданное. Если бы Ред Дир знал что произойдет, он, наверное, просто бы вцепился в руку друга и не отпускал ее. Но Ред отошел и тут же оказался на земле, прижатый мощными лапами и облизываемый с двух сторон влажными, шершавыми языками, оглушенный громким, довольным мурчанием. Источником всего этого безобразия были серебристые сестрички. Воины бросились были к своему командиру, но были остановлены Эвором, который с неожиданным светом глянул на своего поверженного друга:
- Он в порядке.. Пара синяков и целый мир радости.. Вот и все что ему грозит.
Ред застонал было, а потом чуть не захлебнулся смехом, пытаясь обнять кошек руками, но они радостно глядя на него своими серебристыми глазами - громко мявкнули.
- Девочки.. Я вас.. охх.. тоже.. ой... очень люблю..
Проказницы позволили ему встать, склонив набок одинаковые головенки и глядя на него снизу вверх:
- Мррррррр, - дружно ответили они.
- Но не могли бы.. ухх.. вы принимать человеческий облик при подобных действиях? - лукаво ухмыльнувшись, закончил Дир.
Две пушистые головы дружно покачались и задорно подняли уши. Ред задумчиво смотрел то на одну, то на другую, потом губы его тронула нежная улыбка:
- Фаэнна, - тронул он одну кошку, потом ласково коснулся головки другой. - Риган.
Он мог поклястся, что хулиганки спрятали улыбки в усах, гордо прошествовав в глубь Чертога и чуть не сбив с ног странного юношу. Глаза его светились грустью. Риган перед тем, как исчезнуть за поворотом, оглянулась на него, удивленно прищуриваясь. Спустя несколько мгновений из-за поворота выходили две девушки. Ри остановилась перед незнакомцем, глядя на него в упор своими зелеными глазищами:
- Ты кто такой? Я тебя раньше здесь не видел! - по привычке беря на себя роль мальчика, заговорила Риган.
- А-Ардрик Нуаран, - чуть заикнувшись от того, что взгляд его скользнул по выступающим частям тела девушек, произнес юноша. - А почему ты говоришь о себе, как о парне? П-по всему видать, что ты - девушка..
Видно было что он смутился. Но Риган тоже ошарашенно посмотрела на себя и вспомнила, что за время путешествия, в личине кошки - совершенно отвыкла от того, что нужно скрывать свой истинный пол. Фа уже громко закатилась смехом, глядя на озадаченное лицо сестры:
- Ри, ну ты даешь!! Ардрик, не обращай на нас внимания.. Мы, вероятно, переутомились. Меня зовут - Фаэнна. А это моя сестра - Риган, - представилась она отсмеявшись.
Юноша улыбнулся и лицо его совершенно преобразилось, став милым и беззащитным:
- Очень приятно. Бывает.
- Ладно, - недовольно буркнула Ри. - Еще увидимся. Пойдем проведаем Ласку и найдем Крина.
- Ну уж нет! - решительно качнула головой Фа. - Ласку - вместе, а с Крином разбирайся без меня, сестра. Особенно после такой долгой разлуки..
Последние слова Фа произнесла с еле заметной хитрецой, утаскивая сестренку прочь от их нового знакомого:
- Чего это ты так на него? - прошептала она, когда они отошли достаточно далеко.
- Не знаю.. Просто он как-то странно пахнет.. Нет, у него хороший запах.. но к нему примешивается что-то странное, враждебное.. Я где-то чувствовала этот еле заметный в нем запах.
Размышления девушки прервала Ласка, громко и возмущенно обратившая на себя внимание девушек, которые кинулись к ней с объятьями и поцелуями.

После совета Эвор стоял перед столом, распустив всех, он молча смотрел вперед ничего невидящими глазами. За его плечами появились две девушки. Две пары одинаковых глаз внимательно смотрели на Князя, неожиданно одна из них быстро шагнула вперед и неожиданно хлопнула его по шее. Эвор прыжком обернулся, хватая ударившую его руку:
- Риган?!
- Мошкара, мой Князь.. Такая дрянь надоедливая, - махнув на него ресницами, невозмутимо ответила девушка, глядя прямо в его глаза своими прозрачными, зелеными глазами.
Эвор медленно разжал руку:
- Да, конечно..
Ри подступила к нему ближе, беря его искалеченную руку и тихо целуя, одновременно извиняясь и словно принося клятву верности еще раз:
- Ваше сердце - это сердце Леса, мой Князь. Его боль - стала вашей болью. Но пока вы снова и снова терзаете себя прошлым - вам не выиграть сражение в настоящем. Я и сестра.. Мы верим вам. И те, кто здесь защищал Лес Именем Князя - верят вас и в вас. Они готовы не только защищать вас, но и разделить с вами все: боль, горечь, радость, победу, смерть и жизнь. Это так. Вы - Князь, но мы - любим вас не только за это.. - Риган запнулась, чуть покраснев. - Князь Эвор, мы видим в вас - себя.. Так почему же вы не видите в нас - себя самого? В каждом из нас есть маленькая частичка вашего сердца и Леса. Мы тоже ответственны за то, что случилось.. И готовы помочь вам.
- Всегда и всюду, мой Князь, - тихо сказала Фаэнна, приближаясь с другой стороны.
Он молчал.. бесконечно долго, переводя взор с одной сестры на другую, ища в их глазах отражение себя. И находя. Неожиданно он взял их ладошки и нежно поцеловал:
- Какой я вам Князь, сестрички... Эвор. И все...

Автор: Доминик ле Рамлет 23.05.2004, 18:52

20 число месяца Темнейших Глубин. Центральная Лакона.

   Неделя прошла с тех пор, как они в составе отряда из трех сотен человек покинули родовое владение Франциска ле Шаорина и устремились на север. Три дня назад они переправились через Лаверну, оказавшись на территории контролируемой лирийцами. Основная часть Орды отошла к Орике, заняв выжидательную позицию. Похоже, Сафар решил до конца зимы не предпринимать никаких действий.
   По слухам Ярно удалось снять осаду с Фалессы, и он остался в столице, потягивая все возможные резервы.
   Сложнее было с Криэраном. Уже несколько дней, как молчал информатор Артура в городе. В последнем сообщении он передавал, что все в порядке, обе стороны соблюдали установившееся равновесие. Изменилось ли что с тех пор – было неясно.
   Артура это, похоже, нервировало, но что-то делать по этому поводу он не спешил. Сейчас нужно было понять, что происходит здесь, и что следует предпринять дальше.
   По ходу дела они уничтожили три довольно крупных разведывательных отряда лирийцев. Ле Тейн понимал, что теперь командующий войсками этого региона что-то должен предпринять  в ответ. На этом и строился его расчет – понять, что задумали враги и сделать, так что они сами попадут в ловушку...
   Доминик как раз сидел у костра со всеми остальными – его новыми знакомыми, такими же наемниками как ле Тейн, когда Артур вызвал его к себе. За прошедшую неделю юноше все-таки удалось вписаться в общую компанию, хотя по началу он на это не только не надеялся, но и сама мысль об этом была ему неприятна.
   Однако в общей массе наемники оказались неплохими ребятами, а если индивидуально, так и вовсе – сборищем отверженных и не нашедших себя людей, у каждого причем находилась какая-то своя история, которую Доминику обязательно тут же рассказывали.
   Многие из тех, кто воевал здесь сейчас, были простыми искателями приключений, исходившими весь мир или полмира... У многих была действительно сложная судьба, о которой можно было сочинить не одну песню.
   Итак, Артур позвал его к себе, и Доминик отложив свой скромный ужин, направился к палатке их сурового командира.
   Ле Тейн сидел за столом, над картами, рядом стояла бутылка вина, чуть в отдалении застыл Коршун, что-то высматривающий на линии горизонта.
   - Подойди сюда. – Артур поднял голову, и уставился на Доминика. - Лирийцы похоже решили устроить нам радужный прием...
   - В смысле? – ле Рамлет не понял.
   Артур жестом указал в направлении, куда смотрел Коршун. Над небольшой рощицей кружило множество птиц.
   - Засада, – прокомментировал Коршун. – Там полно оврагов, есть, где спрятаться. Стоило бы нам сунутся туда – а другого пути нет, так они бы повыскакивали как из под земли.
   - И что вы думаете делать? – Доминик встревожился.
   - Я думаю дать им то, что они хотят, – спокойно ответил Артур ле Тейн. – Мы разделимся – часть пойдет туда, а другие – зайдут им с тылу. Ты поведешь тех, кто сыграет роль приманки.
   - Я? – Доминик удивился. – Но почему – я?
   Артур пожал плечами.
   - Я думаю, у тебя это лучше получится.
   - Хорошо. А когда это случится?
   - На рассвете.
   Так и случилось. На рассвете, Артур и еще десяток других его воинов ушли, а Доминик повел остальных в "ловушку". К счастью, лирийцы так и не успели ничего толком предпринять – ле Тейн опередил их действия, и они смогли отбить натиск превосходящего противника. Среди тех, кто участвовал в этой засаде, оказался и командующий лирийскими войсками в этом районе – у него было какое-то хитрое собственное наименование, которое Доминик сразу забыл.
   А на следующий день они вышли к деревне, где Артур неожиданно для него и всех остальных получил приказ отправляться к столице. Похоже, что-то сильно изменилось...

Автор: Ярно ле Фалесс 24.05.2004, 17:49

Лакона. Фалесса. Ночь с 17 на 18 день месяца Темнейших Глубин.


Она покидала столицу. Высокий голубоглазый мужчина стоял на одном из множества балконов Цитадели. Ярно вслушивался в тишину спящего города, словно ждал чего-то. Впереди, среди темноты улиц, словно герой окружённый врагами, блестели золотые ворота Фалессы, которые за время войны изрядно пострадали. Лессо улыбнулся, вспоминая, как совсем недавно, полный мечтой о великих победах и надеждой на трон, проезжал через эти ворота, чтобы стать первым на криэранском турнире. Тогда рядом с ним были друзья, которые, как он тогда думал, не предадут и пойдут с ним до конца. Но так уж получилось, что все они либо погибли на поле брани, либо куда-то испарились. И всё это, как раз в тот момент, когда они так нужны. Нико, Портэо и наверняка Рио, так и не вернуться в Фалессу. Казалось, что есть ещё Иванэ со своей преданностью и честью, и Саола, которая любит его. Но это оказалось мифом и теперь вокруг лишь противники или люди жаждущие славы и богатств, которые готовы ползать перед тобой, лишь бы ты хоть на немного приблизил их к трону.
  От воспоминаний императора отвлекли голоса на внутреннем дворе.
Сердце отдало резкой болью, когда Ярно увидел, как тоненькая фигурка в дорожном плаще, легко и в тоже время быстро направилась к лошади. Саола. Внешне хрупкая, но сильная внутри. Императрица не взяла с собой вещей и Лессо прекрасно понимал, что она не хочет воспоминаний о нём.
  Ярно хотелось в мгновение спуститься к Сао, обнять её, сказать, что любит. Но ле Фалесс с мрачным лицом стоял и смотрел, смотрел как растворяется то, что он искал всю жизнь и найдя упустил. Счастье, которому казалось ничто не помешает, разбилось и быть может навсегда.
Саола бросила последний взгляд на стены Цитадели и их глаза встретились. Мгновение они стояли словно заговорённые. Ярно первым опустил глаза. А когда их поднял, Саолы уже не было. Лессо видел, как она пронеслась по улице Святого Фабьена, до самых ворот так ни разу и не оглянувшись.
  Император ещё какое-то время смотрел на стены Фалессы, словно хотел взглядом пройти через них.
Иванэ скорее всего уже уехал и теперь он один, но будет держаться до последнего, пока не доведёт Лакону до того величия, которого ждут все лаконцы. И те, кто думал, что он не способен держать власть без помощи других ошибаются. Завтра же он объявит о наборе всех, кто может держать оружие в руках в новое войско империи, которое разобьёт Орду и всех, кто станет на пути Лаконы.   

Автор: Сильвия ле Нуаран 25.05.2004, 19:31

26-27 число месяца Темнейших Глубин. В окрестностях Криэрана.

   После того, как последние остатки войск лирийцев были уничтожены – мои дети просто смели их, словно ураган, я стала подготавливать атаку против основной части Орды.
   По донесениям разведчиков, которых я выслала из города где-то неделю назад, Орда контролировала весь север Лаконы, так и не перейдя Салерну. Они заняли все основные города, овладели всеми ключевыми точками.
   В общем-то, это устраивало меня – я собиралась превратить Орду в новую силу, мою силу, которая позже овладеет этим миром. Если сократить ее численность, избавившись о ненужных нам людей, то из нее получится отличная армия.
   Поэтому я приказала разведчикам начать проникновение во все слои командования и постепенно увеличить число Детей Ночи на всем севере. Примерно через месяц мы смогли бы выступить открыто.
   Робу и Свену я отдала специальное задание – найти, наконец, Тарикэ, и вернуть. Кроме некой странной привязанности, которую я не могла объяснить, мной руководил простой интерес. Ее появление и исчезновение были загадкой, которую необходимо было разгадать.
   К сожалению, в этом мире было еще слишком много тайн, и меня постоянно мучили вопросы. Я стояла перед пугающей меня до ужаса неизвестностью, и не могла найти ответы, которые мне жизненно необходимо были нужны.
   Стоило разыскать также Син, но у меня не было никаких вариантов, где она могла быть. Оставалось надеяться, что мне не придется отвлекаться на какие-то неожиданности в самый ответственный момент.
   Я сидела в одной из таверн "убежища" – небольшой деревеньки, которая находилась между Криэраном и другим городом. Мы уничтожили всех ее жителей, и теперь здесь можно было найти убежище на время, пока не наступила ночь. Неожиданно в моей голове раздались голоса – они звали, умоляли, вопили о чем-то. Они все погибли.
   - Проклятье! – я задыхалась, из глаз хлынули слезы. – Что это?
   Чтобы ни случилось, это уничтожило все в Криэране. Города и всех его обитателей больше не было.
   Я боялась даже предполагать, что это могло быть... Но очевидно, что у нас появился новый и смертельно опасный враг, остановить которого у нас не было возможностей.
   На следующий день я отправлю туда разведчиков, а пока очевидно придется чуть повременить с захватом мира, необходимо уйти на дно, и понять, что происходит в этом мире.

Автор: Саола 25.05.2004, 19:41

26 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      Всего несколько дней пути. Зима на юге Лаконы выдалась на редкость сухой. Война еще не успела прийти сюда, и люди в городках и селениях продолжали жить прежней жизнью, печь в земляных печах хлеб, есть, пить и пасти на высохших полях скот и лошадей. Все вроде так, как и должно быть, но….
      Смутная тревога, не оставлявшая Саолу в Фалессе, стала здесь только более острой. Что-то было не так, что-то на что и слов то подобрать нельзя. Это было в крови Саолы и в ее Силе, в огненно-стальных рассветах и алых закатах этой земли. Об этом помнили умершие до весны фруктовые сады, это шептал сухой пахнущий пеплом ветер. Эта неясная угроза не давала спать ночами, будто что-то в густой южной темноте могло причинить ее вред, это приходило тенями в ее беспокойные сны.
      Криэран должен был быть в осаде, но, выехав на поросший сухой, словно, выгоревшей, травой холм, Саола столкнусь с неподвижной тишиной. То, что предстало ее глазам заставило необъяснимо поежиться, а мирный уставший Всполох нервно и испуганно заржал, перебирая копытами. Город, как и прежде, стоял на высоком утесе над морем, но немой, замерший… Высокие белые башни вспарывали шпилями серое зимнее небо, чуть подрагивали на ветру бело-золотые знамена, как прежде качались на волнах корабли в гавани, чернел на склонах Нижний город, и желтое солнце продолжало равнодушно прожигать постройки и саму землю….
      Все, как прежде, кроме давящего безмолвия. Ни людей, ни зверья, ни даже чаек над заливом. Саола с какой-то мрачноватой иронией подумала, что, наверное, именно так выглядели днем те самые города Теней из сказок Эвиана, отвратительные всему живому. Стало совсем холодно, будто в далеком детстве, когда те самые истории заставляли маленькую воспитанницу Гильдии прятаться под одеялом с головой, прятаться, но слушать историю до конца.
      Но легендам нет места в жизни, нет вечной любви, прекрасных принцев и страшных чудовищ, похищавших красавиц из их замков. Через пару часов сядет солнце и, Саола совсем не была уверена, что после этого ото всюду полезут Тени, а вот Мастера Гильдии ее точно не примут, на ночь глядя. Что бы не случилось с этим городом, Гильдия уцелела. Она была всегда и будет, пока стоят эти белые стены, будет, потому что иначе и быть не может.
      Что бы там не случилось, терять ей все равно нечего. Инстинкт самосохранения и то шестое чувство, которое заставляет крыс бежать с тонущего корабля, а кошек выбираться под открытое небо перед землетрясением, даже не говорили, а требовательно приказывали бежать отсюда подальше, и как можно быстрее. Но Сила, решительно толкала вперед «Иди». Саола тронула бока Всполоха.
      Конь пронесся к нижним воротам, поднимая клубы серой, забивающей нос и глаза пыли, но как только хозяйка направила его по залитым неверным вечерним солнцем пустым улицам, как будто взбесился, не слушаясь ни поводьев, ни шпор.
- Тихо, тихо, милый, - прошептала склонившись к его уху Саола, осторожно касаясь Силой охваченного ужасом разума животного.
      Всполох успокоился лишь отчасти, фыркая и храпя, продолжил свой путь, но у Белых ворот, когда Саоле пришлось спешиться, что бы открыть тяжелую створку, вырвал поводья, вскинулся на дыбы и бросился вниз по улицам, прочь из этого мертвого города. Еще какое-то время Саола слышала удаляющийся стук его копыт по сухой земле и камням, потом тишина поглотила и его.
     
      В Белом городе были разные дома – разграбленные, с распахнутыми дверьми и слепыми черными глазами выбитых окон и совершенно целые, будто покинутые совсем недавно, где-то осталась еда на столе, в пыли небрежно валялись детские игрушки, заставившие Саолу почувствовать за собой смутную вину и вновь осознать всю неуютность этой застывшей тишины.
        В ее собственном особняке оказалось прохладно, сумрачно и пыльно. Невысокие белые стены, как и все здесь, полнились тишиной и воспоминаниями. В этой гостиной они с Ардриком слушали вечерами учителя, здесь она делила с Эвором чашу, что бы потом предать его, ради того, что тогда считала правильным. И в спальне все осталось как прежде, зеркало увешанное всякой ерундой, платяная ниша до предела забитая одеждой… а у постели на небольшой тумбочке лежало несколько засохших лепестков….
        Летние чайные розы, белые лилии венка Королевы турнира… Саола осторожно взяла в руку лепесток, но он рассыпался пеплом под ее горячими пальцами…. Как быстро идет время и, как быстро оно ставит все по своим местам.
        На юге не бывает понятия «сумерки», ночь наступает внезапно. Еще четверть часа, и солнце провалится за далекую лесную полосу на западе. Надо спешить, даже если надежды почти нет, она обязана убедиться, что Гильдия пуста…. С ними не могло ничего случится, они просто ушли….
      Знакомые улицы казались пугающе чужими и почти незнакомыми. Саола с трудом узнавала дома и ограды, высокие стены, в сады за которыми в детстве лазила за виноградом и переулки, где пряталась потом от стражников…. Площадь перед Сенатом тоже была такой как прежде. И каменные изваяния давно умерших Императоров смотрели со своих постаментов с безразличной величественностью. В детстве она любила играть здесь, теперь это место казалось Саоле жутковатым.
      Последний луч солнца алым отблеском коснулся белых колон Сената, и словно в старых легендах стало сразу темно, как бывает в доме, когда порыв ветра внезапно гасит все свечи. Но на этих мертвых улицах не было даже ветра.
      Саола так и не смогла понять, когда именно это началось, но никогда прежде она не испытывала такого безосновательного почти животного ужаса. Ничего не изменилось, но ступни словно прилипли к сухим покрытым выжженным песком каменным плитам, тела коснулся знакомый уже холод. Бежать она не пыталась, напротив, остановилась, вглядываясь в окружающую тьму, которая внезапно перестала быть препятствием для ее глаз. Сила послушно окрасила для нее жутковатым алым свечением. А где-то глубоко в груди уже рождалось пока робкое, но набирающее мощь пламя.
      Она словно кожей ощутила опасность и медленно почти лениво оглянулась на огромное изваяние первого Императора Лаконы с супругой. Как и следовало ожидать Ярно I, прекрасная Лиа Сатросская и даже тигр, на холке которого лежала рука правителя остались совершенно неподвижны, но от мрака за постаментом отделилась не менее темная, но знакомая фигура… Эвиан…
- Саола, - губ учителя коснулась тонкая улыбка, - Хорошо, что ты пришла. Я знаю, мы повздорили, но сейчас это в прошлом. Мы должны спешить. Надо уходить. Ты ведь веришь мне?
      Он стоял теперь совсем близко, и Саола без труда могла разглядеть в подаренном ей огнем прозрении его тонкое гладкое лицо с чуть раскосыми зелеными лесными глазами, в темноте длинные светлые волосы казались бесцветно серыми.
    Эвиан протянул ей руку, на которую, когда-то в прошлой и почти забытой жизни Саола всегда без сомнений опиралась. Он уцелел значит Гильдия… она шагнула было на встречу, но Сила, окружив хозяйку нестерпимым жаром своевольно отшвырнула чародея прочь.
    До Саолы донеслось разъяренное шипение, Эвиан с какой-то хищной звериной грацией и нечеловеческой скоростью метнулся на несколько шагов назад и самодовольно улыбнулся, демонстрируя длинные очень белые клыки.
      Страх давно растаял. Саола смотрела на материализующиеся из темноты тени, почти радуясь их появлению. Не так уж важно переживет ли она эту ночь. Сила требует выхода, а сердце ярости и мести за все, что она потеряла.
        Это просто, когда видишь врага, когда точно знаешь, кого и за что ненавидеть, не боясь этой ненависти, горькой и пьянящей одновременно. Славно, когда некому сожалеть и нечего терять, когда позади пепел, а впереди бездна. «Слишком поздно», это еще не «никогда».
      Несколько теней метнулось вперед. Нечеловеческая красота, грация и скорость. И кто, в своей безграничной глупости, выдумал описывать Тени, как уродливых монстров. Смерть тоже может быть прекрасной…. Огонь тоже смерть.
      Первая сияющая невыносимой желтизной пламенная плеть ударила в наступающую тьму, за ней последовали другие, но огонь опадал, казалось, не касаясь врага, расползаясь тонкими пламенными змейками между плит мостовой.
      Саола расслышала негромкий почти шипящий смех Эвиана. Он то знал, знал при жизни, и помнил после смерти, что ночью в этих каменных холодных кварталах ей неоткуда почерпнуть силы.
        Что-то черное коснулось пылающей оболочки, внезапно оставив Саолу беззащитной. Она нашла в себе силы отшвырнуть нападавшего, но и сама оказалась на земле. Разметавшиеся темные волосы застилали глаза, руку по которой успела полоснуть когтями ночная тварь жгло невыносимым холодом….
        Время словно застыло. Кровь, темно алая, почти черная в ночной темноте крупными каплями падала на белый камень… дымясь, прожигая его, уходя куда то вниз.
      Тени отчего- то остановились, словно не решаясь броситься на загнанную в угол жертву, нестерпимая боль билась в виски, тело сковывало холодом, будто Сила жаждала забрать все тепло своей хозяйки, но Саоле вдруг стало поразительно спокойно, она уже знала, что произойдет.

        Огонь жесток, своеволен и жаден, как никакая другая стихия, пламя за все просит слишком большую цену, цену которую Саола научилась выплачивать не торгуясь.
        Кровь вытекала из раны гораздо быстрей, чем должна бы, но земля словно в ответ на эту жертву задрожала мелко, едва ощутимо, гул нарастал, и Тени, почуяв неладное, наконец шатнулись вперед…. Те что были быстрее распались пеплом сразу, другие отпрянули назад, уже понимая, что происходит, стремясь отдалиться как можно от хрупкой неподвижной фигурки застывшей на камнях.
        Саола вдруг неожиданно запрокинув голову засмеялась, страшно, неестественно громко, почти безумно…. Поздно, слишком поздно….
        Те первые, ушедшие казалось бы в никуда робкие змейки огня уже нашли засохшие на зиму фруктовые сады за белыми оградами, краснодеревную мебель в каменных домах, множась и расползаясь с каждым мгновением… Площадь была окружена огнем, кольцом пламени шириной во весь город…
      Криэран горел, пылали белые особняки, нижние кварталы и корабли в гавани, сады и окружающие город оливковые рощи. Пламя росло, ширилось, поглощая весь мир, и его рев был даже страшнее, еще недавно царящей здесь мертвой тишины.
      Огонь единственная стихия, черпающая силу в самой себе, достаточно бросить искру, что бы родился пожар… уничтожающий, сжигающий все на своем пути, не разбирающий своих и чужих.
      Саола больше не смеялась, чудовищная, словно рвущая ее на части, сила жила, не находя себе места, в ее крови, в памяти и чувствах…. Слишком много, что бы вместить это безумие в столь хрупкую оболочку.
      Площади продолжала сотрясаться в жуткой агонии, мгновение другое и огромный каменный утес, на котором почти два тысячелетия стоял Белый город, вздохнул последний раз судорожно, словно живое существо. Жар расплавил камень изнутри, заливая лавой бесконечные катакомбы и коридоры, где пряталась смерть, и теперь твердая скорлупа, наконец, истончилась настолько, что позволила жидкому огню позлащать осколки площади, древние монументы и здания, словно игрушки падающие в этот ад. Город проваливался во внутрь себя, сгорал и превращался даже не в пепел, в ничто.
      Мир стал огнем внезапно и столь же быстро охладел, ворвавшимся в него океаном. Так медленно бьется сердце… удар… еще удар… Ничего не помня и не сознавая себя, тонкая темноволосая девушка, неподвижно застывшая на оплавленной земле, смотрела в беззвездное ночное небо… пошел дождь.
     

Автор: Мирта ле Тойе 26.05.2004, 14:57

11 день месяца Темнейших Глубин. Лес. Озерный Чертог

Девушка смотрела на возвышающиеся за окном могучие стволы деревьев. Несколько дней назад они пришли в Озерный, а ей до сих пор не верилось, что такое чудо может быть. Жаль только, что покидать чертоги ей нельзя, даже вместе с оборотнями. А в этом лесу так легко дышалось… Она загадала для себя, что как только ей будет позволено выйти за ворота, прежде всего она пойдет к деревьям на том берегу. Она чувствовала, что должна понять их…
Хлопнула дверь. Мирта с удивлением посмотрела на запыхавшуюся Сиэнну. Кузина Эвора очень дружелюбно приняла ее и девушки быстро сблизились. Заботами Энни Мирта уже одевалась как уроженка княжества и знала большинство здешних преданий.
-   Эвор объявил, что собирается бросить вызов Герену!

Мирта сначала не осознала всего смысла сказанного, но спустя несколько мгновений…
-   Но его рука! Как же он…
-   Да! – звенящим от волнения голосом отозвалась Энни, - И мы снова его потеряем. Навсегда!
-   Я с ним поговорю! – Мирта выбежала из комнаты прежде чем подруга успела ей ответить. Она не сказала бы сейчас, что заставило ее сразу бежать к князю, да еще и быть уверенной, что он ее выслушает. И почему сама мысль о возможной гибели Эвора кажется такой… страшной.
Эвор беседовал со своими дружинниками во дворе. Мирта остановилась, чувствуя себя неловко. И что она так всполошилась? Он же не уходит на битву прямо сейчас. Люди уже поглядывали на неподвижно стоявшую посреди двора девушку. Эвор наконец увидел ее, сказал что-то своим людям и шагнул навстречу.
-   Мирта, что-то случилось?
-   Я слышала, ты хочешь сражаться с Гереном?
-   Уже рассказали? Быстро… - он пристальнее посмотрел на нее и его глаза потеплели, - И ты пришла, только чтобы это спросить?
-   Да, я… Эвор, неужели это правда?
-   А что тебя так смущает?
-   Но ведь… - она посмотрела на его правую руку. Как он будет держать меч?
-   Да, я калека, - голос у него стал жестким, - но я пока еще князь, Мирта, и никто, кроме меня кровь за мой народ проливать не будет!
Ну почему они оба говорят совсем не то! Девушка прижала ладони к щекам, как будто пыталась собрать разбегающиеся мысли. Последняя попытка убедить его….
-   А мне кажется, что твоему народу нужен прежде всего живой князь! Эвор, если с тобой что-то случится, все развалится! Почему вы все так стремитесь ввязаться в какую-нибудь драку!
Нико, отец, все они! «Ты не понимаешь, сестричка! Это не женское дело, Мирта!» и кто знает, увидит ли она родных снова. «Я не хочу, чтобы ты тоже ушел!» Но Эвор не услышал.
-   Это мое решение, я его не изменю, - он упрямо вздернул подбородок, отчего его лицо сразу стало чужим. – Если ты уже все сказала, то извини, мне надо идти.

Девушка чувствовала себя совсем беспомощной. Почему он с ней так разговаривает? И вообще… Это была какая-то детская, нерассуждающая обида.
-   Ну и пожалуйста! – выпалила она и круто развернувшись, почти побежала от него.

Мирта уютно свернулась на кровати, обложившись подушками. Перед ней стояло блюдо с ужином, но есть не было ни малейшего желания. И больше она не спустится! Раз ему все равно… Голос разума убеждал, что ничего страшного не случилось, но сегодня был явно не его день.
В комнату тихо проскользнула Риган и устроилась у Мирты в ногах. Сестренки-кошки почему-то ходили грустные, но сейчас личико Риган было не нахмуренным, а очень даже веселым.
-   Сегодня только и говорили о том, какую чудесную перепалку вы с князем устроили…
Мирта застонала и потянулась за подушкой.
-   Риган, я тебя очень прошу, не надо об этом.
-   А о чем еще? – девушка невинно посмотрела на нее. - Ничего интересного больше не было. Что на вас нашло?
-   Нашло! – Мирта резко села, - Он же погибнет! Этот Герон…
-   Герен.
-   Он его убьет! А Эвор слушать ничего не желает!
-   Эвор, - мягко перебила ее Риган, - отвечает за всех своих людей и за Лес. И мне почему-то кажется, что ему легче драться с Гереном, чем выслушивать сожаления.
Мирта вспомнила мгновенно замкнувшегося в себе Эвора и опустила глаза. Она помнила, насколько слабым он был, когда она впервые его увидела, может, это и мешало ей увидеть…
-   Он, конечно, тоже хорош, - продолжала Риган, - так что вы квиты, я думаю? Завтра все наладится, не волнуйся. – она уже подошла к дверям и оттуда лукаво добавила, - хотя, насколько я знаю, милые бранятся… - и, хихикнув, исчезла, прежде чем брошенная Миртой подушка долетела до двери.
Пришлось встать и подобрать несчастную пуховую думку. Но мысли девушки уже пошли в другом направлении. Завтра они поговорят, и тогда Эвор… Эвор…
Заснула она почему-то улыбаясь и обняв злополучную подушку.

Автор: Франциск ле Шаорин 26.05.2004, 21:25

18 число месяца Темнейших Глубин. Фалесса.

   Отрицательный результат, конечно, тоже результат, но мне-то нужен положительный! Что ж, ожидание – штука скучная... Скоротаем время?
   Достав из тайничка "на мелкие расходы" приличной (не для меня, но...) стоимости рубиновую брошь, пошлю ее незабвенной Дорате. Эта красотка вполне может скрасить мой серенький покамест быт...
   Последние известия не радовали. Выходка Иви в королевской опочивальне (хм... я был бы не я, если бы не контролировал ход событий и столярные работы в императорских покоях) расстроила меня несказанно. Увы! Нет в жизни счастья, а в людях совершенства, хотя, мне казалось, крошка Иви, как никто к нему близка. Интересно, почему женщинам мозги (даже самые лучшие) зачастую заменяет совсем другое место? Если так будет продолжаться, придется идти на крайние меры. Иначе дурочкам может возмечтать о троне и, как следствие, потребовать у новоявленного ... Риверса голову дядюшки Франца. Забавно! Я-то это предвижу... Однако на месте миляги Крыса я бы выбрал не горяченькую пи... простите, девицу, а именно доброго дядю. Императора, а также (еще в большей степени) Императрицу делает свита... Коей под моим непосредственным контролем процентов около восьмидесяти. Не хотелось бы, чтобы многообещающий молодой человек оказался влюбленным идиотом.
   А я-то старый романтик, возмечтал, что нашел женщину, достойную каждого гроша из несметных богатств Шаоринов! Нет, дело тут не в слюнявых чувствах, просто мы с Иви могли бы породить на свет ну очень умного и талантливого наследничка, придав алмазный блеск и без того славному имени...
   Утешусь в объятьях чудесной распутницы Доры! Она меня вообще развлекает, а ... исполняет просто божественно!
   В ожидании плотских утех попробую заняться делами политическими. Послание моему "другу за деньги" Артуру ле Тейну уже продуманно. Быстренько пишу и вызываю лучшего гонца: Артур со товарищи обязан незамедлительно прибыть в столицу. Необходимо собрать все реальные силы: еще не известно, что отколет сиятельный рогоносец Ярно. Не приведи Марэль, малышка Иветта влюбится в Крыса! Тогда наше дело моментально становится безнадежным – подлинную страсть к Императору может СЫГРАТЬ только холодное и невозмутимая душа. О! Приехала-таки моя подружка.
   Графиня ле Шаду оказалась, как всегда на высоте. Убедившись в отсутствии ненужных свидетелей, обольстительница начала избавляться от ненужной одежды прямо с порога. В мою спальню рыжая бестия вступила в первозданном виде, а предметы ее туалета, изысканные и очаровательные, отмечали ее путь.
   Я всегда гордился своим сухощавым стройным телом и немалыми мужскими достоинствами, но под горящим взором Дораты почувствовал себя неотразимым!
   Эта женщина умела выпустить демонов из потайных закоулков телесно-душевных моих пристрастий, поощряя и укрощая одновременно мои порочные наклонности, удерживая на грани и низвергая в пропасть безумного вожделения. Она обещала многое – и сдержала больше, чем обещала...
   Нет, я не женюсь на ней. Но сберегу только для себя – или убью.

Автор: Rigan 27.05.2004, 22:28

10-11 день месяца Темнейших Глубин. Лес. Озерный Чертог


Разговор с Эвором вернул на лица сестер улыбку. И покидая его, они были почти счастливы.
- Ты виделась с Крином?
Ри чуть опустила голову:
- Нет, Ред сказал, что он ушел в дозор... и пока не возвращался, - вздох вырвался из груди девушки.
- Скоро вернется, сестренка, - успокаивающе коснулась ее руки Фаэнна.
- Поправка, - раздался позади знакомый голос: - Уже вернулся.
Риган резко развернулась, глядя широкораспахнутыми глазами на веземца. Его руки спокойно лежали на груди, но Ри могла поклястся, что весь он напряжен. Фаэнна посмотрела на лицо сестры, потом перевела взгляд на Крина:
- Нууу.. я пойду, - мурлыкнула она, скользнув в сторону.
Бьеринг мрачно смотрел на Риган, которая плавно скользнула к нему. Девушка, не отрывая глаз от лица любимого, встала перед ним, наклоняя голову набок и сверкая зелеными глазами:
- Сударь, как же вы себя запустили! Уверена, что меч ваш покрылся ржавчиной, пока меня не было.
- Нет, негодный мальчишка, мой меч ни разу не отдыхал в ножнах, - в тон ей ответил Крин.
Глаза Риган потемнели:
- И кто же его затачивал и чистил, господин мой?
- Лес не без добрых людей, - безмятежно ответил веземец.
Лицо девушки словно окаменело, но тут Крин резко схватил ее в объятья, прижимая к себе с такой силой, что у девушки перехватило дыхание. Его губы крепко прижались к губам Ри, яростно целуя:
- Кошка.. как я скучал по тебе, - тихо шептал он, целуя ее снова и снова, пока с губ Риган не сорвался легкий стон.
Она подняла руки, обнимая его шею и зарываясь пальчиками в волосы, ноги обхватили его талию, а губы никак не могли оторваться от губ любимого. Руки веземца скользнули по бедрам девушки, прижимая к себе еще теснее:
- Ты по моему кое-что не учитываешь, Риган, - хрипло сказал он, прерывая поцелуй.
- А именно? - недоуменно подняла брови девушка.
- Еще пол-минуты и я овладею тобой прямо тут, Риган.
- А я ничего не буду иметь против этого, - жарко ответила Ри. - Но лучше отнеси меня к себе... Мне очень хочется понять чего же я в тебе должна опасаться.
Губы ее тронула такая страстная и лукавая улыбка, что Крин, глухо застонав, еще раз поцеловал свою возлюбленную:
- В любом случае: пощады не жди, - и он направился в свою комнату, невыпуская девушку из объятий.


На следующий день Риган чувствовала себя так, словно накануне она проскакала на коне весь путь от Фалессы до Леса... без остановок. Но она была счастлива: бесконечно и немыслимо счастлива. Пока не встретилась с сестрой. Еще до того как их глаза встретились, Риган ощутила боль и отчаянье. Она стремительно бросилась к сестре:
- Что с тобой? Что случилось?
- Я.. в-видела его.. Я сосредоточи-чилась и видела его. Он п-погибнет, - изумрудные глаза наполнились слезами.
Руки сестер соединились, Фа закрыла глаза, передавая свои ощущения сестренке. Мгновение они стояли почти неподвижно, а потом все тело Ри затрепетало, губы приоткрылись в безмолвном крике, она резко рванула сестру к себе, обнимая и гладя ее растрепанные волосы. Фаэнна заплакала, а Риган смотрела вдаль ненавидящими глазами. В этот миг к ним подошла Мирта:
- Утра, сестрички, - улыбаясь сказала Мирта, но услышав всхлип Фаэнны и увидев страшный взор ее сестры, молодая графиня нежно коснулась их рук. - Что произошло?
Риган продолжала нежно утешать сестренку и пытаясь справится со страшной ненавистью, что захлестнула ее сердце, посмотрела в глубокие, синие глаза Мирты:
- Это из-за того парня. Кота. Фа видела его гибель, - тихо произнесла она и взор ее погас.
- Нет-нет, что вы! - живо откликнулась Мирта. - Он выживет. Ведь он обещал. То есть.. Вы же все - кошки - живучи.
Фа чуть заметно кивнула, а Риган покачала головой:
- Да.. Мы цепляемся за жизнь. Мы любим жизнь. Но есть что-то в душе каждого из нас непозволяющее жить спокойно, если дано слово. Пусть его никто не слышал, кроме нас самих. Мы - знаем это слово. И свой долг перед ним. Странно, что порой слово Смерти - страшное и бессмысленное, если вдуматься в него - пересиливает торжествующее слово Жизни.
Услышав эти слова, Фа подняла голову, глядя на сестру:
- Ты ли это, Ри?
- Это так на тебя не похоже, - покачала в свою очередь головкой Мирта.
Риган открыто им улыбнулась, делая в своей памяти глубокий рубец: "Между Жизнью и Смертью.. Если придется выбирать.. Каков будет мой ответ и мое слово? Сначала я хочу защитить тех, кого люблю.. без них бессмысленна жизнь. Но если он погибнет.. " Глаза ее блеснули льдом и встретились с ледянным холодом в глазах Фаэнны: сестры дали слово. Мирта вдруг резко обняла их и прижала к себе, убаюкивая, словно они были маленькими и непослушными сестренками, а с губ ее сорвались странные и удивительно звучащие слова:
"Все мгновенно.. все пройдет.. Что пройдет - то станет мило.."
- Откуда это? - вскинулись две одинаковые головки.
- Мой брат Николя напевал.. Право, я не знаю откуда он это взял. Наверное песня. Брат очень любит петь песни, - с ласковой улыбкой молвила Мирта.
Четыре изумрудных глаза уставились на нее:
- Поет песни? Он - музыкант?
- О.. ну.. Вообще-то он был оруженосцем Ярно, потом рыцарем.. потом..
- Подожди, - прервала ее Фаэнна. - То есть он - воин?!!!
Видно было, что поющие воины сестренкам не встречались и изумлению их не было предела.
- Вроде того, - сомневаясь в собственных словах, ответила Мирта.
Сестрички переглянулись:
- Ты нас познакомишь?!! - последовал дружный вопрос.
Немного ошарашенная их энтузиазмом Мирта кивнула головой:
- Конечно, сестрички. Думаю он будет рад познакомится с вами.
- Фа, ты представляешь - воин, который поет?!!! Фантастика!!!!
- Ага.. Я вот пытаюсь представить поющим Эвора или Реда.. ничего не выходит.
- Крин тоже никак не представляется соловьем, - продолжила ее мысль Риган.
- А император Ярно или Рикард Шарк? - поддела их Мирта.
- Эти вороны?!!!!!!!!!!!! - в шутливом шоке зашатались кошки.
Девушки звонко рассмеялись.


Видя перепалку между Эвором и "их подопечной", Фаэнна и Риган не торопились вмешиваться. Но как только ссорящиеся разошлись, сестренки не сговариваясь рванули каждая в свою сторону.
"Ох уж эти мне тайно-влюбленно-непризнающиеся!!! Это ж надо из-за собственной гордости не заметить страх девушки, которая боится его потерять!" - думала Фаэнна, колдуя над вкусно-пахнущим отваром.
Девушка быстро остудила его и налила в большой бокал:
- Тааак.. его надо пить теплым и желательно небольшими глотками, - вспоминала она. - Ну что же.. где тут взъяренный Князь.
Эвор мрачно ходил перед дверями своего дома. Любой, кто пытался сунутся с каким-то вопросом - тут же отлетал от мрачного и яростного взгляда Князя. Фаэнна вздохнула поглубже и ловко, по кошачьи скользнула вперед, принимаясь ходить также как Эвор, но на безопасном расстоянии и держа перед собой бокал с отваром:
- Мой Князь..
- Я же просил..
- Эвор, - тут же исправилась Фаэнна, сверкнув лукавыми глазами. - Раз вы все равно думаете, то помогите мне разрешить одну загадку.
Глухой полустон вырвался из груди мужчины, но он, пересилив себя, остановился и посмотрел на рыжеволосую девушку:
- Какую... Фаэнна?
- Да, Эвор! - обрадовалась тому, что он узнал ее девушка. - Только подержи этот бокал. Да, кстати, это тебе.. Когда мне загадывали эту загадку, я должна была пить отвар... Я была больна. Мне хочется, чтобы ты решил, посмотрев на мир моими глазами, Эвор.
- Неуверен, что у меня получится, - пробурчал он.
- Вот и отлично! Я тоже была неуверена. Поэтому - начнем!
Девушка чувствовала, что Князь все еще в большом напряжении, поэтому невозмутимо уселась у его ног, предоставляя ему на выбор: ходьбу, сидение или стояние. Эвор сел и сделал небольшой глоток из кубка.
- Как говорится: Стихии знают.. Однажды в большой семье Стихий, повелевающих этим миром родилась прекрасная дочь. Отец, мать и брат не чаяли в ней души. Девушка росла хорошея день ото дня, - Фа краем глаза наблюдала, как Эвор делает второй глоток ее отвара. - И вот пришло время, когда за ней стали ходить женихи.. Сватались многие. Но милый ее сердцу был один. И все бы у них сложилось хорошо, да только грянула великая Битва. Все пошли на эту Битву: отец, мать, брат.. собрался и возлюбленный этой девушки идти в бой. Они говорили уходя: "береги себя, дочка.. Будь сильной, сестренка.. Я верю в тебя, родная.. Мы должны идти, чтобы ты - жила." Ушли родные. Девушка стремилась пойти с ними, но безмолвный приказ их - мешал ей. Сердце ее дрогнуло от страха. Она побежала к возлюбленному. Он уже уходил на страшную битву.. и вернулся раненный. Она лечила его. Ждала и верила, что он скажет ей как быть сильной? Как ждать, борясь с тоской и страхом в сердце? Как провожать любимых и не плакать? Но он лишь сказал, что должен идти, чтобы она жила. Он собирался в путь, а она стояла возле двери, готовясь к тем ударам, которые будут отмерять ее сердце с каждым шагом любимого... И он ушел. Не поняв.. А она не осмелилась задать ему этих вопросов. Скажи, Эвор, что мешает двум людям понять друг друга, отбросив гордость и предубеждение? Что мешает задать нужные вопросы, оставив в стороне мельтешение обычаев и правил?
- Мы чтим обычаи, потому что они древнее и мудрее нас, - тихо сказал Князь. - А правила делают жизнь понятнее и проще.
- В обычае Леса - слушать. Сердце Леса - это многочисленные деревья, - тихо молвила Фа. - Как думаешь - легко их все услышать и понять? А ведь они вместе.. растут единной семьей. Что же мешает послушать себя и ... того, кто дорог тебе? Возможно вы просто не слышите друг друга. А правил много..
- И их можно править, сестренка, - положив руку на рыжеволосую головку, закончил Эвор. - Я тебя слышал, Фаэнна.
Девушка подняла на него лучистые глаза и улыбнулась:
- А отвар допил?
- Да, хитрюга. Ведь это был успокоительный отвар?
Она кивнула головой:
- Теперь, Эвор, у тебя есть целая ночь, чтобы ответить на мою загадку: что это за сила, что делает сердца глухими?
Князь наклонился, целуя Фа в лоб:
- Последую твоему совету, сестренка, - он поднялся и через несколько мгновений его фигура скрылась за дверьми дома.
Фаэнна, весело подбрасывая кубок, бросилась разыскивать сестру. Встретившись они лишь посмотрели друг другу в глаза и дружно подмигнули:
- Утро вечера.. - начала Фаэнна.
- Мудренее! - закончила Риган.

Автор: Адриан 27.05.2004, 22:47

27 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Южные области.

    Пожар полыхал почти всю ночь. Горело дерево, камень и сам воздух. Земля на много миль вокруг Криэрана превратилась в выжженную пустыню. Пепел, песок и пыль. Пройдет еще много лет, прежде чем первая трава пробьется сквозь эту покрытую слоем сажи землю.
    Желто-серый рассвет над мертвыми землями занимался бледно, словно нехотя, и призрачный утренний свет делал окружающий мир еще более бесцветным, чем он был в темноте.
    Адриан остановил коня и спешился. От Криэрана осталось даже меньше, чем он ожидал увидеть, ни черных остовов домов, ни даже каменного утеса. Опаленная пустыня неожиданно обрывалась морем, заполнившим рваный оплавленный кратер, где земля под городом провалилась вовнутрь себя.
      Никто не мог выжить в бушевавшем здесь прошлой ночью аду, но Адриан не был удивлен, заметив тонкую фигурку, застывшую, глядя в даль, у самой кромки берега. Она стояла столь неподвижно, что казалась продолжением оплавленных камней кругом. Такое странное сочетание Силы, одиночества и почти беззащитной хрупкости. В это мгновение не верилось, что она могла быть повинна в гибели этого города, но Адриан точно знал, что Огонь бездействует сейчас только потому, что незваный гость пока не проявляет враждебности.
- Саола…
    Бледная синеглазая девушка не пошевелилась, но Адриан не сомневался, что она слышит его. Не она сама, так ее Сила, уже бросившая юное лицо Императрицы тень нездешнего могущества. Сила, уже успевшая необратимо изменить ее, даже если сама она еще не чувствует этого.
      Каждый маг всегда ходит по краю обрыва, играя с судьбой и со своим Даром, насколько хватает его везения и смелости. Чародей и его Сила вечные союзники и соперники в этой игре, где только тот, кто не боится платить собой, добивается успеха, а заплативший рано или поздно проиграет… проиграет самому себе. Но иных правил нет.
    Молчание продлилось бесконечно долго, потом Саола очень медленно подняла на Адриана глаза, в глубине которых плескалась усталость, и он только сейчас заметил, насколько контрастно с невероятно возросшей Силой ослабла ее физическая оболочка. Девушку знобило, едва зарубцевавшаяся рана на руке все еще слабо кровоточила….
- Зачем ты пришел? – тихо спросила Саола.
- Надо уходить, - ответил Адриан.
    Уходить, потому, что другого выхода нет, победить Тень по одиночке не удастся, и какими бы врагами они не были раньше, сейчас им придется служить одним целям или умереть. Круг замкнулся, и война началась.
- Очень холодно, - произнесла Саола медленно, - Теперь так будет всегда. Я ведь тоже стану такой как ты?
- Не сейчас, но… да, - лгать Адриан разучился давным-давно.
    Саола снова надолго замолчала, она знала, на что шла, наращивая свою Силу. Если шаг сделан, назад пути уже нет. Можно сколь угодно долго сопротивляться прихотям собственного Дара, но рано или поздно он подточит все защитные барьеры, которые ставит человеческая воля. Так было всегда. Адриан не был первым, а Саола не станет последней вставшей на этот путь. Тени, пробудившись, вернули Королевскому магу память и боль, но Голод оставался с чародеем постоянно…, голод его Силы….
- Ты с самого начала знал, что так будет. Ты мог это изменить, но ничего не сделал, - голос Саолы чуть дрогнул, и Адриан понял, что рад тому, что в этот момент Императрица не смотрит ему в глаза, - Почему ты не пришел раньше, хотя знал, что мы рождены для этой войны. И что будет с нами потом, когда мы победим? Или этого «потом» для нас тоже не предусмотрено?
- Возможно, и нет, - негромко сказал маг, его голос поглотил ветер, но она знала ответ и так.
    Надежда глупа и пуста…. Когда-то все это уже было. Они тоже верили в победу, строили планы и собирались жить вечно…. Да, тогда бессмертие еще казалось благом…. И никто не хотел думать, что в их случае быть Избранным и быть обреченным по сути одно и то же. Теперь они все мертвы….
- Наша судьба такая, какая есть.
    Саола неожиданно улыбнулась.
- Да, судьба, она много значит. Но в итоге каждый сам выбирает свой путь. Все бабочки живут один день, но те, что сгорели в пламени, к которому стремились, счастливее доживших до утра… Я пойду до конца, - почти весело произнесла она, - А ты расскажешь, как мне не оступиться раньше времени.

Ночь с 29 на 30 Темнейших Глубин.
Юго-восточная Лакона

    Беззвездная зимняя ночь давно перевалила за свою половину. Отдыхать до восхода солнца было более, чем не предусмотрительно, но возможности ехать всю ночь все равно не было. Рана ослабила Саолу настолько, что девушка редко могла самостоятельно держаться в седле более трех-четырех часов подряд, а помощи своего попутчика она не терпела. Оставалось сидеть до рассвета у огня, слушать треск дров в пламени и негромкое позвякивание сбруи мирно пасшихся рядом лошадей, чье спокойствие было почти гарантией того, что Теней нет рядом.
    Адриан сознавал, что надо торопиться - сразу в Лес или искать остальных из Четверки, как сознавал и то, что их искали, не могли не искать, и такими темпами вскоре загонят в ловушку…. Саола, словно уловив его мысли, медленно подняла на Чародея глаза.
- Мы едем слишком медленно, - негромко произнесла она.
- Да, - Адриан кивнул, - Смерть успевает быстрее.
- Тогда разумнее будет разделиться, - продолжила Саола, - Мы не можем рисковать.
    Наверно стоило сказать «нет», но благородство, как и любые другие светские предрассудки для королевского мага уже давно ничего не значили, и оглядываться на них не было никакого резона, особенно если то, что предлагала Саола, решало сразу несколько проблем.
- Мы оба знаем, КУДА ехать и КАКУЮ информацию надо передать, - сказала она твердо, помогая ему принять окончательное решение, - То, что мы отправимся разными путями только повысит возможность того, что кто-то из нас доберется до цели. Так?
    Все было так, и все было совершенно неправильно, потеря каждого из Четверых может стоить жизни и свободы людям этого мира…, но Чародей только кивнул, на ее слова. Саола улыбнулась, блики костра ложились на ее лицо, делая его то почти призрачным, то напротив очень живым.
    Адриан давно рассказал ей все о враге… и о прошлой войне, победу в которой выжившие Тени с такой легкостью сделали поражением, сам не заметив, что рассказывает уже о себе и о тех, кто уже никогда не будет ходить по этой земле. За годы Сила научила Адриана скрывать свои эмоции или не испытывать их вовсе, но чародею казалось Саола чувствовала его боль… и жалела, жалела даже несмотря на то, что таким как она престало его только бояться, не потому ли, что легко могла оказаться на его месте теперь…
    Они, все Четверо, тоже всего лишь прошлое, отголоски старой крови, вражды и Силы, но в одном Саола права, Они, как и те, кого Адриан называл когда то своим народом и своей семьей, вольны сами выбрать свою дорогу и ее завершение….

      Утро выдалось холодным и ветреным. Адриан протянул своей недавней попутчице поводья серого в яблоках жеребца купленного ими в одной из деревень.
- Удачного пути, - негромко сказал он, помогая Саоле устроиться в седле, - Постарайся услышать остальных, хотя рано или поздно ваша кровь заставит вас почувствовать друг друга. Вас Четверо....
    Синие глаза обожгли Адриана взглядом, заставив чародея почувствовать какую-то смутную давно забытую печаль.
- Нас пятеро, - медленно произнесла она, - Удачи и тебе, - и тронула коня.

Автор: Иванэ ле Амарра 27.05.2004, 22:55

25 день месяца Темнейших Глубин. Восточная Лакона. Деннир.

Вязкий, как болотная жижа, туман стелился по полям, скапливаясь в низинах, извиваясь причудливыми узлами, бежал вдоль дорог, незамерзающих речушек, ручьев. Как знакомы были эти картины. С самого детства. Всю жизнь. Тридцать три года – так много для смертных, так мало для вечности, для времени, для всего мира…
Иванэ задернул занавеси на окне, не пуская спускающиеся на его родовое поместье сумерки в свой кабинет, и отрезал себя от всего окружающего. Когда восемь дней назад он, подчиняясь приказу своего императора и боли в глазах императрицы, покинул Фалессу, все казалось каким-то сумасшествием, но Ярно был неумолим, а Саола…Саола смотрела на него с таким отчаянием и верой одновременно, что Иванэ сдался. И теперь жалел. Нужно было, как он и хотел, пойти к правителю и разобраться во всем сразу, иначе эта рана будет гноиться и как бы в результате вместо лечения каленым железом не пришлось отрубать всю руку.
Как так получилось, что все в этом мире покатилось под откос? Или это было всегда, но они не замечали…Война, осада, поражения и победы, предательства, заговоры… Все против всех и каждый сам за себя. Так было и будет во все времена из века в век, сменяются люди, маски, лица, суть остается та же.
Что же все-таки случилось? Этот вопрос не давал Иванэ покоя. Кто-то приносит ему записку и приглашает в кабинет Саолы, но сама императрица об этом ничего не знает. В тоже время она должна придти туда в это же время, значит, ее нужно заставить, но как? Подстроить что-то, что расстроит девушку настолько, что она сбежит ото всех. Ведь Сао почти плакала, когда появилась в башне. Что же она увидела? Что могла увидеть? Очередные недоброжелатели, считающие лесную княжну недостойной трона? Вряд ли – к такому она уже привыкла, тогда что? Напрашивается только Ярно, но император любит свою жену, тогда почему он, увидев их, так разозлился и приказал убираться из города? Что они сделали? Возможно, Сао и Ярно поссорились, тогда понятно, почему плакала девушка, и рассердился Ярно, но при чем здесь Иванэ? Нет, ниточки, ведшие к одному кукловоду, упорно не вязались в один узел. Кто-то у трона в этот опасный для страны момент затеял свою игру и этот кто-то умен, хитер, достаточно влиятелен и способен пойти на достижение собственных целей, поправ интересы страны. Чье же имя напрашивалось? Вы правильно подумали.
Иванэ слишком рано списал со счетов Шаорина… Он подумал, что тот успокоился, но таким людям никогда не бывает достаточно власти, они хотят большего. Похвально стремление, но не в этот раз, не в этой жизни. Слишком рано Франц взялся за новую партию. Война еще не окончена. Это похоже на неудачную охоту, когда шакалы взялись делить шкуру неубитого тигра. Впрочем, почему это должно заботить его, опального герцога Деннира. Император достаточно ясно выразился. Он больше не желает видеть его, не нуждается в службе одного из самых верных своих вассалов и так далее и тому подобное… Во имя Марэля, хоть раз нужно плюнуть на всё и всех и заняться собственной жизнью. Он слишком долго служил Лаконе. Хватит, пусть теперь послужат другие, а мы посмотрим. Место в первом ряду обеспечено. Посмотрим, как Франц вцепится в горло Лаконе. Хорошо, если хитрец все еще понимает, что его интересы и выгода напрямую зависят от благосостояния страны. Посмотрим, как Ярно избавится от лирийцев и накажет Сторн, посмотрим, посмотрим…
Иванэ опустился в кресло перед высоким, до самого потолка, камином, в котором догорали дубовые поленья, наполняя комнату приятным запахом леса, и закрыл лицо руками. А что собственно ему спасать? О какой жизни идет речь, если Лакона и была все эти годы смыслом и светом в конце тоннеля. Еще одним огоньком, освещавшим его существование, была Лекса, но золотоволосая красавица далеко, в объятиях Шарка. Оставалось надеяться, что она хотя бы счастлива. Таков был ее выбор и не удивительно, ведь он разбил ее жизнь. Александра всегда любила свободу, она была дочерью моря, а он хотел запереть ее в каменной клетке больших городов. Он сам во всем виноват. Он потерял и разбил все, что было ему дорого, ни сюзерена, ни жены, ни детей, ничего не осталось, все сгорело…А что осталось? Сердце в груди, бьющееся за свою страну, и руки, способные держать меч. Так куда девать это ненужно никому добро? Правильно отправится к Салерне, чтобы в последний раз послужить Лаконе, ведь ничего другого ему не осталось… Бежит? Да, он бежит. Бежать, вот все, что осталось…

30 день месяца Темнейших Глубин. Восточная Лакона. Деннир.

От тех кораблей, что привел когда-то герцог ле Амарра в Фалессу, и людей, бывших на них, осталась в лучшем случае треть, но этого вполне достаточно. Не было больше изящной красавицы каравеллы «Александра», поэтому Иванэ остановил свой выбор на многофункциональном галеасе «Крепкий». Капитан Герри, ставший новым командующим людьми Иванэ, не мог заменить Найджа, но был отличным воином и смекалистым командиром. Поэтому герцог, не задумываясь, доверил ему снаряжение и оснащение кораблей. Люди, как и их господин вновь получившие смысл жизни с удвоенными силами принялись за починку корпусов, палуб, мачт, женщины готовили провизию и зашивали паруса, подростки чистили оружие и вязали канаты, работа нашлась всем, казалось, в Деннир вдохнули новую жизнь. Сам Амарра целыми днями пропадал в порту, забываясь в работе и делах. Он бежал, трусливо бежал от воспоминаний, но боялся признаться в этом даже самому себе.
В один из таких дней, он вместе с простыми рыбаками грузил бочки с пресной водой. Несмотря на холод рубашка была уже мокрой от пота, темные волосы прилипали ко лбу и закрывали глаза, но не было ничего прекрасней этих мгновений единения с чем-то общим, причастности к полезному делу, смеха над простыми незатейливыми, порой грубыми шутками работяг, ветра, холодящего разгоряченную кожу и низкого серого неба, отражавшего его настроение. На куче мешков рядом с живой цепочкой людей, кативших друг другу бочки, сидела старая женщина и искусно вязала морскими узлами веревки. Она была настолько стара, что ее пергаментная кожа на тыльной стороне ладони хотела каждый раз треснуть, когда она сжимала пальцы на грубой ворсине, но старуха не обращала на это внимание и продолжала свое занятие. Иногда она бросала лукавые взгляды на суетящихся под ее носом людей, но потом вновь возвращалась к веревкам. Иванэ в глубине души восхитился ею. Достойная уже давно покоя, она все равно пришла, чтобы помочь. Когда последняя бочка оказалась в трюме, рыбаки устало присели прямо на палубу. Герцог накинул на плечи камзол и сел рядом с женщиной. Та на миг подняла глаза, посмотрев исподлобья на него, потом обратилась к своему занятию, но сказала:
- Не стыдись своего бегства. - Иванэ замер, пораженный прозорливостью женщины. - Каждому отмеряно то, что отмеряно. А мы тщетно пытаемся убежать от этого. Всю жизнь.
- Почему ты помогаешь? Ты могла бы уже обрести заслуженный покой.
- Покой? – Губы старухи искривились то ли в усмешке, то ли в гримасе боли. Ты увел моего внука под стены столицы, герцог, а вернул мне только ветер. А мальчишка лежит где-то в поле, и в его глазницах, опустошенных вороньем, плещется грязный дождь. О каком покое ты говоришь?
- Тогда ты должна ненавидеть меня.
- Ненависть глупое чувство. От него не будет толку и пользы. Ненависть не вернет мне внука, не заставит его пронзенное сердце биться вновь. Ненависть это тоже бегство, а я устала бежать. – Женщина отбросила одну из веревок и взяла следующую. – Видишь эту веревку, герцог? Она может бесполезно пролежать все плавание, а может спасти кому-то жизнь. Так и человек, может прожить свое жизнь без толку и пользы, а может стать кому-то дорогим, оставить свой след в мире. И каждый узел на веревке – поступок человека, и только от нас зависит, какие это будут узлы – пустые или надежные. Когда-то все веревки оборвутся, но не перерубай свою до срока.
- Почему?
- Потому что в этом мире еще есть те, кому ты нужен.
- Таких людей уже не осталось.
- Ты ошибаешься, - ответила старуха, указывая крючковатым пальцем на пристань. Там, стояла невысокая худенькая девушка и смотрела на Иванэ. На бледном лице выделялись огромные глаза, ветер трепал длинные волосы. Герцог вскочил, в глазах его засветилось узнавание и беспокойство, он почти бегом бросился к ней, потому что, казалось, что еще чуть-чуть, и гостья упадет без сил.
- До тех пор, пока мы нужны кому-то, мы должны жить, как бы тяжело, страшно и одиноко нам не было. – Донеслось ему вслед.

Автор: Сафар Бнед 28.05.2004, 1:05

14 число месяца Темнейших Глубин. Темнейшие глубины.

   В момент, наступивший, после того как удар ренегата-чернокнижника низверг эту часть мира в бездну, Сафар запомнил лишь одно - яркие всполохи огня, бежавшего по его рукам.
   Да, то что должно было свершится - свершилось. Потомок древних князей из пустыни, когда-то сокрушивших правителей Лирии, а затем ставшими ими же, обрел свою силу - силу магии. Она текла по его венам и артериям, она была частью его самого, а он ее часть. Магия. Пожалуй, самое непонятное и вместе с тем самое могущественное, что есть в этом мире.
   Те, кто верил в Каар, не одобряли магию, но и не препятствовали ей - она была одной из сил этого мира - как ветер, как волны, как бушующее пламя. Но магов в Лирии было мало, да и век их был недолог - те, о ком говорили хроники - не умирали, а исчезали в неизвестность.
   Теперь и он обрел эту силу, хотя и не смог предотвратить случившееся. Да, они навсегда избавили Лирию от Иллиссайе и ее кошмарных подручных (оставалось на это надеятся), но проглядели новую опасность.
   Безумный колдун открыл дорогу чему-то древнему и опасному, одному из ночных страхов, липких кошмаров. И исчез. И они перенеслись куда-то...
   Сафар с трудом встал. Не те года, когда можно такое переносить. Все-таки он должен сидеть во дворце, отдавать приказы, а не самостоятельно участвовать в смертельных поединках. Он не имеет право рисковать, слишком большая ответственность лежит на его плечах. Особенно, после того, что он узнал на Острове Вечных Бурь. После, того как он спас троих дочерей. После того, как стал магом!
   Однако спас ли? В пещере (очевидно под землей), куда его занесло самым таинственным образом, были лишь лирийцы, которых он привел с собой (но Джимшида среди них не было) и... Зайриэ!
   - Дочка! - Сафар кинулся к ней. - Ты жива?
   Девушка со стоном подняла голову:
   - Да.
   Как все-таки много ей пришлось пережить. И бегство из дворца в неизвестность, и плен у змей.
   - Все в порядке?
   - Похоже да.
   Сафар внимательно оглядел дочурку.
   - Что с твоей рукой?
   Зайриэ подняла руку, осматривая. От запястья до локтя шла две кровавые полосы, словно от гигантских зубов.
   - Подарок кобры на прощание, - мрачно произнесла она. - Наверняка, яд.
   Хан Лирии кивнул.
   - Остается надеяться, что он не подействует в ближайший час. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее...
   Сафар огляделся. Каар знает, но, похоже на то, что все эти пещеры имели рукотворное происхождение. В стенах сияли многочисленные проходы, которые вели куда-то в неизвестность.
   - Маруф! - позвал правитель Лирии, и тот час же увидел родича. - Пересчитай людей, пусть они помогут раненным. Надо уходить отсюда.
   - Повинуюсь, - Маруф склонил голову в знак послушания, и поспешил исполнять свой приказ.
   Теперь он должен решить, куда они могут направиться. Внимание Сафара привлек один из туннелей, самый большой, из него доносился еле слышный перестук.
   - Ты уверена, что сможешь идти самостоятельно? - он взглянул на Зайриэ.
   - Да, - она все еще была очень слаба, но, тем не менее, полна решительности. Они вернутся назад, какие бы препятствия не стояли на их пути.
   Сафар окинул взглядом, тех, кто пошли за ним. Он несет за них ответственность, за все то, что может случиться. Цепь воинов вошла в лабиринт.

Автор: Роджетт ДэФлор 28.05.2004, 13:28

16 – 17 числа Глубин.

Вся моя столица выплеснулась на улицы встречать поредевшее воинство. Радости и слез было пропорционально потерям – то бишь почти поровну…
Народ праздновал, а я вместе с ближними отчаянно пытался восстановить армию. Число восполнить оказалось просто – понабрали молодежь и мужчин прямо от сохи, а вот выучка еще долго не подойдет к прежней отметке. Ну да что есть…
Меры были приняты, процесс пошел, и мы с Ольгой мучительно решали, что делать дальше.
Выигранная нами война была лишь третьестепенным эпизодом в кровавой буре, прошедшейся по миру. Ничего еще не было кончено… Лирия и Лакона сцепились и замерли, ожидая, кто первым одуреет от потерянной крови.
Олег восстановил контроль над своей Сетью – даже оставшись калекой, он нисколько не потерял хватки. Нити – плод его сотрудничества с Яромиром – несли информацию из центров мира, помогая нам если и не выйти из лабиринта, то хотя бы сделать пометки на его стенах.
Первой была весть от Всеслава. Ярно Фалесс разбил Шарка и рассеял лирийский экспедиционный корпус. Всеслав в данный момент укрывался в лесах севернее Фалессы вместе с десятком своих бойцов – осколками некогда грозного отряда «Волки», сотворенного моим давним знакомым… Где Мист в данный момент, Всеслав не знал – тот исчез сразу после покушения на Хаммерида (ныне покойного), явно исполненного им.
Овлур сообщал о затянувшемся бездействии армии вторжения. Ничего нового.
Аквилла прислала срочное сообщение, из которого явствовало, что в Озерном чертоге объявился Эвор Тилийский. Я возблагодарил и Шепчущего, и Маррега, узнав об этом. Гражданская война на моей первой родине меня, понимаете ли, не радовала, и в Эворе я видел единственную достойную доверия политическую фигуру. Данное мое впечатление Ольга целиком поддерживала. Более того, Аквилла из третьих рук услышала о чем-то вроде союза, заключенного Эвором с Лаконой в лице герцога Амарры.
Шаск, наш сторнийский резидент, молчал…
Сегодня утром пришло послание от Даджала. Лириец передал примерно следующее: «Это конец. Все погибло. Люди умирают. Власти не работают. Волнения. Анархия. Смогу ли выжить – не знаю. Отбой». Весело… Эх, ну почему же? Безумно жалко лирийскую культуру, лирийские города, да и самих лирийцев.
-Война, надо полагать, окончена? – сказал я Ольге, показав переданное Олегом послание.
-Возможно. А возможно, и нет, - пожала точеными плечиками она.
-Как же так? Они утратили контроль над Лирией, им неоткуда брать подкрепление и продовольствие… Хотя…
-И я о том же. Армия вторжения и так кормится в Лаконе. А вопрос с подкреплениями решается переходом местных на сторону Сафара – это ведь уже давно имеет место.
-Но… но ведь известие о катаклизме разрушит моральный дух солдат.
-Во-первых, а кто им скажет? Во-вторых, тем более у лирийской армии появится повод закрепиться на новых землях – возвращаться-то некуда.
-Этого не в коем случае нельзя допустить! Но мы ничего не можем сделать.
-Мы – ничего. А вот мы плюс Лес…
-Да. С этим согласятся все. В конце концов, жители Леса – почти наша кровь, больше, чем на две трети. Да еще общие границы… хмм… Но все же – Лес после Войны Полумесяца далеко не в лучшей форме. Союз не принесет ожидаемых выгод.
-А вот тут, Род, надо знать, с кем в лесу завести дружбу. Криллу уже никто не воспринимает всерьез. Герен активен и местами популярен, но недальновиден и некомпетентен. Эвор… Ну, ты его знаешь. Вы ведь чем-то похожи.
-Но ведь у Эвора явный недостаток сил и влияния.
-Силу мы ему и предложим. А влияние восстановится в процессе. Кстати, ты подумал о том, что союз с Эвором автоматически означает союз с Лаконой?
-Так ведь…
-Да, Род. Именно то, что нужно.
…Целый день Боярская дума обсуждала предложение, внесенное Олегом Святославичем. Наконец проект соглашения с «законным князем всея Полумесяца Эвором Тилийским» был представлен мне и Ольге. Он был высочайше одобрен (ну еще бы – мы же его писали!) и благосклонно утвержден к исполнению.
Я лично возглавил посольство и семнадцатого числа вновь оставил город.

Автор: Tarike 31.05.2004, 9:24

Бой барабанов - удар за ударом. Такт за тактом.. Быстрые движения ног и стремительное верчение. Поворот, поворот. Черные волосы подобно змеям окутывают плечи, спину, закрывают лицо... Бой барабанов.. Удар.. удар..
Легкий стон пробудил Тарикэ к жизни. Принцесса с трудом открыла глаза и, увидев над собой ткань палатки, опять закрыла их:
- Ооо.. опять, - раздался снова ее тихий стон.
- Хорошо, хорошо, хорошо, - затараторил кто-то рядом. - В себя приходит - это хорошо.
- Сестра, - раздался ласковый и несколько виноватый голос.
"Миримэ", - подумала Тарикэ, все еще не открывая глаз. - "А где же.. И где.." Вопросы никак не могли угнаться друг за другом. Ее голова кружилась и принцессе хотелось лишь одного: тихого покоя.
- Нет, нет.. Покой будет потом, далеко потом, - раздался все тот же первый голос.
Тарикэ повернула голову и ее ресницы медленно поднялись, вглядываясь в стоящего рядом с ее ложем маленького человечка:
- Зачем претворяешься, ллуниф? Ведь ты не говоришь так, - тихо молвила принцесса.
Человечек захихикал:
- О да. Барг-Танг умеет говорить правильно и хорошо. Но вашему высочеству нужен сейчас не серьезный и многомудрый шаман, а веселый человек.. Просто чтобы вы посмотрели на себя чуть по другому. Садитесь, ваше высочество, - карлик осторожно приподнял головку принцессы, помогая ей сесть.
- Спасибо. Зови меня Тарикэ.. или Кали, - чуть улыбнулась в ответ девушка, переводя взгляд на сестру, сидящую напротив. - Где мы?
- Об этом тебе лучше расскажет сам Барг-Танг, - с легкой улыбкой ответила Миримэ.
Тари заметила, что щеки сестры покрылись легким румянцем то ли смущения, то ли стыда: "О Каар! Не хватало еще, чтобы Мири стыдилась своего произношения.. Или.. а чего это она смущается, собственно?" Черные глаза уставились на маленького ллунифа, который с готовностью принялся объяснять:
- Вы, свет очей любого умеющего видеть...
- Каар! А можно покороче? - не удержалась Тарикэ. - Прости, Барг-Танг, но я просто не в силах сейчас выносить высокопарных обращений.
- О.. Где вы учились краткости, моя принцесса? - удивился шаман.
- Краткость и точность. Вот то, что всегда любил мой отец, - веско ответила Тарикэ самым своим повелительным тоном.
- Слушаю и повинуюсь, - с легкой ухмылкой ответил ллуниф. - Вы в лирийском лагере. Наш предводитель... Сафар Бнед..
- Что?!! Папа тут?!!
- Выслушайте меня, моя принцесса, - склонил голову ллуниф.
Его рассказ занял много времени. Так много, что у Тарикэ перестала кружится голова и появился странный звон в ушах. По окончанию рассказа, темные глаза принцессы разве что молнии не метали:
- И вы позволили ему попасть во власть этой тайсуанской чаровницы? Вы втянули его в этот кошмар и бросили? Вы спокойно смотрите на то, как душа его покоряется чужой воле?!!!
Маленький шаман склонил голову, готовясь к ответу, но его опредила Миримэ:
- Ты не должна гневаться на Барг-Танга, сестричка. Магия тайсуанской ведьмы велика и не мужчинам сопротивлятся ей. Любой мужчина с радостью отдаст за нее голову, если ей вздумается очаровать его. Великий Визирь перестал быть Визирем.. Он стал ее орудием. Ты должна это понять и принять. Мы с Барг-Тангом обсуждали как его убрать.. Он нарушил клятву, которую давал некогда нашему отцу. Он достоин смерти..
Тарикэ молча слушала сестру, а потом поднялась, чуть качаясь на слабых еще ногах:
- Уж не шипение ли змеи я слышу, Миримэ? - ее саму поразила жестокость слов.
Миримэ качнулась, словно ее ударили. И Тарикэ тут же оказалась рядом, обнимая ее:
- Прости. И выслушай.
- Вот-вот.. Сначала скажите, ваше высочество, принцесса Тарикэ, - встрял ллуниф. - А уж потом рубите с плеча.
- Я так и сделаю. Миримэ, послушай.. И не торопись осуждать Вефира.. Вспомни, ты предала собственную сестру.. Ты готова была предать отца нашего. Как можешь ты с такой легкостью решать жить или умереть великому визирю?
- Я была..
- Вот именно! Околдована. Прости меня еще раз.. Больше я никогда не напомню тебе о том, что ты свершила будучи Жрицей Змей.. Но и ты пообещай не "рубить с плеча", как сказал Барг-Танг.
Миримэ уткнулась в плечо младшей сестры и тихие слезы полились по ее щекам:
- Я действительно хотела наказать другого.. за грех подобный моему, - негромко сказала она.
- Не надо плакать, пожалуйста. Мы все ошибаемся. Главное, что мы умеем прощать. И не только других, но и самих себя, - тихо утешала ее Тарикэ.
Ллуниф покачал головой:
- Вы - истинная дочь вашего отца, принцесса Тарикэ..
"И где я это уже слышала?"
- Что же вы предлагаете сделать с великим визирем хана Лирии?
Тарикэ почувствовала, что щеки ее вспыхивают:
- Прежде всего я хочу увидеть его так, чтобы он не видел меня.. И еще я хочу - нет желаю - развеять чары тайсуанской ведьмы.
Барг-Танг удовлетворенно улыбнулся:
- Будет по слову этому.

Автор: Каттак Ит-Тимань 02.06.2004, 20:26

Человек приходит на землю и становится мужчиной или женщиной. Все в воле Всевышнего. Но и Всевышний прислушивается к тому, кто идет на землю. Мужчина рождается с сердцем тигра или шакала или ехидны. Я - тигр. Я - Каттак Ит-Тимань, тигр пустыни. Но в пустыне власти и подчинения нет. Мне нужны люди, которые будут подчинятся моим желаниям и исполнять мои прихоти... Мм.. Женщина.. Прекрасная женщина с сердцем змеи. Они рождены Кааром для ублажения мужчин. Но не эта. Эта рождена, чтобы дарить радость обладания избранным. Нееет.. Избранному. Такому, как я.. Змею надо держать у сердца. Ужалит - злее будешь. Не испугаешься - придушишь.. Или позволишь жить, дабы еще раз вкусить сладостный яд. Вздох.. Я вздыхаю? О, да.
- Великий Каттак..
Великий.. Мне нравится это. Киваю.
- Великий Каттак, та, которую вы поручили отыскать подобна воздуху. Ее везде чуешь, но нигде не видишь.
- Тц.. Каар дал тебе длинный язык. Это было в его власти. Моя сила лишит тебя половины твоего языка.. А потом и вовсе вырвет его из твоего рта, если ты не выполнишь мою волю, шакал, - говорю я негромко. - Иди, презренный, к вечеру мне нужна она.. Твое дело - исполнить.
Усмехаюсь:
- Если ты хочешь жить.
- Поща...
Закрываю глаза. Уши слышат как вопит шакал, которому отрезают жало скорпиона. Музыка.. Под нее она танцевала передо мной, подчиняясь мне и выполняя мою волю.. Эта змея создана для великого тигра. Царица.. может быть...

Автор: Мебир Зарр 03.06.2004, 23:50

14 число месяца Темнейших Глубин. Темнейшие глубины.

   Уничтожение артефакта "Душа Паука" было только первым шагом на пути к возвращению Хозяев, и нужно было сделать еще очень много. Для начала открыть огромные ворота, что охраняли их покой и сон от случайных путников, могущих забрести в подземные лабиринты. Во-вторых, надо восстановить множественные нити, порванные или ослабшие с тех пор, как Хозяева заснули. Раньше эту работу выполняли многочисленные маги – из числа верных, но они были все убиты по приказу Змей еще несколько веков тому назад.
   Створки в свое время были запечатаны "на славу" и их открытие представлялось весьма сложным процессом – был необходим многочасовой ритуал. Конечно, он мог обрушить и всю свою силу, таким образом, просто "взломав" их, но последствия этого поступка было сложно себе представить. После того, как "Душа Паука" распалась на тысячи осколков вся Лирия встала на дыбы. Разрушения были огромны, но не фатальны, однако усугублять их, явно не стоит.
   За этой страной – великое будущее! Но только когда вместо всех этих династий во главе встанут настоящие Хозяева. Великая битва смертных предварит возвращение, тех, кто был – так говорили все пророчества, и это сбылось...
   Легкие, бесшумные шаги чернокнижника не могли потревожить этого тишины места, и где-то через час с небольшим Мебир достиг гигантских Врат. Любой, оказавшийся здесь, сразу бы понял, что их воздвигли не руки людей.
   Итак, теперь самое время приступить к ритуалу. Очертив вокруг себя мелом защитную стену, чернокнижник закрыл глаза, сосредоточился и медленно стал читать слова заклинания.
   Медленно, но верно гигантские створки стали открываться, издавая при этом жуткий скрежет. Из темноты на него глядели глаза тех, кто ждал его все эти века, ждал именно его – Мебира Зарра.
   Он достиг своей цели.

Автор: Алек Рошель 04.06.2004, 17:54

25-26 дни месяца Темнейших Глубин. Саблеза и окрестности.

Салех аль Халед с брезгливостью смотрел на кусок мяса, еще несколько часов назад бывший молодым сильным мужчиной. Он и войны его клана провели в этой богатой, изнеженной стране уже немало времени, но опытному, много повидавшему вождю, до сих пор трудно было поверить в то, что существует подобная слабость.
Воины степей превосходно знали о том, какую власть над людьми имеет боль, а потому, если был хоть какой то выбор, никогда не давались в руки врагам живыми. И даже если их настигали, а раны или мрак беспамятства не оставлял возможности встретить смерть как подобает мужчине, то ведь существовало множество других путей к Долинам Вечной тени. Пленник мог, извернувшись даже в самых тугих путах, перегрызть себе вены, мог резким рывком свернуть собственную шею,… в конце концов, он был способен откусить себе язык, захлебнуться или истечь кровью, лишив врага чести слышать даже последние слова павшего. Просветленные духом умели уходить из тела в последнее странствие одним усилием воли, гася огонь жизни силой разума.
Но этот лаконский рыцарь, так отважно сражавшийся и убивший двух степных воинов, прежде чем петли арканов оплели его густой сетью, не проявил должной осмотрительности и был еще жив, когда всадники доставили его к походным кострам клана, обмотанного веревкой, словно личинка шелкопряда нитью. Лаконец сверкал глазами, изрыгал, если верить переводчику, страшные проклятья и призывал всех немедленно убить его, чтобы зря не тратить свое и его, рыцаря, время. Но Салех не собирался терять время зря, а враг то ли не знал, то ли забыл великую в своей простоте истину: любой стойкости есть предел. Сломать можно даже самого мужественного и верного, главное знать как и не дать умереть раньше, чем под сводами пыточной прозвучат самые сокровенные тайны…
- Что он рассказал?
- Тревожные вести, мой господин, - палач, похожий на мясника в своем залитом кровью кожаном фартуке, нервно облизнул губы, - Всего в нескольких часах от нас бушует бой. Население лаконского города Саблеза восстало против гарнизона, оставленного там сиятельным Сафаром. И сейчас обезумевшая чернь убивает наших братьев.
Глава Клана задумчиво кивнул. Смерть лирийцев – это конечно печально,… но они наверняка из другого Клана, а, значит лучше подумать какую из разгоревшегося восстания можно извлечь пользу лично для себя. Ведь эти земли так богаты и куда ближе к благословенной Лирии, чем другие предназначенные к пожалованию владения. И удержи клан стратегически важный город-крепость под рукой Хана, кому как не ему быть здесь правителем по окончании великого похода на Восток? А ради такого куша стоит ввязаться в бой.
Вскочив в седло, аль Халед бросил последний взгляд на распростертое на дорожной пыли тело. Сейчас уже невозможно было сказать, каким был мужчина до пыток: лицо попросту исчезло, сменившись чудовищной маской из обнаженного мяса, во многих местах испещренного черными, вздувшимися пятнами ожогов, а очертания укрытого старой попоной тела почти не напоминали человеческие – слишком изломанными, странными они были. И лишь слабое, хриплое дыхание указывало на то, что человек жив и по какой-то глупой прихоти еще цепляется за свою бренную оболочку. Глупо, как глупо…
- Мы ускоренным маршем выступаем к городу и сокрушим безумцев, дерзнувших выступить против владычества Хана, - слова лились привычно и плавно, но заноза, засевшая в мозгу, лишала их внутреннего огня, напоминала о каком-то упущении, - …кстати, куда он тогда спешил, если бой идет в городе? Ведь он ехал как раз оттуда….
- Я не знаю, мой господин, - палач пал на колени, призывая вождя к снисхождению, - Я был так поражен известием о восстании, что все время спрашивал только о нем.
- Так спроси его сейчас.
- Поздно, о великий… Лаконец слишком далеко прошел по пути к Долинам… Боль больше не властна над ним, и теперь лишь боги смогут завязать разговор с этим презренным червем, если конечно снизойдут до этого.
Какое-то время аль Халед молча обдумывал услышанное, но постепенно морщины, пересекшие его лоб, разгладились:
- Впрочем, куда бы он ни спешил, вряд ли теперь туда доберется. Быть может, этот лаконец – просто трус, бежавший от опасностей боя.
Заплечных дел мастер кивнул, старательно пряча свои сомнения в глубине разума, не давая даже тени несогласия отразится на лице: этот воин не показался ему ни трусом, ни глупцом. Но не стоило заострять внимание на собственной ошибке…
- Я добью его, господин?
- Нет, не стоит, - Салех тронул поводья, и его конь шагом направился к сгрудившейся в отдалении охране, - Смерть восставших против Великого Хана Лирийского не должна быть легкой или милосердной. Пусть познает все муки медленного конца. А нам стоит поспешить. К САБЛЕЗЕ, ВОИНЫ!
Пыль, поднятая тысячами копыт, уже успела осесть, когда брошенный на дороге человек первый раз шевельнулся. Со стоном тело перевернулось на живот, и лишенные пальцев руки заскребли по утоптанной тверди дороги. Теперь лаконец стонал постоянно, монотонно, словно человек не просто ощутивший вспышку сильной боли, но с головой окунувшийся в нее, словно пловец в ядовитые, беспощадные воды, да так и не вынырнувший на поверхность. Закрывшиеся было раны, вновь обнажились, орошая все вокруг кровью, неведомо как еще сохранившейся в израненном теле… Но все же рыцарь полз, сжигая остатки сил на это бесполезное движение. В затуманенном болью мозгу осталось воспоминание о находящейся рядом деревне – пять минут ходьбы для сильного молодого мужчины и путешествие длинною в жизнь для умирающего. Даже доползи он, не известно, умеет ли кто-нибудь понять его слова, а, поняв – прислушаться, поверить и не принять рассказ за бред умирающего. Поверив – продолжить его путь, рискнув своей жизнью и судьбой близких…. Сотня «если», тысяча «но»… он выбросил все это из головы, заставляя себя забыть о разрывающей сознание боли и думать лишь о следующем рывке, о следующем движении, что сдвинет на ладонь вперед его распадающееся тело…

Сервио обливался потом и размышлял, не решил ли Пресветлый Маррель в своем гневе испепелить землю и все сущее на ней. Нет, конечно, зима в Лаконе всегда была мягкой, но то, что творилось сейчас – это действительно из ряда вон… Жарища как в пекле. Хотя, может, это он постарел, с тех пор как последний раз облачался в гвардейский доспех. А ведь когда-то он был быстр и неутомим как молодой жеребец (мысль вышла весьма двусмысленной и иссеченное морщинами лицо старого содержателя гостиницы расплылось в ухмылке). Да…. Сколько лет он уже в отставке… А вот довелось-таки еще повоевать. И пусть старые доспехи порядком прибавили в весе и тяжким грузом давят на утратившие былую мощь плечи, сбывший гвардеец все же в них влез. Так что рано сбрасывать со счетов старого лейтенанта. И все же как жарко….
Несколько десятков наспех вооруженных мастеровых, что граф ле Тойе отрядил ему в подчинение, тоже изрядно маялись в непривычных стальных «одежках», но послушные приказу, завязки не ослабляли, шлемов не снимали – Сервио за годы покоя не разучился командовать людьми. В общем, отбитые у врага ворота, что их отряду поручено охранять и во что бы то ни стало держать открытыми до подхода рыцарского воинства, под надежным надзором. Впрочем, не долго уже осталось их сторожить – прибытие трехтысячной армии ждали с минуты на минуту… если, конечно, с отосланным к ним гонцом не приключилось по дорогое чего плохого. Лаконец отогнал тревожные мысли: рядом с городом не должно было быть лирийских воинов – ошарашенные вспыхнувшим мятежом захватчики спешно стянули в город все силы и сейчас вели отчаянный бой на пылающих улицах. Именно там сейчас сражались «циркачи», Рихард, человек, с которым у Сервио были связаны самые противоречивые чувства, граф ле Тойе, Раен…
Владелец гостиницы почувствовал, что улыбка делается шире – эта девушка была способна заставить вспыхнуть ярким огнем даже почти угасшие угли. Эх, будь он помоложе годков эдак… проклятие, на чертовски много, уж горячий гвардейский лейтенант не спасовал бы. Где же его проклятая молодость…
Тот миг, когда восстание вспыхнуло само собой, старый гвардеец едва не проклял все на свете – многодневные старания графа ле Тойе, Рихарда, его самого, наконец, едва не пошли прахом. Сколько они играли в салочки со смертью, нарушая комендантский час, ведя переговоры с самыми разными людьми, не зная, кто и при каких условиях выдаст их варварам, строили хитрые и сложные планы, кто, когда и как поднимет народ, кто ударит по воротам, кто отправится штурмовать арсеналы города... И вот один миг безумия – и все труды отправились в тартарары. Лирийцы опомнятся, с легкостью сметут ту горстку несчастных, что подняла бунт, и даже уцелей в этой кровавой круговерти кто-нибудь из зачинщиков, не скоро запуганных, умывшихся кровью жителей Саблезы удастся подвигнуть на новые подвиги… но безумие, охватившее рыночную площадь выплеснулось на улицы, словно кровавая волна, сметая деморализованные лирийские кордоны. Горожане гибли сотнями… но сто первый успевал зубами впиться в горло врагу. Так в той бешеной атаке, что принесла им власть над этими воротами, из двух сотен озверевших повстанцев выжило от силы три десятка, что стояли сейчас на стенах, облаченные в трофейные, еще не отмытые от пота и крови прежних хозяев доспехи. И пока они стояли здесь, в безопасном отдалении от боя, там, позади, на извилистых улочках Саблезы продолжалась резня: варвары все же пришли в себя и ударили в ответ со всей яростью дикого народа степей. Но момент был упущен – баррикады перегородили все входы в захваченные лаконцами кварталы, сами они успели обзавестись кое-каким оружием… однако установившееся равновесие было шатким. Сервио поправил шлем и от всей души взмолился пресветлому Маррелю, прося того поторопить рыцарей.
И словно в ответ на его молитвы на дороге возник столб пыли. Множество всадников стремглав мчалось к воротам. Стоящие рядом со старым ветераном «ополченцы» уже махали руками, приветствуя спешащую подмогу и вознося молитвы всем богам. По инерции пристально вглядываясь в становящиеся все более многочисленными фигурки кавалеристов, Сервио ощутил, как спадает напряжение, стальными тисками стискивавшее душу. Теперь все будет…
Первый всадник приник к конской спине, дав шпоры и без того летящему, словно на крыльях коню. Лаконец ощутил легкое беспокойство – заливающий глаза пот, пыль, клубящаяся в воздухе и покрывающая прибывших солдат не давала рассмотреть детали, но в происходящем было что-то неправильное… Сервио судорожно сжал короткий лирийский лук, всматриваясь в наездников до боли и рези в глазах. Вот всадники уже под самыми стенами и, наконец, стало можно рассмотреть их получше. К воротам во весь опор, в запыленных доспехах, действительно несколько напоминающих лаконские, неслись воины Орды.
«Знамя… над ними не было знамени, а гордые имперские рыцари всегда выходят на ратное поле под развевающимися стягами…» - мысль еще занимала сознание, а тело уже начало действовать: стрела с легки свистом ушла в гущу атакующих, но ни выяснять, поразила ли она кого-нибудь, ни стрелять вновь времени не было. Уже понимая, что в доверчивости своей подпустил врага слишком близко, он все же рванулся вниз:
- ВОРОТА! ОПУСТИТЕ РЕШЕТКУ!
Снизу раздались крики, но шума падающей решетки из толстых железных прутьев не последовало. Его немногочисленные бойцы стреляли вниз, в грохочущую змею конницы, но ответный ливень стрел буквально сметал их со стен – возможно лирийские лучники и уступали в мастерстве дружинникам Полумесяца, но уж всяко превосходили его «воинство».
Сервио оказался внизу, когда копыта первых степных лошадей застучали по булыжной мостовой перед воротами. Стражи, оставленные у ворота, опускающего решетку, были утыканы стрелами, словно ежи иглами. Очередной влетевший под арку ворот всадник попытался достать его копьем, но гвардеец с неожиданной для его лет гибкостью перехватил древко, и резким рывком выбил лирийца из седла. Уклонившись от второго варвара, он опустился на одно колено, упер копье  землю и принял несущегося во весь опор кавалериста так, как не раз за годы службы встречал тяжелую конницу мятежных баронов, атакующую строй имперской гвардии. Копье вошло в шею лошади, пробило ее, и погрузилась глубоко под ребра всаднику. Откатившись в сторону умирающего животного, бьющегося в агонии на камнях мостовой, мужчина вскочил на ноги, обнажая непривычно легкий лирийский клинок…
Следующий степной воин с элегантной небрежностью опытного рубаки смахнул  голову старого гвардейца с плеч. Обезглавленное тело еще мгновение стояло с зажатым в руке мечем, будто салютуя вливающейся в город варварской коннице, после чего, словно разом лишившись всех костей, осело на землю.



Нико привалился к стене дома и перевел дух. Очередной штурм отбит. В который раз за этот день их баррикада удержалась… но не в последний ли? Короткий взгляд на остатки воинства, защищавшего завал из мебели, бревен, перевернутых телег и прочего хлама, перегораживающего улицу, оптимизма не добавил: способных держать в руках меч среди них осталось ужасающе мало, да и те почти все – уставшие, израненные, залитые своей и чужой кровью, смотрели с мрачной обреченностью. И даже сейчас, в краткий миг затишья немногочисленные лаконцы, владеющие луком или арбалетом, укрывшись на крутых, скользких черепичных крышах  домов вели с лирийскими лучниками, укрывшимися в соседних зданиях, смертельное состязание в меткости и ловкости. То и дело слышался свист стрелы и срывалось вниз, навстречу беспощадной земле, человеческое тело – иногда безмолвное и безвольное, иногда – судорожно бьющееся, словно старающееся зацепиться за воздух и оглашающее своим криком бьющийся в агонии город. А еще – никто из них не знал, когда дрогнут или погибнут защитники баррикады на соседней улице и разъяренные потерями лирийцы ударят им в спину. Быть может, это уже случилось…
А как все великолепно начиналось! На миг всем показалось, что сам Пресветлый Маррель обратил к ним свой благосклонный взор и Саблеза вот-вот падет переспелым плодом прямо в раскрытые ладони… Но рай обернулся адом. А безумный лик о бога солнца если и обращался в их сторону, то лишь для того, чтобы сжечь все их надежды и чаяния. Рыцари не пришли. Вместо них в город ворвались неведомо откуда пришедшие лирийские сотни и одним решительным ударом превратили готовых праздновать победу триумфаторов в жалких, отчаявшихся беженцев, с трудом удерживающих подходы к рыночной площади – своему последнему оплоту. С тех пор была лишь смерть, рядившаяся в разные одежды, прятавшаяся под разными масками, но с хладнокровной неторопливостью забиравшая одного за другим тех, кто пошел за ним в тот час…
Кто-то тронул его за плечо, но Нико лишь отмахнулся. Двигаться не хотелось. Вообще ничего не хотелось – только сидеть вот так, закрыв глаза и мечтать о том, чтобы все случившееся оказалось банальным ночным кошмаром.
Однако названный гость оказался весьма настойчивым – прямо в лицо Нико плеснули прохладной водой и сунули в руки приличных размеров кувшин. Все еще не открывая глаз, граф поднес его к губам и начал пить большими глотками. Прохладная свежая вода на вкус показалась лучше и удивительней молодого вина.
- Спасибо, Раен. Что бы я без тебя делал…
- Умер бы от жажды и самобичевания.
Нико наконец взглянул в усталое, но странно веселое лицо девушки:
- И что ты тут делаешь? Ты вроде бы была на крыше вместе с лучниками…
- А у нас закончились стрелы, - девушка улыбнулась,  словно сказала что-то донельзя смешное, - Те, что удалось собрать, мы решили приберечь для того, чтобы было чем отбивать штурм. Вот так вот.
- Да ну? – Нико против своей воли улыбнулся в ответ.
- Ну да, - смех девушки был подобен звону серебряных колокольчиков, и граф понял, что тоже смеется.
Наконец он взял себя в руки:
- Сумасшедшая ты… и я, наверное, тоже…
- Почему?
- Чрез пол часа мы будем лежать на этих камнях, изрубленные на части и мародеры будут играть в кости на наши вещи, но при этом мы хохочем, словно нас ждет праздник, а не последний бой.
- Только так можно отпугнуть смерть, - теперь тон Раен был серьезен, но глаза по-прежнему улыбались, - Эта старая карга боится, когда над ней смеются.
- Надеюсь, надеюсь….- Нико отпил еще воды, - Будем отгонять ее смехом, если уж больше нечем.
- Все не выпей, - девушка отобрала у него кувшин, - Мне надо еще Рихарда напоить и развеселить, а то он что-то вовсе расклеился.
Граф покосился туда, где  почти в той же позе, что и он сам, привалился к стене дома саблезский рыцарь. Еще недавно его отряд насмерть стоял на собственной баррикаде, и оставил ее только когда пали укрепления на соседних улицах и враг вышел в тыл защитникам. Лишь жалкие остатки некогда многочисленного отряда прорвались сюда и влились в ряды бойцов Николя. Сам Рихард даже не был ранен, но пустота, поселившаяся в его глазах, заставляла даже друзей отводить взгляд и отшатываться. Нико не решался спросить, что же произошло там… может Раен вызнает и сможет растормошить рыцаря…
Словно прочтя его мысли, девушка решительно поднялась и зашагала в сторону неподвижно сидящего лаконца. Нико двинулся за ней, желая поддержать в будущем разговоре.
- Рихард,… - в ласковом тоне Раен послышалась легкая угроза, -… не зли меня. Сколько можно сидеть вот так, уставившись в одну точку словно…ой…
В один миг вся уверенность слетела с нее, явив миру перепуганную юную девушку: глаза округлились, ладонь накрыла рот, словно удерживая рвущийся наружу крик. Медленно, словно идя против течения бурной реки, Нико приблизился к недвижимому рыцарю и замершей спутнице…
Лицо Рихарда было спокойным, почти умиротворенным, даже кровоподтеки и копоть не разрушали мужественную, благородную красоту молодого рыцаря. На сложенных лодочкой ладонях, словно величайшая ценность мира, покоился маленький медальон, являющий свету миниатюрный портрет девушки лет семнадцати. На него и были устремлены глаза мужчины. И еще он не дышал.
Неизвестно, когда смерть настигла последнего саблезского рыцаря, но его грудь не вздымалась, а устремленные на лицо девушки (Возлюбленной? Сестры?) глаза теперь были воистину глазами мертвеца.
Страх охватил Нико, заставив отпрянуть назад, туда, где по-прежнему боролась с подступающим ужасом Раен. Когда это произошло? Почему? Ведь на теле воина не было видно никаких ранений. Еще мгновение назад они смаковали воду, словно лучшее вино, и смеялись над смертью,… а она, быть может, выполняла свою нелегкую работу по соседству, и временами поглядывая на расшалившихся людишек, посмеивалась в ответ…
Не говоря ни слова, граф обнял девушку за плечи и увлек обратно к баррикаде.
- Надо накрыть его чем-нибудь… и глаза закрыть. Я пошлю несколько человек.
- Нет, не надо, - Раен на миг прижалась сильнее, будто ища защиты, но тут же отстранилась, - Не знаю, кто она, но он смотрел на нее когда… уходил. Пусть посмотрит еще немного. Ответить графу не дали тревожные крики – лирийцы вновь атаковали…



На этот раз варвары решили попробовать что-то новое. Обычно на груду хлама, гордо именуемую баррикадой, наступал плотный строй пеших воинов, стремящихся укрыться под щитами, дойти до лаконцев и навязать им рукопашную. Защитники встречали их стрелами, камнями, дротиками и звериной яростью людей, которым некуда отступать. В результате изрядно поредевшие лирийцы откатывались назад и лаконцы оставались на прежнем месте ждать нового приступа в отчаянной надежде, что удастся отбить и его тоже. На этот раз по довольно узкой улочке мчалось несколько десятков всадников.
«Необычно и глупо» - Нико с мрачным удовлетворением наблюдал, как сыпавшиеся с крыш стрелы поражали варваров одного за другим. Тщательно прицелившись, выстрелил сам, убив знаменосца…. Не доезжая до укрепления, степные воины осадили коней. В воздухе атакующими змеями взвились арканы, в кольцах которых оказывались как защитники, так и обломки, служившие «телом» укрепления. Теперь бросившие арканы степняки устремились назад, и Нико с ужасом ощутил, как заколыхалась баррикада. Рядом какой-то несчастный увлеченный петлей, вылетел на мостовую и заскользил по ней, оставляя на камнях клочья плоти. С другой стороны, лишившись опоры, рухнула часть шаткого сооружения, завалив одного из защитников. Нико выстрелил еще раз, но в следующую секунду прочная веревка из конского волоса опустилась на него и начала стремительно сжиматься… Мимо просвистела стрела, сразив «поймавшего» графа всадника, чей-то меч рубанул по аркану. Гир, могучий циркач-тяжеловес и единственный настоящий артист в их маленькой труппе, тоже оказался оплетен крепкой веревкой и, взревев от ярости, с силой рванул ее на себя. Лошадь в месте со всадником рухнула на землю, заставив взреветь всех: защитников – от восторга и радости, нападающих – от гнева. Следующим напряжением могучих плеч гигант разорвал аркан и высоко поднял его обрывки. Мимо просвистела стрела, но лаконец ответил лишь хриплым хохотом:
- И это все, на что вы способны, жалкие степные собаки?! Тогда вы состаритесь здесь, так и не увидев нашего поражения! Идите домой, в свое пропахшее навозом стойбище, глупые варвары!
Стрелы хлынули дождем, словно небеса разверзлись, обрушив на позиции стальной ливень, и циркач с легкостью, необычайной для столь громадного человека, нырнул в укрытие.
- Раен, вот твои стрелы! Собери и верни прежним владельцам, - Нико ухмыльнулся, - С благодарностью…
По баррикаде вновь застучали стрелы, запахло паленым. Одна из вестниц смерти, пущенная особо сильной рукой, перелетела через гору хлама и упала на землю у самых ног графа. Огненная стрела. А их баррикада – из дерева….
- Всем отойти! – но предупреждений уже не требовалось: с проклятиями защитники отпрянули от быстро разгорающегося гигантского костра.
- Что они делают? – Раен снова оказалась рядом, обвешанная полными колчанами, словно яблоня яблоками по осени, - Они не смогут атаковать через стену пламени.
- Отзывай лучников с верхотуры, пока дома не занялись, - Нико нахмурился, всеми силами гоня подступающее отчаяние, - Мы отходим.
И, видя недоумение девушки, пояснил:
- Любое пламя рано или поздно погаснет. И тогда не будет ни укрытия, чтобы защитить нас, ни домов, чтобы послать на их крыши лучников….
- Мы идем на следующий рубеж?
- Нет, - граф ле Тойе решительно подошел к телу Рихарда и поднял уже успевшее остыть тело на руки, - там будет то же самое… они опять подожгут баррикаду. Если понадобится, они выжгут всю Саблезу. Нельзя это допустить…. Ведь в домах закрылась уйма народу – женщины, дети, старики…. Мы и так навлекли на их голову множество бедствий.
- И что – нам сдаться? – в голосе девушки появилось упрямство, но в глазах застыла мольба, - Бросить оружие и выйти к ним подняв руки?
- Нет, - граф опустил тело рыцаря на уже занявшиеся с одной стороны бревна завала, сложил ему руки на груди, упрятав под ними по прежнему раскрытый медальон. Не удержавшись, он внимательно взглянул на изображенную там девушку – миловидная, но вовсе не ослепительная красавица, на простоватом лице застыло странное сочетание упрямства, беспомощности и достоинства…. Одна из многих – таких девять на каждый десяток. На Рихарда не похожа - значит не сестра… и для него она была не одной из многих – единственной…. Огонь нерешительно лизнул руку задумавшегося Николя, вернув того к реальности.
- Покойся с миром, друг. Пусть огонь очистит тебя и вознесет к престолу Пресветлого Марреля, где ты присягнешь ему на верность и станешь первым из его рыцарей… Возможно твоя возлюбленная ждет тебя там, среди светозарных дев…. – Нико обернулся к остаткам своего воинства, молчаливо ждущим ответа на заданный Раен вопрос:
- Да будем мы прокляты, если сдадимся! Тогда все это зря. Все смерти, вся кровь… Мы ударим по воротам города. Тем самым, откуда лирийцам пришло подкрепление.
В рядах лаконцев наступило некоторое оживление, и лишь Гир робко поинтересовался:
- Зачем? Граф Рио ле Лардли не придет. Иначе он уже был бы здесь… или мы хотим вырваться из города? Но там, на просторе, лирийская конница уничтожит нас в одно мановение ока.
- Нет, вырываться и бросать тех, кто сейчас прячется в домах, мы не будем. А что до Рио… Даже подойди он сейчас к стенам города, он бы оказался там же, где мы начали – у неприступных, полных врага стен. Вспомни – мы тут, чтобы открыть ему дорогу. Ударим по воротам, захватим их, и будем держать, пока хватит сил.
- А потом?
Нико улыбнулся, стремясь хотя бы так отогнать смерть:
- А потом мы либо умрем, либо победим. А может, и то и другое.
Многие сначала неуверенно, но с все большим воодушевлением, начали улыбаться в ответ…
Лирийцы, с нетерпением наблюдавшие за гигантским костром, невольно содрогнулись, когда из-за стены пламени донесся громкий хохот десятков людей. Бесстрашные, но суеверные, они боялись умалишенных. Ведь даже малым детям известно, что боги говорят устами безумцев… и сейчас боги говорили с врагом. Ровно ничего хорошего от этого сговора ждать не приходилось…



Рыцари спешили, но даже в этом торопливом беге наперегонки со временем чувствовалась обреченность и отчаяние. Все говорило о том, что в конце пути их ждут закрытые ворота и головы друзей, насаженные на пики. К немалому удивлению, у ворот все еще бушевал бой: везде - в арке ворот, на стенах, на лестницах, даже на подъемном мосту шла ожесточенная рубка. Воспарявшие духом рыцари ударили, на плечах бегущего врага ворвавшись в город и будто стальной таран сметя хлипкие заслоны лирийцев. Рио рубил, колол, топтал копытами коня, наслаждаясь безумием боя, а когда улочки стали слишком кривыми и узкими, спешился и встал встрой латников, словно рядовой воин. Через несколько часов все было кончено – те немногочисленные лирийцы, которым все же посчастливилось сдаться в плен, были согнаны на рыночную площадь. Мирные жители, до тех пор в большинстве своем запершиеся в домах и не принимавшие участия в бою, сначала робко, но потом все более и более уверенно начали выбираться из укрытий, восторженно приветствуя освободителей. Наступающие сумерки дрогнули и отступили перед светом тысяч факелов и свечей, тишина испугано умчалась прочь, устрашенные разноголосицей песен и горестных криков, молитв и проклятий… Солнце село, зажглись звезды, а управившийся с самыми неотложными делами Рио наконец-то смог отправится искать Николя, слегка разозленный тем, что граф сам не нашел его раньше и не помог разгрести хотя бы самые срочные дела. Ведь он сам лично видел наглеца у ворот уже после того, как наступающая волна лаконцев отбросила варваров, обезопасив выживших защитников. А после рыцари видели графа где-то здесь, в одной из таверн у рыночной площади. Рио проверял уже третью, но пока везде натыкался лишь на собственных солдат и горожан, бок о бок празднующих победу. Нарушение дисциплины, конечно, но будь он проклят в веках, если ребята не заслужили каждую каплю этого вина…
Граф Николя ле Тойе, личный друг императора, бард, любимец женщин, и (по мнению Рио) изрядный нахал и сумасброд, обнаружился в четвертой таверне, где с изрядной скоростью поглощал вино в обществе Раен. Оба уже успели изрядно нализаться.  В углу обнаружился еще и Алек, заснувший прямо на спине медведя, по такому случаю замершего неподвижно, словно огромный тюфяк. Хоть этот не пьет… хотя если продолжит таскаться вслед за Николя – начнет куда раньше сверстников…
- И как вино? Не подкачало? – ле  Лардли надеялся, что в его голосе прозвучит та же самая смесь гнева и укоризны, что была у него на душе.
- О нет, конечно не подкачало, - Нико какое-то время рассматривал вино в кубке, после чего расхохотался сделал большой глоток. На Рио он старательно не смотрел, - очень хорошее и очень дорогое вино… только платить за него не придется. Хозяин таверны, понимаешь ли, немножко мертв. Уж кому, как не мне это знать – лично снимал его голову с пики. Вот мы и решили поднять бокал в память о нем.
Окинув взглядом пустой зал, Рио похолодел:
- Кто еще погиб?
- Неправильный вопрос, - ле Тойе допил остатки вина и снова наполнил кубок, - на него слишком долго отвечать. Правильный – «Кто уцелел?» Задашь его?
Рыцарь полагал, что уже знает ответ, и это знание словно раскаленный метал обожгло его душу. Но все же он спросил, словно ученик, выполняющий урок:
- Кто выжил, Нико?
Граф снова рассмеялся, да так, что Алек вздрогнул во сне. Отсмеявшись, он смахнул с глаз выступившие слезы и не оборачиваясь, через плечо указал на Алека:
- Мальчуган и его медведь…
Кивок в сторону Раен:
- …эта красотка…
Молчание. Потом:
- И я. Хотя в этом я пока не уверен, совсем я тебе скажу, не уверен. Понимаешь, у меня на глазах сегодня умер человек, на теле которого не было ни одной раны. Он просто перестал жить – и все. Поэтому я сижу здесь, пью за всех тех, кто уже ушел в Долины смертной тени и жду, когда костлявая придет за мной, как она пришла за Рихардом…. А еще  смеюсь, чтобы отогнать смерть подальше…
Наконец-то Нико обернулся и взглянул в глаза Рио. Первой мыслью, посетившей рыцаря в этот момент, было: «Если смех гонит смерть прочь, то почему она смотрит на меня из глаз этого мужчины?»
- Ты слишком долго шел сюда, граф ле Лардли… так долго, что мало кто сумел дождаться тебя. Мы поговорим завтра. И завтра же я помогу во всех делах. А сейчас выйди и дай мне выпить за умерших – видит бог, они заслужили эту почесть.
Рио мог бы возразить на это очень и очень много – например то, что он выступил сразу, как только полумертвый от страха пастух передал сообщение, услышанное от умирающего рыцаря, что спешил, как мог, что его воины тоже гибли сегодня….
Вместо этого тихо вышел из таверны, аккуратно прикрыв за собой дверь…

Автор: Эвор Тилийский 05.06.2004, 22:04

14 день месяца Темнейших Глубин.
Полумесяц. Озерный Чертог.

      Как-то неожиданно все сборы подошли к концу, и оставаться в Озерном Чертоге не было больше ни смысла, ни причин. Все готово, и перводружинники уже седлают лошадей.
      В Темном Зале как всегда было прохладно и очень тихо. Черные с серебристыми вкраплениями  камни алтаря, покрытые блестящими в полумраке каплями влаги, молчали бы, наверное, даже в том случае, если б Шепчущий по какой-то своей прихоти дал им возможность говорить. Эвор медленно, словно боясь нарушить благодатную сумрачную тишину этого места, в последний раз коснулся пальцами их холодной поверхности, про себя заканчивая молитву, поправил на правой руке жесткую кожаную перчатку, скрывавшую увечье и поднялся с колена…. Во дворе его уже ждали, но они подождут еще немного… Князь не мог уйти просто так.

        Эвор остановился возле высоких темных дверей, негромко постучал и, не услышав ответа, толкнул тяжелую дубовую створку. Мирта дремала в кресле у окна, откинувшись на высокую резную спинку. Лучи ленивого послеобеденного солнца сделали ее волосы сияюще-золотыми, и прекрасное лицо обрело во сне теплую освещенную легкой улыбкой умиротворенность. Будить ее было бы святотатством, никакие его мысли и слова не стоили ее покоя, и Князь просто молча смотрел на девушку, вслушиваясь в спокойное ровное дыхание, стараясь запомнить каждую черточку ее лица.
        Время идет так быстро…. Пора уходить. Князь медленно пошел прочь, но дверь предательски скрипнула.
- Эвор, ты…
      Он обернулся на давно ставший любимым голос, сам не сознавая, что улыбается… впервые с тех пор, как позволил срубить деревья и проиграл свою войну. Она бесшумно поднялась навстречу, и синие глаза внезапно оказались очень близко.
- Я приходил просить прощения, - негромко произнес он, - Я не хотел грубить тебе вчера.
- Но все равно сделаешь по-своему, - Мирта чуть улыбнулась, - Уезжаешь….
- Хотел попрощаться, - медленно произнес Эвор, ожидая встретить гнев в темных глазах, но находя в них только немного грустное понимание, - Я…
- Знаю, - сказала она, - Ты делаешь то, что должен. Я просто боялась за тебя….
- Мирта… - Князь нежно сжал ее ладони, целуя тонкие белые пальцы, и слова которые он так долго и четно подбирал все то время, пока она была рядом, сорвались с губ неожиданно просто, - Я люблю тебя. Люблю, и готов отдать тебе все, что имею, и делить с тобой все, что каждому из нас предстоит… если ты согласишься, - Эвор улыбнулся, глядя в ее лицо, потом медленно отпустил ее руки, - Я не прошу ответа сейчас, мы скоро увидимся снова. Подумай…. И каким бы он не был, я пойму и приму его….
      Мирта несколько удивленно смотрела на Эвора своими удивительными темными глазами, он коснулся здоровой рукой ее щеки и вышел прочь.

16 день месяца Темнейших Глубин.
Полумесяц. Тил.

      Несмотря на то, что в Лесу была самая середина зимы, и дожди шли девять дней из десяти, до Тила отряд добрался за два дня. К счастью Эвор неплохо знал пути ведущие к тому месту, которое он до сих пор считал своим домом. Земля под копытами лошадей к вечеру второго дня стала почти сухой, зеленые древа сменились соснами и осинниками, стало легче дышать.
      Высокий Чертог, как всегда бывает, показался путникам неожиданно, в тумане и сверкающей водной пыли от падающей рядом с огромной высоты великой реки. Такой, как прежде, только над деревянными башнями развивались теперь иные стяги. Эвор мрачно думал о том, как примут его здесь люди…. Как вообще могут принять Князя поправшего законы и по воле Шепчущего проигравшего войну? Усилием воли, Эвор заставил себя не думать об этом.
      В Тиле их ждали, никто и не думал чинить бою препятствия. Герен встречал своего противника на ступенях чертога. Высокий, прямой и светловолосый, в бело-синих цветах Бора он гораздо больше походил на истинного лесного Князя, нежели его побитый жизнью соперник.
      Герен оставался натянуто высокомерен. Княжичу хватило предприимчивости во время смуты и безвластия подмять чужой престол и поднять над Тилом свои стяги, быстрое свержение Криллы повысило его популярность в дружинах, но Герен не ожидал возвращения Эвора, чье появление мгновенно расставило все по местам. Сын Сэдрика законный Князь Тила, пусть нарушивший закон, но не осужденный советом друидов, а значит имеющий право на власть, а Борский княжич, деливший с ним чашу узурпатор и клятвопреступник.
      «Смешно…. В этот раз у Шепчущего будет как никогда богатый выбор», - мрачно подумал Эвор, если высшая воля справедлива, их обоих должно поразить громом среди ясного неба.
- Герен сын Эрта, наследник Бора и Князь Тила, - на этих словах голос княжича дрогнул, несмотря на неестественную бодрость в голосе, - приветствует Эвора сына Сэдрика.
      Эвор медленно кивнул.
- Здравствуй, Герен, - для братьев по воде не существует титулов и званий, клятва дается однажды и до смерти, - Ты принимаешь мой вызов?
- Принимаю, - княжич резковато наклонил голову, и ястреб на плече Эвора разразился возмущенным клекотом, когда он кивнул в ответ, - Ты вызываешь, значит, можешь выбирать оружие, место и время боя.
- Будем драться завтра, перед рассветом, внизу у водопада, перед Гленой и Древами.
- Да будет так. До того времени, ты и твои люди мои гости. Никто здесь не посмеет причинить вам вред.
      После сих высококняжеских слов Герен развернулся и пошел вверх по лестнице ко входу в Чертог, давая понять, что разговор он продолжать не намерен, как и вообще обращать свое высокое внимание на прибывшего противника с дружиной до назначенного времени.
      Со следующим рассветом в Тиле должен остаться только один Князь.

Автор: Гунла 05.06.2004, 22:21

- Значит, лаконцы. - хмурый мужчина оглядел стоявших перед ним людей. . Сказать по чести, больше всего вы смахиваете на передвижной цирк. Или на сумасшедших.
Нельзя не согласиться. Растрепанные, грязные, измотанные долгим полетом. Вэл . юноша с горящим взором, сбивчиво начавший объяснять недружелюбным лесным воинам, что сюда они прилетели ("При-ле-те-ли!!! Неужели так трудно понять?!"), Конрад, которому сразу приказали помолчать, теперь по своей воле и рта не откроет, чтобы как-то прояснить ситуацию, Асси вела себя тихо. пока, но уж если выйдет из себя. на Гунлу внимания не обращали совсем. "И почему это как  карлик, так сразу убогий?" мрачно думал он, семеня вслед за воинами.
В другое время это показалось бы забавным, черный юмор всегда был ему очень близок, но пора уже брать дело в свои руки. В Лесу тюрем нет, насколько он знал, суд у них очень скорый. Вот решат сейчас, что они засланцы какие-нибудь, и никакого потом для них не будет. Разве что в следующей жизни.
- Князя нет в Чертогах, - лесовик, похоже, уже принял решение, - вы будете ждать его возвращения. Пока посидите взаперти. Уведите их!
- Сударь, - Конрад все-таки преодолел свою гордость, - у нас очень важные известия. Если князю нельзя их сообщить, может быть, вы меня выслушаете?
- Ты скор на решения, Телгар, - раздался чей-то тихий размеренный голос. Воин склонил голову перед подошедшим . скорее всего, друидом, тот обежал взглядом их всех и медленно продолжил, - Я послал за княжеской гостьей, думаю, ей будет любопытно.
"Княжеская гостья"! "Любопытно"! Что изменится от ее любопытства? Через несколько минут в комнату вошли две девушки. Одну, Гунла мог бы поклясться, он никогда до этого не встречал. вторая. ее все время загораживала спутница. Вроде бы тоже лесная жительница, длинные светлые косы, темная одежда.
- Что случилось, Грал?
- Княжна, - Телгар начал объяснять, но карлик его не слышал. Спутницу той, кого воин назвал княжной Сиэнной, стало видно. Она пока смотрела на воина, но вот сейчас. она повернется. и увидит их. его. Жива, девочка моя, каких богов за это надо благодарить?

Рассказ Телгара прервал едва слышный всхлип. Мирта смотрела на лаконцев, не шевелясь, только глаза на побледневшем лице становились все темнее. Она неуверенно шагнула навстречу высокому мужчине,  и почти упала ему на руки.

Когда окружающие разобрались во всем, разговор повернулся совсем по-другому. Мирта осталась стоять, вцепившись в руку отца, да граф и сам не собирался ее выпускать. Сошлись на том, что прибывшие не будут покидать Чертог, а вечером совет выслушает их сообщение. Удивило и то, с каким почтением смотрели на Мирту . что успела сотворить эта девчонка, с веселым изумлением спрашивал себя Гунла.
Незаметно выбраться из отведенной ему комнаты оказалось проще простого. Найти покои Мирты . тоже.
- Гунла, - девушка опустилась на колени, чтобы их лица оказались вровень, - я так виновата! Мы так плохо расстались, а потом.
- Зато сегодня мы хорошо встретились, - карлик осторожно провел рукой по ее волосам, - Пойдем, твой отец хочет услышать, как ты здесь очутилась и что вообще происходит.

Мирта села рядом с отцом, снова взяв его под руку. Кассандра, напряженно выпрямившись, сидела в кресле. Вэл устроился на подоконнике. Мирта говорила, и каждым третьим словом было "Эвор". Карлик грустно усмехнулся: девочка с изумленными миром глазами ушла, ее заменила другая . более уверенная в себе, мудрая, даже более красивая. Еще одна потеря, пожалуй, самая горькая.

Автор: Вэл Горн 05.06.2004, 22:31

В который уже раз! Убедить человека в том, что он ошибается - на удивление сложно. Практически - невозможно.
"Скорее всего это аксиома," - думал Вэл, мрачно глядя на лесовиков.
Когда распахнулась дверь, впуская двух девушек, он инстинктивно повернул голову, желая посмотреть и тут же закрыл глаза: "Сила... Я не ошибаюсь.. Ведь это та самая Сила!!!" Зеленые глаза внимательно вглядывались в прекрасное лицо Мирты ле Тойе. Потом был большой рассказ, во время которого он молчаливо сидел на подоконнике, глядя во двор: там бегала забавная девчушка, заражая своим весельем хмуроватых воителей. Вэл и сам улыбался, глядя на ее прыжки. Краем уха он вслушивался в разговор отца и дочери. В какой-то миг глаза Вэла и Мирты встретились: ни чем неомраченное счастье девушки сменилось узнаванием. Она улыбнулась.

С наступлением вечера в сердце Вэла появилась странная тревога, заставившая его выйти из отведенной ему комнаты и обратится стражнику:
- Я не сбегу. Просто разреши постоять под кронами деревьев.. Голова странно болит.
- Стой, парень. Наши деревья всем дают силу. А умеющим их слышать - еще и знания.
Вэл улыбнулся: скоро совет, но он успеет. Мягкий шаг навстречу Лесу. И тихий шорох листьев заполнил его слух. Правая рука сжала левую: кольцо с изображением изящной белки впилось в кожу его пальца.
- Пора идти, Вэл Горн, - раздался тихий голос.
Юноша медленно повернулся, хотя итак понимал кто говорит:
- Сударыня..
Мирта улыбнулась:
- Можешь звать меня Миртой, - она протянула к нему руку.
Вэл склонился, дотрагиваясь до ее нежной руки, и замер.
- Святой Марэль, - прошептала девушка. - Ты.. ведь ты не..
- Ветер.. Мне подчиняется Ветер, Мирта, - тихо, зная, что она поймет его, произнес он.
- Сила Воды в моих руках, Вэл.
- Сила подчиняется тебе?
- Да.
- Значит пришло время Теней, - обреченно опустил золотоволосую голову Вэл.
Плечи Мирты зябко дрогнули:
- Что это значит?
Он не смог бы ей сказать всего. Такая родная и одновременно - далекая. Они встретились слишком поздно.
"Что я ей скажу? Что ни разу никого не убил в этой жизни? Так ли... А тот смерч? Убивал... ты убивал, Вэл Горн.. НЕ Я! А Сила во мне - убивает. Так ведь это моя Сила. Я сам говорю, что Ветер подчиняется мне.. Значит и убиваю - я.. Значит - умею. И могу."
Он тихо застонал, опускаясь на одно колено и прижимая одной рукой к груди портрет, нарисованный в сладком забытье.
- Что с тобой? Брат, что с тобой?! - Мирта опустилась рядом, гладя светлые волосы юноши.
- Брат?
- Конечно! - с удивительной убедительностью молвила она. - Ты мой брат.. Ты такой же как и я. Если понадобится - мы встанем рядом.
- Спасибо... Ты - замечательная. Как и синеглазка..
- Это ты о ком?
- Саола, - пропел он.
Мирта вдруг улыбнулась, поднимаясь сама и вытягивая его за собой:
- Нам пора. Пойдем. А Саола - удивительная.. И очень сильная. Надеюсь, что мы встретимся.
Их чуть не сбила с ног рыжеволосая красавица:
- Мирта, ну что же ты? Вас все ждут! - зеленые глаза девушки скользнули по Вэлу. - Привет, Ветерок.. Я тебе верю.
Юноша улыбнулся: последние слова были как печать. Чувствовалось, что даже если ему не поверит весь мир - эта девушка будет защищать его от этого неверящего мира.

Автор: Дориан 06.06.2004, 11:50

1 день Месяца Холодов. Развалины Криэрана. Сторн (Цитадель).

Флот, рассекавший искрящиеся морские воды вовсе не выглядел необычным или зловещим. Просто множество торговых и военных кораблей всех размеров и предназначений, словно неведомый флотоводец просто собрал в кучу все, что еще способно плавать, от гигантских квадрирем до стареньких каботажников и отправил весь этот разношерстный сброд в плавание. И не доплыть бы части этих корабликов до побережья Лаконы, не наступи по прихоти неведомой, но могущественной силы перерыв в жестоких зимних штормах. Но сейчас водная гладь, вспениваемое тысячами весел, было на диво спокойно, а ветер и не думал срывать многочисленных матросов, карабкающихся по снастям в холодные объятья океана. Идиллия…
И лишь приблизившись к спешащей армаде на очень и очень близкое расстояние можно было как следует рассмотреть все детали и поразится царящим на борту кораблей странностям. Прежде всего, на шеях каждого члена команды, начиная с корабельного юнги, заканчивая капитаном, красовались широкие ошейники, исписанные странными, вызывающими беспокойство и глубинный, животный страх, символами. Все люди выполняли свою работу споро, со старанием, но как-то механически, без того внутреннего огня и радости, что вспыхивает в душе каждого моряка, идущего в превосходную погоду на собственном корабле по ласковым, благожелательным водам. Скорее они жили и работали в каком-то странном полусне, будто начавшийся под темным покровом ночи кошмар не рассеялся, но сумел преступить границы тьмы и отравить даже это прекрасное утро. Проследив за взглядами людей, не составит никакого труда сказать, где именно затаилось зло, ожидая своего часа – там, в затхлой темноте наглухо задраенного трюма… Но вот спешащая флотилии проходит мимо, и вновь ничего не наводит на мрачные мысли – просто обычные корабли, идущие от Сторна к лаконскому берегу.

Родрик тревожно вскинул голову, пытаясь разглядеть на востоке хотя бы отблески наступающей зари, но к счастью небо по-прежнему было темным. До рассвета еще далеко… Но это, пожалуй, единственная хорошая новость.
Высадка прошла без сучка, без задоринки – на берегу их не встретила готовая стоять насмерть армия со сталью и факелами, ни бьющие навстречу плети магического пламени… вот только лучше бы там оказалась армия. На месте великого города Криэрана, древней столицы Лаконской империи и главного порта на всем побережье образовалась черная выжженная пустыня. Не было ни Лирийского войска, ни тех «братьев», что ощутил Дориан… только пепел. И это беспокоило Родрика сильнее, чем все армии мира.
На берегу «слуги» уже возводили огромные шатры и плотной черной материи – не стоило забывать о подступающем рассвете, Вечные – стояли, выстроившись ровными рядами, в своей неподвижности похожие на статуи из белого мрамора, но при этом готовые по первому слову взорваться стремительным вихрем, за которым сможет уследить глаз далеко не каждого человека… Но убивать здесь было некого.
Разведчики, такие же бледные и молчаливые, как и все воины, вынырнули из темноты, волоча за собой человеческое тело. Брошенное к ногам бывшего мага ветров, оно шевельнулось и застонало – пленный был еще жив и мог прояснить, что же произошло здесь, что уничтожило в равной степени и живых и мертвых. Но, промучившись минут пять, Родрик поймал себя на мысли, что готов удавить ничтожного человеческого червя своими руками, напевав на все знания, сокрытые в его голове. Пленный похоже не понимал ни по сторнийски, ни, что еще удивительнее, по лаконски и в ответ на вопросы, крики, угрозы и удары лишь сжимался в комочек или терял сознание, прячась в беспамятстве от окруживших его существ. После очередного обморока терпение вампира лопнуло, как перетянутая гитарная струна – легко вздернув с земли обмякшее тело, Родрик впился клыками в горло несчастного, ощущая, как вместе с кровью в сознание хлынул поток образов, фактов, впечатлений… Вот он, еще не осознающий себя, маленький и беспомощный, нежится в тепле и ласке большого существа, которое позже станет звать матерью, вот делает первые шаги,… мчится на коне по степи, испытывая пьянящую смесь ужаса и восторга,… искусно спрятавшись в тени шатра с волнением ждет, появится ли ОНА, чтобы подарить ему поцелуй… или что-то большее,…мчится по степи с копьем в руке на встречу врагу, горя азартом первой схватки….
Вампир брезгливо отмел эти ничтожные человеческие воспоминания, лишь мелком просматривая на обычную, бессмысленную тягомотину, что этот червь начинал жизнью, ища в памяти умирающего те часы, когда пламя пожирало великий город…. Вот оно.
Теперь Родрик жадно впитывал все образы и картины – стремительный штурм Криэрана, скучную, монотонную осаду, начавшиеся смерти и исчезновения,… наступающую неуверенность, ужас, отчаяние… безнадежность. Видел глазами лирийца его бегство, когда смелый и умелый воин бросил оружие, стремясь лишь уберечься от царящей вокруг смерти, и где-то в глубине души надеясь, что отказ от насилия неким странным образом убережет его самого. С ужасом, почти таким же как у захваченного человека наблюдал за огненным смерчем, пожирающим все на мили вокруг… и… и…
Родрик едва не пропустил самое важное – вот они, две человеческие фигурки, такие хрупкие и слабые на вид, но при этом столь грозные в своей мощи .что даже выживший лириец счел за благо замереть в мертвой неподвижности, когда они проезжали мимо. Их образы, даже впитанные с памятью крови. Обжигали и вызывали смутный страх. Страх перед чем то враждебным самой сути вампиров… но при этом странно близким. Почти родным.
Кровь перестала поступать из прокушенного горла, и вампир отпустил мертвого лирийца. Тело осело на устилающий землю пепел. Разведчики подхватили его и понесли к уже установленным шатрам – там, в благословенной тьме, новый брат придет в себя и вольется в их ряды. Но это Родрика нимало не заботило – еще один юный вампир – эка невидаль… А вот выхваченные из памяти фигурки – это да… За всю свою долгую жизнь мужчина не слышал о маге, способном в одиночку уничтожить целый город. И не просто небольшое поселение – Криэран! Древнюю столицу, где сами камни, еще помнившие «Эру небесного огня», были пропитаны магией и защитными заклинаниями. Тут срочно нужен был совет, который был способен дать лишь один человек. Вернее – вампир.
- Еще пленные есть?
Глава разведчиков мотнул головой:
- Нет, господин. Ни одной живой души во всей округе. Мертвой, впрочем, тоже… Возможно дальше….
- Нет, - Родрик по привычке, оставшейся с человеческих времен, слегка прикусил губу, но тут же, ощутив на языке вкус собственной крови, остановился:
- Скоро рассвет – не успеете вернуться. Не хочется этого делать, но… приведите мне человека три-четыре из команды кораблей.



- Надо же как интересно, - призрачный образ Дориана неторопливо прошелся по шатру, на миг словно пройдя сквозь стенку, заставив Родрика вздрогнуть. Ведь там, за плотными многослойными стенами сейчас разливалось море обжигающего солнечного света. Он в который раз за разговор напомнил себе, что господин сейчас не здесь, на побережье, а в безопасной и далекой Цитадели, и что лишь магия крови заставляет их видеть смутные образы друг друга и обмениваться новостями.
- Очень и очень интересно, - туманная фигура обернулась к чему-то невидимому для бывшего мага, мелькнула чья-то изящная рука, словно возникшая прямо из воздуха, подавая древнему наполненный вином кубок. Родрик не удержавшись хмыкнул – став вампиром он моментально утратил вкус к любой пище, кроме крови. А вот Дориан постоянно пил вино, поглощал изысканные блюда, явно наслаждаясь их вкусом и ароматом. Странное поведение для высшего существа.
- … и тебе советую выпивать кубок-другой, - словно прочитав его мысли (а, может, действительно прочитав), вампир отсалютовал ему кубком, - Иначе как ты будешь править людьми, не понимая их вкусы, стремления, саму суть их существования, наконец? поверь, забыть все это вампиру слишком просто. А вот удержать в памяти…. Впрочем, вернемся к твоему рассказу. Значит, две переполненные мощью фигурки… Великолепно.
- Великолепно?! – Родрик в бешенстве вскочил. – Целый город, обращенный в прах и невесть сколько погибших наших братьев – великолепно?! Новый могущественный враг….
- Сядь! – в по-прежнему мягком голосе древнего вампира мелькнуло что-то, заставившее бывшего мага рухнуть мимо подушек прямо на земляной пол, - Учись терпению. Оно – главное оружие вампира….
Минуту тянулось молчание. Наконец, Дориан несколько смягчившись, продолжил:
- Сожжен город… и что? Это не первый и не последний город из тех, что поглотило пламя, земля, воды… Не пройдет и нескольких сотен лет, как его отстроят вновь. А не отстроят – так что с того? Наши браться… не забывай – не мы их сотворили. И я до сих пор не знаю кто и с какой целью. Дружеской была бы ваша встреча или нет – вопрос сложный. А теперь они, напуганные и осознавшие, каким опасным и жестоким может быть мир к осколкам древней расы, станут куда сговорчивее. Я по-прежнему чувствую многих из них – пройди немного вглубь материка и наткнешься на них. А самое приятное – что фигурок было всего две.
- Всего две? – Родрик сглотнул, - Всего… ты хочешь сказать, мой господин, что…
- Таких магов четверо… или пятеро… - впервые за весь разговор по лицу Дориана скользнула тень неуверенности, - И лишь объединившись в одно целое они станут по настоящему опасны. Сейчас же они как растопыренные пальцы, но сожми пальцы в кулак…
- То есть женщина - спалившая целый город, не опасна? – Родрик искренне надеялся, что в его голосе не поступит сарказм.
- О, продолжи она в одиночку сжигать города – я был бы по настоящему счастлив, - на лице древнего вампира появилась странная улыбка, - Когда-нибудь, после победы, я расскажу, откуда появились истинные вампиры. Не такие, как ты или я, но Старейшины, способные менять лик мира. Когда-то нас разбили, но я до сих пор не знаю, понимали ли люди, сколь ничтожная грань отделяла их триумф от чудовищного поражения. Ведь пройди наш враг чуточку дальше по своему пути и… Впрочем, об этом потом. В одиночку они опасны, но не всесильны. Надо просто спровоцировать их на бой раньше времени.
- Как?
- О… Уверен, эта часть плана тебе понравится, – на миг лицо Дориана преобразилось, из-под губ выступили клыки, на пальцах проглянули когти, - ты со своей армией соединишься с выжившими криэранскими братьями (или уничтожишь их, если они не проявят благоразумия). А потом вы неторопливо пойдете по лаконским провинциям к столице, убивая всех на своем пути…
- И возьмем Фалесу?! – Родрик снова вскочил. Вот этот план его действительно вдохновлял.
- Это вряд ли, - господин улыбнулся ему, словно расшалившемуся мальчишке, - Когда окажешься поближе – поймешь почему. Но ваш путь туда должен быть во истину страшным для всего живого. Все кого увидите – превращайте в наших братьев, кроме детей от двенадцати лет и младше. Из них все равно не выходят достаточно сильные воины, да и контролировать свое поведение они как следует не могут. Их вы просто убивайте, а трупы – оставляйте на видных местах: сажайте на кол, развешивайте на деревьях, расчленяйте и устилайте ими путь для своего войска.
- О как… - убивать Родрик любил, даже будучи человеком, но то, что приказал древний было слишком даже для него, - А это не слишком….
- ЭТО – как то, что надо. Уверен, ни те, кто укрылся в лесу, ни те, кто засел в Фалесе не смогут спокойно наблюдать за подобным. Они в спешке, не до конца понимая что происходит, соберут войско, ринутся в бой – и проиграют. Так или иначе – но обязательно проиграют, даже если магическое пламя пожрет все наше войско а ветры – развеют пепел. Просто слишком уж мало избранных родила Земля на этот раз. Куда меньше, чем когда-то, в час нашего поражения…. И им нужно точно знать куда ударить – сил у них ровно на одну попытку. Которую, к тому же, далеко не все из них переживут. И растратив свою мощь на орду нежити, они утратят шанс остановить нас. Воинов-то мы новых наберем, а они магов – нет… так то.
На ум бывшему магу пришла мысль, что в пожираемом  огнем войске окажется и он, Родрик… но промолчал. Не пришло еще время спорить с Дорианом. Но «не пришло» и «не настанет» - не одно и то же…
- Может, стоит ударить по Лесу? Даже я чувствую идущую оттуда враждебную силу…
Дориан улыбнулся, но, как показалось «названному брату» не ему, а кому-то другому, находящемуся в той же комнате, что и древний вампир – в Цитадели:
- Ударить конечно надо… но не армией. Тут грубая сила не поможет. Лесом займется… кое-кто другой.
Бывший маг ощутил в груди холодок обиды – что же получается – его не считают достойным? И кто занял его место по правую руку от господина? Нет, не так он себе представлял свое существование в виде высшего вампира… Ну да ничего – он еще заставит всех раскаяться, как не раз заставлял в своем человеческом облике. Он выполнит приказ Дориана – да так, что весь мир содрогнется…
- Ты все понял?
- Да, мой господин….



Связь оборвалась, и Лекса наконец-то получила возможность приблизиться к нему вплотную:
- И ты ему доверяешь? Этот наглец выглядит так, будто в любой момент готов вонзить клыки в твою шею…
- Доверяю?! – Дориан расхохотался. Отсмеявшись, он взял девушку двумя пальцами за подбородок и внимательно взглянул ей в глаза, - Хорошая шутка… Но запомни – я НИКОМУ не доверяю… пока. А уж этому прохвосту… он предал всех, кого мог, и даже часть тех, до кого, казалось бы, не в силах был дотянуться.
- Тогда почему ты доверил ему армию? – Александра не делала попыток высвободится – напротив, прильнула еще ближе, и теперь их лица почти соприкасались, - Почему не убьешь его или не позволишь мне это сделать?
- Потому что главная заповедь любого правителя – «Не ищи идеальных слуг -  всех есть недостатки. Просто умело используй тех, что есть». Вот увидишь – скоро в Лаконе не то что реки потекут кровью – даже вода в родниках сделается алой.
- Сколько пищи пропадет зря… - кончик языка, словно дразня, прошелся по губам, в глазах горела жажда, охотничий азарт полного сил молодого вампира и еще кое-что, всколыхнувшее в Дориане желания, казалось бы давно забытые и похороненные вместе с человеческим естеством.
- Ничто в этом мире не пропадает зря… - их губы соприкоснулись. Через несколько мгновений Леска разорвал поцелуй и лукаво улыбнулась:
- Терпение, мой господин… Ведь оно – наше главное оружие, верно? Значит, Лесом займусь я?
- Да, - его голос был необычайно хриплым. Наверное, именно этого ему не хватало больше всего со времен пробуждения – страсти, заставляющей на миг оживать мертвую кровь, струящуюся по жилам, - Ты… если захочешь…
- Если захочу… – пальцы ее рук, сомкнувшихся у него на спине, на миг превратились в когти, легко прокололи тонкую ткань одежды и оцарапали кожу, отворив дорогу крови, - Значит, ты мне доверяешь?
- Нет… - его руки с легкостью разрывали шнуровку ее платья, - Да…
Она по-прежнему улыбалась, не мешая, но и не помогая Дориану разоблачать себя.
- Ты отправишься в Лес… Сила этого места велика и неуничтожима. Но любая сила мертва без того, кто способен выпустить ее в мир. Кровь друидов откроет тебе путь туда,
… а их смерть обезопасит нас.
- Я сделаю все, как ты хочешь, - острые коготки на ее руках срезали с него одежду, иногда оставляя на теле тонкие кровоточащие раны, заставлявшие вздрагивать от боли и желания. – Как хочешь…
Вампир легко подхватил ее и прижал к стене:
- Я знаю…
…Далеко наверху, над каменными сводами Цитадели Сторна изливало свой свет солнце, нежное к одним и беспощадное к другим. Любовь двух существ, сплетавшихся во тьме древней крепости, была не менее нежна и беспощадна.

Автор: Ардрик ле Нуаран 06.06.2004, 13:31

15 число Глубин.

Эвор уехал…
Зря, зря все сомневаются в нашем князе. Лес на его стороне, ибо только он предан Лесу до конца. Ну, пока можно и обозреть перспективы… А еще лучше – доверить обозрение Эвору и почти воссоединенной семье Тойе. Мне же остается отдыхать и учиться.
Впрочем, и учеба откладывается – друиды сопровождают Эвора, тем самым зримо подтверждая его влияние в Лесу. Я предавался безделью большую часть дня – размышлял, читал… Неясное беспокойство временами касалось меня, но значения ему я не предавал – уж больно жизнь у меня нервная, было бы странно, если бы я чем-то в этом роде так и не обзавелся.
Но ближе к вечеру беспокойство развернулось во всю ширь… Когда рубили священные древа, меня едва не скрутило в спираль. Тут было близкое – и иное. Тогда ощущение было, как будто слышишь визг в соседней комнате, и тебе жутко от мыслей, что кто-то там жутко мучается. А сейчас – уже не животный визг, а вполне понятный и адресованный именно тебе крик о помощи, после которого твой прямой долг бежать к месту событий.
Я и побежал…
Глубже и глубже в чащу, Тени знают по чьим тропам, по кочкам, по хоть чуть-чуть твердым участкам в болотистой почве… Казалось, лес сам вел меня. Хотя ни в коем случае не казалось, Лес и вел. В нем было рассеянно столько Силы, что я бы мог сейчас поспорить с Адрианом Делоном. Но нет… ЭТУ Силу нужно употреблять на другое.
Тропа расширилась. Вместо привычного болота я увидел пасторального вида полянку, посреди которой торчал плоский камень.
Я приложил к нему руку. Теплый. И напитанный Силой… Как же друиды не заметили… Это смотрелось как… как приглашение. Я уселся на этот самый камень и потянулся к ощущаемой силе…
То, во что я окунулся, можно описать как существо, не скованное иллюзорными границами собственного «я». А можно и не описать, так как «я» - это не единственный ограничитель восприятия.
Я пропустил это сквозь себя, как через фильтр; растянулся над ним, как небо над холмами: оплелся вокруг него, как дикий виноград ползет по стене… Казалось, я стал воздушным змеем или веткой, плывущей по реке. Я не отказался от своей личности, но и не цеплялся за свое тело.  Найти меня было не легче, чем поймать в сеть дым над старым пеплом.
То, в чем я был, было холодным и стремительным, как река, но вдруг стало нагретым солнцем, чуть влажным и дающим жизнь – земля, что ли? Но я упрямо сжимался в узкую ленты и несся с одним вдоль берегов второго.
Как-то я видел такую игрушку – йо-йо, так вот сейчас со мной было то же самое: сознание выпрямлялось, уходя все дальше от тела, а потом вновь опоясывало его.
Потом я вдруг стал восторженным, словно грудной ребенок – настолько новым и сияющим казалось все вокруг. Я смотрел на привычный мир непривычными глазами – желтыми и с вертикальными зрачками, потом другими – фасетчатыми, потом холодными рыбьими, потом всеми сразу.
Я смотрел на Лес – из холодных заводей, в ветвей, из-под прелой листвы, из своей берлоги, с небес над ним…
А  Лес смотрел на меня.
И знаете, что? По-моему, я его устраивал.

Автор: Мист ле Нуаран 06.06.2004, 17:51

13 – 20 числа Холодов.

Вот мы и дошли до Крессо… Странно, никакой радости. Может, зря? Может, меня вот прямо сейчас пристрелят со стены? Что ж, это будет правильно, но все же хочется увидеть Раэн.
Интересно, я ей все еще нужен? Надеюсь… Не заслуживаю, но надеюсь.
Мы с Виктаром пришли к воротам замка. Я снял с пояса мечи, положил из рядом и только после этого постучался в калитку. Вышедший на шум охранник в видавших многие виды доспехах сперва хотел меня послать, но мы поговорили… Вик угостил его табачком… Поговорили о войне, обсудили общую ненадежность лирийской военной снаряги, вспомнили мирное время. Потом перешли к делу. Служивый не горел желанием обсуждать своего господина, а также его детей – ну так нам они были совершенно параллельны.
О гостях нам было позволено узнать больше. Неизвестный мне лесовик Мстиш исчез неведомо куда сразу после визита сударя Николя ле Тойе… Тут наш собеседник было замолк, но я вкратце изложил все, что знаю о семье Тойе. Нуараны и Тойе конкурировали в течении четырех поколений, и я был весьма информирован… Поверил.
Оказывается, графский сын тут был. С ним пришел Корвин, ныне наследник (Арно все-таки нарвался… такие не умирают своей смертью). Сам же Николя ушел к Лесному, местонахождение коего я выяснил, еще сопровождая подзащитный табор. С ним шла и гостья леди Илианы, рыжая красотка по имени… Раэн.
На моем лице написалась такая радость, что так и не представившийся страж сразу принялся глядеть на меня этак сочувственно. Мы сердечно поблагодарили его, заявили, что дорогу к Лесному сами знаем (чем еще более укрепили уже совершенно ненужное нам доверие), и пошагали в нужном направлении.
Неужели… неужто меньше чем в неделе пешего (лошадей мы вернули поселянам) пути меня ждет любимая? В это уже как-то слабо верилось. Война разделила нас сотню жизней назад, и я не был с ней рядом, когда ей было плохо, когда ей было одиноко, когда ей, возможно, даже не хотелось жить…
Хотя… возможен другой вариант… А что, если она сейчас счастлива с другим? Что, если я для нее – призрак из прошлого, которое она пытается забыть? Что ж… Тогда я пожелаю ей счастья, незаметно возьму вожжи и тихо уйду искать самый высокий дуб…
Потому что она, исключительно она составляет смысл того недостойного фарса, который я напрасно полагаю жизнью. Я был… палачом, убийцей, я плевал в чужие души, я был хуже зверя, я почти сошел с ума… И одно-единственное светлое пятно за девять лет – она. Если я потеряю ее, то выхода не останется…
Радость осталась, но теперь к ней прибавилось ощущение… не знаю, как это выразить… как будто я завершаю этот пресловутый Путь, о котором столько толковал Чаолан.
Не знаю… наверное, так и есть… Что бы не ждало меня в Лесном, путь Миста ле Нуарана, наемника, там и окончится. Все будет кончено: и эта чертова война, и мои вечные мотания по свету…
Так мы шли, погруженные каждый в свои мысли… Куда пойдет Виктар после всего, я не знаю. Его ведь тоже очень сильно перепахало за последние месяцы…
Внезапно Вик замер, обернулся волком, принюхался и перекинулся обратно. «Люди. Кровь» - кратко пояснил он и пошел к учуянному. Когда дошли, я своим глазам не поверил!
-Всеслав! Морт! Ребята! – заорали мы и выбежали на облюбованную бывшими «Волками» поляну.
Всеслав с кое-как перевязанными ранами головы и обеих рук; Мортимер, оставивший где-то ухо и слишком много крови; Клауд с ожогами правой руки и спины; Винсент, ослепший на левый глаз и с воспаленным сабельным разрезом на левом боку; Аридата без левой кисти и двух пальцев на правой руке; Расканнен без единого целого ребра; Пат с правой рукой на лубке и парой дырок от стрел в шкуре.
И Дина Дизерт. Она попыталась было скрыться с моих глаз, но потом, решившись, посмотрела на меня. Косой рваный шрам пролег через ее некогда красивое лицо, левого глаза больше не существовало, а от носа осталось крайне мало… А потом я понял, что она плачет.
Их было восемь. Двадцать моих бойцов погибли в этой войне. За что? Ради чего?
Всеслав рассказал, что сначала отряд попытались вырезать сторнийские гвардейцы, потом атаковал Ярно… в общем, ребята вырвались из настоящего маленького ада. Всеслав повел их на север, в Квайдан; все они знали, что дойдет даже не половина…
Мы сидели долго… После разговора на многие, очень многие темы мы решили пойти в Лесное вместе. А там – будь что будет!
До Лесного мы дошли уже через семь дней. Морт так ослабел, что его пришлось нести нам с Виком… Лагерь кипел. Казалось, сюда собралась вся округа…
Люди жили, работали, радовались, кое-где даже пели. И только мы, осколки Тени знают чьей армии, уныло тащились сквозь круговерть…
-Эх, Морт, мы чужие на этом празднике жизни… - прошептал я, но Мортимер, которого мы несли, услышал и слабо кивнул.
На том, что заменяло площадь, мы составили некое подобие строя и принялись ждать, пока местная власть обратит на нас внимание.
Дождались…

Автор: Алек Рошель 07.06.2004, 20:30

20 день Месяца Холодов. Лесное.

Медведя, скрепя сердце, решили отпустить на волю. Нет, не то чтобы Нико особо возражал против «маленького мехового любимца», как, шутя, прозвали косолапого солдаты, но громадный хищник в военном лагере, полном лошадей, солдат, не подозревающих о безвредности… Кроме того, ле Бевер, ссылаясь на свой авторитет Паладина, ежедневно убеждал Нико, что слишком тесное и долгое общение с животными способно изменить Алека, отдалить от людей. Мальчишка в самом начале разговора опасно зашмыгал носом, но на расставание согласился достаточно легко… подозрительно легко. Нико дал себе слово обязательно проследить, не идет ли мишка за отрядом, хотя пока слабо представлял, как это сделать. При мысли о том, что, возможно, придется отгонять или даже убить могучего и грозного зверя на душе становилось тошно, но если его общество и вправду угрожает мальчику… 
Прощание прошло куда спокойней, чем граф мог ожидать. Конечно, Алек немного расплакался, но «медвежонок», будто большая собака, сначала лизнул мальчика в лицо языком, шириной с доброе полотенце, потом опрокинул на землю и начал катать по траве, проявляя удивительною осторожность. Лапы, способные дробить черепа и ломать хребты, вооруженные когтями, с легкостью срывающими кору с многовековых деревьев лишь едва касались хохочущего и отбрыкивающегося мальчугана. Наигравшись вдоволь, зверь склонил могучую голову, позволив ребенку обнять себя, после чего развернулся и потрусил к кромке леса, поселив в Нико надежду, что хотя бы один из этой парочки обладает здравым смыслом. Так что в лагерь оба возвращались хоть и грустные, но все же эта была не тягостная грусть, которая рвет душу при мысли потерянном навеки друге, а та светлая печаль, что рождается от знания - с товарищем все хорошо и он, пусть и далеко, но в здоров и в безопасности.
Лесное бурлило – прибытие хоть и поредевшего за время саблезских событий, но все еще многочисленного рыцарского войска явилось здесь значительным событием. Всюду мелькали лица людей, как знакомые, не раз виденные за дни похода, так и незнакомые вовсе. А на  том подобии площади, что здесь имелось, выстроилось что-то вроде небольшого отряда, которое Нико принял за группу желающих пристать к их воинству. Обычно от таких добровольцев бывало проку чуть, но эти стояли по военному четко, ровными, неподвижными рядами. Может из этих и выйдет толк – лишние воины в это неспокойное время не помешают. Но, подойдя поближе, граф невольно замер на месте. Да, прибывшие были воинами, и явно воинами опытными… вот только выглядели они так, словно только что вышли из битвы со всем  миром. Причем вышли побежденными: практически все были ранены, многие – так тяжело, что непонятно было, каким образом эти люди умудряются стоять в строю. Обтрепанная, со следами крови и грубой, на скорую руку, штопки одежда, изможденный вид… оружие, впрочем, в превосходном состоянии… В общем, ни на партизанящих крестьян, ни на остатки подразделения регулярной армии нежданные гости не походили – больше всего они напоминали волков, измотанных, искалеченных постоянной травлей, но от этого еще более опасных.
«Тот еще сброд…» - граф ле Тойе с облегчением отметил, что рыцари его собственного отряда начали словно бы невзначай стягиваться к месту событий, образуя вокруг новоприбывших плотное кольцо, - «От этих могут быть проблемы…» Один из воинов, задумчиво поглаживающих рукоять меча сместился немного в сторону, давая место товарищу, и взору Нико явился глава отряда, стоявший перед строем своих людей скрестив руки на груди. За спиной того перекрещивалась пара сторнийских клинков – почти что близнецов тех, что украшали спину самого Нико. Выглядел этот крепкий молодой мужчина подстать своей команде оборванцев –  выгоревшая, изодранная одежда с не выведенными пятнами крови на груди… и мечи, за каждый из которых можно взять три веса золотом. «Интересное сочетание… и что здесь надо этим работничкам ножа и топора?»
Раздираемый любопытством, граф зашагал быстрее, увлекая за собой Алека, о котором почти что забыл. Мальчик напомнил о себе, когда они были уже у границы живого кольца, причем самым удивительным образом: маленькая ладошка вдруг стиснула его пальцы с такой недетской,… да что там – нечеловеческой силой, что Нико невольно вскрикнул и, остановившись, с удивлением уставился на маленького спутника. Увиденное заставило мужчину мысленно схватиться за голову: «Проклятье! Только не это! Опять… Что на этот раз, Маррель Пресветлый?!»
Лицо мальчика приобрело пугающую, сероватую бледность, зрачки расширились так, что радужка исчезла полностью, сделав глаза похожими на темные провалы, а ладошка вдруг стала холодной, словно вся сила, что была в маленьком тельце, ушла куда-то вглубь, собираясь для удара. И, будто в ответ на страхи Нико, земля вздрогнула, пугающе, но в то же время знакомо. Прорывая изумрудную гладь травы, из земли стали вырываться камни, пока оставаясь висеть в воздухе, но готовые по первому знаку призвавшей их силы закружиться в разрушительном вихре.
- Алек! Алек! – мужчина тряс ребенка за плечи, но глаза, подобные окнам в безумие, смотрели сквозь него, а голос не доходил до сознания, - Алек, да очнись же! Проклятие, что с тобой происходит?! Очнись!
Мальчик не отвечал. Вместо этого он вдруг начал медленно подниматься над землей, как во время схватки в таверне, года Нико и Доминик едва не стали жертвами ведьмы. Сколько именно людей погубило землетрясение в тот день?… Отчаявшись докричаться, граф попытался проследить за взором маленького мага – и встретился взглядом с главарем пришедшего в Лесное отряда. Большинство людей обеспокоено озирались по сторонам, борясь с подступающим ужасом. Вот-вот грозила разразиться настоящая паника, но воин по-прежнему стоял, скрестив руки на груди и спокойно глядя на причину всеобщего переполоха, словно каждый день видел, как встает на дыбы земля. И явно именно он был объектом гнева, целью магической бури – камни, висящие в воздухи начали пока неторопливое, но все убыстряющееся движение, охватывая пришлых каменной стеной…. Еще немного -  и она сожмется: устремятся внутрь острые гранитные обломки, превращая хрупкую человеческую плоть в клочья алой пены…
Скорее интуитивно, чем разумно, Нико высвободился из цепкой хватки ребенка и поспешил к гостью. Земля тряслась все ощутимее и мужчина почти бежал. Был один миг настоящего страха – когда ему показалось, что уже успевшая превратиться в размытый вихрь стена камней не попустит – ударит, сминая, обращая в небытие – как тех Гвардейцев храма на дороге… Но тяжелые булыжники, словно очумелые носящиеся по воздуху при его приближении начали останавливаться и медленно опускаться на землю. Не веря собственной удаче, граф подлетел к главе новоприбывших – то смотрел все так же спокойно, понимающе. Нико даже показалась, что на губах у того мелькнула улыбка, но мужчине было не до того, чтобы приглядываться – он с облегчением ощущал, как затихает земная дрожь. Но на всякий случай все же встал так, чтобы закрывать незнакомца от Алека.
Внешний осмотр никаких особых причин для громов небесных не выявил – высокий, русые волосы, серые глаза. Смахивает на аристократа в изгнании – потрепанные черно-белые одежды и надменно-отрешенное выражение лица эффект лишь усугубляют. «Возможно тип и не слишком приятный, но чего это мальчишка на него взъелся?»
- Нико! – в срывающемся детском голоске звучали… нет, даже не слезы – настоящая, взрослая боль – неизбывная, разъедающая, - Нико, пожалуйста, отойди! Ну пожалуйста. Дай мне…. Дай мне…
- Что, Алек? Что ты хочешь сделать? И почему?
- Я… он… он,… - …тишина, словно, говоривший задохнулся от боли. У графа забрезжили смутные догадки – мелькнуло воспоминание об Алеке, бьющемся в истерике рядом с оброненной книгой, украшенной миниатюрой со сторнийским рейдером, всплыл из глубин памяти рассказ Раен о ее возлюбленном – главаре банды убийц, держащих в страхе всю западную Лакону, слухи о сожженных деревнях.
Граф еще раз взглянул в серые глаза «гостя»:
- Я граф Николя ле Тойе, командир этих людей. Кто ты?
- Я – Мист ле Нуаран, командир этого отряда, - кивок в сторону выстроившегося на площади «воинства». Мы наемники.
- Судя по виду твоих людей – ваш путь был долгим и нелегким…
- Возможно…
Нико начал терять терпение:
- Не проходил ли он через Лаверну? Такую небольшую деревушку на берегу реки, на самой границе с…
- Мои люди пошли за мной куда позже, но мой путь в этой войне начался именно там, -
Нико почувствовал, что у него вот-вот отвиснет челюсть – граф был уверен что услышит отрицательней ответ и надеялся уловить в лице Миста намек на правду, но столь спокойное и хладнокровное признание просто ошарашило его. Наемник меж тем продолжал:
- Я думал, мы убили всех, но, суд по тому, что мальчишка узнал мое лицо – кому-то удалось ускользнуть. Что ж, никто не совершенен.
Граф ле Тойе почувствовал, как в его душе начала разгораться ярость не менее убийственная, чем магические бури в разуме Алека:
- И ты так спокойно говоришь об этом? Я был на развалинах Лаверны, когда пепел еще хранил тепло огня. Видел, что сотворил ты и те, кого ты привел… И теперь ты стоишь тут, недалеко от мальчика, чей отец сгинул в избиении, а мать – умерла от насилия и рассуждаешь о совершенстве?! Да что же ты такое?...
- Я солдат, я воин… - Мист криво улыбнулся, - Как и ты, впрочем…
- Солдат?! Солдаты не убивают людей целыми селениями. Не убивают детей, женщин, стариков…
- Да? – похоже, наемник тоже начинал злиться, - А кого убиваешь ты? Големов? Порождения чьей-то магии? Бездушных кукол? Сколько лирийцев ты убил по пути сюда? Сколько из них были мальчишками, впервые взявшими в руки боевое копье, отцами семейств, мужьями, возлюбленными?! И не ври. Что бой был честным – ты опытный воин, а они вполне могли первый раз биться с реальным врагом…. Проклятие, с чего ты взял, что твоя война чище моей?! У нас одинаковая цель – победить! Любой ценой! Если надо при этом заплатить кровью невинных ради более быстрой победы – то куда лучше сделать это! И то что я убивал детей, а ты нет - говорит лишь о том, что я и такие как я куда честнее и откровеннее таких как ты! В нас нет лицемерия! Мы не прикрываемся за надуманным бредом о благородстве, не представляем свои действия, как что-то светлое, чуждое  злу и крови… Проклятие, умей время поворачиваться вспять, солдаты отправлялись бы в прошлое и душили бы врага в колыбели!
- Я, к несчастью, не могу повернуть вспять время и оборвать твою жизнь в самом начале, - мечи вышли из ножен с едва слышным серебристым звоном – признаком настоящей сторнийской стали, - Но мне кажется и сейчас еще не слишком поздно…
Мист в свою очередь медленно, словно колеблясь, обнажил оружие. На его лице застыло странное выражение: он раскаивался в своих словах? Злился на себя за несдержанность? Или просто сосредотачивался перед боем? Впрочем, неважно…
Нико шагнул вперед, делая несложный прямой выпад, естественно, отбитый, но тут же, не прекращая движения вперед, резко крутанулся на месте, стремясь достать врага круговой отмашкой… Не прошло – Мист даже не стал отбивать мощный удар. А просто отскочил назад, начав неспешное движение по кругу. «Ладно, это ты знаешь – попробуем по-другому…» Серебристая сторнийская сталь сверкала в свете дня, со звоном сталкиваясь и разлетаясь. Клинки то оплетали друг друга, словно возлюбленные в миг любовных игр, стремясь пленить, склонить к земле, то сходились резко и прямо, как суровые мужи, схлестнувшиеся в споре. Два отряда – большой рыцарей и маленький наемников – выстроились друг на против друга, живо воскрешая в воображении случайных зрителей, жителей Лесного, два войска, выстроившихся для битвы. А между рядами, словно сошедшиеся в поединке божьего суда, бились командиры, для которых исчезло все – армии, зрители. Весь мир – остались лишь гибкие парные клинки в руках и уверенность в сердце – бой идет не между людьми – сражаются две Правды. Лишь иногда откуда-то издалека, из другого мира, где остались все друзья, день, обычное время, доносились гулкие удары мечей о щиты – знаки восхищения тем или иным особо искусным приемом.
Позже Нико не смог бы точно назвать тот момент, когда осознал, что победит и победит обязательно: его враг был невероятно быстр, умел и опытен – не слабее его самого,… но чего-то в нем не хватало. Того самого, что иногда позволяет повернуть  свою пользу даже самый безнадежный бой – веры в себя и свою правоту. Нет, не перед людьми, не перед богами – перед самим собой. Вот меч левой руки графа первый раз пробил защиту наемника, оставив на груди глубокий росчерк, тут же окрасившийся алым. Мист пошатнулся на миг, но даже не опустив глаза, чтобы взглянуть на рану снова пошел вперед. Наверное, он тоже понимал, что проиграет. Но искал этого последнего боя. Искал смерти как способа если не искупить вершенное, то уйти от него туда, где никто не сможет ни упрекнуть, ни осудить. Удар,... еще удар,… серия быстрых выпадов,… еще один удар – рискованный, но невероятно сильный: сразу двумя клинкам сверху. По рядам рыцарей пронесся стон, когда их предводитель пошатнулся,  рухнул на колени, и начал склоняться вперед, словно преклоняясь ниц перед врагом,… но тут не выпустившие оружия руки метнулись вперед, с быстротой молнии сводя клинки, превращая их в беспощадные ножницы, сомкнувшиеся там, где находились ноги наемника…
Вернее должны были находится, ибо клинки со свистом перекрестились в пустоте. Еще не до конца осознав безуспешность попытки, Нико поднял глаза и увидел быстро приближающиеся подошвы. Время вдруг приостановило свой бег, и он сумел разглядеть их во всех деталях, отметив, что подкова на правом каблуке уже порядком износилась… и тут словно удар пришло понимание, что еще миг – и эти подошвы опустятся на его лицо.
Времени отводить удар или еще как то защищаться не было – все, на что хватило остатков мгновения и слил – это отпрянуть назад – и сокрушительный удар, призванный раскроить череп, обрушился на грудь. Что-то трещало - Нико подозревал, что это не что иное, как его ребра. Сам он лежал навзничь на траве, в лицо бил солнечный свет в котором отражался какой-то серебристый силуэт. Граф, все еще почти оглушенный, выждал еще один неуловимый, но при этом жутко тягостный миг, перекатился, выставляя перед собой чудом удержавшийся в ладони меч – и почувствовал, как тот глубоко входит в чью-то плоть. Клинок Миста пронзил  мягкую луговую землю и остался торчать а ней. Сам наемник, выронив оружие, схватился за вошедшее в живот меч Нико и, рассекая пальцы до кости, вырвал его, отбросил в сторону…

Граф уже стоял на ногах в боевой стойке, сжимая подобранный с земли второй клинок. Однако, напряжение, проскальзывающее в позе рыцаря, показывало, что могучий удар не прошел даром. Пачкая рукоять кровью, наемник вырвал меч из земли и двинулся вперед. Боль застилала взор, но при этом приносила какое-то странное облегчение. Удар, блок,… противник смещается в стону, но острая вспыхнувшая огнем рана не дает повернуться следом, лишая скорости – и острая боль пронзает бедро, обжигает правое плечо, лишая руку чувствительности – меч еще падает на землю, когда удар рукоятью в лицо, бросает его следом, в кровь разбивая губы, и раны не дают уже и помыслить о спасительном перекате…
…В шею едва ощутимо упиралось что-то острое, чья дрожь порождала стекающие по коже теплые струйки. Его кровь, стекающая с клинка… или струящаяся из раны на шее – не все ли равно… Сверху – лицо графа ле Тойе – так он кажется назвался. Ему тоже немало досталось - лицо бледное, перекошенное от боли, на краешках губ уже начали собираться первые рубиновые капли, одна уже скользит по подбородку, оставляя багровую дорожку. Похоже, осколки ребер повредили легкие. Если среди его людей нет сильного мага – граф ненадолго переживет его – с такими ранами простому лекарю не справится. Тоже все равно… Хотя…
- Отпусти моих людей, граф Николя ле Тойе. Их не было у Лаверны.
Губы Нико искривились в гримасе то ли боли, то ли презрения:
- У каждого из вас есть своя Лаверна… и в моей власти сделать так, чтобы в будущем их стало меньше… так что….
- Нико… - оба мужчины одновременно в меру своих сил повернулись и уставились на говорившего. Алек, по прежнему бледный, но уже со спокойным, осмысленным взором, немного помолчал, и, убедившись, что к нему прислушиваются, продолжил:
- Нико… не надо. Это ничего не изменит и не поможет.
- Но Алек, - меч немного отдалился от шеи Миста, - Ведь он…
Детское личико вздрогнуло, исказилось, будто мальчик был готов разразиться плачем, но из не по-детски серьезных глаз не вытекло ни слезинки:
- Я помню… Но это никого не вернет. Только отнимет. И не только от него – от тебя тоже, Нико… Пожалуйста….
Клинок последний раз кольнул шею – и исчез. Алек меж тем ухватил графа за руку, как тогда, когда они только шли сюда, и заставил наклонится над Мистом. А вторую руку… он положил на грудь наемнику, соединив их словно мост. Глаза ребенка вдруг закрылись. Последовала вспышка, не видимая, но при этом столь яркая и ослепительная, что на миг мужчины лишились способности воспринимать реальность. В мир чувств их вернуло медленно оседающее на землю тело ребенка, которое чисто рефлекторно подхватили оба. Подхватили – и замерли, по-прежнему держа Алека на руках и уставившись друг на друга. Как хищники, спорящие из-за добычи. Но постепенно…
Нико, осторожно высвободив одну руку, ощупал грудь - он чувствовал себя по-прежнему усталым и разбитым,… но ребра больше не болели и похоже вовсе не были сломаны. Сквозь разрез на одежде Миста виднелась полоска кожи, которую украшал свежий шрам. В шраме не было ничего необычного, если не считать того факта, что мгновение назад там была глубокая проникающая рана. Алек наконец-то зашевелился и, высвободившись из поддерживающих рук, встал рядом, точно между недавними врагами.
Нико немного помолчал – гнев и злоба ушли вместе с болью, но…
- Твои люди получат помощь, им не будет отказано в приюте и защите. Ты сам не понесешь наказания, которое я лично считаю заслуженным – никто не поднимет на тебя оружия, не будет преследовать. Но ты уйдешь. Немедленно. Это мое  последнее слово.
Какое то время мужчины не отрывали взглядов друг от друга, но вот Мист медленно отвернулся, осторожно поднял и вернул в ножны свои мечи, после чего развернулся и вновь посмотрел в глаза Нико:
- Мудрое и справедливое решение. Да будет так.

Автор: Илиана ле Броснэ 07.06.2004, 22:07

17 день месяца Темнейших Глубин.
Западная Лакона. Крессо.

Нэнн действительно оказалась права. С баронессой не произошло ничего серьезного. Уже на следующий день она занималась обычными хозяйственными делами. Только Илиана до смерти боялась показаться ей на глаза и, узнав, что с матерью всё хорошо закрылась в своей комнате.
Сидеть на подоконнике было не жарко. Неровное стекло несколько искажало вид. Но и так было ясно, что на дворе непогода. С неба шел толи снег, толи дождь, а может и всё вместе. Темные тучи были такими низки, что казалось, задевают флюгера на башнях замка. За стуком капель, о карниз и стекло Иллиана ни сразу расслышала легкий стук в дверь.
- Кто там?
- Это я. Ты откроешь мне? – Голосок Лауры приглушала тяжелая дверь.
- Сейчас.
Илиана открыла дверь. Лаура вертела в руках яблоко и виновато посмотрела в глаза сестре.
- Можно к тебе?
Не дожидаясь ответа, она прошмыгнула в комнату и с разбега прыгнула на застеленную кровать. Илиана прикрыла дверь и опустилась рядом с ней.
- На. Это тебе. – Вручила ей Лаура яблоко.
- Спасибо.
- Ты чего в комнате сидишь? Тебя наказали?
- Нет. – Пожала Илиана плечами. – Я просто… просто решила побыть немного одна.
- Ты стала редко улыбаться и совсем перестала рисовать.
- Не знаю. Мне как-то…
- Тогда нарисуй мне дракона или корабль. А?
- Зачем?
- Просто. Мне скучно. – Пожаловалась Лаура. – Нэнн запретила приходить к ней на кухню.
- Почему?
- Не знаю. Просто.
- Ну, зная Нэнн… Ты наверно что-то натворила?
Лаура состроила забавную гримасу.
- Ну не всем же быть такими правельными как ты.
- А я правельная?
- Ага. Очень. Съешь яблоко. Оно вкусное.
- Правельная… Наверно правельной быть скучно?
- Очень. Надо все время говорить всё к месту, громко не смеяться, мыть руки, не пачкать платье и вообще…
Илиана слегка улыбнулась.
- Знаешь, я не всегда была правельной.
- Да?
- Да.
- А если я буду как ты, то ты возьмешь меня с собой?
- С собой? Куда? Я вроде никуда не еду.
- Едешь. Я слышала как папа ругался с Валерианом.
- Они ругались?
- И очень громко. Валериан назвал папу тупицей и сказал, что всё равно поедет с тобой. Ну, так возьмешь меня с собой?
- Лаура, даже если я и поеду… Но тебя с собой я взять не могу.
Малышка удрученно вздохнула.
- Повезло же Алеку. Его отец всегда берет с собой.
Илиана слегка вздрогнула. Лишнее нипоминание о Николя задевало за живое.
Надеюсь, что в Лесном я его всё же не увижу…
Надеешься? Да нет, глупая, ты надеешься как раз на обратное…
Я поеду не из-за него. А из-за себя.
Ну да. Нико - это только приятное дополнение.
Я спорю сама с собой. Так можно сойти с ума.
- Я думаю, что у Алека просто нет выбора. А наши родители здесь. И ты останешься с ними. В полной безопасности.


19 день месяца Темнейших Глубин.
Западная Лакона. Крессо.

Отец отпустил её. Отпустил… Но Илиана сама была не рада этому. В прочем чтобы ни случилось она должна довести людей до Лесного и обратно. И это главное.

Обоз. С десяток телег. На каждой по вознице и всего несколько человек сопровождения из дружины отца. Илиана в мужской одежде и спрятанными под охотничьей шляпой волосами верхом на Дорки оглядела всех. Будут ли они её слушаться? Позволят ли ей, девчонке руководить ими? Одобряющий взгляд Валериана, который занял место рядом с возницей на первой телеге, заставил юную ле Броснэ только крепче сжать поводья в руках. Илиана только одними ногами заставила жеребца поровняться с телегой Валериана.
- Почему ты едешь? Я знаю, что порой из-за старых ран ты не можешь встать с постели. И…
- И нога у меня не гнется, и потому я уже много лет не седел в седле. – Усмехнулся старый вояка. – Но кто-то должен помочь вам, леди. В ваших глазах горит тот же огонь, что я видел в глазах Арно. Ловкости, упорства и упрямства вам не занимать – я видел, как вы учились стрелять. Ну, девчонкой вас угораздило родиться, так что? Главное что вас это не останавливает. А сумеете всех нас довести до нужного места в целости и сохранности и натянуть нос лирийцам, так честь и хвала вам. Тем паче, что это будет ой как непросто.
- Я знаю.
- Вы бы это… попрощались.
- С кем? – Илиана оглянулась и замерла.
На крыльце замерла та, встречи с кем она боялась так эти дни. Застоявшийся Дорки заперебирал ногами, отвлекая внимание наездницы. Когда Илли подняла глаза, то матери уже не было на крыльце. Она… она спустилась вниз и сквозь суету всё ещё царящую меж телег шла к ней. Илиана легко покинула седло, и Валериан перехватил поводья из её рук.
- Идите.
Она встретились почти ровно на серидине двора. Мать и дочь. В серых глазах где-то на дне дрожала слеза.
- Девочка моя.
Илиана почувствовала, что ещё чуть-чуть и сама заплачет. Но плакать здесь, среди людей, которых ей надо было вести. Это было непозволительной роскошью. Баронесса протянула руки, и все что оставалось дочери это шагнуть в родные объятья.
- Возвращайся. Всё будет хорошо. Просто возвращайся, девочка моя. – С жаром и дрожью в голосе почти просила мать. – Забудь всё. Я ни в чём… ни в чём не могу упрекнуть тебя. Нет твоей вины… нет…
- Мама, я…
- Не говори ничего, - голос Розалины срывался. – Я верю… Я знаю… Моя смелая девочка. Ты хочешь встать наране с мужчинами. Может быть… может быть ты права. Делай, что можешь… что считаешь… нужным и верным. Я все равно… Слышишь?! Всё равно люблю тебя, чтобы не случилось.
- Розалин! – Теодор ле Броснэ немым укором завис над женой и дочерью. – Тебя нельзя так волноваться!
- Дорогой, все хорошо. – Баронесса разжала руки и украдкой вытерла проступившие слезы. – Я же должна была благославить на нашу дочь.
Она нагнулась и поцеловала Илиану в лоб.
- Я знаю, с ней всё будет хорошо. Она вернется, и отпразднуем её день рождения.
Барон осторожно обнял жену и улыбнулся. Затем тоже нагнулся к дочери и шепнул на ухо:
- Хоть ты и девчонка, но за всё спрошу как с сына!
И потом добавил громче:
- Все готовы. Пора в путь. Да благославит тебя Марель!
Илли вернулась к Дорки. Валериан передал ей поводья и снова неловко залез в телегу. Тут же зазвенела цепь, скрипел механизм, опускающий мост.
- Командуйте, леди. – Подмигнул Валериан.
Илиана подняла руку и махнула так, как сотни раз на её глазах делал это отец, уводя свою дружину из замка.
Тут же возница тронул поводья, и лошади увлекли телегу за собой, прочь со двора, за ворота на мост... Илиана поехала вровень с первой, не давая рвушемуся вперед жеребцу сорваться с шага на рысь. Его копыта как-то особенно гулко простучали по мосту. Седце дрогнула и она все же оглянулась. На крыльце рядом замерли родители, в немом прощании воздев руки. Эта сцена болью резанула сердце, глаза защипало…
Я их больше не увижу… Никогда… Никогда…


С 19 по 29 месяца Темнейших Глубин.
Лакона. На пути в Лесное.

Несколько дней в пути. Было сложно и просто. Вместо наезженнего тракта Иллиана повела обоз по кабаньей тропе. Валериан вполне одобрил её выбор. Девушку несколько раздрожало, что когда говорит она - всё смотрят на «правую руку» её отца ищя одобрения. Валериан только усмехался, а потом как-то сказал:
- Так всегда бывает. Когда в отряде меняется командир, а старый оказывается в том же отряде, но не главным, то все невольно смотрят на того, кто командовал раньше. Ничего. Они привыкнут.
Но Илиана и сама понимала, что Валериан ей необходим. Небходим его опыт, его память и даже его влияние на людей.
Но, как и предсказывал Валериан, всё менялось. Через пять дней уже всё поняли чего стоит их «маленькая леди», которая  не жаловалась, не боялась ни дождя , ни холода. Которая могла просто слезть с лошади и наровне со всеми толкать увязщую в грязи телегу, а вечером запросто сидеть со всеми у общего костра.
Потом был отряд лирийцев на дороге и удачная выдумка Илли, которая укрыла обоз в разоренной деревне, среди разрушенных и полусоженных домов. Никому из лирийцев даже в голову не пришло что несколько перевернутых телег на дороге вполне целые.

И ни смотря, ни на что они всё же доехали. Когда стрела с дерева ударила перед копытами Дорки, и к обозу со всех сторон высыпали вооруженные люди, это не было уж такой большой неожиданностью. Илиана от Валериана уже давно знала, что за ними наблюдают.
- Эх, вы! Расстрелялись мать вашу, понимаете ли! – Хрипло закричал Валериан. – А ну как я сейчас стрельну пару раз!
- Чего шумишь, борода? – Показался из-за дерева молодой мужчина в доспехах. – Или лирийцев зовешь?
- Да видал я ваших лирийцев…!
Илиана почувствовала, что от выражений Валериана вспыхнула до корней волос.
- Они не наши. Кто вы такие и куда едете?
- Тише, Валериан! – Остановила девушка раздухоривщегося Валериана. – Они целили мимо. Видите ли, мы ищет отряд Николя ле Тойе.
- Считайте, что нашли. – Усмехнулся мужчина. – Но откуда вы?
- Мы из Броснэ. Вы наверно знаете моего брата Корвина. Он был у нас с Николя. От них мы знаем, что у вас туго с продовольствием…
- Всё так, мальчик. Ну что ж… Я думаю, в лагере мы разберемся, те вы за кого себя выдаете или нет.
- Мы…
- После поговорим. Езжайте прямо. Вас там встретят. У сосны. Только пусть положат её на место!
- Хорошо. Вы не сказали…
- Я сказал, езжайте!
Илиана и Валериан переглянулись.
- Поехали.
Илли чуть тронула коленями бока жеребца.
Когда они отъехали на достаточное расстояние, Илиана чуть рассмеялась:
- Он принял меня за мальчика!
- Может это и к лучшему…
- То есть?
- А что… одежда на вас мужская, волос длинных не видно, лицо чумазое… Мальчишка, да и только. Могут и не поверить, что барон своей дочери такое дело доверил.
- Но он доверил.
- Да. Но нам они могут и не поверить. Может, побудете дня два мальчишкой? Проблем меньше будет…
Илли взглянула на Валериана. Он и не думал шутить.
- Те не шутишь…Мальчишкой, конечно быть вольготней… Но…. А если раскроют, догадаются?
- Вам же с ними не в баню ходить. Разгрузимся и домой. На отца вы похожи, глаза карие. Кто знает, сколько братьев у Корвина? Да, даже если знают?! Положим байстрюк вы и все дела.
- Валериан… Валериан… Это может плохо кончится.
- Кто знает, что там в этом Лесном сейчас творится, а мальчишкой быть безопасней. Я и остальных предупрежу. Ну?
- Может ты и прав.
- Прав, конечно. Только имя нужно. Такое чтоб… дворянское.
- Имя… Имя… Пусть будет… Эллиот! И на Илиану похоже, и если сокращать, то просто Эл. А меня так Корвин иногда звал.
- Эллиот ле Броснэ. Эл. По рукам. Только вы отзываться не забывайте. Ты запомнил? – Валериан толкнул возницу.
- Да мне-то какое дело… Как на духу скажу, что привел нас молодой господин Эллиот ле Броснэ. – Соскалился тот.

Автор: Ярно ле Фалесс 09.06.2004, 20:36

Ночь с 27 на 28 месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.


Яркая молния позволила разглядеть идущих к городу людей. Ярно насчитал двадцать человек. Среди них выделялись четыре рыцаря, остальные по всей видимости крестьяне. Дождь не жалел ни одних, ни других. Некоторые сутулившись шли с низко опущенными капюшонами, а кто-то гордо, не обращая внимания на гнев Марэля, шаг за шагом приближался к золотым воротам Фалессы, единственному, что напоминало о недавно тёплом дне.
  Третьи сутки император проводил на стенах столицы, встречая добровольцев, которые были готовы вступить в новое войско Лаконы. Они приходили по одному, по двое, группами, иногда целыми отрядами. Ещё две недели, быть может три и они выступят. Орда всё ещё велика и победить её будет очень сложно, но и не даром все, кто может держать оружие сегодня здесь или скоро будут, а потому бояться нечего. Лессо привык к тому, что ничего невозможного не существует. Этому научил его Нико, который любил залазить в окна баронским жёнам с улыбкой на устах и никогда не боялся, что злой муж прикончит его. И каждый раз, когда Нико пускался на очередную авантюру, он вёл себя так, что казалось это обычное дело. Вспомнив о друге Ярно улыбнулся, но через мгновение помрачнел. Император устал ждать момента, когда война кончится и когда кошмар, что покрыл всю Лакону развеется. На место старому придёт новое и уже никто не допустит старых ошибок. Но перед этим ещё много лаконцев отдадут свои жизни во славу империи.
  Фалесса постепенно превращалась в военный лагерь. Те, кто недавно только слышал о войне, сейчас старательно учились владеть мечом и копьём, заняв несколько улиц и королевскую площадь. Лессо часто проходил по их рядам, говорил что-то подбадривающее. Он видел их горящие местью глаза, также он чувствовал, что за ним они пойдут куда угодно. Ярно был благодарен им за это. В этот момент, когда многие отвернулись от него, народ продолжал любить, восхищаться и верить своему правителю как и прежде. А император в свою очередь их не подведёт.
  Дождь усилился и словно плетью хлестал по лицу. Люди попрятались подомам и лишь гвардейцы уныло держали стражу на стенах.
Император вглядывался в темноту словно ждал чего-то.
Ярно чувствовал, что его взгляд на всё окружающее изменился. После того, как Саола и Иванэ покинули город, правитель стал другим. Нет, он не стал более жёстким или равнодушным, просто теперь Лессо относился ко всему произошедшему более спокойно.
Тишина спящей Фалессы давала возможность передохнуть от дел империи, но это только до завтра, когда дворец проснётся и тогда уже будет не до отдыха. Но Ярно привык к тому, что поспать удаётся в лучшем случае два-три часа в день.
  Император уже собирался уходить, не хватало, чтобы его сразила какя-нибудь простуда, а в такую погоду это вполне возможно. Но к столице нёсся какой-то всадник, что-то крича и махая рукой. Лессо в мгновение спустился к воротам, чтобы узнать чего хочет незнакомец.
  Это был гонец. Мальчишка лет пятнадцати.
- Погибли, погибли, погибли!!! – это единственное, что выкрикивал юноша.
- Кто погиб? Успокойся, всё хорошо. Здесь ты в безопасности. – Ярно только что спустившийся со стен пытался его успокоить.
- Все!!! Весь Криэран! – продолжал кричать гонец.
Император хотел задать ещё один вопрос нежданному вестнику, но тот упал от бессилия в руки стоящих рядом гвардейцев.
Стоявшие рядом с императором стражники с ужасом смотрели на своего правителя. Таким они видели его впервые, его лицо стало каменным. Никто так и не решился что-либо спросить у ле Фалесса.

Автор: Кир-Тай-Суан 12.06.2004, 22:06

Обстановка накалялась. Каттак, возомнивший себя будущим правителем Лирии, начал подавать голос, т.е. поднимать бунт против Сафара, точнее против Вефира. Кир молча наблюдала со стороны, подбадривая и подзадоривая обоих. Тай старалась своих воздыхателей держать на некотором расстоянии: Вефиру прибавила хлопот с помощью того же Каттака, у второго появлялась редко, но, естественно, своевременно. У Ит-Тимань не должно было возникнуть подозрения на счет ее верности.

Этим утром Кир разбудили крики на улице. Она наскоро оделась и выскочила из палатки, не забыв прихватить и пару своих длинных кинжалов.
Каттак стоял перед шатром Вефира, окруженный верными солдатами. Лжесафар нервно хватался за саблю, за его спиной зло сверкали глазами воины-бнедианцы.
Кир выбежала к Сафару и встала рядом с ним. На мгновения ее глаза и глаза Ит-Тимань встретились. Царица усмехнулась. По лицу Каттака тоже пробежала кривая усмешка. Сейчас Каттак видел перед собой не высокого, стройного темноволосого юношу с нежными чертами лица, а хрупкую, изящную женщину, с гордо поднятой головой. Видимо, вооруженное противостояние началось еще задолго до пробуждения Тай. Но почему-то все еще не начало сходить на «нет». Наоборот, стоило только Вефиру перехватить взгляд Каттака. Направленный на Кир, как завязалась драка. Брат убивал брата, сын - отца. Тай окружил звон металла. Она собственноручно лишила жизни нескольких человек.  Пришла пора вмешаться магии.
Кир закрыла глаза и собрала всю свою силу. Ее тело с глухим стуком ударилось о стоптанную землю. Еще мгновение и какая-то несказанная благодать снизошла на всех присутствующих, люди, умиротворенные начали разбредаться по палаткам. Вефир сразу заметил лежащую на земле без движения царицу. Он стремительно подбежал к ней и принялся поднимать ослабевшее тело с земли. В создавшейся ситуации это выглядело странным. Тогда Лжесафар подозвал пару солдат и велел нести Кир в свой шатер.
- Соберите всех раненых.  А этого - в мой шатер. Сейчас же позовите знахаря. Мне дорога жизнь каждого моего солдата.
Тут же Кир ощутила на себе пристальный взгляд Каттака. Она про себя усмехнулась:
- Глупец, ты не найдешь меня, если я того не захочу.
Тай стоило огромного труда остаться в сознании до ухода солдат.

Очнулась она через несколько часов. Рядом был Вефир, он выглядел встревоженым. Когда Тай открыла глаза, он тут же взял ее за руку и принялся спрашивать, что произошло.
- Скажи спасибо... – тихо начала Кир. Вефиру даже пришлось наклониться к ней, чтобы услышать, что она еле слышно шептала. – Скажи спасибо, что я остановила его... иначе... иначе бы сейчас во главе войска... – она сделала вынужденную паузу, чтобы перевести дыхание, - да и всей Лирии стоял не ты...

Автор: Raen 12.06.2004, 23:51

20-21 Число месяца Холодов. Лесное.

Маленькая, сухая травинка почему-то пахла на удивление прекрасно. Пахла миром, солнцем, чуть охватывающим землю морозцем. Раэн закрыв глаза удовлетворенно вдыхала этот аромат. Прибыв в Лесное, вот уже два или три дня - они просто бездумно отдыхали. А может это ей только казалось. Вот сейчас: звон мечей. Опять кто-то тренируется.
- Нет, когда тренируются.. возгласы не такие, - тихо прошептала она, направляясь на звук схватки и привычно протягивая руку к поясу, где находились метательные ножи.
На краю большой поляны застыл Алек, глядящий на..
- Тени.. Нет... это..
Девушка рванулась вперед, к двум кружащим вкруг друг друга с обнаженными мечами фигурам. Николя и...
- Нет, - шептала она, пролетая мимо воинов, следящих за схваткой.
Чья-то рука резко остановила ее.
- Стой, Раэн. Это их битва. Это необходимо. Стой!
Глаза цвета морской волны тревожно сверкнули, а потом загорелись яростным светом:
- Пусти меня, Шарль. Пусти! Они не должны бится, понимаешь...
И тут она услышала голос Нико, который кидал противнику обличительные слова. И каждое слово било ей прямо в сердце. Глаза Раэн распахивались все шире:
- Шарль.. Ты не понимаешь. Во имя всех святых - останови их, пожалуйста, - она забилась в его сильных руках, пытаясь вырваться.
- Нельзя, красавица.. Глянь на Алека, пойми.. ну пожалуйста, - паладину явно с трудом давались его слова, которые он говорил, глядя в ее беспокойные глаза.
Звон мечей.. Удар. Еще удар. Раэн почувствовала, как голова ее идет кругом, ноги слабеют....

Раэн медленно приходила в себя. Как только глаза ее раскрылись - тут же вспомнилось все происшедшее. Она уже готова была вскочить, как вдруг ее руки коснулась мягкая рука:
- Алек?
- Они совещаются, Раэн, - тихо сказал мальчик, глядя на нее огромными, печальными глазами. - Ты уходишь?
- Скорее всего - да, мой хороший.
- Оставляешь меня.. И скоро забудешь, - Алек опустил голову.
Раэн попыталась поднятся, но голова еще кружилась, поэтому она лишь взяла детсткую ладошку в свои руки:
- Я никогда тебя не забуду, сынок. Я так хотела бы, чтобы ты был моим сыном, Алек. Конечно, ты уже большой.. Почти рыцарь.
Грустное лицо мальчика озарилось мимолетной улыбкой:
- А мы еще встретимся, Раэн?
Она помолчала, внимательно глядя на него:
- Очень возможно, Алек. Ведь мир - маленький. Правда мы можем встретится тогда, когда ты станешь взрослым красавцем-рыцарем. А я стану совсем старенькой.
Мальчик мотнул головой:
- Ты всегда будешь красива, Раэн. Как сейчас. И даже еще красивее. Это тебе.. Дикая роза.
Девушка взяла цветок, пряча его на груди. Руки ее мягко обняли Алека за плечи, прижимая к себе:
- Хочешь я тебе спою песню?
- Спой.
- Только это печальная песня..
- Пой.. тихонько..
Раэн запела, голос ее сначала дрожал, а потом стал более уверенным.

...Но правдивая сказка сильнее неискренней были,
Даже если убьет Никогда слабый голос Когда-то,
Даже если сгорят за спиною ненужные крылья,
Словно облако кровью истает в горниле заката.

Все равно я поверю дождям, а не правильным книгам,
Все равно я услышу ветра, а не громкие речи
Там, где мир на рассвете насыщен пронзительным мигом
И смеется над теми, кто тщится продать ему вечность.

Я уйду меж звенящей травой по алмазному морю,
Оставляя богов и пророков, царей и законы
Заблуждаться, что Истина больно рождается в споре,
Подгоняя ее под венец обладателю трона.

Там, где меч обезглавит кичливого знамени древко
На земле золотой мишуры и кровавых кумиров,
Я смиренно колени склоню пред цветком-однодневкой,
Перед хрупкой святыней такого ранимого мира.

Допев, она лежала тихо, прислушиваясь к дыханию мальчика: "Заснул.. пора." Девушка поднялась и тихо вышла из палатки, вдыхая свежий воздух ночи. Рядом с ней возникла знакомая фигура, словно он ждал ее:
- Пора, любимая?
- Да. Я готова, - глаза их встретились, сверкнув в ночи.
Они бесшумно пошли по засыпающему лагерю, Раэн чуть кивнула часовым. Чуть в стороне, послышался перебор струн. Девушка застыла на миг, а потом тихо попросила:
- Подожди меня. Я быстро.

Она тихо стояла за деревом, вслушиваясь в музыку, которую наигрывал Николя.
- Счастливой дороги, Раэн, - резко остановив музыку, не поворачивая головы, сказал молодой рыцарь.
- Счастливо оставаться, Нико, - она чуть помолчала. - Спасибо тебе за все. И... не презирай меня за мой выбор..
Юноша впервые повернул голову:
- Вряд ли смогу. Это твой путь, золотая. Держи, - он кинул ей гитару.
Раэн поймала ее, на миг опустила голову и тут же с улыбкой подняла ее:
- Спасибо. Мне нечего дать взамен. Разве что..
Сверкающие искры мелькнули в пламени костра, Николя повернулся к огню, вокруг которого ровными рядами выстроилось семь метательных ножей из девяти. Николя улыбнулся и прошел в палатку, где уже мирно спал Алек.

Впереди расстилалась длинная дорога.. Новая дорога, новый путь. Раэн тихонько запела, легко касаясь струн, а Мист мягко обнял ее за талию, прислушиваясь к песне.

Белой искрой пронестись над городами
И - разбиться о серебряные скалы...
На втором витке Спирали Мирозданья
Я воскресну и начну свой путь сначала.

Мир расколот пустотой на части,
Гаснут звезды в небесах алых.
Сердце пламени - во тьме власти.
Голос Крови: "Начни сначала!"

Снова стонет этот мир в огне пожара,
Снова скалятся звериные глазницы.
Только бьется голос проклятого дара,
Словно в клетке золотой - лесная птица.

Сердце бьется в пустоте набатным звоном,
Гриф гитары сжат холодными руками.
Дар певца - пробить железные заслоны
На втором витке Спирали Мирозданья.

Голос Крови позовет тебя в дорогу.
Ты один согреешь мир своей любовью.
Этот свет - его осталось так немного!
Этот дар - его хранит твой голос Крови.

- Красиво..  Я очень хочу слышать те песни, которые ты научилась петь.
Девушка улыбнулась, глубоко вздохнув: "Этот свет - его осталось так немного..."

Автор: Мист ле Нуаран 14.06.2004, 13:36

22 число Холодов.

Всё.
Кончилось… Наконец-то….
Вчера был этот дурацкий разговор, взаимные обвинения… Последняя нелепая попытка уязвить, заставить сомневаться… А потом эта дуэль.
Мы ведь убили друг друга, искусно и красиво. Последний жест побежденного, праведный гнев смертельно раненного победителя. Какой-нибудь пропойца-трубадур наверняка уже сочинял кривые вирши об этом дне. Но вмешался Алек…
Алек из Лаверны. Явно сын той лесовички. Вот уж кто меня щадить не должен был ни при каких обстоятельствах. А он вот взял и вытащил меня с того света. Почему? Не знаю…
Так или иначе, до вечера я устраивал своих. Мортимер, Аридата, Клауд и Расканнен нуждались в нормальном лечении. Николя ле Тойе пообещал, что его лекари сделают все возможное.
Я истратил все то, что у меня еще доставалось, чтобы подготовится к долгому переходу. Мне и Раэн предстояло пересечь всю Лакону…
Ближе к ночи я поговорил со своими людьми. Всеслав, Винсент, Дина и Пат слушали меня с выражением безбрежной усталости.
-Друзья мои… Вы прошли со мной мою последнюю дорогу. Но теперь я иду дальше.
Есть еще одно незаконченное дело – я иду в Тил, чтобы умереть или обрести мир. Вас не было у той деревни, с которой началось все это, и вы свободны от следа Лаверны.
Отряд «Волки» более не существует. Мы проиграли нашу войну…
Граф Тойе обещал предоставить вам убежище – пользуйтесь без боязни, он – человек Чести, в отличие от меня.
Утром я заберу Раэн и… уйду. Так что – прощайте, Волки!
Народ стоял, опустив глаза. Но вдруг вперед подался Пат, мой «оруженосец», мальчишка, у которого все бы пошло отлично, если б не я…
-Не дурите, капитан! Мы идем с вами. Безо всяких. Куда вы без нас-то?
Винсент, баронский бастард с манерами герцога, был еще лаконичнее:
-Мы – с вами, это будет правильно…
Дина, любившая меня и ненавидевшая Раэн, так и не подняла глаз, но подала голос:
-Мист… Ну ты же понимаешь… Мы же себя уважать перестанем, если вот сейчас просто помашем вам вслед и забудем!
И наконец, Всеслав, мой лейтенант, сказал свое веское слово:
-Ну, и когда выходим?
-Наверное, утром…
Я еще успел увидеть Раэн… Она уже пришла в себя, попрощалась с Николя и Алеком, с кем-то еще… Лесное было дорого ей. Очень. На бедного Алека она смотрела как на сына… Ну а Нико… Если бы мы не встретились, другого человека я бы ей не пожелал. Но она бросила все ради одного меня… Просто так. Просто потому, что любит и верит.
Солнце осияло лесное, мы оглянулись на него последний раз и уехали.
Строго на запад…

Автор: Raen 14.06.2004, 14:28

21-24 День месяца Холодов.

Выйдя на большую лесную поляну, Мист огляделся и, обменявшись взглядами с  Виктаром, объявил:
- Привал. Есть, отдыхать..
Он внимательно посмотрел в глаза Раэн:
- Сердце мое, ты выглядешь утомленной.
- Не настолько, Мист ле Нуаран, - прикусив задорно нижнюю губку, ответила девушка.
- Сомневаюсь.. Впрочем у тебя есть возможность доказать, - чуть прикрывая глаза ресницами, сказал мужчина.
Она медленно придвинулась к нему вплотную и, не обнимая, коснулась губами его губ, шепча:
- А вот ты - ранен. Боюсь тебе это может помешать.. Ведь.. надо.. быть.. осторожнее..
Дразнящие губы касались его лица, покрывая легкими поцелуями щеки, губы. Несколько мгновений он пытался сохранять невозмутимость, но потом руки решительно обхватили тонкую талию, губы поймали ее в поцелуе, вызвав стон. Тело Раэн содрогнулось, одной рукой она провела по его бедру. Настал черед Миста застонать.
- Хм. Мы можем и удалится, но по моему будет лучше, если уйдете в кусты вы, - предложил Винсент.
Влюбленные с трудом прервали свой поцелуй. Темные глаза Миста обжигающе посмотрели в лицо Раэн, прежде чем он подхватил ее на руки, унося прочь.
Едва поляна скрылась из вида, Мист опустился на землю, не выпуская из рук свою возлюбленную. Руки девушки лихорадочно скользили по его телу, срывая одежду. Когда ее ладони коснулись обнаженной груди Миста, он тихо зарычал и, положив Раэн на землю, одним движением рванул тунику с ее тела. На мгновение он замер, смотря на ее лицо с прелестным румянцем, окрасившим щеки, на высокую грудь с вишенками сосков. Темная голова наклонилась и Мист коснулся языком правой вишенки. Раэн глубоко вздохнула, зарываясь пальцами в его волосы и заставляя его приласкать и вторую грудь. Мист поднял голову, встречаясь взглядом с аквамариновыми очами любимой:
- Я слишком долго мечтал об этом, - руки его обнажили ее белоснежные бедра.
Девушка молча притянула его голову к себе, неистово целуя в губы. Тела их страстно переплелись и дыхание слилось в едином вдохе. Раэн ощущала, что сгорает в пламени, охватившем ее. Для нее существовал только этот мир: рядом с любимым. Как сквозь туман она увидела его лицо и ощутила, что по щекам катятся слезы. Тело ее сотрясалось от сладостных волн наслаждения, а Мист губами собирал слезинки с ее щек:
- Прости.. Любимая.. Я сделал тебе больно?
Раэн покачала головой, не в силах сказать и слова. Ладошка ее медленно погладила его шею, ощущая, что он все еще находится в ее теле, чувствуя его горячее дыхание на своей коже. Мист склонил голову, целуя трепещущую жилку у основания ее шеи:
- Счастье мое, не молчи.. Что с тобой? Почему ты плачешь?
- Я люблю тебя, - тихо выдохнула она, приподнимая головку и целуя его плечо.
Все тело мужчины содрогнулось. Он поднял голову, погружаясь взглядом в глубину ее морских омутов. Губы Миста тронула нежная улыбка:
- Я обожаю тебя, Раэн. И никогда больше не оставлю тебя. Вот только согласишься ли ты... быть со мной ... и в горе, и в радости? - рука его скользнула к ее груди, лаская.
Ее губы распахнулись, тело снова затрепетало, пробуждаемое его нежностью и лаской:
- Всегда.. и всюду я буду с тобой, Мист ле Нуаран. И даже смерть не разлучит нас, любимый.
Она потянулась к нему, целуя его губы, подбородок и шею. Раэн с удивлением ощутила как он снова наливается силой в ее теле:
- Ох.. да! Да!
Мист прильнул к ее губам поцелуем и, не выпуская ее из объятий, перевернулся на спину:
- Любимая, ты делаешь меня богом, - усмехнулся он, глядя, как она выпрямляется, дразняще облизывая кончиком языка губы.
Пальцы мужчины восхищенно коснулись высокой груди, прокладывая чувственную дорожку к бедрам, крепко обнявшим его талию. Раэн улыбнулась, тряхнув рыжеволосой гривой, и начиная двигаться нарочито медленно и страстно. Руки Миста легли на ее бедра, помогая найти нужный ритм. Девушка застонала от удовольствия, наклоняясь вперед и наблюдая сквозь полуопущенные ресницы, как он ласкает взором ее грудь. Но Мист не смог долго сдерживаться и подняв голову страстно впился поцелуем в нежную грудь, вызвав у нее восхищенный крик. Движения их становились все неистовее, подчиняясь их страсти. Раэн почувствовала, как сладкие волны захватывают ее, лишая дыхания и сил. В последний миг, Мист резко поднялся, охватывая ее слабеющее тело и в последнем рывке достигая собственного наслаждения..

..Они лежали, тесно обнявшись и прижимаясь друг к другу. Мист нежно гладил непослушные рыжие локоны, слушая ее тихий голос, который рассказывал обо всем, что случилось с ней с момента их разлуки. При упоминании о том, что ей пришлось пережить с того мига, когда Алекс попытался изнасиловать ее, Мист заскрипел зубами, еще крепче прижимая к себе любимую. Когда Раэн стала рассказывать о путешествии с отрядом молодого графа ле Тойя, ее губы невольно тронула улыбка. Она восхищенно говорила об Алеке, да так часто, что Мист все понял и, не прерывая ее, нежно погладил ее щеку: "И у нас будут дети, сердце мое..." Но дойдя до освобождения и штурма Саблезы, в голосе девушке появились нотки такого отчаянья и боли, что Мист ощутил, как сердце его начинает кровоточить от желании снять с нее часть боли. Наконец Раэн замолчала, глядя невидящими глазами в потемневшее небо:
- Любимая, - его пальцы коснулись ее щек, чувствуя нескончаемый поток слез.
Неожиданно она чуть слышно вскрикнула:
- Понимаешь.. Опять - смерть, боль.. И .. все это видел и знает Алек. Я ничего не могла сделать, чтобы защитить его. И это мы.. Мы виноваты что он все это видел! И Нико... Нико презирает меня за то, что я снова вернулась к тем, кто разрушал мирные деревни, убивал их жителей.. Я сама себе отвратительна!
Мист резко прижал ее голову к своей груди:
- Тихо, тихо. Во-первых, я не верю, что этот парень презирает тебя. Тобой можно восхищаться, любовь моя. Уверен, что так оно и есть. И еще... Я никогда больше не позволю тебе стыдится того, кого ты любишь. Ты все перевернула в моей душе, Раэн. Пора и мне ответить тебе тем же.
- Мист, ты не понимаешь! Я больше не хочу битв и крови. Я не смогу больше вынести этого!!!
- Понимаю... поэтому и собираюсь явится к Князю Леса с повинной. Ведь я погиб, Раэн. Мист - главарь "Волков" убит графом Николя ле Тойя. Есть я... И если меня простит Светлейший Князь Леса или позволит искупить свою вину.. то.. Я хочу жить с тобой. И чтобы у нас были дети.. Много детей, - он нежно коснулся ее губ. - Но а сейчас нам надо дойти до Тила.
Они поднялись и Раэн посмотрела на свою одежду, переводя взгляд на Миста, который улыбнулся в ответ:
- В своем естественном виде ты - прекрасна, Раэн.
- М? Объяснишь это нашим друзьям? И возможным встречным врагам? - подняла бровь девушка. - По моему у нас нет ниток, чтобы заштопать это.
Мист хмыкнул и решительно закутал свою любимую в собственную тунику:
- У Всеслава кажется есть запасная. Ее и одену.
- Если привалы будут достаточно часты, то вскоре ты разденешь весь отряд.. разумеется, если не научишься сдержанности, - фыркнула Раэн, свертывая свою разорванную одежду.
Мист приблизился к ней, прижимаясь к ее спине и крепко обнимая:
- Привалы будут очень частыми.. В конце концов мне надо наверстать упущенное. Ну а одежда.. Думаю, что придется все таки ограбить какой-нибудь лирийский обоз.
Его губы коснулись ее затылка, Раэн передернула плечами:
- Ты же обещал исправится!!! - возмутилась она.
- Ну не могу же я позволить своей жене гулять по лесам в каком-то тряпье.. которое к тому же рвется по швам..
- Потому что кое-кому не хватает терпения снять его, не разрывая на части, - продолжила Раэн.
- О каком терпении может идти речь рядом с тобой? - искренне удивился он.
- Мист, ты - невыносим!
- Да, душа моя. Все что ты хочешь - то я и "да"!

Автор: Тристан 14.06.2004, 18:21

28 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

  Мокрые улицы Фалессы и холодный ветер были не лучшим началом дня. Именно сегодня Тристану предстояло узнать, что за свиток он носит уже двадцать лет. Ответить на этот вопрос ему мог только император Лаконы. И он получит ответ, чтобы не случилось. Что он будет делать дальше, Тристан не знал, быть может после встречи с Ярно ле Фалессом ситуация будет более ясной.
  Дождь, шедший два дня, только кончился и мужчине было не по себе ощущать на себе мокрый плащ, на котором в некоторых местах осталась кровь - последствия битвы под Фалессой. Люди с опаской поглядывали на серую фигуру медленно движущуюся в сторону дворца. Даже гвардейцы сами не зная почему старались обходить этого человека стороной.
  Твердыня правителей Лаконы была уже близко, башни Цитадели величественно возвышались над столицей. Тристан пересёк дворцовую площадь, которую сегодня почему-то никто не охранял. Но перед самим дворцом стояли четверо гвардейцев. Мужчина приблизился к ним.
- Постой бродяга! Куда это ты направился? – один из стражников вытянул вперёд руку.
- Мне нужно поговорить с императором – шёпотом ответил Тристан.
- Таких как ты слишком много, чтобы император мог с каждым говорить. Так что ступай, как можно дальше отсюда. – стражник засмеялся.
- Я прошу последний раз, пропустите меня во дворец. – убийца чуть ниже опустил капюшон.
- Иди к Теням отсюда!
    Говоривший вытащил меч и хотел ударить Тристана плоской стороной по спине, но тот перехватил его руку и скрутил так, что гвардеец упал на колени. Остальные троя выхватили мечи и сделали несколько осторожных шагов в сторону Тристана. Мужчина вытащил два кинжала, оттолкнув от себя ногой первого пострадавшего.
- Остановитесь, пока не поздно, я всего лишь прошу отвести меня к правителю. – Тристан неподвижно стоял напротив смельчаков.
  Первый не выдержал гвардеец с двумя короткими мечами. Он начал крутить ими с бешенной скоростью, медленно, но верно приближаясь к врагу. Тристан неуловимым движением первым кинжалом остановил один из мечей и вторым поймал второй меч, а после сильнейшим ударом ногой в грудь опрокинул сопротивлявшегося.
  Остальные поняли, что лучше не связываться с неизвестно откуда появившимся гостем.
Сам же Тристан понимал, что затевать драку перед самым дворцом это самоубийство и с удовольствием согласился с предложением гвардейцев, махнувшего кому-то на стене, проследовать к императору, отдав оружие одному из них.
    Длинные коридоры со множеством комнат и всевозможные лестницы не давали запомнить дорогу к императорским покоям. Да Тристан и не пытался, если надо он найдёт дорогу, сейчас же он наслаждался красотой дворца. Картины самых известных правителей Лаконы, великих битв, королевских охот всевозможные статуи и множество такой красоты, какой Тристану до этого не приходилось видеть.
  Наконец они пришли. Особенно ничем не выделявшиеся комната в тоже время почему-то казалась именно той, в которой и должен оставаться один на один со своими мыслями император. Гвардейцы не стали входить вместе с ним в комнату, оставшись за дверями. Мужчина не мог понять почему они не бояться того, что он убьёт правителя или быть может это какая-то ловушка. Как бы то не было, Тристан вёл себя очень спокойно.
  Император Лаконы сидел на очень красивом диване и что-то читал. Тристану пришлось подождать немного, пока император не оставил чтения и не поднял глаза на него.
- Я знаю кто ты. – Ярно поднялся.
- Это хорошо, так как стоявшие у дворца этого не знали.
  Император улыбнулся. Как только он встал, Тристан понял, почему лучшие войны этого света боятся встретиться с ле Фалессом на поле боя. Высокий, крепкого телосложения, Ярно производил грозное впечатление. Убийца вспомнил, как Лессо прорвавшись к воротам Фалессы, одного за другим лирийца лишал жизни. По голубым глазам было видно, что тот был очень умён и умён не по годам. Война заставила постареть Ярно.
- Но меня очень удивил приход человека, отправившего к Теням не одного лаконца. Чего хочешь ты? Или быть может что-то рассказать? – император внимательно всматривался в темноту под капюшоном убийцы.
- Вот уже двадцать лет я ношу свиток, который мне дали мои приёмные родителя, они сказали, чтобы я его передал императору Лаконы, как только у меня появится шанс, также они сказали, что не важно кто будет править на момент передачи свитка. Такого была воля моих настоящих родителей. И я поклялся, что исполню её. – Мужчина протянул свиток ле Фалессу. 
  Тристан заметил, что император прибывает сегодня не в самом лучшем настроение. И будь на месте убийцы кто-либо другой, хоть сам Марэль, Ярно наверное отказался бы принять его.
  Сильные пальцы Лессо вскрыли печать и император начал читать. Тристан видел, как менялось лицо Ярно по мере чтения и любопытство пустило свои длинные руки в душу мужчины.
  - У тебя есть что-нибудь на шее? Я имею ввиду талисман, солнце, что навряд ли. – задал вопрос Ярно, как только кончил читать.
  - Да, есть. Только не знаю, откуда он у меня. Память о прошлом. -  Тристан достал золотую цепочку на которой висел фамильный знак ле Фалессов! Девушка сидящая на тигре. Очень тонкой работы, которую могли видеть только члены императорской семьи.
  Лессо долго рассматривал изображение. Сверяя все детали. Сомневаться не приходилось, это был подлинник.
  - Это письмо написал император Лаконы перед своей смертью. Здесь же говорится, что ты его сын и законный наследник престола. Ты наверное удивлён, а может и нет, что я говорю тебе это, но скрывать это бессмысленно. Я не могу позволить сесть на трон убийце. – император сделал паузу, ему явно нужно было всё обдумать. – Но я также не дам тебя казнить. Ты сын погибшего императора. В этом деле необходимо хорошо разобраться и всё тщательно сравнить. Пока же я предлагаю тебе служить мне. Такие как ты мне необходимы. Но довольно. На сегодня разговор окончен. Это всё слишком серьёзно и мне, и тебе надо хорошо подумать. Мы поговорим с тобой завтра. Подожди немного, пока тебе приготовят комнату.
  Тристан всё это время слушал Ярно на одном дыхании и был полностью согласен с императором, что на сегодня разговоров хватит. Время есть, они ещё успеют со всем разобраться.   

Автор: Дориан 15.06.2004, 18:38

…Они встретились на широкой лесной прогалине: три отряда по три человека в каждом, как и было условленно. Всего девять – число силы. Трое из них и олицетворяли три силы, властвующие в этих местах: статный молодой рыцарь с усталым лицом, обтрепанный степными ветрами лириец, глядящий на мир с кажущимся равнодушием и порядком обросший детина, взирающий на остальных с хмурой подозрительностью. Три лидера отрядов: отбившейся от основной армии группы рыцарей, пытающихся защитить от вторжения родные края, Глава степного клана, решившего отколоться от основной армии и обосноваться на этих плодородных землях, вождь непримиримых лесных стрелков, решивший, что бешеный тигр ничем не лучше бешеного коня, а потому расстреливающий любого вооруженного человека на расстоянии полета стрелы от родного села… Все разные. Но все – воины, нутром ощущающие угрозу куда более страшную, чем привычный, насквозь знакомый враг. Угрозу, заставившую их, отбросив подозрительность, придти сюда. Инициатором встречи был вольный лучник, и потому он первым нарушил молчание:
- Вот что, господа хорошие, я вам скажу… наша война, оно конечно дело кровавое и важное, но поговорить уж больно надо. Потому как неладно вокруг. Еще как неладно. Может, господа слышали, что ближе к морю, где зарево было видно недалече деревни вдруг обезлюдели. У кого там знакомые, так приезжают к ним, а там – ни души, будто всех людишек нечиста сила утянула… и счастье великое, коли засветло обернуться успеешь, потому как только такие путники и рассказывают… А те, кто в ночь поехал, такие, бают, и вовсе сгинули. Не вернулись с дороги….
Лириец и рыцарь слушали молча, сосредоточенно. Ни один не улыбнулся, не заявил насмешливо, что именно такого рассказа и ожидал от сиволапой деревенщины, с дуру возомнившей себя ровней благородным воинам… Напротив, чем дальше, тем большее УЗНАВАНИЕ появлялось на их лицах. Лириец вспоминал исчезнувшие за последние дни разъезды, лаконец – тяжело раненого товарища, оставленного в укрытии прятаться от преследователей, но посреди ночи нагнавшего свою сотню и учинившего жуткую резню. Быстрого и неуязвимого, словно вышедшего из легенды о демонах, убийцу смогло остановить лишь утреннее солнце, чьи милосердные лучи заставили тело несчастного истлеть в один миг. А потому никто не шутил. Время шуток ушло давным-давно и нескоро еще вернется….
- …но и это не вся правда. Кое-кто взворачивается, да все по ночам. Приходят бледные, холодные словно мертвяки, зубы словно иглы костяные и кровь пьют. Упыри, в общем… есть у нас в отряде один человечек… не то, чтобы умеющий, но ЗНАЮЩИЙ. Отгонять их не умеет, но о приближении завсегда предупредит. Тем и живы пока.
- Это все очень интересно, - рыцарь нахмурился, - Но почти все это мы знаем. От моря приходят демоны упыри или как их там правильно… И что с того?
- О, наш косматый друг наверняка завершит свою речь предложением объединиться и встретить зло единым фронтом, - лириец язвительно улыбнулся, - Прямо как в легендах и сказаниях. Вот только как он собирается уничтожать это самое зло? Я посылал патрули так далеко на юг, насколько позволяет солнечный свет. И несмотря на мою осторожность, многие не вернулись. Те же, что избежали смерти, не встретили никакого врага, на которого можно было бы обрушиться… Там просто никого и ничего нет…
- И завершу… то есть и предложу… - запутавшись, лучник зло покосился на лирийца, но продолжил, - В общем, слово наше такое. Армия на нас идет. Злая армия – идут только по ночам, а днем в шатрах хоронятся. Не все, конечно, есть у них и слуги что при солнце ходят, но те людишки, что бежали оттуда рассказывают ужасы – поседеть впору. Такое творится – реки кровью текут, детишки малые да бабы брюхатые на кольях корчатся, тела на куски разорванные без погребения на земле валяются, словно корм для зверья. Так что все страхи наши пред тем, что надвигается, что мышь пред лошадью… Не люди там точно! Даже сторнийцы, что с акулами живут и у них учатся, и те, язви их душу, такого не творят.
- И? - голос рыцаря звучал по-прежнему гордо, но в нем все же начали проскальзывать просительные нотки, будто благородный воин надеялся, что вот сейчас этот мужлан с той же крестьянской обстоятельностью, что повествовал об ужасах нашествия, выложит перед ним план спасения.
- Возможно, я поспешил с насмешками,… - лириец коротко кивнул крестьянину, - … и нам действительно стоит объединить усилия для одного решительного удара. Выяснить, где точно стоит эта самая пресловутая армия зла и ударить по ним днем. Духи степей шепчут мне, что сорви мы с демонов покровы шатров, как тут же нечисть и рассыплется пеплом.
- Так не все будет так просто, - лучник сокрушенно покачал головой, - Бают, там днем частокол высокий в два ряда и люди какие то, в ошейниках, но с оружием. Я вот как разумею: напасть-то на них надо, но сначала разумно будет гонца в стольный град оправить – пусть императору поведает обо всех наших бедах. Авось если и сгибнем, так армия имперская за нас супостатов в землю втопчет…
- … а заодно таких бунтовщиков как ты перевешает, - рыцарь ударил кулаком по ладони, - В столь тяжкий час для отчизны, когда враг вторгся на земли наши, ты, собака, восстаешь и вонзаешь нож в спину своего защитника…
- …а по мне хоть ты защитник, хоть ты кто, но вот от лаконцев ты наши деревеньки бережешь не лучше, чем молодка девичество – сами справляемся. А оброк дерешь вдвойне, по военному времени. А куда нам податься? Что ты все выгребешь, что вот он (кивок в сторону ухмыляющегося лирийца) – все одно с голоду подыхать… ты что лыбишься, конь степной? Мы тебя, коли сунешься к нашим домам, быстро охолостим – мерином будешь…
- …вот это вряд ли. Вы так дружно встали на защиту своей земли, что моим воинам даже не надо воевать – просто подождать, когда вы друг друга вырежете и занять эти места по праву сильнейшего…
- …да скорее на эшафоте разобьют щит с моим родовым гербом, чем такой пропахший навозом варвар, как ты….
- ТИХО!
Оба высокопоставленных спорщика, замолкнув, оторопело уставились на вставшего во весь свой немалый рост крестьянина. Спутники всех троих подались вперед, поближе к вождям, хватаясь за оружие. Лучник, убедившись, что завладел вниманием обоих сторон, продолжил, сбавив тон:
- Оно конечно верно… И нас всех перевешать могут, и гонца, если мы его пошлем из мужичья, повесят… Да только если не придет сюда армия, то быть нам всем мертвыми и без «конопляной тетушки». Али что похуже, чем мертвыми… Потому я мыслю, что гонца вы, господин, отрядить должны из своих рыцарей. Им то и к императору попасть будет проще, чем моим молодцам или кому из… этих.  Так что давайте споры на опосля оставим. Все согласные?
Лириец кивнул, а, спустя мгновение, лаконец повторил его движение.
- Ну и добре…. – крестьянин снова опустился на траву, - Тогда давайте думать, как ратиться с вражинами ночными будем. Тут уж вам, господа хорошие и карты в руки. Мы то сами люди темные – куда поставите, там и постоим.
- Темные, - лаконец явно не сумел полностью успокоится после спора, - Как сейчас, так темные... А как пол сотни моих латников, отряженных охранять фуражиров на вилы…
Шуршание карты заставило готового разбушеваться рыцаря обернуться: лириец невозмутимо разворачивал на траве приличных размеров пергамент, прижимая углы небольшими грузиками в виде мифических существ.
- В том, что наш бородатый друг не так уж и темен, я вынужден согласится,… но простирается ли свет в его душе достаточно далеко, чтобы читать карту и суметь указать на ней точку, где завтра будет лагерь нечисти?
Какое-то время крестьянин пялился на карту и у надменного лаконца уже готово было сорваться с языка насмешливое замечание, когда лучник уверенно ткнул в пергамент:
- Тут. А шли они вот так. Проходят в день не более половины стандартного армейского перехода, но там где прошли – ничего живого не остается. А завтра, как пить дать, вот тут встанут. Место уж больно хорошее – сам бы там лагерь разбил… - и, с улыбкой покосившись на оторопевшего рыцаря, добавил:
- Я ведь раньше в гвардии служил – лучником. До полусотника дослужился. Так что и карту читать учен, и грамоту разумею. Вот и лупили мы вас, как сидоровых коз, господин мой… ну да ладно – показывайте, что завтра делать будем.

Родрик докладывал Дориану по возможности сжато, не только экономя силы, но и просто потому, особо радостных вестей не было. Сначала все шло по плану: армия Высших неспешно двигалась вглубь континента, уничтожая все живое именно таким образом, как приказал Господин. Переговоры с неведомо откуда взявшимися чужими вампирами прошли довольно гладко – их лидер, Сильвия, охотно признала над собой власть Дориана и Родрика, как его представителя, но все же… Что то в ней настораживало старого мага – наверное эта самая уступчивость. С одной стороны трудно быть неуступчивой. Когда на тебя наступает армия Высших, могучая и многочисленная, но, кажется. Вовсе не это подтолкнуло девчонку к союзу. Она была сильна – Родрик чувствовал текущую по ее жилам силу сотен жертв, и явно умнее, чем показывала. Впрочем, сейчас их дороги вели в одном направлении, а уж когда они разойдутся… Что ж, ему уже приходилось убивать вампиров – это занятие ему показалось куда более увлекательным, чем забой покорных и беззащитных, словно скот, людишек.
Сначала его воинам старались давать отпор – эти жалкие попытки веселили его несказанно. Но дальше по мере продвижения леденящие душу смертных слухи разносились все быстрее, и их начала встречать опустевшая земля, на которой изредка удавалось отыскать либо безумца, либо отчаянного смельчака. Их убивали, иногда превращая в вампира, иногда – красочно изуродовав украшали им колья изгороди или ближайшее дерево. Если удавалось взять целую семью, Родрик забавлялся, лично, заставляя медленно сходящего с ума главу семейства выбирать, кого из родных и каким из мучительных способов лишить жизни. А потом, убив всех кроме одно, отпускал поседевшего, постаревшего на полстолетья человека разносить слухи о случившемся по свету…
Неприятности начались неожиданно и сразу: в один жуткий для вампиров, то есть солнечный день, на укрепленный дневной лагерь Высших напали. Вначале нападение не выглядело опасным – несколько десятков лучников высыпало из ближайшей рощи и начало осыпать укрытые за частоколом шатры горящими стрелами. Ущерба в том было не много – зачарованная кожа горела неохотно, но сам факт взбесил уверовавшего в свои силы вампира. Вскоре отряд «слуг» ощетинившись копьями вышел из лагеря. Чтобы настичь и разогнать наглецов. Те же, как и следовало ожидать от подобного отребья, бросились наутек. «Слуги», стремясь выслужиться, поднажали…. Клин тяжелей конницы, ударивший по ним с фланга и в считанные минуты втоптавший в землю оказался первым неприятным сюрпризом, но далеко не последним. Почт в то ж время легкая лирийская (лаконцы и лирийцы вместе?! Откуда?! Как?!) конница невзирая на обстрел из арбалетов приблизилась к самому частоколу и начала забрасывать внутрь факелы, склянки с маслом и смолой.
К вечеру, когда наконец-то последний солнечный лучик погас и вампиры наконец то смогли покинуть свои пылающие убежища,  «слуги» были уже выбиты с двух первых линий обороны и с трудом удерживали третью. Потери среди самих вампиров оказались незначительны, да и последовавшая бойня изрядно пополнила их ряды, но где, скажите на милость, раздобыть новые шатры взамен попорченных? А сожженные припасы? А «слуг» в конце концов? Ведь, как показал бой, в дневное время они являются фактически единственными защитниками лагеря…. Так что хоть наглецы и были уничтожены все до единого человека, но вот выводы…. Армия Ярно грозила быть куда больше размером…
Дориан слушал не перебивая, но вот Родрик закончил свой невеселый рассказ и древний вампир, глотнув вина, заговорил:
- Что ж, этого и следовало ожидать…. Не ожидал, что былые враги так быстро начнут объединяться перед лицом нового мира…. Это их не спасет, но все же это удивительно. Разбей свою армию на небольшие отряды. Пусть они не делают днем приметных лагерей, но прячутся и хоронятся. Рассей их так, чтобы никто не смог за день найти и уничтожить все группы вампиров. Главный лагерь сохрани, но пусть он будет пустышкой, макетом, напав на который, враг лишь зря потратит время и не успеет выбраться из занятой вами территории… Вот и все. Просто, верно?
- Но это нельзя делать вечно, - в Родрике ожила досада на то, что сам он не дошел до столь простого решения, - Как же битва с войском Ярно?
- Во первых до этого еще надо дожить, - вампир улыбнулся как-то уж слишком многозначительно, - К тому же эта битва прогремит еще не скоро. И тогда моим воинам не придется хорониться от солнечного света…
- Ты хочешь сказать, господин, что они смогут выйти на солнце?!
- Я хочу сказать лишь то, что сказал, - Дориан явно начал терять терпение и маг запоздало прикусил язык, - А сейчас иди выполняй свою работу.
Древний вампир разорвал магическую связь так резко, что дошедшая до Родрика магическая волна опрокинула того на пол.
Жутко хотелось выругаться, но маг-вампир, опасаясь, что господин пожжет продолжать слушать происходящее рядом с своим генералом  (с гада станется!) титаническим усилием воли сдержался. Еще не время… не время… но его час еще придет. Он пережил всех своих противников – переживет и этого…..

Автор: Вефир ибн-Найджбер 17.06.2004, 19:01

10 числа месяца Холодов.
Верховная Ставка Орды.

   Предназначение клинка - быть обагренным кровью. Какие тут могут быть еще цели? То, что должно свершиться - свершится...
   Вефиром, уже какую неделю, владел безбрежный гнев, он словно волны океана, яростно бился о скалы его милосердия и послушания... Он должен хранить все, пока не вернется его повелитель, но тот не возвращался, и всякая надежда оставила визиря.
   Хан Лирии не вернется, понял он на рассвете одного из дней, когда трава оказалась покрытой инеем. Будь честен с собой, сын Наджбера, повелитель мира - погиб.
   Теперь оставалось завершить начатое им. Проклятые лаконцы, дети псов и овец, посмели сопротивляться! Многие крепости, с таким трудом захваченные, пали. Потери росли с каждым днем. Многочленные маленькие отряды вели свою войну глубоко в тылу. Это грозило потерей всего, что удалось завоевать... Но был и выход...
   Уничтожить Лакону раз и навсегда. Как ураган пройдет несокрушимая Орда и очистит эту землю. Степь раскинется там, где стояли каменные города... Такова воля Сафара и Каар.
   - Фарида ко мне! - крикнул Вефир, и полог его шатра заколыхался - стража побежала искать родича.
   Вскоре тот прибыл.
   - О, великий! - Фарид склонился в глубоком поклоне, - Я прибыл по твоему приказу...
   - Довольно слов! - бросил тот, в ком все видели Сафара. - Собери всех вождей. Мы выступаем...
   - Повелитель? - похоже, посланник не верил своим ушам.
   - Мы отправляемся к Фалессе... - сквозь зубы процедил Вефир. - Мы сметем лаконских ублюдков с лицам земли. Все города должны быть разрушены, а деревни сожжены. Никого не щадить - ни мужчин, ни женщин, ни малых детей. Посевы - вытаптывать, колодцы - отравлять. Я хочу, чтобы сама память об этом проклятом государстве стерлась с лица земли...
   - Но повелитель!
   - Выполнять! Никаких сомнений. Слово хана - закон, ты не забыл?
   Фарид ушел. Да, он выполнит этот приказ, и вожди послушаются. Они видят повелителя, хотя на самом деле он лишь слуга...
   - Хорошо, что ты это понимаешь, - раздался тихий голос. На свет вышел Барг-Танг. - Ты помнишь... Ты помнишь?
   - А... маленький шаман... - Вефир нахмурился. - С войной необходимо покончить. С войной и Лаконой. Нам не жить вместе на одной земле... Мы разные, слишком разные.
   - Я боюсь, многое изменилось с тех пор... - глаза Банг-Танга поблескивали в темноте. - С востока идет Тьма, а перед ней - вы равны. Вы люди с теплой и красной кровью, которой кто-то алчет.
   - И что - против этой Тьмы бессильны мечи?
   - Нет, но чтобы одолеть ее - вам всем нужно быть вместе. Лишь общими усилиями можно...
   - Детские сказки! Я много слышал их, колдун... "Народы объединились - и зло повержено". Но это сказки. Здесь все проще... и сложнее... Если я не сожгу деревни, если я не уничтожу этот народ, он как ржа разъест Орду... Она растает словно снег по весне. Пока не поздно, я должен... должен сделать последний шаг. Этого хотел Сафар. И я сделаю это.
   - Если бы Сафар видел что происходит! - Банг-Танг повысил голос. - Если бы он видел что происходит! Он бы сместил такого неумного визиря! У тебя есть глаза, но ты не видишь! Над Криэраном поднимается огненная заря! В Фалессе отныне нет ночи! Духи этих мест встревожены, они чувствуют... Час Волка настал, и время человечества может закончиться в миг... Придут те, кто были прежде! Как давно ты не получал вестей из Лирии? Знаешь ли ты, что происходит там? Неужто, прелести тай-суанской ведьмы заслонили мир перед твоими глазами?
   - Убирайся! - рявкнул Вефир. - Пока я не убил тебя! Я не желаю слушать твои глупые обличения! Не надейся отговорить меня. Я сделаю то, что должен. Я разрушу Фалессу, не оставлю от нее ни камня. Я засею ее поля солью. А что касается Тьмы, то это твое дело! Вот и справляйся с ним... Я освобождаю тебя от клятвы верности! Убирайся к Теням!
   Шаман ушел, что-то бормоча под нос. Вефир проводил его взглядом. Советника душила ярость. Как он смеет сомневаться в его верности?  Следовало казнить ллунифа, но времени нет... Остальные племена ждут...
   Среди них и проклятый Каттак... От него тоже надо избавится, но гарр - отличный воин и полководец, такими не разбрасываются... Он безжалостен... Значит, он и поведет войска...   
   С Лаконой будет покончено. А когда он встретится с Сафаром в другом мире, его совесть будет чиста.   

* * *

   - Боюсь, мы потеряли его... - карлик взглянул на высокого воина, стоявшего в тени шатра Вефира.
   - Тогда у нас лишь один путь.
   - В Лес?
   - В Лес.

Автор: Франциск ле Шаорин 17.06.2004, 19:05

10 число месяца Холодов (?)
Фалесса.

   - Господа! - Франциск обвел взглядом всех, кто собрался в тихой зале одного из многочисленных правительственных дворцов, что во множестве строились при Селиной. Тридцать человек - все высшая лаконская аристократия, те, кто сейчас находился в Фалессе Те, кому и положено править... Франциск поймал задумчивый взгляд Дораты ле Шаду и холодный Артура ле Тейна... - Итак, Господа! Положение, в котором находится наша многострадальная страна - очень тяжелое. Надеюсь, здесь все это понимают. Необдуманная, а зачастую и преступная политика Ярно, а также его бывшей жены и, опять же бывшего, консула ле Амарры привела к тому, что нами потерянно почти сорок процентов территории, не считая Полумесяц и Сторн. Страна разорена. Налоги, взлетевшие до небес, измотали население. Экономика рухнула. Фактически, война проиграна... Я хочу, чтобы вы поняли. Хотя я все время находился в правительстве, я, тем не менее, ничего не мог сделать. Мои руки были связанны, и хотя я пытался спасти, то, что можно было спасти, многое мне не удалось...
   Теперь я хочу, чтобы вы сделали вот что. Если император губит государство, то право любого свободного человека восстать. Необходимо напомнить Ярно, кто настоящий хозяин в стране, и чьи права он обязан защищать... Он должен понять, что на троне будет до тех пор, пока его поддерживаете вы.
   В документе, который я составил, и который вы ему предъявите, как выражение вашей воли, есть требования не начинать войны, не заключать мира без согласия совета, в который войдут представители всех высших родов Империи... Также она налагает запрет на личную возможность Императора заключать кого-либо из аристократии в тюрьму, либо же лишать имущества, или изгонять... Все важные государственные решения Император имеет право принимать, только согласовав их с советом, равно как и назначать и смещать любых высших должностных лиц.
   Вы предъявите эти требования Императору, потребовав от него их обязательного выполнения без каких-либо отговорок, угрожая в противном случае мятежом...
   В зале поднялся шум. Многие спорили.
   - Не слишком ли это, Шаорин? Если мы предъявим свои права, не захочет ли кто-нибудь еще потребовать что-то в свою очередь о нас?
   - Все требования определяются с позиции того, у кого есть сила, - улыбнулся Франциск. - Сила у рыцарства, и то, что оно получит, положат начало новой эпохе. Я прав, можете не сомневаться. И это лишь начало...
   Он направился к Артуру, который поджидал его у двери.
   - Ты думаешь, Ярно пойдет на это? Подпишет их требования?
   - В любом случае, что-то он должен будет сделать... И, в любом случае, это пойдет нам на пользу...
   - Зачем я нужен здесь?
   - На крайний случай... Мне нужна пара тысяч верных людей. К сожалению, на Иветту нельзя во всем положиться, господин Риверс же, у меня вызывает некие опасения... Если ты проследишь за ним, это будет просто прекрасно. Вздумай Крыс предпринять что-то против меня, ему должны быть обеспечены полет со стены и место на кладбище.
   - Хорошо. С ним всегда в наше неспокойное время может произойти несчастный случай.
   - Если такой случай произойдет с Иванэ это тоже будет хорошо. Хоть он и в изгнании, он остается крайне опасен. Он стоит десятка Ярно. И он умрет.
   - С герцогом справиться не просто...
   - Я понимаю, что не просто. Но я плачу тебе не за "просто", а за "сложно". Даю месяц на то, чтобы бывший консул отправился в мир иной. Надеюсь на тебя...
   - Что с лирийцами?...
   - Ну, тут сложнее... Эта зима выдалась для них тяжелой... Сторн выведен из игры, связи с родиной нет... Армия Сафара тает с каждым днем. Не надо быть гением, чтобы понять - или хан сделает решающий шаг, или его голову снимет кто-то из подручных. Если лирийцы снова рванут к Фалессе, то Ярно снова будет с ними биться. Все повторяется, друг мой.
   - Но есть и кое-что еще...
   - Да, Криэран. Это загадка. Меня всегда раздражала мистика и магия. Ничто нельзя сказать наверняка... Но мои люди уже введут расследование. Скоро мы все узнаем, а то кто обладает знанием, одержал половину победы. Не волнуйся, сейчас главное - это Ярно и Иви. Я даю ей последний шанс...

Автор: Ярно ле Фалесс 18.06.2004, 18:41

5 День месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.


Из последних десяти вернулось только трое. Император второй раз отправлял разведчиков на север Лаконы, откуда каждый день приходили угрожающие новости. И главное на данный момент, что мог сделать ле Фалесс – это как можно дольше сохранить в тайне северный ужас. Именно ужас, который устраивают животные, потому как назвать их людьми у Ярно язык не поворачивался. Кто устраивает весь этот хаос Лессо не знал. Но то, что неведомое войско без знамён и гербов движется в сторону столицы было известно. Но просто сжигать и грабить деревни, и поселения им было мало. Они мучили и издевались над людьми, оставляя несколько человек в живых, которых заставляли смотреть на всё это, для того, чтобы те передали увиденное в Фалессу. Видимо задача их предводителей заключалась в том, чтобы разозлить императора и им это удалось, более того эти новости вызвали настолько великую жажду мести, которую Ярно чудом удавалось сдерживать и не переводить на других.
  Последние разведчики рассказали о том, что больше всего пыткам подвергаются дети до двенадцати лет, которых сажают на кол, расчленяют и подвергают всевозможным пыткам, таким, которые Ярно вспоминать никак не хотел.
Также нелюди, которых император решил называть так, пьют кровь у людей. Зачем они это делают Лессо не понимал, да и не хотел знать.
  Ярно прекрасно понимал, что рано или поздно лаконцы узнают о том, что скоро подойдёт к стенам столицы. И тогда Фалесса загудит, страх, который казалось немного отступил вновь нахлынет. Но только это будет не ужас перед чужеземным рабством, который несла Орда, а перед пытками и мерзкой смертью.
  Император не знал, как поступить, либо выступить немедленно всем войском в сторону врага, либо ждать в городе, стены которого способны защитить от любого врага. Тем более с новыми защитниками. Конечно половина из них не рыцари, но с жаждой сражаться за империю им не откажешь.
  Единственный человек кому мог довериться император был Тристан. Ярно сам не понимал почему именно ему, убийце, которого знал всего несколько дней. Конечно он был очень похож на главу последней императорской семьи, но всё же. Только Ярно видел лицо Тристана, который до сих пор решил не открывать его людям. Слава убийцы давно прогуливалась по улицам столицы и каждый лаконец мечтал о том, чтобы убийца навсегда остался в Лирии. Но он здесь и какие бы не ходили о нём слухи Лессо было всё равно. А люди постепенно смирились с этим. А это значило, что они верили своему императору, более того, они слишком быстро приняли Тристана, как тень Ярно. И ле Фалессу было приятно осознавать это.
  Тристан согласился служить императору после того, как узнал правду о своём происхождении. Видимо решил хоть как-то сгладить своё я. Каждую ночь Ярно сидел в своём кабинете до самого утра. Именно от него зависила дальнейшая судьба Лаконы и Лессо хотелось сделать правильный шаг. Любой неверный ход приведёт к краху то, что строилось несколько веков. Сколько раз Лессо не спрашивал себя почему всё это досталось ему, постепенно смирялся, а сейчас уже привык к тому, что Марэль выбрал его для расплаты за все грехи лаконцев.
  Императору приходилось разрываться между Ордой и новой опасностью. А один Тристан не мог помочь ему совсем разобраться. Саолы и Иванэ нету, а змей Франциск спит и видит, как бы сместить его с трона, думая, что хитрее его нету. Император уже поручил Тристану быть готовым к резкому повороту внутри столицы. Именно сейчас лучшее время для того, чтобы окончательно развалить Лакону. И не известно откуда появится новая напасть. Не раз были проверены лучшие рыцари и гвардейцы. Тристан следил за ними каждый день. И Ярно знал, что если и придётся схватиться с кем-то ещё, то его поддержат. Но не известно будет это или нет, сейчас главное защитить страну от новой опасности.
Главная дилемма заключалась в том, чтобы решить, выступать навстречу врагам или ждать их в Фалессе.           

Автор: Доминик ле Рамлет 18.06.2004, 19:42

10 число месяца Холодов.
Фалесса.

   - Хотите послужить Империи, юноша? – улыбка и манеры Первого Советника Франциска ле Шаорина умели расположить к себе людей, и сейчас Доминик почувствовал себя почти как дома. Заботливый хозяин позаботился обо всех мелочах, рассказал пару забавных историй. Да, про Франциска говорили многое, но "многое" говорят о всех людях. Нет, стоит доверять всем слухам.
   - Конечно, хочу... – улыбнулся в ответ Доминик. – Я всегда служил, и буду служить Империи и Ярно. Я сражался и был готов погибнуть за него.
   - Похвально, похвально... – рассмеялся советник. – Но вы не погибли, вы живы...
   - Да. – Доминик оглянулся на Артура. – Меня спасли.
   - Что ж, как верный слуга Империи, вы снова послужите ей, – в глазах Франциска блеснули искорки. – Я расскажу вам... Как вы знаете во главе государства, пока вы сражались, стоял консул Ле Амарра и Императрица Саола. Пока вы геройски сражались, эти двое наживались на ваших смертях. Они продали победу Императора в Полумесяце, они были готовы сдать город лирийцам... Только я смог им помешать, и когда Ярно вернулся, он изгнал их.
   - Я слышал о Иванэ, как о человеке, который всецело предан Империи... – осторожно сказал Доминик.
   - Для своих темных дел он создал искусную ширму, притворялся сборищем благодетелей... Вы знаете, что от него сбежала жена? По-вашему может жена сбежать от такого человека, каким себя выставлял ле Амарра? Он, воистину, волк в овечьей шкуре!
   - Нуу... – Ле Рамлет замялся.
   - Так вот... – продолжил Франциск. – Да, Иванэ и Саолу удалось изгнать... Но, наш Император, благородный Ярно ле Фалесс, оказался сломлен их низким коварством... Его дух отныне пребывает в унынии... А война тем временем продолжается... Я был во дворце, я знаю, как обстоят дела, и скажу одно – к сожалению, Император не способен больше править.
   - Как так? – Доминик даже затаил дыхание. – Что же делать?
   - К счастью в нашем государстве еще много людей, которые знаю что, делать, которые способны и должны руководить войсками и страной. Это все дворянство, аристократия Фалессы и удаленных провинций, многие, очень многие... Конечно, и среди них полно "паршивых овец", сторонников Иванэ, предателей и изменников... Но все же, много и вполне порядочных людей... Практически все из них – мои друзья и знакомые...
   - Ну, хорошо... – ле Рамлет робко улыбнулся. – Вы правы... А что я должен сделать?
   - Я подготовил документ. – Франциск потряс стопкой бумаг. – Это определит дальнейшее развитие государства на века. Когда он будет принят в качестве основополагающего закона, наступит новая эпоха – всеобщего благоденствия. Он принесет с собой новый тип отношений, постепенно изменит и людей, их внутренний дух станет духом свободы...
   - Я все же не понимаю...
   - Очень просто... Вы должны подать Ярно этот документ и потребовать его принятие. Когда Император поймет, что вас много и вы выражаете реальные интересы, то у него не будет другого выхода... Я предлагаю вам возглавить эту группу.
   - Мне? Ну почему мне?
   - Вы человек кристальной чистоты, не на словах знающий, что такое честь и совесть... Я думаю, к вашим словам должны прислушаться...
   - Я горд оказанным мне доверием. Но когда это должно случится?
   - Я думаю через пару дней... – Франциск оглянулся на Артура. – Ведь, через пару дней вполне будет возможно сделать это, не так ли?
   - Через пару дней все будет готово, – отчеканил ле Тейн.
   - В таком случае, господа. – Доминик встал из-за стола, - я буду вас ждать...
   - Еще одно... – Франциск улыбнулся. – О готовящемся нельзя говорить никому, ведь сторонники Иванэ повсюду.
   - Я буду молчать, – пообещал ле Рамлет. – До встречи.
   Франциск проводил его взглядом.
   - Где ты его нашел?
   - Он был вместе с Николя ле Тойе, когда они ехали в Фалессу, предупредить Ярно о том, что это Рикард Шарк устроил резню в Лесном.
   - Занятно... Что ж, его стоит использовать и дальше...

Автор: Сильвия ле Нуаран 18.06.2004, 19:47

10 число месяца Холодов.
Южная Лакона.

   - Сильвия? – тихий голос Агнеши отвлек меня от размышлений. Как много изменилось за последний месяц. Вместе с Криэраном в пепел превратилась, и какая-то часть моей души.
   - Да? – я обернулась к подруге.
   - Как долго мы будем прислуживать этому Родрику?
   - До тех пор пока я не буду располагать всей информацией... Пойми же, мы ничего не знаем об это мире... Я должна забоится о вас...
   - Разве ты не видишь, что он делает? – зашипела Агнесса. – Что тебе еще надо знать?
   - Я вижу.
   Похоже, Родрик и до перевоплощения был редкостной сволочью. Во всяком случае, меня, когда он находился рядом, просто мутило. То, что он делал со смертными было чудовищно даже для вампира. Или я ничего не понимаю? А может быть это он безумен?
   - Я до сих пор не поняла, кто уничтожил Криэран. – продолжила я. – Тем более, нам надо дождаться Свена, Роба и Кали.
   Агнесса оскалилась. Сука. Ей на Тарикэ было начихать. Она мнила себя единственной моей верной подругой и после ухода двух бывших стражников держала остальных моих детей в отдалении от меня.
   - И это единственная причина?! Знаешь, что я скажу?
   - Ты уверена, что я хочу знать, что ты скажешь?
   - Похоже, смертные объединились. Мои дети видели отряды, в которые входили лаконцы и лирийцы. Они действовали сообща.
   - Даже так? – я изумилась. – Хотя, не удивительно... Это работа Родрика. Они поняли, что опасность, исходящая от этого ублюдка серьезнее всех остальных проблем...
   - Значит, он этого добивался?
   - Возможно, он просто решил нанести один удар, смертельный... А для этого ему придется собрать и свои, и человеческие силы, в одном месте...
   Агнешка в очередной раз улыбнулась. У нее всегда была улыбка как у законченной дуры, но вместе с тем она была одной из самых хитрых и изворотливых бестий в Криэране. Когда-то... В любом случае она знает о чем говорит.
   - Проклятье... Когда эта "битва конца времен" состоится, мне хотелось быть подальше от места, в котором она произойдет... Меня не устраивает ни Родрик, ни его таинственный хозяин из-за моря. Я не могу выступить, против него открыто, но всегда есть возможность действовать тайно. Возможно, поражение этой "армии Тьмы" было бы благом, как и для смертных, так и для многих детей ночи. В конце концов, вампиры всегда были народом сумерек, а смертные народом дня... Договор возможен... Смертные могли бы отдавать нам своих преступников... Может, быть лирийский хан даже...
   - Сильвия! – Агнесса перебила меня. – Пойми, люди всегда будут ненавидеть нас. Мы Проклятые, а они ненавидят, всех тех, кто хоть немного отличается от них самих. Это неизбывное свойство их натуры... Не рассчитывай, что они поймут разницу между тобой и Родриком. Для них вы едины... А истина? Кого она интересует?
   - Я не хочу идти вместе с ними...
   - А я о чем говорю?
   - Ты ничего не предлагаешь...
   - Уйдем на север, далеко-далеко... Там тоже есть люди, у них красная кровь. Я знаю, проверяла. Будем сыты и живы.
   Я замотала головой.
   - Ты серьезно думаешь, что Родрик просто так отпустит нас?
   - Тогда надо выждать момент, когда ему будет на редкость не до нас. Что-то говорит мне, о том, что этот момент скоро настанет...
   - Но по любому сначала нужно дождаться Свена и Роба.
   Было кое-что, о чем я не хотела с ней говорить. Поскольку я была старше остальных, я обладала способностью чувствовать великие силы. Вне поля моего зрения оставались уничтожитель Криэрана и Полумесяц, но хозяина Родрика я ощущала достаточно четко. Так вот, было кое-что еще... Непонятное, оно шло с запада, из-за Леса... Голоса шептали, призывали... Неплохо было бы узнать, что происходит и там, но у меня просто не хватало времени... Нужно было разобраться с тем, что творится здесь и сейчас...
   Родрик, наверное, скоро даст очередное задание. Нельзя ему дать никакой возможности усомнится в нашей лояльности, до тех пор, пока не настанет время действовать.

Автор: Эвор Тилийский 18.06.2004, 20:13

Ночь с 17 на 18 день месяца Темнейших Глубин.
Полумесяц. Тил.

        Знал ли об этом Герен или все случилось по иронии судьбы, но Эвору на ночь перед боем достались те самые покои, в которых он некогда встретил свое последнее утро как Князь Тила, перед тем, как Крилла передала его Ярно. Зимняя ночь пахла палой листвой и холодной речной свежестью. Лунно, ветрено, прохладно, на утро трава будет мокрой от холодной росы.
        Сон не шел. Во дворе завыли собаки. Дурная примета. Сидеть в этих четырех стенах было невыносимо.
        Эвор вздохнул, отбросил назад прилипшую ко лбу русую прядь, вложил в непривычно бьющие по правому бедру ножны меч и, накинув на плечи плащ, вышел в коридор. Никто его не удерживал. Этой ночью в Тиле два, если не три хозяина.
      Говорят, любой убийца хотя бы раз возвращается на место преступления, и Эвор сейчас мог послужить весьма красноречивым доказательством этой истине. Ноги сами вынесли его к водопаду. Скользкие влажные ступени, созданные здесь самой природой, опасные, но не для того, кто спускался по ним с раннего детства день за днем,  вывели Князя к пристаням, сонному нижнему селу и  Зеленой роще. Луна в эту ночь светила настолько ярко, что все кругом казалось залитым жидким серебром.
    По этим тропам Эвор мог пройти и с закрытыми глазами. Он и сейчас с не меньшей уверенностью, чем полгода назад, мог указать то место, где в чаще не хватало нескольких зеленых древ, стоявших здесь тысячи лет до того, как Эвор отдал свой приказ. Князь знал, что не забудет этого уже никогда, несмотря на то, что сам Лес поспешил скрыть следы своих увечий, от любых глаз. Уродливые широкие пни поросли травой, покрылись толстым слоем зеленого мягкого мха, настолько, что теперь нельзя было увидеть, что скрывала эта буйная растительность. Но «не видеть», не значит «не знать».
- Ты давно прощен….
      Князь медленно обернулся на смутно знакомый голос. Тиэл. Странно, но Эвор был уверен, что оба друида остались в Тиле.
- Существуют разные дороги, - словно прочитав его мысли, медленно произнес лесной чародей.
    Странно, но Тиэл теперь казался много старше, лунный свет стер с его облика все краски, оставив только зеленые глаза, по которым нельзя было понять не возраста не эмоций, золотистые волосы стали совсем седыми, а тонкое правильное лицо друида прорезали прямые глубокие морщины, сухая, но все еще сильная рука привычно гладила рыжую шерсть ничем не изменившейся, в отличие от своего хозяина, пумы.
- Не стоит бояться того, что ты видишь, Князь. Это всего лишь время.
- Почему ты здесь? – Эвор удивился, насколько громко в наступившей тишине прозвучал его собственный голос.
- Предупредить.
- О чем?
- Смотри, - друид указал рукой на землю, почти под ногами Князя.
        Эвор медленно опустился на одно колено и раздвинул рукой высокую траву.
        Росток был совсем небольшой, но не заметить его было невозможно. Казалось бы просто тоненький прутик, покрытый зеленой корой, всего с несколькими длинными серебристыми листочками…. Но его не могло быть в природе, потому что не должно было быть никогда. Зеленые стражи не цветут, не дают семян или отростков, если только…. Эвор никогда не верил в легенды настолько, насколько этим увлекалась Эни, но от диковатой очень неприятной мысли Князь вздрогнул, словно от порыва холодного ветра. Он резко поднял голову, но друида на поляне больше не было.
        Странно, но порой одна и та же мелочь становится и приговором и единственной надеждой. Но кто предупрежден – вооружен. Эвор осторожно расправил молодые мягкие листочки, и, прикрыв тонкий росток травою, пошел проч.

18 день Темнейших Глубин. Раннее утро.
Полумесяц. Тил.

    Солнца еще не было видно за густыми кронами деревьев, но небо уже просветлело. Влажный зимний воздух приятно холодил лицо. Дружинники Герена уже подготовили площадку для сражения. Хотя «подготовили» это слишком громко сказано. Круглый пяточек земли, поросший невысокой травой, ничем не выделялся из прочих подобных, просто не один из соперников не видел его до битвы, а значит и не подозревал, где там имеются кочки, выпирающие корни или неровности…. На все воля Шепчущего.
    Проснувшийся ястреб отыскал Эвора как только востока коснулась первая полоса рассвета и теперь распушив черно-рыжие перья сидел на его плече демонстрируя ко всему, что его окружало, почти царственное пренебрежение. Князь чуть коснулся крыльев рукой, вызвав несколько снисходительный клекот своего пернатого спутника.
    Люди начинали подтягиваться к месту предстоящего сражения, но не самого Герена, не его дружины Эвор пока не видел, как, впрочем, и своего первого гаранта*. Сестренки- кошки отыскались довольно быстро, на ближайшем дереве, откуда было лучше всего видно. Риган по случаю назначения вторым гарантом была одета в цвета Тилийского дома, держалась донельзя гордо, но в зеленых глазищах плескались прежние лукавые смешинки.
- Мой Князь, - Риган зевнула, прикрыв  рот тонкой ладошкой, и зябко поежилась на утреннем холоде, - Мы пришли.
- Отлично, - Эвор кивнул, - Где Ред?
- Ред у Герена, - как нечто само собою разумеющееся заявила она, - Княжич вчера изволил вызвать его на разговор, и они до сих пор беседуют. И нечего на меня так смотреть, больше я ничего не знаю…
    Князь вздохнул. В верности Реда он не сомневался никогда, но точно знал и то, что странник в первую очередь попробует утрясти дело миром, даже если для этого потребуется выложить Борскому княжичу, что Эвор не способен сражаться, и бой не принесет Герену чести. Князь порой не решался признаться даже самому себе в том, что более всего опасается увидеть жалость в глазах своего врага.
    Войны не выигрываются жалостью и рукопожатиями, тем более теперь.
- Так мой Второй гарант спустится с дерева или установим новый обычай? – с усмешкой, стараясь скрыть собственную тревогу спросил Эвор.
- Никогда не читала обычаев, запрещающих княжеским гарантам лазить по деревьям, - смешливо фыркнула Риган и спрыгнула на землю, - Ну так мы идем, или тут стоять будем?
    Ред появился одновременно с Гереном и его людьми. Странник уже был в бело-зеленом, как Риган и сам Князь, и весь его вид отражал обеспокоенность. Переговорить они уже не успеют….
    Эвор шагнул навстречу Герену. Княжич коротко кивнул.
- Пусть Он рассудит, - негромко произнес он.
- Да будет так.
    Каждый из соперников вернулся к своим людям.
- Это все бессмысленно… Вам нечего делить. Ты не сможешь, - Ред принял плащ своего Князя, вздохнул, как будто только что понял что все решено, - На все воля Шепчущего.
    Эвор усмехнулся, кивнул и передал ястреба Риган на плечо.
    Широкий лаконский, чужой этому Лесу и этому зеленому миру, меч с негромким шелестом вышел из ножен на бедре Князя, и, словно отвечая ему, в руках Герена с тихим звоном оказались два длинных лесных кинжала. Собравшиеся вокруг люди молчали. Бой будет. Противники не собирались щадить друг друга.

    Никогда нельзя сказать наверняка, что какое-то пусть даже самое нелепое умение не понадобится тебе в будущем. Семь лет назад, в Фалессе, Эвор проклинал своих учителей за то, что те навязывали ему уроки владения таким чуждым лесу лаконским мечом, теперь же, практически лишившись одной руки, Князь смог перевести эту некогда бесполезную ему науку в едва ли не единственное свое преимущество. Длинный прямой клинок с непривычной тяжестью ложился в руку, более длинный, чем кинжалы противника, а значит позволявший держать Герена на расстоянии.
    Эвор с детства, как и любой из воинов леса, учился сражаться двумя длинными кинжалами, и это позволило ему хоть и не блестяще, но хоть как-то приспособиться к оружию в левой руке, и доставить своему врагу массу мелких неудобств. Князь знал, что пока он задает темп боя, и вынуждает менее опытного в ближнем бою Герена следовать своей тактике он не проиграет… ровно, как и не победит.
    Бой шел уже сравнительно долго, но противники все еще кружили по заросшей травой площадке, не особенно рискуя, обмениваясь самыми простыми выпадами и ударами, изматывая друг друга и лишая сил. Эвор пару раз вскользь достал княжича мечом, как и кинжалы Герена оставили на его левом плече два коротких, но довольно глубоких алых росчерка. Но в горячке боя Князь не чувствовал этих ран, только длинный клинок становился все тяжелее с каждым шагом.
    Как никогда четко Князь сознавал, что проиграет, проиграет если сейчас не найдет в себе смелости, решимости и умения вложить всю оставшуюся с ним силу в один удар. Герен сражается хорошо, быстро, точно, хоть и не очень изобретательно, но честно… и он боится - боится избранника друидов, боится своего предательства и нарушенной клятвы, боится сражаться с тем, кто по всем законам Леса и жизни давно уже должен быть мертв. А страх порой отнимает гораздо больше сил, нежели раны и усталость, оставалось только поверить в это.
      Шаг. Удар. Шаг. Герен подался назад, защитился от прямого выпада, задел противника одним из клинков и отступил на ту же пару шагов. Эвору стоило, тоже отступить и позволить себе отдышаться, но Князь сознавал что сил для новой попытки уже не наберет, а значит свалится от усталости, проиграет, умрет… никогда не вернет свой престол, свободу Лесу… и не увидит Мирту….
    Гнев заставил броситься вперед. Герен с уже недоступной Эвору звериной грацией уклонился от удара, мгновение замешкался, но Князю хватило этого времени, что бы замахнуться для нового удара.  Герен блокировал меч скрестив перед собой кинжалы, сжимая его их клинками и выворачивая оружие из рук врага…. Блестяще выигранный бой, никаких сомнений…. На губах княжича уже успела появиться улыбка, когда случилось то, на что Эвор полагался, как на свою последнюю надежду. Лесная сталь, как это не больно было сознавать, смехотворна в сравнении даже с лаконской и не один из клинков Герена не выдержал удар той силы, какую вложил в свою последнюю атаку Эвор, хотя на такую удачу тот и не рассчитывал. Более длинный «ведущий» клинок сломался у самой гарды, второй треснул чуть выше. Единственное, чего смог добиться идеально продуманным в этот момент приемом Герен это не остановить, но замедлить тяжелый клинок врага.
      Эвор остановился, глядя сверху вниз на побежденного врага. От удара, пришедшегося Герену на правое плечо, княжич упал на колени, и он так и сидел неподвижно толи не осмеливаясь, толи стыдясь поднять голову. Бело-синюю тунику медленно заливала кровь, такая же алая, как-то вино, которое они делили из одной чаши перед войной, сделавшее их с тех пор и до самой смерти братьями.
- Позовите лекаря. Пусть окажут ему помощь, - Эвор понял, что произнес это, раньше, чем даже успел осознать.
        Герен медленно поднял голову, в зеленых затуманенных болью глазах отразилось непонимание и вина. Он попытался задать какой-то вопрос, но в последний момент будто бы передумал.
- Герен, - Эвор протянул ему руку, и когда недавний противник нерешительно взялся за нее, помог ему подняться, - Закон Леса не будет нарушен мною во второй раз. Деливший со мною чашу не умрет от моей руки, - потом обернулся к одному из дружинников, - Герен останется нашим гостем. Отправьте гонца в Бор. Я жду присяги Князя Роэла не далее чем через две недели.
        Люди что-то кричали, но Эвор практически не слышал их. В галдящей толпе ныне Верховный Князь Полумесяца запомнил только несколько лиц. Бледную от волнения, но уже смеющуюся Риган, явно вздохнувшего с облегчением Реда и холодный полный ненависти взгляд Криллы. С ней он не связан никакими клятвами… придет время… Князь Тила, Бора и Темного Брода успел научиться ждать.
- Эвор, - Ред улыбался, - Прекрасная и окончательная победа.
- Нет, - Князь покачал головой, вспоминая зеленый росток в священной роще, - Наша война еще даже не началась…..

Автор: Рикард Шарк 18.06.2004, 20:25

С .... по 20 день месяца Темнейших Глубин.
Сначала - прибрежные воды. Позже - Полумесяц. Тил.

«…Во тьму! Во тьму!…» - Рик слышал голос неведомой твари из своих снов еженощно. Или и днем тоже? Неизвестно... Мир утратил деление на день и ночь, превратившись в череду бредовых видений, перемешивающихся с кошмарами, преследующими его в часы бодрствования. И везде царил мрак. Даже в снах, где ослепшие часто обретают подобие зрения он оставался незрячим. Тьма разъедала его, словно попавшая на кожу известь, расходясь из ран по всему телу, проникая в душу. Иногда умирающий Властитель мертвого государства… нет, не видел – ощущал чье–то отчаяние, ужас, мольбу, слышал крики боли, шелест разящей стали. Медальон больше не украшал его грудь, но его связь с Дорианом о какой-то странной прихоти судьбы осталась. Рик больше не говорил с вампиром - он словно подслушивал происходящее в наглухо закрытой комнате через замочную скважину. В минуты просветления рассудка, выныривая из мутной жижи бреда, он размышлял над произошедшим: наверное, это рана, наполненная невидимым и неуловимым ядом вампира, связывала вместе убийцу и жертву….
Станет ли смерть для него избавлением, или, испустив последний вздох, он замрет, застынет лишь на время, для того, чтобы, переродившись, вернуться в мир нежитью? Он допускал такую возможность, а потому первый приказ, отданный пришедшим в себя Властителем касался ритуала собственного погребения: матросам надлежало приманить как можно больше  акул, натереть тело сторнийца свежей кровью и тщательнейшим образом проследить, чтобы оно, будучи сброшенным в воду, было разорвано в клочья. Никакие силы не смогут поднять из могилы того, кто упокоен таким образом. Во всяком случае, Рикарду Шарку очень хотелось в это верить…
На третью ночь после отплытия страшный шторм настиг остатки некогда неодолимой эскадры и принялся рвать хрупкие кораблики, словно расшалившийся ребенок игрушки, разметав их по всему морю. Рассвет флагман встречал в одиночестве, с чудом уцелевшими мачтами и изрядно поубавившийся командой. Словно в насмешку над случившимся, Рику стало значительно лучше, и он приказал поднять его на палубу.
Команда со смешанным чувствами жалости, страха, злобы, восхищения и надежды смотрела на фигуру Властителя Империи тысячи островов, нетвердой походкой шествующего по палубному настилу. Сейчас господин больше всего напоминал Смерть из легенд – плащ черного цвета скрывал слои материи, наложенные лекарями на не закрывающуюся, постоянно кровоточащую рану, но не мог укрыть от глаз ни невероятной худобы ослабевшего тела, скорее похожего на ходячий скелет, ни лица, почти лишенного плоти и являющего свету жуткий оскал черепа. Мечей при Рикарде не было – один из клинков остался в Лаконе, в спине неизвестного рыцаря, другой – искореженный валяется у подножья Цитадели. Мечи – символ власти над Сторном… Он их утратил…
Рикард искренне не понимал, почему эти люди, когда-то пошедшие за ним на войну еще не убили его. Ведь он – воплощение всех бед и неудач, Иона из древней сторнийской легенды. Но они, как он ощущал обострившимися за дни слепоты чувствами, хоть и смотрели на него зло, испуганно, с презрением, но все же ждали именно его слов, его приказа…
«Они все испуганы до смерти… Страх так сильно сковал их волю, что они готовы идти за кем угодно. Я для них зло изведанное… Что ж, тем лучше. Страх всегда был моим союзником: боялся я, боялись меня…. Я прошел школу ужаса до конца - теперь же я по другую сторону барьера. Мертвому нечего страшиться»
- Господин, куда нам идти теперь? – чьей-то хриплый, усталый  голос. Вроде бы, Бижара… значит адмирал и большой специалист по выживанию цел… «Везет лису морскому невероятно – в огне не горит, в воде не тонет… Но и вправду – куда нам плыть?» Возврата назад нет, это ясно. В Лаконе их ожидает горящий праведным гневом Ярно… С него станется сжечь одинокий сторнийский корабль еще на подходе к порту. Во всяком случае Рик поступил бы именно так. До Лирии далеко, да и Сафар уже наверняка прознал о готовившейся измене, так неудачно сорванной латниками Лаконского Императора. А не прознал – так у него наверняка куча вопросов о судьбе лирийского посольства на островах. Рик не знал, выжили ли несчастные степняки, но если нет, то… обычаи у лирийцев были куда менее людоедскими, чем у морского народа, но смерть – всегда смерть. Да и вообще нет у него особого желания вверять своих людей цепким объятьям Змея Степей…
Оставался Лес. И Эвор, который несмотря на всю свою простоватость, наверняка уже выяснил, КАК началась война, стоившая лесному князю так дорого. Лесные обычаи умертвления особым разнообразием не отличались – меч и топор для знати, петля для простолюдина, утопление в болоте за особо гнусные деяния – насилие над женщиной, стариком, ребенком… «Интересно, меня обезглавят как дворянина или отправят к пиявкам, как человека, погубившего два процветающих селения? Впрочем, неважно:  скорее всего я умру куда раньше… Но при всем этом Эвор – человек чести и не считает благородство пустым звуком – моим людям сохранят жизнь….»
- В Лес. Если вы постараетесь, то мы проскользнем в реку мимо лаконских сторожевиков. Рейдер не догнать ни одной лаконской посудине и если нас не перехватят в устье Салерны, то вскоре мы увидим Тил. Увидим…
Силы стремительно уходили, уступая место свинцовой, пропитанной кошмарами усталости. То, что раньше было лицом, словно бы обжигал призрачный огонь – его тело не знало боли, и организм вопил о приближающемся конце как мог. Буквально повиснув на руках гвардейцев, Рикард Шарк позволил отнести себя в каюту, где снова погрузился во тьму…

Корабль входил в Тил медленно, словно ведомый лишь ветром и течениями. Люди на борту, бледные и осунувшиеся, напоминали скорее духов. Дружинники в спешке собравшиеся у пристани, настороженно следили за тем, как колрабль-призрак под сторнийским флагом швартуется, а по его сходням недлинная процессия моряков, безоружных и безмолвных, переносит на берег носилки, с раскинувшимися на них телом. Оторванный сыгранной сигнальщиками тревогой от насущных дел, на пристани появился Князь в окружении охраны. Две процессии встретились на границе камня и травы, где мертвая плоть пристани сливалась с лесом, в своем вечном стремлении к свету и пространству растущем и в древнем городе, свивающимся с ним в одно целое. Моряки опустили носилки на землю у ног лесного владыки, будто принося жертву или откупаясь от судьбы.
Сначала Эвору показалось, что лежащий на импровизированном ложе человек мертв: жуткие раны, которые не в силах были укрыть никакие повязки, восковая бледность, неподвижность – все говорило за это. Но вот «труп» шевельнулся, и безглазое изуродованное лицо обратилось туда, где стоял Князь. Обрывки губ дрогнули, пытаясь сложиться в улыбку, жуткую, но при этом знакомую, хриплый голос, слабый, но слышимый, казалось, во всех концах города произнес:
- Властитель Империи Тысячи островов Рикард Шарк приветствует своего венценосного собрата и просит того оказать честь гостеприимства ему и его людям. Примешь ли ты нас в своем городе?
Молчание обрушилось на людей каменной стеной, заставив всех, от мальчишки - посыльного, до закаленного в боях дружинника сжаться в тугую пружину. И над молчанием, словно ворон над смертным полем, кружило знание: любую тайну очень уж трудно сохранить в большом городе. Все или почти все в толпе жителей Тила и прибывших сюда, спасаясь от войны и чудовищ, пожирающих Лакону, ЗНАЛИ. Сторнийцы же, под холодными взглядами горожан сбившиеся в тесный квадрат вокруг своего поверженного вождя, превосходно осознавали – недомолвок не осталось. Кто-то уже неосознанно шарил над плечом и на поясе, отыскивая рукояти несуществующего оружия, другие просто стояли, опустив руки…
Эвор задумчиво рассматривал Рикарда Шарка: раны того выглядели на удивление и застарелыми, и свежими, и при всем этом столь обширными, что боль убила бы обычного человека сразу, но этот…
- Ты умираешь, - Князь сам испугался своего голоса. Словно кто-то чужой, расчетливый и холодный говорил его устами. Бесконечно расчетливый… и бесконечно жестокий, - Это хорошо.
На этот раз улыбка на лице умирающего получилась куда более естественной:
- Ты прав, варвар. Позволишь мне испустить дух на твоей земле или откажешь мне и в этой последней милости?
- А как бы ты сам поступил?
- Я бы заставил твоих людей переплывать Акулий залив, предварительно вылив в воду ведро бычьей крови. Заставил бы тебя смотреть на это. А потом вырвал и съел сердце. Но перед этим познакомил бы с парочкой интересных ритуалов нашего Культа… Решай же, варвар, - мне плевать, что будет дальше.
Эвор заговорил и каждое его слово рушилось словно камень:
- Моих ОСОБЫХ гостей - людейсторнийского Властителя  разместить со всем почтением к их рангу и обеспечить надлежащую охрану. Моего венценосного собрата разместить под присмотром лекарей и призвать Друидов осмотреть его раны. Ты еще поживешь, Рикард Шарк.

Автор: Роджетт ДэФлор 20.06.2004, 19:48

17 Глубин по 23 Холодов.

Мы выехали из Змейгорода с помпой. Сотня конных Серых – моя охрана, сильно обновившаяся после войны; пять пеших змейгородских сотен «береженья для»; пара бояр; с десяток чиновников; Макарий, как представитель Яромира пред дружественными друидами; небольшой караван возов с дарами (в основном военная снаряга и оружие из нашей, квайданской доброй стали); а впереди всего этого знаменосец да я в желто-черных латах.
Ехали напрямик до границы, с шумом и неторопливо. Меня сие немало бесило – мы воюем или в игрушки играем? Однако все это долгобородое  сборище хором орало, что спешить «невместно». А, что тут поделаешь…
Так и тащились мы три недели, пока не вступили в Лес. Там наша скорость упала вообще катастрофически – возы пришлось бросить, их содержимое раздать для несения пехоте. Так и пошли…
Земли дома Флор мы оставили значительно на западе, но все равно среди глав домов, чьими землями мы следовали к Тилу, встретилось достаточно людей, слышавших обо мне и знающих моих родичей. Каждый вечер нам устраивали довольно куцый (ну не все же шесть сотен поить?) пир, и продукты для сопровождения находились быстро и недорого.
Две недели мы черепашьим шагом шли на юго-восток.
И вот, наконец, небольшой, но прекрасный Тил явился пред нами. Эх, по сю пору помню свой детский восторг, когда отец впервые взял нас с братом в нынешнюю столицу Полумесяца…
Дома, выглядящие так, как будто дерево, из которого они построены, еще живет; множество самых разных деревьев, еще не покрывшихся листвой, прямо на улицах; пруды, ручьи, бегущие в стороне от улочек… И над всем этим – ажурная громада Чертога, как будто не выстроенного, а выросшего.
Туда я и направился вместе с десятком Серых и боярами – исключительно торжественности для. Вместе с нами некоторое время шел Макарий, но позже отделился, дабы нанести визит местным магам. Аудиенции ждать практически не пришлось. Эвор принял нас в главном зале, вместе с главами союзных ему родов и своими доверенными лицами, которых я знал по докладам Аквиллы: Сиэнной, своей двоюродной сестрой; Редом Диром, своим военачальником; и Миртой ле Тойе, своей… гостьей. Мирту я пометил особо – установление связей с Лаконой крайне желательно… Нигде не было видно только младших фигур – мага-мальчишки Ардрика и двух сестричек, перводружинницы Риган и ее отражения Фаэнны.
Мы преподнесли «протокольные» дары, сообщили о дарах функциональных, выразили почтение и так далее, в общем, все по плану.
Когда аудиенция окончилась, Ред Дир сказал, что князь Леса приглашает меня в свои апартаменты для продолжения беседы. Вот теперь представление ступает место политике…
Эвор в знак приветствия равному поднялся с резного кресла у окна, я в ответ поклонился в пояс.
-Здравствуйте, князь.
-Рад приветствовать, князь.
-Называйте меня Эвором – церемонии кончились.
-Роджетт. Сам этого не люблю.
-Итак, судя по вашему появлению именно сейчас, вы отправили посольство, еще когда ничего не было ясно. Планировали увидеть победителя?
-Врать не буду – мы стали бы говорить и с Гереном. Но лично я рад иметь дело с вами.
-Почем же? Только не надо превозносить мою верность народу и прочее – все уши уже прожужжали.
-Стоило бы. Но не буду. Все проще – у вас есть привязка к Лаконе.
-Слушайте, Роджетт, вы вынуждаете меня сказать правду – наш договор вряд ли переживет зиму.
-Я знаю. Переворот.
-Быстро же до вас доходят вести… Сами видите – клика Шаорина не поддерживает этот союз. Как же – детище Иванэ ле Амарра!
-Мы с герцогом встречались однажды. Достойнейший человек… Судя по всему, он не вовремя расслабился.
-Да, Иванэ не повезло.
-Итак, о чем же вам хочется поговорить?
-Союз. Военный, торговый и всякий другой.
-Именно сейчас?
-Особенно сейчас. Вы знакомы с новыми обстоятельствами?
-?
-Стихийные бедствия в Лирии, что-то совсем странное в Сторне… Кроме того, мои маги чуют что-то на севере Лаконы… Что-то страшное. А ваши?
-Они не сообщали. У меня есть другие поводы для беспокойства.
-Так вот, Война Полумесяца и вторжение лирийцев в Квайдан могли бы пройти совершенно иначе в случае, если бы союз был заключен раньше…
-Не будем ворошить прошлое.
-Я для примера.
-Так или иначе, вы полагаете наш союз необходимым?
-Да, и чем теснее, тем лучше. Подумайте, вы получите прикрытые границы, зерно и нормальную сталь.
-А вы – древесину и другие наши ресурсы?
-Именно. Кроме того, этот союз прибавит нам обоим политического веса.
-Мне – незачем.
-А вдруг?
-Так или иначе, Роджетт, вы же понимаете, что такое за час не решается. Я дам вам ответ позже.
-Нетерпение никогда не являлось моим недостатком.
-Что ж, всех благ…
Мы доброжелательно распрощались, и я пошел к отведенным мне покоям.
Краешком глаза я уловил любопытное лицо рыжей девчонки за спиной… Оно чем-то запомнилось мне… Я обернулся, но увидел лишь огромную рыжую кошку, то ли рысь, то ли… Нет, таких я уж точно не встречал.

Автор: Тарикэ 21.06.2004, 19:21

11 число месяца Холодов.
Ставка Вождей Орды.

Услышав решение маленького шамана, Тарикэ решительно шагнула вперед, преображаясь. Теперь она выглядела как и тайсуанская царица в облике одного из советников Сафара. Барг-Танг чуть поднял брови, ожидая что за
этим преображением последует. Принцесса стояла, наблюдая за облаками, словно считывая что-то. Серые, предгрозовые облака неслись по небу. Но грозы не будет. Не сейчас.
- Барг-Танг, я хочу, чтобы ты провел меня в шатер Вефира, когда он останется один. Миримэ.. сестричка, сможешь ли ты удерживать барьер достаточно долго? Достаточно ли ты оправилась?
- Я помогу, ваше высочество, - тихо ответил ллуниф, беря руку принцессы Миримэ.
Преображенная Тарикэ вновь посмотрела на небо:
- Скоро... скоро этот час наступит. Час, когда змеи меняют кожу. Когда люди ощущают свободу так сильно, как никогда. Главное не упустить время.

Вдалеке раздался протяжный вой, из сгустившейся тьмы вынырнул Барг-Танг:
- Пора.
Тарикэ скользнула вслед за ллунифом. Перед входом в шатер она задержала дыхание, концентриуясь.
Вефир сидел на огромном ложе, прижав ладони к глазам. Услышав шорох, мужчина поднял голову и посмотрел на пришедшего:
- Кир?
"Даже голос... голос похож на отца.."
Преображенная девушка шагнула вперед, ловя взгляд лже-Сафара потянувшегося ей навстречу и замершего. Губы его чуть слышно прошептали:
- Кир..
Пальцы чуть щелкнули и руки плавно поднялись, подчиняясь странному танцу. Тело легко качалось вокруг своей оси, а с пальцев рук в сторону очарованного мужчины лились волны, стирающие с него чуждую личину.
Чаровница не двигалась с места, но все ее тело отдалось на волю магии, которая текла сквозь нее. На миг оживали ноги, бедра, грудь и руки.. движение зыбкое, чарующее, обволакивающее. Волна за волной преображала Вефира в самого себя. Брови его дрогнули, а ладони рук сжались в кулаки, словно он осознал то, что с ним творилось и сопротивлялся этому.
Принцесса резко подняла руки, продолжив кружится вокруг самой себя, скидывая свою легкую одежду и позволяя собственному колдовству исчезнуть. Освобожденный от чар Вефир резко шагнул к ней, охватывая талию девушки одной рукой и нашаривая кинжал на своем поясе. Вихрь шелковистых волос на миг закрыл его лицо. Когда пелена спала, черные глаза визиря изумленно смотрели в бездонные очи младшей дочери хана Лирии:
- Тарикэ...
- Ты можешь убить меня, Великий Визирь, - раздался утомленный голос колдуньи. - Но я рада, что ты убьешь меня будучи самим собой.
- Мне убить тебя? Я похож на безумца? Убивать любимую дочь моего.. Каар, - легкий стон сорвался с губ Вефира.
Руки девушки взметнулись, прикасаясь к пылающему лбу мужчины:
- О, Вефир.. Тебе больно? - она приподнялась на цыпочки, почти касаясь губами его щек. - Прости меня, прости.
Она чувствовала, что все его тело охватывает сильнейшая дрожь. Неожиданно он резко отшвырнул от себя девушку и выхватил кинжал, заносся его над собой. В глазах плескалось бешенство. Тарикэ в единый миг оказалась возле него снова, обвивая тонкими руками его талию и готовясь принять удар. Глаза ее зажмурились, а губы чуть слышно прошептали:
- Пусть... Только расскажи мне сказку, Вефир ибн , - вся сила ее рванулась обнимая охваченного болью визиря.
И он, не выдержав, упал. Лежа на его груди, Тарикэ слышала медленные удары сердца. Она подняла голову и заплакала. Слезы катились по щекам, падая на его шею и грудь, а принцесса как никогда ощущала себя маленькой и одинокой девочкой:
- Вефир.. Вефир, - тихо шептала она.
Веки его дрогнули, а губы искривились в болезненной улыбке:
- Ваше высочество, вы обещали не плакать... Давно. В детстве.
Она кивнула:
- Обещала. Если ты будешь рассказывать мне сказки..
- Какую сказку хочет услышать моя принцесса? - не открывая глаз, спросил он.
- О любви, великий визирь. О моей любви.
- К кому, ваше высочество?
- К лучшему другу моего отца и Великому Визирю Лирии, - тихо прошептала девушка, проводя рукой его лицу. - Я правда не знаю любит ли он меня, но это и не важно. Главное что он жив.. И что он стал самим собой.

Вефир тихо застонал, целуя ее. Губы девушки приоткрылись, отвечая на поцелуй, пальчики нежно зарылись в его волосы. Вефир охватил тонкую фигурку девушки, переворачиваясь и укладывая голову Тарикэ на изгиб своей руки.
- Моя при..
- Нет. Ты называл меня по-другому... Назови, пожалуйста, - продолжая ласкать его затылок, попросила она.
Мужчина молча любовался тонкими чертами лица, ощущая, как боль перестает терзать его сознание, отступая перед чем-то более сильным.
- Назови меня тем именем..
- Кали, - тихо прошептал он, скользя взором по ее шее и нежной груди. - Но ты - дочь Сафара.. Моего повелителя..
- Прежде всего я - женщина, - с гордостью перебила его Тарикэ.
Он улыбнулся:
- Да. Очаровательный ребенок стал прелестной женщиной..
Черные глаза Тарикэ посмотрели в любимое лицо, а тонкие руки обвились вокруг его шеи, прося о поцелуе. Мужские губы осторожно коснулись ее губ, но лукавый язычок быстро лизнул Вефира в нос. Он засмеялся и тут же поймал его губами, соединяясь с ней в страстном и теплом поцелуе. Девичья фигурка выгнулась в его руках, приникая к нему всем телом. Его пальцы легко касались окружностей ее грудок, чуть прикасаясь к вызывающе торчащим соскам. Сладкий полустон сорвался с губ девушки. Вефир поднялся, позволяя ей стянуть с него одежду и любуясь грациозными движениями ее рук. Увидев вспыхнувший румянец, окрасивший ее щеки, он мягко улыбнулся, протягивая к ней руки.
- Кали.. Моя маленькая принцесса..
Она быстро шагнула, укрываясь в его крепких и нежных объятьях. А он ласково касался девичьих плеч, пробегая пальцами вдоль ее спины, отчего Тарикэ прижималась к нему еще теснее. Вефир нежно, но настойчиво развернул девушку спиной к себе, откидывая ее длинные волосы к ней на грудь. Из груди его вырвался восхищенный вздох и он, не в силах сдерживаться, наклонился покрывая поцелуями ее плечи и спину. Прервавшись на миг, он хрипловато прошептал:
- Ты прелестна, Кали..
Девушка повернула голову, сверкнув огненным взглядом:
- Попробуй найти во мне изъян, о Вефир, - с неподражаемым лукавством сказала она, укладываясь перед ним.
Вефир вздохнул и, поддерживая ее тон, ответил:
- Слушаю и повинуюсь.
Его губы заскользили по ее плечам и позвоночнику. Увидев очаровательную родинку на левом бедре, Вефир не удержался и лизнул ее, вызвав тихий стон у принцессы. А губы уже иследовали ее стройные ножки, не упуская ни одного клеточки ее тела. Розовые, как у младенца, пятки он покрыл целым вихрем поцелуев, заставив девушку томно извиваться от охватывающего ее желания.
- С этой стороны вы - идеальны, маленькая богиня..
- А тут? - тихим шепотом споросила Тари, переворачиваясь на спину.
Глаза Вефира с удовольствием скользили по всему ее телу, а Тарикэ казалось, что один взгляд страстно ласкает ее, заставляя бурлить кровь. А когда он медленно принялся целовать ее ножки, поднимаясь вверх, девушка тихо охнула, ощущая, как ее желание возрастает с каждым поцелуем.
- Я должен везде осмотреть тебя, Кали.. Откройся мне, - бархатно прошептал он, покрывая влажными поцелуями ее бедра.
Встретив ее удивленный взгляд, он снова улыбнулся и скользнул ладонью между ее бедер и раздвигая их. Тарикэ закрыла глаза от охватившего ее наслаждения, его губы внимательно исследовали внутренню поверхность девичьих бедер, но этого оказалось недостаточным. Вефир коснулся губами средоточия ее женственности, раздвигая нежно, но требовательно. Тарикэ удивленно вскрикнула, но в следующий миг удивление сменилось восторгом, охватившим ее. Тело жарко вспыхнуло, отвечая на каждое прикосновение. В ответ на это, ласки становились все более страстными, доводя ее до головокружения. Тарикэ забилась в его руках, сладко застонав и  ощущая, как восхитительная волна наслаждения кружит ее. Вефир приподнял голову, внимая порожденной им музыке. Руки его скользнули вверх, прикасаясь к нежной груди девушки. Тарикэ открыла глаза:
- Иди ко мне.. пожалуйста.
Он медленно качнул головой, продолжив исследовать трепещущий живот и постепенно поднимаясь к высоко вздымающейся груди. Тарикэ застонала, ощутив, как его рука ласкает ее жемчужину страсти, пробуждая еще одну волну наслаждения. Она изгибалась, снова и снова выкрикивая его имя. Вефир позволил себе наслаждаться ее очаровательными грудками до тех пор, пока не ощутил, как тело девушки затрепетало от еще более восхитительной волны страсти. Он с трудом подавил в себе желание немедленно овладеть ею: "Еще не время.." Вефир провел языком в ложбинке между грудей, слизывая соленые капельки пота, покрывшие кожу Тарикэ. Губы коснулись ее ключиц, а девушка застонала:
- О Вефир... пожалуйста..
Визирь прервал ее слова, целуя в губы:
- Ты само совершенство, маленькая богиня..
- И я твоя.. понимаешь, ведь я целиком твоя, любимый, - рука ее опустилась, прижимая его к себе. - Возьми меня... пожалуйста..
Вефир застонал, ощущая, что более сдерживаться не в его силах и страстно вонзаясь в ее мягкое тело. Тарикэ закричала от наслаждения и обняла его бедра ногами, помогая войти еще глубже. Их движения легко слились воедино, подчиняясь охватившему их огню. Тарикэ почувствовала, что еще чуть-чуть и расстворится от еще одного упоительного экстаза, который дарил ей Вефир. Глаза ее распахнулись, встречая в его взгляде неменьший восторг:
- Люблю, - слово слилось в единый вздох и стон.
Вефир крепко обнял Тарикэ, ощущая как его страсть изливается в ее покорное и трепещущее тело. Он перекатился на спину, не выпуская ее из объятий и тяжело дыша.
Какое-то время они лежали, приходя в себя, пока холодное дыхание ветра не коснулось их разгоряченных тел, напоминая о действительности. Тарикэ подняла головку, встречаясь с нежным и вместе с тем встревоженным взглядом Вефира:
- Нам нужно уходить, - тихо сказала она. - Прошу тебя, послушай Барг-Танга.
Вефир обвил руками тонкую талию девушки, приподнимаясь и целуя ее губы:
- Да. Я выслушаю его.

Автор: Иветта ле Ласноу 23.06.2004, 3:40

19 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

        Малый кабинет Императора, предназначенный для личных аудиенций, был обставлен без лишней роскоши, типичная для Цитадели бело-золотая обивка, тяжелые портьеры и чернодеревная мебель.
      Ярно пришел, когда Иви уже подумала, что он забыл о том, что приказал ей прибыть во дворец.
- Ваше Величество, вы приказывали явиться, - невинности, смирения и тихого смущения вниманием столь влиятельной персоны в голосе Иветты ле Эри хватило бы на десяток провинциальных дурочек.
      Она стояла спиной к окну, и бледно-желтые лучи зимнего солнца окружали стройную точеную фигурку девушки почти неземным сиянием. Светлые волнистые волосы, разметавшиеся по плечам в тщательно продуманном беспорядке, казались расплавленным золотом. Голубоглазая компаньонка бывшей Императрицы казалась существом настолько хрупким и беззащитным, что суровое спокойное лицо Ярно невольно смягчилось.
- Я пригласил вас для того, что бы внести ясность в имевшие место события.
- Я скорблю о предательстве, так расстроившем ваше величество, - произнесла Иветта тихо, широко открытыми глазами глядя на Императора, - Но более о вероломстве вашего Консула мне сказать нечего.
- Разве только вы расскажете о чьем либо еще вероломстве, - губы Ярно тронула улыбка, но глаза остались холодными, а в голосе звучала ощутимая сталь.
- Иногда раскрытие чужих тайн стоит слишком дорого для тех, кто осмелится открыть их,- Иветта очень натурально вздрогнула и отвела взгляд.
- Как и их сокрытие. Император должен быть уверен в верности своих людей, - правитель улыбнулся, и Иви с каждым следующим мгновением убеждалась, что он далеко не настолько глуп, как пытается это выставить Франциск, - И столь прекрасная и мудрая особа, как вы, должна понимать, как дорого может стоить благодарность Императора… и чем может обернуться его немилость.
      Иветта тонко улыбнулась.
- Мой Император.
- Есть цена верности, - Ярно коснулся губами ее тонких надушенных пальчиков, потом на мгновение сильнее сжал их, - И цена предательства. Я знаю, кому вы служите, Иветта. И всегда выслушаю, если вы захотите что-то рассказать. Вы ведь верны своему Императору?
- Я просто… почему вы думаете…, - Иветта широко распахнула глаза, испуг у нее всегда получался отменно.
    Ярно вздохнул и в этот момент внезапно показался очень уставшим, впервые с начала их разговора хоть что-то в Императоре напомнило о том, что вчера его предали жена и лучший друг, которого до сих пор почитали лучшим полководцем Лаконы.
- Иветта, судя по вашему поведению, вы или очень наивны или очень хорошая актриса. Я готов бы поверить в первое, но отлично помню, кто просил меня приставить вас к моей супруге. Франциск не держит рядом с собой дурочек, даже для развлечения.
      Взгляд Иветты стал холоднее, маска наивной простоты дала трещину, и девушка улыбнулась совсем иначе, чем прежде. О да, они разрушили его жизнь, лишили его любимой супруги и верного полководца, но видит Марэль, страна не потеряла от этого ничего… разве что приобрела, приобрела сильного Императора, лишенного иллюзий.
- А раз случилось все же второе, то вы должны полностью сознавать, быть на стороне Императора гораздо выгоднее, чем служить его первому советнику, и гораздо более безопасно. Я дал вам пищу для размышлений и более не имею морального права вас задерживать.


19 день месяца Темнейших Глубин. Вечер.
Лакона. Фалесса.

    Страх. Наверное, теперь Иветта должна была испытывать его более остро, но, пытаясь понять собственные чувства, находила в себе только растущий азарт. Ярно не так прост, как его выставляли. Отлично. Игра становилась сложнее, опаснее, а значит интереснее, и новые фигуры на доске делали ее только еще более занимательной. Сегодня их станет еще на одну больше.
    Ив налила в высокий бокал вина, выпила залпом и еще раз перечитала пришедшие из Ласноу бумаги. Да, всю жизнь хранивший верность супруге отец вряд ли смог бы оценить весь юмор сложившейся ситуации. Но мертвым все равно, их честь не стоит жизни тех, кто остался на этой земле, и несмотря ни на что игра будет продолжаться, и ставки будут расти.
    Риверс в гвардейской форме и ни сколько не удивленный тем, что Иветта захотела видеть его прямо в своем особняке, явился почти вовремя. Впрочем, не скоропостижно полученное звание лейтенанта гвардии, ни постоянное пребывание среди знати ничуть не преуменьшило его «фирменного» нахальства.
- Ты прелестна, котенок, - заявил Рейнар с порога, обхватывая хозяйку дома за талию – Зачем я здесь? Тебе надоело ночами читать любовную муть или Франц, наконец, подкинет нам какую работенку?
- Тебе пора переехать ко мне, - в лоб любовнику заявила Иветта, чем вызвала, нет, не удивление, но хотя бы искру интереса в зеленых глазах Риверса. Он уже готов был ляпнуть в ответ какую нибудь пошлость, но Ив с уже знакомой ему усмешкой выскользнула из объятий, - Там наверху вино. Нужно поговорить.
- Поговорить? Хм… Интересно ты теперь это называешь…
- Рей, - в притворном негодовании оборвала его Иветта.
      Но Риверс в который раз оказался прав, обсуждение вопросов, ради которых Ив рисковала вызывать гвардейца в свой особняк, пришлось отложить на пару часов… потом еще на пару часов, но после, хоть и была уже глухая ночь, пришлось вернуться на эту землю и к насущным делам.
- Откуда ты родом? – так и не удосужившись встать с постели, лениво осведомилась Иветта, глядя, как Рейнар, в чем мать родила, разливает золотисто-белое вино в высокие бокалы.
- Вопрос конечно интересный, - тонко усмехнувшись, ответил он, - Но если честно, понятия не имею.
- Теперь имеешь, - тонкая ручка Иветты перехватила один из бокалов, девушка сделала пару глотков, - Дорогой брат.
      Надо сказать на этот раз ей удалось ввести Ривеса если не в шок, то в некоторое подобие ступора. Потом он, запрокинув голову, расхохотался. Если бы Ив не знала этого человека, то могла бы счесть подобный смех оскорблением, но оскорблял и ненавидел Рейнар совсем иначе.
- Я? – хохот, - Котенок, а наследство мне полагается? Рейнар ле Ласноу, шикарно звучит…. И давно мне такое счастье привалило?
- Рейнар лан Ласноу, - поправила Иветта, - Вот документы.
        Риверс некоторое время читал пожелтевшие от времени листы, потом отложил их в сторону, и на его лицо вернулось знакомое нагловато самодовольное выражение.
- Это, конечно, подделка?
- Конечно, - согласилась Иветта, - Но согласись, такие перспективы…. Ты нужен мне во дворце, в гвардии и так, что бы твое присутствие рядом со мною не вызывало никаких подозрений. И, Рей… у МЕНЯ есть для тебя работа.
- Занятно, птичка, - Риверс откинулся на подушки, - И в чем состоит?
- Завтра я объявлю при дворе, что в числе новостей из Ласноу пришла бумага, забытая после смерти отца в суматохе. Графом она тебя не сделает, но бастард, за которым волей усопшего родителя, закрепляется наша фамилия, небольшой кусок земли и первичный герб это гораздо больше чем то, чем ты являешься. Думаю, стоит придерживаться линии, что мы всегда знали друг друга, что отец отправил тебя с содержанием в Фалессу подальше от глаз, своих и своей супруги, и здесь ты иногда навещаешь сестру. Мне может понадобиться защита.
- Это все? – выражение лица Рейнара стало серьезным.
- Нет, - Иветта на мгновение замолчала, - Половина этого города служит Ярно, другая Франциску, и Гордиан Карас тоже….
- И что? Капитан порядочная свинья, но его не перекупишь. Можно конечно, но денег не хватит.
- Он может попасть в несчастный случай или тяжело заболеть, - произнесла Иви, невинно улыбаясь, и, когда Рейнар ответил на ее слова хищной полуулыбкой, продолжила, - И к тому времени мне нужно, что бы гвардия, если тебя вдруг изберут капитаном, любила и была верна тебе настолько, что бы по твоему приказу эти люди предали при надобности хоть Императора, хоть самого Марэля. Что-то можно купить деньгами, что-то… знаешь война отличная декорация для героических постановок.
- Ив, - Риверс сжал ее руку, - ты сумасшедшая….
- Все или ничего, Рей, - Иветта улыбнулась и протянула ему свиток из Ласноу, - Бери все или уходи не с чем, но помни, что если ты сейчас ты станешь «моим братом», то мы навсегда связаны, одна семья, одна судьба, упаду я, упадешь и ты….
      Какое-то время Рейнар смотрел на нее, словно приценивался. Но Иветта знала, что он примет ее условия, примет потому, что его самого уже затянула эта игра. Потому, что с ней он может подняться гораздо выше, чем это позволил бы ему Франциск, потому что… потому что она, в конце концов, гораздо приятнее, чем советник в общении …., а если она ошиблась, то к утру его не будет в живых. Он слишком много знает, и предусмотрительно отравленное вино они распили еще четверть часа назад, а к бутылке с противоядием еще и не приступали.
- Ты сумасшедшая, - Риверс взял свиток подкинул его в руке и сунул за пазуху валявшегося на полу у кровати гвардейского мундира, - Я тоже. Люблю неразрешимые задачи.
- Не пожалеешь….
- Я не жалею ни о чем.
      Он требовательно обхватил руками ее талию, притягивая к себе, Иветта хотела было отстраниться, но, почувствовав на своей щеке горячее дыхание любовника, поняла, что это выше ее сил.
- Рей…, - ее тихий голос прервал поцелуй….
        «Ну и Тени с ним, с противоядием…. На это у нас есть еще почти час, успеем… наверное.»


8 день месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.

        Какая-та полнотелая матрона рядом с Иветтой громко всхлипнула и картинно прижала вышитый надушенный платок к глазам. Какое убожество…. Неужели муниципалитет не мог оплатить нормальных плакальщиков на похороны первого гвардейца столицы, или, учитывая военное время, и вовсе не устраивать светские проводы, а ограничиться традиционным «покойся с миром, Гордиан ле Карас» и по домам.
        Не то что бы Иветта не переносила похорон, которых за последнее время насмотрелась предостаточно, но погода была отвратительная, новые сапожки ужасно жали, и кроме того, она знала по меньшей мере десяток способов провести это время с большей для себя пользой и удовольствием.
    Сомнительная карьера капитана Караса завершилась по истине «героически» в пьяной драке в одном из так дорогих его сердцу и кошельку борделей. Убийцу не нашли, да и желающих бегать за ним по недавно еще зачумленным трущобным районам отыскалось не много. Хотя соберись восстанавливать справедливость хоть вся стража разом, то и они не нашли бы ровным счетом ничего. К тому времени, как подняли тревогу, преступник уже был в гвардейской форме, среди тех, кто должен был его искать.
    Все гладко и чисто. Но Ив знала, что во многом они поспешили, что Франциск последнее время не доволен ее работой, а Ярно, несмотря на то, что все-таки поверил в ее непричастность к столичному заговору, требует «имена, пароли и явки» тех, кто связан с первым советником. Все чаще звучали вполне закономерные вопросы, не был ли связан Франциск с Консулом Амаррой и бывшей Императрицей. Ярно даже и не думал забывать, кто именно присоветовал ему взять с собой основную часть армии в Полумесяц, и что после этого последовало.
      Дождь зарядил сильнее. Ну, когда все это кончится…. И взбрело же Ярно в голову посетить такое ничем не выдающееся мероприятие. Еще и ее притащил.
      Словно услышав ее мысли, Император, наконец, закончил разговор с каким-то чиновником. Кивнул одному из сопровождавших его стражников «Мы уезжаем», подал Иветте руку, и, они к ее облегчению, покинули черную мокрую толпу.
- Я желаю видеть вас за ужином, - приглашение больше смахивало на приказ, если Ярно и был некогда склонен церемониться, то ныне эта привычка явно отпала за ненадобностью.
- Как угодно моему Императору.

8 день месяца Холодов. Вечер.
Лакона. Фалесса. Цитадель.

      Ярно всегда принимал ее наедине, или в своем кабинете или в малой королевской трапезной. Последние дни она часто была рядом с Императором, не имея при этом никакого определенного статуса при венценосной персоне. Их беседы напоминали детскую игру в слова, когда каждый из собеседников старается не называть вещи своими именами, но при этом оставлять смысл фраз предельно ясным.
- Через три дня мы уходим из столицы, - медленно произнес Ярно.
- Я буду молиться за вас, и вашу победу. Марэль поможет вам выгнать Сафара и его варварскую орду восвояси.
- Помочь одержать победу может только многочисленное войско и верные мечи. Но и им нужна уверенность, что в решающий момент не случится удара в спину. И вы понимаете, о чем я говорю, Иветта.
- Мой Император мудр и осторожен, - она улыбнулась, поглаживая пальцами ножку бокала, - Но недостаточно осторожен….
- Я весь во внимании, - губ Ярно коснулась не тронутая теплом улыбка.
- У Императора осталось немного верных людей, и вы забираете всех их из столицы, забывая о том, что в Фалессе после двадцатилетнего правления Селин подавляющая масса аристократии ее бывшие фавориты и соратники, не слишком обрадованные вашим приходом к власти.
- Я позабочусь об этом, - первый раз за время их знакомства глаз Ярно коснулся смех, - Я оставлю ВАС решать эти проблемы.
    В ярко-голубых глазах Иветты отразилось чуть преувеличенное удивление.
- Так было всегда. Король не может править один.
- Почему я, Мой Император?
- Вы красивы, высокородны и… достаточно умны, что бы понять, что ваше влияние и положение это я, и никто больше. Но главное, Иветта, вы своего никогда не упустите, и это вполне меня устраивает.
- Ваше Величество…
- Я уже послал к вам швей, послезавтра ваше платье будет готово, мы обручимся, как только закончатся все приготовления.
- Как угодно Вашему Величеству, - Иветта улыбнулась, - Я только….
- Что еще? – Ярно поднялся из-за стола, и отошел к окну.
- Вы оставляете меня одну, без защиты, - ладонь Ив осторожно коснулась его спины, и Император, обернувшись, невольно встретился с ее чуть взволнованными сияющими глазами. Правители тоже всего лишь мужчины, мужчины неравнодушные к красоте и хрупкости. Лицо Ярно смягчилось, и губы тронула теперь настоящая улыбка, он чуть коснулся рукой ее щеки и шеи, потом снова отвел глаза.
- Там, куда я иду, мне нужен каждый меч, я не могу оставлять на защиту столицы больше, чем тут было всегда.
- Я боюсь не Сафара, - губы Иветты, словно немного обиженно дрогнули, и она стала напоминать расстроенного ребенка.
- И что еще я могу для вас сделать? – после этих слов Иветта поняла, что непременно получит желаемое.
- Мой брат….
- Да, конечно, я помню. В гвардии недавно, но делает выдающиеся успехи.
- Он служит своему Императору, и если я буду знать, что гвардия всегда защитит меня…
- Он получит свой Плащ*, - не дав девушке договорить, ответил Ярно, но в голосе снова зазвучала сталь, - Но помни, хотя бы повод с твоей стороны для подозрений…. И отныне, на вашем месте, я воздержался бы от визитов к своему покровителю.
    Иветта смиренно опустила глаза, не отняв от императорского плеча своей руки.
- Они никогда не приносили мне особой радости, - тихо произнесла она, стараясь наполнить голос грустью.
- Конечно, ведь это он повинен в исчезновении вашего младшего брата, - Иветта неподдельно вздрогнула, воспоминания о Микаэле до сих пор причиняли боль, Ярно осторожно отнял от себя ее руку, коснулся похолодевшей ладони губами, - Я более вас не задерживаю….

Автор: Rigan 24.06.2004, 5:55

17 день Темнейших Глубин. Полумесяц. Тил.

Она стояла прижавшись к тонкому стволу красного дерева. Дерево Жизни и Здоровья, так кажется назвала его Фаэнна. Разгоряченный лоб девушки снова и снова прижимался к прохладной коре. Боли в последнее время стали очень частыми гостями. Снова и снова она просыпалась от стона в объятьях Крина, который брал ее на руки и начинал укачивать как ребенка. Фаэнна дала ей в дорогу отвар из лечебных трав, но даже он не мог снять этих страшных, раскалывающих ее голову напополам болей. Риган глухо застонала, ощущая новый удар, опустившийся на ее виски.
- Риган?
Она плавно повернулась, стараясь не шевелить головой:
- Да, мой Князь? - везде, где вокруг них находились постороние, Риган была на редкость официальна, хотя частенько в самой глубине зеленых глаз плескалось неудержимое хулиганство. В этот миг в них пряталась тщательно скрываемая боль.
- Что с тобой? Опять эти боли?
Ри поморщилась: признаваться в собственной слабости ей было всегда сложно. Эвор шагнул вперед и мягко обхватил левой ладонью ее затылок. Девушка дернулась было, но Князь решительно качнул головой:
- Ты часто помогала мне, Риган, позволь хоть раз и мне помочь тебе, сестренка.
Рыжеволосая головка откинулась на его руку почти блаженно и Эвор закрыл глаза: странные образы проносились перед ними, но в данный миг самое главное было справится с болью.
- Знаешь.. Я был так счастлив вернутся в Лес, Риган.. В твоей душе есть место счастью? Пробуди его, сестричка.
Девушка ощущала, как окружавшие ее сознание тени отступают, а улыбка родившаяся от слов ее названного брата становится все более сияющей и радостной. Глаза их открылись одновременно:
- Спасибо, Эвор, - с чувством прошептала она.
- С радостью, родная. Но я пришел сообщить тебе одну важную вещь. Отныне, ты - мой второй гарант.
- Кто? И если можно - попроще. Кто я?
Князь хмыкнул:
- Человек, которому я доверяю целиком и полностью. И который может взять на себя ответственность за мое слово. Скоро тебе принесут новые одежды.
Зеленые глаза уставились на него с невыразимым озорством.
- Ри-ган... Ты мой гарант, а не хулиганистый мальчишка из ближайшей к Лесу деревни, - предупреждающе поднял руку Эвор.
- Ух, как длинно-то.. Ну и ладушки! Я сейчас быстро переоденусь и покажусь Реду. Как думаешь, ему понравится как я буду выглядеть в платье гаранта Князя?
- Не сомневаюсь, - мужчина тепло посмотрел на неугомонную девушку и чуть коснулся рыжих волос. - Встречаемся утром. Постарайся отдохнуть, сестренка.

18 день Темнейших Глубин. Раннее утро.
Полумесяц. Тил.

Она быстро нашла самое удобное место для обзора - высокое и раскидистое дерево. Правда появившийся Эвор как-то странно посмотрел на нее при этом: "Мдяааа.. Люди определенно многого не понимают в жизни!"
- Мой Князь, - Риган зевнула, прикрыв  рот тонкой ладошкой, и зябко поежилась на утреннем холоде, - Мы пришли.
- Отлично, - Эвор кивнул, - Где Ред?
- Ред у Герена, - заявила она, - Княжич вчера изволил вызвать его на разговор, и они до сих пор беседуют. И нечего на меня так смотреть, больше я ничего не знаю…
    Князь вздохнул:
- Так мой Второй гарант спустится с дерева или установим новый обычай? – с усмешкой спросил Эвор.
- Никогда не читала обычаев, запрещающих княжеским гарантам лазить по деревьям, - смешливо фыркнула Риган и спрыгнула на землю, - Ну так мы идем, или тут стоять будем?
Ред появился одновременно с Гереном и его людьми. Эвор шагнул навстречу Герену. Княжич коротко кивнул.
- Пусть Он рассудит, - негромко произнес он.
- Да будет так.
    Каждый из соперников вернулся к своим людям.
- Это все бессмысленно… Вам нечего делить. Ты не сможешь, - Ред принял плащ своего Князя, вздохнул, как будто только что понял что все решено, - На все воля Шепчущего.
    Эвор усмехнулся, кивнул и передал ястреба Риган на плечо. Зеленые глаза девушки обеспокоенно следили за Князем и она не сразу осознала кого ей доверили. Риган покосилась на птицу и вдруг поняла, что та тоже косится на нее. Девушка фыркнула, а ястреб в ответ расправил крылья и коснулся своими перьями ее затылка, погладив непослушные локоны. А бой начался. Даже в своей первой битве она не волновалась так. Изумрудные глаза блестели слезами, когда Герен делал удачные выпады, стараясь поразить Эвора насмерть: "Он не пощадит его... не пощадит.. Эвор.. Эвор, ну пожалуйста!! Ты можешь, можешь!! Ты победишь! Стихии!!! Да что же вы спите!!!!!" Ее уха коснулся клюв сидящей у нее на плече птицы:
- Все хорошо, - прошептала она, обращаясь к ястребу. - Вот увидишь.. Ой!
В этот миг она увидела торжествующую улыбку княжича, но следующая минута все перевернула. Точнее все поставила на свои места: cломанные клинки.. Герен на коленях перед своим противником... и родичем. Голову Риган снова пронзила знакомая боль, но она тут же погнала ее прочь, осознав, что Эвор - победил!
- Победа, понимаешь?! - счастливо сверкнув зелеными искрами, спросила она ястреба.
С плеча раздался довольный клекот. Риган застыла, глядя на Эвора, который со странной смесью расстерянности и удовлетворения оглядывался по сторонам. На краткий миг глаза их встретились и Риган засмеялась - счастливо и неудержимо: "Ты - лучший, брат мой!"

21 день месяца Темнейших Глубин. Полумесяц. Тил.

- Сторнийцы в Лесу? Сторнийцы? - не верила собственным ушам Риган. - Но ведь..
- Ри, стой! - попытался задержать ее Ред. Но ему пришлось бросится за ней.
Девушка неслась в покои Эвора, за спиной, подобно огненному смерчу, развивались рыжие локоны. Дверь она почти вышибла:
- Но ведь они... Они же!! Эвор, нет! Они ..
Мужчина резко схватил ее за плечи, прижимая к себе:
- Риган, успокойся... У тебя опять болит голова, сестренка, - он мягко отстранил ее, передавая из рук в руки Реду, влетевшему следом за девушкой-кошкой. Тот мягко обнял рыжеволосую красавицу, гладя ее пушистые локоны:
- Что за головная боль, Ри?
- Да чепуха, - попыталась отмахнутся она.
- Нет. Отнюдь, - решительно возразил Князь, вставая прямо перед ними и глядя в расстроенное лицо названной сестры: - Скажи, Риган, ты бы хотела, чтобы я опять оросил эти земли кровью? Откажи я в приюте Рикарду Шарку - он двинулся бы дальше.. и его бы убили. И Лес опять приютил бы под своими ветвями Смерть. Или мне нужно было заточить его в темницу? Пусть он еще сильнее мучается и страдает?
Риган отшатнулась от этих слов, понимая что пришлось переступить Эвору:
- П-прости меня.. Я..
- Не оправдывайся, пожалуйста. Только..
Девушка шагнула к нему, беря его руки в свои теплые ладони:
- Нет, нет. Я больше не буду сомневаться в тебе, брат. Поверь. Вот только...
- Что - только?
- Только не требуй от меня постоянного послушания, Эвор, - лукаво наклонив голову, попросила она.
- Да уж, - протянул Ред. - Невозможного от тебя требовать не приходится.
- Кто сказал - "невозможное"? - вскинулась Ри.
- Я, - смиренно наклонил голову Странник.
Эвор и Риган фыркнули одновременно.
- Ты видела кто прибыл к нам из Квайдана? - спросил Эвор.
- Разумеется, мой Князь, - важно ответила проказница. - Ведь я ваш второй гарант. И..
- Сую свой нос куда и не просят, - изучая потолок продолжил Дир.
- Ред!!!!
- К вашим услугам, второй гарант Единого Князя Полумесяца, Тила, Бора и Темного Брода, - отчеканил Ред.
Риган застыла на пару секунд, а потом медленно повернулась к Князю:
- Это что?
Тот поднял брови, принимая удивленный вид.
- Это я тоже должна уметь выговаривать все эти прозвища и названия?!!!
Эвор очень медленно опустил голову, пряча ставшую непривычной улыбку. Риган молча уткнулась в грудь Реда лбом:
- Моя бедная голова..

Автор: Крыс 24.06.2004, 21:06

19 Глубин и далее.

Дело выгорело. Ну еще бы – так готовились… Франц стал практически первым министром, Ив – без пяти минут Императрицей, я – лейтенантом гвардии. Скажете – мало? Ну, это пока…
Начать с того, что девятнадцатого числа Иви милостиво произвела меня в собственные братья – пока в частном порядке. Мы хорошо выпили, хорошо развлеклись, а между делом окончательно закрепили союз, торжественно послав Шаорина облизывать Смотримую башню в полный рост.
И правда – на кой он мне сдался? С одной стороны, держаться Франца – дело верное. Но… во-первых, неинтересно, а во-вторых, для него я так, мальчик на побегушках. У него своя команда есть, те еще звери. А для Иветты я удобнейший из инструментов и… хотелось бы верить, что друг. Хотелось бы, да не могу – мало ли… И еще… того, что мне дает Ив, не повторить даже самой дорогой «бабочке», оплаченной Шаорином.
На следующий день я официально заделался бастардом, выбрал себе первичный герб – серая крыса на алом поле, просто чтоб посмеяться.
После этого я почти месяц муштровал приданную мне часть гвардии. Физподготовка, фехтование, стрельба, знание города, различные воровские штучки типа бесшумного передвижения. Десять часов в день, без выходных. Недовольство гасилось в зародыше хорошими премиальными из нашего с Ив кармана, плюс премии за успеваемость. Все, что я требовал от своих, я делал рядом с ними, в том же, а иногда и повышенном объеме. Я кормил их за свой счет – мясо, ячмень и другие способствующие росту мышц продукты. Я оплачивал учителей – их умение и их молчание. Я оплачивал обмундирование от лучших мастерских. В общем, я делал для своих людей все, что мог, и горжусь этим.
Шестого числа Холодов я вывел их на первую проверку. Мы тихо, аккуратно, без жертв и раненых перерезали шайку некоего Гордона (нет, вы подумайте, раньше у Шина в Тенях простым быком был а теперь он, видите ли, «район держит». Да что там держать, погорело все на фиг!). Эти типы, к вашему сведению, начав с мародерства в чумных районах, очень скоро перешли к грабежам в районах нормальных. Таких банд за войну расплодилось неисчислимо, но ими не занимался никто – ни впавший в хандру Корас, ни рвущийся наверх Шаорин… Амарра мог бы, и даже почти начал, но… Где он теперь, бедный, доверчивый идиот? А без него банды обнаглели так, что перестали давать стражникам взятки.
Пирамидка голов тех, кого мой предшественник и тронуть боялся, произвела на местных то еще впечатление. У некоторых появилась иллюзия, что мне есть дело до законности и порядка. Я очень смеялся, когда вскользь услышал об этом. Награду, объявленную более для порядка, я дополнил своими наградными и дал людям два дня отдыха. На седьмое число у меня были планы… точнее, у Ив были планы, а у меня – способность их исполнить.
Приведши себя в форму Крыса, я за каких-то три часа обеспечил себе нехилый карьерный рост. Эх, Гордиан, Гордиан, не шлялся бы по борделям, фиг бы я к тебе подобрался…
На похороны я пришел. Моя рота выделялась среди подчиненных остальных лейтенантов, как золотой в россыпи медяков. Орлы! Были бы из Леса, сказал бы – ястребы!
Ничего… когда я возглавлю Гвардию, то устрою Дикий Гон каждому позабытому участковому! Из корпуса разгильдяев и взяточников я выкую людей, которые в стенах Фалессы будут способны драться против кого угодно. Ну, не сразу… Сначала они порастрясут жирок, ну а потом мы перейдем к операции «Массовый аборт», уже намеченной мной вчерне.
Трепещи, Фалесса… Крыс из Блошиного конца вот-вот наложит на тебя лапки!

Автор: Рикард Шарк 25.06.2004, 21:55

29 день месяца Темнейших Глубин. Тил.

Время шло, просачиваясь словно песок сквозь пальцы, но тот кусок мира, что он был способен ощутить, не менялся. Эвор сдержал слово – в тот же день лекарь навестил раненого Властителя в его новых покоях. Мужчина (это было единственное, что Рик смог установить с точностью) долго осматривал раны и увиденное, судя по всему, больших надежд на выздоровление не сулило. Нет, лекарь вовсе не объявил, что Долины смертной тени распахнули свои врата перед сторнийцем, - напротив, в голосе лесовика слашалась бодрость и уверенность. Вот только лишившись дара видеть мир, Рик стал куда тщательнее прислушиваться к речи людей: не столько к тому, что они говорят, сколько к тому – как…  Лекарь лгал, причем делал это привычно и умело, повторяя фразы, уже не раз и не два слышанные людьми, которых лесовик считал живыми трупами. Обычно надежда, умирающая лишь вместе с человеком, облачает эту в общем-то безыскусную ложь огненной броней надежды – ведь так хочется верить в благоприятный исход… Но Рик просто слишком устал. Ему было все равно, и слова «сейчас конечно нелегко, но вот через недельку – уверен, полегчает…», лишаясь своей иллюзорной убедительности, звучали тем, чем и были на самом деле – приговором.
С терпением обреченного снося перевязки, глотая эликсиры, вдыхая какие-то курения, временами приятные, временами вызывающие кашель, сторниец размышлял, почему все эти люди не могут просто оставить его в покое – умирать без всяких раздражающих и отвлекающих помех?
«Может, стоит послать кого-нибудь к Эвору с просьбой повесить меня?... Хотя нет – он слишком благороден… или мстителен. Впрочем, для меня это одно и то же. Тогда – собраться с силами и свернуть шею этому проклятому шарлатану? За это – наверняка убьют… Нет, и это не пойдет - слишком мало сил осталось. Лекаришка вырвется и еще чего доброго посчитает меня умалишенным. Ладно… подожду…» - ход мрачных мыслей прервал некто, едва слышно вошедший в комнату. Рикард почувствовал себя заинтригованным: сторниец считал, что успел изучить шаги всех, кто имел право на вход в его покои. Уверенные шаги дежурных офицеров, шаркающие шаги лекаря, легкие, танцующие шаги присматривающей за ним сиделки – возможно, вполне милой девушки, первое время пытавшейся развлекать неожиданного и страшноватого подопечного разговорами и сплетнями… нет, все не то. Новоприбывший шествовал так тихо, что не обостри слепота слух Шарка, он бы не уловил ровным счетом ничего. так ходят очень опытные охотники… или очень умелые убийцы. Учитывая что единственной дичью в этой комнате был некий раненый сторниец, то Рик, улыбнувшись про себя, пришел к выводу, что оба этих лика слились в его госте.
«Эвор все же созрел и решил прислать убийцу? Чистоплюй лесной – не хочет ронять себя в глазах подданных, казня меня официально… Надо же, а еще говорят, что лесовики не способны ничему научиться…» - на мгновение сердце кольнула жалость к задремавшей на скамье сиделке – та явно была еще очень молода и действительно пыталась скрасить его пребывание здесь. Рик почти решился закричать, поднимая тревогу, но, рассудив, что это вряд ли спасет несчастную, промолчал, слушая ровное дыхание девушки. Убийца наверняка начнет именно с нее – вот сейчас Шарк услышит очередной вдох… но выдоха не последует. Ничего: смерть во сне – далеко не самая худшая смерть…
- Милейшая, проснитесь. Прогуляйтесь снаружи – сегодня прекрасный день. Пока я не выйду отсюда – лучше не возвращайтесь, - голос, негромкий, явно принадлежавший человеку, привыкшему повелевать, ошарашил Рика куда сильнее, чем рев боевой трубы, прозвучи он в покоях болящего. Испуганный вскрик оповестил сторнийца, что девушка выполнила первое желание гостя, а раздавшийся спустя мгновение топот подтвердил – и второе пожелание исполнено со всей возможной поспешностью.
«Вот как… Это явно не убийца. Кто-то куда выше… но кто? Не Эвор… Кто-нибудь из влиятельных князей? Друид, о которых мне прожужжали все уши еще в первый приезд? Наверное, все же друид…»
- Ты пришел убить меня?
Рик не мог видеть лица гостя, но откуда-то вдруг явилась уверенность – тот сейчас улыбается:
- Незачем. Пусть ты и думаешь, что ничего не держит тебя в этом мире, но в действительности  же твоя душа цепляется за бренную плоть всеми силами… Именно поэтому ты и проживешь еще дней десять-пятнадцать. Будь твой дух слабее – и корабль привез бы в Тил остывающее тело.
- Жестокие слова…
- У тебя нет времени на сладкую ложь.
- У тебя тоже, - Рик тихо рассмеялся, - Может, ты еще и не знаешь о том, какая судьба ждет всех вас, но уверен – те, кто сейчас жив, еще позавидуют мне, умершему.
- И откуда в тебе это знание? Из яда, что принесли тебе когти Дориана, или из снов, что ты с ним делишь?
Смех оборвался, сменившись долгим, тяжелым молчанием…
- Ты знаешь? Откуда?
Теперь настал черед гостя смеяться:
- Удивлен, да? Кто я по-твоему?
- Друид…
- Друид… - кажется, Рику удалось непонятно как причинить собеседнику боль, - Друид… Нет, я не из посвященных лесу, хотя когда-то и приносил клятвы этой земле. Не знаю – сдержал я их или же мои клятвы оказались такими же лживыми, как твоя присяга…
-Ты – Адриан! Императорский маг, Глава Храма Солнца…
- Да… Меня так называют.
- … и ты знаешь, что происходит, верно? Откуда?
- Долго рассказывать, - в голосе мага появилась странная напевность, словно у человека, рассказывающего порядком позабытую, но любимую сказку, - Да и память моя не всегда сохранила подходящие слова. Я лучше покажу тебе.
Рик как раз собрался язвительно напомнить, что не в силах человеческих показать что-либо безглазому, но раньше, чем сторниец открыл рот, на его виски (пожалуй, единственные участки голову, свободные от повязок) легли уверенные, жесткие пальцы. Мгновение ничего не происходило, но вдруг неведомая сила словно вытряхнула сторнийца из тела, вознося (или роняя?) в неведомые дали. Еще через несколько мгновений (часов, суток, лет, столетий?) мужчина вдруг ощутил, что снова обретает плоть. Ноги ударились о покрытую травой землю с такой силой, что Властитель, не устояв на ногах, рухнул навзничь, в глаза ударил ослепительный солнечный свет…
Ощущая спиной все неровности лужайки, Рик схватился за лицо руками, заорал во весь голос – от удивления и ужаса. Крик рвался из груди бесконечно долго – пока недостаток воздуха не заставил Властителя замолчать. И еще целая вечность прошла прежде, чем он осмелился отнять ладони от глаз.
«Я же ослеп, Кракен меня побери! Проклятый вампир вырвал у меня мои проклятые глаза!... Что происходит….» - но тот факт, что глаза были на месте, было трудно оспорить: он превосходно видел. И сейчас он явно был не в лесу – скорее на границе Леса и Лаконы… Или все же не там? Рик оглянулся, надеясь найти Адриана и поинтересоваться, куда зашвырнула их ворожба мага, но того нигде не оказалось. Зато совсем неподалеку обнаружилась широкая, мощенная камнем дорога, и небольшой, но явно процветающий поселок. А еще – расставленные прямо на лужайке прилавки с разнообразными товарами, и толпа людей, явно разряженных по случаю какого-то празднества. «Так значит это музыка… Я то думал, что у меня в ушах звенит после падения… Неплохо, неплохо…» Даже на не слишком-то музыкальный слух Шарка мелодия показалось приятной. Но при этом – совсем незнакомой.
Между тем люди продолжали заниматься своими делами нисколько не обеспокоившись, что совсем рядом с ними возник (или с неба свалился?) ошарашено таращащийся на происходящее сторниец.
«Они что – не видят меня?» - веселящийся народ не отреагировал и тогда, когда Рик подошел совсем близко, но стоило сторнийцу шагнуть в толпу, как вокруг сразу же образовалась пустота – возможно его и не видели, но все же ощущали и неосознанно сторонились гостя извне… «И что я тут должен увидеть?»
Вдали виднелась река – Властитель одним взглядом, как и положено мореходу, вычленил знакомые ориентиры: «Это же Салерна… Мы проплывали тут когда-то… проклятие, меньше года назад. Хотя нет – очертания берега совсем не те. Они наверняка были таким лет эдак… нет, не может быть…»
Но если он правильно определил реку и место, то дорога, проходящая через поселок, должна была проходить прямиком через Темный Брод, известный на весь свет своей непроходимостью… Рик выбросил парадоксы из головы и сосредоточился на происходящем: веселье было в самом разгаре – множество юных пар кружилось в вихре быстрого танца, то и дело обмениваясь партнерами, другие, выстроившись вокруг, отбивали ритм. Недалеко, под сенью деревьев, прохаживались вдоль уставленных яствами столов более  степенные участники торжества. Еще дальше – слишком юные, для того чтобы принять участие в танцах и, тем более, присоединиться к неспешно беседующим старожилам, участвовали в игрищах-соревнованиях: девочки представляли на суд группы женщин пестрые вышивки. Мальчики же, вооружившись деревянными мечами и плетеными щитами, демонстрировали мастерство в учебных схватках – оттуда то и дело доносились строгие окрики кряжистого мужчины с длинным легким шестом в руках: им он тои дело угощал тех драчунов, которые забывались и превращали учебный бой в драку. Другие мальчишки, на первый взгляд ничем не отличавшиеся от фехтовальщиков, сгрудились около тройки крепких мужчин, чей возраст Рик затруднился бы определить. Оттуда то и дело доносилось журчание воды, возникающий из ниоткуда, а воздухе не переставая кружили камушки, складываясь в причудливые замки.
«Магия?» - Рикард неуверенно направился в сторону магического экзамена, но тут его внимание привлек восторженный гвалт мальчишек вокруг турнирного круга. Глазам обернувшегося Властителя предстал худощавый темноволосый подросток, чьи зеленые глаза искрились радостью победы, а руки – вздымали вверх длинны деревянный меч, словно и вправду салютуя богам кровью поверженного врага. Рик на мгновение почувствовал, как земля уходит у него из-под ног…
Нет, конечно до смертоубийства не дошло: противник мальчишки поднимался с земли нимало не раздосадованный поражением – похоже, он ожидал победы зеленоглазого. Но вот победитель опустил меч, с улыбкой помог подняться побежденному и… снова повернулся лицом к Рикарду…. Время, сколько бы его ни прошло, стерло мальчишку почти без следа, но глаза, ярко-зеленые, внимательные – остались. В лицо побледневшему Властителю смотрел вампир Дориан…
Из ступора Шарка вывел стук копыт – кто-то приближался к месту празднества, не медля, но и не слишком-то торопясь, явно не неся знаков беды. Шум не то, чтобы сразу стих, но стал на порядок тише. В нем возникли нотки почтительности. Но ни особого волнения, ни страха Рик в поведении людей не заметил: гость был просто неожиданным, но вовсе не нежеланным. И радостные крики, которыми толпа приветствовала нескольких всадников, перешедших на шаг и, наконец, спешившихся у турнирного круга, лишний раз это подтверждали. Четверо прибывших были обычными людьми, но вот пятый…
«Но сейчас ж день… Они не могут ходить днем!» - если тот, кто станет Дорианом, сейчас был обычным ребенком, то прибывший, вне всякого сомнения, уже стал нежитью: снежно-белая кожа, ломанные, но при этом невероятно, нечеловечески ловкие и изящные движения, быстрота…
Вампир легко соскочил с лошади и тепло поприветствовал сбежавшихся людей. И те - ответили с не меньшей радостью и с явным почтением. Мужчина, приглядывавший за подростками похлопал вампира по плечу и, улыбнувшись, указал на мальчишку - победителя, который, все еще сжимая деревянный клинок, восторженно пялившегося на прибывших. Оба расхохотались, вогнав мальчика в краску. Неспешно, с достоинством подошли маги, в сопровождении худощавого парнишки, примерно того же возраста, что и «Дориан», но несколько более угловатого в движениях и не по-детски серьезного. Короткий обмен репликами – и внимание гостей переместилось с маленького воина на «питомца» магов…
- Это я, - Рик, вздрогнув, обернулся. Сзади, такой же, каким сторниец запомнил мага по Криэрану, стоял Адриан.
- Когда маленькие – мы все такие милые и безобидные, верно? Но идут годы, и один становится великим воином, командиром, вождем… о нем слагают легенды, ему поклоняются… НО! Век его короток и когда приходит пора увядания, Вечные призывают его в свои ряды, стремясь сохранить его опыт, талант лидера и полководца… А другой… Другой становится магом, по праву рождения хранящим покой и гармонию земли, живущим долго, потому что сам мир продлевает его срок. Ведь он не совсем человек – он Древний. Потомок великой, но уходящей расы…
И когда гармония, что они оба, каждый по своему, хранят, исчезает – бывшие друзья оказываются друг против друга. В разных армиях, готовящихся к решительному бою… Они росли не вместе – но рядом друг с другом, оба застали эпоху расцвета великой империи, и оба видели, как слепая судьба рвет ее в клочья. Но один из них не в силах  ни принять изменения, ни уйти в небытие вместе со своим миром, уснул на столетия, чтобы обмануть время, а другой – принес в жертву все, что имел... и всех, кем дорожил, чтобы на месте старого родилось новое. И остался охранять то, чему помог родиться…. Последний из своей расы.
- Ты думаешь, что новый мир лучше этого? - Рик отвернулся от вампира, отплясывающего в центре круга людей со статной красавицей, и взглянул в лицо Адриану, - Я вижу здесь мир и покой. Я вижу людей не боящихся вампиров и вампиров, ходящих при свете… Быть может, я зря отверг предложение Дориана? Может быть, стоит сражаться, чтобы вернуть все это?
- Это – прошлое, - маг откинул капюшон и взглянул прямо в глаза сторнийцу. Глаза Адриана были черными, словно давно остывшие угли, - Никому не дано войти в одну реку дважды. Мертвые не оживут, Древние не поднимутся из свих могил, Старейшины не вернутся… Новая империя Вечных станет искаженной пародией, черным, злым отражением былого. И кончится все тем, что мир не достанется никому… Дориан был великим лидером и воином, но его время прошло. Вампир не хочет понимать этого, потому, что если такой как он признает это – просто исчезнет. Дориан искренне верит, что не месть и жажда вернуться в мир своего прошлого движет им, а стремление к гармонии, но то, что было гармонией тогда, теперь – лишь ядовитая пыль… Ведь ты был в Сторне. Хочешь весь мир обратить в подобие своего острова?
- Нет, - Рик зашагал прочь от веселящихся людей, - Но не потому, что ты меня убедил. Просто я однажды уже принял решение и так дорого за него заплатил, что было бы глупо идти на попятный. Ты показал мне все, что хотел?
Ответа не последовало. Рик обернулся, но маг исчез, словно и не появлялась здесь, в мире далекого прошлого, закутанная в плащ фигура.
- Очень смешно, - Рик ухмыльнулся, - Но вряд ли ты сумеешь меня этим напугать. Я с радостью остался бы здесь – зрячим, если бы это было возможно. Так что возвращай нас.
Словно в ответ на приказ мир вдруг потемнел, начал расплываться, и сторниец почувствовал, что проваливается сквозь луг…
«Сейчас я снова ослепну… И снова начну умирать…» - ощущение утраты вновь обретенного здоровья было столь острым, что сказалось нестерпимым, - «Неужели я и вправду не мог там остаться… Пусть невидимым – но здоровым…» В отчаянии он «рванулся» прочь от надвигающейся реальности, нутром чувствуя, как рвутся ниточки, связывающие его с обоими мирами. Где-то рядом кричал Адриан и в его голосе смешались испуг, недоумение и гнев. Наверное, он призывал вернуться, но когда Рик уже был готов прислушаться к его зову (и к гласу разума), ушей Властителя достиг другой голос….  Голос человека, которого сторниец знал,… но никак не мог вспомнить. Этот человек тоже звал его, причем звал так давно, что отчаяние почти погасило в его голосе надежду. Но искорка веры в него, в Рика, еще теплилась в молящей о помощи женщине («приблизившись», Рик точно осознал, что зовущая – именно женщина, причем молодая). Именно это заставило Властителя отвернуться от властного приказа ага и направится туда, где находилась та, что верила в него. Ведь в него так мало кто верил…
Мир вдруг снова обрел плоть, но по-прежнему оставался темным. Несколько наполненных ужасом мгновений Рик считал, что пришел сюда слепым, но постепенно глаза привыкли к темноте и Рик различил до боли знакомые очертания.
Цитадель. Он вернулся в Сторн своих кошмаров. И где-то здесь женщина слабо, но упрямо, выкрикивала его имя.
- Лекса? – уже произнося имя, Рик понял, что ошибся. Про любимую, оставшуюся на захваченных вампирами островах, он упорно старался не думать - хотелось помнить ее живой. Помнить человеком… Но если не Лекса, то кто тогда? И вдруг из глубин памяти всплыло позабытое – «Амелла…»
Рик почувствовал, как подкосились ноги – как он мог забыть это имя? Ведь Амелла – его жена, с ней он провел счастливейшие дни на корабле по пути в Тил… Теперь он ясно помнил это…. Но что случилось потом? Нет ответа – лишь звенящая пустота в памяти. Но он найдет ответы…
Возникший из пусты Адриан, с раздражением уставился на фигурку, пошатываясь бредущую к огромному замку:
- Что же ты делаешь, безумец…
Рик, одолевший уже почти половину пути, споткнулся, но тут же поднялся, и продолжил свой путь наверх. Маг, вздохнув, заспешил следом, с поразительной легкостью ступая по камням….

Автор: Саола 25.06.2004, 21:55

Ночь на 26 день месяца Темнейших Глубин.
Восточная Лакона. Деннир.

        Саола медленно открыла глаза. Высокий потолок черного дерева, полумрак, треск огня в камине и монотонный стук зимнего дождя за окном. Незнакомая, но необыкновенно спокойная обстановка. Какое-то время девушка лежала неподвижно, позволяя мыслям прийти хоть в какой-то сравнительный порядок, потом поднялась на локте, оглядывая небольшую, богато, но неброско убранную комнату. Через узкий просвет между портьерами на окнах проглядывает темнота.
        Не иначе Деннир, и она проспала весь день. Ругая себя вполголоса за непростительную слабость, Саола быстро поднялась с кровати. Мир на какое-то мгновение поплыл перед глазами, но вскоре снова обрел четкость, и девушка подошла к окну. Зимняя ночь утопила все во мраке, только сигнальные огни вдоль берега и свет Большого маяка несколько развеивал тьму.
        Саола чуть коснулась виска, недавние воспоминания представлялись скорее набором осколков, чем единой картиной.
       
        Дорога отняла слишком много сил, и, добравшись до Деннира, Саола не застала Иванэ в его родовом поместье, но найти герцога в его городе было не сложно. Он всегда был там, где и его люди, и этот день не был исключением. Бывший Консул отыскался на пристани. Какое-то время Саола смотрела, как высокий темноволосый мужчина, не делая различий между собой и простыми матросами, помогал закатывать на палубу одного из кораблей бочки, о чем-то говорил со старухой, вязавшей узлы, когда работа была уже закончена. Наверное, стоило или окликнуть его или подойти самой, но Саола просто не знала, что сказать…. До Леса в одиночку не добраться, преждевременная смерть одного из Четверых может стоить миру слишком дорого, но имела ли она вообще право приезжать сюда за помощью, после того, как сама стала причиной большинства несчастий этого человека.
        Надо было что-то решать…. Но Иванэ вдруг сам заметил ее и, оказавшись рядом, осторожно придержал за плечи, будто боялся, что она может в то же мгновение рассыпаться пеплом.
- Саола, - в серых обычно очень спокойных глазах читалась тревога, - Что-то случилось?
- Нет, - «если не считать, что в мир вернулись те, кого уже два тысячелетия считали страшной ночной сказкой и самого древнего города Империи просто больше не существует» голос Саолы дрогнул, - Я приехала просить у вас помощи….
        Она на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, что реальность в который раз после Криэрана начинает медленно плыть перед глазами.
- Не сейчас, - на губах Иванэ появилась чуть заметная улыбка, которая так и не смогла стереть волнение с его лица, - Вы расскажете мне все позже. Не раньше, чем отдохнете и позволите лекарю позаботиться о себе.
- Со мною все в порядке, - подкрепляя слова улыбкой, уверенно заявила Саола и потеряла сознание.

        Девушка задернула портьеры, стараясь не смотреть в сгустившуюся темноту. С каждой ночью Тени ближе, и если они придут сюда, даже спрячься люди за стенами фамильного замка герцогов Амарра, Деннир не продержится слишком долго. Тратить драгоценное время на отдых она не имеет права. Надо найти герцога, если он еще не спит….
      Саола почти безразлично посмотрела на свою перевязанную чистым бинтом руку, она уже не так болела, и при желании теперь можно было сжать пальцы в кулак, судя по всему, полученная от бывшего учителя, пустяковая царапина, от которой первое время было столько проблем, все же заживала.
        На столике рядом с зеркалом обнаружилась ее уже чистая и аккуратно сложенная походная одежда, словно единственная нитка, связывающая ее с прошлым, но все же гораздо более удобная, чем чужое и непривычное домашнее платье в которое ее переодели местные слуги. Вот и чудно.
        Меньше чем через четверть часа, Саола вышла в коридор, минув мирно дремавшую в небольшом кабинете за ее спальней служанку. Наверное, совсем уже ночь, но, проскользнув на один из балконов, Саола заметила пару все еще горящих окон, второй этаж, не иначе покои герцога.
      Предположение оказалось верным. К счастью, с охраной девушка не столкнулась. Двери в кабинет Иванэ были приоткрыты, и желтая полоска света из комнаты падала на противоположную стену коридора. Хозяин замка сидел над какими-то документами, устало подперев лоб рукой, лицо казалось сосредоточенно суровым.
- Плохие новости?
      Иванэ оторвался от бумаг, поднял глаза на позднюю гостью и улыбнулся, отчего лицо герцога сразу показалось моложе, а взгляд теплее.
- Ничего серьезного. Я рад, что вам стало лучше, я уже начал беспокоиться.
- Как долго я спала?
- Почти три дня.
      Три дня! Пресвятой Марэль, она и в самые лучшие времена не могла позволить себе такую непозволительную роскошь. А сейчас… сейчас, время - это единственное, что у них осталось.
- Нам нужно поговорить, - упрямо сказала Саола.
- Хорошо, - Иванэ кивнул.
- Разговор будет длинным…

      Небо на востоке уже совсем просветлело, и море, отражавшее серо-голубую сталь зимнего рассвета, лениво касалось волнами прибрежного песка.
      Высокий темноволосый мужчина в черном и, кажущаяся совсем тоненькой и хрупкой в сравнении с ним, девушка медленно шли вдоль берега.
      Иванэ первым предложил выйти на воздух, и они пробродили всю ночь. Рядом с этим человеком было удивительно легко, его непоколебимое спокойствие вселяло уверенность в том, что Иванэ всегда найдет правильное решение. Саола рассказывала, а герцог умел слушать, слушать так, что говорить даже о том, что мучило сильнее всего, становилось проще. Криэран, Тени, ее Сила, которая не для кого уже не была секретом. Сила, которая раньше служила во благо (во благо чего?), а теперь это она уничтожила Вторую Столицу захваченную вампирами из легенд… и если Саола не попадет в Темный Брод, то всю Лакону, а потом и весь мир ждет  та же участь. Трудно даже представить каким несусветным бредом все это кажется… но это не бред, это кошмар, который только сильнее тем, что в него никто не верит.
- Вот и все, - Саола закончила рассказ и остановилась, глядя в непроницаемо-спокойное лицо своего собеседника.
      Иванэ молчал, смотрел куда то, казалось сквозь нее, на медленно светлеющие облака. По серым глазам герцога было невозможно угадать не тревоживших его мыслей, не чувств. Саола ждала ответа, ждала и боялась, что сейчас он отпустит ее руку и, вернувшись в замок, прикажет седлать ей коня, отправит к Ярно или на все четыре стороны… и будет прав. Но Иванэ только вздохнул и устало невесело улыбнулся.
- Значит, тревожные новости из Криэрана имеют основание, - медленно произнес он, потом отвел с лица своей собеседницы влажную от морского ветра прядь волос и осторожно сжал ее горячие ладони в своих руках, - Нам ничего не остается, кроме как справиться со всем этим.
«Нам,» - значит она не одна.

Автор: Вэл Горн 26.06.2004, 17:43

16 день Темнейших Глубин. Полумесяц. Озерный Чертог.

Чувство беспомощности - самое мерзкое в своей сути. Ты не можешь не защитится сам, не защитить то, что тебе дорого. Простой наблюдатель - не более. После знакомства с Миртой ле Тойя, Вэл на краткий миг ощутил знакомое чувство счастья. Родное, теплое заполнившее его сердце. Лес всегда был ему близок и ничто не омрачало бы мыслей юноши, если бы не угроза, пронзающая сам воздух и заставляющая все окружающее замирать, приготавливаясь к страшному будущему. Вэл задумчиво бродил по двору, скользя взглядом по обнаженным ветвям деревьев. Лесовики уже привыкли к странному юноше, которому были милы их места. Суровые лица воинов озарялись легкими улыбками, когда он принимался мастерить занятные полуигрушки: маленькую ступку, которая легко перемалывала семена лечебных растений; игрушечные изображения лесовиков, которые, если шевельнуть специальный рычажок, как живые выпускали миниатюрные стрелы; изящных, сказочных змеев с огромными крыльями..
- А их можно раскрасить, Вэл, - раздался рядом звонкий голосок.
Юноша поднял голову и с улыбкой посмотрел на Фаэнну, которая внимательно следила за его работой.
- Как, котенок?
- Очень просто. Я собиру снежную ягоду, а также чернышей - это грибы, которые могут пережить зимние холода, весной из них готовят яды и невкусные зелья. Если выварить отдельно чернышей и снежанку, то получится черная и серебристая краска. Вот этим и покрасим.
- Спасибо, Фаэнна. Они тогда будут очень красивыми.
- Вэл, ты очень печален. Почему?
- Сам не знаю, котенок, - постарался уйти от ответа он. - Думаю ничто так не угнетает, как безделье.
- Ничего! - ободрила его Фа. - Скоро у нас будет уйма "занятий". И думаю, что не все будут приятными.
Он внимательно посмотрел в лицо девушки, но в этот раз она спрятала взор. Фаэнна никому не признался бы, что каждую ночь она не спит, ощущая боль сестры и всей душой желая помочь ей, а так же понимая, что источник боли витает в самом воздухе леса. Вэл вздохнул и снова улыбнулся:
- Скоро ты увидишься к сестрой, Фа, - угадывая ее мысли, сказал он.
Девушка вздохнула, посмотрела куда-то вдаль и перевела взгляд на продолжающего свою работу Вэла:
- Ты волшебник, да?
- Ага.. страшный и коварный.. Угадывая мысли - я мечтаю исполнить самые сокровенные желания своих друзей...
Девушка звонко рассмеялась и махнула рукой:
- Спасибо, Вэл.

17 день Темнейших Глубин. Полумесяц. Озерный Чертог. Граница Леса.

Ночь - кудесница снов. В этот раз она не торопилась начинать свое волшебство. Вэл медленно ходил по комнате, вспоминая древние сказания и были: "Странно.. Я был так близок к разгадке. Я летел к ней и.. не разгадал до конца. Криэран. Если бы я остался в нем чуть дольше - все прояснилось бы. Наверняка." Перед ним возникло лицо красивой женщины.
- О, Ветер... Она же осталась в городе! Я даже не попытался ее найти!
Словно в ответ на его крик, воздух принес шепот:
- Вэл.. Вэл..
Юноша повернулся, оглядываясь и осознавая, что для того, чтобы увидеть зовущего ему придется покинуть Озерный Чертог. Зов раздавался в его мыслях и душе. Он постоял несколько секунд, прислушиваясь к дрожащему вкруг него воздуху:
- Подожди меня, - тихо, но внятно сказал он.
Лунный свет еле пробивался сквозь черные тучи. Это было как нельзя на руку. Вэл мягко скользнул вдоль стены дома, старательно выбирая место, где его никто не увидит. Его крылья всегда были с ним. Перемещение было стремительным, как и желание узнать что или кто зовет его. Страха и сомнения не было в его душе. Глаза юноши были закрыты, он летел, подчиняясь странному зову. Скорость звука сродни скорости ветра, порой он еле достигает ушей, а в следующий миг врывается страшной какофонией. Вэл мягко опускался на темную прогалину, открывая глаза. И без робкого лунного света он уже знал, что вокруг находятся враги. По телу пробежала дрожь знакомого холода. Вэл продолжал опускаться, всматриваясь в казавшуюся одинокой фигуру. Все нервы юноши были напряжены, он физически ощущал, как складываются невидимые крылья за его спиной. Ожидающая фигура плавно заскользила к нему. Лунный луч коснулся бледного лица приближающегося к Вэлу и губы юноши тронула улыбка узнавания:
- Син.. Это вы леди, - нескрывая радости от встречи, выдохнул он.
Легкая улыбка тронула красивые губы женщины и отразилась в ее глазах:
- А ты услышал. И пришел.
- Странно.. но я как раз вспомнил вас. Вы остались в городе, который заполонила смерть.
Красивые губы складываются в странную усмешку:
- Мне захотелось повидать тебя. И спросить кое-что.. Возможно ты слышал об амулетах, что дают защиту от любой магии? Иногда так хочется ощутить себя непобедимой, - странно закончила она.
Вэл задумался. Амулет был. Теплым кружком лежал он на груди, ожидая своего часа. Всех свойств его не знал и сам Вэл. Он медленно достал из-за пазухи тщательно завернутый в мягкую ткань оберег - почти круглый медальон из древнейшего из деревьев. Бесчисленные прикосновения к нему покрыли всю его поверхность странными разводами, плавно переливающимися из одного в другое, подобно пламени костра, волне бескрайнего моря, бесчисленным облакам или вечной земле - и протянул его Син:
- Вот. Он может быть задействован лишь один раз. Сложно сказать что он делает лучше - защищает или отнимает силы у того, кого защищает.
Син осторожно взяла амулет, разглядывая его на раскрытой ладони. Но в этот миг едва заметное движение за спиной молодой женщины, заставило Вэла насторожится. Через все тело юноши прошла воля Силы, которой он владел: хотел посмотреть в лицо неминуемой смерти?! - Гляди! К нему неслось существо, чей оскал не оставлял никаких сомнений в том, что оно желало сделать. Скорость твари была сверхестественной, но Вэл опередил его, напрягая волю и отталкивая врага назад. Воздушная длань вознесла завопившее было в бессилии тело, но крик тут же прервался. Казалось сам воздух преломил пополам ставшее бессильным телом. А внимание Вэла уже перенеслось на еще двух, рванувшихся к нему, существ. Вокруг них образовалась воронка, всосавшая их и не выпускавшая из своего смертельного круга, яростные удары ветра принялись рвать их тела. Лицо Вэла приобрело землистый оттенок, а глаза закрылись. Сознание мага Стихии Ветра жило своей жизнью, заставляя его пригнутся к земле и избегая смертоносного удара когтистой руки. Резкий отскок в сторону и решительное движение рук, закружило воронку смерти по поляне, безошибочно находя все новые и новые жертвы. В висках стучала боль, а разрывающие душу крики заглушали все звуки этого мира. Но один крик выделялся среди остальных: в нем была тоскливая боль.. Вэл открыл глаза и увидел упавшую на землю Син, все тело которой сотрясали страшные судороги. Решающим усилием воли он отбросил замолчавшую воронку с искалеченными телами далеко в сторону и бросился к обессиленно затихшей девушке:
- Син, что с вами? - руки бережно поднимали ее, прижимая к себе. Он пытался понять не ранена ли она: - Неужели одна из этих тварей задела вас?
Тело прижавшейся к его груди женщины пронзила еще одна судорога. Вэл тяжело вздохнул:
- Простите, моя леди. Я опять напугал вас.
Снова дрожь.
Зажмурившиеся глаза молодой женщины быстро раскрылись и с легким удивлением посмотрели на амулет все еще зажатый в руке, а затем на юношу.
- Вы ведь не ранены, Син?
- Нет. И не смогла бы быть раненной..
- Разумеется. Я так и знал. Вы просто испугались.. Я не сказал вам кем на самом деле являюсь..
- Я знаю кто ты, Вэл Горн, - тихо перебила его Син, глядя прямо в его лицо серыми глазами, в которых сверкали лунные блики. - А вот ты.. ты похоже не понял кто я..
Он все еще обнимал ее, ощущая легкую дрожь снова и снова пробегающую по стройному телу женщины. Удивительно прекрасные глаза с вызовом и грустью поймали его взгляд:
- Я - одна из этих тварей, Вэл. Одна из древнейших.. Вампир. Вот моя сущность, Вэл Горн.
От изумления он потерял дар речи, но потом решительно качнул головой:
- Нет. Этого не может быть, моя леди..
Но тут она медленно улыбнулась и он увидел обнажившиеся клыки. Сердце юноши гулко ударилось и замерло. Руки бессильно повисли вдоль тела, а глаза опустились. Он не желал верить в очевидное, губы тихо зашептали строчки древнейшего предсказания:

"Твой мир, раскроенный Творцом
На "черное" и "белое",
Дохнет осколками в лицо,
Где раньше было целое.
И, раня крылья и сердца,
Дождем из звезд сорвавшись вниз,
Безумцы бросятся спасать
Уже родившуюся Жизнь.
Но канут в бездну имена,
Где жизнь за жизнь - твоя цена.

Ты один из Девяти -
Так вперед, вперед иди.
Ты один из Девяти -
Мир собою оплати."

Закончив, он поднял сверкающие глаза:
- Если ты одна из.. ты знаешь ответ!
Грустная улыбка снова тронула губы вампирши:

"Восстанет боль, восстанет смерть
Из древнего проклятия.
И станут выгодою - месть,
Жестокость и предательство.
А милосердье и любовь -
Удел детей и слабаков.
Где царь царей и бог богов -
Закон железных кулаков, -
Святую силу призови
Надежды, Веры и Любви.

Из Двенадцати один -
Так вперед, вперед иди.
Из Двенадцати один -
Соль земли, надежды сын."

Она закончила и замолчала на долгие мгновения, смотря в его глаза. Вэл Горн тоже не мог оторвать от нее взора, но в какой-то миг в самой глубине зеленых глаз мелькнуло подозрение и страх. Он отвел глаза, продолжая стоять рядом с ней:
- Ты можешь заколдовать меня, Син. Я ничего не смогу сделать.
Женщина покачала головой:
- Когда я колдую мои глаза меняют цвет, Вэл. Они становятся янтарными. Как ты заметил, я даже не пыталась околдовать тебя. А почему ты не сможешь ничего сделать? Ты не сомневался, убивая мне подобных несколько мгновений назад, - иронично молвила Син.
Зеленые глаза погрузились в глубину серых, печальных глаз:
- Помните, моя леди, вы говорили, что рано или поздно будет выбор: убьют того, кто дорог тебе, если не убьешь ты.. Я пытался защитить вас, - глубокий вздох вырвался из его груди, а пальцы чуть коснулись оберега: - Он тоже защитник.
- Могу я оставить его себе?
Молча кивнул головой. Нечеловечески прекрасные глаза сверкнули странным блеском:
- Это правда, Вэл? Ведь я - древняя и страшная тварь... Я - Зверь..
Он резко обнял ее, презирая тревогу взметнувшегося вокруг ветра, который изумленно затих чуть касаясь его и прижавшейся к нему Син:
- Ты - не Зверь, Син, - тихо прошептал он. - Я знаю это. Чувствую. И хочу чтобы ты знала: я не смогу поднять на тебя руку.
Головка женщины поднялась и неожиданно он увидел, как ее красивые губы приближаются к его лицу. Вэл замер, закрывая глаза и упрямо не размыкая рук. А его губ коснулся легкий, влажный поцелуй. Через миг еле слышный шепот нарушил охватившую их тишину:
- Ты снова удивляешь меня, Вэл Горн. Я думала, что уже давно разучилась плакать.
Он раскрыл глаза и с удивлением посмотрел, как белоснежная рука стирает влажную, кроваво-красную дорожку с ее щеки. Вэл осторожно взял ее руку, мягко целуя ладонь и переворачивая еще раз поцеловал тонкие пальцы:
- Ты тоже удивила меня. И не раз. Я так и не могу понять почему на тебя не подействовала моя Сила? - он все еще удерживал в руке ее ладонь.
Впервые он увидел, как щеки Син порозовели:
- Не берусь сказать точно... Может быть... Может быть потому, что ты не хотел причинить мне вред?
- Думаю мы еще раз встретимся, Син, - выпрямляясь и отпуская ее, молвил Вэл.
- И снова будет выбор.
- Я его уже сделал, - он развел руки в стороны, расправляя свои крылья.
- Я тоже, - кивнула она головой, отступая назад и сжимая рукой подаренный им оберег. Ее головка плавно поднималась, следя за ним: - И еще... Вэл, можешь называть меня на ты. А то я себя старухой чувствую..
Юноша удивленно воззрился на нее и неожиданно рассмеялся - воистину какая может быть старуха... в две тысячилетнем возрасте. Миг и опомнившийся ветер снова вознес его над миром, стремительно уносся к Озерному Чертогу.
Вэл так и не лег спать в эту ночь. Лучи утреннего солнца застали его под раскидистым буком. Ветер рассерженно трепал его волосы, а с губ юноши не сходила странная полуулыбка. Подбежавшая к другу Фаэнна некоторое время изучающе смотрела в его лицо:
- Хмм.. Знаешь, ты итак очень красивый, Вэл, - с обезоруживающей откровенностью заявила она. - Но сегодня ты как-то лучезарно сияешь.. Того глядишь ослепишь. Что случилось?
Их глаза встретились и Фа увидела в его взгляде вековечную грусть:
- Почти ничего, котенок. Просто я неожиданно понял как это удивительно находить прекрасное там, где казалось бы находится сам древнейший ужас. Боюсь ты меня не поймешь, дружок. А та кто могла бы понять - далеко, - рука коснулась груди. - Фа, как думаешь по силам нам сделать красивую рамку для портрета?
Девушка фыркнула:
- Пара пустяков!
- Нет, - протянул он. - Это особенный портрет... и ..
- Ага. Ну я так и поняла! Тогда найду леол-цвет.. Он, конечно, особенно хорош в цвету. Краска получается ярко-красной с малиновым отливом. А сейчас после того, как он отцвел получится простой алый цвет.
- Он и нужен, Фаэнна. Тогда - за работу!

Автор: Эми 26.06.2004, 19:56

Неизвестно когда. Неизвестно где.
События с момента изчезновения Эми.
Темнота окружала ее со всех сторон, столь густая и вязкая, что ее, казалось, можно было рассечь мечем. Вот только меча у нее с собой нет, как и в тот день, или все-таки ночь, когда она оказалась в Цитадели Сторна. Тьма давит на плечи, мешает дышать. Кажется, воздуха здесь тоже немного. Она должна была умереть уже давно. Если она все еще жива, значит Дориан победил. Сейчас она в сознании, но в последнее время это случается все реже. Мир смерти и боли не желает отпускать свою игрушку, свою госпожу… Ее дар, ее проклятье – все это было частью древнего мира, мира который Дориан мечтал вернуть… Где грань между бредом и реальностью. Первое время она и вовсе была уверена в том, что все происходящее с ней всего лишь очередной кошмар из тех, что преследовали ее последние пол года.

- Сон? Не на этот раз, малышка. – Бледный красавец расхохотался, обнажив белые правильные зубы с несколько более длинными, чем у обычного человека клыками. Впрочем, клыки, когти, все это отступало на задний план перед Силой этого существа, силой такой чужой и такой знакомой…Воспоминания нахлынули внезапно – теперь она помнила каждую встречу с Повелителем Тьмы. Растерянность и страх отступили перед ненавистью к этому возомнившему себя божеством вампиру.
- Что тебе нужно от нас на этот раз, тварь!
- От вас? Нет, только от тебя, малыш.
Тьма окружила девушку плотным кольцом, не давая пошевелиться.
- А теперь слушай. С сегодняшнего дня больше не будет никаких Вас.
- Да, что ты можешь сделать?! Я не знаю, что ты сделал с Риком, но я люблю его… и он тоже любит, я чувствую это! Пусть по-другому, но любит. И мне этого достаточно.
- Если бы он не любил тебя, дурочка, мне бы не пришлось устраивать все это. – Голос вампира звучал проникновенней молитвы жреца Марэля. – Я не знаю, что ты сделала с Рикардом Шарком, но даже теперь он не стал прежним. Он, представь себе, стал задумываться над тем, зачем ему господство над миром. – Дориан усмехнулся. - Мне стоит огромных усилий поддерживать нашу связь, а ты уводишь его от цели.
- Цели? Твоей цели. Это ты хочешь утопить мир в крови!
- Пусть, но он пройдет свой путь до конца: для того, чтобы мир стал лучше. Ты понимаешь меня?
- Нет.
- Тогда смотри.
Показанные Дорианом картины завораживали: яркий, радостный мир, без войн и преступлений, мир которым правили благородные и сильные создания, лучшие из всех, рожденных этой землей.
- Ради того, чтобы все это вернулось, кому-то придется погибнуть. Многим, тем, кто недостоин стать частью нового мира. Ты поймешь рано или поздно. Ты ведь тоже слишком сильна, чтобы довольствоваться человеческой жизнью. Ты похожа на нас, я научу тебя использовать твою силу. Вместе мы сможем все! А Рикард. Лучшее, что ты можешь сделать это забыть о нем.
Чтобы нашему принцу не было одиноко, я нашел для него куда более подходящую королеву. Она всего лишь человек, эта женщина, но она сильная и гордая, в ее душе нет места сомнениям, и я сомневаюсь, что есть место жалости. Она не позволит ему повернуть, она не будет сомневаться в правильности его поступков. Она давно одержима им, так что мне стоит лишь немного подтолкнуть и она…
Горло сжимается от подступивших рыданий, которые все сложнее сдерживать.
- Ты чудовище, Дориан, бездушное чудовище. Мерзкая отвратительная тварь, пережившая свой мир…
Лицо вампира дернулось как от удара, и он резким движением запрокинул голову девушки, заставляя смотреть прямо в полыхающие гневом и…болью глаза.
- Да я чудовище. Он тоже. И ты. Ты такая же, как и я. Ты поймешь это. Сколько потребуется времени, чтобы жажда и голод стали нестерпимыми. И тогда ты потянешься к той энергии, которой здесь в Сторне в избытке… Возможно, ты будешь ненавидеть меня, но больше идти тебе станет некуда.
- Я ненавижу тебя.

Она, наверное, должна была умереть. Вот только слишком сильно любила жизнь. И чтобы жить цеплялась за смерть. Когда это пришло впервые, она не знала. Боль, заполняющая Стор, разрывала голову, тысячи смертей повсюду, боль ужас страдание. Она сходила с ума. Море боли…. А она так устала. Ей не пройти испытание, пролив слишком широк…
Проклятый Вампир всегда оказывался прав и всегда получал желаемое… Нет Рика он все-таки не получил. Ее принц сорвался с крючка в последний момент…
О, Дориан был в бешенстве. Нет, он не рычал и на породистом лице не дрогнул ни один мускул, но она то знала. Они слишком прочно связаны теперь все трое. Рик и Дориан, она и Рик, она и Дориан. Эми не знала, которая из ниточек появилась первой, а какие вплелись в узор позже – это было не так уж важно. Она научилась не показывать вампиру своего присутствия, чтобы иметь возможность видеть его глазами, слышать то, что слышал он. Эми убеждала себя в том, что ищет выход. Спасительная ложь самой себе. Она уже очень давно, кажется тысячу лет назад, утратила надежду. Мысли и чувства Дориана были ниточкой в мир, ненавистной и ядовитой, но позволившей ей до сих пор не сойти с ума. Рик был потерян: Дориан сдержал свое обещание. Она все еще чувствовала связь между ними, но она была слабой, почти неосязаемой. Пару раз ей удавалось пробиться, но видеть Рика в объятьях другой женщины слишком больно. А ведь Дориан постарался выбрать похожую на нее девушку, вот только знал ли он, что девушка эта некогда была ее подругой. Давно в прошлой, нет уже позапрошлой жизни.
Не сойти с ума. С каждым столетием от заката до восхода солнца это становилось все сложнее. Ее израненный разум уже не мог поддерживать барьеры, и теперь она то и дело тонула в боли и ненависти переполнявшей Сторн. Боль, которая стоит ей только пожелать превратится в Силу. С каждым днем этот выход казался все более и более привлекательным. Стоит только протянуть руку и одуряющая слабость отступит, покорная воле мага. Дориан ждет, что для вечного вампира месяцы или даже годы.
Не сойти с ума. А вот сам Дориан, кажется, давно уже потерял связь с реальностью. В его воспоминаниях среди вампиров было не так много зверей, жаждущих крови и разрушений. Если она все поняла верно – быть вампиром означало быть избранным, необходимым своему народу. И за это народ расплачивался кровью больных и немощных. Тогда почему Дориан обращает лишь самых жестоких людей? Его империи не суждено стоать Царством Света, которое он показал ей в тот самый первый раз, реки крови продолжат литься. Потому, что никому не дано поймать один ветер дважды.
Калейдоскоп событий. Вся ее жизнь. Наставник, в ужасе взирающий на мертвое тело. «Ты мое творение, мое оружие». Неужели это был он. Всегда он. Вечный вампир, так долго живший чужими жизнями, игравший людьми, словно марионетками. Заставить маленькую девочку попробовать вкус чужой жизни, сделать маленького мальчика убийцей. Впрочем, это далеко не все – у Вампира всюду были глаза и уши, кто-то знает о его существовании, кто-то даже не догадывается: его орудия, его марионетки.
Они оба оказались плохим оружием: она и ее принц. Дориан все-таки проиграл. На изможденном бледном личике появилась слабая улыбка. Они все-таки победили. Кто сказал, что вкус победы сладок – эта горше полыни, а цена, заплаченная за нее выше, цены поражения. Но Рикард победил и они оба знали, что это победа. Он выстоял. Она тоже будет сильной ради него. Его выбор – значит и ее выбор тоже. За столько лет она научилась контролировать свою темную сторону и ей не взять верх. Вот только холодно… Рик, помоги мне, я не могу одна…холодно…милый, родной, любовь моя, счастье мое, где бы ты ни был…Я не могу одна…

Автор: Леди Ри 26.06.2004, 22:57

Первое число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

Эдриан вновь и снова в который раз отговаривал её. Умом Ри понимала, что Советник прав, однако душа её не хотела продлевать это вынужденное бездействие, особенно сейчас, когда исполнению мстительных планов ничто не мешает.

- Время пришло. Оно уже давно пришло, ты ведь сам говорил.
- Но, Ри. Мы не можем бросить Долину, особенно сейчас.
- Не забывай, кому решать, что и когда мы можем делать. Никто в Долине не смеет нам приказывать.
- Смеет. Народ смеет. В первую очередь - народ, Ри.
- Ничего не случится с народом за несколько часов отсутствия.
- Мы не можем рисковать. А мало ли, что произойдёт?
- Я не прощу ему Алиски!
- И не надо. Хорошо, послушай. Мы оба знаем, что творится в мире. Час Волка пробил. Ты - королева, Ри. С того момента, который был когда-то очень-очень давно, когда ты стала королевой, ты отвечаешь не только за себя. Ты отвечаешь за всех нас. И за Долину тоже.
- Да! И за Алиску...
- Постой. Не перебивай. А то потеряешь мысль. Ты отвечаешь за всех, если не станет тебя, Долина погрузится в хаос. Ты привела её в порядок. Ты нужна Долине. А я - всего лишь советник. Так вот, Ри. Я сам пойду разбираться с Адрианом. И уж поверь, я тоже не прощу ему Алиски.
- Ты? Почему ты?
- Потому что я не нужен Долине.
- Ты нужен мне...
- Ри... Алиска тоже нужна была всем нам... Я пойду один. А ты оставайся. Здесь, в Долине, ты будешь в безопасности.
- Один? Ты не пойдёшь один. Не спорь! - она упредила его возражения, - Возьми с собой Аркэ и Марту.
- Вот ещё! - вырвалось у советника, но он тут же прикусил язык.
- Каждый возьмёт по два камня. Не спорь! Камень туда, камень обратно. Дело важное. Дело государственной важности. Посему можно. Я буду ждать вас троих. Отправляйся. Сейчас же.

Советник выбежал из зала, а Ри подумала, что вряд ли он прямо-таки помчится выполнять поручение. Конечно же, сначала оповестить Аркэ и Марту, потом подготовить единорогов и всё остальное, подсмотреть пару заклинаний. На это уйдёт несколько дней. Но по крайней мере это был шаг. Большой шаг вперёд...
Ей почему-то подумалось, что если бы она сказала о таком сравнении Эдриану, он наверняка заявил бы: "ещё недавно она стояла на краю пропасти, а теперь сделала большой шаг вперёд..."

Автор: Эдриан ФларИне 27.06.2004, 0:21

5-е число месяца Холодов.
Полумесяц. Лес, понимаете ли.

Эдриан шёл к опушке, где оставил Ветра, Аркэ, Марту и их единорогов. На встречу он, вопреки приказу Ри, пошёл один. Сейчас он заново обдумывал всё от начала и до конца, подводя итог. Результаты были неутешительными.

Похоже, отвечать за Алиску больше некому. Адриан... Советнику показалось, будто Адриан сильно изменился с момента их последней встречи. В общем-то, встреча ничего не принесла. Эдриан был готов ко всему, но только не к тому, что Адриан вовсе не тот, за кого его принимали. Казалось, Зло, владевшее им, отступило.

Адриан не стал нападать на советника, и тому не от чего было защищаться.. поэтому боя не получилось. Мести - тоже не получилось. Эдриан хотел мстить тому человеку, которого знал раньше, а не этому, новому...

Поэтому он просто возвращался к компании, намереваясь скомандовать девчонкам отбой и идти спать. Пара дней отдыха на природе не помешает. Всё равно пользоваться Камнями раньше, чем через несколько суток, он бы не решился.

Необычайно сдержанная Марта встретила его тихим приветствием.

- Отбой, - сказал он, - Всё в порядке. Можешь разоружаться. Аркэ, ты тоже. - он думал, что лучница как обычно где-то затаилась, но нет.
- Аркэ здесь нету. Она отошла.. мнн.. по делам.
- Вот только "дел" мне и не хватало.

Эдриан заметил, что Аркэ, уходя "по делам", не забыла захватить с собой единорога. Впрочим, возможно, Ри дала ей какое-то особое задание. Советник Туманной Долины, привыкший, если честно, к умеренной роскоши Цитадели, уселся на землю между выступающих из земли корней огромного дерева и попытался заснуть. Куда уж тут...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 27.06.2004, 2:08

[glow=navy,2,500]5-е число месяца Холодов.
Полумесяц. Всё тот же Лес... [/glow]

Син держала на руках бесчувственную летучую мышь, лезвием вырезая на её крыльях кровавый узор из рун, большую часть которых выдумывала находу. Она знала, что когда раны заживут, кожистые крылья покроются красивой шрамовой вязью. И даже придумала тайный смысл вырисованных рун: это будет имя летучей мыши. Имя, которое Син пока ещё не придумала. Какая, в общем-то, разница, если никто кроме неё всё равно не будет знать этого секрета?

Её не покидали мысли о юноше, встреченном ею в Криэране. Когда они расстались там, в таверне, Син долго не могла понять чувства, охватившего всю её сущность. Но уловив, что этому чувству поддаётся лишь вампирская часть сущности, она поняла: Кровь Древних. Откуда в жилах того юноши подобное проявление Син не знала, но готова была выпить собственную кровь от досады: упустить такой шанс!

Позже, когда она, не без труда, выяснила, куда он делся, переместилась с помощью камня в Полумесяц и нашла Вэла, чему помог, в общем-то случай, Син хвалила судьбу за такой подарок.

Огромной неожиданностью для неё оказались те несколько вампиров, что бросились на Вэла. Из их предсмертных (хотя, можно ли употреблять это слово к уже умершим?) воплей и криков она поняла, что они сочли её своим предводителем и решили, что ей угрожает опасность со стороны одного из Древних. Удар Вэла, сокрушивший всю эту стайку выродков, не причинил бы Высшей ни малейшего вреда, однако ощущение оказалось не из приятных. Главное, амулет был уже у неё.

Она раскрыла Вэлу свою сущность: а какой смысл скрывать? Ведь он, узнав о её вампиризме не от неё самой, а от кого-то другого, мог переместить её в пантеон своих врагов. Вампирка не хотела быть врагом Вэла, и не только потому что он спонтанно убил в общем-то немаленькую стаю вампиров. Просто.. не хотела, и всё тут. Она была уверена, что ежели возникнет необходимость, она убьёт юношу, однако пока такой необходимости не было. Поэтому она просто сказала: я вампир. Он понял. Син не сомневалась, что он поймёт.

Для вампирки это была ещё одна возможность оглянуться на мир и населяющих его существ: и ей вдруг показалось, что это её война. Самая настоящая война, где требуется выбрать сторону. Не сохранять нейтралитет и не помогать потихоньку обоим сторонам, а именно сражаться за какое-то дело. В общем-то, это вписывалось в её игорное мировоззрение, было ещё одной частью Игры, затеянной давным-давно маленькой сироткой Ре'Антэ. Сингреллин задумалась...

На одной стороне Вэл... Вэл Горн, тот самый юноша, носящий в себе кровь Древних... А на другой стороне... Кто?.. Дориан? Вампир Дориан? Точно! Знаю... Слышишь, летучая мышь? Я назову тебя "Дориан"...

Приняв такое решение, Син резко поднялась, оглядела крылья новонаречённого Дориана, вернула кинжал в ножны, положила мышь в капюшон плаща (благо Дориан был в общем-то невелик) и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Что-то манило её в сторону опушки Леса, и она двинулась туда. Ибо это "что-то" было сродни её собственному амулету-леталке.

[glow=navy,2,500]5-е число месяца Холодов.
Полумесяц. Всё тот же Лес.
Двадцатью минутами позже[/glow]

Сингреллин вышла из Леса и увидела единорогов. Их было двое; один как ни в чём не бывало щипал траву, а второй стоял над спящим у корней дерева человеком, готовясь его защищать. Син подошла ближе, потянулась к спящему, и единорог издал какой-то странный звук. Впрочем, если у Син и были сомнения по поводу этого звука, то цвет глаз единорога не оставлял никакого простора для его трактовок.

- Ух ты... Юникорн... - сказала Син вполголоса, протягивая руку к животному. Однако тут с ветки одного из деревьев раздался крик:

- ЭДРИАН!..

Человек, спавший меж корней, вскочил, как ужаленный, а на плечи вампирки упало что-то тяжёлое, точнее, кто-то тяжёлый. Син согнулась и тут же разогнулась, скидывая напавшую на неё девушку на землю. Та отлетела на несколько шагов, сплела магическую паутину и попыталась накинуть её на вампирку. Син инстинктивно обернула заклятие против самой девушки, и ту пригвоздило к земле её же собственной паутиной.

- "Казалось мне, - продекламировала Син, - что я паук, плетущий сети, а вышло так, что я лишь жертва паука." Да, это могло бы стать началом прекрасной баллады... Правда, Адриан?
- Меня зовут Эдриан, - машинально поправил Советчик. Вампирка вздрогнула, как от пощёчины, медленно повернулась к человеку:
- Ах, да. Прости. А меня зовут Singrelling de Nifltear le Nikoniarrtu a Re'Anteu. Повтори, пожалуйста. - заявила она издевательским тоном.

Эдриан удивлённо помотал головой, и в тот же миг в спину вампирки прямо напротив сердца вонзилась стрела. Син резко обернулась, вкладывая инерцию разворота в прыжок, которого человек совершить бы не смог. А вампир смог бы. Тем более, если бы это был Высший вампир, вампир Первого Поколения.

- Не трогай девочку! - завопил Эдриан, - Она же тебе ничего не сделала!

Син в этот момент сильно ударила Аркэ по лицу, из рук девушки выпал лук.

- Не сделала? - спросила она, - А это что? - с этими словами вампирка вытащила из спины древко стрелы. Только древко, наконечник остался в ране. Было больно.

- Не трогай. Иначе я буду применять магию.
- Магию? Что мне твоя магия? - вампирка вынула из кармана амулет, - Видишь это? Знаешь, что это такое?

Эдриан знал. Он не раз читал о таких вещах, однако видел своими глазами впервые. И уж конечно не знал о том, что амулеты одноразовые, и работают только будучи одетыми на шею. Он бессильно опустил руки.

- Так что, друг мой Эдриан, я нейтрализую всю вашу магию, - врала Син, - а потом покромсаю на кусочки. Но это только один из вариантов. Есть и другой.
- Какой же?
- А вот какой... - Син прикрыла глаза, сосредоточилась, повернулась к поднявшейся, нетвёрдо державшейся на ногах Аркэ:
- Что у тебя в кармане? Нет, не в этом, во внутреннем...
- Не твоё дело! - заявила девушка. Син замахнулась, советник с криком "нет" повис на её руке.
- Покажи ей, Аркэ, отдай ей! Пусть забирает.
- Но это же наш путь домой...
- Отдай ей!

Аркэ вынула из-за пазухи камень-портал и передала его вампирке. Син повернулась к Марте, которая уже тоже поднялась на ноги, протянула руку. Эдри едва заметно кивнул и Марта тоже отдала заряженный камень. Разряженных камней Син не чувствовала.

Син посмотрела на советника. В упор.

- Нет. - сказал он в конце концов.
- Да. - заявила она, протянув руку. Он отдал ей свой камень.
- Ну вот и прекрасно. Впрочем, нет. Что за ножик висит у тебя на поясе? Покажи его мне!..

Эдриан вынул нож, тот самый, который носил с самого детства. Показал клинок вампирке. Она взяла его в руки, прочитала надпись, сделанную, похоже, ещё в её время, и гласившую: "Смерть стоит того, чтобы жить..." Она помнила такие клинки. Во время войны с Вампирами, в которую она была втянута, по её мнению, совсем случайно, такие клинки зачаровывались против ей подобных. В отличие от остального оружия, эти клинки оставляли на телах вампиров шрамы. У самой Сингреллин был один такой шрам. Его ей нанёс бывший хозяин камня-амулета, которго она, естественно, тут же упокоила. Отчего-то вампирке казалось, что это тот самый нож, который поразил её в те времена. С чего-то она вдруг решила, что это будет символично, если...

- Я забираю его.
- Но... - запротестовал Эдриан, - Он дорог мне!..

Вампирка отстегнула пояс со своим кинжалом, швырнула его на землю:

- Бери этот. А мне отдай тот. Иначе всех покрошу!
- Я тебе это припоню, вампир...
- Хорошо, Эдриан. Припомнишь. Я не хочу драки, понимаешь? Не хочу с тобой ссориться. По крайней мере сейчас. Я сделала выбор. Кстати, я забираю вон того единорога.
- Ветра!? Нет!
- Ветер? Его зовут Ветер? Наверное.. как же это.. Flareu... Ветер. Красиво звучит. Пожалуй, я не стану его переименовывать. Да.
- Ты не посмеешь...

Сингреллин подошла к единорогу. Его глаза налились красным. Её глаза из бледно-янтарных стали ярко-янтарными. Ветер вдруг успокоился, тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и потёрся мордой о плечо вампирки.

- Flareu. Ветер. Служи мне так, как служил своему хозяину. Кстати, как твоё полное имя, человек? Я хочу знать это на тот случай, если нам придётся сводить счёты...
- Меня зовут Эдриан ФларИнэ. Я советник Королевы Туманной Долины. Я буду ждать того дня, вампир. Прости, никак не могу воспроизвести твоё имя.
- Можешь называть меня просто Син. Мы встретимся.

С этими словами вампирка чуть сжала коленями бока единорога, и тот умчался вдаль наперегонки со своим тёзкой, унося на спине Высшего вампира Сингреллин и всё ещё непришедшую в себя летучую мышь по имени Дориан...

Автор: Рикард Шарк 27.06.2004, 13:41

29 день месяца Темнейших Глубин. Тил. (И где-то еще…)

Остров вокруг был так же мертв, как и в прочих кошмарах Рика и если бы не женский голос, изредка доносящийся до ушей сторнийца, тот посчитал бы, что угодил в сон. Но вот подъем, казавшийся бесконечным, закончился, и Властитель оказался перед створками ворот – плотно закрытыми. Мужчина в отчаянии опустил руки – открыть тяжелые ворота снаружи было невозможно. К тому же память Рика сохранила воспоминание о том, что обычно и изнутри, вращая огромный ворот, трудилось минимум трое крепких мужчин.
- Может, постучишь? – автором саркастического высказывания оказался маг, неведомо когда догнавший сторнийца, - Вроде бы у поклоняющихся Маррелю есть высказывание «Стучи и тебе откроют»…
На языке уже вертелся достойный ответ, но уже раскрыв рот, Рик сообразил, что идея, похоже, ничем не хуже любой другой. Бессмысленная, конечно, но что делать – тарана или штурмовой башни с сотней-другой воинов под рукой все равно нет. Чувствуя себя невероятно глупо, Шарк быстрым шагом подошел к воротам вплотную и трижды ударил кулаком по обитому металлом дереву. Стук почти сразу затерялся в царящей вокруг тишине, не вызвав никакого зримого эффекта. Пожав плечами, он снова сжал кулаки и забарабанил, что есть мочи. Безответно. Раздраженно врезав ногой по неподатливому металлу, Рик обернулся и зло уставился на Адриана:
- Еще гениальные идеи будут? - …удар в спину бросил его на землю, заставив ободрать руки о шершавый камень пощади. Рефлексы воина не подкачали и Рик, перекатом уйдя от возможного нового удара, быстро вскочил на ноги… чтобы замереть, уставившись на неспешно и абсолютно бесшумно расходящиеся створки.
Адриан, не удостоив Властителя ответом, медленно вошел внутрь сторнийской твердыни. Рикард еще мгновение постоял неподвижно, словно ожидая, что вот сейчас громы небесные поразят наглого мага, но донесшаяся из глубины замка просьба о помощи заставила его поспешить вслед за Адрианом. Тот с интересом рассматривал что-то на стене одного из коридоров, не обращая внимания ни на спутника, ни на весь остальной свет. Рик пробежал мимо него, расслышав тихое бормотание: что-то вроде «Как интересно…» Что было интересно проклятому колдуну, ему было глубоко наплевать – голос Амеллы с каждым шагом становился все ближе и чем быстрее он бежал, тем шире становился поток воспоминаний, поднимавшийся, казалось, из самых глубин памяти. Пир в Криэране,… плавание на корабле, казавшееся мимолетным счастливым сном,…недолгое пребывание в Тиле, а потом… потом…
На дороге выросла дверь, но на этот раз стучаться он не стал – с звериным наслаждением высадил препятствие плечом и устремился дальше – вглубь Цитадели. Эмиоказалась именно там, где они ожидал – в покоях, раньше принадлежащих отцу. Похоже все плохое на этом проклятом острове, в этой проклятой империи и в этом проклятом мире и при этом хоть сколько-нибудь касалось Рика, происходило именно здесь. Ворвавшись в комнату, он на мгновение замер, не зная как себя вести – опыта благородного спасителя Властителю не доставало, но Эмми выбрала стиль поведения за него. В следующую минуту мужчина ощутил себя таким беспомощным, каким не ощущал себя даже во время схватки с Дорианом. В конце концов он с детства знал, как вести себя, когда враг наступает на тебя, желая оторвать голову. Но вот что делать, когда девушка, вцепившись в тебя, словно утопающий в канат, рыдает на твоей груди… С такой ситуацией сторниец еще не сталкивался. Он неловко поглаживал волосы Эми, говоря, что-то утешительное, успокаивающее, и, о чудо, Амелла вроде бы начала понемногу затихать, хотя по-прежнему крепко держалась за него, словно испуганный ребенок. Вот она подняла голову, желая что-то сказать, но тут ее глаза, скользнувшие по чему-то позади Рика, расширились от ужаса, а готовые сорваться с губ слова превратились в сдавленный вопль. Мужчина молниеносно обернулся, довольно грубо отстраняя от себя жену, - в дверном проеме высилась темная фигура, заставившая мигом вспомнить, кто сейчас властвовал на мертвом острове. Отодвинув девушку подальше в глубь комнаты, Рик медленно пошел навстречу гостю, по привычке пытаясь нашарить рукояти мечей над плечом. Их отсутствие напомнило, чем закончилась предыдущая схватка…
«Интересно, если я умру в этом мире, что произойдет с моим телом там, в Тиле…» - тяжелый подсвечник, взятый со стола, служил плохим заместителем клинку, но на безрыбье…
- Проломишь мне череп этой шуткой? – фигура шагнула вперед, выйдя из тени в полосу лунного света, заливавшего комнату, и наваждение рассеялось.
- Может, поставишь подсвечник на место? – Рик мог поспорить на что угодно, что под своим капюшоном Адриан ухмыляется.
- Не раньше, чем ты объяснишь, где мы, что здесь происходит, и как…. – мужчина замолчал.
- … и как получилось так, что раньше ты знал эту девушку, женился на ней… Ведь женился? Вижу, что да… Так вот – женился, а потом вдруг забыл о ней начисто, словно ее никогда и не существовало в нашем мире. И не только ты – вообще все. Это ты хочешь знать?
Сзади послышался удивленно-гневный вскрик Эми: похоже, известие о полоном забвении заставило девушку забыть даже об опасности. Странно… Впрочем, Рик решил отложить размышления о тайнах женской души на более подходящее время. Сейчас он продолжал молча рассматривать мага, выразительно покачивая подсвечник.
- Ты что, серьезно думаешь, что сумеешь причинить мне вред этим куском бронзы? – наверное, это была насмешка. Рик ухмыльнулся в ответ:
- Ничего нельзя знать наверняка, пока не проверил на опыте, верно?
- Ладно, уговорил, - Адриан откинул капюшон. В лунном свете его черные, мертвые глаза казались полными жизни, и маг действительно улыбался, - Объясню. Все довольно просто. Хотя нет – все сложно. Очень, очень сложно. Магия не просто высокого класса – наивысшего. Я конечно подозревал, что Дориан талантливый маг, но тут старый товарищ меня просто поразил. Не стань он воином….
- Может, прервем вечер воспоминаний и вернемся к делу?
- Изволь, - в голосе мага впервые за все время разговора проскользнули нотки раздражения, - Мы с тобой только что были в созданном мной иллюзорном мире. Я создал его, взяв все нужные материалы из своей памяти, потому то место жило по моим законам. Но при всей его реалистичности, это был всего лишь мираж. Например, убей ты там кого-нибудь, это вовсе не изменило бы историю. Но этот мир… это на порядок выше. Видна работа Вечного. Вампир первого поколения – это конечно не Старейшина, но все же…
- Этот мир создал Дориан? – Рик нервно оглянулся. Массивный подсвечник показался таким жалким и неудобным: чем сможет помочь эта штуковина против вампира, с легкостью переносящего удар сторнийским клинком в сердце…
- Это не совсем мир – только это замок и его окрестности. Чтобы создать больше, нужно слишком много энергии. И к тому же Дориан создал его не один.
- Есть второй вампир? И они вместе создавали это место?! – «Проклятие, будто одного мало было… Кому как, но по мне даже один – ровно на единицу больше, чем хотелось бы…»
- Есть ли еще Вечные вампиры, нет ли – не поручусь. Но вторым создателем этого места был не вампир. Не забывай – Дориан еще недавно был в спячке и попросту не мог видеть того, что понастроили люди за тысячелетия его сна. Вторым создателем был тот, кто превосходно знал Сторн, имел магическую связь с вампиром, и по чьему приказу тут открываются тяжеленные двери.
Рик выругался на сторнийском. Не помогло, и он перешел на лаконский – стало немного легче… Когда сторниец исчерпал свои познания в ругательствах на языке Леса и несколько сбавил темп (язык Тай-Суана всегда давался Властителю с трудом, так что свободно ругаться на нем мужчина еще не наловчился), Адриан видимо счел, что «пар выпущен» и продолжил:
- Дориан просто взял нужную картину из твоей памяти. Так же он взял у тебя часть нужной для создания этого места энергии. При этом он ни чем не рисковал – ведь ты не маг, а потому считал все происходящее сном и даже не догадывался о том, что имеешь в этом месте равные с ним права. Но такой, созданный стараниями человека и вампира, мир имеет много отличий от моего – он куда более реален. И очень опасен. Причем самая большая угроза, подстерегающая входящего в эту реальность – это переместиться сюда целиком – не просто духом, но плотью. Всегда есть угроза застрять здесь, и тогда наш, реальный мир, ощутив возникшую прореху, начнет латать ее. Плоть мира стянется в опустевшем месте, словно и не было никогда внезапно пропавшего объекта или существа. Проще говоря, ты не просто исчезнешь – исчезнет сама память о том, что ты когда-либо был. Тебя забудут родные, любимые не сохранят в сердце и тени чувства, дети проснуться сиротами, не поняв даже, что они утратили… Страшная судьба. Некогда так карали людей и вампиров, совершивших чудовищные преступления. Нет хуже участи, чем осознавать – для всех ты не просто мертв – ты даже никогда не существовал. Тебя не оплачут любимые, друзья не поднимут кубка за твой покой, даже враги не придут плюнуть на твою могилу. Именно это и произошло с твоей леди. Видимо, она научилась проникать в те «сны», что разделяли ты и вампир. При ее… хм… «таланте» это не сложно. Но так как всех уловок она не знала – Дориан сумел запереть ее здесь в материальном воплощении. Сила магического дара сыграла против нее. Удовлетворил свое любопытство? А теперь пошли отсюда, пока не присоединились к леди в ее заточении.
Адриан развернулся и зашагал по коридору прочь от комнаты, словно не сомневаясь, что Рик последует за ним. Какое-то время сторниец смотрел в спину уходящего мага, потом обернулся к Амелле. До него только сейчас дошло, что девушка слышала каждое слово из жестокого в своей краткости рассказа мага. Эмми, стояла ни говоря не слова, не шевелясь, и, казалось, даже не дыша, похожая на привидение. По побледневшим щекам, сверкая алмазами в лунном свете, скользили слезинки. Медленно, очень медленно, мужчина приблизился и провел ладонью по влажной от слез щеке:
- Я все помню. Помню плавание… корабль,… лесное озеро. Помнишь озеро?
Амелла улыбнулась – за  всю свою жизнь Рик ничему не радовался так, как этой слабой улыбке:
- Мне тогда пришлось возвращаться на корабль только в твоем плаще. Я молилась всем богам, чтобы мы никого не встретили…
Рик рассмеялся:
- …но вахтенный нас все-таки углядел. У него было такое понимающее лицо… не будь я главным – наверняка отпустил бы парочку комментариев…
- А все потому, что ты разорвал и утопил мою одежду,… - Эми накрыла его ладонь своей, прижав руку к щеке. В этой реальности, обретя здоровье и зрение, Властитель был сильным мужчиной, но отнять руку у хрупкой женщины у него сейчас не было ни сил, ни желания.
- Адриан!
- Рик, – судя по голосу, маг вернулся и сейчас стоял в дверях, - Нам лучше поспешить. Второй хозяин этого места может решить проведать пленницу…
- Так поспешим, - Рикард по-прежнему не оборачивался, - Но мы возьмем ее с собой.
- Невозможно, - послышались тихие шаги: Адриан подошел ближе, - Даже Дориану понадобилось бы много сил и времени, чтобы выпустить птичку из клетки. А ведь он тут хозяин. Так что выброси это из головы.
- Раз он смог бы, значит это возможно, - сторниец наконец-то обернулся. В его голосе звучали все поколения Властителей, привыкших повелевать и принимавших беспрекословное подчинение как должное:
- А раз это возможно – сделай это. Либо мы уйдем, все трое, либо я останусь здесь вместе с ней.
- Оставайся, если так хочешь, - Адриан говорил с насмешкой и презрением, но сторнийцу показалось, что сейчас этот тон несколько наигран. Во всяком случае, он на это надеялся, - Кому ты нужен: ослепший, подыхающий в почетном плену правитель мертвой империи, всеми ненавидимый, жалкий и бессильный. Да выпади ты из реальности – миру даже не придется латать прореху. Ты УЖЕ исчез. Так что молись, чтобы ты не надоел мне и я попросту не оставил тебя тут, как отбракованного щенка.
- Да ну? – Рикард очень надеялся, что в его голосе не проскальзывает та неуверенность, что поселили в его душе слова мага, - Тогда почему ты пришел в мои покои? Зачем устроил это «путешествие» в прошлое? Ведь наверняка оно стоило немало сил, верно? Ты говоришь, что находясь здесь мы рискуем… Тогда почему ты еще здесь?! Нет… Я чем-то ценен для тебя. Я, гниющий заживо правитель мертвой империи, слепой и беспомощный… Мы уйдем все вместе или я останусь здесь.
Адриан молчал, казалось, целю вечность и Рик уже почти поверил, что вот сейчас маг повернется и уйдет. Но вместо этого тот, покачав головой, шагнул ближе:
- Ладно. Допустим, я смогу это сделать. Но за это придется заплатить. Дорого заплатить.
- Разве того, что я соглашусь помогать тебе во всем недостаточно?
- Нет конечно, - маг, кажется, был искренне удивлен вопросом, - О лично моей награде немного позже. За само возвращение этой девушки тебе придется платить. Как совладельцу реальности. Ты готов к этому?
- И какова будет плата?
Адриан подошел еще ближе и его узкая, аристократическая ладонь скользнула над головой сторнийца, едва не касаясь волос. На лице мага расцвела улыбка, живо воскресившая в памяти Властителя больших сторнийских акул:
- Уверен, тебя удивит ответ. Ты ведь не чувствуешь боли? У тебя есть превосходный шанс исправить этот недостаток. Платой за переход будет то, что ты не просто начнешь ощущать боль – ты будешь чувствовать ее вдвое сильнее, чем любой человек. И сам процесс перехода будет очень болезненным. И если ты его переживешь, в чем я сомневаюсь, то вспомни, в каком состоянии твое тело там, в нашем мире. По возвращении я, конечно, ослаблю страдания с помощью магии, но не сразу – придется сначала восстановить силы. Если ты считаешь, что живешь в аду – то у тебя появится превосходный шанс сравнить… Не передумал?
… влажная от слез щека Эми, тепло ее ладоней, слабая улыбка…
- Нет, не передумал.
- Смело, -  маг перестал улыбаться, - Но ты не понимаешь, на что соглашаешься. Теперь о том, чем леди заплатит лично мне…
Рик гордился своими рефлексами, отточенными за тысячи часов тренировок и боев, но как бы быстро не двигался сторниец, Адриан двигался еще быстрее, и пальцы Шарка, готовые сомкнуться на горле мага, схватили лишь пустоту.
- Спокойнее, спокойнее, - Адиран стоял в нескольких шагах, - Ты не так понял. Твоя жена не в моем вкусе, да и прошла уже добрая тысяча лет с тех пор, как я последний раз терял голову при виде молоденькой особы. Мне нужно совсем другое.
- Что именно? – Рик удивленно обернулся к заговорившей Амелле. Девушка явно успела восстановить самоконтроль и теперь дерзко и прямо смотрела на мага, - Что могу тебе предложить я, женщина, даже память о которой исчезла из реального мира? Вроде бы так ты сказал…
- То, что мне нужно, сокрыто  в тебе самой и лишь по собственному желанию тобой может быть отдано,… - мужчина обошел вокруг девушку, причем, как заметил Рик, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы Эми, даже бросившись, не смогла бы до него дотянуться.
«Что за бред – он, похоже, боится ее куда больше, чем меня. Что за даром она владеет?» Маг меж тем продолжал:
- Этот талант – одна из причин, почему Дориан так легко пленил тебя здесь. Сила и слабость разом. Неподъемная ноша для хрупкой женщины.… Отдав ее, ты не только отблагодаришь меня за свое спасение, разорвешь одну из цепей, что держит тебя в этой реальности, но и поможешь своему любимому. Ты, конечно, не знаешь, но он сейчас тяжело ранен в нашем мире, болеет... я бы даже сказал – умирает. А, учитывая, на какую жертву он идет ради тебя, так и вовсе обрекает себя на адские муки. По прибытии я смогу пусть не избавить его от них вовсе, но облегчить – точно…
-Маг, ты то хоть сам понимаешь, каким жестокосердным ублюдком ты являешься? – Рик с трудом сдерживался от новой попытки свернуть мерзавцу шею. Тот взглянул сторнийцу в лицо… и вдруг подмигнул, словно соучастнику. Властитель почувствовал, что краснеет, наверное, впервые в жизни. Еще вчера он без колебаний поступал точно так же, нимало не задумываясь, что чувствуют объекты его стараний. Вернее, задумывался, но тогда чувства людей были сродни ниточкам, а сами они – куклами. Но сейчас, ощутив эти нити привязанные к своим запястьям…
- Мне лучше знать, чем я являюсь, а чем нет, - Адриан вновь развернулся к Амелле, - Ну так что?
Голос девушки не дрогнул ни на секунду, и это наполнило Властителя волной восхищения и любви:
- Я согласна. Забирай это. Ничего хорошего мой дар мне не принес.
- Согласие получено! – маг выкрикнул слова громко, будто герольд, объявляющий начало турнира и почти тут же Рик ощутил на своем плече стальную хватку мага. Рядом вскрикнула Амелла (Рикард искренне надеялся, что от неожиданности, а не от боли) – и почти сразу мир утратил реальность, скомкался, словно рисунок, сминаемый грубой рукой. Переход начался так же, как два предыдущих, но на этом сходство и закончилось: в этот раз он не был ни быстрым, ни безболезненным. Рик кричал, кричал, кричал…
Какая-то часть сознания, чудом свободная от охватившей все естество боли, удивлялась, что он до сих пор не сорвал глосс, не оглох, не израсходовал на вопль весь воздух, скопившийся в легких… Да, раньше Властитель не знал боли, и теперь понял, что нисколько об этом не жалеет. Обычно те, кого Рику довелось пытать, рано или поздно теряли сознание, но ему самому почему-то было отказано и в этой малости…
Спустя тысячи и тысячи лет полета сквозь муки, сторниец вдруг ощутил себя на постели, служившей ему ложем в чертогах Тила, и понял, что снова ослеп.
Боль стала на несколько порядков ниже, но совсем не исчезла: «Наверное, это от тех ран, что я получил.… О Морская Праматерь, как я вынесу все это…»
Рядом слышались голоса: Адриана – усталый, и Эми – вмещавший в себя, казалось бы, все: удивление, радость, испуг, жалость, страдание…
«Получилось, у нас получилось…» Рик ощутил мягкое, ласковое прикосновение к своей руке и наконец-то потерял сознание.

Автор: Эми 28.06.2004, 19:27

29 день месяца Темнейших Глубин.
Милый, где бы ты ни был… З
амок неожиданно сотряс удар. Наглухо заколоченные ставни на окнах распахнулись, пропуская слабый свет. Скорее серебристый,  чем белый, но какое это имело значение. Свет дарит надежду, кажется, так говорят жрецы Марэля… Рик он здесь, он помнит.
Дверь, сорванная с петель мощным ударом, жалко пискнула, пропуская сторнийского принца.
Девушка хотела предупредить его об опасности, рассказать о Дориане, но вместо этого из груди вырвался лишь жалкий всхлип, а через секунду Эми уже безутешно рыдала на плече своего спасителя.
Нужно взять себя в руки, сейчас не время устраивать истерики…Что, если Дориан уже знает?  Что, если он нарочно заманил Рика в ловушку?
Эми подняла глаза, и вместо заготовленной фразы-предупреждения с губ сорвался лишь полный отчаяния вскрик.
Дориан. Как она могла надеяться, что он не узнает…
Предметы потеряли четкость очертаний, готовые слиться в сплошное черное марево, окружавшее ее последние… кто знает, сколько последних лет. Или все-таки месяцев. Рик совсем не изменился… Во имя всех Ветров, что же он делает?! Дориан едва не убил его в прошлый раз. Вампир  сказал ей, что Рик мертв, но, как и все сказанное, Вечным это оказалось ложью…
Рик медленно шел навстречу вампиру, пытаясь выхватить из ножен меч, он никогда не расставался с парными клинками – символом Власти над Сторном. Только Сторна больше нет, вот и мечей за спиной не оказалось. Рикард схватил со стола невесть откуда появившийся тяжелый медный подсвечник, продолжая движение на встречу…
- Проломишь мне череп этой шуткой? – Этот хриплый голос принадлежал не Дориану. Фигура шагнула вперед, выйдя из тени в полосу лунного света, заливавшего комнату…
Это был не Вампир, но похож… Когда-то давно она знала этого человека. Адриан Делон королевский маг. Человек, именем которого пугали детей… и вечный кошмар вампира Дориана. Девушка замерла не в силах проронить ни слова. Ее собственный трепет перед магом сливался с ужасом Дориана, лишая возможности действовать, думать, дышать…
Наконец Эмилия взяла себя в руки, прислушиваясь к словам Адриана.
- Женился, а потом вдруг забыл о ней начисто, словно ее никогда и не существовало в нашем мире. И не только ты – вообще все. Это ты хочешь знать?
Все. Все ее…отец?! Дориан, мерзавец! Да как он посмел. Он не просто заставил забыть о ней любимого человека. Он стер самую память о ней. Словно бы ее и не было никогда…. А что, если Рик и сейчас не помнит ее? Она не спросила. Идиотка! Что если он просто услышал, как его зовут и пришел на помощь?
Адриан все продолжал и продолжал говорить, подтверждая самые страшные ее догадки, лишая надежды. Стоп истеричка. Он же здесь, значит, все еще любит. Адриан развернулся и зашагал прочь, не сомневаясь, что Рик последует за ним.
«Так не может быть, не должно быть… Дать надежду, для того чтобы забрать ее. Как же больно. Сейчас он уйдет. Ничего, это ведь всего лишь очередной кошмар. Нет ни лунного света, заливающего комнату, ни самой комнаты, нет мага и Рика нет…Никого, ничего… И ее нет тоже…Холодно…»
Внезапно пальцы Рика накрыли ее ладошку.
- Я все помню. Помню плавание… корабль,… лесное озеро. Помнишь озеро?
Он помнит? Слабая улыбка тронула губы девушки. Не помня себя, она что-то шептала своему принцу срывающимся от волнения голосом о той самой первой ночи, он что-то отвечал.
- Рик, – судя по голосу, маг вернулся и сейчас стоял в дверях, - Нам лучше поспешить. Второй хозяин этого места может решить проведать пленницу…
- Так поспешим, - Рикард по-прежнему не оборачивался, - Но мы возьмем ее с собой.
- Невозможно, - послышались тихие шаги: Адриан подошел ближе, - Даже Дориану понадобилось бы много сил и времени, чтобы выпустить птичку из клетки. А ведь он тут хозяин. Так что выбрось это из головы.
- Раз он смог бы, значит это возможно, а раз это возможно – сделай это. Либо мы уйдем, все трое, либо я останусь здесь вместе с ней.
- Оставайся, если так хочешь, - В голосе мага сквозило презрение. - Кому ты нужен: ослепший, подыхающий в почетном плену правитель мертвой империи, всеми ненавидимый, жалкий и бессильный.
Эмилия растеряно слушала весь этот дикий разговор, переводила взгляд с Адриана на возлюбленного. О чем говорит проклятый маг? Вот он Рик – живой и абсолютно здоровый. Но почему тогда Рикард спокойно выслушивает все это. Значит всё показанное Дорианом – правда…
Нет, не всё – Вечный ошибся, ее принц жив. Жив, несмотря ни на что. Значит, они действительно победили. Они вместе, а остальное неважно.
Королевский маг все-таки сдался. Вот только цена, запрошенная за помощь, оказалась непомерно высокой. Что если боль убьет Рика? Тогда ради чего все это,  ведь мир без него отличается от плена Дориана только тем, что надежды уже не останется…
- Не передумал?
- Нет, не передумал.
Кто или что может заставить Рикарда Шарка изменить однажды принятое решение. Он готов рискнуть всем ради нее. И это его выбор. Любая попытка отговорить заставит его подумать, что она может в нем сомневаться. «Спасибо, мой принц. Спасибо за Нас. Я все сделаю, чтобы тебе никогда не пришлось жалеть о сделанном выборе. О, я знаю, ты никогда не жалеешь о сделанном и тебе не нужна моя клятва. Именно поэтому я не произнесу ее вслух, но ты можешь прочесть эти слова в моем сердце».
- Теперь о том, чем леди заплатит лично мне…
Это честно. Хотя Рик и готов убить мага. Вот только, что может быть нужно Адриану от нее.
- Что именно? – Эмилия не отрываясь, смотрела в темные глаза мага. - Что могу тебе предложить я, женщина, даже память о которой исчезла из реального мира? Вроде бы так ты сказал… - Как вся нежность принадлежала ее принцу, так вся ненависть обрушилась на древнего мага. Страх исчез, а вот Адриан казался вдруг на удивление уставшим и… старым.
- То, что мне нужно, сокрыто  в тебе самой и лишь по собственному желанию тобой может быть отдано,… - Теперь Эми ясно чувствовала его страх. Его страх и силу, переполняющую ее.
- Этот талант – одна из причин, почему Дориан так легко пленил тебя здесь. Сила и слабость разом. Неподъемная ноша для хрупкой женщины.… Отдав ее, ты не только отблагодаришь меня за свое спасение, разорвешь одну из цепей, что держит тебя в этой реальности, но и поможешь своему любимому. Ты, конечно, не знаешь, но он сейчас тяжело ранен в нашем мире, болеет... я бы даже сказал – умирает. А, учитывая, на какую жертву он идет ради тебя, так и вовсе обрекает себя на адские муки. По прибытии я смогу пусть не избавить его от них вовсе, но облегчить – точно…
К чему слова. Все уже решено.
- Маг, ты то хоть сам понимаешь, каким жестокосердным ублюдком ты являешься? – Рик пришел в ярость. Не обладавший ни граном магической силы,  сторниец полагал, что девушке будет не хватать ее. Впрочем, Адриан, кажется, и сам не понимает: то, что он назвал платой за спасение любимого – драгоценнейший подарок. Эта сила никогда ей не принадлежала. Это она всю жизнь принадлежит своей силе. Она нужна Адриану – пусть забирает. Дориану она тоже была нужна, вот только вампир помимо силы желал получить и ее сердце.
- Мне лучше знать, чем я являюсь, а чем нет, - Адриан вновь развернулся к девуше, - Ну так что?
- Я согласна. Забирай это. Ничего хорошего мой дар мне не принес. Да и другим тоже.
- Согласие получено! – маг выкрикнул слова громко, будто герольд, объявляющий начало турнира. Рука мага опустилась на плечо девушки, и мир исчез, рассыпавшись миллионом осколков, чтобы через мгновение снова появиться. Адриан стоял рядом, поддерживая ее за плечи.
- Он там.
Обернувшись Эмилия увидела широкую кровать, на которой лежал...Рик. Она знала, что так будет, и все же оказалась не готова. Измученный, бесконечно уставший, с ужасными шрамами, покрывающими едва ли не половину лица. Но это ее Рик: самый смелый, самый нежный, самый любимый.
- Все будет хорошо. Я люблю тебя, Рик. Люблю.
Она не знала,  как много времени простояла на коленях, держа руку любимого в своей.
- Все еще будет хорошо.  Все еще будет.

Автор: Мебир Зарр 30.06.2004, 20:05

11 число месяца Холодов.
Подземный город в Лирии.

   Скоро будет месяц, как он здесь, в подземной твердыне это странного и древнего ордена. Древнего, очень древнего... Сколько же времени прошло с момента, когда был основан Храм Пауков? Следы этого события теряются... Задолго до Змей, задолго до того, как в Хайдоле стали править бнедианцы... Они были последним остатком одного из самых древних народов Лирии, и Мебир подозревал, что эти города – их рук дело.
   Одно можно было сказать точно – это не было время правления Теней. Несмотря на свои жутковатые ритуалы, жрецы-пауки оставались людьми, конечно, в меньшей степени, чем даже Змеи, но человеческое начало не потеряли...
   Они проснулись, и тот час же начали подготовку к возвращению былого величия... Впрочем, серьезных противников у них больше не оставалось – Лирия пала, Змеи уничтожены, а адарцы дезориентированы. Лишь далеко-далеко на востоке поднялся старый враг... Но его от пауков отделял Лес.
   Мебир Зарр нашел здесь неисчерпаемый источник знаний – этот орден, был орденом летописцев, они вели тщательные хроники, присутствуя всюду и оставаясь в тоже время незамеченными... И естественно, что именно здесь он обнаружил то, что так искал. Бесценные сведения, считавшиеся утерянными. Да, он заинтересовался ими еще тогда, в Долине...
   - Учитель! – позвал он, и тот час как по волшебству из-за ближайшего шкафа, шаркая на ходу, вышел Архис, верховный жрец и маг, старый настолько, что казалось, что он рассыплется в прах стоит ему сделать хоть шаг. Внешнее впечатление было обманчивым, Архис не собирался умирать еще пару тысячелетий, о чем твердил Мебиру каждый день, который он проводил в цитадели.
   На его лице вряд ли можно было что-то прочесть, но чернокнижник из Туманной Долины чувствовал, что Архис доволен, в лице гостя, пробудившего их, он нашел верного ученика.
   - Неужели, то о чем здесь говорится, правда? – Мебир потыкал в книгу.
   Архис даже не взглянул, сел на ближайшую скамью и стал рассказывать:
   - Естественно, правда... Кому нужны лживые хроники, наполненные рассказами о том, чего не было? Да, это правда...
   - Но каким образом? – Мебир перебил его, забыв о всяком такте. Действительно, в Лирии творились невозможные вещи.
   - Все очень просто... – старый колдун смотрел куда-то в никуда, словно вспоминая. Хотя, вполне возможно, он действительно видел это. – Война закончилась, началась новая эпоха. Эта земля была прекрасна и богата. Мой народ действительно был первым, мы построили их города, мы овладели силами, что страшили остальных, став Орденом Пауков. Однако власть быстро наскучила нам, и мы стали изучать, то, что было вокруг... Потом, с запада, пришил новые хозяева, новые племена, которым мы позволили править...
   Вскоре оказалось, что жертвоприношения – наиболее эффективный, простой и доступный источник сил. За века мы смогли заметно усовершенствовать это ритуал, доведя его до совершенства, получив столько магии, сколько было надо. Затем, не успокоившись на достигнутом, мы продолжили изыскания... Проникнув в земные недра, и построив целые подземные города, вроде этого... - Архис обвел окружающую их обстановку рукой, – мы обнаружили и кое-кого из прошлых хозяев...
   Мебир усмехнулся. Вампиры, наверное, были весьма удивлены, когда их разбудили подобным образом.
   - И как – не поладили?
   - Да, вежливого разговора у нас не вышло... – старик усмехнулся. – Кое-что пришлось узнавать самостоятельно. К сожалению, никто из них не пережил подобного обращения... Как-нибудь я тебе покажу в нашем музее... ну да ладно... Мы многое узнали, даже пытались создать против них оружие... Опять же, кое-что получилось...
   Главное – мы смогли практически обессмертить себя, переняв у них пару фокусов...
   - Я начинаю понимать только сейчас... – чернокнижник улыбнулся. – Некоторые из этих знаний затем широко распространились, но все забыли источник их происхождения...
   - Да... – недовольно проскрежетал Архис – в самом начале нашего пути, когда количество членов нашего Ордена достигло определенной величины, мы отказались от обучения всех владевших способностями к магии, набирая новичков, только когда один из нас умирал. Но затем...
   - Появились Змеи...
   - Не совсем так... Один из нас повел себя крайне неразумно, оставив в живых одну девчонку, предназначавшуюся на заклание, и обучив ее кое-чему... Идиот возомнил о каких-то чувствах, которые, по его мнению, она испытывала к нему... Его иллюзии развеялись в тот день, когда девка попыталась прикончить его, но он был так глуп, что предоставил ей второй шанс...
   - Этой "девкой" – была Иллиссайе?
   - Да... – процедил Архис – Кажется, ее так звали... Ей везло, а мы поздно обратили на нее внимание... Она смогла кое-что сделать... и случилось, то, что случилось...

Автор: Эдриан ФларИне 30.06.2004, 20:43

5-е число месяца Холодов.
Полумесяц. Всё ещё Лес...

Вампирка скрылась из виду и Эдриан скрипнул зубами: в хорошенькую историю ввязался! Он задумался над тем, как быть, как вдруг его внимание привлекло странное поведение Аркэ и Марты. Они подходили к нему с двух сторон, держа наготове оружие: Марта вынула из ножен меч, а лучница Аркэ поигрывала кнутом, который обычно использовала в ближнем бою. Советник оглянулся, дабы исключить ошибку, убедился, что никого другого рядом нет. Спросил неприязненным тоном:

- И?
- Думаешь, ты самый умный, Эдриан ФларИнэ? Мы давно раскусили тебя. И пусть ты сумел-таки запудрить мозги Королеве, нас тебе не обмануть. Выбирая себе имя, ты ошибся. Эдриан, говоришь? Теперь-то нам понятно, почему именно Эдриан... - отвечала ему Марта а Аркэ добавила:
- Я следила за тобой, лжесоветчик. Ты не убил Адриана, хотя приказ, отданный тебе Королевой, был именно таков.
- Я не убиваю людей ни за что. Адриан не виноват, и...
- Вот оно что! Не тебе судить. Судить Королеве. Ри сказала, что Адриан должен умереть. Ты - предатель. А ты знаешь, что в Туманной Долине делают с государственными преступниками... - лезвие меча хищно сверкнуло.
- То то и оно. Вы прекрасно знаете, что делают с государственными преступниками, коими вы обе как раз и являетесь. Я - Советник Королевы. Не вам приговаривать меня к чему-либо и не вам...

Аркэ щёлкнула хлыстом. Эдри вскинул руку, но сделал это слишком медленно - всё ещё не мог поверить. Хлыст лишь едва коснулся его лица, оставив кроваво-красную полосу.

- Молчи, предатель. Уж я-то знаю, кто даёт Королеве столь глупые советы. Если бы не твоё вмешательство, Туманная Долина уже правила бы миром.

Аркэ взмахнула кнутом ещё раз, и ещё. Эдриан увернулся, неудачно поставил ногу и свалился на траву. Марта подбежала в Советнику и выпустив меч из рук принялась избивать Эдриана ногами. Аркэ вновь подняла кнут, пытаясь хлестануть Эдриана, не задев при этом Марту, явно потерявшую контроль над собой. Кстати, именно из-за потери контроля Марта не услышала приближающегося стука копыт. Аркэ - услышала. Но поздно.

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 30.06.2004, 20:51

[glow=navy,2,500]
5-е число месяца Холодов.
Полумесяц. И снова Лес... [/glow]

Далеко Син не уехала. Остановила Ветра на первой попавшейся полянке и принялась копаться в седельных мешках.

- Та-ак, Дориан, дружище, что тут у нас... Еда. Хы, еда, ты смотри. Хочешь хлеба? Не хочешь? Вот и я думаю. В таком случае зачем нам всё это? А тут у нас что... Ммм... Эээ... - Не будь Син вампиром, она бы покраснела. - Гхм... Как ты думаешь, Эдриан не сильно обидится, когда вспомнит, что в этой сумке лежит его бельё?

Она ещё немного порылась в вещах советника, всё сильнее убеждаясь в том, что уж сумку-то можно было оставить. Дориан в капюшоне беспокойно зашевелился.

"Ой! Неужто мыш очухался?" - вампирка аккуратно вынула Дориана из капюшона. Летучий мыш действительно проснулся, принялся разминать крылья. Сегодня утром вампирка нашла его, когда он учился летать. Не выдержав полёта, мышонок грохнулся на открытое пространство, где его уже поджидала желтоглазая лесная кошка. Она была небольшая, размером с полвампирки, и очень ловкая...

Кошку Син съела, а спасённого решила приручить: когда-то давно она это умела. И руны тогда тоже вырезала на крыльях...

- В общем так, Дориан. - Син чуточку использовала магическое внушение, но в основном просто пыталась подружиться с животным, - Теперь мы пойдём вместе. Только не спрашивай, куда пойдём. Это всё равно не важно и к тому же я пока ещё не знаю. Хотя нет, на данный момент знаю: сейчас мы пойдём разыскивать некоего.. как там его.. Адри.. нет, Эдриана ФлавИрэ. Или как-то так, в общем...

Подумав, она вновь усыпила Дориана: раны на крыльях наверное ещё болели. Потом оседлала Ветра и погнала его обратно.
Сначала ей показалось, что она видит не ту троицу, ибо те были друзьями, а здесь двое избивали одного. Но потом приглядевшись она поняла, что избивают Эдриана. "Бедный!" - подумалось ей, - "А ведь он же такой хороший. Не стал меня магией мучать..."

Безучастный ко всему Ветер, завороженный магией вампирки, послушно направился вперёд. Син поймала на лету хлыст, которым одна из девушек пыталась ударить Эдриана, вырвала его и рук девушки и послала той магический импульс: спи. Аркэ рухнула на спину, а Син спрыгнула с единорога и крикнула Марте:

- А ну прочь! Оставь его! - однако та не слышала вампирку. Её глаза были красными от гнева, она вообще перестала замечать что-либо.

И тогда Син, глядевшая на скорчивегося на траве Эдриана, не выдержала...

Зарычав, она размахнулась хлыстом ударила Марту, вложив в замах немало вампирской силы. Этого хватило на то, чтобы Марта отлетела от Эдриана на несколько шагов и пришла в себя, однако Син разозлилась не на шутку и принялась хлестать девушку, хоть и не так сильно, но всё же до крови. Наконец, когда Марта как-то мерзко завизжала, Син остановилась. Ей сильно хотелось ещё раз взмахнуть хлыстом, и она щёлкнула им в воздухе около самого лица девушки, на котором уже была пара царапин. Руки, плечи и спина Марты кровоточили. Запах крови манил Син, но она хорошо контролировала себя, посему только лишь артистично вытерла хлыст о собственную ладонь, а потом, глядя в глаза Марте, слизала кровь с руки. Марта всхлипнула, упала на корточки и зарыдала, прикрывшись руками.

- Так бы сразу... - тихо сказала Син, повернувшись к Эдриану. Тот уже пытался подняться на ноги. Его трясло.

- Как ты, Эдриан? - Син подошла к советнику, помогла ему выровняться.
- Вампир... Почему ты вернулась?
- Меня зовут Син. А вернулась, чтобы отдать вещи. Вместе с единорогом я уволокла твою сумку. Мне кажется, там есть кое-что не менее тебе дорогое, нежели кинжал... Я говорю о...
- Я знаю, о чём ты. Если честно, я пока ещё не вспомнил об этой потере... Что мне сделать, чтобы ты мне его вернула?
- Что сделать? - Син рассмеялась, - Для начала встань на ноги. А там посмотрим...

Эдриан уже прочно утвердился на ногах. Аркэ лежала без сознания, Марта плакала, истекая кровью. Син отвязала от седла единорога обе сумки советника, отдала их ему. Точнее просто бросила их ему под ноги.

- Вещи... Еда... - тихо сказал Эдриан, - Ты отдаёшь всё это мне? Вот так вот, просто?
- Конечно. Мне без надобности человеческая еда или, прости уж, мужское нижнее бельё.
- А единорог?
- А единорог нужен. Благо вам сейчас три единорога будут в общем-то в тягость. Эта дамочка всё равно не сможет ехать.
- Что ты с ней сделала?! - взвизгнула Марта. Сингреллин яростно повернулась к ней и подчёркнуто холодным тоном ответила:
- На вопросы, заданные подобным тоном, не отвечаю.
- А и вправду, - примирительно спросил Эдри, - Что ты сделала с Аркэ, вампир?
- Меня зовут СИН! - зарычала на советника вампирка. Его лицо стало почти таким же бледным, как и её.
- Да-да.. Син...
- Вот так бы сразу. - тон её резко изменился, стал прежним. - Значит, сию дамочку зовут Аркэ? В таком случае, Аркэ спит. И проснётся ещё не скоро. Посему вот эта истеричка... - Син указала на Марту.
- Марта, - представил её Эдриан, получив, если честно, хороший способ отыграться за издевательства Марты и Аркэ.
- Ага, значит вот эта самая Марта поедет на единороге Аркэ, придерживая ту, чтобы она не рухнула из седла, а Эдриан возьмёт себе единорога Марты и поедет на нём. Всё? Вот и прекрасно. А с тобой мы ещё сочтёмся, Эдриан... Как твоя фамилия?
- ФларИнэ.
- Эх... Небось со смыслом выбирал, специально?
- Да. Только вот мало кто понимает...
- Я понимаю. В общем так. Я забираю единорога и камни. Не спорь! Мне нужно перемещаться быстро, а летать я не умею. А, ещё я забираю вот этот хлыст. Думаю, больше он никому не понадобится. Да, и заберите железку, негоже подобное посредь леса оставлять, хоть даже мы и не в самом Лесу... - Син указала на меч Марты, валявшийся в траве.

Вампирка уже забралась в седло, когда её остановил голос Эдриана:

- Син! Повтори пожалуйста ещё раз хотя бы твоё личное имя. Я постараюсь запомнить.

И Син, улыбнувшись, произнесла почти по слогам:

- Сингреллин...

Автор: Зайриэ 01.07.2004, 21:06

14 число Темнейших глубин.

- Дочка! - Ты жива?
Девушка со стоном подняла голову:
- Да.
Первое, что она помнила с момента, когда ее меч вонзился в белесое тело Царицы Змей, когда весь мир раскололся на мелкие части. "Так и нужно уходить к палатам Творца.. Отомстив за все.. и простившись с надеждой и мечтой..." Но голос отца вернул ее к действительности.
- Все в порядке?
- Похоже да.
Сафар внимательно оглядел дочурку.
- Что с твоей рукой?
Зайриэ подняла руку, осматривая. От запястья до локтя шли две кровавые полосы, словно от гигантских зубов.
- Подарок кобры на прощание, - мрачно произнесла она. - Наверняка, яд.
Хан Лирии кивнул.
- Остается надеяться, что он не подействует в ближайший час. Нужно выбираться отсюда, и как можно скорее...
А что еще оставалась надежда? Да! Пока есть силы - жить..
Девушка внимательно осматривалась. Бесчисленные ответления и переходы окружали их. Здесь можно было только доверится высшему чувству и воле Каара.
- Ты уверена, что сможешь идти самостоятельно? - он взглянул на Зайриэ.
- Да, - она все еще была очень слаба, но, тем не менее, полна решительности.
Цепь воинов вошла в лабиринт. Они двигались в строгом порядке: впереди трое воинов-разведчиков, сразу за ними - Сафар, на плечо которого опералась Зайриэ, их окружали еще шесть воинов и сзади двигались остальные. Отец и дочь шли по наитию, прислушиваясь к самим себе и друг другу. Шаг... еще один.
- Отец..
- Я слышу.. Остановитесь! Приготовьтесь к бою!
Из отвлетвляющихся, подобно змеям проходов доносился еле слышный шорох. Словно сам песок заговорил тихим, вкрадчивым голосом. Зайриэ напряглась и неожиданно ощутила, как раненная рука запылала, охваченная огнем. Она бросила взгляд на руку, но ничего кроме привычной раны там не было. Огонь струился под тонкой кожей, заставляя девушку прилагать все силы, чтобы сдержать дикий крик. Но это было привычно.. Боль и ее тело - сроднились.
- Дочка, что с тобой? - раздался встревоженный голос Сафара.
Отвечать не было времени. На них хлынул враг. Иного слова Каар не придумал. Волна омерзительных, восьминогих тварей высыпала на застывших в изумлении лирийцев. Расстерялись все. Включая Сафара. Такого противника никто не ожидал. И лишь странный огонь в руке Зары знал этого противника. Древнего, как сами пески Лирии. Рука девушки взметнулась, направляясь к мчащимся порождениям Тьмы, воздух задрожал, разрываемый безмолвными криками, которые слышали только двое: отец и дочь. Первый в изумлении смотрел на Зайриэ, припадающую на одно колено перед ним и опускающую руку, из которой почти перестала сочится кровь:
- Полезный яд, - криво улыбнулась она.
Сафар посмотрел вперед, отвратительные пауки или их подобия - исчезли. Воздух все еще еле дрожал. Хан опустился на колени и очень аккуратно взял руку своей дочери, осматривая раны еще раз:
- Это и проклятие, и благословение, девочка моя. Учись справлятся с ним. Никто не сможет тебе помочь, - голос правителя чуть дрогнул. - Прости..
Зайриэ ласково положила руку на ладонь отца:
- Я сама выбрала этот путь, папа. Я справлюсь. Пойдем дальше.
Сафар кивнул и пронзительно глянул вперед: чтобы их не ждало впереди он постарается сделать все, чтобы спасти своих людей, свою дочь.
- Каар.. ты видишь и слышишь все. Все мы в твоей ладони, - тихо прошептал Сафар, делая знак все и двигаясь вперед. - Но мы дети твои, а не игрушки наших врагов. И мы - победим.
Они двигались вперед очень медленно, проверяя каждый свой шаг. Странный шорох доносился до их слуха и улетал вперед:
- Словно заманивает, - пробормотала Зайриэ.
Сафар медленно кивнул головой, доставая мечи. Рукояти смертоносных орудий привычно легли в его ладонях. Черноволосая голова Зары дрогнула, когда она увидела, как лезвия мечей перекрещиваются, захватывая никому невидимую нить и обрывая ее. Тунель заполнил страшный визг. Сверху, прямо на лирийцев спускались три огромные туши, выныривая из верхнего тунеля, где они веками сторожили свои жертвы. Хан заслонил собой обессилевшую в предыдущей схватке дочь и слегка крутанул мечами, примериваясь к двум противникам, что направлялись к нему. Шестнадцать ног медленно передвигались, суча бесконечные нити, тянушиеся за пауками. Сафар аккуратно сложил мечи, связывая их усилием воли и на миг закрыл глаза. Суровые очи хана сверкнули, соперничая с ярким блеском мечей, что замелькали в воздухе, подобно молниям. Через мгновение острые лезвия направились на пауков:
- Не подходите, - тихо проговорил Сафар. - Назад.. туда, откуда вы пришли..
Зайриэ удивленно вскинула глаза на отца:
- Но..
- Поверь. Я знаю что делаю.
Небольшой отряд лирийцев медленно двигался за отступающими пауками.

Автор: Фаэнна 03.07.2004, 19:24

  Серебристая кошка летела по ночному лесу, ее лапы едва касались припорошеной снегом травы; со стороны казалось, что меж кустов бесшумно скользит призрак. Иногда она с разбегу взбиралась на нижние ветви деревьев, спрыгивала вниз и продолжала сумасшедшую гонку.
  Фаэнна стремилась убежать от самой себя, своей боли и одиночества. Одиночества, которое становилось еще острее, когда Фа видела Риган вместе с Крином. Нет, она не завидовала сестре, для этого девушки были слишком близки, Фаэнна чувствовала счастье Ри и радовалась за нее… но в то же время остро осознавала, что ей такого счастья не дано. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бежать навстречу врагам, которых она ненавидела, ей была отвратительна сама мысль о существовании таких тварей. В сознании девушки вампиры являлись противоположностью всему, что она любила, ради чего жила. А еще был Кот…, Фаэнна сама не понимала, почему смерть человека, которого она знала всего несколько часов, причиняет такую боль. Чувство вины за то, что не смогла, не уговорила, не защитила, временами становилось невыносимым. Она видела его смерть, неизвестно почему и как, но видела и ничего не могла сделать, только смотреть…
    Ненависть ужасна, Фа понимала это и все равно не могла контролировать это чувство, особенно вспоминая гибель человека, который мог бы… Бессмысленно сожалеть о несбывшемся. И кошка неслась дальше, не умея убежать от мыслей, похожих на раскаленные гвозди. Головные боли Ри. В чем их причина? Не в этих ли в проклятый час пробудившихся к жизни тварях, Ри тоже их чувствует, но ее ненависть бьет по ней самой, от этого Фа лекарства не знала. Велемир умер раньше, чем успел обучить ее всему, что знал. Ну почему, почему она была так невнимательна?!!
  Наконец кошка остановилась, обернулась девушкой, которая тут же упала на колени, держась одной рукой за дерево и тяжело дыша. Отдышавшись, Фаэнна поднялась с колен, оглядываясь вокруг. Она забежала очень далеко, ее боль не исчезла, но притупилась, дав призрак надежды и позволив разуму вернуться.
Какой-то звук привлек внимание девушки. Фа напряглась, раздумывая, не превратиться ли обратно в кошку. Через некоторое время звук повторился. Источник обнаружился в ближайших зарослях. Сочтя, что кошкой все же быть безопаснее, Фа перекинулась, как можно тише подкралась к кустам и смело сунула свой любопытный нос в самую середину. В середине зарослей обнаружился другой нос – волк! Мгновение волк смотрел на кошку, кошка – на волка. Внезапно из волчьей пасти вырвалось рычание. Фа подпрыгнула на месте, зашипела, и, с размаху, левой лапой с выпущенными когтями съездила волку по морде, тут же отлетела к ближайшему дереву, не отрывая взгляда от кустов, готовясь забраться как можно выше.
        Ветви зашевелились, и на свет, отчаянно ругаясь, кляня всех кошачьих вместе взятых и каждую в отдельности, вылез… человек. Присмотревшись, Фаэнна его узнала – тот самый нахал, который так перепугал их с Риган по пути в Фалесу. Как же его? Виктар, кажется. Но если в прошлый раз он смеялся, то сейчас выглядел обозленным. Конечно, кто будет веселиться, если левую часть лица… ну да, словно кошка исцарапала. От греха подальше Фа запрыгнула на дерево, обернулась человеком и дала волю душившему ее смеху, выплескивая и напряжение и внезапный испуг. Виктар снизу зло смотрел на нее.
- Ну теперь мы квиты, не так ли волк по имени Виктар? – сквозь взрывы смеха выдавила Фа.
- Можно и так сказать, если не считать вот этого, – оборотень указал на свою щеку.
- Как это не считать, - возмутилась девушка, - а мое об дерево ушибленное плечо? А? Твои царапинки будут заживать примерно столько же.
- Ладно, ладно, - примирительно сказал Виктар, уже улыбаясь, - квиты. А теперь спускайся, кошка. А где, кстати твоя сестра?
- Там, - неопределенно отмахнулась Фа, спустившись с дерева, - у нее теперь много обязанностей. Но ты, я так подозреваю, не один?
- Не один. Мист, я и еще несколько человек.
- А что вы делаете здесь, в Лесу, - Фаэнна решила, что немного подозрительности не помешает. – Что вы здесь забыли?
- Мист ведет нас к князю Эвору. Кстати, раз уж мы с тобой так удачно встретились, может, с нами прогуляешься? Ты то здесь тоже неспроста.
С минуту Фа изучающее смотрела в лицо оборотню, но ее интуиция не возражала и девушка решилась.
- Ладно, прогуляюсь, если будете вежливы, особенно некоторые оборотни. Пошли.
Они с Виктаром шли недолго и через некоторое время вышли к костру, вокруг которого устало сидели люди.
- Мист, глянь-ка, кого я неожиданно нашел, - провозгласил оборотень.
- Надо же, не думал встретить тебя еще раз, кошка. А где вторая? – удивленно отозвался Мист, возле которого сидела красивая рыжеволосая женщина. Для себя кошка отметила ее, решив потом познакомиться получше.
- Там, - также неопределенно, как и Виктару, ответила Фа, - пошли, что ли, или вы всю ночь собрались тут сидеть?

Автор: Виктар 03.07.2004, 19:28

День 24 Месяца Холодов. Лес.

Идти впереди отряда уже стало привычкой. Виктар тщательно проверял дорогу, дабы раньше времени не напороться на лесной патруль. Хотя, это по сути было невозможно. И Мист это тоже прекрасно понимал. Поэтому он предупредил оборотня:
- Как только запахнет "жареным" - просто возвращайся к нам. Мы не враги лесовикам, поэтому я буду только рад попасться к ним в руки.
Виктар кивнул головой, понимающе посмотрев на командира и его рыжеволосую подругу. Иногда ему казалось, что Мист уж слишком потакает своей возлюбленной, но глядя на то счастье, что светилось в глазах этих двоих, он не мог не признаться самому себе, что и он бы сделал все, чтобы любимые глаза сияли вот таким ни чем не омрачаемым счастьем.
"Любимые глаза... Брось, Виктар... Ты - невозвращенец. Да и Селена уже давно для тебя потеряна, как и твой род.. Ладно. Пора вперед!"
В личине волка, он медленно двигался по выбираемому пути, привычно держа нос по ветру. Чуткое ухо уловило странные звуки с правой стороны выбранной им тропы. Виктар, осторожно ступая, вошел под сень кустов, принюхиваясь: "Странно... знакомый запах.." И тут же уткнулся носом в другой нос. Волк обалдел и зарычал скорее по привычке, чем с желанием напугать. Но наглый, встречный нос оказался более агрессивным и на морду оборотня опустилась когтистая лапа:
- ГррррРРррррр, - забыв перевоплотится, сначала прорычал волколак.
А недружлюбная собеседница уже исчезла. Виктар понял, что ругаться на человеческом языке будет легче. Через миг он уже выходил из кустов, костеря на чем свет стоит все кошачье племя и глядя снизу вверх на хохочащую девушку:
- Ну теперь мы квиты, не так ли волк по имени Виктар? – сквозь взрывы смехе выдавила Фа.
- Можно и так сказать, если не считать вот этого, – оборотень указал на свою щеку.
- Как это не считать, - возмутилась девушка, - а мое об дерево ушибленное плечо? А? Твои царапинки будут заживать примерно столько же.
- Ладно, ладно, - примирительно сказал Виктар, уже улыбаясь, - квиты. А теперь спускайся, кошка. А где, кстати, твоя сестра?
- Там, - неопределенно отмахнулась Фа, спустившись с дерева, - у нее теперь много обязанностей. Но ты, я так подозреваю, не один?
- Не один. Мист, я и еще несколько человек.
- А что вы делаете здесь, в Лесу, - в ее голосе сквозила вполне понятная подозрительность. – Что вы здесь забыли?
- Мист ведет нас к князю Эвору. Кстати, раз уж мы с тобой так удачно встретились, может, с нами прогуляешься? Ты то здесь тоже неспроста, - ему не хотелось расставаться с этой девушкой. В чем-то они были схожи. То ли в том одиночестве, что сквозило в изумрудных глазах Фаэнны.
С минуту Фа изучающее смотрела в его лицо.
- Ладно, прогуляюсь, если будете вежливы, особенно некоторые оборотни. Пошли.
Они с Виктаром шли недолго и через некоторое время вышли к костру, вокруг которого устало сидели люди.
- Мист, глянь-ка, кого я неожиданно нашел, - провозгласил Виктар.
- Надо же, не думал встретить тебя еще раз, кошка. А где вторая? – удивленно отозвался Мист.
- Там, - также неопределенно, как и Виктару, ответила Фа, - пошли, что ли, или вы всю ночь собрались тут сидеть?
- Да вообще-то мы рассчитывали отдохнуть, - иронично парировал Вик, наблюдая, как воинственно блестнули глаза его знакомой.
- Отдохнете, когда прибудете к месту назначения, - хмыкнула в ответ Фаэнна.
- С нами раненный, - подала голос молодая женщина, сидевшая рядом с Мистом. - Но мы были бы рады как можно быстрее добраться до Тила... Эээ.. наши вежливые друзья так нас и не представили друг другу.
Виктар смутился, но лишь на миг:
- О! Я забыл. Это - Фаэнна, которая сначала бьет, а потом смотрит - кого она ударила, - ему определенно нравилось поддразнивать девушку-кошку. - Фаэнна, Миста ты знаешь, а это Раэн, которую он все-таки разыскал. Это Всеслав, Дина, Пат, Мортимер..
Виктар поймал себя на мысли, что с невольным восхищением смотрит на эту кошку и радуется каждой ее улыбке: "Проклятые тени... Неужели я влюбляюсь?! Этого только не хватало!" А легка улыбка играла на губах девушки, когда она оглядывала этих усталых людей, стараясь поймать взглядом их глаза:
- Каким чудом вы еще не наткнулись на лесовиков?
Раэн улыбнулась, указывая на оборотня:
- Вот этим чудом и не наткнулись. Хотя мы и не прочь, если нас проводят.
Девушка-кошка напустила на свою физиономию важность:
- От меня он не спасся, - она покосилась на расцарапанную щеку Вика. - Ну а дальше вас поведу я.. А то этот еще и обойдет Тил кругом, петляя от дозора.
Виктар поднял бровь:
- Даже захоти я этого - не получилось бы. Меня бы привел в Тил запах одной наглой и беспечной кошки, которая сует свой нос везде, даже там, где ее не просят.
- Я разведывала то, что копошилось в кустах, словно кролик, - разворачиваясь к нему, сказала Фа.
- Словно... кролик?! - мгновение казалось, что эти двое сейчас сцепятся, но дружный хохот людей подействовал на оборотней отрезвляюще.
Они посмотрели друг другу в глаза и тоже весело рассмеялись.

Автор: Раэн 03.07.2004, 19:30

24 день Месяца Холодов.

День за днем они шли и шли. Это было привычно, но усталость все сильнее давала о себе знать. Раэн начинала ругать саму себя за эту странную слабость. Если бы не Мист, она бы уже давно легла под ближайшим деревом, дожидаясь, когда за ней придет Смерть.
"Что со мной происходит? Раньше ни дорога, ни конечная цель не смущали меня.. Так что же сейчас творится?" - Раэн посмотрела на идущего рядом ле Нуарана, он обернулся, почувствовав ее взгляд, и улыбнулся: "Он сказал, что мы идем в Тил.. По сути все зависит от милости Лесного Князя. Князь, конечно, совсем не зверь, как любили о нем говорить в Криэране, но после того, что мы натворили.." То что Раэн не было у Лаверны - ничуть не останавливало мыслей девушки. Для нее все связанное с Мистом подразумевало единение с ним: он и я - не существовало.. Было лишь: мы! Когда Мист рассказал о том, что творилось с ним все эти дни разлуки, в сердце девушки появилось новое осознание: они предназначены друг для друга. Никто лучше ле Нуарана не понимал ее, принимая такой, какой она родилась. И Раэн отвечала ему тем же, пока не пришла минута, когда каждому пришлось изменится. Но и менялись они друг для друга, связанные неразрывной нитью.
Задумавшись, Раэн не заметила, как все остановились. И лишь врезавшись в спину Виктара, девушка очнулась:
- Эй.. Ты чего, рыжая?
- Задумалась. Извини, Виктар.
- Все нормально. Можешь врезаться в меня снова и снова... если, конечно, это не явится причиной мой безвременной гибели от руки капитана, - усмехнулся оборотень.
Раэн показала ему язык и посмотрела на Миста, который было нахмурился, а потом просто притянул ее к себе. Виктар подмигнул им обоим и скрылся из виду. Рыжеволосая головка прижалась к сильному плечу Миста:
- Неужели ты ревнуешь меня к Вику?
- Да... нет... Скорее всего - нет, - грудь его высоко поднялась, а руки обвились вокруг тонкой талии Раэн. - Просто мне необходимо постоянно ощущать тебя, видеть, слышать..
Он опустил голову, целуя ее волосы. Раэн мягко развернулась и нежно обняла его плечи:
- Что тебя мучает, любимый?
- Умирать и рождаться заново - всегда трудно, - он утонул в ее огромных, аквамариновых глазах. - Столько всего ты пережила из-за..
Она приложила ладонь к его губам:
- Каждый выбирает по себе... Я выбрала тебя, значит я сама отвечаю за все, - губы ее приблизились к его губам: - Ведь мы - это ты и я, любимый. Понимаешь?
Мист нежно поцеловал ее, прежде чем ответить:
- Мы. Ты права. Я понимаю. Есть мы и то, что мы будем делать - делается и тобой, и мной, сердце мое.
Они бы могли долго так простоять, глядя в глаза друг другу, а возможно спустя какое-то время, Мист снова бы решил, что нужно "наверствывать упущенное" и просто унес бы ее подальше, но к ним подошла Дина:
- Обед. Ждем только вас, - странная ирония постоянно слышалась в ее голосе.
Влюбленные присоединились к остальному отряду. Они еще не успели прикончить и половину еды, когда из-за деревьев показался Виктар в сопровождении стройного, рыжеволосого существа. Сначала Раэн решила, что это мальчишка из какой-нибудь деревни, но как только оборотень в сопровождении незнакомца приблизился стало понятно, что это - незнакомка. Раэн внимательно наблюдала за Виктаром и девушкой, в какой-то миг ее брови поднялись в безмолвном удивлении: "Неужели... наверное, мне кажется.." После небольшого намека стало известно имя незнакомки: Фаэнна:
- Каким чудом вы еще не наткнулись на лесовиков?
Раэн улыбнулась, указывая на оборотня:
- Вот этим чудом и не наткнулись. Хотя мы и не прочь, если нас проводят.
Очаровательное личико Фаэнны вдруг исполнилось величайшей важностью:
- От меня он не спасся, - она покосилась на расцарапанную щеку Вика. - Ну а дальше вас поведу я.. А то этот еще и обойдет Тил кругом, петляя от дозора.
Эти двое были так забавны в своей шуточной перепалке, а удивительный задор Фаэнны заразил бы любого. Раэн поняла, что ей очень понравилась эта девушка. Но пора было идти дальше.

Автор: Вефир ибн-Найджбер 03.07.2004, 20:53

11 число месяца Холодов.
Верховная ставка Орды.

    - Барг-Танг! – Вефир подошел к маленькому шаману. – Я был несправедлив к тебе.
   Тот кивнул в ответ.
   - Пойми, меня не задевали твои слова, но мы уже потеряли много времени... Теперь нам придется наверстывать упущенное...
   - Я готов тебя выслушать... Что мы должны сделать? – Вефир ибн-Найджбер уселся напротив него.
   Барг-Танг тоже уселся поудобнее, достал шепотку какого-то вещества, бросил в костер, задумался, и лишь потом ответил:
   - Армию вашу, как ты понимаешь не спасти... Многие, очень многие командиры поражены этой чумой... Да и не откажутся они от завоеваний, хотя кое-кто может со мной и согласится...
   - Чумой? – советник не понял.
   - Они уже не люди, – отрезал шаман. – Тьма забрала себе их души, если ты понимаешь, о чем я... Тебе многим придется пожертвовать, Вефир, и изменить здесь ничего не получится, поверь...
   - Я не оставлю их, – он замотал головой. – Ни за что. Это было бы больше чем предательство...
   - Если ты не отправишься со мной – ты потеряешь тех, кого еще можно спасти! Пойми же, время на исходе!
   - Орда движется по направлению к Салерне... Через три дня они подойдут к стенам города Багош, крупнейшего в этом регионе. Армия, подготовившись за эти два месяца, обладает полным набором всевозможных осадных орудий, и у меня нет сомнений в том, что город падет... Если я сейчас оставлю армию, заявив о том, что мне нужно в северные земли, ее возглавит Каттак... Однако остается еще и Кир, а она может меня и не отпустить, если заподозрит неладное...
   - Что ж, это проблема... – согласился Барг-Танг. – Но проблема решаемая... Я думаю смогу отвлечь ее на то время, которое понадобится тебе для разговора с Каттаком...
   - Хорошо, если ты это сделаешь, то это будет просто замечательно... – продолжил Вефир. – Но лучше быть готовым ко всему...
   Барг-Танг поднял голову, посмотрел советнику великого хана в лицо и расхохотался.
   - Да, действительно... Готовым ко всему...
   Вефир не до конца понял, над чем смеется ллуниф, но тоже улыбнулся. Кто знал, что все так изменится с момента их встречи? Однако его ждал тяжелый разговор с Каттаком Ит-Тимань. Как отнесется его соперник к тому, что Вефир сам ушел с его пути? Стоит ли ждать от человека, ради власти убившего отца, жену и лучшего друга, того, что он не всадит в твою спину кинжал, и даст спокойно уйти?
   - Что ж... – потянул советник великого хана.  – Тогда... я пойду...
   Вефир ибн-Найджбер развернулся и пошел не оглядываясь.
   Луна удивительным образом прокрыла серебром ту дорожку, что вела к шатру человека, который утром возглавит трехсоттысячную армию, словно духи степи благословляли этого человека на руководство войсками... Конечно, он лучше подходит для этого – свирепый и безжалостный, он приведет их к славе, добыче или же геройскому концу.
   Осторожно, одернув полог шатра рукой, он зашел.
   Каттак, до того спавший, сразу вскочил, сказывался чуткий слух воина.
   - Кто ты?
   Вефир поморщился. Конечно, после того, как чары пали, он лишился облика хана. Каттак, прежде не видевший его, теперь не узнает его... И придется объяснять...
   - Ты – великий хан? – спросил Каттак, нахмурившись.
   Все-таки догадался.
   - На самом деле, я лишь его визирь... Великий хан пропал три месяца назад. Все это время – я замещал его. Используя чары, я принял его облик.
   - Она знала?
   Вефир кивнул. Естественно, что воин степей вспомнил еще одного человека, который менял свою внешность...
   - Это почти на половину идея Кир...
   - Но сейчас ты уходишь? – лицо Каттака окаменело, пальцы легли на рукоять меча. Однако будущий вождь Орды, задает вопросы быстрее, чем Вефир отвечает. А он далеко пойдет, почти обо всем догадался сам...
   - Веди людей в бой, Каттак Ит-Тимань... – просто ответил визирь. – Ваши клинки добудут для вас, все, что вам нужно... И берегись – тени подступают...
   - Хорошо... И тебе удачи, визирь... – неожиданно успокоившись, пробормотал Каттак, а его глаза застыли, глядя сквозь человека столь долгое время обманывавшего его.
   Вефир быстро вышел. Что ж, кажется, он теперь свободен. Карлик с вечной ухмылкой, две дочери хана, и странный высокий незнакомец уже ждали его у догорающего костра.
   - Что Кир?
   - Она спит... – пожал плечами Барг-Танг. – Позволь представить тебе Шаня, монаха из Адарского монастыря.
   Адарец церемонно поклонился:
   - Извини, но я слышал ваш разговор, Вефир, сын Найджбера. Ваш великий хан жив... Когда мы последний раз видели его, он сражался с Иллиссайе, верховной жрицей Храма Змей. Одни из ее прислужников, могущественный чародей вызвал необычайную по силе магическую бурю, которая перекинула нас сюда... Я могу предположить, что хан так-же жив, но где он сейчас, сказать не могу...
Сафар жив! Это новость была одной из самых радостных за последнее время.
   - Не время медлить... – Барг-Танг снова привлек внимание Вефира. – Я созову свое племя, до рассвета мы должны покинуть этот лагерь. Отправляемся на запад, в Полумесяц, все разговоры лишь, когда прибудем!
   Советник кивнул. Подхватил на руки Тарикэ и закружил, улыбаясь ей в лицо.
   Вскоре, племя ллунифов покинуло ставку Орды, ускакав на своих маленьких лошадях, а с высокого холма вслед за ними метнулись две тени...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 04.07.2004, 1:17

[glow=navy,2,500]
12-е число месяца Холодов.
Полумесяц. И опять Лес...[/glow]

Вампирка лежала на полянке недалеко от границы Леса. Рядом журчал ручеёк, из которого хлюпал воду зачарованный единорог. Сама Син наблюдала за полётом летучей мыши... Полёт - вираж - разворот - ещё вираж - какой-то непонятный пируэт - плюх...

Со вздохом Син поднялась, отыскала Дориана, подняла его с земли:

- Странный ты какой-то, Дори. Почему ж ты летать-то не умеешь? Ну-ка маши крыльями. Или махай, как там правильно. Ну, не важно. Давай ещё раз...

Она в который раз взяла мышу, посадила её на руку и запустила в воздух. На этот раз Дориан её удивил: набрав приличный разгон он даже вроде бы как бы полетел, но потом заложил вираж, развернулся и со всей скорости врезался в вампирку. От такого удара (и чрезмерного удивления) Син отлетела на несколько шагов назад, проехалась по траве.. эмнн.. спиной и так и осталась валяться, тихонько хихикая..:

- Дориан! Ты меня убить собрался? - странно, ей показалось, что летучий мыш выглядит сконфуженным и виноватым. И чего только не покажется после подобных трюков...

"Дориан... Ты меня убить собрался?.." А может и на самом деле собрался... Дориан... Не этот... Тот... Который единственный... Вампир... И почему.. а почему нет, собственно?.. Дориан... Он ведь - собрат... Такой же, как и я... Он гораздо ближе мне, нежели Вэл... Почему бы и нет...

На руку Син села бабочка... Вампирка удивилась:

- Бабочка... Надо же... Посмотри на меня, летучее создание. Ты же видишь, да? Ты знаешь, что я давно мертва и вообще вампир. Люди не видят, точнее не сразу замечают... А ты - видишь. Так почему же уселась мне на руку? Неужели тебе наплевать на то, что я живу за счёт чужой крови и чужой жизни? Или.. быть может, ты видишь нечто большее, а?

Бабочка, как и положено приличной бабочке, не ответила, взмахнула крылышками и оставила вампирку наедине с её тяжкими мыслями. Дориан помотал головой, принялся взмахивать крыльями, призывая вампирку помочь ему взлететь, и она снова запустила его в воздух, приподнялась на локте, стала наблюдать за полётом: взлёт, разворот крыльев, взмах, вираж, мнээ.. сальто.. И мягкая посадка. Син пригляделась, потом снова рухнула на траву и принялась истерично хохотать:

- Дориан! Извращенец! Хватит приставать к девушкам! То мне в грудь врезался, то теперь ей... Вставай, Сильвия. Я тебя не для того звала, чтобы ты обнималась с моим летучим мышём. - она подошла к удивлённой Сильвии, котопая повторила те же действия, что и сама Син несколько минут назад и теперь тоже валялась на траве с Дорианом на груди. Вампирка-старшая подняла летучую мышь, посадила её себе на плечо. Мыш устроился поудобнее: этот момент они уже отработали. Ибо даже если летучая мышь не летает, она должна хотя бы сидеть на плече...

Сильвия поднялась, отказавшись от помощи Сингреллин и спросила неприязненным тоном:

- И что бы всё это значило? Зачем ты меня позвала?
- Зачем? Хм. Я вот и сама думаю: зачем... Я тут так немного подумала... Ты знаешь, что я могу убить тебя одним усилием воли?
- Чего?! Вот ещё. В конце концов я одна из сильнейших вампиров...
- Ага. Но ведь это я тебя создала. Ты ведь тоже создавала вампиров, должна знать...
- Да. Создавала - но не убивала их. И не обнаружила как-то такого умения... Так что не пугай меня зря, бабуся...

Последнее слово сильно разозлило и обидело Син. Она ринулась вперёд, да так, что Дориан рухнул с её плеча, схватиила Сильвию за плечи, встряхнула, прошипела ей в лицо:

- Тебя что не били давно? Тебя вообще в детстве хоть раз наказывали? -  не дожидаясь ответа заявила:
- Видимо, нет. Сейчас я это исправлю... - и откинула её на наколько шагов, предварительно сдёрнув с вампирки плащ. Сильвия удержалась на ногах, и Син, щелчком подозвав единорога, предусмотрительно вставшего позади вампирки, кинула на его спину плащ Сильвии, вызвала магическую силу...

Глаза вампирки стали янтарными, а земля вокруг неё вздыбилась, стряхивая с себя пучки травы и, набирая скорость засчёт движения по спирали, мелкими комочками полетела в Сильвию. Син не собиралась особо уж сильно жалеть "дочурку", посему вместе с землёй в неё летели мелкие камушки и ещё какая-то чушь. Длилось это всё недолго, однако результат был достигнут: Сильвия стояла напротив, прикрыв руками глаза, исцарапанная и злая. Обрывки одежды держались на ней кое-как. Да ладно уж, чего врать: не держались вовсе...

Сильвия, поняв, что всё закончилось, убрала руки от глаз:

- И что? Тебе стало легче? Так вот, послушай, что я скажу: это совсем не больно.

Син нехорошо улыбнулась и приступила ко второй части своего "плана", протянула руку назад, к седлу... И не глядя отцепила от него хлыст, который когда-то принадлежал Аркэ... Вторым щелчком приказала единорогу отойти подальше и демонстративно вынула хлыст из-за спины...

До Сильвии наконец-то дошло. Глаза маленькой вампирки стали квадратными... Син размухнулась хлыстом и Сильв отпрыгнула назад. Это разъярило вампирку-старшую ещё сильнее... И тогда началось...

Син гоняла Сильвию по всей полянке, мимоходом подняв Дориана и откинув его в воздух, приказывая вернуться к Flareu, дабы не затоптали... Сильвия убегала от вампирки с ужасающей скоростью, не всякий человек, попав сюда, разобрался бы, что же, собственно, происходит. Однако Син была старше и проворнее. Этим вампиры сильно отличаются от людей: вампиры с возрастом становятся проворнее и сильнее, а люди...

После очередного удара Сильвия вновь ринулась в торону и Син, упав ей под ноги, сбила её на траву. Ещё разок хорошенько вытянула хлыстом. Остатки одежды Сильвии валялись по всей поляне, а сама она лежала у ног Сингреллин, прикрыв руками голову и что-то тихонько выскуливая. Син снова ударила её, прокричала:

- Вставай! Вставай, кому сказала! Ты же вампир, Тени тебя побери!

Тени, хы...

- Вставай! Мы ещё не закончили! - Сильвия что-то неразборчиво сказала, приоткрывая лицо, за что вновь получила удар и снова спряталась.
- Вставай, я сказала! Это было всего лишь телесное наказание. Точне так же, к примеру, тебя мог отделать Дориан. А сейчас, если ты не поднимешься, я покажу тебе то, чего с тобой Дориан сделать не может. Просто потому, что не он тебя создал...

Сильвия не поднялась. И тогда вампирка усилием мысли принялась вытягивать из той Силу, которую когда-то сама ей дала...
К боли потери прибавилась ещё и боль побоев, ибо до этого Сильвия не ощущала ударов так сильно, как теперь, когда вампиризм покидал её... Сильвия закричала, но Син не останавливалась. Вытягивая силу, она снова и снова хлестала вампирку, пока наконец та не вскочила, заставив себя подняться скорее усилием воли, нежели чем-либо ещё, и не закричала, одновременно падая на колени (по слабости, а не сломленности духа)..:

- Хватит! Достаточно! Теперь я верю, я знаю!..

Син остановилась. Ещё чуть-чуть, и она убила бы Сильвию. Однако такой способ убийства - мысленное усилие, хха! - не прельщал вампирку. Она вернула ей Силу, и Сильв упала на траву, мечтая отдохнуть...

- Встать! - крикнула Син. Сильвия вскочила. Сказать, что она выглядела ужасно, значит ничего не сказать.

- Упорная, надо же. Как ёжик... Ну что, хочешь ещё разок хлыстом?
- Н-нет...
- Прекрасно. Тогда стой и слушай. Я расскажу тебе, кто ты. Ты знаешь, как называют женщин, которые спят с кем попало, а потом в хлевах рожают непонятных выродков?
- Знаю, - мрачно отозвалась Сильв.
- Так вот ты - одна из них. Ибо за столь малое время создать СТОЛЬКО ублюдков, уж прости за выражение, это что-то. Ты знаешь, сколько мне лет? Несколько тысяч. Ты - моё первое дитя.

Сильвия опустила голову. Её трясло, она шаталась. Всё ещё тело было изрезано тонкими красными полосами. Будь Сильв человеком, она бы уже давно истекла кровью.

- Ты, - повторила Син, - моё первое дитя. И посмотри на себя! Что ты натворила? Ты знаешь, сколько людей погибло по твоей милости? Но что люди, что люди... Знаешь, чего я тебе никогда не прощу? Никогда! Знаешь?

- Нет... - тихо сказала Сильвия.
- Я никогда... - по щекам вампирки пробежали две красные дорожки кровавых слёз, - Никогда не прощу тебе Криэрана... Мне нравился этот город! Нравился, слышишь!!! А ты.. ты, и твои ублюдки...
- Не я! Это не мы сожгли город! Никто из нас не...
- Молчи! - Син снова взмахнула хлыстом, но на этот раз не тронула вампирку, - Я знаю, кто сжёг город. Однако я не могу винить Саолу Де Риэ. На её месте я поступила бы так же. С тобой и этими выродками только так и надо поступать. Это вы виноваты...

- В таком случае... - тихо, но с явной угрозой произнесла Сильвия, - Это ты виновата. Никто не просил тебя нападать на меня и превращать меня в вампира...

Сингреллин зашипела... Потом шипение медленно переросло в рычание, а затем в визг. Да такой, что вокруг поразлетались птицы, а Сильвия в ужасе зажала уши.

- Заткнись!!! Не смей обвинять меня в своих грехах!..

Однако она права...

- Не смей, поняла?! Потому что.. потому что.. я дала тебе Дар, однако ты не смогла им правильно распорядиться, и в том нет моей вины!..

К удивлению вампирки, Сильвия не стала спорить. Она лишь подняла на неё глаза и спросила:

- А как правильно? Я делала то, что считала нужным... Быть может, ты научишь меня распоряжаться Даром?
- Научу... - к собственному удивлению ответила Син, затем вновь подозвала единорога, сняла с седла плащ Сильвии, протянула ей: - На, укутайся. Тебе, наверное, холодно...

Сильвия понимала всю абсурдность такого предположения, однако не стала возражать и укуталась в свой плащ.

Спустя час они всё ещё сидели у ручья. Две вампирки плечом к плечу, единорог, разлёгшийся за их спинами и летучая мышь, учившаяся летать. Кстати сказать, теперь Дориан предпочитал падать на вампирок, поэтому разговор время от времени прерывался ругательствами. А один раз его снесло ветром (нет, не тем, который единорог), и он плюхнулся в воду... Син снова удивилась: Сильвия в момент скинула плащ и нырнула за мышом, вытащила его. К счастью, всё обошлось.

Потом Сильвия развела костёр, дабы Дориан не приболел. А Сингреллин всё говорила и говорила... Обо всём: о Жизни и Истории, о Любви и Взаимопомощи. Рассказала Сильвии историю Альтери и Эдриана... Умолчала только об одном: о своих встречах с Вэлом. Сильвия заново обдумывала свои поступки, слушая тихую мелодичную речь Создательницы, и ей стало казаться, что теперь она видит иной выход. Как можно было бы поступить иначе.

В любом случае, когда Син рассказала всё, что могла и усыпила Сильвию, у той уже был с десяток планов, что делать дальше...

А Син, забрав свой зверинец, направилась вдоль границы Леса в сторону заката. Она просто ехала верхом и размышляла, пока что никуда не направляясь. В конце концов, у неё были Камни.

Вампирка раздумывала о Сильвии, обо всём, что только что было. "Через несколько часов," - думала она, - "когда Силь проснётся, у неё будет иная жизнь и иные стремления.. а может и не будет."
В любом случае она, Сингреллин а Ре'Антэ, сделала всё, что могла...

Автор: Ярно ле Фалесс 05.07.2004, 17:14

11 день месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.


- Аристократия осмелела, - Ярно улыбнулся. – Почему же я не видел в первых рядах войска всех тех, кто подписался под этим документом? – император небрежно отбросил бумаги на край стола.
- Ну…это…всего лишь …ммм – юноша замялся.
- Вы ещё так молоды. А эти трусливые старики, которые сейчас потягивают дорогое вино в своих дворцах, посылают вас ко мне. Как ваше имя?
- Доминик ле Рамлет
- Если я не ошибаюсь, вы принимали участие в битве при Тёмном Броде?
- Да, я сражался рядом с сиром Николя. – лицо Доминика помрачнело от воспоминаний о битве.
-  Почему же вы, истинный рыцарь, приносите мне эти требования? – Император наклонился вперёд.
- Я всего лишь излагаю то, чего хочет совет и…
- Хочет?! Совет хочет? Нет, совет Требует! – ле Фалесс перебил Доминика – И это больше всего меня поражает. И всё-таки я не могу винить в этом вас Доминик. Вы тот человек, который сражался за империю. И если я кому-то что-то и должен, так это таким же, как и вы лаконцам.
- Спасибо мой Император – ле Рамлету было очень приятно это слышать и он не понимал, почему Франциск считает, что император не способен больше править. – Какой ответ мне передать?
- Передай достопочтимой знати, – глаза Ярно смеялись – что император подумает. И сообщит своё решение чуть позже.
- Слушаюсь мой Император – Доминик ле Рамлет поклонился и вышел из императорских покоев.
    Ярно откинулся на спинку стула.
- Интересный юноша – из тени комнаты вышел мужчина – да и вся эта история очень интересна – красивое лицо говорившего напряглось.
- Как ты думаешь Тристан, аристократия сама додумалось до этого или её кто-то подтолкнул?
- Не знаю, но думаю, что скоро всё прояснится.
        Император встал из-за стола и подошёл к окну. Гвардейцы чеканили шаг во дворе и императору невольно вспомнилась Иветта и её новоявленный брат. На днях свадьба, а такое чувство, что императрица у него есть и в Смотровой башне его ждёт Саола. Но нет, скоро новой императрицей станет Иветта. Прекрасная собой и очень умная, она достойна править. А ведь именно сейчас Ярно нужна поддержка. Император верил или по крайней мере хотел верить, что Иветта будет верна ему. Хотя это наверное глупо. Ведь точно также он верил Сао и Иванэ.
  Свадьба…а после снова война. Необходимо поставить точку во всей этой истории. Всё, что мог, Лессо сделал. Оставалось надеяться, что Иветта удержит столицу, а он разобьёт Орду. И тогда в истории Лаконы начнётся новая глава.
- Вы правильно сделали, что не стали спешить с решением – Тристан вернул императора к сегодняшним делам.
- Я тоже так думаю. Сейчас нельзя спешить, мне не нужны проблемы внутри империи, внешних хватает. – император повернулся к убийце. – но и ты продолжай держать мечи на готове, возможно мне они могут понадобиться в ближайшее время, чего мне очень не хочется.
- Если не помогут воины, помогу я. – голубые глаза Тристана неприятно засветились.

Автор: Сафар Бнед 05.07.2004, 19:11

11 число месяца Холодов.
Подземные катакомбы.

   В последнее время мир встал с ног на голову. После того, как Сафар побывал на Острове Вечных Бурь, ему ежедневно и даже ежечасно приходилось сталкиваться с какими-то чудесами. Вот и теперь...
   Они поквитались с одними мерзкими тварями, и сразу же попали в лапы других. Сначала – змеи, теперь – пауки.
   Сафар огляделся... Забавно, ему казалось, что они идут уже несколько дней, а какой-либо усталости он не ощущал. А ведь никто из его отряда не спал, не ел и не пил, с тех пор как они пошли на штурм Храма Змей...
   - Мы ступили на дорогу без конца... – произнес кто-то за его спиной.
   Хан оглянулся и столкнулся взглядом с Марфуом, его верным слугой:
   - Дорога без конца, Повелитель... Эту легенду мне рассказывала мать, а ей, ее мать... Вы же помните эту легенду?
   Великий хан помнил.
   Когда-то один великий хан собрал огромное войско и пошел на штурм твердыни, неких колдунов, повелителей песка. Он перебил слуг защищавших крепость, сорвал с петель тяжелые медные ворота и вошел внутрь, а за ним все его войско. Но не так просто победить колдунов. Хан и по сей день блуждает по бесконечному лабиринту, по дороге без конца, не зная, что и его королевство рассыпалось в прах...
   - Отбросьте страх, – заметил повелитель Лирии. – Мы пришли с миром, и Каар хранит нас...
   Причудливое эхо унесло его шепот, превратив в грохот бури. Нас-нас-нас – гудели коридоры.
   Сафар прикрыл глаза. После того, как он побывал на острове, все стало другим, и многое, что он не видел раньше, стало доступно, если не глазам, то внутреннему взору. Так и здесь...
   Зайриэ словно почувствовав это, осторожно коснулась его руки, придавая сил. Вместе, отец и дочь...
   Теперь он видел правильный путь. Один из многочисленных коридор, обрывался, упираясь в железную дверь с искусно выгравированным пауком.
   - Не все легенды правдивы, Маруф... – Хан оглядел своих воинов. – Следуйте за мной, и не ничему не удивляйтесь...
   Но железная дверь оказалась заперта.
   - Хозяева этого места! – Сафар повысил голос. Впрочем, он был убежден, что они слышат и его шепот. – Я пришел с миром, не с войной... Я, как властелин и защитник этих земель, хочу знать, что происходит!
   - И ты получишь свои ответы... – со всех сторон звучал шелестящий шепот...
   Дверь открылась.
   Помещение, в которое они вошли было гигантской библиотекой. Дальние стены, тонули во мгле, очертания угадывались лишь смутно. Кто-то здорово потрудился, собирая все эти книги, пергаменты и свитки.
   Встречали их два колдуна – один уже знакомый великому хану, и второй, древний белобородый старец, в белых сверкающих одеждах...
   - Мебир Зарр. – представился первый. – Прошу извинить меня повелитель, что называю себя лишь сейчас...
   - Архис Анрахсар... – проскрипел второй. – Верховный жрец этого Ордена.   Рад видеть тебя о повелитель, узнавший и понявший столь много...
    - Ты льстишь мне колдун... – усмехнулся Сафар. – Я сейчас понимаю одно – чтобы узнать все тайны этого мира, мне надо прожить не одну тысячу лет. Но если ты готов мне объяснить, я с радостью выслушаю тебя...
   - Это будет очень долгая беседа, мой повелитель... – в свою очередь улыбнулся Архис. – Сейчас вам лучше отдохнуть. Не бойтесь, мне ваша помощь, нужнее, чем вам мои объяснения, и в этих стенах вы можете ощущать себя в полной безопасности. Тем более... – он по очереди взглянул на Зайриэ и ее отца, -  Вы вполне можете защитить себя сами...
   Отчего-то Сафар верил в его слова. В отличие от Иллиссайе, незнакомец, похоже, действительно говорил правду, и ему требовалось его помощь. Хотя заснуть хан так и не смог – обдумывал предстоящий разговор, на следующее "утро" он встал бодрым и полным сил.
   - Что ж, я сейчас отвечу на все ваши вопросы... – сказал Архис, когда хан с Зайриэ пришли в библиотеку...

Автор: Крыс 05.07.2004, 19:19

10 Холодов и далее.
Фалесса.

   Сначала была свадьба - пышная, но несколько торопливая. Я лично вел к алтарю без пяти минут Императрицу; Ив горделиво шла, расточая улыбки, и тисками сжимала мою ладонь… Жрец долго бубнил обычную невразумительность, потом новобрачные поцеловались. С этого момента история Лаконы оказалась в тонких руках Иветты, пусть даже знали об этом только мы с ней.
    Упоительное, Тени побери, ощущение!
   Потом - обычное застолье: вино, хлопки по плечу, рукопожатия, ленивые разговоры и шепоток за спиной.
   Ночь я провел в покоях одной вдовушки тридцати лет отроду, а что поделаешь - война… Об Ив я нет-нет, да и думал с искренним, дружеским сочувствием, так как после меня Ярно обречен был смотреться блекло и невыразительно.
   На следующий день меня ожидал шитый золотом Плащ. Ну, знаете эту бравурную церемонию: клянусь тем, клянусь этим делать то, не делать это, стерпи этот удар и подставь другую щеку… эээ… это не оттуда…
   В общем, я таки капитан Гвардии. Это означает, что в моих руках Дворцовая гвардия, Городская стража и военный суд - все тридцать три удовольствия. Вот теперь можно и провести в жизнь мой собственный план.
   Сначала последовала грандиознейшая чистка. Я удалил 9/10 кабинетных чиновников из Гвардии и особенно из Стражи. Затем устроил массовую инспекцию личного состава; все, кто не соответствовал заданным лично мной физическим параметрам (за основу были взяты требования для регулярной армии), исключались сразу же. Затем я выбил у Франциска достаточно денег, чтобы распространить мою программу подготовки, разработанную мной для моей роты, на ВЕСЬ полевой состав Стражи. Далее - ступень третья - перетряска офицерского состава. Я лично встретился со всеми лейтенантами, оценил их подготовку как боевых (именно боевых) командиров и поснимал нафиг половину. Тех, кого нельзя было снять (дворянчики, чтоб их), я вскоре разбросал по кабинетным должностям. На освободившиеся места я поставил своих людей, которых сам и натаскивал. Пятую часть из них пришлось все-таки взять по рекомендации Франца, тут уж никуда не денешься. Ступень четвертая… а вот тут поподробнее.
   В один промозглый денек я в образе Крыса проскользнул на Вшивый Конец, в трактир "Старое ведро". Форли сперва малость струхнул, меня заметив, а потом… А потом мы с ним переговорили за трактиром, на том самом заднем дворике, где сто лет назад мы с ним хоронили Ашу.
   Итогом разговора явилась потеря мной достаточного количества денег и весьма мрачное выражение лица Форли. По пути я зашел и к Маме Делорм. Она подрядилась делать то же, но другими средствами.
   Так и началась история "Паутины" - постоянно растущей сети осведомителей, незаметно созданной Форли с моей помощью. Связь я держал только с трактирщиком, но постоянно проверял его сведения через Маму Делорм.
   Попутно я разжился у Иви разрешением на смертную казнь от ее имени. Оную кару я назначил для взяточников в своем ведомстве, без различия возраста, выслуги и родовитости. Четырех повесили в первую же неделю…
   Таким образом, через месяц с небольшим все было готово для выполнения операции "Массовый аборт".*

   *Рапорт капитана Гвардии Рейнара лан Ласноу Совету Лаконы под председательством Императрицы Иветты Фалесс.
   "В ночь с 11 на 12 число месяца Домоседства две с половиной тысячи отлично тренированных бойцов во главе с людьми, доверие к которым у меня было полным, согласно информации из "Паутины" обложили места обитания ВСЕХ сколько-нибудь организованных преступных групп по всей Фалессе. Пользуясь почти двукратным численным превосходством, созданным на каждом участке, силы Стражи и Гвардии истребили ВСЕХ участников данных ОПГ. Пленных не брали. Потери с нашей стороны - не более двух с половиной десятков бойцов. Количество уничтоженных преступников - не менее полутора тысяч.
   Головы всех фигурантов наколоты на копья и выставлены в районе функционирования соответствующей группы.
   Реакция местного населения в основном сочувственная, слышны реплики о "наконец-то пришедшей железной руке" и "равноценной замене герцогу ле Амарра".
   Уровень преступности упал до 2,3% процента от ранее регистрированного.
   Считаю необходимым проводить подобные операции не реже одного раза в год."

Автор: Мист ле Нуаран 06.07.2004, 21:29

22 – 30 числа Холодов.

Семеро шли по лесам.
Нет, не так. Двое и сопровождавшая их пятерка. Слишком много времени мы с Раэн провели вдали друг от друга; все никак не могли наговориться… и налюбиться тоже. Можете кидать в меня камни, но на отряд я обращал не особо много внимания. По-хорошему, я должен был заниматься всем плюс психологически поддерживать свое поредевшее воинство. На практике же все это легло на Всеслава.
Виктар же стал нашими глазами, ушам… не, скорее нашим носом. Не то чтобы я был особо против встречи с бойцами Эвора, но лучше поздно, чем на первом же рубеже…
Ходу оставалось – неделя. Что там, в Тиле, будет – я не гадал. Что-нибудь точно произойдет, а там посмотрим. Единственное, на что я надеялся – что Эвор не погонит меня в первые ряды своего воинства. Я дерусь уже почти девять лет, но за последние полгода навоевался на всю оставшуюся жизнь и на три поколения вперед. Кроме того… я же обещал Раэн, а это – святое.
Девочка моя, сколько же на тебя свалилось… Я вновь и вновь думал о том, что ей довелось пережить. О том, что было у нее с неизвестным мне Мстишем и могло быть с Николя ле Тойе, я старался не думать, так как сам виноват. Ну а остальное вызывало восхищение. Дело в том, что я, профессионал, «человек железного меча», как раньше говорили, в Саблезе, например, не выжил бы. Да и еще раньше, случись со мной нечто эмоционально сопоставимое с нападением Алекса, я бы не сумел выйти из шока. Единственное, что меня настолько же потрясало – смерть матери, но я сумел выкарабкаться лишь ценой полного распада первоначальной личности. А она осталось все той же лучшей в мире девушкой, только… повзрослевшей.
И то, как она говорила об Алеке… Раэн станет отличной матерью, в этом я был уверен. Но все же я всегда буду помнить о нашем первом ребенке, не родившемся тоже косвенно по моей вине.
Может, меня и правда стоило задушить еще девять лет назад? Сейчас уже поздно, так что постараюсь исправиться. Видно, что Раэн… просто не сможет уже быть «подругой воина». Нет. Я должен дать ей нечто иное. Жизнь, а не смерть.
…Мы шли через леса… Долго и монотонно. Но двадцать четвертого Вик в очередной раз на своих четырех отправился на разведку. Вернулся он в теплой компании; притом это хитрющее  личико я уже где-то видел, в комплекте еще с одним таким же. Как же ее?.. А, Фаэнна!
После множества шпилек в адрес Виктара она порадовала нас предложением привести нас прямо под светлые княжеские очи. Это радовало…
Долго ли, коротко, но до Тила мы дошли. Сначала нас рассадили по парам под караул «до выяснения». Но! «Выяснять» пришли ни кто иные, как мой братишка Ардрик и Фаэннина сестренка Риган.
Сначала у бедолаг отпала челюсть. Потом мы с Ардом обнялись, Риган разместила моих по отдельным помещениям, а потом к нам прибились Виктар и кошковатые сестрички, и мы вшестером до следующего утра просидели прямо в месте нашего подневольного содержания. Мы же не виделись с самого Турнира, да и тогда толком не поговорили.
Ох, как же нас кидало все это время! Притом моему брату его порция испытаний пошла на пользу – он окончательно стал не мальчиком, но мужем. Правда, пока неизвестно, чьим.
Я представил ему Раэн… Похоже, они здорово понравились друг другу; уже через полчаса вполне бы сошли за брата с сестрой. Это не могло не радовать!
Ардрик сообщил много интересного. В Тиле собралась та еще компания – отец и дочь ле Тойе вместе с их доверенным Гунлой; Вэл Горн, о котором я кое-что слышал под Фалессой; Адриан Делон (!!!); Роджетт дэ Флор, хорошо знакомый мне князь Квайдана.
Кроме того, Ард, Фаэнна и Риган пообещали выяснить мою судьбу у Эвора лично. Что ж, на них вся надежда.
Ответ пришел на следующий день. Впрочем, еще до этого меня порадовал Всеслав, оказавшийся профессиональным квайданским разведчиком и явившимся от Роджетта предлагать мне пост в квайданской армии. Всеслав уже завербовал туда всех, кроме Виктара, и теперь предлагал мне, по сути, патент капитана. Я подробно объяснил ему, за какое расстояние я отныне буду обходить любые военные конфликты, и он, честь ему и хвала, понял.
Вечером Риган провела меня к Эвору. Разговор обещал быть… непростым.

Автор: Мебир Зарр 06.07.2004, 22:27

12 число месяца Холодов.
Подземные катакомбы.

   - Я отвечу на ваши вопросы... – речь Архиса текла медленно, неторопливо, словно убаюкивая. Но кажущаяся безмятежность не обманула Мебира – сейчас решалась судьба Лирии. Слова, сказанные сейчас, определят будущее страны на десять тысяч лет. – Но вы должны понимать, что за некоторые вещи меня судить нельзя... Времена были совсем другими...
   Дальше Мебир не слушал. Его Учитель принялся излагать все то, что сам чернокнижник из Туманной Долины постигал последние двадцать лет жизни...  Что ж... Если глава Храма Пауков сумеет убедить, что его страшный орден не представляет опасности и вполне может мирно сосуществовать с людьми Лирии.
   Тем более если уж дружить, то против кого-то, а сейчас это кто-то как раз появился. Мебир кое-что смог увидеть, и от сцен, которые продемонстрировало ему заклятие, стало нехорошо. Вампиры – это обезумевшие звери, вряд ли они будут делать различия для кого-то из людей... Если уж в рабство – так всех...
   Взгляд колдуна встретился со взглядом Зайриэ. Она ему явно не доверяет, после того как он пытался вырвать ее отца с Острова Бурь, и украл ее сестру. Ну, всякое бывает, принцесса должна понять, что он тогда лишь притворялся, пытался доказать Иллиссайе, что он на ее стороне... И все должно было выглядеть правдоподобно...
   Архис уже полчаса рассказывал Сафару мировую историю, в новом, правдивом изложении, и никак не мог подойти к сути... Наконец, слова были сказанны...
   - Значит... – Сафар оценивающие взглянул на старца, - Вы будете стоять на страже моей власти, и ничего не потребуйте взамен, кроме возможности искать и набирать учеников из простых людей?
   - Естественно... – жрец улыбнулся. – Мы рассчитываем, что это принесет определенные плоды... Нам не нужна ненависть, она служит плохую службу... Народ любит тебя полюбит и нас... В Лаконе есть паладины, на Сторне есть акульи жрецы, у вас будем мы... повелитель...
   Сафар усмехнулся.
   - Как повелитель, я буду отдавать вам приказы?
   - Конечно...
   - Тогда освободите всех тех колдунов и колдуний, что вы похитили, заточили и погрузили в сон за эти века. Они ведь живы?
   - Большей частью... – особенно мерзко улыбнулся паучий жрец. – Но вы должны понять, они были похищены детьми, детьми остались и сейчас, хоть и выросли... Они видели чудные, дивные сны, и магические способности их усиливались... Теперь... Способны ли они контролировать себя?
   - Я думаю, способны, – жестко сказал Сафар. – Ты будешь следить за ними, а они за тобой... Я не допущу, чтобы эти знания оказались лишь в одних руках. Вторая Иллиссайе мне не нужна...
   - Конечно. – Архис Анрахсар снова улыбнулся, но уже без особого энтузиазма. – Так и будет...
   - Что ты предлагаешь сейчас?
   Архис прикрыл глаза, отдавая, как это чувствовал Мебир, незримые команды остальным членам Ордена.
   - Я думаю, что мы найдем союзников в землях, которые ныне именуются Полумесяц...
   - Тогда, я хочу, чтобы вы и освобожденные маги последовали за мной... Я нанесу Эвору дружественный визит, и вы повторите ему, то, что рассказали мне... Войну в Лаконе тоже необходимо остановить, ведь она продолжается, не так ли?
   - Война все еще бушует в полную силу... – согласился старик. – Вы восстановили вековую вражду... Два народа не успокоятся, пока не растерзают друг друга на тысячи окровавленных кусочков...
   - Согласен, это моя вина... –  Сафар встал. – Увы, я не могу исправить, то, что уже произошло, но могу предотвратить дальнейшее... Тем более, надо спешить...
   - Тогда, немедля, в путь! – объявил Архис. – Мебир, проследи, чтобы остальные были готовы. Даю три дня на полные соборы...
   Мебир Зарр напоследок еще раз окинув взглядом, хана, принцессу и верховного жреца, вышел из библиотеки.

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 07.07.2004, 22:44

[glow=navy,2,500]
Ночь с 12-го на 13-е число месяца Холодов.
Полумесяц. И когда же это перестанет быть Лес?..
Впрочем, прямо сейчас и перестанет, ибо далее - Туманная долина.[/glow]

Она направила Ветра вдоль русла встреченной реки. Единорог мчался гораздо быстрее своего тёзки, хотя бы потому что ветра как природного явления не было. Не шелестела трава, не шумели деревья. Было тихо, лишь где-то вдали пела песни какая-то птичка да время от времени слышался странный звук, будто на землю падал мешок с камнями.

- Дориан! - крикнула Син, - Хватит маяться дурью! Ну-ка лети сюда!..

Однако летучий мыш снова не послушался, взлетел к макушкам деревьев и буквально через пару секунд шлёпнулся обратно. Син засмеялась, остановила единорога, подняла Дориана.

- Вот смотрю я на тебя, и думаю: что же не так? Почему ж ты не летаешь? И вообще, странный ты какой-то. Что-то в тебе не так...

Сингреллин почесала макушку, как будто это могло ей помочь, принялась рассматривать мышу со всех сторон. Не без магической помощи раны уже зажили и шрамы сложились в красивые руны.

Тэк-с... Проведём инвентаризацию... Летучая мышь - одна штука. В том числе: голова - одна штука,  лапы - две штуки, крылья - две штуки, туловище - одна штука, хвост - одна... Стоп?

- Дориан? - она посмотрела в глаза бедного зверька, который не мог понять, чего от него требуется. - Дориан, сонце моё. Объясни мне пожалуйста, зачем тебе ХВОСТ? Ты чего за мутант такой?! О Тени!!! С кем я связалась! Мало того, что он маньяк и извращенец! Так он ещё и мутант! Монстр какой-то! А вообще, тут что все такие? С хвостами? Неужели за те пару тысяч лет, пока я спала, все летучие мыши отрастили хвосты? Прямо-таки и уснуть нельзя. Слушай меня, маленькая чёрная мохнатость: видишь вот эту лишнюю для тебя конечность? - Она взяла хвост Дориана, сунула ему под нос. Летучий мыш уставился на пластинку, заканчивавшую хвост. - Вот этой самой конечностью ты должен помогать себе во время полёта... - говорила Син скорее для себя, Дориану же магически внушала понятные мыши образы, - И если ты сейчас же не научишься летать с этой самой лишностью, я её тебе отрублю ножиком... - мыслеобраз отрезанного хвоста и испытываемой при этом боли настолько поразил Дориана, что тот взлетел, взмахнул крыльями, сделал полукруг, принялся падать. Но затем как-то странно вывернул хвост, перевернулся в воздухе, сделал сальто, врезался в дерево.

Сломав пару веток поменьше, Дориан запутался в листьях. Вздохнув, Син поползла вверх по дереву, дабы снять питомца... Ветка раз, ветка два... А потом Син сорвалась вниз, с криком упала.

Со стоном протянула руку за спину, принялась ощупывать рёбра. Кажется, где-то меж рёбер напротив сердца засел наконечник стрелы. Это было больно, и если его не извлечь, он так и зарастёт шкуркой, потом ножиком ковырять придётся. Однако, не смотря на то, что Син была вампиром, она не могла к примеру отсоединить руки с глазами и выкорчевать железку из спины. Поэтому ей срочно нужен был.. ммм... Кто-то, кто мог бы помочь. А кто мог бы помочь?

Вэл...

Вампирка представила, как просит этого милого застенчивого юношу: "Вэл, солнышко, ты не мог бы поковырять у меня в спине и вытащить оттуда такую мерзкую железную штучку?.." и ей стало смешно. От смеха боль стала ещё нестерпимее. Затем на голову Син, сильно об эту самую голову ударившись, упал Дориан. Единорог взирал на всё это с невозмутимым спокойствием зачарованного существа...

Потом они сидели у костра, разведённого вампиркой. Син смотрела в глаза Ветра, и в глубине этих глаз растекался янтарный огонь. Однако уже через несколько минут глаза животного приобрели красноватый оттенок: Син сняла чары. Единорог вырвал поводья и убежал...

...А потом вернулся. Через час, не раньше, Син услышала стук копыт по траве. Flareu брел, понурив голову.

- Вернулась, овца заблудшая. Теперь иди сюда и слушай внимательно: я знаю, что ты у нас верен и предан Эдриану. Чего ушами стрижёшь? Да-да, я знаю имя твоего хозяина. Я не собираюсь тебя к чему-то принуждать, но только и только я могу вернуть тебя ему. Сам ты дороги отсюда не найдёшь. Поэтому предлагаю: сейчас ты верой и правдой служишь мне безо всякого принуждения, проходишь со мной огонь и воду, а потом я возвращаю тебя к Эдриану. Пойдёт?

Ветер никак не отреагировал на слова вампирки, но та уже давно привыкла к неразговорчивости своих спутников. Он просто стоял, опустив морду едва ли не к самым коленям вампирки, поэтому она сделала вывод, что единорог согласен. А в качестве аванса...

Сингреллин использовала камень и вместе со своей зверообразной компанией переместилась...

Вообще-то куда они переместились, сама Син толком не знала, однако вокруг было красиво. Но по тому, куда вампирка хотела попасть, она сделала вывод, что это Туманная Долина. Здесь тоже был лес, тоже был ручеёк, но какой-то неуловимо другой. Вот только костра не было, поэтому она развела огонь, уселась поближе к нему. Дориан оттолкнулся от плеча, взлетел, сделал полукруг, упал в костёр. Син тут же схватила его, окунула в ручей:

- Совсем с ума сошёл?! Ох... Ладно уж, не волнуйся. Ты просто ещё очень-очень маленький. Знаешь, хватит наверное на сегодня полётов. Садись и слушай...

Они сидели вокруг костра. Летучая мышь, разлёгшийся полукругом единорог и вампирка, оперевшаяся на этого самого единорога. Вампирка тихо пела песню-балладу про Драконов: "Не проснись, дракон, не услышь мой стон, ты прости, малыш, умирай, дракон...", а Дориан и Ветер прислушивались к её голосу. С разных сторон леса вышли волк и лесная кошка, уселись поодаль, тоже слушая Син. Откуда-то со стороны берега приползли змея и ящерица, рядом с ними приземлились несколько птиц и летучая мышь (нормальная, без хвоста). Однако Сингреллин не видела всего этого сборища, да и звери не замечали друг друга...

Очарование баллады нарушил стук множества копыт. Вспуганные звери (кроме Ветра и Дориана) разбежались. Сингреллин нехотя поднялась, сложила руки на груди, напрочь игнорируя боль в спине, приглушённую вампирским иммунитетом. Всадники с опаской приближались, явно без особенного желания следуя за командиром отряда.

Командиром отряда оказалась женщина, а под всадниками были не кони, а единороги. Всё с точки зрения Син было неправильно. Но ведь правильно - не интересно...

- Кто ты? - спросила женщина.
- Я та, кто пришла из тех мест, где желающий узнать чьё-то имя представляется первым. Уточняю: мне не важно, кто ты.

Женщина поняла намёк, представилась:

- Меня зовут Арниэ, и я командую этим отрядом. Если ты хочешь знать кому я служу, то я служу королеве Ри.
- Меня зовут Singrelling de Nifltear... А вообще, не важно. Можете звать меня просто Син. Если уж кому-то охота знать, кому я служу, то я никому не служу. Вольная странница.
- Верхом на единороге?
- Flareu? А Flareu не мой единорог. Это единорог вашего советника, Эдриана ФларИнэ... Конечно, если я попала именно в Туманную Долину...
- Вы попали именно туда. Но откуда у Вас единорог Эдриана?
- Послушайте, уважаемая Арниэ. Я разговариваю с Вами спешившись. Почему же Вы верхом? Где уважение к старшим?
- Эй, спокойнее, деточка. Мне между прочим тридцать восемь. А тебе больше двадцати не дашь...
- А это я просто хорошо сохранилась. На самом деле мне лет эдак около трёх тысяч... - В это время Дориан, вновь взлетевший, врезался в Арниэ, выбил её из седла и они вместе рухнули под копыта единорога, который кстати тут же развернулся, ринулся сквозь строй всадников, безбожно тот самый строй руша. Без магии Син тут конечно же не обошлось...

Сама вампирка со словами: "нет, всё-таки ты маньяк.. зато какой способ ведения боя!..", подошла к Арниэ, помогла той встать:

- Видите ли, уважаемая. Отдайте мышу, блин! Так вот. Видите ли... Я не хочу драться. Я тут просто сижу и отдыхаю от трудов праведных. Единорога одолжила у Эдриана на некоторое время. Я его верну, не волнуйтесь. А теперь лучше уходите. Пока я не захотела кушать...

- Странная у Вас летучая мышь.
- И мне так показалось. Уходите.
- Но... Быть может, Вы пойдёте с нами?
- Нет. Я не настолько самоуверена, чтобы в случае какой-либо нехорошести бороться с целым гарнизоном... Я не хочу драться.
- Вы - вампир?
- Да.
- Что ж. В таком случае... Мы делали еженочный объезд. Быть может Вы поедете с нами?
- Зачем?

Арниэ замялась... А потом всё же сказала, тихо, но отчётливо:

- Мы хотим ещё раз услышать Ваш голос...

Син удивилась. Подумала над этим пару минут, а потом сказала:

- Хорошо. Я поеду с вами и буду для вас для всех петь песни. Но только при одном условии...
- Каком? - насторожилась Арниэ.
- Перестаньте называть меня на "Вы"...

Автор: Сильвия ле Нуаран 07.07.2004, 23:34

12-е число месяца Холодов.
Где-то около Полумесяца.

   Я сидела в одной деревеньке, солнце уже давно скрылось за горизонтом, пели птички… В общем была некая идиллия, которую ничто не нарушало… Обдумывала вчерашний разговор с Агнешей. Мечты-мечты… В любом случае, прежде чем вернутся Роб и Свен никуда уйти не получится… А сейчас можно наслаждаться нежданно полученным отдыхом…
   Однако, я радовалась зря. Совсем нежданно-негаданно в моей голове зазвучал голос, он звал, звал меня… Раньше со мной никогда такого не было, чтобы голоса в голове звучали… разве что после… ну да ладно…
   Какой-то частью сознания я догадывалась, что это очередная вампирья пакость, но сопротивляться не было никакого желания, и я решила пробежаться… По мере приближения к источнику «зова» мне стало ясно, кому это я понадобилась!
   - Син! – крикнула я. Но она не услышала, даже не обернулась… Зато меня протаранил нетопырь-недоросток… Я ничего сначала не поняв, кувыркнулась в траву.
   - Дориан! Извращенец! Хватит приставать к девушкам! То мне в грудь врезался, то теперь ей... Вставай, Сильвия. Я тебя не для того звала, чтобы ты обнималась с моим летучим мышём. – Син таки соизволила обратить на меня внимание… Мышём? Ну вот еще!
   - И что бы всё это значило? Зачем ты меня позвала? – я уже разозлилась по-настоящему… Ууу…
   - Зачем? Хм. Я вот и сама думаю: зачем... Я тут так немного подумала... Ты знаешь, что я могу убить тебя одним усилием воли? – Син похоже решила меня попугать. Ха!
   - Чего?! Вот ещё. В конце концов, я одна из сильнейших вампиров... – заявила я. Хотя, что я, собственно говоря, знаю о вампирах? Но ладно! Кто не лезет вперед, останется позади!
   - Ага. Но ведь это я тебя создала. Ты ведь тоже создавала вампиров, должна знать... – продолжила Син. Я все гадала, к чему это она клонит...
   - Да. Создавала - но не убивала их. И не обнаружила как-то такого умения... Так что не пугай меня зря, бабуся... – с ухмыльнулась я. Знай наших!
   Но Сингреллин похоже это разозлило. Она кинулась вперед.
   - Тебя что не били давно? Тебя вообще в детстве хоть раз наказывали? Видимо, нет! Сейчас я это исправлю...
   Ой, мамочки… что дальше началось… Син направила в меня какую-то магическую хрень, которая сорвала с меня всю одежду (получилось правда совсем не эротично, а очень даже неприятно), и чуть не выбила глаз. Но мы так просто не сдадимся:
   - И что? Тебе стало легче? Так вот, послушай, что я скажу: это совсем не больно. – я постаралась чтобы в моем голосе прозвучали лишь утвердительно независимые интонации.
   Син в ответ нехорошо улыбнулась… И достала огромандный хлыст… У меня у самой был почти такой же, так что я представляла себе эффект… Мамочкааа..!
   Дальше был ужас… В сознание меня привел голос Син:
   - Вставай! Вставай, кому сказала! Ты же вампир, Тени тебя побери! Вставай! Мы ещё не закончили!
   Не закончили?
   - Мама, я не хочуууу…
   - Вставай, я сказала! Это было всего лишь телесное наказание. Точне так же, к примеру, тебя мог отделать Дориан. А сейчас, если ты не поднимешься, я покажу тебе то, чего с тобой Дориан сделать не может. Просто потому, что не он тебя создал...
   О черт… Мне все хужее и хужее… Это кошмар какой-то… Ладно…
   - Хватит! Достаточно! Теперь я верю, я знаю!.. – закричала я.
   - Встать! - крикнула Син. - Упорная, надо же. Как ёжик... Ну что, хочешь ещё разок хлыстом?
   - Н-нет... – простонала я. И кто из нас злодей, спрашиваю я вас?
   - Прекрасно. Тогда стой и слушай. Я расскажу тебе, кто ты. Ты знаешь, как называют женщин, которые спят с кем попало, а потом в хлевах рожают непонятных выродков?
   - Знаю, - мрачно ответила я. - *****…
   - Так вот ты - одна из них. Ибо за столь малое время создать СТОЛЬКО ублюдков, уж прости за выражение, это что-то. Ты знаешь, сколько мне лет? Несколько тысяч. Ты - моё первое дитя…
   - Брр… - неужели она не понимает. Я должна была создать армию, чтобы победить лирийцев. Ее соотечественников, кстати!
   - Ты, - повторила Син, - моё первое дитя. И посмотри на себя! Что ты натворила? Ты знаешь, сколько людей погибло по твоей милости? Но что люди, что люди... Знаешь, чего я тебе никогда не прощу? Никогда! Знаешь?
   - Нет... – прошептала я.
   - Я никогда... Никогда не прощу тебе Криэрана... Мне нравился этот город! Нравился, слышишь!!! А ты.. ты, и твои ублюдки...
   Можно подумать, мне он не нравился. Я там родилась, между прочим… Или это, как его, уже не считается?
   - Не я! Это не мы сожгли город! Никто из нас не...
   - Молчи! - Син снова взмахнула хлыстом… - Я знаю, кто сжёг город. Однако я не могу винить Саолу де Риэ. На её месте я поступила бы так же. С тобой и этими выродками только так и надо поступать. Это вы виноваты...
   Значит, эту сволочь Саолой зовут? Я запомню…
   - В таком случае... – заметила я, - Это ты виновата. Никто не просил тебя нападать на меня и превращать меня в вампира...
   Сингреллин эта мысль не понравилось.
   - Заткнись!!! Не смей обвинять меня в своих грехах!… Не смей, поняла?! Потому что.. потому что.. я дала тебе Дар, однако ты не смогла им правильно распорядиться, и в том нет моей вины!…
   Какой к Теням это Дар? Самое настоящее Проклятье!
    - А как правильно? Я делала то, что считала нужным... Быть может, ты научишь меня распоряжаться Даром?
   - Научу... – Син сменила гнев на милость и протянула мне плащ: - На, укутайся. Тебе, наверное, холодно...
   Затем она принялась рассказывать… Рассказывала долго, всякие чудные истории… Я тоже поделилась с ней частичкой своих планов…  Это продолжалось достаточно долго, и я под конец уснула, расставшись с миром на еще один день…
   Проснулась, я как не странно, совсем другим человеком… то есть вампиром… Сингреллин уже утикала, и я отправилась обратно - переждать солнышко, и обдумать сложившееся положение…
   Особо менять в своих планах я ничего не собиралась – они и так были достаточно удачны. Единственно, у меня появились два врага, о которых я раньше только догадывалась, но не знала. Саола де Риэ и Дориан. Я поклялась себе, что этих двоих уничтожу даже ценой собственной гибели… Остальное еще стоило обдумать… Ну где же шатаются эти двое идиотов - Роб и Свен?

Автор: Иветта ле Ласноу 08.07.2004, 14:50

12 день месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.

    Свадьба. Очередная.
    Иветта жестом отослала камеристок и медленно повернулась перед зеркалом. «Если хочешь выглядеть безупречно проверь все сама… и трижды» - мать и не представляла, насколько часто и с какими целями ее единственная дочь будет пользоваться этим советом. Выходить замуж Иветта Ласноу могла хоть десять раз, но  вот стать королевой можно было только раз в жизни. А посему Ив была уверена, что церемония должна пройти так, что бы в последствии воспоминания не портила неопрятная складка на платье или выбившийся из прически локон.
    Но отражение было безупречным. Тяжелое зимнее платье, белый бархат, золотая парча…. Не слишком счастливые цвета, судя по тому, что случилось с их последними двумя носительницами. Но Селин была выжившей из ума истеричкой, а Саола и вовсе безродной лесной выскочкой, возомнившей из себя неизвестно что…. И поэтому они обе проиграли. Иветта ле Эри в девичестве Ласноу без часу Императрица Лаконы была уверена, что с ней такого не случится. Не случится хотя бы потому, что она, в отличие от своих предшественниц, уже успела ознакомиться с правилами игры.
    Она не услышала, как открылись двери за спиной, но зеркало выдало вошедшего.
- Доброе утро, Франциск, - Ив не обернулась, делая вид, что поправляет  выбившийся из прически золотистый локон.
- Действительно доброе, - усмехнулся советник, - Замечательно смотришься…. Белый, конечно, не твой цвет, но фасон идеален.
- Ты ведь не рюшечки пришел разглядывать, - с напускной усталостью в голосе произнесла Иветта, - Что тебе нужно?
- По твоему, первый советник Императора не может просто поздравить свою протеже и будущую королеву Лаконы со свадьбой?
    Иветта обернулась, ее губ чуть касалась улыбка, но в взгляд оставался холоден.
- Многие люди меняются, конечно, но я никогда не поверю, что первый советник Шаорин делает что-то просто так.
    Франциск тонко улыбнулся и опустился в одно из кресел. Последнее время их беседы, щедро сдобренные шпильками с обеих сторон, больше напоминали перебранки, коими в завуалированной форме и являлись. Шаорин пытался давить, иногда очень мягко, можно сказать изыскано, угрожал, и если раньше Ив, хоть и продолжала делать по своему, но хотя бы смиренно опускала глаза, то теперь с совершенно невинной улыбкой намекала на то, что тоже знает достаточно для того, что бы если не отправить Франциска на плаху, то уж точно лишить его кресла советника.
- И что же почти Императрица собирается делать дальше? Жить долго и счастливо? – Шаорин задумчиво провел рукой по бородке, - Тебе не говорили, что удержать власть порой гораздо сложнее, чем получить ее? Время военное, неспокойное, нельзя сказать, что бы нашим светлейшим Императором все были довольны….
    Иветта старательно изобразила на лице пренебрежение, хотя сознавала, насколько серьезно идея с той бумажкой  в любом случае подрывала позиции ее будущего супруга, а значит и ее тоже. Принять выдвинутые условия Ярно не мог, это означало бы значительное ограничение его власти, и предоставляло Франциску прекрасную возможность вертеть Лаконой, как заблагорассудится, но уже на законных основаниях. А отказ рассмотреть документ, только увеличивал старательно раздуваемое Шаорином «народное» недовольство. Нужно намекнуть дражайшему супругу, что неплохо бы забрать с собой на войну, во избежание недоразумений в столице, сыновей да племянников наиболее недовольных аристократов. Ибо долг каждого дворянина защищать родину, а лучший заложник это тот, который вроде бы и не является таковым. Прыти у «свободолюбиво настроенных подданных» резко поубавится, особенно если напомнить, что на войне бывает всякое и в подробности случайных смертей никто не выясняет.
- Нашего Императора поддерживает армия, - обворожительно улыбнулась Иветта, - А люди, люди пойдут за тем, на кого им укажешь, нет ничего менее стабильного, чем общественное мнение… Порой достаточно удалить источник недовольства…. Советнику теперь стоит задуматься, чем он может быть полезен свой Королеве.
      Взгляд Франциска от этой вполне явной угрозы стал острым, но на губах сохранилась тонкая полуулыбка.
- Тебе нужны мои возможности и связи, Ив. Так же как и ты нужна мне рядом с Ярно, …пока ведешь себя разумно, - голос Шаорина стал серьезным, - Я вот только никак не пойму, отчего с вашим без получаса Величеством произошли такие перемены. Или ты неожиданно воспылала страстью к нашему Императору.
Такого гнева Иветта не чувствовала давно….
- Отчего?! А как я должна относиться к тебе после того, что ты со мной сделал? После того как ты убил моего брата? По-твоему, я должна испытывать по отношению к тебе глубокую признательность?
- Не надо пафоса. Оставь свои блестящие актерские способности для Ярно, - Франциск больше не улыбался, - Предложи тебе кто ни будь сейчас вернуться к спокойной жизни в Ласноу, ты несомненно послала бы этого человека подальше, причем, вероятно, в выражениях совершенно не приличествующих благородной леди. Что же касается брата, то Я его не убивал, и, кроме того, даже сейчас, исключая Микаеля, у тебя их осталось еще четверо, не говоря уж о том, что ты недавно обзавелась пятым.
      Иветта незаметно сжала кулак, вонзив ухоженные ноготки в ладонь. Гнев плохой советчик, и Ив уже жалела, что даже на короткое время дала ему волю, в чем-то Франциск был прав. Иветта знала, что никогда не простит советнику того, что он сделал, но мешать игру с чувствами недопустимо. Она может хоть завтра выдать Ярно обоз и тележку информации против Шаорина, да и просто сдобрить все это ворохом полуправдивых слухов и россказней, Франциск лишится всего и будет вынужден бежать, или его казнят, «месть свершится», но Ив слишком хорошо сознавала, что всегда нужны отступные пути. Сейчас не время терять возможных союзников. Если с Ярно что ни будь случится,  или он, не приведи Марэль, повстречает на дорожке дружелюбно настроенного маршала Амарру или свою ведьму, склонную к разговорам, то помощь Шаорина может быть более, чем полезна….
    Но пока с Ярно все в порядке, и Император является единственной связующей нитью между своей супругой и престолом, Иветта будет по мере сил заботиться о его благополучии, во всяком случае до тех пор пока не родится первый наследник, и Франциску пора привыкать, что она более не будет делать то, что ему удобно.
- Ты прав, Франциск, - Иветта улыбнулась, - Ты нужен мне. Но незаменимых людей не бывает, уверена, ты знаешь об этом. Поэтому, так как прежде не будет тоже. Ярно уедет, ты останешься моим первым советником, но я должна быть уверена, что ты верен престолу.
    Смешные слова конечно. Шаорин не верен никому кроме себя. Но так хотя бы будет делать видимость и не мутить воду столь рьяно.
- Я рад, что мы хоть с трудом, но все еще можем понять друг друга.
- Главное, что бы вы, советник, меня поняли.
    В дверь нетерпеливо постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Риверс, в парадной гвардейской форме и с неизменной полуусмешкой на губах.
- Ты готова? – оценивающий взгляд, - Блеск, как хороша, Ярно такого счастья не заслуживает, - громко объявил он, потом, будто бы только заметив Франциска, удостоил его каким-то легкомысленным приветствием и упал в одно из кресел.
- Вы можете быть свободны, - улыбнулась советнику Ив. Как ни крути, говорить так, пусть даже просто ради формальности, с человеком, который так недавно был всесильным в твоих глазах, доставляет некоторое удовольствие.
    Забавно, но о чем бы сейчас не думали присутствующие, каждый сиял самой дружеской улыбкой, на какую был способен.
- Надеюсь, моя королева еще не раз удостоит меня беседой, - Франциск несколько наиграно склонил голову и покинул кабинет.
Как только двери за ним закрылись, и по коридору отзвучали удаляющиеся шаги первого советника, Рейнар вскочил на ноги и заключил будущую королеву в свои объятия.
- Зачем он был здесь?
- Приходил поздравить, на деле пытался понять, с чем имеет дело, - медленно произнесла Иветта, - Я ему не доверяю, за ним надо присматривать по мере возможности….
        Риверс на мгновение накрыл ее губы своими, почему-то Иветта чувствовала себя спокойнее рядом с ним.
- Пора, милейшая сестра, - весело объявил он, и подал ей руку, - вас там уже жених заждался.

13 день месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.

    Светало. Но уже знакомую, обитую белым и золотистым шелком, комнату все еще заливали сумерки.
    Ярно пару часов, как уснул. А Ив не спалось. Новая Императрица Лаконы беззвучно поднялась с постели, накинула на плечи ярко-синий расшитый какими то южными рыбами тай-суанский халат, и подошла к окну.
    Странно, но полоска рассвета над морем еще и не думала заниматься, до утра еще пара часов. Но Серый город утопал в призрачном бледном сиянии, а на стенах один за одним зажигались военные сигнальные огни. Отчего-то Иветте, уверенной в том, что Фалесса неприступна для Сафара или любой другой армии, существующей мире, вдруг стало зябко.
      Тревожный, продолжительный стук в дверь заставил вздрогнуть. Поздний или напротив слишком ранний гость оказался одним из паладинов Храма и, судя по вышитому золотом знаку, Высшей иерархии.
- Что случилось? – Ив попыталась вложить в голос побольше уверенности и недовольства, но получилось плохо.
- Дурные новости, Ваше Величество, разбудите Императора….

Автор: Иванэ ле Амарра 09.07.2004, 15:49

Волна, ударила в борт судна, заставив Иванэ выругаться. Давненько же он не стоял за штурвалом лично – хватка уже не та. Став флотоводцем и генералом, часто забываешь вещи, раньше казавшиеся такими простыми и естественными. Но что делать – всегда, меняя жизнь, не только обретаешь, но и теряешь. Опальный полководец слегка поправил штурвал и следующую волну корабль встретил достойно, скользнув по ее телу и разрезав носом пенистый гребень. Нет, определенно рано списывать себя со счетов – поплаваем еще…
Сколько лет он провел вот так: на палубах судов, выслеживая пиратов, несмотря на все запреты и указы проникающих в лаконские воды, чтобы грабить, насиловать, жечь; в седле, ожидая грядущего боя с, нет-нет, да и появляющимися на дорогах разбойниками или дружинниками мятежного барона. Годы и годы в постоянной готовности к бою, когда тяжелый доспех уже не давит на плечи, а становится удобным и привычным, словно вторая кожа, длинный клинок делается продолжением руки, да и сам ты словно вбираешь в себя все свойства стального жала… Меч Лаконы, так его звали. Хорошее прозвище – таким можно гордится. Но то, что не смогли сделать ни предательство возлюбленной, ни чума, ни кровь и грязь вспыхнувшей войны, сделал «владелец оружия». Он по-прежнему не сломан, но отброшен в сторону. Впервые за все время он был один: Саола, пытающаяся укрыться в каюте от всех прелестей путешествия по неспокойному зимнему морю – не в счет. В душе этой женщины бушевал огонь, обрекающий ее на одиночество куда надежнее, чем все императорские эдикты. Человек не в силах долго выносить подобное, оставаясь самим собой… Что же тогда держит его в близи этих проклятых берегов, на защиту которых он положил большую часть жизни? Он свободен от клятв, любовь обернулась миражом. Поднять паруса и устремится прочь – в открытое море, туда, куда даже мореплаватели Сторна не отваживались забираться. Смотреть только вперед, не оглядываться на охваченную алым пламенем войны и черным – древнего зла, землю… Но нет – он не может: меч, будучи выкован, обязан подниматься в защиту Родины, иначе он не более, чем бесполезный кусок железа…
Ветер швырнул в лицо пригоршню брызг. Иванэ улыбнулся – все же до чего приятно самому управлять быстрым боевым кораблем, и сосредоточился: устье Салерны и в хорошую погоду не было спокойным местом, а уж сейчас, в сезон зимних штормов здесь и вовсе не стоило предаваться воспоминаниям. Поднял глаза вверх, туда, где в «вороньем гнезде» сидел впередсмотрящий – тот, вроде бы, не проявлял признаков беспокойства. Значит «черных галер» по близости не замечено…
Среди моряков издревле ходили сказания о «черных галерах» - невероятных призрчных судах, носящихся по морю без единого человека на палубе или снастях, и несущих в своих трюмах чудовищ, но Иванэ никогда не встречал человека, видевшего такой корабль воочию. Не встречал до вчерашнего дня. Та галера напоминала хищными очертаниями напоминала увеличенный в несколько раз сторнийский рейдер и скользила по глади моря невероятно быстро. Казалось, даже волны опасались приближаться к черным бортам, и вокруг корабля образовалось зеркало спокойной воды. Хотя ветер, причем довольно свежий, дул в противоположную сторону, судно шло на всех парусах, втянув весла внутрь и задраив люки. «Для сторнийца – ветер всегда попутный» - пришедшая на ум поговорка заставила нахмурится: те, кто укрывался в трюмах древней легенды от солнца уже не были сторнийцами.
Еще одна древняя легенда ожила. Хотя она лишь часть того ужаса, о котором поведала Саола. И что бы он, Иванэ ле Амарра, не говорил сам себе, отойти в сторону с дороги этой силы он не может. Не может – и все тут.
Наконец, бурные морские воды сменила речная гладь, и Иванэ с некоторым сожалением уступил место за штурвалом одному из матросов. По солнцу прикинул время – расчет строился на том, чтобы миновать Фалессу ночью. С императора станется приказать схватить опального герцога или и вовсе – не вступая в переговоры потопить корабль с его вымпелом. Как ни мало держало Иванэ на этом свете, такой конец его не устраивал.
Сзади послышались шаги, так не похожие на быстрый и уверенный топот матросни, что могли принадлежать только одному человеку. Герцог обернулся:
- Надеюсь, болтанка при входе в реку не доставила слишком уж много неприятных минут?
Саола, чье лицо отливало дивной зеленью, способной восхитить самого придирчивого живописца, лишь неопределенно пожала плечами и встала рядом с Иванэ, крепко, куда сильнее, чем требовалось, вцепившись в фальшборт. Какое-то время оба молчали…
- А ведь раньше я плавала на кораблях и никогда мне не бывало так плохо… Огонь и Вода не слишком-то дружны…
Мужчина постарался скрыть беспокойство: не меньше вампиров герцога беспокоила судьба Саолы. Родившись и вырастя в Лаконе, находящейся под надежным оком Храма Солнца, он с детства слышал – «магия меняет человека». Тем, кто сомневался в истинности этого утверждения Паладинов, достаточно было взглянуть на их главу – Адриана. Герцог сражался с Саолой плечом к плечу на стенах осажденной столицы, и прекрасно помнил, какие мужество, решительность и сила проявлялась в ней тогда. Но и испытания, выпавшие на долю хрупкой женщины, не знали себе равных…
«Когда я, сжимая в руке меч или копье, устремляюсь в бой, я чувствую себя сродни божеству… Да, страх есть, но он приходит потом, когда волна дикого, первобытного удовольствия отступает, и очистившемуся от кровавой пены взору предстают друзья и враги - раненые, убитые… Вот тогда и подступает ужас. Нет, не перед смертью, но перед осознанием того, какие демоны  живут в глубинах человеческой души. Ты страшишься нового боя, но и жаждешь его всем сердцем, желая вновь ощутить себя властителем жизни и смерти… Каково же это – нести в себе силу, способную испепелить целый город? Видеть, как порожденный тобой огненный вихрь плавит гранит, словно свинец, растет, захватывая все новые пространства, превращая саму земную твердь в алое кипящее озеро. Идти среди раскаленного ада, смертоносной и неуязвимой тенью, понимая, что все это – ты и в твоей власти повторить это… Смог бы я нести в себе такую силу и такое знание? Смог ли бы я остаться человеком? Не уверен… А Саола? Она – сможет?» - Иванэ поймал себя на том, что слишком уж внимательно смотрит  на бывшую (или действующую?) императрицу и отвел глаза. Сердце переполняла нежность и желание помочь, но тут герцог был абсолютно бессилен: не всегда меч может решить исход боя. В этом испытании Саола обречена на одиночество…
- Значит, теперь будет поспокойнее? – в голосе Саолы слышалась отчаянная надежда, звучавшая в голосе каждого страдающего морской болезнью при разговоре о будущем плавании. Вполне человеческая реакция…
- Мы теперь пойдем вверх по Салерне, а на реке не бывает штормов. Хотя качать, конечно, будет… Но зато куда быстрее и безопаснее, чем по суше. Если вампиры еще не вышли к реке. Или лирийцы не устроили ловушек…
Судя по лицу Саолы тому несчастному вампиру, лирийцу или еще кому-либо, имеющему достаточно глупости и злосчастья, чтобы встать на пути корабля, придется ответить за все дни качки. Но Иванэ предпочел бы добраться без нежелательных встречь:
- И все же, почему именно Тил?
- Почему Тил… - Саола выпустила кромку фальшборта и прошлась по палубе, - Тил – это Лес. А вампирам нет ходу в Лес. Пока, во всяком случае… Почему– я не точно знаю. Прибудем – спрошу у друидов или у Адриана. Так что Тил – лучшее место, чтобы укрыться, пока не придумаем, как остановить нежить. Кроме того, меня туда тянет… Словно зовет кто-то. И  в конце концов, Эвор наверняка нас примет.
- Эвор нас примет… А вот что подумает Ярно, узнав обо всем этом… – Иванэ увидел, как, словно от сильнейшей боли, исказилось лицо женщины, и смолк.
Но вот Саола справилась с нахлынувшими чувствами: лицо «императрицы» застыло, став похожим на лик языческой богини - прекрасный и безжизненный.
- В ряд ли будет хуже… Так или иначе – другого пути у нас нет. А Ярно… Он настоящий герой и рыцарь, как и ты… Просто он родился не в свое время. Сейчас не время благородства – время Волка. Час хищных тварей с острыми зубами, умеющих сбиваться в стаи и травить жертву сообща… Хотя во все века такие как он шли в бой против противника во сто крат сильнее, надеясь на любовь богов и им же бросая вызов…  И погибали, когда небеса отвращали взор от своих любимцев. Им всегда мало всего – славы, богатства, власти, женщин, и даже обычная, тихая смерть не про них… Когда Ярно сложит голову на поле брани – я буду скорбеть о нем….
Иванэ слушал не перебивая. В этот миг он был готов сам, своими руками убить Императора. Убить за то, что этот несчастный идиот сначала изменил, а потом – прогнал женщину, в словах которой при разговоре о бывшем муже живет такая нежность… Сам он отдал бы все за то, что бы услышать подобное в голосе Александры….
Решительно оборвав грозившие завести в пучины черной тоски мысли, герцог кликнул боцмана и отдал приказ браться за весла. Ослабевший ветер уже не мог толкать корабль вверх по течению без помощи людей. Вскоре над рекой разнеслись мерные удары барабана, отбивающего ритм гребцам, а Иванэ вновь встал  штурвалу. Привычное ощущение корабля, послушного приказам отполированного тысячами прикосновений рулевого колеса  текущие хлопоты помогали если и н вовсе забыть, то хотя бы а время выбросить из головы Императора, вампиров, Лес, и, что самое главное, женскую фигурку, неподвижно замершую у борта.
А впереди ждал Тил…

Автор: Ярно ле Фалесс 10.07.2004, 14:26

14 день месяца Холодов.
Фалесса. Лакона.


  Казалось, всё повторяется. Но в отличии от первой компании в Полумесяц, когда пёстрые знамёна самых знатных людей империи вселяли уверенность в рыцарей, когда шумные проводы не давали малейшего повода сомневаться в победе, эта была мрачной. И дело не в том, что все прекрасно понимали, что шли на смерть. Но трезво оценить обстановку мог каждый. Орда – это одно дело, а вот неведомый враг, который издевается над побеждёнными, совсем другое. Ярно решил, что нет смысла скрывать от солдат, что они идут не на лирийское войско. Лучше заранее подготовить морально лаконцев к тому, что их ждёт. Многие рыцари были против того, чтобы искать защиты в Лесных княжествах, у многих там погибли отцы и братья, но это был последний шанс спасти оставшееся и упустить его было глупо.
  В этот раз вместо Саолы императора провожала Иветта. Она словно была рождена для того, чтобы править. Императрица была очень красива и держалась очень хорошо. Ярно надеялся, что она сохранит для него Фалессу. По её совету с собой император взял детей самых влиятельных аристократов столицы, чем надеялся хоть как-то присмирить богачей.
  Внутри ле Фалесса до сих пор остался неприятный разговор с Палладином Марэля. Он наговорил такого, после чего Ярно казалось, что он в этом мире никто и не от людей вообще зависит их дальнейшая судьба. Император был благодарен Адриану за то, что тот предупредил об опасности.
  Лессо отдал приказ, чтобы за стены Фалессы никто не выходил, единственная защита столицы – её стены. А их защита – это Лес.
  Ярно прекрасно понимал, что говорить с Эвором будет очень тяжело. После всего, что произошло будет трудно договориться. Да и отношения между воинами тоже будет накалены до предела. Оставалась надежда на то, что сегодняшние защитники Лаконы люди более простые и месть они переживут спокойнее.
  Император поднял Яркого на дыбы, как делал это прежде и отсалютовал провожающим и лично императрице. Люди радостно закричали, императрица улыбнулась и проводила Ярно гармоничным взмахом руки. Впереди их ждало ненастье дорог и битва с неизвестным. Столица, как и прежде будет ждать возвращение своих детей и Лессо надеялся, что вернутся куда больше людей чем в первый раз.
  - Мы последняя надежда Лаконы – тихо проговорил Тристан оглянувшись на провожающих.
  - Странно слышать это из твоих уст, – Ярно улыбнулся. – но ты прав именно от нас зависит дальнейшия судьба империи.
  - Я уверен, что мы оправдаем их надежды – мужчина чуть сильнее опустил капюшон на лицо.
  Император всегда удивлялся спокойствием Тристана и почему тот не любит тяжёлых доспехов, ограничиваясь очень лёгкими, что он носил под плащом, на лирийский мотив.
  Где-то в хвосте войска кто-то запел весёлую дорожную песню. Ярно посмотрел на мрачное небо в надежде, что возвращаться они будут также с песней.       

Автор: Франциск ле Шаорин 10.07.2004, 21:21

14 день месяца Холодов.
Фалесса. Лакона.

   - Наш император уходит из города… - Артур ле Тейн стоял с докладом перед первым королевским советником Франциском ле Шаорином. Тот, однако, молчал. Наемник не сдерживая нетерпения, наклонился над столом:
   - Он уходит на войну…
   - А ты, я полагаю, не навоевался? – усмехнулся Франциск. – Что, молодой Доминик ле Рамлет тоже уходит на войну?…
   - Да, – обычно невозмутимый Артур сейчас просто кипел от ярости.
   - Меня всегда удивляли связывающие вас отношения… - с холодком в голосе, и с вечной полуулыбкой на устах, продолжил Франциск. – Все это выглядит… сомнительно, если, ты понимаешь о чем я.
    Ле Тейн расхохотался:
   - Если ты о этом… Нет, дело в другом… Он напоминает мне моего старшего братца… Тот, что же кичился своей честью, совестью и благородством… Это не помешало ему погибнуть в стычке на границе. Наследство перешло к Карлу, редкостному зануде, и ему больше женщин и мечей были симпатичны деньги, которыми со мной он не собирался делиться. Я сразу понял, что мне не на что было там рассчитывать… Пришлось сбежать с проходившим отрядом наемников, затем…
   - Браво, браво… - Франциск пару раз хлопнул в ладоши. – Дальнейшее мне известно, о герой границы, гроза варваров. Но советую забыть про ле Рамлета. Он, как и Ярно не вернется из этого похода…
   - Тоже самое ты говорил и про предыдущий поход... – заметил Артур.
   - В этом случае, не забывай, что я говорю с человеком, который должен был обеспечить «невозвращение» Ярно… Если ты решил его оставить в живых…
   - Дело все в проклятых лирийцах. Кто-то из них решил устроить мясорубку. Для Ярно создали условия, при которых он должен был истребить как можно больше лирийцев. Степняки могли бы вообще обойтись без потерь…
   - Чувствуется рука тай-суанской ведьмы… - улыбнулся Франциск. – Сафар был глупцом, если позволил ей руководить. Она изведет всю их Орду, растратив все силу в мелких стычках.
   - Похоже на то.
   - Я никогда не ошибался… - Франциск откинулся на спинку кресла. – Если бы мы послали предложение о мире, когда первые воины Лирии ступили на эту землю, мы бы раскололи ее на части, сыграв на амбициях племенных вождей… Увы, наши Император глуп и не доверяет мне. Последнее, впрочем, кое-как искупляет первое…
   - Ладно. Хорошо. – Артур оперся обеими руками об стол. – Ну, так зачем я тебе тут нужен?
   Франциск встал, прошелся по кабинету взад-вперед, словно обдумывая какую-то мысль.
   - Дело, как ни странно в Иветте. Да, она из тех, кто в отличие от Ярно, Иванэ и им подобных, нужен Империи… И из нее вышла бы отличная Императрица… Но… есть большое «но»…
   - Что за «но»? – Артур с интересом разглядывал богатые интерьеры.
   - Я ошибся в самом начале, когда отвел ей роль незатейливой дурочки, когда воспользовался ее положением… Да, мы зачастую не замечаем алмазов, что лежат прямо у нас под ногами… Кто бы мог подумать, что у такого идиота, растратчика и транжиры Аудракела получится такая умная дочурка…
   - Это бывает, – философски заметил ле Тейн. – Как я уже сказал, мой брат…
   - Причудливы родственные связи… - продолжил Франциск. – Мои родители у меня тоже не вызывают никаких чувств, кроме досады…
   - Так что ты решил насчет Иветты? Быть ей императрицей?…
   - Императрицею ее уже сделал Ярно. Мне остается принять это как должное… - криво ухмыльнулся Франциск. – Все должно быть не так… Время правления Селины губительно сказалось на нашей знати. У нас теперь или благородные идиоты, или трусы, жалкие трусы… Они примут кого угодно в качество императрицы, и будут трястись… над своими имениями… Я не могу давить на них бесконечно, когда-нибудь один из них решит сменить кормушку.
   - Ужасно скучно бдеть ваш покой в этом городе, когда за стенами бушует война… - заметил Артур.
   - Я думаю, увеличение оплаты втрое поднимет тебе настроение… Сейчас мне нужно иметь некую силу за спиной, чтобы быть уверенным, что меня не убью в постели «друзья короны». Кому-то может показаться, что моя голова – это удачный способ получить благоволение трона.
   - А это не так?
   - Нуу… Надеюсь Иви понимает, что я могу быть для нее полезен. Если же нет, мне, похоже, нечего делать в этой стране. Податься, что ли в Лирию, может Сафар испытывает недостаток в умных советчиках?
   - Если возникнет возможность доказать Иветте свою полезность, такой шанс не в коем случае не следует упускать? – медленно произнес Артур.
   - Именно, – кивнул Франциск. – Хотя сейчас у нее все отлично, она на коне, или на Крысе, что, в общем-то, единозначно, но рано или поздно, у нее возникнут проблемы…
   - И тут возникнет всемогущий Франциск ле Шаорин и все быстро уладит! – рассмеялся Артур.
   - Почему бы и нет? – пожал плечами советник. – Но до тех пор, пока не возникнет такая ситуация, ты будешь здесь, в городе. Следи за Риверсом, чтобы он себе лишнего не позволял.

Автор: Дориан 11.07.2004, 14:45

20 день месяца Холодов. Приграничье. Саблеза. (Ночь)

Последние лучи заходящего солнца окрашивали стены города в самые невероятные цвета и оттенки, причудливо перемешивая все оттенки розового, алого и багряного, но здесь, у самой кромки лаконского леса уже наступила ночь, и все цвета уступили место серой, бесцветной тьме. Мрак обтекал три тени, стоявшие под сенью ветвей слово плащ, укрывая от враждебного света. Двое: величавого вида мужчина с серебристыми волосами и надменным лицом и девушка, спокойно подставляющая лицо последним отблескам вечерней зари, спокойно рассматривали высокие укрепления, ни мало не опасаясь умирающих лучей. И лишь третья тень – закутавшаяся в плащ так плотно, что из-за складок материи невозможно было различить, мужчина это или же женщина, явно сторонилась света и вздрагивала каждый раз, когда лучи красили ткань плаща в алые тона. Но вот солнце ушло окончательно и девушка (а это оказалась именно девушка) с видимым облегчением скинула плащ.
- Сильвия, дорогая, ну зачем же так волноваться? Это же всего лишь солнце, - голос Александры, на первый взгляд ласковый, резал, словно бритва, но Сильвия никак не отреагировала. Все трое молча всматривались в открывающийся вдали город, который наступившая ночь надежно укрыла от людских глаз. От людских, но не от глаз троицы. Потому что среди них не было людей.
- Высокие стены, - наконец нарушила молчание Александра, - Очень высокие… и крепкие. Этот город не взять с ходу. Ключ к приграничью, так Саблезу вроде бы называют….
- Этот ключ уже дважды менял хозяев, госпожа, - если Родрика и коробила необходимость почтительно, почти раболепно, обращаться к той, которую он  недавно бесчувственную приволок на потеху Дориану, то по голосу это была абсолютно незаметно. В конце концов, старый маг не был ни идиотом, ни самоубийцей, - Причем оба раза без долгой осады и разрушения стен.
- Неужели? И как? – теперь в голосе Александры не было сарказма – лишь любопытство.
- Любая крепость подобна яйцу, - на этот раз заговорила Сильвия, - Чтобы разбить скорлупу снаружи, нужно приложить усилия, но цыпленок изнутри легко ломает преграду.
-Предательство?
- Естественно.
Родрик внимательно прислушивался к сухому, безразличному голосу Сильвии. Нет, новая союзница все делала так, как от нее и ожидалось: ее «дети» оказались столь искусны в умении таиться и проникать в хорошо защищенные места. Родрик даже назначил ее старшей над разведчиками и пока не имел поводов жалеть о своем решении. Но… Маг не прожил бы такую длинную и довольно успешную жизнь, если бы не научился кожей чувствовать угрозу. И, находясь рядом с юной вампиршей, он чувствовал себя не в своей тарелке, тут ничего не поделаешь… Но пока от нее больше пользы, чем вреда.
- Что, и на этот раз в городе тоже есть предатели? – от невеселых размышлений Родрика отвлекла Лекса.
- Нет, куда лучше. В подземельях города уже прячется несколько наших «детей». В назначенный час они распахнут ворота.
- Что ж, превосходно, - из голоса любимицы Дориана исчезли искорки заинтересованности, - Все будет очень просто. Как всегда. Вот только одного я не пойму… Зачем нам этот город? Он конечно красив и неплохо укреплен, но мы уже несколько дней готовимся к его штурму, тратим время, силы… Что в нем такого, что стоит бросить куда более легкие и заманчивые цели и, в конце концов, отвлечься от главного – подготовки к тому, чтобы перемолоть войско Ярно?
Родрик почувствовал, как иссякает его терпение. Эта стера словно специально взялась его злить… Может, мстит за захват на Сторне и свою утраченную человеческую сущность? Вряд ли, хотя с нее станется…
- Я же не спрашиваю, зачем тебе, госпожа,  приказано направляться к Лесу, как ты туда проникнешь и что будешь там делать…
Взгляд женщины, ранее обжигающий лишь в переносном смысле, вдруг начал причинять физическую боль, и маг поспешно смягчил тон:
- Просто захват этого города выглядит очень разумно со стратегической точки зрения. Идти на перехват армии Ярно или Орды сейчас не имеет смысла. Пусть пока идут спокойно на встречу неминуемой битве. А вот когда они схватятся и существенно обескровят друг друга, мы и вмешаемся. Добьем и победителей, и побежденных, моя госпожа. Но лезть в такое нешуточное побоище имея за спиной хорошо укрепленный город с  сильным гарнизоном – это не нужный и неоправданный риск. Из Саблезы может выйти отряд и, догнав нас, ударить в спину. Или в городе могут укрыться остатки разгромленного воинства. Поэтому пока Ярно бодается с лирийцами, мы приведем город к покорности….
Лекса развернулась, у направилась обратно к укрытому глубоко в роще лагерю, не дослушав объяснений. Родрик подавил в себе вспыхнувшую жуткую ярость, приказывающую немедленно броситься, догнать, вцепиться в горло клыками… рядом Сильвия пробормотала что-то крайне не лестное насчет морального облика ушедшей. Хотя маг не слишком-то доверял чужой вампирше, под этими словами он готов был подписаться. И от себя пару эпитетов добавить… Из глубины жиденького лаконского леса, служащего убежищем тому из отрядов разросшегося воинства Вечных, что Родрик выделил для захвата города, доносился ставший уже привычным шум. Вампиры быстро, но без свойственной людям суеты, готовились к предстоящему штурму. Впрочем, бывший маг был почти уверен, что сражения как такового не будет. Будет резня…
Отряд Вечных не был слишком большим, сторниец не видел особого смысла тащить под стены Саблезы огромное войско – хватит и этих. Может быть по этому, может, потому что шедшие были не людьми, Вечные подошли почти к самому рву незамеченными – бесшумно, как тени. Когда Родрик почти что уверился, что захват города вот так вот и пройдет – неслышно и гладко, со стен послышались первые крики: сначала изумленные, а потом – испуганные. Тревожно ударил набат, среди звона доспехов и оружия послышался свист первых стрел. Одна такая ранняя вестница смерти ударила мага в плечо. Не желая тратить время на аккуратное извлечение, сторниец сломал древко над самой раной, отложив дилемму с наконечником на потом. Вреда от стрел ему особого не было, но от следующей он все же предпочел попросту увернуться. Рядом по земле хлестнул каменный град, превратив пару зазевавшихся Вечных в груду вздрагивающей плоти. «Этим конец... Ничего, новых наберем…» - мысль пришла и ушла, уступив место требующим куда более срочной реакции. Прикинув, где может находиться метательная машина, швырнул туда клубок темного пламени, почти невидимого в ночной тьме. Со стены раздались вопли ужаса и боли, впрочем, почти мгновенно стихшие. Сейчас там, на гребне стены, рядом с абсолютно целым механизмом в броне и с оружием в высохших пальцах должны были лежать два отполированных временем скелета, отпугивая своим видом желающих сменить павших товарищей на боевом посту. Однако, не прошло и минуты, как каменный град вновь хлестнул по столпившимся у края рва вампирам, вырвав из безмолвных рядов с пол десятка. Родрик выругался – солдаты оказались покрепче, чем невежественное и суеверное мужичье. Можно конечно было повторить процедуру, но что-то подсказывало, что результат будет тем же, а тратить зря силы не хотелось.
Дождь стрел, тем временем обрел пугающую густоту. Бывший маг установил вокруг себя отводящий щит, но вот остальным приходилось несладко: несмотря на нечеловеческую скорость и ловкость, многие Вечные походили на вставших на дыбы ежей. Кое-кто уже рухнул на землю, доказав, что неуязвимых на свете не бывает и стрела в голове здоровья не прибавляет даже могущественным и ловким Вечным. А подъемный мост вовсе не спешил опускаться, а решетки – подниматься… Впервые за все время Родрика посетила мысль о возможной неудаче.
Несколько вампиров решили не ждать дальше и одним могучим прыжком перемахнув ров, начали быстро карабкаться прямо по гладким стенам, цепляясь за каждую трещинку выросшими когтями. Навстречу хлынул поток кипящего масла, и ночь огласилась  раздирающим слух шипением и завываниями – ничего приятного такой душ Вечным не сулил. Вот один сорвался вниз и исчез  мутной, застоявшейся воде рва. Судя по тому, что наружу он так и не всплыл, его тело приняли на себя укрытые под кромкой воды колья. Вдвойне неприятно… За ним последовал второй, получив в грудь копьем от высунувшегося из бойницы лаконца. Третьему смахнули голову, едва она поднялась над кромкой стены. Но несколько сумели прорваться сквозь все преграды и, протиснувшись в щели между зубцами, оказались среди защитников города. Представив то, как озверевшие от стрел, масла и прочих жизненных неприятностей вампиры в клочья рвут подвернувшихся смертных, Родрик оскалился. Если вскорости мост не опустится – стоит отдать приказ о всеобщей атаке. Все лучше, чем стоять под ливнем стрел и камней.
Вдруг среди обычного шума и выкриков боя обозначилось что-то новое. Со стены явно кричали «Предательство!» И тут, словно подтверждая извечную истину «никому нельзя верить», разводной мост рухнул вниз, едва не погребя под собой нескольких изготовившихся к рывку Вечных. Черная волна устремилась вперед, туда, где со скрипом ползла вверх решетка. Резня началась…
Много часов спустя, с отвращением созерцая наступающий рассвет и втягивающуюся в город колонну «слуг», Родрик мысленно воссоздал перед собой картину ночного штурма и в который раз поаплодировал мужеству защитников. Да, они были всего лишь смертными, глупыми и жалкими, едва  ли понимающими, на пути у какой силы они стали, но в мужестве – в этом последнем убежище обреченных, им не откажешь.
Город умирал сражаясь: когда в распахнутые ворота ворвалась страшная в своем безмолвии волна теней, существ, в своей быстроте и бесшумности казавшихся почти бесплотными, но разящими все живое с неотвратимостью самой смерти, сопротивление не прекратилось, но охватило весь город. Хозяева поджигали свои жилища, заливая улицы ярким светом пожаров, словно грибы после дождя вырастали баррикады, на которых плечом к плечу вставали солдаты и никогда не державшие в руках оружия мещане…
Саблеза не походила ни на один другой – мужество тех, кто выбивал отсюда лирийцев и возвращал ее Лаконе, научило всех ее жителей сражаться до последнего, зубами цепляясь за малейшую надежду. И они шли с оружием в руках, встречая древний ужас, вырвавшийся из легенд на улицы родного города огнем деревом и сталью. Шли – и гибли десятками, сотнями, тысячами… Умирали, но не сдавались, пользуясь малейшим шансом уйти не в одиночестве, но захватить с собой незваных гостей. Родрик превосходно помнил, как последний из забаррикадировавшихся внутри неплохо укрепленного дома людей, поджег разлитое по всему строению масло, обрекая на смерть себя, нескольких слабо стонущих раненых и троих, учинивших это побоище вампиров. Из дома, охваченного жарким пламенем, вырвался лишь один, обгоревши до неузнаваемости. Вечный….
Дольше всего держалась городская Цитадель, в которой засел командующий гарнизоном с доверенными людьми. Горящие стрелы, потоки кипящего масла и сталь в руках опытных воинов заставила захлебнуться приступ, на который пошли захмелевшие от крови и боя вампиры. Когда потери превысили всякие разумные пределы, Родрик отозвал воинов и приказал в спешном порядке инициировать как можно больше новых вампиров из мирных жителей, захваченных живыми – не взирая на их пол, возраст и состояние. Этих-то, едва пришедших в себя, еще не осознавших произошедшее и имеющих в почти что детском сознании лишь одну мысль – о крови и пище, неофитов и погнали на штурм впереди вампиров-сторнийцев. Доставленный гонцом приказ Лексы «во что бы то ни стало захватить командующего гарнизоном живым» не прибавил магу хорошего настроения. Но Вечные, безмолвные и не рассуждающие, ценой новых потерь выполнили приказ, и перед Родриком, ожидающим прибытия в пылающий град «ее величества», будь она не ладна, предстал раненый, но еще  живой воин со слипшимися от крови волосами и дерзкими глазами. Увидев его, тот, непонятно почему, довольно улыбнулся. Пока Родрик пытался понять смысл почти что счастливой улыбки, лаконец (вроде бы того звали Рио ле Лардли), вдруг невероятным, за гранью сил человеческих, усилием, вырвался из стальной хватки Вечных, разбросав их в разные стороны, и бросился вперед – к тому, в ком опознал главаря атаковавшей город нежити. То есть к нему, Родрику. А в руке юноши, едва ли не мальчишки, сверкнул яркой полоской посеребренный кинжал, который каким-то чудом проглядела охрана. Глупое суеверие короткоживущих и чтящих серебро людишек…
Маг не знал точно, способно ли серебро причинить ему существенные неприятности, но страха не испытывал – лишь странную, давно не посещавшую его сердце даже в бытность человеком жалость. Этот человечек ровным счетом ничего не способен сделать ему и, может статься, сам это знает,… как знает и о том, что ждет человека, угодившего в плен к вампирам. Но вместо того, чтобы вонзить кинжал себе в сердце, надежно спрятавшись от зла в Долинах смертной тени, он рвется в бой…
Перехватить руку с клинком ничего не стоило, как и спеленать непокорного человека магией, но… ладонь Родрика, сжатая на манер копья, легко пробила грудь Рио, вдавливая осколки ребер в легкие, пальцы охватили судорожно сокращающийся комок плоти…
Мгновение рыцарь, замерев, смотрел на собственное сердце, еще не прекратившее биться на покрасневшей ладони Вечного. В его глазах, ненависть причудливо смешивалась с азартом, болью, надеждой… и облегчением. Потом лаконец медленно, словно тело до сих пор не поверило в свою смерть, упал навзничь. Посеребренный кинжал звякнул о камни. Сердце, в руке Родрика. дернулось последний раз – и замерло навсегда…
- Я же просила – живым! – Лекса, приближавшаяся к Родрику, говорила с раздражением в голосе, но в глазах женщины отражалась ухмылка.
- Он бросился на меня с кинжалом. У меня не было выбора, - маг сам понимал, как беспомощно и неубедительно звучат эти отговорки. Похоже, эта стерва все видела….
- Да ладно… - вампирша мило улыбнулась, и маг почему-то сразу же возжелал оказаться где-то в другом месте, - Скажи лучше, что решил подарить ему легкую смерть. Все же ты слаб и мягкотел, Родрик… Потому-то и стал магом, а не мореплавателем и воином. Хотя это не важно – все равно я уже передумала…
Глядя вслед удаляющейся с гордым видом Александре (проклятье, уже который раз за ночь!), он в ярости вонзил клыки в мертвое, уже успевшее остыть, сердце. Кровь, хранящая память о силе и мужестве последнего владельца, слегка улучшила настроение. Не все так плохо как кажется – эта стерва скоро уйдет по своим делам в сторону Леса с небольшим отрядом воинов. А он – отправится к тому месту, что на карте совпадало с точкой, служащей пересечением путей орды и вышедшего из Фалессы воинства Императора. Там его Вечные попируют на славу.
А этот проклятый город…. его стоит сжечь. Пусть сгинет в огне память, как о мужестве защитников, так и о его собственной слабости….
Так что все ясно. Вот только… этот кинжал. Странное оружие с посеребренным лезвием… Родрик поднял клинок с мостовой. Где-то он его уже видел, но вот где именно, а вернее – у кого – вспомнить не мог. В оружии чувствовалась какая-то странная, незнакомая магия, как ни странно – напоминающая вампирскую. Но ее было совсем немного - скорее следы, чем действующее заклинание. Хотя… может ему просто мерещиться… ночь была беспокойной. Повесив кинжал на пояс, маг занялся текущими делами. Скоро рассвет, а сделать предстоит еще много…

Автор: Ардрик ле Нуаран 16.07.2004, 13:39

15 число Холодов и далее.

В тот самый момент, когда я достиг почти религиозного экстаза в общении с лесом, на полянку вышла княжна Сиэнна.
Я выглядел, видимо, довольно эффектно, так как девушка изменилась в лице, заметив меня.
-Ардрик?
Я разорвал транс – так было просто надо.
-Леди Сиэнна… Откуда вы?
-Просто… прогуливаюсь. В чертогах нынче душно.
-Странно, что мы встретились. Я вышел сюда случайно…
-Вряд ли. Вы… ничего странного не почувствовали?
Так… кажется, она что-то знает о произошедшем.
-Ладно, не случайно. У меня было ощущение, как будто меня вел сам Лес.
-Лес способен на многое. Редко кто из тех, кто не рожден здесь, это понимают…
-Я – понял. Не сам, конечно. Ощущение, что мне… показали.
-Насколько я знаю – так всегда.
-И с вами – было?
-Нет. Не подошла, наверно…, - княжна вздохнула, - сейчас единение – редкость.
-Единение?
-Ну… друиды писали, что это – как раствориться в окружающем, отказаться от своего «я» и от своего человеческого происхождения, простите, если тяжело меня понять.
-Нет, у меня – не так. Я… как будто проплыл, не ныряя.
-Странно… Наверно, это даже лучше – кто не дорожит собой?
-Это было… прекрасно, поверьте мне.
-Хотелось бы, - Сиэнна присела на все тот же камень рядом со мной, и я вдруг понял, что надо делать.
-А давайте я вам покажу!
Я взял княжну за руки и вновь устремился в транс. И она пошла со мной!
Дальнейшее напоминала мой первый выход во Внутренний Лес, но теперь со мной была Сиэнна, и ее переживания окрашивали мир в новые тона. Наше путешествие было подобно лунному сиянию, которое дарит свой свет звезде, озаряющей дорогу путникам. А под конец наши разумы на миг стали одним. Я как будто прожил ее жизнь, а она – мою. Это… это было невероятно… Чего-то вроде этого люди ищут в любви, но очень, очень редко находят.
…Потом мы вышли из транса, а далее и из леса – к чертогам…
Потом много всего произошло. Вернулся Эвор – уже единым Князем Леса; Эни неотлучно находилась при нем, и у нас просто не было времени поговорить. Я же проводил по шесть часов в трансе – учился у самого леса. Пожалуй, я уже обогнал своих прежних учителей по Силе, хоть и безнадежно отставал от них по опыту.
Приехал Роджетт Квайданский. Ну, уж он-то с Эвором поладит…
А еще через пару дней явился Мист. Его и его людей привела Фаэнна, наткнувшаяся на них у самого Тила. Моего брата немедленно посадили под арест, так как по неопровержимым доказательствам он являлся военным преступником, чуть ли не лично ответственным за развязывание Войны Полумесяца; террористом, подлежащим экстрадиции в Лакону; сторнийским шпионом и злостным плевателем мимо урны.
Нет, вполне вероятно, все это действительно висит на моем дорогом братце, но… без приказа он бы на такое не пошел.
Сам Мист всему этого значения совершенно не предавал. Впрочем, жить ему явно хотелось – причина есть. Где-то на дорогах войны ему встретилась Раэн. Если вы не встречали ее, вы просто не поймете. Только такая девушка и может быть женой старшего в роде Нуаранов… ведь теперь, после сожжения Криэрана, остались лишь он да я. Так вот, Раэн – это единственная за всю жизнь стопроцентная удача Миста. Я мог бы ему позавидовать… но не тянуло.
Кстати, еще Мист пригласил на наши посиделки своего долговременного спутника Виктара. Очень правильно, учитывая присутствие Фа. Как же они рядом смотрятся!
На следующий день Мист должен был говорить с Эвором, мне же оставалось только ждать.

Автор: Вэл Горн 16.07.2004, 21:03

19 - 20 Число месяца Холодов. Озерный Чертог. Граница Леса

- Нельзя идти туда, поймите, - наклоняясь вперед, решительно сказал светловолосый юноша. - Это зло не победить простыми выстрелами из луков.
- У нас не простые луки!
- И скорость у ваших стрелков сверхестественная?
- Ты так и не ответил: что тебе понадобилось на границе Леса?
Вэл нахмурил брови:
- Это был Зов. Древний и сильный. И судьба.
- Ты сказал, что победил тварей.
- Я не говорил, что это было легко. Поймите, появились те, кого считали древнейшим и давно исчезнувшим кошмаром. Но они живы и бится с ними нужно хорошо подготовленными.
- Но мы должны узнать сколько их бродит на границе Леса.
- Тогда я пойду с разведчиками
Капитан крепости пожал плечами:
- Как хочешь, но мои стрелки и с тебя не спустят глаз, парень
Вэл кивнул головой и вышел из дома. Он постоял во дворе, закинув голову и глядя в бесконечное небо над головой. ...Саола, Мирта. Криэран, Фалесса. Светлое небо и Тени прошлого...
- Мир большой. Можно вечно бежать от борьбы. Можно пойти ей навстречу, - пробормотал он себе под нос.
Проходящий мимо лесовик чуть хлопнул Вэла по плечу:
- Мы уходим
- Хорошо. Иду.

Во время этого перехода Вэл подивился бесшумности своих спутников. Их движения были подобны шороху ветра в ветвях деревьев. Переговаривались они между собой, подражая вездесущим птахам. Переход длился двое суток. Лес настороженно следил за своими "детьми", словно ожидал подвоха от них. Приближаясь к границе, Вэл ощутил уже ставший привычным холод - еле заметный, отдаленный. Идущий рядом с ним лесной стрелок, вплотную приблизился к юноше и тихо спросил:
- Ты что-то ощущаешь?
Кивок в ответ:
- А ты?
- Смутно. Словно лес не пускает.
Еще один кивок:
- Рядом опасности нет, но
Рядом, как из-под земли, возник друид. Он сопровождал их весь путь и во время кратких стоянок безмолвно молился, вопрошая Шепчущего:
- Выходить из Леса - опасно. Деревья не пускают Вечных в свой рубеж
- Мы должны узнать как много их бродит вокруг, - решительно прошептал стрелок, кажется его звали - Терек.
Друид покачал головой, решительно выдыхая воздух:
- Тогда за мной, по одному. Старайтесь держаться спиной друг к другу, чтобы видеть все вокруг
- Это опасно, - прошептал Вэл, но Терек уже дал условный сигнал своим товарищам, над их головами раздался клекот хищника равнин - черноголового грифа
Лесовики осторожно выходили из-под спасительной тени деревьев, настороженно оглядываясь по сторонам. Вокруг не было ни души. Гнетущее ощущение опасности подступало к горлу удушливой волной. Но никого не было видно вокруг. Терек выпрямился, оглядываясь:
- Они боятся подойти к Лесу.
Друид продолжал шагать, тихо бормоча что-то себе од нос. Люди, шедшие следом, сильно растянулись. В походках и движениях чувствовалась осторожность, но и сковавшее всех напряжение постепенно уходило, чем дальше они отступали от леса. Ничего не тревожило чуткий слух лесных стрелков, ничто не нападало на них. А значит территория возле Леса - безопасна. Люди отошли от родных деревьев на приличное расстояние и снова собрались в единый круг. Друид молчаливо осматривал все вокруг своими светло-голубыми глазами, когда взгляд его падал на кого-то из спутников, казалось, что он не видит человека, разглядывая что-то за его спиной.
- Как далеко мы можем зайти? - спросил кто-то за спиной Вэла, оказавшегося в кругу.
Юноша не мог избавится от ощущения опасности и от чувства, что никто из окружающих его людей не верит его словам о страшных, воскревших тенях: "Да уж. Кто поверит ожившей сказке?" - усмехнулся он про себя.
- Не вижу смысла идти дальше, - отрезал Терек, покосившись на все еще молчавшего друида.
Служитель мягко наклонил голову, соглашаясь и тут - началось. Сперва показалось, что между них метнулась тень, отраженная последним солнечным лучом. И лишь когда Терек упал, зажимая рукой рану в плече - стрелки опомнились и развернулись лицом к противникам. Они появлялись из развалин домов деревеньки, возле которой стояли воины. Тени одна за другой, со смешливым взвыванием рвались к застывшим людям. Очнутся их заставил крик еще одного товарища. Вэл краем глаза увидел, как тело несчастного было поднято вверх и практически переломлено пополам. Стрелки начали беспорядочную пальбу по мелькающим тут и там теням, выказывая чудеса быстроты и скорости, но за вампирами было не уследить. Друид сложил руки лодочкой перед грудью, перед ним возникло чуть заметное свечение, которое быстро обняло всех оказавшихся в окружении людей. Со строны оскалившихся страшными улыбками вампиров донеслось рычание переходящее в вой. Один из лесовиков чуть не прыгнул сломя голову навстречу опасности, обезумев от ужаса, что внушали эти призраки.
- Ни шагу за барьер! - свирепо крикнул друид. - Впрочем, я не смогу долго его удерживать. Сила врагов слишком велика.
Вэл словно очнулся, приложив руку к груди, он резко направил ее вперед, сосредотачиваясь и обращаясь к Силе Ветра. Волосы его поднялись, брови нахмурились, а пальцы дрожали от соединения с текущей через его тело разрушительной воздушной стихией. Из груди его вырвался резкий выдох, когда на вампиров обрушился сметающий все на своем пути смерч. Неудержавшись он и сам сделал пару шагов вперед, глядя перед собой ничего невидящими глазами. Ошарашенный явлением его магической силы друид рванулся к нему, падая на колени от невыносимого свиста ветра и ужасающих его ударов. Перед служителем Леса пронеслась воющая фигура вампира, свирепо хватая его своими сильными руками и желая утянуть за собой хоть кого-нибудь в смертельное жерло воздушного смерча. Фигура Вечного нечеловеческим усилием изогнулась, захватывая друида в свои объятья. В этот миг в их переплетенные тела ударила воздушная волна откидывая в наступающую со всех сторон мглу. Оставшиеся лесовики бессильно подняли руки, раскрывая рты в неслышимом среди поднявшегося хаоса крике. Маг Леса погиб. Остальным ничего не осталось, как под страшным прикрытием разбушевшавшейся Стихии отступать к спасительным деревьям, волоча за собой тело убитого сородича и раненого Терека. Вэл продолжал стоять, пытаясь сдержать бьющую из его сознания злую силу разрушения. Он чувствовал, как голова его стала раскалываться от невыносимого давления. Сдержать выпущенную на волю Стихию оказалось совсем непросто. Послушный ранее его желаниям Воздух взбеленился, столкнувшись в очередной раз с Вечными. Нечеловеческим усилием юноша сжал ладони вместе перед собой и протянул вперед, вбирая энергию обратно. Как только последний порыв Ветра закружил вкруг него свой водоворт - затих, Вэл обессиленно упал на колени тяжело дыша и с трудом оглядывая поле недавней битвы. От остатков деревеньки и вампиров не осталось и следа, впрочем как и от несчастного друида, но о нем юноша не догадывался, с усилием поднимаясь на ноги. Вэл хотел бы снова, как это было много раз до этого, расправить свои крылья и взлететь, но битва вымотала его силы. Он мог только медленно идти в сторону Леса. Одинокая фигура на развороченной смерчем поляне

Автор: Николя ле Тойе 17.07.2004, 16:38

21 день месяца Холодов.
Западная Лакона. Граница с Полумесяцем. Лесное.

        Два месяца не срок, и сколько либо значимых событий в Лесном случилось немного. О чем Нико поспешил сообщить уже совершенно оправившийся от ран Браин, как только «господин граф» изволил открыть со сна глаза. Справедливости ради стоит заметить, что случилось сие знаменательное событие сильно после обеда.
- Доброе утро, Браин, - зевая, сказал Николя.
- Господин граф, сейчас уже…, - оруженосец, словно пытаясь доказать самому себе что прав, оглянулся на раскрытый полог шатра, через проем отчетливо виделось ползущее за кромку леса вечернее зимнее солнце.
- У нормальных людей, когда проснулся, тогда и утро. Да и темнеет зимой рано, - безапелляционно заявил Нико, зевая, и осторожно сел, стараясь не разбудить Алека, который все еще мирно сопел рядом, сложив на приемного родителя руки-ноги. После проявления Дара мальчик часто мог проспать целые сутки. Поначалу Николя волновался, но Шарль объяснил, что это нормально и магия отнимает очень много сил.
      Граф осторожно накрыл Алека одеялом, всю полезную площадь которого тот еще ночью сначала стянул на себя, а потом сбросил куда-то за границы набитого соломой тюфяка, успешно заменявшего в походно-полевых условиях кровать, быстро оделся и кивнул Браину на выход из шатра.
      С тех пор, как Нико был здесь последний раз, Лесное разрослось едва не втрое. Люди шли и шли сюда, испуганные дурными новостями с востока или вынужденные из-за лирийцев покидать свои дома, шли в одиночку или целыми семьями, безземельные рыцари, бывшие горожане, вчерашние крестьяне, сменившие плуг на грубые мечи и самодельные копья, надеясь найти здесь защиту или отомстить. Трофейные шатры соседствовали с землянками и обозами, рядом с боевыми лошадями возились в пыли неизвестно чьи ужасно чумазые дети, прибившиеся к поселению собаки и куры…. Нико не сомневался, что Алек от всего этого будет в бурном восторге, но как оборонить при надобности это ставшее почти неспособным к передвижению хозяйство, граф не представлял.
- Людей стало больше, - медленно произнес он, оглядываясь, - Как у нас с провизией?
- Хватает пока, вроде. Недавно обоз из Крессо пришел… Молодой барон сейчас в дозоре.
- Корвин…. Как его нога?
- Нет, Элиот, младший, может и бастард он, как говорят, не знаю, странный юноша.
      Нико кивнул, стараясь сохранить как можно более невозмутимое выражение лица. Законных братьев у Корвина не осталось, а Броснэ не казались семейством, в котором супруга просто так смирилась бы с наличием бастарда, тем более официально признанного. 
- Что ж, разберемся, - ответил Нико, - Свэл у себя?

- Такие дела…
      Свэл ле Гриэ с брезгливым мрачным выражением лица рывком сорвал плотное покрывало, скрывавшее распростертый на земле почти перерубленный от плеча до пояса труп, стараясь не прикоснуться к мертвой проклятой плоти руками.
- Пресветлый Марэль…, - Нико никогда не отличался лишней набожностью, но слова вырвались сами собой, - Поль…
    Граф с большим трудом узнал в убитом оруженосца погибшего при Броде барона Арви, и дело было даже не в том, что на теле юноши было, по меньшей мере, четыре раны, каждая из которых должна была стать смертельной. Кожа убитого, смуглая при жизни, имела теперь странный молочно-белый оттенок, на заострившемся лице выделялись почти бесцветные глаза… и клыки, крупные, неровные, сильно выступающие из-под верхней губы….
- Они двигаются с жуткой скоростью, - медленно произнес пожилой рыцарь, - он убил троих прежде, чем Норту удалось рубануть его от плеча, хорошо, хоть их плоть не срастается.
    Почему-то очень явственно вспомнилось, как еще каких-то два месяца назад этот парнишка, совершенно живой, постоянно цапался с Браином по поводу и без, и рассказывал, что после войны, когда получит наследство, станет бароном…. Этого уже не случится…. И когда это все кончится?
      Николя осторожно опустился на какие-то тюки рядом с доказательством кошмара, словно пришедшего из детских побасенок, которыми он сам в детстве пугал Мирту, если они вдруг оставались на ночь в пустом доме одни.
- Но ведь раньше…
- Раньше они все были людьми, - угадав мысли Николя, медленно произнес Свэл,- Сначала твари боялись леса, и редко подходили близко, но теперь ночами они появляются даже у самых дозоров, у нас часто пропадают люди… и, порой, потом возвращаются….
Небольшой полутемный шатер Свэла отчего-то показался в это мгновение чрезвычайно неуютным и холодным местом….
- Деяния на земле живущих перевесят однажды чашу терпения Господнего, и отвернется Пресветлый от детей своих, - тихий наполненный мрачным величием голос Бевера, декламирующий строки святого писания заставил обоих воинов вздрогнуть.
      Паладин задумчиво покачал головой и вошел в шатер.
- Нас предупреждали, - медленно произнес он, - И нас, и наших отцов, и наших дедов и прадедов, но видно память и правда живет недолго, одно дело слышать, совсем другое – верить, - Шарль склонился над трупом, в отличие от рыцаря, не опасаясь прикасаться к полупрозрачной серой коже убитого, - Вообще, их лучше сжигать или хотя бы оставлять на день под открытым небом, перед тем как похоронить, - спокойно, словно ему приходилось лицезреть вампиров ежедневно, продолжил паладин, - нам говорили, у многих из них очень высокая способность к регенерации....
      И в этот момент Нико, наконец, понял, что именно с самого начала разговора со Свэлом не укладывалось у него в голове. Браин не сказал ему не слова о случившемся, а в Лесном не чувствовалось паники или даже беспокойства.
- Вы были в ответе за оставшихся, пока меня не было, - в обычно дружелюбном голосе Нико звучала сталь, - Вы же предупредили людей об этом? Почему вы не передвинулись дальше в Лес?
- Под стрелы лучников Эвора? – огрызнулся старый рыцарь, - Не знали, что Тилийский Князь снова на престоле? И, по слухам, не собирается глотать обид на Ярно в этот раз. Во всех деревнях Полумесяца куют оружие, а лесные колдуны заговаривают диких зверей, дожидаясь момента, когда удар по Лаконе может стать для страны смертельным…. И слухам этим нет числа.
- Значит, почти никто не знает, - стараясь смирить гнев, произнес граф, - Сколько людей пропало?
- Не так уж много, - тихо ответил Свэл, - В случае паники мы потеряли бы больше. Точное число не определить, люди в Лесном постоянно приходят и уходят. Человек десять сначала, и полных два дозора этой ночью….
    Николя выругался.
- Тени побери вашу логику, сир Гриэ…. Немедленно снять дозоры, собрать людей, надо уходить. Лесовики не будут стрелять в мирных жителей
- Уходить надо, - кивнул Шарль, - Но вот паника действительно не к чему. Да и не успеем мы, темнеет. И, вероятно, после вчерашнего они придут сюда.
- Тогда дозоры снять и готовиться к бою. Лесное от Полумесяца отделяет полоса лугов, а значит отправить вперед тех, кто не может себя защитить, прикрывая их уход, мы тоже не имеем возможности. Пусть приготовят лошадей, и, если продержимся до утра, будем уходить.
- Никто не продержится, если они придут сюда, все погибнут, - голос Свэла был спокоен, и поскольку Шарль не возразил, Нико решил, что все это весьма похоже на правду.
- Тогда мы, тем более, должны сделать все так, что бы возможный бой был для нас наиболее удобным. Во всяком случае должно быть светло, необходимо разжечь костры. Свэл, займитесь выполнением, я сниму дозорных, Шарль… на тебя я тоже надеюсь….

Автор: Николя ле Тойе 17.07.2004, 16:38

А через полчаса после этого разговора Николя, пожалуй, впервые в жизни понял, что значит паника. Толпясь в центре лагеря, среди разожженных костров, люди кричали, беспокоились, требовали объяснить, что именно так сильно ударило благородного графа Тойе по голове, что он вдруг решил согнать людей с насиженных мест с такой поспешностью, да еще и в сторону враждебного Полумесяца. Нико боялся представить, во что превратятся эти возгласы, если показать собравшимся причину. Однако показать следовало.
      Ничего не говоря, Николя сдернул покрывало с доселе никем незамеченного свертка под ногами. Толпа, еще несколько мгновений назад шумевшая и окружавшая графа и паладина плотным кольцом сначала затихла, потом резко подалась назад. Среди тех кто был ближе, видел и понял, послышалась ругань и потрясенный шепот, но среди прочих эмоций особенно сильно слышался даже не страх, а почти животный безотчетный ужас, еще мгновение и толпа под его влиянием или бросится в рассыпную или  напротив начнет крушить все кругом, послышались первые слезы и причитания….
      Где-то завыли собаки. Почти стемнело.
- К оружию все кто может, - срывая голос закричал Нико, - Кто не может, держаться рядом с огнем.
      Браина нужно немедленно отправить к Алеку. Граф поискал глазами оруженосца, ругая себя почем свет за то, что не успел его предупредить обо всем раньше, и понимая, что в толпе это бесполезно…. В этот момент кто-то сжал его плечо и Николя обернулся.
- Граф, что здесь происходит?
      Нико не сразу вспомнил, где видел этого сурового немолодого воина в прошлый раз. Крессо… Капитан их гарнизона… Валериан кажется. Конечно! Браин говорил, что здесь, кто-то из Броснэ.
- Война, - односложно ответил Николя, - Эта нечисть пришла с востока, мы не знаем, что там сейчас творится….
- Но как же Крессо? – тихий дрогнувший голос, принадлежавший невысокому и тоненькому юноше в охотничьем костюме и с луком за спиной, показался графу тоже смутно знакомым, а когда он поднял голову, и Нико, наконец, рассмотрел лицо «Элиота Броснэ», то впервые за весь этот безумный вечер сам испытал страх. Страх не за себя, - Валериан, мы должны ехать домой, мы должны предупредить, - голос Илианы, а это, каким-то непостижимым образом была именно она, стал совсем тихим и беспомощным, - Мы должны ехать….
- Не может быть и речи. Это опасно, - отрезал Валериан, - Сейчас мы должны позаботиться о себе.
- Вы останетесь, - произнес Нико твердо, но его спокойный ровный голос, однако, не оставлял сомнений в том, что это приказ.
      И с какой стати судьба постоянно выкидывает столь циничные шутки?
      Каждый вечер в Сабезе и по пути назад в Лесное, Николя невольно вспоминал эти осенне-янтарные глаза, почти с удивлением сознавая, что ждет новой встречи с Илианой гораздо сильнее, чем мог от себя этого ожидать. А теперь готов был отдать что угодно ради того, что бы ее здесь, рядом с ним, не было. Она должна быть в безопасности, где угодно кроме этого обреченного лагеря…. Знал, но мог только приказать им остаться. 

    Они пришли за пару часов до рассвета, когда Нико уже с некоторым облегчением начал понимать, какой же он идиот, раз поверил в эти детские сказки и перевернул лагерь с ног на голову.
    От костров, окружавших лагерь, еще мгновение назад было жарко и светло, как днем. Но Николя почти физически ощутил, когда из густого предутреннего тумана с какой-то нарочитой медлительностью материализовалось несколько темных фигур, подрагивающих, словно лишенных четкости. Совсем немного не больше трех десятков, не угроза почти двумстам защитникам Лесного, но отчего то стало холодно и меч, словно прилипший к ладони, показался совершенно бесполезным.
    Снова послышался плач, в ужасе забились на привязи лошади. Кто-то бросился с воплем в липкий зимний туман, но, как только морок скрыл его, снова стало подавляюще тихо. Страх и безмолвие, упавшие на Лесное, стали настолько плотными, что их, казалось, можно было потрогать руками, а Тени приближались с завораживающей кошачьей грацией и медлительностью змеи перед решительным ударом.
    Ожидание длилось бесконечно долго, пока туман, обтекая костры, не хлынул дальше, и те, кто еще мгновение назад были столь медлительно неторопливы, внезапно обрели нечеловеческую скорость, хлынули вперед, сминая, неся смерть гораздо быстрее, чем умирающие успевали осознать, что именно их убило. Часто защитникам не хватало времени даже поднять меч.
    Рядом с Нико что-то неразличимо быстрое столкнулось со Свэлом Гриэ, граф с разворота полоснул существо мечами, брызнула темная кровь. Тварь, оттолкнула от себя мертвое тело старого рыцаря и обернулась, почти удивленно глядя на Нико бледно-зелеными глазами не вернувшегося из дозора Норта Хеббера, того самого, кому в прошлый раз удалось уничтожить Тень, вторгшуюся в Лесное.
    Николя почти инстинктивно отпрыгнул назад, один из мечей описав полудугу врезался в туловище вампира почти разрубив его тело надвое. Враг рухнул на траву, все еще пытаясь достать противника скребущими по земле бледными руками.
    Граф дал себе вздохнуть, обернулся к лагерю и в следующее мгновение оказался на земле, опрокинутый чьим-то нечеловеческим ударом. Дыхание застыло в груди. Нико не видел, но чувствовал приближение врага, еще успел обернуться, когда вампир бросился на него… и, рассыпаясь прахом от нестерпимо ярко полоснувшего света, рухнул рядом с едва успевшим откатиться человеком.
    Какое-то недлительное время Николя лежал не в силах отдышаться, потом осторожно поднялся, пнул в бессильной злости обуглившиеся останки твари и обернулся к ожидавшему, пока граф придет в себя, Шарлю Беверу. Заклинание далось паладину не легко, по лицу ручьями стекал пот. И только тогда Нико понял что происходит. Врагов кругом больше не было, но отнюдь не потому, что свет погубил их…. Бой сместился внутрь лагеря, откуда теперь уже не доносилось не звука, мертвая тишина. Тела защитников были беспорядочно раскиданы по поляне, будто их разметала чья-то злая всесильная рука….
    Очень медленно, словно сквозь усилие, в голову пришло понимание, что там, куда прорвались Тени остались Алек и Илиана…. В сознании возникали пугающие, и такие правдоподобные теперь картины, благо на воображение граф Тойе никогда не жаловался. Те, кого он должен был защитить мертвы… мертвы, или еще хуже…. А он, дурак, снова вышел сухим из воды.
    Впервые за долгое время Нико не имел сомнений насчет того, что делать дальше, поднял с земли мечи, почти с наслаждением ощущая, как ладоней коснулась шершавая поверхность рукоятей, ощущая в себе только одно желание - рубить, пока есть силы, до тех пор, пока хватит жизни, даже есть этот путь будет весьма короток.
- Остановись, - этот твердый властный голос Николя не услышал бы, если б не плотная воздушная преграда, на которую он налетел сходу. Граф в ярости полоснул перед собой мечом, отлично сознавая насколько это все бесполезно, и резко обернулся, - Жить надоело? – очень ровным излучающим спокойствие голосом осведомился Шарль и подошел ближе, - Тем, кто там остался, ты не поможешь, а остальным ты нужен живым. Идем, когда эти твари насытятся, они начнут искать живых, и в этот момент я предпочел бы быть, как можно дальше от этого проклятого места.
      Николя в очередной раз выругался.
- Не сходи с ума, - паладин положил руку на его плечо, будто просто пытаясь образумить, но граф внезапно почувствовал какую-то давящую, убивающую волю к чему-либо слабость, резко отступил назад, сжимая ставшее внезапно непомерно тяжелым оружие, но Шарль уже примирительно поднял руки.
- Так будет лучше, успокойся, - медленно произнес он, - со всеми все в порядке, и если хотим того же для себя нам нужно уходить.  Поддерживаю всяческие благородные порывы, но не в этот раз….

    Зимнее утро, желтая сухая трава, ломкая и безжизненная от ночных холодов, стальная гладь воды и еще довольно широкая полоса света над западным горизонтом.
    Небольшая растянувшаяся вдоль безымянной приграничной речки ивовая роща казалась настолько мирной и неподвижной, что Николя почти не верилось в то, что осталось позади.
    Весь день они ехали на восток, ехали бы и ночью, но сил не осталось ни у людей, ни у лошадей. Широкая полоса лугов, последний рубеж между Лаконой и Лесом, осталась позади, такая же безжизненная и необитаемая, каким стало Лесное прошлой ночью.
    Людей они не видели, а пара небольших нетронутых с виду деревенек и небогатое дворянское поместье, на которые им случилось набрести по дороге, встретили беглецов пугающим ледяным безмолвием. Тех, кто был повинен во всем этом, не интересовали строения и пожитки их жертв.
    Нико, однако, наполнил меха вином и собрал в дорогу, что нашел из еды на кухне неизвестного ему дворянина,  не смог пройти и мимо гитары, оставленной на софе в гостиной так, словно она была последней вещью, которой касался хозяин этого поместья перед тем, как пришли Тени.
    За весь день путники не перекинулись и парой слов, да и о чем после всего можно было говорить…. Впрочем, думать о Мирте, об отце, о Раэн, о Ярно и Рио, и всех тех кто остался восточнее Лесного, как и о собственной судьбе сил тоже не было, и, пока они были в пути и заняты хоть чем-то, Нико удавалось гнать мрачные мысли подальше. Но наступающий вечер принес с собой тревогу и страх.
    Теней было не более трех десятков, защитников Лесного, не считая женщин и детей, две сотни, а выжили они шестеро, и то потому, что Шарль еще до нападения приказал Валериану от имени Нико отступать к реке с запряженными лошадями. Шестеро…. Он сам, Илиана удивительно мужественно для столь хрупкой девушки переживающая происходящее, притихший даже отчасти потерявший аппетит к медовому пирогу от всеобщей нервозности Алек, Браин молчавший с самой ночи и до сих пор бледный, как полотно, взволнованный Валериан и Шарль напротив просто поражающий своим неестественным спокойствием… хотелось бы верить, не последние выжившие в Лаконе.
    Негромкий шорох за спиной заставил Нико резко обернуться. Всего лишь Бевер. Паладин подошел к воде.
- Они не придут сюда, еще не так сильны, можно спокойно спать, но завтра надо идти дальше.
- Дальше, - Нико задумчиво огляделся, - Если они опасаются леса, то можно идти вдоль границы Полумесяца, до самых Северных Гарнизонов. Их бы даже эти твари не взяли настолько легко.
- Нужно идти в Лес, - прервал его паладин.
- Не думаю, что стрелки Эвора примут нас с распростертыми объятиями, - спокойно ответил Нико, - Я, конечно, редко бываю трезв, но точно помню, что присягал Императору Лаконы, а не этому лешаку…. И, побери Тени, теперь это важно, - Нико улыбнулся, и Шарль почему-то, не выдержав его взгляда, отвел глаза.
- Нет больше лаконцев, - медленно произнес паладин, - И лирийцев нет, нет Князя и Императора, есть только люди и смерть. На этой земле осталось только две стороны…. И мы идем в Тил. Потому что так надо.
- Кому надо?
- Вы не принадлежите себе, граф, ваш сын…, - паладин на мгновение замолчал, не замечая в глазах Нико ничего даже отдаленно напоминающего дружелюбие, - Алек не простой ребенок, и вы сами отлично понимаете это, его сила величайшее зло, которое, однако можно еще превратить в благо. Он один из немногих, чья сила еще может все это остановить…. В Лесу, по крайней мере, мы все будем в безопасности.
- Откуда тебе знать, что ждет нас в Лесу, - Николя внезапно понял, как сложно ему стало сдерживать гнев, хотя сейчас ему хотелось бы ошибаться в своих домыслах, - Марэль послал просветление или….
      Лицо Шарля осталось бесстрастным.
- Да, - медленно ответил он, - У меня приказ…. Приказ королевского мага Лаконы Адриана Делона, который я собираюсь выполнить, - от его спокойствия Нико чувствовал еще большую ярость.
- Ты с самого начала знал про то, что творится в Лесном….
- Знал, - согласился Шарль, - И знал, что люди погибнут. Но спасти их было не в моих и не в ваших силах, граф. Можно было или стоять насмерть, как вы и намеревались, или воспользоваться временем полезнее, постараться, сохранить то, что может впредь этот кошмар предотвратить…. Поэтому  нужно ехать в Лес.
- Этого не будет…
      Шарль пожал плечами.
- Решать вам, граф. Я тут просто наблюдатель. Но хочу напомнить, что если уж вы у нас самый главный, то стоит хотя бы делать вид, что вы думаете не только о себе, - потом Шарль вдруг улыбнулся, - Мне обещали, что Алеку не причинят вреда. Решать вам.
      Оставшись снова один, Нико устало опустился на замшелые прибрежные камни. Все складывалось более, чем неправильно. Эвор и Адриан Делон последние люди, кому он захотел бы довериться. Но другого выхода у них, похоже, все таки не было.

Автор: Тарикэ 18.07.2004, 19:24

14-16 день Месяца Холодов.

Ночь или день - какое это имеет значение? Тарикэ знала слова благодарности, которые принято возносить к Великому Каару, поднимая глаза к небу. Но небом для принцессы был Вефир. Его улыбка, глаза, ласковые руки. Когда он обнимал ее, Тарикэ казалось, что не смотря на бешеную скачку, не смотря на нависшую по словам Барг-Танга угрозу - мир наполнен светом и радостью. Это были краткие мгновенья счастья.. как забытья. Реальность не давала надолго забыться, напоминая о себе тревожными взглядами спутников, крепко стиснутыми пальцами сестры, которая внимательно слушала маленького шамана, тихим голосом Вефира, тщательно скрывающим от нее беспокойство. Тари тихо подошла к костру, возле которого устроился визирь. Даже не поворачивая головы он знал, что это она и протянул руку, притягивая ее к себе и заключая в крепкие объятья. Пальчики принцессы ласково погладили его шею, зарываясь в черные волосы на затылке:
- Мы можем не успеть?
Он покачал головой:
- Мы должны успеть, Кали.
- Тогда едем дальше. Мы с Миримэ отдохнули, - девушка глубоко вздохнула, скрывая усталость в голосе и отворачиваясь: - Мне кажется, что это из-за нас вы не можете ехать быстрее.
Вефир нежно коснулся губами ее шеи:
- Яркий луч солнца никогда не опаздывает, чтобы по утру рассеять мглу над миром.
- Но тьма становится все более вязкой и липкой, о визирь, - полу-улыбка тронула губы девушки. - И цепляется за то, что принадлежит ей по праву.
- Ночь и Тьма - это ни одно и тоже, Кали. В ночи сияют звезды, отражаясь в глазах влюбленных, светит полноликая луна, освещая дорогу путникам. Тьма пугает и отталкивает Свет. Впрочем и Свет не остается в долгу. Они извечные противники.
- А кто прав?
Теперь улыбнулся Вефир:
- Каждому свое, ясная моя, - их губы соединились в поцелуе.
Рядом появился Шань и громким вздохом нарушил уединение:
- Нам лучше как можно скорее двинутся в путь. Ночью передвигаться опасно, а оставаться на месте - смертельно.
За его спиной мелькнула Миримэ и Тарикэ ощутила странную волну, исходящую от сестры. Нет это было не похоже на защитный барьер, но словно раздвоенное жало змеи ощупывало все вокруг. Идущий вслед за старшей дочерью Сафара Барг-Танг, чуть кивал головой.
- Что происходит, Шань? - удивилась Тарикэ.
- Очень хотел бы ответить на ваш вопрос, ваше высочество...
Вефир быстрее оценил ситуацию, точнее, предположил то, что могло бы случится.
- На коней! Вперед!

...Ночь - это время для сказок. Для снов и сказок, которые сбываются переплетаясь друг в друге. Их скорость, их чувства свежей крови поистине - сказочны. Свэн остановился и поднял голову к небу, принюхиваясь:
- Они близко.
Рядом встал его друг, сделавший его подобным себе - сказочным существом. Кошмаром из сна.
- Да, - Роб облизнулся.
Его товарищ покосился на него неприязненно:
- Кали моя. Не смей ее трогать, - раздался хищный щелчок.
Вампиры обменялись страшными взглядами:
- Ты не можешь мне приказывать, Свэн.
- А я и не приказываю. Я лишь напоминаю приказ Сильвии. Ей ты не можешь не подчинится, старина, - странная улыбка исказила некогда красивое лицо бывшего стражника Криэрана.
Роб пожал плечами: "Не думаю, чтобы Сильвия возражала против перевоплощения Кали. Да и Свэну определенно нужна она. Виш как зубами скрежещет".
- Не вздумай, Роб, - прервал эти мысли Свэн и сделал огромный скачок вперед.

Миримэ резко остановила коня, глядя на Барг-Танга:
- Мы не успеваем, нужно приготовится к встрече.
Маленький шаман сделал быстрый знак. Его соплеменники единым мигом спешились и стали зажигать костры. Огонь - слабая защита, но этот огонь был иным. Странный состав трав брошенный в распаленное пламя должно было доставить несколько минут неприятности их преследователям. Коротки эти минуты, но порой и их достаточно для того, чтобы спастись. Тарикэ внимательно следила за всем происходящим, пытаясь понять от кого защищаются ее спутники. Ей очень хотелось отдохнуть и забыться, но надо было терпеть и собрать все силы для последнего - возможно - последнего рывка к спасению. Или гибели. Чуть в стороне, в свете магических огней стояли Шань, Вефир и Барг-Танг. Первый очень резко рубанул рукой воздух, указывая куда-то за спины собеседников:
- До леса - подать рукой. Мы должны ехать!
- Поворачиваться спиной к противнику - опасно. Особенно, когда не знаешь кто противник, - как-то странно пробормотал Вефир, глядя на застывшую невдалеке принцессу.
Она прислушивалась к чему-то, наклоняя голову вперед. Неожиданно ее глаза сверкнули, когда она повернула свою хорошенькую головку к ним и зашептала:
"Я к берегу - на берегу
Стена из людей неживая.
Толкают обратно к реке,
А лица у них - ровно деготь.
При мертвом моем языке
Чем взять их и как их растрогать?"
Визирь резко подошел к своей возлюбленной и взял в ладони ее лицо, заглядывая в опустевшие вдруг глаза:
- Что с тобой, Кали?
- Кали? - повторила девушка, пытаясь повернутся куда-то. - Даа... они звали меня Кали...
Она резко дернула головой и отпрыгнула от Вефира, кидаясь в тьму за кострами. Раздался резкий крик Миримэ, кинувшейся за сестрой и перехваченной шаманом, чтобы почти насильно всучить ей факел заженный от магического огня. Вефир на ходу вытаскивая из ножен меч, вырвал у одного из ллунифов подобный факел и бросился за принцессой, следом за ним мчался Шань, держа в обоих руках ярко-пылающие огни.
Тарикэ сама не знала куда она бежит, разве что - бежать надо было совсем недолго. Голос был рядом, прямо перед ней возникли две тени. Одна из них простерла руку, закрывая дорогу другой тени и сделала медленный шаг вперед. Девушка задрожала от первобытного ужаса, охватившего все ее существо... и вдруг услышала знакомый голос:
- Кали, мы так долго пытались найти тебя.
Хрипловатый, но знакомый голос. Из прошлого, когда вокруг сияло небо, солнце и улыбки друзей. Она напряженно всматривалась в приближающуюся тень:
- Ты не узнаешь меня, Кали? - с отчетливо заметной грустью, спросил этот голос. - Знаешь, столько всего произошло. Мы искали тебя. Я так скучал. Ты исчезла, оставив в сердце кровавую рану..
- Свэн? Ох. Это ты?! - с видимым облегчением, вздохнула Тарикэ.
Она сделала шаг навстречу другу и насторожилась:
- Но почему сейчас? Ночью? И.. Кто с тобой?
- Роб. Ведь ты и его помнишь?
Еще один облегченный вздох: "Друзья.. Вместо ожидаемых врагов - друзья."
- Пойдемте, - улыбнулась девушка. - Мы тут недалеко.
Она протянула руку к Свэну. Его ладонь двигалась к ней. "Еще миг.. И она навсегда станет моей.. Еще.. Почему я медлю?!"
- Поспеши! - раздался странно-злой окрик Роба.
Казалось пальцы вот-вот соприкоснутся: "Она так и осталась наивным ребенком, в которого он влюбился будучи... А! Будь оно проклято! Она - моя!"
- Стой!
Что ему окрик человека, когда цель близка. Но вдруг рядом возник Роб и тоже потянулся к недоуменно вздрогнувшей от чужого окрика девушке. Свэн заскрипел зубами и зарычал на товарища:
- Я же тебе сказал!
Слабый отсвет факелов отразился на их искаженных лицах и Тарикэ отшатнулась. Нечеловеческие клыки лязгнули, когда вампиры поняли, что разоблачены.
- Сентиментальный идиот, - прорычал Роб и кинулся на принцессу.

Автор: Шань 18.07.2004, 21:58

16 день Месяца Холодов.
Почти Полумесяц.

   Незримое…
   Незримое билось о стены реальности, как волны о скалы по время шторма. Там впереди застыли два слепяще-черных силуэта. Вот они – древние враги во всей своей силе.
   Когда-то они были такими же людьми, но все исчезло, в тот миг, когда их шей  коснулись клыки вампира. Теперь они лишь тени людей, которыми были. Тени!
   Ужасные порождения ночи. Именно, те, против кого создавался их орден!
Незрячие должны были прозреть и увидеть грядущую опасность…
   Шань ощущал, как его сородичи и единомышленники, замерли в своей обители. Адар далеко, но сейчас они видят все, что видит он. Они предупреждены, и они придут, когда будет нужно. А он – выполнил предначертанную ему миссию…
   Не прошло и секунды.
   Адарец молнией метнулся к своим врагам, отбросив от них девушку.
   - Беги! – одно лишь слово. Нет времени. И единственный, последний взгляд на шамана ллунифов. Он поймет.
   Тарикэ чуть прихрамывая, кинулась прочь.
   Вампиры зашипели… Они теряли свою человечность, вместе с тем приобретая чудовищную скорость. Они не знают, кого встретили, надеются убить его одним ударом.
   Вефир подхватил Тарикэ и кинулся прочь. Барг-Танг, ллунифы и Миримэ последовали за ним.
   - Шань победит их? – прошептала Тарикэ.
   Барг-Танг непостижимым образом услышал:
   - Он может удержать их, но не победить.
   - А кто их может победить? – жалобно пропищала Тарикэ.
   - Шань их задержит, а мы доберемся до леса! В Лес им хода нет!
   - Ааа.. а сам Шань?
   - Шань будет сражаться с вампирами
   - Няаа... но он же НЕ может их убить! Он - погибнет, да?!
   - Кто-то всегда погибает… - прошептал Вефир. – Уж я то знаю…
   - Шань погибнет? – взвилась Тари и попыталась вырваться. – Жааалкоооо!!!
   Маленькие лошадки, хрипя, во всю скачь, уносили лирийцев прочь от боя адарца с двумя вампирами…
   Ни один человеческий глаз не различил бы движений этих трех противников. Лишь воздух дрожит над землей.
   А бой шел, бой на смерть, бой двух извечных, непримиримых врагов, которые по отношению к друг другу испытывают лишь смертельную ненависть.
   Если бы кто-нибудь видел этот поединок и тот, что случился в ветреный день в Храме Незримого, то этот человек нашел бы очень много общего.
    Все также соперники близки друг другу по классу боя, хотя их двое против одного, но эти двое удачно гармонировали между собой и - поэтому долгое время они просто кружили друг напротив друга, периодически обменивались ударами, контрударами, обманными движениями и прочими уловками, могущими изменить шаткое равновесие… Все как тогда. Сила против силы. Умение против умения…
   Тени получают достаточно, чтобы сравнятся с величайшими из людей. Даже самый слабый и никчемный человек, становясь вампиром, обретает исполинскую мощь, просто невероятную и невозможную…
   И еще – в отличие от людей - они не уставали.
   Прошло почти шесть часов, и Шань сделал первую ошибку. Раздался мерзкий хруст, правая рука тот час повисла.
   Оба вампира мерзко захихикали. Теперь они могли с легкостью покончить с ним, но предпочли медленно издеваться, ломая по очереди все его кости. И вот – он упал на землю, теряя сознание от боли.
   Роб склонился над ним:
   - И к чему привели твои усилия, адарец? Ты ничего не добился, ровным счетом ничего…
   - Ты думаешь… я ничего не добился?… - Шань зашелся в кашле – проклятый вампир пробил ему легкое, и он захлебывался кровью. – Ты… ошибаешься…
   - Почему это? – оскалился Свен. – Мы тебя уничтожили…
   - Отнюдь…
   И где-то далеко Сильвия почувствовала, что еще двое ее детей мертвы…
   А Шань видел лишь Незримость. Ее волны уносили прочь серый прах, тех, кто еще недавно был людьми, кому не повезло в грядущей битве, и кто теперь – был свободен.

Автор: Рикард Шарк 19.07.2004, 15:05

21 день месяца Холодов. Тил.

Мир по-прежнему оставался облаком бесцветной тьмы, поглотившей все то, что раньше способны были видеть глаза, но боль расцветила существование Рика новыми красками. Впрочем, когда он очнулся, она уже приутихла и стала почти терпимой – Адриан держал свое слово. Рику казалось, что это, разрушающее его чувство, словно бы «выцвело», сделавшись из багрового, словно пламя пожара, льдисто-голубым, как огонек над подожженной сторнийской настойкой. Но оно по-прежнему сжигало его изнутри, пусть медленнее, но все так же неотвратимо.
Впрочем, он не жалел – обретение Эми искупило бы и куда большие муки. Удивлению лесных жителей, ставших свидетелями явления из тщательно охраняемой комнаты «почетного гостя» прекрасной сторнийки, не было предела. И если сначала Рик хотел объяснить спешно прибывшему на место пришествия офицеру стражи суть произошедшего, то, услышав заговорившего приказным тоном Адриана, решил перепоручить это магу. Все равно, как именно объяснить материализацию из воздуха жены, про которую никто ничего не помнит, но которая при этом уже бывала в Тиле, он не представлял. Адриан поступил проще – попросту объявил, что эта женщина находится под защитой, и как она здесь очутилась – это сугубо его, Адриана, дело. Кто не доволен – пусть докладывает Князю, ибо не перед кем иным маг отчитываться не намерен. Рик мысленно посоветовал Главе Храма Солнца поберечься – все же он был здесь гостем и выведенный из себя лесовик вполне мог попытаться оторвать голову за дерзкие слова. Не попытался – пробурчал себе под нос, что именно так и поступит, что «здесь вам – это не тут» и ретировался, оставив сторнийца гадать, то ли лесной воин стушевался перед непоколебимой уверенностью и напором мага, то ли Адриан по каким-то причинам обладал здесь, в Лесу, значительным авторитетом. Так или иначе, но отныне Амелла вновь пришла в мир людей, и словно что-то вместе с ней пришло в душу Рика. Он даже не мог увидеть лица женщины, не мог разделить с ней ложе и прекрасно осознавал, что его лишенное повязок лицо способно привести в ужас не то, что женщину, но и видавшего виды воина, но… если бы ему предложили повернуть время вспять и сделать умирающего Властителя вновь здоровым, сильным, нечувствительным ни к собственной боли, ни к страданиям других, но забрать у него Эми – Рик отказался бы не раздумывая. Здесь, в плену, находясь на пороге небытия, мужчина обрел какой-то странный покой и умиротворенность, будто все частички его разодранной в клочья души наконец-то встали на место. Отныне ему не надо было ни сражаться, ни убивать, ни ненавидеть – все прежние беды и заботы… нет, не ушли – но отдалились куда-то за пределы видимости, и остались лишь он и Эми.
Амеллу постепенно начали узнавать на улицах те, кто видел ее во время первого приезда в Тил, и молодая сторнийка веселила Рика описаниями того, как люди, мимоходом скользнувшие по ее лицу безразличным, не узнающим взглядом, вдруг замирали, словно громом пораженные и, проведя в состоянии ступора несколько мгновений, либо спешно устремлялись прочь, либо, напортив, – спешили подойти, поприветствовать. И у тех и у других выражение лица при этом было весьма потешным – будто они только что получили по макушке дубинкой. Рик веселился вместе с женой, искренне надеясь, что его собственное выражение лица там, в мире-мираже, откуда он вытащил Амеллу, было все же более достойным. Вопреки опасениям бывшего Властителя, потеря магических способностей девушку абсолютно не опечалила, чего не скажешь про известия с родины. Рик ждал вопросов о судьбе отца, упреков, обвинений, полагая их вполне заслуженными, но Эми промолчала, лишь несколько раз сдавленно всхлипнула. Мужчина лежал, сжимая в ладони такие изящные, такие хрупкие пальцы супруги, слушал ее тихий плачь об ушедших, и впервые в жизни по настоящему молился всем существующим богам, прося тех забрать то немногое, что у него еще осталось, но облегчить боль Эми. Но боги, как всегда, остались глухи к людским молитвам… И все равно – эти дни пусть и не самыми счастливыми в его жизни («пальму первенства» уверенно удерживало плавание из Криэрана в Тил – оно же свадебное путешествие, воскресшее в памяти), но вне всякого сомнения куда счастливее той бесконечной череды дней, что были до них.
Вторым светлым пятном в галерее призрачных цветов оказались, как ни странно, беседы с Адрианом. Обнаружилось у них с магом некое неуловимое сродство, делавшее двух мужчин понятными друг другу. Лучше Рика понимал, разве что покойный Грегор. То ли магу тоже доставляли удовольствие их беседы, то ли он преследовал какие-то свои цели, но Адриан стал довольно частым гостем в покоях опального Властителя. В глубинах памяти мага, хранивших сотни лет опыта, обнаружились среди прочего, знания по истории, землеведению, морскому делу, причем такие, что Рикард, выросший в стране путешественников и корабелов, иногда чувствовал себя несмышленым ребенком. Неплохое образование, полученное сторнийцем, позволяло ему почти на равных вести философские споры, а приобретенная за время последних событий гибкость мышления – не слишком удивляться, когда исторические факты в рассказах Адриана разительно расходились с бытовавшими не только в Сторне, но и в просвещенной Лаконе. Иногда он почти завидовал магу: тот прожил жизнь интересную, насыщенную событиями, видел множество удивительных вещей, и то, о чем Рик и его современники знали лишь из баллад давно умерших поэтов, проходило перед глазами Адриана, являясь всего лишь еще одним из целого сонма событий. Особенно поражали рассказы о той империи, «обломками» которой являлись Дориан и сам Адриан. Картины мира, могущественного, гармоничного, но при этом такого непохожего на тот, в котором сейчас жили люди, притягивали и завораживали. О временах расцвета маг говорил с удовольствием, но стоило завести речь о последних днях Империи Тени, как он тут же обрывал рассказ или переводил разговор на другую тему. Рик не настаивал – когда рушатся великие строения, многих погребает под обломками. Те же, кому удается выжить, часто теряют самое дорогое – родных, привычный мир, самого себя…
Это он осознавал особенно остро, когда Амелла, Адриан или же не слишком-то разговорчивый капитан стражи приносили вести о Сторне. Эти новости, скупые, невнятные, так мало говорящие тому, кто не был на обезлюдевшем острове, причиняли боль не меньшую, чем все раны вместе взятые. И тогда Рик отсылал прочь Эми, а сам – бессильный метался на ложе, проклиная последними словами самого себя, лаконцев, лесовиков, Адриана, вампиров, богов – настоящих или выдуманных, и больше всего – свою собственную беспомощность. В один из дней он вдруг необычайно отчетливо понял – «Империи тысячи островов» больше не существует. Нет, острова по прежнему гордо высятся из воды, но сама суть станы – люди… Те сторнийцы, что выжили после устроенной латниками Ярно бойни, рассеялись по окрестностям, преследуемые озлобленными местными жителями или угодившие в плен, находившиеся в дальних походах или разведывательных рейдах суда, да экипаж его рейдера – вот и все, что осталось от некогда великой морской державы. Но их слишком мало, и даже прояви победители неслыханное и глупое по мнению Рикарда Шарка милосердие – никогда больше Сторну не возродиться во всей своей мощи, не обрести былое величие. Новая «Империя» либо станет жалким подобием, посмертным памятником прежней, либо, что куда вероятнее, жалкая горстка сторнийцев рассеется по земле, воспитывая своих детей в обычаях приютивших их народов. И тогда со смертью последнего Сторн исчезнет окончательно, оставив по себе недобрую, жутковатую, но и красивую, как всякая страшная легенда, память. О тех, кто сейчас в ошейниках «слуг» помогал вампирам выковывать отравленные клинки победы, Рик уже не думал как о сторнийцах и людях. Разговоры, что у них не было выбора – ложь. Выбор есть всегда: ведь прыжок со скалы в штормовые волны – это тоже выбор…
Адриан пришел как обычно, но, видимо, почувствовал какую-то перемену в сторнийце, и потому не стал начинать разговора, а, коротко поприветствовав, опустился рядом с ложем. Рик не мог видеть, но прямо-таки физически ощущал на себе изучающий взгляд мага. Время шло, но никто не нарушал молчания. Рик вздохнул: похоже, разговору о том деле, ради которого маг и тратил силы на умирающего сторнийца, предстояло произойти сегодня, а еще конкретнее – сейчас. Что ж, он готов…
- Вампиров надо уничтожить и для этого тебе нужна моя помощь… - слова прозвучали скоре как утверждение, чем как вопрос, - Но возможно ли это сделать вообще, и для чего великому магу Адриану в это деле понадобился стоящий одной ногой в могиле сторниец?
- Возможно ли вообще? – Адриан немного помолчал, словно обдумывая вопрос, - Возможно. Стоит ради лучшего понимания прояснить один вопрос: 6ольшая часть вампиров не представляет для людей серьезной угрозы.
Шарк бы расхохотался, но от удивления у него случился приступ немоты. Немного придя в себя, он язвительно заметил:
- Думаю, капитан стражи с тобой поспорил бы. Слышал, дозоры, посланные к границе леса, стали пропадать…
- Нет, ты не правильно понял. Действительно, один Вечный в бою стоит десятка опытных воинов. Но при этом не стоит забывать, что они уже мертвы. Дориан, его «названные братья», некоторые из его «детей» и вправду весьма опасны: они сохранили часть старых магических способностей и обрели новые, сильны, быстры, умны как до «смерти»… кое-кто даже может ходить в свете, не обращаясь в пепел. Но остальные – лишь жалкое подобие истинных Вечных: тупые, злобные, неспособные себя контролировать и помышляющие лишь о пище. И чем дальше – тем меньше в них остается людского и разумного. Такие вампиры подобны бешеным зверям, жестоким и сильным хищникам, но человек превосходно умеет охотиться на зверей. Их люди пусть и не без потерь, но способны уничтожить сравнительно легко: достаточно объявить по сей стране охоту на нежить, чтобы каждый, способный поднять меч, факел, копье или кол в свете солнца искал и упокаивал живых мертвецов без жалости и сострадания. И тогда низшим вампирам негде будет укрыться – что не сделает человек, то довершит солнце.
- Радужная картинка, - Рик недоверчиво хмыкнул, - Тогда почему по всей Лаконе вампиры охотятся на людей, а не люди на вампиров?
- Потому что живы те, кто превращает сброд низших вампиров в организованную и безжалостную силу.
- То есть, ты хочешь сказать, что если убить того вампира, что командует нашествием на лаконские земли, то армия вскорости развалится и разбежится по городам и весям в поисках пищи? – Рикард, забывшись, недоверчиво покачал головой и тут же зашипел от боли, - Слишком просто, чтобы быть правдой…
- Не так уж и просто, - ладонь Адриан скользнула по лицу и боль пропала, - Совсем не просто. Во-первых убить того вампира, что Дориан поставил над своим войском сама по себе задачка не из легких: он находится по среди своих воинов, неплохой маг и вряд ли согласится на поединок с кем бы то ни было. Но дело даже не в этом. Убей мы его – и что?
- Что? – Рик совсем запутался.
- А ничего. Просто получится еще один окончательно мертвый вампир.
С минуту Рик прикидывал, хватит ли у него сил дотянуться до мага или, на худой конец, существенно ушибить того стоящим в изголовье пастели кувшином с водой. По всему выходило, что не хватит, и с мученическим вздохом он выдал следующую ожидаемую фразу:
- И почему?
- Потому что Дориан просто возьмет своих «осиротевших» воинов под прямой контроль. Или сотворит еще одного могущественного вампира. Или накачает энергией одного из существующих. Убивать его посланцев – это все равно, что рубить щупальца спруту, умеющему взамен одного потерянного отращивать по три новых.
- Значит нужно убить Дориана, - вот теперь Рик расхохотался, - Ну в этом благородном деле можешь на меня не особо рассчитывать. Я сейчас немного не в форме, да и когда мы с ним пытались убить друг друга в прошлый раз, у него выходило много лучше.
- Знаешь ли, заметно – в голосе Адриана тоже слышалась едва скрытое веселье, - Результат, так сказать, на лицо.
- Так за чем же дело стало? Набери команду благородных и мужественных рыцарей, и отправляйтесь на острова. Прекрасная легенда получится. Я прямо-таки виду ее окончание: «И жили они долго и счастливо…»
- «… и умерли в один день», - теперь маг веселился в открытую, - Преимущественно от потери крови и головы. Нет, кормление вампиров не входит в мои планы. Рыцари здесь не подходят. То, что тебе удалось подобраться к Дориану на расстояние клинка – это его упущение, которое столь опытный вампир никогда не повторит. А значит соваться на Сторн с вооруженным отрядом бессмысленно. Тут нужны маги, а не воины.
- Тогда вообще не понятно, зачем понадобился я. Менее способного к магии человека надо еще поискать…
- Верно. Но маги есть и без тебя, - теперь голос Адриана был абсолютно серьезен и Рик понял: шутки кончились и дальше речь пойдет исключительно о деле, - Сам мир противится возвращению давно умершего порядка, порождая защитников. Тех, кто воплощает в себе всю мощь его элементов. Великих магов. В прошлый раз таких было много…
- …и ты был одним из них, - Рик, невзирая на слабость, приподнялся и устроился полусидя.
- Да, я был одним из них, маг не стал отрицать очевидное, - Был одним из многих – а стал последним… Но сейчас важно не это. Они должны уничтожить Дориана, причем уничтожить быстро. Ведь с каждым днем, с каждой жертвой он становится сильнее. Если неделю назад вампиры не показывались даже ввиду Леса, то теперь они безбоязненно подходят к его окраинам. Еще немного – и они смогут выходить на солнце. Сначала ненадолго, но чем дальше, тем меньше оно будет опалять их кожу. Рано или поздно настанет час, когда они придут сюда, искупаются в Озерах Силы и разожгут костры из великих деревьев. Но мы с тобой этого уже не увидим – к тому времени оба будем мертвы.
Насчет себя в этом смысле Рикард Шарк был вполне уверен, но насчет Адриана сомневался: он был готов поспорить, что этот хитрый ублюдок переживет всех на этом свете, будь они людьми или вампирами – не важно.
- Должны – так пусть уничтожают. Если понадобится – хоть со всем архипелагом вместе. Или есть препятствия?
- Есть, конечно, - …Рик не мог видеть Адриана, но мог поручиться, что тот развел руками, - Куда же без них…
- Я слышал разговоры про жену, или кто она теперь, Императора Лаконы. Эта ведьма превратила целый город в оплавленные развалины. Полагаю, она вполне способна и…
- Нет! – голос мага вдруг стал необычайно жестким, почти гневным, - Саола смогла бы, но, пока я жив, она не станет. Есть черта, за которую нельзя переходить ни одному магу. Когда-то я заступил за нее одной ногой. Саола же – она стоит у  самой грани… Если она шагнет вперед, то многие вещи, такие как приход Теней, покажутся не такими уж и значительными проблемами.
Рик открыл рот, чтобы язвительно поинтересоваться, что может быть опаснее воцарения вампиров,… и закрыл. Просто понял, что абсолютно точно не хочет ничего знать об этом. Уже существующих бед более чем достаточно. Не может – и ладно… Адриан меж тем продолжал:
- …Маг, повелевающий ветрами не сможет причинить существенный вред Дориану: тот вместе со своими отродьями просто уйдет в подземелья и там переждет любой ураган. Ведьма, управляющая водами, вне моего поля зрения, да к тому же вода против камня островов почти так же бессильна, как и ветер. Вместе они способны сточить скалы до основания, но на это им понадобятся сотни лет. У нас нет столько времени.
- Что там еще есть в вашем магическом арсенале? Земля?
- Да, земля, - по голосу Рик понял, что маг переходит к тому, ради чего и затеян весь долгий разговор, - Маг, повелевающий земной твердью, способен превратить острова в вулканы или вовсе – погрузить их на дно морское…
- …но с ним тоже есть какая-то проблема, верно? – Рик глотнул воды и откинулся обратно на подушки. Разговор измотал его.
- Не то, чтобы проблема… Просто Великий маг Земли – мальчик шести лет отроду. Я видел его в Фалессе: ходячее проклятье для любой няньки, но при этом – совершенно очаровательный мальчуган. Очень добрый… очень…
В голове Рика забрезжила догадка. Он с ужасом выбросил ее из головы, но она грубо вломилась обратно. Тогда Властитель запер ее в самом дальнем уголке сознания.
- Это хорошо. Дети и должны быть проказливыми, но добрыми…
- Должны, - Адриан согласился, и сторнийца немного отпустило, - Но в этом проклятом мире есть куча вещей, которые не должны случаться, но при этом происходят с завидным постоянством. Вот, например, необходимость заставить шестилетнего мальчонку пустить на дно моря целый архипелаг, на котором, может статься, еще есть живые люди…
Рик ощутил себя канатоходцем, которому во время номера начали медленно, нить за нитью, перерезать веревку…
- … понимаешь, Рикард, в магии же важна не только сила и умение, но еще и желание. Даже не просто желание,… то, что вы, воины, называете воля. Воля к разрушению. А земля, поверь мне, к разрушению совсем не расположена. Напротив, эта сила меняет, своего носителя, забирая из него даже ту злость и ненависть, что была изначально…
Последняя нить лопнула с тонким звоном, и Рик полетел в пропасть. В сознании мелькали картины из прошлого: мальчик, ласкающий щенка; он же, но вонзающий нож в окровавленное тельце животного; опять он – на этот раз у окровавленной колыбели; перекошенное гневом и страданием лицо мужчины – отца…
- Адриан, даже… даже ради всего мира ты не можешь просить меня о таком. Неужели ты не понимаешь, что эта дорога ведет во мрак?! Хочешь увидеть лицо тьмы?! Сними с меня повязки и посмотри! Посмотри внимательно…
- Рикард Шарк, - голос мага звучал холодно, словно на официальном приеме, - Вспомни кем ты был и не закатывай истерику, словно увидевшая мышь девица. Отвечай на мои вопросы четко и кратко: «Да» или «Нет». Ты понял меня?
- Да.
- Ты согласен с тем, что Дориан и другие вампиры, находящиеся на Сторне должны быть уничтожены во что бы то ни стало?
- Да.
- Ты можешь предложить другой путь, кроме магического удара, который приведет к успеху?
- Нет, но…
- Да или нет?!
- Нет, что бы ты…
- Ты веришь, что для успешной атаки маг должен обладать волей к разрушению? Что он должен яростно и страстно ненавидеть то, на что направляет удар?
- Да…
-  Ты поможешь мне научить юного Великого мага Земли ненависти?
…Нет ответа…
- Поможешь? Отвечай.
- Но почему я, Адриан? Ответь мне и я отвечу тебе…
- Ах, это? Есть две причины. Первая: ты сам выковывался как клинок, в преддверии будущих битв. Ненависть у тебя в крови, костях, в самом дыхании. Кто сможет обучить ненавидеть лучше, чем тот, кто жил ненавидимым и отверженным почти что с самого рождения? Вторая причина еще проще. Этот мальчик – единственный выживший житель Лаверны. Знакомое название, верно? Скажи, ты выбрал эту деревушку за красивое название или просто ткнул пальцем в первое попавшееся приграничное селение, находящееся на реке и обозначенное на карте? Впрочем, мне плевать… А теперь отвечай.
- Да.
- Что – «да»?
- «Да» – значит «да». Приводи сюда мальчика, и я посмотрю, что из него можно сделать. Что выйдет монстр – не обещаю, но ненавидеть он научится. Это все, что ты от меня хотел?
- Не совсем, Рик. Не совсем… Если мой старый друг Дориан не поглупил за тысячу лет сна, то он учитывает возможность существования защитников. На его месте я бы сделал две вещи: послал бы в Лес хорошего убийцу и начал возведение магической защиты вокруг остовов. Про внедренного в наши ряды человека или вампира пока ничего сказать не могу, но вот щит почти достроен – я чувствую. Но одна прореха в нем осталась…
Что-то скользнуло по ладони Рикарда и тут же исчезло, но он успел узнать звенья той цепочки, что почти всю жизнь ощущал на своей шее. Амулет.
- Эта связь – мой медальон?
- Нет. Эта связь - и медальон, и его владелец. Вместе они являются прорехой в защите вампира. Дориан рассчитывал, что ты примешь его сторону или умрешь, иначе не привязал бы к себе так сильно. Так что сначала ты поработаешь  с мальчиком, а когда придет срок – станешь тем окном, через которое Великие маги нанесут удар. Ребенок, кстати, уже скоро будет здесь – так что обдумай, что ты ему скажешь.
- Обдумаю… А что произойдет с ним после того, как удар будет нанесен?
- Понятия не имею. Умрет от перенапряжения, скорее всего – он все же еще ребенок. А может и выживет.… Тебе есть до этого дело?
- Не знаю… Что ждет меня?
- Ты умрешь, - в голосе мага не прозвучало ни капли сомнения, - Это точно.
Рик вздохнул с облегчением:
- Слава богам.
Больше в тот день сторниец не произнес ни слова, испугав и огорчив этим Амеллу, с которой обычно беседовал подолгу и с удовольствием.

Автор: Крыс 23.07.2004, 21:29

28 число Холодов.

Моя реформа была в самом разгаре. Я метался по городу, изредка забегая во дворец, и редко, очень редко удавалось отдохнуть.
Чаще всего свободные часы я проводил с Ив. Девушка потихоньку брала Лакону за деликатные места и испытывала от этого даже большее удовольствие, чем от наших «семейных» развлечений. Да, хорошо, когда человек находит себя…
А я возился с Гвардией… даже нет, больше со Стражей. Мне нравилось. Пожалуй, можно как-нибудь потом попробовать и с армией…
Сегодня – снова свободный вечер. Однако Ив занята – график у нее еще более жесток, чем мой. Так что очень удачно состоялся день рождения  обер-лейтенанта Эрлена. Луи - один из лучших моих людей, блестящий аналитик (чего частенько не хватает мне). Он очень удачно попал ко мне еще в бытность мою лейтенантом, а теперь, будучи сыном небогатого торговца, возглавляет у меня следственную часть. Много их у меня таких – незнатных, но умных и талантливых; они – моя опора в Гвардии.
Когда я дошел до скромного флигеля, в котором обитал «новорожденный», там уже собралось человек двадцать.
-О, Рейнар! Давай сюда, капитан, только тебя и ждем! – на разные голоса приветствовали меня гости.
Я преподнес Луи серебряный кубок, который он тут же наполнил и выпил за собственное здоровье. Потом пили за мое, хоть я и протестовал. Потом – за Стражу, это святое.
-Ну, народ, какие новости?
-Да как обычно. Карманники, мошенники, три убийства по бытовухе, все раскрыты тут же. А у других что?
-Суды работают, гвардия вино пьянствует и безобразия нарушает.
-А сестрица здорова ли?
-Ага. Управляет потихоньку.
-Слышь, Рейнар, у меня тут одна идейка появилась… - похлопал меня по плечу Гаспар Штрам, бывший врач, а ныне основатель и глава фалесских экспертов.
-Завтра зайди – подробно расскажешь, а то что так-то, второпях?
Когда вино достаточно согрело подмерзшие тела, народ затеял одновременно пять профессиональных обсуждений. Чем хороши праздники – лишний повод собрать людей. Я некоторое время обсуждал идею послевоенной реформы на местах, а потом серьезно обдумывал предложение о содержании коней у привратных постов – на всякий случай.
Затем народ окончательно уговорил вино (его было как раз столько, чтоб никто ненароком не напился – чувствуется рука госпожи Эрлен) и оставил деловой тон.
-А вот в суде услышал: «Сударь стражник, меня арестовали ни за что – я подобрал ключи к дому, в котором нечего было взять!».
-Это что! Вот мне один патрульный рассказывал: поймал он как-то карманника и говорит: «Только не говори, что этот кошелек сильно похож на твой!». А тот ему: «Кошелек – что? Деньги уж очень похожи!».
На другом конце залы уже раздавались гитарные аккорды.

Прошел я всю школу
У слабого пола
И много узнал по пути:
Улыбка и песня
Не стоят ни пенса,
За большее – надо платить!
Сбегаются взоры
К корсета узорам,
Милорд, не спешите за ней!
Важна для поэта
Не форма корсета,
Его содержанье важней!
Поэму ценю я
Лишь в три поцелуя,
Один поцелуй за сонет,
И, право, для дамы
Не жаль эпиграммы,
Когда она скажет мне «нет»!
И если вдруг, крошка,
Я стукну в окошко,
Не стоит тревожить родных.
Вдруг явится мама,
Почтенная дама,
А где мне взять сил для двоих?

Пел Мано – этот голос ни с чем не спутаешь. Маноэль ле Райли – это наша достопримечательность. Блестящий юный дворянин, красивый, словно девица, он служил в Дворцовой гвардии. Ему прочили большое будущее при дворе, но когда я начал ковать из своей роты орудие восхождения, он подал прошение о переводе в Стражу, притом именно в мою роту.
Мано – романтик. Он считает, что трудится к вящей справедливости, а меня считает чуть ли не героем. Смешно… Но при этом Мано – великолепный лидер, его парни пошли бы за ним к дракону в пасть. Произведение его в лейтенанты, кроме того, несколько польстило аристократии.
-Дай-ка мне…, - я перехватил у него инструмент.
-Капитан, а спойте нашу! – послышалось откуда-то сбоку.
«Наша» - это еще один шедевр Мано. Я взял первый аккорд и запел:

На спящий город опускается туман.
Шалят ветра по подворотням и дворам.
А нам все это не впервой,
А нам доверено судьбой
Оберегать на здешних улицах покой.

Ну и так далее, три куплета.
Немного позже я вышел из дома – проветриться. Там уже стоял Мано. Был он пьян несколько более, чем остальные, и сейчас его явно одолевали невеселые мысли. Увидев меня, он вынес на лицо решительное выражение. Я привалился к стенке рядом.
-Мано, что-то не в порядке?
-Капитан… давай я тебе хоть скажу. Может, ты и поймешь…
-Ну?
-Рейнар… короче, ну, в общем…
-Да что такое-то?
Паралич языка Мано был не свойственен. Что-то странное, не иначе.
-В общем, я влюблен в императрицу.
М-дааа… Воспринять такое без смеха – это подвиг. Бедный Мано… Если б ты еще знал, кем мне действительно приходится Иви…
-Рейнар? Что же ты молчишь? Да, я люблю твою сестру… Люблю жену своего господина…
-Ну что сказать? Не скрою, сейчас у тебя шансов нет…
-Я знаю! Ведь кто я рядом с Ярно ле Фалессом!
-Но?
-Но… могу же я надеяться?
-Надеяться ты всегда можешь…
-Просто она… она такая светлая, такая нежная… такую женщину хочется укрыть от этого гадского мира…
Эх, Маноэль, Маноэль… как же далека Ив от того образа, который ты себе нарисовал!
Так я стоял и слушал любовные излияния друга, зная, что уже завтра буду спать с любимой им женщиной, и расскажу ей о нем, и мы вместе посмеемся…

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 24.07.2004, 18:30

[glow=navy,2,500]13-е число месяца Холодов.
Туманная Долина.[/glow]

Они сидели вокруг костра, разведённого кем-то из всадников на берегу очередной реки. Единороги разбрелись, поедая траву, а люди поедали свои припасы. Кто-то предложил Син кусок хлеба, однако та отказалась. С одной стороны, невежливо отказываться, с другой стороны, своё, так сказать, здоровье - важнее. Когда с походной трапезой было покончено, Арниэ сказала:

- Мы хотим услышать твою песню...
- Какую из них? - спросила Син, пытаясь разрядить обстановку. Бесполезно - люди смотрели на неё с опаской и в то же время тянулись к ней.

Да что с ними! Неужели на них так сильно подействовало заклятие очарования? Я его вроде бы только для животных читала, дабы успокоить Дориана и Фларэ... При чём же тут люди-то? Неужели я снова что-то напутала в словах?.. Ну, это тоже можно использовать...

Она спела одну песню, затем другую и третью, подбавляя в голос немного магии, и с каждым спетым ею словом люди постепенно приходили в себя. Кто-то уже подозрительно поглядывал на вампирку. Пару раз Син заметила как некоторые принимались прятать оружие и как бы невзначай приближаться к ней. Вот тогда-то ей и показалось, что время пришло.

Она вскочила, прерывая балладу на самом интересном месте (ибо дальше Син ещё просто не придумала), заговорила громко и властно:

- Однако, хватит. Я пришла сюда не для того, чтобы петь песни у костра. Мне нужно поговорить с вашей Королевой. Это касается судьбы всего мира.
- О чём тебе говорить с Королевой, вампир? - холодно поинтересовалась Арниэ. Преданность Королеве выбила из неё всякое благоговение перед вампиркой.
- О судьбе этого мира. Считайте, что я - вампирский парламентер.
- Так вот зачем ты зачаровала нас, да? И после этого ты думаешь, что мы отпустим тебя живой?
- А как же неприкосновенность посольства?
- У нас в Долине несколько иная Дипломатия.
- Оно и видно. Ладно уж, убивайте. Только учтите. Во-первых, я заберу с собой многих. Во-вторых, вы меня не убьёте.
- Это ещё почему? - люди оскалились клинками.
- Я бессмертна, - самонадеянно заявила Син, доставая хлыст. После встречи с Сильвией это оружие стало ей настолько привычно, что расстаться с ним она уже почти не могла...

- Стойте все! - сказала Арниэ. Люди послушались своего командира, хотя и с явным неудовольствием. - откуда нам знать, что ты не убьёшь королеву при встрече?
- Если бы мне нужно было бы убить королеву, она уже давно была бы мертва.

Арниэ задумалась:
- Итак, ты требуешь аудиенции с Леди Ри?
- Требую? Нет, пока ещё нет. Пока что я только прошу аудиенции...
- Что ж. Мы поговорим с Советником. Он примет решение... Когда вернётся.
- Это Эдриан-то?
- Да.
- Что ж. Я надеюсь он сможет вернуться и сделать правильный выбор. А теперь я вас оставлю. Я хочу спеть ещё пару песен своему зверьку.
- Ты можешь остаться с нами...
- Я бы с радостью, - заявила Син действительно радостно, - но у меня, к сожалению, дела.
- Надеюсь, эти дела не связаны с твоим пропитанием? - подозрительно осведомилась Арниэ.
- Нет... Вовсе нет... И, если хотите, я вернусь к вам часа через два...
- Хотим... - ответила Арниэ с надеждой.

Автор: Доминик ле Рамлет 24.07.2004, 21:30

20 число месяца Холодов.
Походный лагерь лаконской армии.

   Ночь, черная ночь окутала Лакону и всю землю… Вроде бы уже и солнце должно повернуть на весну, но нет, темнело все раньше и раньше, а рассветало позже… Объяснения этому не было, да и не могло быть… Все было понятно и так – наконец наступил Час Волка, о котором говорили древние сказания, и время людей кончилось… Буря утихла и зловещая тень нависла над страной, заслонив солнце… И нет ветра, чтобы развеять ее…
   Что-то все-таки сгорело в нем, когда он узнал о Криэране… Все это время он ждал, надеялся, что встретит Сильвию, и сможет ей объяснить… но нет, теперь не сможет. Города больше нет, он уничтожен пугающей, страшной силой… Некуда ему возвращаться, Доминику ле Рамлету, некуда больше податься… Все ушло, остались лишь горы пепла и могилы…
   Мрачное настроение охватило все войско. Они понимали, что идут не побеждать, а погибать - если их не сметет неисчислимая Орда, то уничтожит этот новый таинственный враг, и вот - не слышно ни песен, ни радостных криков, лишь вороны кружатся над полем, предвкушая…
   Неожиданно стало душно, и Доминик вышел из палатки. Проклятье! Он не спит уже третий день, просто не может… Как представит Криэран в огне. Это стало его вечным кошмаром, которому нет конца…
   До горизонта горели огни костров, но что такое – эти слабые огоньки не способны развеять сумрак, сумрак ночи, сумрак его души… Они вообще ни на что не способны, эти жалкие подобия солнца, маленький человеческий обман, уверенность в том, что люди способны противостоять ужасам ночи…
   Однако где-то далеко, где-то на самом краю, там, где была граница их большого лагеря, почти в лесу… оттуда слышалась песня, что, собственно говоря, сильно удивило Доминика - надо же, кто-то чему-то радуется в это время, это когда, в каждой семье потеря, когда вокруг опустошенные деревни. Как они могут, бесчувственные сволочи??
   Тем не менее, ему вдруг стало интересно, мучительно интересно, и он решил пройтись, посмотреть, что это за люди, и что за песню они играют… И теперь он шел мимо мрачных воинов Ярно ле Фалесса, сидевших и молчавших, туда, вперед к странному огоньку и странной компании, что расположилась вокруг костра.

   Здесь были весьма колоритные личности… Не сказать, что они все выглядели как рыцари - лишком разного возраста, много женщин, но все при оружии… Их цепкий взгляд остановился на Доминике, словно оценивая его, пытаясь понять его ли они ждали…


   
   - Кто вы? – спросил Доминик, понимая, что он пришел сюда отнюдь не по своей воле. Кто бы не были эти незнакомцы, это они позвали его, они заманили его сюда своей загадочной и мелодичной песней. И он пришел… Хотя, сейчас понял, что зря… Ноги его уже не слушались…
   


   - А ты симпатичный… - одна из девушек поднялась ему на встречу. – Значит, Сильвия была права…
   - Ты знала Сильвию? – Доминик растерялся. Да кто они такие, в конце-то концов?
   - Я знаю Сильвию. – уточнила девушка, протягивая ему руку. – Садись. Садись же...
   Ле Рамлет присел, продолжая смотреть на ту, что принесла ему столь неожиданную весть, ожидая объяснения…
   Та рассмеялась, продемонстрировав ослепительную улыбку:
   - Вижу, ты хочешь все узнать? Но знание бывает горьким, даже опасным…
      


   - Что с ней? – Доминик смотрел на нее умоляющее. – Я прошу, скажите… Она сумела выбраться из Криэрана?
   - Ой, да все с ней в порядке… - сморщилась девушка. – Доминик… Меня зовут Агнесса, если тебе это конечно интересно…
   Доминик ничего не ответил. Он вспоминал Сильвию, ее рыжие волосы, задорный смех, ласковую улыбку…
   - Когда я смогу ее увидеть? – наконец спросил он примолкшую Агнессу.
   - Еще до рассвета… - опять улыбнулась она. – До рассвета… Она скоро придет сюда.
   - А где она сейчас?
   - О Тени, ты только о ней и думаешь? – прошелестела Агнесса. – Можно подумать, на ней мир клином сошелся…
   - Мое сердце отдано ей вовеки… - склонив голову, печально промолвил Доминик. – Но я хотел бы увидеть ее… Возможно, в последний раз… Мы вступаем против страшного врага… Бесконечные полчища лирийцев…
   - Полчища лирийцев… - еще раз улыбнулась Агнесса. – Это все ерунда, игры детей…
   Один из седовласых мужчин перебиравший струны гитары, закончил играть, и начал новую, более тревожную мелодию.
   - Игры? – Доминик покачал головой. – Не думаю, не думаю… Величайшие битвы, что выпали на наш век, позволят нам остаться в истории, войти в легенды, баллады и предания…
   - Чушь, – фыркнула Агнесса. – Ерунда. Вы все умрете, и никто о вас не вспомнит, дураки…
   - Мы может, и погибнем, – гордо продолжил Ле Рамлет. – Но память о нас будет жить на века. Мы последняя преграда на пути зла, и мы стоим на страже Света и Добра…
   - Бобра… Я и говорю – дураки… - передразнила его девушка. – Ты ничего так и не понял. Время людей кончается, настает время волка, час волка…
   - А ты, что же, не человек?! – Доминик отодвинулся от нее, прозревая.
   - Нет, – оскалилась Агнесса. – Впрочем, ты скоро тоже перестанешь им быть…
   Доминик вскочил, выхватив меч. Ну, конечно, это они – те самые Тени. Кто еще может сидеть ночами почти в лесу, на отшибе? Кто еще может петь такие песни? И у кого, как не у них, могут быть такие длинные и острые клыки?
   Песня оборвалась на неожиданно резкой, скрежещущей ноте. Игравший отбросил гитару и подскочил к нему. Остальные стали осторожно окружать...
   


   - Ты врала насчет Сильвии? – Доминик стал осторожно отходить в сторону лагеря Ярно.
   - Нет! – и Агнесса стала приближаться к нему. Ее лицо менялось – вытягивались белоснежные клыки, зрачки стали светить ярче. – Не врала. Она действительно уцелела после уничтожения Криэрана, и, действительно, скоро будет здесь… Она правда не знает, что встретит здесь своего "любимого"… - и все вампиры захихикали.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Она стала слишком сентиментальной… Гибель двух ее друзей, так расстроила ее, что она решила сама убедится в их смерти, оправив нас на разведку, следить за вашим лагерем…Тебя узнал один из воинов, что видел тебя в сражении у Леса… Остальное было слишком простым. Ты побежал к нам… сам, почти без принуждения…
   - Можете убить меня, но не трогайте ее…
   Вампиры расхохотались.
   - С какой стати? Впрочем, тебя убивать мы не собираемся, да и ее не сможем…
   - Не сможете? – глупо спросил Доминик.
   - К сожалению, как сотворившая нас, Сильвия для нас неуязвима… - усмехнулась Агнесса. – Да, да, это она сделала нас такими. Она уничтожила Криэран до того, как его испепелили… Превратила всех жителей в Теней, хотела уничтожить лирийцев… Бедная девочка думавшая, что может править миром… Когда из-за моря явились действительно ВЫСШИЕ дети ночи, ей пришлось лечь под них… А теперь мы вынуждены таскать каштаны из огня? Нет, так дело не пойдет. Как только ты станешь одним из нас, ей ничего не останется как убираться отсюда… Если она и тебя потерять не хочет…
   Доминик промолчал. Перед глазами все кружилось. Он просто не мог себе представить. Сильвия, его Сильвия – вампир, пьющий кровь людей, существо, которому чтобы жить, нужно убивать, та, по чьей вине был уничтожен Криэран, великий город, простоявший не одно тысячелетие…
   По его лицу потекли слезы… Теперь он понимал, все к чему он стремился, все чего хотел – все пустяки, глупости… Но вот Сильвия…
   - Хватит горевать. Сейчас ты поймешь, что, значит, быть бессмертным в веках! – жестко произнесла Агнесса.
   - Никогда. – Доминик махнул перед собой мечом, отгоняя ненавистных тварей, затем поставил его рукоятью в землю, а острием в небо, и с размаху опустился на сверкающее лезвие.

Автор: Эвор Тилийский 25.07.2004, 1:14

1 день месяца Холодов.
Полумесяц. Тил. Высокий чертог.

      Ястреб с клекотом опустился на протянутую руку, настороженно взъерошился и перебрался Эвору на плечо. Князь коснулся темных перьев, пытаясь унять растущее с каждым днем беспокойство своего крылатого спутника.
- Последнее время он недружелюбен, - медленно произнес Ньель, вздохнул и добавил, - И ты тоже, Князь. Люди волнуются, они не понимают в чем дело.
      Эвор нахмурился.
- Если война с Лаконой окончена, то зачем мы продолжаем жить так, словно завтра к нам снова вторгнется враг. Зачем мы принимаем здесь…, - сквозь голос южного наместника чувствовалось едва скрываемое презрение, он кивнул на крыло Чертогов, где доживал свои последние дни Рикаред Шарк - этих людей…. Почему просто не дать Лесу мир?
- Ты будешь оспаривать мои приказы? – голос Эвора был тих и спокоен, но Ньель предпочел опустить голову и промолчать.
      Князь сознавал – Перводружинник отчасти прав. Но как объяснить ему и другим то, что и сам понимаешь не до конца? Последнее время Эвор особо остро чувствовал Лес, его шепот, его дыхание и непрерывное тревожное беспокойство, которые, возвращаясь из каждого нового полета, приносил на крыльях ястреб. Просто зима или отголоски бури, постепенно охватывающей мир? Хотелось верить в первое, и иногда при свете дня даже получалось, но с заходом солнца старая боль вновь давала о себе знать, и что-то темное настойчиво приходило в сны, лишая покоя. Порой Князь всю ночь мерил покои шагами, не в силах объяснить самому себе, что именно его встревожило. 
      Но, если правда то, о чем говорят друиды, если не лгут о участи Сторна люди Шарка, если Адриан Делон изменился и пришел сюда не случайно, то война с Лаконой скоро покажется Лесу приграничной стычкой по сравнению с тем, что ждет всех их теперь. Тени - просто страшные сказки для всего мира, но в Лесу они всегда были частью древней истории. И разбудил это зло он сам…. Князь, проигравший войну, но вышедший победителем. Волей друидов он носит Единый венец, по договору с Амаррой Лес свободен, да даже и без него, у Лаконы сейчас слишком много неприятностей, что бы обращать на Полумесяц свое внимание. Казалось бы, десяток деревьев, даже тех, что почитают здесь священными, не большая тому цена, однако будь способен Эвор поворачивать время вспять, то полгода назад Тилийского Князя вообще не было бы на турнире в Криэране.
      Но время не имеет обратного хода, и Эвор знал, что несмотря на недовольство со стороны людей и непонимание дружины будет делать то, что считает правильным. Он всегда торопился жить, чувствовать, сражаться, доказывать что прав, теперь пришло время оглянуться назад.
    Если правда то, что говорят о Тенях, то, наверное, все равно собирать войска или просто сидеть в Чертогах и ждать собственной трагической гибели, но Эвор, почему то, выбирал второе. Если настанет день, когда вампиров не остановят деревья и магия Леса, его люди погибнут с оружием в руках.
- Буду у себя, - негромко произнес Эвор.

      Вошедший двигался бесшумно, но его выдал тревожно заклекотавший на плече Эвора ястреб.
- Адриан, - медленно произнес Князь.
    Гость, укутанный в темный балахон, безмолвно опустился в одно из кресел, и Эвор, оставив созерцание вида за окном, обернулся к нему. Кто пустил сюда мага, можно было не спрашивать. Стража, даже если бы Князь отдал подобный приказ, не смогла бы ни остановить его, ни, вероятно, даже заметить. Порой, казалось, что пришедший с залитых солнцем Лаконских равнин чародей принадлежит этому лесу в гораздо большей мере, чем те, кто жил здесь всегда, и более того, знает те пути, по которым не всегда осмеливаются ходить даже друиды, ибо нужно обладать великой силой и огромной волей, что бы, ступив на них, вернуться обратно.
- Приветствую Князя, - холодный сухой голос мага, как прежде обдавал неведомым холодом. С тех пор, как Адриан пришел сюда, им еще не доводилось перекинуться более чем парой слов, и Эвор ничуть не жалел об этом, но откладывать беседу далее не представлялось возможным…. Странно, чародей словно почувствовал, что Князь готов говорить с ним.
- Ты всегда служил Лаконскому престолу, Адриан, - медленно произнес Эвор, - Но теперь ты на моей земле, я не могу сказать, что рад твоему присутствию, но друиды желают, что бы ты остался. Я же хочу знать, что за вести ты принес с собой.
      Лицо чародея скрывала тьма под капюшоном, но в этот момент Эвор мог бы поручиться за то, что Адриан улыбается.
- Лес не изменился, - произнес он с легкой иронией, - Здесь, как прежде, никто не утруждает себя изысканной ложью. Я тоже не буду, пожалуй, - маг замолчал на короткое время, потом голосом вновь совершенно лишенным эмоций ответил - Тени вернулись. Но тебе повезло, Князь, Лес недосягаем для них… какое то время.
- Это…
- Это не фарс, не уловки Рикареда Шарка и не совпадения, это реально. Юго-восточная Лакона превратилась в безлюдную пустыню, старой столицы больше не существует, и с Шарк просто первый вестник беды.
      Эвор снова отвернулся к окну. Залитый бледными лучами солнца двор Высоких Чертогов жил своей жизнью. Кто-то из дружинников поил коня, стайка девушек на длинной скамейке у ворот оперяла стрелы, развалившись в тени на траве спал старый дворовый пес.
- Сколько у нас есть времени? – тихо спросил он.
- Никто не скажет точно, возможно они будут здесь завтра, а возможно защита падет когда твой Княжеский венец будут носить твои правнуки, - медленно ответил Адриан, - Но рано или поздно это случится….
        Как странно, и как страшно.... Веками Лес жил, храня свои легенды, создавая новые и не меняясь, он оставался прежним, и каждое новое поколение знавшее, что Тени вернутся, почему то было уверено, что это случится не в этот раз и даже не с их детьми, а когда ни будь, когда мир и само небо, станут совсем другими… никто не заметил, что это уже случилось.
        Возможно, Ньель прав, и стоит, не вмешиваясь во все это, дать Лесу отдых и покой. Полумесяц ничем не обязан ни Лаконе, ни бросившим лесной народ на поживу Ярно лирийцам и сторнийцам. На этот век еще хватит и магии, и защиты, а после… Эвор с досадой до боли сжал здоровой рукой резной подоконник… потом, кто-то совсем другой все равно вступит в этот бой, уже без надежды на чью-то помощь и победу, из-за его, Эвора, ошибки….
- Я знаю, чего ты ждешь от меня, чародей, - после долгого молчания произнес Князь, - И можешь быть спокоен, я закрою глаза на прошлые обиды, если это будет необходимо. Лес примет любого, кто придет сюда за помощью. Даже если все, что сможем сделать это только отсрочка.
- Любая победа это только отсрочка, Князь, - усмехнулся Адриан, - Но прошлой нам хватило на две тысячи лет… 
- Сейчас не то время…
- Время всегда одно, - медленно ответил маг, поднялся с места, словно давая понять, что разговор окончен.
      Эвор остался один, внезапно ощутив, что все стало проще. Вероятно, правы те, кто говорят, что знание это уже сила, лишающая сомнений и ложных надежд. Враг есть, он придет и будет встречен, он не станет от этого менее опасен, но его будут ждать. Завтра он спросит друидов обо всем, что они знают… Завтра.
        Трижды Шепчущий хранил его от смерти. Для какой судьбы? Эвор устало закрыл глаза, стараясь смирить накатившую усталость, и через мгновение ударивший в пестрые ястребиные крылья ветер уже нес его прочь, заставляя хоть ненадолго но забыть обо всем что ждало его в душных палатах Чертогов.

Автор: Сафар Бнед 30.07.2004, 18:48

12-26 число месяца Холодов. Лирия.

   Вряд ли этот тысячелетний колдун рассказывал всю правду, но в любом случае, ему доверять можно было больше чем той же Иллиссайе…  По крайней мере, Архис не владел всей информацией, плохо ориентировался в современном мире… Сафар и повелитель Пауков часами просиживали, беседовали, спорили и сравнивали, то что сейчас и то что было.
   Он пытался быть полезным, это просто бросалось в глаза. Как и все остальные здесь, впрочем… Кроме Мебира – тот ни с кем не разговаривал, ходил с мрачным видом по коридорам. А лиц остальных "пауков" лирийский хан не запоминал, слишком неприметными и серыми они были…
   Зайриэ почти все время читала, а воины тренировались. Они готовились к сражению, даже не зная, с кем им придется биться в этот раз – с лаконцами, змеями или очередным, более страшным врагом.
   Все они ждали, когда, наконец, Архис соберет всех своих жрецов, и когда он освободит своих пленников. Сафар обещал помочь ему в том, чтобы объяснить этим несчастным, что происходит в этом мире. Угроза нависшая над человечеством, превыше всех разногласий земных правителей. Пусть их хранит Каар, ибо возращение бывших хозяев принесет этим магам лишь смерть, а сейчас они получат свободу, и возможность делать все, что хотят. Они должны встать в их ряды, должны, но смогут ли простить Архиса и его "пауков" за то, что те с ними сотворили?
   Он видел одну из женщин, освобожденную после долгого сна. Она потеряла всякое чувство реальности, обезумела от нахлынувших на нее чувств, мыслей и видений. Впрочем, кое-что для нее все-таки можно было сделать, но главным целителем все же было время…
   Прошло чуть больше двух недель, и армия древнелирийских колдунов собралась в мрачных подземельях, готовясь выступить на поверхность, и отправится в Лес, чтобы уже затем сразится с Тенями.
   Многие здесь были если не свидетелями древних битв, то заставшими тех, кто в них участвовал, видевших послевоенную Лирию, которая тогда еще Лирией не была. Они все-таки согласились с Архисом, и, наверное, во многом потому, что он был такой же, как они, а Сафар, Мебир и Зайриэ из какого-то другого мира, мира который они не видели.
   Да, старый паук смог убедить их не убивать его на месте, но мог ли он полностью доверять им, своим бывшим узникам? А сможет ли что-нибудь сделать Сафар, если маги попытаются поквитаться с Архисом Анрахсаром?
   Еще его волновал вопрос, как встретит их Эвор, когда они все вместе появятся у границы его владений? Жив ли князь Тила? Жестокая буря, вот уже какой месяц гремящая над миром, вполне могла унести этого благородного правителя…
   Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. А растерзанный мир стонет, ожидая последнего удара той Тьмы, что вернулась… И неважно, что послужило первопричиной ее прихода, сейчас лишь вместе, лишь собрав все силы, они смогут что-то сделать…
   Все ради его народа, Сафар готов пожертвовать всем, чтобы его дочери и сыновья жили в мире, не опасаясь ночных Теней. Что-то подсказывало ему, что он не вернется в свою столицу, слишком много он задолжал… И вот, на исходе очередного для, правитель большей части мира, последний раз наблюдал, как закат окрасил в багрянец стены его старой цитадели…

Автор: Александра 31.07.2004, 22:21

25 день месяца Холодов. Окраина Леса.

День выдался на удивление ясным и солнечным. Золотой шар выкатился из-за верхушек вековых великанов, замерших в спячке, и стало весело играть лучами на ветках, листьях, земле, прошлогодних шишках, создавая фантастически красивые картины. Когда-то светловолосая девушка любила такие дни, она любила, как свежий, но не холодный, ветер нежно касался щек, пробегал по ним своими шаловливыми пальцами, закрывал глаза, гладил ресницы, трепал волосы и шептал, шептал, шептал. Шептал о будущем, о том, что все в этой жизни у красавицы будет прекрасно, она встретит сказочного принца на белом коне, влюбится в него, а он в нее, они поженятся и будут жить вместе долго и счастливо. Девочка слушала ветреного обманщика и верила, тогда она еще верила в чудеса. Это потом жизнь все расставила по своим местам, уже потом детские сказки стали детскими сказками, а мечты мечтами. Она действительно встретила принца и влюбилась в него, но замуж вышла за герцога на вороном жеребце, и не было любви, счастливой жизни и смерти в один день, впрочем костлявая старуха еще ждет их впереди…Но не ее…Таких, как она уже никто не ждет. И это к лучшему, иначе было бы не так просто вернуть власть над смертной скотиной.
Сопровождавшие «младшую сестру» до Леса несколько людских ночей назад свернули в другую сторону, там их пути разошлись. У каждого была своя цель. Цель золотоволосой лежала в сердце ада, которым был для вампиров Лес.
Та, которую когда-то звали Александрой, превозмогая боль, ступила под своды векового Леса. Тело разорвало дикой болью, но она умела терпеть. Закусив губу с такой силой, что острые клыки пронзили алую кожу, и на свет появилась красная капелька, девушка коснулась ствола дерева, чтобы не потерять равновесие и тут же вскрикнула от боли. Проклятый пень жег не хуже огня. Дориан предупреждал ее, что это трухлявая плесень может быть опасна, но она наивно решила, что не все так страшно и напрасно. Деревья и вправду не пускали Старшую в Лес. Придется найти обходной путь. Разозлившись, девушка выхватила свой клинок, висевший в ножнах на поясе и вонзила в плоть одного из вековых дубов. Показалось ей или нет, но дерево скрипнуло, как будто вздохнуло. Александра легко вытащила меч и повторила удар, сморщившись от нового приступа боли, так как даже через древний метал ее клинка передавалась энергия дерева. Но цель уже была поражена. Вокруг начало темнеть, солнце, только миг назад дарившее всех своим теплом и лаской, пропало за черными тучами, которые нависли, казалось, над самыми нижними ветками и грозились раздавить хрупкую женскую фигурку. Вековые исполины стали медленно раскачиваться под порывами налетевшего шквального ветра. Милый забавник и шутник, только что гладивший Алекс по лицу, превратился в наглого грубияна, рвущего плащ, сбивающего с ног, задирающего юбки, но девушка твердо стояла на ногах. Она знала, что делала и кого ждала.
- Побереги свои дешевые фокусы для смертных, старик. Меня они не впечатлили. – Презрительность расползлась по красивому лицу, превращая его в неживую устрашающую маску, уродуя правильные черты. Нет, девушка не сошла с ума. Она обращалась не к старому несчастному дереву, чей ствол только что искромсала. Из-за ствола появился настоящий старик. Темно зеленый плащ развевался по ветру, коричневые одежды выдавали в нем друида.
- Тебе нет сюда хода, - сказал старик, опираясь на ствол дерева. В глубине его глаз светилась мудрость, и теплился огонек силы, но он еще не знал, с кем связался.
Девушка рассмеялась. Когда хотела, она могла еще воспроизводить свой прежний – звонкий и мелодичный смех, как перелив маленьких колокольчиков, а не ужасающее и устрашающее холодное рычание, с которым смеялись бессмертные. Этот чистый, неестественно невинный звук разнесся под сводами лесной обители, тревожа девственную тишину Леса, разрубая вековой покой, пробуждая к жизни то, что спало веками и тысячелетиями.
- Не тебе приказывать мне, тварь. – Александра подняла на старика глаза, и тот пошатнулся как от удара. Однако колдун тоже оказался не из слабых. Похоже, на защиту родного Леса пришел не кто-нибудь, а первый из Охранников. Он пошатнулся, но не упал. Выкинул вперед обе руки и начертил в воздухе какой-то знак, после чего зашептал на странном языке, в чем-то похожем на древний язык Старших, в чем-то на человеческий, а в чем-то и вовсе на бессмысленное переплетение звуков. Вампирша почувствовала, как вязкая тяжесть стала обвиваться вокруг ее щиколоток и запястий, стянула шею, сковывая движения, оплетая, лишая подвижности. Хитер старикашка. Ну да ничего, мы еще только разминаемся. Золотоволосая закрыла глаза и мысленно разорвала паутину, сплетенную мерзким друидом. Ей показалось, что их противостояние продолжалось лишь несколько минут, но когда друид без сил упал на прошлогоднюю листву у подножия покалеченного дуба, солнце уже коснулось своим краем верха Леса. Как бы силен не был колдун, даже вся сила его деревьев не помогла ему выстоять против нее…Осознание собственного могущества мешалось с жуткой слабостью и усталостью. Это только сначала показалось, что она разделалась со старым волшебником играючи, сил на это ушло не мало. Девушка обессилено опустилась на колени рядом с телом своей жертвы. Нужно восполнить силы и заодно приобрести лекарство от проклятых деревьев. Которые, казалось грозно нависли над той, кто посмела убить их Охранника. Александра склонилась над телом и принюхалась. От старика пахло сухими травами и …Лесом. Этот запах был особенно нестерпим. Но она превозмогла отвращение и белые зубки вонзились в сухую кожу на шее друида. Старая кровь медленно и нехотя выливалась из раны, так что вампирше пришлось с силой трясти тело, чтобы жидкость, дарующая силу и иммунитет, вырвалась наружу. Вкус ее был как обычно железным, но с каким-то кисловатым привкусом, как будто сталь закалили в медном растворе да еще и воду при охлаждении напоили ароматами лесных трав. Ее выворачивало от этого вкуса, она почти ощущала, как влага ядом растекается по венам, но пила и пила, зная, что это залог ее будущего пути в сердце ада.

Автор: Иванэ ле Амарра 31.07.2004, 22:26

24 день месяца Холодов. Лес. Ночь.

Последняя их ночь на корабле дышала легким морозцем. В далеком, не затянутом облаками, небе перемигивались звезды, их холодные, бездушные глаза, смеясь, взирали на людей, пытавшихся тщетно согреться, прижимавшихся друг к другу, ищущих тепла и покоя. Едва народившийся месяц тонким лезвием серпа прыгал между жестоких сестриц и давал скудный, неживой свет, но все же это был свет.
Иванэ вглядывался в сплошную стену величественных, древних древ и пытался представить себе, что ждет их впереди. Хотя он никогда не любил загадывать, смутные чувства поднимались в нем, заставляя вспоминать все пережитое. То ли это конец их путешествия так подействовал на мужчину, то ли усталость всех последних месяцев сумасшествия, предательств, потерь… Герцог стоял на палубе, облокотившись на перила. Несильный ветер назойливо залезал под одежду, напоминая, что пора спать. Завтра им предстоял длинный путь, но это завтра, сегодня у него еще было время просто стоять под звездным небом и смотреть в никуда. Завтра он снова поведет людей вперед. Возьмет на себя ответственность за чужие жизни, а сегодня… Сегодня пусть не будет ничего - ни прошлого, ни будущего, только сегодня, сейчас, лишь миг быть свободным, лишь мгновение не помнить ничего…
Впрочем, долго предаваться жалости к себе самому он не мог, да и не умел. Вскоре мысли Иванэ уже перекинулись на предстоящий путь. После долгого плавания его люди устали, как они перенесут дорогу через Лес? И что ждет их на этом пути? Как далеко уже распространилась власть тех тварей, про которых рассказала Саола? Саола… Девушка беспокоила герцога больше всего. Она была сильной, очень сильной, но эта сила и делала ее слабой. Как правило, во время бури погибают самые сильные деревья. Иванэ не хотел, чтобы ураган, который надвигался на них, унес Сао. Он не хотел ее терять.

25 день месяца Холодов. Окраина Леса.

Утро настигло их уже в Лесу. Люди, преодолевшие сотни водных течений, покинули свой корабль и углубились в Лес, еще до того, как рваные лучи зимнего солнца, вырвались из объятий ночи и заиграли среди деревьев. Отряд из двадцати человек медленно продвигался вперед. Люди герцога, впервые оказавшиеся в Княжествах Полумесяца, с любопытством оглядывались по сторонам. Сам Иванэ тоже не бывал здесь раньше, древние исполины создавали впечатляющую картину. Прямые стволы деревьев, которые могли обхватить только несколько человек сразу, мощные ветви, вгрызавшиеся в зимнее небо, палая листва, создававшая толстый и мягкий ковер под ногами, скрывающий все звуки, делая их передвижение бесшумным. Все здесь дышало силой и временем. Саола шла впереди герцога, ее прямая спина каждое мгновение пробуждала в мужчине желание догнать девушку, обнять ее и сказать, что все будет хорошо, утешить, унять боль, но он продолжал идти след в след, оставляя императрицу наедине с ее мыслями и призраками прошлого, наверное, одолевавшими сейчас ее. Странно, но он уже давно перестал считать и называть Саолу императрицей, женой Ярно… Когда она успела стать для него просто Сао?

Они шли целый день, но не уходили от берега реки. Здесь путь был легче, можно было бы и плыть дальше, но река в этих местах мельчала, и корабль в любой момент мог сесть на мель, поэтому люди были вынуждены отправиться в пеший путь. Ранние сумерки лениво стали спускаться на землю, раскрашивая все в жизнерадостные оттенки серого, темно-синего и черного. Тени исчезли, в воздухе повисло угрожающее затишье. Саола все чаще оглядывалась по сторонам, как будто чувствовало или ожидала чего-то, что не было видно всем остальным. Иван и сам чувствовал, как напрягся лес, будто живой человек, ждущий потери близкого и любимого им существа. В зимнем воздухе пахло тяжелой летней грозой. Наконец, Саола не выдержала, остановилась и обернулась к герцогу.
- Что-то случилось? – Мужчина смотрел на встревоженное лицо девушки. Она подняла на него глаза полные тревоги и медленно кивнула.
- Я чувствую совсем рядом, что-то не так… Сила… Нет, две силы, столкнулись две силы… Одна из них принадлежит Лесу, а вторая… - Саола замолчала и опустила голову.
- Вторая? – Иванэ подошел к ней и рукой приподнял помрачневшее лицо.
- Это Они… - Ему не потребовалось объяснения, чтобы понять о ком идет речь.
Итак, не успели они сойти на берег, как уже столкнулись с вампирами… Что же ждет их впереди. Быть может, этого впереди уже нет, быть может, все уже напрасно…
- Я отправлюсь и посмотрю, что там происходит.
- Нет! – Девушка с такой силой вцепилась в руку Иванэ, что он с удивлением посмотрел на нее, но Саола уже вновь опустила глаза. – Один смертный даже против одного вампира – это труп, а там не просто вампир, там кто-то обладающей силой Старших…
- Ты сможешь справиться с ним?
- Нет… - Вновь последовал отрицательный ответ. – У меня сейчас слишком мало сил… Я могу немного помочь, но есть ли в этом смысл…
- Мы не можем уйти. Не можем убежать, оставляя за спиной эту тварь, каждый миг ожидая удара. – Иванэ посмотрел на своих людей, воспользовавшихся задержкой, чтобы передохнуть. Предательская мысль мелькнула в его голове, но он силой отогнал ее прочь… Если бы все они вместе, отвлекая внимание друг на друга, напали на вампира, тогда, быть может, при помощи Сао – одолели его… Но пойдут ли люди на верную смерть? Впрочем, они ведь не знают, на что идут, знает только он, но сможет ли он предать тех, кто верит ему, сможет ли обречь доверившихся ему на гибель? А разве он уже не предавал? Так есть ил что ещ терять в этой жизни… А в посмертии будет все равно…
- Где это? – Сао бросила на герцога взгляд. Прочитала ли она его мысли, догадалась ли о том, что он задумал, но девушка тихо махнула рукой в глубь леса, на северо-восток. – Подъем, мы идем дальше. – Иванэ уверенно зашагал в указанном направлении. Люди, привыкшие подчиняться своему герцогу, нехотя поднимались и следовали за ним. Сао еще мгновение стояла в задумчивости, а потом тоже скрылась в ночи.

Они не прошли и нескольких сотен шагов, когда нашли тех, кого искали. Искали ли…
Иванэ остановился и замер среди голых стволов и сделал жест рукой, чтобы остальные замолчали. Будь они менее удачливы, их приход не остался бы не замеченным, но тварь только что приступила к страшному пиршеству и ничего не видела и не слышала вокруг. На грязно-буром ковре листвы лежал старик, его тело вытянулось в неестественной позе, так лежат только мертвецы. Вампир склонился над ним и неторопливо пил из старого горла, как путник в пустыне припадает к грязной поилке для скота, найдя долгожданный оазис. Плащ и капюшон полностью скрывали его от глаз людей. Герцог знаками дал людям понять, чтобы они окружили тварь и ее жертву. Редкое кольцо медленно стало сжиматься. Мужчина оглянулся, почувствовав на себе взгляд. Саола стояла в нескольких шагах позади и сжимала в руках прямую ветку.
- Заточи ее. – Торопливо скорее приказала, нежели попросила она. Мужчина послушно взял протянутую древесину и сделал из нее подобие кола. – Сможешь вонзить в сердце – это спасет нас всех. Больше я ничем не могу тебе помочь. Прости. – Она виновато опустила голову.
Иванэ обернулся и направился к своим людям, замершим в наступавшей темноте. Он почти физически ощущал их страх, он понимал их, но не мог поступить иначе. Как только план сформировался в его голове, все остальные мысли и чувства исчезли, ушел испуг, неуверенность, нерешительность, перед ним была цель, и он должен был ее уничтожить. Цель не оправдывает средства, она их создает, так говорил Кот… Он был прав.

Автор: Александра 31.07.2004, 22:29

25 день месяца Холодов. Окраина Леса. Вечер.

Удар настиг ее сзади, он был внезапным и только поэтому свалил бессмертную с ног. Она упала на тело друида, испачкав свое платье и щеки в крови. На миг в голове ее зазвонили все колокола всех соборов мира, и разлетелась стая тысяч птиц. Будь на ее месте смертный, этот удар уже отправил его в мир иной, но она была Старшей. И тот, кто отважился нанести этот удар либо до сумасшествия отважен, либо до отваги сумасшедш. Холодная сталь появилась в пустых глазах вампирши, окровавленные клыки заболели, чувствуя свежую кровь, еще теплую, еще живую, текущую по венам. Движение Лексы было неуловимым, только голова человека, стоявшего за ее спиной дернулась, тонкая красная ниточка побежала по шее, а следом хлынул целый кровавый дождь из разодранного длинными когтями горла. Мужчина начал медленно оседать на землю, окрашивая все вокруг в алый цвет. Старшая брезгливо отбросила его и посмотрела на совершенно испорченное платье. Никакого толка от этого скота – одни неприятности. Но веселье еще только начиналось. Смельчак, оказывается, был не один. Кроме него вокруг Александры возникло еще девятнадцать теней. Все смертные, какая неосторожность. Впрочем, среди них был кто-то, обладающей силой. Вампирша почувствовала этот приторно-сладкий запах людской магии. Ведьма! Да не просто ведьма, это знакомые всё лица… Неужто сама императрица Лаконы почтила нас грешных своим высоким присутствием, да еще в таком сопровождении… Герцог ле Амарра, святой Иванэ, меч Лаконы, ее благоверный супруг.
- Все силы мира, Иван. – Губы женщины растянулись в самой обольстительной улыбке. Она увидела, как напрягся мужчина, как замерла его рука, в которой бесстыдно был зажат деревянный кол. – Мы так давно не виделись, милый…
Герцог стоял неподвижно. В его глазах она прочла смятение.
- Неужели ты хочешь причинить боль своей любимой жене? – Казалось, что удивление, боль и страх в голосе женщины самые настоящие.
- Ты убила мою жену, тварь. – Слова дались герцогу с трудом.
- Нет, просто твоя жена всегда была тварью… - Лекса серьезно посмотрела на Ивана, а потом громко рассмеялась. Ее холодный, звонкий смех разнесся над поляной, заставляя кожу людей покрываться мурашками. – Но ты, я смотрю, быстро нашел ей замену. – Она бросила презрительный взгляд на Саолу, стоявшую позади мужчины. Герцог не оглянулся, он опустил голову и крепче сжал своё оружие. Александра почувствовала за своей спиной движение, насекомые начинали беспокоиться. Зря они так, ведь с ней даже можно было еще договориться. Зачем ей сейчас столько еды, проваливали бы своей дорогой, нет, надо было привязаться к бедной вампирше просто кушающей старого, костлявого и жутко жилистого друида… Сами виноваты… Всегда так, сначала эти смертные лезут, куда не просят, а потом вампиры оказываются плохими…
Двое умерли быстро, она просто переломила им хребты, когда отважные солдаты герцога полезли на нее с мечами. Еще один сам напоролся на острые когти, когда неосторожно хотел ударить Лексу сзади. Мгновение и рука вампирши, сделав дугообразное движение, раскроила череп, пройдя насквозь, когти показались из затылка неудачника. Следующие пятеро сделали большую ошибку, окружив Старшую, они нападали по очереди, в результате их бесславная кончина стала еще одним пятном на совести женщины. Впрочем, по мнению самих глупцов, они геройски погибли в неравном бою с нежитью. Блажен, кто верует… Еще шестеро были уже противниками поинтереснее. Все они из старой гвардии Ивана, прошли с ним войну, были в осажденной Фалессе, похоже, что это все оставшиеся в живых деннирцы, пришедшие за ее мужем в столицу. Она помнила их по своей прошлой жизни – отличные воины и не будут играть в глупые игры. Вояки кинулись на нее по трое. Это уже хотя бы требовало от нее быстроты Старших, чтобы отражать сразу по три удара, но этого было не достаточно. Надо признать – они таки достали ее пару раз, глубокие царапины пробежали по рукам, тонкая струйка крови текла по щеке, но самой глубокой была рана на боку, меч прошел почти насквозь, но тот, кто смог сделать это тут же упал с разорванным горлом и оторванной рукой на тела своих товарищей… Рука же, сжимавшая проклятый меч, который все еще торчал из тела вампирши, покрывала землю вокруг ровным слоем крови. Вытащив мешавшую железяку и отбросив ее, Лекса огляделась. Скучно, право скучно… Под сенью ночного леса остались только трое солдат, императрица и герцог. Двое мужчин не выдержали и с жалобными криками бросились прочь, звук ломаемых веток и топот испуганных ног раздавались на сотни шагов вокруг. Так ведет себя скот, которому не хочется на убой. Последний из солдат наоборот сначала крепко сжал меч, потом посмотрел на тела своих товарищей и, отбросив ненужное оружие прочь, стал надвигаться на вампиршу.
- А ты, смел… - Александра одарила мужчину улыбкой. – Я подарю тебе жизнь за это… Вечную жизнь. – Глаза воина затуманились, в них появился покой и умиротворение, зов Старшей был сладок, как горьковатый полынный мёд… Он подошел вплотную к женщине и сам опустил голову, обнажая незащищенное горло. Лекса усмехнулась и оглянулась на герцога, простоявшего всё это время неподвижно.
- Выжидаешь подходящего момента? – Иван не шелохнулся. – Тогда бей сейчас, потому что другого шанса у тебя уже не будет… Любимый… - Последнее слово слетело с ее губ прежде, чем она осознала это. Откуда оно взялось, быть может, из самых глубин ее подсознания, еще помнящего прежнюю жизнь, в которой она так и не произнесла его, так и не отважилась, так и не поняла…
Женщина повернулась спиной к мужчине и припала к горлу, ожидающего вечной жизни солдата. Будь на месте герцога кто-то другой, она все же поостереглась бы, но благородство никогда не позволит «мечу Лаконы» ударить в спину врагу.

Боль нахлынула, как морской прибой, потом откатилась и накинулась на нее снова. Она почувствовала как будто металлический раскаленный штырь вогнали ей в позвоночник, потом провернули, дробя позвонки, перемалывая кости в муку, а затем для закрепления успеха подожгли нервы. Удар Ивана был точным. Кол прошел сквозь сердце бессмертной, пропитывая ее тело ядом. Глаза девушки удивленно раскрылись, губы задрожали, на лице отразилось страдание, она выпустила свою жертву и посмотрела в ночную темноту. Зрение, бывшее необычайно острым, вдруг стало тускнеть, лес расплылся, превращаясь в непроглядную тьму. Запахи древних деревьев бывшие до этого пыткой вдруг вновь стали просто запахами палой листвы, мокрых стволов и хвойного ковра под ногами. В теле пробудилась жуткая слабость, мышцы как будто окаменели и рассыпались в пыль одновременно, ноги отказались держать тяжелое тело, и она осела на колени, руки плетьми висели вдоль туловища, не было сил даже опереться на них, и все это время пытка болью продолжалась. Медленно-медленно, по капле, древесные соки проникали в кровь и, растекаясь по телу, убивали в женщине Старшую. По инерции удара она должна была бы упасть вперед, но какая-то сила потянула ее назад. Тело Лексы опрокинулось на спину, еще глубже вгоняя кол в сердце. Когда она коснулась земли, то острие его показалось из ее груди. Она с удивлением поняла, что странный красный цвет дерева – это ее собственная кровь. Почему так путаются мысли? Почему она не может чего-то вспомнить, она должна вспомнить что-то важное, что-то сказать… Кому сказать? Кто здесь? Девушка смотрела в далекое небо, убегающее все дальше и кружащее над ней дикий хоровод звезд, холодных, жестоких звезд. Да что же они так вертятся, куда летят? Зачем спешить, всё равно рано или поздно мы все умрем, и звезды тоже погаснут… Глупышки, зря торопитесь, ваш век тоже отмерян, возможно, он дольше, чем у людей, но он все равно конечен, всё конечно, всё пройдет… Пройдет… Прошла бы еще эта боль… Нет, но она должна сказать… Что-то сказать… Кому? Быть может этой тени, которая заслонила полнеба или другой, чуть поменьше – рядом с первой…
- Она мертва? – Глубокий и смутно знакомый голос доносился откуда-то издалека.
- Еще, нет… - Более высокий, явно женский голос ответил первому.
- Иван… - Девушка поборола страшную слабость и заставила непослушный язык ворочаться. – Я должна сказать ему…
- Говори. – Первый голос.
- Прости… Прости меня… Он должен меня простить, я не хотела… Так сложилось…
- О чем ты говоришь?
- Ребенок… Его ребенок. Я не хотела убивать, так сложилось… Такова была цена бессмертия…
Тишина заставила ее из последних сил напрячь зрение, чтобы понять услышали ли ее. Почему-то было очень важно сейчас знать, что ее услышали. Хотя бы раз, всего раз – пусть ее услышат и поймут… Она не хотела, не хотела…
- Мне нечего тебе прощать, каждый сам судья себе и своим поступкам, каждый сам будет отвечать перед Марэлем.
- Спасибо… Небо простит… - Это были последние слова, сорвавшиеся с ее губ. Боль, наконец, отступила. Удивительная легкость подхватила усталое тело и понесла куда-то ввысь. Она обрела мир.

Автор: Доминик ле Рамлет 31.07.2004, 22:58

20 число месяца Холодов.
Походный лагерь лаконской армии.

   Сверкающая молния, что грозила пронзить его сердце, и прервать эту нескончаемую муку, вдруг с треском сломалась пополам, и Доминик шумно упал на обычную землю, размокшую глину, измазавшись при этом до ушей.
   - Тени! – только и смог проговорить он.
   Перед ним стояла Сильвия держащая в руках обломки его меча. Из глубоких порезов на ладонях сочилась кровь, но девушка не замечала этого, и казалось, она не чувствует вообще никакой боли. Ее яростный взгляд был направлен на Агнессу, которая словно уменьшилась в два раза, скрючилась, и не смела поднять глаз.
   - Ах ты, ссссууука… - прошипела Сильвия ле Нуаран, девушка, которую он так любил… - Как ты смеешь, тварь? Погань, я же тебя в порошок сотру, землю есть заставлю…
   - Силь… Силь… - Агнешка уже рыдала. – Прости… прости… я старалась ради тебя…
   - Ради меня? – крикнула вампирка. – Ради меня?!!
   И одним ударом она отшвырнула свою верную помошницу на добрый десяток шагов.
   - Я сама буду решать, что мне делать, поняли, мрази? – обратилась она к остальным. – Если вы хоть раз, хоть раз… подумаете, что сможете, что-то сделать лучше меня, за меня, или для меня, причем не посоветуетесь со мной, я оторву ваши никчемные бошки и понасажаю на кол.
   Вампиры исчезли в миг, словно осенние листья, подгоняемые яростным ветром.
   - Вставай, Доминик ле Рамлет! – обратилась к нему рыжеволосая девушка. – Не гоже, такому славному воину лежать на грязной земле...
   - Сильвия! – только и смог пошептать юный воин, но встал, встал, схватившись за руку любимой.
   - Как это случилось, милая? – полным печали голоса продолжил он.
   - Как-как… - зло сказала Сильвия. – Ты убежал на войну, видимо чудом не погибнув. Я думала, ты мертв, хотела отомстить. Меня укусил вампир, я уничтожила целый город. Пришел Повелитель Теней, я стала служить ему. И как, это случилось милый? Да очень просто!!! Не надо было тогда уезжать, идиот ты проклятый!
   И Сильвия зарыдала.
   Доминик стоял, не зная, что сказать ей. Она была права. Если бы он тогда остался, может быть, сейчас они были счастливы, Криэран цел, а мир – спасен. Вот к чему приводит жажда ненужного геройства…
   - Но всегда можно все исправить… Сильвия, мы найдем лекарство, мы спасем тебя… Я спасу…
   Сильвия захохотала:
   - Лишь смерть нельзя исправить. Но это хуже смерти, Доминик. Я убиваю других чтобы жить, и нет мне ни пощады, ни милости, ни прощения. Свет дневной – для меня худшее проклятье, и лишь Ночью я живу. Это нельзя исправить, это навсегда… Я буду жить вечно, и вечно терзаться… вечно помнить тебя… Проклятие всему сущему!!!
   Доминик молчал.
   - Я спасла тебя, но сейчас тебе лучше уйти. Две армии встретятся здесь, и никто не победит, потому что потом придем мы. А где пройдем мы, нет места людям… Оставайся жить Доминик, оставайся человеком, и помни меня… такой, какой я была, когда была человеком…
   Доминик молчал.
   - Может быть, потом, через вечность мы встретимся. А если с меня спросят за все то, что я сделала, я не хочу чтобы ты, и твоя жизнь была на моей совести!!! Только не ты! Теперь прощай! Беги на край мира Доминик, я сделаю все, чтобы подобные мне до тебя не добрались! Надеюсь, мы больше не встретимся… Прости меня…
   - Прости меня… - как эхо откликнулся Доминик ле Рамлет. – Я буду помнить тебя.
   И юный воин покинул в эту ночь войско Ярно, отправившись на север…

Автор: Адриан 01.08.2004, 22:10

26 день месяца Холодов.
Полумесяц. В близи Тила.

- Я не думал, что это случится так скоро, - Князь отнял руку от потемневшей, ставшей неестественно бугристой коры Охранного дерева, на пальцах остался горько пахнущий смешанный с темной смолой бурый сок. Со стороны могло показаться, что дерево истекает кровью.
      Огромный зеленый дуб веками стороживший границы тилийской священной рощи за прошедшую ночь лишился и силы и листьев, серебристо-желтым ковром покрывавших теперь землю под ногами, голые кривые ветви тянулись к небу будто в последней просьбе защитить, но дерево было уже мертво…. Как и все прочие в роще.
- Значит это конец, - медленно произнес Ред, единственный дружинник решившийся спуститься вместе с Князем к водопаду.
    Эвор промолчал, но в это мгновение было как никогда заметно, насколько он устал. С самого утра на Тил опустилась безнадежность, плотная, почти осязаемая, во взглядах, в словах, кто-то пытался бодриться, но глаза людей, привыкших, что Шепчущий охраняет и защищает их, выдавали обреченность. Любая беседа – словно прощание, словно следующей может и не случиться. Люди боялись спускаться сюда, словно близость мертвых деревьев могла проклясть любого, кто осмелится приблизиться к ним…
- Ред, прикажи разыскать Тиэла, он нужен мне, - медленно произнес Князь.
      И только после ухода перводружинника Эвор обернулся к королевскому магу, казалось, только заметив его.
- Ты знаешь ответы?
- В зависимости от того, какие вопросы ты задашь, Князь, - губы чародея дрогнули в легкой усмешке.
    Князь молчал, и долгое время они оба смотрели куда-то вглубь мертвой рощи. Стоит ли задавать вопросы, если заранее знаешь ответы, и хочешь ли слышать их. Ибо собственные мысли, подтверждаясь в чужих словах, порой только тогда и обретают силу истины и закона.
- Что ты чувствуешь? – внезапно спросил Эвор, когда Адриан уже перестал ждать чего-либо.
- Смерть, - односложно ответил маг.
- Смерть не есть отсутствие жизни, - тихий голос Эвора оказался неожиданно твердым, - Мой ястреб успокоился вчера….
- Они пришли. Все Четверо. Лес чувствует их. Они скоро будут здесь.
- Четверо, - задумчиво повторил Князь, - Когда-то их было больше….
- Когда-то и враг был сильнее…, - Адриан усмехнулся.
- Ну вот, а говорят, что нет хороших новостей, - ответил невеселой улыбкой Эвор.
      Адриан остро помнил прошедшую ночь. Противостояние двух сил…. Он чувствовал момент, когда защита Леса, деревья, выращенные ценой жизней его народа тысячелетия назад, пали, как рассыпается карточный домик, если вытащить карту из самого основания. Но теперь это уже не столь страшно. Четверка здесь, в полной Силе и в их руках возможность уничтожить всех Старших, как был уничтожен один из них прошлой ночью… уничтожен слишком поздно….
- Мой Князь, - хриплый очень слабый голос заставил обоих собеседников обернуться. Тиэл опирался одной рукой на плечо Реда, другой на загривок своей громадной кошки, дневной свет, как и прежде, делал его юным, но даже он не скрывал ставших совсем седыми волос и почти прозрачной бледности друида, - Вы звали и я пришел….
      Адриан заметил, как Князь вздрогнул. Жалость. Бесполезное чувство, в особенности жалость к тем, кто не выполнил свой долг и остался жив.
- Тиэл… - голос Эвора впервые с утра дрогнул, - Что произошло?
- Мы проиграли, - каждое слово падало тяжело, как камень, - Не смогли защитить Старые Стражи и…
- А новые? – прервал его Князь.
- Новые не смогут удержать Их, не смогут защитить людей, им нужно время - Тиэл тяжело поднял голову, глядя на Эвора, потемневшие мутные глаза казались незрячими, - И мы не сможем… Нас осталось слишком мало.
      В друиде действительно не осталось магии, и Адриан не сомневался, что многие погибли защищая от зла ту слабую молодую поросль, которую подарил людям Лес перед этой войной. Эти деревья никогда не перестанут жить чужой силой и чужой смертью. Но что бы друиды, Лесное Братство, адепты которого чувствовали Лес, как самих себя, допустили такую нелепую ошибку….
- Как случилось так, что вы допустили это? – в голосе чародея звучала сталь, - Как вы позволили себе вложить все силы Леса и Деревьев в руки одного человека, и, как, сделав это, позволили себе проиграть? Вы отдаете себе отчет, ЧЕМ это чревато?
      Тиэл напрягся с яростью глядя на мага, но сколь ни будь разумного ответа все же не нашел, отчего ему весьма своевременно стало дурно.
- Достаточно, - голос проникшегося сочувствием Князя все еще казался неестественно спокойным, - Если Лес не может защитить нас, то мы обязаны защитить его сами.
- С ними невозможно сражаться, Князь, - тихо произнес Тиэл, - Этих тварей нельзя победить.
- Все смертны, - тихо ответил Эвор, задумчиво разглядывая свою кожаную перчатку, измазанную древесным соком словно кровью.
- Здесь он прав, - подтвердил Адриан, - Вампиров не победишь обычной сталью.
- Я и не собираюсь воевать с ними… сталью, - ответил Эвор, и Адриан усмехнулся.
      Вот уж воистину, время учит забывать, но кровь помнит. Когда-то в прошлой жизни, те, кто сражались с Тенями в первой войне, не нуждались в грубых физических методах, и самое простое забылось… до тех пор, пока не пришло время.
- Я буду сражаться с ними, пока моя рука сможет держать меч, пока последний из них не уйдет с моей земли, - спокойно, даже с какой то рассеянностью произнес Эвор, но чародей чувствовал, что это не просто слова.
- Лес до сих пор враждебен им, он не пустит их так просто, - заверил Князя Тиэл, - И молодые побеги не так слабы, как кажутся. Они не удержат Старшего, но, как прежде, смертельны для тех, кто боится солнца.
- Это к лучшему. Ред, собери дружину.
      Насколько же люди склонны верить, что их меч или их голос может что-то изменить, верить в это даже тогда, когда надежды быть не может…. Защитить свой Лес, свою любовь и своих людей – благородно… и глупо. Думал ли светлейший Княже о том, что со всем этим добром будет, если он свернет себе шею в первом же бою. Нет, конечно… Зачем? Думать опасное занятие, может вдруг понравиться… В любом случае, скоропостижная кончина Эвора Адриана не устраивала совершенно. Князь нужен лесу живым, иначе все никогда не собрать воедино.
- Разумно ли? – спросил чародей негромко, но ощутив эмоции Эвора понял, что проиграл.
- Мне нужно это, - ответил Князь спокойно и с какой-то обезоруживающей правдивостью,- Я устал бояться и прятаться за спины своих людей. Нам страшно лишь до тех пор, пока мы прячемся здесь.

27 день месяца Холодов.

      Расцвело. Адриан устало потер пальцами виски. Гибель деревьев отвратительно сказывалась на самочувствии. Забота о здоровье Рикареда Шарка и борьба с собственным голодом теперь отнимали слишком много сил, настанет день, когда он вновь не сможет контролировать свою силу. Возможно, уже скоро….
      Он вспоминал свою недавнюю встречу с советником королевы Долины, всего несколько дней назад, но голод тогда еще крепко спал. И они даже нашли общий язык. Если повезет ФларИне сможет втолковать своей повелительнице, что отсидеться на севере в этот раз не получится. А если нет… что ж, никому не избежать той бури, что постепенно охватывает мир. Бездействовать и ждать всегда труднее всего....
      Утреннюю тишину неожиданно прорезал резкий звук открывающихся ворот. Дружина вернулась. Почти без потерь. Адриан усмехнулся, отчасти не веря в такую удачу. На лицах воинов читалась мрачноватая и прекрасно знакомая чародею радость. Он всегда поражался тому, как быстро на шум приходят люди.
      Эвор спрыгнул с коня, бросив кому-то из дружинников поводья темно-гнедой Ночи, в бледном утреннем свете были отчетливо видны пятна темной крови на его одежде и коротком лаконском клинке, щедро смазанном бурым древесным соком. Осторожно, с каким-то угрюмым торжеством, Князь отстегнул седельную сумку и вытряхнул на траву ее содержимое.
      С высоты окровавленная голова казалась совсем обычной, но Адриан не сомневался, что при более близком рассмотрении на ней отыщутся клыки.
- Они НЕ бессмертны, - громко произнес Эвор оглядывая свой княжеский двор, - Их было два десятка и все они мертвы. Старое дерево как прежде хранит нас. И мы победим.
      Крики, гул, смех… Им на самом деле нужно это, нужно поверить в свою силу. И они верят в нее. К добру или к худу, но Князь подарил им надежду.
      Адриан спустился во двор, приблизившись к тому, что осталось от создания ночи.
- Я знал, что их можно победить, - подойдя сказал Эвор.
- Победить можно кого угодно, все дело в том, какой ценой….

Автор: Раэн 01.08.2004, 23:39

29 день Холодов

Раэн не могла ни удивляться тому, что происходило кругом. Она думала, что им не позволят войти живыми в лес и была готова к худшему. Но тут.. Словно все по другому. Лес принимал всех. Отряд Миста и он сам считались - пленниками, но никто не сковывал их. Не говорил позорных и презрительных слов.. Правда до сих пор судьба их не была решена, но все это уже имело мало значения. Раэн удивленно внимала тому, что говорилось вокруг. Князь Эвор оказал покровительство Рикарду Шарку. Да последний умирал, но при этом был и оставался врагом, непримиримым врагом. Красивые губы девушки усмехнулись: "Если бы Рикард мог, он бы и сейчас сталкивал всех вокруг.. Что за рок висит над этим человеком? Вот уж кому я с удовольствием отдала один из своих кинжалов.. по самую рукоять". Аквамариновые глаза уставились в странное марево над одним из домов: в одной из комнат лечили владыку Сторна. Из дверей показалась высокая фигура в черном балахоне - Адриан, придворный маг. Сила исходящая от этого существа казалось невероятной. Даже Раэн ощущала ее. Девушку это раздражало:
- Терпеть не могу магов.. Нет, бывают и неплохие маги.. но некоторые, - пробормотала она, поднимая гитару и начиная перебирать пальцами тонкие струны.
Играя, Раэн не просто успокаивалась, она ощущала невероятный подъем сил и возможность свершить самые немыслимые дела. В этот раз в душе веселился какой-то радостно-сердитый лучик, сверкавший в ее взоре, когда она поднимала глаза, глядя как приближается колдун. Почему-то она была уверена, что именно этот колдун виноват в гибели ее родного города. Нет, в Раэн не проснулась особая любовь к родине, но перенести того, что по мановению чьему-либо или желанию был снесен прекрасный город: "Неужели не было другого выхода?! Тени и все их прихвостни, да будут они пылать... Хотя.. Кто знает.. Но все равно! Это высокомерное существо нужно охолануть.." Когда Адриан приблизился на расстояние пяти шагов, Раэн сделала решительный аккорд и устремив свои шальные глаза на мага запела:

"Ты всемогущ и вездесущ,
Горяч и прям, как солнца луч,
Нет для тебя проблем, сомнений и преград.
Ты - супермен, герой и бог
И в целом, в общем-то, не плох.
Для всех не плох. А для меня - нахал и гад.
У всех любовь как у людей,
В меня ж влюбился чародей.
Вот чудеса, другие скажут, повезло!
Да чтобы вам таких чудес, -
Любой на стенку бы полез,
Мой маг ведь все как-будто делает назло.
Он не букет душистых роз -
Метеорит с луны принес,
Он вместо оперы водил меня в астрал,
Любовным зельем опоил, -
Нет, чтоб хоть раз коньяк налил!
За что господь меня так люто покарал?"

Адриан приблизился почти вплотную и девушка поднялась, продолжая петь:

"Святой водою из окна
Я поливаю колдуна:
От серенады сна лишился весь квартал.
Хоть кол теши на голове,
Он будет вновь входить сквозь дверь,
Когда его сюда никто не приглашал.
Ну, сколько можно повторять,
Что надо ноги вытирать!
Покрыт следами мой несчастный потолок.
Утюг по воздуху летит...
Кончай кудесничать, бандит!
Ни разу, сволочь, по хозяйству не помог.
Пускай ты крут, пускай ты маг, -
Я не люблю тебя, дурак!
Давай, бери утюг под мышку и вали!
Когда ж услышал он отказ,
Аж искры брызнули из глаз.
Каков мерзавец, чуть квартиру не спалил!"

Решительный аккорд чуть не оборвал одну струну. Колдун устремил взгляд своих глаз на дерзкую:
- Легко находить смешное в мире?
- Легко смеятся. А легко хоронить свои чувства?
- Легко понять, что их просто не стало в какой-то миг. Это смешно?
- Это ужасно. А еще более ужасно то, что и вспомнить о прекрасном и хорошем, вы, сударь, не можете. А возможно -  не желаете даже вспомнить что хорошего было у вас!
- Откуда такой вывод?
- Из ваших глаз.
- Вы слишком опрометчивы.
- Вы слишком безжалостны.. Уверена у вас были причины стать таким. Но есть и что-то очень хорошее. До сих пор живущее в вашем сердце. Иначе для чего все это..
Адриан уже прошел мимо, но на миг застыл, не поворачиваясь. Раэн тоже не стала оборачиваться, а лишь снова ударила по струнам, тихо пропев:

"Мы умели летать к звездам,
Мы держали в руках пламя...
Но застыли в глазах слезы
И растаяла сном память.
В пропасть мчатся века-кони.
Что же будет теперь с нами?
Тот, кто смотрит назад, - помнит,
Тот, кто смотрит вперед, - знает."

Она слышала, как он уходит и осторожно села обратно, продолжая наигрывать что-то. Из-за угла дома, перед которым она сидела, показалась Дина. Странная улыбка искажала ее изуродованное шрамами лицо:
- Что за мания у тебя, Раэн, привлекать к себе всеобщее внимание.. влюблять в себя, - задумчиво глядя на рыжеволосую девушку, спросила Дина.
Мелодия остановилась и Раэн подняла глаза:
- Мне это нравится. Я сама восхищаюсь красотой, великодушием, смелостью и отвагой.. Не понимаю, почему эти черты должны других отталкивать от меня..
- А ты скромная, - съязвила Дина.
- Не претендую, - открыто улыбнулась Раэн. - А вот ты - невнимательная.
- Почему это?
- Не обращаешь внимания на Всеслава.
Дина непонимающе уставилась на счастливую "соперницу". Рыжие локоны качнулись, когда Раэн поднялась:
- Он любит тебя.. или влюблен.
- В меня?! Посмотри на это лицо!!!
Глаза цвета моря сверкнули холодом:
- И что? Неужели ты думаешь, что можно любить только за ослепляющую красоту, Дина? Решай сама... А лучше, хотя бы один раз, вглядись в глаза Всеслава. Может быть легче будет понять..
Раэн развернулась и пошла к дому, где они жили с Мистом. Войдя в комнату, девушка повесила гитару на стену, мягко коснувшись щекой ее струн. Она устало вздохнула и легла на широкую кровать, закрывая глаза и погружаясь в тревожный сон. Среди туманных образов металась странная фигура охваченная искрами - Рикард Шарк? Но почему - пламя? Это дитя холодной стихии волн.. Раэн застонала во сне, а потом закричала, увидев горящие руки, в которых был зажат портрет неизвестной девушки...
- Раэн! Раэн!
Глаза цвета морской волны распахнулись. Мист, склонившись, обнимал ее, прижимая к себе:
- Что с тобой, любимая?
- Забери меня.. забери меня от этого... пожалуйста, - она с невероятной силой вцепилась в его плечи, сотрясаясь всем телом от боли, страха и воспоминаний.
- Раэн...
Мист мягко поднял ее, легко укачивая:
- Любимая, скажи что я могу сделать, чтобы этот кошмар больше не посещал тебя? Что... кроме бегства. Убежать от кошмара - невозможно, сердце мое. Его надо пережить. Раэн, любимая..
Родной голос и отгонял и снова приближал мучавший ее ужас. Раэн дрожала, как осиновый лист в его руках. Она услышала знакомую усмешку:
- А ведь никто не знает насколько ты ранима, сердце мое.
- И не надо, чтобы знали. Мист, я не могу больше..
Он покачал головой:
- Можешь, сердце мое. Ты можешь гораздо больше, чем я. И все, кто погибал за тебя, знают что ты можешь.. Осталось тебе вспомнить это. Любимая. Ты мне веришь?
- Да.
- И мы будем счастливы, - прошептал он, зарываясь лицом в ее рыжие локоны.
Раэн сжалась в его руках, пытаясь преодолеть саму себя. Но рядом с Мистом она становилась простой женщиной: отчаянно храбрившейся и невыразимо слабой. Мист ле Нуаран, Алекс, Мстиш, Николя ле Тойе... Все эти люди раз за разом заставляли ее окунутся в мир битв, крови, безжалостности и смерти. Раэн боролась со слезами, которые вот-вот готовы были хлынуть из глаз. Она теряла и обретала саму себя в этих бесконечных битвах.. В ней снова и снова погибало что-то важное. И ничто не рождалось вновь, как это обещали древние баллады. Неожиданно она ощутила сильные руки Миста, прижимающие к самому сердцу:
- Любимая.. Ради тебя я - жив. Ради тебя я готов на все. Слышишь? И только ради тебя стоит жить.
Девушка глубоко вздохнула, уткнувшись лицом в его плечо:
- Мне так хорошо с тобой, Мист. Когда ты рядом мне уже ничего не надо, любимый. Люблю... Люблю...
Послушное тело мягко выгнулось в его руках и губы Миста привычно скользнули по нежной шее Раэн:
- Конечно.. Разве может жена не любить мужа? - легкая ирония его голоса заставила ее резко прижаться к его груди и тут же ощутить поражение "противника". Он обожал ее и не скрывал этого. Раэн фыркнула чуть слышно и тут же тела их переплелись. Люблю...

Автор: Мирта ле Тойе 03.08.2004, 14:17

28 день месяца Холодов. Тил.

Поляну сплошной стеной окружали деревья, так тесно, что можно было пройти в двух шагах от нее и не догадаться, что находится рядом. Сошедшиеся наверху кроны почти не пропускали свет, и казалось, что еще ни один солнечный луч никогда не тревожил поверхности небольшого озера. Может быть, так оно и было. Не было на водной глади и растений – темная вода, которую почему-то остерегались пить животные. Девушка, низко наклонившаяся над водой, тоже не стремилась до нее дотронуться. Тонкие пальцы яростно сжимались и разжимались, безжалостно вырывая травинки из земли, как будто видела она не свое отражение, а что-то ужасное. Высокий человек в черном плаще, наблюдая, молча стоял в тени деревьев. Сердце Тила, главная святыня – озеро Темной Воды, куда теперь долго еще не придут друиды. И Мирта ле Тойе, одна из немногих посторонних, допущенных сюда за долгие века. Впрочем, назвать ее непосвященной язык ни у кого бы не повернулся. Адриан наблюдал за ней с того времени как появился и отмечал, как с каждым днем вырастает ее могущество, и главное, умение его использовать. И как все более отстраненным становится взгляд, видящий недоступное другим. И как все чаще она принимает отрешенный вид. Прекрасное лицо временами казалось нечеловеческим, не принадлежащем этому миру…
Наконец, девушка с усилием отвела взгляд от воды и поднялась.
- Что-то новое? – холодно спросил Адриан, подойдя ближе.
- Все то же. Кругом кровь и боль. Сюда они пока попасть не могут, но только пока… - Мирта устало провела рукой по лицу.
- Что же, развязка близится, - маг повернулся, - пойдем, здесь больше нечего делать.
Мирта шагнула за ним, привычно удивляясь их странному сотрудничеству. Безумно боявшаяся Адриана в Фалессе, здесь она, конечно, не стала воспринимать его как лучшего друга, но смогла отодвинуть свои эмоции и спокойно обсуждать с ним надвигающуюся беду. Без его советов дела могли бы пойти гораздо хуже, это понимали все.
- Скоро вы соберетесь вместе, – маг заговорил, не глядя в ее сторону, - в Тиле. Ты и другие Великие. Если можно так сказать, то это последние спокойные дни здесь. Потом кровь и боль ворвутся сюда. Ты умеешь убивать?
- Что? – свой вопрос Адриан задал так спокойно, что девушка не сразу его поняла.
Маг подошел к ней и взял ее руку в свои. Мирта инстинктивно попыталась ее выдернуть, но Адриан железной хваткой зажал ее ладонь.
- Ты вряд ли поднимешь меч. У тебя слишком тонкие пальцы и запястья, чтобы убить человека оружием, да? Зато вот здесь – он легко коснулся ее лба, - у тебя сила, которая легко, за несколько минут, отправит во тьму тысячи…
Былой страх вернулся. В ужас ее сейчас приводил не сам маг, а его слова. Она сама мучилась тем же: сможет ли она не раздумывая уничтожать, и главное – как поведут себя после этого те, кто ей дорог. Сделают вид, что ничего не произошло, а у самих в глазах будет страх, или, что еще хуже, отвращение?
- У нас нет другого выбора, - Мирта наконец посмотрела в глаза Адриану, - ведь так?
- Так, - маг холодно улыбнулся. – вы, четверо, будете сражаться, и, используя свою силу во всю мощь, ты сделаешь первый шаг ОТ человека. Если только уже его не сделала. Добрые друиды, – эти слова он произнес с ледяным сарказмом, - наверняка забыли тебе об этом рассказать? Сила много дает, но еще больше забирает…
Он уже выпустил ее руку и теперь просто стоял рядом, не отводя тяжелого взгляда. Мирте показалось, что над ней смыкаются не кроны деревьев, а толща воды навсегда укрывает ее, отгораживая от мира живых. На помощь пришла злость. Она шагнула к Адриану, положила руки ему на плечи, маг вздрогнул, но девушка, не отпуская, медленно заговорила:
- Я не знаю, зачем ты мне это сказал. Вряд ли ты желаешь добра хоть кому-то, твои слова больше напоминают угрозу. Ты хотел меня испугать? Что же, я напугана, но я все равно буду делать то, что должна. Если же это предостережение, то я… благодарю тебя за него и, опять же, продолжу делать свое дело.

Она отвернулась и пошла прочь.


Эвор приставил к ней охрану, которая сейчас должна была ждать у заповедной рощи. Но  знакомых фигур Марека и Стана она не увидела. Там стоял кто-то один. Мирта пригляделась, и на душе неожиданно стало легко. Ее князь… они почти не виделись, слишком многое теперь встало между ними. Эвор целыми днями был занят с воинами, но сегодня он вспомнил, когда она возвращается в Чертоги и приехал сам. А она… бывали дни, когда она с трудом вспоминала, что их связывает, как будто все это происходило не с ней. Неужели Адриан прав и скоро все люди станут для нее чужими, как она для них – нечеловеком?
- Я надеюсь, ты не возражаешь против смены? – он улыбался, не замечая ее тревоги. Нет, он уже все заметил, но не считает возможным вытягивать из нее признания. Мирта улыбнулась:
- Конечно, нет, - девушка протянула ему руки, - если ты не торопишься… давай постоим здесь?
- Я совершенно свободен… если только меня и тут не отыщут, чтобы приставать с дурацкими вопросами, - Эвор притянул ее к себе, и она спрятала голову у него на груди, - Устала?
- Очень, - она вздохнула, - до чего же хорошо сейчас, когда можно быть свободным от всего…
Князь не ответил, а через несколько минут с неожиданной злостью в голосе произнес:
- Иногда я готов их убить!
- Кого?
- Всех… За то, что они с тобой делают. Они говорят, что ты спасешь Тил, но для меня-то ты не спасительница! А ты каждый раз возвращаешься все более чужая… Я бы увез тебя, если бы было куда!
- Эвор… - девушка смотрела на него и непонятно почему чувствовала себя необыкновенно счастливой, она привстала на цыпочки и шепотом произнесла ему в самое ухо - у нас есть только сейчас, если оно уже не кончилось…
Она не знала, сколько они простояли, обнявшись, как вдруг ощутила чей-то взгляд – словно в жаркий день по ноге скользнула змея, таким он был неприятным. Мирта обернулась – какая-то сгорбленная фигура приближалась к ним из-за деревьев. Эвор, видимо узнал ее, потому что решительно отодвинул девушку за спину и сделал шаг навстречу странной трясущейся женщине с безумным взглядом.
- Крилла, что ты здесь делаешь?
Крилла? Мачеха Эвора, предавшая его? Мирта знала от Эни, что бывшая княгиня и жрица была заперта под охраной. Как ей удалось убежать. Мирта оглянулась по сторонам. На фоне темных стволов была едва различима неподвижная фигура. Адриан наблюдал.
- Я? Я искала тебя, князек. Тебя и эту тварь! – женщина немыслимо как обогнула Эвора и оказалась лицом к лицу с Миртой.
- Это все ты виновата, - как будто жалуясь говорила она, бегая глазами, - все из-за тебя! Я так хорошо все придумала, а ты, мерзавка, испортила!
- Крилла прекрати! – Эвор шагнул к ней, но женщина как-то странно взмахнула рукой и князь с искаженным лицом упал на колени.
- Не мешайся под ногами! – хихикнула Крилла и повернулась к Мирте, - А теперь ты… Они сказали, что я больше не жрица, но сила-то осталась со мной! А ты – самозванка!
Она подняла руки, и Мирта почувствовала, что ей становится трудно дышать. Крилла, хихикая, продолжала вязать руками паутину заклятий. Сбоку скорчился на земле Эвор. Времени на размышления не было, она должна была сразиться и победить эту ведьму! Она с трудом подняла руки, вывернула ладони, где-то здесь должна быть вода… Крилла внезапно прекратила перебирать руками и с недоумением уставилась на свои ноги: они по щиколотку погрузились в твердую до того землю, превратившуюся теперь в болото. Жрица рванулась в сторону, но это только ускорило погружение. Она дико завизжала, так кричало бы умирающее животное. Мирта вздрогнула и опустила руки. Она еще успела посмотреть в сторону мага: Адриан не сдвинулся с места. Чего он ждал, что их сейчас прикончут? Завывая, Крилла тем временем выбралась из грязного месива.
- Все равно умрешь! – прошипела она. Проведя ногтями по лицу, так, что по щекам потекли ручейки крови, она начала новое заклинание. Еще не успев понять, что собирается сделать жрица, Мирта выбросила вперед руки, торопясь успеть первой. Теперь она сама, даже если бы и захотела, не смогла прекратить этот поединок. Вокруг Криллы начал заверчиваться вихрь, постепенно поднимающийся все выше. Сначала бесцветный, он плавно окрашивался сперва в розовый, а затем в темно-красный цвет. Иссушающее заклятье, вытягивающее кровь. Мирта никогда прежде не применяла его. Девушка смотрела на все как будто со стороны. Вот вихрь опал на землю бурым порошком, покрывая то, в чем с трудом можно было узнать тело Криллы. Мирта покачнулась, но уже вставший Эвор подхватил ее. Она встревожено заглянула ему в глаза, но там было только беспокойство за нее. Адриан неспешно двинулся к ним. Высвободившись из объятий Эвора, девушка пошла ему навстречу.
- Испытание можно считать законченным? – ледяным голосом спросила она. Маг равнодушно посмотрел на останки Криллы.
- Хорошее заклинание. И очень страшное для жертвы. Постепенное обессиливание, утеря всех ощущений…
Внезапно голоса остальных исчезли, мир начал расплываться. Осознание того, что она сейчас сделала, страх того, что могло бы случиться… ее полет в небытие прекратила чья-то твердая рука, и Мирта совсем не удивилась, когда увидела, что ее поддерживает Адриан.
- Я еще живая… - прошептала она скорее для себя, но маг услышал.
- Может быть, это твое и наше спасение. – он, все так же осторожно поддерживая ее, пошел к ждущему их князю.

Автор: Rigan 04.08.2004, 19:22

27 - 30 день Месяца Холодов. Лес.

В тот день, когда Князь Эвор принес голову поверженного врага, в Риган что-то переменилось. Неуловимо и безвозвратно. Взгляд ее все чаще устремлялся в небо. В прозрачно-зеленых зрачках девушки мелькал cтрашный огонь. Она стала часто уединятся и порой ни сестра, ни Крин не могли найти ее. После усиления патрулей, Риган не долго думая подошла к Эвору и тихо сказала:
- Мой Князь, я буду охранять Лес. Я пойду с дозорными..
- Нет, Риган. Это опасно.
- Я знаю. Но я - не человек, мой Князь. И это мой долг.. В лесу находятся те, кто мне дороги. Лес стал мне вторым домом..
Эвор внимательно посмотрел на нее:
- А первый дом?
- Дорога, - просто ответила Риган. - Рано или поздно, я вернусь в свой родной дом.. К бесконечному пути.
- И никто, и ничто не удержат тебя?
Девушка молча покачала головой и ушла.
Впрочем она не смогла скрыть своих намерений от сестры, Фа все прочитала по ее лицу и решительно взяла руку Риган:
- Хорошо. Я тоже буду ходить в дозор. Не вздумай возражать!
Кошки отлично понимали, что вместе они практически непобедимы, но и по отдельности сила оборотней была велика, хоть и несравнима с мощью вампиров. Они присоединялись к разным отрядам. И возвращаясь оповещали весь лес об исходе очередного похода либо торжествующим рычанием, либо душераздирающим завыванием. Их защитная сила позволяла бойцам укрыться от смертельных ударов порождений Тьмы. Это выручало бойцов, но и требовало неимоверного напряжения сил: кошки держали барьер, а люди совершали безумные поступки, стараясь поразить как можно больше врагов.. Эти сражения были ничтожной каплей в море кошмара, охватившего Лаконские земли и вторгшегося в Лес. Но для воинов это было еще одним доказательством того, что врага можно победить! Риган делала над собой невероятное усилие, оставаясь надежным прикрытием для своих соратников. Ей хотелось собственными когтями разорвать обнаглевших вампиров.. Защитное поле кошки в такие минуты приобретало сине-багровый оттенок, а поднявшаяся шерсть шевелилась от еле сдерживаемой ярости.
Возвращаясь из очередного похода, Ри услышала рык сестры, возвещающий о благополучном исходе их вылазки. Но из ее пасти вырвался лишь тоскливый вой. В этом бою погибло трое человек.. один - раненый - сам вонзил нож в свое сердце, зная что излечения от вампирских ударов не бывает. Встретившись в Тиле, сестры молча подошли друг к другу и уткнулись серебристыми мордочками в лапы. Из горла Ри слышались странные, булькающие звуки. В конце концов она не выдержала и бросилась прочь. Фаэнна кинулась за ней, но ее опередил веземец. Он мчался за кошкой стрелой, пока они не вылетели на ту самую поляну, где произошло их первое объяснение.. Вот и сейчас на ней застыли человек и зверь. Крин сделал несколько шагов и мягко положил руку на кошачью голову:
- Риган...
Через мгновение перед ним сидела девушка, обхватившая колени руками и завороженно смотрящая в небо:
- Любимая, что ты там высматриваешь?
- Ответы, Крин.. На земле их нет.. этих ответов..
- А что за вопросы?
- Зачем нужно, чтобы люди гибли один за другим.. те, кому надлежит жить - ходят биться со смертью.. и раз за разом проигрывают.. Зачем? Зачем нужны этому миру Силы, которые не в силах защитить его? И... что будет, когда победят те или другие... Каждый защищает то, что ему кажется правдой.. И они гибнут... как беспомощные мухи, слетевшиеся на мед и не имеющие сил выбраться из него.. Задыхаясь в невыразимой сладости приманки.. Или пытаясь из не вырваться... Но - гибнут. Один за другим. Бессмысленно и жестоко... Ты не знаешь ответа на эти вопросы, Крин.
- Твоя правда, Риган. Не знаю. Мне известно только одно: ты тоже защищаешь что-то важное для себя..
Зеленые глаза уставились на него, задавая все те же вопросы:
- Я и себе не могу ответить: зачем стремлюсь защитить ценой своей жизни то, что дорого мне.. И если в этом смысл...
- Риган, послушай..
- Нет! Не говори мне ничего, Крин! Это должен решить каждый и для себя.
Юноша покачал головой:
- Ты отдаляешься, любимая.
Риган молча кивнула и, поднявшись, ушла.

Автор: Каттак Ит-Тимань 05.08.2004, 22:36

30 число месяца Холодов.
Где-то в Центральной Лаконе.

   И все-таки ему удалось, ему, Каттаку Ит-Тимань, собрать самую большую за всю историю армию. Тридцать тысяч воинов, такого не было и у лже-Сафара в битве у Темного Брода – почти все гарры в это время воевали на севере. А сейчас… Да, многие дети степи погибли – ведь лаконцы не умеют воевать честно. Они били из-за угла, прятались в лесах, шли на коварство и обман. Это дало им маленькие победы, но отняло всякую честь! У них нет чести, а после битвы они потеряют и жизнь. Никакой пощады! Все будут умерщвлены, а на их телах он устроит пир.
   Он устроит пир, и будет пить сладкое вино вместе с Кир. Единственное, что есть достойное в этих землях – это вино и женщины! В Лирии подобных напитков не делали – там был лишь кумыс и та отрава, которую продавали карлики… Мерзость, жутчайшая мерзость… А вот вино – это да, если бы от него еще не болела голова, так было бы просто здорово. Но и мягкая трава режет ладони, а солнце иногда невыносимо печет. Не бывает хорошего без плохого.
   Вот и Кир. Да, она ласкова с ним, мила, и проводит все ночи. Но она непокорна! В то время как ее место у ног Каттака. И плевать, что она какая-то там царица. Он видал много цариц, и парочка из них удостоилась чести ублажать его. Но, ничего, после битвы эта птичка будет молчать, как рыба, ведь он, Каттак Ит-Тимань, великий завоеватель, сокрушит проклятую Лаконскую Империю!
   Ярно ле Фалесс – вот враг, которого Каттак с удовольствием убьет, а из его черепа сделает чашу, и будет пить сладкое вино. Лаконцы не смогут противостоять всей силе Степи. Их почти в двадцать раз меньше, жалкая горстка, слабаки и неудачники, которых не добили. Не добили, лишь потому, что они не встретились с ним, с Каттаком!
   И как они ухитрились разбить сторнийцев? Видать эти акульи дети еще хилее, чем дохлые лаконцы! Эх, что творится с миром? Лаконцы – трусы, сторнийцы еще трусливее, а о других и говорить не стоит! Только лирийцы достойны править, а участь всех остальных – участь рабов и шутов!
   На горизонте показались первые шеренги фалесского воинства. Сейчас они получат! Каттак захохотал, плюнул им на встречу, и, повернув коня, проскакал мимо выстроившихся в ровную линию всадников из своего войска.
   - Дети Степи! – заорал он. – Слушайте меня! Я не мастер говорить, и скажу мало. Но по делу. Бей лаконцев, и победа будет за нами!
   По войску пронесся одобрительный гул.
   - А теперь, вперед! – крикнул Каттак и взвившийся конь, выбив искры из каменистой земли, устремился на встречу воинству Ярно.
    Кони хрипели, всадники кричали, размахивая мечами и стреляя из луков – по сути, без толку -  лаконцы подняли свои тяжелые щиты, и стояли на месте, совершенно не опасаясь. А ведь тем временем эта гигантская волна, настоящее цунами из копий и копыт, грозно надвигалось на них, угрожая разметать их как щепки. Каттак даже удивился их выдержке. Хотя, может, у них от страха столбняк приключился?
   Внезапно, они стали разворачиваться и один за другим убегать! Ха! Не выдержали таки… Но и страх может убивать, и сейчас, он, Каттак Ит-Тимань покажет этим зайцам, что такое настоящие воины и мужчины. Сильные лирийские кони в миг догонят отступающий сброд, который Ярно вздумал называть войском. А затем – наступит время жатвы, которой они столь долго ждали…
   Каттак чуть попридержал коня. Зайцы зайцами, но те, иногда даже бросаются на волка, когда бежать больше некуда. Ему сейчас только шальной стрелы не хватает, сейчас, когда он в шаге от величайшего триумфа, когда-либо приходившегося на смертного… Оставим какую-нибудь славу и на долю простых ребят…
   И вот – первые ряды его войска настигли таки лаконцев, и клинки обагрились первой кровью. Нажимай! Скорее! Кони неслись словно безумные, земля дрожала, шум множества копыт был подобен грому. Это они, лирийцы – они словно летняя гроза, приходят неожиданно, дабы застигнут всех врасплох.
   Но что за проклятье? Лаконцы убегали, гарры догоняли их, но что-то случилось! Каттак, приотпустив поводья, выслал коня легким галопом вперед. Крики боли, ржание. Проклятье! Это была ловушка. Почти вся земля была перекопана, везде мелкие канавки, ямы, прикрытые ветками, присыпанные землей. И лирийцы на полном ходу влетели на это "поле смерти". А лаконцы более не думали убегать, они повернулись, сомкнули ряды и начали сражаться! Тени!
   Вот, что значит, всю ночь делал Ярно! Как крот рыл укрепления, готовил западню. Разведчики докладывали, что в его лагере не умолкают музыка и песни! Он умело замаскировал этим другой шум, шум стучащих лопат и заступов…
   Ах он плут! Подлый обманщик! Впрочем, да, сейчас ему удалось обхитрить Каттака, но в любом случае на его стороне двадцатикратный перевес. Сейчас надо отдать команду отойти, а то лаконцы перемолотят все их войско.
   Каттак засвистел, тысячники закричали, замахали руками, огромный словно река поток лошадей стал разворачиваться, растекаться, делясь на мелкие речки, речушки и ручейки… Но и тут лаконцы задумали какую-то чертовщину. Каттаку Ит-Тимань было плохо видно, что происходит, и он в очередной раз проклял все на свете. Но по крикам стало понятно, что эти мерзавцы продолжают убивать сынов степи. Безнаказанно! Это было неслыханное оскорбление!
   Наконец, гаррам удалось перегруппироваться, и они стали отходить, огрызаясь. Толку-то. Сейчас потери, наверное, один к стам, в пользу этого проклятого лаконского короля! Разведчики ответят за это своими головами. Каттак поскакал в лагерь.
   А там его уже ждала Кир.
   - Я не принес тебе вестей о победе! – довольно грубо крикнул ей Каттак, слезая с коня. – Ярно, подлый трус, обхитрил меня! Я предам его смерти! Его, всех его детей и жен!
   Кир лишь улыбнулась и ушла в шатер. Каттак выругался про себя. Ох уж эти, тай-суанские женщины!
   Хотелось кому-то отрубить голову. Прямо сейчас… Вот, как-то один старик на совете посмел ему перечить, и теперь его голова торчит на копье посреди лагеря. Тени бы побрали этого Чармерока Ит-Сайле, вздумалось ему речи толкать, о том, что им надо бежать из этой проклятой страны, что какая-то Тень наступает на эти земли. И это при всех вождях!
   Естественно, его пришлось казнить, хотя многие были недовольны. Он пользовался немалым уважением, его слушались. Ха! Но теперь им ничего не остается делать, как слушаться его – Каттака Ит-Тимань. У гарров может быть лишь один вождь – самый сильный и хитрый. Такой как он.
   Однако, слова словами, а Ярно никуда не денется. Ему теперь придется там стоять вечно, буквально врасти в землю, если он не хочет, чтобы с ним было покончено за секунды… Ну все равно, на его голову посыпятся стрелы…
   Каттак задумался. Конечно, кхеварцы расправились с недоносками-лаконцами быстрее, но они ушли, дезертировали также как и бнедианцы с ллунифами… Остались лишь, те кто не боится никаких опасностей – гарры.
   Опять загудели барабаны, кони заржали, всадники закричали в предвкушении…
   Или не в предвкушении?
   Каттак внезапно очутился на земле, сдернутый с седла сильной рукой. Понять они толком ничего не успел, но практически мгновенно вскочил, выхватив свой клинок.
   - Сын шакала! – выругался он.
   Его окружил примерно десяток лирийцев. Все из племени Ит-Сайле. Тени!
   - Всех убью, кто подойдет! – прорычал Каттак.
   Из-за спин лирийцев, которые явно опасались его, вышла… Кир.
   - Ты??!! – вытаращил глаза Каттак, и тут, он внезапно все понял. Она уже успела побывать у Ярно, рассказать ему все его секреты и планы.
   Внезапно, раздались еще какие-то крики, вопли, стук копыт и звон оружия. Это была его личная стража.
   Каттак с облегчением вздохнул.
   - Вы как всегда вовремя…
   Гарры из племени Ит-Сайле стали тихонечко отступать, где-то сзади мелькнула Кир, исчезнув за шатрами.
   - Уходите! – крикнул им Каттак. – Уходите, пока я добрый… И что ноги вашей здесь не было…
   И лишь только столбы пыли… Лошади унесли очередных предателей и трусов. Что же завтра останется от его армии?
   Надо было наступать… Попробовать разбить проклятого Ярно! Стереть в пыль и прах…
   И солнце продолжило свой бег над горизонтом… Зимнее солнце, такое тусклое, такое недолгое…
   Шесть! Шесть раз, Каттак атаковал позиции Ярно, но толку от этого было никакого… Они несли почти в пять раз большие потери, но лаконцы так и не сдвинулись со своего места. А тем временем уже наступал вечер…
   Каттак приказал готовиться к ночевке. Завтра утром, он попробует повторить… Может все-таки враг не выдержит, и побежит…
   Что-то таилось там, за дальними холмами… Что-то бесконечно враждебное и чуждое. Каттак подумал, и приказал удвоить стражу.

Автор: Иванэ ле Амарра 08.08.2004, 21:44

25 - 26 день месяца холодов. Лес.

Иван понял, что Александра мертва. В последние мгновения лицо ее стало прежним – таким, каким он увидел его впервые, еще на Аллари. Именно тогда он влюбился в босоногую девчонку, вбежавшую в кабинет его компаньона. Как давно все это было… Годы прошли, века или целые жизни. Прошли, обрастая днями, людьми, датами, событиями. Но эту последнюю, счастливую улыбку он узнал сразу, ее не изменило время, даже оно не властно над чем-то…
Герцог запрокинул голову и, закрыв глаза, вдохнул свежий воздух. Напряжение, державшее лес весь последний день, отступило.
Он бы должен чувствовать пустоту от очередной потери, но вместо этого пришел странный покой. Иванэ посмотрел на Саолу, девушка посмотрела на него в ответ. Оба молчали, да сейчас и не нужны были слова. Их глаза сказали гораздо больше, чем любые слова. Произошедшее с ними, тонкой нитью пробежало по земле и связало их.
Им потребовалась вся ночь и большая часть следующего дня, чтобы похоронить воинов и Александру. Мерзлая земля с трудом поддавалась и могилы вышли мелкими, а засыпали их и вовсе большей частью палыми листьями. Но если Марэль даст, то после они смогут устроить более достойное погребение, а пока хотя бы лесные хищники не растащат останки. Последней под покрывало из бурых листьев Иван положил Лексу. Лицо его жены было умиротворенным и даже счастливым. На миг герцог замер, не решаясь закапывать тело, которое казалось еще живым. Быть может, женщина просто устала и решила поспать… Как глупо, глупо, ведь, он сам убил её…
Когда Александра полностью скрылась под слоем земли, веток и листьев, Саола опустила на небольшой холмик сухие стебли прошлогодней травы – это всё, что можно было сейчас найти.
- Она бы хотела быть упокоенной в море… Она так любила море…
- Не терзай себя. Ты всё сделал правильно, ты подарил ей покой.

28 день месяца Холодов. Лес.

- Неужели у нас есть надежда?... _Иванэ задал вопрос в никуда, не требуя ответа и не ожидая его, как будто этот разговор, начало которого потонуло во тьме пройденных ими дорог, был рожден простым бездельем и желанием скоротать путь.
- Надежда есть всегда. – Саола оглянулась на мужчину и остановилась.
- Надежда на что? – Герцог грустно усмехнулся. – На победу? На войну? На легкую смерть? Или на вечность… Вечность, как у них, вечность не-смерти и не-жизни…
- Надежда на будущее. – Девушка вновь продолжила их продвижение по лесу. Теперь уже в двоем.
Надолго восстановилось молчание. Безмолвствовала земля, безмолвствовало небо, безмолвствовали мужчина и женщина, пробирающиеся в сердце древнего Леса. На ночь они остановились под старым, засохшим дубом. Корявые ветки его напоминали щупальца какого-то морского чудовища или руки старика, изуродованные болезнью. Сероватая кора в сумерках, а позже при тусклом свете пополневшей за последнее время луны отливала сталью. Небольшой костер давал немного света и чуть больше тепла. Саола сидела, поджав под себя ноги и как завороженная смотрела в огонь. Иванэ собрал еще немного хвороста и, оставив его в стороне, тоже присел к огню. Иногда он бросал на спутницу задумчивые взгляды, но ту ничто не могло отвлечь от созерцания родной стихии. Отблески ночного пламени играли на правильных чертах девушки, превращая ее лицо в прекрасный лик древних языческих богинь, а в глазах отражалась огненная бездна, в которой можно было утонуть…
- Ты всё ещё любишь его?
- Что? – Девушка вздрогнула и подняла глаза на Иванэ.
- Ты всё ещё любишь Ярно? – Герцог и сам удивился тому напряжению, с которым ждал ответа Сао. Но она молчала, глядя ему в глаза.
- Почему ты спрашиваешь? – Наконец, вымолвила императрица. На этот раз замолчал он.
- Не знаю… - Иванэ задумался, но не нашёл ответа или скорее не захотел его находить. – Так что? Ты не ответила.
- Я уже спрашивала себя, сотни раз. – Неожиданно для них обоих вымолвила она. – Спрашивала, но не отвечала, потому что не могла…
- Прости, я задал глупый вопрос. Я не имею права лезть тебе в душу, это твои чувства…
- Нет… - Саола потянулась к нему, но потом уронила руку. – Не говори так, Иванэ, ты очень много сделал для меня, и ты имеешь право беспокоиться обо мне…
Беспокоиться? Нет, отнюдь не беспокойство заставило его спросить. Не беспокойство? Но тогда что?
- Я спросил не потому что беспокоюсь.
Глаза девушки удивленно расширились, и она вскинула их на герцога.
- Тогда почему?...
- Быть может, поэтому… - Сказал он, встал, подошёл к Саоле, поднял её за плечи и, прижав к себе, поцеловал.
Огненная волна подхватила их обоих и понесла куда-то прочь. Время замерло в почтении к такому простому и ясному чувству и желанию всех живых существ – любить и быть любимыми. Не было прошлого, настоящего и будущего. Были они, два сердца, бившихся рядом, две пары глаз, утонувших друг в друге, две пары губ, приникших к живительному источнику, который только и мог их спасти.
Не было ничего.

Автор: Дориан 10.08.2004, 14:01

30 число месяца Холодов. Ночь.
Где-то в Центральной Лаконе.

Родрик задумчиво смотрел на то, как войско вечных быстро и почти бесшумно выстраивается в шеренги. Отблески заката играли на бледных лицах, на краткий миг возвращая им иллюзию жизни, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что здесь выстраивается перед битвой отряд обычных людей. Только уж очень тихих и дисциплинированных. Маг улыбнулся: еще недавно для его воинов даже свет вечерней зари был убийственен, но сейчас вампиры стоят в его лучах, не проявляя даже признаков беспокойства. Дориан в очередной раз оказался прав – что-то менялось в мире. Менялось быстро и неотвратимо. Не сегодня, не завтра, но очень,… очень скоро даже солнце перестанет хранить смертных от его непобедимой армии. А когда мир падет к ногам новых… вернее старых господ, он, Родрик, будет стоять на ступенях трона… или даже сидеть на самом троне – это уж как карта ляжет. Маг поспешно выбросил опасные мысли из головы и только тут заметил, что, оказывается, успел совершить боевую трансформу. Меняясь обратно, втягивая белоснежные клыки и острые когти Родрик еще раз, теперь уже пристальнее, оглядел строй своих солдат: пока все сохраняли человеческий облик, но многие явно находились на грани голодного безумия. Его войско голодно, он сам голоден – еще немного и тело перестанет повиноваться разуму, превращая высшее существо в голодного полуразумного зверя, помышляющего только о пище. Но ничего, этой ночью вампиров ждет знатная трапеза – достойная награда за вынужденное воздержание, результатом которого было то, что ни рыцари, ни варвары не подозревали даже о готовящемся сюрпризе. А уж шутка выйдет славная… Два последних отряда он проверил особенно тщательно: эти вампиры знали лирийский и лаконский и были выряжены в цвета враждующих людских армий. При свете дня маскарад вряд ли имел бы шансы на успех, но в свете факелов и костров бледность и нечеловеческие черты лица атакующего вампира куда менее заметны. Все готово. Осталось дождаться, когда погаснут последние заблудившиеся солнечные лучики, и можно будет выступать…

…Поле между двумя притихшими армиями было полно звуков, ласкающих ухо вампира: стоны раненых, хрипы, мольбы о помощи и милосердии, такие тихие, словно уже доносящиеся из Долин вечной тени, почти неслышная для человека, но явная для детей ночи поступь мародеров, перезвон их измазанной в грязи и крови добычи, хриплая, приглушенная ругань над особенно «богатым» трупом… Здесь лирийцы и лаконцы соседствовали на удивление мирно: смерть, страдание и крайнее проявление человеческой подлости и жадности объединяли людей куда лучше чем самые благородные воззвания и порывы. Всегда ли так было? Маг порылся в тех крупицах древней памяти, что передал ему при «перерождении» Дориан, и с легкой грустью констатировал – всегда. Так всегда было и так всегда будет. Просто когда-то над жалкими в своей низости и пороках людишками стояли те, кто был выше всего этого… выше смерти, боли, жажды наживы…. А сегодняшняя битва – еще один шаг к возвращению тех славных времен. Не медля больше, Родрик отдал приказ, и войско, все такое же безмолвное и бесшумно, подобное ожившим теням, распалось на четыре части, две из которых стремительно метнулись каждая к своей цели – к лагерям дремлющих людских армий. Вскоре там взметнулись к нему первые огненные языки – просмоленная ткань шатров легко загоралась, но трудно тушилась. Тонкий слух мага улавливал испуганные и гневные крики, звон стали, отрывистые выкрики приказов. Меж тем нападавшие, забросав ближайшие шатры факелами и убив нескольких часовых, начали отходить… В этот момент многое в плане Родрика зависело от того, как поведут себя люди – успей командиры обеих армий восстановить в лагерях порядок и о беспорядочной погоне за отступающими «лирийцами» («лаконцами») можно было забыть… но стремительное нападение и столь же стремительный отход атакующих групп не оставил военачальникам времени на обдумывание ситуации: воодушевленные бегством врага солдаты устремились следом, выплескивая в этом яростном рывке весь ужас, все безумие дневной битвы.
Отступив немного вампиры встали у снова начали убивать самых отважных, или просто самых быстрых преследователей, не давая основной массе слишком отстать, а азарту – охладеть…. Снова побежали, дразня разозленных потерями людей видом незащищенных спин… и со всей возможной скоростью, почти неуловимые для людского глаза устремились в стороны, предоставляя воинам двух враждебных армий возможность налететь друг на друга. В ночной тьме подмены никто не заметил. На еще не затихшем после дневного сражения поле началась безумная и бессмысленная ночная рубка, когда свет факела, если он вообще есть по близости, не столько освещает, сколько искажает лица соседей, делая их неузнаваемыми и чужими, абсолютно неизвестно что делается в двух шагах и шансов погибнуть от случайного удара своих не меньше, чем напороться на вражеский меч… Теперь командиры обоих армий были не в силах что-либо изменить: в поле бесновались уже не солдаты двух армий, но неуправляемая, одержимая страхом и яростью людская толпа. Здесь все были против всех и каждый – за себя.
Ночное зрение вампира доносило до Родрика все картины ночного побоища. Теперь следовало дать врагам как следует измотать, обескровить друг друга, еще сильнее все запутать, но его войско хотело есть. Более того, сам маг отчаянно нуждался в свежей крови. К тому же, был конечно крошечный шанс, что полководцам людей удаться навести порядок – немедленная атака лишит их и этой возможности. Значит, решено…
Перед самой атакой стройные ряды вечных рассыпались – вампирам, чьим оружием была скорость и молниеносная реакция, нужен был простор. В лунном свете тускло блеснули длинные сторнийские клинки. Все так же безмолвно, они врубились в ряды людей, убивая столь быстро, что несчастные иногда даже не успевали понять, откуда пришла смерть. Многие вечные останавливались на мгновение, что бы, припав к свежей ране, приглушить терзающий мертвую плоть голод, но тут же устремлялись дальше. Родрик сейчас отчаянно желал, наплевав на обязанности полководца, оказаться там, где горячими ручейками льется теплая кровь, чей дурманящий запах придает сил, а солоноватый вкус пьянит не хуже чем молодое вино, но пока терпел… Все шло отлично, но ничего еще не было решено. Вот когда последний живой солдат на этом поле падет или в страже бросит меч, тогда он и попирует всласть…
Обе армии осознали, что происходит одновременно, куда быстрее, чем ожидал маг,… но слишком поздно, чтобы хоть что-то изменить. Лирийцы начали стремительно отступать в лагерь, лаконцы, проявив, как вынужден был признать Родрик, недюжинные мужество и выучку, сумели организовать что-то вроде плотного строя, остановить стремительную атаку вечных, и даже атаковали в ответ. Этот жест героизма, отчаяния, безумия, глупости или всего вместе кончился как и должно – тела дерзнувших встать на пути судьбы целого мира остались лежать на земле, но остальным наглецам хватило времени, чтобы превратиться из испуганной, избиваемой толпы в армию… Плохо, очень плохо… но не смертельно. Организованные или нет, люди все равно падут. Вампиры нахлынули на строй лаконцев… и откатились обратно, оставляя на земле корчащиеся тела. У рыцарей оказалась одна неприятная особенность – и когтям вечных, и даже великолепным стрнийским клинкам требовалось время, чтобы пробить стальную скорлупу брони. Вампиры, расправляясь с очередным латником вынуждены были остановиться… и пусть тяжелые лаконские клинки уступали стрнийским, но и они собирали с атакующих пусть и не слишком большую, но чрезмерную по мнению Родрика, дань. Нет, вечные по прежнему продвигались вперед, но теперь это уже было сражение, а не бойня. И это само сражение грозило затянуться до рассвета, а там… Маг сжал челюсти, не давая вырасти клыкам – сейчас не время предаваться животным инстинктам. Если он и в этот раз не оправдает надежд Дориана, у воинства вампиров может появится новый генерал. А еще эти проклятые лирийцы могут успеть удрать – лови их потом.
Топот, огни факелов и многоголосица боевых кличей оповестили Родрика, что «проклятые лирийцы», похоже, не собирались удирать, во всяком случае, пока. Видимо убедившись в том, что от легких клинков проку в бою с новым врагом немного, варвары решили испробовать эффективность копыт и огня – в руках у быстро несущихся всадников через одного были факелы, у остальных – длинные копья. Магу осталось лишь в бессильной ярости наблюдать, как фланг его войска был буквально размазан по земле копытами. Выжившие сумели остановить стремительный рывок конницы и сейчас, шипя от ярости, сновали среди увязших всадников, разрывая на куски людей и животных. Лаконцы же, мгновенно уловив слабину, двинулись вперед… нужно было что-то делать и делать немедля. Усиленный магией взор Родрика скользил по рядам врага. Выискивая слабину, но вежде его встречала стена щитов, жала мечей и пик. Рыцари шли вперед медленно, щедро оплачивая кровью каждый шаг, но людей было много,… много больше, чем вечных и, спаянные выучкой и дисциплиной, они сводили на нет выдающиеся боевые качества вампиров. Дисциплина,… командование… Взгляд Родрика остановился стяге лаконцов, возвышающемся немного позади первого ряда. Древко знамени сжимал в руках молоденький оруженосец – отсюда маг мог видеть даже лицо знаменосца. Вокруг тяжеловооруженные воины, как пешие так и конные, – явно охраняют… кого? Знамя? Их слишком много. Скорее уж того, кто возвышается радом с гордым своей миссией мальчишкой и беспрестанно отдает приказания прибывающим гонцам… Императора.
Родрик оскалился. Ярно. Полководец, повергнувший в прах величие Сторна, потерявший величайшую армию, но сумевший создать новую.… Символ своего войска, такой же, как знамя в руках оруженосца. Маг сосредоточился и отдал мысленный приказ.
Вечные атаковали строй лаконцев именно там, где за поредевшей людской стеной находился Ярно. Родрик видел, как окружение уговаривает Императора удалиться от опасного места, но тот, упрямо тряхнув головой, извлек меч из ножен. Как предсказуемо. А теперь к болезненной части…
Маг снял с пояса кинжал и поморщившись, вонзил его себе в плечо. Густая кровь вытекать из раны не спешила – сказывалось долгое время без пищи. Пришлось расширить разрез. На приказ принести стрелу, ближайший вампир отреагировал столь редким для вампиров изумленным взглядом – вечные не пользовались луками и презирали их, как оружие трусов. Тем не менее вскоре длинная стрела, видимо, подобранная на поле боя рядом с телом мертвого лирийца, была доставлена. Родрик внимательно осмотрел снаряд, особое внимание уделив наконечнику. Хорошая бронебойная стрела, способная пробить доспех и при удаче оборвать жизнь рыцаря. То, что надо… Маг прижал вестницу смерти к ране, покрывая своей кровью всю, включая оперение. Простенькое заклинание, доступное любому магу-ветровику, но не слишком любимое из-за необходимости жертвовать кровушку, причем не чью-то, а свою... Но в этот раз «одна стрела поразит две цели»: кровь вампира – яд без противоядия.
Сторниец подбросил снаряд и тот, вопреки законам природы, не упал обратно на подставленную ладонь, а повис в воздухе, подрагивая, словно рвущаяся с поводка собака. Родрик перевел взгляд на Ярно – тот же вступил в бой и как раз сейчас удивительно быстрым для человеческого существа ударом достал одного из вечных. Обезглавленное тело успело еще разрубить Императору щит и убить одного из телохранителей, после чего рухнуло под ударами сразу нескольких мечей. Маг указал на лаконца и выкрикнул слова повеления, прозвучавшие скорее рокотом ветра, чем человеческой речью, и стрела медленно, но, с каждым мгновением ускоряясь и ускоряясь, понеслась вперед, к цели.
Поглощенный битвой император не должен был заметить спешащей к нему смерти…. Заметил, все же… Прикрывающие лаконца гвардейцы были слишком далеко. Чтобы прикрыть владыку щитами, собственный щит, разрубленный умирающим вампиром, Ярно отбросил, а меч… При известной сноровке стрелу можно отразить мечем, но не в гуще битвы, не магически направленную, не тяжелым клинком «бастрада»… И все же он сумел и успел. На краткий миг Родрика захлестнула волна ярости, злобы, ненависти, перемешанная, как это ни странно, с восхищением – в этот момент Ярно, весь в крови, усталый, с окровавленным клинком в руках был по настоящему прекрасен. Воплощенный Воин… Но все эти чувства тут же исчезли, смытые волной триумфа: клинок Императора оказался слишком хорош, и вместо того, чтобы отбить стрелу в сторону он перерубил древко. Оперенная часть рухнула под ноги людей, бесполезная и безопасная, но наконечник хоть и сошел со своей дороги, ведущей к сердцу лаконца, но все же пробил доспехи и вошел глубоко в плечо мужчины.
Ярно взмахнул мечем еще раз, другой... кажется, в  пылу битвы он даже не заметил раны. Но вот император покачнулся и, по-прежнему сжимая клинок, начал заваливаться навзничь. К поверженному командиру тут же рванулись гвардейцы, закрыли раненого щитами, заполнили брешь в строю, начали относить подальше от боя,… но тут несколько вампиров наконец прорубились сквозь поредевшую стену воинов. Заживая страшную рану на животе рухнул знаменосец, в след за ним на землю отправился стяг…
Лаконцы были стойкими воинами. Но рухнувшее наземь знамя, но крики «Император убит!...» на миг опустились пики, дрогнула стена щитов, страх скользнул по сердцу ночным холодком… в обычной битве это не имело бы никакого значения. Но в этой – оказалось достаточно. Линия лаконцев была порвана сразу в десятке мест, в бреши хлынула смерть. Рыцари держались достаточно для того, чтобы бессознательного императора сумели водрузить на лошадь и отвезти подальше, туда, куда не докатывались волны битвы. Потом они начали отступать, все быстрее и быстрее. Потом они побежали…



Когда первые лучи солнца осветили мир, все уже закончилось. Вампиры понесли потери, куда более страшные, чем рассчитывал Родрик несколько часов назад. Орда, потерявшая добрых две трети элитных частей, спешно отходила к Лесу, мирно соседствуя в этом бегстве с разрозненными лаконскими частями, спешащими туда же. В своих размышлениях Родрик пропустил еще одно объединяющее начало – страх... вернее ужас. Ужас прошедшей ночи заставил вчерашних врагов забыть о вражде и бежать вместе. Так лесной пожар на время примиряет всех лесных жителей. Две великие армии перестали существовать как боевые подразделения, превратившись в толпу беженцев.
В одном из отрядов, в окружении уцелевших гвардейцев ехал Ярно. Он пришел в себя с первыми лучами солнца и даже мог сам держаться в седле, но боль в раненом плече нарастала, а вместе с болью приходило и знание – это не просто ранение от стрелы. Это «плохая» рана…. Император заставлял себя не думать о боли, сосредоточившись на простой и ясной цели: довести своих людей до Леса, выторговать у Эвора безопасность для всех рыцарей, а потом…. Что будет потом и даже будет ли это «потом» Ярно старался не думать.
…в Лес… там еще есть надежда…

Автор: Сильвия ле Нуаран 11.08.2004, 22:50

20-30 число месяца Холодов.
Где-то в Центральной Лаконе.

   - Прости меня… - сказал Доминик ле Рамлет и ушел. А Сильвия осталась, а с ней остались и ее немногочисленные дети, непокорные, но любимые, так хотевшие жить…
   - Эхх… - вздохнула я. – Я бы заплакала, но вампиры не плачут… Не могут… Что же делать, друзья мои?
   - Не, ну ты ваще даешь! – ответил один из детей ночи, какой-то из жителей Криэрана, имени его она не помнила. – Ты могла бы стать сильнейшей вампиршей, править миром, ну елки-палки. А ты стала лишь милой драматической фигурой… Или мелодраматической? Короче, не жилец ты!
   - Чего-оо? – разозлилась я. – Не жилец? Это я-то, которая до сих пор живее всех живых?
   Сидевшая на коленях Агнесса, повернулась и стала внимательно смотреть на меня.
   - Да! – продолжила я. – Я согласна, мы потеряли многое и многих за последнее время. Наш дом уничтожен, мы сами прокляты, и свет солнечный, как говорится, нам ничего хорошего не сулит… Но надо во всем и положительные стороны находить. Проявлять, так сказать, оптимизьмь…
   - Какой тут оптимизьмь? – нервно хихикнула Агнесса. – Этот урод Родрик вертит нами, как хочет, крестьяне на нас охотятся, какая-то сумасшедшая ведьма жжет все подряд… Оптимизьмь, блин. Выжить бы.
   - Выживем… Мы всех выживем… - скривилась я. – Перво-наперво, надо избавится от наших сторнийских «друзей», а затем… затем посмотрим…
   - Легко сказать «избавиться»… - один из вампиров подошел поближе. – Избавишься от них… Как же…
   - Всех их, конечно, не перебьешь… - задумчиво продолжила я. – Но у них мало сильных лидеров, раз, два и обчелся. Дориан и Родрик… Они держат их на коротком поводке, давят любое недовольство… В этом их сила, в этом их и слабость… Когда они будут уничтожены, остальные превратятся в муравьев без королевы… Вот тут их надо и подобрать под крылышко… Утешить и образумить…
   - Ты справишься с ними? – поднял бровь вампир.
   - Нет, – я закачала головой. – Но справится с ними можно, вполне реально… Я знаю предел своих возможностей, а они всего лишь чуточку меня сильнее… Родрик совсем чуть-чуть, Дориан на голову… И это не делает их неуязвимыми…
   - Не делает… - согласилась Агнесса. – Однако пока мы не можем их уничтожить… Это нереально в сложившихся условиях.
   - В сложившихся – да, но условия меняются… И, иногда, очень быстро… Кто мог в начале осени предположить, что от Лаконы, Великой Империи, к весне останутся одни руины? Я уверена, что Дориан нарвется… рано или поздно…
   - А что сейчас?
   - А сейчас, нам надо постараться уцелеть… Проскользнуть, не попасть в жернова… Скоро состоится битва, - я окинула взглядом равнину за холмом. Лаконцы будут бить лирийцев, а лирийцы лаконцев, потом придет и Родрик… Наша задача – чтобы и те, и те, и те, нахлебались бы по самое «не хочу». Естественно, чем больше солдат Дориана отправятся на вечный покой… тем, на данном этапе, лучше для нас.
   
* * *

   И битва состоялась. Все прошло как по нотам – и, конечно, люди не смогли ничего противопоставить вампирьему воинству… Однако, они сражались отважно, могли бы и победить… если бы собрались вместе и знали бы что делать…
   Но сейчас еще сказывалась старая вражда и понимание того, что враг не другой человек, а нечто совершенно чуждое…
   Я поймала себя на мысли, что думаю с позиции Ярно и лирийского командира… Но, что поделать? Я и затевала это все, как попытку уничтожить оккупационные войска в Криэране. Только потом, поняла, что все гораздо глубже, кто начал эту войну и зачем…
   Если предположить, что все умные, хитрые и мудрые в этом мире, тоже начали о чем-то догадываться, то, скорее всего они и в самом деле в ближайшее время что-то предпримут…
   А это значит – что осталось ждать не так уж и много…
   Наступило время распрощаться с Родриком и заняться воплощением в жизнь моего нового плана…

Автор: Эвор Тилийский 16.08.2004, 21:39

3 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Близ Темного Брода.

    Тени не вторглись в Лес той подавляющей сокрушительной волной, с которой беда пришла в Империю, порождения тьмы до сих пор опасались пугающей их мощи деревьев. Пока еще ночи не стали достаточно длинными, что бы сил простых преображенных хватило на то, что бы преодолеть даже этот молодой непрочный барьер. Тех же вампиров, что решались рискнуть, поутру нередко находили люди, намертво скованными ветвями на вид такой юной зеленой поросли.
    Но война людей уже успела начаться. Длинные зимние ночи состояли для Эвора и его дружин из тревожного ожидания, зажатого в руках оружия, храпа испуганных лошадей и коротких молниеносных стычек с теми, кого не в силах победить простой смертный… но они побеждали, раз за разом доказывая самим себе  Деревянные стрелы и клинки, сам Лес помогавший своим защитникам, усложняя каждый шаг тех, кто столь чуждо его природе нес смерть, осознание того, что отступать больше некуда, это их дом и последний предел, делали каждого воина почти пугающей силой.
      И только утром, очнувшись от чуткого сна в седле, когда Ночь случайно запиналась корень или травяной ком под ногами, Эвор, словно глядя на все со стороны, сознавал, как сильно поредела его Перводружина, как многих из тех, кто когда-то давным-давно не побоялся пойти за своим Князем бросившим вызов Империи, уже нет рядом, и как бесповоротно и разительно изменились выжившие. Все начиналось с надежды, так давно… почти в прошлой жизни, но цена свободы, цена выбора оказалась в итоге слишком высокой…. Слишком многие платят по его счетам.
      Люди продолжали приходить в Лес, и простые беженцы с истерзанных Тенями земель, так и лица, чьим правом было говорить за целые народы. Уж в чем Адриан оказался прав так это в том, что он и Шарк лишь первая волна надвигающихся «светлейших визитов». За ними последовал нежданно выгодный союз с Князем Квадайна. Хотя, надо признать, отношения с Роджеттом в Тиле всегда были более или менее дружественными, несмотря даже на то, что до женитьбы на Ольге северный Князь был главой одного из Борских домов. Квадайнцы и лесовики, как не крути, наиболее похожи между собой и по культуре, и по крови.
    «Квадайн это не только одна этническая группа с нами, но еще и окончательный контроль всех сухопутных торговых путей между Лирией и Лаконой, а так же защита наших северных границ от любых посягательств, в том числе и от посягательств самих квадайнцев», - как сочла необходимым пояснить Эни, объясняя кузену необходимость дальнейшего сближения с севером.
    Переговоры с Лирией обещали быть более сложными, но Сафар явился с неожиданной помощью. Тень не достигла Лирии, и он, как истинно мудрый правитель, готов был пойти на все, что б Час Волка не наступил и в его землях.
    Бывшие друзья и бывшие враги… Лес принимал всех.
    Эвор расседлывал Ночь после очередного дозора, когда заметил стоящую в стороне несколько растерянную Эни с аккуратно свернутым свитком в руках.
- Что-то случилось?
- Ярно, - тихо ответила она, словно боялась, что Эвор впадет в столь не свойственную для него теперь ярость, но губы Князя только чуть тронула усмешка, и девушка продолжила, - Он прибыл к границам, с армией… требует выслушать его и помочь его людям. Но Тиэл уверяет, что он пришел с миром.
- Требует… Да, кто-то не меняется…, - усмехнулся Эвор, но неожиданно проснувшаяся ненависть холодом сжимала дыхание, - Прикажите пропустить, - медленно произнес Князь, поразившись льду звучавшему в собственном голосе.

7 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

    Лаконцев, когда они входили в Тил, было почти пять тысяч, большим трудом собранная в ровные ряды колонна усталых, измученных, часто напуганных людей с опаской косившихся сквозь прорези шлемов на недавних врагов застывших с на узких дозорных площадках под самыми кронами… не опустивших оружия.
    Ярно ехал впереди, на своем неизменном сером Ярком, без шлема, в простом белом доспехе. Эвору передавали, что Император тяжело ранен и теперь князь мог видеть - это действительно так. Несмотря на то, что рану скрывали доспехи, физическая слабость Ярно бросалась в глаза, даже лицо стало каким-то прозрачно серым, словно с него разом смахнули все краски, темные волосы прилипли ко лбу, под глазами пролегли тени….
    Этот человек приходил в Лес с огнем и мечем, его люди, возможно те самые, что сейчас пришли сюда вместе со своим Императором просить помощи и его, Эвора, заступничества, жгли местные деревни и травили воду в реках…. Князь дал знак стоять своим людям и тронул бока Ночи. Темно-гнедая кобыла не привыкшая к запаху стали и крови, опасливо фыркая, зарысила вперед…
- В мир пришла беда, - медленно подбирая слова сказал Ярно, в серых глазах Императора вспыхнул и погас гнев, да, не привык он просить кого-либо о помощи, - Прими моих людей….
      Князь невольно усмехнулся. Даже сейчас стоя на пороге Тилийских чертогов и собственной смерти, Ярно был искренне уверен, что все это время был прав…. Оглянись назад, Император, неужели ты еще не понял, что стального дракона под названием Лакона больше не существует, и никогда уже не будет под этими звездами. Мир рухнул и разбился на осколки. Просто ни у кого не было времени, что бы оглядеться и понять это.
- Так трудно произнести одно единственное слово…, - губы Эвора снова дернулись в усмешке. Слышит Шепчущий, Князь так долго мечтал о мести, о том, что бы Ярно получил все то, что некогда заставил пережить его самого - унижение, боль, беспомощность, мечтал заставить его просить о милости и снисхождении…. Но глядя на своего главного врага, ослабшего, побежденного, потерявшего свою страну, свое знамя, свою любовь, даже свою жизнь, защищенного теперь только хрупким льдом собственного упрямства и гордости, Эвор внезапно понял, что ему нечего сказать этому человеку. Судьба и Месть, порой не нуждаются в посредниках и если должны были свершиться, то час их настал задолго до того, как Ярно Фалесс последний Император Лаконы пересек во второй раз границу его Леса, - Слова ничего не значат в итоге, - медленно проронил Князь, и ему вдруг стало удивительно спокойно, будто что-то день и ночь разъедавшее его душу вдруг встало на место, - Время слов прошло.
- Чего же ты хочешь? - в голосе и глазах Ярно сквозила сталь.
- Ты не можешь дать мне ничего, что хоть сколь ни будь было бы важно мне, - спокойствие в голосе Эвора подавляло, - Тил примет тебя и твоих людей, но не раньше чем каждый воин, от сотника до оруженосца сложит оружие. Покидая мой Лес, твои люди смогут забрать его обратно.
    Взгляд Императора обжег угрюмой напряженной ненавистью, но Эвор уже развернул Ночь, возвращаясь к своим людям.

Автор: Иветта ле Ласноу 16.08.2004, 21:43

11 день месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса.

- Ваше Величество, - слуга поклонился и в молчании застыл у двери, ожидая, пока Императрица обратит на него свое светлейшее внимание.
        Иветта подумала, что он явился с чем-то важным и очень срочным, раз уж гвардия пропустила к ней по этому вопросу, но позволила себе еще какое то время лениво разглядывать на столе бумаги прежде, чем подняла голову и удостоила вошедшего благосклонным кивком.
- Птица из ставки Императора.
      Слуга с поклоном положил перед Ив все еще свернутую в плотный свиток тонкую полоску бумаги, опечатанную гербом с оленем на скале. Графья ле Энрэ. К чему бы это?
- Кто знает о послании?
- Только я, птичники и гвардия, Ваше Величество.
      Иветта благосклонно улыбнулась и вновь принялась за документы, давая понять, что не в чьем обществе более не нуждается. Ей не служили глупые люди, каждый от гвардейца за дверью до виночерпия или посыльного отлично знал, что тайны Императрицы первооснова их собственного благосостояния, а вот болтливость, напротив, более чем не приветствуется.
      Оставшись в одиночестве, Иветта задумчиво покрутила послание в руках. Если это то, о чем она думает, то чем позже Фалесса узнает обо всем, тем лучше. Печать Энрэ на официальном донесении ставки могла означать лишь, что Император по каким-то причинам не смог воспользоваться своей собственной. Если Ярно мертв, то это конечно не так уж и плохо, но Иветта отлично сознавала, что в таком случае ей придется приложить немалые усилия, что бы удержать трон.
      Она осторожно взломала печать.

      Франциск Шаорин не заставил себя ждать.
- Ваше Величество, - тонкая усмешка и полукивок, еще сильнее подчеркивающие, что все это только игра слов, - Вы желали видеть меня?
- Советник, - прелестное личико королевы отражало глубочайшую печаль, - В это сложное для страны и всех нас время мы должны, как никогда, поддерживать друг друга.
- Да хранит Марэль Лакону и Императора, - холодная улыбка так и не сошла с его лица.
- Лирийское войско уничтожено. Ярно одержал великую победу, - произнесла Ив медленно, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо этого человека.
- Успех Императора счастье для его верных подданных, - голос, однако, оставался насмешливо спокойным.
    «Для верных - возможно», - рассеяно подумала Ив, - «Но с наличием таковых в этой комнате явная проблема».
- К сожалению, мы потеряли армию. Мой супруг, Император Лаконы Ярно IV Фалесс, тяжело ранен и доживает последние часы под покровительством нашего друга и верного союзника Князя Эвора Тилийского….  Лекари бессильны.
- Прими Марэль его душу, - скорбно вздохнул Франциск, но в глазах стояло торжество, советник задумчиво погладил рукой бородку, и поднял глаза на Императрицу.
    По сути, смерть Ярно значила для нее полную потерю влияния, вдовствующая Императрица скорее почетный титул, чем реальные возможности. Но Франциск, похоже, слишком хорошо знал свою протеже, что бы поверить, что она предоставляет ему лишающую ее власти информацию просто так, не имея козырей в рукаве.
- Я назначу дворянское собрание, - медленно произнес Шаорин, - За династией Фалесс идут Амарра, но мы не можем позволить сесть на трон изменнику….
    Иногда Ив задумывалась, зачем они играют даже просто друг для друга, отлично не то, что чувствуя - зная взаимную ложь и лицемерие, играют, несмотря на то, что стены в этих комнатах благодаря стараниям Риверса давно лишились ушей. Играют, доводя способность лгать до почти поэтического совершенства, словно находя в этом для себя скрытое прочим удовольствие.
      Ложь? А кто может похвастаться кристальной честностью в этом проклятом богами и людьми городе, кроме которого от Лаконы в действительности ничего и не осталось. Им нечего стыдиться. Существует предел после которого любая правда ложна, и после которого все честно. И сними они все маски прямо сейчас, то не станут хуже или лучше других. 
- Я бы не стала столь скоропостижно списывать династию  Фалесс со счетов, - медленно произнесла Иветта, - Хотя созвать дворянское собрание все же стоит, мне есть, что им сказать.
    Франциск усмехнулся.
- Это очень ценный ход для нас обоих, Ваше Величество, особенно если он имеет под собой основания…
    Словно не расслышав его слов, Иветта со всей подобающей случаю грустью улыбнулась.
- Это все, о чем я хотела вас попросить, советник, - смиренно произнесла она, - А теперь простите меня, я буду молиться за своего супруга.
- Никто не смеет отказать вам в этом, Ваше Величество.
    Он ушел, и Ив, плеснув в кубок вина, подошла к окну. Подсвеченные немного потусторонним сиянием храма вечерние улицы столицы с наступлением сумерек казались особенно безлюдными. Императрица не задумывалась насколько правдивы россказни о стонийской нечисти, и бледное свечение давно уже не порождало в ней тревоги. Иветта слышала, что из-за него погибают паладины. Но в Лаконе в это смутное время постоянно кто-то из-за чего-то умирал, и отношение к этому стало какое-то само собою разумеющееся.
    Ярно не вернется. К добру или худу но в Лаконе больше нет Императора, или скоро не будет… уже неважно. Хотя даже вернись он из-за Серого порога, ему не в чем будет упрекнуть свою супругу. Ив поймала себя на мысли, что ей совсем не жаль…. Этот человек жил рядом с ней, она приложила столько усилий, что бы занять место рядом с ним в его постели и на его троне, он возможно даже мог стать неплохим Императором…, но его нет, а престол Лаконы остался….
- За Империю, - Ив улыбнулась своему призрачному полупрозрачному отражению в оконном стекле и осушила бокал.
    Золотисто-белое сладкое вино почему-то совсем не туманило голову, хотя возможно теперь Императрице и вовсе не стоит употреблять хмельного, говорят это может повредить… но мало ли что говорят.

28 день месяца Холодов.
Лакона. Фалесса.

    За последние три месяца черное успело порядком поднадоесть. Конечно, вороной тай-суанский шелк весьма выгодно подчеркивает золото волос и белизну кожи, но всему есть предел. Одна только мысль, что вскоре его снова придется носить в течении полугода приводила Ив в уныние, не говоря уж о том, что всю оставшуюся жизнь не избавиться от бело-золотого гардероба…. И пусть кто-нибудь попробует после этого сказать, что она ничем не жертвует ради престола.
- Ваше Величество, - Артур ле Тейн прошел в малый кабинет Императрицы, как раз в то время, когда Иветта уже начинала всерьез подумывать о том, что бы придумать гербу Лаконы более жизнерадостную расцветочку.
    Риверс пропадал где-то в городе с гвардией, и Франциск предложил Ив в почетные сопровождающие «одного из своих верных рыцарей». Надо сказать, что рыцарское звание  Тейн носил на самом деле, но только если и испытывал к чему-то в мире верность, то исключительно к Шаориновым деньгам, коим в свою очередь тоже мог не без удовольствия изменить в пользу чьих-то еще больших денег. Но поскольку таковых рядом с северянином не наблюдалось, то пока Артур проявлял поразительную для наемника постоянность. Рейнар как-то обмолвился, что именно на Тейне держатся войска Франциска в столице.
- Я сочувствую вашей потере, - сухо произнес рыцарь, - Вы выглядите устало….
      Естественно, провести все утро перед зеркалом, что б достигнуть надлежащего эффекта для совета, да еще эта проклятая слабость. Ив улыбнулась.
- Наверное, Императрицам беспокойно спится по ночам, - усмехнулся в ответ Артур, - Говорят, этот замок полон призраков, Ваше Величество.
- Призраки приходят лишь к тем, кто в чем-то повинен перед ними, сир Тейн, - Иветта обезоруживающе улыбнулась, - Я сплю крепко, и спала бы еще спокойнее, будь уверена, что изменники моей страны более никогда не посягнут на свободу и честь Империи.
      Артур холодно улыбнулся.
- Забавно, вы с Франциском играете по разные стороны стола, а желания у вас одинаковые.
- У Императрицы и ее первого советника не может быть разных желаний, если они касаются благополучия страны.
- Благополучия страны? Занятно.
      Иветта позволила себе подойти к наемнику ближе, теперь их разделяло расстояние не большее, чем вообще позволял этикет, светло-голубые, словно подернутая наледью речная вода, глаза Артура на мгновение показались удивленными.
- Вы тоже служите Империи, сир Тейн, - медленно произнесла Императрица, не отводя взгляда от лица северянина, - И очень скоро у нас будет повод поговорить об этом подробнее. Сейчас же самое время идти, не подобает двоим заставлять совет ждать.


28 день месяца Холодов. Вечер.
Лакона. Фалеса

- И что ты будет делать Ваше Величество, если родится девочка? - Франциск явился почти сразу после ухода королевского лекаря, застав Иветту премило сидящей с какой-то любовной белибердой в кресле у окна.
- Перепишем закон, как всегда, - зевнула новоявленная королева-регентша, прикрывая  рот изящной ладошкой, - Совет примет возможность наследования престола по женской линии, у них нет другого выбора в данном случае… или будем ждать пока вырастут внуки….
- Мне вероятно не стоит спрашивать чей наследник…
- Вероятно не стоит, - улыбнулась Ив, ловя себя на мысли, что вряд ли сама ответила бы на этот вопрос с большой долей вероятности, - Лучше помогите мне, советник, разобраться, как можно сейчас сохранить хоть что-то в этой стране…

Автор: Раэн 20.08.2004, 22:13

7 день месяца Домоседства.  Полумесяц. Тил.

Возле одного из домов Эвор остановил свою темную лошадь, отрешенный взгляд Князя посмотрел на красивую женщину, перебирающую струны гитары и он слегка нахмурился, припоминая. Раэн поднялась и склонила голову, обрывая мелодию. Князь молча прошел мимо, направляясь в своеобразную тюрьму, где содержался Мист ле Нуаран - один из тех, кто помог развязаться войне. Раэн несколько мгновений стояла на улице, а потом бесшумно скользнула следом. Но Эвор оглянулся. Девушка замерла и тихо спросила:
- Разрешите, Князь?
Миг царила тишина, потом он наклонил голову:
- Хорошо, - и пропустил ее вперед.
Когда Раэн, а следом за ней Эвор вошли в комнату, бывший наемник одним прыжком соскочил с постели, на которой лежал, разглядывая потолок. Увидев Князя Леса, он молча опустился на одно колено. Раэн тихо подошла и опустилась рядом с Мистом. Князь прислонился к двери, разглядывая их, а потом сделал жест рукой, разрешая поднятся. Щеки Раэн вспыхнули, но она сдержалась: "Не просить.. Пусть сам решит, как с нами быть..." Голос Эвора был неожиданно тих и спокоен:
- Твои знания и умения сейчас важнее, чем твоя гибель в петле, ле Нуаран. Это твой шанс выжить. И помочь выжить другим. Моих воинов нужно обучить тому, что ты умеешь. Времени у нас немного.
- Я понял вас, Князь Эвор.
Раэн не удержалась от вздоха и опустила голову, пряча заблестевшие от слез аквамариновые глаза. Она слышала, как вышел Эвор, как тяжело опустился на постель Мист. Девушка быстро вытерла слезы и опустилась на колени рядом с любимым, прижимаясь к его бессильно повисшим рукам щекою и заглядывая ему в глаза:
- Ты...
- Я большего и не ожидал, - в глазах его мелькнула пустота.
Раэн обхватила его шею руками и прижалась к его губам на краткий миг:
- Люблю тебя!
Потом она резко вскочила и схватив свою неизменную спутницу - гитару - снова выбежала на крыльцо, где почти бессильно упала на ступени и тронула отзывчивые струны, мягко напевая:

Дорога то уже, то шире,
но сколько бы ей ни петлять, -
к Единственной Женщине в Мире
приводит опять и опять.
Друзья пожимают нам руки,
невесты клянутся любить...
Но кто-то придумал разлуки,
чтоб верности нас научить.

Автор: Мист ле Нуаран 21.08.2004, 10:34

7 число Домоседства.

Это был… тяжелый разговор. Князь явно не питал ко мне теплых чувств – и абсолютно правильно, но тем не менее не стал устраивать надо мной судилища. Может, солидарность бывшего «изменника родины» к нынешнему (притом без кавычек)? Наверное, просто прагматизм. В сложившихся обстоятельствах в пределах досягаемости Эвора пребывали лишь два бойца потребного ему класса: я и этот веземец. С Крином мы были примерно равны, как и с Николя ле Тойе; да, на турнире он меня сделал – ну так ведь то был турнир… Беда в том, что к роли наставника этот… медведь был пригоден менее всего. Я же мог обучить рекрутов не фехтованию единому. Крохи аддарской мудрости – неразличимо мало для адепта и в самый раз для человека…
Так вот я думал, сидя на крыльце отведенного Эвором домика (мило, но еще обживать и обживать), когда рядом со мной присела Раэн. Я, как обычно, оставил малоприятные мысли и залюбовался ею. Она тоже явно думала о состоявшемся разговоре, и тоже без особой радости.
-Ты все-таки будешь их учить?
-Да. Против нелюдей стрелы бессильны, а больше у лесовиков ничего серьезного нет.
-Ну… видимо, просто нет другого выхода.
-Наверное.
-Странно… война все тянется и тянется. То Лакона против Леса, то Лирия против Лаконы, то люди против Теней… А дальше?
-Для нас – никакого такого «дальше». Наше «дальше» - это много лет где-нибудь в тихом и красивом месте. Что бы ни случилось.
-Мист… А сможем ли?
Я промолчал, долго, очень долго смотрел на нее, а потом вдруг заговорил, как о чем-то незначительном:
-Раэн… а может, поженимся, а?
Ее лицо передало целую гамму выражений, начинавшуюся и заканчивающуюся удивлением.
-А… время ли? Мист, пойми, я люблю тебя… Но вокруг умирают люди. А мы тут со своей радостью…
-Время. Поверь мне – самое лучшее время. Просто – именно сейчас, потому что позже – незачем. Свое время есть для всего. Оно не спрашивает, что вокруг, не спрашивает, удобно ли – просто приходит, и все.
Время для войны – и время для мира. Время любить – и время ненавидеть. Время драться – и время танцевать. Время для меча – и время для гитары…
Раэн лежала у меня на коленях, слушала и смотрела на небо.
-Время убивать – и время зачинать детей. Время отчаиваться…
Я наклонился и просто поцеловал ее.
-…И время надеяться.

Автор: Виктар 21.08.2004, 11:09

10 день месяца Домоводства. Тил

В лесу ему дышалось легко и свободно. А передышка между бесконечными битвами и переходами была донельзя кстати. Виктар наслаждался отдыхом, понимая, что во многом им он обязан Мисту, принявшему на себя основной удар за все мыслимые прегрешения свои и своих людей, а также одной рыжеволосой девчонке, которая украсила его физиономию медленно заживающими царапинами. В Тиле было уйма народу, такого столпотворения Вик не помнил с тех пор, как его пытались сжечь в той достопамятной деревеньке. С той лишь разницей, что здесь люди не шарахались от оборотней. И все поголовно обожали двух сестричек, которые из чистого хулиганства порой пугали новоприбывших своим грозным вторым "я". Теперь к ним изредка присоединялся Виктар. Зрелище было впечатляющим, когда вся эта троица плечом к плечу появлялась на поляне, грозно ворча и скаля зубы. Правда предварительно Фа или Риган убеждались в том, что никто их не оттреплет за пушистую шкирку. Обладающих такой смелостью было немного: Князь Тила, Ред Дир и Крин - эти могли решительно прекратить шалость кошек, только для этого им надо было добавить строгости в голос. Мирте ле Тойе удавалось это без особых трудностей, но она сама не в силах была удержаться от смеха при появлении "грозных и страшных" оборотней.
Новая встреча с Риган произошла неожиданно. Девушка выворачивала на всех скоростях из-за угла. Очаровательное лицо портило лишь одно: гнев. Столкнувшись с сестрой и ее спутником, Ри остановилась и внимательно посмотрела на них:
- Ого! Таки довелось встретиться вторично, - улыбка сверкнула в ее глазах.
Виктар заметил, что она тут же отразилась на лице Фаэнны.
- Поболтаем чуть позже, сестренка, хорошо? - продолжила Ри и быстро умчалась в неведомом направлении.
Юноша посмотрел на свою спутницу, та пожала плечами:
- Опять с любимым поспорила, вероятно.
- Спорить вы любите, - согласился Виктар.
- Но, но! Мы никогда не спорим без повода!
- Угу. Только на пустом месте и для собственного удовольствия, - глядя прямо в зеленые, кошачьи глаза, закончил Виктар.
Фаэнна чуть насупилась:
- Кажется ты издеваешься?
- Что ты! Я восхищаюсь.
И он не врал.
Пару часов спустя он бродил по берегу озера, рассматривая пожелтевшие лепестки цветов, и увидел свою подругу, увлеченно раскапывающую какой-то корень. Виктар пару минут наблюдал за этими действиями, прежде чем задать вопрос:
- Зачем тебе это, Фа?
Зеленые искры привычно сверкнули на него, и он улыбнулся. Фаэнна легко вздохнула:
- У Риган постоянные головные боли, хочу хоть как-то облегчить их. К сожалению эта трава не окажет нужного эффекта, но другой, более сильной я не могу отыскать, хотя она непременно должна где-то здесь расти.
- Если хочешь, я попробую помочь. Опиши мне, что ты ищешь, – не раздумывая предложил Виктар.
Девушка с сомнением посмотрела на него, но, видимо, решив, что хуже не будет взялась за пояснения:
- Эту траву дед Велемир называл златоглавкой, не знаю как ее именуют здесь. Она сохраняет яркую листву практически круглый год, за исключением последнего зимнего месяца. Листики мелкие, продолговатые, на кончиках слегка заостренные. По краю листа идет кайма темно-зеленого цвета. Сейчас златоглавка не цветет, поэтому и найти ее трудно. Обладает довольно странным, ни на что не похожим запахом. В зверином обличье этот запах почуять проще. Мне нужен корень. Он всегда принимает причудливые формы. Вот так. Еще не передумал помогать, а то не волчье это дело корешки выкапывать, – внезапно съязвила Фа.
Виктар несколько мгновений смотрел на нее, ошарашенный и полученными сведениями и назидательным тоном, которым все это было сказано, потом развернулся и молча исчез в кустах.

Автор: Фаэнна 21.08.2004, 11:12

10 день месяца Домоводства. Тил

Фаэнна вернулась к работе, проклиная свой длинный язык, Виктара, все травы вместе взятые и вообще… Откопав корень, девушка, теша себя надеждой, что проклятущая трава должна быть где-то поблизости, побрела (уже в который раз) вдоль берега озера тщательно всматриваясь в травяную массу. Внезапно раздался вопль оборотня:
- Фаэнна!! Ну-ка давай бегом сюда!! Кажется я нашел!!
Не успев удивиться, в два прыжка Фа оказалась за ближайшими кустами. Там на небольшой прогалине на коленях стоял Виктар и что-то сосредоточенно рассматривал. Подбежав к нему и плюхнувшись рядом девушка наконец увидела травку, которую безуспешно искала вот уже не один день. Вне себя от радости она издала победный вопль и кинулась оборотню на шею, целуя его, при этом, куда попало: в лоб, в нос, щеки.
- Виктар!!! Спасибо!!! Спасибо!!! Ты прелесть!!!! Спасибо!!! Я уже почти не надеялась найти!!!
Внезапно до нее дошло, что происходит: она обнимает и целует совершенно растерявшегося парня без зазрения совести и колебания чувств, которые полагается вроде бы испытывать приличной девушке. На мгновение Фа застыла, глянула на пребывавшего в ступоре Виктара и, не удержавшись, осведомилась:
- Тебя что, девушки не целовали ни разу? Не бойся, кусать не буду, разве что слегка и ласково.
Виктар сверкнул глазами так, что Фа стало не по себе, а через мгновение девушка почувствовала как ее обнимают сильные руки, пальцы нежно гладят спину.
- Сдается мне, кошка, что это тебя надо научить поцелуям, - прошептал Виктар и накрыл ее губы своими. Дальнейшее Фаэнна помнила смутно. Перед глазами кружилась листва и все тело пронизывало острое удовольствие, заставлявшее изгибаться, кричать и прижиматься изо всех сил к тому, кто дарил ей такие невероятные ощущения.
Потом, обнаженные, они лежали рядом.
- Мне это понравилось. Мы как-нибудь повторим? – спросила Фа, довольно жмурясь.
Виктар в ответ крепко поцеловал девушку:
- Обязательно повторим, кошка.
Фа была счастлива в данный момент, даже угроза Теней отступила куда-то далеко: Виктар был рядом и все оказалось так чудесно, и травку нашли, и Риган на какое-то время перестанет мучиться от головной боли. В общем, жизнь прекрасна и удивительна. Пока еще…
Вик улыбался, слушая нежный, тихий голос девушки, лежащей у него на плече: "Влюблен... и любим... А чего еще надо? А.. есть кое что.. Чтобы ничто не нарушило это счастье.. Придется потрудится еще. Например, вылечить мою будущую сестру-кошку Риган.."
Он задумчиво огляделся, а потом, изогнувшись, перекинулся в волка и быстро пошел в сторону. Фаэнна удивленно посмотрела ему вслед и тут же бросилась следом:
- Ты куда? Ты что-то почувствовал? - сыпались заинтересованные вопросы девушки.
Волколак целеустремленно шел к своей цели. Подойдя к огромному дереву, он уткнулся носом в запрелые листья, чихнул и стал быстро выкапывать что-то. Фа подбежав, посторонилась от летящих в разные стороны комьев земли и уселась ждать, поджав под себя ноги. Виктар издал торжествующий рык и морща нос вырвал из земли причудливо изогнутый корешок весь увешанный странными мешочками, а затем, гордясь собой, положил свою добычу на колени подруги. Фаэнна осмотрела приподнесенный ей дар и удивленно посмотрела на волка:
- И что это за сумочка с кармашками?
Тот возмущенно тявкнул и тут же перекинулся обратно в человека:
- Эй, кошка, а ведь тебе вроде положенно это знать! В племени шаман заваривает это в снадобье, добавляя смягчающую траву, потому что вкус у этой дряни тот еще и без крепкого словца его не выпьешь. Но эффект потрясающий! Понимаешь, эта штуковина действует не только на мозг, прогоняя плохие мысли, но и успокаивает сердце. Человек или существо успокаивается и появляется время, а главное возможность взглянуть на все свои вопросы чуть по другому, - тут Виктар хищно ощерился. - Только не надо злоупотреблять этим. Иначе получится крайне неприятный эффект..
Фаэнна фыркнула по кошачьи и осторожно понюхала странный корень:
- Странно. Я о таком даже не слышала. И как его варить ты знаешь?
- Ты хочешь сказать, что варить я буду? - сморщился Вик.
- Мне нужно подготовить сестру, - важно ответила девушка. - Представляю какую мордочку она скорчит как только понюхает этот.. букет сумочек..
Друзья посмотрели в сторону лесных домов и глубоко вздохнули.

Автор: Виктар 21.08.2004, 11:16

10 день месяца Домоводства. Тил

Вываривая чудодейственный корень, юноша восхитился терпению шаманов, которым приходится готовить в день по нескольку разных и не всегда приятных на вкус и запах зелий: "Был бы я на месте Риган, то скорей бы всего согласился потерять свою голову.. чем пить такое..  Может я чего напутал? Тогда мне точно надо будет распрощаться со своей головой... или лицом.. Фаэнна из меня бревнышко для заточки когтей сделает." Из небольшого котелка по всему дому разносился на диво стойкий аромат. Проходящие мимо ле Нуаран и Раэн приостановились. На красивом лице молодой женщины отразилось изумление, а Мист характерно поморщился и, усмехнувшись, спросил:
- Кто объект травли, Вик?
- Лечения, командир, лечения, - поправил его оборотень.
- Да ну?! Ни за чтоб не догадался! Пожалуй я гляну на результат.
В это мгновение появились близняшки, Фаэнна решительно вела Риган под руку. Последняя являла собой образец недоверия и возмущения:
- Фа, я правду говорю - голова почти не болит. Одного запаха оказалось достаточным!! Честно! Я его почувствовала на том краю Тила и вмиг излечилась..
Девушка неожиданно прекратила возмущаться и остановилась, глядя на расстроенное лицо Виктара. Оборотень опустил взгляд, рассматривая что-то под своими ногами, рядом глубоко вздохнула Фаэнна. Мист и Раэн с интересом наблюдали за разыгравшейся сценой. Раэн чуть улыбалась, глядя на сестричек и Виктара, и прижимаясь к плечу любимого:
- Лекарство никогда не бывает вкусным, правда? - задумчиво и не обращаясь ни к кому конкретно, проговорила она.
Риган посмотрела на сестру, на лице которой остались следы земли, после ее ковыряний в поисках нужных трав, на так и не поднявшего голову Виктара и разом выдохнула:
- А сколько раз в день нужно принимать эту.. это лекарство?
- Утром. Один раз, - глухо произнес Вик.
- Если есть очень плотно закрывающаяся бутылочка, то попрошу вас, уважаемый лекарь, налить мне ее доверху, - строгим голосом важной особы высшего общества, произнесла Ри.
Мист протянул Виктару походную бутыль и хлопнул товарища по плечу. Оборотень осторожно наполнил составом бутылку и плотно завернул крышку. Риган аккуратно взяла лекарство и глубоко вздохнула, жалобно посмотрев на всех:
- Хорошо, что не вечером, да? Иначе мне пришлось бы спать под открытым небом...
Мист захохотал, глядя на искренне расстроенное лицо девушки и обнимая Раэн:
- Если любит - еще и сам пить будет.. за компанию! Удачи, ребята.
Они пошли прочь, уводя с собой насупившуюся Ри. Спустя несколько минут Виктар поднял понурую голову и встретился глазами со сверкающим нежностью взглядом Фаэнны:
- Спасибо тебе, - с чувством прошептала девушка и прижалась губами к губам оборотня.
Виктар обнял свою удивительную возлюбленную и поцеловал в ответ, прижимая ее к самому сердцу.

Автор: Крыс 24.08.2004, 12:10

13 число месяца Домоседства.

Вчера я отчитался перед госсоветом за свою ночную операцию. Похоже, на них это произвело впечатление; вследствие этого удалось выбить денег на наградные без угроз и биения кулаком по столу. Я раздал всем сестрам по серьгам, даже гвардейцам перепали свои хвалебные жесты. Придворный караул, как выяснилось, тоже кое-чего стоил; свою заносчивость, изнеженность и скандальность они искупали тренируемым с детства мастерством фехтования.
Мы все еще устраивались в городе. По совету Луи изменили схему размещения – вместо рассылаемых из штаб-квартиры патрулей начали учреждать небольшие участки в каждом районе. Денег это съедало – ужас, но Франциск пока давал. Наверное, сам намеревался пользоваться…
Множилось племя лекарей-экспертов: господа медики предпочитали место у меня должности военлекаря. В свободное от розыскных мероприятий время они лечили оперативный состав, а также (и также за мой счет) малоимущих горожан. Н-да, любовь народная задаром не дается.
А тем временем интриги плелись и плелись… Ив упоенно охмуряла Тейна, выбивая еще одну колоду из-под ног Франца, стоящего с такой незаметной петлей на горле. Он-то уверен, что подрезал веревку еще до постройки виселицы… На процесс соблазнения нисколько не влияло интересное положение Императрицы. Даже сама Иви не была уверена в его авторстве… но мне казалось – сие моих рук дело. Тьфу, каких, к Теням, рук? А, не важно. Важно, что в перспективе у Лаконы появится белобрысый, хитрый и нахальный принц-авантюрист, весь в дядю… Хех.
Если же девочка, то я Лаконе не завидую, потому то это будет Ив номер два. А если учесть, что Иветта сейчас молода и амбициозна, то эффект можно смело удваивать или умножать на пятьдесят с лишним лет.
Ну а мое дело – позаботится, чтоб у нашего с Иви ребенка к моменту совершеннолетия не осталось ни соперников, ни проблем внутри страны. Средства к этому мне еще надо обеспечить. Система правоохранительных органов отрабатывается в столице, и у меня уже собрана подборка проектов аналогичных реформ на местах.
Хуже с армией – ее теперь уже не существует. Ну ничего – у других стран в основном то же самое. Меньше всех пострадали квайданцы, но с ними реально договориться.
Финансовое ведомство содержится Шаорином в хорошем состоянии. Отрубить пару каналов на сторону – и казна будет пополняться достаточно регулярно.
Крестьянам можно будет дать «леготу» и прирезать землицы – за счет сокращения их общего числа.
Дворянство тоже уже не то. Все мысли о «Кондициях» и прочем вполне реально вырвать с корнем.
Разумеется, не все сразу… Но если только у нас будет где-то двадцать пять лет, мы вытащим эту страну хоть на своем горбу!

Автор: Тарикэ 28.08.2004, 0:47

5 День месяца Домоседства

Солнце позолотило верхушки деревьев и Тари подняла голову, открывая лицо сияющим лучам... Ехавший рядом Вефир обеспокоенно посмотрел на принцессу, которую похоже ничего не волновало кроме радостных лучей светила.. Тарикэ повернула голову и тихо спросила:
- А бывают сказки, которые кончаются не хорошо, но без боли?
Визирь задумался, понимая, что вопрос не так прост каким кажется:
- Нет, моя принцесса. Сказки или счастливо заканчиваются, или переживают века...
- А что лучше?
- Нет этого слова в сказках, моя принцесса.. Кали, сердечко мое, есть сказка, а есть быль, где каждый выбирает свой путь. Есть люди, которым дана Кааром сила переменить свое предназначение... А есть люди,которым все равно что будет... Лишь бы жизнь при них казалась сказкой или ложью. Каждый выбирая делает тот шаг, который решает его судьбу.
Тарикэ вздохнула и опустила голову, вспоминая молодого монаха:
- Неужели можно выбрать гибель, о Вефир?
Визирь резко остановил коня и требовательно протянул руку к ехавшей рядом девушке:
- Посмотри на меня!
Тари удивленно вскинула глаза и не смогла отвести их от темного взгляда Вефира. Он просто смотрел на свою принцессу... глаза в глаза... И она не выдержав - заплакала:
- Он не мог выбрать смерть, понимаешь? Я могла остановить их!!! МОГЛА!
- Кали! - впервые в голосе визиря зазвенела сталь. - Послушай меня, Кали. Нет прошлого... нет и будущего. Есть - здесь и сейчас. И ты не можешь предать этот миг, любимая..
Тарикэ не отрываясь смотрела на любимое лицо, не ощущая, как слезы катятся из ее глаз. Вефир подъехал к ней и мягко перенес ее к себе, крепко обнимая руками. Девушка затрепетала, прижимаясь к нему и тихо прошептала:

Да что нам цепи да орлы,
И злой оскал седой скалы, -
Не время думать о возмездии за грех.
Нам только главное - успеть
Зажечь в сердцах горячий Свет
И, уходя, в глаза друг другу посмотреть.

... Когда они приехали в Тил их ждало неожиданное. Сафар встречал своих дочерей. Тарикэ не помня себя от счастья слетела с лошади, кидаясь на шею отцу и радостно лепеча что-то. Следом за ней подошел Вефир и Тари, посмотрев счастливыми глазами на отца, тихо сказала:
- О мой повелитель... Однажды ты дал мне путь и разрешил выбирать тех, кто будет идти со мной этим же путем... Вот тот, которого избрало мое сердце, отец, - девушка склонилась так, словно они находились во дворце.
Рядом опустив голову встал великий визирь. Сафар задумчиво смотрел на них, поглаживая щеку:
- Хорошо, маленькая принцесса... А что скажешь ты, Вефир?
Великий визирь поднял голову, прямо посмотрев в глаза своего повелителя. Затем глаза его устремились на стоявшую рядом Тарикэ и он негромко прошептал:
"Ты, кого я избрал, всех милей для меня.
Сердце пылкого жар, свет очей для меня.
В жизни есть ли хоть что-нибудь жизни дороже?
Ты и жизни дороже моей для меня."
Сафар кивнул головой, тихо завершая:
- Да будет так!
Из-за спины его показался знакомый чародей, разглядывая непроницаемыми глазами двух принцесс и Вефира. Щеки Тарикэ вспыхнули румянцем, когда она увидела его, который то ли спасал их, то ли просто использовал ради своих целей. Рядом ощутимо затрепетала Миримэ, когда из-за их спин вылетел маленький шаман, приклоняющий голову перед Сафаром и чуть приплясывая под скороговорку:
- Знаю, знаю, знаю, великий хан, - Барг-Танг со странной улыбкой посмотрел на стоявшего тенью Мебира, продолжая твердить речитативом:
"Не давай убаюкать себя похвалой --
Меч судьбы занесен над твоей головой.
Как ни сладостна слава, но яд наготове
У судьбы. Берегись отравиться халвой!"
Неожиданно чародей улыбнулся и слегка поклонившись, отошел в сторону, пропуская к принцессам еще одну сестру. Зайриэ стояла прижав руки к щекам, глядя на них и улыбаясь почти робко, словно не верила в возможность счастья. Тарикэ вдруг повернулась на миг к Вефиру и схватив его руку, прижала к своим губам:
- Ты был прав, мой господин... На счет мига.. на счет счастья... и выбора.
Темные глаза принцессы блестели нежной радостью, когда она кинулась к любимой старшей сестре, обнимая и целуя ее:
- Сестричка..

Автор: Эдриан ФларИне 28.08.2004, 1:03

13-е число месяца Холодов.
Туманная Долина.

Материализовался он неудачно: до Цитадели, насколько он помнил, было достаточно далеко, а сил почти не было. Решив отдохнуть немного, Эдриан присел на поваленное дерево, выискав место между пушистых ветвей.

"Эххехеее... Вот дела. Пошёл маг за чешуёй, да сам без шкуры остался... Интересно, Адриан это специально? Нет, вряд ли... И чего б я без него делал? Раны-то, раны... Одни шрамчики остались. Везёт им, великим магам... Впрочем, чего это я? Чем больше магии, тем больше ответственности. Вот не был бы я магом - сидел бы себе у камина в Цитадели... А раз уж магии нахапал, так будь добр... Назвался ящером, изволь по скалам ползать. Адриан прав: нельзя в стороне отсиживаться. Вот только как объяснить это Ри? Хмм... Тени меня побери, кажется я слышу..."

И он на самом деле слышал... Слышал, как кони (или единороги?) переступают с ноги на ногу, стуча копытами, как трещит костёр, как тихо переговариваются люди... Он пошёл на звук, и внезапно наткнулся на спящего единорога. Недалеко от копытного сони какая-то девушка подкидывала в воздух летучую мышь. Он узнал её с первого же взгляда, хотел было крикнуть, но, подумав немного, аккуратно взял единорога под уздцы...

Ветер проснулся, почуял хозяина, но не захрапел и не заржал. Аккуратно и тихо ткнулся мордой в плечо Советника, показывая, что узнал. Эдриан потянул Ветра, стараясь ступать как можно тише, однако единорог виновато упёрся в землю всеми копытами и тряхнул гривой.

- Что с тобой, Ветер, неужто вампирка тебя так сильно заколдовала... - шептал он, стараясь перебороть ставшего отчего-то вдруг таким упрямым любимца.
- Flareu, - вдруг сказала вампирка, совершенно незаметно приблизившись к Советнику; Эдриан вздрогнул. - Flareu, мне кажется, это неправильно. Я хотела вять тебя с собой, потому что мне нужен был хороший конь, но теперь вижу, что ошиблась. Мне нужен не только хороший конь, но ещё и преданный...
- Но ведь он же не идёт со мной? Ты не считаешь это преданностью тебе, ва.. эээ.. Син?
- Нет, не считаю, Советник. Он не хочет уходить, потому что он - человек.. то есть это.. единорог Чести. Мы заключили соглашение: он помогает мне, а я возвращаю его хозяину...

Эдриан несколько секунд смотрел на вампирку, а потом оглушительно расхохотался. В этот момент в ветвях дерева сверху что-то зашуршало, и к ногам Эдриана шлёпнулось что-то чёрное и мохнатое. Зверёк поднял взор на Советника, потряс головой, махнул хвостом. Вампирка подняла мохнатый комочек за шкирку, и Эдриан разглядел летучую мышь.

- Вот, - заявила вампирка, - Знакомьтесь. Это Дориан. - от этих слов Эдриан закашлялся, и Син поспешила уточнить: - Нет, не тот Дориан.
- Клянусь Священным Полумесяцем, Син. Вы сошли с ума! Так дразнить Высшего Вампира?
- Во-первых, не надо на "Вы". Мне неудобно, право. Во-вторых, разве я дразню кого-то? Я просто в честь него назвала зверька. Не думаю, что он обидится...

По коже Советинка пробежал холодок. Эти слова живо напомнили ему, что перед ним Враг. Возможно, последний в его жизни... Однако он тут же вспомнил прерванный разговор:

- Единорог. Я могу забрать его?
- Да, конечно. Наш договор больше не имеет силы. Я расторгаю его по праву Сильного. Иди, Flareu.

Единорог тряхнул гривой, снова ткнулся мордой в плечо хозяина, и Эдриан вообще перестал что-либо понимать.

- Идём. Тут неподалёку стоят лагерем ваши люди во главе с Арниэ. Они помогут тебе привести себя в порядок перед аудиенцией.
- Какой ещё аудиенцией?
- Ну, ты ведь сразу направишься к Королеве?
- Прости, Син, но я Советник. Для того, чтобы повидать Королеву мне не требуется собирать половину долинской знати, как это принято в других государствах. А перед Ри я могу появиться в любом виде.

Он оседлал единорога, и, повинуясь какому-то неясному порыву, протянул руку своему злейшему врагу:
- Забирайся в седло, Син. Я довезу тебя, куда скажешь... - вампирка уселась в седло перед Советником, и Ветер сорвался с места...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 28.08.2004, 1:09

[glow=navy,2,500]13-е число месяца Холодов.
Туманная Долина.[/glow]

Она забралась в седло и, придерживая Дориана на плече, сообщила:

- Я хотела бы побывать в Цитадели... И поговорить с королевой.
- Это сложно. Не думаю, что тебя пустят в Цитадель...
- Но это важно, Советник...
- Всё, что ты хочешь сказать ей, можешь сказать мне...

Конечно, обстановка не располагала к такого рода разговорам, ибо спиной Син прижималась к груди Эдриана, отчего наконечник стрелы причинял ужасную боль, однако времени было мало.: она и так слишком уж задержалась в Долине.

- Ты наверное уже знаешь, Эдриан, что в мир пришло страшное Зло? - начала Син издалека.
- Ты имеешь ввиду себя и своих.. эээ...
- Себя и своих собратьев, Эдриан. Нечего мне стесняться, они на самом деле мои братья. Для жизни нам нужна чужая кровь. И ни один человек не сможет жить спокойно, пока в этом мире есть я или мои братья...
- Но... Ведь ты же.. это - ты?
- Я это я, и я пью кровь. Я пью кровь, потому что иначе не могу. Но это плохо, плохо, понимаешь? Так нельзя. Я стараюсь выбирать жертв, хотя и не всегда, но если нас будет много... На всех может не хватить людей. И тогда начнётся катастрофа, и для вас, и для нас, вампиров.
- Но... Эта вероятность существует, пока на свете есть хоть один вампир...
- Да, поэтому уничтожить нужно всех.

Кажется, Эдриан не успевает думать. По всей видимости, единорог мчится слишком быстро и мысли просто не успевают за ним!..

- Но ведь ты же - тоже вампир?
- Это не важно. Не факт ещё, что я умру. А если и умру - ничего страшного, мне не привыкать. Дело-то совсем не в этом...
- А в чём?
- Это будет неплохая война, - рассмеялась вампирка со своей обычной непринуждённостью. - И участвовать в ней должны все. Сегодня вы не встанете на защиту людей, завтра вас сожрут вампиры. Долина, я слышала, является сосредоточением магических сил? И эти силы вы храните, прячете от мира. Идиоты!
- Но...
- Молчи, чадо. Идиоты, говорю. Скоро эту магию вы сможете скормить ящерам, больше она ни на что не сгодится. Но если сейчас Долина вмешается, то...
- Да послушай же! Не далее как несколько дней назад я беседовал с одним магом... Ну, не важно, что это был за маг, но он говорил мне почти то же самое. Сейчас я возвращаюсь к Королеве именно затем, чтобы сказать ей о том, что мы должны помочь.
- Не просто "помочь". Эдриан, Вы должны спасать не кого-то там, а себя, себя, понимаешь?
- Кажется, понимаю...
- Вы заперлись тут, прибрали к рукам огромную силу и спрятались. Но ничто не даётся просто так, за всё надо платить. За своё бессмертие я плачу человеческими жизнями. Мне проще, я паразит, я хищник. А вам всем придётся платить собой, своими силами, своими жизнями. Понимаешь? Именно поэтому я и должна поговорить с королевой Ри...
- Я не могу допустить этого. Прости, но я не верю тебе... - ага, прекрасное заявление вампиру, сидящему верхом на единороге врепеди тебя, ну-ну...

Син не удержалась, захохотала во весь голос.

- Тени, Эдриан! Да если бы я хотела убить Ри, вы все даже не заметили бы меня!
- Это страшная сила, вампир. Вы, бродячие трупы, рушите всё, что для нас нерушимо. Никто не может просто так убивать королей и питаться людьми...
- Мы - можем. Если бы люди могли использовать вампиров в своих политических играх, представляешь, что началось бы? Именно поэтому нельзя оставлять эту силу. Ни в едином существе.
- А ты? Ты?
- А разве королева Ри отказалась бы иметь под рукой возможность уничтожить любого короля, да так, что никто и не заметил бы? - Син прищурилась, улыбаясь. Конечно, не отказалась бы королева.. если бы только играла в политические игры наравне со всеми.
- Не знаю, - в конце концов растерянно признался Советник, и Син назидательно взмахнула пальцем, выдав многозначительное "О..."

Дориан расценил этот жест по-своему: сорвался с плеча вампирки, взмахнул крыльями и, сделав непонятное сальто, полетел под копыта Ветру. Единорог, не сбавляя ходу, клацнул челюстями, и Син разглядела, что летучая мышь свесив крылья болтается в зубах Ветра. Вампирка рассмеялась настолько жизнерадостно, насколько вообще может быть жизнерадостным тот, кто уже умер. Эдриан, разглядевший подробности картины, рахохотал вместе с ней. Трое всадников, выехавших им навстречу, одним из которых оказалась Арниэ, недоуменно оглядели странную четвёрку, и недоуменности в их взорах было столько, что Сингреллин, вампир с тысячелетним стажем и сотнями убийств за спиной, так и не разучившийся радоваться жизнью, рухнула из седла, потянув за собой Эдриана, и они с Советником упали в траву, отчаянно пытаясь не лопнуть от смеха...

Автор: Леди Ри 28.08.2004, 1:17

13-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

Ри сидела в глубоком мягком кресле, уложив ноги на пушистую подставку, которая стояла слишком уж далеко для её ног. Это было любимое место Эдриана, он всегда сидел тут, в этой комнате возле камина. Советник всё ещё не вернулся, и Ри волновалась, однако Генриетт, управляющий Цитаделью, приказывал каждый день разжигать в камине огонь, словно Эдриан никуда и не уходил. Огонь в камине весело пожирал поленья, огонь завораживал, огонь манил к себе...


Языки пламени метались от дома к дому, испепеляя встретившихся на их пути людей: остров Этон стал могилой для многого и многих, и посреди всего этого хаоса одинокая и брошенная Ри шныряла между домами, уворачиваясь от горящих балок и воющих людей, катающихся по земле в надежде сбить пламя с одежды. Ри металась и искала. Кого и чего - уже было не вспомнить, оставалось лишь устойчивое ощущение потери и необходимости найти. С какого-то определённого момента Ри стала слышать стук сердца, чем-то похожий на шаги. Она ринулась на звук, и её ушей достиг усталый хриплый голос: "моя королева... Леди Ри!.."
Бред. Тогда она не была королевой. Тогда её не звали этим именем. Тогда она не видела горящих улиц и никого не искала. Она сидела в подвале, укрывая своим тельцем маленького братика. Ничего этого не было. НЕ-БЫ-ЛО. Но ведь шаги были? И голос был?..


- Леди Ри... Королева... Я прошу прощения, что мне приходится Вас тревожить... Но у меня важные известия...

Ри сама не заметила, как задремала, но голос воина, вошедшего в зал, пробудил её. Ри поднялась ему навстречу, узнав Аррена, заместителя Арниэ. Тот упал на колени, но не потому, что так полагалось, а потому, что устал и уже не мог держаться на ногах:

- Моя королева... Я пришёл сказать... Там.. советник Эдриан... Он вернулся... Они скоро будут...
- Спасибо тебе, воин! Генриетт, позаботьтесь об этом достойном юноше!.. - последние слова она кричала уже спускаясь вниз по лестнице...

13-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Врата Цитадели. Получасом позже.

Когда Ри увидела Советника в одном седле с молодой дамой, ей показалось, что она всё ещё спит. Однако знакомый голос и совсем не странная реальность происходящего доказали ей, что всё на самом деле, а вовсе не во сне. Эдриан спрыгнул со спины Ветра, подбежал к королеве, обнял её. Она, совсем как в детстве, прижалась к нему, на миг уткнулась носом в его плечо.

- Ри... Нам нужно серьёзно поговорить...
- Завтра. Всё завтра. Арниэ, до завтра все свободны. Генриетт, готовьте стол. И разместите девушку, она, я так понимаю, гостья нашего Советника? - с вопросом в голосе она уставилась на Советника.
- Да, - немного погодя ответил Эдриан, - Она моя гостья...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 28.08.2004, 1:24

[glow=navy,2,500]14-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.[/glow]

Люди хохотали, глядя на эту потеху. Сингреллин оседлала единорога Арниэ, брата Марка и по совместительству самого строптивого единорога в Долине. Единорог брыкался, стремясь скинуть неожиданную всадницу, но вампирские навыки помогали Син держаться. Ри и Эдриан, наблюдавшие в стороне, делали ставки, а Арниэ смеялась и подначивала своего зверя:

- Скинь её, Мрак, скинь её!

После очередного единорожьего кульбита Син рухнула-таки в пыль и едва-едва увернулась от опустившихся в ярости на землю копыт.
Арниэ взяла питомца под уздцы, а поднявшуюся на ноги Син толпа приветствовала радостными аплодисментами: никто не мог столь долго продержаться на спине Мрака и остаться после этого в живых, не смотря на всю неприменимость этого слова к вампирке. Син стряхнула пыль с плаща, виновато сообщила зрителям:

- Ну, плохой из меня наездник, что ж поделать...

Ри рассмеялась, подошла к девушке и обняла её. После утреннего разговора, когда Син и Эдри уговаривали королеву выступить против армии Родрика, Ри очень привязалась к вампирке и даже предложила ей пищу из парочки преступников, приговорённых к четвертованию. Если кто-то думает, что четвертование единорогами более гуманно, нежели лошадьми, он ошибаеся...
Син было весело здесь, в Долине, и если ей чего-то и не хватало, то это общества Вэла. Чем-то притягивал её этот более чем ветренный юноша с красивыми глазами...
Син пообещала самой себе, что после войны вернётся сюда, в Долину. Будет жить при дворе, поедать приговорённых к Смерти и целыми днями бегать по Долине. Решено! Вэла в охапку - и в Долину Туманов!

А сейчас пора...

Улыбка мгновенно погасла на лице Син.

- Королева... Советник... Мне пора. Пришло время...
- Син! Останься ещё на денёк!.. Пожалуйста...
- Не могу... Мне ещё многое предстоит... Но обещаю, я вернусь как только всё это закончится...
- Никуда ты не пойдёшь, - заявила Ри, - По крайней мере до завтрашнего утра. Сегодня вечером мы будем гулять и веселиться... И никуда тебя не отпустим, Син.
- Но ведь время...
- Сингреллин... - тихо сказал Эдриан. Перед глазами вампирки вдруг встала картина избиваемого сошедшими с ума девчонками советника.
- Ну... Если вы не будете против.. то я останусь...
- Не будем, конечно. Оставайся! Да, и ещё, Син... У меня для тебя подарок...

Тем временем в центр площади вывели единорога. Это был прекрасный молодой зверь, седло которого крепилось поверх перекинутого поперёк спины полотна с каким-то красивым руническим рисунком. На голове зверя слева от рога гордо восседал Дориан. Весь единорог был абсолютно чёрным, и упряжь его тоже была чёрной, и летучая мышь была чёрной, и Син преданно-влюблённым взором уставилась на это чудо.

- Это тебе. - заявила Ри, и Син направилась к единорогу, вознамерившись забраться в седло.
- Постой, - остановил её Эдриан, - у нас в Долине существует обычай: перед тем, как впервые сесть в седло единорога, ты должна дать ему имя...

Сингреллин задумалась. Глаза единорога были какими-то очень-очень серьёзными, словно он уже повидал всё на этом свете и готов идти был лишь только в решающую битву. Сама Син тоже намеревалась принять участие в решающей битве, и он должен был отправиться с ней. Вампирка ещё раз посмотрела в его глаза и твёрдо произнесла:

- Rag-nar-Rock...

[glow=navy,2,500]15-е число месяца Холодов. Раннее утро.
Туманная Долина. Врата Цитадели.[/glow]

Верхом на Роке Сингреллин чувствала себя также уютно, как если бы сидела в любимом кресле у камина. Дориан удобно устроился на плече вампирки, а сама она радовалась недавнему завтраку, ожидавшему казни в тюрьме. Леди Ри и Эдриан ещё спали, и Сингреллин не стала будить их: тихо вывела единорога из конюшни, забралась в седло и отправила Рока в сторону горизонта...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 29.08.2004, 18:39

[glow=navy,2,500]Ночь с 16-го на 17-е число месяца Холодов.
Туманная Долина.[/glow]

Рагнарёк летел быстрее ветра, и обычного ветра, и единорога Flareu. Воистину королевский подарок, и Син было удивительно даже, что Ри подарила этого красавца ей, вампирше. Хотя на самом деле ничего удивительного в этом не было, ибо существовала в Долине легенда о единороге, с рождения ищущем Смерти. Считалось, что оседлать его может лишь тот, кого он на себе поведёт в последнюю Битву, а так как в Битву идти никому не хотелось, то никто в седло и не взбирался. Таких единорогов отличали при рождении по серым глазам и выращивали отдельно от остальных. Впрочем, обо всём этом Сингреллин узнала только в придорожной кузне, куда заехала поправить подковы: не хватало ещё, чтобы Рагнарёк повредил ногу в пути. Выслушав же кузнеца, вампирка сама подивилась тому, с какой точностью дала имя единорогу. Rag-nar-Rok, Идущий на Смерть. Сокращённо она называла его Рок, то есть Смерть, что в общем-то было неправильным для суеверных древнелирийцев, поэтому, подумав, вампирка решила называть его Роке, "несущий Смерть". Так будет лучше. И символичнее...

После посещения кузнеца Син занялась Дорианом. Немного магии в хиленькое тельце, и мыш окреп, уверенно развернул крылья, словно бы повзрослел даже... Син знала: теперь он будет жить гораздо дольше, чем положено. Не вечно, нет, но достаточно долго, чтобы... Чтобы ей не было так одиноко. Хотя, у неё же есть Вэл... Впрочем, об этом думать пока рано. Вэла ещё найти надо. Кто знает, может она больше никогда его не увидит, мир большой. Им и так повезло, что они встретились...

Криэран... Славный город! Жаль его. Надеюсь, его отстроят...

- А теперь, мыша, если ты не научишься летать, я тебя пущу на корм единорогу...

Дориан взлетел. Сам, оттолкнувшись от головы Роке, на которой сидел. Расправил крылья, пролетел несколько метров, поднимаясь всё выше, развернулся, ринулся вниз.

"Мдяяя..." - подумала Син.

Однако Дориан в последний миг увернулся, вновь взмыл вверх.

- Издеваешься, да? - догадалась Син. Поймала мыша, усадила себе на плечо. - Ну, пора. Мы задержались. Знала бы я, куда лететь, использовали бы камень... А так... Поехали, Роке. Я попробую по пути учуять, в какую сторону лететь...

И они поехали. Единорог сорвался с места, Дориан впился в плечо Сингреллин, чтобы не упасть. Ветер бил в лицо, горели звёзды и Сингреллин подивилась горькой иронии: она всё же счастливее всех живых...

Автор: Саола 29.08.2004, 22:47

9 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

      Большой белый мотылек, на мгновение зависнув в воздухе, опустился на нежные лепестки ярко-алого цветка, так неуместно смотревшегося на по-осеннему голых ветвях надтреснутого Охранного Древа. Говорят, это самые редкие цветы в лесу, но цветут в любое время года и увидеть такой к беде..
    В Темном Броде, некогда, их было много, и они настолько нравились матери Саолы, что в честь этих самых красивых, но ядовитых цветов она назвала свою единственную дочь. Надо сказать попала в точку, не девушка, а одно сплошное стихийное бедствие получилось.
    Саола, осторожно отогнав мотылька, сломила тонкий стебелек. От цветка шел сладковатый запах лета, дома и детства, чего-то совсем забытого, словно стертого безумным течением времени, ее вечного "не останавливаться, не оглядываться, ни о чем никогда не жалеть›.. Как быстро все проходит. Как хочется все успеть. или наоборот остановиться, забыть все, просто жить, любить, верить... просто.
    Саола очнулась от размышлений. Иванэ. Она скорее почувствовала, чем услышала его приближение, и, обернувшись, оказалась в объятиях герцога.
- Ты здесь. Я потерял тебя., - лицо Иванэ оставалось серьезным, но глаза улыбались. Когда он был рядом, тревога, не покидавшая Саолу в любое иное время, отступала, она не знала, что и когда связало ее с этим человеком столь крепко, сделав его таким близким, да вопросы эти и не требовали ответов.
  Она не дала ему договорить, накрыв его губы своими, чувствуя, как еще крепче и вместе с тем нежнее становятся объятия герцога, его руки на своей горячей коже, свое и его дыхание словно ставшее одним на двоих.
  Полусон или полуявь. Они вторую неделю шли через Лес, не думая ни о чем, словно и не было ничего кроме дороги, тонули друг в друге, не желая вспоминать о том, как скоро все закончится. Только зима, только путь, беседы или молчание, порой говорившее гораздо больше любых слов, палые лисья ковром устилавшие холодную землю, ветер в кронах и их ночи, наполненные любовью, нежданным счастьем, желанием искать и находить друг в друге тепло..
  В Лесу было так тихо и безлюдно, что иногда Саоле казалось, что она и Иванэ последние люди оставшиеся в мире, и нет ничего, что могло бы разрушить хрупкое счастье связавшее их., только казалось.
  Если идти строго на запад, вдоль русла Глены, то рано или поздно прибудешь к Княжим Водопадам. Зима сделала многие тропы непроходимыми, но каждый шаг и каждый день приближал их к войне, ко всему тому, от чего они невольно сбежали оказавшись оторванными от мира в этой глуши.. У каждого из них свой бой, свои клятвы и свой долг. И с приближением Тила, Саола все острее чувствовала, как их время утекает, словно песок сквозь пальцы..
  Сначала редко, но потом все чаще она задавала себе вопросы, что будет дальше, когда их дорога подойдет к концу. Любовь между Консулом Лаконы и пусть бывшей, но Императрицей не может быть не названа предательством. Ярно даже слушать не захочет самого верного из своих людей, удостоверившись, что его обвинения были правдой.. Но Иванэ нужен Лаконе, нужен особенно сейчас, когда от Империи остались только слова, и пришедшая из-за моря Тьма грозит уничтожить даже память, Тьма
разбуженная и Саолой тоже..

10 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил. Близ Княжих Водопадов.

      Она снова шла по Криэрану, сквозь огонь и дрожащий раскаленный воздух, по камням, как воск оплывавшим под ногами, вдыхая пепел и нестерпимый жар, неспособный причинить ей боли. Нетронутая пламенем, свободная от прошлого и будущего, словно тень той вечно голодной чудовищной Силы, что бушевала кругом, превращая в ничто дерево и камень и само пространство. Казалось, даже звезды, расплавившись от нестерпимого жара, размазались сияющими бесформенными брызгами по
пугающе-рыжему пылающему небу.
      А огненная буря нарастала, билась, дышала вместе с Силой в ее груди, вместе с пульсом готовым прорвать вены, вместе с последней дрожью гибнущего города, в полушаге от бессмертия, в шаге от неограниченного могущества, требуя пойти до конца, обещая свободу от боли, долгов и мести. от самой памяти. Бездна способная поглотить все, что когда-то имело
значение.. Шаг за шагом к самому краю. это так просто..
- Саола.

      Она проснулась с беззвучным криком, рев пламени и неверная дрожь расплавленного неба неохотно рассеивались в ночной тишине Леса. Один и тот же сон. день за днем. Сила, раз проснувшись, не собиралась уходить бесследно.
- Сао, - руки Иванэ смыкались на ее плечах, и Саола на какое-то время молча прижалась к его груди, словно пытаясь отыскать защиту от своих кошмаров или от самой себя, слушая лес, ночь, свое и его дыхание, пока тяжелый давящий сон не отпустил окончательно.
- Почти утро, - тихо сказала она, стараясь унять дрожь в своем голосе.
    Иванэ на мгновение поднял глаза на осколки серого неба уже выделявшиеся на фоне черных веток и редкой, каким-то чудом
не оборванной ветром, листвы.
- Утро приходит всегда, - Иванэ улыбнулся, - Даже после самых темных ночей, - он коснулся ее щеки рукой, и Саола крепче прижалась к его ладони, на мгновение закрыв глаза.
- Ты грустишь.. . скорее утверждение, чем вопрос.
- Я люблю тебя.

    Тил встретил их безжизненностью погибшей рощи и тревожным ропотом Княжьего водопада. Саола никогда не питала большой любви ни к этому лесу, ни к его молчаливым вечным стражам, но при виде надтреснутой коры и искореженных, покрытых подобным крови бурым соком веток, внезапно почувствовала почти физическую боль...  Сознание обожгла мысль, не слишком ли они опоздали.
    Но лесной город как прежде стоял на высоком скальном уступе над водопадом, деревья на пятьдесят шагов от покрытых шкурами и знаменами стен, и ниже вдоль реки были вырублены так, что бы ничто не мешало бледному зимнему солнцу освещать подступы к городу. Ветер полоскал на ветру расшитые золотом ќястребиные› стяги. Лес как прежде, как тысячелетия назад, отделял уцелевший мир от угрозы. Оставалось только задать вопрос, как долго простоят эти стены, когда сам день станет
ночью. Оставалось надеяться, что здесь они смогут найти ответ на вопрос, как сделать так, что б это время не пришло никогда. 
    Едва они  подошли к границе поляны, в землю на довольно почтительном расстоянии воткнулась пестрооперенная стрела.
- Выйдите на свет, - высокий лучник в темно-зеленом глухом плаще, и не думал спускаться с относительно безопасной деревянной площадки, укрепленной на возвышении над каменной тропой вдоль водопада, пока не убедился в человеческой природе незваных гостей, - Кто вы?
    Иванэ что-то ответил дозорному, но Саола не слышала, она почти рефлекторно обернулась, почувствовав чужую, но уже знакомую ей Силу. Адриан. Она так и не смогла понять, как он оказался на поляне.
    Маг властно отодвинул дружинника с дороги:
- Это гости Князя, - распорядился он, и заглянув Саоле в лицо холодно улыбнулся и добавил, - Вас давно уже ждут.

Автор: Мист ле Нуаран 30.08.2004, 21:28

11 число месяца Домоседства.

Раэн согласилась. В сущности, дальше все было формальностью. Долго спорили о ритуале, но остановились на лаконском. Раздобыли кольца и жреца Мареля; пригласили всех своих. Все свои – это: Всеслав, Дина, Винсент и Пат; Виктар, Фаэнна и Риган; ну и, разумеется, Ардрик. Приготовления шли полным ходом, но я как-то вдруг выпал из них.
Мной овладела тоска. Раньше на нее просто не было времени: я либо дрался, либо шел куда-нибудь через всю страну. Либо ждал скорой казни; теперь же у меня появилось зыбкое чувство уверенности в завтрашнем дне, и все то, от чего я так долго открещивался, получило свободу действий.
Видя лошадиные морды и лица людей, безбрежный живой поток, поднятый, фигурально выражаясь, взмахом моего клинка и мчащийся по лаконским равнинам, я часто думал: где я в этом потоке?
Кем останусь я в мире? Какими фразами я вписан в книгу Бытия?
Ничего хорошего по этому поводу сказать нельзя. Я ничем не лучше вампиров – они кровь пьют, а я за нее получал золотом. Я оставил за собой грязный след в лаконском пограничье; я убил столько же женщин и детей, сколько бойцов. Я – демон войны. Я жил на поле боя восемь лет, страдал и радовался лишь на нем… я даже любимую встретил в своем же военном лагере, куда ее привел отправленный мной же разъезд. Я треть жизни был больше мечом, чем человеком.
Я убивал. Не за обиду, не из мести, не чтобы смыть пятно с чести – своей или родовой. Я убивал, как чиновник ставит печать – удар, сделано, следующий! Моей профессией была не война, а банальное, обесчувствленное убийство – то, которое даже в нашем жестоком мире никогда не наделяли романтическими чертами.
И вот теперь я, кажется, начинаю жить, не отнимая для этого чужих жизней. Жить, не существовать от боя к бою. Заслуживаю ли я этого? Вряд ли. Я ведь каким-то уголком сознания всегда думал, что у меня не получится. Что Раэн оттолкнет меня, когда я найду ее. Что я умру посреди Лесного. Что меня повесят, как военного преступника, каковым я и являюсь.
Но все позади… Позади почти окончательно. Когда из мира удастся выбить вампиров, я окончательно распрощаюсь со своими мечами и буду жить с любимой в возможно более глухом уголке.
И все-таки… выпив столько жизней, можно ли прожить до конца свою?
Так думал я, сидя на остывающем валуне под звездами Леса. Думал, по несколько раз возвращаясь к одному и тому же.
-О, не один я не сплю.
Я обернулся. На лунный свет вышел худощавый черноволосый человек с повязкой на левом глазу.
-Князь Роджетт?
-А, это ты, Мист? Я ведь слышал, что ты здесь… признаться, подозревал, что тебя все-таки повесили под шумок.
-Нет, я еще жив… сам удивляюсь. Как вы-то?
-Эвор принял предложения о союзе. Мои «вельможи» упились в дрова, вот я и прогуливаюсь тут… Кстати, чем думаешь заниматься? Я к тебе Всеслава посылал – кстати, далеко пойдет…
-Нет, князь, я все же не пойду к вам. Эвор поставил меня на обучение своих воинов – тут плохо с инструкторами.
-Ну, неплохо, в сущности. Что еще?
-Женюсь.
-Тоже хорошо. А что такой невеселый?
-Совесть.
И я подробно пересказал ему ход моих мыслей.
-Стой. Давай разберемся. Война началась бы и без тебя, и деревню бы без тебя порезали. Так что тут ты виновен только в исполнении приказов.
Террор – с моральной стороной сам разбирайся, но тут то же самое – приказ, который ты выполнил очень, даже чересчур хорошо. С военной точки зрения ты действовал на отлично.
Как бы то ни было, ты жив, любим и при деле. Самокопание тут неуместно: вчера – это вчера, его не изменить. Так что вставай с каменюка, иди к невесте, и чтоб я от тебя упаднического трепа не слышал.
С неподдающийся описанию гримасой на лице я встал и пошел…

Автор: Раэн 30.08.2004, 23:06

[glow=red,2,300]09 - 10 число месяца Домоседства.[/glow]

- Зачем? - удивленно захлопала глазами Риган.
Раэн в свою очередь воззрилась на девушку-кошку:
- О.. Просто это обряд такой..
Риган фыркнула:
- Ничего не понимаю. Ведь вы итак - муж и жена, зачем вам еще какой-то обряд?
Аквамариновые глаза вспыхнули едва уловимым лукавством:
- Может чтобы не сомневаться друг в друге, а может быть, чтобы перед всеми созданиями мира поклястся друг другу в любви, которую даже смерть не сможет разрушить..
Риган слушала чуть приоткрыв рот, но потом решительно взмахнула рыжей гривой:
- Иех.. не знаю я ваших премудростей, но.. Ммм.. кажется тут берется чаша, в нее наливается кисель, жених и невеста отпивают по глотку и говорят: я твоя жена... я твой муж, - она задумчиво потерла переносицу.
- Риган, - чуть не застонала Раэн. - Кисель пьют, когда кого-нибудь хоронят!
Рыжая хулиганка дернула плечом:
- Стихии! До чего же вы люди странные! Пить такую вкуснятину в честь смерти.. Ну, может я ошибаюсь. И в чашу наливают вино, - она помедлила и сомневаясь закончила. - А про мужа и жену кажется говорит жрец-друид.
Странно молчавший все это время Мист, поперхнулся и решительно закончил разговор:
- Марель вас побери! Хорошо, что есть лаконский обряд... И кольца, - он заглянул в засиявшие нежностью глаза Раэн и прикоснувшись к ее щеке, ушел прочь.
Девушка приложила ладонь к щеке, словно боялась потерять это нежное тепло, и проводила взглядом фигуру бывшего наемника. Из задумчивости ее вывел требовательный голосок Ри:
- Ну! Ты про ваш обычай расскажешь?!
Раэн улыбнулась:
- Ты сама его увидишь.. Даже более того: поучаствуешь.
- Как это? Я замуж не собираюсь!
- Даже за Крина?!
- А зачем? Мне с ним хорошо итак..
- А если он тебе изменит вдруг?
Риган готова была резко ответить, но задумалась на миг:
- Если ему захочется - то изменит. И ни одна клятва не удержит. Значит - так тому и быть, - она встряхнулась и еще раз требовательно коснулась плеча Раэн. - А что нужно для того, чтобы участвовать?!
- Платье..
- ЧТО?!!!!!

Вечером в небольшой комнате жрец Мареля ждал новобрачных. Мист в свою очередь нетерпеливо ходил перед дверьми комнаты, вызывая улыбки у своих друзей. Наконец Мортимер не выдержал:
- Слушай, можно подумать, что вы друг друга не знаете! Ты что же думаешь, Раэн сбежит, как перепуганная девчонка?
- А вдруг? - поддел Мортимера и, нервно дернувшегося, ле Нуарана Всеслав.
Роджетт и Ардрик еле сдержали улыбки, но посмотрев на бледное лицо Миста, состроили серьезные выражения лица. В этот миг в отдалении показались три фигурки с факелами меж которых шла еще одна. При виде этой единственной для него, бывший наемник замер, не в силах отвести глаза от завораживающего зрелища. Раэн шла опустив голову, которую украшали крохотные цветы, подобно звездам усыпавшие ее волосы. Не доходя пары шагов до заветного порога, девушка подняла взгляд и посмотрела на Миста, который уже протягивал ей руку. Шедшие следом Дина, Риган и Фаэнна являли собой очаровательное зрелище, освещая путь одним своим присутствием.
Влюбленные уже никого не замечали вокруг и даже не слышали толком слов священика, но произнося клятву их голоса звучали в унисон:
- Лишь ты для меня... лишь я для тебя.. Пока бьется в груди сердце... Пресветлый Марель, и перед тобой мы встанем... рука в руке..
Жрец покачал головой, но потом улыбнулся - все в данный момент менялось, возможно и слова клятвы должны звучать иначе. Рука его привычно протянула кольца молодым, которые они одели друг другу и не дожидаясь соизволения святого жреца, лишь воздевшего руки, освящая их торжественным взмахом руки.

Во время тихого, венчального пира Всеслав нашел бандуру и протянул ее Мортимеру, начавшему наигрывать что-то спокойное и тихое. В Лесу громкая музыка не звучала. Никто не заметил, как молодожены исчезли...
...Мист не доходя до отведенного им жилища, подхватил Раэн на руки и внес ее в дом. Девушка развязала его длинные волосы, зарываясь в них пальчиками и лаская, но неожиданно она почувствовала как он задрожал от сдерживаемого напряжения и зарылся лицом в ее плечо. Раэн осторожно высвободилась из его сильных рук и встала рядом, пытаясь заглянуть в любимые глаза:
- Что с тобой?
- Я.. кажется я впервые не знаю что со мной, - тихо прошептал он и в его взгляде Раэн скорее почувствовала, чем увидела страшную пустоту.
Легкий вздох сорвался с ее губ, когда она нежно коснулась ладонью любимого лица. Мист вздрогнул, как от боли, но она настойчиво подняла его лицо, заставляя посмотреть в ее глаза. Оторваться от нее он уже не смог:
- Мы не можем судить свое прошлое. Оно было и останется в нашей памяти. Мы не сможем его изменить уже, даже при всем желании нашем. Мы можем только постараться жить дальше так, чтобы ни у кого больше не было ни такого прошлого, ни такого настоящего.. Может быть эта моя мечта.. Пусть у тех кто выживет будет возможность любить, смеятся и быть счастливыми. Так, как счастлива сейчас я, любовь моя. А может быть и ..
- Гораздо больше, - закончил за нее Мист, скрепляя эти слова поцелуем. - Моя золотая любимая.. Я тоже счастлив.. и вряд ли могу стать еще счастливее.
В тишине послышался негромкий смешок:
- Я думаю можешь.. когда узнаешь, что у нас будет ребенок.
Настал черед Миста внимательно всмотреться в чудное лицо жены:
- Это правда?
- Ох.. Я не знаю точно. У меня нет явных признаков.. Но я чувствую, - она улыбнулась, когда он опустился на колени, прижимаясь головой к ее животу. - Поцелуй меня, муж мой.. До рассвета еще очень далеко..

Автор: Илиана ле Броснэ 01.09.2004, 15:36

22 месяца Холодов.
Западная Лакона. Граница с Полумесяцем.

Илиана ежилась и смотрела на огонь. Сколько времени прошло с гибели Лесного? Сколь прошло с тех пор, как она по собственной воле и глупости покинула родное Броснэ? Все стерлось. Всё забылось. Осталась только необходимость ехать всё дальше и дальше.
Мы как зверьки спасаемся от лесного пожара. – Вдруг подумала Илли. – Всё бежим и бежим. А за нами стена огня, за которой уже нет жизни. Всё, что по ту сторону уже сгорело, исчезло, умерло. А мы все бежим, бежим…
- Тебе страшно? – Тихо спросил Алек.
Илиана заглянула в серьезные глаза мальчика.
- И да. И нет. Я боюсь думать. Там остались… - Ком в горле мешал говорить. – Там осталось слишком много тех, кого я люблю.
Илиана краем глаза уловила, как потупился Валериан.
- Валериан, прости… Не вини себя. Ты был прав, что не отпустил меня. Я бы не добралась до дома и могла стать ключом, которой бы открыл Броснэ Теням. Даже если теперь их нет… то это не из-за нас.
Илиана постаралась, чтоб голос не дрожал и не выдал боли.
«Нарисуй мне дракона, - всплыл в памяти голосок Лауры, - нарисуй…»

Тойе и Бевер вернулись в лагерь с выражениями лиц больше подходящими камням, нежели людям. О чем они говорили, что решили?
- Мы идем в Лес, - решительно объявил Николя.
- Господин граф, но как же… - попытался возразить Браин.
- В Лес, - прервал его Николя, одним словом пересекая все дальнейшие разговоры.
Валериан подбросил ещё дров в костер.
- Мы ночуем здесь? – Невозмутимо спросил он.
- Да.
- Нужны ещё дрова. На ночь.
Илли стряхнула не существующие крошки с колен. Дрова так дрова. Поднялась и двинулась к зарослям ивняка.

26 месяца Холодов.
Лес.

Они ехали по Лесу уже третий день. Среди облетевший деревьев  ещё была жизнь, но людей не было. Пожухлая трава прятала под собой молодые побеги. В кустах осыпанных высушенными, но все ещё красными, как кровь ягодами прятались птицы и зайцы. Бевер почему-то был уверен, что в Лесу Теней нет. Остальные предпочитали остерегаться. Так в сумерках, когда напуганный лошадями из-за кустов взлетел рябчик, Илиана с перепугу запустила в него стрелу.
- Тени! – Тут же закричал Браин, выхватывая меч.
В одно мгновение меленький отряд осветила вспышка света – постарался Бевер. Валериан, кряхтя слез с лошади и… торжествующе из-за кустов поднял тушку рябчика, прошитую на сквозь боевой стрелой. Первым засмеялся Николя. Затем и остальные. Нервы напряженные до предела, руки сжимавшие оружие, готовность в любое мгновение дать отпор Теням. Всё это разом растворилось в весёлом смехе, охватившем отряд. Илиана сначала смутилась из-за своей оплошности: спутать рябчика с Тенью! А потом засмеялась вместе со всеми. Они смеялись. Смеялись как никогда. До всхлипов и слез из глаз. Смеялись, потому что даже ожидание смерти не может длиться вечно. И смех уносил с собой скорбь, обреченность, пустоту. Рок, тяготевший над ними, словно рассеялся. Теперь Теням, появись они рядом, встретился бы совсем другой отряд не отряд обреченных, но готовых выжить и сражаться.
В тот вечер, когда они остановились на ночлег, Нико впервые за очень долгое время взял в руки гитару. И до поздней ночи притихший Лес слушал музыку то быструю и порывистую как шквал, то легкую как журчащий ручей, то грустную как листопад осенью.

Автор: Вэл Горн 04.09.2004, 13:45

9 день месяца Домоседства. Полумесяц. Тил.

Вэл вытер лоб. Убивать ему было очень трудно, но еще труднее было справится с Силой, что охватывала его существо, встречая древнейшего из своих врагов. И чтобы усмирить ее он научился вспоминать: старого наставника, бинтующего его руку, когда он смастерив свои первые крылья, свершил неповторимый полет сверху вниз и остался жив; первую встречу с морем, где бущующий ветер породил в нем желание сотворить невозможное; библиотеку, где огромная книга чуть не упала на голову такой похожей на него и в тоже время - совершенно необыкновенной девушки с фиалковыми глазами; первый полет; Криэран;... и Син - совершенно не похожая ни на кого. Ветер стих. Бывший студент опустился возле древнего великана Леса и задумчиво посмотрел на бушующие в вышине ветви: какая сила встревожила Ветер, играющий в верхушках деревьев? К юноше медленно подходили соратники по очередной, безумной вылазке. Они уже знали, что когда он открывается для своей Силы - от него лучше держаться подальше. И лишь потом, лесовики с устало-добрыми усмешками подходили и слегка хлопали его по плечу. Вэл прятал глаза, потому что слишком долго в них стихала усмиряемая им Сила. Они находились вблизи от Тила, на очередном сторожевом посту, когда появилась странная, знакомая тревога. Юноша медленно огляделся. Люди вокруг тоже были встревожены: незнакомцы в Лесу..
- Или старые знакомцы, - прошептал он
Хрупкую на вид фигурку он узнал бы из тысячи. Идущего рядом с ней мужчину - видел. Удивление на миг всколыхнулось в его душе, но тут же уступило место простому чувству: роковой час все ближе - и мы собираемся вместе.
Он уже достаточно передохнул и потому расправил свои крылья и призвав Силу Ветра взмахнул ими, оставляя своих спутников позади и желая как можно скорее прилететь в Тил. В этом удивительном месте леса он, как нигде мог отдохнуть. Предстоящая встреча почему-то не радовала его. В глубине души он ощущал себя предателем.. Спасибо правителю Сторна, благодаря ему, он был знаком с этим чувством. Но наравне с этим, жило ощущение собственной правоты.
Когда Вэл приземлился на небольшой поляне возле одного из озер Тила, он привычно сложил крылья, пряча их в заплечную сумку и резко повернулся:
- Я могу чем-то помочь?
Королевский чародей, пристально наблюдавший за ним, медленно покачал головой:
- Пока - нет. В свое время, надеюсь - очень.
- Можете не сомневаться. В свое время я сделаю все, что в моих силах, - в его словах звучал задор и вызов.
- Главное, чтобы не ты один осознавал это, - голос этого человека похоже забыл о каких-либо чувствах.
Вэл сделал несколько шагов, приближаясь к магу:
- Вам не хуже меня известно, что каждый из нас... - он сделал паузу... - пятерых готов отдать свою жизнь для победы и Жизни остальных людей.
Резкий порыв ветра чуть не столкнул его с Адрианом, но Вэл сдержал свою неприязнь и окружив себя воздушным завесом пошел прочь.
- И все же не надо парить над лесом подобно сигнальному флагу, мой юный друг, - долетели до него слова Адриана.
Вэл скрипнул зубами и продолжил свой путь.

Спустя несколько часов, он сидел на огромном бревне и задумчиво подкидывал в ладони камушки: старая игра - сначала в воздухе один камень, потом два... три... четыре... пять... И вот уже перед ним кружат девять камней, которые он ловко ловит.
- Жульничаешь? - раздался обвиняющий голос.
Юноша обернулся - Риган со своей сестрой, необыкновенно похожие и в тоже время разные. Он улыбнулся:
- Есть такое
- Ты уже слышал кто прибыл в Лес, - полюбопытствовала Фа.
Он кивнул. Риган чуть слышно фыркнула и вздернула голову:
- А мя ему ухи понадкусывала!
- Кому? - обалдел Вэл.
- Ну, тому большому... который пришел с Саолой Дэ Риэ..
- Как... то есть.. ведь это, - несколько расстерялся Вэл.
Девушки дружно и несговариваясь махнули ладошками:
- Да что тут такого?! Не фиг зазнаваться.. ну или просто - не фиг!
Ри вздохнула:
- Я правда хотела и Ярно ухи пооткусывать... но он такой.. такой несчастный..
Вэл поднял бровь и подозрительно глянул на близняшек:
- И что ему досталось?
- Ничего... Совершенно! - с редкой поспешностью сказала Риган.
- А если честно? - не унимался Вэл.
Рыжеволосая голова Ри опустилась, в то время, как Фаэнна сдержанно засмеялась, поясняя:
- Она прокралась в своем кошачьем обличьи в его покои... и посмотрев на его раненное императорское величие... не удержалась и лизнула его в лицо. Кажется он проснулся и немного удивился.. Впрочем, это уже покрыто тайной, потому что Риган выпрыгнула в окно.
Не смотря на печальное настроение, Вэл рассмеялся.

Автор: Адриан 04.09.2004, 17:06

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Западные границы Бора.

        Он встречал их всех. Каждого, кто приходил в Лес с силой, способной склонить или хотя бы поколебать чаши весов в сторону победы, в сторону жизни. Люди весьма неохотно, но похоже все же начали сознавать, что в мир пришла угроза, по сравнению с которой их мелкие склоки не более чем мышиная возня. Пускай ненадолго, до срока, но Тил в дни этой страшной зимы объединил под высокими крышами Княжьих чертогов лютых врагов и заставил друзей вспомнить когда-то принесенные друг другу клятвы.
      Но стоило раз увидеть, какими недружелюбными взглядами обменивались лаконцы с людьми Сафара и, как руки лесовиков инстинктивно тянутся к колчанам, каждый раз когда видят на улицах людей в тяжелых доспехах, что бы понять насколько шатким было сложившееся равновесие. И Адриан подозревал, что с полным воссоединением Четверки ситуация только усугубится… Достаточно пары резких слов, что бы вспомнились и без того не забытые до конца обиды, и всеобщая вражда вспыхнет с новой силой. Оставалось только надеяться, что у собравшихся хватит благоразумия не доводить до предела.
      Вот и теперь Адриан ждал… ждал прихода еще одной, ранее ему враждебной силы. И несмотря на то, что лесная дорога не могла дать возможности достаточного обзора, маг чувствовал, как эта сила приближается… Время научило его ждать… Час… два… и наконец чародей уловил почти неслышный стук копыт по лесной подстилке, звон сбруи, белые отблески лунного света ложились на серебристые гривы, словно вышедших из легенд единорогов и покрытые рунной вязью доспехи всадников. Явление достойное сказаний… Воины долины туманов…. Значит Эдриан все же смог убедить свою упрямую холодную королеву оторваться от созерцания влажной дымки за окном Цитадели и обратить свои глаза на то, что происходит в мире. Похоже она сама даже почтила Лес своим скромным присутствием.
      Адриан не смог бы сказать точно, когда ощущение неправильности происходящего впервые коснулось его разума, но с приближением Всадников тревога возрастала, вместе с мгновенно пробудившейся Силой, так словно пришельцы на черных единорогах были безгранично чужды и ей и Лесу кругом. Проснулась и молодая зеленая поросль Стражей, наклонившись вперед, словно ожидая боя, и впервые за сотни лет делясь своей силой с тем, кто уже давно служил только смерти. И насыщаясь силой земли, постепенно утоляя голод своего Дара, маг медленно пошел навстречу всадникам, преграждая им дорогу:
- Леди Ри…
- Адриан, - молодая беловолосая женщина натянула поводья своего скакуна и вслед за ней, словно в едином движении остановили своих единорогов воины в колонне позади, на лице королевы промелькнула холодноватая полуулыбка. Нельзя сказать, что б она питала к бывшему королевскому чародею Лаконы какие-то симпатии. В свое время ей весьма не понравились его методы в вопросах получения сведений о Долине и ее обитателях. Но леди Ри была слишком хорошо воспитана и благодарна за помощь оказанную Адрианом ее советнику, что бы открыто проявлять неприязнь.
      Чародей молчал, всматриваясь в лицо королевы и ее спутников, надеясь отыскать, что именно столь встревожило Лес и его Силу. Взгляд остановился на стройной темноволосой девушке разместившейся в седле угольно черного единорога по левую руку от королевы…. Древняя кровь, древняя вражда... прекрасная как все Старшие и столь же опасная, она не проявляла враждебности… Но ее Дети превратили Старую столицу в мертвый город, и сейчас в воинстве Дориана по ту сторону Леса продолжали убивать людей. И сколь бы дружелюбной, если такое слово вообще приемлемо для вампира, она сейчас не казалась, она тоже дочь ночи, причем одна из старших ее дочерей.
        Адриану пришлось собрать всю волю, что бы усмирить собственную Силу желавшую немедленно уничтожить, стереть с пыль существо чуждое и враждебное ее хозяину и всему окружающему миру по природе. Маг с радостью дал бы ей волю, знай он точно, что сможет победить вампирку и не разрушить при этом последнюю защиту, которую Лес дал людям, если бы был уверен, что вообще справиться в одиночку со Старшей, превосходящей его если не по опыту, то по возможностям.
- Мы пришли с помощью, - почувствовав нагнетающуюся Силу медленно проговорил Эдриан, - И с миром.
- И поэтому с вами пришло зло, - спокойно с полуусмешкой на губах холодно произнес Адриан.
- Она на нашей стороне, - Ри чуть нахмурилась, - И не такая как все они…
- Может быть и кровь она не пьет?
- Я могу поручиться за нее, - медленно произнес советник, впрочем Адриан и так никогда не сомневался в его мягкости и наивности.
- Спасибо, - внезапно улыбнулась вампирка, - Но я сама могу постоять за себя перед кем бы то ни было. Князь ждет вашей помощи, королева, мы с императорским чародеем, я думаю, найдем общий язык.
- Как будет угодно, - холодно улыбнулась Ри и тронула поводья, не удостоив никого больше своим высочайшим вниманием. Колонна воинов на черных единорогах  тронулась вперед. Эдриан какое мгновение, казалось, сомневался в том в том, что делать, потом направил Фларэ вслед за королевой.
      Ри привела не так уж и много воинов, около тысячи, и вскоре на поляне у границы Леса остались только успевшая спешиться высокая темноволосая девушка и мужчина в темном плаще с откинутым назад капюшоном.
- Сила Леса сейчас не та, что бы остановить меня, - медленно произнесла вампирка, - И ваша Сила тоже…. Я хочу быть с моими друзьями и… просто хочу там быть. Этого не достаточно, Эдриан?
- Адриан, - с холодной усмешкой поправил он…
- Да, конечно. А меня зовут Singrelling de Nifltear le Nikoniarrtu a Re'Anteu…. Сможете повторить?
      Чародей, немого криво усмехнувшись, пожал плечами. Конечно, он знал ее имя, как знал полные имена всех тринадцати Старших детей вампира Аркала, Высшего, некогда решившего, что он рожден, что бы править этим миром. Сейчас их осталось всего двое. И надо сказать Сингреллин всегда была наиболее безобидной из Детей, но и самой непредсказуемой. Вампирку по большому счету никогда не интересовало ничто, кроме собственных прихотей, коими вкупе с любопытством она и руководствовалась в большинстве своих действий. Сущее дитя, но это не делало ее менее опасной….
- Я не хочу никому вреда, - продолжила вампирка, - Я хочу помочь…. Неужели то, что я несколько иное существо, чем вы уже делает меня неспособной на сочувствие или доброту, или быть может вы считаете себя лучшим, чем я?
      Сочувствие… доброта… у вампира сама сущность которого продление своей жизни чужой смертью. Интересно, чем ей не угодил Дориан, цвет его глаз не понравился?
- И если вы все равно не можете остановить меня, а я хочу помочь, то о чем мы вообще говорим? – выражение лица Сингреллин стало скучающим, - Не ваш ли солнечный бог учит, что надо принимать помощь, откуда бы она не приходила, если это послужит доброму делу?
      Вампирка шагнула в сторону леса, и ее ноги даже без воли на то Адриана мгновенно охватили тонкие гибкие стебли….
- Тени побери, - совсем по человечески высказалась Сингреллин, пытаясь высвободить ногу из неожиданно сильных живых тисков.
- Лес не сможет удержать тебя, - улыбнулся чародей, - Но идти к своей цели ты будешь ОЧЕНЬ долго.
      Адриан осторожно, что бы не навредить самому себе, коснулся ее мыслей, сознание вампира, давно умершего, но все его сохранившего это чудовищное подобие жизни существа, вполне могло, как разрушиться от любого вмешательства оставив только вечную жажду крови, так и напротив необратимо повлиять на образ мыслей дознающего.
      Вампирка, почувствовав это вмешательство, резко подняла на чародея ставшие янтарными глаза, и на красивом очень бледном лице отразилось удивление. Но Адриан уже знал все что ему было нужно…. В жизни порой происходят странные совпадения. Происходящее становилось занятней и занятней…. И главное из всего этого действительно можно было извлечь определенную пользу….
- Хорошо, я хм… поверю вам, Сингреллин, - медленно произнес чародей, глядя в теперь несколько освещенные интересом глаза, - И в чем-то возможно даже окажу помощь, но…
- Я помню, Древний, - внезапно очень серьезно ответила вампирка, - Вы всегда будете видеть во мне врага, мы лишь временные союзники и когда все это закончится с удовольствием забудем, о том, что были на одной стороне….

Автор: Эвор Тилийский 04.09.2004, 17:07

13 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Восточная граница Тила.

        Дождь не кончался всю ночь, холодные зимние струи хлестали по лицу, тушили факелы, пробирались под одежду, мешали смотреть и видеть, делали плащи тяжелыми, а людей неповоротливыми и медлительными, еще более подчеркивая разницу между дружинниками Эвора и их скрывавшимися в Ночи безмолвными врагами. Но даже низко нависшие тучи не могли помешать солнцу, вырвавшись из-за горизонта, осветить узкую полосу приграничных с Лесом полей и разогнать предутреннюю мглу.
      Для этого дня бой окончен…. Но война продолжается, война в которой они лишь отражают чужие атаки… Бесконечно обороняясь нельзя победить. Далеко не во всем, но Адриан прав, пора делать хоть что-то, пока не стало поздно… если оно еще не наступило.
      Эвор бросил меч в ножны и на мгновение закрыл глаза, подставляя лицо ветру и розовато-желтым, не по-зимнему теплым лучам. Далеко ли до весны? И кто из близких ему людей дождется дня, когда спящие рощи вновь покроются молодой листвой? Даже если все это закончится, им никогда не забыть стылого зимнего воздуха пахнущего смертью, окрашенной кровью травы под ногами и той застывшей холодящей нервы тишины при приближении врага.
- Мой Князь, - привыкший к отстраненности Эвора Ред, чуть коснулся его плеча, - Рассвело. Пора возвращаться…
      Пора… Что дать своим воинам нет не отдохнуть, но хотя бы выспаться перед новым наступлением ночи…. Они охраняли те бреши на границе, где молодая поросль была все еще слишком слабой, что бы остановить тень, своими жизнями выигрывали такое необходимое росткам, что бы набраться сил, время. Ночь за ночью… Их жизнь давно стала боем без начала и конца….
- Мы едем в Тил, - неожиданно для Реда ответил Эвор, - Телгар остается за главного. Ты, как мой гарант, нужен мне там.
- Совет? Эвор, это самоубийство, - мгновенно забыв любую субординацию заявил странник, - Они же друг другу и нам за компанию глотки поперегрызут. Собрать сторнийцев, лирийцев и лаконцев в одном месте это надо быть не просто смелым человеком, это надо просто не думать о последствиях.
      Эвор чуть улыбнулся.
- Они и так все в одном месте по сути….
- Угу, - с важным видом кивнул Ред, - Лаконцы в Тиле, лирийцы и сторнийцы в Темном Броде, их разделяет больше дневного верхового перехода, а наши дружинники только и успевают, что предотвращать или разнимать стычки вытекающие из их случайных встреч, хорошо хоть оружие у всех отобрали. А ты собираешься посадить за один стол переговоров Сафара, Шарка, Адриана, будь он неладен, этих долинских чародеев, Ярно Фалесса, да еще для полного счастья его мятежного герцога Амарру вкупе с вашей общей неверной супругой….
- Собираюсь, - кивнул Эвор, - Более того, хочу что бы все мы вместе наконец подумали и решили, как справиться со всей этой напастью. Каждый день приближает нас к поражению.
- А если ни не будут слушать? – Ред кажется смирился с тем, что переубедить Князя не удастся.
- Если не будут, - Эвор неожиданно рассмеялся, - Тогда им Риган с Фа ухи пообкусают.
      Перводружинник не смог сдержать смеха и только покачал головой:
- Но если все это повод для того, что бы побывать в Тиле и увидеть вашу речную чародейку, то вам все же лучше найти другой, - с улыбкой вздохнул Ред.
      Мирта… Даже мысли о ней смягчали любую боль и усталость. Губы Эвора чуть тронула улыбка. Ему не нужен был повод, что бы увидеть ее, Князь мог найти Мирту в Темном броде или в Тиле почти в любое время, просто потому что любил и скучал по ней, стоило ли искать иных причин. Между ними не было лжи. Но его меч и ее Сила написали для каждого свой путь в этой войне…. Эвор видел, каким может быть ее Дар, и если что-то в ее страшной и властной Силе и пугало Князя, так  лишь то, что она может причинить вред своей хозяйке…
- Мы едем, - спокойно ответил Князь, резко поворачиваясь в сторону леса.
      Но в Тил они двинулись уже ближе к обеду, когда были похоронены убитые и сожжены те, чьи уже раз возвращенные к жизни тела навеки упокоила омытая древесным соком сталь и «зеленые» стрелы дружинников.
      На следующий день вечером, наконец, добравшись до Высоких  Чертогов, Эвор разослал гонцов к своим высокопоставленным гостям, назначив Совет, несмотря на все протесты  Реда и Эни на следующее утро.

Автор: Сафар Бнед 04.09.2004, 20:52

26 число месяца Холодов - 5 число месяца Домоседства.
Лирия. Хайдола. – Полумесяц. Темный Брод.

   И вот настал этот самый час, час трудных решений, час готовности и борьбы. И как бы это патетично не звучало, от его, Сафара, решений зависела дальнейшая судьба мира…
   По крайней мере, в каком-то смысле все началось с него, и им, по всей видимости, и закончится. Сафар помнил, что сказал хозяин острова вечных бурь, и о времени, которое стремительно кончалось, он тоже помнил. Он должен сделать, то, что должен сделать, и милостью Каар или нет, но народ Лирии будет огражден от черной чумы, что наползала с востока, угрожая подмять всех людей.
   Правитель Лирии чувствовал, что уже не увидит своего дворца. И долго смотрел на его стены, пытаясь запомнить эту вечную красоту, надеясь вспомнить ее уже у ворот Каар. В любом случае, ему не на что жаловаться…
   Разве только, на то, что он так и не успел разобраться со своими детьми? Ну, так все еще впереди. Мебир уверен, что те, кого унесло штормом, сейчас в Лесу, и значит, они обязательно встретятся. А те, кто в Тай-Суане… Скорее всего с ними тоже все в порядке, враг не дошел до этого горного королевства…
   Через унылую пустыню отделяющую залив Хайдолы от Полумесяца двинулся самый необычный караван из тех, что когда-либо ходили по этим землям. И кого тут только не было. Древние маги, лирийские солдаты, пауки, личная гвардия хана, купцы… Великий хан собрал всех, кто был готов отправиться на встречу страшной неизвестности…
   Кроме того, они везли оружие, продовольствие, даже золото… Все что хоть чем-то могло помочь… Кто знает, что скажет правитель Леса, когда лирийцы появятся у его границ? Сафару оставалось надеяться, что Эвор будет достаточно разумен, чтобы понять, что теперь они в одной лодке.
   Он оглядел своих спутников. Зайриэ заметно волновалась, Мебир молча, впрочем, он всегда молчал… Архис что-то шептал про себя, а все эти колдуны и колдуньи глазели по сторонам… Что-то в их поведении настораживало Сафара.. Здесь крылась какая-то тайна, загадка… Однако не время размышлять об этом…
   Наконец, они прибыли в Лес. К счастью, их действительно хорошо встретили, и, похоже, Полумесяц становился всеобщим приютом. Сюда стекались многочисленные беженцы, остатки всех разбитых войск, и все находили здесь защиту и приют. Это было хорошо, хорошо, что в это тревожное время, Час Волка, нашлось такое место…
   Об этом ему сказал и Архис. Старик предвидел это, так он и заявил стражникам Эвора, он вообще вел себя несколько… вызывающее… Сафар решил поговорить с ним… чуть позже, когда будет собран некий Совет, на котором они и расскажут все что знают. А пока колдун – неприкосновенен.
   Наконец, они у Темного Брода… И здесь его ждала, наверное, самая радостная весть за последние полгода – нашлись Тарикэ, Миримэ и Вефир… С ними еще был и Барг-Танг, шаман одного племени, что раньше входило в Орду. И, похоже, счастье пришло к ним…
   - О мой повелитель... – прошептала его младшая дочь, сияя от радости. - Однажды ты дал мне путь и разрешил выбирать тех, кто будет идти со мной этим же путем... Вот тот, которого избрало мое сердце, отец… - и она указала на его лучшего друга.
   - Хорошо, маленькая принцесса... А что скажешь ты, Вефир?
   Впрочем, и так все было ясно. Эти двое любили друг друга, и весь дальнейший путь должны пройти вместе. И великий хан сказал:
   - Да будет так.
   Не все так уж и плохо в этом мире, и есть смысл жить… Но право на счастье им еще придется вырвать у этих монстров, детей ночи, что собрались у границ Леса.
   Сафар обнял всех дочерей, похлопал по спине старого друга, перекинулся парой фраз с мудрым шаманом, и был счастлив, по настоящему счастлив… И только краем глаза заметил, как чародей из Долины, называющий себя Мебиром Зарром кинулся прочь с поляны, стремясь уйти от них как можно дальше…
   Бывает, и очень часто, что чье-то счастье неразделимо с чьим-то несчастьем… Как знать, к каким последствиям приведет это? Но колдун вернется, вернется очень скоро, Сафар был в это уверен. Ему и самому еще надо понять – чего он хочет и ждет…

Автор: Ардрик ле Нуаран 04.09.2004, 20:57

12 -13 число Домоседства.

За прошедшее время многое произошло… Мы остались без друидов. Все они были погублены вампиршей, бывшей при жизни Александрой ле Амарра.
Конечно, Лес не остался без магов. Один Делон чего стоил! А квайданский волхв Макарий? А Мирта? А Сао?..
Стоп. Проясним ситуацию. В Тиле действительно объявилась экс-Императрица, вместе с герцогом Амаррой. Но, увидев ее, я не почувствовал ничего. Так, немного грусти по детству, немного радости, что она выжила… Но ничего не осталось от некогда рвавшей все мое существо любви. Все же я не рискнул даже поговорить с ней.
Сама же Сао любила и была любима. Да, Иванэ – это, как говорит Мист, «матерый человечище». Им с Эвором наверняка было интересно поговорить… ну вот хотя бы о послевоенном устройстве мира.
Тем временем Ярно тихо угасал. Все мы, адепты самых разных магических школ, пытались что-то сделать, но… Император уходил. Уходил медленно, цепляясь за каждую секунду, но падение в смертную тень было неостановимым.
Я по-прежнему проводил долгие часы вне тела, впитывая Искусство из соборного разума Леса; кроме этого я стал бывать у Макария. Приемы волхвов имели общие нотки с друидическими, и за краткое время я осмыслил основное и в этой школе. Сила моя росла непрерывно, и скоро я смогу обратиться за наставничеством к самому Делону.
За прошедшее время я лишь один раз выкроил время для развлечений: сходил на свадьбу брата.
Мист взял Раэн в жены по лаконскому обряду… В этом заманчиво усмотреть символ немеркнущей любви к родине, но на самом деле других молодожены просто не знали. Народу было не много, но неожиданно появился Роджетт Квайданский. Как выяснилось, он узнал о торжестве в ночь перед свадьбой от самого Миста, да и решил зайти как друг жениха. Хороший человек, компанейский.
Когда народ пришел в легкое состояние алкогольного опьянения, а молодожены растворились в ночи, я, снедаемый тоской неизвестно по чему, покинул дружеское сборище и пошел нарезать круги по Тилу. Я ходил по немощенным улочкам, мысленно поскуливая над своими невеселыми мыслями. Эх, Мисту хорошо – он с любимой еще с Войны Полумесяца… А я… Я болтаюсь, как полено в проруби. Вытравив образ Саолы из своей души, я обнаружил, что ее место уже существенно до того заняла совершенно другая девушка, каковой я достоин еще меньше.
Я повернулся к окутанному лимонно-желтым лунным светом Чертогу и испытал острое желание начать выть на луну. Сейчас она была там. Такая нежная с виду, но такая стойкая пред всеми невзгодами жизни… Острота ума ее сравнима лишь с чистотой ее души… Короче, вечно ты, Ард, ищешь самые скользкие горы…
…Ноги несли меня к Чертогу; тот невеликий хмель, который к моменту ухода со свадьбы держался во мне, уже разнесло начисто. Меньше всего я был уверен, что собираюсь делать.
Немного магии – и караул даже не понимает, что я уже в здании. Совершив несколько кругов по коридорам, я остановился у покоев Сиэнны. Тут решимость оставила меня, и я осел на пол, привалившись спиной к стене и обняв колени.
Сколько времени я сидел так – откуда мне знать? Суть в том, что в конце концов дверь открылась…
На пороге стояла Сиэнна в тоненькой льняной рубашке. Я покраснел, как мальчик (каковым, если разобраться, все еще являюсь).
-Кто здесь?
-Не беспокойтесь, леди Сиэнна. Это всего лишь я.
-Ардрик? Но что ты тут делаешь?
-Сижу. И уже довольно долго, - пожал плечами я.
-Но зачем? – Сиэнна посмотрела на меня удивленно.
-Я… я только что со свадьбы брата. Она почему-то повергла меня в не слишком радостные мысли…
-И?
-Как следствия этих мыслей, я здесь. Понимаете, однажды я уже допустил смертельную ошибку, оттягивая момент истины. Теперь же все будет иначе!
-И все же, о чем ты? – Эни смотрела мне в глаза, силясь понять, что меня сюда занесло.
-Леди Сиэнна… мне кажется, я люблю вас.
Сиэнна вдруг устало улыбнулась.
-Ардрик… Спасибо, что все-таки сказал это… первым. Я бы никогда не заговорила об этом.
-Леди Сиэнна… неужели.
-Да. Пройди. И… зови меня Эни.
Я перешагнул через порог. Дверь чуть слышно хлопнула за моей спиной, и я поцеловал Эни в мягкие, лишенные вкуса косметики губы. Зашуршала, спадая с ее плеч, рубаха; я покрывал поцелуями ее нежную кожу, неуклюже разоблачаясь. Она была красива, как богиня. Ее щеки теплились румянцем, а кожа была светла, как ее же душа.
По наитию я опустился на колени, к островку светлых волос, еле заметно пахнущему девушкой, и запечатлел поцелуй – коротко – и там…
…Затем я на руках донес ее до неотмеченного лаконской роскошью ложа, мягко опустил, лег рядом, ни на секунду не отрывая взгляда от ее по-детски удивленных глаз…
…Она вскрикнула, когда я наконец отважился войти в нее, но крик быстро перешел в стон. Для нее все было в первый раз, и я судорожно вспоминал тайком прочтенные манускрипты, стараясь в кои-то веки сделать все как надо. Потом я забыл об этой ерунде и просто положился на собственные чувства…
…А за секунду до пика я внезапно скользнул в транс; Сиэнна и на этот раз последовала за мной. Мы любили друг друга пред лицом вечного Леса, и это было так сладко…
…Утром я проснулся первым. Сиэнна спала, подложив ладонь под все еще горящую щеку. Лицо ее было столь умиротворенным, что очень долго для ощущения счастья мне было достаточно просто сидеть, скрестив ноги, и смотреть на нее. Потом она все же вынырнула из своих снов.
-Ардрик… ты со мной… значит, это не сон?
-Нет, милая. Я не исчезну.
-И… что теперь?
-Наверное, я должен попросить твоей руки у Эвора…
-Подожди. Я поговорю с ним сама.
-Скоро ли?
-Ардрик… я не знаю.

Автор: Мебир Зарр 05.09.2004, 0:36

5-6 число месяца Домоседства.
Полумесяц.

   Мебир Зарр и сам удивился неожиданно нахлынувшим на него эмоциям… А ведь какое время, он просто бежал, сквозь чащу, не разбирая ни дороги, ни направления… И если бы он был обычным человеком, вполне мог бы здесь заблудиться…
   Но нет, никаким "обычным человеком" он не был, и ничего строить из себя героя какой-то мерзкой баллады. Эти самые обычные люди недостойны знать, то, что знает он, и места среди них ему нет. Он один, один идет по своему пути и все остальные – лишь случайные попутчики…
   Что ж. Тогда действительно не случилось ничего страшного. И все идет по плану… Плану Архиса, короля Пауков. Мебир усмехнулся. Насколько же легко Сафар поверил старому чародею… А ведь мог, мог бы догадаться, что тот замышляет… Хотя, конечно, он сомневается, после этой истории с Иллиссайе, он не доверяет магам… Поэтому и не заметил ничего странного в поведении пробужденных… Спектакль удался на славу…
   Если бы Сафар умел видеть, он бы понял, кем является этот колдун… Гигантский паук-кукловод, оплетший все и вся своими нитями… Все маги – оставались его марионетками, а те, кто находились рядом с ним – постепенно попадали под его влияние, подчинялись ему…
   Он и вправду был великим колдуном, этот Архис Анрахсар… Да он поможет победить вампиров, ведь они те – кто ему не может починиться, а затем он получит весь мир…
   Однако неуязвимым паук не был… На все требовалось время и не малое, а если знать что и как делать… сеть можно разорвать, и теперь это было еще проще чем раньше. Ведь еще несколько месяцев назад все нити вели к Душе Паука, огромному камню, который выглядел как рубин, и который он, Мебир Зарр, с таким трудом уничтожил.
   Да, пауки проснулись, а сеть теперь завязана на самого Архиса… На его жизнь и смерть... Умри он… и что произойдет, знают только боги…
    В любом случае, Мебир принес свою присягу, и он секреты жреца хану и его дочерям не откроет… Просто не зачем… Для них, конечно, лучше если они умрут до того, как… мир навсегда изменится…
   Мебир расхохотался. Да, он свободен, но его путь проложен за долго до его рождения… И теперь ему ничего не изменить, можно только подчиниться судьбе, принять ее и следовать ей… Или же у него есть другой выход?
   Чародей все еще продолжать идти по лестным тропам, но вот уже за деревьями что-то мелькнуло и он вышел на поле… И где же он? Очевидно, эта самая граница Леса, дальше уже идет многострадальная Лакона… А солнце уже садится…
   Здесь еще можно чувствовать себя в относительной безопасности, но дальше ходить не стоит… Вампиры, дети ночи… Они тоже проснулись, и наверняка тоже благодаря какому-то из смертных… Все мы пешки, всеми нами кто-то манипулирует, и что тут можно сделать?
   - Всегда можно что-то сделать…
   Очевидно, он все-таки разговаривал вслух. Или же эта девушка может читать его мысли…
   Мебир усмехнулся. Рыженькая, тонкая словно травинка, она сидела на огромном пне и тоже улыбалась.
   - От нас не так уж мало и зависит… - продолжила девушка. – Эти великие, могущественные, древние и мудрые… Они одни, они не могут обойтись без нас, а мы можем… И должны, вот что главное! Время идет вперед безостановочно, и кто когда-то властвовал над землей, вовсе не должен править и сейчас. Они – древность, музейный экспонат…
   - Хороший же экспонат… - расхохотался Мебир. Когда-то он и вправду выкапывал для одного лаконского вельможи разные древности, но это было давно. Тем не менее, он представлял себе эту картину – чучела Архиса и Дориана в каком-нибудь музее при университете.
   - Не плохой, – улыбнулась рыжая. – Но это вполне реально… Старое всегда проигрывает новому…
   - Старое зачастую обладает силами, которые новому неподвластны, – отрезал Мебир. – Путь постижения могущества – тяжелый и долгий путь… И жизни зачастую не хватает, чтобы пройти его до конца…
   - Всегда можно рассчитывать на удачу… - не согласилась девчонка. – Иногда просто потрясающе везет… Меня зовут Сильвия ле Нуаран… – представилась она.
   - Мебир Зарр... – с улыбкой поклонился колдун.
   Сильвия протянула ему рук, чародей вежливо поцеловал, девчонка схватила его за руку, и они отправились гулять по ночному подлеску.
   - И часто Вам везет, Сильвия? – осведомился Мебир, когда они уже проделали основательный путь.
   - Хмм... – сморщила лоб девушка. – Не сказала бы. В последнее время все на редкость мерзко… Но я собираюсь ломать эту негативную тенденцию… Давно пора что-то сделать, я бы рада, но возможности не представляется…
   - Ох уж эти возможности… - покачал головой колдун. – Они и в самом деле редко представляются… Люди… постоянно ищут клады, ищут… хотя возможно они у них прямо под ногами, кто знает? Упущенные возможности, несбывшиеся мечты… Сколь их много…
   - Да… - согласилась Сильвия… Здесь очень многое зависит от случая…
   Теперь они снова шли молча…
   - А кто вы такой? – задумчиво спросила она его, через какое время.
   - Я? – Мебир задумался. Хотелось ответить честно. – Мои родители были из Лирии, а сам я вырос уже в Туманной Долине, прибежище магов… Меня всегда влекло неизведанное и непознанное, и однажды, мне пришлось уйти оттуда. Я долго странствовал по всему света, узнал многое, и однажды нашел разгадку одной из тайн этого мира… Однако, мне пришлось встать на некий путь, и теперь я не знаю как мне с него сойти…
   - А хочешь? – спросила Сильвия ле Нуаран.
   - Хочу, – признался Мебир. – Но не могу… А ты расскажешь о себе?
   - Расскажу, - согласилась она. – Хотя, было бы, что рассказывать… Я тоже родилась, тоже росла. Отказов не знала, делала что хотела… Но, наверное, мне было суждено стать, тем, чем я стала и совершить, то, что я совершила…
   - И ты тоже хочешь изменить что-то? – улыбнулся Мебир.
   - Да, – с вызовом ответила Сильвия. – И я уже начала все менять… Все… Теперь мне недостает немного удачи… Вот бы найти клад…
   - Что ж… - с усмешкой продолжил колдун. – Я знаю, кто ты… Ты тот самый вампир, что уничтожил Криэран! Архис Анрахсар видел тебя в своих грезах! Решено, ты поможешь мне, а я помогу тебе…

Автор: Вефир ибн-Найджбер 07.09.2004, 12:15

5-6 число месяца Домоседства.
Полумесяц.

            Вефир ждал, ждал этого разговора, и еще задолго до того, как увидел Сафара, трепетал в предчувствии… Что сказать, как объяснить? Он ведь предал своего повелителя, действительно предал, встав на его место, обманув всех остальных с помощью колдовства…
            Да, тогда это была нужна и полезная мера – Орда должна была перейти горы и вторгнуться в Лакону, и ей нужен был вождь. Сафар. Но не Вефир… Однако, хан пропал, и  ему пришлось сделать, то, что он сделал…
            Все это было понятно и прощаемо. Но…
            В какой-то момент он действительно подумал, что сможет стать тем, чем был Сафар, заменит его, и будет править, сидеть на троне, прикрываясь маской чар. Конечно, тут постаралась и ведьма Кир, которая настойчиво толкала его к этой крамольной мысле.
            Да, Тарикэ освободила его от власти тай-суанской владычицы,  и потом… Барг-Танг, его разговор с Каттаком, бегство, Тени и самопожертвование Шаня… За него платили другие, а он пользовался этим. Искупления не было, и нынешнее счастье, казалось ему незаслуженным…
            Теперь он расскажет все, не упуская ни единого мига, с того момента, как они расстались, когда властитель отправил его к горе Мхаб-Цаддалар, а сам остался в цепких объятиях Кобр.
            А здесь, в Лесу, все легко. Дышать легко, любить легко, легко договариваться и легко объяснить, то, что ты испытываешь в своем сердце. Это древнее, правильное место, правильно именно в том смысле, что здесь ложь и обман, царящие в каменных городах, не дают всходов, а, правда и истина тянутся к солнцу…
            Сафар пришел и сел рядом с ним на упавшее дерево. Они сидели, какое время, смотрели, как заходит солнце, и когда сумерки окутали их, и дневные птицы замолчали, визирь начал свои объяснения, немного сбивчивые и путанные.
            А когда он закончил, стояла луна. Хан молчал, какое время, а затем… рассказал свою историю. Говорил он медленно, слова давались ему тяжело. Похоже, он больше никому не про это не сообщал.
            - Я не знаю, какие еще силы есть в этом мире, кроме известных нам… Я могу верить в Каар, но тому что я видел, нет объяснения в священных книгах… Это был остров, друг мой, и, тот кого я считал хозяином острова, на самом деле был его пленником… Но сила его велика, я думаю он с легкостью бы справился с Тенями, если бы мог…
            - Кто же тогда заточил его?
            - Я думаю, он сам себя заточил… Пойми, власть – это ответственность, а его власть – ответственность чудовищная… Несопоставимая ни с чем, требующая… немыслимых вещей… Как ответить перед собой за то, во что ты можешь вмешаться, но не можешь гарантировать последствий, которые не станут вечным укором для тебя?
            - И, что он побоялся?
            - Да, он побоялся, и теперь томится там… Знаешь… я ведь погиб там на острове… Измененное заклятье перемещения должно было убить меня, а я остался жив, и имею возможность кое-что исправить из совершенного мной… Исправить… и уйти…
            - Уйти? – Вефир вскочил, не веря своим ушам. – Нет!
            - Да, уйти, – жестко сказал Сафар, схватив друга за плечо. – И уход мой будет иметь смысл не меньший, чем пребывание здесь… Я заменю пленника острова бурь… Я отправлюсь по его путям. И я сделаю, то, что побоялся сделать он.
            - Тогда я отправлюсь с тобой…
            Хан тихо рассмеялся.
            - Я не сомневался в твоем решении, я знал, что ты скажешь это. Знаю, что приведется такая возможность, и ты не отступишь… Но на ту дорогу может ступить лишь один. И поэтому, ты останешься здесь Вефир, будешь защищать Тарикэ и Лирию… Считай это своей наградой, так как путешествие по этой дороге страшней любой смертной муки в тысячи раз, и считай это своим наказанием, ведь мы больше не увидимся, ни в этом мире, ни у врат Каар.
            - Сафар… - Вефиру хотелось что-то сказать, но слов он не находил.
            - И еще – до поры не говори об этом никому… В последний момент все всё узнают, и все поймут, что выхода у меня не было… Наверное, я стремился к этому, а может – все просто совпало… Я не знаю…
            - Как скоро это случится?
            - Не раньше и не позже, чем мы повергнем нашего врага, до той поры, у меня нет права покинуть вас… Но затем…
            Вефир покачал головой, все это было слишком ужасно… Что ж…
            Хан смотрел куда-то в небеса:
            - И пока сам забудь об этом, живи как жил, сражайся и любви. Твоя рука должна держать меч, так же уверенно как и раньше… Я не хочу, чтобы твои сожаления обо мне, нанесли ущерб нашему общему делу. Живи…
            - Хорошо, твое слово – приказ для меня повелитель… - склонил колено визирь. Они снова были теми, кем и прежде… Господин и слуга. Правитель и советник. Друг и друг…

Автор: Франциск ле Шаорин 07.09.2004, 22:36

15 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса.

   - "Вы тоже служите Империи, сир Тейн!" – передразнил Иветту Артур, сидя за бокалом вина со своими друзьями. – От Империи осталось не более чем от общипанной курицы… Стоит ли это таких усилий…
   - Тебя волнует конкретная цена? – спросил Коршун.
   - Меня волнует все, – ухмыльнулся Тейн. – К сожалению, я не представляю, кто будет платить больше… Но смотрите, Империю ждут тяжелые времена, хотя на какое-то время запасов хватит, а затем… пшшк.. и все.
   - Но твой друг уверен, что все наладится…
   - Мне бы его уверенность… - Артур сделал большой глоток из бутылки. – Лично я… думаю… что нам конец. Просто я видел, что делают… эти… Тени… У нас нет шансов…
   Коршун пожал плечами. Мол, встретимся в битве, потом увидим.
   - Как-то это не похоже на тебя, – заметил он. -  Что за настроения? Где ваш боевой дух, "сир Тейн"?
   - В … - выругался Тейн. – Заткнись.
   Коршун замолчал, впрочем, продолжая периодически наливать себе и другу. На полу уже скопилась изрядная батарея кувшинов.
   - Вот мы тут пьем, а Риверс по городу шастает, – рассмеялся друг и верный помощник Артура. – В такую холодень. Как бы он себе чего не отморозил…
   Ле Тейн мрачно взглянул на товарища.
   - А бедную крошку Иветту, наверное, и согреть некому… - продолжил мысль Коршун. – И мерзнет она, и мерзнет…
   Тейн смахнул со стола все, что там было, и, глядя другу прямо в глаза, прошипел:
   - Даже не думай.
   Коршун загнулся от смеха так, что свалился под стол.
   - Храни тебя Марэль, Артур, я даже и не думал…
   - Я знаю, что ты не думал. Вообще. Соображаешь, где говоришь? Здесь у стен уши, и уши эти крысиные…
   - Тсс…
   Артур кивнул.
   В замке действительно было лишь одно место, где высокочка-Риверс не расставил своих шпионов. Вернее, поставил бы, если бы Франциск не намекнул что в таком случае, с ним может, и что-то нехорошее произойти… Крыс был понятливым, и намек понял.
   Вот теперь и правда приходилось соблюдать осторожность… Все эти измены, заговоры и предательства породили жуткое количество тайн, а тайны надо хранить. Народ и дворянство не должны узнать, кто и почему сидит на троне.
   - Бывали дни веселыееее-е-е… - затянул Коршун. Теперь все шпики поймут, что они надрались до белочек и маленьких зеленых человечков.
    В такт он и так не попадал, а шум создавал приличный.
   - Перебудишь всех… - скорее с уважением прошептал Артур…
   Коршун с силой ударил ногой по пустому шлему, который почему-то валялся в коридоре. Шлем, естественно, такого обращения не понял, и улетел в неизвестном направлении, издавая по дороге адский грохот, заглушивший все остальные звуки.
   - А, тени, … мать!! – Коршун запрыгал на одной ноге. - …!!
   Артур поднял вверх большой палец и свернул в соседний корридор. Можно было представить себе, что слышали сейчас "стены" – ведь подслушивающие устройства усиливали звуки в тысячи раз.
   Коршун допрыгал до своей спальни, с грохотом распахнул дверь и скрылся в темной комнате. Артур же отправился в королевскую опочивальню.
   Не сказать, чтобы здесь было далеко, но приходилось соблюдать осторожность. Ле Тейн еще в столовой скинул сапоги и сейчас ходил пешком. Каменные полы замка зимой совсем не грели, но и шагов его не было слышно.
   Вот, наконец, и спальня прекрасной Иветты ле Фалесс. Артур рассмеялся, и с силой толкнул дверь:
   - А вот и я!
   Иветта стояла на кровати, в ночной рубашке сжимая в руке, какую-то острую штуковину из арсенала покойного супруга, причем направив ее в сторону вошедшего.
   - Ваше Величество… - Артур в меру возможности отвесил поклон, закрыл дверь, и, заперев ее на засов, подошел к королеве.
   - Не спите? – ле Тейн сел на кровать.
   - Вы пьяны… - сморщила носик Иветта. – Это вы устроили этот жуткий шум и перебудили пол-дворца?!
   - Нет, – соврал Артур. – Не я.
   - Что Вы здесь делаете?! – продолжила девушка столь же недовольным тоном. – Выметайтесь. Живо.
   - Никак нельзя, Ваше Величество, – покачал головой Артур. – Возможно этот шум – это ужасный бунт. Кругом заговорщики, и храбрый сир Риверс отражает их натиск. А я буду защищать Вас, моя Королева. Останусь здесь на всю ночь и не сомкну глаз. Но не допутс.. допущу, чтобы вам был причинен вред!
   Королева перестала хмуриться, зато встревожилась.
   - Штурм?! Неужели? Это правда?
   - Да, – зевнул ле Тейн и улегся на королевское ложе. – Правда и только правда, самый настоящий бунт.
   - Где Франциск?! – уточнила Иветта. – Это не его проделки?
   - Нет. Старина Франц верен Вам до конца… А чем Вы тут занимаетесь в такую пору? – Артур осмотрел лежавшие рядом, на столике книжки. – Читаете? Это правильно, королева должна много читать.
   - Поверьте, пока меня не разбудили, я спала! – возмутилась Иви.
   - Спали? Забавно… - Артур зевнул. – Я бы тоже спал… если бы у меня была такая возможность…
   - Выметайтесь с моей постели! – рассердилась королева. – Если Вы пришли меня охранять, так и стойте у двери!
   Артур всхрапнул.
   Иветта разозлившись пнула его в бок. Наемник, схватил ее за ногу, и осторожно дернул на себе, и девушка оказалась в его объятиях.
   - Что Вы делаете? Подонок, негодяй… - она вырывалась, но Тейн держал ее крепко.
   - Мне в жизни не приходилось сражаться с женщинами, а тем более с такими прекрасными… - ухмыльнулся он. – Я думаю, Ваше Величество, и Вы не созданы для войны, стало быть, сопротивление бесполезно, и пусть случится, то, что должно случиться…
   - А что должно случится? – рассеяно спросила Иви, и тут Артур сдернул с нее рубашку. Дальнейшее уже происходило по обоюдному согласию. Королева охотно отдавалась ему, и в какие-то моменты, казалось, что ее стоны разбудили вторую половину дворца.
   Под утро ле Тейн задумчиво поглядел на спящую девушку и промолвил:
   - И все-таки в этом городе стоит остаться…

Автор: Вэл Горн 10.09.2004, 13:17

11 День Месяца Домоседства. Тил.

Тетива тихо натягивается, движение пальцев плавное, почти незаметное. Стрела - как продолжение руки. Мгновение тишины, звон и в середине далекого круга дрожит стрела. Рагрон качает головой:
- Хорошо, очень хорошо, но в бою у тебя не будет времени так долго прицеливаться и даже мига не будет.
Вэл улыбнулся, ловя себя на мысли, что улыбка - единственное, что осталось от далеких уже времен, когда слово "война" напоминало лишь о прошлом.
- Я знаю. Давайте проверку. Я готов, - рука привычно поправила колчан и вскинула гибкий лук.
Он сосредоточился, голова опустела, пришло привычное ощущение наполнения силой. Вокруг площадки для тренировочной стрельбы стояли лесовики, некоторые залезли на деревья и ждали одного лишь сигнала. Рагрон вскинул руку и по его безмолвной команде в строгом размеренном порядке в воздух взметнулись шишки, закружились в медленном танце падения перья. Горн четко поворачивался и отправлял одну стрелу за другой, пока все 15 экзаменационных стрел не были выпущенны в цели.
- Семь перьев..
- Семь шишек..
- Экзамен не сдан, Вэл. Одна стрела пролетела мимо цели, - хмуро констатировал Рагрон, направляясь к тому месту, где лежала пустая стрела.
Вэл легко нагнал его и чуть тронул за плечо, останавливая:
- Нет. Не сдан. Я выбрал цель, но в последний миг не смог поразить ее.
- Почему? - удивился учитель.
Юноша молча протянул руку, указывая туда, где лежало перо. За белоснежными иголками пера, в земле виднелась небольшое гнездо с крохотной пичужкой, что замерла прикрывая крыльями своих птенцов. Рагрон глубоко вздохнул, разглядывая малышей, а затем повернулся к Горну. Тот продолжал смотреть на перепуганное семейство:
- Я побоялся, что стрела на излете заденет их
- Понятно. Тогда мы еще раз повторим экзамен... вот только кое-кто, - свирепый взгляд на помощников. - Более тщательно выберет его место! Хотя, тебе, парень, сам ветер похоже помогает.. Шепчущий! О чем это я? Так ведь оно и есть. И зачем тебе эти стрелы?
Вэл еще раз улыбнулся:
- Очень хочется чувствовать себя просто человеком..
Старый учитель ничего не сказал и просто подал знак к завершению, оставляя этого странного юношу одного со своими мыслями. Но Вэл ни о чем не думал.. Все воспоминания и ощущения остались в его комнате, где хранился не подаренный портрет, где остались крылья... где осталось древние строчки то ли проклятия, то ли пророчества: "Она ответила на них.. Но я не могу думать о ней, как .. Она совсем другая" Воздушная волна чуть толкнула его вперед и Вэл засмеялся:
- Можно подумать ты тоже что-то чувствуешь или знаешь, - обратился он к собственной Силе и спустя миг тихо добавил: - Ведь ты понимаешь о чем я?
Глаза вновь посмотрели на крохотную птичку-невеличку, которая осмелев, гневно чирикала на непрошенного гостя, а может быть ворчала на местных, что так неосмотрительно подвергли опасности ее малышей. Из гнезда ей вторили тонкие голоса. Вэл секунду-другую слушал этот возмущенный монолог, а потом легко коснулся теплым, воздушным потоком возмущенных пташек:
- Прости нас, неразумных

Автор: Эдриан ФларИне 11.09.2004, 1:31

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

- Ты подарила ей Ищущего Смерти! Я думал, тебе понравилась Син...
- Да, мне даже немного её жаль, - улыбнулась королева.
- Жаль! Зачем ты так?
- Да как это зачем? Я что по-твоему дура что ли? Она мне действительно понравилась - как человек. Но не как вампир. Я ещё не совсем потеряла голову...
- Но ведь ты же даже покормила её...
- И что? Думаешь, было бы лучше, если бы она съела кого-то из долинцев?
- Но Син же добрая...
- Знаешь, легко быть добрым, когда ты бессмертен. Оглянись вокруг, Эдриан! Каждый из нас мог бы быть добрым, если бы нам не нужно было бы зарабатывать деньги и беспокоиться о том, что же будет завтра. Легко быть добрым, когда ни в чём не нуждаешься. По сути, твоя вампирка - обычная эгоистка.
- Она собирается помочь нам в этой войне...
- Только потому, что ей самой это интересно. С таким же успехом она могла встать на сторону Дориана.
- Так значит всё это обман?
- Всё обман, Эдриан. Не обман даже, политика.
- Тени, Ри! Но как же Син? Что будет, когда она вернётся?
- Она не вернётся.
- П-почему? - удивился Эдриан.
- Я дала ей Ищущего Смерти.
- Это всего лишь легенда.
- Cам знаешь, что никто из оседлавших такого единорога пока ещё не возвращался.
- Ри, Ищущие Смерти - всего лишь бешеные единороги. Как бешеные собаки. А те, кто их воровал - идиоты, потому что такие единороги либо сбрасывают всадника, либо прыгают с ним в пропасть, я уж не знаю. С Син такое не пройдёт, она вампир.
- Она не вернётся хотя бы потому, что Адриан не позволит ей вернуться. Ты же не думаешь, что он потерпит живого вампира...
- Син поможет нам. Адриан поймёт... - Советник понял, что Ри права и спорил просто по инерции. Адриан ненавидел вампиров, и даже то, что Син поможет в чём-то не помешает магу убить её.
- Не поймёт. Я тоже не пойму. Вампиры опасны... И уж в Долине их я не потерплю.
- А если она всё же вернётся? Наплевав на Адриана и всех прочих кудесников?

Ри засмеялась, и Эдриану совсем не понравился этот смех.

- Тогда я буду кормить её смертниками. И использовать, ибо вряд ли у кого-то ещё будет вампир на государственной службе...
- Ри... Ты заигралась в политику!
- Пойми, Эдриан. Я уже не ребёнок и больше ни во что не играю. Я не играю, Эдри. Я серьёзно...

Эдриан хотел что-то сказать, но понял, что любая его фраза прозвучит слишком резко, поэтому просто развернулся и вышел.

Автор: Леди Ри 11.09.2004, 1:36

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

Советник вышел, и пожав плечами Ри позвала Генриетта:

- Генри, приведи сюда Арниэ и принеси тёплого вина. Да, и проследи, чтобы Советник не покидал Цитадели, он мне нужен... Через час пригласи его сюда.
- Да, моя Королева, - склонил голову управляющий и вышел.

Когда вошла Арниэ, Ри пригласила её сесть в кресло напротив и безо всякой прелюдии заявила:

- Собири несколько конных отрядов, мы выезжаем на помощь.
- Гхм... - Арниэ подавилась вином, спешно отставила бокал. - Простите, моя королева?
- Перестань звать меня королевой, Арни. Там понадобится около тысячи конников. Пеших брать не будем, благо я думаю их будет в достатке у других.
- Но, Ри... Потери будут огромными...
- Мы спасём мир. Это оправдает потери.
- Мы не мир спасём, - вмешался вошедший в комныта Эдриан, - Мы себя спасём. Неужели ты так и не...
- Эдриан! Кого я сказала, того и пойдём спасать.

Советник мрачно присел на корточки у камина, и Ри мысленно обругала себя за то, что не уточнила Генриетту: советник нужен ей не позже, чем через час, но и никак не раньше. Ри прекрасно понимала, кого и куда они идут спасать, но ей не хотелось, чтобы армия шла с подобным настроем...

- Значит, около тысячи... - "не заметила" уточнения советника Арниэ, - Это... Три отряда по триста плюс мои ребята, так?
- Да, пожалуй что и так. Я тоже поеду.
- Нет, Ри! Ты не можешь. Мне будет не до того, чтобы защищать тебя, а провести всё это время в тёплом лагере охраняя королеву мне не с руки.
- Арниэ, я не буду отсиживаться в лагере.
- Тогда решено. Эдри, ты тоже с нами?
- По-видимости, да.
- Мы будем готовы через неделю, Ри.
- Пять дней. Иначе опоздаем на Совет.
- На турнир мы тоже опоздали, - улыбнулся Эдриан.
- И ничего хорошего из этого не вышло, - Ри вспомнила Алиску, - Совсем ничего... Кстати, придёт раскрывать, что я и есть королева...
- Да Адриан и так знает.
- Знает, откуда?
- Иногда мне кажется, что Адриан знает всё...
- Ну и ну... Кстати... Эдри... А куда ты дел Аркэ и Марту?

Эдриан завалился на спину, раскинул руки в разные стороны и рассмеялся, чем-то очень напомнив Арниэ девушку-вампира...

Автор: Сингреллин а Ре'Антэ 11.09.2004, 1:42

[glow=navy,2,500]Ночь с 9-го на 10-е число месяца Домоседства.
Полумесяц.[/glow]

Полумесяц... Сингреллин не любила это место, однако теперь сила его была столь ничтожна, что вампирка могла бы пройти даже вглубь Леса и ничего б с ней не случилось. Что ж, наступает её время, время вампира. Однако эта ночь всецело принадлежит ей одной.

Син спешилась, не без помощи магии разожгла костёр и, усадив порывавшегося летать мыша на плечо, тихо запела песню, вновь добавив в неё немного магии, однако на этот раз никто не отозвался на Призыв, и они сидели втроём: бешеный единорог, летучая мышь-мутант и девушка-вампир...

[glow=navy,2,500]Ночь с 10-го на 11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. На подходе к западной границе Бора.[/glow]

Рагнерёк взволнованно повернул голову к наезднице: почуял своих. Обрадованная Син направила его туда, где слышались позвякивания сбруй и треск костров. Похоже, войска королевы сделали привал, дабы обсудить свои дела до прибытия на Совет.

Син поняла, что Совет - её последняя возможность присоединиться к охоте.

Эх, Дориан, Дориан... Мы скоро придём к тебе... Мы слышали твой призыв и решили на него откликнуться... Мы выбрали сторону... Жди нас, Дориан...

Единорог мерно перебирал копытами, Дориан летел впереди, изредка усаживаясь на плечо вампирки. Наконец показались отблески костров, и Син, магией отведя глаза дозорным, ворвалась в лагерь долинцев.

В лагере поднялся переполох, однако вампирку быстро узнали и мигом проводили к костру, у которого сидели Эдриан, Леди Ри и Арниэ.

- Добрый вечер, - заявила Син, присоединяясь к компании.
- У, - выразилась Леди Ри, - Ну, добро пожаловать.
- Син! Рад тебя видеть.
- Я решила присоединиться к вам. Надеюсь, никто не против?
- Почему б тебе не ворваться туда в гордом одиночестве, разгоняя всех направо-налево?
- Потому что маги размажут меня раньше, чем я успею заявить, зачем пришла, - рассмеялась Син. - Я думаю, они не станут трогать меня, пока я буду в свите. А там уж разберусь как-нибудь. Лишь бы сразу не стали меня убивать, потому что я не хочу боя. Ну, в общем...
- Да мы понимаем. И кем мне тебя назначить?
- Менестрелем! А я спою... Хотите?

Сингреллин начала петь и всадники один за другим засыпали под чарующий вампирский голос..: "засыпай, малыш...".

[glow=navy,2,500]11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. Западная граница Бора.[/glow]

Как она и полагала, Адриан не был сильно рад её прибытию. Да она ещё и вновь перепутала его с Эдрианом да вдобавок ещё и эти корни-веточки...

- Тени побери, - высказалась Син, уже давно не удивляясь такому обращению к самой себе.
- Лес не сможет удержать тебя, - улыбнулся Адриан, - Но идти к своей цели ты будешь очень долго.

А потом Син почувствовала, как волшебник едва заметно коснулся её сознания. Она с любопытством попыталась поймать его мысль в своей голове, но он уже говорил:

- Хорошо, я.. поверю вам, Сингреллин, - медленно сказал он, - И в чем-то возможно даже окажу помощь, но...
- Я помню, Древний, - игра кончилась. Пора было стать серьёзной, - Вы всегда будете видеть во мне врага, мы лишь временные союзники и когда все это закончится с удовольствием забудем, о том, что были на одной стороне... - Однако сама вампирка знала, что будет с радостью вспоминать это дело. И очень гордиться тем, что разговаривала с этим Древним Магом.

Он такой хороший, такой милый, этот Адриан. Только обиженный кажется чем-то. Или кем-то... Так и хочется.. протянуть руку, провести по волосам... Впрочем, о чём это я?..

- Роке! Дориан! - летучая мышь устремилась к руке Син, единорог ткнулся мордой в её ладонь. - За мной, моя хррабррая аррррмия!..

Автор: Илиана ле Броснэ 11.09.2004, 14:48

1 месяца Домоседства.
Полумесяц.

Лёгкий утренний морозец заставил Илиану свернуться калачиком. Ей так не хотелось просыпаться, но странные звуки в утренней тишине заставили её всё же высунуть нос из-под плаща. Источником звуков был Николя усиленно раздувающий угли. Все, что осталось от ночного костра. Остальные спали мертвым сном. Наконец усилия Нико было вознаграждены, и среди тонких веточек показался робкий лепесток пламени. Юноша разогнулся и принялся подкидывать хворост в разгоравшийся костер. Илли замерла. Было так приятно просто смотреть на него. Николя потер щеку и оставил грязную полосу на ней. Девушка с трудом подавила смешок, но он всё же услышал и посмотрел на неё.
- Ты похож на трубочиста, - улыбнулась Илиана, - такой же перемазанный. Доброе утро, - тут же добавила она, смутившись, что так вольно обратилась к нему.
- Доброго. – Ответил Нико и снова потер щеку.
- Не три, а то ещё больше перемажешься. Погоди, - Илли выбралась из своей импровизированной постели и достала из рукава платок. – Вот.
Нико полунасмешливо взглянул на неё, но платок все же взял.
- Может у леди ещё и зеркало найдется?
Илли смутилась, так как зеркальце у неё с собой всё же было. Небольшое в серебряной оправе, давний подарок Корвина.
- А без зеркальца ты… вы обойтись не сможете?
- Ну, если только ТЫ мне поможешь. А мы что на вы?
- Не знаю. Ты… Вы… Просто так сорвалось.
- Кажется, мы все достаточно много пережили вместе, чтоб говорить ты. Ну, так ты мне поможешь? – Вопросительно и в тоже время насмешливо спросил Нико, помахав в воздухе платком.
Илиана закусила губу, чтоб не рассмеяться громко. Затем опустилась рядом с ним на колени и забрала у него платок. Пока Илли была занята грязной щекой, Нико не издал ни звука. Когда, наконец, грязная полоса исчезла, и она взглянула ему в глаза, то на миг даже удивилась, как близко вдруг они оказались. В них больше не было ни тени насмешки, но было что-то такое от чего её обдало жаром. Рука с платком замерла в воздухе.
- Все, - ели слышно сказала Илиана.
- У тебя тоже лицо грязное, - так же тихо сказал Николя.
- Где?
- Здесь, - рука Нико осторожно коснулась её щеки. – Извини, я, кажется, испачкал тебя ещё больше.
- Ничего…
Одному Марелю известно, чем закончился бы этот разговор, но  в костре, о котором они оба забыли, громко треснула ветка. Резкий звук мгновенно опустил обоих на землю. Илиана вскочила с колен и отвернулась, стараясь скрыть полыхавшие щеки.
- Ничего страшно. – Торопливо проговорила она, подхватывая с земли плащ, который служил ей ночью одеялом. – Я пойду… поищу ручей. Нам все равно вода нужна. И дрова… тоже… нужны…
Боясь, как бы Нико не остановил её, Илли бросилась в глубь леса.
- Илиана…
Но оклик Николя остался без ответа.

Ручей она так и не нашла. Но нашла яму, наполненную чуть ли не до краев прозрачной как стекло водой. Холодная вода прояснила мысли, но не успокоила лихорадочный румянец на щеках.  Илиана почувствовала себя глупой девчонкой нафантазировавшей себе незнамо что. Нико не поцеловал её, а значит, ничего к ней не испытывает.
Илиана вернулась в лагерь с руками полными хвороста. Браин и Алек ещё спали. Шарль Бевер что-то тихо обсуждал с Николя. Валериан потирал заспанное лицо у костра.
- И куда вас одну понесло, - проворчал Валериан, когда Илли бросила на землю хворост.
- Уже утро. Теней можно не боятся.
- А этих, лешаков?
- Валериан, мы ж к ним едем.
- Всё равно не стоит одной шататься, где нипопадя. – Продолжил ворчать Валериан.
- Он прав. – Вмешался Николя. - Ты могла заблудится. Или…
- Я хорошо ориентируюсь, а наш костер дымит так, что…
- Что говорит о том, что все люди ушли в глубь Леса. Мы должны двигаться туда же. – Веско сказал паладин.
- Значит, будем двигаться. – Блеснул глазами Нико и пошел к лошадям.
Илиана почувствовала, что он не в восторге от того, что им предстоит забираться в глубь Полумесяца.

Илли решила, что не стоит тянуть, и тоже пошла к лошадям.
- Николя… - Тихо обратилась она к нему, до боли сжав за спиной руки.
- Да?
- Я… Я хотела извиниться. – Выпалила Илли с ходу.
- За что?
- За утро. Я… Я просто дурочка. Напридумывала себе… Я знаю, что ты не… Я знаю, что я тебе безразлична. Я не хочу, чтоб ты подумал… Ох… Не думай обо мне плохо. Я не собираюсь преследовать тебя. Мои чувства, это только мои чувства. Я знаю, что я только обуза для всех. Обещаю, что как только мы доедем до людей, я сгину с глаз твои долой и вообще… - Илли почувствовала, что теряет последние остатки мужества, а Нико никак не собирался облегчить её задачу. – В общем, прости меня и всё. Просто…
Господи, - взмолилась про себя Илли, - ещё чуть-чуть и я скажу, что я люблю его. И он будет считать меня глупенькой дурочкой, которая думает только о каких-то там придуманных чувствах и прочих глупостях.
Илиана с силой вдавила ногти в ладонь.
- Илиана, я никогда…
- Не говори ничего. Я итак как в бреду. Это всё это моя глупость и девчоночьи бредни.
Нико и не стал ничего говорить. Но и не стал ждать пока Илиана как испуганный зверек убежит, не давая ему возможности хоть что-то сделать или сказать. Его ладони опустились на её плечи, а его губы нашли её губы. Илиана почувствовала, как земля уплывает из-под ног. В какой-то момент она испугалась эмоций, которые нахлынули на неё, и попыталась отстраниться, но руки Николя держали хоть и нежно, но крепко.
Спустя какое-то время Нико нехотя разжал объятья.
- Если ты так хочешь, то я ничего сейчас не скажу, но не думай что я промолчу в следующий раз. – Тихо сказал он, осторожно проводя по лицу девушки рукой.
Он ушел. Мысли Илиана разбежались как испуганные мыши. Она уткнулась в жесткую гриву Дорки, прячу улыбку. В следующий раз… Только бы он был этот следующий раз.

Автор: Мист ле Нуаран 11.09.2004, 16:10

15 число Домоседства.

-Ну, бойцы… Дружинники… Кто хочет сегодня поработать?
Я стоял перед строем людей Эвора. Они смотрели на меня с напряженным ожиданием, изредка косясь на расставленное на нескольких торопливо сработанных стойках квайданское оружие.
-Итак, слушайте внимательно. О луках забудьте сразу – в этой войне они бесполезны. Кинжалы ваши переплавьте на подковы – ими драться невозможно. Учить вас, похоже, придется с нуля.
Я мог бы обучить вас искусству боя на сторнийских мечах, но для этого нужны две вещи: десять лет времени и сами сторнийские мечи. Ну где бы вы их достали? Поэтому мы рассмотрим технику боя квайданским полутороручным мечом, близким к лаконскому «бастарду».
Итак, полуторник, - я взял один из мечей и сделал им три пробных взмаха, - Как видите, меч этот не отличается легкостью. Тем не менее им вполне реально драться одной рукой; вам, наверное, так будет привычнее, чем двумя.
В квайданском варианте центр тяжести – ближе к концу клинка; меч медленно приводится в движение, но потом достаточно лишь его направлять. Массивного противовеса, как на многих лаконских мечах, здесь нет.
Главное, чему вы должны научиться – это умение работать не только руками, но и корпусом. Ноги я вам еще успею поставить.
Имея в качестве противника вампира, вам не обязательно поражать его искусством фехтования – напротив, дело тут в том, чтобы достать врага как можно более сильным ударом и желательно с первого раза. Потому что второго раза уже не будет.
Ладно. Разобрали мечи…
Народ выстроился на почтительном расстоянии друг от друга, и еще около двух часов отрабатывал основные выпады, показанные мной тут же. Самые азы, так крестьяне-ополченцы мечами машут.
-Встали по парам. Мечи пока тупые, а то будете у меня все ходить как князь Эвор…
И пошли они… Эххх, коровы на льду… Двигаться их учили, это правда, но явно не с той целью. Взмахи получались неровными, либо слабыми, либо в стиле ветряной мельницы. Удары ложились явно не туда, куда их нацеливали: несколько уже держались за пальцы в сторонке. Впрочем, упорства парням было не занимать.
-Плечами! Плечи доворачивай! Ну куда, куда бьешь? На воздух обиделся? Да не сжимай ты так рукоять – выбьют же на «раз»! Во-от, хорошо… А ты попробуй все же взять как двуручник – тебе подойдет… Ого! Парень, ты не по адресу. Потом подойди к Виктару, он тебе секиру подберет. Ты, ты и ты – с ним. Хммм… А тебя как в дружину-то взяли? Ах стрелок хороший? На следующую тренировку не приходи. Оооо… Ты что, раньше тренировался? Когда на границе жил, говоришь? Здорово! А ты? Как никогда? Хмм… Талант, видимо… Так… Стоп!
Теперь вы с разных сторон атакуете их, а вы – станьте спина к спине и обороняйтесь. Кого задели – отошел в сторону.
Народ спешно перестроился.
-Раз… два… три… Начали. Третий слева, стойку ниже!.. По ногам – правильно, но в реальном бою не забудь добить… Брешь прикройте!!! А вы – не давайте, вклинивайтесь! Вот, хорошо отбросили! Стоп, в кучу не сбиваться! Друг другу же мешаете! По флангам, по флангам работать! Эй, вы, «убитые», не теряйте времени, пока поработайте по парам сами. Ку-уда??? Там ж видишь какие бугаи? О, прости… молодец, хорошо убрал… Да, хоть бы и в плечо – все равно касание. Тааак, теперь переходите в наступление… Но не разбегаться, я сказал! Стоп!
Последний «нападающий», потирая бок, пошагал к сотоварищам.
-Молодцы. Ладно. Первая тренировка удалась. Все по домам, оружие поставьте на место, завтра – еще одна. А пока накачивайте плечевой пояс – тяжести там поподнимайте, что ли…
Лесовики разошлись. Все-таки это были бойцы, а не сопливые рекруты. «Могло быть гораздо хуже» - подумал я и пошел до дома, где меня ждала Раэн…

Автор: Франциск ле Шаорин 11.09.2004, 21:50

20-22 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса и окрестности.

   Франциск отставил в сторону пустой бокал и задумался. Это часто бывало с ним в последнее время – причудливое течение мыслей иногда его уводило куда-то далеко, прочь от полуразрушенной страны и всех бед, которые свалились на них с тех пор, как окончился осенний турнир. Да, он размышлял о прошлом, или же представлял себе, что могло быть, если бы все пошло чуть иначе...
   А когда он возвращался из грез в свой кабинет, то тихонечко посмеивался над собой – мол, старею. Ему стоило радоваться, тому что случилось – все-таки он пережил и Селину и Ярно, Иванэ куда-то исчез, как и Адриан. А он остался, и Фалесский престол теперь принадлежит ему, да и вся страна тоже.
   В этот день от бумаг и мыслей его отвлек Артур, который как обычно вошел не спросив. С тех пор, как Ярно ушел в свой последний поход, наемник изрядно обнаглел. Когда-нибудь его придется поставить на место, но сейчас он нужен, он и Крыс играют в свои детские забавы, пытаются поделить то, что осталось от «великой Лаконы».
   - Что Вам угодно, маршал? – подчеркнуто любезно спросил Франциск, Артутр должен понять, что есть границы, которые не стоит переходить даже ему.
   - Лирийцы в двух днях ходу от города… - прохрипел Артур, вливая в себя изрядное количество вина из хрустального графина стоявшего на столе.
   - Лирийцы? – Франциск поднял бровь. – Сколько их? Кто их ведет?
   - Похоже, это остатки войска, которое расколошматил Ярно. Бить-то он их бил, да не добил. Их темень-тмущая, женщины, дети, скот – все вперемешку… Но и нормальных войск у них осталось еще много.
   - Вторая осада нам не нужна. – процедил Первый Советник. – Что же делать с ними?
   - Не знаю, – помрачнел наемник. – Их слишком много. Слишком.
   Франциск откинулся на спинку кресла и поежился.
   - А ведет их некто по имени Каттак Ит-Тимань. – буркнул Артур. – Говорят – редкостный хмырь… Поотрубал всем другим вождям бошки, и стал самым главным…
   - То есть он еще и политик? – рассмеялся Франц. -  Тогда у нас есть шанс обернуть все в нашу пользу…
   - Каким образом? – спросил будущий первый маршал Лаконы.
   - А очень просто. Все политики обычно видят выгоду для себя, там, где она есть, и не будут цепляться за идею… Я собираюсь сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться…
   - Хотел бы услышать, в чем оно заключается… - проворчал Артур.
   - Услышишь… - пообещал Франциск. – Ты поедешь со мной… Но сначала нам надо посетить ее Величество…
   Артур улыбнулся во всю физиономию. Первый Советник притворился, что ничего не понял, хотя на самом деле ему уже давно все было известно. Идти до королевских покоев было недолго, и они были у Иветты чуть меньше, чем через пять минут.
   Наемник долго и путано принялся рассказывать о том, что ему стало известно. Иветта сначала хмурилась, а потом сказала тоже, что и Франциск:
   - Вторая осада нам не нужна. Я надеюсь, что Вы, Артур, устраните эту опасность…
   Первый Советник вышел вперед:
   - Ваше Величество, у меня есть другой план. Мы вполне могли бы принять лирийцев в нашем королевстве. Они могли бы принести Вам присягу, и стать Вашими верными подданными…
   Иветта закусила губу и задумалась.
   - Хорошо… Первый Советник, Вы возьмете с собой подобающую такому случаю охрану и отправитесь к Каттаку Ит-Тимань…
   - Я согласен Ваше Величество, – поклонился Франциск. – Мы отправимся на рассвете…
   Путь и в самом деле был не близкий и достаточно опасный. Говорили, что именно здесь прошли зловещие Тени – и в самом деле, во многих деревнях не было не души. Даже Артуру, побывавшему во многих сражениях, и много повидавшему было немного не по себе.
   - Мрачно, – согласился Франциск. – К сожалению, я совершенно не представляю характер этой угрозы, и надо отдать должное Адриану – хорошо, что Фалесса защищена от этого…
   - Рассчитываешь, что лирийцы это тоже поймут? – спросил Артур, который обо всем быстро догадывался.
   - Да. И не только на это. Они должны понимать, что у них только один путь остаться на этой земле…
   Прошли два страшных дня, полных бессонных ночей, судорожного ожидания кошмара из тьмы. Спали, когда солнце уже всходило. Однако в течение всего пути их так никто и не потревожил…
   Вскоре их заметили разведчики лирийцев, сопровождали какое-то время, а потом исчезли из виду, но Франциск чувствовал их незримое присутствие.
   Но вот они и добрались до Каттака…
   Новый вождь лирийцев приказал пропустить одного только Первого Советника, и оставить оружие вне лагеря. Теперь оставалось лишь рассчитывать на разумность Каттака Ит-Тимань.
   Каттак выглядел надменным, но уставшим.
   - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
   - Я готов выслушать предложение королевы…
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой…
   - Смелое предложение… - Каттак деланно рассмеялся. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – улыбнулся Франциск. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   - Заманчиво… - протянул лирийский вождь, нахмурившись. Он-то понимал, что лаконец может это не только ему предложить…
   Франциск улыбнулся. Рыба заглотила наживку.
   - Более того, друг мой, вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам… Все будут вам подчиняться, и стрелы в спину вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют вам, и им не придется доказывать свое право на ваше место…
   Каттак задумался.
   - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день…
   Ле Шаорин поклонился, и ушел к Артуру и его воинам.
   - Ну и как прошли переговоры? – наемник был как всегда крайне легкомысленно настроен. Шаорин его восторгов не разделял.
   - Я думаю он согласится… У них нет иного выхода…
   - Ты ведь на это и рассчитывал? – спросил Артур.
   - Да. Я рассчитывал, что Сафар и Ярно уничтожат друг друга, и мы сможем заключить мир с остатками лирийского войска. Сторнийцев, я тоже надеялся как-нибудь нейтрализовать… В какой-то мере, все так и получилось, но возвращение Теней я предугадать не мог…
   - Многое на этой войне идет не так как нам этого хочется… - проворчал Артур.
   - Умный человек силен не абсолютными прогнозами, а возможность обернуть возникающие обстоятельства себе на пользу… - улыбнулся Франциск. – И нам пока везет…
   Наемник согласно хмыкнул и убрался спать. А Первый Советник еще долгое время разглядывал ночное небо, пытаясь понять что ждет их теперь… Иванэ и оставшиеся южные графы и бароны – не проблема… Каттак и его гарры – теперь тоже. В конце концов все успокоится и этот год летописцы будут считать просто годом, когда Тени вернулись…

Автор: Rigan 12.09.2004, 2:32

10 День Месяца Домоседства. Тил.

Кружится перед окном, разглядывая в нем свое отражение - было очень интересно.. Риган и представить себе не могла, что ей так понравится этот непонятный обряд. Девушка слегка напевала себе под нос ту медленную мелодию, под которую она кружилась вместе с Роджжетом, а потом с кем-то из друзей Миста.. а потом с Виктаром.
- Ты что-то уж очень веселая, Ри, - раздался голос Крина за ее спиной.
- Я была на свадьбе, - обернувшись к нему и сверкая глазами, ответила она. - Это так красиво! Я не ожидала даже. И Мист с Раэн были такие красивые и счастливые...
- Разумеется.. После всего что они совершили и когда их непонятно за что - простили.. Будешь счастливым.
Лицо Риган померкло:
- О.. ну, Крин, ведь.. они же тоже заслужили свое счастье, - несколько расстерялась Риган.
Неожиданно бьеринг подошел к ней вплотную:
- Похоже тебе понравилось на этой свадьбе. Ты ведь специально так нарядилась? И ты готова прощать всех и вся - лишь бы..
Он резко оборвал речь, потому что Риган схватилась за голову, которая опять начала раскалываться от жуткой боли. Крин искренне расстроенный попытался коснутся ее рукой, но девушка уже не контролировала себя, резко оттолкнув его и бросившись вон...

11 День Месяца Домоседства. Тил.

Риган и Фаэнна во все глаза рассматривали гарцующих по Тилу всадников на чудных лошадях. Ри, как более сведующая, важно поясняла сестренке, что вот именно этих лошадок с большими палками во лбу она видела на турнире в Криэране, где они наделали большого шума, но она была в тот миг голодная, поэтому не стала досматривать представление до конца и убежала искать пропитание. Фаэнна с сомнением качала головой, считая что может это вообще морок какой-то, потому что таких животных не бывает.
- Да не обман это, сестренка! - воскликнула Риган. - Ну смотри.. ты же чувствуешь их запах?
- Да это есть, но сейчас такие времена, может меня и нюх подводит, - качая рыжей головой, ответила Фа.
Риган всплеснула руками, глядя на упрямую в своем сомнении сестру:
- Ну и как мне тебя убедить?! Впрочем.. О! Придумала! - девушка внимательно посмотрела на проезжающих под деревом всадников и неожиданно зеленые глаза ее загорелись хулиганистыми блеском, когда она увидела задумчивого мужчину, чьи длинные, темные пряди словно тронула серебристая кисть. Он, на свою беду отделился от основной группы, и проезжал в "опасной близости от засады", организованной неугомонными кошками.
В один миг она преобразилась в белоснежного зверя с серебрянными глазами и подобравшись с негромким рычанием прыгнула на всадника. Но прыжок вышел неудачный. Единорог в последний миг слегка заупрямился и вместо того, чтобы приземлится на спину, Риган оказалась перед ошарашенным наездником, опрокидывая его на землю. Как всякая кошка, она-то приземлилась на лапы.. правда стояли эти лапы на груди удивленного нападением человека. Риган опустила головенку, прижимая к ней уши, но не получив заслуженной трепки - тут же ее вскинула, преображаясь:
- О, - только и смогла она вымолвить, пытаясь унять прыгающие в глазах веселые искорки.
Но мужчина тоже пришел в себя и осторожно поднялся, не выпуская девушку из рук, а затем аккуратно поставив ее на землю перед собой. Его большая ладонь осторожно смахнула с ее плеча пыль и отвела рыжую прядку, закрывающую часть лица:
- Надеюсь вы не ошиблись всадником, миледи?
Легкий румянец окрасил ее щеки, но голос даже не дрогнул:
- Нет. Наверняка нет, иначе меня бы уже наказали, - улыбка засияла на ее губах. - Только что такое "миледи"? И как тебя зовут?
Мужчина чуть поклонился, незаметно проведя ладонью по пояснице, соображая сколько же там синяков. Но улыбка Ри была настолько светлой и обезоруживающей, что он тоже улыбнулся:
- Эдриан ФларИнэ.. Миледи - "моя леди"... Так называют Одну Единственную Леди, - с удовольствием рассматривая еще более зарумяневшуюся девушку, ответил маг.
Риган несколько долгих мгновений не отрываясь смотрела в его лицо, пока не ощутила, что ее спину внимательно обнюхивает оставшийся без седока единорог. Девушка очнулась и обернувшись к единорогу протянула ему ладошку:
- Прости пожалуйста, я не хотела тебя пугать.. Если будет время, я познакомлю тебя с Лаской.. Это моя лошадка, Эдриан, - пояснила она, снова поворачиваясь к нему и замечая закатывающуюся от смеха сестру, еле удерживающуюся на дереве.
Ри насупилась и быстренько отпрыгнула в сторону:
- Думаю мы еще увидимся, Эдриан, - опять сверкнула она улыбкой и быстро побежала прочь, погрозив Фаэннке.

Автор: Иванэ ле Амарра 13.09.2004, 20:46

10 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Небо хмурилось который день. Также как и люди вокруг. Не было причин для радости, ни у небес, ни у смертных. События, обрушившиеся на плечи таких слабых людей, прижимали к земле, клонили головы, сгибали спины. Только во взглядах еще читалось желание жить, страх смерти и гибели всего мира, да странный огонек, говорящий, что им уже нечего было терять. Нечего, кроме своего будущего.
О том – что случилось и кто сейчас в Тиле, Иванэ и Сао узнали сразу. Люди, бывшие смертельными врагами и противниками при жизни – теперь оказались в одной лодке, которая для большей радости усиленно шла ко дну. Эвор был рад герцогу и императрице, неловкость вышла только однажды, когда на предложение о лучших покоях для обоих – Иванэ твердо ответил, что комната им нужна только одна. Эвор резко вскинул глаза на Амарру, но тактично промолчал и согласно кивнул, на Сао Иванэ старался не смотреть, потому что боялся увидеть там желание опровергнуть последнее заявление… особенно теперь, когда здесь, совсем рядом Ярно, такой несчастный, такой одинокий… Но девушка молчала. Только когда они оказались наедине, мужчина заглянул в сиреневую глубину и понял, что зря боялся. Этим глазам был нужен только один человек, и этим счастливцем был он.

13 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Меч в руках владыки трона,
Лишь оружие на век.
Верность роду – крепость дома,
Сила, праведность и честь…

Эти древние слова, девиз первого герцога Амарры, присягнувшего на верность Фалесам, всплыли в памяти сами собой. Вся их пафосность и наигранность почему-то особенно бросались сейчас в глаза. Как глупы все земные войны, всё ради куска земли и горстки людей, которыми можно будет править, маленькие царьки всея лилипутской страны, цари сами над собой, правители собственных амбиций – всё это бессмысленно. Когда пришла настоящая битва – битва за мир – все они оказались беспомощными, в силах лишь слабо огрызаться и спасать собственные жизни… И он был одним из них.
- Небо хмурится. – Голос раздался неожиданно для герцога, он обернулся и встретил твердый взгляд человека, верность которому хранил всю жизнь. Император Лаконы стоял на противоположной стороне заснеженной поляны и смотрел на своего бывшего вассала.
- Если бы пошел снег, небу не было бы так тяжело. – Иванэ сделал шаг вперед.
- Но снега не будет. – Ответил Ярно и тоже ступил на поляну. - Эти леса не знали снега...
- Мой император… - Начал было герцог, но правитель Лаконы прервал его.
- Уже нет… К чему теперь эти пустые слова? – И только горечь и разочарование послышались герцогу.
Звуки кристаллизовались в обжигающе холодном зимнем воздухе, повисали и исчезали в никуда. Молчание оглушало, а в груди билось сердце, как затухающий костер прожитой жизни, пройденных дорог, возлюбленных женщин и преданных друзей, а небо хмурилось.
- Я не предавал тебя… - Не хочется, чтобы слова звучали, как оправдание, но только как просьба, молитва о прощении, последняя попытка вернуть то, чего уже нет.
- Это уже тоже не важно. – Снова в никуда, в ничто, в тишину не услышанных небом правд.
- И она не предавала… - Крикнуть бы во всю глубину легких, разорвать грудь воплем истины, но нельзя, не возможно.
- Знаешь, я видел ее… Она стала еще прекрасней, с тобой из ее глаз ушла боль, осталась печаль, но боли больше нет… Спасибо тебе за это. – Взгляд глаза в глаза и понимание без слов, без жестов, просто потому, что они оба знают – что было, что есть и что будет. Просто потому что прошлое ушло, настоящее умирает, а будущего… Его, может быть, и не случится.
- Я люблю ее. – Вот так просто, горсть льда брошенная в лицо, царапающая, рассекающая, сверкающая своей бренностью.
- А она любит тебя… - Не признание поражения, а камень, опущенный надгробьем на собственную любовь.
Тишина. Небо хмурится, разбрасывая свои обрюзгшие бока грязно-серого цвета, недовольно ворочаясь над землей и сыпля едва заметными крупинками снега. Над миром не знавшим холода и льдистыхых слез неба - падает снег. Двое стоят на поляне, запрокинув голову и глядя в это небо, прося или проклиная, вспоминая или мечтая, печалясь или радуясь.
- Завтра будет совет. – Ярно посмотрел на Ивана. – Хотя не уверен, что мы найдем решение.
- Надежда есть всегда… - Чужие слова, в который так хочется верить.
- Хорошо, что еще остались те, кто верит… - Император хмурится и с силой сжимает кулаки.
- Раны? – Иванэ сделал шаг к сюзерену, но тот решительно остановил его.
- Каждому из нас свое… Мой срок отмерян, но я сделаю все возможное, чтобы эти твари отправились туда, откуда явились. – Ярно делает еще один шаг к Иванэ и протягивает руку. Герцог удивленно смотрит на ладонь, протянутую ему в открытом жесте рукопожатия, замирает на миг и отвечает тем же. Не просто жест примирения и союза для борьбы с общим врагом – сочетание узами старой дружбы, которую можно разбить на осколки, растолочь в пыль, но нельзя уничтожить без следа, хотя бы пепел останется.
Небо хмурится, глядя - как два человека расходятся в разных направлениях, оставляя на свежем снегу тонкую цепочку следов, причудливо переплетенную на лесной поляне, так же, как судьбы людские сплетаются и расплетаются, иногда рвутся и сходятся вновь, сгорая в пламени человеческих чувств, эмоций и поступков – самой жизни.

13 – 14 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Ночь.

В причудливо изукрашенном камине пляшут языки хулиганистого пламени. Озорник прыгает высоко-высоко, как будто намереваясь выбраться из отмерянной ему клетки и пуститься в дикий танец по всем окрестностям. Хочет огонек на свободу, но не может. В освещенной только этим неверным пламенем комнате сидит на огромной кровати девушка, и в ее удивительных, непохожих ни на что глазах танцуют блики огня, скрывая ее взгляд, не давая заглянуть в душу, прочитать мысли, открыть сердце. Девушка напряжена, как будто ожидает чего-то или кого-то, спина ее пряма, длинные волосы распущены и странный теплый ветер шевелит несколько прядей, но огонь защищает ее, согревая, оберегая.
Приглушенный звук шагов за дверью, тихий скрип и тень, на миг закрывающая от девушки огонь. Вот сейчас можно подобраться к глубоким озерам души, заглянуть внутрь, но нет уже поздно – глаза, обратившиеся на вошедшего, выражают только одно чувство – облегчение. А потом тень продвигается внутрь комнаты, и огонь снова принимает сой пост – защищать, оберегать…
Тень сбрасывает теплый зимний плащ, и к огню подходит мужчина в темном костюме знатного дворянина, он протягивает к знакомому озорнику руки, и тот послушно согревает их, не обжигая, ведь глаза девушки с такой любовью смотрят на мужчину, а огонь не может ослушаться хозяйку. Когда стылость поздней зимы исчезает полностью, мужчина сбрасывает камзол, подходит к ложу и опускается рядом с девушкой.
- Ты видел его? – Не вопрос, а утверждение.
- Да. – Тихо и прерывисто дыша, выталкивая слова из сжавшейся груди. – Теперь мы по одну сторону битвы, и здесь нет места старым обидам.
- Но он не простил…
- Ему нечего было прощать. Любовь не прощают. – Глаза в глаза. Переплетенье рук и пальцев, тепло, которое приходит только в объятиях друг друга, дыхание в едином ритме, стук пленных птиц в груди, одинаково рвущихся на свободу.
- Что с нами будет? – Внезапно похолодевшая ладошка, прижавшаяся к щеке мужчины.
Так легко солгать, что все будет хорошо, они, конечно же, победят, и будут жить долго и счастливо и умрут в один день.
- Не знаю. – Осколки последних сил и надежды.
- Ты боишься, Иванэ? – Губы, прижавшиеся к уголку его губ.
- Я боюсь потерять тебя, Сао. – Руки, сжимающие стройное девичье тело и губы, нарушающие все приличия и законы… Тела, потерявшие земную опору, уносясь ввысь.
В причудливо изукрашенном камине тлеют остатки догоревших в страстном танце поленьев. Последние затухающие искры неровно дышат в такт дыханию девушки. Мужчина рядом не спит, на плече его покоится темноволосая голова девушки. Глаза обоих распахнуты в ночь. Тепло медленно выползает из-под одеяла, растекаясь по стынущему воздуху комнаты. Оба молчат, не нужны им слова, не нужны даже жесты, не нужно ничего, только дыхание в такт, бой барабанов в груди и крепкое сплетение пальцев. Вязь простых чувств – большего и не надо. И только последняя искра, вспыхнув яркой звездочкой, на миг осветив всю комнату, гаснет, погружая мир во тьму, мир на двоих, мир для двоих, мир, которого нет.

Автор: Каттак Ит-Тимань 13.09.2004, 22:19

1 число месяца Домоседства -
25 число месяца Домоседства. Лакона.

   Проклятье всем богам! И правда говорили, что в древних сказках есть какой-то смысл…Он сам смеялся над стариками, болтавшими (как ему казалось) всякую чушь, про Теней, про Час Волка, когда смертные будут жалеть, что они появились на свет, про Вечную Ночь, что покроет землю…
   И все это оказалось правдой.
   Тени существовали!
   Каттак бы кричал, но у него пропал голос. Они появились из ночи, словно та породила их, и почти за несколько минут превратили послушное, все сметающее войско в испуганное стадо… Творилось что-то несусветное, и великий лирийский вождь сам перестал что-то понимать…
   Кричали люди, испуганно ржали лошади, но войско надо было спасать и спасать немедленно. Другой вопрос – будут ли его слушать?
   Вампиры ломили, как проклятые, и держать их было все труднее и труднее, а, учитывая то, что никакой организованности и в помине не было, им грозил настать скорый конец… Если не сказать больше…
   Дальнейшее не отложилось в памяти. Он что-то делал: - сражался, кричал, раздавал пинки своим войнам, бросался в самые опасные участки боя, геройствовал понапрасну…
   
* * *

   Наконец все кончилось, наступил день, и они, бросив умирающих умирать, а вампиров пожинать свой успех, убрались из этой преисподнии.
   И так прошло еще несколько дней… Они метались из стороны в сторону, не находя ни приюта, ни возможности открыто встретить врага! Тени появлялись всегда ночью, и уходили по утрам. Они жалили словно пчелы, унося с собой не более двух-трех жизней, направляя бег гаррской конницы в определенном направлении…
   - Нас гонят куда-то! – сказал один из его десятников, после очередной атаки. Но слов не нужно было, и так все было ясно – им приходилось двигаться прямо на восток, к морю…
   А значит рано или поздно на их пути встанет город Фалесса, который так и не смог взять Сафар… Столица Лаконской Империи, ее сердце. Каттак мечтал вырвать его и бросить к своим ногам, но… теперь, на это рассчитывать не приходилось… Похоже, Тени решили стравить двух исконных врагов.
   Каттак задумался. Через пять дней они будут у стен Фалессы. С налету такую крепость не взять – значит осада, а на предательство здесь рассчитывать не придется… Да и заложники не помогут – у здешних жителей сердца из камня – бнедианцы резали у них на глазах ихних родных, а тем хоть бы хны.
   Осада будет долгой – но что делать, другого выхода нет, а Тени не дают уйти в сторону. Если им удастся победить, они получат убежище от вампиров, но не раньше…
   Он рассказал о своем плане своим командирам, и они согласились… впрочем, все кто обычно с ним не соглашался, были уже мертвы…
   
* * *

   Но все изменилось, отныне и навек, когда в их лагерь прибыл отряд лаконцев, возглавляемый неким Франциском ле Шаорином…
   Каттак обдумывал, стоит ли взять вельможу в заложники, или же просто убить "в назидание", приказал ему оставить оружие за оградой, и решил для начала поговорить… Как ни странно, этот человек ему понравился с первого раза… Что-то в нем было… такое, совсем не лаконское… Это не обычный тупоголовый рыцарь.
     - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
    - Странно, – подумал Каттак. – Вроде у них была другая королева. – но в ответ сказал:
     - Я готов выслушать предложение королевы… Иветты! - пусть выскажет… Наверняка, это очередной дурацкий ультиматум. Эти идиоты никогда не поймут, на чьей стороне сила!
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой… - тихо и медленно говорил Франциск, с легкой полуулыбкой на устах.
   Каттак задумался. В этом был резон. По крайней мере, когда-то и Сафар заключил с его отцом подобный договор… Но нельзя давать понять этому лаконцу, о том, что он, вождь гарров, сокрушавший их до сих пор, может пойти на попятную!! А тем более сразу пойти в подчинение бабе, даже если она королева… как ее там? Иветта!
     - Смелое предложение… - Каттак громко захохотал, чтобы все слышали, как он презирает этих червей. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – его собеседник блеснул глазами, похоже он и не растерялся, услышав этот ответ. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у Вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же Вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   Это было действительно стоящее предложение. Если бы не вампиры, можно было еще и поспорить, но проклятые Тени не оставили ему выбора! Он обманет их! Он не будет штурмовать Фалессу! Он заключит мир с королевой… как ее там? Иветтой!
   Но сразу тоже нельзя соглашаться.
    - Заманчиво… - буркнул Каттак.
    - Более того, друг мой, Вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам…  - продолжал гнать свою линию лаконец. - Все будут Вам подчиняться, и стрелы в спину Вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют Вам, и им не придется доказывать свое право на Ваше место…
   Лирийский вождь изо всех сил давил искушение согласится на все прямо сразу и сейчас, но… надо тянуть время…
    - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день… - проворчал он, и жестом дал знать, что аудиенция окончена.
   Похоже, завтра они отправятся к престолу этой королевы… как ее там? Иветты!

* * *
   И в самом деле, на следующее утро, он, Великий Вождь Гарров, решил навестить эту лаконскую королеву, чтобы заключить с ней союз, против общего врага…
   Такая формулировка похоже устроила всех – и лаконца, и его собственных командиров…
   Кони неслись словно молнии, и никакие Тени не могли их остановить! Мимо мелькали сожженные поля, разграбленные деревни. Война оставила здесь незаживающую рану, и когда все вернется на круги своя, сказать не мог никто.
   А если лирийцы получат эти земли… Что ж, здесь будут пастись лошади и прочий скот, ведь воины степи не сеют... А хлеб… хлеб всегда есть кому выращивать… Через какое-то время два народа смешаются, так когда-то уже было…
   И вот на третий день показались величественные стены, которые за эту войну так и не удалось никому перемахнуть… Подъемный мост, со скрежетом открылся… и впервые со времени начала войны, лириец вступил в столицу…
   - Когда я увижу, королеву… - Каттак лихорадочно пытался вспомнить ее имя. – Иветту?!
   - Скоро друг мой, - улыбнулся Франциск. – Для начала я приглашаю Вас на ужин…
   Каттак улыбнулся в ответ. Он продолжал рассматривать этот чудесный город, его здания, людей и даже мостовые… В Лирии не было ничего подобного, там улицы не мостили, там женщины не ходили в подобных платьях…
   И они отправились на ужин, который не смотря на войну был весьма роскошным… По крайней мере Каттак давно так не ел, да и не пил столь превосходных вин. Даже у графа, который сдал им один из городов, было худшее вино…
   А на следующее утро они отправились на прием к королеве… Иветте!
   Та весьма вежливо встретила их, и Каттак не теряя времени, объявил ей, что он и его подданные (хотя до сих пор, гарры не были ничьими подданными), готовы принять ее покровительство, и войти в Лаконскую Империю, сохранив за собой некоторые вольности и привилегии… За это они клянутся во веки веков служить ей и ее потомкам, воевать за нее, умирать за нее, да и пойти за ней на край света…
   - Да будет так! – величественно и глубокомысленно промолвила королева… Иветта?!
   Каттак отметил про себя ее красоту. Больно тощая, и на лице странное какое-то выражение…
   - Наша королева может и хрупка, но сильна, и с мужеством переживает свое горе… - шепнул Франциск.
   - Какое горе? – Каттак не сразу сообразил.
   Ле Шаорин чуть не подпрыгнул.
   - А! Понял! – закивал головой лирийский вождь. – Приношу свои извинения, о королева, за то, что мне пришлось убить вашего мужа!
   Франциск, Иветта и большинство вельмож изменились в лицах. Рослый светловолосый лаконец, стоявший в дверях, согнулся пополам от смеха.
   Первый советник дернул Каттака за рукав, намекая, что на этот раз его аудиенция подошла к концу.
   - А разве Вы убили Ярно? – спросил его Франциск, когда они уже вышли.
   - Я не знаю, – честно ответил Каттак. – Может и я.

Автор: Дориан 20.09.2004, 18:46

...На склонах холмов кипела битва. Было ясно, что к атакующим непрерывно прибывают подкрепления... нет, они вырастали словно из под земли. Вой и рев заполонил долину. Войска Лаконского государя перемешались с лирийской конницей и стрелками, в едином устремлении отразить нового, смертельного и, как казалось, непобедимого врага. Они летели с запада, как осенние листья, обрываемые ветром, похожие на птиц, но... двуногие создания, больше всего напоминавшие. Охватывающий людей ужас не шел ни в какое сравнение с тем напором, который обрушивался на них. Сила, мощь, древняя, мертва кровь..
...Командир большого отряда одним ударом отрубил голову вампиру, немыслимым поворотом отбил левой рукой второго и тут же упал от удара третьего, который резко вонзил свои когти в человечью плоть, отшвыривая его прочь. Вампир не успел уйти, на него обрушил свой удар рыцарь на могучем коне. Не спасали даже сверхскоростные передвижения. Люди, отступая, яростно отражали атаки, не взирая на страшную гибель своих друзей и бывших врагов...
...В серебрянном свете тусклой луны на поле чернели лужи крови, в которых лежали люди с вывернутыми руками, переломанными позвоночниками и разорваной плотью. Многоголосый вопль будет преследовать оставшихся в живых до конца их дней. Но они выжили...
... Вампиры в бессильной ярости опустошали оставшиеся вокруг лесного царства деревеньки. В одной из них жители собрались под каким-то навесом, вознося к неизвестному покровителю мольбы о спасении. Высшие окружили святилище и устроили себе пир.. Лучшими блюдами всегда считались дети, чья чистая, незамутненная болезнями и страданиями кровь наполняла жилы вампиров редкостной силой и вселяла буйную радость...
... Деревеньки.. поселения.. люди.. порой оборотни... за спиной у призрачного войска не оставалось ни одной живой души..
...Лес.. снова Лес, вставший на пути Детей Ночи.
Родрик стоял рядом с рыжеволосой вампиркой и проклинал всех и вся. Клыки скрежетали в бессильной ярости:
- И что?! Что теперь?!! Грызть деревья? Рыть тайные ходы в земле?
Вампирка поморщилась:
- Может просто подождать приказа? - едва заметная издевка в голосе отрезвила Родрика.
- Она не вернулась. А должна была. Лес закрыт.. пока.. Но ненадолго. Его нельзя оставлять в покое.
- "Слуги" туда тоже не пойдут.
- Я знаю, Сильвия! - резко отмахнулся он от нее. - Им не сделать и пары шагов. Та не справилась, значит..

********

Сейчас все было по другому...
- Ты правильно решил, - тихо говорил Высший, сжимая в руке опустевший бокал вина, гибкая сталь приобретала затейливые формы, подчиняясь бледным пальцам вампира. - Ты пойдешь в Лес и сделаешь то, что не получилось у Лексы..
Родрик замотал головой:
- Нет. Я не решил.. я не хочу, - призрачный образ Дориана на миг показался ужасающе плотным:
- Ты осмеливаешься перечить? - и тут же голос смягчился неуловимо: - Нет, ты прав, Родрик. Только ты, брат, можешь сделать это и сделаешь. Твои дети, как и криэранские братья - слабы и падут при первых же шагах в Лесу.. Нужна кровь.. древняя кровь, что даст доступ в это закрытое для нас место. Ты не пойдешь один. Тебя будут прикрывать твои же дети, брат.. Окружайте Лес, отрезая его от всего мира. Наша армия может это сделать.. Вокруг еще остались поселения?
- Нет, - еле вымолвил Родрик, ощущая, как голову сдавливает страшная воля.
- Ты пойдешь туда, - тихо продолжил Дориан и замолчал.
Сознание его растроилось. В одной части трепыхался Родрик, впитывающий безмолвный приказ и пожалуй впервые сожалеющий о выбранном пути. В двух других частях сознания находились образы: мужчина и женщина.. Сильный мужчина и прекрасная женщина. "Где просчет? Где.. Я недооценил Рикарда Шарка. Но теперь во мне живет понимание мыслей и даже чувств людей.. Он отринул выбор. Решил сделать по своему и поплатился. Ему нужна была расплата... Но Лекса.. Она выбрала свободу и Новый Мир. Ее наслаждение этим Миром - неподдельно. Она жила...", - он не мог не усмехнутся этой шутке - их не считали живыми, но и мертвыми не могли назвать. - "Лекса.. Лекса... До сих пор больно.. Что же произошло?.." И вдруг - как молния. Крошечный комочек нерожденной жизни, потребовавший свою долю на "пиру".. Оживший где-то и давший о себе знать. И убивший одним напоминанием о себе предательницу-мать.
- О, люди, - тихо прошептал Дориан.
- Вы что-то сказали? - тут же откликнулся Родрик.
- Ты меня понял? - оставил его без ответа вампир.
- Да.
- И еще.. Мне нужна эта рыжеволосая Сильвия.. Отправь ее ко мне.
- Но это будет затруднительно! - искреннее возмущение даже позабавило его.
- Это необходимо. Иди, брат мой, и не задерживайся с выполнением моих заданий... - связь почти исчезла, когда до тяжело дышащего Родрика долетели последние слова: - Береги спину, брат..

**********

В далекой цитадели один из первых Детей задумчиво смотрел на закат солнца, всем существом впитывая в себя силу наступающей ночи:
- Люди.. мелочные.. хватающие себе подобных и не желающие видеть их свободу, потому что "так нам удобно" или потому что "я люблю.." Считаете нас чудовищами, - громкий, холодный хохот задрожал под каменными сводами.
Ему не нужна была клятва о мести.

Автор: Сильвия ле Нуаран 27.09.2004, 17:26

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.

   Ночь не отступала перед рассветом, но и наступала… Ночь словно волна билась о последний барьер, который должен быть сметен, и тогда ночь затопит всю землю… И почему Сильвия не верила, что это случиться? Казалось, Дориану остался лишь один шаг, всего один шаг, чтобы сбылось все, чего он хотел…
   Но Лес стоял, и ей казалось что никогда они не смогут перейти эту последнюю границу, этот рубеж… Почему? Ответа вампирка не знала, но от этого ее уверенность в скорый крах не уменьшалась…
   Сильвии уже давно было ясно, кто она и чего стоит, знала она и чего желает… Многое ей изменить не удалось бы, к сожалению, и ей оставалось лишь принять это… Она больше не увидит мир глазами той девочки, которая жила в Криэране. Она другое – она поняла это, и приняла, но все же Сильвии не хватало чего-то…
   Представившейся возможности…
   Мебир Зарр предложил ей многое, хотя она и сама не могла понять, в чем заключается этот новый секрет могущества и всезнания… Но люди – хитры, они нашли множество способов проникнуть в тайны мироздания, какими бы пугающими они не казались на первый взгляд.
   Так и здесь… После ухода Теней, их место заняли другие, те кому нужно было властвовать, получить власть любой ценой… Новые хищники, они не пили кровь, но и людьми не остались… Сильвия краем уха слышала, что есть целое государство оборотней на севере, оказалось что-то подобное было и в Лирии. Орден Пауков, Орден Змей…
   Мебир рассказал, что он сумел пробудить этих пауков, и получить доступ к их знаниям. Полученных сведений чародею хватило, чтобы понять, что Архис Анрахсар – глава Ордена, замыслил чрезвычайно коварное, могущественное и вместе с тем чудовищное по своему замыслу заклинание…
   Пауки… Они действовали по своей натуре – плели сети и ловили в них дичь. И вот сеть размером в целый мир была создана, и уже начала сжиматься вокруг людей… Совсем недолго – и она опутает все…
   Сильвия закусила губу…
   Все – но не вампиров. Сейчас колдуну подчиняются все те маги, которых он "освободил" из своей хватки, он привел их сюда – не зря. Дориан мешает ему, и он попытается уничтожить детей ночи, а затем займет их место. Сафар поверил ему, а зря… Такие существа, как этот паук не меняются, да ему просто, чтобы существовать нужно, быть уверенным, что никто не покусится на его могущество…
   А Мебир это понял и предложил ей убить Архиса… Сам бы он не смог это сделать, ведь он поручился пред ним, теперь он был бессилен против паучьих чар… Тем сильнее он желал освобождения, неволя противоречила всей его природе. Мятежный чернокнижник привык бросать вызов, кому бы то ни было, любому… но сейчас это придется сделать чужими руками… Ее, Сильвии, руками, даже скорее зубами…
   Сильвия заметно нервничала… Еще накануне ее призвал к себе Дориан… Старый вампир, таки решил узнать что представляет из себя детище Сингреллин… Да и она хотела взглянуть бы на него… Взглянуть… Но сначала ей надо справится с Архисом…
   Мебир честно предупредил – эта задача не из простых. Паучий король совершенствовал свои умения на протяжении веков, он сильнейший маг, первый же удар который она должна нанести должен оказаться смертельным…
   Что ж… Медлить не стоит, а отступать некуда… Сильвия шумно втянула морозный воздух, точно делая последний вдох…
   Чернокнижник сейчас должен говорить со своим повелителем… Он отвлекает его внимание от происходящего, это происходит на поляне, той поляне, которую ей показал Мебир… Но стоило ли доверять этому странному человеку? Сильвия верила ему, но не заведет ли эта вера вампирку в коварную ловушку? Нет, прочь сомнения, Мебир не мог обмануть… хотя бы, потому, что он рассказал ей тогда…
   Не время думать…
   Нужно действовать…
   Сильвия бросилась в лес. Ветки хлестали ей по лицу, рвали одежду, оставляя на теле глубокие порезы. Это место было глубоко враждебно ей, как и она ему. Стебли что попадали под ее ноги сразу же усыхали, ломались, превращались в мелкую серебристую пыль оседавшую на ее плечах.
   Время сжалось до нескольких мгновений, ведь реакция, скорость движения вампира, да, и почти все возможности намного превосходят человеческие… Сильвия словно молния пронеслась по намеченной тропинке, преодолев за какие-то секунды почти километровое расстояние…
   Кусты расступились, и она врезалась в короля пауков, непринужденно болтавшего с Мебиром… Чернокнижник, не умом, а шестым чувством понявший что происходит, кинулся в сторону. Там где стоял его собеседник сейчас бушевал торнадо – разъяренный колдун сцепился в сражении с юной вампиркой.
   Сильвия всем существом желала поскорее вонзить клыки в дряблую шею старика, покончить с ним, но тот словно расплылся, размазался по реальности, отражая все ее попытки выпить его кровь.
   Архис не был человеком – сейчас это наиболее было видно, он тоже ускорялся, превосходил предел, данный людям – и преображался… Во все стороны лезли хитиновые лапы с острозаточенными лезвиями на концах, исторгавшие яд и липкую паутину, глаза делились и стекленели, наполнясь чернотой и теряя всякое подобие с тем, что было ранее… Сильвия не могла видеть, того что видел Мебир, но перед ней вместо слабого и жалкого старика стоял чудовищный монстр, полунасекомое… И они переплелись в столь крепких объятиях, какие бывают лишь у смертельных врагов и возлюбленных…
   Она тянулась всей своей сущностью, зная, что ей надо лишить врага силы, выпить его могущество, и тогда он будет повержен. Но тварь не давала ей сделать этого, продолжая разрывать ее на куски, кромсая когтями и плюясь ядом… Омерзительно, теперь она поняла, почему все кто видел паучье преобразование, пытался раздавить эту нечисть…
   Возможно, она действительно не рассчитала своей силы, Архис был сильнее, и много-многоопытнее, он побеждал, затягивал ее в свои сети. Мебир бы не понял, что он говорит, а она услышала:
   - Мерзавка… - шипел Архис. – Я уничтожу тебя… Я выпью…
   Некое обнаруживаемое сходство между ней и этой тварью заставило Сильвию дернуться в последний раз и закричать, так, наверное, кричит любое существо попавшее в сеть, и чувствующее, что следующий миг может стать последним.
   Крик придал ей сил, а вонзившиеся в нее жвалы заставили сделать последнее усилие и дотянуться до единственного уязвимого места этого существа. Зубы-клинки прошили мягкий хитин насквозь, и Архис тоже закричал. Ему больнее, про себя отметила Сильвия, он не привык терпеть такую боль. Теперь она пила его кровь, и хотя не было ничего на свете отвратительнее этой субстанции, она чувствовала, что силы покидают волшебника… Сейчас сильнее была она…
   Через секунду, которая могла сойти за вечность, это понял и Архис. Он кричал все громче и пытался отстраниться избавиться от объятий Сильвии… Но тщетно, да и все могущество позволяющее ему уйти он потерял. Крик нарастал, полный отчаянья он понимался над деревьями, устремлялся в небо.
   Вампирка слышала, как трещит и рвется паутина созданная Архисом, как освобождаются его тысячелетние пленники… Король пауков издал свой последний вопль, с ним было покончено, агония нарастала… Внезапно Сильвия, будто наяву, увидела тут нить, что удерживала последнее из того, что осталось у колдуна. Она устремилась к ней, и, обрушив на нее все силы, какие у нее только были, разорвала ее.
   Архис лежал у ее ног мертвый, а она… Она еле стояла, яд проник слишком глубоко, да и то, что ей пришлось выпить не пошло ей на пользу… Тьма милосердно укутала ее, избавив от необходимости что-то, объяснять Мебиру, для которого прошло от силы полминуты, и который с изумлением смотрел на нее…

Автор: Ярно ле Фалесс 29.09.2004, 8:42

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил.


Девушка старалась не разбудить Ярно и аккуратно, не производя шума, поставила завтрак на книжный стол. Но император  проснулся. И как только девушка покинула комнату ле Фалесс медленно, дабы не потревожить больное плечо,  встал с кровати. Рана сегодня опять кровоточила, о чём говорило багровое пятно на кровати.
  Ярно подошёл к подносу с любезно принесённым завтраком. Кувшин вина, амлет с ломтями сыра и немного хлеба. Император налили в бокал вина, так и не притронувшись к еде направился к широкому подоконнику, на котором любил сидеть всматриваясь в бережно укрытый снегом лес, наслаждаясь тишиной.
    Крупные снежинки не спеша покрывали небольшую площадку перед Чертогом. Ярно полюбил красоту Полумесяца, которая завораживала, а тишина позволяла отдохнуть от всего произошедшего.
Лессо понимал, что ему осталось недолго и завтрашний совет станет последним для него, да он будет держаться не показывая свою слабость, но все они понимают, что он лишь борется с неизбежным и он будет бороться столько, сколько необходимо. И поэтому император старался ценить каждое мгновение, а время, как назло сгорало всё быстрей и быстрей.
    Он умирает, а ведь ещё многого не сделал и уже никто не сделает. Иветта хорошая императрица, но…и всё же Ярно верил, а быть может просто хотел верить, что она справиться и не предаст его, как это делали почти все  кому не лень. А люди, лаконцы которые верили в него, они продолжают верить и сейчас, а ведь он их никогда не обманывал. Они гордятся своим императором, а он в свою очередь гордится ими. Фалессса… Столица которую ему не суждено больше увидеть. Город, в которм Лессо провёл всю свою жизнь и который поклялся защищать до самой смерти. А смерть то уже вот она, не успел моргнуть, а она уже обступила тебя со всех сторон, как когда-то Рио и Портэо, а может и Нико…В последнее император не хотел верить и надеялся, что ле Тойе жив и здоров, ведь он заслужил жить и жить счастлитво.
    Вчера, когда Ярно проходил по лагерю немногочисленных лаконцев, которых разместили подольше от остальных, чтобы избежать стычек, то видел в их глазах восторг и жалость. Император понимал их. Они готовы биться до самой смерти за него, ведь он для них идеал воина и импратора, несмотря на то, что они проиграли. Но перед этим были великие победы и они будут, но уже не с ним. Лессо за эту войну потерял слишком много и пережил чересчур много. И ле Фалесс надеялся лишь на то, что их жертвы не забудут. Ярно посмотрел в угол комнаты, в котором, небрежно сваленные, лежали изрядно помятые доспехи, но ему уже не суждено их одеть и как прежде вести за собой войско империи…

    Ярно, что было сил ударил кулаком в стену, что сразу же сказалось на плече императора, которое разрывалось от боли. Лессо сжал зубы изовсех сил, чтобы не прокричать. Она опять ему снилась…Саола…Сегодня, вчера, каждый день с того момента, как они пришли в Полумесяц.
Император не хотел, чтобы она его видела таким. Он должен навсегда остаться в её памяти таким, каким она его увидела в Криэране, ведь каждый раз думая о ней, видя перед собой её глаза он вспоминает Белый город.
    Лессо закрыл глаза, стараясь в очередной раз воссоздать образ той, что любил…и любит.       

Автор: Адриан 29.09.2004, 20:57

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.
   
      Холодная капля воды, скатившись по листу, сорвалась вниз, разбилась о резной деревянный подоконник десятком огненно-алых, впитавших отблески заходящего солнца брызг. Прошел еще один день, а быть может целая жизнь, и у этого мира осталось меньше на один закат. Зимнее небо - сталь и темная матовая синева…. Сквозь низкие тучи росчерками пламени прорываются последние солнечные лучи….
      Не всем пророчествам суждено сбыться, и какие-то навсегда останутся светлой или страшной легендой, но самые сумрачные и темные всегда воплощаются в жизнь тогда, когда меньше всего ждешь и до полного безумия не хватает одного единственного шага.
    Мир продолжал меняться, и Адриан, вдыхая стылый зимний воздух, чувствовал, что грядущая ночь принесет Лесу еще один не самый приятный сюрприз. «Зима и ночь, каких не было….».
- О чем ты хотел поговорить? - стройная темноволосая девушка отвернулась от окна и посмотрела на мага, в темно-фиолетовой бездне ее глаз, казалось до сих пор отражался огонь догорающего над лесом заката.
- О твоей Силе…
- Она всегда со мною, - губы Саолы дрогнули в несколько невеселой улыбке.
    Из всей Четверки говорить с ней было проще и вместе с тем сложнее всего, так словно все что чародей скажет, она знала заранее, и порой создавалось впечатление, что глядя в синие глаза бывшей Императрицы он ведет беседу с собственным прошлым. Тот, кто полностью осознал свою Силу, не знает дороги назад.
- Твой Дар скоро потребуется нам вновь… в последний раз.
    Она молча кивнула, бросила в камин несколько пропитанных маслом веток, вспыхнувших от легкого прикосновения, и, поджав ноги, села возле огня. Какое-то время Адриану казалось, что Саола оставит его слова без ответа, но он все же сумел дождаться короткого:
- Я знаю…
    Снова тишина, треск огня в очаге. Мельком пойманные чувства… неожиданное счастье смешанное с горечью, боль, вина, надежда, любовь, удивительно переплетенные вместе, но теперь уже ничего не значащие. За прожитые годы Адриан не раз задавал себе вопрос и не мог ответить, зачем любить вопреки долгу, разрушая и предавая, предчувствуя боль тех, кого любишь и свою собственную, сознавая, что «завтра» не наступит…. Проклятие или быть может песня, достойная того, что бы ее помнили?
- Наш путь предопределен не нами, - медленно произнес он, - Есть вещи сильнее наших желаний и важнее наших чувств. Тебе не справиться с зовом собственной Силы, я знаю по себе.
      Безмолвный фиолетовый взгляд, в котором прячется улыбка, она думает о другом, и почти не слушает и так давно понятные ей истины, тонкие белые пальцы рассеяно сплетают в венок ярко-алые зимние орхидеи. Так будто она хочет забыть как многое зависит от той стихии, Силой которой она обладает с самого рождения, словно на всерьез верит, что человеческая воля может совладать с Даром.
- Это лишь видимость, - медленно продолжил Адриан, отчего-то стараясь не смотреть в тронутые не то печалью, не то радостью глаза, - Все лишь кажется простым, настанет день, и Сила будет приходить в твои сны, тревожить тебя наяву и рано или поздно ты не сможешь отличить сон от яви и…
      Усмешка… Отсветы пламени на лице....
- Я знаю….
      Адриан внезапно почувствовал давно забытый страх. Что если Саола никогда и не стремилась подавлять свой Дар? Что если это все лишь заранее избранный путь? Взгляд глаза в глаза, и собственная Сила, проснувшаяся, что бы защитить при надобности, медленно успокаивается где-то под сердцем…. Просто блики огня бросают недобрые тени на лицо своей хозяйки…. Но она знает…
- Я должен был удостовериться, что ты не забыла свой долг.
- Порой, я слишком хорошо помню о нем…, - та же улыбка, но взгляд уже обращен к бьющемуся в каменной клетке камина огню…
      Сказать больше было нечего, и маг, молча кивнув, пошел прочь, оставив девушку в полутемной комнате ждать того, с кем недавно и столь крепко свела ее судьба.

      Закат давно догорел, сгустившийся сумрак был настолько молчалив, что казалось все кругом, вековые сосны, густой плющ, темными полосами свисавший с частоколов, черные провалы лесных озер заснули до весны или до других еще более далеких времен. Медленно кружась над лесом на зеленые листья и алые цветы падал тяжелый влажный снег… снег, которого эти леса не видели даже в годы вечной ночи….
      Возможно, было уже слишком поздно….

Автор: Николя ле Тойе 29.09.2004, 20:58

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Дорога в Тил.

      Говорят, что Полумесяц это зачарованные леса, и только Шепчущий решает на какую дорогу вывести незвано пришедших в чащу гостей. Если так, то лесной бог, видно разглядев в Нико законченного атеиста, вознамерился водить его отряд буреломами до Марэлева пришествия….
    День дороги, и вечером внезапное осознание, что «это самое дерево, расколотое грозой сверху донизу» то самое возле которого они ночевали позавчера…. Серый дождь, бесконечная зелень, вязкая трясина по обе стороны от узкой, проложенной словно по корням тропы, в этом царстве земли и воды все казалось совершенно одинаковым. Лес отпускал их, но и не принимал….
    Выругавшись про себя, Николя бросил на землю под то самое дерево тяжелые седельные сумки, снял с Лютика умазанного по самую макушку Алека, тут же набросившегося на усыпанную клюквой болотную кочку.
- На сегодня достаточно приключений, привал….
- Кажется я где то видел это дерево, - вздохнул Браин опускаясь на почти вросшее в землю замшелое  бревно.
- Неужели? – Нико внезапно стало весело.
- Да, - не улавливая иронии в голосе графа, серьезно произнес оруженосец, - Дня два назад….
- Мы ходим кругами, - вздохнул Валериан, старый стражник выглядел усталым, - За кронами не видно не солнца, не звезд, а все проклятые деревья одинаковы….
- Неправда, - кроме зеленовато-коричневых болотных пятен лицо Алека успело приобрести великолепно смешанные с грязью клюквенные разводы, - Они разные, - с очень серьезным выражением лица заявил мальчик, - И они говорят…
- И о чем они говорят? – Нико, заведомо зная что любых его стараний хватит не более чем на четверть часа, принялся оттирать лицо Алека казалось последним оставшимся чистым платком.
- О том, что мы ходим все время не туда…, - сердито заявил мальчик, потирая так недавно ставшую чистой щеку измазанной клюквенным соком рукой….
      Нико рассмеялся в голос. На лице Бевера отразилась целая палитра чувств….
- И ты молчал? Вот гаденыш! – паладин в сердцах пнул корягу, тут же выругался, потирая ушибленную ногу.
- Вы говорили не лезть в ваши дела, - на лице полнейшее раскаяние, но в больших и «самых наивных» глазах на свете целая стая чертенят, а ручонки уже вцепились в камзол Нико, на случай если Бевер вдруг надумает еще раз применить один из многочисленно растущих тут прутьев в воспитательных целях.
- Надеюсь, завтра ты расскажешь, куда нас направляют деревья, - Илиана у улыбкой спрыгнула с лошади, и Николя в который раз невольно засмотрелся на нее. Смех в светло-карих глазах, каштановые волосы в легком беспорядке рассыпавшиеся по плечам, золотистые листья вплетенные в них ветром…. Такая хрупкая и сильная вместе с этим….
- Ты похожа на лесную фею, - улыбнулся Нико.
      Илиана на мгновение вскинула на него янтарный взгляд, на щеках вспыхнул румянец, и девушка поспешила спрятать глаза под ресницами. Николя так и не смог объясниться с ней после того разговора у коновязи…. Илли словно избегала оставаться с ним наедине, избегала слов и даже взглядов….
- Так что? Ночуем здесь? – сердитый голос Валериана заставил Нико оторваться от своих мыслей.
- Небо хмурится, - не менее угрюмо кивнул Шарль, - Лучше остановиться, ночью будет гроза….

    Нико проснулся от тишины, настолько молчаливой и неподвижной, что, казалось, будто она охватила весь мир. Что происходит, он понял лишь когда рука случайно коснулась чего то прохладного и влажного… Рассыпчатое белое вещество медленно превращалось в воду под пальцами… Снег…. Еще одна легенда или просто очередной каприз этой странной и чужой зимы….
    Стараясь не потревожить спящего Алека, Николя осторожно выбрался из под сшитого из двух негодных плащей одеяла. Лес хранил едва уловимый теперь запах трав и хвойной свежести. Привычно и холодно звякнул, ложась в ножны, один из мечей, и Нико в который раз поразился, как быстро эта война научила не расставаться со спасительной сталью даже во сне.
    Почти неразличимый шелест воды в ручье неподалеку, тени ночного леса, цепочка следов на снегу… Хрупкая девичья фигура у самой воды, на залитой лунным серебром поляне….
- Илли?
- Ты слышишь это? Тишину? – Илиана обернулась, и Нико поспешил накинусь свой плащ ей на плечи, обнимая, коснулся губами щеки со странной радостью понимая, что девушка не пытается отстраниться.
- Тебе не стоило бродить тут одной, - произнес Нико тихо….
- Так далеко в лесу не может быть Теней…
    Пресветлый, ну какую чушь они несут…. Николя чуть крепче обнял свою спутницу, чувствуя, как ее влажные от снега волосы касаются его щеки…. Так просто уютно и тепло было рядом с ней, словно время переставало быть значимым… Его Илиана… Его любимая…
- Я люблю тебя, - он говорил это за свою жизнь, наверное, сотню раз, никогда до этого дня не предавая этим словам особенного значения, почему же в этот раз было так важно, что бы Илиана услышала и поверила в них.
    Она чуть вздрогнула, обращая на Нико удивленный и такой теплый, несмотря на мерцавшие на ресницах снежинки, янтарный взгляд, и на безупречном обрамленном темными кудрями лице родилась улыбка.
- Люблю… больше жизни, больше неба, больше весны…, - медленно, словно заклинание, произнес он, глядя в глаза, потом не смог сдержать смеха от неожиданно нахлынувшего счастья, кружа девушку вокруг себя, слушая ее смех в ответ….
    На поляну неожиданно упала тишина…. Оставив следы на свежем снегу и две фигуры, слившиеся в поцелуе у кромки воды… бесконечно долго или одно мгновение, прикосновения, ставшее вдруг тяжелым дыхание, взгляд глаза в глаза….
- Мы так разбудим всех, - негромко прошептала Илиана, все еще прикасаясь к его щеке своей, Нико не видел ее лица, но по голосу чувствовал, что она улыбается….
- Какая разница? Пусть видят, как мы счастливы….
      Пальцы Илианы нежно зарылись в его волосы, и Николя заметил столь редкие озорные огоньки в ее глазах.
- Пусть….

Автор: Рикард Шарк 03.10.2004, 13:54

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Дыхание моря коснулось лица, когда он вынырнул из глубин и сделал глубокий вздох. Сильный взмах рук и тело расслабленно качается на волнах. На губах соленый привкус и солнце причудливо играет в сверкающих брызгах. Он выходит на берег и улыбается той, которая стоя на скалистом берегу встречает, протягивая белоснежную ткань, чтобы вытерется. Рикард стоит и смеется, потому что ему нравится влажная, прилипшая к телу рубашка, нравятся скользящие по коже прохладные струи холодной, морской воды и нравится улыбка встречающей его женщины... Амелла.. Нет.. Лекса.. Акулий клык! Он не знает это лицо! Искажающееся гримасой ужаса от того, что она увидела за спиной Рика. Он резко поворачивается и видит острый плавник стремительно надвигающегося на него хищника. Игры с акулами... Привычное дело. Главное держаться подальше от хвоста и головы.. И не давать хищнику перевернутся. Рик привык иметь дело с хищниками.. Растерзанное тело морского чудовища скрывается в глубинах, оставляя за собой багровый след холодной крови. Мужчина возвращается на берег. По белоснежной коже по прежнему стекает морская вода с привкусом соленой крови.
- Рик, - раздается вкрадчивый шепот. - Рик, очнись...
Рука перехватывает чужую ладонь, а ухо улавливает сдавленный стон. Победил!
От сильной судороги истерзанное болью тело выгнулось на ложе и тут же затихло. Рядом слышится знакомый голос:
- Твои руки и сейчас сильные, любимый..
Медленно он приходит в себя. Пропитанная потом рубашка налипла второй кожей. Зуд охватывает раны, но его не унять. И пульсирующая боль сдавливает его, прижимая к взмокшим простыням.
- Эми?
- Да. Я. Отпусти руку, любимый..
- Прости..
Он чувствует влажное прикосновение к изуродованным губам: противное на вкус лекарство приносит с собой привычное облегчение. Привычное и недолгое. Рик пытается прикоснутся к щеке жены, но рука в бессилии падает. Амелла угадала его желание и мягко прижала слабую ладонь к своей щеке.
- Ты плачешь?
- Это роса. Я рано встала.
- Не обманывай, Эми. Уже день. Я забылся в сне, но время чувствую. Оно медленно шагает возле меня..
- Я люблю тебя.
- Знаю. А как ты этому научилась?
- Разве этому учатся? Это приходит само..
- Подумай. Ничто не приходит само. Для всего есть место и время, где рождается любовь, нежность, злоба, ненависть.
Рикард замолчал, отдыхая
Амелла тоже молчала.
В комнату бесшумно вошел Адриан и окинул испытывающим взором притихших супругов. Амелла встала и чуть коснувшись губами ладони мужа - отошла в сторону, освобождая магу место возле постели раненого.
- Амелла, оставьте нас одних..
Рикард слышал ее тихие шаги, до последнего звука вслушивался в них, поражаясь собственной жажде ощущать ее присутствие. Для него Эми означала счастье, то немногое счастье, которое он узнал. Тишина.
- Я слушаю..
- Что за битва?
Рикард попытался пожать плечами, но передумал:
- Однажды я возьму реванш, - в голосе слышалась насмешка. - Благодаря вам.
- Хочешь отомстить за поражение?
Властитель Сторна промолчал, не желая пояснять своих мотивов, в которых мести отведено крайне малое место. Боль отпускала. Маг опять занялся лечением, видимо тоже не ожидая особых объяснений. Закончив свое дело, Адриан встал и вышел, не сказав больше ни слова. Рик нетерпеливо вслушивался и улыбнулся, когда пришла Эми. Он уже собирался что-то сказать, но Амелла опередила его:
- Нельзя научить любви или злости.. Они появляются в нашем сознании с теми рассказами, которые на ночь шепчут родители детям. Расцветают от песен-балад и приукрашиваются в мечтах. Любовь кажется еще прекрасней, а злоба - более страшной и опасной..
Голос прервался, потому что Рик отвернулся от нее, обратив лицо к окну, в которое стучались невидимые им ветки деревьев и падал пушистый снег.
- Значит буду рассказывать сказки.. Действительно. Дети любят сказки. И страшные истории.
Тишина
Амелла тихо приблизилась к нему:
- Я пойду с тобой
Рик откинулся на подушку и покачал головой...

Автор: Алек Рошель 03.10.2004, 13:56

12- 15 дни месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Алек сидел, прислонившись к дереву, и, казалось, спал. Всякого, кто увидел бы мальчика в этот момент, поразило бы полное холодной, злой сосредоточенности детское лицо. Вот мальчик, словно очнувшись, поднял голову это, так непохожее на него выражение,… нет, не исчезло – словно соскользнуло с поверхности куда-то вглубь, где и затаилось. До времени, естественно. Теперь, по крайней мере внешне, это был тот самый всем знакомый Алек – мальчишка проказливый, но добрый. Но внутри по прежнему темным грозовым облаком клубилась обида.
- Они не взяли меня с собой,… - привычка говорить с самим собой тоже была недавним приобретением, - …не хотят, чтобы я услышал, что там будет обо мне говорится… Рик правильно говорил…

В памяти всплыл образ сторнийца: худого человека с прикрытым маской лицом тихим, прерывающимся голосом. Когда Адриан, которого Алек продолжал бояться до полусмерти, сказал, что мальчик должен чему-то учится у пленного сторнийца, мальчик испугался не на шутку: для него жители далеких восточных островов твердо ассоциировались со смертью и разрушением. Родная деревенька была еще очень свежа в памяти. Была на надежда… нет, скорее твердая уверенность, что Нико не позволит. Но тот лишь кивнул, легким движением взъерошил мальчику волосы, и заверил, что ничего страшного там не будет. Алек удалялся, пытаясь поспеть за неторопливым с виду, но на деле очень быстрым шагом Адриана. На душе было пакостно. Ведь Нико никогда ему не лгал, а сейчас – попытался обмануть. Мальчик чувствовал это так же ясно, как ощущал текущие в земле невидимые потоки. И хуже всего было то, что Нико лгал и самому себе. Плохо, очень плохо…
Но все оказалось не так уж и страшно: «жуткий сторниец» оказался изможденным юношей, к тому же израненным и слепым, а чтобы почувствовать исходящую от него ауру медленного угасания не нужно было даже сосредотачиваться. Вместо того, чтобы чему-то обучать Алека, он попросил красивую девушку (наверное, жену), сыграть на гитаре, и больше часа тихим, срывающимся голосом пел баллады о море. Было интересно.
В следующий раз Алек шел на «уроки» с куда большим желанием, но Рик больше петь не стал: на этот раз он рассказывал старые преданья – сторнийские, лирийские и даже лаконские. Но даже те истории, что Алек слышал раньше, в устах сторнийца звучали по-другому: куда менее величественно. Герои в них часто совершали не слишком красивые поступки. На вопрос, почему этого нет в тех сказаниях, что поют барды, Шарк спокойно ответил, что ни один менестрель не стал бы петь о том, что великий Креон Мореплаватель проскользнул в Криэранскую гавань потому, что элементарно спутал ориентиры и вместо небольшой торговой стоянки миль на сто южнее влез в самое сердце базы лаконского военного флота. А Роланд Отважный вовсе не погиб от нечистой лирийской стрелы с сотней храбрецов, прикрывая отход арьергарда, а почти неделю с отрядом спокойно сидел в ущелье, поливая упрямо лезущих на скалы лирийцев арбалетными болтами. И сидел бы там еще год, не начнись в самой Лаконе очередная усобица двух влиятельных герцогов, и не окажись по случайности в его войске солдаты из разных лагерей...
- Это слишком уж неприятно звучит, верно? - Алек мог поспорить, что под маской Рикард улыбается, - Такую правду люди слышат каждый день и платить за нее не будут. Вот поэты и приукрашивают историю. Все лгут, мальчик мой, чем лучше кажется человек, тем больше он лжет. Как это не странно, но самые гнусные убийцы и мерзавцы – и есть честнейшие из нас. Они хотя бы не прячут свою сущность.
- Неправда, - Алек чувствовал себя уязвленным, - Хорошие – они… они хорошие!
- Да ну? И кто же у нас такой хороший? Хотя бы из твоих знакомых? Неужели такие есть?
- А то! – мальчик вскочил с подушки, на которой до этого устроился, и начал перечислять, каждый раз загибая палец, - Нико, Раен, Вэл, Доминик,… нет, Доминика ты не знаешь,… и еще Шарль, хотя он,… нет, Шарль тоже все-таки хороший, и еще…
- И еще? – голос Рика был сочувствующим, - И все? Не густо… Хотя если к ним присмотреться,… впрочем, лучше не будем.
- Нет, будем! – мальчик проглотил подступающие слезы, - Они ничего плохого не делали! И не лгали!
- Ну, если ты настаиваешь. Добрейший Вэл... Ты не слышал о чуме, что вспыхнула в осажденной Фалессе? Конечно же, не слышал. Детишкам не рассказывают таких вещей, чтобы их сон был долог и спокоен. А ты знаешь, на чих крыльях прилетела болезнь в город? Кто повез ее? На чье золото были созданы эти самые удивительные крылья? Игрой своего ума Вэл убил больше людей, чем любой из моих отрядов за всю войну.
- Он наверняка не знал! – первые слезы уже текли по щекам, оставляя блестящие дорожки, - Это же наверняка ты его заставил! Или лирийцы…
- Я, я, - голос сторнийца был весел как никогда, - А он сам наверняка думал, что я лечу в город посидеть в трактире и попить винца. Наш доверчивый маг воздуха. Впрочем, хватит о нем. Кто у нас там следующий? Раен? О да… Добрая, ласковая воительница. А ты помнишь Миста? Того самого наемника, что чуть не прикончил твоего графа? И славно погулял в твоей деревне? Именно ему и дарит Раен большую часть своей доброты, если не всю без остатка. Думаешь, она не знает про него? Про то, что он делал? Уж про Шарля, верного слугу и осведомителя еще одного хорошего человека – Адриана, я вовсе промолчу… Кто там у нас остался? Ах да, Нико…
«Замолчи! Хватит!» - именно это Алек должен был (да и собирался) крикнуть, но слова умерли, не сорвавшись с уст. В том, что говорил умирающей сторниец что-то было … И он действительно говорил правду, возможно и не всю – но правду. Мальчик и не хотел слушать, и не мог остановиться.
- Благороднейший граф. Знаешь ли ты, невинная душа, что он убил человека? Нет, не в бою – в спальне, безоружного, беззащитного, без официального вызова. Убил – и бежал, укрывшись от суда.
- Нет,… - слезы больше не текли. В какой-то момент они просто исчезли. И стало очень холодно, - Нико не мог.
- Почему же, смог. Причем все проделал на диво ловко – уважаю. Но не печалься: все это вовсе не отменяет того хорошего, что они сделали для тебя и для других. Просто пойми и прими тот факт, что люди – не черно-белые картинки. Этот черный, этот белый… Все серое на этом свете, и лучше всего живется тому, кто серее всех.
- Серое… - мальчику вдруг представилось, что все вокруг: небо, деревья, вода в озерах, лица знакомых, даже кровь – все стало безжизненного серого цвета.
В тот день, занимаясь с друидами, Алек первый раз сознательно убил. Нет, не человека и даже не животное – всего лишь росток клена. Он сидел перед небольшим горшком, пялясь на тоненькое, похожее на травинку создание, стараясь слиться с ним воедино, заставить расти быстрее и принять задуманную заранее форму. Сегодня задание было вырастить миниатюрную сторожевую башню. Обычно такие занятия безумно нравились мальчику, да и выходило у него все с легкостью необычайной. Но не сегодня. Не после разговора с Риком. Вожделенное состояние сосредоточенности все время куда-то ускользало, и проклятый побег, словно дразня, скручивался совсем в другую сторону. В конец измучавшись, он вдруг ощутил прилив ненависти ко всему вообще и к непокорному растению в частности. И это был не обычный, бурлящий гнев, в котором он почти не помнил, что творил, но холодная, рассудочная ненависть, едкая, как кислота. Именно ее он и выплеснул из себя. В считанные мгновения росток завял, съежился и рассыпался в труху, горшок, добротное, безо всяких украшений, изделие безвестного гончара, пошел трещинами, земля в нем обрела белесый цвет, что бывает на безжизненных пустошах. Алек ожидал, что сейчас наставляющий его друид примется ругаться, возможно, даже прогонит прочь неумелого и опасного ученика, но тот лишь покачал головой. Ночью мальчику снилось, что он идет через лес и все, на что падает его взгляд, распадается серым безжизненным пеплом…
На следующее занятие с новым «наставником» Алек идти не хотел до ужаса. Но при этом знал, что пойдет, что сбежит, если его запрут. Мальчик никогда не пробовал наркотиков и не слышал о них, но опиши ему кто-нибудь их действие, Алек усмехнулся бы и ответил, что подобное ему знакомо. Нико, заметивший непривычную замкнутость мальчика, поинтересовался, все ли с ним в порядке.
- …Не хочешь идти – не иди. Наплюй на это…Если там случится что-нибудь плохое, обязательно скажи мне - Нико беспокоился за него, и Алек видел, что это не наигранное. И потому нашел в себе силы беззаботно улыбнуться.
- Там интересно. Рик очень интересно рассказывает,… - и ушел.
Не солгал, но и не сказал всей правды.
За время между занятиями он приготовил тысячу возражений, доводов, но Рикард при первых же словах мальчика замахал руками, отказываясь продолжать спор. Выглядел сторниец плохо: кисти рук, обтянутые нездорового синюшного цвета кожей, походили скорее на птичьи лапки.
- Лучше давай я тебе расскажу очень старую сказку. Дети ведь любят сказки. Так вот, слушай…
В далекие-далекие времена, в мире, о котором никто не знал, а кто знал – забыл, жили два бога. Были они родными братьями, но притом отличались друг от друга, словно день от ночи. Старший был красив, как и положено божеству, имел ясный ум и доброе сердце. Младший же был страшен ликом, черен сердцем и разум его был направлен лишь на разрушение. При рождении ему не досталось ни капли той доброты, кое щедро был наделен старший. Но при этом они неплохо ладили до тех пор, пока не решили заселить свои земли людьми. Но, начав заселение, они начали спорить о том, что будет лучшим для подопечных, и никак не могли придти к согласию: я ведь уже говорил, насколько они были разные. В общем, они решили разделить мир огромной горной цепью, обустроить и заселить половину каждый по своему разумению. А когда минет тысяча лет – сравнить народы свои, решить, кто же был прав.
И старший брат в бесконечной милости своей сделал свои земли теплыми и плодородными, щедро одарил их лесом, железом и прочими благами и богатствами. Тучные стада животных паслись на бескрайних лугах, а по плодородным полям можно было идти дни на пролет, не встретив ни единого скудного клочка. Неторопливые реки были полны рыбы, а спокойные моря не знали штормов. Младший же в бесконечной ярости своей сотворил землю суровую, в которой летние дни были облачны и кратки, а зимы – суровы и долги. Почва там была скудна и камениста, моря холодны и коварны, леса были полны вечно голодных хищников, а равнины же – напротив, были выжжены солнцем и бедны водой. Если мир старшего бога походил на рай, то творение младшего впору было сравнивать с адом.
И старший брат, любя чад своих, сотворил их изящными и красивыми, как он сам, наделил их даром слышать музыку в дыхании ветра, шуме прибоя, шелесте леса. Младший же, создал племена грубые и жестокие, чьи глаза не видели прекрасное, буде такое даже окажется у них под носом, но за многие мили примечали чужую слабость.
Шли годы, складываясь в столетия. Страна под мудрым присмотром старшего брата ширилась и процветала. Ее жители не знали ни войны, ни голода, ни бедности. Они носили одежды из тонкого шелка, застилали полы в домах прекрасными коврами, строили удивительные дворцы, красотой своей затмевавшие небеса. Их труд был легок, часы отдыха – долги, и проводили они эти часы за чтением великих стихов, слушая дивную музыку, рождавшуюся из пения птиц, и славя своего покровителя, доброго бога, дымом от остатков трапезы. Там же, где над миром простер руку младший из богов, ни на миг не прекращались войны. Урожай либо пропадал, либо сжигался, а если в кои-то веки его удавалось донести до амбара, то приходил человек с мечом и забирал либо зерно, либо жизнь, так что редкий год обходился без голода. Здесь не слышали об одеждах из шелка – одежда из грубо выделанных шкур и стальная броня укрывали наготу. Вместо стихов звучали погребальные песнопения, вместо флейт – боевые рога. Часы отдыха люди проводили пируя или сражаясь друг с другом ради славы и богатства. Младшего бога не благодарили, не молили о процветании – его именем проклинали врагов, и умиротворяли не хлебом и вином, а свежей кровью и вырванными сердцами. Здесь не строили величественных дворцов с прекрасными мозаиками и высокими шпилями - в моде были мрачные, тяжеловесные замки с толстыми стенами, что не возьмет ни один таран, и приспособлениями для того, чтобы поливать атакующих кипящей смолой. Их корабли были не покрытыми затейливой резьбой красавцами, похожими на видения, а неказистыми с виду, но крепкими и неприхотливыми посудинами, способными выдержать шторм, бой, а то и все вместе. Мастера там не умели делать тонкого фарфора, и больших зеркал, но прекрасно выковывали мечи и пики. Это была жестокая страна, мальчик мой, где позором считалось дожить до старости. Впрочем, никто и не доживал, даже если не боялся позора.
Так прошло девятьсот лет, и старший брат, предвкушая близкую победу в споре, посмотрел на полную боли и страданий вотчину младшего, и сказал: «Есть ли в тебе хоть немного доброты, братец?! Видано ли, чтобы создатель так не любил чад своих и в этой ненависти обрекал на такие мучения?! Смирись, признай свое поражение, и отдай мне свою половину». На что младший брат улыбнулся язвительно и ответил: «Что ж, наверное ты прав, но не годиться так резко менять жизнь моих подопечных. К тому же у меня есть еще сто лет… Давай уберем горы, что разделяют наши народы! Мои дети увидят, какая благодать царит на твоих землях и сами выйдут из под моей руки».
Изумился старший брат тому, что речи младшего столь кротки и разумны, и согласился. И тогда…
Сторниец закашлялся и зажал рот рукой. Приступ сотрясал ослабевшее тело.
- И что тогда? Что было дальше? – Алека распирало любопытство.
Рика наконец, отпустило, но когда он отнял руку от прорези в маске, она оказалась вся в крови. Пятная одеяло и обивку стен, Шарк дотянулся до висевшей рядом веревочки. На звон колокольчика почти сразу же появилась девушка (теперь Алек знал, что ее зовут Эми) и принялась поить мужчину какой-то дурно пахнущей настойкой.
- Устал я мальчик, - голос пленного и вправду звучал слабо, почти неслышно, - Ступай прочь сегодня. Доскажу в следующий раз.
Нехотя, Алек вышел на улицу. Успело стемнеть – рассказ Рикарда длился куда дольше, чем показалось мальчику. Хотелось поговорить с Нико, спросить его – вдруг тот знает эту сказку и доскажет, чем она кончилась? Но было уже поздно, да и спать хотелось…
На этот раз к старому сну добавилось продолжение: посреди умирающего леса возникало озеро с черной как ночь водой. На его берегу стояли два человека. Мальчик направился к ним, пытаясь понять, что вообще происходит, а все вокруг по-прежнему умирало, распадаясь пеплом. Двое о чем-то спорили. Мальчик слышал обрывок разговора:
- Ты проиграл, брат. Смешно, правда? Посмотри, к чему привел твоя хваленая доброта? Много ли добра она принесла? Молчишь? Может быть, ты хочешь посмотреть, мальчик?
Одна из фигур поворачивалась к Алеку и он вдруг понимал, что это Рикард, такой, каким предстанет без маски. Изуродованное, все в незаживающих ранах лицо, провалы на месте глаз, белеющие кости черепа там, где кожа была содрана вместе с мясом… Было страшно – так страшно, как не было даже в Лаверне. Хотелось убежать, но ноги сами несли его кромке черного озера. И вглядываясь в водную гладь, мальчик вдруг понимал, что это не вода, а стекло, в громадном окне… Картинку, открывающуюся отсюда, невозможно было разобрать – «там» все заволокло дымом, сквозь который изредка пробивались языки пламени. Но он все равно попытался разглядеть… и проснулся.
Следующая встреча вышла скомканной. Рик явно еще не оправился от вчерашнего приступа и едва мог говорить:
- У меня слишком мало сил и времени, мальчик, чтобы тратить его на сказки. Ты умен для своего возраста – подумай как следует и расскажи что было дальше сам. Лучше ответь мне…. ответь, если бы ты, например, увидел человека, до зубов вооруженного бандита, готовящегося поджечь дом, в котором заперты сотни людей,… а ты мог бы убить его одним взглядом, ты бы убил?
- Бандита – конечно же… - не то чтобы Алек был совсем уверен в том, что он сделал (честно говоря, при одной мысли о том, что пришлось бы кого-нибудь убить, его пробирала дрожь), но вроде бы вопрос был простым.
- Хорошо… А если бы он был безоружен, но при этом все равно готовился запалить костер, что пожрет сотни людей?
- Не знаю… наверное, то же…
- Тоже… а если бы это был человек, который не знает, что творит? Или там было бы трое, два из которых ничего плохого не хотят? Но убить можно лишь всех сразу… Что бы ты сделал, Алек? Ты бы дал сгореть тем людям, в доме? Стоял бы рядом с пламенем, слыша их крики и понимая, что еще секунду назад ты мог спасти их, но не спас?
- Н… Нет, - мальчик замер на месте словно изваяние, по лбу его текли капли пота, - Я бы не дал им умереть. И тех бы не убил! Я попытался бы спасти всех! И вообще так не бывает…
Всех? – голос Рикарда стал громче, и казалось невероятным, что он исходит из такого тщедушного тела, - Всех никогда нельзя спасти, мальчик. Никогда. На любой войне бывают потери. Что ж до « не бывает»… Завтра будет большой Совет. На нем соберутся все, чей голос еще имеет силу на этой земле. И даже такая падаль как я…сможет сказать на нем пару слов. Но тебя там не будет. Знаешь почему? Просто на таких сборищах говорится слишком много правды, и договариваются о слишком уж решительных мерах. А к подобным вещам нельзя подпускать излишне наивных и доверчивых мальчишек… таких как ты, иначе они потом не будут слушаться своих святых и непорочных вождей. Мне нужно отдохнуть перед этим событием. Так что пошел вон. То, о чем положено знать таким как ты – тебе потом расскажет милейший Нико…

- Рик правильно говорил…- еще раз повторил Алек. Все то, что сказал граф мальчику перед тем, как отправится на Совет, было правильно… вот только Алек больше не доверял графу ле Тойе до конца. Он должен был сам узнать.
Местом для совета выбрали большую поляну среди рощи священных деревьев. Это было разумно – вампиру, даже самому сильному не удастся подсмотреть, что происходит на судьбоносном сборище. Несколько линий защиты были установлены и от людей.
Мимо первого кольца стражников Алек проскользнул играючи. Второе, состоящее из опытных дружинников задержало его на добрых пол часа: пришлось ползком пробираться через заросли крапивы, и не найди мальчик общий язык с растениями, об этом пути можно было забыть. Третье кольцо составляла личная охрана Эвора Тилийского, к тому же среди воинов, тенями скользивших среди деревьев, оказался и друид, так что идею пробраться к самой поляне, можно было оставить до лучших дней. От обиды на глаза наворачивались слезы. Хотя… Мальчик поудобнее устроился в гуще кустарника и сосредоточился. Настало время попробовать другие пути.
Священные деревья приветливо, как старого друга, встретили призрачную тень, шагнувшую из зарослей. Там, в глубине на земле осталось недвижимое тело, пялящимися в никуда пустыми глазами. Дружинники ничего не ощутили. Друид беспокойно шевельнулся, но тут же снова застыл в напряженном ожидании: тень легко прошла сквозь серебристую нить, что сжимали сухие старческие пальцы, почти не колыхнув ее, и двинулась дальше. Следующим, и, похоже последним, препятствием оказался переливающийся серый купол, накрывший место встречи. Тень замерла в нерешительности – это была превосходная защита, поставленная кем-то из очень сильных магов… Адрианом? Возможно… Наверняка даже там, в плотном мире, всякий, кто приближался к невидимой черте, ощущал нешуточный страх и желание убраться подальше. Ломиться силой не стоило – это не примитивная нить-хранительница, которая просто даст сигнал хозяину. Купол не пропустит, да еще и чем-нибудь неприятным угостит… вроде снопа гранитных игл в лицо. Причем угостит здесь, а не проснешься – там. Медленно тень выпростала что-то похожее на руки и надолго замерла, почти касаясь медленно вращающейся поверхности. Постепенно и без того размытая фигура начала сереть, истончаться, пока полностью не слилась с куполом, чтобы через мгновение возникнуть с другой стоны. Далеко позади, в зарослях, безвольное тело сотрясала мелкая дрожь: Алеку явно не дешево обходилось «путешествие» к месту сбора. Но дальше препятствий не встретилось. Впереди показались спины людей, восседавших на спешно сколоченных скамьях, стоявших, и даже сидевших на траве, скрестив ноги. Шум голосов стал просто оглушительным – совет был в самом разгаре. «Тень-Алек» устроилась поближе к центру круга и приготовилась слушать…

Автор: Раэн 04.10.2004, 22:07

12-13 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Она перестала выходить из дома и спрятала гитару. Песни, которые так успокаивали, сейчас рождали в душе лишь постоянные вопросы, на которые не было ответов. А те ответы, что подсказывал разум отзывались в сознании невыносимой болью. На пороге раздался едва слышный шорох и Раэн чуть улыбнулась:
- Входи, Дина..
Бывшая соперница принесла небольшой котелок:
- Вот тут.. вкусная похлебка..
Раэн совершенно не умела готовить, а то немногое, что у нее получалось - в последние дни выходило на редкость безвкусным. Дина, заметив это, решила помочь и это было как нельзя вовремя. Рыжеволосая женщина улыбнулась еще раз:
- Спасибо тебе огромное, Ди.. Незнаю как тебя благодарить, - неожиданная бледность заставила лекаря команды Волков внимательнее присмотрется к Раэн.
- Ты, - чуть заметная дрожь - единственное, что выдало все еще жившую в сердце Дины Дизерт ревность, - у тебя поразительная чувствительность, Раэн.
- Лучше бы она была менее поразительной, - не смогла сдержать иронии молодая женщина, прижимая ладонь ко рту и выбегая из небольшой кухонки.
Дина вздохнула и привычно принялась делать отвар. Когда Раэн появилась, вытирая выступившие на лбу капельки пота, ее встретил душистый аромат трав.
- Что это, Ди?
- Он поможет тебе справится с этой дурнотой, Раэн.. Не бойся.. это лекарство.
Рыжеволосые пряди качнулись:
- Спасибо.
- Не благодари.. Я искупаю свою вину перед тобой.. и .. капитаном..
Дина искоса глянула на прислонившуюся к стене "соперницу" и тихо продолжила:
- Выпивай по пол чашки в течении дня. Очень скоро почувствуешь себя лучше.
Раэн кивнула. Дизерт еще несколько мгновений смотрела на нее:
- Знаешь.. а я все же не пойму: почему? Почему ты, а не я? Из-за тебя он стал совсем другим.. А ты.. ты.. даже не могла..
Не договорив, девушка развернулась и ушла. Раэн молча смотрела в окно, где все плотнее надвигался сумрак: беззвездный, страшный, удушающий.. Аквамариновые глаза закрылись, она снова почувствовала приступ головокружения и мягко опустилась на пол, поджимая ноги.. Так ее и нашел вернувшийся поздно вечером Мист. Он тут же бросился к жене и крепко обнял, пытаясь понять что с ней. Раэн слабо улыбнулась, протестуя:
- Мне стало не очень хорошо.. И я.. я села, да похоже и заснула, любимый..
- Ты напугала меня. А что это варится?
- О, - только и вымолвила Раэн, глядя как муж тушит слабый огонек.
Она нерешительно потрогала ладонью котелок с принесенной похлебкой и улыбнулась более светло:
- Теплая.. стояла рядом с отваром..
- Что за отвар?
- Дина приготовила. Он поможет мне.. Я чувствую невероятную слабость.. Поешь, - девушка придвинула котелок к Мисту.
Тот послушно взял ложку и с грозно сдвинул брови:
- Только напополам с тобой..
- Я столько не съем, - жалобно простонала она.
Но Мист был неумолим и осторожно принялся кормить жену вкусным и наваристым ужином.

Она проснулась среди ночи и долго прислушивалась к спокойному дыханию мужа. Рыжеволосая головка уютно лежала на его груди. Раэн с удовольствием провела ладошкой по сильной руке мужа, обнимающего ее талию.. Кончики пальцев задели старый рубец и девушка ощутила холод, охвативший ее. На глаза невольно навернулись слезы и бороться с ними она уже не могла. Одна за другой они катились по ее щекам и падали на грудь спящего мужчины.
Мист беспокойно шевельнулся и открыл глаза:
- Что с тобой, Раэн?
Ее судорожный вздох заставил его привстать и приподнять к себе заплаканное лицо:
- Каждая твоя слеза - как нож в сердце, любимая.. Что случилось?
- Я не могу объяснить этого.. но.. представь.. У нас будут дети и что они будут знать о нас? Им ведь будет интересно узнать о своих родителях. Что ты им скажешь, Мист? Что их отец и мать вырезали целые деревни и сеяли одним своим присутствием ужас и страх в округе? Что за твою голову была назначена награда? Как мы это расскажем детям?
- Мы не будем рассказывать этого.. Мы можем рассказать, что их мама была в числе тех, кто освободил целый город..
- Мист, нет.. Не надо.. Ты не видел Саблезы и того.. скольких мы уложили, "спасая" его.. Ты не видел пустоты, которая уже никогда не заполнится в глазах тех, кто выжил.. Кажется эта победа приравнивается к поражению..
Неожиданно он крепко сжал ее в объятьях, так что она застонала.
- Раэн, маленькая моя, - тихо и горячо зашептал Мист. - Каждое сражение, в котором ты остаешься жив - уже победа. Победа над костлявой.. над ее приспешниками и над страхом и ужасом, которые ползают за ней. Пусть ненадолго, пусть на время - но победные минуты того стоят. В них верят те, кто идут следом. Через века могут идти.. И.. лишь благодаря тому, что мне очень хотелось одержать главную победу - я выжил. Я не ждал помилования, но я рад ему.. И любой из наших детей будет рад победить не только врага, но и самого себя, если это понадобится для его счастья..
Его губы мягко скользили по ее щекам, собирая слезинки:
- Я себе представляю наших дочерей.. И бедных окрестных парней, которые будут пленниками их чар..
Раэн невольно улыбнулась:
- Наверняка выбирут самого большого обормота в округе и сломя голову пойдут за ним на край света..
- Не пущу.. Сначала я сам этого обормота проверю на прочность. Плавали мы уже.. - знаем.
- Так они тебе это и позволят..
- Если ты их не избалуешь, любимая.
- На тебя посмотрим, Мист, когда ты с ними нянчится будешь, - поддела его Раэн и глубоко вздохнула. - И все же.. даже самую великую победу можно сделать не менее великим поражением.. И героя назовут шутом и лжецом..
- Когда-то.. очень давно, - тихо прижав ее головку к своему плечу, начал Мист. - В стране.. может быть в этой или какой другой.. Жил Черный Рыцарь.. Он был злобен, завистлив и жаден. И каждого вызывал на дуэль, где обычно одерживал победу с помощью обмана или магии.. Дрался он крайне средненько. И вот.. Один из вызванных рыцарей сражался с Черным Рыцарем три дня и три ночи.. долго бился он с ним. И победил. Но и сам измученный упал рядом с поверженным врагом и потерял сознание. Спустя какое-то время мимо сраженного Черного Рыцаря и его победителя протелепался небольшой человечек - карлик. Сначала он испугался представшей перед ним картины, а потом.. Потом он подобрал меч победителя и его каску.. А также голову поверженного Черного Рыцаря.. И со всем этим добром появился перед народом, который ожидал возвращения совершенно другого человека. Но увидев добычу карлика - народ... легко уверовал в то, что он, именно он, одержал верх над Злобой, Завистью и Жадностью.. (хотя может быть и не только над ними - история давняя.. я подзабыл..). И они стали восхвалять карлика.. провозгласили его своим повелителем. В момент высочайшего торжества этого маленького человечка, появился подлинный победитель и громогласно заявил, что карлик - лжет! Но его крик потонул в вопле возмущения: как.. против их героя кто-то пришел возражать.. Настоящего победителя схватили и заточили в башню без окон и дверей.. Она была наглухо замурованна, чтобы ни один стон обманщика не донесся до "освобожденного" мира.. Чтобы даже имя его стало безызвестным.. чтобы ничто не угрожало их славному победителю Черного Рыцаря.. Годы.. долгие годы томился пленник в башне. Медленно он умирал. Кто знает почему так медленно.. может быть из-за какого-то проклятия жизнь никак не хотела покидать его тело. Он слышал, как продолжает народ восхвалять карлика.. И слышал, как стонет народ от прихотей этого карлика.. Сначала ему хотелось, чтобы все узнали, что это он - именно он победил Черного Рыцаря и он постоянно повторял свое имя, чтобы не забыть и сказать, когда придет его час - кто истинный победитель.. Но потом.. крики о помощи и мольбы стали доносится до его слуха все чаще.. А смех и радость вовсе исчезла из  мира.. Пленник тщательно вслушивался, но ни одного веселого голоса не было слышно. Он лишь слышал голос карлика, который отдавал все новые и новые приказы.. У него почти не осталось сил. Пленник лежал и смотрел в верх, где в щели между камней пробивались лучи солнца изредка падая на его лицо и заставляя его глупо улыбаться. Но вот однажды луч коснулся лица уж слишком настойчиво и когда пленник открыл глаза - он увидел, что на его ладони лежит крохотный, зеленый листок. Лист чуть трепетал, готовясь улететь из замурованной башни, где ему было крайне не уютно.. И неожиданно человек поднес листок к губам и тихо прошептал: "Пусть мое имя забудется.. пусть никто не вспомнит жил я или нет.. Но, пожалуйста, скажи людям, что приказы им отдает и забирает их радость - маленький, злой карлик.. Отнеси эту весточку, листок.." И лист взлетел, уносимый к солнцу  и свободе..
Мист замолчал. Долгое время царила тишина, пока Раэн тихо не спросила:
- И чем закончилась сказка? Люди узнали правду?
- У нее два окончания.. В одном - карлик продолжает править миром и по сей день.. В другом - он изгнан.. Возможно потому что люди узнали правду, а может быть..
- Не продолжай.
Их руки переплелись, а губы соединились в долгом поцелуе.

Утром Мист долго смотрел на золотящиеся в лучах редкого, зимнего солнца локоны своей любимой. Взгляд его разбудил Раэн и она не открывая глаз потянулась и обняла его шею, целуя:
- Открой окно, Мист.
Мужчина привстал и распахнул створки окна, а потом ловко достал припрятанную за полог кровати гитару, протягивая его своей золотоволосой жене. Раэн мягко тронула звучные струны и легко встряхнула головой. Пальцы привычно заиграли, танцуя среди рождающихся звуков:

Не ищи меня, не зови меня:
Пепел да зола там, где нет огня.
Тонкий шелк плаща - сталью за спиной.
Не учись прощать то, что было мной.

Полнолунья чаша горька, как кровь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
Не забудет боль, да простит любовь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
За спиной - песок, ворон над холмом,
Нерожденный сон, разоренный дом.
Но меж первой звездой и последней звездой
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.

Сотни тысяч лет я ждала без слез,
А сегодня, любимый мой, снова с тобой.
Неразлучны мы, даже если врозь,
Я незримо, любимый мой, рядом с тобой.
Но мерцает лед в недрах немоты:
"Я уже не тот, кого помнишь ты!"
Только слабое сердце все спорит с судьбой:
Я навечно, любимый мой, буду с тобой!

Ты - моя беда, я - твоя вина.
Средь холодных звезд голос мой узнай.
Я искать тебя буду вновь и вновь.
Не учи меня забывать любовь.

Автор: Мебир Зарр 06.10.2004, 22:15

14-16 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.


   Он и вправду был великим колдуном, этот Архис Анрахсар… Он почувствовал приближение угрозы задолго, до того, как наступили сумерки, и Сильвия вышла на свою охоту. Хотя этот великий чародей и был уверен в том, что он сумеет преодолеть любую угрозу, все же кое-кто в этом мире еще был способен справиться с ним… И поэтому ему следовало быть настороже, ведь удар который ожидаешь предотвратить много легче, чем тот который следует внезапно.
   Если бы Мебир оставался его верным союзником, он бы только порадовался за старика, но не сейчас, когда он замыслил предать и убить его. Настороженность Архиса следовало погасить, опасения – развеять, а мысли самого Зарра о Сильвии – гнать прочь, пока паук не проведал, о чем думает его "верный ученик".
   Они каждую ночь гуляли по Лесу – для Анрахсара это место все еще было в новинку. Он многое знал, но до сих пор не вылезал из пустыни, а магия песков и ветра совсем не похожа на магию жизни и роста… Мебир был уверен, что своим взглядом чародей прощупывает, процеживает, все, что волшебного и необычного попадается на его пути. Старец не перестал учиться, и с каждый мгновением становился все опаснее…
   Мебир не был знаком с главным вампиром, да и Адриана он видел только издали, поэтому не мог сказать, столь ли они любознательны, или же всякая новая мысль кажется им недостойной внимания… Но король пауков этим недостатком точно не обладал, и поэтому должен был оставить этот мир как можно быстрее, пока он не стал совсем неуязвим…
   Архис продолжал что-то говорить своим скрипучим голосом, Мебир слушал его в пол-уха, ожидая появления юной вампирки.
   - Остается предполагать, что наши друзья все-таки смогут сделать всю работу за нас… Вампиры поступили крайне неразумно, позволив им объединиться… Следовательно…
   Мебир остановился. Это здесь. На этой поляне они условились с Сильвией о том, что это произойдет здесь… Теперь надо собрать все силы, подтягивая их потихоньку, так чтобы старик ничего не заметил…
   Архис обернулся.
   - Следовательно…  - тут его обычно вялые и блеклые глаза вспыхнули, а голос загремел:
   - Что происходит? – и тут на него налетела Сильвия. Все смешалось, Мебир отступил на шаг, приготовившись ударить, если представится такая возможность… Но этого не потребовалось… Прошла секунда и на траву упал мертвый король пауков, а Сильвия закачавшись, прошептала лишь – «все кончилось»…
   Чернокнижник лишь успел подхватить ее на руки. У нее все получилось, но как было видно, для нее не прошло это даром. Ее тело покрывали ужасные рваные раны из которых сочился мутновато-черный яд, глаза были прикрыты, похоже она ничего не понимала…
   Паучья смерть, подумал Мебир… Архису все-таки наполовину удалось остановить ее, но его жизнь закончилась раньше, но теперь и вампирка оставит этот мир… Это место было враждебно ей, оно убьет ее раньше яда…
   Ему, при всем здравом рассуждении, теперь было выгоднее всего покинуть это место – оправится куда-нибудь еще, например, обратно в Лирию, добраться до самых потаенных кладовых пауков… Но оставить просто так доверившуюся ему он не смог… Наверное, настал какой-то передел для предательств, а может здесь было нечто иное…
   И, удивившись самому себе, Мебир осторожно взял Сильвию на руки, и понес прочь из этого места, которое было и раем для всех живущих, и адом – для тех, кто уже умер…
   Сильвию трясло как в лихорадке, с губ срывались какие-то слова. Может она и звала кого, но Мебир не знал их имен, а его имени она не произнесла…
   Лес вокруг тянулся руками-ветвями, он был зол, он хотел уничтожить ту, что посмела переступить порог его владений, названную гостью явившуюся убивать и пролившую кровь…
   Но его они тронуть не могли… Мебир давно понял – хоть ему и не суждено видимо найти постоянного пристанища, везде его примут и постараются понять – не смогут, и он уйдет, предавая…
   Предавая каждого, кто доверился ему… Пусть они были чудовищами, монстрами, несли смерть и порабощение остальным – но все равно, они доверяли ему… Иллиссайе, Архис Анрахсар, Сильвия… Ее он не оставит, они покинули лес, и теперь ее нужно было излечить…
   Подходящее место было найдено на берегу одного из ручьев… Здесь, уложив девчонку на ковер из мха, гальки и увядшей травы, Мебир попробовал вернуть стремительно уходящую «нежизнь»… Что-то он уже умел, о чем-то догадывался, многое делал по наитию… Заклятья ложились одно на другое, ее кровь кипела, с шипением из ран вытекал яд, закипая и тут же испаряясь… Его силы таяли, и тогда он перерывался, уходил, бродил неподалеку, не видя и не думая, затем возвращался и продолжал…
    Наконец, в один прекрасный момент Сильвия схватила его за руку, широко открыв глаза, и тяжело дыша… Она ничего не говорила и чернокнижник тоже молчал…
   - Все кончилось… - произнесла она через какое-то время… - Твой учитель мертв Мебир Зарр, и ты более не ученик.
   Колдун  лишь усмехнулся, и поднявшись с колен, поклонился лежащей вампирке:
   - Наш договор выполнен…
   Сильвия рывком вскочила.
   - Однако того, что я хотела, я не получила…
   - Если ты хотела власти, то теперь на твоем пути лишь один…
   Посреди океана, далеко на востоке находился остров Сторн, и над островом лежала вечная ночная мгла, окутавшая все окрестные земли… Центр этой мглы, как будто звал ее, хотел ее увидеть, понять что она из себя представляет…
   - Дориан зовет меня… - просто сказала вампирка, повернувшись к Мебиру. Я не порождение его, и не обязана явится на его зов, как если бы меня звала Сингреллин… Но я сама хочу увидеть его, хочу понять кто он и чего он желает… Я должна попасть на остров, прежде чем туда явятся люди…
     - Поступай, как желаешь… - ухмыльнулся Мебир Зарр.
   Сильвия внимательно посмотрела на него.
   - Не сомневайся во мне, Мебир… Я не погибну, я смогу уйти от надвигающейся бури, прежде чем она накроет меня… Но мне хотелось чтобы ты смог найти для меня новый дом, равно как и для тех, кто нуждается во мне…
   - Новый дом? – чернокнижник изумился. Впрочем, дом им действительно понадобится… Если Дориан будет повержен, то вампиров будут искать везде, даже на краю мира…
   - Я верю, что ты найдешь его… - Сильвия достаточно мягко произнесла это… но что-то в ее голосе насторожило Мебира… Сумерки опять стали сгущаться… И слово листья принесенные ветром, их стали обступать тени…
   Сильвия рассмеялась.
   - Я позвала своих детей… Их не так уж и много осталось, чтобы оставлять их здесь… Они отправятся со мной…
   Мебир рассмеялся. Что ж, он никогда не был на Сторне, так почему бы не взглянуть на него, хотя бы издалека?