IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
Ответить в эту темуОткрыть новую тему
> Наследство вождя мирового пролетариата в городе победившего социализма
Энгель
сообщение 02.02.2009, 0:10
Сообщение #1
Иная
Завсегдатай
Страж
*****


Пол:
Сообщений: 346


Bang-Bang




Сегодня исполняется 85 лет со дня смерти Ленина. Не так давно почтенный сотрудник крупного ленинского музея горячо уверял аудиторию, что при Ленине не было разрушено ни одной церкви, ни одного ценного памятника, и что вакханалия началась после его смерти. Впрочем, «хранители верности» до чего только не договариваются. Вроде того, что Христос был первым коммунистом. Сегодняшняя дата - повод поговорить о том наследии Ленина, которое осталось в Москве и как просто в городе и как столице в России.


Дореволюционные ленинские места не особенно богаты, но интересны. Впервые Ленин приехал в Москву в августе 1890 года - проездом из Самары в северную столицу, куда ехал договариваться о сдаче экстерном экзаменов на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Тем, кто в везучей юности не штудировал лениниану в школах, напомним, что в 1887 году Ленин поступил в родной Казанский университет и уже в декабре был отчислен за участие в революционных беспорядках. Только в мае 1890 года после многочисленных прошений ему дали разрешение сдать экстерном за общий курс. Шесть раз пришлось Ульянову преодолевать путь из Самары в столицу через Москву, чтобы выдержать испытания, но уже в 1891 году он получил университетский диплом. Вскоре его младший брат Дмитрий поступил в Московский университет, и он часто бывал у родственников в Москве по разным адресам.


Первое публичное выступление Ленина в Москве состоялось 9 января 1894 года в доме на углу Воздвиженки и Арбатской площади, когда он высказался на диспуте с народником Василием Воронцовым. Во время Великой Отечественной войны немецкая бомба, предназначавшаяся Наркомату обороны СССР, упала именно на этот дом, и там насадили мемориальный скверик. Летом того же 1894 года, отдыхая в Кузьминках на даче М.Т.Елизарова, супруга Анны Ильиничны, Ленин написал статью «Что такое враги народа и как они воюют против социал-демократов?» На следующий год он был арестован в Петербурге за создание революционного «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и в феврале 1897 года отправился в Шушенское. Мать выхлопотала ему право ехать в ссылку за свой счет, а не по этапу, и по дороге он заехал к ней в Москву, на Собачью площадку, где она в ту пору квартировала. Даже этот факт не спас арбатскую святыню от сноса. Полиция разрешила ссыльному прожить в Москве три дня, а еще два дня он пробыл нелегально, работая в Румянцевской библиотеке над материалами для книги «Развитие капитализма в России».


Вернувшись из ссылки в 1900 году, он официально поселился на жительство в Пскове, но навестил и Москву, где жил на Бахметьевской улице (ныне Образцова) у Анны Ильиничны. Уже летом он отправился с Брестского вокзала в первую эмиграцию, и в Москву приехал только в начале 1906 года - обсуждать с московскими большевиками итоги декабрьского восстания. Одна из его встреч с товарищами состоялась на квартире фельдшерицы Шереметевской больницы, о чем ныне напоминает мемориальная доска на старом здании НИИ Скорой помощи им. Склифосовского. Во вторую эмиграцию в конце 1907 года Ленин уходил по льду финского залива, и едва не провалился под лед.


В следующий раз Ленин приехал в Москву 12 марта 1918 года. Пока в полуразрушенном ноябрьскими боями Кремле спешно готовили резиденцию советского правительства, он остановился с женой в гостинице «Националь». Номер 107 совмещал рабочий кабинет, жилую комнату и спальню, а его окна по роковому совпадению выходили на Красную площадь - как раз на то место, где потом появился Мавзолей. Кстати, когда Ленин обосновался в Кремле, он по-прежнему любил посещать парикмахерскую в бывшей гостинице, которую переименовали в «1-й Дом Советов».


В первый же день Ленин отправился на автомобильную прогулку по городу. Заехали и на Таганку, где жила знакомая Марии Ильиничны - повидаться. Таганка, кстати, стала рекордсменом по числу мемориальных досок, увековечивших ленинские визиты в эту окраину, что вполне объяснимо. Газеты не давали полной возможности ознакомить население с новым политическим курсом, о телевидении в помине не было. Ленину и его гвардейцам приходилось разъезжать по Москве с выступлениями перед трудовыми коллективами, а Таганка и была таким рабоче-ремесленным районом. Выступить на областной конференции работниц в Товарищеском переулке Ленина попросила Инесса Арманд. Приезжал он и на соседнюю Рогожскую заставу, где находились вагоноремонтные мастерские и металлургический завод Гужона. Интересно, что Ленина еще плохо знали в лицо, хотя еще в Смольном в январе 1918 года фотограф-ас М.Наппельбаум сделал первый официальный фотопортрет Ленина как главы государства, который размножили массовым тиражом. И все же в 1919 году банда Яшки Кошелькова запросто ограбила Ленина со спутниками в Сокольниках, отобрав браунинг, автомобиль и документы- спасло, что в темноте налетчики не рассмотрели их как следует.


С марта 1918 года Ленин жил в Кремле, сначала на Дворцовой улице, потом в бывшей квартире прокурора в здании Сената, что примыкала к Совнаркому и рабочему кабинету с зеленой лампой. Кремль закрыли для посетителей и стали упразднять кремлевские монастыри, выгоняя иноков и инокинь, и обращая монастырские помещения под хозяйственные и культурные нужды, например, под избу-читальню. А в готической церкви святой Екатерины при Вознесенской обители вовсе устроили гимнастический зал. Колокольный звон и богослужения в кремлевских храмах были запрещены. Однако в конце апреля 1918 года с особого разрешения Ленина в Успенского соборе прошла последняя Пасхальная служба. Ее проводил епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов), а момент окончания этой пасхальной Литургии стал сюжетом картины Павла Корина «Русь уходящая» - точнее, «Реквием по Руси», но Максим Горький посоветовал художнику сменить название на идеологически нейтральное. Ленин вышел посмотреть на крестный ход и обронил кому-то из соратников: «Последний раз ходят». Вождь лукавил. Это было не демонстрацией веротерпимости советской власти, а довольно циничным и демагогическим шагом. Ленин дал разрешение на Пасхальную службу в Кремле, чтобы прекратить распространение по Москве слухов об истреблении и продаже большевиками православных русских святынь. А оно-то и было не за горами. В 1922 году из Успенского собора изъяли 65 пудов серебра. Рассказывать про остальные храмы нет необходимости и возможности - это тема для монографии.


Рассказывают, что в 1921 году было сделано исключение и для колокольного звона. Предание гласит, будто бы в канун Пасхи к председателю ВЦИК Калинину пришел сам Иван Дмитриевич Сытин, известнейший московский издатель, бывший старостой церкви Пресвятой Богородицы в Путинках. Пожаловался Сытин всесоюзному старосте, что церкви в Москве убывают, кремлевские храмы заглохли, и попросил дозволения устроить в Москве пасхальный звон с Ивана Великого. «Может, в последний раз!», - сказал он Калинину, а сам загадал про себя: «Если Москва ныне не услышит Ивана Великого, то больше она его никогда не услышит». Калинин почему-то пошел навстречу Сытину. И звон Ивана Великого действительно совершился последний раз - при советской власти.


Первое и главное наследие, которое Ленин оставил Москве, был план монументальной пропаганды, который продолжали неукоснительно исполнять все его преемники, и который стал идеологическим истоком социалистической реконструкции Москвы, обратившей Третий Рим в свою противоположность. Москва должна была стать и огромным букварем марксизма, по которому следовало учить неграмотное население, и мировой «красной столицей», декларирующей коммунизм символами градостроительства и архитектуры. Петроград эту задачу исполнить не успел, но предположим, он и не смог бы выразить всю полноту коммунистической идеи, не имея полноты православной Москвы.


Идею воспитывать массы наглядным способом Ленин заимствовал у Кампанеллы. В том же 1918 году он спросил Луначарского, имеются ли у него бедствующие художники, которые «могут кое-что дать», и пояснил свой вопрос: «Вы помните, что Кампанелла в своем "Солнечном государстве" говорит о том, что на стенах его фантастического социалистического города нарисованы фрески, которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство - словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений. Мне кажется, что это далеко не наивно, и с известным изменением могло бы быть нами усвоено и осуществлено теперь же».


Речь шла о создании информационного пространства, «говорящего» на новом языке и оттого лучше всего запоминающегося. Ленин предложил установить по всему городу бетонные плиты с краткими и возможно более четкими надписями, содержащими «наиболее детальные, коренные принципы и лозунги марксизма» и «крепко сколоченные формулы, дающие оценку тому или иному великому историческому событию». До конца 1980-х годов на стенах и карнизах московских (и не только, разумеется, московских) домов можно было видеть отголоски ленинской идеи в виде различных плакатов: «Мы строим коммунизм», наполнявшиеся конкретным содержанием в зависимости от эпохи. Могут возразить, что и дореволюционная Москва была сплошь покрыта торговыми вывесками, не красившими город, но они не имели идеологического звучания и не обращали Москву в утопический Город Солнца. Интересна замена надписи на здании гостиницы «Метрополь». В начале ХХ века М.Врубель, работая над декоративной отделкой здания, выложил над третьим этажом керамическими плитками изречение Ф.Ницше: «Опять старая история, когда выстроишь дом, то замечаешь, что научился кое-чему». Эту надпись сбили и на ее месте такими же плитками выложили новую: «Только диктатура пролетариата в состоянии освободить труд от гнета капитала. В.И.Ленин», а обрывок прежней за углом оставили без изменений. Цитаты Ницше, конечно, тоже неприемлемы, но «Метрополю» именно эта мысль была ближе.


12 апреля 1918 года, вскоре после беседы Ленина с Луначарским, появился судьбоносный декрет СНК РСФСР «О памятниках республики». Он предписывал в скорейшее время ликвидировать «памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг, не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны» и заменить их монументами великих революционеров. Критериев для определения «интереса» не указывалось, хотя и назначалась специальная комиссия для решения этого вопроса. Практика же показала, что комиссия опиралась на те же идеологические принципы, Например, памятник Пушкину работы скульптора А. Опекушина сохранили, а памятник императору Александру III около храма Христа Спасителя, выполненный тем же мастером, разбили на куски.


Оговорив, что снесенные памятники могут подлежать «частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера», Совнарком выразил желание, чтобы «наиболее уродливые истуканы» были сняты уже к 1 мая и на их место поставлены первые модели новых памятников. Ленин призывал пока не думать о граните и бронзе и лепить поэкономнее из гипса и дерева. Новые памятники должны были предварительно пройти отборочный художественный конкурс, но главный вердикт должен был вынести «суд масс», отчего эти скороспелые чудовища усеяли Москву, как грибы. Кроме того, Декрет постановлял той же комиссии «спешно подготовить декорирование города в день 1 мая и замену надписей, эмблем, названий улиц, гербов и т.д. новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России».


Исполнение декрета взял на себя и Ленин. Первым из дореволюционных памятников Москвы пал Романовский обелиск с именами царей династии, установленный в Александровском саду к юбилейным торжествам 300-летия Дома Романовых. С ним обошлись вполне щадяще - стерли царские имена и вычеканили взамен имена мировых революционных мыслителей по списку, составленным Лениным. Такая точность «дублей» соблюдалась не всегда. На «первом советском первомае» 1918 года перед праздничной демонстрацией Ленин собственноручно накинул петлю на мемориальный Крест - памятник великому князю Сергею Александровичу, установленный на его месте гибели в Кремле по проекту В.Васнецова. Сбив крест на землю, Ленин распорядился немедленно отправить это «безобразие» на свалку, «с глаз долой». Однако ничего нового там не поставили. То же произошло и с кремлевским монументом Александру II. Правда, Ленин хотел поставить на его месте памятник Льву Толстому, узнав, что акт о его отлучении был зачитан в Успенском соборе. Но и там остался пустырь. Только в 1960-е годы поблизости водрузили задумчивого, но невыразительного Ильича, ставшего по статусу главным советским памятником Ленину. На месте поверженного Александра III близ храма Христа Спасителя Ленин заложил монумент «Освобожденный труд».


Из гражданских памятников первым снесли генерала Скобелева, некстати оказавшегося напротив Моссовета с воздетой шашкой и высеченным на постаменте приказом «крепить дух молитвою и размышлением, дабы свято до конца исполнить, чего требуют от нас долг, присяга и честь имени русского». На его месте в 1918 году установили «статую Свободы» - памятник первой советской Конституции. Первой же из церковных памятников в 1922 году погибла часовня Александра Невского, выстроенная в память русских воинов, павших на полях сражений русско-турецкой войны. Пролетариат, как известно, отечества не имеет. А в начале того года Ленин написал программную статью «О значении воинствующего материализма», по сути провозгласившую новый натиск на религию в виде всесторонней атеистической пропаганды, не ограничиваясь одним только марксистским просвещением масс.


В план монументальной пропаганды входили и памятники Ленину, первый из которых был прижизненным. Без его «наметки», а при полном равнодушии к подобным вопросам. Мелким тщеславием Ленин не страдал. Сентиментальностью тоже. Оттого посвященный ему памятник принял без особого интереса. А появился этот памятник к первой годовщине ноябрьской революции на Павловской улице - на месте ранения Ленина. Рабочие бывшего завода Михельсона установили там деревянный обелиск, а в 1922 году гранитную стелу с надписью: «Пусть знают угнетенные всего мира, что на этом месте пуля капиталистической контрреволюции пыталась прервать жизнь и работу вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина».


Ранение Ленина развязало красный террор и геноцид. В сентябре 1918 года начался процесс обращения закрытых московских монастырей в концлагеря. Одним из первых им стал Новоспасский монастырь с его дивным мощными стенами, а первым узником - настоятель, епископ Серафим. В марте 1920 года здесь оказалась дочь Льва Толстого, Александра, обвиненная в участии в антисоветской организации «Тактический центр», которая готовила план мятежа в Москве при подходе войск Деникина, а собрания несколько раз проходили на квартире Александры Львовны. Спасли ее хлопоты яснополянских крестьян и амнистия. В Спасо-Андрониковом монастыре устроили пролетарские квартиры, а в 1922 году - детскую колонию. Решению жилищной проблемы Ленин уделял большое внимание и не только уплотнением, но и конструктивными средствами: в 1921 году на Соколе был устроен первый кооперативный поселок, спроектированный В.А.Весниным и Щусевым, где апробировалось малоэтажное экономичное строительство. В октябре 1923 года на Сорокосвятской улице, 9 близ Крестьянской заставы торжественно открылся первый советский жилой дом, выстроенный для рабочих завода «Динамо», отчего улица была переименована в Динамовскую. Возводить отдельные жилые дома в центре было недостаточно, чтобы разрешить жилищный кризис. А революционные мыслители-архитекторы мечтали о «голубых городах» с их дворцами и коммунами, поскольку обычное жилье было под огнем марксистской пропаганды как «материальная форма мелкобуржуазной идеологии». Взамен явилась идея создания гигантских домов-коммун, основанных на «научном» постулате об отмирании в коммунистическом обществе института семьи и обобществлении собственности, но их проекты разрабатывались позднее.


Переименования улиц и создание нового московского «языка» с уничтожением старого тоже входили в план пропаганды. В числе прочих в 1919 году Рогожская застава была переименована в Площадь Ильича, местная Воронья улица - в Тулинскую по раннему псевдониму Ленина, в 1922 году Николоямская стала Ульяновской. А еще эта пресловутая скромность советских вождей. Один ходил в потертой кепке и единственном поштопанном костюме, другой «обошелся стране» в стоптанные валенки и старый китель - лучше бы они были казнокрадами.


До покушения у Ленина не было загородной дачи. Он любил вечерами гулять в Кремле или выезжать на автомобильную прогулку в Сокольники. После ранения подыскали Горки с электричеством и телефоном, отстроенные Зинаидой Морозовой. (Хотя в начале 1922 года Дзержинский объявил, что район Горок небезопасен - боялись нового покушения и до весны Ленин отдыхал в Костино и Корзинкино близ Болшева). В мае 1922 года был первый инсульт и первое заточение в Горках. Охотники разыскивать яды, сифилис и тому подобные пикантности преуменьшают тот факт, что Ленин, почти всю жизнь проживший вольным литератором, просто надорвался при своей отягченной сосудистой наследственности.


После первого инсульта он толком не оправился - к работе разрешили вернуться только в начале октябре с щадящим графиком, но и на щадящем режиме Ленин выдержал недолго. Последний раз он выступал 4 ноября 1922 года на IV Конгрессе Коминтерна в Большом Кремлевском Дворце с докладом «Первые пять лет российской революции и перспективы мировой революции» и едва произнес короткую речь на немецком языке. Последнее заседание Совнаркома провел 7 декабря. Последний раз работал в кабинете 12 декабря. Последний раз посетил Москву в октябре следующего, 1923 года. Далее - легенды. Одну мне довелось услышать в Горках еще 17 лет назад - про повара, подавшего к столу ядовитые грибы по приказу свыше. Потом про Крупскую, срочно уехавшую в Москву на «октябрины» по просьбе какого-то рабочего и ради этих «октябрин» бросившую мужа на несколько дней без присмотра. Про последнюю ленинскую записочку «Гаврилушка, меня отравили». В действительности смерть от четвертого инсульта объявили скоропостижной.


Главным наследием советской эпохи был и остается Мавзолей, почти до противоположности изменивший смысловые характеристики Красной площади. Почти, потому что полностью они изменились бы в случае сноса Покровского собора, на который замахивались в 1930-е годы. В Третьем Риме на Красной площади разворачивался главный ансамбль Небесного Иерусалима, во образ которого была устроена Москва, и присутствовали символы Святой Земли. Покровский собор стал архитектурным иконой Небесного Града, Лобное место - образом Голгофы, Казанский собор - Церкви Воинствующей, а Воскресенские ворота с Иверской Вратарницей - Вратами в этот Нерукотворный Храм Царствия Божия. Исследователь В. Земскова считает, что на Красной площади отсутствовал только символ Гроба Господня, который и был «замещен» антитезой - мавзолеем Ленина. Он главенствовал бы, если бы программу удалось осуществить всю, когда в 1930-е годы вокруг мавзолея стирали национальные символы, замещая их «зазеркальными». На месте Казанского собора вырос павильон III Интернационала. На месте Иверской часовни поставили скульптуру пролетария, приветствовавшего входящих на Красную площадь до тех пор, пока не снесли и Воскресенские ворота, открыв просторную дорогу праздничным демонстрациям к трибуне № 1. Архитектор А.Щусев избрал формой мавзолея куб, символизирующий вечность Ленина и его идей. Л.Б.Красин писал о мавзолее как о месте паломничества мирового пролетариата, «которое по своему значению для человечества превзойдет Мекку или Иерусалим». Понятно во что превратилась бы Красная площадь, а с ней и Москва, и Россия, если бы удалось снести и Покровский собор. Устоял он - и воскрес из пепла, как феникс, национальный образ Красной площади, в которой мавзолей выглядит чужеродным символом, умаляющим русскую столицу.


Кремль же серьезно пострадал от другого наследия. Отголоском ленинских идей было и «Главное Здание Страны», для которого поиски места начались в 1918 году. Печальным итогом стал Дворец Съездов к Кремле, построенный в хрущевское время, когда этот символ растерял свою идеологическую и архитектурную силу, но все-таки испоганил уцелевший кремлевский ансамбль. А несостоявшийся сталинский монстр задумывался и как главный памятник Ленину - проект гигантской скульптуры вождя исполнил С.Д.Меркуров, снимавший с него посмертную маску в Горках.


И все же несмотря на Дворец Съездов и безвозвратно потерянные монастыри, из Кремль сумел недавно избавиться от своего ленинского символа - мемориального музея в здании Сената, посещение коего равнялось поездке в Горки и было вторым после визита в мавзолей. Музей был уникален тем, что все экспонаты остались подлинными - после смерти Ленина его рабочий кабинет заперли, а интерьер квартиры сохраняли родственники. В 1990-х годах, когда началась реконструкция здания Сената, всю мемориальную экспозицию отправили в Горки. Там хоть и нет подлинных стен, зато есть музей, который могут посещать те, кто этого хочет. А паломничество экскурсантов и приверженцев к Ильичу в кремлевские стены выглядело бы, по меньшей мере, анахронизмом.


Последней «твердыней» остается мавзолей, и с годами все более убеждаешься в мистичности этой проблемы. Казалось бы, проще простого на заре третьего тысячелетия осмыслить, что похороны Ленина, то есть создание его полноценной могилы, есть первый признак уважения к покойнику, равно и при всей любви к нему, и при всей ненависти, особенно когда он стал предметом туристического интереса. Мой давний друг, ныне иеромонах одного московского монастыря убежден, что должно вырасти новое поколение, чтобы ликвидировать или хотя бы закрыть мавзолей. Поколение, которое не всасывало ленинизм с молоком матери, которое было крещено во младенчестве, а не в зрелом возрасте, которое не водили в мавзолей, как в храм, и которое по-другому училось в школе-вузе, чем мы - то есть которое будет СВОБОДНО от Ленина. И «научный атеизм», отравивший многие беззащитные мозги, и отделение Церкви от Государства, от последствий которого мы не избавились до сих пор, отрыв от национальных корней, невежество, оскорбление атеистических или каких-то еще чувств на похоронах Патриарха - все это ощутимый привкус ленинского наследия, от которого счастливы избавлением грядущие.




--------------------
It's killing me
We lost a dream we never had
The world in silence should forever feel alone
'Cause we are gone and we will never overcome
It's over now


Изображение
Пользователь в офлайне Отправить личное сообщение Карточка пользователя
Вернуться в начало страницы
+Ответить с цитированием данного сообщения

Быстрый ответОтветить в эту темуОткрыть новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 



- Текстовая версия Сейчас: 29.03.2024, 2:41
Rambler's Top100