Часть третья: Время всякой вещи Опции

[Народ]

2632 год, месяц Броши.
Рунн. Монтристид.

          Дверь со скрипом открылась и факел осветил лицо узника, пребывающего во тьме. Ночь, последняя ночь перед казнью. Вошедший замер на пороге, вглядываясь в черты бывшего магистра Ордена Клинков Господних.
          - А, это ты. – Монбар говорил равнодушно. – Не ожидал. Зачем пришел?
          - Мне жаль, – глава Службы Имперской Безопасности закрепил факел на стене. – Право же, я не хотел, чтобы так все кончилось. Александр…
          - Ты предал меня, Этьен. – перебил его Андре. – И мне все равно по какой причине: боялся за себя, боялся за Империю, боялся за Императора с его короной. Теперь все кончено, и мне не нужны пустые извинения.
          - Имеешь право, – герцог Нортми кивнул. – Но я хотел спросить кое-что…
          - Пытки не развязали мне язык, - Андре рассмеялся. – И тебе я тоже ничего не скажу.
          - Монмиракль сожгли… но когда отыскали вход в его подземные ярусы, выяснилось, что дверь не открывается. Более того, ее не брали ни секиры, ни даже порох. Что за этой дверью, Андре? Я глава Службы Имперской Безопасности, я должен знать. Если это представляет какую-то угрозу Империи…
          Монбар какое-то время молчал. Затем внятно произнес:
          - Двенадцать. Двенадцать месяцев в году. Почему никто не задался вопросом? Две разбиты, осталось десять.
          - Да не месяцы считать нужно! – Этьен де Нортми вспылил. – Я мог бы вытащить тебя отсюда. Еще много «клинков» остается на свободе, мы могли бы списать это на их счет. Потом тебя бы переправили в Новую Иберию. У вас и там есть крепости, мне это известно.
          - Бессмысленно. – Монбар улыбнулся. – С Орденом покончено и мне предстоит взойти на костер. Мне уже все равно. Сотни лет Орден выполнял свою миссию, и если не нашлось никого, кто не поверил лжи, которую возвел на нас Император и его свора пресмыкающихся перед ним клириков, то пусть мир катится к чертям. Я ничего сказал и ничего не скажу, унеся тайну на тот свет. А ты сам найдешь разгадку, если сможешь.
         
2632 год, месяц Броши.
Рунн. Остров Сакрэ.


          По замыслу Александра сожжение должно было состояться на Сакрэ, прямо под окнами Императорского дворца. Простому люду не зачем было смотреть на смерть магистра, которому в тайне многие сочувствовали, а все остальные должны были впечатлиться «правосудием» по-императорски.
          К берегу острова причалила лодка значительно длиннее всех прочих, битком набитая вооруженными людьми. Инквизиторы стали выгружаться, сопровождая осужденного в последний путь. Процессию возглавлял монах с крестом в руках.
          Монбара грубо пихнули в спину, рассчитывая, что он упадет. Собрав последние силы, магистр лишь покачнулся, но устоял. Его, подхватив под руки, втащили на верх и стали привязывать к столбу.
          Костер сложили выше человеческого роста; главный палач и его подручные в красных кафтанах и с капюшонами на голове, с озабоченным видом людей, которым хочется выполнить свое дело как можно лучше, суетились вокруг, подравнивали сложенные дрова, готовили охапки хвороста про запас.
          - Сейчас вы предстанете перед лицом Господа, - раздался голос Первосвященника. - Признайтесь, пока еще не поздно, в ваших прегрешениях и покайтесь... В последний раз заклинаю вас!
          Монбар застыл на месте, обратив взор к небу. Придворные зашептались. Александр хранил молчание и улыбался. Наконец, он махнул рукой.
          Сразу с нескольких сторон к хворосту были поднесены факелы. Не смотря на сырой день, костер затрещал и взвился, сразу захватив магистра по пояс. По лицу Монбара прошла судорога, но он молчал.
          Подручные палача, расталкивая народ, хлопотали вокруг костра - кто бегом подносил поленья, кто ворошил уголья длинными железными крючьями.
          Пламя разгоралось, отбрасывая блики на лица собравшихся. Кому-то стало плохо, и он кинулся прочь. Император все также улыбался, а Монбар казалось бы не понимает, что происходит, ничего не чувствуя и не замечая.
          Но вдруг какая-то тень прошла по его лицу и магистр обвел глазами собравшихся.
          - Позор! Позор! - вскричал он. - Вы все видите, что гибнут невинные. Позор на всех вас! Господь Бог нас рассудит!
          Слова его были обращены ко всем и к каждому и беспощадно разили каждого. И так неодолима была сила этого голоса, что казалось, принадлежит он уже не человеку, а идет из нездешнего мира.
          - Первосвященник Сильвиус... Император Александр... не пройдет и года, как я призову вас на суд Божий и воздается вам справедливая кара! Проклятие! Проклятие на ваш род!
          В ту же секунду пламя поглотило его целиком, заглушив последний крик. Веревки, удерживавшие тело, лопнули. Великий магистр рухнул в бушующий огонь, и из багровых языков пламени выступила поднятая рука.
          Все замерли в испуге. Александр более не улыбался, на красивом лице застыла ярость.
          - Почему ему позволили говорить? – прошипел он в ухо канцлеру, который испугано съежился рядом. – Вы ответите мне за это… Я должен был приказать вырвать им язык, а уж затем посылать их на костер.
          А костер догорал, и в воздухе повис страх.

2632 год, месяц Фибулы.
Рунн. Шенбрунн.
         

          В сокровищнице Ордена было много ценного и все это было доставлено во дворец к Александру. Император, помрачневший после казни, часами просиживал рядом с золотыми кубками, щитами и изумрудами. В очередной из дней, его там и застал глава Службы Имперской Безопасности.
          - Ваше Величество. Скорбная весть из Ауралона. Его Преосвященство Сильвиус умер.
          Александр не обернулся. Его взгляд был обращен на чашу. Простую чашу из глины, неизвестно как попавшую в сокровищницу, где все было драгоценным.
          - Полагаю, он отравлен.
          - Возможно. – Этьен кивнул. – Причину устанавливают. Курия собралась, говорят, что следующим Первосвященником станет кардинал Коссимо Эттини.
          - Хорошо. – Александр кивнул.
          - Я прикажу дегустировать подаваемую Вам еду, – сообщил Этьен. - Гвардия тоже удвоит бдительность.
          Никто не верил в проклятье Монбара.

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 21:40

[Эмбер Хоук]

10 число месяца Гребня.
Алиер. Родовой манор Хоуков.

          Леди Эмбер Хоук скучала. То есть предавалась традиционному занятию всех молодых дворян по эту сторону от Северного моря. Хоуки принадлежали к джентри, следовательно, были богаты, респектабельны и владели громадным поместьем в Восточном Тале. Основой их благосостояния, как и благосостояния других джентри, были овцы, мирно щипавшие травку на полях и холмах, огороженных изгородями. Алиер оставался крупнейшим на Севере производителем сукна. Сукно приносило немалый доход, что и позволяло Хоукам иметь все, что они имели.
          Отец Эмбер – Вильям Хоук уехал по делам в Крат, а бездельник-брат Джереми вместе с такими же лоботрясами гоняли лис. Охота на лис была столь же традиционным занятием молодых дворян, как и скука.
          К невыразимому счастью, этим вечером в маноре должен был собраться небольшой кружок, который девушка гордо называла «салоном мисс Хоук». Помимо игры в покер и распития сидра, эля и даже, о Господи, виски, местные дворяне живо обсуждали происходившее в мире. В самом деле, что может быть лучшим лекарством от скуки, чем разговоры о политике? Ведь политика это такая вещь, в которой разбирается самый распоследний оборванец из кратских трущоб.
          Благо обсудить было что. В палате общин уже который месяц бушевали нешуточные страсти по поводу билля о морской торговле. Интересы купцов требовали отмены старых правил и ограничений, но палата лордов, поддерживаемая таном, продолжала цепляться за то, что они называли «северным законом». Ширилось движение «очистителей», которые стремились к радикальной реформе алиериканской церкви, стремясь очистить ее от остатков Экклесии. Этому движению противостояло направление так называемой «высокой церкви», которому благоволил Уильям Блэкстоун, уже более двадцати лет бывший архиепископом Алиерским. Разумеется, палата общин поддерживала «очистителей», а палата лордов – «высокую церковь», которая к тому же пошла на серьезные компромиссы с Ауралоном. Кроме того, снова встал вопрос о портовых пошлинах. Империя требовала все больше и больше денег на войну с мятежными восточными провинциями, следовательно, кто-то должен был платить.
          Первым, еще до ужина появился вспотевший и взлохмаченный Джереми, бросив коня на конюшне, он не слова не сказав, отправился умываться и переодеваться. Эмбер проследив за братом, лишь хмыкнула и подняла бровь, выражая тем самым свое неодобрение. Следом за ним, стали появляться его непутевые дружки, только и умевшие, что охотиться и болтать. Девушка отложила надоевшую книгу и посмотрела в окно. Осень приближалась, и с осины, что росла под окном ветер, сорвал уже почти все листья, кроме одного, продолжавшего трепыхаться.
          Вскоре, в холе опять раздался шум. Похоже, прибыла карета – а значит, какой-то важный гость. Она расслышала голос матери и брата, а вот голос приехавшего не могла узнать. Если это кто-то из местных, то это либо лорд Дармор, либо сир Фрэнсис Уэстмарш. Но граф Уэстмарш, один из немногих противников тана в палате лордов, уже долгое время проживал в Крате и не приезжал в свое родовое имение.
          Приличным леди подобает ждать, когда их позовут к ужину, но сегодня любопытство взяло верх над безупречным воспитанием. Она тихонечко приоткрыла дверь и словно мышка выскользнула наружу. На цыпочках, затаив дыхание, прокралась к лестнице и, наклонившись, присмотрелась. Приехавший был человеком среднего роста, с модной в столице прической, усами и бородкой клинышком. Да, она оказалась права, это был сир Фрэнсис.
          - Миссис Хоук. – член Совета говорил негромко. – Хочу выразить Вам свою благодарность. Вы и ваш муж многое делаете для нас в это неспокойное время.
          - Это мой долг, сир, – мать поклонилась. – Я надеюсь, Вы не откажитесь от ужина?
          - Ни в коем случае, – ответил граф Уэстмарш. – Думаю, преподобный отец тоже не откажется.
          - В таком случае, я вскоре позову к столу, – раздался стук, в дверь кто-то вошел.
          - Вот и он, – негромко сказал Фрэнсис. – Наш славный пастор.
          Вошедший закашлялся.
          - Мир вам, – голос был хриплым и незнакомым. – И Божье благословение тем, кто путника не отвергнет, а обогреет. Увы, положение таково, что, приютив меня, вы можете себе серьезно навредить. Кхм-кхм. Простите, я простужен… Попал под дождь.
          - Преподобный отец, – мать казалась возмущенной. – Для нас это честь. Даже не думайте…
          - Миссис Хоук, ужин подан, – сообщила Энн, служанка.
          - Позови Джереми и Эмбер. - и девушка лишь ойкнув, промчалась обратно в свою комнату, схватив первую попавшуюся книжку, пока служанка поднималась по лестнице. Читать она не стала, а лишь задумалась. Похоже, случилось что-то неожиданное, раз прибыли нежданные гости. Может быть какие-то дела отца? Но зачем же здесь священник? Вскоре дверь раскрылась.
          - Мисс Хоук. – монотонно позвала Энн. – Ужин подан.
          Стараясь сдержать волнение, Эмбер по быстрому оделась, причесалась – приличная молодая девушка не может предстать перед гостями растрепанной. Наконец, все было готово.
          За столом уже сидели Джереми и его друзья-разгильдяи с недовольными лицами, во главе стола восседал сир Фрэнсис Уэстмарш, по правую руку от него – незнакомый девушке священник.
          - Мисс Хоук. – граф улыбнулся. – Вы стали еще прелестнее, милая моя.
          - Это честь для нас, принимать вас в нашем доме, сир. – Эмбер сделала реверанс.
          - Преподобный Майкл Холифайр. – представил пастора граф. – Самый талантливый проповедник, которого я встречал.
          - Фрэнсис, это безбожная лесть, – запротестовал Холифайр. – Я и в подметки не гожусь… скажем, Джеймсу Кроуклоу.
          Священник сразу понравился Эмбер – он был красив собой, скромен и умел произвести впечатление. Да, все они слышали о молодом проповеднике, который обличал существующие порядки и призывал к изначальной простоте каспианства.
          - Простите меня, преподобный отец, – скромно произнесла девушка. – Но какова цель вашего визита? – Эмбер это было чрезвычайно любопытно, но она умела держать себя в руках.
          - Может вы, поясните, милорд? – Холифайр обратился к графу Уэстмаршу.
          - Дело в том, лорды и леди. – Фрэнсис сделал паузу. – Палата общин распущена.
          Все охнули.
          - Как так? – спросила мать. – Что же случилось?
          - Небольшая конфронтация с таном. Боюсь, на этот раз все весьма серьезно. Подписаны приказы об аресте членов Совета, тех, кто голосовал за отмену торговых ограничений. Кроме того, нам удалось сорвать введение портовых пошлин. Разумеется, это многим пришлось не по вкусу.
          - Что же делать? – миссис Хоук растерялась. – А как же мой муж? Что с ним?
          - Ооо, он в полном порядке, – успокоил ее граф Уэстмарш. – Собственно, после встречи с ним, мы и решили отправиться к вам. Он передал письма, – сир Фрэнсис тут же извлек их из внутреннего кармана. – В которых все объясняет. Но я сам вам расскажу: он предложил нам некоторое время побыть у вас в поместье. До тех пор, пока не станет поспокойнее.
          - Я решительно возражаю, – преподобный отец развел руками. – Милорд, мы не имеем права подвергать эту семью опасности. Если Вас, благодаря вашему титулу и положению не тронут, то для них исключения не сделают. Увы, это несчастливое время для тех, кто исповедует истинную веру. Нас угнетают экклесиаты и язычники, но мы будем бороться против них. Но невинные не должны страдать из-за этой борьбы.
          - И здесь у меня есть решение. Но сначала бы я хотел поговорить наедине с Эмбер, если вы, конечно, не возражаете, миссис Хоук.
          - Со мной? – Эмбер удивилась. – Но, милорд… Я ничего не знаю о борьбе в палатах, о биллях, пошлинах и прочих вещах. Боюсь, я ничего не могу Вам посоветовать.
          - И все же, я хотел бы поговорить, – мягко, но настойчиво сказал граф Уэстмарш. – Вы позволите, миссис Хоук?
          Мать, так же удивленная, как и сама девушка, кивнула. Сир Фрэнсис вышел на балкон, закрыв за собою дверь.
          - Милорд? – Эмбер вздрогнула, когда порыв осеннего ветра налетел на них.
          - Прекрасный вид. – Уэстмарш смотрел куда-то в даль. – Это место словно райский сад, в котором зреют  прекрасные плоды. Простите меня, если я испугал Вас. Возможно, это покажется Вам неожиданным…
          - Что случилось? – девушка и правда испугалась.
          - Я говорил с Вашим отцом, – сир Фрэнсис улыбнулся. – И он дал свое согласие. Я просил Вашей руки.
          - Моей руки? Моей… руки? – мисс Хоук не верила тому, что слышала.
          - Да, – граф положил руку ей на плечо. – Понимаю. Позвольте объяснить. Ваш отец богат, у меня дела идут… не очень хорошо, скажем так. Вам все равно придется выйти за того, кого Вам выберет отец. Я – будем откровенны, молод и красив, вы тоже молоды и красивы. Я готов дать вашей семье необходимую ей защиту. Я…
          - Не надо доводов, – оборвала его Эмбер. – Я согласна.