Травести, ...тогда мы идём к вам. =) Опции

[Леес Миэлeдель]

Собственно, это не дуэль... Это вирус. Это болезнь. Это зараза. И вот она пришла и сюда...

  Ну, на самом деле, я просто соскучился по старой доброй травести. И особо серьёзно к заданиямне подходил, поэтому они получились большей частью лёгкие, не копайте особо глубоко. Но сделать эту прекрасную игру периодически традиционной (как *почти* получилось со скрин-викториной по аниме) хотелось бы.
  В двух словах объясню правила (не знаю, есть ли среди нас такие, кто бы их знал, хотя кто его знает...  ). Даётся отрывок из довольно известного литературного произведения (я буду особо налегать на школьную программу, т.к. её уж точно все проходили). Имена собственные в нём заменены на другие, часто - из другого литературного произведения (замена может что-то значить, а может и просто быть "от балды"). Необходимо расшифровать замены (не все, а только те, что указаны в конце), назвать произведение и фамилию автора. Гадать можно (но недолго, имейте совесть). Но Боже вас упаси смотреть в книгах или поисковиках!!! Такое читерство сразу убьёт игру.
  Ну что ж... начали!

1
- Ах, Ромочка, прелесть-то какая! - воскликнула, оглядевшись, Джульетта.
Ромео равнодушно повел глазами.
- Что ты это, Рома, такой нерадостный? Или уж тебе и любовь моя прискучила?
- Что пустое говорить! - отвечал сухо Ромео и, нагнувшись, лениво поцеловал Джульетту.
- Изменщик ты, Рома, - ревновала Джульетта, - необстоятельный.
- Я даже этих и слов на свой счёт не принимаю, - отвечал спокойно Ромео.
- Что ж ты меня так целуешь?
Ромео совсем промолчал.
- Это только мужья с жёнами, - продолжала, игря его кудрями, Катерина Львовна, - так друг дружке с губ пыль обивают. Ты меня так целуй, чтоб вот с этой яблони, что над нами, молодой цвет на землю посыпался. Вот так, вот, - шептала Джульетта, обвиваясь около любовника и целуя его с страстным увлечением.

Автор -
Произведение -
Ромео -
Джульетта -


2

  Но Кролик подал ему чашку чая и поднос с кренделями. Он хотел подавить в себе смущение, быть развязным и в этой развязности захватил такую кучу сухарей, бисквитов, кренделей, что сидевшая рядом с ним Кенга засмеялась. Другие поглядывали на кучу с любопытством.
  "Боже мой, и она смотрит!" - думает Винни-Пух. - Что я с этой кучей сделаю?"
  Он, и не глядя, видел, как Сова встала со своего места и пошла в другой угол. У него отлегло от сердца.
  А Кенга навострила на него глаза, ожидая, что он сделает с сухарями.
  "Съем поскорей", - подумал он и начал проворно убирать бисквиты; к счастью, они так и таяли во рту.
  Оставалось всего два сухаря; он вздохнул свободно и решился взглянуть туда, куда пошла Сова...

Автор -
Произведение -
Винни-Пух -
Сова -


3

- Что? - воскликнула Наташа, и глаза ее округлились, - если я вас
правильно понимаю, вы намекаете на то, что я там могу узнать о нем?
    Князь Василий молча кивнул головой.
    - Еду!  - с силой  воскликнула Наташа и ухватила князя Василия за руку,
- еду, куда угодно!
    Князь, облегченно  отдуваясь, откинулся  на  спинку скамейки, закрыв
спиной крупно вырезанное слово "Наполеон", и заговорил иронически:
    - Трудный  народ эти женщины!  - он засунул руки в карманы  и  далеко
вперед вытянул ноги, - зачем,  например,  меня послали по этому делу? Пусть
бы ездил Пьер, он обаятельный...
    Наташа заговорила, криво и жалко улыбаясь:
    - Перестаньте  вы  меня мистифицировать и мучить вашими загадками... Я
ведь человек несчастный, и вы пользуетесь этим.  Лезу я  в какую-то странную
историю, но, клянусь, только из-за того, что вы поманили меня словами о нем!
У меня кружится голова от всех этих непонятностей...

Автор -
Произведение -
Наташа Ростова -
Князь Василий -
Пьер -


4


"Мерзкие,  подглядывающие дети", - проговорила княжна Мери, придерживая на
груди объемистый черный лифчик  и  поворачиваясь  опять  на  живот.  -  "Мне
придется поговорить об этом с графом".
    У  выхода тропинки раздался шорох, звук шагов, и появилась Вера
с мольбертом и другими принадлежностями.
    "Ты напугала нас", - сказала Мери. Вера объяснила, что  была  там
над  скатом,  в  тайнике  зелени,  и  оттуда "шпионила за природой" (шпионов
обычно расстреливают), стараясь дописать пейзаж - но ничего, мол, не  вышло,
таланта не хватало (что было совершенно верно).
    "А вы, Печорин, вы когда-нибудь пробовали рисовать?"
    Мери, которая немножко ревновала меня к Вере, спросила, придет ли
Грушницкий?
    Да, придет. Он собирался завтракать сегодня дома. Привез ее по дороге в
Кисловодск  и  скоро  теперь  подберет.  Какое  прекрасное  утро! Она всегда
чувствовала себя  изменницей  по  отношению  к  Пушкину и Лермонтову,  когда
оставляла  их  привязанными  дома  в такие дивные дни. Села на белый песочек
между Мери и мной. Ее длинные коричневые ноги в трусиках были для  меня
приблизительно  столько  же  соблазнительными,  как  ноги гнедой кобылы. Она
показывала десны, когда улыбалась.

Автор -
Произведение -
Мери -
Вера -
Печорин -

Сообщение отредактировал Леес Миэлeдель - 15.11.2007, 20:12

[Леес Миэлeдель]

Народ, а вы сдались. =)
    Что ж, ничего не поделаешь, придётся начинать 3 раунд.

Раунд 3

1

Наконец пришел Тарзан, и все три женщины с радостными возгласами бросились в исходившее от него ровное тепло, готовые обезьянками повиснуть у него на плечах, уцепиться за безукоризненную вмятину шляпы или золотой набалдашник тросточки. Теперь хоть на миг можно было отвлечься от зрелища могучего непотребства Каа. Тарзан сразу понял, что с ними происходит и как им помочь. Он заставил их выйти из своей скорлупы и приобщиться к вокзальной суете, раскрывая перед ними ее тайны. Неподалеку шумно прощалась компания американцев, их голоса напоминали бульканье воды, льющейся в старую, заржавленную ванну. Здесь, на вокзале, за стенами которого остались джунгли, казалось, будто море совсем близко, и оно уже творило свои чудеса над людьми, новым расположением атомов в молекулах меняя их человеческую сущность. У богатых американцев, когда они выходили на перрон, были совершенно новые лица, важные, сосредоточенные, исполненные если не своих, то хотя бы заимствованных мыслей. Если случался среди них англичанин, его сразу можно было отличить. Когда на перроне скопилось много американцев, ореол добродетели и долларов вокруг них несколько потускнел, постепенно превращаясь в дымку национальной одноликости, застилавшую глаза и им самим, и тем, кто на них глядел со стороны.
— Смотри, Тарзан! — крикнула вдруг Джейн, схватив мужа за руку.
Тарзан круто обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть сцену, которая минутой спустя разыгралась через два вагона от них, резко нарушив однообразие прощального ритуала. Молодая женщина в шлемоподобной прическе, недавняя собеседница Джейн, разговаривала с каким то мужчиной; вдруг она как то странно вильнула вбок, судорожным движением ткнула руку в свою сумочку, и два револьверных выстрела с треском раскололи спертый воздух. В ту же минуту раздался свисток, и поезд тронулся, мгновенно измельчив масштабы происшествия. Каа вовсе не обратил на него внимания и, высунувшись в окошко, махал рукой друзьям. Но те, пока еще не сомкнулась толпа, успели заметить, как человек в которого стреляли, тяжело сел на асфальт.
Сто лет прошло, прежде чем остановился поезд. Джейн, Багира и Балу ждали в конце перрона, а Тарзан протолкался вперед. Вернулся он минут через пять — толпа тем временем разделилась: одни пошли за носилками с раненым, другие за девушкой, которая шагала между двух явно растерявшихся жандармов, бледная, но решительная.
— Это Фанни Каплан, — взволнованно сообщил Тарзан. — А он — англичанин, было очень трудно установить его личность, потому что пуля пробила бумажник с документами. — Они быстро шли к выходу, следуя за толпой. — Я узнал, в какой полицейский участок ее повезут, — сейчас туда поеду.

Автор -
Произведение -
Тарзан –
Каа –
Джейн –

2

- Эх, ба-тень-ка! - с презрением, сухо и недружелюбно сказал дон Кондор несколько минут спустя, когда доны расходились по домам. - Дернуло вас разговаривать. Стояли бы и молчали, если уж бог убил. Теперь вот мне из-за вас в приказе выговор. И на кой мне черт вас в Арканар прислали? Нужны вы мне, как собаке пятая нога. Вам бы сиську сосать, а не...
  Он не договорил, устало махнул рукой и, повернувшись спиной к молодому дону, весь сгорбившись, опустившись, поплелся домой, в свою грязную, старческую холостую квартиру. Дон Румата поглядел ему вслед, на его унылую, узкую и длинную спину, и вдруг почувствовал, что в его сердце, сквозь горечь недавней обиды и публичного позора, шевелится сожаление к этому одинокому, огрубевшему, никем не любимому человеку, у которого во всем мире остались только две привязанности: строевая красота своих серых штурмовиков и тихое, уединенное ежедневное пьянство по вечерам - "до подушки", как выражались старые запойные бурбоны.
  И так как у Руматы была немножко смешная, наивная привычка, часто свойственная очень молодым людям, думать о самом себе в третьем лице, словами шаблонных романов, то и теперь он произнес внутренне:
  "Его добрые, выразительные глаза подернулись облаком грусти..."

Автор -
Произведение -
Румата –
Кондор -

Сообщение отредактировал Леес Миэлeдель - 08.02.2008, 18:12