Мы больше не волки, Ночь в звериной шкуре Опции

[Леес Миэлeдель]

Мы больше не волки.

А на татуированом кровью снегу
Тает роспись: "Мы больше не волки".
В.Высоцкий

Над деревней Загорелово сияла полная луна. Внимательный наблюдатель мог бы рассмотреть мельчайшие лунные кратеры, хребты, все прожилки этого круглого чуда Вселенной. Но внимательных наблюдателей, как и наблюдателей вообще, в вышеупомянутой деревне не было, и чудо оставалось неизученным и непризнанным. Оскорбленная красавица, не веря в то, что её не замечают, то прикры- валась изящным полупрозрачным облачком, то висела в природной наготе, но все усилия пропадали даром. Почти.
Из съёжившейся у просёлочной дороги берёзовой рощицы выскользнул молодой волк. Лунный свет играл на его пышной светло-серой шерсти, порождая мириады оттенков серебристого.
Волк посмотрел на запястье и нахмурился. Часов там, естественно, не было, и отсутствующий ныне в Загорелове наблюдатель мог бы подивиться столь странному поведению хищника. Между тем волк, отчаявшись узнать точное время, поглядел на луну, прищурил левый глаз, потом внезапно подскочил, вскрикнул "Опоздал" и двинулся рысью прямиком через деревню на окраину.
Большинство окошек домов не светилось. Почти весь жилой район спал спокойным сном. Из хлева выглядывала кобыла, и оттуда же почему-то доносился заливистый лай, что навевало как уместные в столь поздний час мысли о потустороннем, так и философские размышления о родстве всего живого.
У крыльца другого домишки стоял дядя Федя под шафе, барабанил кулаками в дверь и орал:
- Катя! Ну Кать, открой! Ну...Кать? Открой, Зин! Валь, открой! Надя! Лиза! Настя! Женя! Саша! Костя!!!
Волк не придавал этим по сути обыденным мелочам большого значения, лишь злобно оскалился на лающую кобылу да с отвращением потянул воздух, пробегая мимо Феди. Но вот дом на отшибе, а вот и окраина.
Акелла уже ждал его, сидя в ведьмином круге. Больше никого. Серый  волк проследовал в круг мимо воткнутой среди чахлых поганок таблички  "Грибами не закусывать", мимо трухлявых берёзовых пеньков.
- Акелла, здорово, я тебя давно хотел спросить, - начал разговор серый. - Зачем тут эта табличка? Всё равно ж закусывают!
- А? - отчуждённо отозвался Акелла. - Привет, Юрик. А табличка для  порядка. Придёт тут какая ветинспекция, спросит: "Чем, граждане оборотни,  лодыри-тунеядцы, закусываете?" А мы: "Чем угодно, да только своим,  поганки не выедаем, инфраструктуру не портим..." Хотя какая тут  ветинспекция... Даже врача-то толком нет...
- Ну и я о том же! - подхватил Юрик. - Убери ты её, не смеши людей!
­- Нет, - твёрдо отказался Акелла. - Что написано пером...
- Только не напоминай про топор! - взмолился Юрик. - Меня месяц назад  чуть в собственном доме не зарубили! Все кричали: "Волк! Волк!" А я ведь  тоже человек!
- Ага...
- А, кстати, где все?
- Костя с Валиком решили научиться премудростям охоты, - Акелла  брезгливо вздрогнул, по его белоснежной шерсти пробежала искорка.
- Жалко их.
- Да-а... Так вот. Филька женился.
- На Егоровне? - изумился Юрик.
- Да нет, ведьма какая-то столичная.
- Всех нас погубит это племя!
- Не говори...
Волки помолчали.
- Гошка пошёл топиться.
- Так ведь пробовал уже!
- А ему понравилось. Говорит, такие ощущения... Колбасит похлеще твоего первача. Станет водолазом, говорит. Жабры, говорит, отрастут. Эволюция.
- Эх-эх-эх, всегда он такой был!
- Точно...

- Кстати, Ленка...
- Что?
- Да ну её!

Приятели надолго замолкли, не сводя глаз с луны. Они разглядывали её, висящую в тёмном небе, источавшую мягкий, как будто жидкий свет, затопивший всю подлунную и заставлявший самые обычные предметы отбрасывать странные, порой устрашающие тени. Они глядели на неё и переполнялись волчьей безысходной тоской по чему-то тому... высокому... И так и хотелось поднять морду кверху и завыть...
- А-о-о-о-о-о-о-оу?!
- Акелла! Акеша! Алёшка-а! Ты чё? - Юрик с большим трудом повалил своего массивного собрата наземь.
- Тоска, - каменным голосом промолвил Акелла, отряхиваясь.
- Ах тоска? Ах тоска? - разошёлся серый. - Хочешь стать как эти? - он он широким жестом указал на раскинувшийся неподалёку лес.
- Какая разница, - всё так же холодно ответил Акелла, усаживаясь поудобнее.
- Ну что ты? Хандра? - заботливо поинтересовался Юрик. - Бывает! Устроим! Щас к себе быстренько смотаюсь, выпьем, закусим...
- Не хочу пить, - оборвал его белый волк и поглядел на небо.
- Э-э-э... - растерялся Юрик, соображая, что дело плохо: раньше Акелла никогда от "выпить-закусить" не отказывался, причём предпочитал это блюдо всем остальным. Но сейчас с другом явно что-то творилось, и серый волк продолжал подбадривать приятеля:
- Не хочешь - как хочешь. Кто не курит и не пьёт... А ты подумай о своей Ленке. Ты, вон, озвереешь, в леса уйдёшь, будешь сырым мясом питаться и на луну выть, а она что? Не с собой же её брать!
- Я - волк, она - человек, и точка, - мигом загасил в себе зажёгшееся было чувство Акелла.
- Да какой же ты волк, Алёха? Ты на мор... на лицо ты своё посмотри! Как все, нормальный мужик, даже лучше. Подумаешь, раз в месяц ночью дома не бываешь! Некоторые неделями пропадают, и что? Мужья - хоть куда, детишки, сами не нарадуются и жёны довольны!
- Да... Она не поймёт... - обречённо протянул Акелла.
- Слушай, дружбан! Ты свою Лену любишь? - пошёл на последний отчаянный штурм Юрик. Он-то знал: оттуда ещё никто не возвращался...
- Ну, люблю...
- За что?
Акелла призадумался.
- Ну, за то, что она такая тихая, скромная, порядочная...
- Продолжай, продолжай!
- ...Красивая...
- Дальше...
- Нежная, отзывчивая...
- И...
- Добрая...
- И что, ты считаешь, что эта нежная, отзывчивая, добрая, порядочная, красивая, студентка, комсомолка, спортсменка, и не поймёт?
Акелла наконец отвёл взгляд от купающейся в лучах славы и внимания луны и удивлённо воззрился на Юрика. А тот был на вершине вдохновения.
- Понимаешь, жизнь - это не только друзья, водка, женщины. Жизнь - это... Это всё! Это шикарные виллы и убогие хибары, это крутые "мерсы" и разбитые "копейки", это розы и поганки всякие... - с этими словами Юрик сорвал "ценный объект инфраструктуры" и принялся им размахивать, изображая не то микрофон, не то ручную гранату. Обалдевший Акелла даже ине заметил такого вопиющего нарушения всех предписаний. - Жизнь - это любовь, верность, блогородство, это твоя Ленка, в конце концов! Живи, Акелла, живи, а не существуй! Существовать - всё равно что погибать заживо, а ведь нужно жить! Неважно какой жизнью - собачьей, волчьей, человечьей - главное, своей! Твоя жизнь - твоё величайшее богатство. Так не зарывай его в землю! Живи и будь счастлив, Акелла!
Юрик в заключение хрустнул костяшками пальцев и, отдуваясь, повалился на землю. После такой речи земля показалась ему необыкновенно холодной.
- Юрик, - вдруг раздался голос Акеллы.
- Что?
- Посмотри на себя!
- Что!? А!!!
Посмотрев на себя по совету друга, Юрик увидел весьма экстравагантно одетого, или, скорее, вовсе не одетого молодого человека.ЧЕЛОВЕКА!!!
- Что ж это такое делается, люди? - смущённо пробормотал Юрик. - Это, получается, мы всегда так можем?
- Выходит, не всегда, - загадочно ответил Акелла, склонившись над приятелем.
- Хандрить-то хоть перестал? - спросил Юрик, поднимаясь на ноги. Его немножко шатало.
- А то! - воскликнул Акелла, и у друга гора упала с плеч.
- Ну и слава Богу. А то, думаю, жалко, такой красавец мужчина пропадает. А перекисью шерсть всё-таки зря красил!
- Я? Красил? Да я тебе...
И двое, волк-человек и человек-волк, шутливо перебраниваясь, в сиянии полной луны двинулись к деревне. А луна, это круглое чудо Вселенной с кратерами,хребтами и прожилками, всё светила и светила равнодушно, потому что, что бы там не писали, ей абсолютно безразличны все те микроскопические точки, что беспорядочно движутся по поверхности старушки Земли.

Сообщение отредактировал Леес Миэлeдель - 24.09.2007, 17:26

[Andrewabin]

я в начале ляп нашел. там сказано о спящем квартале, а какойже квартал в деревне?

хотя может это так задумано? вообще достаточно интересно.