Ученик рисовальщика, Моя новая повесть... Опции

[Джоуль]

Прошу оценить. Этот рассказ мне приснился, серьёзно, даже не верится... =))))

1 глава "Персики и лепёшки"

Дорар, чертыхнулся и отшвырнул прочь заляпанный красками фартук. Как же всё-таки ему надоело заниматься этим бесполезным делом! Зачем рисовать фигуры обыкновенными кистями, если у учителя в кладовке хранятся горы «живых кисточек», позволяющих переносить рисунки с холста на землю?! Дорар, рассерженно посмотрел в открытое окно, всё больше и больше чувствуя, что учитель просто не доверяет ему.

Солнечные зайчики задорно носились по кремовой стене дома напротив, они словно дразнили озлобленного ученика, играя с малахитовыми листьями и скаля свои перламутровые зубки. Казалось, эти яркие блики могут, охотится за бабочками с той же лёгкостью, с которой они выслеживают тени качающиеся на стене. Пожалуй, солнечных зайчиков можно легко сравнить с живыми зверьками, которые в начале выжидает в засаде, а потом с гоготом наскакивает на свою, потерявшую бдительность жертву.

Раньше бы Дорар не задумываясь, схватил бы карандаш и почти рефлекторно стал бы зарисовывать мельчайшие детали пейзажа за окном: блики солнца, вычурные кудри виноградных лоз, свисающих со стены и обвивающих  смолистые стволы мачтовых сосен, которые в свою очередь обвивали корнями огромные нефритовые глыбы скал, зарывшихся в песок. Но теперь…

Перемены, в своём сознании, ученик художника заметил уже давно. Кисти казались ему тяжёлыми, краски серыми, а вдохновение покинуло его усталую от рисования душу. Дорару, всё больше и больше хотелось развеяться, уехать из этой одинокой усадьбы, состоящей из двух, израненных трещинами домов, поехать в город, повеселиться там, в сласть, а затем год другой, заниматься садоводством или музыкой. А уж только затем, пожалуй, после переосмысления своих поступков, можно будет вернуться к мольберту и краскам.

Он отвернулся от окна, лениво поднял со стола кисть и небрежно нанёс на раскинувшийся, на холсте, натюрморт ещё один мазок.
Внезапно мольберт задрожал. Карандаши, хаотично раскиданные на столе, с грохотом попадали вниз. Но мольберт дрожал всё сильнее и сильнее, ученик, ринулся, было подбирать карандаши, но, убедившись, что стержни в большинстве из них безнадёжно сломались, бросил их обратно на пол и просто замер подле неоконченного рисунка, непонимая причину происходящего.
 
Вдруг из хоста вылетела стайка бархатных персиков и закружила по стене. Затем подобно образующемуся водовороту из стола, возникло алебастровое блюдо, на котором возлежала дюжина малиновых слив. Дорар облизнулся и с потаённой радостью посмотрел на свою картину. Холст был пуст. У него  получилось. Каким-то образом он смог нарисовать картину и перенести её в реальность.

- Браво! Браво! Я всегда знал, что у тебя получится, - из двери высунулось довольное лицо, смуглого человека с поседевшими пепельными волосами, - я всегда подкладывал тебе зачарованные кисти и всегда знал, что ты сможешь использовать их! Только вот почему у тебя персики скачут по стене? Ты...

Учитель вопросительно посмотрел на Дорара, а затем перевёл взгляд обратно на парящие фрукты. Вдруг его взор устремился на улицу, и, заметив солнечных зайчиков, он нахмурился.

- Создавать нечто живое невыносимо тяжело, так как для этого необходимо тщательно продумать, каждую деталь их естества. Создать же существо мыслящее невозможно, так как лишь боги могут думать и за себя и за других живых людей, животных. И даже растение перенести с мольберта очень и очень трудно! Мы продвинулись лишь в рисовании деревьев и трав, так как много десятков лет наши учёные изучали их свойства... -  сердито произнёс учитель. - Как я понимаю, ты во время работы думал о солнечных зайчиках,  и случайным образом перенёс эту загадочную игру природы на картину?!

Дорар изумлённо моргнул и пролепетал:

- Я, случайно…

Его работа была определённо достойна похвалы, а учитель ещё и вздумал его бранить. Ведь ему удалось совершить очень большой шаг вперёд, он ведь сейчас добился того, чего не мог достичь, многие годы, пронеслось в кудрявой голове ученика, и он почувствовал, как в душе острым соусом закипает обида.

- Не будь я знаменитым Мартином Скалом, я бы возможно был бы рад этой забавной шутке с персиками, но я не могу позволить терпеть такую наглость от своего ученика! - Мартин ловко поймал один зазевавшийся персик и откусил от него кусок кроваво-красной мякоти. - А фрукты у тебя всё равно не вкусные…работать, тебе ещё  и работать.

Он выплюнул непрожёванный кусок на пол, усмехнулся, и, потрепав своего ученика за волосы, вышел из комнаты.
Дорар ещё некоторое время стоял возле опустевшего мольберта, а затем поднял с паркетного пола один медно-рыжий карандаш и с треском разломил его по полам. Злость и негодование проснулись в его сердце и запылали в нём багровым заревом костра.

*                          *                          *

- Дорар, запомни, не бывает истинного белого цвета, бывает лишь истинный чёрный, - голос учителя смешивался с треском дров в камине, убаюкивая Дорара, слушающего ещё один вечерний урок.

- Чёрный цвет, это дикая смесь всех остальных цветов и оттенков…белый же…эй! – Мартин сердито окликнул своего ученика и толкнул его в бок. Но Дорар склонив голову,  уже спал, нежно посапывая и тихонько ворча. Мартин Скал хотел разбудить его, но потом махнул рукой, - пусть спит. Завтра у них будет много дел.

Учитель скрестил ноги и, подперев свой острый подбородок, покрытым шрамами кулаком уставился в пламя камина. Оно весело металось по выжженным камням, искорки заманчиво мерцали, а угольки радостно летали вверх-вниз, так и, норовя выпрыгнуть из решётчатой ограды очага. Мысленно сравнив себя с мотыльком танцующим танго с огнём, учитель также закрыл глаза. Его усталые плечи опустились, царственная осанка испарилась, а его тело буквально повалилось на мягкое сидение кресла. Через мгновение он со свистом захрапел, а из его полуоткрытого рта изредка вырывались странные слова, случайным образом прорвавшиеся сквозь грёзы сна.

Трещал камин. Словно покрытые красными язвами, поленья неохотно позволяли крохотным огненным языкам ползать по чёрной коре. Дрова в очаге были похожи на уменьшенную копию двухэтажного особняка, в центре, которого бушевало неумолимое пламя.  А через некоторое время эти изысканные каминные хоромы потухли, оставив после себя лишь горку дымящейся золы.

Когда Дорар, проснулся, учителя в кабинете не было, и слегка удивившись этому, ученик с любопытством огляделся. В комнате царил хаос, все вещи были разбросаны, несколько книг корешками к верху валялись на полу. Лишь на письменном столе лежала белая, накрахмаленная скатерть, а на ней покоился кофейного цвета пакет с торчащими оттуда кунжутными лепёшками.
 
Эти лепёшки были на удивление горячими, словно их только что вытянули из печи. Как такое возможно Дорар не представлял, так как их усадьба стояла в далёкой лесной глуши, и ближайшая пекарня располагалась в сотни миль отсюда.
 
Повинуясь позывам голодного желудка, он схватил лепёшку своими длинными пальцами и оторвал зубами от неё огромный кусок. Лепёшка была пресной, чуть суховатой, но странная гармония вкуса и аромат свежескошенных трав и корицы, были настолько изумительны, что юноша с радостью съел всё. Утолив жажду водой из стоящего рядом кувшина, Дорар не торопясь, вытер руки о внутренний край белоснежной скатерти, а затем откинулся обратно в кресло.

Его словно охватила внезапная слабость, мимолётная судорога свела бицепс, и тяжело вздохнув от навалившей усталости, юноша, обеспокоившись своим состоянием, попытался встать, но не смог. На него нахлынула какая-то тяжёлая полудрёма и, пытаясь вырваться из её цепких оков, мальчик не смог подавить стон...

Очнулся он от хлёстких ударов по щекам. Дорар с трудом открыл слипшиеся глаза. Над ним склонился Мартин и какой-то незнакомый покрытый веснушками парень лет восемнадцати, они с волнением смотрели на него, словно ожидали чего-то страшного.
Дорар попытался встать, чтобы поздороваться, но учитель крепко схватил его за рукав стёганой куртки и заставил таким образом оставаться в неподвижном состоянии. Затем Мартин поднёс к его пересохшим губам стакан с каким-то напитком и ученик покорно приник к нему. В сосуде оказалось вино со специями, очень дорогой, целебный напиток, изготовленный из семи сортов винограда. Подивившись щедрости своего учителя, Дорар допил всё до конца и почти сразу после этого почувствовал себя лучше.

Кончик языка ученика уже довольно ловко утирал багровые капли, застывшие под нижней губой, когда Мартин попытался разрядить последствия  странного происшествия с лепёшками. Для начала он решил  познакомить своего ученика и незнакомого молодого человека:

- Дорар, Вануцу, позвольте представить вас друг другу, - перст учителя упёрся в Дорара, - Это мой последний ученик, Дорар из рода Раймахов, он увлекается рисованием растений и фруктовых плодов, и я смело могу сказать, что он будет моим достойным приемником.
Затем, немного понизив голос, учитель произнёс, указывая на покрытого веснушками юношу:

- Это Вануцу из рода Лашеров, он прибыл сюда в качестве курьера и в качестве испытуемого…точнее я должен оценить его работы. Так что прошу прощения, Дорар, булки которые ты неумело слопал, принадлежали Вануцу и были его работами. Я случайно оставил их на столе, а так как Вануцу специализируется на изготовлении ядов и наркотических средств…
Дорар зарычал о злости. Эта шутка определённо была подстроена специально. Видимо учитель решил проучить его за какие-то прегрешения, охладить его пыл. Но ничего, даром им это не пройдёт.

- Я ещё раз прошу прощения, мы так испугались, - учитель очень убедительно оттёр пот с лица, - Это целиком моя вина, так что впервые, мой терпеливый ученик я вынужден попросить у тебя прощения.

Дорар оттолкнул от себя руки Мартина и Вануцу, и вскочил на ноги. Комната закачалась, но, стараясь, держатся прямо и гордо, Дорар в какой-то угрюмой величественности направился к двери, ведущей в столовую. Сейчас в его голове бушевал ураган вопросов и эмоций. Учитель, ошибся ли он и подстроил историю с лепёшками специально? Он мог ошибиться, Мартин всё-таки уже старый человек, но чтобы положить лепёшки в своём кабинете, постелить скатерть? Разум Дорара панически боялся утверждать, что учитель хотел его позора или смерти, и, силясь найти хоть какое-то оправдание поступку учителя, он принялся просто предполагать. Наверное, Мартин просто забыл про своего ученика? Или… Точно Мартин Скал не привык к тому, чтобы ученик спал на кресле в комнате учителя. Его просто не заметили и всё. А скатерть и лепёшки были предназначены для их испытания Вануцу! Вануцу…

Дорар с облегчением вздохнул. Его рука уже лежала на ручке двери, когда он внезапно обернулся и произнёс:

- Я пойду, освежусь…

Заметив краем глаза радостную улыбку учителя и приподнятые брови Вануцу, ученик удовлетворённо ухмыльнулся.
Между учителем и учеником, как правило, не бывает дружбы. Но всё же и тому и другому приходится терпеть друг друга, ради пользы и благополучия обеих сторон.

Сообщение отредактировал Леди Джоуль - 10.08.2007, 22:27

[Джоуль]

- Сонэ, он, когда я сюда сверху грохнулся, вырвался и удрал, - виновато пробормотал юноша, - Ты ведь не будешь сердиться? Ведь он всё-таки ловчее нас и наверное уже выбрался на улицу.

- Да ты так уверен? Почему ты молчал? Нет, ну скажи, как ты можешь молчать в такой момент… моему… нашему зайчонку, плохо сейчас, наверное, а ты сидишь!? – Сонэ всплеснула руками, - Иди, спасай кота, он мог погибнуть в огненной пучине, его могли съесть злые духи, чёрные, подземные мухогрифы… он мог, свалится, в машинное отделение, он мог попасть под большой топор. Он может сейчас умирает! А ты сидишь! Ведь здесь темно, здесь недалеко склеп, в него можно, провалится, а ключ мы потеряли, а ещё здесь…

Все эти многочисленные заявления девушки отнюдь не придали Дорару энтузиазма. Даже наоборот, отрицательно мотать головой он стал с удвоенной силой. Но почему она сама не пойдёт спасать этого кота, всё-таки она здесь у себя дома, а не он…

- Я слепая, а ты зрячий, - тут же словно прочитав его мысли, выдвинула твёрдокаменный аргумент девчушка, - И ты должен знать, что я знаю кое-что про тебя, что…

- Что? – резко спросил менестрель. Его лохматые брови настороженно взметнулись вверх. При чём левая была быстрее, она ловко обогнала правую и заняла место где-то посередине лба, оставив свою «сестрёнку» где-то возле переносицы. Рожа, вышла жуткая и недоумённая.

- Ты не из Шендера и тебя точно зовут не Накк, - гордо растягивая и смакуя слова, ответила ему Сонэ, - Балбес, ты балбес…

Её заявление вышибло из Дорара усталую сонливость в одно мгновение. Он поперхнулся слюной и взревел:

- Я? Да я из Шендера! Я Накк!

Последнее слово гулким эхом отдалось у него в голове. Накк. Что-то это не то…

- Не Накк, ты, а балбес, причём самый настоящий. Когда ты испугался и чуть не свалился в пропасть, ты обозвал благочестивого Шакена проклятым, и произнес запрещённое имя в вашей религии… имя Эхелла. Шендер религиозная столица культа Шакена, ты не можешь быть Накком из Шендера, туда не пускают тех, кто почитает Эхелла!  - взвизгнула дева.
 
Поток имён и названий тут же перемешался в голове у Дорара с остальными жуткими мыслями и тут юноша осознал, что попал он в довольно невыгодную ситуацию. Его основательно разоблачили. Придумывать оправдание нет времени. И теперь он может либо оглушить эту любопытную девушку, навсегда оставшись в тёмном царстве пещеры, так как некому будет провести его по безмолвным коридорам. А может остаться с девчушкой и та сдаст его властям, как подозрительного типа и осквернителя имени бога…

- Иди, ищи кота, балбес, - усмехнулась Сонэ, почувствовав, что ей ничего не угрожает, - Кот твой ключ, чтобы покинуть это место живым и невредимым. А я подожду тебя здесь. И знай, что если ты наткнёшься на патруль нашего города то я ни чем не смогу помочь ни тебе, ни Накку из Шендера.

- Да неужели ты думаешь, что я испугаюсь твои глупых угроз, -  шансонье серьёзно погрозил собеседнице мокрым от пота пальцем, - Запомни, шантаж на меня не действует.

- Да, наверное, не действует - невинно ответила ему его бывшая подруга, - Но возможно знакомство с моими братьями на тебя подействует лучше, чем банальный шантаж.

*                                        *                                *

Лихорадочно морща лоб и проклиная свою неосмотрительность, Дорар плёлся по глухому тоннелю. Через каждые пять метров он задумчиво морщил лоб, а затем тихо-тихо звал:

- Кис-кис-кис.

Призывать кота громче, он боялся, так как если верить словам Сонэ, то по этим молчаливым ходам пещеры патрулирует охрана загадочного города. Сейчас его душу терзали горькое разочарование и панический страх. Как он мог допустить, что бы такая на вид беззащитная и скромная девушка села ему на шею? Да, ещё и свесила ноги…

- Да, я же мужчина, в конце-то концов! Я должен быть смел! – сорвалось с языка странника, но тут же он в испуге прикрыл рот руками. Его вскрик недовольства мог кто-нибудь услышать.

Видимо ему всё-таки ничего не остаётся, как покорно послушать эту противную девицу, и направится искать несчастного кота, к которому теперь Дорар чувствовал жгучую ненависть. Всё из-за него. Всё из-за этого дурацкого котяры и бешеной, бестии девушки! Но всё же ночь с Сонэ была прекрасной. Интересно не будь этого хвостатого психа, у них что-нибудь вышло?

Заслуг представителя семейства кошачьих отрицать было никак нельзя.

- Кис-кис-кис-кис…

Никакого толку. Наверное, кот давно обнаружил какую-то лазейку и удрал наверх. У юноши въедливо заболела селезёнка, и он остановился. Нет, он слишком устал… слишком...

- Мяу! – загрохотало впереди и менестрель, встрепенувшись, помчался на вопль. Впереди была развилка. Проход разветвлялся на два коридора, и из какого-то из них доносились леденящие душу крики кота.

Куда же идти, подумал Дорар, он же может легко заблудиться в этой пещере, а не бечёвки, не мела для отметок у него нет.
Правый тоннель уходил куда-то вниз, от него веяло жаром, и поэтому юноша мигом отбросил этот вариант в сторону. Стенки левого хода наоборот были покрыты мокроватым, светящимся мхом и по скольку прохлада устраивала его обессиленный организм больше, Дорар не стал особо раздумывать. Он пошёл налево.

Крик кота раздался откуда-то сзади. Что за чертовщина?

Юноша вытер свой мокрый нос, отмечая начинающийся насморк. Рука была измазана чем-то липким, и музыкант раздражённо чихнул. Его раздувающиеся ноздри уловили незнакомый приторный аромат, смесь каких-то пряностей и чего-то сладкого.

- Мяу, - крик всё также  звучал сзади. Дорар решительно развернулся и пошёл навстречу воплям. Пройдя несколько шагов, менестрелю опять показалось, что крик доносится со стороны развилки.

Ругнувшись для поддержания своего боевого духа, юноша сдёрнул со своего плеча шаль Сонэ и беспощадно разорвал её, так, чтобы образовалась  длинная, полотняная лента-верёвка. Теперь он точно не заблудится, а то, что вещь принадлежала строптивой девице, его не волновало. Для неё важнее кот, а не Дорар. А для него важнее он сам, чем чья-то рваная накидка.
 
Дорар придавил один конец своей самодельной бечевы серебристым камешком и пошёл вперёд, оставляя за собой тонкую полоску, разматывающейся ткани. Кошачьи вопли, громыхавшие то спереди, то сзади конечно не придавали ему уверенности, но, всё же вооружившись крохотным запасом бечевы, в путнике заворочалась вера в счастливый конец своего путешествия.

Коридоры, по которым он шёл, были однотипны, везде промозглый холод чередовался с невыносимой жарой кузницы и везде рос неприхотливый серенький мох.

Наконец когда верёвка кончилась, Дорар остановился. Идти назад? Зачем? Всё слилось для него в бесконечную череду коридоров, которые теперь, наверное, станут его могилой. 
 
И почему этот кот постоянно орёт, нервируя и давая какую-то несбыточную одежду? Как он не охрип ещё.

Юноша присел на шершавый пол и вытянул вперёд натруженные ноги. Тьма, сгущавшаяся вокруг него, клубившаяся вокруг как едкий дым словно душила Дорара и жила отдельной жизнью. По телу резво пробежалась щекотная дрожь. Стало страшновато.

- Мяу! –  кот задорно заорал близко-близко, и менестрелю показалось, что того терзает одышка. Шансонье угрюмо усмехнулся. Может он, уже сошёл с ума и крики кота лишь эхо его дыхания? Забавно…

Паренёк опять улыбнулся и рассеянно посмотрел на растянувшуюся по полу в три ряда бечеву. В три ряда? Постойте!
И правда верёвка сделанная Дораром из накидки, лежала на полу в три слоя. Это, что значит, что он ходил по кругу? И кот-котович тоже?

  Внезапно из-за поворота выскочил взъерошенный кот, его немного занесло, но котяра во время затормозил и с рёвом вспрыгнул на колени менестреля, заставив последнего согнутся от боли.

- Котище, здорово, - поприветствовал кота юноша и потрепал его по голове. Котик стал с волнением преданно лизать его руку. И парень почувствовал, как лёд его неприязни к коту тает.

- Хороший ты котик, - похвалил Дорар, - Хороший, не, то, что эта Сонэ…

Кис, продолжил вылизывать ладонь парня с удвоенной силой. Дорар нахмурился и недоверчиво понюхал свою многострадальную руку ещё раз. Котище сердито мяукнул и выпустил когти на задних лапах, вонзив свои бритвы прямо в бедро юноши.

  И тут раскатистый смех странника потряс стены пещеры, и даже боль, причинённая когтями кота, не смогла заглушить этот безумный хохот.

- Корень валерианы, - давясь от веселья, проскрипел парень, - Ты, что разбойник так и шёл постоянно за мной, когда успокоился и почувствовал этот сладостный для тебя запах идущий от моей руки? Да?

Кот урча, с полной серьёзностью мыл языком палец юноши и ему не было дела от глупых вопросов. Но имей он желание услышать Дорара, он бы, наверное, кивком своей мудрой головы подтвердил догадку музыканта. Основным компонентом мази предотвращающей гниение дуба был корень валерианы, а странствующий художник имел не осторожность перемазаться этим бальзамом...

Сообщение отредактировал Джоуль - 02.09.2007, 17:00