Глава 1, прологи Опции

[Galen]

Т.е. то, что было до...

[Элирэйн Даркин]

Комната. Обои приятного синеватого цвета. Мебель в светлых тонах. Окно, выкрашенное ослепительной белизной. И горы, виднеющиеся в проеме между светло-коричневыми шторами.
    На объективный, непредвзятый взгляд, окружающая обстановка была не так уж плоха.
    Взгляд Элирэйн не был объективным.
    Ее раздражало, что обои синие, а не привычного цвета освещенной солнцем молодой листвы. Бесило, что окно сверкает белизной, а не радует глаз любимым желтым цветом. Злило, что мебель подобрана в один тон. И погружало в глубокую апатию то, что за окном сияют на солнце не пенные гребни волн, а снега на вершинах далеких гор. То, что если ехать на юго-восток, можно достичь знаменитого Женевского озера, но уж никак не получится взглянуть на чуть заметные на горизонте острова Силли, единственную память о погрузившейся в пучину легендарной Лионессе, возможной родине не менее легендарного Тристана.
    То, что за окном Швейцария, а не Корнуолл.
«Если бы было, куда бежать, я немедленно рванула бы туда. Если бы было, куда бежать»
    Эль, окинув помещение неприятным взглядом, снова склонилась над рисунком. Она часто делала наброски простым карандашом, а сейчас очень хотелось хоть как-то приблизить то, что временно – она очень надеялась на это – осталось позади.
    Нанося мелкими штрихами контуры укрытого в туман Авалона, она почувствовала, как в кармане что-то задрожало, потеплело. А через мгновение Эль услышала шепот:
- Элирэйн Даркин!
    Подскочив на месте от радости и удивления, она извлекла оттуда сквозное зеркало.
- Джейн! Я и забыла, что мы теперь можем говорить! Но я тебя едва вижу, заклинание еле держит – расстояние сказывается…
    Лицо подруги и впрямь тонуло в белесой дымке, голос то звучал громко, то падал до шепота.
- Я тебя тоже, - отозвалась Джейн. – Что, однако, не мешает мне созерцать роскошную отметину на твоей физиономии. Ты уже и Швейцарию на уши поставила? Пощади правительство, не устраивай гражданскую войну!
    Эль смущенно почесала красочную царапину на правой щеке, тянувшуюся от подбородка к уху. Дескать, я ни сном, ни духом…
- Что ты! Мы люди тихие, спокойные… - усмехнулась она. – А вообще, это результат того, что мы со Стефани Глостер напоследок ликвидировали некоторую недосказанность… и недоделанность. Ей достались ослиные уши, а мне вот это…
    Туманное лицо в зеркале изобразило нечто, что должно было изображать суровое осуждение. Безуспешно. Эффект портила нахальная ухмылочка.
- Опять ты вляпалась! – возопила, однако, Джейн. – Ты же знаешь, какая Стеф ябеда и кто у нее родители. У тебя наверняка будут проблемы.
- Слушай, подруга, - скептически изогнула бровь Элирэйн. – Неужели за те несколько дней, что мы не виделись, ты успела все забыть?
- Что например?
- Что у меня всегда проблемы. Мерзко другое. Заклинание Стеф было какое-то хитрое.
- И в чем хитрость? – заинтересовалась Джейн. Теперь из тумана виднелись только глаза и кончик носа.
- Ты всерьез думаешь, что я стала бы расхаживать с этим украшением больше двух часов? Не в моих привычках похваляться боевыми шрамами. Царапина не реагирует на магию. Придется ждать, пока сама затянется. А пока буду выглядеть, как неумелая пародия на Билли Бонса, и…
- Кончай хохмить, свет мой, зеркальце, - прервала Джейн. – Обратимся к менее приземленным материям, чем Глостер. Лучше колись, как на новом месте? Получила уже приглашение из этого… как его… Мистейка?
- Мистака, - фыркнула Эль. – Нет, но по расчетам, сегодня или завтра. А на новом месте… ну, вполне неплохо. Привыкаю помаленьку, - покривила она душой.
- Ну, рада за тебя, - подруга сделала вид, что поверила. Тащить из Эль признания клещами было бесполезно, если станет совсем невмоготу, она сама попросит поддержки. – А вообще… Ой, черт… Зар….за…связь по швам… …щит…до встре…
    Зеркало потемнело, и Эль увидела лишь собственное лицо.
- Пока, Джейн… - протянула она. Снова стало грустно.
    Почесав еще раз расцарапанную щеку, она вернулась к рисованию. Однако дорисовать картинку, изображающую ладью без весел, несущуюся к туманному берегу Авалона, сегодня ей было не суждено.
- Элирэйн! – донесся крик с первого этажа.
    Со вздохом отложив карандаш, Эль двинулась к лестнице, на ходу размышляя о возможностях, предоставляемых трансгрессией.
    Внизу в ослепительно белой (омерзительно белой, на предвзятый взгляд Элирэйн) кухне ее ожидали отец с письмом в руках и большая ушастая сова.
- Эль, - произнес отец, как единственный умеющий говорить из всех ожидающих. – Тебе письмо.
- Спасибо, - она сунула сове в мешок восемь кнатов с учетом комиссионных на обмен английских волшебных денег на швейцарские.
- Но… ты не могла бы получать их другим способом? Ты же знаешь, мой брат, хозяин дома, ничего не знает о магии… Я не хотел бы травмировать его психику. Я мог поверить и даже обрадоваться, узнав правду о твоей маме, но с Бертом, законченным реалистом, все так просто не обойдется…
- Пап, - прервала эту исповедь Эль. Она слышала ее уже раз сто. После каждого письма. – Я уже отослала свою сову к подруге и распихала по темным углам все свои «волшебные причиндалы», как ты их называешь. Но я не могу повесить над крышей дома плакат с надписью «Совам посадка запрещена». У меня нет краски и кисточек, - добавила она, разрывая конверт.
    «Уважаемая Элирэйн Даркин, мы со всей возможной радостью приглашаем вас учиться в школе волшебства Мистак. Вы удостаиваетесь чести быть одной из первых учащихся, которым посчастливилось быть зачисленными в это замечательное учебное заведение. Надеемся, что вы проникнитесь важностью своей роли и не отвергните наше предложение.
P.S «Водный экспресс» на остров Атис  отходит с платформы 3 и 1/2 в 12:00 ежедневно», - прочла она вслух. – Ну вот и все. Вперед, за белым кроликом, - буркнула Эль, складывая письмо в восемь раз.
- Какие еще кролики? – забеспокоился отец. – Сов вполне достаточно.
- Это Льюис Кэрролл, пап, - закатила она глаза. – Магл. Как выразился один писатель, «преподаватель математики, но в остальном вполне приличный тип».