Пролог ГТЭ. Ветер, кровь и серебро..., Что наша жизнь?.. Опции

[Леес Миэлeдель]

Замок Идрэлиэн, почти полностью скрытый от Ока Творца густыми верхушками вековых дерев, сейчас был весь наполнен радостным солнечным светом. Краткое время, когда закатное солнце попадало на расположенное в Незримом Шпиле Зеркало Души, было для обитателей замка временем отдохновения глаз. Прочие хитроумные зеркала не давали достаточно света, и гильдийцы использовали магические фонари, которые, хоть и были подобны маленьким парящим в воздухе солнышкам, очень утомляли глаза. А теперь...
    Глава Гильдии Леес Миэледель (о титулах позже), восседал в своей приёмной... А если откинуть свойственные кичливым людям напыщенные фразы, просто развалился в кресле в своём уютненьком кабинете на третьем этаже, наслаждаясь свежеприготовленным армаил и попутно разбирая немногочисленные бумаги, сложенные на столике поодаль. Бумажки были преимущественно им самим написанные, и читать их було не так интересно. Но надо. Леес знал, что в одному ему известном тайнике ждёт его роман. Толстенная книга, которую он, перемежая с изредка приходящей научной литературой, смаковал уже месяц... Но дело есть дело. Как говорили глупые напыщенные люди, "Работать, негры!!!"

[Gabriel]

Кристальные капли дождя мелко барабанили по капюшону, просачивались сквозь плотную ткань и едко впитывались в волосы. Невысокий совсем молодой конь, чьи подковы звонко отбивали галопный темп по выложенной серым камнем дороге, испускал из ноздрей клубы пара. Ветер запутался в его черной гриве, даруя ей свободу. Она же невинно проскальзывала в узкую щель капюшона и щекотала лицо и шею.
Габриель низко наклонилась, совсем не следя за дорогой. Хрупкие пальцы настолько сильно сжимали поводья, что ногти впивались в ладони и мучительно терзали кожу.
- Они назвали меня ребёнком! - звучало в голове. - Никогда! Никогда родители не станут решать за меня! Я смогу! Я - не во имя. Я - всегда вопреки!
Конь явно чувствовал ее, набирая скорость. Габриель совсем наклонилась, придерживая слетающий капюшон. Слезы медленно прокатывали себе дорожку от лица до самой груди, смешиваясь с дождем. Час казался секундой. Она отвлеклась лишь тогда, когда подковы ступили на бревна. Конь не притормозил даже перед закрытыми воротами. Он разражено встал на дыбы, ударяя копытами железные ставни.

Он не хотел оставаться в загоне, всеми силами пытаясь вырваться на свободу. Габриель коснулась его лба своим, шепча, что все хорошо. Конь фыркнул и ударил копытом, а вскоре вовсе обиженно развернулся к ней задом.