Похождения Миста Опции

[Модо]

Тут я выложу свою книгу, из которй взят образ Миста.

[Модо]

Глава пятая
Прошел месяц. Все это время мы готовились к вояжу. Мы встречались постоянно: за завтраком, обедом и ужином;  в тренировочных залах; в замковой библиотеке. Хотя мы говорили много, нет нужды передавать наши беседы – это займет слишком много време-ни. В основном мы говорили о себе – ведь это излюбленная тема всякого, кто умеет гово-рить.
Сталвиг рассказывал о своем народе, о троллийской науке, в которой магия стоит много ниже механики; о четырех подземных городах под хребтом Талос, как раз под са-мым сердцем Рангора, страны орков; о торговле с орками и гномами и о многом другом. Кстати, в тренировочном зале он показал себя великолепно, оказавшись не только силь-ным, но и подвижным; его мускулы позволяли крутить огромную булаву как тросточку.
Фэлкон рассказывал о старых делах, которые он с женой раскрывал в Хэлле. На тренировке гном обычно работал в паре с троллем против кого угодно, и вместе они обла-дали силой тарана.
Вистлер больше слушал, чем говорил. Результаты его тренировок лишь подтверди-ли давно известное: он до сих пор был лучшим снайпером мира.
Мы с Ардриком рассказывали всем желающим о выживании в городских условиях. Ардрик и Вистлер остались довольны знакомством; Вистлер сказал мне, что Рик напоми-нает ему меня при нашей первой встрече в Карнвёльде, а Рик уважал Вистлера как про-фессионала высшей пробы.   
Дадли оказался отличным парнем. Он обладал неплохим чувством юмора и был довольно умен. Как оказалось, драться он тоже может. Его посох скрывал в себе недлин-ный клинок, которым Дадли с хирургической точностью поражал все уязвимые точки. А еще в посохе поместилась игла, смазанная продуктом переработки пары тропических рас-тений, начисто парализующим сердце… Достаточно было крохотной щели в доспехах, чтобы отправить врага в тот загробный мир, который тому больше нравится.
Балтас преподал нам пару уроков рукопашного боя. Он сам владел своим телом лучше, чем я владею клинком. Почему-то он довольно крепко подружился с Дадли, хотя трудно было себе представить более несхожих на первый взгляд субъектов: высокий не-возмутимый человек, виртуозно умеющий убивать, и эмоциональный коротышка из хоб-битов, чье искусство – лечить.
Элейн пела нам чужие баллады. Пела она отлично, и играла не хуже; ее гитара бы-ла как продолжение ее голоса. Пару раз она пыталась спеть нам собственные песни, но… Ее тексты были настоящим стихийным бедствием. Неплоха была только одна  – «Мы смотрим на звезды с другой стороны», о Мелфисе, великом полководце Движения Возро-ждения. Он провел свою армию через всю Мировую войну, сам всегда дрался в первых рядах и погиб в последней битве против Светлых, когда его победа уже не вызывала со-мнений. И в песне Элейн рассказывалось, как после смерти Мелфис встретил богов, и они пригласили его в свою компанию, ибо он сделал для мира достаточно, чтобы стать его хранителем. И теперь он смотрит на мир и на звезды сверху вниз, ожидая, когда с миром станет совсем худо и надо будет вмешаться.
Айрис… ну что о ней можно сказать? Она была очень хороша во всем – и в беседе, и в магии. Я встречал множество женщин, поболтать с которыми было более чем забавно, но с Айрис говорить было именно приятно. Она слушала, а не ждала своей очереди гово-рить… Чародейкой она была отличной, изобретательной и знающей. Они с Элейн сразу образовали еще одну «группу» внутри нашего отряда,  но были одинаково радушно при-нимаемы в остальных трех, особенно в нашей, «гильдейской», тройке. Кажется, Ардрик всерьез заинтересовался Элейн…
Но это, по большей части, неважно. Месяц пролетел со скоростью ловчего сокола, и мы выехали из Лимбо, чтобы примерно повторить пройденный нами с Ардриком путь Райхорн – Лимбо. В дороге имело место лишь одно происшествие – разбойная ватага примерно в сорок орков-инсургентов (противников Второй Рангорской революции, бе-жавших из страны и теперь живущих грабежами, контрабандой, шулерством и другими противозаконными вещами; нормальные орки, что в Рангоре, что в любой другой стране, их презирают) попыталась «почистить» девятерых всадников в Лесу Рассветов (в про-шлый раз мы с Риком его объехали, но сейчас время было дорого). Ох, зря… Сначала они кинулись на нас со всех сторон, «с гиканьем и свистом», как выразился Дадли, но, полу-чив грамотный отпор с применением магии, отступили, построились в «свинью» и попро-бовали еще раз. Наш круг рассыпался. Фэлкон и Сталвиг врубились в острие клина (!!!), за ними шли мы с Ардриком («мы с Ардриком» уже становится самым частым оборотом в главе…), производя убой рассыпавшихся орков, а за нами следовали Балтас, Вистлер с коротким клинком по имени «Помощник Стрелы» (эльфы, чтоб вы знали, разработали от-личную технику боя кинжалом только на случай окончания стрел) и… леопард, точнее, леопардиха. Сначала меня поверг в растерянность сам факт ее вмешательства, но потом я вспомнил, что Айрис прослушала очень хороший курс по оборотничеству… Звериным те-лом Айрис владела отлично и чинила оркам не меньший урон, чем Балтас и Вистлер.
Короче, орков обратили в бегство, а на дороге и в окрестностях остались лежать двадцать четыре трупа… Мы уложили их в штабель, и уже перекинувшаяся обратно Ай-рис сожгла их магическим огнем.
Мы доехали до Райхорна поздним вечером, когда городские ворота уже закрылись – таков был один из новых порядков, заведенных княжной… Решено было остановиться на привал под стенами, а утром войти в город парами, с интервалами в пятнадцать минут, пока стражи еще не преодолели сонливость.
Мы сидели вокруг костра, уничтожая купленную еще днем свинину с ржаным хле-бом. После окончания трапезы потянулась беседа; разговор то и дело сворачивал на зав-трашний день… Хотелось отвлечься. Я повернулся к Элейн и попросил:
- Спой про Черную башню…
Элейн взяла магогитару, чуть подстроила ее и принялась наигрывать любимую мной грустно-героическую мелодию. В нее вплелись знакомые мне с детства слова:

Про Чёрную башню знаю одно:
Пускай супостаты со всех сторон,
И съеден припас, и скисло вино,
Но клятву дал гарнизон.
Напрасно чужие ждут,
Знамена их здесь не пройдут.

Пришельцы хотят запугать солдат,
Купить, хорошую мзду суля:
Какого, мол, дурня они стоят
За свергнутого короля,
Который умер давно?
Так не все ли равно?..

Но мы не оставим пост…
   
Разговор замолк, все вслушивались в песню, каждый по-своему. У Айрис щеки так и горели, а в глазах словно зажглись два факела; Дадли как-то непривычно посерьезнел, а Вистлер прикрыл глаза, по своему обыкновению слушая больше музыку, чем слова…
Черная башня – это один из тех парадоксов, при упоминании которых мой доцент чуть не плачет, дрожащим голосом заявляя, что в нормальном мире так быть не может – это противоречит законам истории и военного дела.
К северу от Дарнсарда и к западу от Атвардена, у берегов Моря Льдов, лежит Ин-нисгейл. Это была довольно развитая и сильная страна – раньше… Пятьдесят лет назад там умер король. У него было три сына, старший из которых, Брандегорис, спокойно за-нял престол. Но, как водится, младшему принцу Кардоку что-то не понравилось. Он объя-вил себя королем, поднял пол-армии, но главное – церемонно так пригласил Виллема, ко-нунга Ньютланда, нанести визит для переговоров о передаче Ньютланду нескольких спорных островов… Виллем согласился и прихватил с собой свои отборные войска. Те иннисгейльцы, что остались верны Брандегорису, сопротивлялись отчаянно, но безуспеш-но. Брандегорис погиб при взятии Каэр Гастингса, своей столицы, его жена и дети (два сына-подростка) приняли яд. Карадока прирезали в суматохе, и на трон взгромоздился Виллем. В общем, все по правилам.
Но! Черная башня, сильнейшая из крепостей королевства, не сдалась. Гарнизону было наплевать на «воссоединение братских народов», «конец кровавой тирании» и на «мученическую смерть героического принца Карадока от рук трусливых шпионов». Им было наплевать на Декларацию Мира, подписанную какими-то трусливыми дальними родственниками королевской фамилии. Они знали только то, что их король мертв, а на престоле – чужеземец. И воины решили сопротивляться.
Черная башня вообще-то башней отнюдь не является. Это огромный замок с мно-жеством дополнительных построек, множеством кузниц, конюшен, арсеналов и даже па-рой магических лабораторий и библиотек. Но выше и древнее всего этого – главный Дон-жон, чьи стены черны, как полярная ночь и совершенно не блестят, несмотря на то, что поверхность их гладка, как зеркало. Никаких признаков того, что она сложена из камней; никаких швов, никаких выступов. Окна широки, но снаружи их не видно – просто в неко-торых местах камень односторонне прозрачен и, что самое удивительное, пропускает воз-дух.
Это неудивительно, ведь Донжон – главное (и единственное сохранившееся) строе-ние одной из Великих крепостей Лиги Темных. Даже Светлые, которые в то время были невероятно сильны, смогли взять только четыре из пяти Великих крепостей (пятая - Цита-дель Грома), а Виллем с ними и рядом не стоял. Светлые взяли Черную башню подлым, но действенным способом: послали голубиной почтой предложение капитуляции, а голу-бя заразили магически усиленной пневмонией. И только когда последний из защитников умер, мечась в жару, «посланцы добра» отважились войти в мертвый замок. Виллем мага-ми такого уровня, понятно, не располагал, так что башня была для него серьезной про-блемой.
Осада не помогла. Десятитысячный гарнизон огромной цитадели загадочным обра-зом не испытывал проблем ни с водой, ни с пищей. Виллем отдал безнадежный приказ штурмовать… Тридцать тысяч солдат двинулись к стенам, чтобы познать всю горечь убийственного облома. Их поливали маслом, свинцом, даже нечистотами; обстреливали из катапульт, луков, арбалетов и пращей; закидывали камнями и дротиками; обрушивали штурмовые лестницы, зажигали катапульты и баллисты… Магов, которых конунг привел для страховки, а теперь бросил в бой, грамотно подавили неизвестные чародеи осажден-ных…
Короче, крепость устояла. На стены взобрались единицы, и их конец был плачевен. Разумеется, у гарнизона не обошлось без потерь, но Виллем и вовсе, как говориться, умылся кровью. Войска он отвел, попытавшись мятежных бойцов изолировать.
Воины башни дружно пожали плечами и засели наглухо. И сидят уже сорок пять лет (семьи всех солдат жили тут же, и дети, вырастая, получали свою вахту на стенах или в хозяйстве, смотря по полу), не испытывая никаких проблем. Они принимают у себя всех желающих, лишь бы драться умели, и изгои всего мира стремились в Черную башню, что-бы найти убежище на всю жизнь. Приходилось только изредка истреблять слишком обна-глевшие бригады ньютландцев.
По слухам, они ждут Возвращения Короля, то есть потомка иннисгейльской коро-левской семьи. У них есть некоторые основания для этого, ведь Адалардус, средний бра-тец, и его семья сбежали из страны еще в самом начале оккупации. Его внука, буде тако-вой объявится, примут с распростертыми объятиями…
Лет десять назад по обеим сторонам баррикад сменились лидеры: Единый скипетр Ньютланда и Иннисгейла  унаследовал сын Виллема, рыжий красавчик Джайлс (ненавижу таких типов!!), а в Черной башне умершего Коменданта заменил новый – Энгельбрект по прозвищу Эсток.
Энгельбрект с севера, с архипелага Хельберг. Когда-то давно они частенько тревожили наш Север набегами. Их драккары, длинные ладьи с носами, украшенными головой дракона, подходили по ночам, выплескивали на берег отряд мрачных типов с секирами и двуручными мечами, а потом этак величественно уходили, освещенные заревом…    
Но это все в прошлом. Вроде у них там на островах случилась локальная война на истребление между крупнейшими клановыми союзами, а потом они стали проводить по-литику строгого изоляционизма. И теперь редкий хельбержец наносит визит в наши края, только изгнанники.
Скорее всего, Эстока на родине тоже не особо жаловали. В черную башню он при-шел всего лет пятнадцать назад, и за пять лет из рекрута превратился в Коменданта. Внешне Энгельбрект – типичный уроженец Хельберга. Ростом под два метра, коротко остриженные светлые волосы, правильные черты лица. Дрался он эстоком, тяжелой ко-люще-рубящей шпагой, благодаря которому получил свое прозвище.
Шпаги у нас не особенно распространены. На вооружение их приняли только в Дарнсарде, да еще в Седаре их используют, как дуэльное оружие. Меч тяжелее, а значит, и пробивная сила у него больше – за счет кинетической энергии. И точность для него не так важна. А для изящного фехтования гораздо лучше восточные клинки, которые продают в Даэдру торговцы совсем другой империи – Желтой Империи Хань.
Правда, сами ханьцы бьются совсем другими мечами, больше всего похожие на ле-гионерские гладиусы, но уже и длиннее, но они вообще предпочитают древковое оружие или сабли.
Чудесные же клинки, именуемые катанами, они покупают у близких им по языку, но далеких по культуре жителей Островов Молодого Солнца, где рыцари-самураи при-держиваются такого кодекса чести, что Устав Гильдии Вольных Клинков по сравнению с ним – индульгенция.
Но мы снова отвлеклись. Суть в том, что Энгельбрект – единственный шпажист среди знаменитых бойцов Заката. Кроме того, он владеет азами боевой магии.
С тех пор, как он занял пост Коменданта, гарнизон стал все чаще выходить из Баш-ни. Строились новые укрепления, отряды заходили все дальше, тесня ньютландские кор-доны, и мало-помалу под безусловным контролем гарнизона оказалось больше трети страны…
Элейн окончила песню, и мы ощутили некоторое успокоение. Затушив костер, мы отошли ко сну, оставив часовым Сталвига как меньше всех уставшего.
Наутро в Райхорн въехали несколько странных, но в принципе объяснимых гостей. Первым в ворота прошел светловолосый дворянин со слугой-хоббитом. Затем шумная компания из двух щегольски одетых молодых людей и двух девушек – брюнетки и рыжей. Через десять минут после них вошел богато одетый эльф, ведущий на цепи огромного тролля. Ну а еще минут через двадцать прошел гномский караван, от которого за ближай-шим поворотом отделился один из охранников, одноглазый.
Проблем со стражей не было, только Вистлеру пришлось платить за Сталвига, как за домашнее животное. Встретились мы в одной таверне, хозяин которой был мне здорово обязан, а потому согласился тайно разместить нас за плату чуть больше обычной. Деньги у нас были, а желание толковать со всякими разными – нет, и мы выкупили весь второй этаж, пять комнат. Расселились мы в них попарно, лишь Сталвиг жил в гордом одиночест-ве из-за собственных габаритов. Девушки поселились в одной комнате, я – с Ардриком, Вистлер – с Фэлконом, а Балтас – с Дадли.
В Райхорне мы, скорее всего, должны были провести порядочный отрезок времени, потому и обустраивались с возможным комфортом. Еду нам готовили в этой же таверне, все необходимое было с собой. Можно было начинать работу!
После окончания приготовлений последовало совещание, скрещенное с дружески-ми посиделками. На нем постановили, что: а) надлежит как можно быстрее ликвидировать как смотрителя, так и некроманта; б) по возможности стоит ликвидировать и княжну; в) также стоит наложить лапы на их имущество – ведь не едиными молитвами… Я добавил, что любой ценой нужно захватить бумаги Смотрителя – они все таскают множество пи-сем, справок о том, что они не верблюды и всего такого. Вопрос о дальнейшем устройстве дел в княжестве был снят с повестки дня как не касающийся нас в принципе. На этом со-вещание окончилось и пошел обычный треп.
- Дадли?
- Что, Мист?
- Тебя ведь выгнали из Академии четыре года назад?
- Ну да.
- А чем ты занимался все это время? Не хочешь – не отвечай.
- Нет, это не тайна. После Академии я учился жизни. Изъездил на пони весь Дарн-сард и почти все Срединные владения. В каждом городе устраивался на какую-нибудь ра-боту, работал месяц и тем самым учился. Все увиденное записывал себе в записнуху, она всегда при мне. И теперь я шедеврально готовлю лапшу, здорово плаваю, умею зарабаты-вать на выборах городского головы, до мельчайших подробностей знаю дарнсардский этикет и много еще чего. А кроме того, скитания принесли мне репутацию и гордое про-звище “Silver Boy”.
- Так это ты? Хо-хо! – вклинилась в беседу Элейн, -  Да о тебе баллады поют, «Хоб-битенок ехал в город на любимом пони, и девчонки вслед махали, стоя на балконе!» и все такое! А еще рассказывают, что в каждом городе в тебя влюблялась либо начальница, либо дочь начальника, а ты уезжал до того, как она тебе об этом говорила.
Дадли покраснел и заявил, что врут.
Закончив с подвигами Дадли, я принялся болтать с Айрис. А она ничего, думал я. Все на уровне – лицо, фигура и мозги. Надо уделять ей побольше внимания…
Обычно я стараюсь не иметь близких отношений с девушками, которые работают со мной… Если честно, почти все мои связи были “One night stand”, с очень редкими ис-ключениями. Серьезно все было разве что с Катрионой. Вообще-то, все женщины, с кото-рыми у меня что-то было, делятся на два основных типа: девочки и госпожи. Айрис, по-хоже, сочетает обе разновидности, а Катриона была классической девочкой…
Катриона была дочерью графа Рорика Ра-Серу, моего алогорского нанимателя. Алогорье – горный край, населенный воинственными кланами. Три года назад они попро-бовали отделиться от Дарнсарда. Военным путем. Помимо своих дружин, каждый вождь изо всех сил вербовал наемников. Я пошел к графу Ра-Серу, прельстившись довольно щедрым гонораром. Та авантюра тянулась год, партизанская война – дело долгое. Я вме-сте с графской дружиной устраивал диверсии на тылах дарнсардских войск, после каждо-го рейда уводя горцев обратно в замок Серу. Там жила семья графа, вплоть до самых даль-них родственников, но я замечал лишь Катриону…
Когда мы встретились, ей было двадцать. Это была девушка неброской, но несо-мненной красоты. Уродилась она явно не в отца, фактического вождя восстания, и была очень домашней. Мать ее я не видел, она умерла лет за семь до того, но, кажется, Катрио-на была почти ее копией. Кэт писала неплохие стихи, любила слушать бардов и читать сентиментальные романы. Она не переставала ждать рыцаря на белом коне, и рыцарь явился, чтобы сражаться за ее отца…
Девчонка то всячески вешалась мне на шею, то тихо вздыхала по мне в уединенных местах, то писала длинные письма, чтобы потом их сжечь (одно не дожгла, и я случайно прочитал)… Мне было ее даже жалко, но идти на близость из жалости – не мой метод.
Однако Кэтти оказалась смелее, чем я ожидал. После очередного триумфального рейда по тылам, возвращения и пира в нашу честь я поднялся к себе, надеясь выспаться. Однако когда я залег на огромное ложе с балдахином, предоставленное мне графом, обна-ружилось, что я здесь точно не один… Наверное, я перебрал верескового меда, иначе по-интересовался бы, в чем, собственно, дело, но тогда я все воспринял, как должное.
…Когда я проснулся, то прежде всего увидел рядом с собой спящую Кэт с благо-дарной улыбкой на лице. После этого я узрел стул рядом с кроватью. Он был примечате-лен тем, что на нем лежала вся моя одежда (подчеркиваю, вся), накрытая сверху кружев-ной ночной рубашкой. Понимание произошедшего ударило меня с силой бешеного быка. Я невероятно, сверхъестественно влип. Взгляд под одеяло подтвердил это – на простыне было отчетливо видно кровавое пятно…
Просто великолепно! Я лишил девственности единственную дочь своего нанимате-ля! Причем тут вам не Ноттингем, и ожидать философского отношения не приходится! Если бы сейчас в комнату ввалился граф Рорик, ситуация окончательно сроднилась бы с дешевым водевилем, перерастающим в недешевые похороны… Тот факт, что Рорик не поскупится на мои поминки, меня бы не утешил.
К счастью, Рорик где-то маялся похмельем и к нам не собирался. Так что у меня было предостаточно времени, чтобы надеть хотя бы нижнее белье и штаны, закрыть дверь на ключ и разбудить Кэт.
Девочка раскрыла чудесные синие глаза и, не говоря не слова, поцеловала меня в губы. Я отстранился и потребовал объяснений.
- Мист, иначе я не могла… у меня бы смелости не хватило тебе что-нибудь пред-ложить. К тому же неизвестно, как бы ты на это среагировал. А так… я стала твоей, отец ничего не сможет сделать, ты на мне женишься и станешь графом! Правда, здорово!? К тому же… тебе ведь понравилось?
Если память мне не врала, она действительно была исключительно хороша, а ее не-опытность придавала всему процессу некую изюминку…
- Ты была великолепна!
- Ты тоже! Правда, мне не с чем сравнить, но мне было очень хорошо. Так что же может стоять между нами?
Ну как мне было сказать ей, что я не горю желанием жениться на ком бы то ни бы-ло, не хочу становиться господином кучи разоренных войной гор и замшелого замка, и вообще…?
Тут она жалобно посмотрела на меня и сказала такое, что мои представления о женщинах подверглись встряске до основания:
- Мист, я ни на чем особо не настаиваю… Но пока ты служишь моему отцу, давай будем вместе… безо всяких обязательств… А потом ты решишь…
Вот так вот! «Здравствуй, Вася, я сбылася», сказала мечта идиота… “No hidden catch, no strings attached – just free love…”. И покажите мне того, кто ответит на такое предложение отрицательно!
Целый год мы наслаждались друг другом. В принадлежавшей ее матери библиоте-ке Кэт отрыла пару очень интересных книг, из которых даже я почерпнул много нового. Мы попробовали все, что смогли (кроме всех этих штучек с болью). Вспомнить хотя бы наши трюки с медом… Пожалуй, о нас знали все в замке, кроме старого графа.
Наверное, я ее все-таки любил. Не любить ее было нельзя.
Но год прошел, война кончилась, Алогорье не стало государством, но получило широчайшую автономию, и граф Ра-Серу, выдав мне последнюю порцию наградных, по-желал счастливого пути… Кэт спросила меня, точно ли я не хочу остаться?
- Нет, милая. Нам было хорошо вместе, но я не хочу быть графом. Я – Воин, наем-ник, я молод и силен. Для меня еще не время остепениться. Может, лет через двадцать…
Она не плакала, не умоляла остаться. Если бы она сделала что-нибудь, кто знает, смог бы я уехать… Она просто проводила меня, а потом долго стояла на башне, глядя мне вслед.
Но через полгода мне встретился один из бойцов графа, с которым мы вместе хо-дили по вражьим путям снабжения. Он кинулся на меня с топором сразу, как увидел. Я обезоружил его на счет «раз…», оглушил, связал на всякий случай, а когда он очнулся, поинтересовался, в чем, собственно, дело? Он, плюясь в мою сторону, поведал, что, едва я скрылся из виду, Катриона бросилась с башни… Старый граф умер на следующий день, и все Серу отошло дальним родственникам.
Графа уважали все, а Кэтти нельзя было не любить… Теперь, если я войду в Ало-горье, за мной будут охотиться, как за бешеным псом.
Депрессия была чудовищна. От суицида меня удержала только мысль, что это при-знак слабости.
Но хватит о грустном. Жизнь течет, меняется, и тяжелые моменты с каждой секун-дой уходят все дальше в прошлое. Здесь и сейчас мне надо собраться и работать!