Прологи: Дыхание Времён, или все, что было в начале... Опции

[Летописец]

События до 21 числа месяца Нолаире 347 года...

[Уррик]

13 нолаире 347 года от Великой Битвы. Тар-ул-Кханнош.

***

  Торг продолжался уже не один час. «Платье принцессы Миранды» сменялось «обручальным кольцом Габриэля», «подкова коня Дорана» извлекалась на свет из казавшихся бездонными гномьих сундуков на смену «короне Майвэ Арамас» или «седлу Синкатора». Один гном сменял другого перед сундуком, заменившим прилавок, пока его товарищи переводили дух и утирали пот в сторонке. Время от времени поток гномьего красноречия прерывался возгласом: «А может, все-таки, клинок возьмешь?» Однако Уррик стойко отвергал подобные предложения, впрочем, с сожалением косясь на лежащую нарочито на виду железяку.
  К тому времени, как содержимое сундуков иссякло, уже успело стемнеть. Усталые гномы присели у потухшего костра, переводя дух, орк обиженно притих в стороне.
  - Забирай клинок! – вяло прозвучало со стороны карликов.
  - Нет! Мне для девушки надо! – Уррик гордо вскинул голову.
  - Что ж тебе надо-то? – с тоской в голосе произнес Туори.
  - Сколько можно объяснять? То, чего не у кого нет! – устало повторил орк.
  - Так если ни у кого нету, у нас оно откуда? – вступил в разговор охрипшим от споров голосом Гири.
  - Вы говорили, что есть! – насупился Уррик. – Обманули, значит!
Орк стал демонстративно подниматься, чтобы покинуть место торга.
  - Да мы! Да чтобы гном обманул! Да не бывало такого! – взвился в свою очередь Снорри. – Да мы самые честные гномы на свете!
  От усталости его голос срывался на визг, рука его нашаривала лежащую чуть поодаль секиру. Орк оскалился, потянувшись за ножом – знаком зрелости. Валин неожиданно подскочил, встав между Урриком и Снорри.
  - Да, у нас нету того, чего ни у кого нет! – начал гном умиротворяюще. – Мы уплатим неустойку…
  Теперь уже подскочили все карлики.
  - Какую такую… - взревел было Туори.
  Однако Валин резко оттеснил его в сторону и, повернувшись к товарищам, стал усердно подмигивать сначала одним глазом, затем другим.
  - Ой, чего это у тебя с глазами? – не понял намека Гири. – Может, тебе пива выпить, чтобы успокоиться?
  - Дураки! – зашептал Валин, вращая для пущей убедительности глазами. – Сейчас я все улажу, только не встревайте!
  Гномы ошарашено замолчали, а Валин продолжил:
  - Мы подумали и решили, что, раз мы не смогли тебе найти того, чего надо тебе… - карлик выдержал продолжительную паузу. – …мы дадим тебе целый сундук вещей по твоему выбору за ту же плату.
  - А зачем мне сундук? – удивился орк.
  - Как ты не понимаешь своего счастья? – продолжил Валин. – Тут же целый сундук! Если тебе понадобится что-нибудь, ты сможешь обменять то, что в сундуке, на что-то другое! А девушка… девушка будет рада, что вместо одного подарка у нее будет целый сундук с подарками!
  - Ух ты! Целый сундук! – поднял бровь орк. – Надо подумать! А чего это вы такие щедрые?
  - Ты нам нравишься! – поддержал друга Гири. – Сразу видно, настоящий герой! Такие не каждый день встречаются! А ты еще и расскажешь кому-нибудь, какие мы щедрые и добрые, люди к нам и потянутся!
  - Решайся скорее, а то нам ехать уже пора! – вступил в разговор Снорри.
  - Ладно! – выдохнул Уррик. – Но только клинок я тоже забираю!
  - Ладно, по рукам! – провозгласил Гири и пожал протянутую орком руку.

***

  Следующие четверть часа прошли в укладывании вещей в сундук. Несмотря на все старания орка, все имеющиеся в наличии вещи упрямо отказывались в нем умещаться. В это время Гири спешно запрягал пони, а Снорри и Валин держали за руки насмерть расстроенного Туори, то и дело шипевшего: «Продешевили, ироды! Разорили! Разбазарили все, честным трудом нажитое!»
  Однако, голосить во всю мочь гному не давали, и его позывы пропали втуне. Еще сильнее Туори взвыл, когда в спешке собирающийся Гири отдал орку ставшую ненужной тачку.
  Увлеченный пересчетом своего нежданно сваливщегося «богатства» Уррик даже и не заметил, как гномы сели в телеги и спешно удалились прочь по горной дороге.

***

  - Ироды! Транжиры! – кричал охрипшим голосом Туори. – Промотали все! Все, что можно было!
Под эти крики никто и не заметил зеленокожего существа, бесшумно, словно тень, выскользнувшего из повозки.
  - Слушай, Туори, прекрати выть! – повернулся к гному Валин.
  - А ты вообще молчи! – взвился снова карлик. – Чья идея была все наше имущество отдать орку за бесценок?
  - Этого «бесценка» хватит нам всем четверым, чтобы восстановиться в Гильдии! – резонно заметил Гири.
  - Да что вы понимаете в гномьей чести? – снова завелся Туори. – Можно же было за одну безделушку у этой деревенщины все отобрать!
  - И что бы ты делал с оставшимся старьем? – поинтересовался Снорри.
  - Как что? Скинул бы с ближайшего обрыва! – чуть притих гном.
  - Ну и вот, а так еще и скидывать ничего не надо! И тащить до обрыва тоже! – внес свою лепту в разговор Гири.
  - Да что бы вы все понимали в торговле? – обиженно буркнул Туори и замолчал.
Некоторое время гномы провели в молчании.
  - Да ладно вам грызться! – произнес Гири, переползая с козел телеги назад за ожерельем. – Давайте лучше деньги делить!
  - Мне половину! – обрадовано вскричал Туори. – Это моя идея была продать…
  - Фиг тебе, а не половину! – взревел Валин. – Если бы ты и дальше жаться продолжал…
  - Да если бы вам доверить, вообще бы без штанов ушли! – парировал гном.
  Их перебранка, впрочем, вскоре была прервана появлением на козлах бледного Снорри:
  - Ожерелья нет! – обреченным голосом произнес гном.
  Как выяснилось, вместе с ожерельем пропал гоблин а также все гномьи сбережения.

***

Уррик еще раз взглянул на сложенные горой на тачке вещи, вздохнул, попробовал толкать груз. Тяжеловато, но «свое рук не оттянет»*! Орк присел на камень, еще хранящий тепло летнего солнца и задумался.
Большое путешествие подошло к концу, пора было поворачивать домой. Сын морангула еще раз окинул взглядом долину, смутно виднеющуюся в сгустившемся сумраке у подножия гор, крякнул, поднялся на ноги и взялся за тачку.
Неожиданно кусты у края поляны раздвинулись и под металлический грохот содержимого своего мешка под ноги орку вывалился давешний гоблин.
  - Ха! – от неожиданности произнес орк.
  - Ой! – воскликнул от того же гоблин.
Некоторое время оба смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Тишину нарушил Уррик:
  - Ты чего это тут делаешь? – орк настороженно поднял бровь.
  - Да так, прогуливаюсь! – немедленно нашелся гоблин. – Я теперь птица свободная – куда хочу, туда и гуляю!
  - Ты - птица? – не на шутку удивился Уррик.
  - Ну, это, понимаешь, образно выражаясь! Философским языком, иносказательно! – пояснил гоблин. – Это знаешь, как в Азоповых баснях!
  - Нет, философским языком не надо, ты давай лучше по-орочьи!
  - Эх, и здесь не оценили настоящего философа! – пригорюнился гоблин.
  - Тебя как зовут-то, философ? – спросил Уррик.
  - Как, я не представился? Я – великий и бесподобный, сиятельный и блистательный, единственный и неповторимый Азоп Мыслитель, философ! – гоблин картинно потупился и даже зашаркал грязной ногой по остывшим уже углям костра.
  Речь впечатления не произвела. То ли грязь на ногах гоблина не вязалась с обликом сиятельного и блистательного, то ли многочисленность племени не способствовала восприятию единственного и неповторимого, то ли ростом Азоп на великого не тянул. Гоблин устало вздохнул и уже подумывал, не повторить ли еще раз для тех, до кого с первого раза не доходит, однако не стал.
  Уррик просто протянул гоблину руку со словами:
  - Зови меня Уррик! Я умный, я сын вождя! Со мной можно не бояться!
  - А я и не боюсь! – гордо приосанился гоблин. – Я вообще никого не боюсь! Слушай, а ты что, действительно никогда обо мне не слышал?
  - Нет! – наморщил лоб Уррик.
  - Да? – гоблин насупился. – Точно не слышал?
  - Точно!
  - Точно-точно? Ничего? Ни словечка?
  - Ни слова!
  - Ну, это и к лучшему!
  Азоп заметно повеселел.
  - Слушай, а ты ведь все равно тачку толкаешь?
  - Ну да, толкаю! – обернулся орк. – Хочешь сам потолкать?
  - Нет! – встрепенулся гоблин. – Просто я подумал, может, я в нее сяду? Тебе и так, и так толкать, а я хоть прокачусь!
  От такой наглости Уррик остановился:
  - И с какой такой радости я должен тебя везти?
  - А я ногу подвернул! – тут же захромал гоблин. – Ай, как больно…
  - Настоящий воин должен терпеть боль, и не показывать виду! – с презрением произнес орк.
  - Я не воин, я фи-ло-соф! – по слогам произнес гоблин. – А нам, философам, боль терпеть вредно! Мы по натуре существа открытые, добрые, и должны давать выход своим богатым и ярким чувствам, иначе мы погибнем от переполнения оными!
  Азоп еще раз для пущей убедительности взвыл от боли.
  - И вообще, нас, зеленых, и так мало осталось! Мы должны помогать друг другу в этом жестоком и полном несправедливостей мире!

***

  Прохладный ночной ветерок колыхал волны полыни, растущей на склонах гор. Ночную тишину нарушал только стрекот кузнечиков и поскрипывание тачки.
  - Слушай, а ты как у гномов-то оказался? – спросил Уррик у лежащего в тачке гоблина.
  - А? – откликнулся уже задремавший было Азоп.
  - Ты как у гномов оказался, спрашиваю!
  Поняв, что поспать спокойно уже не получится, гоблин приподнялся на тачке:
  - Да, это все моя тонкая философская душа меня подвела!
  - «Ду»-что?**
  - Душа! Ну это, знаешь, такая неопределенная бесплотная субстанция, находящаяся где-то в районе ребер и толкающая существо на необдуманные и бесшабашные поступки! Понятно?
То, что из всей тирады орк понял только, что душа кого-то на что-то толкает, но признаваться в этом гоблину, с которым был едва знаком, не стал:
  - Конечно, понятно, я же умный, я сын моррангула! И на что же она тебя толкнула? – перевел разговор Уррик.
  - На лицедейство! – значительно произнес Азоп, свесив больную ногу с тачки и болтая ей из стороны в сторону.
  - Это как?
  - Я домовым представился! – гордо ответил гоблин.
  - Зачем это? – от удивления орк остановился.
  - Поосторожнее! – возмущенно пробурчал Азоп, чуть не свалившийся с тачки.
  Гоблин почесал ногу, затем, вспомнив, что нога, вообще-то, больная, для порядка еще раз застонал.

***

  - Как ты понять не можешь? – раздавался в ночной тиши визгливый голос гоблина. – Это же искусство!

  История Азопова пленения выглядела так:
  Однажды голодный странствующий философ (читай, гоблин) забрел в Подгорное Царство. Как он проник через три пояса охраны, вышеуказанная история умалчивает, однако факт остается фактом.
В Граде-под-Горой гоблин забрел в амбар к какому-то зажиточному гному. Азоп был голоден, а потому позывы совести, если они и были, пали жертвой доводов желудка, и гоблин, наевшись, уснул на месте преступления. Там его и обнаружили гномьи дети.
По счастью, уснул Азоп в соломе, а потому высунувшаяся из стога белая (перемазанная мукой) морда до смерти перепугала малышей-карликов.
- «Домовой», кричали они! - рассказывал, взахлеб смеясь, Азоп.
  Гоблин, не будь дураком, тут же сообразил себе бороду из попавшейся под руку соломы, перемазался для убедительности сажей и стал выдавать себя за сердитого Духа Дома, которого нужно было, сообразно с графиком питания Азопа, задабривать подношениями в виде вкусной похлебки, свежего хлеба, запеченного мяса, пива, а затем, когда гоблин осмелел, еще и различных ценных безделушек. По ночам, вдоволь напившись хмельной браги из хозяйских погребов, гоблин гонял по двору живность радушного хозяина, гремел бочонками и кувшинами в погребе, прыгал по крыше, прятал хозяйские вещи, пугал гостей и вообще «жил полной жизнью, единственно достойной Великого Гоблина», по словам самого «Великого».
  От сладких воспоминаний Азоп аж прикрыл глаза, сладко причмокивая губами, вспоминая, видимо, какую-то особенно вкусную похлебку хозяйки-гномихи.


  - Да ты жулик и обманщик! – возмущался орк.
  - Неправда! Я актер! – от негодования гоблин даже ударил больной ногой о борт тачки. Как ни странно, никаких болевых ощущений это не вызвало. – Да что ты понимаешь в искусстве?
  - Ты обманул гномов! – ревел Уррик.
  - А гномы обманули тебя! – ляпнул гоблин и тут же прикусил язык, прижав уши.
  - Что? – неожиданно угрожающе-тихо переспросил орк.
  - Да я так просто сказал! – вжался в дно тачки Азоп.
  - Нет! Что-то ты не договариваешь!
  - Ну ладно, только ты этого сам хотел! – выпалил одним духом гоблин. – Твой «меч Габриэля» они подобрали на свалке близ Соорга, все, что у тебя в сундуке – старье и рухлядь, которую никто бы и не купил сроду. А ты отдал за все это такие деньжищи, что можно было купить этих самых гномов вместе со всем их имуществом, да еще и пару десятков им подобным в довесок!
  - Ой! – только и успел брякнуть гоблин, прежде чем приземлился на землю из перевернутой в сердцах тачки.

***

  - Я их убью, не будь я сыном моррангула! – ревел Уррик, то и дело хватаясь то за нож, висящий на поясе, то за «клинок Габриэля». – Изведу все их племя под корень! Уничтожу этих карликов! Порву на тысячи и тысячи мелких гномиков!
  Только через пару часов бесплодных метаний по окрестным горам, так и не найдя гномов, орк немного успокоился.
  Уррик присел на холодный камень у дороги рядом с гоблином. Азоп пошарил в мешочке, подвешенном у пояса, извлек оттуда трубку и, набив ее табаком, с чувством раскурил нашедшимися в том же мешочке кремнем и огнивом.
  - Будешь? – протянул он орку трубку.
  - А, давай! – в сердцах махнул рукой Уррик.
  Сын моррангула затянулся, но тут же закашлялся.
  - Тьфу! Кхе-кхе! – прохрипел орк. – Как ты это куришь?
  Едкий дым забивал легкие, не давал дышать, кашель не прекращался.
  - Вот и они так сказали! – философски заметил спокойно сидящий рядом Азоп.
  - Кто? – прекратил кашлять Уррик.
  - Гномы, ити их в дышло! – расстроенно произнес гоблин. – Я когда домовым был… Решил попробовать. А эта скотина-хозяин протягивает мне эдак трубочку, с улыбочкой такой еще… «Курите, господин домовой» - он сказал…
  - И что? – спросил Уррик.
  - Ну я и попробовал! – в сердцах выдохнул гоблин.
  - Да, действительно гадость! – согласился орк.
  - Да не в том дело! – чуть не заплакал Азоп по своим золотым денькам. – Кто ж знал, что домовые не курят? Правило, видите ли, у гномьих домовых такое: «Не курить»! А зачем тогда вообще домовым-то быть, если курить нельзя?
  - Твоя правда, брат! Незачем! – многозначительно произнес Уррик.
  - И ведь почти пронесло тогда! Уже почти убедил, что я новый вид! – гоблин даже пустил слезу. – А тут этот пепел!
  - Какой пепел? – не понял орк.
  - Да в бороду пепел с трубки упал! Загорелась! – взвыл в тоске Азоп.
  - Постой, у гоблинов же не растет борода! – перебил Уррик.
  - Да из соломы же борода была! – уже навзрыд закончил гоблин. – Вот тут-то меня и раскусили! И нет бы меня поблагодарить за представление бесплатное, которое я им давал, да и за старания мои, за развлечение опять же… Наказать решили, заставить «долги» отрабатывать! Какие, спрашивается, долги? Я у них в долг не брал! Я насовсем брал, и отдавать не обещался! Откуда вдруг долги-то появились?
  - И не говори! Ироды! Звери! – возмущенно произнес Уррик. – Всех до единого убить мало!

***

  В таком состоянии сидящих на камне орка и гоблина и застигли подоспевшие гномы.
  - Вот они, воры! – взревел Туори.
  - Вот они, воры! – в голос ему взревел Уррик.
  Гоблин подскочил на месте, подбежал к перевернутой тачке и, бормоча: «Какие такие воры? И вообще, при чем тут деньги? Да я вообще ни при чем! Я ничего не знаю!» - стал незаметными движениями «больной» ноги заталкивать свой красноречиво гремящий мешок под тачку.
  - Вы украли наши деньги! – мрачно произнес Туори, извлекая из-за спины секиру.
  - Нанесен ущерб гномьей чести! – поддержал его Гири, удобнее перехватывая боевой молот.
  - Сейчас кого-то будут бить! – прошептал гоблин, протискиваясь под тачку в поисках укрытия.
  Уррик медленно встал, размял мышцы и, достав из-за пояса нож, медленно и с достоинством произнес:
  - Вы обманули орка, чести сына моррангула нанесен удар! – орк удобнее перехвалил нож и, сделав шаг по направлению к гномам, добавил: «Вы все умрете! Ваши бороды станут достойным украшением моих сапог!»
  Гоблин закрыл глаза и с головой схоронился под кучей старья.

_______________________________________

· - орочья поговорка.
· - в мировоззрении орков и гоблинов нет понятия «душа». Подобные религиозные заблуждения присущи людям.