История Этьена де Нортми, Черного герцога Опции

[Всадник]

В горле комом теснится крик,
Но настала пора,
И тут уж кричи, не кричи.
Лишь потом
Кто-то долго не сможет забыть,
Как, шатаясь, бойцы
Об траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями
Черное племя ворон,
Как смеялось небо,
А потом прикусило язык.
И дрожала рука
У того, кто остался жив,
И внезапно в вечность
Вдруг превратился миг.
И горел
Погребальным костром закат,
И волками смотрели
Звезды из облаков.
Как, раскинув руки,
Лежали ушедшие в ночь,
И как спали вповалку
Живые, не видя снов...
А "жизнь" - только слово,
Есть лишь любовь и есть смерть...
Эй! А кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить,
А любовь стоит того, чтобы ждать...

Кино "Легенда"

   ………
   …пыль осела, и Этьен увидел отца, Робера, Эдвара и Филиппа. Ну, слава тебе Господи, а то он уже думал, что потерялся. Мальчик подбежал к улыбающимся братьям.
   - Опять заблудился Этьен? – Робер схватил его за руку.
   Младший Нортми кивнул. Он вместе с братьями и отцом, оставив маму, сестричку и маленького братика в замке, приехал две недели назад в Рунн, и теперь гулял по городу. Удивительно, они все время ходили по разным улицам, и Этьен никак не мог запомнить, как возвращаться в тот дом, в котором они остановились.
   - Этот город такой большой, совсем не такой как Тюрель… - сказал он.
   - Больше ровно в пятнадцать раз… - важно заметил Филипп. – Это очень древний город, ему свыше трех тысяч лет. Хочешь леденец?
   - Хочу, – сказал Этьен.
   Брат расплатился с продавцом и вручил младшему Нортми большого феникса на палочке.
   - Феникс – императорский герб, – снова заметил Филипп, любящий покрасоваться своими знаниями. Он означает то, что хотя Империя иногда проигрывала войны, но всякий раз находила силы – и возрождалась еще сильнее, чем прежде.
   – А, правда, что мы увидим Императора?
   - Увидим, – его отец подошел к ребятам. – Завтра будет большой праздник, день Святого Августа, а герцоги Морле и Люфур, наконец, решили заключить мир. Это правильно, страна уже устала от бесконечной борьбы… Запоминай это день Этьен, когда-нибудь будешь вспоминать о том, как это случилось. Будешь свидетелем грандиозных событий, навсегда поменявших историю…
   Этьен удивленно посмотрел на отца.
   - Разве ты не хочешь стать великим полководцем, и, наконец, победить жестокого герцога Морле?
   - Ну… - Черный герцог задумался. – Конечно, хотел бы. Это было бы справедливо, если бы Морле наконец ответил за все свои преступления. Но, выбирая между ним и миром, я выберу мир. Худой мир лучше хорошей войны, запомни это Этьен. Ведь мы сражаемся не за наши амбиции, жажду денег и славы, а за простых людей – за то чтобы они могли жить, сеять, собирать урожай… Понял?
   Этьен кивнул.
   - Да. Значит, будет мир?
   - Мир, – герцог Рене кивнул. – Завтра. А сегодня мы просто гуляем. Правда, красивый город?

* * *

   …они вместе Робером бежали по заливаемой ливнем улице, а где-то впереди виднелись спины Эдвара и Филиппа. Этьен на мгновение остановился, чтобы смахнуть воду с лица, и вновь – Робер крепко схватил его за руку и помчался вперед. Мальчик еле успевал за ним. Наконец, они вбежали в том дом, в котором остановились на ночлег. Эдвар и Филипп уже хохотали, и к ним сразу присоединился Робер.
   - Это было здорово, – сказал старший брат.
   - И не говори, – покачал головой второй. – А в Нортми еще лежит снег.
   - Еще пара дней здесь, и я заскучаю по дому, – улыбнулся Филипп.
   - По дому, или по Марте? – ехидно спросил Эдвар.
   - Ах ты! – Филипп кинулся на него, и братья, захохотав, упали на пол.
   - Ладно, тихо! – сказал Робер, тоже еле сдерживая смех. – Я тоже скучаю – и по матери, и по Лауре и даже по маленькому Шарлю…
   По длинной лестнице ведущей в их комнаты, спускался отец с каким-то незнакомым Этьену человеком. У незнакомца были длинные черные усы, смеющиеся глаза и короткая бородка.
   - Дети, давно хотел вас познакомить. Это герцог Жером де Люфур, лучший из людей.
   - Ну, право. – Жером рассмеялся. – Рене, Вы меня перехваливаете, что обо мне подумают ваши сыновья? Что я хвастун?
   - Тем не менее, запомните дети – герцог де Люфур – великий человек, – отец взглянул на растерявшихся сыновей. – Жером, вот это Робер, вот это Эдвар, вот это Филипп, а вот этот маленький и серьезный… это Этьен.
   - Здравствуйте, герцог Жером. – тихо сказал Этьен де Нортми. – Рад, что познакомился с вами… Я много слышал о Вас.
   - Вот как? – Жером де Люфур усмехнулся. – Какие же сказки Вы рассказываете детям на ночь, Рене?
   - Весь Север говорит о доблести дома Люфуров. – заметил Черный Герцог. – А теперь давайте пройдем к столу…
   Дети, помыв руки, стали рассаживаться вдоль длинного обеденного стола. Герцог Люфур и отец уселись на противоположные концы.
   - Рене, как Вы думаете, можно ли доверять Мишелю де Морле?
   Отец задумался.
   - Я доверяю ему, – сказал он через какое-то время. – Равно как слову всякого дворянина. Или Вы о чем-то ином?
   - Нет, – быстро сказал Жером. – Но у меня есть некие подозрения…

* * *

   …пламя… Пламя рвалось к небесам. Словно безумный зверь, вырвавшийся из клетки, оно теперь пожирало все вокруг. Горели дома, деревья, люди, лошади…
   Испуганный и злой Робер держащий клинок в одной руке, а в другой рукав Этьена, бегал по улицам. Вокруг носились другие люди… Они тоже были напуганы и злы, а мальчик которого разбудили среди ночи, никак не мог понять, что происходит, куда делись отец и остальные братья.
   - Вставай, - сказал ему брат. – Просыпайся, надо идти!
   И тогда еще ничего, не понимая, он вскочил, оделся, и брат поволок его на улицу. В доме, похоже, никого не было. И теперь…
   - Они идут! – воскликнул кто-то. – Робер наконец отпустил рукав Этьена и стал заряжать свой пистолет.
   - Что происходит? – наконец спросил мальчишка. – Где все?
   Робер не ответил. С другого конца улицы, где в беспорядке были сложены бочки, груженые телеги и мешки с песком раздался шум – голоса и грохот. Брат подбежал к одному из стоящих там высоких людей с ружьем.
   - Кто это?
   - Морле и Иберо! Проклятые ублюдки, – человек сплюнул. – Клятвопреступники, предатели, они убили герцога Люфура!
   Этьен остановился как вкопанный. Неужели, герцог мертв? Но ведь он только несколько часов назад разговаривал с ним… Тем временем вдали уже были видны приближающиеся шеренги – воины в камзолах и с флагами, средь пожаров развевались гордый орел и крылатый змей…
   - Отомстим за Люфура! – заорал кто-то.
   Раздались первые выстрелы, кто-то закричав упал. Робер крикнул:
   - Стой здесь! – и кинулся вперед. Две стороны сошлись в рукопашной, и все смешалось. Пламя рвалось вверх, грохотали взрывы – похоже, где-то стреляли из пушек. Люди кричали и умирали. Этьен стоял, как вкопанный не в силах понять, и поверить в происходящее здесь… Робера было не видно, и через какое-то время хлынувшая назад толпа подхватила и понесла его. Люди убегали, а солдаты стреляли им в спины.… Наконец, он споткнулся и упал, его чуть не затоптали, но он отполз на край улицы, к домам, где и спрятался меж сломанных телег.
   Ему никогда еще не было так страшно. Он не понимал что происходит, почему и кто убил герцога Люфура, а солдаты сражаются с другими людьми. Робер куда-то делся, а братья с отцом так и не появились. Этьен боялся за них, боялся за себя, боялся всего…
   Его никто не замечал, а мимо скакали всадники… Когда, все вроде затихло, Этьен встал и пошел по улице… Везде, куда только доставал взгляд лежали мертвые люди… Вдали все еще громыхали выстрелы… Мальчик долго и бесцельно бродил по разрушенному городу, в котором еще где-то бушевал бой. Но это уже не был бой между двумя противоборствующими группировками… Он видел, как из домов помеченных белым крестом, солдаты вытаскивали и убивали людей, выносили имущество…
   Этьен осторожно подобрал один из оброненных кем-то пистолетов. К его счастью, на худенького мальчика в бедной одежке никто пока не обращал внимания. Оружие было очень тяжелым, когда он попробовал его поднять и нацелить на солдат, у него задрожали руки. Да он и не мог застрелить их всех! Он раньше никогда не стрелял в людей!
   Его внимание привлек женский крик. Солдаты вытащили какую-то девчушку из дома – но убивать не стали, они разодрали на ней одежды. Мальчик сжал зубы, он уже был достаточно большим, чтобы знать, что последует за ним. Он поудобнее взял пистолет обоими руками и выскочил на середину улицы.
   - Отпустите ее! – его голос был слишком тонок и дрожал, но его услышали. Солдаты удивленно повернулись, а когда увидели – расхохотались.
   - Шел бы ты мальчик, – один из них сделал шаг к нему, но Этьен уже жал на курок. От выстрела у него зазвенело в ушах, отдача его швырнула на мостовую. Он хотел подняться, но внезапно раздался шум, с соседней улицы выскочил отряд кавалерии, и между ними и солдатами завязалась перестрелка.
   Нет, встать у него не получалось – кружилась голова. Он слишком сильно ударился затылком во время падения. Внезапно сильная рука подняла его, и забросила в седло, за другого всадника. Этьен открыл глаза, перед ним стоял отец. Впереди сидел улыбающийся Филипп.
   - Теперь я вижу, что он настоящий Нортми. – заметил брат.
   Отец был весь в гари, его камзол был разорван, по щеке текла струйка крови.
   - Что происходит? – спросил Этьен.
   - Герцог Морле предал нас, – мрачно сказал отец. – Ночью его солдаты взяли Рунн в кольцо, теперь он, вместе со своими союзниками истребляет всех откровенцев в городе. Он не смог победить нас в честном бою, и теперь…
   - Где Робер? – внезапно сорвавшимся голосом спросил мальчик. – Он был со мной, но мы расстались…
   Отец и Филипп опустили глаза.
   - Многие хорошие люди погибли в этот день, – глухим голосом сказал Черный герцог. – Убиты главы домов Конарэ и Штеймов… Детей Люфура убили у него на глазах!
   Этьен всхлипнул. Нет, он не хотел плакать, мужчина и Нортми не должен проявлять своих эмоций! Но все было так не справедливо, и это было уже не исправить! Робера и остальных не вернуть…
   Черный герцог еще раз вздохнул.
   - Мертвых не вернуть, но мы-то живы… Нам нужно прорываться из города. К сожалению, все пути перекрыты солдатами Морле, поэтому придется сражаться…
   - Мы ударим внезапно и сомнем их ряды! – яростно вскрикнул Филипп. – Они заплатят за смерть Робера!
   Черный герцог оглядел свой небольшой отряд.
   - Тогда с Господом!
   Всадники неспешной рысью двинулись к северным воротам. Там за ними уже земли Нортми, герцог Морле не посмеет следовать за ними. Мимо Этьена проносились горящие и разрушающиеся дома, обдававшие их искрами, лошади перепрыгивали через завалы… Этьен осторожно выглянул из-за спины брата… Они приближались к воротам.… А там…
   На башнях, вдоль ворот и почти везде, везде стояли стрелки. Очередная западня! Похоже, Морле учел все. Рене жестом остановил своих людей на позиции, до которой пули бы не доставали их.
   - Я герцог Рене де Нортми! – громко сказал он. – Именем Господа, пропустите нас с миром! Со мной раненные, дети и женщины! Мы всего лишь хотим покинуть Рунн!
   Стрелки молчали, не отвечали. Лошади переступали с ноги на ногу. Где-то еще вдали слышались пушечные выстрелы.
   Черный герцог еще раз вздохнул.
   - Этьен садись на отдельного коня, – и когда мальчик пересел, сказал. – Чтобы не случилось, не возвращайся и не оглядывайся назад!
   - Что происходит? – жалобно спросил Этьен. – Что Вы задумали…
   Герцог Рене не ответил, еще раз оглядел своих соратников. "К атаке" – запела труба, и цепь всадников, перейдя на галоп, поскакала к воротам. Стрелки лишь чуть промедлили, и в ту же секунду огонь из ружей смел половину отряда Черного герцога. Но те, кто остались живы, успели достичь ворот, и все в очередной раз смешалось в кровавом бою.
   Этьен чувствовал, как дрожит под ним его конь, слышал крики и выстрелы, но ничего не видел в облаках дыма. Внезапно кто-то схватил его коня под уздцы, и повел вперед, дым чуть-чуть рассеялся, и мальчик понял, что это его отец.
   - Этьен! – Черный герцог истекал кровью. – Ты должен выбраться из города! Здесь есть калитка, я выпушу тебя. Скачи в Тюрель, расскажи своей матери о том, что случилось здесь! Она знает что делать!
   - А ты? – Этьен жалобно посмотрел на него. – Почему ты не отправишься со мной? А братья?
   Герцог Рене улыбнулся.
   - Это наше право – самим решать, как и когда умирать! Мы ошиблись, когда поверили этому негодяю и потомку предателя. Никогда не верь, тем, кто предавал, Этьен! Помни что ты Нортми, теперь ты Черный герцог!
   - Я… - неуверенно сказал Этьен. – Отец!
   Но герцог Нортми его не слышал, он направил коня на очередной подбежавший отряд пехоты Морле. Те вопили проклятья, но ничего не могли сделать с конницей на близком расстоянии. Люди Рене могли продержаться достаточно долго, чтобы дать уйти одному человеку…
   Этьен сжал зубы, чтобы не заплакать и пришпорил коня. Он проехал узкий коридор в стене и вырвался на свободу… Прочь, прочь из Рунна…

* * *

   …ветер. Он стоял на вершине одной из башен замка Нортми. Сегодня тяжелый день – хоронят его мать. Опять придется успокаивать Лауру и объяснять Шарлю куда делись все родители и все его братья. А потом – снова война.
   Этьен сложил руки на груди. Да, он уже научился называть себя герцогом Нортми в мыслях. Стоит подумать о том, что делать с Морле – говорят тот, снова собирает войска для похода на Нортми. Все-таки Мишель больше потерял, чем приобрел – симпатии всего Севера теперь на стороне откровенцев и их вождей. Но должна состоятся еще одна битва…
   Прошли серые дни, была глубокая осень. Да, его слушались многие, кто был взрослее, по слову нового Черного герцога собирались армии. У него были и помощники, были и боевые товарищи, готовые отдать за него жизнь. Наконец, две армии встретились. Позже эту битву назовут Тармидадской бойней. И в самом деле бойня… Рвались снаряды, обе стороны бросали на приступы невообразимое количество народу. Яростный граф Джейс Рунфайр со своей конницей творил чудеса. Этьен и сам руководил парой атак. Ночью к ним пришли парламентеры, оказалось что, Дома Морле больше не существовало – последний из их рода лежал в своей палатке с дырой в груди. Сражаться было не за что…
   Утром можно было бы продолжить бесполезный и бессмысленный бой, но Этьен с Джеймсом решили иначе.
   - Если мы победим, Этьен, у тебя есть шанс занять престол. Император бежал в Скифию… - сказал Рунфайр.
   Но он отказался. Никогда Нортми не претендовали на престол, ведь в незапамятные времена они поклялись вечно служить александритам, а Нортми клятвы не нарушают. Более того, шансы на победу и у той и у другой стороны были равны, ведь тридцатипятилетняя война изрядно измотала обе стороны. Нет никакого смысла в том, чтобы его большее количество людей погибло, и поэтому следовало вернуть все на свои места – в первую очередь, Константина на трон. А место Нортми – в их землях… И с оставшимися врагами нужно заключить мир. "Худой мир лучше хорошей войны", - говорил его отец. – "Ведь мы сражаемся не за наши амбиции, жажду денег и славы, а за простых людей – за то чтобы они могли жить, сеять, собирать урожай…"
   Да, мир был заключен… Церкви пришлось отказаться от претензий на Северные земли, и откровенцы получили равные с экклесиатами права. Император вернулся и занял свой трон…
   И он вернулся в Рунн…
   …

[Всадник]

* * *

   К вечеру поднялся ветер, и когда солнце уже коснулось земли, он услышал трепет ткани на ветру, оглянулся и увидел ее - в длинном черном платье, окутавшем ее с ног до головы. Одежды развевались за ее спиной – словно крылья. Принцесса улыбалась…
   - Лейла… - Этьен произнес ее имя, словно пробуя его на вкус. – Я слышал, что Вы интересовались мною?
   Она без слов уселась на песок и посмотрела на него. Герцог тоже молчал.
   - Да, – наконец сказала принцесса, обнажив свои белые зубки. – Я слышала, что ты великий воин, и хотела, чтобы ты рассказал мне о своих приключениях!
   - Ооо… - герцог Нортми вздохнул. – Это слишком грустная история, чтобы ее рассказывать.
   - Все равно, – она снова улыбнулась. – Я хочу услышать.
   И тогда Этьен рассказал ей все. Ветер пересыпал песок, совершая свою вечную работу. Луна взошла и зашла, а рассказ продолжался. Но когда Черный герцог закончил, было уже ранее утро. Он взглянул на лицо принцессы и увидел слезы – словно роса на охлажденных ночью камнях.
   - Не стоит плакать, – сказал Этьен. – Если бы я знал, что это Вас так расстроит, то молчал бы…
   - О нет! – Лейла вытерла глаза краем своего платка. – Эта история и правда печальна, но я рада, что услышала ее.
   - В самом деле? – спросил герцог Нортми. – Однако теперь я в долгу перед Вами, я Вас расстроил, а мне хотелось, чтобы Вы радовались, хочу услышать Ваш смех, а не увидеть слезы еще раз. Поэтому мне стоит найти другую историю – более веселую, чем история моих странствий…
   - Я буду, рада услышать любую историю из твоих уст, – ответила принцесса. – И заранее знаю, что она будет интересной.
   Этьен невольно залюбовался ею. В ней все было прекрасно – ее синие глаза, которые достались ей от матери, ее чуть смуглая кожа, очаровательные пухлые губки, тонкие пальцы, роскошные волосы цвета вороного крыла, уложенные в косу. Остального он не видел – Лейла, как и прочие кхварки, была с ног до головы закутана в черные одежды. Но и это подкупало герцога Нортми – в отличие от его соотечественниц, выставляющих все свои прелести на показ, эти "дикарки", как бы сказали в Империи, таили в себе какую-то загадку.
   Он понимал, что начинал влюбляться в принцессу, чего на самом деле нив коем случае не стоило бы делать. Перед ним была лишь одна цель – Морле, и лишь одна задача – месть. А синие глаза дочери Фахада склоняли его совершенно иным мыслям, что было недопустимо, но он ничего не мог с собой поделать, и много времени проводил с Лейлой и Сабиром, который после случая в древнем храме благоволил к Черному герцог, и, был рад, видя, что между ним и его сестрой возникают столь нежные чувства.
   По молчанию Хилкалота он понял, что и шейх все знает, и возражать не станет. Единственное, что отрезвляло его – это встававшее перед глазами плато – и смертельный вид окрестностей. Он помнил, что им предстоит битва. И если он победит Морле, то тогда и только тогда он завоюет свое право на счастье. А до тех пор даже и думать об этом не стоит. Но принцесса была так близко, как никогда не бывает мечта, или сон, которые успевают ускользнуть. Черный герцог ощущал тревогу, ведь будущее готовило для него неизвестность, а он хотел знать, что ждет его.
   На следующий день, когда до плато оставались сутки пути, Этьена пригласили на военный совет.
   - Вы помните о плане, про который я Вам рассказывал в начале нашего пути? – спросил Тиберий де Хилкалот.
   - Вы собирались ударом конницы отвлечь основные силы Морле, чтобы небольшой отряд смог проникнуть в стан неприятеля и вернуть украденную реликвию.
   - Совершенно верно! – Тиберий расстелил карту. – Как Вы видите, Морле расположил свой лагерь на плоскогорье, с ним племя колдуна Зуфира, которые, приняв экклесию, целиком подчиняется своим вождям. Наша цель – отвлечь их. Для этого храбрый шейх Фахад бин Хамад и его воины атакуют врага с этой стороны – как видите тут длинный и не слишком крутой подъем. Завязав бой, они тут же отойдут, увлекая силы Зуфира за собой. В это время действовать начнем мы – Тиберий обвел глазами своих рыцарей, включая Андре и Этьена. Нам нужно как можно незаметнее пройти к шатру Морле, и ворвавшись в него, забрать Чашу Господню и опять же – отступить. После чего, мы сможем вернутся назад в Эр-Сайаф, опережая Морле, если тот двинется за нами, на полдня.
   - Магистр! – Этьен глядел прямо на Хилкалота.
   - Да, герцог? – с самым невинным видом спросил Тиберий.
   - Вы обещали мне, что я смогу убить Морле!
   Глава Ордена клинков вздохнул.
   - Выйдете все, Этьен, ты останься.
   Когда приказ магистра был исполнен, Этьен снова обратил на него свой вопрошающий взгляд.
   - Эдмон де Морле слишком силен для тебя, – сказал Тиберий де Хилкалот, словно извиняясь.
   - Даже не смотря на то, что я учился у Вас?
   - Даже не смотря на это! – грустно улыбнулся Тиберий. – Слушай же. Ты знаешь, что я – экклесиат, а мои родители сражались на стороне Лиги, в том числе и на стороне Мишеля де Морле.
   Этьен почти враждебно поглядел на магистра, тот присел и склонил голову.
   - Когда я узнал о том, что сделал в Рунне Мишель, я разорвал нашу дружбу и отрекся от него, но уже в это время на попечении у меня оставался его незаконнорожденный сын, который готовился вступить в Орден. Ты решил судьбу отца, Этьен, но я был полон решимости позаботиться о сыне, думая о том, что грехи отцов не должны падать на детей. Эдмон был намного лучше, одареннее, умнее, чем его сверстники – и учеба давалась ему легко. В свои годы он достиг очень многого, и я собирался сделать его своим приемником. Я скрывал от него судьбу его отца и любые сведения о том, что происходило в Империи. Я собирался сказать ему об этом, когда он будет готов. Но на мое горе, Эдмон узнал все раньше – причем из недобрый уст – какой-то священник сообщил ему все подробности, постарался очернить и тебя в том числе. Эдмон озлобился, обвинил меня во лжи, оставил Орден и прибился к Зуфиру бин Самиру. С этих пор все и завертелось. Так же, как и ты, он мечтает отомстить за смерть своего отца, так же как и тебя, эта мысль, безумная мысль, выжигает его изнутри. Поэтому я молю тебя – оставь думы о мести. Ты любишь мою племянницу – она любит тебя, так будьте счастливы и забудьте о прошлом. Тебе не победить Морле – он сильнее тебя.
   Этьен мрачно молчал, наконец, он сказал:
   - Мое желание лишь укрепилось. До тех пор пока один из нас жив – мира не будет. Мы так хотим гибели друг друга, что не способны думать об ином. Кто знает – Вы сами говорили о том, что нет сильнейших воинов, фортуна может повернуться и так и так, шанс у меня есть, и я использую его.
   - Ты сказал. – Тиберий поклонился. – Я не буду больше тебя отговаривать, поступай, как знаешь…
   Он вышел вслед за своими воинами. Черный герцог замер в задумчивости – слова Тиберия открыли для него новую истину, но разве мог он теперь отказаться от своей идеи отомстить дому Морле за своих братьев, отца и мать. Этьен закрыл глаза – они все снова встали перед его взором, он не слышал их слов, но понимал, что они отговаривали, убеждали, приказывали, умоляли…
   - Отец… - тихо произнес Этьен. – Как же я могу остановиться?

* * *

   На следующий день они уже готовились к битве – проверяли свое оружие, снаряжение. Тиберий ничем не показывал, что между ним и герцогом Нортми состоялся разговор. Впрочем, Этьен чувствовал, что магистр что-то замышляет, но не мог понять что именно. Сабир сверкал своей белозубой улыбкой, равно как и Лейла. Они ни о чем не задумывались, сын шейха собирался в бой, а дочь собиралась ждать тех, кто в этот бой отправился.
   Наконец, сабли были наточены, а кони оседланы. Этьен взглядом провожал своих друзей. Кхевары смеялись – для них предстоящее было лишь одним из увлекательных приключений, для Черного герцога было все иначе – впереди его ждала сама судьба. Кони, заржав, умчались вдаль, Тиберий подал Этьену одно из последних изобретений – наблюдательный прибор с помощью которого можно было наблюдать, что происходило на большой расстоянии. Герцог Нортми видел, как цепочка всадников, поднявшись по взгорью, ударила по передовым укреплениям лагеря Зуфира, в котором тут же забили тревогу. Кхевары под командованием шейха старались отвлечь на себя как можно больше неприятельских сил.
   Теперь свое слово должны были сказать Клинки. Хилкалот и его рыцари, вместе с Этьеном воспользовавшись крюками, которые они цепляли за скалы, стали подниматься к лагерю с самой неприступной стороны. Малочисленная стража, расставленная тут, с тревогой наблюдала бой у основного входа в лагерь, где храбрый Фахад бин Хамад продолжал теснить воинов Зуфира. Естественно, они не успели что-либо заметить, и почти одновременно лишились жизни – знаменитые мечи Клинков не знали пощады и сожалений.
   Хилкалот жестами отдавал команды, рыцари, беспрекословно повинуясь, устремились к новым целям. В стане врага нарастала паника, казалось, никто не понимал, что происходит. Этьен, Андре и Тиберий быстрым шагом шли к шатру Морле, уничтожая всякого, кто становился у них на пути. Люди Зуфира охранявшие шатер были сметены в мгновение ока, Хилкалот откинул полог шатра, чтобы лицом к лицу столкнутся с Эдмоном Морле, который в одной руке держал меч, а в другой – чашу, ту самую реликвию, за которой они пришли.
   В двух шагах сзади от него, застыл темнобородый кхеварец, хитро улыбающийся и держащий в руках витой рог – это и был колдун.
   - Вот вы и пришли! – сказал Эдмон, и в ту же секунду Зуфир протрубил в свой рог. Из соседних палаток выбежало множество воинов, окруживших людей магистра Клинков. Где-то впереди раздался шум, как от множества лошадей, и крики битвы, которая вроде затихла, раздались снова, с еще большей яростью и ненавистью.
   Морле рассмеялся.
   - Неужели, Вы, магистр, мой старый учитель, могли подумать, что я не выучу Ваших уроков? Думали, что я попадусь на простейший военный прием с отвлекающим ударом? Тиберий, Вы меня разочаровываете. Но с другой стороны, Вы поступили в точности по моему плану, сделав то, что хотел я.
   Он посмотрел на Этьена.
   - Равно как и Вы, герцог Нортми. Я знал, что Вы не останетесь в Рунне, а кинетесь за мной. Вы предсказуемы. Стало быть, теперь ничто не воспрепятствует продолжению нашего поединка. Моя месть свершится, и твой род заплатит за смерть моего отца! – глаза Эдмона Морле пылали огнем. – Берите же меч, герцог Нортми и продолжим!
   - Слишком рано, – прошептал Тиберий. – Эдмон, я думаю, для начала тебе придется справиться со мной!
   - Почему это? – Морле прищурился. – Вас, магистр, я хотел оставить напоследок!
   - А я настаиваю на обратном. – Тиберий тоже усмехнулся. – Этьен слишком слабый противник для тебя. Но у нас с тобой шансы равны, и поэтому ты из боязни оставить свою месть несовершенной и выбираешь герцога Нортми первым!
   - Вы знаете, магистр, что я ничего не боюсь! – вскричал Эдмон.
   - Так докажи это! – холодно сказал Тиберий.
   - Меня удивляет та настойчивость, с которой Вы ограждаете Этьена де Нортми от смерти! – заявил Морле. – Но на что Вы надеетесь? На какую помощь, здесь в безжизненной пустыне, Вы рассчитываете? Или Вы так стремитесь умереть, не в силах признать свою очередную ошибку? Вы постоянно делаете просчеты, Хилкалот, и не желаете за это расплачиваться! Но судьба, судьба! – Морле рассмеялся. – Она у всех одна, у Вас не осталось времени магистр, и сейчас Вы умрете, – бастард шагнул вперед с клинком в руке.
   Хилкалот отразил его удар, и эти двое сошлись в смертоносном танце – все остальные отступили, образовав круг, в котором сталь билась о сталь, а воля тверже камня противостояла такой же. Этьен уже сражавшийся с обоими, не мог разобрать, что происходит – два врага словно создали смерч – могучий вихрь, в котором их фигуры расплылись, превратившись лишь в туманные образы. Было понятно одно – Тиберий и Эдмон сошлись в смертельной схватке, из которой выйдет лишь один. Этьену казалось, что прошли часы, но на самом деле поединок длился меньше минуты, вихрь распался, и открылась новая картина.
   Морле со смехом выдернул меч из груди своего бывшего учителя, Тиберий застонал.
   - Это было просто, – сказал бастард. – Вы улыбаетесь, магистр? Умирать с улыбкой это правильно, хотя и глупо.
   - Ты так и не понял урока, Эдмон. – Тиберий и в самом деле улыбался. – Все это время за нами следили, – он показал на Этьена. – Ты так и не понял, где работает наш герцог? Но может такое название как Служба Безопасности Империи что-то тебе скажет?
   - Не может быть! – Морле побледнел.
   - А я видел, как они шли по нашим пятам… - прошептал Тиберий. – Все это время они шли за нами – и теперь они здесь, – в тоже мгновение шум необычайно усилился, Морле оглянулся – шатры в его лагере падали, на открытое место выезжала имперская кавалерия, возглавляемая каким-то человеком, который лихо стрелял по нападающим на него воинам Зуфира. Этьен его узнал.
   - Оливье де Кюни! – обрадовано воскликнул герцог Нортми, тот в ответ кивнул.
   - Вы как всегда вовремя! – заметил Черный герцог.
   - Нет, на этот раз я похоже опоздал. – Оливье приказал своим людям схватить оставшихся приспешников Морле, равно как и его самого. – Магистр?
    Лежащий Тиберий кивнул.
   - Мое время на исходе. Андре, возьми Орден в свои руки. Этьен, будь счастлив с Лейлой. Оливье, передайте мою благодарность Франсуа де Конарэ. Эдмон… прости… - голова магистра бессильно упала. Андре де Монбар наклонился к нему, слушая последние наставления. Черный герцог смотрел на Эдмона Морле, тот казалось, был сокрушен, опустил взгляд и что-то бормотал.
    - Сопротивление подавлено, Ваше Сиятельство! – доложил один из людей Кюни.
   - Эдмон Морле! – громко обратился к бастарду посланник Синего герцога. – Вы обвиняетесь в попытке мятежа, в покушении на жизнь Императора, в многочисленных убийствах, в черном колдовстве и прочих злодеяниях, список которых так долог, что я не буду его сейчас перечислять. Поэтому, именем Императора Константина, я Вас арестовываю!
   Эдмон поднял взгляд.
   - Как бы не так! – вскричал он, и в ту же секунду что-то кинул себе под ноги. Все вокруг тотчас же заволокло едким дымом. Когда ветер чуть рассеял его, рядом с Этьеном стояли кашляющие люди, но Эдмона Морле среди них не было.
   - Проклятие! – Оливье устало сел на землю. – Этот негодяй опять сбежал от меня благодаря своей очередной дьявольской выходке. Ладно, посмотрим, куда он денется теперь, рано или поздно мы его поймаем.
   Этьен молчал. Печальный Андре подошел к нему.
   - Магистр только что умер. И еще печальная новость – шейх Фахад бин Хамад пал в битве.
   Герцог Нортми вздохнул. В самом деле, что он такое – если рядом с ним то и дело гибнут близкие люди. Он подошел к Оливье.
   - Прежде чем я пойду к дочери Фахада, чтобы утешить ее в этом горе, объясните, что все-таки произошло? Не думал, что я когда-нибудь увижу кого-то из СИБ. Мне казалось, я порвал с Вашей организацией.
   - Эх, Этьен. – Кюни встал. – Неужели Вы думали, что действуете в одиночку? Герцог знал, на что шел, когда сообщал Вам о том, что Морле бежал в Миср. Он знал, что Эдмон хочет заманить Вас в ловушку. Поэтому я прибыл следующим же кораблем. Мне сообщили, что Вы вместе с Клинками собираетесь атаковать лагерь Морле, и тогда я взял кавалерию герцога Мисрского и отправился вслед за Вами. Магистр догадался обо всем, и скорректировал свои планы. Отвлекающий маневр удался на славу, хотя ему и пришлось пожертвовать собой.
   - Но Морле сбежал опять… - тихо промолвил Черный герцог.
   - Зато мы вернули Чашу Клинкам, - криво улыбнулся Оливье. – Не бойтесь Эдмона, теперь у него не осталось друзей и союзников, а один - он не опасен, или Вы все думаете о мести?
   - Странно, – заметил Черный герцог. – Теперь я совершенно оставил мысли о ней. Я увидел его снова и понял, что им движет, и осознал, что не так уж и сильно отличаюсь от него. А это меня чрезвычайно тревожит, мой отец никогда не стал бы делать того, что делал Мишель де Морле, так неужели я окажусь хуже него?
   - Значит с местью покончено, – утвердительно заметил Оливье де Кюни. – В таком случае – добро пожаловать обратно в СИБ, мой друг!
   - Не знаю. – Этьен нахмурился. – Я поступил слишком своевольно, когда покинул службу и отправился в погоню. В тот момент я не думал о долге перед Империей, о благодарности тому человеку, который приютил меня, об ответственности перед семьей. Нужны ли службе такие люди?
   - Все мы не безупречны, – ответил Оливье. – Но люди меняются, ведь так? Герцог Вас не винит, ведь Вы были потеряны, Вы закончили войну, но Вы продолжали жить ею. Вы чувствовали себя не на своем месте, Вас мучили тревоги и кошмары. В Вас рос гнев на тех, кто лишил Вас нормальной жизни. Вы вышли на улицу и стали убивать. Наш герцог нашел Вам дело, но стоило Вам встретить Морле, как воспоминания ожили и снова завладели Вами. Вы все бросили и устремились в погоню. О месть, эта химера погубившая многих! Ведь, кажется, если отомстишь – все вернется! Но мертвые не оживают, и ушедшее не возвращается. Только Вам решать, как жить и что делать – все что было останется в прошлом. Теперь подумайте, Черный герцог. Так чего Вы все-таки хотите – счастливого настоящего или бесплодной погони за призраками прошлого? И этот выбор должны сделать только Вы сами.
   - Мне надо подумать, – тихо сказал Этьен. – Я возвращусь в Рунн, но не с Вами. Поеду по суше – и мне хватит времени, для того чтобы решить, что делать дальше…