Прозаическая дуэль Glowren против Сьюзен Сто Гелитская Опции

[Раддек Калифский]

Да здравствует новая дуэль, господа и дамы! Сегодня будут биться за право лучшего Сьюзен и Глоурен. Я ваш покорный секундант, Раддек Калифский, постараюсь сделать всё от меня зависящее (пусть и пробую первый раз). Итак условия нашего шоу.
            Тема: "Смотрю сквозь пальцы"
            Доп. условие: наличие фразы: "Жизнь - игра, но я собираюсь вести её по своим правилам"
            Срок: две недели (+неделя в запас)
Прошу на сцену.)

Скрытый текст --Кликните здесь, чтобы увидеть--

Проявите своё мастерство!

[Glowren]

***
«Однажды зимней порой,
На закате светлого дня,
В крестьянку влюбился портной,
Но зажечь он не смог
Ее сердца огня.

Она была нежным цветком,
Распустившимся зимней порой,
И не знала она бед. Его.
Он смотрел на нее, головою поник.
Погубил свою жизнь, мой бедный портной…»

Грустная песня с веселым мотивом лилась из уст музыканта и верной его струнной подруги. То жалобно, как бы жалея героя несчастного конца, то живо, словно описывая ту таинственную незнакомку, пела лютня, то переливалась яркими красками, словно  танец, порыв мыслей, мгновение. Музыкант пел по-разному, иногда прибегая к паузе, когда и музыка, и голос, и все шорохи замирали на миг, а иногда ускоряя эту и без того быструю мелодию, делая ее чуть живее, игривее.
А в аккомпанемент музыканту были тихий треск древесины в огне, скромный звон тарелок и чашек о столешницу, а после – рукоплескание и одобрительные возгласы толпы посетителей таверны. «Отлично сыграл, кукловод!», «Превосходно, как всегда!», «Налейте вина моему другу Кукловоду!» - очень частые слова, которые приходилось слышать барду сразу, как только струны его лютни замолкали. Для него придумали немало лестных прозвищ: это и “Соловей”, и “Пилигрим”, и “Друид”; но самым знаменитым было именно “Кукловод“. Сам же музыкант не понимал, почему его так кликали, толи музыка ударила в голову этим людям, толи алкоголь. Но все же это было чертовски приятно.
- Думаю, что ты здесь будешь появляться чаще, чем я планировал, Ник, - с улыбкой на пол лица и подчеркивающими ее пышными усами говорил бармен, - С тобой приятно иметь дело – у меня столько клиентов не было с прошлого года!
- Ха! Звучит, как новый контракт! – музыкант убрал инструмент на стул в глубине за барной стойкой и подошел к хозяину заведения. – Что ж, мы позже это обсудим, а пока налей ка мне пинту хмельного.
- Сею минуту! – крикнул тот уже вслед.
Николас, приехавший в эти края довольно-таки давно, уже обзавелся несколькими друзьями, среди которых был лютнист,  совпадение, что не могло не поразить. Того звали Марком, младший сын кузнеца этой деревеньки, зарабатывал на жизнь тем, что сочинял и пел песни в таверне приезжим и «своим». Для него было потрясением, что в город прибыл такой знаменитый музыкант, как Ник, и сразу же сдружился с ним. И странно, что никто, кроме Марка, не знал здесь музыканта. До этого момента.
- Ник, это какая по счету песня? – восторженно задал вопрос лютнист, ожидавший метра за крайним столиком. А его коллега ответил с улыбкой:
- И не припомню, честное слово! Но я научу тебя ей, в свое время.
Николас всегда, с рождения, обладал сказочным харизмой и обаянием. Люди безоговорочно верили ему, всегда с легкостью шли на контакт и практически всегда избегали конфликтов. Ник хвастался своим даром не только на большой публике, но и пускал в ход свою неземную улыбку, чем пользовался большим авторитетом у женщин. Приятная внешность, голубые глаза, богатый и лучистый язык, опрятность и обаяние – что еще нужно первоклассному ловеласу?
На прошлой неделе он провожал дочь рыбака, и чем это закончилось, не нужно труда догадаться… Три дня назад познакомился с вальяжной дамой из высшего света. И опять в ту ночь он не был одинок… В общем, развлекался, как мог.
И сейчас у него на примете одна очаровашка, идущая через толпу зевак и пьяниц. Каштановые волосы аккуратно убраны в хвостик на затылке, бардовое платье с глубоким вырезом, по краям обрамленным золотистой лентой, манящие, привлекательные ножки и не менее грациозная походка.  Все в этой деве искрило таинственной страстью, необузданным, девственным огнем. Это как подснежник, который так и просится, чтобы его сорвали и насладились его ароматом, красотой и великолепием скромности.
«Вот это женщина» - восхищался про себя Ник, глядя на нее хищным, хитрым взглядом, ухмыляясь.
Но тут он заметил, как она тихонько “свистнула” у какого-то нерасторопного пьянчуги увесистый кошель и, как ни в чем ни бывало направилась к выходу. «Она не так проста, как кажется» - подметил Ник и повернулся  к Марку:
- Дружище, сыграй для меня.
- Без проблем, - уже доставал настроенный инструмент лютнист.
А ловелас уже подходил к девушке.
Заиграла музыка. Жаркая и быстрая, напряженный ритм, пламенный мотив.
- Девушка, - остановил Ник воровку буквально у выхода. Та напряглась, взволновалась, боясь, что ее разоблачили. И каково же было ее удивление, когда музыкант сказал:
- Позволите украсть вас на один танец?
Девушка стушевалась, покраснела.
- Нет, я тороплюсь…
- Уверяю вас, это несколько минут, - он легонько потянул детскую ручонку на себя, маня и пугая.
- Не надо, пожалуйста, - голос очаровательной воровки задрожал, она явно испугалась чего-то.
А мелодия набирала обороты. Теперь близилась завязка, где нота за нотой цеплялись в головокружительном водовороте, хороводе. Будоражащий фонтан звуков и брызги аккордов заполнили всю таверну. Посетители заняли места за столиками, и даже самые буйные угомонились, из-за чего в центре зала образовалась свободная площадка. На ней никого не было, кроме Ника и таинственной незнакомки, безуспешно пытавшейся вырваться из хватки музыканта.
- Но я настаиваю, - он сделал резкий шаг назад, вытягивая руку, сжимавшую ладонь девушки. Та скромно переступила с ноги на ногу, испуганно смотря на этого сердцееда.
- Я верну деньги… - начала было она, но Ник закрутил ее в танце так, что она оказалась в его объятьях.
- Какие деньги? – смеясь, вопросил Николас, и поднял девушку и поставил себе на носки. 
А музыка сбавила обороты, и стала подобным напряженному вальсу, похожему на танго. И поразительно, что такую мелодию вообще могла выдать лютня.
Он наклонил ее спину перед собой, рискованно и страстно удерживая девушку в объятье. А она дрожала, толи все еще боясь этого незнакомца, толи опасаясь, что ее придадут правосудию. Он сделал шаг в сторону и подтянул к себе девушку, которая выдала неожиданный ход.
Сверкнуло лезвие маленького кинжала, который остановился у горла музыканта. Но Ник не отпускал ее руки.
- Чего ты ждешь? – спросила она, - Отпусти меня, или…
- Или что? – опять улыбнулся сердцеед, положив руку на бедро девушке. – Режь, чего ты ждешь?
Она замахнулась, но лезвие рассекло воздух. А он оказался за ее спиной, приобняв ее за талию. Воровка обернулась и хотела всадить нож в глаз наглецу, как тот легко вырвал оружие из ее руки и поднял над головой. Сталь сверкнула в неровном свете свечей и огня.
- Давай, чего ты ждешь? – ехидно повторил Николас.
Лютня играла все громче, подходя к кульминации.
Но тут она растаяла. В любом случае, она не дотянется до кинжала, а этот… ее не отпускает. Бежать некуда. Ну хоть не сдаст страже…
Она приблизилась к его уху, и шепнула едва слышно, но так сладко и приятно:
- А что я получу взамен этого танца? – ей казалось, что ситуация в ее руках, что ему нечего противопоставить этому.
- Мое молчание, - продолжал соблазнительно улыбаться ловелас.
Это был удар ниже пояса, больше козырей у нее в рукаве не осталось, если они вообще были. Признаться, он умеет играть… Особенно с такими дурнушками, как она.
Девушка улыбнулась и обняла его за торс, вставая на пол и шагнув в сторону, в такт музыке. А он, опустив кинжал, шагнул в другую. Они то обернулись друг на друга, то отвернулись, то приблизились, то отпрянули, но не отпускали руки друг друга. Они чеканили каждый шаг, страстно переплетаясь взглядами. Мелодия становилась все жарче и жарче, а пара – все ближе и ближе.
Вот они сблизились настолько, что их губы чуть не соприкоснулись, и отошли, как бы привыкая, постепенно. Следующий раз – еще ближе. Итак, пока их лица не остановились друг напротив друга. Ей захотелось обхватить его голову ладонью, жадно царапая, владея висками, щекой и ртом. А он обхватил ее бедро, подняв и прижав ее к ноге, интимно и нежно поглаживая.
- Дороги ты просишь, за свое молчание, - начала она.
- Но ты сама берешь плату. Тебе хочется этого, – шептал он. – Давай, коварная женщина, целуй уже…
- Льстец, - процедила она сквозь зубы и впилась в его уста, обхватывая шею руками.
И их души переплелись в жарком поцелуе. Мелодия как бы тоже остановилась, струны лютни, полные каких-то слов, готовы были взорваться всем, что в них накопилось. Ник выронил кинжал, который воткнулся в пол, и пара словно очнулась. Они закружились в личном, пикантном и приятном близком танце, медленном, не таким пылким, как вступление, но все же не менее значимом и важном.
Мелодия подходила к зыбкому и нежеланному концу, а танцоры и не мечтали расходиться, лишь смотрели друг на друга влюбленными глазами и улыбались. Им трудно вообразить, что произойдет после того, как струны затихнут, им хорошо сейчас, в этой сказке звуков и страсти. Но что будет дальше? Этот наглец покажет ей другие стороны танца без мелодии и слов или она просто уйдет? Нет. Ей вовсе не хочется уходить, она готова отдаться этому человеку, только ради продолжения этой романтики.
Но вот, напряженная струна заставила повиснуть в воздухе гармонию минора. Взгляды, переплетенные в головокружительном танце, замерли, как острые лезвия. А губы соприкоснулись в жарком, пылком, страстном, бесконечном поцелуе, их тела слились в одно объятье…
Но это не весь танец. Напоследок Николас оставил немного шоколада…