Эпоха Огня: Первый рассвет, небольшой рассказ Опции

[Teos Megalios]

Эпоха Огня: Первый Рассвет
Закат. Голубое солнце в последний раз моргнуло старым равнинам  и скрылось за горизонтом. Мир стал быстро погружаться во тьму. Равнины севернее перепутья казались безжизненными в этот поздний час. Только порывистый степной ветер урывками трепал немногочисленные пучки засохшей полыни. Ближайшие холмы Бумийского всхолмья казались ещё темнее – многочисленные кусты колючек скрывали логова хищных зверей и гнёзда птиц.
Во мраке что-то зашевелилось. Скоро все кусты пришли в движение, и вышли на равнину. Послышались щебетания птиц, хотя их странно слышать ночью, когда они спят.
В ровном блеске полумесяца Феона(фиолетовый газовый гигант и вкраплениями оттенков голубого, синего и розового, висящий почти в зените, всегда) и его двух лун стали видны продолговатые фигуры, выпрыгивающие из кустов и собирающихся рывками вместе. Чем-то они напоминали диких южных птиц: то ли своими масками, то ли странной, прыгающей походкой. Когда все собрались, они стали разговаривать:
- Как надоели эти костюмы – сколько ещё осталось идти?
- Примерно двадцать меров – за ночь быстрым шагом можно дойти.
- Пошли дальше, не отставайте – движемся в том же порядке.
Вперёд, на юг вышли несколько разведчиков – вскоре они скрылись из виду в полутьме. Потом, примерно через пять минут туда же пошла основная группа. После несколько последних отстали и замели следы. Вскоре уже ничего не указывало на то, что здесь кто-то был.

Полумесяц Фэона постепенно становился полным – близилась полночь. В полутьме быстрым маршем двигалось войско на юг, по Перепутью, плоской равнине, на которой было видно далеко. Воины таились, шли, не зажигая факелов. На востоке, мерах в пяти, был ясно виден огонь храма путников.
Воны прошли равнину быстро, лишь вспугнув на пути животных и птиц. Их никто не заметил – последние идущие заметили следы очень тщательно.
Вскоре отряд добрался до царских холмов. Теперь стало идти труднее – путь пролегал через овраги, полные кустов и колючей травы. Петляя по ним, воин постепенно продвигались на юг. Разведчики залезали на высокие холмы и осматривали окрестности.
С вершин холмов  было видно множество огней на юге и востоке. Одинокий огонь храма путешественников виден был на севере. Отряд поменял курс и стал двигаться на юго-восток. Вскоре холмы стали ниже, а иногда попадались насыпные курганы древних царей-санов. На каждом возвышалась большая каменная статуя, символизировавшая погребённого правителя. В низине рядом с одним из последних курганов, на окраине холмов, отряд остановился, решив передохнуть после долгой ходьбы.
Воины от усталости повалились на землю. Через полчаса им снова пора в путь – командир не хотел долго оставаться на одном месте. Также он приказал не разжигать костров – что бы отряд случайно не заметили. Разведчики несли караул, вглядываясь в полутьму.
Двое воинов, переговариваясь на ходу, неспешно пошли на вершину ближайшего холма, решив справить малую нужду. Взобравшись на холм, они нашли там высокий столб, и недолго думая, решили помочиться на него. Примерно через минуту, закончив дело, они пошли вниз к лагерю.
Когда они сели поболтать в лагере с другими воинами, над холмом поползла еле заметная серая дымка. Немного погодя она собралась у столба и окутала его, превратившись в серое облако. Две точки загорелись тусклым серым светом на вершине столба, как будто чьи-то глаза распахнулись от долгого, тысячелетнего сна. Затем они погасли, и из столба вышла прозрачная фигура, пойдя на юго-восток.

Леада стояла на одном из башен внешней стены. Прерывистый ветер трепал её волосы. Небо заволокло тучами, что редко случалось. За стенами, на всём просторе степи не горел ни один огонь – казалось, что всё вымерло в округе.
Ветер подул сильнее – теперь волосы её развивались. Земля пошла рябью, стала похожа на большое, буйное море. Тучи стали чернее, грянула молния и осветила темноту вокруг. Рябь превратилась в волны, И как прибой, стала биться о стены.
Стены выдерживали, и волны отступали, пенясь, - но затем они возвращались вновь и обрушивались на город. Так произошло восемь раз – каждый раз волны отступали. Последний, девятый вал был самым высоким. Он обрушился на город, сотрясая его. Ворота не выдержали и поддались натиску моря. Вода стала вливаться внутрь.
Леада спрыгнула со стены и побежала через узкие улочки, на которых не было никого – а за ней зловещими бурунами мчалось волной вода. Дома рушились под натиском моря и разлетались в пыль. Вскоре Леада добежала до крепости на высоком холме, вбежала по ступеням наверх, кинулась внутрь, распахнув широкую дверь (которая туго поддалась) и тут же ёё запёрла. С внешней стороны раздался гулкий удар и гневный рёв моря, потерявшего желанную добычу.
Леада побежала внутрь ища спасения – в крепости не было никого. Зал порядка был пуст. Девушка понеслась в покои сана - но даже там никого не было. Вернувшись в зал, она прокричала, надрывая свои связки:
- Кто ни будь есть? – звук её крика, гулко отозвался в сводах дворца, сотрясая его.
А эхо ей вторило:
- Есть, есть, есть!
Осмотревшись, она увидела свет, идущий из зала предков.
«Вот оно» - и побежала к нему. Промчавшись по короткому коридору, оказалась в зале предков. Масляные лампы ярко горели и на мгновение ослепили её. Прищурившись, она увидела фигуру, смотрящую на статуи предков. Со спины фигура казалась высоким мужчиной народа огня. Волосы заплетённые в многочисленные косички, спускались ниже плеч, а руки – упёрты в бога. Спину прикрывала дублённая шкура быка, на голове был шлем с рогами этого животного. Незнакомец разглядывал статуи и разговаривал с ними:
- Да, действительно, как много нас стало.
Леада подошла к мужчине и положила руку ему на плечо. Незнакомец повернул голову и увидев девушку, проговорил:
- А где Мирида?
- она умерла, теперь я за неё. Ответила девушка, с интересом смотря на него.
- Жаль, она была красивой, хотя и ты тоже красивая. – мужчина улыбнулся. Его широкая улыбка резко выделялась на суровом лице воина, покрытое морщинами, скрытое густой бородой.
Вдруг удар раздался громыхающий – били в дверь, сил не щадя. Мужчина обратился:
- Они идут!
Снова раздался звук удара, его эхо разнеслось по дворцу.
- Они идут! – снова сказал незнакомец.
Вновь по дворцу раздался звук удара. С потолка посыпалась пыль.
- Они идут! – В последний раз проговорил он, и видение стало таять.
Все исчезло, как только Леада распахнула глаза, увидев над собой низкий потолок своей комнатушки. Сон, такой явный, ещё не покинул её – вдали бушевало море, стоял мужчина во дворце. Девушка вздохнула, протёрла глаза и села на низкой кровати. Маленькая лампа пляшущим язычком освещала стены.
Леада зевнула, и потянулась руками вверх, как бы пытаясь снять с себя остатки сна. Хотелось бы ещё полежать, но сна не было  ни в одном глазу. Девушка встала с кровати, обула сандалии и вышла из комнаты в коридор, проскользнув через тонкую занавеску.
Немногочисленные лампы давали мало света, еле освещая красивый орнамент вдоль глиняной стены. Дальний конец коридора скрывался в темноте – после сна девушке страшно было идти туда. Леада подняла лампу с пола и с ней, осторожно ступая, пошла в темноту. Дойдя до конца, повернула налево и поднялась по лестнице вверх, в широкий зал порядка.
В нём было светло и четыре стражника с копьями несли караул, играя в гексо. На девушку они не обратили никакого внимания – настолько они были захвачены игрой. Леада тихо, как незримая тень, мимо них прошла в покои сана, изящно, как лёгкий утренний бриз, проскользнула через тонкую занавеску.
Правитель валялся на невысокой постели, широко раскинув ноги. Он был гол. Гол настолько, что неприкрытое стоящее колом большое достоинство весьма смутило девушку. Леада подавила своё дремавшее непроизвольное желание, и одновременно – своё стеснение, и подошла к сану, осторожно накрыв его тонким покрывалом и стала тормошить.
Царь медленно открыл глаза, и в них девушка прочитала дикую похотливую страсть. Глубоко внутри неё всё вспыхнуло от желания, и тут недовольным  голосом сан спросил:
- Что?
- Мне снился сон, в нём волны на город наш налетали.
- Дурное предзнаменование? – правитель зевнул и потёр заспанные, слипшиеся от долгого сна глаза.
- если не веришь мне, то поверь призраку нашего далёкого предка – сана Манматха.
- и что он сказал тебе? – царь сел на постели, внимательно уставившись на Леаду.
- Они идут! Они идут! Они идут! – глаза девушки закатились. Стали отливать серым блеском. Когда глаза её вернулись в норму, снова стали огненно-красными, она окончила:
- Я думаю, это некое предупреждение нам.
- Хорошо, но помни – если мои тревоги напрасны, то я не посмотрю на твою девственность. – Его заявления были подтверждены очень твёрдым аргументом.
- Эх, ладно! – правитель встал, и тонкое покрывало слетело с его атлетического тела. Леада закрыла глаза от нахлынувшего смущения и дикого, стискивающего внутри желания, и на ощупь вышла из покоев сана.
Стражники в главном зале закончили играть, и стали бдительно нести караул. Вскоре вышел царь, он был одёт по военному: грудь и живот защищала кожаная кираса; лицо скрывал медный шлем; цукарда, льняная юбка с медными листами скрывала ноги и пах; кожаные сандалии дополняли картину мужественного воина, готового защищать свой город.
- Поднять стражу! – приказал он повелительным голосом.
Стражники побежали выполнять приказы сана - топот их ног раздавался по всему дворцу. Вскоре в главном зале перед правителем стояли сонные стражники, их было около полусотни. Вышел отрядный и обратился к царю:
- Вот, собрали всех.
Сан, недолго думая. Заговорил:
- по слухам, вокруг может скрываться коварный враг. Разбейтесь на десятки и найдите его.
Воины побежали в город, а потом вышли за его пределы и стали искать врага в полутьме, освещая путь факелами. Правитель и Леада вышли на одну из башен крепости и стали смотреть за городом и окрестностями.
- Ты довольна?
- Посмотрим, надеюсь мы не зря столько стражников послали – может, что ни будь да найдут.

Сияющий диск полного Фэона стал убывать. Золотая луна торжественно садилась на западе. На востоке постепенно становилось светлее. Но ещё держалась темнота, и многочисленные огни селений освещали старые равнины.
Десять воинов во главе со старшим шли, освещая себе путь факелами и внимательно смотря по сторонам. Впереди них, на западе, виднелись низкие, пологие холмы. Они становились ближе и ближе, пока стражники не упёрлись в плотный кустарник, густо покрывший склоны.
- Пошли в обход. А ты останешься здесь - если с нами что-то случится, бежишь в город. – Воин остался один, а девятка стражей во главе со старшим пошла на север, огибая холм. Колючие кусты тут и там постепенно сжимали отряд, не давая ему развернуться. Было ощущение, что за каждым пряталось по воину. Стражникам от этого было не по себе – даже разговаривать никто не хотел.
Вскоре отряд вышел на большую поляну. Девять воинов разошлись по ней, освещая факелами путь. Трава вокруг была примята, как будто на ней недолго лежали. Один воин наклонился, и подобрал что-то. Подошёл к старшему:
- Здесь свежие крошки хлеба. Видимо недавно тут кто-то проходил.
Старший взял крошки, посмотрел на них, попробовал:
- Тьфу! Дурак, это не хлеб, это рыбные сухари – ищите лучше. Они должны быть здесь - бросил их в траву, и встал в боевую стойку с копьём наперевес.
Воины понимающее кивнули, и пошли к краю поляны, став осматривать ближайшие кусты. Один из них пригнулся, разглядывая круглый камень в темноте, лежащий под кустом. Тыкнул в него копьём – камень дёрнулся, вспрыгнул и закричал:
- Ааа, моя задница! – в других кустах послышались ругательства.
Засвистела тетива и стрела пролетела в ночи. Стражник опёрся на копьё, медленно поник и свалился на бок – были слышны его предсмертные хрипы.
-Атакуем! – и старший бросился на врага. Воины кинулись за ним. Полетели стрелы со всех сторон. Их было восемь,  а стало шесть.
Из кустов выпрыгнула тень и кинула копьё – старший увернулся, и вонзил в него своё. Выхватил свой топор и рубанул следующего врага в шею. Отобрал у того копьё и с размаху кинул в другую тень. Та задёргалась в предсмертных муках и вскрикнув, упала на землю.
Старший оглянулся: за время мелкой битвы ушли в Небытьё ещё трое стражников Со всех сторон нападали враги – но они уже боялись попасть следующими в царство Фэона. Оценив ситуацию, он прокричал:
- Отступаем! К городу! - И четверо человек ринулись к смерти. Зазвенели тетивы, и стрелы оборвали жизни трёх стражей. Старший со всех сил крикнул:
- Здесь враги! – его крик разнёсся громом по ближайшим холмам. Он пробежал ещё немного, а потом упал сражённый копьём в спину.
Оставшийся в запасе воин услышал могущий крик и бросился бежать со всей прыти. За ним гнались – свистели стрелы, и был слышен топот множества ног. Ещё одна стрела почти попала, чиркнув по волосам. Город приближался, давая убегающую надежду. Воин почти добежал до стены:
- Аар! – прокричал он, насколько смог и тут же стрела пронзила ему спину. Его уставшее лицо озарила предсмертная улыбка, и сделав два судорожных шага и протянув руку. Прошептал:
-Идири. – а затем упал лицом в землю.
На башне услышали крик, и увидев бегущую в темноте толпу, прокричали вниз:
- Ворота! Ворота! – и стражники со всей силой налегли на тяжёлую дверь. Снаружи полетели стрелы – с башни стали стрелять в ответ. Кто-то закричал на башне, и сражённый копьём, упал вниз.
Первые ряды врагов добежали до ворот и не дали им закрыться. Кто-то из них пролез сквозь узкую щель и внёс сумятицу в ряды защитников, они отвлеклись от двери, и та поддалась под напором врагов.
Широким потоком копий и топоров враги вливались внутрь, сокрушая защитников и сея смерть вокруг. На башне крепости одноглазый ветеран прокричал, ударяя в набат:
- В крепость! Враги прорвались в город!
Начинался день – на востоке огромным пятном разгоралось алое зарево.

[Teos Megalios]

Отрывок 4. Предчувствие беды.
Тихо плывёт в небесах луна Аурелла, блестя золотым своим сиянием. С небольшим опозданием ей вслед мчится луна бела. В зените их ждёт уже полный Феон, огромный газовый гигант, опоясанный двумя пальцами и постоянно нависающий над планетой.
Миром правит тишина. Безмятежно спит город Ану, ждущий следующего рассвета. Лишь огоньки башен и некоторых домов разгоняют темноту вокруг. В ней спряталась тайна, что своей невидимой рукой управляет всем на планете. Только некоторые знают о ней. И в неё залез правитель Ану, разбудив бдительного врага.
На западе города, на высоком холме, на зиккурате Красному солнцу стоял человек. Порывистый степной ветер здесь сильнее и трепал его тёмно-зелёную мантию. Она блестела золотистыми кобрами от света большого костра на вершине храма. Огонь трещал и извивался в небе, словно скопище живых змей. Искры летели вверх, смешивались с яркими звёздами, образую калейдоскопом меняющийся узор. Четыре резных обелиска окружающих пламя, в рельефах раскрывали длинную историю  эпохи Красного солнца, времени упадка и разрушения.
Правитель любил здесь оставаться ночью, смотря на движение лун, облаков на огромном гиганте. Небо в этот час жило своей жизнью. Иногда казалось, что видны материки и моря под покровом золотистой пелены Ауреллы. В другие моменты можно заметить огоньки, как бы случайно пролетающих там.
«Какие тайны скрывает небо?» - так думал сан, заодно вспоминая слова недавно прибывшего брата:
«Нам нужно укрепить власть над Ану». «Жени дочерей своих на сыновей Масинтина.» «Мне нужен ученик». «Я боюсь, он плохо воспримет моё возвращение». «Булава? – я нашёл нечто, что сможет тебя удивить». «Храни в тайне, пусть останется между нами». «На восток, в Сансарру». «И тебе надо помириться со старшим братом».
Так размышлял царь, пока его не отвлёк шорох на лестнице. Правитель спрятался за обелиском и стал ждать. Сейчас жрецы спали, и никому не было дела до вершины Красного храма.
На зиккурат быстрым шагом взлетела женщина, расправив своё тёмно-зелёное платье. Под пламенем костра золотом заблестели многочисленные змеи, вышитые на ткани. Волосы её, закреплённый уреем, загорелись огнём. Правитель узнал её – и вышел из-за обелиска.
- Масемеу, ты опять не спишь? – женщина протянула руки к огню, заметив его. Пламя стало чутко отзываться на волнистые движения её ладоней.
- Как видишь.- облокотился он на обелиск.
- мой Феон, опять всё тот же сон?
- Да, тот же самый. – колупая рельеф обелиска, проговорил он.
- Расскажи о нём? – она оставила свою забаву с костром, и подошла к нему на расстояние вытянутой руки.
От неё шёл чарующий аромат жасмина – правитель сразу вспомнил, как он её когда-то любил.
- Не могу, – выдохнул он.
- Почему не можешь? Сколько мне еще одной ворочаться в ночи? – женщина прильнула к нему своим горячим телом и стала нежно гладить его по щекам.
- оставь. – Масемеу отнял её руки от себя. – мне надо идти.
- Куда идти? Все же спят! – встретились два огненных взгляда.
- К провидцу. Наверное, он всё объяснит. – правитель не выдержал и первым отвернулся, пойдя к лестнице. А женщина ему вслед:
- Удираешь? А сил мне сказать – нет? – Масемеу остановился, оглянулся, секунду помедлил и дальше пошёл. – Иди, иди к своему провидцу – может, что путного скажет! – Уже чуть ли не вопила она.
Сан стал спускаться с зиккурата, а женщина рухнула перед костром, села, оперевшись на обелиск. Стала смотреть на яркое пламя, и вода искрилась на её щеках, и жгла, жгла, словно солёное безбрежное море в жаркий день синего солнцестояния.
***
Длинная дорога – долгое решение.
Одна лестница, потом вторая и третья – и вот Масемеу оказался у подножия трёхступенчатого храма Красному солнцу. На вершине зиккурата горело яркое пламя. Правитель взглянул туда, и на секунду всколыхнул дремавшие было чувства, но также быстро их подавил. Давно запретил иметь он чувства, очень давно.
На широкой площади рядом с храмом было тихо. Огни в домах давно погасли, и все подданные спали. Ветер колыхал шторы в открытых настежь окнах. В чарующем свете обеих лун и гиганта Феона всё становилось загадочным и странным, меняя свои очертания.
Шадуф над колодцем в ближайшем дворе был похож на искорёженную цаплю. Двухэтажные дома глядели на улицу, словно маски древних богов. Порывами ветра открывались их тёмные глазницы.
Было тепло, но лёгкий ветерок немного охлаждал. Давая надежду на скорый приход дождей. Сандалии шуршали по плитам площади. Рука под пазухой сжимала рукоять кинжала.
Площадь кончилась, и Масемеу вышел на широкий проспект. Эта улица была самой длинной, и вела почти через весь город. Днём здесь оживлённое движение, и всякий люд снуёт туда и обратно, хрен знает, чем занимаясь. Сейчас же редкий прохожий попался бы царю.
Масемеу прошёл половину улицы, когда что-то странное привлекло его впереди. Там было темно, и лишь красный туман застилал улицу. Царь подошёл ближе, постепенно замедляя шаг, всматриваясь в подозрительную дымку, похожую на огонь и льющуюся с небес кровь – даже солёный привкус имелся. Всполохи поднимались ввысь, и кривыми протуберанцами пронзали космос. Рука под пазухой взмокла.
Правитель вступил в туман – под ногами мерзко захлюпало. Всполохи вокруг создавали очертания людей, мурегов и повозок. Призраки кричали, но их не было слышно. Масемеу не замечали, всё их внимание устремлено вперёд. Вскоре показалась и причина – шеренга призрачных воинов пробивала себе путь через толпу силуэтов. Духи дрались, падали, а умиряя – таяли без следа. Сан тыкнул в одного из солдат, и тот растворяясь в воздухе. Успел крикнуть другим:
- Тассар Амед! – прочёл правитель по губам.. призрачные воины построились, закрылись щитами и выставили вперёд копья. На них из толпы посыпались камни. Кто-то задышал огнём. Строй ударил и пробежал мимо – за ней показалась большая, шестиколёсная повозка. Её тащили четыре мурега, надрываясь изо всех сил. Один упал – стрела пробила ему бок. Солдаты оттащили его в сторону, и телега поползла медленнее. На ней стоял массивный гранитный саркофаг. Масемеу узнал резьбу на боках – в нём хоронили погибшего царя Редоптха.
Телега встала напротив, крышка гроба съехала и упала с глухим ударом о землю. Вначале показалась рука, а потом и весь призрак поднялся из саркофага, достал от туда же свой Урей и водрузил себе на голову. Масемеу стоял, не шелохнувшись, смотря на своего полуразложившегося предшественника. Хотелось бежать. Но ноги не слушались.
Призрак взглянул оценивающе на своего приемника, и зашипел перерезанной глоткой:
- Ну, здравствуй, «друг», мы с тобой давно не виделись.
- Здравствуй, – выдавил из себя Масемеу.
- ты не знаешь, почему всё так получилось? – призрак сошёл с телеги, приближаясь к правителю.
- Не знаю! – сан попятился от него.
Редоптх почесал пальцем в дырявой голове:
- Даже ты не знаешь?
- Ничего я не знаю! – Масемеу дрогнул, упал, поднялся и побежал прочь. Призрак – за ним, крича вслед:
- Да стой ты, чего испугался? – правитель, прорываясь через мерзкий туман, прокричал:
- Тебя нет! Ты мёртв! Тебя сожгли!
Призрак в ответ:
- Идиот! Что, что поговорить нельзя?
Масемеу не ответил, а только ускорил бег, подумав:
«В гробу я видел таких собеседников».
В ушах зазвенел утихающий голос
- Постой! Не уходи! Дай поговорить с тобой!
Но сан также продолжал нестись, словно пугливая газель.
- Где ты? Я тебя не вижу! Вернись!
Мелькали мимо всполохи, противно хлюпало под ногами. Красный туман мешал – залезал в глаза и проникал в уши. Пелена понемногу разошлась, и Масемеу выбежал снова на Длинную улицу под сияние знакомых лун. Вокруг также стояли дома. Также ветер колыхал шторы. Город спал, а сзади доносилось:
- Вернись! Вернись! Вернись ко мне!
Правитель побежал дальше по улице.
Когда он остановился и оглянулся назад – красный туман исчез, как будто его и никогда и не было. Открылась взору Длинная улица,  ведущая с холма – на холм. На другой стороне, на западе, был виден огонь на вершине храма Красному солнцу. Сердце в груди бешено стучало, отдавая шумом в висках и готовое выпрыгнуть и убежать.
«Всё. Ночью – ни ногой!»
Правитель немного постоял, переводя дух, опираясь о стену ближайшего двора. Вытерев платком испарину со лба, стал дышать ровнее и глубже. Когда же мысли и чувства пришли в порядок, Масемеу двинулся дальше по улице.
Дома стали выше – трёхэтажные, и круглые в основании. В них живут зажиточные горожане. Иногда попадались высокие, четырёх и пяти ступенчатые здания различных родов знати. По форме они напоминали юрты кочевников Старых равнин.
Улица закончилась, и Масемеу вышел на большую, круглую площадь. Посередине высился Большой дом – семиступенчатое здание, символизировавшую почти небесную высоту царской власти. Слева, на севере, виднелись многочисленные храмы на одноимённой улице. Справа, на юге, терялся в темноте квартал оружейников.
Переходя площадь, правитель разглядывал резные плиты под ногами. В них рассказывалась длинная история всего города. Некоторые надписи уже почти стёрлись, а другие – выдавали непонятные имена.
«Если долго искать, можно найти и своих предков» - подошёл правитель к Большому дому, громадой чернеющей на фоне неба. Вокруг здания были самые старые надписи. Каждая из них сопровождалась каменной статуей первопредка-кочевника. Они были суровы. И внушали трепет своими предсмертными масками. Где-то среди них затерялся предок «Змей».
Вход внутрь охраняли двое стражников. Они поприветствовали сан, и тот вошёл в длинный коридор. Чадящие факелы давали мало света. Тени играли и казались существами из глубин Небытья. Масемеу взял факел и пошёл вглубь.
Один поворот, второй, лестница вниз – и правитель вышел к нужной двери. Постучал в неё два раза, подождал секунд, а потом – ещё два раза.
Раздались шаги, затвор щелкнул, и дверь открыл маленький старичок. Высокорослому правителю он был по грудь, и своим носом напоминал хищную птицу. Несколько седых прядей украшали его лысину.
Увидев царя, гадатель зевнул и пропустил его внутрь.
Масемеу прошёл, сел на циновку у низкого столика и сказал:
- Посмотрим, что скажут карты на этот раз.
Старичок вздохнул, достал из небольшой шкатулки сотовые карты и уселся напротив сана.
Правитель следил за его действиями, а гадатель, раскладывая по столу карты, зевнул устало и проговорил:
- Поздно пришли.
- Брат приехал, задержал меня.
- Ладно, посмотри, что поведает расклад.
***
Гадание было результативным, но задало больше вопросов, чем дало ответов на них.
Масемеу поднимался на вторую ступень Большого дома, обдумывая слова старика. Вышел на внешнюю палубу уровня, взглянул на небо – Феон медленно убывал, превращаясь в наполовину срезанный щит. Аурелла стала полной, а Белла – Убывающим полумесяцем блестела на востоке.
Потом будет рассвет, и жизнь правителя изменится навсегда… Навсегда.