рассказы, надеюсь,скоро наберется небольшой сборник) Опции

[Сьюзен Сто Гелитская]

Жертвы красоты

-Держи ее,держи эту тварь! – вопил Капитан во всю глотку.
Ответом ему было было ожесточенное сопение хоббитов и грохот опрокидываемых банок с вареньем.
Я печально вздохнул,раскуривая трубку – возня в сарае продолжалась уже три часа,но не имела никакого результата,за исключением огромного количества разбитых банок с дорогим моему сердцу вареньем.
Хлопнула дверь. Я даже не стал опускать устремленный в небо взор,и продолжил сидеть на высоком заборе,возвышаясь над Капитаном.
- Увертливая тварь! – восхищенно выдохнул он, демонстрируя моему подбородку  глубокие царапины.
Я что-то промычал,довольно нечленораздельно из-за трубки в зубах,но Капитан все понял.
- Да не волнуйся ты так из-за своего дурацкого варева! – он хлопнул меня по колену,едва не скинув с такого уютного забора. -  Она мне самогонный аппарат  поломала,это весомей каких-то банок с вареньем!
Я хотел объяснить ему,как дорого моему сердцу было это варенье, сваренное из отборной малины по старинным рецептам моей пра-пра-прабабушки,  и как он ошибается,называя сию божественную амброзию дурацким варевом,но к тому времени,когда,собравшись с мыслями,я открыл рот, мой собеседник уже исчез в сарае.
Нет нужды рассказывать,как долго продолжались вопли,грохот,звон стекла и скрежет зубовный. Нет нужды описывать усталые лица черноглазых хоббитов, один за другим выходящих из низенького сарая,чтобы выкурить трубку-другую. Нет нужды указывать  на глубокие раны,покрывшие руки Капитана и его недобровольных помощников. Мой язык,как и язык любого другого человека ,не знает достаточно выразительных слов. Но вы,я думаю, уже нарисовали себе восхитительнейшую картину, изображающую неравную борьбу Человека со Злом.
Я выпустил клуб дыма,вгляделся в его очертания и в сотый раз проклял тот день,когда...
Чудом уцелевшая дверь сарая распахнулась. Я до сих пор думаю,что она не слетела с петель только ради того,чтобы с шиком выпустить делегацию хоббитов во главе с надутым от гордости Капитаном. На его кровоточащих руках дрожала и щурила слезливые глаза молоденькая левретка.
- Когти подстрижены,сир! С вас три доллара! – хором отрапортовали они.

Сообщение отредактировал Сьюзен Сто Гелитская - 19.10.2011, 19:16

[Сьюзен Сто Гелитская]

Аскелю с дружеским приветом




Есть такой город – Хай-Тренд. Он расположен где-то возле вашего родного города,  но только с другой стороны. С изнанки, так сказать. И в этом городе, в доме с зеленой дверью, живет старушка в кислотно-розовом смокинге, разъезжающая туда и сюда на паровой инвалидной коляске, словно специально созданной для ежедневного попадания в аварии.
Говорят, что эта старушка – Богоматерь.
А другие говорят, что видели ее в Уруке, когда и Рима-то не существовало,  и что ее зовут Инанной.
Но важно, не как ее зовут, а что раз в год, на утро после Рождества, она прогуливается по нашему миру.


Ботинок промок уже на третьем шаге. Максим ругнулся, попробовал наступать как-нибудь иначе, чтобы не чавкать при ходьбе, подвернул ногу и чуть не упал в лужу. До офиса оставалось  не меньше двух кварталов, а если обходить стороной глубокие рытвины, заполненные водой, то и все три.
На работу он зашел мокрый с ног до головы – проезжающие мимо машины не раз окатили его от чистого сердца. Начальник устроил выволочку за опоздание и отправил трудиться.
Казалось, что стрелки часов приклеили к циферблату. День тянулся и тянулся, слрвно жевачка из рекламы. Прошел час… другой… Максим запустил было игру, но тут же подошел сидевший весь день в своем кабинете начальник, и объявил, что при таком отношении к своим служебным обязанностям он будет ждать повышения еще очеь долго.
После работы – унылая морось с тяжелого неба,  черно-серая масса прохожих,  холодная пустая квартира,  отключенная горячая вода  и электричество, судорожные размышления о приготовлении ужина из двух яиц и куска хлеба, затем жесткий диванчик и тревожные смутные сны.
Утром Максим никуда не пошел. Впервые за долгие месяцы он не вскочил и не забегал по квартире, завтракая и одеваясь на ходу, а спокойно смотрел на солнечные квадраты на потолке, слушал курлыканьке голубей. Затем он повернул голову и посмотрел на календарь.
3 декабря. Скоро еще один Новый год, встреченный в полном одиночестве. Еще один Новый год наедине с телевизором, включенным на полную громкость, чтобы не слышать смех соседей.
Максим закрыл глаза и отвернулся.
Через восемь дней он проснулся рано утром от бьющего прямо в глаз солнечного зайчика, умылся, тщательно оделся, положил в карман паспорт и вышел из дома.
Он побродил по своему родному городу, подошел к детскому дому, в котором вырос, прислушался к своим ощущениям. Ни одна струна в  душе не дрогнула. Он огляделся по сторонам и сердце его забилось в предвкушении – совсем рядом стоял шстнадцатиэтажный дом. Максим бросился к нему, наврал что-то в домофон, вихрем пронесся по лестнице, забыв про существование лифта, подбежал к краю крыши – и остановился в нерешительности.
Вскоре инстинкт самосохранеия был побежден подробным перечислением всех неудач за последнюю неделю – снег так и не выпал, с работы пришло уведомление о банкротстве фирмы, подобранная на улице кошка умерла, девушку он так и не нашел… Максим сделал шаг, другой,  но вдруг услышал странный скрежет и шипение у себя за спиной. Он обернулся и увидел старушку. Маленькую сухонькую старушку, седые волосы убраны в пучок, на носу – очки с толстенными стеклами, вязание в руках. Словом, обыкновеннейшая московская старушка, у любого такая может затесаться в родственники.
Единственное, что смутило Максима – ее коляска и, пожалуй, ее одежда. Ну, коляска еще полбеды, мало ли какое чудовище на паровом ходу могут подарить бабушке любящие внуки, но вот ярко-розовый смокинг…
--  На, покушай. Вредно умирать на пустой желудок. – произнесло сие чудное видение и протянуло парню большой бутерброд.
«Галлюцинация.» - подумал Максим и невольно попятился. Очки старушки грозно сверкнули на зимнем солнце, он замер, взял бутерброд и тихонько сказал «псибо».
-- Жуй тщательнее.
Но парень и не думал есть. Он пристально всматривался в угощение. Этот аромат… Нет, не может быть! Но все же это… Боже правый…
-- Тыква и апельсин. Много-много сахара и ни грамма воды.
--Это восхитительно…
Солнце играло на янтарных кусочках тыквы.
Это варенье… Оно впитало в себя марокканские песни, тропические ливни, темно-синее, какое больше нигде не увидишь, небо.
В нем – сухой жар средней полосы России, смех играющих на огороде детей, запах костра и шашлыка,  тепло трудолюбивых рук… В этом варенье было все, что ни пожелаешь. Это варенье было всем.
Максим бережно поднял бутерброд, посмотрел сквозь него на город, и город показался ему прекрасным.
-- Я смотрю, тебе оно по душе. Записывай рецепт. – деловито сказала старушка, постукивая уже семью спицами.
Максим плохо помнил, что было дальше. Это было похоже на  сон, и, когда он очнулся, старушка уже исчезла непонятно куда и как.
Он повернулся к своему городу.Солнечный луч лизнул ему щеку. По улицам шли люди, такие родные, любимые до боли в сердце. А среди них шла та самая, единственная. Сердце слабо кольнула мысль, что они с ней еще не знакомы, и никто не знает, когда познакомятся, но тут ветер зашуршал листком с рецептом варенья из тыквы и апельсина. Максим опустил глаза, улыбнулся и сбежал по лестнице.
Ради этого жить стоило.