Прошу помощи, Помогите с сюжетом Опции

[Glowren]

В вину отсутствия моего авторитета на форуме меня услышат немногие. Но все же...

Не я первый, не я - последний, кто пишет книги, пробует свои силы в жанре фэнтези. Моя повесть о том, как эльф, видевший гибель целого города, на своих руках потерявший родных и знающий правду. Его не услышат, оклеветают, он будет искать в себе силы, помощь других, ведь на карту поставлена не его жизнь, а жизнь многих государств и их жителей.

Что может эльф/человек, обладающей правдой? Многое, если его правду узрели.

Спасет ли он родину, остается лишь в мыслях моих.

Вопрос: Банален ли сюжет? Глупо, правда?

[Glowren]

Над великими просторами лесных чащ, степных полей пролетал сокол. Что-то вело его на запад, к поднимающимся в небо клубам дыма. Птица поднялась повыше, достав перьями облаков, зависла в воздухе. Дым огромного пожара виднелся на горизонте. Сокол спустился и направился к горевшим развалинам города.
Он миновал реку, поляны, луга, болота – все, что не было заметно в ночной темноте. Птица летела над дорогой, совсем скоро увидела горевшие конюшни. Соломенная крыша почти обвалилась, языки пламени лизали лошадей, заставляя их душераздирающе ржать, на полу, покрытом сеном и пеплом, лежал мертвый конь. Сокол не смог бы им помочь и как бы не обратил на них внимания.
Он влетел в сломанную арку врат, сел на одного трупа, заглянул в его холодные глаза, подошел ближе, встал на челюсть, положил когти на веки и прикрыл их. Сокол взмахнул крыльями и полетел дальше, огибая улицы сгоревших домов, тлеющих развалин. Пролетая мимо часовни, он остановился, сел на ступень и оглядел сверкающими глазами треснувшие стеклянные витражи. Птица опустила голову, подняла ее и взлетела.
Сокол минует главную улицу, ласкал взглядом всех на ней погибших, пролетел ров и влетел в замковый двор. Там оказалось мертвое поле битвы. Горы трупов, стали, доспехов и оторванной плоти выстилали гранитный пол, залитый багровыми потоками крови. Крепость разрушена, врата уничтожены в щепки. Упавшие купола завалили защитников. Никакого признака жизни, кроме витавшего над замком сокола.
Птица села на одного эльфа. Его засаленные растрепанные волосы неровно разбросаны вокруг головы, сломанная кольчуга правой руки, кровоточащая рана, порезы в доспехе, закрытые глаза. Сокол встал на грудь, лапой постучал по сердцу и тихо вскрикнул, уставился на лицо эльфа, не найдя там изменений, начал снова. Стук -  и эльф вздрогнул, крик  - и эльф вдохнул. Птица подошла к подбородку, схватила когтями и потянула на себя. Эльф выдохнул и начал самостоятельно дышать, и сокол улетел.

Правая рука сжалась в судорогах, болела, раскалывалась голова, но взгляд приобретал ясность. Дыхание тяжелое, медленное, размеренное. Эльф открыл глаза и поднялся, опираясь на левый локоть. Боль прожгла затылок, пред глазами поплыли круги. С этим воин справлялся, но сжатую руку не смог себе подчинить.
С трудом эльф поднялся, едва удерживая равновесие, оперся об угол одного из домов. Он не поверил своим глазам; неприступная крепость стояла в руинах, двор уложен трупами, и ни одной души, ничего, только треск тлеющего дерева за стенами.
Эльф немедленно, прижимая раненную конечность к груди, помчался к замку. Ему пришлось переступать через тела, несколько раз падать на них и подниматься, он потерял слишком много времени, но добрался до ступеней. Воин зашел внутрь, прошел мимо еще одних мертвых, подошел к входу в подвал и остолбенел. Двери лежат расколоченные, снизу слышится пьянящий запах . Эльф бросился изо всех сил по лестнице и упал у ее подножия в воду.
Сперва он не понял, что это было вино, разлитое из огромных разбитых бочек, отчаянно высматривал, искал взглядом кого-то в этом помещении… и нашел. Он пополз вперед. Окунулся весь в вино, с трудом начал пробиваться вперед, задевая на дне какие-то вещи, мертвую плоть. Он взобрался на стол, на котором лежало тело женщины, схватил за платье ее и крикнул: «Касандра! Поднимайся! Все закончилось! Я проиграл! Касандра!» Но женщина перевернулась и посмотрела на мужа мертвым ледяным взглядом. «Нет… Нет! Касандра! Милая, дорогая! Невозможно! Ведь ты жива!»- он склонился над ее телом, обнял ее и, рыдая, шептал: «Ведь ты нужна мне. Без тебя я не стану жить. Я никогда с этим не смирюсь! О set’rumloan!»
Воин поднял голову и увидел лежащего рядом ребенка. Светлые его волосы, опущенные в вино, окрасились в сиреневый цвет, на спине зияла огромная рана, окровавленная  и обнажающая хребет. Глоурен подполз к нему, перевернул мальчика на спину и узнал в лице ребенка своего маленького сына. Эльф упал на его грудь, рыдая, пытался нащупать слухом хоть какое-то биение его сердечка. Но сердце его молчало и умолкло навсегда. Эльф ушел в себя, слезы текли сами собой ручьями, подобно весеннему разливу рек и ручейков таящих снегов.
- …э…Рэн,- послышалось сзади. Глоурен обернулся.- …о… подой-ди, капитан.
- Раг!- антэрал бросился к нему. Он лежал в крови, пробитый копьем сквозь легкое, задыхался и пытался что-то сказать.
- Рэн… о…моя дочь… я в-в-велел ей бе…жать за стену… укрыться в лесу. Она ещ-ще маленькая. Она по-гибнет-т.
- Друг, прошу. Я сделаю для тебя все посильное.
- Мой антэрал, ты… ты дар-даровал мне надежду. Н-надуйся и ты! И я не… не о чем не жалею! Только прошу, найди мою дочь! Мою… Нэль! Рэн… про… щай.
Эльф опустил веки, и легкие в последний раз выдохнули. Изо рта потекла капля крови. Глоурен выдернул копье, швырнул его в сторону и поднялся. «Fasd’nextrol an yalkj’yen set’rumloan, спите спокойно»- сказал он на последок, уходя.

(«Именно это я видел в грезах. Именно это я пытался предотвратить, но не смог. Они были всем, ради чего я жил. Они - все, что у меня есть, и все, что я потерял. И теперь, я не имею прав жить. Я просто этого не смогу забыть.
Раг, товарищ, тебя я видел мертвым. Соболезную так, насколько я способен, и прости меня за несбывшуюся надежду, которую вдохновил в тебя я. Прости, что из-за меня пострадали твои близкие. Но я отомщу тем, кто осмелился поднять руку на слабых. А отомщу тем, кто назвал себя превыше Закона эльфийского! И я смогу, ибо я жив! Fasd’nextrol an yalkj’yen set’rumloan!»)

И Глоурен проснулся.