Глава пятая. Пламя Зари. Опции

[Kevin]

В бой!

[Николя ле Тойе]

30 день месяца Домоседства.
Море. Западнее Сторна.

      Говорят, художникам снятся их будущие картины, а ученым точные столбцы формул, но Нико до этой дороги никогда не слышал во сне музыки…. Тихая нежная мелодия не оставляла графа на том странном пути, который им выдалось пройти сквозь туман. Стоило закрыть глаза, и она звучала в голове, а руки, касаясь наутро струн, без труда извлекали те самые звуки.
    Нездешняя печаль, чужая ли память, несказанные слова…. В ней было все, и не было ничего кроме простого набора звуков, который может дать любая гитара и человек знающий несколько аккордов. Пару раз Нико пытался подобрать слова, но все напрасно. Эта мелодия просто не нуждалась в них, и более того, казалось, любое вторжение способно нарушить ее странное совершенство….
    Николя не сразу понял, что они с Алеком в комнате не одни. Граф медленно поднял глаза, встречаясь взглядом с неподвижными и темными глазами Адриана. Лицо мага в полумраке комнаты казалось нарисованным мелом по черной доске, словно застывшим, еще более бледным, чем обычно. И Нико в который раз задал себе вопрос, сколько же веков темному чародею на самом деле и можно ли считать этот образ Силы живым хотя бы настолько, насколько жив он сам или любой другой из отправившихся в это возможно последнее для них плавание.
- Сейчас не время и не место для песен, граф Тойе, - холодный и обычно твердый голос мага показался едва не напуганным, и Нико привычно прижал струны рукой.
- Пора?
      Маг молча кивнул, пошел прочь, и Нико почувствовал, как его ладонь крепко сжала детская рука.
- Ты пойдешь со мною?
      Граф опустился на колени, так что бы его глаза были на том же уровне, что и лицо Алека и постарался, как можно более ободряюще, улыбнуться.
- Конечно, пойду. Я всегда буду рядом, - медленно произнес он, - Даже когда тебе покажется, что нет. Веришь?
    Мальчик быстро кивнул, но огромные темно-зеленые глаза с уже дрожащими в них слезами хранили в себе страх. Страх, вынесенный из снов, из неестественно плотного тумана, из прошлого – пепла и крови сгоревшей на берегу речушки деревни… еще слишком свежая и непосильная для ребенка боль, растревоженная темным недобрым волшебством.
- Ничего не бойся, - пустые, но нужные слова и горькое осознание собственной беспомощности, неспособности сделать хоть что-то, что бы оградить мальчика от предстоящего ужаса…. И остаются только слова, слишком мало, но все же больше чем ничего….
- Я умру? – очень прямой и по взрослому сознательный взгляд, в это мгновение Нико многое отдал бы, что бы не смотреть в глаза Алека, но не имел на это права, как не имел права и лгать…
- Нет, - твердо, стараясь сохранить в голосе хоть сколь нибудь бодрости, ответил граф, наконец, заметив тень улыбки на лице мальчика…
      Дело оставалось «за малым», сделать так, что бы это слово не стало ложью.

      Было раннее утро. Море казалось настолько спокойным, что казалось почти невозможным потревожить эти мирные, казавшиеся даже ленивыми воды…. Серая лишенная волн гладь, черные зубья островов, алая полоса рассвета в просветах скал… Последнее утро этой зимы, зимы какой это небо прежде не видывало… Сталь, уголь и кровь.
      Время остановилось, сделав мир необыкновенно четким, словно нарисованным, каменно неподвижным на считанные мгновения перед бурей. Нико и сам застыл, словно не в силах пошевелиться, он смотрел на Алека растерянного и испуганного, о чем-то говорящего с Рикаредом Шарком, на сестру ставшую в одно мгновение необыкновенно прекрасной и столь же чужой, сознавая какую-то страшную необъяснимую неправильность происходящего. Находил в себе силы смотреть до тех пор, пока бывший Властитель Сторна не ударил и без того плачущего мальчика. А потом мыслей уже не было…. Пересилив свое странное оцепенение, Нико бросился вперед, запоздало сознавая, что существует еще одна Сила способная остановить его….
      Удар не был особо болезненным, но сбил с ног.
      И мир взорвался. Словно кто-то властной рукой смазал чрезвычайно яркую и четкую, но все еще влажную краску на холсте. В этом была какая-то давящая, ужасающая красота. То, что останется в памяти, как бы ни хотелось не вспоминать этого никогда.
      Но время уходило, времени всегда безнадежно мало, и собственные движения казались невероятно медленными. Нико поднялся, и пошел вперед, рука безошибочно нашла на поясе перемотанную кожаной полосой рукоять кинжала.
    Если Адриан не пропустит его, то умрет здесь и сейчас, никакая магия не спасет от простой стали…. Но Адриан не держал. В царящем хаосе он поражал своим почти умиротворенным безразличным спокойствием. Но спокойствие мага беспокоило Нико меньше всего….
    Алек все еще сжимал побелевшими пальцами плечо своего единственного и теперь уже мертвого врага. На короткое мгновение Нико показалось, что он опоздал. Тело мальчика было столь же неподвижно, как и тот к кому он инстинктивно прислонился, отдавая Силу, волшебство почти материально ощутимое в горячем расплавленном воздухе.
    Последний шаг, сознание отчетливо кричащее «назад!». Нико наклонился, прижимая Алека к себе, отрывая его от той двери в бездну, которую открыл для него тот, кто раньше был повелителем Сторна. Бесконечно долгое мгновение, шаг назад и вот уже костяной амулет владыки акул выскальзывает из детской руки, оставаясь висеть на шее мертвеца…
    Дару всегда нужен выход. Первый раз ледяные дробящие мысли и чувства пальцы силы коснулись Нико слегка, для того лишь, что бы через мгновение крепко сжаться и уже не выпустить очередную жертву из рук…. Привкус крови на губах… Боль…. Любую боль можно терпеть.
- Я здесь, - звук собственного голоса потонул в реве стихий, но Алек, словно услышав, вздрогнул.
  Граф нашел в себе силы опустить его на палубу, глядя как снова становятся человеческими еще недавно казавшиеся застывшими черты, и следом упал рядом сам.         
  Боль отпустила внезапно, сменившись темнотой.