Похождения Миста Опции

[Модо]

Тут я выложу свою книгу, из которй взят образ Миста.

[Модо]

Глава тринадцатая
-Мист! – не на шутку встревожилась Айрис, - Что с тобой?! Ты в порядке?
-Пока в порядке, милая, но у меня паскудное ощущение, что долго это не продлит-ся… Видишь ли, с подачи милейшего графа эти трое теперь будут в нашем отряде. Как вам новость?
Мой отряд тотчас потерял восемьдесят девять процентов личного состава офигев-шими.
Первым очнулся Ардрик.
-За что? Что мы ему сделали? Он что, скрытый садист?
-Вряд ли. Судя по всему, они всех достали у себя на родине и теперь их сбыли куда подальше.
-А отказаться нельзя?
-Нет. Просит же человек… Притом не просто человек, а начальник.
-Да… вот уж не повезло…
-Факт, не повезло…
Я повернулся к троим рекрутам. Тьма, вот это оболтусы! Что-то может получиться разве что из Гвиневеры. Рене тоже можно хотя бы чуть подправить, а вот Грэхэму уже ло-ботомия не поможет – поздно…
-Значит так, приключенцы вы мои. Я – Мист Мисандерстуд, лидер этого отряда. Распоряжением графа вы отныне поступаете под мое командование. Я не буду врать, что рад этому. Вы снижаете боеспособность отряда в несколько раз! Но, тем не менее, я даю вам шанс превратиться из группы юнцов, начитавшихся легенд, в настоящих воинов. А теперь – коротко о себе: полное имя, возраст и боевые умения (если есть, в чем я сильно сомневаюсь).
Гвиневера шагнула вперед и отрапортовала:
-Гвиневера Дэйнджер, девятнадцать лет. Неплохо владею парными саблями, умею нормально стрелять из лука. Могу оказывать первую помощь. Все.
-Отлично, Гвин. Следующий!
-Звать меня Рене Уизл. Мне восемнадцать, и из них шесть я обучался владению ка-таной. Ну, что еще? Платить-то нам будут, нет? А то я люблю повеселиться, а за травку и девок нынче столько просят – мало не покажется…
-А вот с тобой я потом поговорю отдельно… Ну, а теперь ты, воробей ощипанный.
-Я – Грэхэм Биттер! Запомни это имя, ибо скоро оно будет занесено в скрижали ис-тории! Каждый будет знать легенду о великом Грэхэме и о препятствиях, которые он пре-одолел на пути к своей великой любви! И тебя тоже упомянут в той легенде – как самое первое и самое незначительное из этих препятствий! Твое время прошло, старый воин, и приходит время молодых магов, первым и лучшим из которых буду я!
-Заткнись. Гвин, расскажи лучше ты, что он из себя представляет.
-Ну, ему семнадцать, и он – что-то вроде мага, только слабый очень. Может пока-зывать простые вещи типа телекинеза и левитации. Толку с него мало. Но есть.
-Ты уверена?
-Ну, я верю, что в мире нет совершенно бесполезных вещей…
-Что ж, может, и так… Ладно, все слушайте. Вы двое отныне должны подчиняться Гвиневере. А ты, Гвин, соответственно, отвечаешь за них. Будут ли вам платить, я потом спрошу у графа. И учтите, лучше вам вести себя как можно незаметнее. Целее будете.
После я представил им остальной отряд. Тут каждый из трех вновь повел себя по-разному: Гвиневера выражала неподдельную радость в связи с высоким профессионализ-мом новых сослуживцев, Рене оглядывал всех с выражением тренера, набирающего но-вую команду, а Грэхэм толкнул речь о том, как они все должны быть счастливы, что будут сопутствовать ему в его невероятных приключениях. Клиника, что и говорить.
Потом я отвел Гвин чуть в сторону и спросил:
-Слушай, так кем вы приходитесь графу?
-Ну, я – дочь его племянницы, дочери его старшей сестры. Отец Рене и граф Ивлин в молодости были напарниками, и это была очень бурная молодость… Фальчион в каби-нете графа видели? Вот это с тех времен.
-А Грэхэм?
-Грэхэм – сын еще одного друга графа.
-Ни за что бы ни подумал, что у графа есть друзья с настолько рецессивными гена-ми…
-Да нет, Дэлвер, отец Грэхэма – весьма неплохой человек. Раньше состоял в Гиль-дии Вольных Клинков, в одном из Отрядов.
-А мать?
-Тоже ничего болезненного, но есть мнение, что она никогда не относилась к суп-ружеской верности серьезно…
-Все ясно.
На этой невеселой ноте процедура знакомства была окончена. Мы решили массово отойти ко сну, и, чтоб не бродить по городу, сняли комнаты в гостинице  в десяти шагах от бара. Не пять звезд, зато экономно. Новичков (ух, глаза б мои на них не смотрели!) мы поселили в отдельную комнату.
Я завалился на свою кровать и мгновенно заснул. День был тяжелый – после такого спят долго и без сновидений. Но, видно, не судьба.
Через некоторое, очень малое, время я проснулся. В тот же момент проснулась Ай-рис, и теперь она лежала рядом и растерянно озиралась по сторонам.
Примерно через минуту я понял, что нас разбудило. Звуки продолжали нестись сквозь открытое окно (Айрис любит свежий воздух, да и мне так довольно приятственно). Еще через две минуты я смог слить эти звуки в слова. Кто-то лирическим тенором пел под окном о том, что мечтает о садах посреди пустыни, где вырастет Пустынная роза, которую он жаждет подарить своей любимой.
Любовь – дело хорошее. Но не в полвторого ночи у меня под окном! Я осмотрелся в поисках чего-нибудь маленького, но тяжелого, и заприметил дубовую пепельницу. Кому пришло в голову сделать эту тяжелую и безвкусную вещь, я не мог себе даже представить, но сейчас она была весьма кстати. Я взял ее, подкрался к окну, окинул взглядом двор и заметил фигуру в черном плаще. Пепельница отправилась прямиком к ней. Пение оборва-лось. Вот теперь можно поспать…
Но еще через какое-то время меня вновь разбудил какой-то шум. «Ну, если это опять этот чертов певец, то он у меня сопрано запоет…» - мрачно и кровожадно думал я. Но мои ожидания не оправдались – звуки, нарушившие чуткий сон воина, ничуть не по-ходили на пение.
Это был скрежет чего-то острого о камень. Источник звука смещался к окну, из че-го я заключил, что кто-то лезет сюда по стенке. Я едва успел схватить меч, как в комнату ввалилось нечто агрессивное.
Нечто имело чешую, длиннейшие когти, и мелкие, но жутко многочисленные зубы. Остальное разглядывать у меня уже как-то времени не было, так как пресмыкающаяся по-гань без предисловий поперла на меня!
Я начал с быстрого укола, но тварь продемонстрировала завидную реакцию, и не только не попалась на клинок, но и едва не разорвала мне бедро. К счастью, промахну-лась.
Мое искусство фехтования здесь было бесполезно, монстра надо было взять скоро-стью. Эх, Ардрика бы сюда… Но здесь только я и Айрис, которая… уже изготовила нечто убийственное. Милая, я тебя обожаю!
Небольшая шаровая молния чуть не прожгла монстру загривок, но тот путем не-уловимого пируэта отделался крупным ожогом второй степени. Но тут его подстерег один умный, сильный и ловкий я и отсек твари лапу.
Казалось бы, конец. Но нет… Человек бы истек кровью, но на этой скотине рана затянулась просто сверхъестественно быстро. Хорошо хоть новая конечность не отрос-ла…
Я получил удар хвостом, о наличии которого не догадывался, и с почти не рабо-тающей левой рукой и сбитым дыханием продолжил бой. Ящерица пыталась достать меня уцелевшей правой передней лапой, но двигалась уже чуть медленнее. Когти у нее были острейшие, и восемь царапин от двух хлестких, но маломощных ударов я получил не-смотря на всю проявляемую осторожность.
Исход боя решила Айрис, во второй раз за ночь пришедшая мне на помощь. Она внезапно подняла монстра в воздух, и пока тупая скотина недоуменно трепыхалась, я на-нес удар с полного замаха, перерубив врагу позвоночник. Уж это-то смертельно для всех биологических видов, кроме тех, у кого хребта вообще нет.
-А, черт! Спасибо, Айрис… Свет не зажжешь?
Она зажгла. Через секунду в комнату ввалилась вся команда, за исключением Грэ-хэма.
-Ну, вы вовремя! – едко прокомментировал я, - Может, вы в пробку попали?
-Блин, Мист, да мы как только грохот услышали, сразу сюда понеслись! – ответил за всех Ардрик.
Айрис неожиданно их поддержала:
-Мист, они действительно прибежали почти сразу. Ты знаешь, сколько мы дра-лись?
-Нет, мне как-то случай не представился на часы взглянуть. Я, вообще-то, занят был немного…
-Мы разобрались с этим полуночником за одиннадцать секунд.
-Ух ты! Точнее, ух мы!
Далее все мои сослуживцы осмотрели труп нападавшего.
-Кто-нибудь знает, что это? – спросил я.
-Я в курсе, - заявил Балтас, - Мне приходилось встречать их. Зовут их лизардами. Живут они в болотах на юге Империи Хань. В принципе они разумны, но ужасающе не-развиты. Живут охотой и собирательством. На охоте в основном пользуются когтями и зубами, но иногда можно увидеть их с примитивным оружием из кремня. Огня не знают, на скалах ничего не рисуют. Тупые, но злобные твари.
Еще я слышал, что кое-кто там, в Желтой Империи, дрессирует их на убийц…
-Прекрасно! – отозвался я, - Оказывается, я чем-то помешал еще и ханьцам… Только этого мне не хватало для полного счастья, переходящего в эйфорию! Надо обо всем доложить графу. А заодно сказать ему целый ряд ласковых, тем самым тепло побла-годарив за пополнение…
На этом ночное бдение наконец закончилось, и всю оставшуюся часть ночи я про-спал сном праведника.
Наутро мы отбыли из гостеприимного Нью-Бомэйна. Когда мы уже вышли за го-родскую черту, я решил чуть поработать с рекрутами.
Для начала следовало кое-что разобрать с Рене. Я подозвал его к себе, мы отъехали в сторону, и я начал воспитательную беседу.
-Насколько я понял, всякого рода развлечения занимают в твоей жизни огромное место, ведь так?
-Точно! А что, в отряде запрещено веселиться?
-О нет… Ты должен запомнить следующее: выпивка, карты, женщины – на все это у нас только два ограничения. Первое – это не должно мешать работе; второе – на все тра-тишь только свои деньги. Разумно?
-Разумно. С такими условиями я согласен.
-Отлично. А теперь главное – у нас запрещены наркотики.
-Ой, да ладно! Я ж только травку иногда покуриваю, она привыкания не дает.
-Это тебе так кажется. Сначала травка, потом грибочки-псилоцибы, потом опиум, а там и на химию сядешь. А с первинтина не спрыгивают никогда.
-Да не подсяду я ни на что! Я и травку могу бросить! В любой момент! Только не хочу!
-Коронная фраза наркоманов…
-Блин, да ты-то что понимаешь? Ты же вообще наверно травку не пробовал – киш-ка тонка оказалась.
-Меня всегда было бесполезно брать на слабо. Но травку я один раз покурил…
-Да?
-Ага. В университете. Как-то с парой приятелей выбрались на природу. Посидели, немного выпили, а потом один тип достал косяк. Мы сдуру и зажгли.
Небо было таким близким, звезды – такими крупными, а зефир был просто объеде-нье, хоть мы и лопали его вместе с оберточной бумагой… На следующее утро я пообещал себе, что больше наркотиков в моей жизни не будет.
-Ха, значит, я выносливее тебя!
-Ну ты и твердолобый! Ладно, попробуем иначе. Ты хочешь стать воином, так?
-А зачем бы я еще здесь шатался, а?
-Так вот, воинское искусство и дурманящие вещества несовместимы. Выбери что-нибудь одно. Если я тебя поймаю с косяком, то я буду расценивать это как сделанный то-бой выбор и выгоню из отряда, так как твое дальнейшее обучение станет бессмысленным. Все понял?
-Ну, раз деваться некуда…
-Вот и хорошо. Я надеюсь на твою силу воли. Очень надеюсь…
Разговор был окончен. Мы догнали своих, и проехали еще некоторое расстояние. Когда же мы расположились на обеденный привал, я решил прочесть новичкам лекцию о цели их существования как рекрутов.
-Дамы и господа новички! Слушайте, а потом не стоните, что как-то не услышали!
Для начала мне бы хотелось задать вам вопрос: кем вы хотите стать – Воинами или Героями?
-А что, одно мешает другому? – удивилась Гвиневера.
-В том смысле, какой вы вкладываете в эти понятия – нет. Но в моем, и не только моем, понимании эти понятия взаимоисключающи.
Кто такие Воины и Герои? Это представители двух совершенно разных ветвей фи-лософии бойца. Оба характеризуются умением обращаться с оружием и интеллектом хотя бы выше среднего. Но Воин и Герой имеют совершенно разное мировоззрение.
Краеугольными камнями мироощущения Героя являются альтруизм и слава. Герой живет ради других, не требуя от них ничего, кроме распространения хороших отзывов о себе. Обычно Герою чужд всякий меркантилизм. Большинство Героев – Светлые, очень много среди них искренне верующих. Люди обычно восторженно относятся к Героям. Друзей у них бывает чертова туча, так как взгляд такого типа добр, нрав приветлив и ве-сел, а уши развесисты сверх всякой меры. Также подавляющее большинство Героев отли-чается упрямством, твердой верой в патриархат ( и, как следствие, мужским шовинизмом) и неуместной склонностью драматизировать все подряд.
Совсем другое дело Воин. Он по определению эгоистичен. Цель жизни воина – жить  одновременно так, чтобы жизнь приносила радость и удовольствие, и так, чтобы со-весть не мучила. По сути, совесть должна являться в характере Воина одной из доминант-ных черт.
Более всего Воин заботится о своей чести, но понимает ее не как обостренную гор-дость или как что-то, диктующее убивать людей за косой взгляд. Нет, нанести урон своей чести может лишь сам Воин, поступив неподобающе.
Воина отличает, как ранее уже отмечалось, эгоизм, а также почти обязательный атеизм. Кроме того, большинство воинов считает неестественным работать бесплатно. Друзей у воинов немного, так как многих представителей этого вида отличает некоторая мизантропия и беспредельный цинизм. В отношениях с обществом Воин следует девизу «Живи и дай жить другим». Большинство Воинов сочувствует Тьме.
Менее всего воин склонен к беспрекословному повиновению. Дисциплину он счи-тает полезной, но применительно к себе не рассматривает – незачем. Воин предпочитает работать в одиночку, а также в отсутствие временных рамок, но без сожаления соглашает-ся и на работу, этим условиям не отвечающую.
Мораль у каждого Воина разная. В этом отношении Воин ближе всего к обычному человеку. Но «ближе всего» отнюдь не означает «близок». Воину противопоказана мо-раль, насаждаемая церковью, он не приемлет ханжества.
Кстати, многие Воины даже не считают преступлениями деяния, идущие вразрез с идеей частной собственности. Кто помоложе, иногда ударяются в разного рода революционную деятельность, но это не у всех, и к тому же быстро проходит.
К власти воин не питает и тени уважения. Учение Церкви, утверждающее, что вся-кая власть от Бога, вызывает у Воина лишь рассеянную улыбку. Воин может демонстри-ровать почтение только тому, кому принес клятву верности. С остальными, будь это даже императоры, воин будет держаться в лучшем случае на равных (если уверен, что физиче-ски сможет перебить пару сотен стражников…).
Ничуть не меньшее презрение Воин питает ко всем и всяческим пророкам, проро-чествам, предсказаниям, предназначениям и предначертаниям. Он не просто не верит в них, но и всячески саботирует их исполнение. Идеальный Воин, узнав, что ему суждено спасти мир, обязан покончить с собой, дабы сделать исполнение пророчества невозмож-ным.
Далее одно из главных положений. Каждый, кто захочет стать Воином, должен спросить себя: «Каким я хочу увидеть себя в конце жизни? И чего я вообще от этой жизни хочу?!». Если после долгого самоанализа выяснится, что кандидат желает прожить вто-рую половину жизни в тихом домике за городом, с любящей женой, умненькими, но поч-тительными детками, милыми соседями, которые, однако, никогда не смогут жить такой прекрасной жизнью, садиком с розочками, огородиком с огурчиками и внушающим неко-торую вполне заслуженную гордость счетом в ближайшем гномьем банке, и чтоб со ста-бильностью в стране и мире… Так вот, если мечта испытуемого выглядит примерно так, то это уже не Воин и не Разумный. Это обыватель, филистер - то есть живой труп. Ме-щанское счастье – хуже смерти, я верю в это с юности.
Воин должен быть готов к сырой и грязной жизни, где крови будет больше, чем вина; к вечной дыре в кармане; к женщинам, которые даже слышать не хотят о кухне и в особенности о деторождении; к работодателям, которые так и норовят надуть, причем де-лают это так, что ни в жизнь не подкопаешься; к обывателям, которые при виде Воина морщат носы… Причем все обязательно закончится еще до того, как тебе стукнет сорок пять (по человеческому возрасту). И все это только ради адреналина как единственной вещи, в которой никогда не будет недостатка.
Вам такая жизнь нужна? Вы, насколько я понял, дети богатых родителей. Вас ожи-дает легкая и, если не выступать, долгая жизнь… И вы добровольно решили искать при-ключений?
-Это тебя удивляет? – мрачно спросил Рене.
-Ничуть. Я повидал много таких, как вы – юнцов, книжек с дурацкими легендами начитавшихся. Такие типы веселы и жизнерадостны до первого боя… Кстати, как вы себе представляете приключения? Рене, ответь!
-Ну, это разные захватывающие события, после которых ты получаешь кучу славы и денег… - неуверенным голосом начал «мастер катаны».
-Ответ неверный. Приключение – это либо когда кому-то что-то понадобиться, и ты рискуешь своей шкурой за горсть золотых, добывая это; либо – что гораздо хуже – ес-ли кому-то понадобиться твоя шкура, и ты рискуешь ей просто ради приятного ощуще-ния, что ты еще жив.
-Мист, - смущенно заговорила Гвиневера, - можешь не отвечать, но если все так  плохо, то почему тогда ты стал Воином… Ведь ты же Воин?
Девочка задала хороший, очень хороший вопрос…
-Да, я Воин. И Вистлер тоже. Это он мне как-то рассказал все то, что я рассказываю вам… А насчет оснований для моего выбора… Просто мне так нравиться.
-Мой отец как-то сказал, что адреналин – лучший наркотик. Может, в этом все де-ло?
Гвин буквально зрит в корень. Но об этом ей знать не обязательно.
-Может быть. А может, и нет. Еще вопросы есть?
Руку поднял Рене.
-А правда, что для Героя строго обязательно провести в своей жизни хотя бы одну ночь с принцессой?
-Тебе очень надо это знать? Нет, не отвечай. И нечего ухмыляться. Я отвечу. Когда-то это и впрямь считалось обязательным для подтверждения статуса Героя, но еще лет сто назад постановили, что все это мура, ерунда и вообще предрассудок. Говорят, принцессы были против этого решения… Рене, отставить хихикать. Еще вопросы?
Вопрос был у Гвин.
-Но если еще сто лет назад интимные отношения с девушками королевской крови считались обязательными, то как же тогда жили женщины-Герои, то есть, гм, Героини? Или их не бывает?
-Ну, как бы тебе сказать… Героини бывают. Но большинство известных истории Героинь принцессы вполне устраивали. Рене, да прекрати ты ржать! А ты, Гвин, не крас-ней – в жизни всякое бывает… Еще вопросы?
Снова Гвин.
-А женщины-Воины бывают?
-Разумеется. И намного чаще, чем Героини.
-А как у них с…
-Абсолютно нормально. Хотя бывают исключения. Ты можешь встретить некую Раулину Д’Эвре. Так-то она очень уважаема в кругах Воинов, но если пригласит тебя вы-пить – не соглашайся.
Гвин покраснела еще гуще. Рене кусал губы, стараясь не расхохотаться в голос. Что он тут нашел смешного? Фиг его знает…
Руку поднял Дадли.
-А тебя что интересует? Адрес Раулины?
-Ну, тоже неплохо бы узнать, но мой вопрос таков: сколько всего в мире Воинов?
-Если брать Центр, Империю Хань и Острова Молодого Солнца, то немного боль-ше полутора тысяч. О существовании Воинов в остальном мире ничего не известно.
-Мало вас… Но качество важнее количества.
-На том стоим. Теперь-то все свое любопытство натешили?
Оказалось, все, кроме меня. Мое любопытство заскреблось, когда я глянул на не-привычно тихого Грэхэма. Он все это время прятал лицо под капюшоном своей нелепой мантии.
-Грэхэм, а Грэхэм, - заранее издевательским тоном начал я, - открой личико!
Он открыл.
Представьте себе такую панораму: два глаза, наполненных ненавистью, обидой и укоризной, а чуть повыше – синяк на весь лоб. Попался, певец фигов!
-Так, так… Вот, значит, чем мы занимаемся после отбоя… Пишем чудовищные вирши, а потом воем их под окном непосредственного начальника… Оправдания будут?
-Поверь мне на слово, которое, в отличие от твоего, крепче оружейной стали, что я не имел намерения нарушать твой сон – мне просто нет дела до такой ничтожной вещи. Намерения мои были другого толка – я заметил, в какую дверь вошла миледи Айрис, вы-считал, в каком окне может показаться ее лицо, затмевающее солнце, луну и звезды, и ре-шил песней, текстом для коей послужили мои лучшие стихи, выразить свои чувства к ней. Но я не учел, что такое похотливое животное, как ты, обязательно ворвется в ее неприкос-новенную опочивальню, невзирая на ее усталость. И в момент, когда я взял доселе никак не покорявшуюся мне ноту, я узрел в окне твою мерзкую харю, а через секунду был ог-лушен брошенной с бессильной злобою и завистью дубовой пепельницей. От удара я смог оправиться лишь через полтора часа, но не подал виду, боясь побеспокоить миледи Айрис картиной своих невыносимых страданий.
-Тьма! И некоторые еще говорят, что я тяжеловесно строю предложения!
Пойми, мальчишка, ты ей не пара. Даже я для нее недостаточно хорош, а уж ты не достоин даже того, чтобы получить от нее пощечину! И тем не менее ты настойчиво до-биваешься ее внимания, наплевав даже на инстинкт самосохранения. Да, я тебя не убью, ведь ты под моей опекой, но мне ничто не мешает тебя покалечить, а потом сказать графу, что так и было. Понял?
-Я всегда знал, что ты ни перед чем не остановишься в своих кознях! Но что мне твои жалкие потуги! Я просто не могу остановиться на пути своей славы!!
-В общем, я тебя предупредил.
А вы все считайте свое обучение начавшимся!