Прозаическая дуэль Shadowling VS Late Опции

[NeoNi]

Тема: Туман прошлого.

Срок: три недели.

Доп. условия: нет.

Удачи!

Сообщение отредактировал NeoNi - 18.03.2010, 12:47

[Shadowone]

Игла. Именно так называлась эта башня. А он стоял на ее «острие». Строение издалека напоминало иглу, но не на столько, чтобы давать ей столь глупое название. Кто дал твердыне такое название – Аврелий не знал, и это его сейчас волновало меньше всего.
Стоя на самой вершине башни, почти что, у самого края, он ощущал, как прохладный ветер подул ему в лицо. Магистр закрыл глаза, и с блаженством вдохнул этот чистый воздух, принесенный из-за гор. Тот воздух, который был чист от всей той суеты и грязи, безумия и страданий, которые происходили здесь, в Цироде.
Там внизу творился самый настоящий хаос. Гражданская война? Нет. Восстание? Тоже нет. Тогда как можно было назвать эту одностороннюю бойню? Аркус назвал сейчас бы это государственным переворотом дураков, если бы не был сброшен в Бездну… Ортмунд ничего бы не сказал. Он бы молча с ничего не выражающим каменным лицом и хладнокровным взглядом взял свою жуткую боевую косу и начал бы бегать по городу отыскивая убийц, мародеров и насильников, и с садистическим наслаждением отрезать им все части тела, прежде чем убить. Венгол? Этот самодур ясно выразился, что он считает сие действие своим приходом к власти. Именно он был инициатором этого переворота. Второй магистр по силе в Империи. Амбициозный и вроде бы не глупый человек, но власть и могущество так сильно затуманивают ему разум, что он забывает про мораль, про ответственность за благополучие государства и даже про собственный разум… Вот и сейчас вся Империя утопала в крови собственных граждан, как и столица, раскинувшаяся под башней.
Он же, Аврелий, вообще не хотел никого скидывать и уж тем более не хотел провоцировать восстание. По правде говоря, ему не нравился подлый старик, который был главным в совете, но, по крайней мере, тот хотя бы умело поддерживал порядок в государстве и хоть что-то делал во благо народа Азантэи. Другие же только грызлись за власть. И только Аврелий считал себя самым относительно порядочным, среди всех этих алчных и честолюбивых крыс, как он про себя любил их именовать. Магистр Ордена Теней (именно эту должность он занимал) всегда работал во благо народа, тайно мечтая о том, что когда-нибудь Свет вернется в этот мир, а сама Тьма и все кто ее поддерживает, рассеются навсегда как кошмарный сон и более ни когда не вернутся. А он сам проснется и обрадуется тому, что все ужасное и отвратительное уже позади.
Где-то там далеко была его любовь. Ее звали Вейлона. Молодая, красивая и добрая девушка, которая была моложе его чуть ли не на две с половиной сотни лет, хотя сам магистр выглядел лет на сорок. Хвала неизвестному Богу или Богам за то, что сейчас она была вдалеке от всего этого.
Как они встретились – это была отдельная история. Как она полюбила его, не зная о том, кто он на самом деле? Аврелий Веларион не знал этого, но он благодарил судьбу за то, что та смогла подарить ему то, без чего он все эти годы чувствовал себя опустошенным, и самое страшное, постепенно становящимся похожим на остальных магистров… Судьба подарила ему любовь.
Глава разведки Империи… бывший глава, отдал бы всю ту власть и все то влияние Бездне, которого добивался все эти столетия нескончаемого правления и вечных интриг. Он бы сделал это ради того чтобы посвятить себя самого Вейлоне и семье, которой он бы обязательно обзавелся. Но это страшное место Азантэй, рассадник скверны и страданий всего живого и хорошего. Тот хаос, который творился именно сейчас и здесь в стенах столицы Империи, и который, несомненно, разрастется на все земли, и рано или поздно настигнет его, ее и их семейное счастье. Счастье, которое сейчас казалось невозможным, каким-то омраченным, нет… скорее просто иллюзорным… как будто, оно вообще не могло принадлежать этому миру, оно было чуждо всему тому, что называлось «эта жизнь».
Аврелий сравнивал себя с полуживым мертвецом, коими была половина Совета Империи. Но когда появилась Вейлона, Аврелий вновь будто бы ожил. Магистр вспомнил те времена, когда он был еще юным, те времена, когда ему было всего лишь четырнадцать лет… первая любовь… первый поцелуй… Светлый день, чистое синее небо и ярко светящее солнце… Первый день свидания… Первый и последний… Больше им не суждено было встретиться…
Легкий ветерок коснулся лица магистра, прикосновение было похоже на поцелуй и женский шепот.
И вот сейчас он вновь нашел новую любовь. Вейлона чем-то напоминала ему первую девушку. Ту, которая подарила ему любовь не только к себе или ко всем женщинам. Она подарила ему любовь к жизни, а позже эта любовь переросла в стремление существовать в этом новом ужасном мире, и в надежду на то, что когда-нибудь он снова сможет вернуть те былые и светлые времена. Вейлона напоминала Аврелию его мать, которая дала ему жизнь, дала то тепло и заботу, оберегавшие его в детстве от зла, и оберегающие его все это время от нравственного и морально падения в бездну вечной ненависти и страданий. Молодая девушка напоминала магистру всех тех женщин, которые сейчас страдают и умирают там внизу, а он ничего не может с этим поделать… Не может ли?
Ее большие серо-синие глаза, словно океаны безграничной гармонии и любви, в которых он готов был бы утонуть, более никогда не возвращаясь в этот мир, где светит кроваво-красное солнце… Ее милая, невинная и солнечная улыбка, нежный поцелуй, дарующий Аврелию забвение от той ужасной реальности, где царят боль, ненависть и страх… Ее каштановые шелковые волосы, аромат которых он бы вдыхал хоть целую вечность… Ее милое личико, ее стройное и гибкое тело… Ее слова и смех, ум и нежность… Все-все это побуждало его к тому чтобы спасти Вейлону… Уплыть с ней далеко-далеко, так далеко, что, ни длань Империи, ни даже сама Тьма не сможет до них дотянуться и помешать их счастью и светлому будущему. Так говорило его сердце… Но разум давал понять ему иное: рано или поздно их счастье оборвется, а то прошлое, которое магистр оставит у себя за спиной найдет его и нанесет свой внезапный роковой удар тогда, когда он не будет этого ожидать.
Он нужен сейчас здесь. Для тех людей, которых некому более защитить кроме него самого, для Вейлоны, которую он не сможет спасти, если оставит свое дело незавершенным, и для себя, в первую очередь. Ведь если он умрет – умрут после него все те, кто ему дорог и небезразличен.
Когда от тебя столь многое зависит… Когда ты являешься ответственным за остальных… Невозможно вот так просто уйти в Тень или остаться в стороне, наблюдая за тем, как все, кто ненавистен тебе убивают друг друга, а особенно губят, то единственное, что является для тебя самым дорогим в этой, и без того ужасной, полной тьмы и страданий, жизни. Это Аврелий отлично понимал. Вот и сейчас он сделал свой выбор. Он стал на сторону магистра, который пал, а сам остался один против, казалось бы, целого мира. Ибо никто не мог его сейчас защитить. Никто, кроме него самого. Того, кто защитит не только себя, но и целый мир…
Тысячи огней озарили ночное небо Цирода. Это горела сама столица. В оскверненном небе Мергелота били всполохи ядовито-зеленного цвета молний. А там внизу, город был похож на разбушевавшийся муравейник. Бегали муравьи – люди и не совсем люди, убивая друг друга, и которые сами умирали от рук остальных людей, лап или щупалец различных жутких и отвратительных тварей.
Аврелий стоял на самой вышей точке башни, на «острие иглы», и ждал… Ждал того, что будет дальше.
Таркона и десяток ее послушниц сильно потрепали его в бою и вытянули из него чуть ли не всю силу. Аврелию едва ли удалось скрыться в Тени и уйти настолько далеко, насколько ему позволял его не полный резерв энергии. Оказавшись тут, он понял, что его заманили в ловушку. Воспользовавшись стационарным телепортом, он очутился не за городом, а на вершине этой башни. Вернуться назад он уже не смог – портал закрыли.
Веларион оторвался от созерцания угнетающей панорамы. Он осмотрел ровно гладкую и угловатую поверхность платформы, на которой стоял. Поверхность отдаленно напоминала круг. Не смотря на то, что верхняя надстройка Иглы напоминала издалека собой тоненький прутик, на самом деле она была довольно таки велика в размерах. Цилиндрическое строение, которое завершало, казалось бы, растущую в небеса твердыню, было приблизительно диаметром в двадцать метров.
Аврелий простоял на башне около пяти минут. Он слушал ветер, слушал отдаленные раскаты грома. Он не хотел слушать далекие крики и взрывы, доносящиеся снизу – ему нужно было сосредоточиться, чтобы восстановить хоть немного сил. Веларион закрыл глаза и замер, словно статуя, вслушиваясь в самого себя, разумом и сознанием, уходя в те прекрасные далекие дни, когда он был ребенком, он вспоминал детство и все то прекрасное, что еще держало его на этом свете. Почему бы ему и не уйти в себя? Он знал, что сейчас ему спешить некуда. Тот, кому он нужен живым… или мертвым. Тот найдет его сам…
Аврелий стоял на краю платформы. Лицо его было обращено на юго-запад к горам, его руки были скрещены на животе. Он дышал спокойно и равномерно, мысли исчезли в океане его сознания, а огонек тепла и гармонии стал разрастаться внутри него самого, постепенно наполняя Велариона энергией, возвращая ему магическую силу и уверенность в своих силах.
Он знал, что он погибнет, но погибнет не сегодня. Какое странное чувство. Нет, это было не логическое чутье, и даже не интуиция. Аврелий бы назвал это голосом судьбы или же Предназначением. Именно это чувство вселяло в него уверенность и надежду одновременно. Именно благодаря ему магистр цеплялся за остатки своей человечности над пропастью безумия и отчаяния напротяжении всех этих лет. Вот и сейчас он ухватился целиком и полностью за это чувство. Он знал… нет, он верил, что он выживет сегодня, и мало того, выйдет победителем, не в войне, так в схватке.
Ветра не было, однако магистр почувствовал нечто вроде слабого колебания воздуха и на уровне подсознания уловил магический всплеск. Кто-то стремительно перемещался сюда к нему посредством чародейства. Их было четверо…
Магистр медленно повернул назад голову, затем обернулся сам. Глядя вперед ничего не выражающим взором, он все же сумел оценить их боевой и магический потенциал. Он знал их, каждого – лично. Двое слева и двое справа – они принадлежали к Ордену Теней. Это были самые элитные бойцы, каждый из которых хоть и был послабее Велариона, но вдвоем такие ребята вполне смогли бы спокойно справиться с ним. Но самое обидное было, то, что еще несколько часов назад эти агенты были его подчиненными…
Аврелий был безмолвен, молчали и Теневые Ходоки. Никто из них даже не проронил ни слова. Не было пафосных речей и всякого пустословия приукрашенного моральным давлением и запугиваниями. Все, кто был членом Ордена знали, что победителем, как правило, в подобных ситуациях выходит тот, кто умеет быстро действовать, а не разглагольствовать.  Агенты напали также внезапно, как и появились. Они застали врасплох бы кого угодно, но не его – своего бывшего начальника.
Две тени исчезли и тут же оказались с разных сторон от бывшего командира, опуская свои кривые острые клинки для точного смертоносного удара. Однако лезвия вспороли лишь только воздух. Один из тех, кто находился сзади, вдруг вскрикнул. Магистр стоял возле него, выпрямившись, словно статуя, будто бы он так и находился здесь, не двигаясь напротяжении всего этого времени. Лезвие его клинка наполовину торчало в горле одного из Ходоков, а темная кровь только начала струиться из едва видной, но, несомненно, большой раны в шее, уже падающего на пол ассасина.
Двое агентов тут же исчезли, перестав быть видимыми для обычного зрения. Однако глава Ордена Теней не нуждался в обычном зрении. Закрыв свои глаза, он все это время лишь чувствовал их присутствие на грани своего сознания. Один из убийц вынырнул из Тени сзади бывшего командира, но Аврелия на том месте уже не было. Магистр молнией метнулся к товарищу покойника. Но тот успел заблокировать серию смертоносных выпадов клинка Велариона двумя своими кинжалами. Не доводя последнего удара до конца к парирующему клинку противника, Аврелий нырнул в Тень, и буквально сразу же наткнулся на второго своего бывшего подчиненного. Сконцентрировав всю свою волю в себе и направив ее в один псионический удар, магистр выбил врага из плана Теней, но и сам также вышел из стадии перемещения, ибо слишком велико было ментальное сопротивление и силен оказался удар при столкновении. Ассасин упал на спину, Аврелий же устоял, однако его голову пронзила сильная боль – откат после использования магии в столь мощной и необработанной концентрации.
Предыдущий противник Велариона, с которым он сражался до того как переключился на следующего, воспользовался ситуацией и метнул в бывшего шефа сгусток пульсирующей светящейся энергии. Аврелий быстро опомнился, однако ничего не успел предпринять. Его тело пронзила волна парализующей судороги, а тело забилось в конвульсиях. В этот момент из Тени на него выпрыгнул третий агент и тут же на лету попытался вонзить оба кинжала в грудь магистру. И вновь лишь благодаря некоему чутью и концентрации собственной воли Аврелий сумел заставить свое онемевшее тело уклониться, но это ему удалось лишь частично. Один из клинков Ходока вошел ему прямо в левое плечо, а второй – он успел, заблокировать своим мечем. Ассасин тут же отпрыгнул, вытащив свой клинок из раны Велариона. Третий убийца внезапно появился сзади, уже нанося фатальный удар в спину, но магистр, обретя вновь контроль над своим телом смог быстро крутануться дважды вокруг свей оси, уворачиваясь вправо от смертельной атаки. Тут же, не теряя времени, он быстро с разворота кинул силовой толчок в последнего противника, однако тот сумел сделать сальто назад, и энергетическая волна не достала до врага.
Все трое тут же окружили Аврелия со всех сторон, взяв того в «замок», держась на расстоянии от него около двух метров. Все как будто по команде наносили синхронные и точные смертоносные удары своими кинжалами. Действовали агенты, нужно отдать им должное, слаженно и согласовано.
Велареон начал истекать кровью, его левый рукав полностью пропитался теплой липкой влагой, а сама рука постепенно начала слабеть. Однако правая рука будто бы стала сильнее. Магистр крутился вокруг своей оси, отражая одновременно три пары клинков, своим единственным мечем, двигаясь с завораживающей грацией и молниеносной быстротой. Он понимал, что его противники специально изнуряют его длительной схваткой, так как долго он такой напор не сможет выдержать и очень скоро выдохнется. Поэтому он решился на отчаянный шаг. Использовав свой последний, и без того скудный, запас энергии, он послал свою иллюзорную проекцию на одного из Ходоков, а сам, усилив свое тело магией рванул в противоположную сторону, на уже выставленные клинки второго убийцы. От первого клинка он чудом сумел увернулся, а второй – отбил своим мечем. Агент Теней был ошарашен таким напором, однако успел уклониться от третьего удара магистра, который атаковал наотмашь.
Убийцам вновь удалось «замкнуть» своего бывшего командира в треугольник. И они опять начали наносить быстрые и синхронные удары по нему.
Они сражались почти что уже у края. Однако Ходоки держались на достаточном расстоянии от края башни, и сами оттесняли Велареона к концу платформы.
Спокойствие и боевое хладнокровие, сменились полуотчаянием и сильным желанием выжить в этой битве. Но Аврелий не позволил далее своим инстинктам взять верх над своим сознанием и разумом. Уже не силой воли, а силой тупого упрямства, он заставлял свое изнуренное тело двигаться, в кое-как еще удававшемся ему боевом танце стальных клинков. То и дело, парируя выпады и серии атак ассасинов, Веларион уже не думал о своем будущем, или о прошлом: ни светлом, ни мрачном. Сам себе он лишь напоминал некую разновидность покойников оживленных посредством некромантии. Подобными тварями руководила лишь безграничная жажда к существованию и непоколебимое упрямство. Вот и сейчас он был похож на нежить. Парируя удары, он уже не пытался атаковать своих врагов. Он двигался, ощущая боевую ситуацию на уровне подсознания, и лишь только руководясь инстинктивными рефлексами, отражал атаки ассасинов.
Внешне Велларион держался все так же спокойно и хладнокровно. Однако на самом деле он начал полностью уставать и не успевать закрывать бреши в своей защите. Его противники заметили это и начали с двойным усердием наседать на свою жертву, нанося ему десятки порезов и незначительных ран при каждой атаке.
Теневые Ходоки знали, что их противник был физически и морально изнурен, и очень скоро они могут одержать верх в этой схватке – в этом они были правы. Однако они не знали, что магическая сила Аврелия постепенно вновь возвращалась к нему.
Дав зайти себе за спину одному из ассасинов, Веларион вдруг резко распрямился и раскинул руки в стороны. В мгновении ока вокруг магистра разошлась мощная силовая волна, которая раскидала в разные стороны, не ожидавших подобного поворота событий, агентов. Тот невезучий, который был за спиной магистра, попробовал посредством боевой телепортации вновь оказаться на твердой поверхности башенной платформы, однако тут же встретился лицом с пяткой левой ноги Велариона. Этот отдаляющийся крик – пожалуй, первые осмысленные звуки от его противников, которые Аврелий услышал за время всей проистекающей схватки. Первые звуки для убийц и последние для того неудачника…
С неким извращенным удовлетворением Веларион скорчил гримасу, которая, по его мнению, должна была напоминать улыбку полную мрачного торжества. Он тут же метнулся к одному из двоих оставшихся Ходоков. Те же не растерялись, вопреки ожиданиям своего бывшего начальника, а продолжили атаковать его с обеих сторон, нанося те же серии ударов и смертельных выпадов, однако четкость и уверенность их движений была не столь хороша.
Возможно именно это, а возможно что-то другое прибавило магистру дополнительные силы и уверенность в победе. Он сфокусировал свою атаку на противнике, который был перед ним, а удары и выпады второго – отражал или уклонялся от них сам. Противник магистра парировал все его атаки, нанося ответные удары и серии, но пару метких и неожиданных ударов по запястью, а затем в правый глаз агента, тут же решили исход битвы. Второй противник Аврелия решил помочь себе и своему напарнику магией, кидая в Велариона сгусток электричества. Однако магистр не зря именовался таковым, так как всегда был готов к подобным трюкам и фокусам. Резко развернувшись на девяносто градусов влево, Аврелий вскинул свою, почти что онемевшую, левую руку и инвертировал летящее в него заклинание обратно в самого заклинателя. Тот видимо не ожидал подобного, попытался увернуться от собственно пущенного же сгустка энергии, однако не успел этого сделать. Скованный конвульсиями, растекающимися по его телу, Ходок тут же был продырявлен мечем магистра в нескольких местах. Мертвое тело медленно осело на каменную платформу, все еще дергаясь от циркулирующей по нему электрической энергии.
Аврелий стряхнул кровь со сверкнувшего зеленным отсветом лезвия и двинулся в сторону последнего недобитого врага. Тот пытался отбиваться и защищаться до последнего, видимо не ожидая пощады… И правильно делал, ибо ее он бы не получил. Нет, не за то, что Веларион был жестоким, и не за предательство. Просто оба понимали, что магистру сейчас пленные были ни к чему. Больше всего в данной ситуации пользы будет от мертвого врага, чем от пленного.
Пару обманных маневров, и магистр прикончил своего врага одним точным и быстрым ударом. Последний противник умер сразу. Аврелий смог бы помучить его, но зачем? Он никогда не любил подобных вещей, а если и убивал, то так чтобы сразу и наверняка, без излишеств. Он не любил издеваться и приносить боль никому… даже врагам и предателям.
Он был сильно ранен и стоял слегка пошатываясь. Сказать, что он был полностью истощен – было бы не правдой, так как Велареон чувствовал, что у него открылось «второе дыхание». Однако Аврелий уж точно не был преисполнен сил. Он не был полностью избит, и не был на грани потери сознания, он не валялся на последнем издыхании, перед тем, как вдруг в последний момент повергнуть главного финального злодея, который торжествовал бы над ним, бравируя своей победой, и напоминая о том, насколько ничтожен его противник, который, несомненно, должен сейчас будет умереть от его руки. Все было отнюдь не так, как об этом писалось в разных хрониках и сказках, или пелось в песнях и балладах. Схватка закончилась также же быстро, как и началась. Она едва ли длилась более минуты. Но для него, для Аврелия, это сражение, казалось бы, длилось целую вечность. Зажав правой рукой рану на левом плече, Веларион медленно пошатываясь, интуитивно двинулся к центру платформы.
Внезапно магистр почувствовал приближение еще нескольких… Сколько их еще? Двое… трое… пятеро… семеро… а впрочем, важно ли это? Он сбился со счету. Велариону было безразлично то, со сколькими противниками ему еще доведется сегодня сразиться. Нет, не потому что он считал себя непобедимым, и не от отчаяния – он устал отчаиваться, на это у него уже не хватало сил, которые он предпочел поберечь для новой схватки.
Предназначение. Вот, что все еще держало его на ногах. Оно никогда не подводило его, не подвело во время последней схватки и не предаст его даже сейчас, в предстоящей битве. Аврелий понимал, что умрет, но он уж точно знал, что это случится не сегодня и не завтра. Он стоял спокойно, как и прежде, в одной руке держа окровавленный меч, а другую он слегка протянул в сторону гор, будто бы пытаясь дотронуться до их вершин. Он чувствовал прикосновение легкого ветерка, который напоминал ему нежное прикосновение руки его любимой... Возлюбленной, ради которой он собирался жить, но не умереть. Он улыбнулся и вдохнул ночной воздух, который не пах гарью, исходящей от столбов дыма, что окутывали всю столицу.
Он жаждал жить ради себя, ради Вейлоны, ради своего народа и ради всего мира, судьба которого решалась здесь и сейчас, в столице, у подножия башни, на самой башне, на ее вершине – на «острие иглы», где произойдет решающая битва и переломный ход событий, который навсегда запечатлится на страницах истории. Именно здесь он бросит вызов самой Тьме и сойдется в танце стального вихря с самой Смертью, ибо судьба всего мира и всего, что было так дорого Аврелию, находилось на волоске от гибели… на острие иглы…

Сообщение отредактировал Shadowling - 11.04.2010, 14:17