Живопись Опции

[Номер 6]

Elihu Vedder (1836-1923)
Marsyas Enchanting the Hares

[Энгель]

Джон Уилмот, второй граф Рочестер, был представлен к развеселому двору короля Карла II в 1664 году и быстро стал популярным благодаря природному обаянию, поэтическому дару и язвительному остроумию. Однако же завидной партией юный джентльмен не считался, поскольку был весьма ограничен в средствах.
В ту же пору в Лондоне на "ярмарке невест" появилась богатая наследница, мисс Элизабет Маллет, которой родственники самым тщательным образом подыскивали жениха. Она имела доход в две тысячи фунтов ежегодно, а позже эта сумма должна была увеличиться. Дедушку ее, лорда Хоули, аттестовали как исключительного скрягу, а матушку, во втором браке леди Уорр - как достойную дочь своего отца. Отчим девушки, сэр Джон Уорр, представлял собой тот тип деревенского сквайра, который с таким удовольствием издавна высмеивали авторы комедий.
Основных претендентов на руку мисс Маллет было два. Прежде всего, Джон Батлер, младший из сыновей герцога Ормонда. Утверждали, будто его предложение было принято Хоули и Варре благосклонно, однако дело застопорилось из-за брачного контракта. Серьезно соперничать с ним мог разве только лорд Хитчингбрук, сын адмирала, графа Сэндвича, уже упустивший одну богатую наследницу, нынешнюю супругу герцога Монмута.

Вдали тебя зачахну здесь.
Не спрашивай, когда вернусь.
И без того извелся весь:
Дневная марь, ночная гнусь.

Тебя, любимая, бегу -
И сердце рвется на куски;
И воспаление в мозгу -
Плод фантастической тоски.

Но пусть никак не одолеть
Мир морока и мишуры,
К тебе вернусь я умреть
В благословенные шатры.

А может выпасть худший жребий:
К тебе дороги не найду
И, умерев, найдусь не в небе,
Но там же, где и жил, - в аду.

Восемнадцатилетний Джон без памяти влюбился в пятнадцатилетнюю Элизабет. За него перед опекунами девушки ходатайствовал сам король, но те отвечали крайне уклончиво и явно не желали породниться с юным графом, у которого в карманах вольно гулял ветер. И тогда Рочестер решился на крайнюю меру. Известнейший мемуарист, Сэмюэл Пепис, зафиксировал в своем дневнике скандальное происшествие 28 мая 1665 года:
«…Оттуда я направился к леди Сэндвич, где, к моему стыду, я давным-давно не был. После  моего рассказа о милорде  Рочестере, бежавшем в пятницу вечером с мисс  Маллет - красой и достоянием  Севера - которая ужинала в Уайтхолле с мисс Стюарт и возвращалась домой с своим дедом – милордом Хоули. У Чаринг-кросс экипаж остановили двое – всадник и пеший – насильно пересадили ее в другую карету, запряженную шестеркой лошадей, с двумя женщинами, готовыми сопровождать мисс Маллет, и увезли прочь. После немедленной погони лорд Рочестер (о котором король часто говорил с леди, но без видимого успеха) был схвачен в Эксбридже, но о леди все еще нет известий, король ужасно рассержен и отправил лорда Рочестера  в Тауэр. И после этого рассказа миледи Сэндвич призналась мне по секрету, в том, что она была замешана в данной истории.  Благодаря случившемуся, сватовство лорда Рочестера расстроено и по всеобщему мнению, теперь положение лорда Хинчинбрука становится благоприятным.. И мисс Маллет того стоит. После смерти матери (живущей крайне скромно) ее доход составит 2500 тысячи фунтов в год. Дай Бог, чтобы история разрешилась успешно!"
История разрешилась успешно - девицу водворили в родительский дом, Рочестер недолго пробыл в тюрьме - испросив разрешения отправиться на войну с голландцами, получил его и уехал из города как раз на пороге Великой Чумы. Увенчав себя военной славой, он повторно посватался к Элизабет, и в 1667 году они обвенчались, несмотря на сопротивление родственников - по утверждению злопыхателей, у нее уже просто не было выбора. 

"Непросто быть безмятежно счастливым, а вот быть добрым, напротив, предельно просто - и это важнейшая составляющая счастья. Говорю это не затем, чтобы ты была ко мне добра; ты так долго была ко мне добра, что я в конце концов проникся уверенностью в том, что так оно навсегда и останется; говорю затем, чтобы подсказать тебе, что во мне, может быть, есть доброта, хотя обстоятельства моей жизни это, казалось бы, полностью противоречит. Но не стоит слишком мудрствовать по поводу собственной глупости, иначе мне следовало бы превратить это письмо в книгу, посвятить ее тебе и опубликовать, чтобы ее прочел весь мир"

Рочестер был одним из знаменитейших поэтов своего времени, Элизабет тоже писала стихи - свидетельством их совместного творчества является рукопись, хранящаяся в Ноттингемском университете.
Элизабет поселилась в имении Эддербери вместе со свекровью, Рочестер остался в Лондоне, а позже вынужден был выехать во Францию после неприятной истории с дуэлью. Вернувшись на родину, он бывал у жены наездами, что не помешало супругам обзавестись потомством. Их  единственный сын, Чарльз, пережил отца всего на год; дочери - Анна, Элизабет и Маллет - благополоучно выросли и вышли замуж.

"Блаженство, испытанное мной при получении твоего письма, омрачено лишь одним обстоятельством: ты не называешь хотя бы примерной даты, когда я могла бы надеяться на нашу новую встречу, - и эта неопределенность сильно уязвляет меня. Не знаю, что именно ты испытываешь столь странным образом - мое терпение или мое послушание, - но, как того и требует супружеский долг, у меня обоих этих качеств в избытке. Не думаю, что ты решишь задержаться в Бате сейчас, когда туда съехалось столько народу, но хватит ли у тебя сил и решимости покинуть насиженное место, мне не известно тоже; пожалуйста, поразмысли над тем, достаточно ли разумно ты себя ведешь и не сочти за труд известить о столь долгожданном для меня решении, потому что вот-вот начнется сессия парламента - и тогда у тебя появится столько дел, что тебе наверняка станет не до приезда в деревню. Поэтому, прошу тебя, распорядись моими дальнейшими поступками, и даже если это будет означать небрежение нашими детьми и моими столь долго вынашиваемыми надеждами повидаться с тобой, я снесу и это, лишь бы не заставлять тебя вспоминать о том (и мучить себя этими воспоминаниями), что есть на свете и такое существо, как твоя верная и преданная..." 

Семейное согласие омрачали не только личные недоразумения между супругами, но и прямое вмешательство родни в их отношения, о чем прямо говорилось в письмах четы Уилмот.

Граф Рочестер - жене
"Моя оставленная мною в полном небрежении жена, пока ты не стала многоуважаемой вдовой, тебе, я не сомневаюсь, хочется иных утешений - и, говоря правду и ничего кроме правды, я обеспечиваю тебя ими в той мере, какую нашел бы достаточной любой, кроме самых неистовых нетерпеливцев. Что за злой ангел сподобил, на горе мне, леди Варре наезжать к тебе ежегодно, гостить по целому месяцу и отравлять тебе этим жизнь на остальные одиннадцать? Слава Богу, камни в почках (причем немаленькие!) и обусловленные ими мучения избавляют меня от необходимости лицезреть воочию твои страдания. Предложи мне в пределах мыслимого и разумного сделать что угодно, лишь бы ты успокоилась, но ты ведешь себя, как несчастная баба, орущая от боли, но стесняющаяся признаться лекарю, где именно у нее болит; все эти три года я выслушиваю твои постоянные жалобы, но ни разу ты не довела до моего сведения хотя бы одной сколь бы то ни было достоверной причины вечного недовольства. У меня просто-напросто нет еще трех лет на устранение этого взаимонепонимания, я вот-вот обрету покой в объятиях не столь мнительной подруги, как ты; и когда это случится, ты наверняка прозреешь, хотя вряд ли это сделает тебя счастливее".

"Стиль поведения Вашей светлости в последнее время, пусть он и намного мягче того, что я на самом деле заслуживаю, несет на себе отпечаток Ваших недавних бесед с теми, кого я был бы готов чтить вне всякой меры, если бы они, в свою очередь, воздавая должное как мне, так и Вашей добродетели, на пушечный выстрел не приближались бы ни к Вам, ни к нашим с Вами безукоризненным, как мне хочется верить, отношениям".

Графиня Рочестер - мужу:

"Последнее письмо, полученное мною от Вашей светлости, оказалось настолько скандальным, что я и не знала, как на него ответить. Поэтому я решила написать леди Анне Уилмот (свекрови - Э.) с просьбой заступиться за меня, но сейчас, когда Вы, к вящей радости, вновь удостоили меня своей милостью, я опять-таки воздержусь от подробного объяснения, потому что очень скоро мы с Вами свидимся воочию. А до той поры я препоручаю Вашей матушке, которая наверняка этому только порадуется, заботу о моих детях, моих фармацевтах, о моих собачках и обо всем остальном, что принадлежит мне, - и пусть она распоряжается этим по своему усмотрению. И только если мне непременно и срочно потребуется что-нибудь, я, как правило, с не присущей мне настойчивостью обращусь к ней с просьбой поделиться со мною; вероятность чего, впрочем, крайне мала. Остаюсь ее вечной должницей, Вашей покорной женой и все такое прочее."

Медленно умирающий от сифилиса Рочестер поселился в Вудстоке, за пятнадцать миль от Эддербери и периодически наведывался в гости к матушке, жене и детям, которых очень любил. Граф неоднократно желал, чтобы его сын "не вырос остроумцем". Его жилище имело громкую репутацию обители порока, и граф тщательно разграничивал семейное и приватное, Элизабет не переступила порога мужниного дома до того времени, когда граф окончательно не слег. Рочестер старался не брать средств из приданого жены, а если и пользовался ее деньгами, то исключительно в долг.
Незадолго до смерти он не только покаялся во всех грехах, но и добился личным примером того, что Элизабет перешла в англиканство, хотя до последнего времени была католичкой.
Графиня Рочестер пережила супруга на несколько месяцев. Джон скончался в возрасте 33 лет, Элизабет - 30.